Гавайи

    Гавайи… Темно-синее небо и белый песок. Просторное бунгало под пальмами. Прозрачная вода океана мягкими волнами накатывается на широкий пустынный пляж. Стройная блондинка ложится рядом на песок. Капельки воды, искрясь, стекают по её коже. Дни, наполненные безмятежностью и покоем. Страстные и бурные ночи. Медовый месяц на Гавайях…

    Фред Харрис работал коммивояжёром уже более девяти лет. Он снимал неплохую квартирку, накопил немного деньжат и уже мог себе позволить мечтать о прекрасном будущем.

    Тощая крашеная блондинка, с которой он недавно познакомился в баре, довольно быстро согласилась провести медовый месяц на Гавайях. Вчера она с бутылкой бренди неожиданно пришла к нему домой. Они очень хорошо провели вечер, а утром его ожидало два сюрприза. Один неприятный: блондинка исчезла, второй и того хуже — исчезли деньги, которые он копил в банке из-под дорого кофе.

    Фред сидел за столом и рвал на мелкие кусочки глянцевые рекламные проспекты с пляжами и пальмами. Очень сильно болела голова, но он вспомнил, что вчера показывал их своей гостье. Потом он показывал ей деньги, а она восхищалась его предприимчивостью. Потом…

    Потом наступило это мрачное утро, с головной болью и порванными в клочья гавайскими пейзажами. Харрис был неплохим коммивояжёром и сейчас трезво оценил сложившуюся ситуацию. Но чем он думал вчера?

    В его работе были успехи и неудачи, но он никогда не терял голову. Медленно, шаг за шагом, шёл к своей цели. И вот сейчас он так глупо разрушил всё, к чему так долго стремился. Как глупо… Фред прикрыл глаза и снова увидел пальмы на берегу океана, белый песок пляжа. Блондинки там не было. Но он так просто не откажется от своей мечты. Он поедет на Гавайи! Медового месяца не будет, но он заслужил это путешествие!

    В финансовых вопросах Харрис всегда был осторожен. Он никогда не доверял банкам, даже из-под кофе. Поэтому часть своих денег он спрятал даже от самого себя и вчера не успел похвастаться ними. Он собрал в мусорный пакет обрывки рекламных проспектов, умылся, порылся в холодильнике, приготовил себе обычный завтрак. Потом достал из-за холодильника грязную бутылку, открыл пробку и начал вытряхивать на стол скрученные в трубочки стодолларовые купюры. Пересчитал. Денег было немного. Проверил содержимое кошелька. Кошелёк тоже пострадал и ничем Фреда не порадовал. Да… Не густо…

    Несколько следующих дней Харрис потратил на поиск дешёвого тура на Гавайи. Везде цены выходили за пределы его возможностей. Неожиданно нашёл турбюро с заманчивыми условиями, но пляжей там не было.
    — Вы можете посетить Париж, Лондон, Токио. Тур включает в себя авиаперелёт, проживание и экскурсионное обслуживание, — объясняла Харрису невзрачная брюнетка с прокуренным голосом.
    — А можно что-нибудь с пальмами? — поинтересовался Фред.
    — К сожалению, сейчас у нас есть туры только в крупные города.

    Лондонскую Эйфелеву башню Фред уже видел на фотографиях, тратить деньги на китайскую столицу тоже не хотелось.
    — А нет ли какой-то экзотики? — поинтересовался Харрис.
    — Конечно, есть! Могу предложить Австралию или Россию.

    Кенгуру или медведи? Фред ещё мог представить себе прыгающего кенгуру на оживлённой городской улице, но медведь… Харрису нужны были только пальмы и океан, только Гавайи. Но за последние дни он убедился, что скудные остатки его сбережений можно потратить только в этом сверхбюджетном турбюро. Кстати, о России, находящейся где-то между Японией и Китаем, он, как впрочем, и большинство американцев, не знал ничего. Кроме космонавтов, хоккеистов и медведей, он ничего не мог вспомнить. Он так долго мечтал о путешествии, что просто так взять и уйти уже не мог.
    — Хорошо. Пусть будет Шанхай!
    — Точнее, вы куда хотите полететь?
    — Я же сказал — в Россию.


    В день вылета невзрачная брюнетка с прокуренным голосом сдвинула на кончик носа очки, внимательно посмотрела на Харриса и предупредила его об эпидемии гриппа в России.
    — Его особенность в том, что могут быть осложнения на глаза и уши, — сказала она Фреду, — зайдите к нашему врачу.

    Врач был в соседнем кабинете. Он поковырялся в ушах пациента, потом предложил ему лечь на кушетку, приподняв веко, капнул в правый глаз из пипетки, что-то поправил. Потом повторил ту же процедуру с левым глазом.
    — Полежите пять минут. Дискомфорт скоро пройдёт, — успокоил он пациента.

    Действительно, через несколько минут неприятные ощущения исчезли, и Фред вышел из кабинета. Эффектная шатенка сдвинула на кончик носа очки и внимательно посмотрела на Харриса.
    — Ну, как? Всё нормально? — мелодичным голосом спросила она его, — Возьмите ваши документы. Такси ждёт возле входа. Вас отвезут в аэропорт.

    С приподнятым настроением Харрис подошёл к трапу самолёта и неожиданно споткнулся о плохо уложенную тротуарную плитку. На миг возникшее дурное предчувствие исчезло, едва он оказался на борту самолёта. Стройные стюардессы в кокошниках и валенках помогли пассажирам расположиться на своих местах. Пилоты в сапогах и шапках-ушанках прошли в свою кабину. Россия, далёкая и неизвестная, уже принимала его в свои объятия.
    — Товарищи пассажиры, мы приветствуем вас на борту сверхзвукового лайнера Ту-144, — на чистом английском языке произнесла стюардесса. — Полёт до Москвы будет длиться четыре часа. Скатертью дорога!

    Через несколько минут стюардессы начали разносить чай в блюдцах и баранки. Пить чай было неудобно, но баранки Фреду понравились. Он ни минуты не жалел, что выбрал этот тур.

    За иллюминатором были сплошные облака, большинство пассажиров или дремали, или, надев наушники, кивали головами в такт неслышимой музыке. Фред, последовав их примеру, начал слушать музыку. «Катюша», «Калинка-малинка» и «Дубинушка», сменяя друг друга, погружали его в российский колорит. Раз двадцать прослушав эту программу, он не выдержал и отключил её. Чуть вздремнув, он услышал:
    — Товарищи пассажиры, пристегните ремни! Мы совершаем посадку в аэропорту Шереметьево.

    Спускаясь по трапу, Фред увидел мужчину в красной косоворотке с большой табличкой: «Fred Harris» и неожиданно снова споткнулся о плохо уложенную тротуарную плитку. Но раздумывать было некогда. Мужчина в косоворотке уже подхватил его под руку и представился:
    — Товарищ Харрис, меня зовут товарищ Ванья. Я ваш персональный гид и переводчик. Вместе со мной вы совершите увлекательное путешествие по Москве, но сейчас отобедаем.

    Они сели в сани, запряжённые двумя лошадьми, и понеслись по булыжной мостовой. Похоже, что аэропорт был прямо в городе, поскольку минут через пять Ванья остановился возле столовой «Общепитъ».

    На застеленных белыми накрахмаленными скатертями столах стояли самовары с этикетками «Московская». Такой же самовар стоял и на столе, который предложил им официант. На самоваре висела связка баранок.
    — Товарищ Фред, отведайте водочки, — предложил гид и наполнил из самовара полный гранёный стакан в серебряном подстаканнике. На подстаканнике был изображён герб с колосьями и пятиконечная звезда. Себе он тоже налил полный стакан.
    — Поехали! — произнёс тост Ванья и в три глотка опорожнил стакан.

    Фред взял подстаканник за ручку и поднёс стакан к губам. Водка была хорошая, но выпил он только половину. Ванья с хрустом разломил баранку с самовара, глубоко втянув воздух, понюхал её. Одну половинку он надкусил, вторую протянул Харрису. Официант уже поднёс закуску.

    На столе стояла тарелка блинов с осетровой икрой, две тарелки пельменей, трехлитровая банка с квашеной капустой, глубокая тарелка красной икры, вонючая селёдка на газете и тульские пряники. Всё это изобилие дополняли баночки с хреном и горчицей.

    К столовой, лязгая гусеницами, подъехал танк Т-34. Заскрежетало железо, и открылся люк башни. Оттуда вылезли две балерины в белых пачках и зашли в зал.
    — Товарищ официант, — крикнула одна из них, — подайте нам щей с отрубями! На премьеру опаздываем!

    Ванья налил ещё водки:
    — Ну, за встречу, товарищ Фред! — и опрокинув содержимое стакана в рот, хряпнул подстаканником о стол.
    — Ванья, я больше не могу пить!
    — Да что тут пить? — показал он рукой на пузатый самовар. — Третий тост за баб. Нужно выпить!
    — Давай смотреть Москву!
    — Москва никуда не денется! За баб! — ткнул он подстаканником в сторону балерин и осушил третий стакан.

    Ванья зачерпнул деревянной ложкой икру и, чавкая, начал закусывать. Выглянув в окно, он бросился к входной двери. По улице шёл медведь с балалайкой.
    — Товарищ медведь, «Камаринскую!» — закричал Ванья, и, не дожидаясь музыки, бросился в пляс.

    — Спасибо, товарищ официант! — поблагодарили балерины. — Поемши щей, можно и потанцевать!

    Фред отодвинулся от жирного селёдочного пятна, которое растеклось уже по половине скатерти, зачерпнул ложку икры и смотрел через окно на пляску. Водка уже начала действовать, и Харрис почувствовал, что Москва ему нравится.

    Из соседнего двора послышался грохот, и над крышами домов показалась огромная ракета с надписью «Vostok». Она на несколько секунд зависла на месте и рванула вверх.

    К столику Фреда подошёл мужчина в широком, крепком, из какой-то толстой бумажной материи летнем пальто, с длинными грязными волосами и застенчиво представился:
    — Родя. Раскольников, — и поставил на стол деревянный сувенир.
    — Товарищ, купите матрёшку! — дружелюбно предложил он.
    — Зачем она мне?
    — Купите! — и показал из-под пальто грязный щербатый топор.
    — Сколько? — перепугано глотнул слюну Фред.
    — Сто у. е. — спокойно сказал продавец и спрятал топор.
    — Сто чего? — занервничал Фред.
    — Можно долларами.

    Харрис протянул купюру. Родион раскрыл большую красную матрёшку, вытянул из неё синюю матрёшку поменьше, а большую закрыл и поставил на жирное селёдочное пятно.
    — Товарищ, купите матрёшку! — протянул он синюю матрёшку и снова показал топор.
    — Сто?
    — Сто, — спокойно подтвердил продавец и раскрыл синюю матрёшку.
    Фред увидел внутри ещё меньшую матрёшку в зелёном наряде, и его сердце заныло в нехорошем предчувствии.
    — Может водочки? — в надежде прекратить торговлю предложил он.
    — Можно! — с радостью согласился Родя.

    Он положил топор на стол, выпил предложенный стакан и закусил блином с осетровой икрой. Но надежды Харриса не оправдались. Матрёшек было много. Они выстраивались на грязной скатерти, стодолларовые купюры покидали кошелёк, стопка блинов медленно уменьшалась, и Фред понял, что влип по-настоящему. Он с тоской посмотрел в окно на пляску своего переводчика. Кстати, в Москве все прекрасно говорили на английском языке. Зачем ему переводчик? И кто будет платить за самовар водки? Когда, в конце концов, они поселятся в обещанный «Intourist» с настоящей русской печью?

    Спасение пришло неожиданно. Оттолкнув швейцара, в столовую ворвалась седая старуха с автоматом Калашникова и полоснула очередью по потолочным люстрам. Хрустальные брызги полетели на накрахмаленные скатерти.
    — Вот ты где, паршивец! — закричала она и устремилась к Раскольникову.

    Родион ловко юркнул под стол. Харрис понял, что это его шанс, и рванул мимо швейцара на улицу. Ванья плясал, запряжённые в сани лошади стояли на привязи, бородатый мужик в лаптях торговал леденцовыми петушками на палочках, мимо столовой проходила колонна хоккеистов в полной форме с клюшками через плечо. Фред побежал за ними и, скрывшись за широкой дверью, понял, что оказался в метро. Вместе с хоккеистами Харрис спустился эскалатором глубоко под землю. Высокие своды станции были украшены фресками и позолоченной лепниной. К станции подошёл большой паровоз ИС20 с десятком зелёных вагонов. Клубы пара заполнили станцию.

    Харрис забежал в ближайший вагон, нашёл свободное купе и сел на нижнюю полку возле окна. Паровоз издал протяжный басовитый гудок и покинул станцию. Через несколько минут поезд остановился на следующей станции. Ярко освещённый белый мрамор и золото слепили глаза. Фред достал фотоаппарат и начал снимать. В купе зашли две женщины в красных платках.
    — Товарищ шпион, у вас не занято? — вежливо спросила одна из них.
    — Откуда вы это взяли? Я не шпион!
    — Да вы, товарищ шпион, не стесняйтесь! У нас в метро только шпионы снимают.

    Харрис помедлил, не зная как поступить, но потом спрятал фотоаппарат. Одна из женщин достала томик Пушкина и начала читать вслух. Оказывается, Пушкин тоже писал на английском!

    На следующей станции вошёл бородатый босой мужик с косой.
    — Хлеба, однако, уродили! — сказал он. — Не помешаю?
    — Нет, — на правах хозяина ответил Фред.

    Мужик с трудом запихнул косу на верхнюю полку, достал из холщовой сумки толстую тетрадь, гусиное перо и дорожную чернильницу. Обмакнув перо в чернила, он подписал тетрадь и, открыв первую страницу, начал быстро заполнять её, иногда опуская перо в чернильницу. На обложке тетради было написано: «War and Peace».

    Фред неловко помялся, кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание, потом спросил:
    — На какой станции мне выйти, чтобы попасть на Красную площадь?
    — На любой, — сказала одна из женщин. — Линия кольцевая. Выйдете, — и направо, а там и площадь.

    Харрис поблагодарил и пошёл к выходу. Станция поражала своим великолепием, но фотографировать он не рискнул и направился к эскалатору. Подъём казался бесконечным и, выйдя из метро, Фред облегчённо вздохнул. Он уже привык к московским улицам.

    По широкому проспекту скакали кавалеристы в будённовках и лязгали гусеницами танки. Тротуары были заполнены читающими на ходу студентами в ватниках, бородатыми мужиками в лаптях и тулупах и девушками в кокошниках. Два космонавта в скафандрах сняли шлемы и курили самокрутки. Низко над проспектом пролетел шарообразный спутник с длинными антеннами.

    От шума в правом ухе Харриса что-то засвистело. Он прижал ухо рукой, но свист не исчез. Пальцем Фред нащупал какую-то горошину в слуховом проходе и с трудом вытащил её. Ухо, как бы, оглохло. В левом по-прежнему рычали танки. Он нащупал и вытащил вторую горошину и внимательно рассмотрел её. Пластмассовый шарик с отверстиями издавал тихий шум. Фред поднёс его к уху и услышал грохот металла, отвёл руку в сторону — танки беззвучно неслись по проспекту. Остался только далёкий городской шум и негромкие разговоры отдельных прохожих. Спрятав шарики в карман, Харрис подошёл к Красной площади. Из-за Кремлёвской стены беззвучно стартовала очередная ракета.

    Фреду надоело это немое кино. Он подошёл к стене ближайшего дома и начал ощупывать швы между кирпичами. Пальцы их не чувствовали, хотя глаза явно видели все шероховатости. Он присел на корточки и пощупал булыжную мостовую. Рука почувствовала асфальт. Фред закрыл глаза, чтобы зрение не мешало ощущениям, но темнота не наступила. Он достал из кармана носовой платок, вытер руки и, приподняв веко, прикоснулся к своему зрачку. Ощущение было неболезненным, словно протираешь глаз через веко. С третьей попытки он снял непрозрачную контактную линзу. Зрение раздвоилось, и он поспешно освободил другой глаз. Танки с кавалеристами, балерины и хоккеисты исчезли. Исчезла Кремлёвская стена.

    Серые коробки домов тянулись вдоль асфальтированной улицы. Вместо Кремлёвской стены стоял высокий металлический забор. На большой площади стояли люди и с интересом его рассматривали. Фред понял, что они видят Кремль, хотя, вполне вероятно, что они были в Лондоне или Париже.

    Стараясь не шуметь, он подошёл к забору, потрогал металлические листы. Забор был настоящим. Глаза не обманывали. Он, не спеша, двинулся вдоль него. Метров через триста Харрис увидел плохо закреплённый лист металла, отогнул его и с трудом протиснулся наружу.

    Заброшенные складские помещения и пустые контейнеры перешли в городские окраины. Скоро он вышел на оживлённую улицу и поймал такси.

    Поковырявшись в замке, Харрис зашёл в свою квартиру. Возле окна на стуле сидел какой-то серый человек и держал в руке пистолет, направленный на Харриса.
    — Вот мы и встретились! — со злорадством сказал он Фреду.

    Тот хотел ускользнуть через дверь обратно, но дуло пистолета с глушителем указало ему на соседний стул.
    — Россия — страшная страна. Не все возвращаются оттуда. Ты не вернулся.

    Глушитель прикоснулся ко лбу Харриса. Холодный металл заставил его судорожно искать выход.
    — Я ничего не видел! Я никому не расскажу!
    — Может быть. Но для надёжности тебя лучше убить. Ты сейчас в России.
    — Я могу вернуться обратно, я всё забуду…
    — Линзы! — потребовал гость.
    — Что? — не понял Фред.
    — Линзы виртуальной реальности!

    Фред достал из кармана сложенный носовой платок и положил в протянутую руку. Гость развернул платок, проверил его содержимое и сказал:
    — Ничего личного: бизнес есть бизнес!
    — Я очень надёжный в бизнесе! Мы можем всё сделать гораздо лучше! — хватался за последнюю соломинку Фред.
    — Я этого не решаю. Я просто устраняю проблему.
    — Не спеши! Скажи, что я знаю, как улучшить бизнес! У меня на примете есть чудесное местечко!


    Через два месяца территорию заброшенного яхт-клуба обнесли высоким металлическим забором. Берег залива засыпали песком. Старые ангары переоборудовали под бунгало. Высокочастотный генератор для разгона демонстрантов на минимальной мощности разогревал кожу не хуже тропического солнца.

    В маленьком офисе турбюро Фред Харрис описывал очередному клиенту прелести предстоящего тура. За его спиной висел яркий постер с тёмно-синим небом, пальмами, блондинкой на белом песке пляжа и надписью: «Гавайи. Незабываемые впечатления».

    По настоятельной рекомендации Харриса в виртуальном туре по Москве программисты убрали продавца матрёшек.


Рецензии
Страшная страна Россия!
Прочитал с интересом.
С уважением Анатолий.

Анатолий Меринов   02.06.2021 05:17     Заявить о нарушении