Отрывок из книги Голубая перепись лет

Наверное, у каждого из нас есть периоды жизни, в которые нас вынуждено поместили некие обстоятельства. Эти периоды никаким образом не связаны с нашей сознательной линией жизни, мы не любим о них вспоминать несмотря на то, что это тоже наша жизнь,  вернее, житейский оброк миру, предоставившему нам часть своей голубой жилплощади.

...Да, мир мог бы и не потерпеть нас. Ему ничего не стоило так или иначе нас уничтожить. Падения самолётов, автокатастрофы, океанические цунами и подобное прочее подтверждают мысль о строгом отборе к проживанию, которое мир делает с каждой новой партией человеческих первенцев. Кого-то он убивает ещё до рождения, внушив будущей нематери роковую мысль о совершении аборта. Кого-то терпит до определённого времени по известной только ему одному причине. К тем же, кто доживает до старости и умирает своей, так сказать, естественной смертью, мир либо полностью равнодушен, либо не смеет тронуть из страха перед Богом. Ведь у Бога несмотря на то, что Бог – это солнце и светит каждому, тоже наверняка есть свои «любимчики».
Вы спросите: «А как же наше русское солнце Пушкин? Почему там, на Чёрной речке выстрел ничтожного интригана Дантеса оказался смертельным, как так?» Отвечу: «Разве нам дано знать намерение Творца, так премудро слепившего нас из обыкновенной глины!»
Гении не живут, гении сгорают, как метеориты, входящие в плотные слои земной житейской атмосферы. Ведь они прилетают к нам издалека. Между нами действительно необыкновенно плотный слой воздуха – источник всякой жизни. Гении прилетают из космоса и пишут свою земную биографию, сгорая в атмосфере. Мы же с рождения ходим по земле и, как правило, по одним и тем же дорогам. Наслаждаясь жизнью, мы в толчее житейского круговорота вытаптываем или втаптываем в грязь биографии друг друга.
Пользуясь воздухом, источником жизни, мы загрязняем его продуктами собственного распада. От биографии гения остаётся в памяти людей свет и привычка смотреть вверх. От наших биографий – нелюдимая промзона, упакованная, будто в целлофановый пакет, в плевру пустых дыхательных упражнений.