Вечера на Чусовой близ палатки

Когда идёшь в поход на Чусовую с ночёвкой, то вечером не нужно никуда спешить, ни на какую электричку. Можно прогуляться налегке с фотоаппаратом в то самое время, когда солнечные лучи стелются над землёй. Лес и Вода провожают вечер, всё вокруг затихает.
И это волшебное время.

На склонах бойцов солнышко гладит верхушки сосен. Они медленно погружаются в Ночь. Мы стоим на её границе, которая тенью ползёт по Чусовой. За рекой в солнечном мареве виднеются Малиновые горы и вершина Сабика. Там ещё бушует День.

Наша прогулка начинается от палатки по прибрежной тропе. Старые коряги ещё неплохо освещены и потому приветственно машут. Небо переливается оттенками лазури. Река Теснин кажется неподвижной. Только плывущие по ней золотые листочки берёз выдают течение.

У вечернего леса своя красота и особенная тишина. Древесина поваленных сухар кажется розовой, на ней светятся стайки ложных опят. В сумраке начинает ярко краснеть рябина. Её листья пламенеют на фоне старой сосны. Она предлагает тебе вкусные ягоды. Слегка побитые холодом, они становятся сладкими.

Небо становится ближе и опускается в воду. Облака плывут по реке. На это можно смотреть бесконечно. Кружится голова. Наверное, потому что Чуоси хочет рассказать тебе сразу много всего - истории целых тысячелетий, промелькнувших в её синеве.

Противоположный берег потемнел, а на нашем ещё солнечно. Перед тем, как скрыться за горой, солнце вспыхивает в последний раз. Берёзы горят лимонным огнём, а вода становится умопомрачительно синей. В ней отражаются и хмурые камни с остроконечной шапочкой Леса.

Мимо нас проходят последние группы сплавщиков. Для них день не закончился, им ещё предстоит выбрать место для стоянки. Наше место выбрано заранее – мы стоим под Синей горой, на месте бывшей деревни. Сюда давненько Макар телят не гонял.

На тропе близ популярных мест отдыха свердловчан я предпочитаю появляться, когда там стихнет людская суета. Туристы-однодневки, мангалы, маленькие собачки и большие джипы – всё исчезает к позднему вечеру, и там тоже становится хорошо!

С матушкой Чусовой, полагаю, лучше общаться один на один. Когда только ты и священная Чуоси, и никто не мешает вести безмолвный разговор. Молчаливый лес, в котором умолкли птицы, смотрит на тебя из воды.

Пока солнце садится, можно навестить камень Лебяжий. Выходишь на поляну, усыпанную листвой, и видишь, как он светится сквозь стволы берёз. Река ждёт.

Осенний холод раскрасил кусты под стеной Лебяжьего жёлтым и красным цветом. Пожелтели стройные берёзки, а сосновое редколесье остаётся вечнозелёным.
Небо тоже кажется вечным, и к нему уплывают листья.

Наша палатка стоит на плёсе после Лебяжьего перебора. Рядом старица образовала на реке длинные и узкие островки. Птичий Плёс вечером замолкает. Цапли угомонились.

Плёс прямой, как стрела. Прибрежные деревья выстроились вдоль чусовского проспекта. Чтобы увидеть эту благодать, нужно остаться на ночь и пообщаться с Рекой.

Чусовая ласково просвечивает сквозь листву, напоенную вечерней зарёй. Под ногами мягкие ковры из травы и мха, пожелтевшего пушистого хвоща. Мы говорим бойцу Лебяжьему: "До завтра!", и возвращаемся к стоянке. Чусовая величественно уходит к бойцу Винокуренному. Мы идём ей вослед, чтобы проводить закат на его могучих скалах. Сияющая Чуоси входит в перебор.

На отвесных склонах камня Беляш нас ожидает настоящее чудо - река вспыхивает в вечернем сумраке от внезапно ярких лучей после дождя. Река Теснин дружит с красавицей Зарни Ань, дочерью самого Солнца. И солнышко провожает тебя всюду, играя на гроздьях рябин и сосновой коре. Среди веточек золотого леса выглядывает Чусовая. Она рада встрече.

Ветер сыплет листвой и укрывает землю, промоины и траву разноцветным одеялом. Скоро-скоро полетят белые мухи, и станет холодно и тоскливо. А пока - на нашей улице праздник! Даже обычные поганки кажутся симпатичными.

Погода не подкачала – пришла нежданная теплынь, днём плюс двадцать. Так бывает на Урале. На радостях я залез по пояс в Чусовую и остолбенел. Ноги ломило холодом так, что захотелось выпрыгнуть на берег прямо с середины плёса, как это делают сохатые.

Нет уж, лучше я прогуляюсь по солнечной тропе, обнимаясь с тёплыми, шершавыми стволами вековых сосен. Выйду от палатки по спуску на мягкую траву-мураву. Тьма постепенно сгущается. Далёкие сосны на взгорье еще отсвечивают медными стволами.

Пихты как будто оживают и превращаются в великанов. Эти лесные духи размахивают косматыми ветвями, нагоняя Ночь. Падает от ветра засохшая берёза. Старые осины начинают скрипеть. Наступает время сказок. Лес на Птичьем Плёсе выглядывает над сонной рекой.
Штой-то нам будут баить сёдни?

У!  Нам откроется сказанье о том, как однажды радуга спустилась в Вечную реку, чтобы напиться. И по ней с небес сошла лучезарная Зарни Ань, солнечная дочь Ёна. И понравилась ей красота Пармы, которую показал юной девушке богатырь Пера. Много испытаний пришлось пройти Пере-богатырю и Зарни-Ань.

Они были счастливы беззаветной любовью. И от них пошёл род человеческий на земле. Потомки Зарни Ань и Перы стали народом коми. Пытался погубить Перу леший Ворса. Но великан гнал его до этих мест, на Каменный Пояс, осыпая стрелами. И много воды утекло с тех пор. Река Времени перебирает на дне камушки, вспоминает.

Ты присядь на высокий бережок у древней сосны. Посмотри на красоту священной Чуоси. Подожди и послушай, что ещё она откроет? Может, река вспомнит, как летал по небу на быстролётных лыжах великан-охотник Йиркап?

Или как Чуоси спаслась от Подземного Змея? Где-то там, в верховьях Чуса разлучил Змей её с сестрёнкой Исетью. Разделились древние исседоны и тиссагеты, каждое племя выбрало свою Реку Времени.

Чусы остались на реке, мерцающей в теснинах. И она получила имя Чус-Ва. Словно пламя свечи, и поныне теплится её огонёк в вечерних ущельях. Только взойди на гребень Винокурного камня - и увидишь!

Река Теснин стала прибежищем "лесных всадников", на ней возникли первые городища с кузницами и гончарными мастерскими. Красивые женщины при ходьбе звенели шумящими подвесками, самолично сделанными. Именно женщинам суждено было стать первыми металлургами у очагов племени.

Тысячи лет спустя по реке отправились железные караваны. На этот раз в парме задымили домны, печи посерьёзней первых. Коломенки, барки и дощаники то разбивались об утёсы бойцов, то садились на мель. Некоторым улыбалась удача, и они живыми добирались на матушку Каму, поминая тятю и маму.

С реки донеслось:
- Окромя удачи, лоцыю ишшо надобно в уме держать. Помни, хде фарватер, хде мели и лещади, броды и осыпи, глубокия "горла" и обратныя течения. Нешто и лодью сподручней будет отуривать. Не забывай страшенных бойцов, где стремнина на камушки бросат. Могёт, они и невелики с виду, как Волегов боец. А ну, как прижмёт - разотрёт судёнышко в щепки.

И работай, не покладая рук. Надоть где-то чегенить, а то и мултывить - до последних силушек! О-от. А уж там – как Бог даст. Крестися, а сам за прав'илом следи…

Царь-Сосна слушала и согласно кивала кроной. Она пожаловалась на манкуртов с топорами, которые нещадно терзают её тело, поленившись поискать хворост. Обидно будет, если её не станет. Века ить пережила, а от турья не спаслась!

Зорька попрощалась с нами. Солнце село за гору, подсветив фиолетово-синие тучи. Королева Ночь вступила в свои права. Мгла кромешная окутала Город на Винокурном камне и окрестные лога. Не видно ни зги!

Мы собрались в круг на поляне у Реки Теснин и вызвали духов Огня. Горячий ароматный чай взбодрил нас. Огонь жадно лизал дрова и потрескивал от удовольствия. Бородатый старикан с дымящимися ушами обхватил полешко. Ешь-ко!

Хорошо сидеть у ночного костра и греться в дружной компании! Так за разговорами и ночь может пройти. Расходиться по палаткам не хотелось, и мы наперебой рассказывали друг другу разные истории, случавшиеся в походах.

В темноте лица людей озарялись фонариками. В этот момент мы были наиболее близки к состоянию наших предков, впервые поселившихся в дремучей парме на священной реке.
Наверное, они тоже по ночам не сразу ложились спать, собираясь у костров и вслушиваясь в таинственные звуки ночного леса. И кто-то для пущей храбрости говорил о встрече с Хозяином. Вот ведь – живой!

Эхма, гляжу – ты одинова сомлел у костра? Сопишь, отвлекашь мя.
Оно, конечно, ста'рина завсегда долгая быват. Ничо-ничо, запахнися в зипун получше, глазки протри. Счас новая сказка будет.
Давай-ко, придвинься поближе, да намахни мне… чаю!
И дровишек подбрось, слышь.