Любовь степная
Казахская степь в 18 столетии. Интересы Британии, России и Китая сошлись на территории Казахского ханства. Как устоять, как удержать малочисленному народу свою государственность? Почему существование единого независимого государства в центре великой степи было нежеланным для многих?
Познание мира, познание человеком своей сути. Преодоление себя, своих слабостей и страстей в надежде познать Истину и борьба за независимость страны. Как сочетаются такие, казалось бы, разные понятия? На эти и еще некоторые другие вопросы постарался ответить автор в этой книге.
Через судьбы разных людей, людей разных национальностей - русской Екатерины Лодыгиной, англичанина Ричарда Мэздока, казаха Ансара, рассказывается о сложном и интересном периоде нашего государства. Любовь, мужество и честь – это то, о чем эта книга. Коварство, предательство и подлость – это то, о чем пришлось писать, описывая первое.
Те из читателей, которые читали предыдущий роман автора «Победители», наверняка, смогут понять, что герои этой книги – это предки тех, чьи судьбы отражены в первой книге.
Все события и персонажи являются вымышленными и любое совпадение с историческими персонажами являются случайными.
Глава 1. Часть первая.
Теплый, весенний ветер теребил шелковистые верхушки серебристой ковыли, которые нехотя прогибаясь под его напором, создавали причудливое видение дивного ворсистого ковра, движущегося по бескрайней степи. Кое-где среди травы проглядывали неброские степные цветы. Синие, желтые, сиреневые, красные они созда вали иллюзию затейливых, витиеватых узоров на этом удивительном одеянии земли.
Солнце, огненно-ярким диском, медленно поднималось из-за горизонта. Каждое мгновение рассвета прибавляло новые оттенки в палитру сдержанного степного рисунка. В ярких золотистых лучах заиграла, заискрилась степь новыми чудными гранями. Изменение угла падения солнечных лучей, казалось, меняло мир; в каждую новую секунду он виделся несколько иным, чем представлялся мгновением раньше.
Нуралы залюбовался этой очаровывающей картиной. Он часто приходил сюда именно на рассвете, чтобы насладиться удивительным моментом рождения нового дня. Вот и сегодня он пришел, чтобы поблагодарить Великого Тенгри за полученный бесценный дар. Именно так, как дар, как благодарность за его многолетнее искреннее поклонение Богу, воспринял Нуралы рождение сына.
Три его жены принесли на свет семерых дочерей. Почти смирившись с мыслью, что не суждено ему иметь наследника, он все же продолжал молить синее небо о мальчике. И оно услышало его.
* * *
Однажды Нуралы был приглашен для разрешения спора возникшего между двумя родами. Извечный для кочевников земельный вопрос. Кто имеет приоритетное право на выгон скота? Каждая из сторон приводила свои весомые аргументы. Взвесив все за и против, он принял решение. Вердикт Нуралы Бия в степи не обсуждался, и принимался всеми, даже несогласными с ним, как закон, и никогда и никто его не оспа- ривал. Авторитет его был высок и непоколебим. Вот и сегодня после своего последнего слова, решившего спор, Нуралы был приглашен прои- гравшей в споре стороной на ужин. Отведав мо- лодой баранины, испив крепкого кумыса, Бий вышел из огромной белой юрты и увидел ее.
Молодая девушка, почти ровесница старшей внучки Нуралы, посмотрела ему в глаза, ослепив глубиной своих иссиня черных глаз. Высокая, гибкая как ива, она стремительно промелькну- ла перед растерявшимся вдруг Бием. Прият- ная, теплая и томительная волна прокатилась по телу Нуралы. Он уже и не надеялся, что мо- жет еще испытывать такое, давно подзабытое, волнительное, щемящее состояние. Что-то гулко екнуло в груди и заставило затрепетать суровое сердце бывалого степного воина и умудренного жизнью, мудрого Бия.
- Чего это ты, старый? Что это ты стал загля- дываться на молодых девочек? Или хмель от вы- питого кумыса ударил в твою лысую голову? – подумал про себя раздосадованный Нуралы и, досадливо крякнув, пошел задумчивый к ожи- дающим его людям.
- Что-то надолго вы задержали взгляд на до- чери моего брата? Приглянулась ли вам она? – крепкий мужчина примерно пятидесяти лет, лу- каво посмотрел на Нуралы, щуря свои и без того не широкие, проницательные черные глаза.
- Да стар я, видимо, чтобы смотреть на дев- чонок, – попытался беззаботно рассмеяться в от- вет Бий, подходя к проигравшему в сегодняш- нем споре Дулату.
- Так ведь молодая женщина может прибавить вам сил, дать новый импульс жизни. Ведь ваше здоровье и благополучие важны для всей нашей неуемной степи. Да и стариком вас трудно на- звать, вы еще настоящий богатырь, – Дулат го- ворил в легкой, шутливой манере, но чувствова- лось, что он не шутит, вернее не только шутит.
- Слава Великому Тенгри, есть еще силы, хотя прожил я на этой земле, вот уже больше пяти- десяти лет, – ответил ему Нуралы, внимательно изучая собеседника, чуть раскосыми, смеющи- мися, но ничего не пропускающими мимо, гла- зами.
* * *
Мокрые, скалистые берега небольшой сте- пенной реки, после только что прошедшего дождя,ярко блестели в лучах приветливого ве- сеннего солнца. Серебристо- голубая, после тая- ния снегов, вода весело искрилась и, казалось, распускала разноцветные отраженные от ее по- верхности лучики, которые постепенно собира- ясь в единый плотный поток, протянулись до синего бездонного неба и превратились в раз- ноцветную, жизнерадостно сияющую радугу.
Умиротворенный этим видением, свежим хрустящим утренним воздухом, каким-то очень чувствительным своим внутренним состоянием, Нуралы сидел на берегу и любовался природой родного края. Он удобно расположился на те- плом, широком камне, скрестив ноги и подперев крупную бритую голову могучими руками. Вот уже несколько месяцев он неспешно обдумывал свое неожиданно возникшее намерение взять новую жену. Все это время образ молодой кра- савицы, дерзко и зазывно взглянувшей в лицо всемогущего Бия,не покидал его. Как ни ста- рался Нуралы забыть ее, но это ему не удалось. И тогда он мудро решил, что все происходит в этом мире по непоколебимой воле Великого Тен- гри и если уж молодая женщина смогла так его увлечь, растопив, казалось бы застывшее серд- це, то надо это принять как волю провидения и смирено подчиниться ей.
Нет, Нуралы нисколько не задумывался о том, какая огромная разница в возрасте лежит меж- ду ними. В степной жизни это было заурядным явлением, когда почтенные аксакалы брали мо- лодых жен-токал. Никто и ничего не могло ему помешать в осуществлении такого решения. Он, конечно, поговорит со всеми своими жена- ми и, наверняка, получит безусловное согласие, так как любая разумная женщина в степи го- това подчиниться существующей многовековой традиции моногамности и, главное - воле мужа. Бий всем сердцем любил и трепетно дорожил каждой из жен, и те в свою очередь души не чаяли в своем уважаемом муже. Да и вряд ли во всей казахской степи можно было найти челове- ка, для которого мнение Нуралы Бия могло бы быть неубедительным.
С самого раннего возраста он отличался уди- вительной проницательностью, глубокой про- зорливостью и ярким красноречием, что в со- четании с присущей всем степнякам дерзкой отвагой и рассудительной смелостью, сделало его одним из самых уважаемых и почитаемых людей многочисленного рода.Уже в пятнадцать лет он на равных восседал рядом с признанными авторитетами народа и к его, уже не детскому мнению, прислушивались все, и почтенного воз- раста белобородые Бии и острословы - жырау, прославленные батыры и властные султаны. Его отец, славный батыр Едыге, погиб в неравной схватке с джунгарами, когда Нуралы было всего пять лет. В двенадцать, Нуралы впервые взял в руки саблю.
Невысокого роста, коренастый, словно вы- литый из камня, с широко посаженными кру- глыми глазами, нависшими над ними густыми, черными бровями, крупным, чуть с горбинкой носом, он производил впечатление крепости тела, твердости духа и устойчивой внутренней силы.Не щадил он врагов в сражении и друзей в учении. Красноречие его вынуждено прорыва- лось наружу лишь тогда, когда этого требовали обстоятельства. То ли это был айтыс – состяза- ние в меткости слова, когда надо было ответить на вызов приезжего острослова, то ли спорные моменты жизни кочевников требовали должно- го, пунктуального и точного толкования. Умение высоким художественным слогом решать про- стые бытовые вопросы, всегда было востребова- но в народе.
В остальное время Нуралы не отличался мно- гословием. Его поступки, сказанные мудрые сло- ва и принятые справедливые решения во время
многочисленных споров и разногласий среди со- племенников, постепенно, день за днем приве- ли его к народному признанию. Все чаще и чаще стали обращаться к нему за советом и наставле- нием, с просьбой разрешить спор или вынести приговор за преступление, жители бескрайней степи, и бедные, и богатые, сильные и слабые. Все знали, что Нуралы Бий не может поступить- ся принципами справедливости и истины, и лю- бое решение принятое им, будет единственно правильным, объективным и возможным в дан- ной ситуации.
Как часто бывало в степи, Нуралы не был офи- циально избран или назначен властями Бием, никто ему не присваивал этого почетного и от- ветственного звания. Просто люди, спешащие к нему, в поисках защиты, своим ежедневным признанием, своим доверием, сделали его сво- им Бием и это, было гораздо важнее, нежели формальное назначение власть предержащими. Власть султана – официального главы улуса, в котором проживал род Нуралы,была более но- минальной и носила несколько протокольный характер. Все важные решения не могли быть приняты без учета мнения столь авторитетного Бия, как Нуралы. Надо сказать, что по дости- жению совершеннолетия Нуралы вполне мог бы занять место главы рода, некогда принад- лежавшее его отцу, но молодой человек принял совсем другое решение. Он решил, что его дядя
- младший брат отца по имени Кодар, останется предводителем, а он не будет претендовать на его место. Благодарный дядя, и без того души не чаявший в своем племяннике, стал буквально его благотворить.
И вот теперь ему предстояло дать совет само- му себе. Это далось непросто. Нуралы долго раз- мышлял, раз за разом отвергая принятые было уже варианты и наконец, принял окончательное решение.Решительно вскочив со своего места, он подошел к стоящему в невдалеке красавцу– коню, и легко запрыгнув в седло, помчался в аул.
За вечерним чаем, он решил сделать предва- рительную проверку, как отреагировали бы его жены на известие о том, что к ним прибудет но- вая токал.
- Слышала ли ты? – обратился, как бы невзна- чай Нуралы к своей старшей жене – байбише.
- Ерден батыр недавно привез молодую жену, калмычку, – продолжил он, незаметно наблюдая за реакцией своей супруги.
Та, не дрогнув,продолжала, как бы невозму- тимо наливать густой чай с молоком в малень- кие пиалки. Только как-то неловко поправила она чуть ослабшей рукой выбившуюся из - под белого ситцевого платка прядь черных, с просе- дью, волос, тем самым выдавая свое тщательно скрываемое, нежеланное внутренне смятение. Умудренная жизнью, рассудительная женщина, Карашаш прекрасно поняла, что неспроста ее муж затеял этот, казалось бы, простой, ничего не значащий, разговор.
- Ерден батыр достойный и уважаемый чело- век. И почему бы ему не взять молодую жену? – ответила она сдержано, решив посмотреть, как же продолжится их неторопливая и на первый взгляд незатейливая беседа.
Конечно, Нуралы сразу заметил, что пытав- шаяся скрыть свои эмоции жена, слегка занерв- ничала.
- Да, он настоящий джигит, еще один наслед- ник ему не помешает, – этими словами, Бий окончательно раскрыл свои намерения и их причину.
Карашаш внимательно посмотрела на мужа. Она очень его любила. Все эти, вот уже почти сорок лет, что они вместе, она ни разу не позво- лила себе пойти против него, и в ответ на покор- ность, она получила все, что должна получить женщина от любящего мужа. Нуралы был нежен и ласков с ней, он доверял ей многие свои мыс- ли. И только одно беспокоило Карашаш, ни она, ни две младшие жены не принесли своему мужу сына. Рождение мальчика - событие для кочев- ников особенное. Иметь сына - означало продол- жение рода. Зная это, она понимала, что рано или поздно такой разговор может состояться и она была готова к нему. Могла ли она ревновать своего любимого к другим женщинам? Такое низменное чувство, основанное, прежде всего на эгоизме, на себялюбии, не могло быть для нее выше уважения к мужчине, к мужу.
Их взгляды встретились. Красивая, спокой- ная, довольная своей жизнью и положением, старшей жены в уважаемой семье женщина, и крепкий, умный мужчина, молча смотрели друг на друга. Порой слова излишни, говорят сердца, общаются души.
- Не должен такой великий человек, как вы, колебаться в принятии решения. Если же вас интересует мнение мое и ваших младших жен, то вы же знаете, любое ваше намерение - это за- кон для нас. Я знаю, что вы не можете сделать чего - либо, что могло бы пойти во вред нашей семье и роду. Вся степь ищет поддержку в вас, и мы не исключение. Но когда мы можем вас под-
держать, это честь для нас, - Карашаш, опустив глаза, протянула мужу полную чашку ароматно- го чая с молоком. Слова, рожденные в сердце, достигают сердца собеседника, то, что сказано языком, предназначено просто для ушей, сидя- щего напротив.
* * *
Через два дня в аул красавицы Раушан прибы- ли сваты. Родители, предупрежденные заранее, были готовы к такому предложению. К удивле- нию многих и Раушан долго не раздумывала над своим ответом.
- Это большая честь для любой девушки в сте- пи стать женой такого человека, – ответила она, с не свойственной молодости рассудительно- стью, на сообщение матери о сватовстве.
* * *
Нуралы, легко опустился на колени. Сложив вместе три пальца правой руки – большой, ука- зательный и средний,он окрестил себя, поднося их поочередно сначала к правому, затем левому плечу, закончив крещение на голове. Совершив земной поклон, он прижал свой лоб к сырой зем- ле.
- О, Великий Тенгри. О, Великое Небо! Я верю только тебе и только тебе я покланяюсь, как по- кланялись тебе тысячи лет мои предки. О, Тен- гри! Я благодарю тебя за сына, дай ему сил и ума, пусть он будет достоин нашей великой сте- пи, наставь его на путь великих свершений, а не малых согрешений. Надели его силой и тер- пением, так нужным нам в минуты твоих испы-
таний. Позволь ему стать тем, кем хочешь ты. Пусть будет он выше мелочных склок и житей- ских проблем, решая дела великих мужей ради твоего довольствия!
Когда он впервые, после рождения сына, во- шел в белую юрту своей младшей жены, краса- вица Раушан, одетая в длинное шелковое платье цвета высокого неба, подошла к нему, держа в руках завернутого в белое младенца.
Нуралы взял сына на руки, откинул накидку и взглянул на него. Тот, словно чувствуя отца, приоткрыл крошечные глазки и посмотрел ту- манным взглядом на каменное лицо кочевника. Ни один мускул не дрогнул на лице степняка.
- Велик Тенгри! - только промолвил он и вер- нул сына матери.
- Какое имя достойно сына великого Нуралы?
– спросила смущенная суровостью мужа Рау- шан.
- Придет время и прояснится его имя, – от- ветил Бий. Слабая тень улыбки проявилась на его лице, когда он поймал на себе взгляд всегда желанной им Раушан.
- Как Вам будет угодно, – ответила та, удаля- ясь вглубь юрты. При этом она не позволила себе отвернуться от мужа, а шла назад, слегка при- гнув голову, прикрытую, как и подобает замуж- ней женщине, белым покрывалом - кимешеком, но при этом озорно смотря на Нуралы. Конеч- но, она заметила и его улыбку и женским своим сердцем, от которого нельзя скрыть чувств, по- чувствовала ту огромную радость, которую ис- пытывал ее любимый.
Да, она смело могла назвать его любимым. Именно таким, будучи еще девочкой, она пред- ставляла своего будущего мужа. Сильным,
умным, уважаемым человеком. Разница в воз- расте? Она ее просто не замечала. С самого ран- него детства ее воспитывали в духе культа муж- чины. Сначала это отец и братья, впоследствии им должен был стать муж. И вот теперь этот день настал. В ответ на свое преклонение перед суженым, она получила искреннее обожание и страсть. Только знала об этом она одна. Такие тонкие моменты взаимных чувств мужчины и женщины не являются в степи предметом глас- ности и не подлежат обсуждению с другими. Это святая святых, куда нет надобности посвящать посторонних.
Когда Нуралы вышел из юрты, к нему подбе- жал один из его джигитов.
- Бий ага! Посланцы хана прибыли, ждут ва- шего приема.
- Пригласи их ко мне, - Нуралы не был удив- лен визитерами от самого хана, поскольку их отношения с человеком, которому впервые в истории казахов, удалось на деле, а не формаль- но, объединить все три жуза, давно переросли в нечто более близкое, нежели отношения хана и одного из самых уважаемых людей степи. Мож- но ли было это назвать дружбой? Нуралы ста- рался никогда не употреблять такого слова для характеристики отношений мужчин. Что-то другое казалось ему более подходящим для того, чтобы описать то, как должны общаться достой- ные мужы. Да и надо ли давать определения не- которым поступкам и образу жизни мужчин?
Молодой светлолицый парень в высоких ко- жаных сапогах и черном суконном боевом ко- стюме, с кожаными вставками на плечах, под- поясанный широким ремнем, припав на одно колено, твердым голосом обратился к Нуралы.
- Великий хан просит Вас принять в дар сто отборных жеребцов по случаю рождения вашего сына!
- Передай Хану мою благодарность и просьбу прибыть к нему в ставку так скоро, как будет он свободен от больших государственных дел.
- Я лично доставлю Вам его ответ, – ответил юноша и,учтиво пятясь назад, добавил:
- Разрешит ли Великий Бий отбыть нам из его аула?
- Останьтесь на пару дней, отдохните, отве- дайте свежего мяса, будьте нашими гостями.
- Это большая честь для нас, Бийеке, но мы еще молоды, чтобы быть вашими гостями. Раз- решите нам просто Вам служить, – джигит глу- боко склонил голову.
- Ваша воля, пусть будет так, – Нуралы встал со своего места, жестом показывая, что гонцы свободны.
Сотня отборных жеребцов двухлеток, оди- накового вороного окраса, игриво передвигала своими точеными копытами, напрягая могучие грудные мышцы и едва сдерживая стремление пуститься вскачь. Среди них явно выделялся один, высокий, с широченной грудью и крупной благородной головой. Он дико косил выпуклым черным глазом, выгибал длинную гибкую шею. В жесткой черной гриве его были слегка раз- личимы огненно-рыжие оттенки.
Много разных лошадей видел в жизни Нура- лы, но этот жеребец поразил его. Подойдя по- ближе, Бий взглянул в огромные, влажные глаза коня.
- Достойный хана подарок, пусть будет он верным спутником моему сыну, – прошептал он с восхищением.
* * *
Аудиенция у хана была назначена через ме- сяц. Не было никакой помпезности или прото- кольных мероприятий. Это была просто встре- ча двух мужчин, много лет знающих друг друга, ценивших и оберегающих свои личные отноше- ния.
Хан, завидев Нуралы, встал со своего высоко- го резного трона и пошел навстречу к нему. Как было заведено в степи с древних времен, они об- нялись, прижимая друг к другу свои сердца.
- О, мой хан! Большая честь для меня видеть тебя в добром здравии! - искренне произнес Ну- ралы.
- И я рад тебя видеть,Нуралы! – ответил ему хан.
Он был на несколько лет моложе Нуралы. Острый взгляд блестящих проницательных глаз, волевое скуластое лицо, обрамленное черной гу- стой клиновидной бородой. Тонкий, чуть с гор- бинкой нос. Глубокая морщинка между бровей, придавала лицу сосредоточенности. Под глазами темные круги, говорящие о том, что этот чело- век проводит немало бессонных ночей.Остроко- нечная шапка, отороченная мехом черно-бурой лисицы – знак принадлежности ее хозяина к роду чингизидов, темно-зеленый парчовый ха- лат с яркими орнаментами, широкий серебря- ный пояс, инкрустированный драгоценными камнями. На средних пальцах каждой руки кра- совались по огромному серебряному перстню круглой формы. Большие черные глаза, густые брови, низко нависающие на них, крупный во- левой подбородок. Быстрые и точные движения,
сильного и гибкого тела говорили о незаурядной физической силе человека.
- Не утомили ли Великого хана дела государ- ственные, здоровы ли ваши близкие, достойно ли ведут себя ваши сыновья? – Нуралы, как всегда, говорил, составляя свои предложения несколь- ко в стихотворной форме, что было присуще для степных мудрецов.
Одет был Нуралы в темно синий бархатный халат. На голове его была округлая шапка, ото- роченная мехом серебристого песца. Высокие мягкие сапоги с поднятыми вверх носками. Украшений Бий не носил никогда.
- Спасибо тебе за беспокойство, мудрый Бий! Все мои дела связаны с жизнью народа. Слава Аллаху, нет у нас сейчас войн больших, стада наши готовятся отправиться на жайляу, много детей рождается нынче в нашей вольной сте- пи. И один из них, будущий богатырь, родился в твоей семье. Пусть он будет достоин великих своих предков и тебя.
- Я благодарен Великому хану за внимание к моей скромной персоне, за полученный пода- рок. Я всегда рядом с тобой, и мой род, как ты знаешь, всегда будет твоей опорой, о Великий наш правитель.
Хан знал, что без поддержки и помощи таких вот, народных вождей, за которыми стоят це- лые рода, его ханская власть ничего не значит. Но Нуралы он ценил и уважал не только за это. Много лет назад, он, тогда еще молодой султан, не раз получал поддержку от Нуралы на поле битвы с врагами родной земли. В те времена шли упорные и кровопролитные битвы с насе- давшими с востока неспокойными джунгарами. С севера не унимались беспокойные башкиры и
сибирские казаки, да и русские воинские отря- ды наносили немалый урон разрозненным улу- сам казахов. Объединить народ, создать единое боеспособное войско, вот такую задачу поставил перед собой энергичный и дальновидный султан. И без таких людей, как Нуралы, эта задача была бы невыполнима. За такими авторитетными и умными биями, батырами и жырау, шли люди, они им верили.
Не только на поле брани был Нуралы рядом с будущим ханом. Сотни, тысячи различных мне- ний о том, что правильно и необходимо для того, чтобы сохранить свою независимость, рожда- лись среди самых достойных сыновей степи. От- стоять свою идею о том, что только единство и сплоченность, терпение и рассудительность, по- могут победить врагов, было не менее трудно, чем сражаться на поле брани с саблей в руках. Сложные, многочасовые дебаты о путях выхода из тяжелой ситуации пережил молодой султан, и не выстоять бы ему, если бы рядом не было та- кого человека, как Нуралы. Подчиниться одно- му человеку, признать власть одного хана на все три жуза… Для вольнолюбивого и гордого народа это было не меньшим испытанием, чем битвы с врагом. Победить свою гордыню, самовлюблен- ность и болезненное самолюбие – врага скрыто- го, кричащего, что ты и сам султан, ты и сам можешь быть ханом - это требовало не меньше сил и ума, нежели это необходимо на поле битвы с врагом очевидным.
Они победили, разум восторжествовал. Благо- даря именно единству и сплоченности, удалось отстоять в тяжелой и изнурительной войне свои земли и даже преумножить территорию госу- дарства.
- Какое имя хочет дать Нуралы своему сыну?
– спросил вдруг Хан.
- Если вы позволите, я бы хотел просить такой милости - дайте вы ему имя!
Хан призадумался. Он давно принял ислам. Согласно мусульманскому учению, дать достой- ное имя ребенку - это одна из главных обязан- ностей родителей, в первую очередь отца. Знал Хан и то, что уважаемый Нуралы остался на позициях старой веры кочевников, он почитал бога Тенгри. Поэтому Хан и призадумался. На- ступила тишина.
- Раз ты доверил дать имя твоему сыну мне, ты должен знать, что я стараюсь жить так,как подобает жить мусульманину, я верю только в Аллаха, и признаю его Пророком Мухаммада (да возлюбит его Аллах и приветствует). Поэтому и имя я ему дам соответственное. Ты же мой Бий, все еще веришь в Тенгри. Не разочаруешься ли ты моим выбором?
- Слово Хана - закон для нас! А верю я, как и вы, в одного Бога, пускай и называю его по дру- гому, – ответил спокойно Нуралы.
- Тогда имя твоему сыну – Ансар. Это имя, данное народу, который поддержал нашего Пророка (да возлюбит его Аллах и приветствует) в нелегкие минуты его жизни, радушно приняв его тогда, когда он был вынужден покинуть род- ную Мекку и перебраться в Медину, поверив в его пророческую миссию.
- Хвала Великому хану, выбравшему для мое- го наследника достойное имя.
Весь день провел Нуралы в ставке хана, об- суждая с ним вопросы, касающиеся самых раз- носторонних сторон жизни государства и наро- да.
* * *
Вороной нетерпеливо перебирал стройными мускулистыми ногами, как будто понимал, что вот настал тот час, когда хозяин впервые осед- лает его. Специальное детское седло с высокой спинкой было инкрустировано выпуклыми се- ребряными узорами. Нуралы легко поднял трех- летнего сына и подошел к коню.
- Возьмись левой рукой за гриву, – сказал он, обращаясь к малышу, как ко взрослому. Малень- кая детская рука крепко ухватилась за жесткие волосы.
- Теперь садись и держись крепко, и никогда в жизни не падай из седла! Да даст тебе сил Ве- ликий Тенгри!
Малыш сидел в седле, удивленно поглядывая по сторонам, и деловито перебирал протянутые отцом поводья.
Нуралы слегка прихлопнул ладонью по шее лошади и черный, как смоль конь, начал свое движение неторопливым шагом, как бы давая маленькому наезднику привыкнуть к своему но- вому положению.
Ансар не испугался, он с удовольствием рас- качивался в такт движению, малыш был оча- рован и взволнован. Его нутро трепетало, он чувствовал совсем рядом с собой крепкого и верного спутника, надежного друга. Он не мог обмануться, его чувства, маленький его разум подсказывали ему, что ничего плохого с ним не может случиться. Малыш, расслабившись, ши- роко заулыбался.
Стоящая в трепетном ожидании завершения этого торжественного ритуала - посвящения в джигиты ее первенца, ее частицы, Раушан, слег-
ка вскрикнула и невольно потянулась вперед, когда жеребец ускорил свой ход и поскакал. Ве- тер трепетал его черную гриву, рыжие оттенки блестели в лучах яркого солнца, словно яркие ленты, вплетенные в развивающееся черное по- лотнище. Стоящая рядом Карашаш, легким и осторожным движением руки остановила ее.
- Все будет хорошо, Бий знает, что делает, не мешай ему.
Раушан взглянула на нее своими огромными, полными слез, испуганными глазами. Встретив добрый, поддерживающий взгляд, она прильну- ла к Карашаш, и по - детски уткнулась лицом в мягкую ткань зеленого бешмета.
Старшая жена обняла растроганную девушку и нежно погладила ее по голове.
- Даже в три года, мужчина должен быть муж- чиной. Успокойся, сестренка, жалеть мужчин – это не то, чего они ждут от нас, да и бояться за них не нужно, на то они и мужчины.
Ансар крепко держал поводья, и время от времени издавал удивительные гортанные вы- крики. Совсем свыкшись с движением, он с нескрываемым удовольствием предался легкой скачке.
Проскакав несколько больших кругов вокруг стоящих людей, вороной сбавил ход. Опытный конюх, державший коня на длинной веревке, медленно подтягивал его к себе.
Наконец конь со своим маленьким наездни- ком подошел к Нуралы. Счастливый отец снял радостно улыбающегося мальчика с седла, по- целовав его в лоб, он поставил сына на землю и произнес:
- О небо, дай моему сыну храброе сердце, чи- стую душу и ясный ум. Пусть во всех своих де- лах он будет достоин тебя!
Стоящие вокруг родственники дружно возде- ли руки вверх, призывая Великого Тенгри к ми- лосердию и поддержке маленького джигита.
* * *
Прошли годы. В полутемной юрте было тихо. Сквозь приоткрытый шанырак в помещение проникал прохладный степной воздух вместе с сиреневым светом наступавших сумерек. Не- яркие отблески стального оружия, висевшего на стенах. Приглушенный грудной рокот степного беркута, сидящего на деревянной перекладине.
В двух деревянных массивных креслах рас- положились друг против друга двое мужчин.
- Если твои действия, решения и слова влия- ют не только на судьбу твоей семьи, а от них зависит участь целого народа, тогда не всегда ты можешь вести себя так, как тебе бы этого хотелось. Личные желания, эмоции, твое инди- видуальное видение ситуации должны быть под самым строгим контролем. Ты не имеешь права поддаваться своим эмоциям. Прежде всего, раз- ум, только здравый смысл должны быть побуди- тельной причиной твоих действий. Это отличает идущего впереди от остальных людей, у него нет права на ошибку, - произнес неторопливо Хан и задумчиво погладил бороду, взглянув на Нура- лы.
Несколько минут собеседники просто молча- ли. Затем Хан слегка вздрогнул, как бы сбрасы- вая с себя оцепенение, охватившее его, резко встав на ноги, продолжил, уже энергично, даже
яростно выражая чувства, давно не дающие ему покоя.
- Как воин, как мужчина, я хотел бы поступить просто, вынуть саблю и сразиться с врагом. Но зная, что сегодня мы не готовы воевать с дву- мя огромными империями, окружающими нас, я веду долгие дипломатические игры. Северный наш сосед углубляется в наши земли, строя одно за другим свои воинские поселения. Восточный же, все не хочет признать наше право на земли, когда-то отнятые у нас джунгарами. Конечно, настанет день, когда мы сможем, в случае необ- ходимости, и с оружием в руках доказать свою правоту, но не сегодня. Мы начали понимать, что только единство и сплоченность – это то, что позволит нам сохранить свою независимость в таких условиях.
- Вся степь знает тебя, мой хан, как Велико- го воина. Твои ратные подвиги на устах нашего многострадального народа. Но сегодня ты ну- жен стране в другом качестве, твоя мудрость и сила духа способны сплотить народ, дать ему возможность окрепнуть и крепко держать свои позиции. Многолетняя война с джунгарами, междоусобица и распри, не придали нам сил. Конечно, и сегодня мы даем отпор и русским с башкирами, и калмыкам, да еще кое-где оста- лись небольшие группы джунгар. Но это мест- ные, локальные конфликты, для большой войны, мы действительно не готовы, - Нуралы говорил медленно, но убедительно, стараясь не дать раз- ыграться обуревавшим его эмоциям.
- Я рад, что наши мысли имеют одну осно- ву. Это важно, потому что я хочу поручить тебе важное дело. Уже несколько раз Русская импе- ратрица присылала своих людей, требуя моего
прибытия в один из пограничных городов, с тем, чтобы официально закрепить наше под- данство и вручить мне соболью шубу и дорогую саблю – знак нашей зависимости. Кроме того, они требуют выдать нескольких наших батыров, которые были замечены в набегах на их поселе- ния. Понятно, что я никогда не поеду на встре- чу с ними. Поэтому прошу тебя встретиться с их представителем и изложить нашу позицию на все спорные вопросы. А что касается шубы и сабли, я думаю, лучше тебя никто в степи не ответит на это предложение.
- Благодарю за высокое доверие, я готов вы- ступить в любой момент.
- Ладно, я уверен в тебе. Кстати, как мой Ан- сар? Подрос, наверное? Сколько ему лет?
- Он стал настоящим воином, ему четырнад- цать. Разрешите мне взять его с собой!
- Конечно, пускай охраняет отца. Когда при- едешь докладывать о результатах поездки, при- хвати его с собой! – улыбнулся Хан.
- Хорошо, а сейчас разрешите мне отбыть и начать готовиться к поездке, - слегка опустил голову в уважительном поклоне Нуралы.
- Счастливой дороги и удачи в делах, возвра- щайтесь с миром, - ответил Хан, обнимая своего верного друга.
Нуралы Бий вышел из юрты в наступившую ночь. Тревожно заурчал беркут, слегка встрепе- нулся, заблестело матовым светом его оперение. Хан подошел к молельному коврику, встал в на- правлении Киблы и воздев руки произнес мо- литву, закончив которую, он сделал дуга Аллаху, прося его поддержки и покровительства своему мудрому и преданному соратнику.
* * *
Петр Георгиевич Лодыгин был назначен Пред- седателем комиссии по делам степного народа совсем недавно. До этого он занимал ответствен- ную должность в Коллегии по иностранным де- лам Российского государства и был одним из приближенных людей ныне опального канцле- ра Растужева. Когда последний, обвиненный в многочисленных, опасных для Империи наме- рениях, был смещен с занимаемой должности, вслед за ним поплатились высокими чинами и многие его единомышленники и друзья, в том числе и Петр Георгиевич.
Идеи демократизации страны, несовершен- ства монархии, как устаревшей системы управ- ления страной, оказались не востребованы в российском обществе и показались власти на- чалом заговора против нее. К счастью до све- дения личных счетов с опальными не дошло и большинство из них получили работу в системе ведомства, занимающегося вопросами взаимо- отношений с зарубежными странами. Так и ока- зался Лодыгин в этом степном краю в городе- крепости, не так давно возведенной на берегу реки, которая теперь представлялась естествен- ной границей между Россией и Казахским хан- ством. Надо признать, что проницательный и цепкий ум Петра Георгиевича четко обозначил то, что эту границу никто не устанавливал, ни- кто не согласовывал ее с коренным населением, тысячелетиями проживающим на этой террито- рии. Она просто стала таковой после строитель- ства этого военного укрепления. Оккупация, интервенция, военная экспансия, - такими тер- минами Лодыгин предпочитал не пользоваться,
хотя иногда именно эти слова приходили ему на ум, когда он размышлял о своем новом месте ра- боты.
Небольшой городок совмещал в себе военную часть, административную и торговые зоны. От- дельный поселок представлял собой жилой сек- тор, застроенный в основном рублеными дере- вянными домами. В одном из таких, просторном и светлом, проживал Петр Георгиевич со своей семьей - женой Варварой Осиповной и восьми- летней дочерью Катей.
Вчера в город прибыла делегация представи- телей Казахского Хана. В очередной раз сам гла- ва степного края отмежевался от личного уча- стия в процедуре вручения ему собольей шубы и серебряной сабли, в знак признания Российско- го протектората над землями казахов. Лодыгин понимал, что это было умышленное действие, демонстрирующее то, что принятое несколько лет назад подданство, являлось для этого коче- вого народа, пустой формальностью. Реально никакого влияния Россия в степи не имела. Воз- можно, тогда при принятии протектората, каза- хи надеялись на помощь северного соседа в кро- вопролитной войне с Джунгарским ханством, но не дождавшись ее, они перестали считаться с Россией, как своей метрополией. Набеги ка- захских джигитов на пограничные укрепления и близлежащие населенные пункты были не ред- костью. В ответ предпринимались карательные вылазки в степь. Таким образом, взаимоотноше- ния России и Казахского Ханства были неопреде- ленными и требовали к себе особого внимания. Именно упорядочение и придание надлежащего формального статуса этим отношениям и виде- лось новому Председателю комиссии его главной
миссией. В этих целях, учитывая то, что после избрания его единым главой всех трех жузов, Казахский хан так и не встретился с предста- вителями России, Лодыгин, сразу после своего назначения, послал в его ставку гонцов, кото- рые передали приглашение-приказ явиться в указанные сроки.
Петра Георгиевича информировали, что при- бывшую делегацию степняков возглавляет один из самых авторитетных людей степи - Бий Ну- ралы. Лодыгин с интересом изучил собранную на этого человека информацию.
Когда казахи въезжали в город, Петр Гер- гиевич наблюдал за ними, устроившись возле большого окна своего рабочего кабинета, выхо- дящего на небольшую площадь, через которую проезжали или проходили все прибывающие сюда с другого берега реки.
Почтенного возраста человек в богатом, рас- шитом халате и теплой, не по погоде, меховой шапке, восседал на высоком белом жеребце. Его горделивая посадка, прямая спина, мощный торс, крупная голова с небольшими выразитель- ными глазами, говорили о том, что это человек незаурядный и опытный. Чуть поодаль него, ехал на вороном коне, с рыжими пропалинами в гриве, молодой совсем парень. Его юношеское выражение глаз, не совсем соответствовало, до- статочно развитому телу. Крупный орлиный нос, большие карие глаза, скуластое лицо с острым подбородком, разделенным упрямой ямочкой посередине. Джигит был высок, широк в плечах и гибок. Легкая серебристая кольчуга, высокие, с поднятыми вверх носками сапоги из мягкой черной кожи.
- Среди всех кочевников существует культ родной земли. Чтобы случайно не ковырнуть ее и задирают носок обуви, да и нежелание за- ниматься земледелием, пахать и боронить зем- лю, видимо, имеет те же корни – уважение к Матери-Земле, – вспомнил Лодыгин информа- цию о жизни и традиционной одежде казахов, которую он изучал в числе других материалов, готовясь к новой работе.
Продолжая внимательно изучать облик моло- дого наездника, он вдруг подумал:
- Гепард, готовый к прыжку, сила и гибкость, внимательность и осторожность.
Остроконечный шлем с защитной планкой, спускающейся по переносице, придавал воину несколько суровый вид, но не мог скрыть того, что это совсем еще молодой человек.
- Ему, наверное, лет пятнадцать, – пришла мысль Петру Георгиевичу,- и уже воин, вон как крепко держит рукоятку сабли, как пристально смотрит вокруг. Готов в любую минуту вступить в бой, – русский дипломат, невольно залюбовал- ся молодым степняком.
Далее он взглянул на остальных прибываю- щих и обнаружил, что едущих в центре еще двух взрослых людей, сопровождают порядка двад- цати молодых воинов, ровесников того, что ехал впереди. Лодыгин с удивлением и восхищение отметил про себя, что все кони, под юношами, имели одинаковый черный окрас и были одной стати, высокие, с длинными и мускулистыми ногами.
- Впечатляет – подумал он.
- Папа, папа! Кто это? Это индейцы? - малень- кая Катюша подбежала к окну и с интересом смотрела на въезжающих в город людей.
- Дочка, иди сюда, не мешай папе, пойдем от- сюда, – Варвара Осиповна попыталась взять ма- лышку на руки, но муж остановил ее.
- Иди ко мне, – взяв девочку на руки, отец поднес ее к окну.
- Это местные жители - казахи, они приехали на переговоры. Завтра я буду с ними встречать- ся.
- А они тебя не убьют? У них у всех оружие!
- Нет, Катенька, они не собираются на нас на- падать.
- А посмотри, папа, какой красивый мальчик, вот этот, что едет впереди, смотри, он глядит на нас.
- Он тебе кажется красивым? – Лодыгин вни- мательно посмотрел на парня.
Ансар как будто почувствовав на себе взгляд, посмотрел на окна большого двухэтажного дома и увидел в одном из них высокого мужчину с густой окладистой бородой, держащего на руках маленькую девочку. Поймав его взгляд, она при- ветственно помахала рукой.
Никогда до этого не видевший представите- лей другой расы, Ансар с интересом посмотрел на нее, и кивнул девочке в ответ.
- Интересно, оказывается, у людей могут быть такие белые волосы и голубые глаза,- подумал степняк, глядя на распущенные, длинные воло- сы очаровательной большеглазой девочки.
Невозможно было в этот момент даже и пред- положить, каким удивительным образом пере- плетутся жизни этих двух совершенно разных людей - маленькой девочки, родившейся в се- мье известного российского дипломата, никогда доселе не покидавшей пределы чудного города Санкт-Петербург, и молодого степного воина,
с малых лет понявшего, что его назначение на этой земле -защита родного края, своей земли и независимой Родины.
* * *
Удобно упершись локтями в ручки массив- ного кресла из дорого красного дерева, Нуралы обдумывал ответ на вопрос своего сегодняш- него собеседника. Не то, чтобы он был постав- лен в тупик, просто старый мастер словесных баталий понимал, что от его ответа может за- висеть очень многое.
Подчеркнуто вежливый, предупредительный и мягкий на первый взгляд Лодыгин, хватал своих визави за самое горло, заставляя их терять при- сутствие духа и порой принимать не самые вы- годные для них условия. Это было его умением, выработанным и в годы учебы и, самое главное в течение многолетних дипломатических схва- ток, сквозь которые пришлось ему пройти.
Петр Георгиевич внимательно смотрел прямо в глаза Нуралы когда говорил, и искал малей- ший повод, чтобы их отвести, слушая Бия.
Нуралы прекрасно понял, что сегодня перед ним старый, опытный и умный оппонент, с кото- рым придется попотеть. Ответить прямо, что да, несколько месяцев назад, посольство Казахского ханства было принято Циньским императором и в результате переговоров стороны договорились, что принятие казахами китайского подданства отвечает интересам обеих сторон, и в ближай- шее время этот вопрос будет решен окончатель- но, было бы равнозначно шагу к поражению в сегодняшнем противостоянии. Просто не при- знать факт таких переговоров, означало бы иг-
норирование России, как серьезного партнера. Найти золотую серединку, признав сам факт, но, объяснив, что это никак не мешает взаимо- отношениям с Россией, задача не из легких.
- Жить в мире и дружбе с соседями, уважать их традиции, поддерживать их в трудные ми- нуты, разве такие принципы не едины для всех людей? – Нуралы лукаво посмотрел на Петра Ге- оргиевича.
- Безусловно, это так, – ответил тот и продол- жал молчать, как бы давая знать собеседнику, что ждет продолжения ответа на заданный ра- нее вопрос.
Густая, звенящая тишина повисла в воздухе.
- Разве мы задаем вам вопросы о том, какие вы поддерживаете отношения с другими своими соседями? Нет, это ваше право, и мы это при- знаем. Что касается наших братьев из Империи Цин, то они разгромили Джунгарское ханство, принеся мир в наши степи, мы им благодарны. Разве наши хорошие отношения с китайцами могут навредить нашей дружбе с вами?
Лодыгин понял, что не имеет смысла повто- рять свой вопрос, акцентируя внимание на том, что его интересует почему имея подданство Рос- сии, казахи ведут переговоры с Китаем о том же. Этот степной дипломат все равно не ответит на него. Поэтому он решил повернуть разговор в другое русло.
- Скажите, уважаемый Бий, какова позиция Императора касательно наших с вами двухсто- ронних отношений? Не настаивают ли предста- вители Поднебесной на том, что с развитием от- ношений между ними и вами, наши отношения должны принять несколько другой характер. Я спрошу прямо, считают ли они возможным при-
нять Казахское ханство в свое подданство, зная, что вы уже являетесь подданными Российского государства?
Нуралы внимательно слушал переводчика, су- хопарого татарина, который говоря, вниматель- но смотрел на лежащий перед ним лист бумаги, куда он записал все, что только что сказал Ло- дыгин.
- У нас в народе говорят, что если кто-то пере- даст тебе слова другого о тебе, то лучше бы тебе не иметь такого человека рядом. Ведь, чтобы по- нять сказанное, надо слушать весь текст, видеть мимику говорящего, знать обстоятельства, при которых было сказано то или иное. Иначе смысл сказанного может быть изменен передающим так, что никто и никогда не сможет понять пер- воначального намерения говорившего. Поэтому, может быть, Вы сможете узнать точный ответ на ваш вопрос прямо у тех, кто лучше меня знает его. А мне бы не хотелось выступать в качестве того неблагодарного передатчика информации, простите меня.
Опять воцарилась тишина. Петр Георгиевич встал из-за стола и подошел к окну. Нуралы про- должал сидеть. Переводчик что-то торопливо за- писывал в свой листок.
Далее продолжать тему взаимоотношений Ка- захского ханства и Империи Цин, показалось Лодыгину ныне бессмысленным.
- Мне докладывали, что вас интересует во- прос о том, что нашими войсками не допускает- ся прогон скота через северные укрепления. Так вот, нами принято решение, что тем племенам Среднего и Младшего жузов, чьи земли находят- ся рядом с нашими укреплениями, будет разре- шено кочевать по старым маршрутам. В ответ
мы хотели бы, чтобы вы способствовали восста- новлению прежнего уровня торговли в городах
- укреплениях. Прежний уровень, когда за год мы закупали до сорока тысяч овец и до десяти тысяч лошадей, и на такую же сумму могли про- дать свой товар, видимо не предел. Это взаимо- выгодно, не так ли?
- Я благодарю Вас за решение наболевшего во- проса с выгоном скота. Это очень важно для нас. Что касается восстановления прежнего уровня торговли, я тоже думаю, что это взаимовыгодно. Я доложу хану и думаю, что мы сможем решить этот вопрос.
Лодыгин отошел от окна, подошел к стоящему в стороне небольшому столику и взял лежащий на нем лист бумаги. Подойдя к переводчику, он положил записку перед ним.
- Здесь список лиц, которых мы требуем вы- дать нам, для того чтобы они были преданы суду и наказаны за набеги на наши населенные пун- кты. Это первое. Второе – я хочу предупредить, что я не потерплю подобных набегов, и если они будут повторяться, то наказания никому не из- бежать. Кнут сменил не самый сладкий пряник. Толмач написал рядом с именами разыски- ваемых людей, написанными по-русски, их со- ответствие арабской вязью и протянул этот спи-
сок Нуралы.
Тот, молча, взял его и, не смотря,положил пе- ред собой. Лодыгин подошел к широкому дубо- вому столу, за которым сидел его сегодняшний визави, и сел прямо напротив него.
- Мне, было приятно познакомиться с вами. Я много слышал о вас, и надо сказать ожидания меня не обманули. Теперь вы можете отдохнуть, и через час нас ждет обед. Наши повара поста-
раются удивить вас изысками нашей русской кухни.
- Спасибо. Я тоже рад знакомству. Надеюсь, ваше пребывание на нашей земле будет прият- ным, и дружба между нашими народами будет крепчать с каждым днем. Кроме того, я хотел бы передать глубокую благодарность Хана великой императрице за ее желание вручить ему богатую шубу и дорогую саблю. В нашем народе гово- рят:
- Не торопись брать, торопись отдать. Поэто- му я прошу принять в дар вашей правительнице и вам лично, наши подарки. Их уже передали вашим людям.
- Да, мне уже доложили о них. Спасибо вам. Я с удовольствием отправлю их в Санкт-Петербург.
Бий сделал легкий кивок головой и вышел из комнаты.
Опытный дипломат и мудрый человек, Петр Георгиевич заметил все – и слова « пребывание на нашей земле» не остались без внимания, как впрочем, и листок бумаги со списком наруши- телей закона, оставленный «забывчивым» кочев- ником на столе.
* * *
Лодыгин сидел за своим рабочим столом и со- ставлял отчет о встрече с представителями Казах- ского хана. Не поддаваясь эмоциям, он опустил те неприятные ощущения, которые оставила у него эта встреча, и сухим протокольным языком только констатировал факт проведения пере- говоров и их предварительный итог. Выводы, сделанные им, будут не совсем приятными для официальных лиц Коллегии по иностранным де-
лам, для которых они и предназначались. Факт того, что казахи ведут интенсивные переговоры с представителями Цинской империи остается фактом. Каких - либо конкретных результатов достичь не удалось ни по одному из обсуждае- мых вопросов. Небольшая уступка по прогону скота за военные укрепления была принята без особого энтузиазма.
- Очень сложный узел завязался здесь, в этой отдаленной окраине великой нашей империи, – подумал дипломат. Подойдя к окну, он плотно закрыл тяжелые портьеры.
Ансар взглянул на знакомые уже окна. Они были занавешены, ничего не было видно. Он по- смотрел на своего друга, едущего рядом, и про- изнес:
- Айбек! Нас всего двадцать, мы должны как можно скорее набрать еще восемьдесят человек, ведь мы всегда мечтали, чтобы наш отряд из ста джигитов был в любую минуту готов к защите нашей земли.
Не по годам рослый, с огромными плечами, тот, мускулистыми руками поправил неловко сидящий на нем шлем и спросил:
- С чего это ты, Ансар, завел такой разговор? Джигит не ответил ему, просто кивком головы показал на закрытое окно. Гигант взглянул туда
и ничего не понял.
- О чем это ты? – удивлено спросил Айбек.
- Ладно, брат! Давай догонять своих. Джигиты пришпорили своих горячих воро-
ных и понеслись в бескрайний степной простор, туда где до самого горизонта раскинулись земли их предков.
* * *
Нуралы резко натянул поводья и остановил своего коня. Подняв правую руку, он приказал следующим за ним, прекратить движение.
На окраине большого аула, к которому подош- ли путники, проходил пятничный намаз. Более ста мужчин, разного возраста, стояли за има- мом, делали поясные и земные наклоны.
- Аллаху Акбар, Аллаху Акбар! - звонкий голос имама отчетливо доносился до пригорка, на ко- тором стояли всадники.
Нуралы слез с коня, отдав поводья подбежав- шему парню, он присел на землю, склонив коле- ни и воздев руки к синему небу.
- О, Великий Тенгри! Дай моему народу креп- кой веры и здравого рассудка.
- Отец! Это ведь мусульмане, почему ты при- соединился к их молитве? - Ансар подошел к отцу и присел на мягкую ароматную траву.
- Садись сынок, я тебе постараюсь объяснить свое поведение, - Нуралы устроился поудобнее, жестом приглашая и других своих спутников, стоящих чуть поодаль, присесть рядом с ним.
- Кому молятся эти мусульмане? – он показал на людей, которые закончив намаз, благодарили друг друга за веру и желали успехов и процве- тания.
- Они молятся тому же Богу, которому молим- ся мы, ведь он один, – ответил сам на свой во- прос Нуралы.
- Но, они называют его Аллах? - Айбек присел рядом с Ансаром, сняв,наконец, с головы неу- добный шлем.
- Мы говорим Тенгри, они - Аллах. Есть и дру- гие религии, давшие Богу другие имена. Так что
у каждой религии есть свой Бог? - Нуралы по- смотрел на Ансара.
- Не знаю, отец, я всегда думал, что наш Тен- гри, это Бог, а Аллах это другое!
- Нет, дети мои, все люди на свете молятся одному Богу, называя его по- своему. Все молит- вы идут в одно место.
- Почему тогда мы не молимся вместе с му- сульманами, не ходим в мечеть?
Нуралы замолчал. Он понимал, что сейчас должен правильно ответить на очень важный вопрос. Возможно, от его ответа будет зависеть многое в жизни этих молодых людей.
- Я начну с того, что поясню вам понятия
«Сущность» и «Личность». Первое это то, кем мы родились, это создано Великим Творцом. Второе
- это то, кем мы стали под влиянием общества, в котором мы живем. Наши учителя, в том числе и религиозные, создают нас, влияют на нас. Зачем нужна религия? Это школа, это обучение. А для чего мы учимся? Для того, чтобы познать Бога. А можем ли мы сами познать его, без религии? Так вот, если бы мы оставались своей «Сущно- стью», то мы бы понимали Бога, мы бы были его частичкой. Но мы становимся «Личностью», а наша «Сущность» остается совсем маленькой, она не может победить мирское. Поэтому, наша воля, наше сознание не способны познать Бога, и тогда нужна религия.
Чему учит нас религия? Добру, милосердию, состраданию, истине! Эти все черты были ис- покон веков отличительной чертой нашего на- рода, наших предков, всех тюрков.
Как появился Ислам, кто были первые мусуль- мане? Пророк Мухаммад (да возлюбит его Аллах и приветствует) принес новые знания арабско-
му народу. Кем были арабы до его прихода? Они были многобожниками, многие из них вели не- праведный, иногда распутный образ жизни. У них были страшные и дикие обычаи, например они, могли заживо закапать своих дочерей. В такое общество и послал Бог Пророка, для того, чтобы наставить их на праведный путь, дать им веру, приобщить к единоверию.
А наш народ давно идет этой дорогой!
- Так значит это религия для арабов? А у нас есть своя, - Ансар смотрел на отца с нескрывае- мым интересом.
- Я не хочу заставлять вас думать так, как ду- маю я. В этом вопросе нужны знания. Знания приходят людям только от Бога, все остальное, в том числе и то, что я вам рассказал, это просто информация. Поэтому, я советую вам ответить на этот вопрос самим, тогда, когда к вам придут знания.
Нуралы взял в руки тростинку и нарисовал на земле круг. Затем он обозначил его центр, по- ложив туда небольшой белый камень, и провел от него к окружности несколько отрезков. По- лучился круг, разбитый на сектора.
- Эти отрезки - это различные религии, по- смотрите, куда они все ведут, к центру - это Бог. Обратите внимание, когда точка находится на окружности, еще далеко от Бога, то и рас- стояние между ней и другой, находящейся на другом отрезке большое. То есть чем дальше от Бога, тем больше расстояние между религиями. Теперь посмотрите, - он начал медленно вести кончиком тростинки по отрезку по направле- нию к центру.
- Видите, чем ближе точка к центру, тем мень- ше становится расстояние между отрезками. То
есть чем ближе к Богу, тем разница между рели- гиями становится все меньше и меньше, и на- конец, достигнув Бога, они становятся единым целым.
Нуралы внимательно посмотрел на ребят. За- метив в их глазах неподдельный интерес и по- нимание, он встал и, смотря в небо, сказал:
- Теперь, вы поняли меня, почему я присоеди- нился к молитве мусульман. Они молились Богу, а он один и я молюсь ему же.
* * *
Следующая встреча Петра Георгиевича Лоды- гина и Нуралы Бия произошла через год. За это время произошли значительные изменения в от- ношениях между двумя народами. Лояльность российских властей в вопросе об отмене ограни- чений на кочевку на земли за вновь построенны- ми военными укреплениями, была воспринята местным населением с благосклонностью и ра- достью. В ответ значительно сократилось коли- чество набегов на сторожевые пункты и совсем не стало нападений на мирные поселения рус- ских переселенцев. Это в свою очередь привело к тому, что отпала необходимость в карательных походах российских войск. Простые шаги одно- го умного, стремящегося к установлению мира и справедливости человека, тут же дали свои результаты. Приграничная торговля достигла ранее небывалого уровня. Огромное количество скота пригоняли степняки в приграничные по- селения, а назад увозили в степь многие пред- меты домашнего обихода – металлическую по- суду, другую кухонную утварь, лопаты и ломы,
и многое другое, столь необходимые в суровых условиях проживания кочевого народа.
В такой ситуации логичным было полученное приглашение от Нуралы Бия господину Лодыги- ну, посетить его аул и ознакомиться с жизнью степного народа. Конечно, прежде чем пойти на такой шаг, Нуралы провел несколько встреч с Ханом, в течение которых был оговорен круг во- просов, которые должны были быть подняты во время встречи.
Переговоры были на редкость успешными. Петр Георгиевич в этот раз увидел перед собой совсем другого человека.Это был не тот ловкий дипломат, каковым предстал Нуралы на первой их встрече. Теперь это был гостеприимный, ра- душный хозяин, который принимал уважаемо- го гостя. В каждом жесте и слове хозяина, Петр Георгиевич чувствовал неподдельное внимание и доброжелательность.
- Не утомила ли вас дорога? Понравилась ли вам наша степь? – Нуралы протянул Лодыгину две руки и крепко пожал протянутую ладонь.
- Благодарю вас, я отлично добрался, любуясь прекрасной природой вашего края. Раньше мне не доводилось бывать в такой местности. Очень красиво, воздух пропитанный запахом полыни просто пьянит, - добродушно ответил гость.
Три дня продолжалась эта встреча, в процессе которой отношения двух совсем непохожих лю- дей претерпевали интересную трансформацию. Если в первый день они носили сугубо офици- альный, протокольный характер, то к концу вто- рого дня, со стороны могло показаться, что это два старых друга, которые давно не виделись и теперь не могут наговориться.
Лодыгину очень импонировало то, что его ви- зави проявляет склонность к компромиссам и внимательно слушает собеседника, даже когда речь шла о вопросах явно неприятных для него.
- Строительство все новых и новых укрепле- ний продиктовано не стремлением показать ва- шему народу нашу силу и мощь, нет, это в пер- вую очередь забота о тех наших переселенцах, которые принесут в степь новую жизнь, более прогрессивный и удобный для людей уклад жиз- ни. Ведь вы сами сегодня справедливо заметили, что развитие приграничной торговли – это взаи- мовыгодно. Что касается обилия войск во вновь сооружаемых поселениях, то это пока жизнен- ная необходимость, вызванная неспокойной обстановкой. Ни для кого не секрет, что набеги ваших джигитов несут серьезную опасность для жизни наших людей. В перспективе, я уверен, мы сможем значительно уменьшить наше воен- ное присутствие и даже совсем исключить его необходимость. Опыт последнего года доказы- вает это.
- Угощайтесь, Петр Георгиевич, выпейте еще кумыса, - Нуралы протянул Лодыгину красивую расписную пиалу.
- О, спасибо, мне кажется я уже захмелел, - рассмеялся тот.
- Конечно, жить в дружбе и взаимопонимании с соседями – это мечта любого народа. Но согла- ситесь, если сосед приходит в ваш двор, ставит там свой дом и затем призывает вас к дружбе, то очень трудно это принять.
Лодыгин помолчал, ощущая во рту терпкий, насыщенный запахом степных трав вкус кумы- са, и затем продолжил:
- Но наши действия основаны на акте добро- вольного присоединения Казахского Ханства к нашему государству и отсюда исходит госу- дарственная политика оказания помощи своим подданным, ведь присутствие здесь наших во- йск – это еще и серьезный сдерживающий фак- тор против внешней агрессии. Интерес Цинской Империи к землям Казахского Ханства – это на сегодня ни для кого не секрет.
- Уважаемый Петр Георгиевич, давайте на- чистоту, ведь мы прекрасно понимаем, что сам факт присоединения нашего ханства к России, носил чисто формальный характер, и был ини- циирован и поддержан небольшой группой лю- дей, о воле народа в данном вопросе говорить не приходится. Идея подданства Российской Империи очень непопулярна среди казахов. Что касается возможной помощи России в борьбе с внешним врагом, то мы всегда на нее рассчи- тывали, но ни разу ее не получили. С китайцами у нас существует только один территориальный вопрос, который касается земель, на которых находилось Джунгарское ханство. После того, как войска Поднебесной Империи уничтожили джунгар, Император издал указ, запрещающий нам кочевать по освобожденным землям, моти- вируя это тем, что это они освободили эти земли и поэтому являются ее хозяевами. Мы неодно- кратно заявляли, что эти земли когда-то были захвачены джунгарами у наших предков, и наш вклад в разгром агрессора не менее внушите- лен, нежели их, китайцев. И надо отметить, что в последнее время, особенно после того, как наш Хан посетил их столицу, мы находим все боль- шее и большее понимание в этом вопросе.
В этот момент подали огромное блюдо с бара- ниной. Поверх кусков свежего ароматного мяса, лежала опаленная и сваренная баранья голова.
Лодыгин знал, что голову подают в знак ува- жения и дружбы, но привыкнуть к этому угоще- нию, он еще не успел. Памятуя, что неприятие этого дара может быть расценено двояко, Петр Георгиевич, поборов легкую брезгливость, при- нялся разделывать голову.
Поздней ночью закончилась трапеза, но ди- алог можно было считать неоконченным. Про- щаясь и Нуралы,и Лодыгин понимали, что им еще предстоит пройти огромный путь, для того, чтобы найти взаимопонимание, которое должно было неизбежно привести к взаимоуважению и плодотворному сотрудничеству, в результате ко- торого можно будет решить все имеющиеся про- блемы во взаимоотношениях двух великих на- родов, которые уже много лет жили рядом под единым небом Великой Евразии.
В последующие два года, Нуралы и Лодыгин встречались еще несколько раз. Прогресс во вза- имоотношениях был налицо, процветала торгов- ля, не было военных карательных походов, как и не было разрушительных набегов степняков на военные и мирные поселения русских. Казалось, восторжествовал разум, и усилия двух умных и дальновидных людей, опытных политиков дали свои результаты и вот уже совсем скоро в степи восторжествует гармония и единство.
Но, к сожалению,сбыться этому, было не суж- дено.
* * *
В Санкт- Петербурге начался новый виток в расследовании дела бывшего канцлера Растуже- ва. Вернувшийся было во власть царедворец пал жертвой сложных придворных интриг в окру- жении Императрицы, в результате которых, он опять был обвинен в многочисленных прегре- шениях и водворен в Петроградскую крепость. Служители Канцелярии тайных розыскных дел искали бывших его сторонников, которые были спешно отозваны со своих должностей и вызва- ны для дачи показаний в столицу.
Получив приказ о возвращении в Санкт– Петербург и узнав, что его бывший шеф и еди- номышленник лишен всех титулов и наград, Ло- дыгин понял, что в этот раз все обстоит гораздо сложнее, нежели это было в первый раз. Взве- сив все за и против, Петр Георгиевич решил, что разумнее будет оставить супругу и маленькую дочь в этих краях.
Варвара Осиповна с пониманием восприняла такое решение мужа. Малышка Катя, как будто чувствуя скорое расставание с любимым папой, не отходила от него.
- Ты же скоро вернешься, папа? Я буду ску- чать и считать дни,- девочка хлопала густыми ресницами, вглядываясь во встревоженное лицо отца.
- Да, доченька, я думаю, что пробуду в столи- це недолго, - ответил Лодыгин и поймал на себе внимательный и печальный взгляд жены.
- Петр, ты не ответил мне, какое все-таки об- винение предъявлено Растужеву, и имеет ли это какое-то отношение к тебе?
- Не знаю, дорогая, пока не знаю, но думаю, что происходит простое сведение счетов, и суть обвинений в такой ситуации не играет никакой роли. Можно обвинить человека в том, что он дышит не так, как остальные. Окружение им- ператрицы плетет очень сложные интриги и в их нитях легко заблудиться даже такому весьма искушенному человеку, как Растужев. Что каса- ется меня, ты же знаешь, что вся моя жизнь по- священа делу служения отчизне и народу. Я ни в чем не виноват, поэтому не беспокоюсь за себя.
- Почему тогда ты хочешь оставить нас с Ка- тей здесь?
Этот вопрос поставил Лодыгина в тупик. Он ничего не ответил жене, просто молча, подошел и обнял ее. Подбежавшая Катя протянула к отцу руки:
- Папочка, возьми нас с собой, я хочу поехать с тобой, пожалуйста!
Лодыгин подхватил дочку на руки и нежно поцеловал ее. Он долго еще стоял, держа в одной руке малышку, другой обняв прильнувшую к нему, взволнованную жену.
Наконец он сказал:
- Вы уедете в другой поселок, который нахо- дится западнее, там сейчас спокойно и безопас- но. Я договорился, там вас встретят и разме- стят. Для Кати в том месте есть хорошая школа. В общем, я все продумал. Степан будет вас со- провождать и будет жить с вами. Волноваться не надо, пока для этого нет основания. Меня просто пригласили для выяснения некоторых возникших вопросов.
Варвара Осиповна вдруг тихо заплакала, вздрагивая плечами и вытирая катящиеся по лицу слезы, нервно скомканным платком.
- Петр, как же так?
Катя удобно разместившись на крепких от- цовских руках, задумчиво смотрела куда-то вдаль.
- Не плачь, мама, раз папа так решил, значит это правильно. Мы поедем в новый город и бу- дем там ждать его. Так ведь, папа?
- Да, моя умница, не надо плакать, все будет хорошо.
Часть вторая.
Аулы только что достигли мест своего летне- го пребывания – жайлау. Бескрайние луга, за- росшие ароматной, изумрудной травой. Прямые ветки светло-зеленого типчака, служили своео- бразным легким фоном темным, жестким пуч- кам степной ковыли. Узкие, шершавые листоч- ки мятлика в эту пору были почти фиолетовыми. Цвели полевые цветы. Мохнатые, вечно чем-то недовольные шмели суетились над ними.
Полноводная, стремительная река, местами, вокруг своих естественных поворотов, образу- ющая спокойные заводи. Скалистые горы, по- росшие небольшими хвойными кустарниками. Изобилие и покой. Пастухи выгоняли скот на равнины и лениво наблюдали, как упитанные, жилистые лошади, низко наклонив головы, по- едали свежие ростки, нехотя при этом отмахи- ваясь длинными хвостами от назойливых мух. Неторопливые коровы и проворные овцы с удо- вольствием предавались долгожданной трапезе.
Вокруг одной из таких заводей расположился и аул Ансара. Вот уже в течение трех лет, с тех пор как не стало отца - Нуралы Бия, он возглав-
лял своих родственников, проживающих вместе, одним аулом. Мужчины поднимали на шестах потолки юрт - шаныраки, остальные проворно соединяли боковые несущие стены - уаки.
Средняя юрта, а размер ее определялся коли- чеством звеньев деревянного остова, изготовля- емого из тальника, перевозилась на одном вер- блюде. Число звеньев, называемое «канат», было от четырех до двенадцати. Эти звенья состав- ляли окружность юрты, выгнутые прутья- стре- лы составляли свод и крепились на шаныраке. Деревянный остов юрты накрывался войлоком и обвязывался веревками. Пол юрты покрывал- ся войлоком, шкурами животных и коврами. В центре жилища устраивался очаг – источник тепла и уюта.
Кроме таких юрт существовали еще два рода кочевых домов. Одни из них имели прямые уаки, у них отсутствовал шанырак и имели они коническую форму. Эти легкие и теплые, своео- бразные шатры применялись воинами во время боевых походов, табунщиками при выпасе ско- та и торговцами при длительных переходах тор- говых караванов. Третий род юрт отличался от традиционной юрты тем, что имел более кониче- скую форму и назывался – калмыцкий дом.
Стены юрты украшались оружием и различ- ными изящными кожаными поделками.
Надо сказать, что казахи были отличными мастерами по выделке кожи. Мягкие, прочные кожаные изделия после обработки и покраски выглядели как атлас и продавались на рынках Бухары по его цене. Сложная технология выдел- ки кожи была основана на применении настоев степных трав и выдержке кожи в кислом молоке, придающих изделиям характерные качества.
Работа по устройству лагеря на жайляу про- двигалась оперативно и весело. Люди с удоволь- ствием разбирали навьюченное на двугорбых верблюдах имущество. В основном это были разобранные юрты, кухонная утварь и осталь- ное небогатое хозяйство кочевников. Но были здесь и немногие оставшиеся с древних времен арбы с четырьмя высокими колесами и простые двуколки. На них были установлены сборные кибитки, изготовленные с применением жердей из березы, которые являлись каркасом жилища, поверх них устраивались перекрытия из камы- ша, накрытые для утепления толстым войлоком. Во время передвижения каравана женщины и дети находились внутри палаток в достаточно комфортных условиях. В арбу запрягали креп- ких лошадей или верблюдов, которыми управлял верховой наездник. Прибыв на место, кибитка просто снималась с арбы и устанавливалась в небольшое углубление в земле и служила теплым и удобным жилищем.
В последние годы такие жилища стали редко- стью, уступив место более удобным в транспор- тировке и не менее теплым войлочным юртам, их изготовление было настоящим искусством.
- Сынок! Ты не возражаешь, если я поставлю свою юрту рядом с твоей? - Раушан ласково по- смотрела на сына.
- Что ты, мама? Как я могу тебе возражать? Любое твое решение для меня закон, – Ансар по- дошел к матери и склонившись в низком покло- не, невольно залюбовался матерью.
В длинном, приталенном, синем бархатном камзоле, она выглядела совсем молодой. И толь- ко белое покрывало, закрывавшее голову и пле- чи, говорило о том, что она взрослая уже жен-
щина. Потеряв мужа, она, как и полагалось в степи, хранила траур. Да и когда его срок про- шел, осталась она сдержанной и спокойной, не демонстрируя никому свою красоту.
- Не говори так! Здесь только твое слово за- кон! Ведь ты мужчина.
Ансар взглянул на мать и сказал:
- Что касается мужских дел, то я приму любое, даже самое сложное решение, но в вопросах об- устройства нашей повседневной жизни, я хотел бы полагаться на вашу мудрость и любовь.
- Айналайн, ты моя гордость и опора, – Рау- шан подошла к сыну и поцеловала его в лоб.
В свои двадцать три года Ансар выглядел со- всем взрослым мужчиной. Высокий, широко- плечий, с лицом, словно выбитым из камня, он производил впечатление уверенного в себе и опытного человека. Многочисленные сражения, схватки с неприятелями сделали его характер несгибаемым и твердым. В бою он был безжа- лостен, даже жесток. Один его вид, когда он на своем огромном черном коне, в серебристой кольчуге, словно молния влетал в ряды врага, вносили переполох в стан неприятеля.
Много раз перед битвой он сходился в поедин- ках лицом к лицу с самыми сильными батыра- ми врага, и ни один из них не уцелел. Раненных врагов он не щадил. Однажды, схватившись в яростном противостоянии с могучим калмыком, он был сбит с коня и когда почувствовавший себя победителем противник подскочил к нему, чтобы добить, Ансар в неимоверном прыжке за- прыгнул на коня соперника, позади всадника, и со страшной силой вывернул голову несчаст- ного так, что его лицо оказалось прямо перед ним. Выхватив острый кинжал, Ансар резким
движением отрезал голову врага, легко перебив сломанные уже шейные позвонки, и бросил ее наземь. Темно бордовая кровь, хлынувшая из обезглавленного тела, залила батыра. Смотреть на него было страшно, глаза его горели неис- товым лютым огнем. И когда он, подняв свой окровавленный нож, воскликнул:
- Вперед! За нашу землю, за наших матерей! – противник побежал, в смятении и страхе.
Жестокость, безжалостность – это храбрость? Доброта, сострадание – это трусость? Воины сте- пи не имели возможности изучать такие слож- ные вопросы. Врага надо убить, жалость поня- тие не для воина – это было основа воспитания мужчин, главная задача, да и смысл жизни ко- торых был один – защита своих близких, своей Родины и Земли.
Однажды вечером, когда все бытовые вопро- сы были обсуждены и аул потихоньку готовился ко сну, Раушан подошла к сыну.
- Что ты решил, сынок, по поводу призыва на- ших братьев из Младшего жуза? - тон матери теперь стал достаточно жестким и требователь- ным.
- Я думаю, мы не можем остаться в стороне, когда сородичи сражаются с врагом, пришед- шим на наши земли. Мы выступаем на днях, - ответил сын.
- Я знала, я была уверена, что сын Велико- го Нуралы поступит именно так, - воскликнула мать, воспринявшая, казалось бы тревожное из- вестие о том, что ее единственный сын собира- ется в опасный военный поход, как самую бла- гую и ожидаемую весть.
Жалость и любовь. Как совместить в себе эти два понятия. С молоком матери женщины степи
усвоили, что жалеть сына, мужчину – это недо- стойно, это унижает честь любого, кто родился для того, чтобы быть воином и защитником Ро- дины, и в любой момент готов умереть за прин- ципы справедливости и чести.
Любить сына – это означало воспитать его до- стойным и храбрым воином, умным и честным человеком, готовым в любую минуту отдать свою жизнь за Родину и свободу.
Несколько дней назад, когда еще караван кочевников, перебирающихся на летние паст- бища, не достиг своей цели, прибыли гонцы. Уставшие и обессиленные вестники принесли известие о том, что на землях Младшего жуза разгорелась яростная битва с напиравшими с севера войсками регулярной армии Российской империи. Этот конфликт назревал давно. В от- вет на вновь введенный запрет кочевать там, где они привыкли, не пересекать установленных рубежей, кочевники ответили набегами на при- граничные поселения и воинские укрепления. И вот теперь в степь двинулась армия, для того, чтобы усмирить непокорных степняков. Силы были не равны. Неспособные в силу недостатка оружия принять открытый бой, казахи навязы- вали неприятелю короткие кровавые стычки и уходили обратно в степь. Численное превосход- ство армейских подразделений было подавляю- щим, и поэтому были разосланы гонцы по всей степи.
- Мама! Я благодарен тебе за такое понима- ние. Я хочу встретиться с Ханом перед тем, как отбыть на поддержку наших братьев. Как ты ду- маешь, будет ли это уместным?
- Я думаю, что ты должен это сделать, ведь перед самой смертью твой отец говорил тебе, чтобы ты всегда был рядом с ним.
Ансар вспомнил, как когда-то много лет тому назад, они с отцом были на приеме у Хана. Это было сразу после той памятной встречи с пред- ставителями Русской императрицы. После дол- гой беседы наедине, Хан и Нуралы Бий вышли из ханского шатра, устроенного на небольшой возвышенности и подошли к группе людей, сре- ди которых был и еще совсем юный Ансар.
Подойдя вплотную, Хан остановился возле парня и долго, пристально смотрел в его глаза. Не отводя глаз от проницательного ханского взо- ра, Ансар присел на правое колено и почтитель- но склонил голову перед правителем степи.
- Это мой сын, Ансар! – раздался взволнован- ный голос Бия.
- Батыр! Знаешь ли ты, что имя тебе дал я? – спросил Хан, поднимая юношу.
- Да, Великий Хан, отец говорил об этом.
- Знаешь ли ты, что оно означает?
- Да, я знаю, - ответил неробеющий под тяже- лым взглядом, молодой джигит.
Хан снял с пояса небольшой клинок в сере- бряных ножнах и протянул его Ансару.
Тот бережно приняв его, чуть вынул острое лезвие и поцеловал его холодную сталь.
- Пусть сердце твое будет чистым, как это серебро,глаз остер, рука крепка,как этот меч! – Хан повернулся и пошел в шатер.
Дойдя до входа, Хан остановился и сказал идущему рядом Нуралы:
- Он смотрит, как молодой степной волк. Ска- жи ему, пускай всегда будет рядом со мной.
С тех пор Ансар видел хана только однажды. На траурной тризне в честь Нуралы Бия, Хан, выразив соболезнования всем близким, остано- вился возле Ансара:
- Отец твой прожил великую жизнь. Будь до- стоин его.
И вот теперь собираясь в свой самый большой военный поход, Ансар решил сообщить об этом Хану.
* * *
Джон Спенсер и Ричард Мэздок вот уже как три месяца находились на территории Казах- ского ханства. Они начали свое путешествие от самых южных его границ и достигли северных территорий, где им удалось увидеть многочис- ленные военные укрепления, сооружаемые про- двигавшейся вглубь степи Российской импери- ей.
Теперь им предстоял нелегкий обратный путь. Поглаживая густую, окладистую бороду, Ричард обратился к Джону:
- Как ты думаешь, увиденное и понятое нами, будет представлять большой интерес в Калькут- те и Лондоне?
- Думаю, что да. Это будет хорошая инфор- мация для размышления, ведь наверняка, мы с тобой одни из первых, кому удалось пройти эти дикие степи, и дай нам Бог благополучно вер- нуться назад и передать все нами собранное тем, кто будет нас ожидать на Памире.
В скромном темно - сером халате, одетом на длинную синюю рубашку, чуть полноватый Джон уверенно восседал на высоком белом же- ребце. На голове его была надета синяя тюбе- тейка.
Разговаривали они на английском языке, так как они всегда делали, когда оставались одни и были уверенны, что их никто не сможет услы- шать. Впрочем, иногда они пренебрегали полу- ченными инструкциями и переходили на родной язык и среди людей. Они полагали, что вряд ли среди этих степняков найдется человек, который сможет понять, что эти двое «торговцев–татар», говорят на каком-то другом, несвойственном для этих краев, языке. Именно за татарских купцов они себя и выдавали, когда в этом возникала не- обходимость. Чаще всего они старались избегать разговоров, полагая,что не смотря на их безу- пречное знание и татарского, и казахского язы- ков, они могут выдать себя в процессе долгого и опасного общения с местным населением.
Обратный путь они предполагали преодо- леть не тем маршрутом, по которому пришли, а иным, с тем, чтобы расширить изучаемую ими территорию.
Вскоре они остановились на ночлег. Стрено- жив лошадей, англичане отпустили их пастись в заросли невысокой, но сочной травы, растущей с северной стороны одной из многочисленных сопок, разбросанных по бескрайней степи. Мел- косопочник полыхал в алом цвете садящегося за горизонт солнца.
Устроив нехитрое лежбище из собранных во- круг веток, Ричард удобно устроился на нем и вытащил из заплечного мешка несколько туго свернутых рулонов бумаги. Развернув один из них, он склонился и начал наносить на карту ме- сторасположение, увиденных за последние дни военных поселений русских, колодцев, которые повстречались им на пути. Высокий, жилистый, Мэздок, отпустив красивую бороду, стал похо-
дить на молодого лорда. Глубоко посаженные, серые его глаза смотрели на мир очень внима- тельно и цепко. Большой, чуть с горбинкой нос, тонкие, всегда плотно сжатые губы, квадрат- ный подбородок, говорили о нем как о волевом и сильном человеке. Ричард увлекался восточной философией, изучал различные духовные прак- тики, практиковал медитации и йогу.
Закончив с обозначением на карте необхо- димых объектов, он принялся наносить на нее какие-то только ему одному понятные знаки, ко- торые означали очень многое из жизни этого ди- кого края. Будучи офицером инженерного под- разделения Калькутского военного ведомства Британской Индии, Ричард Мэздок с энтузиаз- мом воспринял новое задание, чего нельзя было сказать о его спутнике.
Джон Спенсер был профессиональным раз- ведчиком, работая в политическом управлении Английской внешней разведки, он неоднократно бывал в Центральной Азии. Хива и Коканд, тур- кменские пустыни были ему хорошо знакомы. Он знал обычаи и привычки востока, он хорошо понимал, почти все присутствующие здесь язы- ки. Но в последнее время он ждал повышения. Однако, удобное кресло в одном из кабинетов с видом на Темзу, пришлось сменить на менее удобное седло.
- Эта командировка будет отличным подспо- рьем в моей карьере, особенно если наша мис- сия будет успешной, - размышляя так Джон, видимо, невольно подбадривал себя, стараясь сгладить неприятные чувства, возникшие после того, когда его ожидания не совпали с тем, что произошло. Глядя в небо, на котором начали за- жигаться звезды, он подумал:
- Ничего, я еще молод, и все еще у меня впе- реди.
Одна за другой на низко опустившемся тем- но - синем небе вспыхивали яркие, мерцающие звезды. Удивительная картина, мириады пла- нет. Отчетливо виден Млечный Путь.
- Не нужен телескоп, - достаточно хорошо знающий названия и расположения небесных тел, Джон с интересом искал и находил созвез- дие Пса и Водолея, увидел он и Сириус, свер- кающий в ночи.
- Джон! Загадай желание, комета упала, - го- лос инженера вывел его из некоторого оцепене- ния, вызванного необычным лицезрением ноч- ного неба.
- Я думаю, желание у нас одно, живыми прой- ти эту степь, остальное нам с тобой не будет нуж- но, если какой- нибудь местный султан нанижет наши с тобой головы на пики и выставит на по- каз, чтобы другим впредь не захотелось шпио- нить на его земле.
- Не каркай, Джон! Половину своего пути мы уже прошли, – отозвался Ричард.
- Кар-кар, - огромный ворон засверкал своим черным оперением в ночном свечении.
- Ну-ка, пошла отсюда, - вскочивший Ричард швырнул в недобрую ночную гостью подобран- ный рядом камень.
Джон прикрыл глаза и вспомнил наставления своего шефа.
Дикие казахские степи всегда были барье- ром на пути Русской экспансии в Центральную Азию. Не знавшая единого управления степь, где каждый местный вождь решал свои лич- ные задачи и не подчинялся никому, была не- проходимой для русских. Каждое продвижение
оборачивалось кровопролитием. Договориться о дружбе и мире, с тем, чтобы обеспечить проход через степь было практически невозможно, по- скольку, из-за отсутствия единой власти непо- нятно было с кем иметь дело.
Держать армию в этом огромном крае, даже для великой России, было накладно. Это было на руку Британии, которая еще с времен Петра Ве- ликого опасалась того, что пройдя через степь казахов, русские выйдут на рубежи, откуда бро- сок до Индии, выглядит совсем уж простым. Но теперь, когда новый хан казахов, сумев объеди- нить весь свой народ, активно ведет диплома- тическую работу со своим северным соседом, ситуация резко изменилась. И хотя принятие российского подданства казахами виделось Лон- дону формальным, но то, что ситуация требует особого внимания и тщательно изучения, было бесспорно.
Джон открыл глаз и принялся изучать звезд- ное небо.
- Вот созвездие Тельца, а вот и Орион. Ми- фологический Орион был сыном Нептуна. Бу- дучи очень силен он одолел всех своих врагов и возгордился этим, считая себя непобедимым. Высокомерие и гордыня всегда наказуемы. Зевс послал на него Скорпиона, который его и убил своим ядовитым укусом.
Британец вздрогнул, подумав о скорпионе. Этих тварей вокруг было видимо - невидимо. Оглядевшись вокруг, как будто для того, что- бы убедиться в своей безопасности, он увидел сидевшего чуть поодаль ворона. Тот, казалось, с интересом рассматривал этих двух странных путников, устроившихся спать прямо под от-
крытым звездным небом, накрывшим вечную степь.
- Ну что ты уставилась на меня? Или тоже ни- когда не видела европейцев? – попытался было пошутить Джон, но опять вздрогнул и поежил- ся от пробежавшего по его нутру холодка, когда ворон громко каркнул.
- Джон, это ворон, а не ворона. Это две разные птицы. Посмотри, какой он огромный, - прого- ворил Ричард, внимательно смотря на птицу.
Ворон действительно был невероятных раз- меров, он горделиво держал голову и иногда ки- вал клювом, как будто, пытаясь привлечь к себе внимание.
- Спаси нас, Бог! Дай выбраться из этой странной и неуютной степи, - подумал про себя наконец засыпающий Джон Спенсер, кадровый военный разведчик Британской Империи.
Ричард подобрал небольшой камушек, лежа- щий рядом, и кинул его в сторону ворона.
Птица, недовольно каркнув, взлетела и напра- вилась туда, ввысь, к самому черному звездному небу.
* * *
Сто вороных отборных жеребят превратились в сто отличных боевых коней, готовых нести своих седоков в самое пекло кровавой схватки, опрокидывая и топча при этом лошадей врага. Подтянутые, тренированные и хорошо обучен- ные кони нетерпеливо перебирали ногами. Сто юношей превратились в сотню отчаянных и превосходно обученных воинов, готовых в лю- бую минуты выступить на защиту своей Роди- ны, своего народа.
Хан невольно залюбовался увиденной карти- ной. Чувство гордости за свой народ и чувство благодарности своему давнему соратнику, вос- питавшему такого сына, охватило его. В том, что Ансар вырос в достойного сына, Хан успел убедиться в течение долгого разговора, состояв- шегося между ними. Правитель степи не ожидал увидеть в молодом совсем еще воине продолже- ние его мудрого отца. Отчаянная смелость вме- сте с жестокостью воина нашла неожиданное соседство с рассудительностью и выдержкой, совсем несвойственными молодым кочевни- кам. Когда Ансар сказал, что прекрасно пони- мает, что как глава государства, Хан, наверное, не сможет приветствовать его стремление к во- енному походу против своих северных соседей, тот с удивлением спросил:
- Почему?
- Вряд ли нам сейчас нужно вступать в офици- альную войну с Россией. Когда воюют отдельные султаны и батыры -это можноназвать народным волнением или восстанием. Но если вы станете во главе войска, тогда это будет война.
Хан с удивлением и восхищением посмотрел на Ансара.
- Хорошая смена растет, - подумал он.
Воздев руки к небу, Хан произнес молитву и призвал Аллаха к помощи своим молодым джи- гитам. Затем он подошел к отряду, во главе кото- рого на черном коне, в гриве которого отчетливо проглядывали рыжие волоски, восседал Ансар, и произнес:
- Пусть будет с вами удача. Будьте достой- ны памяти своих великих предков, защищайте свою землю, соблюдая справедливость и не за-
бывая про честь и достоинство. Да хранит вас Аллах!
Сотня вороных рванула с места в карьер. Вскоре лишь далекая полоса поднятой степной пыли напоминала об отряде молодых степных батыров, ринувшихся в бой.
Великий Хан долго смотрел вдаль, словно ста- раясь рассмотреть силуэты своих сыновей и вну- ков, несущихся к неизвестности. С малых лет познавший, что такое война, прошедший через все тернии жизни, видевший рабство и плен, унижение и поражения, он знал, что эта моло- дая поросль готова не задумываясь отдать свои жизни ради того, чтобы не дать попрать земли своих матерей, не дать никому на свете права посягать на священный устои земли Казахской.
- Пока есть в степи такие джигиты, готовые умереть за Родину, будет она благополучной и процветающей и никому, и никогда не покорит- ся она, - стареющий Хан незаметно смахнул с глаз, неизвестно откуда взявшуюся слезу.
* * *
Достигнутые было на время, благодаря усили- ям, уму и дальновидности двух великих людей - Петра Лодыгина и Нуралы Бия, мир и согласие, были потеряны вместе с их уходом из жизни. Преемник Лодыгина по фамилии Шпингер, сра- зу по приезду на место новой службы, организо- вал несколько кровавых вылазок в степь. Желая, видимо, показать свою силу и непоколебимость в вопросах установления жесткого порядка, он распорядился не допускать того, чтобы каза- хи кочевали за установленные границы. Любое нарушение этого правила сурово каралось. По-
терявшие лучшие пастбища, чувствующие не- справедливость и диктат, местные джигиты все чаще и чаще стали совершать опустошительные набеги на воинские и гражданские поселения. Постепенно такое противостояние превраща- лось в войну. Все больше и больше сил было за- действовано в этом безумном кровопролитии.
* * *
- Катенька! Осторожней! Придержи коня, - Степан, худощавый, горбоносый казак, стре- мительно несся на своем белом рысаке, вслед иноходцу, на котором уносилась вдаль, хрупкая светловолосая девушка.
- Догоняйте, дядя Степа! – Катя слегка при- стукнула коня каблуками легких сапог. Инохо- дец, плавно перебирая мощными ногами, уве- личил скорость. Девочка, прижавшись к седлу, казалось, стала единой с конем. Она ловко при- поднималась в стременах в такт движению, пригнув голову и прильнув к мощной шее коня, покрытой густой гривой.
- Ай, сорванец, ай-да Катька! – Степан не- щадно стегал ногайкой своего рысака и в оче- редной раз думая, откуда в этой девчонке такая страсть к лошадям и прирожденная способность к верховой езде.
Вот уже как три года, после смерти Варвары Осиповны он был для Кати и мамой и папой. Жена всего на год пережила любимого мужа. После получения известия о том, что Петр Ло- дыгин обвинен в измене родине и приговорен к смертной казни, Варвара Осиповна как-то вся сникла и превратилась в маленькую, уставшую старушку. Ничто не стало ей интересно на этой
земле. Даже Катенька не смогла отвлечь мать от страшной печали. Горе съело ее.
Смышленая, схватывающая все на лету Катя, была любимицей городка. Блестящие знания иностранных языков, отличные оценки по обя- зательным предметам, преподаваемым в шко- ле. В свободное время Степан обучал ее верхо- вой езде и боевому искусству. Несмотря на свое хрупкое телосложение, Катя умело рубилась на сабле, превосходно стреляла из лука. Оставшись совсем одна, она видимо решила научиться за- щищать себя.
- Дядя Степан, давайте еще один бой,- говори- ла она, поднимая тяжеленую саблю, и, несмотря на ворчливое возражение Степана, устраивала очередную учебную схватку.
- Ну зачем тебе это нужно. Вот поедешь скоро в Санкт-Петербург, поступишь в Университет и будешь настоящей барышней. А то растешь, как парень,- недовольно бурчал казак.
Наконец Катя остановила своего коня, креп- ко натянув поводья, и заставила его встать на задние ноги, задрав передние. Иноходец недо- вольно заржал, кося своим огромным черным глазом на своего непоседливого седока.
- Ладно, дядя Степан, спасибо вам. На сегод- ня достаточно, давайте отдохнем.
Подъехавший казак вытер пятерней со лба пот.
- Ну загоняла ты, Катька, старика, загоняла. Да и конь, посмотри, в мыле весь, - заметил Сте- пан, засовывая руку под седло и чувствуя ею мокрый совсем потник.
- Какой же вы старик, дядя Степа, вы еще мо- лодой совсем, - ответила Катя, лихо соскочив с коня. Платок, туго стягивавший собранные во-
лосы, соскочил в сторону, дав волю огромной копне ослепительно белых волос, которые рас- сыпались, искрясь, словно лучик солнца, вы- рвавшийся из-за черной тучи. Сверкнув синими глазами, Катя протянула поводья иноходца Сте- пану и стремительно пошла в сторону располо- женного рядом городка.
- Бесенок ты мой любимый! – проговорил ка- зак, смотря вслед удаляющейся девушке, кото- рой недавно исполнилось шестнадцать лет.
* * *
- Прибыла сотня джигитов из Среднего жуза, старший, по имени Ансар, просит принять его,- среднего возраста джигит, в тяжелой кольчуге и серебристом металлическом шлеме, сделав небольшой кивок, обратился к восседавшему в большой, шестикрылой юрте батыру.
- Пусть войдет, – проговорил тот низким, спо- койным голосом.
- Да будет вам мир, - произнес Ансар, входя в юрту и немного щурясь от того, что проникаю- щие в юрту через приоткрытый потолок солнеч- ные лучи, светили прямо в глаза.
- Нужен ли нам мир, когда нас уничтожают и выгоняют с земель наших предков, - ответил хозяин, вставая во весь свой богатырский рост. Подойдя вплотную к Ансару, он пристально взглянул ему в глаза.
- Приветствую тебя, брат,- он специально, не подчеркивая разницу в возрасте, которую сразу заметил, обратился к Ансару как к ровне, тем самым подчеркивая свое уважение и призна- тельность. Он действительно был рад тому, что со всех сторон Великой степи по его зову при-
бывали все новые и новые отряды, чтобы под- держать своих братьев в трудную минуту.
- Меня зовут Сапар, - батыр крепко обнял Ан- сара.
- Я, Ансар, - ответил гость и, наконец, при- выкшими к освещению в юрте глазами, смог рассмотреть легендарного уже руководителя восстания Сапара- Батыра.
На огромных покатых плечах горделиво по- сажена крупная голова. Короткие черные во- лосы торчали непокорным ежиком. Густые чер- ные брови, казалось, хотели прикрыть широко посаженные, большие карие глаза. Длинный прямой нос, грубые, тяжелые формы крупного лица. Одет был Сапар – батыр в темно-зеленый бешмет из тонкого сукна, запахнутый на левую сторону, и перехваченный в талии широким ко- жаным ремнем с серебряной отделкой. Черные, широкие шаровары были заправлены в высокие кожаные сапоги. Мощные кисти рук покрыты густыми черными волосами.
Стены юрты были украшены неяркими ков- рами, пол выстлан текеметом-ковром. Никаких особых украшений в виде подвязок, либо навес- ных изделий не было. Только с левой стороны висело оружие – тяжелая сабля, меч на длинной ручке и деревянная палица.
- Со мной сотня джигитов, мы хорошо воору- жены и готовы вступить в бой по твоему прика- зу,- Ансар стоял с прямой спиной, сложив руки на поясном ремне. Взгляд его излучал спокой- ствие и уверенность. Скуластое лицо в обрамле- нии редкой бороды. Легкая кольчуга и кожаный шлем с серебряными защитными планками де- лали его вид воинственным и дерзким. С левой
стороны на ремне висел небольшой кинжал в се- ребряных ножнах.
- Это хорошо, Ансар. Вы прибыли вовремя. Вчера мы потеряли в бою около тридцати джи- гитов. На сегодня нас всего около тысячи че- ловек, но подкрепление прибывает постоянно. Завтра на рассвете мы планируем нанести вне- запный удар по военному укреплению за рекой. Сейчас располагайтесь на отдых, чуть позже я тебя познакомлю с батырами, с кем тебе завтра идти в бой.
Когда Ансар вышел из юрты, солнце огром- ным, ярким огненным кругом садилось за гори- зонт, озаряя небо. Окликнув стоящего поодаль Айбека, он прошел чуть в сторону от лагеря и пригнув под себя ноги, присел на землю.Друг расположился рядом.
- О, Великое Небо! О, Всемогущий Тенгри! Благослови нас, дай нам поддержку, приумножь наши силы, не дай врагу одолеть нас…….
Долго еще, до тех пор, пока бордовый закат не превратился в густые сумерки, молились мо- лодые воины - степняки, прося милости и опоры у Великого Тенгри.
* * *
В последнее время Степан был взволнован, в течение вот уже трех месяцев не знал он покоя. Он не спал ночами, тревожно, вглядываясь в черную, неприветливую степь. После бессонной ночи он иногда днем забывался тяжелым чутким сном и просыпался вдруг со страшным криком и мыслями, что произошло что-то ужасное.
- Катя, Катюша! Где ты? – он стремительно вбегал в комнату, пугая своим безумным видом встревоженную девушку.
- Ну что вы, дядя Степан? Ведь все нормально и будет все хорошо. Зачем же вы так себя изма- тываете? Спали бы по ночам. Тому, что быть, не миновать.
Она подошла к стоящей в углу маленькой иконке и, перекрестившись, поцеловала ее.
- Бог спасет, он не даст нас в обиду. Просить помощи надо только у него. Катя укоризненно смотрела на Степана.
- Они же безбожники, поклоняются небу и солнцу, поэтому и опасны эти дикари, - прого- ворил Степан.
- Да нет же. Ведь этот старик, который учил меня их языку, он ведь пять раз в день молится Богу, - возразила девушка.
- Не знаю, не верю я этим магометянам, они тоже непонятны мне, - Степан обдумывал, как бы быстрее уехать из этого, ставшего очень опасным, городка.
Вот уже как три месяца обстановка в окру- ге обострилась до крайности. Несколько во- енных отрядов ушли в степь для производства карательных мероприятий против местного на- селения. В ответ участились набеги казахских повстанцев. По тревожным слухам, которые приносили люди, вынужденные покинуть свои места проживания вблизи границ, и торопящие- ся перебраться вглубь России, случаи нападения на мирные поселки были жестокими и крово- пролитными. В этой обстановке, даже располо- женный достаточно далеко от пограничной тер- ритории городок, стал совсем небезопасным.
Степан вот уже несколько дней уговаривал Катю покинуть город и направиться в сторону Санкт- Петербурга, где проживали родственни- ки ее матери. Хотя говоря об этом, он и сам был
не до конца уверен в разумности такого риско- ванного путешествия по землям, охваченным беспорядками.
- Возможно здесь, в укрепленном городке, охраняемом небольшим гарнизоном, все же спо- койней и безопасней? – спрашивал себя удру- ченный Степан и не находил ответа на собой же поставленный вопрос.
- Самое главное – это безопасность Катюши. Свою собственную жизнь он давно ни во что не ставил, еще с тех пор как был приговорен к смертной казни за убийство неверной жены и коварного соседа. Жестокое двойное убийство поразило людей, многие требовали сурового суда над убийцей.
Случайно прослышавший об этой душераз- дирающей истории, Петр Георгиевич Лодыгин, бывший на Дону по делам службы, вмешался в процесс. Наняв столичных юристов, он дока- зал, что подсудимый, Степан, действовал в со- стоянии аффекта, и был спровоцирован на пре- ступление. Долгие судебные тяжбы привели к тому, что смертную казнь заменили тюремным заключением, а позднее и на ссылку. Пробыв в Сибири около пяти лет, Степан явился к Лоды- гину, кинулся в ноги и заявил, что жизнь ему не нужна, если он не сможет служить своему спа- сителю. Так вот уже более двадцати лет, он ве- рой и правдой служил человеку, спасшему его от смерти. Даже теперь, когда не стало Петра Георгиевича и Варвары Осиповны, Степан не мог представить своей жизни без опеки Катень- ки Лодыгиной. Это была его жизнь, единствен- ный смысл его существования на этой грешной земле.
* * *
Яркий, колоритный хивинский базар, изоби- лие покупателей, фрукты и овощи разных цве- тов, аромат жареного мяса и риса. Все это радо- вало многочисленных торговцев, доставивших сюда, на этот один из самых крупных в регионе рынков, разнообразные товары. Довольны были и многочисленные покупатели. Торговля шла оживленно, стороны, участвующие в торгах, старались получить максимально выгодные для себя условия и не жалели для этого сил и не бе- регли свои глотки.
И только двоих «татарских купцов» не особо интересовало, продастся ли их товар или нет. Две сотни отличных лошадей, купленные в ка- захских степях, пользовались успехом, и отбоя от клиентов не было. Довольно быстро распро- дав, между прочим, с большой выгодой, поло- вину коней, торговцы устроились в тени огром- ного чинара и принялись потягивать горячий зеленый чай.
- Быстрей бы приехал Ларингтон, мне кажет- ся здесь мы в еще меньшей безопасности, чем в казахских степях, - проговорил Джон Спенсер, отламывая кусок от вкусно пахнущей лепешки.
- Мне тоже здесь как-то неуютно, - ответил ему Ричард Мэздок.
Вот уже неделю они ждали здесь Гарри Ла- рингтона, который должен был, закончив свои дела в Кабуле, прибыть сюда с тем, чтобы при- нять от своих коллег собранную ими инфор- мацию. Добавив ее к своему материалу, он со- бирался сделать анализ полученных данных и, добравшись до Калькутты, доложить о резуль-
татах проделанной разведчиками, за последние семь месяцев, работы.
Спенсер и Мэздок готовы были поделиться с Ларингтоном вестями о том, что в последнее время наладившиеся было отношения между Россией и Казахским Ханством, что так напуга- ло Лондон, стали крайне напряженными. Если называть вещи своими именами, стороны нахо- дились в состоянии войны. Знали они и то, что ухудшение отношений между двумя соседними странами, явилось следствием того, что выпали из обоймы два человека, личные качества и от- ношения которых сыграли главную роль в сбли- жении соседей. Видимо агенты влияния в Санкт- Петербурге отлично сыграли свою роль, отзыв Лодыгина и последовавшее затем назначение на эту должность нужного человека сыграли свою главную роль. Опасный для Британской Индии зарождавшийся было союз, был разрушен.
Ларингтон прибыл еще через три дня. Бри- танцы уединились на самой окраине Хивы, и демонстративно осматривая лошадей, вели свой секретный диалог.
- В Лондоне считают, что наиболее возмож- ный путь продвижения русских войск при на- ступлении с целью захвата Индии, это маршрут через казахские степи с выходом на Хиву и да- лее через Гиндукуш, - сказал Ларрингтон, дело- вито осматривая неподкованные копыта воро- ного жеребца.
- Пройти через Хиву им будет очень сложно, зная дикие нравы местного хана, но русские ведут здесь определенную работу и возможно сломят сопротивление. Но если им удастся легко пройти земли казахов и прийти сюда, поверь- те, они силой заставят Хиву стать им угодными.
Поэтому ваша миссия очень важна. Лишить их единства – вот главная задача. Разобщенность не позволит кому-либо вести переговоры с Россией и соответственно проход через эти дикие степи останется трудной миссией для русских. То, что сегодня у них есть единый Хан, очень беспокоит наших руководителей. Кроме того этот человек старается найти компромиссные решения со своими соседями, это опасно вдвойне.
- Внести раскол в ряды единого народа зада- ча не из легких, - задумчиво ответил Спенсер, поглаживая коня по влажноватой холке.
- Руководство рассчитывает на ваш опыт и знания. В средствах вы не ограничены. В дан- ном случае хороши любые средства. В этом меш- ке то, что сделает любого человека более сго- ворчивым. Гарри слегка коснулся носком ноги большой холщовый мешок, брошенный им чуть в стороне.
- Хорошо, я покупаю всех ваших лошадей, - Ларрингтон весело хлопнул Спенсера по плечу и чуть приобняв его, шепнул:
- Вопрос о присвоении вам очередного зва- ния, а также ваша новая должность – вопрос решенный.
- Благодарю вас, сэр. Главное для меня - это интересы моего отечества.
- Бросьте, Джон, мы не на официальном прие- ме, мы здесь, в этом заброшенном уголке земли, и если наши старания достойно оцениваются и при этом хорошо оплачиваются, это разве пло- хо? - Гарри лукаво подмигнул коллеге.
- Наверное, вы правы, но самое главное се- годня – это сохранить свои головы на плечах. Я насмотрелся на проказы местного хана, он боль-
шой любитель выставлять отрубленные головы своих врагов на показ народу.
- Дикари.
- Когда вы отбываете?
- На рассвете. Вам я советую отбыть немед- ленно, дабы не привлекать слишком присталь- ного внимания к нашим европейским лицам. Хотя, глядя на вас с Ричардом, довольно труд- но представить, что вы подданные Британской империи. Мне кажется вы уже стали похожи на этих туземцев.
- Ну и хорошо, - ответил Спенсер, проведя ру- кой по густой черной бороде.
- Ричард уже заглядывается на местных кра- соток, и все допытывается, почему им можно иметь по четыре жены. Видимо придется его женить.
Ларингтон и Спенсер посмотрели на стоящего чуть в стороне Ричарда Мэздока, и дружно рас- смеялись.
* * *
Спустя десять дней, на небольшом рынке, расположенном в самом центре одного из юж- ных военных укреплений Казахского ханства, состоялся интересный диалог.
- Вы можете получить не один, а сотню таких ковров, если окажете мне небольшую услугу, - торговец хивинскими коврами пристально смо- трел на своего странного покупателя.
Размерами с медведя средней величины, со свежим, еще не совсем зажившим шрамом че- рез все лицо, этот верзила вот уже битый час терся вокруг точки, в которой двое «татар» раз- ложили свой товар.
- Я слышал, что нет в степи батыра сильнее и ловчее вас. Так ли это?
- Силой Бог меня не обидел, но кто вам это мог сказать?
- Молва о славном джигите идет впереди него, так ведь у вас говорят?
- Да болтают люди разное.
- Говорят, угнать огромный табун лошадей для вас так же легко, как и съесть целую тушу барана.
- Ха- ха – ха, – рассмеялся богатырь. Никогда я этим не занимался, боюсь Бога.
Теперь смеяться настала очередь торговца.
- Ни за что не поверю, что такой герой, как вы, кого- нибудь боится.
- Вы правы, я не боюсь ни черта, ни дьяво- ла. И если это будет выгодно, готов сразиться с ними обоими.
- Не надо их трогать, тем более и дьявол и черт, видимо, это все же один субъект.
- Не знаю, один ли он или их много, но ваши намеки и разговоры вокруг и около мне уже на- доели. Если вы действительно что-то хотите мне предложить, то говорите, иначе мне пора ухо- дить.
Спенсер подошел к гиганту и показал ему же- стом дорогу.
- Давай, дорогой, пройдем туда, переговорим без свидетелей.
* * *
Айбек медленно вытянул из раны кусок шел- ковой рубашки, которую все степняки одевали под низ боевой одежды, чтобы в случае ранения стрелой скользкий материал входил в тело и, за-
тем, вытащить стрелу было намного легче. Обло- мок металлического наконечника вышел вслед за окровавленным куском черной материи. Ан- сар безумными глазами смотрел на свою ногу, из которой только что был извлечена стрела.
- Больно? - спросил друга гигант.
- Нет, не больно, обидно, что не смогу несколь- ко дней участвовать в битвах. Мощные мышцы ног были пробиты примерно на пять сантиме- тров, кровь струилась небольшим ручьем.
- Я думаю, тебе придется отдохнуть дней двад- цать, не меньше. Айбек наклонился над разве- денным костром и протянул в самый его центр свой клинок.
- Подожди, Айбек, возьми вот этот кинжал. Ансар вынул из висевших на поясе серебряных ножен острый клинок и протянул его другу.
Когда серебристый металл, нагревшись, стал красноватым, Айбек поднес его к рваному краю раны и приложил плоской стороной к тут же за- дымившейся коже. Запахло жареным мясом. Ра- неный джигит только стиснул зубы и застонал.
- Потерпи, все уже. Друг, отложив в сторону красный от крови и жара кинжал, приложил к поврежденному месту большой лист подорожни- ка. Затем он взял кусок белого лоскута и туго перевязал ногу.
Ансар, прикрыв глаза, откинулся на лежащую на полу шатра, свернутую кошму.
- Спасибо.
- Вот выпей этого напитка, это отвар степ- ной травы, который быстро сворачивает кровь, потом немного поспи, пока не сварится мясо, я тебя разбужу. Айбек вышел из шатра.
Ансар сосредоточился на боли, он стал вни- мательно ощущать ее. Он, проникнув в нее, стал
ею, и она растворилась в нем. Ее не стало, она исчезла, превратившись в нечто другое. Устав- шее тело расслабилось, приятная истома смени- ла боль. Молодой джигит управлял своим телом, он не позволял ему быть своим хозяином.
В этот момент полуяви, полудремы, к нему вдруг пришли слова смертельно раненого отца и он вспомнил то, как погиб великий Нуралы Бий.
- Сынок, я ухожу, ты будь спокоен, не плачь. Ты ведь уже взрослый мужчина и, надеюсь, те- перь понял меня, - сказал он.
Мысли унесли Ансара в тот холодный, ненаст- ный день. Нападение на аул было внезапным и неожиданным. Редко кочевники воевали зимой. Обычно в это время основной заботой людей было простое выживание и сохранение в целост- ности скота. Но на все правила существуют ис- ключения. Жестокий враг налетел, как смерч. По зимовью летали всадники, замотав свои лица черной материей, оставив только неболь- шую щелку для глаз. Они беспощадно убивали всех, кто выбирался из своих юрт и небольших саманных домиков. Истребление продолжалось недолго, джигиты вскоре смогли вскочить на своих лошадей, и началась яростная, кровавая битва.
Ансар носился по аулу, издавая страшные гортанные крики, по которым все его товари- щи сориентировались о его местонахождении и вскоре образовали плотный строй и мощной лавиной ринулись на врага. Нападавшие были сметены и начали медленно отступать из аула. Тут и там шли жестокие схватки. Численный пе- ревес и мужество жителей зимнего аула сыграли свою роль. Враг был почти разбит, потеряв око-
ло двадцати воинов они уходили все дальше и дальше в заснеженную степь.
Ансар исступленно размахивая своей огром- ной, кривой саблей теснил врага, когда вдруг увидел отца. Без верхней одежды, без головного убора, старый вояка восседал на белом жеребце. В руках его была тяжелая пика. Старик несся прямо в середину отступающего отряда врага.
- О, Тенгри, о, Великий, дай мне сил, - неисто- во кричал Нуралы, подняв над головой свое ору- жие, готовый вот-вот метнуть его и сокрушить неприятеля. Это была удивительная картина. Враг, казалось, был ошарашен видом полураз- детого старца, летящего на них с огненными глазами.Несмотря на почтенный возраст Нура- лы сохранил еще статную осанку и силу. Полет копья был стремительным и мощным. Разящая сталь, пробив щит, опрокинула всадника, раз- рывая его плоть, ломая кости.
- Отец! Куда ты? – Ансар развернул своего коня и помчался в его сторону. Он не успел, вра- жья стрела пронзила грудь Нуралы Бия.
Поверженный, он лежал на снегу и тяжело, и хрипло дышал. Глаза его были прикрыты. Ансар сидел перед ним на коленях, не обращая внима- ния на все происходящее вокруг. Ему казалось, что весь мир, все пространство вокруг сузилось и превратилось в нечто маленькое, и в нем есть только он и его умирающий отец.
- Зачем же ты бросился в бой, ведь для этого есть мы, молодые, это наше назначение, наша роль. Ведь ты уже не молод…
Вдруг старик открыл глаза и посмотрел на сына.
- Сын! Любой мужчина, маленький ли, старый ли, обязан защищать свою землю, свою семью.
И потом…, - он вдруг улыбнулся и посмотрел в морозное небо.
- Умереть вот так, в бою, как воин, а не в по- стели, под плач детей и внуков, – это была моя мечта. Как видишь, она сбылась. Я счастлив.
Он посмотрел на Ансара и еще раз улыбнулся. Улыбнулся ему и Ансар. Вот так встретил смерть великий сын степи, вот так проводил в послед- ний путь своего отца, достойный его сын.
* * *
- Если наши лошади пасутся в твоем табуне, то как ты можешь об этом не знать? Они что, сами прискакали сюда? Не юли, будь мужчи- ной! Все равно вам придется ответить за свои поступки. Вор! - среднего возраста, жилистый, с огромными желваками на суровом лице, мужчи- на, сидел на рыжей кобыле, сжимая красными от напряжения руками, рукоятку сабли, находя- щейся пока в ножнах.
- Придержи свой поганый язык, пока я его не отрезал. Я последний раз тебе объясняю, что ваш скот мы не воровали и как он здесь ока- зался, мы не знаем. Можешь ты это, наконец, понять своей пустой башкой? - примерно такого же возраста, что и его оппонент, чуть полнова- тый, раскрасневшийся от волнения джигит, пы- тался доказать, что обнаруженные в их табуне чужие лошади, не были угнаны ими.
- Кроме того, что вы воруете скот у своих со- седей, нарушая давнюю дружбу между нашими родами, так вы еще оказались и трусами, неспо- собными отвечать за содеянную барымту – взре- вел жилистый, выхватывая острую саблю.
Но он не успел, стоящий чуть поодаль, в гу- стых кустах, молодой воин отпустил натянутую заранее тетиву, и разящая стрела пронзила гор- ло нападающего.
Началось кровавое побоище, в котором не было виновной стороны. Просто не хватило сто- ронам самого главного, простого рассудка, воз- обладало извечное человеческое эго. На этом и был основан замысел тех, кто устроил этот кон- фликт, который явился началом многомесячной вражды двух родов, принадлежащих к Средне- му и Старшему жузам.
На вершине одной из прилегающих к месту схватки сопки стоял огромного роста человек. Он внимательно смотрел туда, где происходила встреча представителей двух казахских родов. Увидев, что стороны не придя к согласию,начали бой, он довольный собой, погладил шрам, про- ходящий по всему его мясистому лицу, и отпра- вился к зарослям барбариса, где его поджидал напарник и пара лошадей.
* * *
Пока заживала рана, Ансар не учувствовал в продолжавшихся схватках и целыми днями находился в расположении военного лагеря, который был раскинут в долине среди невысо- ких слоистых гор. Как будто кто-то огромный и могучий, играя,сложил друг на друга одинако- вой ширины каменные пласты, расположив их по мере убывания площади поверхности. Таким образом, получились складчатые, причудливой формы, горы. Среди скал росли хвойные дере- вья и кустарники. Широко раскидавший свои лапы можжевельник издавал ароматный запах,
который смешавшись с благоуханием высоких, с ровными стволами сосен, создавал неповтори- мый воздух этого оазиса, посередине бескрай- ней степи.
Ансар шел, опираясь на тяжелую сосновую палку, с которой он удалил все, торчавшие в разные стороны, ветки. Получившийся посох об- легчал боль, возникающую при каждом усилии, производимом поврежденной мышцей. Прошло уже десять дней после ранения и он решил схо- дить к озеру, находящемуся между вершина- ми нескольких гор. Через два часа Ансар был у цели.
Иссиня - черная вода отражала в себе сосед- ние скалы с растущими на них деревьями. По- верхность воды была идеально ровной, словно нарисованной. Тишина, только где-то вдали из- редка тревожно щебетала какая-то птица. Ране- ный джигит присел на поросший мхом камень, стараясь не обращать внимания на усилившую- ся при этом боль.
Ансар долго смотрел на водную гладь, любу- ясь первозданной природой. Птица, как будто почувствовав, что она нарушает тишину, за- молчала. Полный покой, ни дуновения ветра, ни колыхания листьев, ни малейшей ряби на зеркальной поверхности воды. Казалось, время остановилось здесь.
- А что есть время? Что мы называем им? Что означает, идет время?
Наедине с собой, Ансар часто задавался таки- ми вопросами. После ухода отца, ему было не с кем поделиться этим.
- Если предположить, что вдруг остановится движение земли вокруг солнца, тогда, ведь не будет смены дня и ночи, не будет и сезонных из-
менений погоды, то есть время остановится. Что тогда будет указывать на то, что оно идет. Что тогда будет меняться? Будет ли стареть человек? Если не будет изменения в погоде, то тогда и растительный мир застынет в одном состоянии? Например, как сейчас, и это будет вечно?
- Нет ничего вечного, все имеет свой конец, - раздался голос за спиной.
Ансар, вздрогнув от неожиданности, обер- нулся и увидел возле себя странного человека. Среднего роста, с длинной бородой и свисающи- ми усами, в длинном белом одеянии, с причудли- вым резным посохом в руках, он стоял и смотрел немигающими глазами на водную гладь. Зеленая чалма на голове, за спиной небольшая дорожная котомка. Трудно было определить возраст этого странника. Проникновенные, чуть усталые глаза говорили о том, что ему уже немало лет но, лег- кая фигура, белое, без единой морщинки лицо, создавали образ юноши.
- Посмотри! - он протянул руку и направил указательный палец в сторону гор.
- Это уже прошлое, оно ушло. И мои слова, и твои мысли обо мне – это уже прошлое. Нет ни- чего постоянного, настоящее понять очень слож- но. Каждое мгновение происходят огромные из- менения во всем. Эти горы растут или умирают. Деревья готовятся сбросить листву. В этом озере, из икринки возникает новая жизнь и погибает рыба. В наших с тобой телах умирает старая и возникает новая жизнь. Нет ничего постоянно- го, все меняется. Даже твои мысли, они летят так быстро, что не успеваешь за ними. Остано- ви их. Не торопись!
Ансар взглянул в ту сторону, куда указывал странник. Ему показалось, что теперь он дей-
ствительно увидел, что жизнь идет, она не стоит на месте. Нельзя остановить время, но суть его понять также невозможно. Обернувшись, чтобы взглянуть на своего собеседника, он не увидел никого. Вскочив с камня парень огляделся, ни- кого вокруг не было. Ансар рванул к располо- женным рядом кустам, никого. Легко вскочив на камень, на котором он только что сидел, он осмотрел окрестности.
- Может быть, он мне привиделся и никого не было? – подумал Ансар и вдруг заметил, что ра- ненная нога совсем не болит. Даже запрыгнув на камень, он не почувствовал боли. Удивлен- ный он ощупал рану, ее не было.
- Боль – это от Аллаха, сигнал тебе о том, что что-то в твоей жизни не так. Что-то ты делаешь не по воле твоего Создателя. Ты должен это по- нять и исправить, тогда уйдет и боль, тогда не будет болезней, - странник как будто никуда и не исчезал.
Он стоял совсем рядом и смотрел прямо в гла- за Ансара.
- Кто ты? – спросил его воин.
- Я дервиш. Странствую по свету, ищу Исти- ну, ищу себя?
- Откуда и куда ты идешь?
- Не знаю, это неважно.
- Пойдем со мной!
- Нет, я не пойду с тобой. Но ты должен по- нять, что злом не победить зло. Ты всегда прои- граешь, отвечая на удар ударом. Разум – вот что главное. Думай! Не торопись вытаскивать са- блю. Твой самый главный враг – это ты. Победи сначала его, остальные враги разбегутся от тебя, твоя сила станет могущественной, ты будешь непобедим. Только пойми это.Убить невинного и
слабого- это хуже, чем не убить своего кровного врага. Жизнь человеческая – великая ценность.
Незнакомец сел на землю, скрестив ноги и поджав их под себя. Ансар сел напротив. Стран- ник закрыл глаза и что-то начал бормотать про себя. Ансар начал медленно уплывать в неиз- вестность. Он летел в каком-то прозрачном, неподвластном пониманию состоянии, он был невесом и счастлив. Все вокруг было удивитель- но прекрасным и загадочно зовущим. Тишина и только далекий, протяжный звук натянутой струны… Он парил один, в этом огромном про- странстве.Невероятные, необъяснимые ощуще- ния переполнили ликующее сознание парня.
Сколько это продолжалось, Ансар не знал. Когда он медленно открыл глаза, рядом никого не было, лишь маленькие деревянные четки ле- жали на зеленой траве, прямо на том месте, где совсем недавно сидел этот странный человек.
Подобрав четки, Ансар встал и невольно вздрогнул от того, что кто-то в упор смотрел на него. Огромный черный ворон, с блестящим оперением, величаво сидел на сосновой ветке и немигающим, черным взглядом насквозь про- низывал воина.
- Чего тебе? – спросил его Ансар, как будто на- деялся получить ответ.
- Кар-кар, – надменно ответила, как будто обидешись, загадочная птица и взмыла вверх, размахивая огромными, клинообразными кры- льями.
* * *
Поздней ночью Катя наконец решилась по- смотреть содержимое шкатулки, которую перед самой смертью передала ей мать. Все это время девушка не решалась посмотреть, что же могло быть внутри. Свет зажженных свечей дрожал и создавал на стенах причудливое движение те- ней. Катя посмотрела на голубоватое пламя и, собравшись с силами, открыла тяжелую дере- вянную крышку, покрытую изящным серебря- ным узором.
Несколько золотых колец с крупными кам- нями, ожерелье с яркими бриллиантами, грани которых играли разноцветными огнями, упако- ванное в мешочек из мягкой бархатистой мате- рии. Брошь с сиреневыми камешками, которая так нравилась Кате, когда она была еще совсем маленькой. Часто она играли ею, представляя, что это волшебный предмет, способный творить чудеса, она что-то шептала ей и ждала потом от- вета. Наигравшись, она бежала к матери.
- Мама, мамочка надень, пожалуйста, эту брошь, она такая красивая!
Перебрав и остальные украшения, Катя нат- кнулась на пачку бумаг, несколько конвертов и просто сложенных пополам листов бумаги. От- крыв первый конверт, она вытащила из него письмо, написанное знакомым, крупным почер- ком отца.
- Дорогие мои Варвара и Катенька! Я решил написать вам это письмо потому,что не все смог сказать при нашей последней встрече. К сожа- лению, по приезду в столицу, я узнал, что дела, по которым я вызван, обстоят хуже, нежели я предполагал. Уважаемый мною бывший канцлер
Растужев обвинен в измене Родине и подготов- ке государственного переворота. Вчера меня допрашивали в Канцелярии тайных розыскных дел, видимо на днях я получу обвинение в соуча- стии в деле Растужева.
Всем своим сердцем, своей душей, я был пре- дан своей стране, своему народу. Никогда я не замышлял и не поддерживал каких либо дел, на- правленных против государства и Императри- цы. Бог тому свидетель.
Вверяю вас Всевышнему и только его прошу оказать содействие вам. Что касается меня, не беспокойтесь и не переживайте, как бы не стали развиваться события. Я спокоен и тверд. Я ни в чем не виноват.
Люблю вас!
Искренне ваш, Петр Лодыгин.
P.C. Берегите Степана Тельцова и доверяйте ему, он не подведет.
Слезы медленно катились по пылавшим ще- кам Кати. Она, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки, горько заплакала. Любовь к отцу, чувство тоски и беспомощности, охватили ее. Наконец, усилием воли, взяв себя в руки, она стала перебирать остальные бумаги. Здесь были в основном личные документы отца и матери. На самом дне шкатулки, Катя нашла интерес- ный документ. Развернув сложенный в несколь- ко раз лист плотной серой бумаги, она прочла:
«Родословная Семьи Лодыгиных», - было на- писано размашистым, витиеватым почерком. В самом верху стоял кружочек, в котором было написано: «Петр Лодыгин». Далее, от него шли стрелочки к другим, в которых были вписаны
имена отца, деда, прадеда и предков Катиного отца, а, следовательно, это были и ее родствен- ники. Заинтригованная девушка с интересом рассматривала историю своего происхождения.
«Георгий Иванович Лодыгин» - один из пер- вых русских морских капитанов, обучившийся ремеслу в Голландии, по призыву Петра Велико- го, - прочитала она про своего деда.
«Иван Николаевич Лодыгин» - герой Северной войны со шведами, - Катя вела пальцем по спи- ску, опускаясь все ниже и ниже.
В самом конце списка, на последней строчке листа Катя нашла своего предка, прочитав имя которого пришла в некоторое замешательство.
«Султан Барак Лодыга» - прочла она и задума- лась.
- Султан Барак Лодыга?- кто же он был, мой дальний предок, от которого и пошел весь слав- ный наш род, - подумала Катя и вздрогнула от страшного крика, раздавшегося за окном.
* * *
- К врагу идет подкрепление, большие силы подтягиваются сюда. Видимо, они хотят орга- низовать большое наступление и навсегда по- кончить с нами, - Сапар- Батыр внимательно посмотрел на собравшихся.
- Я несколько раз встречал противника на его территории, если так можно назвать захва- ченные ими, наши земли. Они совсем не ждут встречи с нами, едут спокойно и, напав на них внезапно, можно добиться значительного успе- ха. Конечно, не стоит вопрос о том, чтобы сра- зу разбить их. Нет, но нарушить их планы, вне- сти сумятицу и беспорядок в их движение, это
очень важно. Неорганизованность сделает их слабыми.
- Разреши мне, брат, сделать такой налет, - воспользовался паузой Ансар.
- Как твое здоровье, Батыр? – Сапар с улыб- кой посмотрел на молодого воина.
- Я здоров и готов продолжить войну! – бодро ответил тот.
- Что-то быстро ты выздоровел. Знаешь какое- то секретное снадобье или старухи заговорили?
– рассмеялся Сапар, с удовольствием смотря на своего любимца. Этот отчаянно храбрый джигит проявил себя за это время, как настоящий хра- брец и умный воин. Вот только его жестокость, даже на фоне далеко немягкотелых бойцов, не- сколько смущала Сапара.
Увидев в бою неистового Ансара, рубящего врага до седла, нанизывающего головы против- ников на пики, Сапар несколько раз пытался поговорить с ним, убедить его, что похвальная смелость и неоправданная жестокость – это раз- ные вещи. Но молодой горячий воин только и говорил в ответ:
- Хорошо, брат. Спасибо за совет, но при этом продолжал драться, как молодой, голодный лев, терзающий попавшего в лапы беззащитного оленя.
- Готовься, Ансар, твоя сотня как раз будет подходящей для такого рейда по тылам непри- ятеля.
- Мы готовы выступить сегодня ночью.
- Тогда хорошо, давай обсудим детали. Сапар, его несколько ближайших помощни-
ков, Ансар и Айбек, долго еще шептались над картой местности, от руки нарисованной по- встанцами. Наконец, Сапар подытожил:
- Братишка, Ансар, береги себя и своих вои- нов. Твоя главная задача – не уничтожение под- ходящего подкрепления врага, ты просто дол- жен потревожить их, заставив замедлить ход, дать им понять, что легкой прогулки по нашим степям им не видать.
- Я все понял, разреши мне идти готовиться к походу, - ответил Ансар, горящими глазами смо- тря на командира.
- И конечно, не забудь того, о чем я тебе мно- гократно уже говорил, мы не воюем с мирными людьми, не трогай их, - Сапар посмотрел на ре- акцию Ансара.
Тот вспыхнул.
- А им можно уничтожать наши беззащитные аулы вместе с немощными стариками да малы- ми детьми?
- Каждый в ответе за свои деяния. Они за свои, мы за свои. Не будем уподобляться им.
- Хорошо, я все понял, - нахмурившийся Ан- сар был немногословен.
Подойдя к расположению своего отряда, он увидел молодого парня, который неуклюже пы- тался зарядить трофейное фитильное ружье. Длинным шомполом тот пытался вставить заряд в ствол, неловко при этом стараясь удержать в руках длиннющее ружье.
- Оставь ты это. Пока выстрелишь, тебе де- сять раз голову отсекут. Не наше это, обойдем- ся своим привычным оружием. Что может быть лучше соила (деревянной палицы) или кто может уйти от стрелы, пущенной твердой рукой?
- Конечно, наше оружие отличное, но если этой штуковиной научиться правильно пользо- ваться, то пользы будет немало, - ответил его со- беседник.
- Придет время, научимся, а теперь не время,
- проговорил Ансар и зашел в свой шатер в со- провождении верного Айбека и еще нескольких джигитов.
* * *
Резко распахнулась входная дверь, и в комна- ту влетел Степан. Вид его был страшен. Вскло- коченная борода, ошарашенный взгляд, распах- нутый длиннополый кафтан, в руках длинная сабля. Сверкающими, безумными глазами он быстро осмотрел Катю, письменный стол с лежа- щими на нем бумагами, возле раскрытой шка- тулки.
- Собирайся, Катюша! Враг на пороге! - он старался говорить спокойно, чтобы не встрево- жить девушку, но удавалось это ему плохо.
- Что случилось, дядя Степа? Кто на нас на- пал? – Катя быстро сложила содержимое шка- тулки на свое место, закрыв крышку, она взяла ее в руки, затем прижав к груди, спросила дро- жащим голосом:
«Что теперь делать, дядя Степан?»
- Постараемся вырваться из городка, уйти в степь, одевайся Катюша! Кони готовы! - Степан говорил неестественно громко и встревожено.
За окном раздавались душераздирающие кри- ки людей, напуганных ночным налетом степной конницы, и гортанные крики кочевников.
И вдруг Екатерина успокоилась, она поняла, что нет никакого смысла паниковать, если ей суждено сегодня умереть, так что от этого, все люди когда- нибудь умирают. Ей стало даже ин- тересно, как это произойдет. Страх исчез. Поя- вилась спокойная уверенность. Погибнуть надо достойно, достойно памяти своего отца.
- Дядя Степан, выйдите, пожалуйста, я пере- оденусь, - голосом, вдруг ставшим спокойным и решительным сказала Катя.
Несколько удивленный произошедшей мета- морфозой, Степан хотевший было сказать, что надо торопиться, под впечатлением хладнокро- вия этой малышки, тоже взял себя в руки и мол- ча, вышел в сени.
Когда Катя вышла из своей комнаты, Степан Тельцов только ойкнул.
- Ты что это, Катька, собралась драться с эти- ми дикарями? Не позволю! Не пущу! Снимай это, одень платье, может быть они пощадят дев- чонку!
Екатерина Лодыгина была одета в кожаный военный костюм, с защитными металлическими вставками на плечах и запястьях, грубые холщо- вые штаны были заправлены в высокие сапоги из мягкой черной лайки. На голове ладно сидел шлем из серебристого металла. Длинные волосы были собраны и уложены под подшлемник из черной серебристой ткани. Этот боевой костюм когда-то купил ей отец на рынке местных това- ров. Не предполагал, конечно, покойный Петр Георгиевич, что его маленькой девочке предсто- ит одеть его не ради интереса и игры, а ради того, чтобы сразиться с безжалостным врагом и биться в реальном бою за свою жизнь.
- Дядя! У нас нет времени, не жалейте меня. Вы же знаете, я сумею постоять за себя и смогу защитить безоружных! – Катюша выхватила из ножен короткую саблю и ринулась к двери.
- Горе мне! Горе! Остановись, Катюша! Куда ты? Глупенькая моя! – кричал обезумевший Сте- пан, выбегая вслед за своей воспитанницей.
Городок пылал в огне. Только вчера сюда при- были передовые отряды целого кавалерийского полка, который был послан в степь для усми- рения и подавления повстанческого движения под руководством Сапара- Батыра. Только что устроившиеся на ночлег, кавалеристы в панике вскакивали, схватив оружие, они выбегали на улицу, и попадали под разящие удары сабель, падали сраженные смертоносными стрелами.
Весь дозор, призванный охранять ночной по- кой жителей поселения и прибывшей подмоги, лежал лицом вниз с перерезанными от ушей до ушей шеями. Кони, прибывшего войска, были уже далеко в степи.
Катя и Степан, вскочив на коней, понеслись по улице среди пылающих огненным заревом домов. Добравшись до улицы, повернув на кото- рую они выходили бы к самой окраине города, Катя обернулась и крикнула:
- Не отставай, дядя Степа! Мы проскочили, сейчас завернем и дальше мы в степи!
Молодой солдат русской армии в одном ниж- нем белье, босоногий, из последних сил отбивал- ся от этого огромного степняка, теснившего его все ближе и ближе к горящему деревянному за- бору. Страшные удары длиной изогнутой сабли казалось вот-вот выбьют из рук защищающего- ся, его короткий армейский клинок. Пышущий огонь все ближе и ближе, враг наседает, нанося сокрушительные удары, а сил почти не осталось. Слезы хлынули из глаз мальчишки.
- Мама, мамочка!
- У, собака, плачешь? Маму вспомнил! А зачем пришел сюда? Кто тебя звал! – кричал Айбек, стараясь выбить из рук этого доходяги саблю.
Вдруг он обернулся и увидел двух всадников, промчавшихся мимо него. Впереди скакал ху- дощавый парень в серебристом шлеме, следом бородатый, худощавый старик, с выпученными глазами.
Айбек посмотрел на своего соперника, тот стоял у самой кромки огня, бессильно опустив руки, и ждал, когда его прикончат.
- Ну что, выдохся? Сейчас сгоришь! Готовься умереть страшной смертью! – Айбек медленно надвигался на перепуганного мальчишку.
- Мама! Помогите, спасите! – истошно закри- чал тот.
Катя резко остановила коня.
- Дядя Степа, ты слышал? Кто-то зовет на по- мощь, тут рядом, надо помочь! – она резко раз- вернулась и поскакала на зов.
- Куда ты? Чертенок! Уходить надо! Уходить! – кричал ошарашенный Степан.
- Помогите! Спасите! – истошно вопил моло- дой солдат.
- Айбек взмахнул было саблей, чтобы отрубить голову этому слабаку, но вдруг почувствовал, что на него несется кто-то из темноты. Он резко отскочил в сторону и, благодаря этому, остался жив. Катя, стремительно подскочив к нему, ру- банула своим оружием. Смертоносный клинок просвистел в паре сантиметров от головы Айбе- ка. Проскакав несколько метров, девушка раз- вернула коня и опять понеслась на гиганта.
Спасенный солдат бросился бежать, но далеко ему уйти не удалось. Ансар, выскочивший из-за угла догорающего дома, сразил его ударом тяже- лой палицы.
Подоспевший Степан, сняв с плеча ружье, по- пытался было навести его на Айбека, но не успел.
Брошенная подоспевшим джигитом из отряда Ансара веревочная петля, обвила его тело, туго стянув руки. Ружье выпало из рук. Ударом все той же палицы, Ансар сбил Тельцова из седла.
Катя мчалась к Айбеку. Тот спокойно ждал приближения этого явно неискушенного в боях соперника. Когда всадник приблизился и поднял свою саблю, чтобы нанести удар, он с неимовер- ной силой кинул во врага деревянную дубинку. Сокрушительный удар пришелся прямо в плечо приподнятой руки, Катя, потеряв равновесие, рухнула на землю. Серебристый шлем со звоном отлетел в сторону, конь сиротливо отошел в сто- рону.
Екатерина быстро вскочила на ноги и попы- талась поднять с земли уроненную саблю.
Айбек с кривой ухмылкой наступил на острое лезвие и, схватив ее за плечо, толкнул в сторону пылающего огня.
- Тогда ты сгоришь, вместо того шакала, нет разницы, лишь бы вас всех быстрее уничтожить, чтобы не совались больше на наши земли, чтобы не убивали наших детей и стариков!
Катя медленно отступала к огню. Айбек шел за ней, выставив вперед смертоносное острие длинной пики. Огонь обжигал тело, острый на- конечник копья упирался в самое горло. Катя остановилась, дальше отступать было невозмож- но.
Она решительно сняла подшлемник. Огром- ная, светлая копна рассыпавшихся волос, в све- те бушующего огня показалась Ансару чем-то невероятным, чем-то похожим на полыхающее зарево.
- Стой, Айбек! Это же женщина, девушка, не трогай ее!
- Она меня чуть не убила! Какая разница, кто она, я ее спалю в огне или проткну глотку! – за- орал Айбек.
Ансар стремительно подбежал к другу и вы- хватил копье.
- Успокойся, мой друг! Мы не воюем с женщи- нами! – он посмотрел на Катю и добавил:
- Да она совсем ребенок, девчонка!
- Какой там ребенок! Ты бы видел, как она на меня налетела, не увернись я, голова бы моя валялась здесь! – Айбек зло сплюнул и отошел в сторону.
- Делай что хочешь, и мне кажется, нам пора уходить! – крикнул обиженно Айбек, запрыгивая на коня.
- Да, вы собирайтесь там, где мы договори- лись, я буду сейчас! - ответил ему Ансар.
Он посмотрел на Катю. Та стояла, чуть вздра- гивая хрупким телом, низко опустив голову. Длинные белые волосы в свете пожара свети- лись необычным ярким огнем. Ансар подошел к ней вплотную и приподнял ее голову, бережно взяв за подбородок. Та дерзко взглянула на него ненавидящими синими глазами.
- Убей меня! Или я убью тебя! – Катя смотрела на него, горделиво подняв голову, и резко ото- двинув его руку.
- Ну что медлишь? Зарежь меня! Или толкни в огонь и насладись видом сгоревшего человека. Ты ведь этого хочешь?
Ни слова не понявший по-русски, Ансар просто смотрел в ее синие очи вдруг, подумал что где-то он уже видел такие же глаза и такие вот белые волосы. Подойдя еще ближе, он вне- запно схватил девушку на руки и, приподняв как пушинку, усадил на своего, стоящего рядом
коня. Катя истошно закричала и попыталась со- скочить на землю. Но, сидящий уже сзади Ан- сар, могучей рукой прикрыл ей рот и резко при- давил коня пятками, давая тому знать, что пора в путь. Опустив поводья, он дал своему верному спутнику волю. Тот безошибочно нашел дорогу к месту, где на окраине догорающего поселения их ждала почти сотня,разгоряченных битвой, джигитов.
Вскоре по черной, бескрайней степи стреми- тельно мчалась в ночь сотня отчаянных воинов на ста отборных вороных, и на одном из них уносилась в свою новую, невероятную жизнь, простая и храбрая девчонка из далекого север- ного города Санкт-Петербург. Что же ждет ее в тревожной, неприветливой степи? Несчастье, муки и печаль? А может счастье, любовь и ра- дость? Сложно, вернее невозможно нам понять судьбу человеческую. Непостижима она для нас. Надеяться и верить – вот наш удел. Так давайте, и мы будем просто надеяться на лучшее…
ГлАвА 2.
Часть первая.
Гарри Ларингтон вышел из здания, где на- ходилось правление «Ост-Индской компании» и решил прогуляться по берегу Ганга. Хотя в по- следнее время в Калькутте было не очень спо- койно, сказывались еще последствия недавно подавленного Британскими властями восстания бенгальских мятежников, офицер политической разведки Англии не мог позволить себе боять- ся чего- либо. Примерно так рассудив про себя, Гарри пошел по пыльным улицам города. Ему нужно было спокойно сосредоточиться и осмыс- лить весь тот разговор, который у него только что состоялся. Его собеседник, числившийся в штате компании на позиции вице-президента, был фактически главой Восточного Департа- мента Английской Внешней Разведки. Это был влиятельный в высших эшелонах власти чело- век.Говорят, что даже сам Генерал-Губернатор Индии побаивался его.
- Видимо, так оно и есть, - подумал Гарри, вспомнив, что предыдущий генерал-губернатор был осужден за финансовые злоупотребления денежными средствами, собранными с местных крестьян в виде земельного налога.
Много нового сегодня услышал Ларингтон, также официально числящийся коммивояжером
«Ост-Индской компании», которая фактически и управляла экономикой Индией. Можно ска- зать, что это управление было очень похоже на
грабеж. Непомерные налоги собирались с насе- ления вне зависимости от результатов их труда, существовала ставка, которую жестоко выбива- ли сборщики подати. Продукция сельхозпроиз- водителей закупалась за бесценок, экспорт опия и хлопка приносил в казну Британии огромные прибыли.
Колониальная Индия стала наиболее экономи- чески выгодным проектом в мире, поэтому не- давно пришедший к власти Король Георг Третий прекрасно понимал, каким лакомым кусочком он обладает. Понимал он и то, что желающих отобрать его более чем достаточно. Во-первых
– это Франция, которая никак не могла успоко- иться после того, как потеряла свои позиции в Индии, уступив их Англии. И конечно, амбици- озная Русская Императрица не теряла надежды обеспечить свое влияние на этот регион.
- Учитывая все это, – скрипучим, менторским голосом наущал Ларингтона его шеф.
- Ваш регион, Казахское Ханство должно стать непроходимой преградой для русских. Это ваша главная задача. Для этого нами разработан спе- циальный план, предусматривающий несколько конкретных мероприятий, с одним из них вас сегодня ознакомят, и вы обязаны в самые ко- роткие сроки его выполнить. Слышите, Ларинг- тон, в самые короткие сроки, – подчеркнул он.
Теперь, узнав о своем новом задании, Гарри медленно прогуливался по берегу могучей реки и думал.
- Нелегкая задача, а вернуться назад, выпол- нив его, будет очень сложно. Готов ли он сложить свою голову в диких степях казахов ради инте- ресов своей родины? Готовы ли к этому Ричард и Джон, вместе с которыми, и предстояло ему
выполнить на территории Казахского Ханства это ответственное и вместе с тем трудновыпол- нимое задание.
До самой темноты одинокая фигура Гарри Ларингтона маячила на берегу священного Ган- га. В голове его рождались все новые и новые варианты исполнения полученного приказа, но в итоге любого из них, выбраться живыми назад представлялось крайне маловероятным.
Ларингтон стоял и смотрел в мутные воды ве- личественной реки.
- Может быть она такая мутная, потому что в ней растворяют прах кремированных инду- сов? – подумал вдруг они тут же отогнал от себя мысль о неизбежном для всех людей финале этой жизни.
- Надо думать не о смерти, а искать пути ре- шения поставленной задачи, - настраивал он себя на конструктивное мышление.
Нужен был неординарный подход, он обязан придумать такой вариант, который позволил бы им выполнить намеченный руководством план и в то же время оставить им, исполнителям этого коварного замысла, шансы на успешное возвра- щение на берега не менее замечательной, чем Ганг, реки под названием Темза.
* * *
Сапар - Батыр был хмур и немногословен. Он должен был принять трудное для себя решение
– приостановить активные действия и отойти вглубь территории Казахского ханства, с тем, чтобы сохранить свое войско, которое отступало под натиском превосходящих сил неприятеля. Жители близлежащих аулов, на которых могло
пасть обвинение в соучастии в военных дей- ствияхили просто подозрение в сочувствии, уже откочевали на юг.
- Мы уйдем, нам придется отступить, чтобы собрав силы, вернуться и изгнать врага с нашей земли, - наконец решился он произнести, такие неприятные для него слова.
Сидевшие рядом с ним джигиты молчали. И в эту непростую минуту слово взял, недавно прибывший в расположение повстанцев, Куат
– жырау. Вернее будет сказать слово взял ко- быз. Звуки древнего инструмента зазвучали в бескрайней степи. Высокий, худой, черный как смоль жырау, сидевший, сложив под себя ноги, плавно раскачивался в такт движениям своей правой руки, держащей смычок из конских во- лос.
Высокий напряженный звук сменялся низ- ким спокойным переходом и превращался в удивительную мелодию, в которой сочетались и яркие лучи солнца, и голубое небо, и плач ребен- ка. Грусть и радость, гнев и покой, терпение и мужество, все это было выражено в гармонии звуков, рождавшихся при движении смычка по струнам.
Ансар, сидящий рядом с Сапаром, прикрыл глаза и тихо внимал этому плачу израненной зем- ли, этому призыву матери и наставлению отца. Слышал он и тревогу о судьбе народа и надежду в светлое будущее и, главное, он услышал веру в победу, которая обязательно придет к ним, к за- щитникам своего Отечества.
Когда кобыз умолк, казалось, ничего больше говорить не нужно но, теперь зазвучала дру- гая мелодия, то была песня Жырау о народе и Матери-Земле.
-Народ мой! Не сломлен ты, пока живы джигиты, Пока горит очаг, пока струится дым,
пока бежит ручей, Малыш, родившийся вчера, назавтра – воин, И мать его проводит с улыбкой в смертный бой. Пока горит звезда, дорогу не забудем,
ковыль степная нам ковер.
Пусть молятся старики, смех ребенка раздается, В сердцах горит огонь,
его не потушить ничем и никому! Народ наш вечен, он был, он есть, он будет! Счастливым и свободным,
пока на небе Солнце есть!
Терпение и честь – вот наша сила,
которую умом познать нельзя!
Она непоколебима, как Вечность,
Истина и Правда!
Сапар- Батыр увел свое войско далеко в степь. Каратели тщетно искали его в течение месяца и были вынуждены вернуться ни с чем. По дого- воренности с ним, Ансар и его джигиты должны были вернуться в свои аулы, с тем, чтобы при возобновлении сопротивления опять присоеди- ниться к повстанцам.
- Брат мой, береги себя! На таких как ты джи- гитах держится наша Земля, ты пример для всех нас! Удачи тебе, терпения и сил! – Ансар крепко обнял крепкого, словно вылитого из камня Са- пара.
- И ты, мой друг, храни себя и свой народ! Я обязательно вернусь и надеюсь увидеть тебя рядом со мной. Ты храбрый воин, настоящий степной волк, я горжусь тобой. Горжусь нашей дружбой! – два отважных сына Великой степи, прощаясь, прижали друг к другу свои пламен- ные сердца.
* * *
- Сынок! Зачем ты привез эту несчастную де- вочку? Посмотри на нее, она ведь ничего не ест! Умрет ведь, отвез бы ты ее к границе и перепра- вил ее к своим. Жаль мне ее! - мать с укоризной смотрела на Ансара.
- Мама, я ее захватил по нашим законам. И потом, ты знаешь, ведь она сражалась с нами, с оружием в руках.
- Да какой из нее воин, дунь на нее и дух вы- скочит, только глаза одни остались. Поговорил бы ты с ней.
- Да как мне с ней говорить, я не понимаю ее языка, она не знает нашего.
- Нет! Ты ошибаешься! Она говорит по- казахски плохо конечно, но понимает меня и се- годня впервые ответила.
- И что она тебе сказала?
- Рахмет (спасибо) сказала, когда я ей принес- ла молока.
- Пойдем, сынок, к ней, сердце мое разрыва- ется, пожалей ее, ведь она совсем еще ребенок!
Ансар подошел к матери, обнял ееи сказал:
- Пойдем, мама, посмотрим на нее!
Катя сидела в юрте на мягком ворсистом по- крытии, прижав к себе худенькие коленки. Во- енный костюм ее совсем истрепался за эти дни. Давно немытые волосы были собраны в длинную косу. Она сильно похудела, потому что почти ни- чего не ела за то время, которое она провела, сначала в военном лагере повстанцев, а затем в почти десятидневном конном переходе до аула Ансара.
Прибыв в расположение войск Сапар – Ба- тыра, Ансар казалось, позабыл о существова-
нии своей пленницы, лишь коротко бросив свои джигитам:
- Смотрите, чтобы не сбежала, и кормите ее!
Все попытки накормить непокорную девушку заканчивались тем, что она выливала принесен- ную еду или просто отодвигала в сторону чаш- ку с ароматной похлебкой.Жила она отдельно в маленькой черной юрте. Однажды проснувшись поздно ночью, Катя решила убежать. Тихонько приоткрыв маленький войлочный навес, заме- няющий дверь, она выглянула в звездную ночь и увидела стоящего рядом воина. Тот равно- душно посмотрел на нее и жестом руки показал Кате, что бы она вернулась в свое жилище. Горь- кие слезы душили бедную девушку. Она плакала сидя на колючей кошме и смотря на черное небо сквозь отверстие на самом верху этого походно- го жилья кочевников.
- О, мой Бог! Дай мне, твоей рабыне, умереть спокойно, дай мне сил не есть и не пить, чтобы скорее закончились мои дни на этой грешной земле! – так молилась Катя, почему-то представ- ляя себе Бога в виде доброго, старого человека, живущего где-то там, высоко, в этом огромном черном небе.
Когда сотня джигитов направилась в свои аулы, Катю посадили на высокого жеребца, при- вязав того к седлу одного из скачущих впереди воинов. Так и проскакала она эту дорогу среди сотни отчаянных и немногословных джигитов. Ансар ни разу не подошел и даже не посмотрел на нее.
И вот теперь он шел по настойчивому призы- ву матери, чтобы взглянуть на нее.
Ансар и сам не отдавал себе отчета, для чего он похитил эту беловолосую девушку. Хотел ли он
сделать ее своей женой, как было принято сре- ди номадов, жениться на похищенных из стана врага красавицах? Нет, об этом он как-то не за- думывался. А зачем тогда он привез в эти края эту бедную русскую. Наверное, этого не знал ни Ансар, ни еще кто-нибудь на свете.
Раушан, всем сердцем пожалевшая малень- кую девочку, решила убедить сына отпустить пленницу, не мучить ее. Конечно, как и всякая мать, Раушан ждала и мечтала о том дне, ког- да ее гордость, ее сын, приведет в дом невесту. Но рассматривать в качестве будущей жены для сына эту тощую, несчастную девушку, она не могла. Главным для нее сейчас было – это облег- чить судьбу этой голубоглазой пленницы.
Войдя в юрту, Ансар увидел Катю, и суровое сердце его дрогнуло. Такой несчастной и поте- рянной предстала она перед ним. В эту минуту он вдруг понял, что все это время он держал в памяти тот ненавидящий взгляд, которым она наградила его тогда, в пылающем городе. Все эти дни, иногда вспоминая о ней, он думал о враге, о том, что она принесла в его степь войну и унижение, она олицетворяла для него насилие и ненависть. Но теперь он вдруг осознал, что это крохотное создание не способно кого-нибудь обидеть, и то, что она, хрупкая и нежная, вышла с оружием против сильных и жестоких воинов, одно это возвышает ее и о каком-либо наказа- нии или мести ей достойный джигит и помыш- лять не может.
Он подошел и протянул ей руку.
- Вставай, не бойся! – я тебя не обижу.
Катя подняла свои полные слез глаза и вздрог- нула, ей показалось, что она уже где-то видела своего похитителя. Сегодня впервые она увиде-
ла его глаза и не нашла в них ненависти и злобы, что-то похожее на жалость, читалось в них.
- Не жалей меня! – на ломанном казахском от- ветила Катя.
- Я хочу умереть, позволь мне хотя бы это, – прошептала девушка, опустив глаза.
- Ну что ты, не говори так, ты совсем еще мо- лода, жить тебе и жить! – дрогнувшим голосом отозвалась Раушан.
Ансар подойдя к Кате, присел возле нее.
- Тебе надо кушать, набраться сил, а затем, когда ты окрепнешь, я отвезу тебя к твоим, обе- щаю! - парень говорил мягко и спокойно.
Раушан удивленно посмотрела на сына, ни- когда она еще не слышала в голосе своего жест- кого сына, таких нежных и проникновенных но- ток. Что-то похожее на ревность мелькнуло в ее сердце.
- Вот так, видимо, ревнуют матери своих сы- новей к их избранницам, - подумала она.
Катя, взявшись за протянутую руку, встала и, пошатываясь от слабости, пошла к выходу из юрты. Выйдя на свежий воздух, она зажмури- лась от лучей яркого степного солнца и впервые за долгое время слегка улыбнулась.
- Ты, правда, отпустишь меня? – обратилась она к стоящему рядом Ансару.
- Я же обещал, конечно, отпущу! – ответил тот, рассматривая девушку, пытаясь вспомнить где же он мог ее видеть.
- А как тебя зовут? – спросил Ансар, присталь- но смотря в голубые глаза.
- Катя, Екатерина! – ответила пленница, чуть щуря глаза на солнце.
- Меня зовут Ансар! – представился, наконец, похититель, своей пленнице.
- Ты только не убегай, вокруг много волков и шакалов. Это опасно. Тебя никто не будет охра- нять, можешь ходить куда захочешь. Теперь ты не пленница, а наша гостья. Ладно?
- Гостья? Странно же ты приглашаешь в го- сти! – смешливо сказала Катя.
- А у нас принято воровать себе невест, - про- изнес было Ансар и запнувшись, впервые в сво- ей жизни, почувствовал себя неловко.
- Так и воруй себе невест. А я здесь причем? – Катя отвечала без обиды и ехидства.
- А может, я на тебе женюсь?
- Во-первых, мне еще рано думать об этом и, во-вторых, я же должна этого тоже захотеть.
- Нет, это не обязательно. А возраст? Сколько тебе лет?
- У девушек об этом не спрашивают! – обиде- лась Катя.
- Я думаю, что ты уже достаточно взрослая. Вот только тебе надо научиться хорошо говорить на нашем языке.
Все это время едва подбиравшая слова, Катя ответила:
- Это действительно надо. Я скоро научусь.
- Так значит,все же хочешь за меня замуж? – лукаво улыбнулся парень.
- Нет, не хочу. Хочу, чтобы ты меня поскорее отвез к своим.
- К маме?
- У меня нет мамы.
- Тогда к отцу?
- И отца у меня тоже нет.
- Так к кому ты хочешь поехать? – спросил на- стороженно Ансар.
Катя не ответила, низко опустив голову, готовая расплакаться. Заметив это, замолчал и Ансар.
В этот день Катя выпила наваристый бульон и съела несколько кусочков свежей баранины. Ве- чером она сама вышла из юрты и направилась к Раушан. Осторожно приоткрыв маленькую рез- ную дверь, она, увидев стоящую у сундука мать Ансара, обратилась к ней:
- Можно мне войти?
- Конечно, заходи, доченька!
- Я хочу вам сказать большое спасибо, за все, что вы для меня делаете, - взволнованно начала было Катя.
Раушан, как бы не замечая состояния девоч- ки, позвала ее к себе:
- Иди сюда, садись рядом со мной, будем шить одеяло из этих лоскутков материи. А спасибо мне говорить не за что. Как звать-то тебя?
- Катя.
- Катья, Катия, - попыталась произнести не- привычное имя Раушан.
На войлочном покрытии юрты лежали раз- ноцветные куски ткани. Из разных по форме и по цвету лоскутков они принялись создавать красивые узоры, располагая полученные ри- сунки на прямоугольной заготовке из плотного материала. Рядом лежал такого же размера дру- гой кусок еще более плотного сукна, покрытый сверху небольшим слоем верблюжьей шерсти. Подшив сформированные узоры к основанию, мастерицы, наложили верх одеяла на основание и принялись сшивать две половинки.
Работа увлекла Катю. Раскрасневшаяся, ви- димо от того, что поела горячей еды, она тща- тельно выверяла каждый стежок, при этом чуть высунув язычок.
Раушан невольно залюбовалась ею. Белая кожа, тонкие черты лица в обрамлении густых
белых волос, голубые, непривычные для казахов глаза.
- Да она просто красавица, – подумала она.
- Не было еще в степи таких невест. Много было пленниц, которые стали женами казахским батырам, но в основном это были калмычки и монголки, похожие на казашек. Может, дей- ствительно привыкнет к нам, да и останется, – размышляла мать.
Катя, почувствовав на себе взгляд этой до- брой и красивой женщины, ласково посмотрела на нее и широко улыбнулась.
* * *
Гарри Ларингтон и Джон Спенсер сидели за низким столиком, поджав под себя ноги и с удо- вольствием ели плов. Здесь, в Хиве, плов готови- ли отменно.
- Предатели есть всегда и у всех, - произнес Джон, вынимая из горки рассыпчатого риса ку- сок нежной баранины.
- Только вот причины, по которым они стали таковыми, разные. Хотя одна из них, по- моему, общая для всех времен и народов. Деньги, вер- нее желание человека владеть ими, несмотря ни на что.
- Вы так уверены, Джон?
- Нет, я не уверен. Просто думаю, что иного варианта, нежели подкупить кого-либо из окру- жения нужного нам человека, просто нет.
- Я думаю, это примитивно и опасно.
- Возможно, что и так. Какие вы видите ва- рианты?
-Не знаю пока. Возможно, надо будет сыграть на другой пагубной слабости людей. На тщесла-
вии. Насколько я знаю, страсть к славе и власти развита у этих степняков не меньше чем у нас, в Англии.
Спенсер рассмеялся.
- Думаю, что им далеко до наших придворных интриг, хотя у них есть другая черта, очень ха- рактерная для казахов.
- Что вы имеете в виду, - спросил Гарри, пы- таясь раскурить затухший кальян.
- Казахи не любят подчиняться друг другу. Каждый более или менее состоявшийся батыр, мнит себя минимум султаном, а то и ханом.
- Но ведь не все из них могут быть ханами. Для этого претендент должен быть чингизидом, то есть принадлежать к потомкам Великого Хана Чингиза.
- Да, это так. Ноэто обстоятельство, эта их черта характера может сыграть против них. Я думаю это тоже один из наших козырей.
- Интересно, надо будет развить эту тему. Времени у нас немного. Я привез все, что нам может понадобиться: деньги, оружие и даже на- бор ядов. Кстати, Джон, вы когда- нибудь виде- ли револьвер?
- Нет, только слышал, что появились писто- леты, способные производить подряд несколько выстрелов. Неужели вы привезли такой?
- Да, чуть позже я вам его продемонстрирую. Чудо как хорош. Выезжаем завтра. Кстати, Ри- чарда в подробности предстоящей операции по- свящать не надо. Пусть занимается своими ин- женерными делами.
- Хорошо, Гарри.
* * *
Подошедший человек, с огромным, через все лицо шрамом, перебил Спенсера, обратившись к нему на непонятном для Ларингтона наречии. После того, как Джон ответил и довольный от-
ветом местный житель отошел, Гарри спросил:
- На каком языке он говорил, я что-то не по- нял его?
- Это чагатайский язык, или его еще называ- ют древнеузбекским. Иногда здесь им пользуют- ся.
Прекрасно знавший почти все тюркские язы- ки Ларингтон удивился:
- Интересно, для чего они им пользуются?
- Когда хотят скрыть от посторонних содер- жание разговора. Это мой партнер по бизнесу. Он ждет очередной партии скакунов, которую я ему обещал. Не хочет, видимо, чтобы ты был в курсе наших дел, - рассмеялся шпион.
- Коммерческая тайна? – улыбнулся Гарри.
- Да, я иногда уже подумываю, может бросить свою основную работу и начать бизнес в этих краях. Недурно получается, между прочим, - от- ветил Джон и почему-то нервно засмеялся.
Британцы смеялись, хотя человек, разбираю- щийся в вопросах психологии, без труда заме- тил бы, что за этим внешним проявлением бес- печности и радости, скрывалось напряжение и озабоченность предстоящим нелегким визитом в бескрайние казахские степи. Кроме того, вни- мательный наблюдатель смог бы, вероятно, от- метить, что Джон Спенсер имеет какие-то свои дела, в которые не очень то и хотел посвящать своего друга.
* * *
Катя проснулась очень рано. Она уже при- выкла, что ее никто не охраняет и она может свободно передвигаться по аулу. Ей нравилось проснуться вот так, до рассвета и пройтись по мокрой от росы траве, пробежать босиком по мелким гладким камешкам, которыми были усыпаны берега небольшой речушки, пробегаю- щей рядом.Первые, несмелые пока лучи солнца засверкали над невысокой горной кручей, вен- чающей одну из разбросанных по степи сопок. Девушка присела на корточки возле самого бе- рега и, набрав в ладошки холодной, прозрачной искрящейся воды, ополоснула лицо. Прилив све- жести и новых сил, данных утренней прохладой и хрустальной влагой, взбодрил ее.
Она легко вскочила на ноги и побежала назад, в аул.
Ансар стоял за высокими кустами душисто- го барбариса и любовался своей гостьей. Так те- перь он ее называл про себя. Подумав же, что она его пленница, он чувствовал чувство, похо- жее на стыд и сожаление. Как он мог причинить зло, украсть такую очаровательную, простую и открытую девушку. Своей непосредственностью и доброжелательностью Катя покорила всех жи- телей аула. Раушан просто влюбилась в нее, она души не чаяла в этой доброй и смышленой дев- чонке.
За это небольшое время, что она провела в ауле, Катя научилась бегло говорить на казах- ском и теперь старалась использовать в своей речи пословицы и поговорки, чем приводила в неописуемый восторг окружающих. Одежда ее износилась, и Раушан с нескрываемым удоволь-
ствием надела на нее казахский наряд. Длинное голубое платье, синий расшитый камзол, слива- лись с блеском ее таких же синих глаз, делая де- вушку неотразимо красивой.
Ансар, грозный воин, одним видом своим на- водивший страх на врагов в бою, стоял и не ре- шался подойти к Кате, чтобы сейчас на рассве- те, без свидетелей переговорить с нею. Вот она проходит совсем рядом. Парень с замиранием сердца смотрел на Катю.
Сделав вид, что она не заметила, следовавше- го за ней Ансара, Катя старалась унять заторо- пившееся вдруг сердце, потушить тревожный жар, охвативший вдруг ее, и придавший яркий румянец нежному лицу.
- Такой смешной. Добрый и сильный, - поду- мала она и, как будто испугавшись своих соб- ственных мыслей, заспешила домой.
- Ладно, поговорю с ней потом, днем, - с не- скрываемой досадой успокоил себя Ансар и по- шел в свою юрту.
Однако в этот день поговорить с Катей ему не удалось, потому что в аул пришел человек, кото- рый перевернул всю его жизнь.
Ближе к обеду, аульский мальчуган осторож- но заглянул к Ансару и сообщил, что прибыл не- знакомец, который хочет встретиться с ним.
Выйдя из юрты, Ансар увидел стоящего чуть поодаль человека в длинной белой одежде, кото- рого где-то уже видел. Подойдя поближе он по- нял, кто это - тот самый дервиш, который встре- тился ему как-то у горного озера.
Внимательно смотрел он на подходящего Ан- сара.
- Ас салам алейкум, - приветствовал тот.
- Мир вам! – ответил парень.
- В прошлую нашу встречу я не представился, меня зовут Насыр–баба, - произнес он сразу же вспомнившимся Ансару голосом.
- Ансар! – представился в свою очередь моло- дой степняк.
- Разрешишь ли ты провести несколько дней в твоем аулестранствующему путнику?
- Конечно, вы можете пробыть у нас столько, сколько вы хотите, мы будем рады.
- Это твоя мать? – спросил Насыр-баба, смо- тря на Раушан, которая шла к ним, держа за руку Катю.
-Здравствуйте, - сказала она приветливо, под- ходя к мужчинам.
- Ас салам алейкум,- отозвался дервиш, вни- мательно смотря на Раушан и на эту светловоло- сую девушку.
- Добрый день, - сказала Катя, удивленно смо- тря на странного человека.
Странного, потому что, на первый взгляд – это был старик, но приглядевшись к нему, Катя вдруг подумала, что нет, это наверняка, не ста- рый еще человек. Но седая борода и такие же длинные волосы, создавали образ старца. Невоз- можно было понять, сколько же ему лет.
- Биологический возраст человека ничего не значит. Важно, в каком он состоянии, здорово ли его тело, находится ли в гармонии с миром его душа. Если я скажу вам, сколько мне лет, вы все равно не поверите, так что, я лучше оставлю эту тему. У нас есть многое, о чем поговорить,
- уверенно и безапелляционно заявил гость, про- читав мысли своих собеседников.
- Проходите, почтенный, вы, наверное, прого- лодались, у нас как раз сварилось мясо, - жестом пригласила путника в юрту, Раушан.
- Спасибо вам, добрая женщина, я посижу с вами за столом, но сегодня мяса я не ем.
- Почему? – искренне удивился Ансар.
- Каждой еде, в особенности мясу, есть свое время, когда его надо есть. От этого зависит наше здоровье, если вы этого захотите, я вас на- учу таким премудростям.
- Ну как же можно обойтись без мяса? – вос- кликнул Ансар, основным пропитанием которо- го оно и было.
- Можно, сынок, и даже нужно. Много рас- тений на свете, данные нам Аллахом, способны заменить нам животную пищу.
- Вы мусульманин? – спросил Ансар, услышав в разговоре упоминание Аллаха.
- Альхамдуллилах, я мусульманин, еще со вре- мен Альмисака, - ответил Насыр-баба, внима- тельно посмотрев своимиглубоко посаженными глазами на Ансара.
- А что это такое – Альмисак? – не отводил взгляда парень.
- Предбытие, время когда существовали наши души, еще не воплощенные в тела. Именно тогда все мы дали клятву Аллаху быть мусульманами.
- Все мы? – еще больше удивился Ансар.
- Да, Ансар, все мы, и ты, и твоя мать, и даже эта синеглазая девочка, - сказал дервиш, с улыб- кой смотря на Катю, которая невольно спрята- лась за спину Раушан.
- Давайте пройдем в юрту и там продолжим наш разговор, - предложил Ансар.
Они действительно продолжили этот инте- ресный разговор. Это продолжение вылилось в многочасовые беседы и проповеди. Особенно заинтересовалась всем тем, о чем поведывал странник, Катя. Целыми днями она сидела возле
Насыр-бабы и внимательно слушала его, иногда задавая вопросы.
Ансар тоже иногда присоединялся к ставшим традиционными беседам о Вере, о Боге, о Веч- ности и Смерти, о Долге и Чести, о Познаваемо- сти и Вечной тайне. Впервые Катя узнала, что такое эзотерика – невидимый мир.
- Что такое верить в Бога? – спрашивал Насыр- баба и тут же сам и отвечал:
- Это значит верить в то, что мы не знаем, и никогда, до своей смерти не узнаем. Но мы ве- рим в Судный день, на котором каждый, жив- ший на этой земле, будет отвечать за содеянное, мы верим в существование ангелов и джинов. Мы верим, что однажды все умершие будут вос- крешены для того, чтобы предстать перед своим Создателем. Мы верим, что все, что происходит с нами, происходит по воле Аллаха, даже листок с дерева не упадет без этого и поэтому у нас нет основания грустить или быть чем-либо недо- вольными в жизни.
- А как же смерть, мы тоже должны быть рады ей? – осторожно спросила Катя.
- Не надо ее бояться, это просто переход в другую жизнь. Смерти нет. Понять и принять это достаточно сложно, нужно быть готовым к этому, к понимании. Эта готовность приходит через знания и опыт. Когда мы узнаем что-то новое, расширяем свои горизонты, очень важно использовать свои теоретические познания на практике, создавая опыт. Тогда меняется чело- век, а меняя себя, мы изменяем мир. Видишь, как просто изменить все вокруг, надо просто из- менить себя.
- Неужели даже в том, что меня похитили, есть что-то хорошее?
- А как же наша встреча с тобой? Ведь мы должны были встретиться, и вот я здесь, и ты рядом.
Катя задумалась. Вот уже несколько дней, как она начала замечать, что ее покинули тоска и печаль. Исчезло состояние постоянной обиды и страха. Она стала просто жить, жить той жиз- нью, которая у ней сегодня была.
Люди, окружавшие ее постепенно станови- лись для нее другими. Добрая и нежная Раушан, вызывала в ней трепет и смирение.
- Видимо так относятся к матери, - подумала однажды Катя и вдруг задумалась, - А не пре- дает ли она тем самым память о своей родной маме.
- Нет, конечно, нет. Заменить маму не может никто, даже такой замечательный человек, как тетя Раушан. Но свое место в маленьком сердце она все же завоевала.
Катя частенько ловила себя на мысли о том, что она стала думать и об Ансаре.
- Кто он для нее? Похититель - злодей? Нет. Брат?
Тонкое, щемящее чувство, вдруг сжало ее сердце и жаром обдало ее нутро. Запылали деви- чьи щеки, зарделась невинная девушка, впервые подумавшая о своих чувствах к понравившему- ся парню. Нравился ли он ей? На этот вопрос она бы никогда не ответила. Ни да, ни нет. Она просто на могла точно определить своих чувств. Эти новые ощущения были для нее еще не по- нятны и не объяснимы.
- Он сильный и благородный, красив...
- Нет, я не буду думать о нем, не буду, - убе- дила она себя наконец и как будто радуясь тому и отгоняя от себя пугающие мысли, облегченно вздохнула.
* * *
Пять раз в день Насыр-баба совершал намаз, громко, на весь аул, читая «Азан» - призыв к мо- литве. В эти минуты Ансар приходил и смотрел на молящегося странника.
- Зачем вы так часто молитесь? – спросил он как-то его.
- Я молюсь ровно столько, сколько предписа- но всем мусульманам, благодаря Аллаха, за то, что он дал нам в этой жизни, - ответил дервиш.
- А что он вам дал?
- Он дал нам всем, кто живет на этой земле все, что позволяет нам жить. Например, вот эта ма- ленькая ягода барбариса. Как она выросла? По- нимаем ли мы, что когда-то зернышко упало на землю, затем прошел дождь, который увлажнил почву, и оно проросло. Далее там, внутри земли, происходили сложные процессы – полезные и нужные для роста растения вещества проника- ли в него, и оно росло. И вот появился такой ку- старник. Теперь я съем эту ягодку, она, попав в мой желудок, претерпевает сложные изменения, мой организм извлекает из нее все, что полезно мне. Вдумайтесь, какие процессы происходят вокруг нас, вне зависимости от нашего участия или неучастия. И это все происходит по воле Ал- лаха. Если бы было такое правило, чтобы иметь одного коня, надо было бы молиться два дня. Вы бы молились? Думаю, да, все бы молились. Или для того чтобы уметь ходить, надо молиться всю ночь. Я также уверен, что все бы согласились на такие условия. Но ведь Аллах, дав нам все это, указал на то, что мы должны молиться всего-то пять раз в день. И что, мы молимся?
Нет, молимся только тогда, когда что-то те- ряем, а существующее состояние мира и наше в нем положение воспринимаем, как данность. Потеряв, мы виним Бога, приобретя, хвалим себя.
Подумайте о наших с вами способностях ви- деть, ходить, кушать. Представьте, что кто-то предложил вам тысячу лошадей за ваши глаза.
- Отдай мне свои глаза и получи тысячу от- борных рысаков! Кто согласится? Никто! Или он же предложит сто тысяч верблюдов за наши две ноги. Отдадим? Нет! Никто не отдаст! Так како- ва цена наших простых способностей, данных Аллахом? Правильно, они бесценны! Так почему мы не должны платить такую маленькую плату за это – читать намаз.
Ансар был поражен словами Насыр-бабы, они задевали в нем что-то новое, что-то до этого дре- мавшее и неизведанное. Он протянул своему го- стью четки, которые тот когда-то оставил в лесу, у озера, при их первой встрече.
- Вот, возьмите, вы их оставили.
- Оставь их себе, я уверен, что тебе они сейчас нужны. Они- это просто устройство для счета, смотри.
Он взял четки и начал их перебирать, при этом при каждом перемещении нанизанной на суро- вую нитку бусинку произносил слово «Аллах».
- Когда мы повторяем одно из имен Бога, в нашем организме происходят определенные изменения, он начинает работать по- другому. Наши внутренние железы выделяют в кровь новые компоненты, и мы становимся другими, наше тело буквально меняется.
Насыр-баба вернул четки Ансару, добавив при этом:
- Попробуй сам и скажи мне результат.
- Но ведь я верю в Тенгри и, не подобает мне молиться вашему Богу.
- А ты молишься Тенгри?
- Да, молюсь!
- Как часто ты должен это делать?
- У нас нет строгих предписаний, но я верю в него, как верил мой отец и все мои предки.
- Все в мире должно совершенствоваться, ища Истину. Все, что делали твои предки, как они жили – было правильным в свое время. Но теперь ты стал получать новые знания и должен это понять и принять.
- Нет! Я верю только в Великого Тенгри и буду поклоняться только ему, ему одному.
Ансар бросил на землю четки и, резко повер- нувшись, ушел.
- Астахфираллаху азим, уа тууба Аллах! – про- изнес дервиш, прося Бога не гневаться на свое- го неразумного раба.
* * *
Шло время, приближалась осень. Кое - где на деревьях и кустарниках появились слегка по- желтевшие или чуть побагровевшие листья. Не так весело, как летом щебетали птицы на рас- свете, не таким жарким стало солнце. Цвет его не был уже ослепительно желтым, как в жаркие июльские дни, а стал каким-то белесым, даже серым. По утрам стало слегка холодать, легкая изморозь на траве и листьях кустарников напо- минала о скорой зиме.
Разговоров о возвращении Кати никто не поднимал. Она почти все свое время проводила с Насыр-бабой, слушая его бесконечные расска-
зы, изучая хадисы из жизни пророка Мухамма- да (да возлюбит его Аллах и приветствует). И о других Пророках, в том числе и о Иусусе Христе или как называли его мусульмане о Исе, расска- зывал дервиш девушке и другим жителям аула, собирающимся вокруг него.
Как-то вечером Катя задала вопрос путеше- ствующему страннику:
- Скажите, уважаемый Насыр-баба, вы гово- рите, что Ислам - это последнее слово Аллаха и самая правильная религия. А как же мы, хри- стиане? Разве наша религия неправильная? Мы тоже должны стать мусульманами?
- Самое главное – это понять, что Бог один и Иса, он не Бог, он Пророк, Великий Пророк, принесший на землю слово Аллаха, изложенное в Библии. И до того момента пока не дал Аллах людям Коран, это слово было последним. Но ведь всегда последнее слово – это Истина. Должна ли ты стать мусульманкой? Я хочу, чтобы это поня- ла ты сама и сама же ответила на свой вопрос. Для этого, чтобы дать людям знания и позволить им принять свое решение, основанное на этих новых данных, и брожу я уже сорок лет по све- ту.
- Сорок лет?
- Да, сорок лет назад я покинул свой дом, что- бы служить только Аллаху, и нет у меня другой цели, другого желания. Моя жизнь – это служе- ние Богу.
- А где ваш дом?
- Я родился далеко, на берегу моря, в пустыне. Но мой дом там, где Аллах, то есть везде, там где я нахожусь.
- А у вас есть семья?
- Моя семья, мои дети и родители – это Аллах.
- А где же мой дом? – спросила вдруг себя и собеседника Катя.
- У меня нет родителей, нет братьев и сестер. Есть только родственники, но я их не знаю. На- верняка и они не ищут меня. Жив ли мой на- ставник и опекун дядя Степан, я не знаю.
- Сердце твое подскажет тебе. Оно даст тебе правильный ответ тогда, когда оно будет чистым, незапятнанным страхом и печалью, желаниями и гневом. Будь чиста перед Богом, освободись от всего наносного, ненужного, очисти себя и ты получишь волю Бога, подсказку на любой свой вопрос.
Катя задумчиво смотрела вдаль. Там далеко, где-то за тысячи километров отсюда была другая жизнь. Там находится Россия, Санкт-Петербург, где она родилась и жила. Там другая жизнь, там другие люди. Что ей делать? Возвращаться? Куда? К кому? Покинуть этого замечательного человека, Насыр- бабу, такую добрую и привет- ливую тетю Раушан, Ансара…
Подумав про Ансара, она вдруг как-то нелов- ко поймала себя на мысли, что его она тоже не хочет терять.
* * *
Все это время, пока события с нашими героя- ми развивались так стремительно и захватываю- ще, Степан Тельцов лечился в госпитале уездно- го города, куда он в бессознательном состоянии был доставлен вместе с другими ранеными, во время того печального набега степняков.
Болезнь долго не отступала, огромное количе- ство микстур и таблеток было приписано ему: кровопускание и примочки различных трав, все
доступные в условиях уездной клиники средства использовал подслеповатый, долговязый врач, немец по невыговаревоемой фамилии Штен- хельграбург. Часами он сидел возле кровати, на которой лежал Степан, и время от времени по- стукивал маленьким металлическим молоточком по разным частям тела казака.
- Йоганыч! Ну, все! Отпускай меня! Некогда мне тут расхолаживаться, Катю надо искать,- пытался отбиться от надоедливого доктора Сте- пан.
- Стефан! Ви не дольжны двигаться, надо ле- жать, еще дольго, лежать, иначе может бить пле- хо, очень плехо!
Вильгельм Йоган Штенхельграбург заканчи- вал свою докторскую диссертацию, которую должен был защищать будущей весной в родной Баварии и случай с этим непоседливым русским был исключительно интересен ему.
- Стефан, ви вспомнили как звать ваша мать?
– не унимался немец.
- Ну что ты, родной! Ведь я уже тебе всю свою родню перечислил, неужели ты не понял, что я здоров?
- Время и еще раз время. Надо лежать, - от- вечал ему врач, внимательно смотря в глаза па- циента.
Степан, как только пришел в себя, отписал несколько писем в городок, где они жили с Ка- тей, и получил ответ, что среди убитых и ране- ных Екатерины Лодыгиной не было.
- Наверное, она сумела убежать и сейчас на- ходится в каком-нибудь городе и не знает как меня найти, а может она добралась до Санкт- Петербурга и нашла своих родственников, - убеждал себя Тельцов, стараясь не вспоминать
того, что в том самом письме, полученном из их городка, было написано, что среди лиц, отправ- ленных после набега в тыл, Катерины также не было.
- Она же сильная, могла ускакать сама, - ис- кал утешительные доводы Степан.
И только об одном он не хотел думать, эти мыс- ли он гнал от себя с остервенением и злобой.
- Ну не могла она попасть в плен, в лапы этим дикарям. Не могла и баста, - убеждал он себя, зная обычай кочевников воровать при нападе- нии на противников молодых девушек и жен- щин.
- Давай, доктор, заканчивай свои дела, иначе я сбегу, - Степан сел на кровать и отодвинул в сторону жилистую и худую руку немца, которой тот попытался уложить его назад.
- Стефан, лежать! Не вставать! Опасно! – поч- ти кричал доктор.
- Сбегу я, Йоганыч, а ты не серчай! Надо мне Катьку отыскать, слышишь ты, тетеря чертова!
- Ти–те–ря? – удивился новому слову Виль- гельм.
Свое обещание Степан сдержал, он сбежал в ту же ночь, вызвав ужас и разочарование у пе- дантичного немецкого врача.
* * *
Ричард Мэздок неторопливо наносил на кар- ту новые координаты места, куда они прибыли сегодня утром. Караван, состоящий из пяти вер- блюдов, груженных товаром хивинского рынка, разместился в небольшом селении на самом юге Казахского Ханства. Они вместе с Гарри Ларинг- тоном и Джоном Спенсером, передав поводья
своих лошадей подбежавшему мальчику, прош- ли под навес и устроились за низким столиком.
Закончив свое занятие инженер выпил залпом холодной, чуть солоноватой воды и прилег, опе- рившись на маленькую шелковую подушку, ле- жащую на войлочном покрытии. Чуть прикрыв глаза и делая вид, что засыпает, он вниматель- но слушал, о чем говорили Гарри и Джон. Бу- дучи давно завербованным секретной внешней разведкой Великобритании, он продолжал свою работу в инженерном подразделении, время от времени посылая через специальных людей по- слании для своего шефа.
В последнее время он заметил, что два его то- варища затеяли какую-то новую игру, в которую его не посвящали. Кроме того, он давно заметил, что Джон занимается коммерцией не для при- крытия, а для того, чтобы заработать деньги. Насколько он мог понять, операции прикрытия стали приносить такую прибыль, что бедолага Спенсер не смог устоять перед соблазном уве- личить свое личное состояние. Его постоянные контакты с весьма подозрительными субъекта- ми стали и все более и более частыми.
Прибытие Ларингтона, по всей видимости, мешало Джону, и он откровенно нервничал, когда тот своим присутствием срывал, видимо выгодные сделки, вынуждая коммерсанта упу- скать большие барыши.
Все это легло в основу отчета переданного се- годня через мальчишку посыльного. Теперь он будет ждать дальнейших указаний и непремен- но их выполнит, иначе какой был бы ему смысл таскаться по этим Богом забытым местам и ри- сковать своею жизнью.
Гарри Ларингтон тоже сидел в раздумье. Вы- полнение задания, полученного им, послужило бы отличным подспорьем для его дальнейшей карьеры. Как и Спенсер, он мечтал об очередном офицерском звании и мягком кресле в уютном кабинете в Лондоне. Последнее время он стал замечать, что Джона стали больше интересовать деньги, пожалуй, даже больше, чем перспекти- вы его карьеры.
- Удивительно, - думал Гарри, смотря, как тот ведет подсчет прибыли от очередных продаж.
- Неужели это настолько выгодно, чтобы так увлечься? – думал он и не находил ответа.
Они уже на территории Ханства, теперь им предстоял путь в центр этой огромной страны, туда, где размещалась ставка Хана, который своей политикой объединения своей разрознен- ной страны, стал мешать дальним интересам Британской Империи. Ведь при едином управ- лении, Ханство становилось удобным для про- ведения переговоров и сулило главному врагу Англии, Российской Империи, хорошие перспек- тивы для продвижения своего влияния на Цен- тральную Азию, от которой рукой подать и до Британской Индии. А это уже геополитика, а в ней нет мелочей, вернее она и состоит из таких вот мелочей.
- Смешно и глупо, - подумал он, смотря как Спенсер что-то доказывал своему партнеру по бизнесу, огромного роста человеку со страшным шрамом через все лицо.
На самом верху раскинувшегося рядом кара- гача сидел большой черный ворон и вниматель- но наблюдал за действиями трех подданных Ве- ликобритании. Когда они, наконец, закончили свои дела и начали готовиться ко сну, он слетев
с дерева и мягко спланировав к навесу, сел на деревянную изгородь, издав при этом громкий звук:
- Кар-кар.
Англичане тревожно взглянули на птицу и по- думали каждый о своем.
* * *
Примерно через два месяца после того, как в ауле появился Насыр-баба, Катя решила уехать. Первой о своем решении она сказала Раушан. Та очень расстроилась, но приняла это известие с пониманием.
- Конечно, дочка, никто не может тебя удер- жать у нас силой. Ансар обещал отвезти тебя, он это сделает. Я же буду очень скучать, и помнить тебя. Не знаю, свидимся ли мы еще. Куда же ты поедешь?
- Я постараюсь добраться до Санкт- Петер- бурга, там живут мои родственники, найду их. Постараюсь поступить в университет, получить образование, мои родители так этого хотели. Но я обязательно к вам вернусь, я тоже буду вас всех помнить. Вы тоже приедете ко мне, будете моими гостями. Приедете?
- Приедем, родная, обязательно, - ответила Раушан, смахивая навернувшуюся слезу.
Катя простилась с Насыр-бабой.
- Езжай, Катя, если так надо, то езжай. Мы еще обязательно увидимся и очень скоро, - уве- ренно произнес дервиш, хитро при этом улыба- ясь. Помни одно - все на свете происходит по воле Аллаха и поэтому, никогда не грусти и не печалься. Ты умная и добрая девушка, все пой- мешь, я уверен.
- Спасибо вам за все, я столько нового и инте- ресного узнала от вас. Я обязательно вернусь и мы с вами продолжим наши разговоры.
Насыр-баба заулыбался и подумал про себя:
- Если бы только знала, как быстро ты вер- нешься.
А вслух сказал:
- Счастливой тебе дороги, пусть бережет Ал- лах каждый твой шаг!
- До свидания Насыр-баба!
Дервиш, сложив ладони вмести и приподняв их перед собой, сделал дуга (обращение к Алла- ху), прося содействия и мира этой маленькой девочке, которой предстоял не самый простой путь.
На следующий день они выехали в дорогу. Их было трое - Катя, Ансар и его неотлучный друг Айбек, который наотрез отказался отпускать его одного. Направлялись они к западным гра- ницам Ханства, рассчитывая там перебраться в расположение приграничных русских поселе- ний, с тем, чтобы передать Катю тамошним вла- стям, с просьбой помочь ей добраться до Санкт- Петербурга.
Обстановка в степи была в этот момент спо- койной, никаких военных действий, за исклю- чением небольших локальных конфликтов, не было.
Через два дня пути они достигли небольшой крепости, вокруг которой на перекрестке не- скольких караванных путей возник стихийный рынок. Сюда стягивались купцы и покупатели со всей степи. Чего только не было на этом рын- ке. Шелковые ткани и чудные поделки из метал- ла, привезенные из Китая и Индии, инструмен- ты, часы и другая нехитрая техника из России.
Даже товары из Англии достигали этих мест. Ковры их Бухары и Хивы, персидские украше- ния, арабские сладости и пряности, все можно было здесь найти. Разные лица, разные языки. Круговерть людей.
Джон Спенсер раскинул свою палатку прямо посередине рынка. Покупателей на его товар было много, торговля шла бойко. Вот уже не- сколько часов он торговался с одним оптовиком, который хотел скупить все его ковры. Сделка су- лила быть взаимовыгодной, но Джон никак не хотел уступать в цене, покупатель, импозантный монгол, не хотел поднимать цены. Несколько раз он уходил, махнув рукой на несговорчивого «та- тарина», но потом опять возвращался, понимая, что этот товар наиболее подходящий для него.
- Джон, да отдайте вы ему эти ковры. Мне ка- жется, вы и в самом деле, думаете о прибыли, а не о нашем задании, - Гарри с недоумением по- смотрел на суетящегося Спенсера.
- Гарри, мы должны быть осторожными и играть роль «татарских» купцов до конца. Вы думаете, за эти полгода мы не примелькались в этой степи. И если кто-нибудь уловит фальшь в наших действиях, то я не дам и ломаного гроша за наши с вами души. Не торопитесь, все равно он купит наш товар.
Говорили они шепотом, наклонившись друг к другу и поэтому позволили себе английскую речь.
- Муса! Принеси образцы красных ковров, - обратился громко, теперь уже по–татарский, Джон к Ричарду.
Тот отозвался на чистом наречии алтайских татар:
- Сейчас, Ирек, принесу.
Гарри рассмеялся и громко произнес на том же языке:
- Ладно, черт с вами, торгуйте, а я пока прой- дусь по рядам. Может быть, найду походящий для Хивинских рынков товар.
Обойдя все ряды, Ларингтон вернулся к това- рищам.
- Я думаю это тебе надо решать, Джон, что нам теперь купить, товара много. Ты ведь стал у нас настоящим купцом.
Затем он оглянулся по сторонам и спросил:
- А где Ричард?
- Да он отошел ненадолго, скоро подойдет, - ответил Джон.
Ларингтон подойдя вплотную к Спенсеру ска- зал на английском языке:
- Где твои люди, которые обещали все орга- низовать. Я уже приготовил яд, надо будет его просто вылить в напиток и все, пропорции са- мые незначительные. Смотри, вот этого бутыль- ка будет достаточно для огромной емкости из- под кумыса.
Тут он вздрогнул и почувствовал, что кто-то на него смотрит. Он повернулся и увидел, что пара синих глаз внимательно изучает его. Холод- ный липкий пот выступил на спине Гари.
Девушка, одетая в типичную для казахов одежду – в длинном теплом халате, в мягких кожаных сапожках и низко надвинутой на лоб шапке, окантованной дорогим собольим мехом, стояла рядом с ним. Тонкие и правильные черты ее лица, белая кожа, выдавали в ней человека принадлежащего к европейской расе.
- Русская? – была первая мысль шпиона.
Подошедший к ней высоченный, с огромными плечами и лицом, словно вылитым из камня мо- лодой мужчина, обратился к ней на казахском:
- Пойдем, сестренка, я думаю, тебе будет тя- жело везти с собою ковер, иначе, я бы с удо- вольствием купил бы тебе этот великолепный подарок. Пойдем, там дальше есть украшения, достойные тебя.
- Ансар, давай просто посмотрим эти ковры,
- ответила девушка на чистейшем казахском, заставив Ларингтона засомневаться в ее нацио- нальной принадлежности.
Парень взглянул прямо в глаза Гари. Легкий мурашек пробежал по взмокшему телу англича- нина.
- Волк, настоящий волк, - подумал он, отводя взгляд от пылающих глаз степняка.
- Когда говорят, что прародителем всех тюрок была волчица, надо, видимо, иметь в виду таких вот людей, - пришла ему невольная мысль.
- Подарите своей девушке вот такой неболь- шой коврик, его можно использовать и как мо- лельный, - вступил в разговор предприимчивый Спенсер.
Катя подошла и принялась разглядывать не- большой очень красивый, с толстым мягким ворсом коврик, на котором была изображена мечеть.
- Это знаменитая голубая мечеть, находящая- ся в Хиве, кстати, этот коврик изготовлен та- мошними мастерами. Купите сестренке, это бу- дет хороший подарок для такой очаровательной девушки. Никогда я не видел в степи таких си- них глаз, - Спенсер был настойчив.
- Пойдем, Ансар, посмотрим и другие вещи, но этот коврик действительно хорош.
- Я подарю тебе его, если он пришелся тебе по нраву, - сказал Ансар и обратился к Джону:
- Назови цену, уважаемый!
- Погоди, Ансар, давай еще пройдемся, а по- том вернемся сюда, - Катя острожным жестом остановила порыв Ансара.
- Хорошо, но почему?
- Просто я хочу посмотреть украшения, - от- ветила Катя.
Когда они отошли, Ларингтон посмотрел на Спенсера и спросил:
- Тебе не показалось, что эта девушка рус- ская?
- Не знаю кто она, но явно не казашка.
- Интересно, что она здесь делает?
- Наверное, невеста этого богатыря,- сказал Джон и, внимательно посмотрев на товарища, спросил:
- Тебя что-то насторожило?
- Когда они подошли мы говорили по англий- ский …. И мне показалось, что она поняла.
Воцарилась тишина. Два профессиональных разведчика понимали, что они находились на грани провала. Ведь откуда двум татарским купцам знать язык туманного Альбиона и тем более говорить на нем между собой. Не трудно догадаться, что только англичане будут гово- рить между собой на родном языке, думая, что их никто не слышит. Тогда должен возникнуть вопрос: «А зачем англичанам притворяться та- тарами. И что привела их сюда?»
- Куда они ушли?
- Не знаю, но думаю нам надо спешить. Ты не ответил мне, когда прибудут твои люди.
- Сегодня последний срок. Они будут обяза- тельно, запросив такую сумму и получив согла- сие на нее, невозможно отказаться.
- Где Ричард, куда он всегда пропадает? – Ла- рингтон явно нервничал.
- Я думаю, он уже догадался, что мы что-то от него утаиваем. Может быть, пора сказать ему, что скоро нам предстоит расстаться и добирать- ся до Хивы по отдельности.
- Нет, я думаю еще рано. Давай встретимся с исполнителями и затем отправим его первым.
- Хорошо.
- Я пойду, посмотрю, где эта странная девуш- ка, - сказал Ларингтон и пошел сквозь торговые ряды, протискиваясь между снующими туда- сюда людьми.
Отойдя к самому концу рынка, Катя оберну- лась и, посмотрев на Ансара встревоженными глазами, спросила:
- Ансар, кто это был? Эти торговцы коврами.
- Я не понял точно, но, скорее всего, по говору, они нездешние. Да и лица у них нехарактерные для наших степей. Они похожи на тебя.
- Послушай! Почему-то они меня встревожи- ли, мне кажется, они очень опасные люди и вы- дают себя не за тех, кто они есть на самом деле.
- Почему ты так подумала?
- Ансар! Я учила английский язык и они, не замечая нас, говорили именно на нем.
- А что это за язык такой? Где на нем гово- рят?
- Это очень далекая страна – Англия, она на- ходится за морем.
- Наверное, тогда, это купцы из этой самой Англии.
- Тогда почему они скрывают это?
- А почему ты решила, что они что-то скры- вают, - никак не понимал озабоченности Кати Ансар.
- Видишь ли ……, - начала было Катя и вдруг увидела подходящего к ним Ларингтона.
Катя что есть силы вцепилась напряженными пальцами в руку Ансара.
- Вот он, Ансар, идет сюда. Давай уйдем!
- Подожди, Катя, кого нам здесь бояться. Да- вай поговорим с ним, - Ансар обернулся и уви- дел высоченного Ларингтона, одетого в длинный полосатый халат и черную чалму.
- Так вы решили не покупать наших ковров?
– спросил тот, хищно улыбаясь.
• No? ser! We will not by your carpet! ( Нет, сэр. Мы не будем покупать ваш ковер!), - сказа- ла вдруг по английский Катя.
- Что вы сказали? На каком это языке вы го- ворите? Я вас не понимаю! – ответил Ларингтон и натужно засмеялся.
- Откуда вы приехали? - строго спросил его Ансар.
- Мы татары, возим из Хивы товар, и туда по- ставляем ваших прекрасных скакунов, а родом мы из Северной Монголии, - ответил Ларингтон, стараясь быть непринужденным и раскован- ным.
- Пойдем, Ансар, нам уже пора, Айбек заждал- ся.
Катя буквально оттащила друга от этого ме- ста, от этого страшного оборотня.
Схватив его за руку, она почти бежала впере- ди, иногда оборачиваясь и говоря:
- Давай уйдем, это страшные люди, они обо- ротни!
- Постой, Катя, дай мне с ним поговорить!
– Ансар остановил взволнованную девушку и обернулся, чтобы посмотреть на незнакомца, но того уже не было, он исчез.
- Ну что, купили что-нибудь, - приветствовал Ансара и Катю, поджидающий их Айбек.
- Нет, я не хочу ничего. Я хочу быстрее уехать отсюда, - ответила встревожено Катя.
- Что нибудь случилось? – спросил Айбек.
- Она испугалась каких-то торговцев – та- тар, говорит, что они опасные люди и говорят на каком-то непонятном языке, - сказал, добро- душно улыбаясь Ансар.
- Ладно, давайте поедем, нам предстоит не- близкий путь, - Айбек по - братски посмотрел на испуганную Катю и добавил:
- Пока рядом с тобой Ансар, можешь не боять- ся даже целого татарского войска. Он всем им за тебя головы поотрубает!
Друзья рассмеялись и направились к коновя- зи, где их ожидали вороные жеребцы.
Когда они покинули крепость и выехали в чи- стую степь и дали волю своим скакунам, тревога покинула Катю. Быстрая верховая езда действо- вала на нее каким-то особым образом. Она пре- ображалась, становясь сильной и смелой. Ей ка- залось, что ей подвластен весь этот мир, ее конь нес ее куда-то в счастливую и светлую даль. Она становилась единой с этой прекрасной степью, этот свежий, благоухающий запахами степных трав, пьянящий воздух, проникал в каждую ее клетку. Она становилась другой, чистой, легкой, словно часть этого порыва ветра, как часть этих ярких солнечных лучей.
Ансар находясь чуть позади своей спутницы, любовался ею. Как он с ней расстанется? Чем
ближе становился день разлуки, тем отчетливее становилось для Ансара, что он любит эту свет- лую душу, это очаровательное создание. Он не мог себе представить и дня, и даже минуты без нее.
- Как ей сказать об этом? – подумал он и вдруг закричал:
- Катя! Я тебя люблю! Люблю! – ветер уносил слова влюбленного парня далеко в степь.
- Не уезжай, останься со мной! Катя! – кричал он, понимая, что она его не услышит.
Еще через два дня пути они были почти у цели. Первое военное укрепление с небольшим количеством гражданских лиц раскинулось в ни- зине. Молодые люди стояли на вершине сопки. Айбек, давно уяснивший, что его верный друг влюблен, хорошо понимал, какая настала мину- та. Он прекрасно осознавал, что не влюбиться в такую девушку как Катя, было невозможно. Ви- дел он и то, что хрупкая и нежная Катя растопи- ла суровое сердце его друга, сделав его порою робким и сентиментальным. Тот ли это Ансар, беспощадный и страшный в своем гневе, он ли это, робко смотрящий на Катю.
В первые дни Айбек никак не мог избавиться от чувства ревности и досады при виде Кати. Он не мог ей простить того, что она встала между ним и его другом. Да и чувство вины, понимание того, что он чуть не лишил жизни эту маленькую девочку, коробило его. Но встретив со стороны Кати, простую улыбку и искреннюю доброжела- тельность, он растаял. Он стал относиться к ней, как к своей младшей сестренке. Напряженность в отношениях исчезла, уступив место благодар- ности и признательности.
Айбек молча подошел к Кате, крепко обнял и поцеловал ее в горячий лоб. Затем, взяв под узды ее и Ансара коней, он отошел в сторону, давая им возможность проститься.
Легкий ветерок теребил длинные распущен- ные волосы Кати. Она стояла и прямо смотре- ла в глаза Ансара. Милые черты лица, огромные синие глаза полны слез. Печаль и призыв витал в них. Чуть полноватые алые губы слегка дрожали в растерянной улыбке.
Ансар смотрел в ее глаза, чувствуя, что раство- ряется и тонет в них. Ему так хотелось сжать ее в объятиях и крепко поцеловать в зовущие губы. Ему хотелось ласкать ее белые волосы, ощутить прелестный запах ее тела. Он вздрогнул и уси- лием воли отогнал от себя эти мысли. Он воин, он не может позволить себе слабости, не может джигит раскисать от любви. Это недостойно.
Катя едва сдерживалась, чтобы не зарыдать. Много раз она представляла себе, как будет про- щаться с Ансаром. Но того, что происходило в ее нежном сердце сейчас, она предугадать не мог- ла.
Наконец она призналась себе, что влюблена в этого красивого, благородного, достойного сына степи. И вдруг она отчетливо вспомнила, где она его видела. Детство. Сильные и теплые руки отца. Она смотрит в окно и видит въезжающих в город кочевников.
- Папа! Смотри, какой красивый мальчик! - да это был он, она не сомневалась, она вспомнила.
- Ансар, я давно тебя полюбила, еще с тех пор, как видела тебя в окно. Тогда, в детстве. Пом- нишь?
- Ансар очень ясно, как будто это было вчера, увидел Катю в окне, сидящей на руках высокого мужчины, с густой окладистой бородой.
- Это был твой отец?
- Да. И я ему показала на тебя, сказав, что ты очень красив.
- А я подумал, разве бывают у людей такие белые волосы и такие синие глаза.
Они стояли и просто молча смотрели в глаза друг другу. В этом молчании было гораздо боль- шее, нежели можно сказать словами. Общались их любящие души, общались их обожающие друг друга трепетные сердца.
Даже ветер притих, птицы перестали щебе- тать, чтобы не мешать двоим влюбленным.
- Я тебя люблю, Катя! - наконец решился Ан- сар.
- Помолчи, прошу тебя! Ты стал для меня боль- ше чем, любовью, ты смысл моей жизни, ты мой воздух, мой свет, моя радость и печаль. Не гово- ри ни слова, – прошептала Катя, едва сдержи- вая слезы.
Он не смел прикоснуться к ней, он боялся на- рушить эту идиллию, спугнуть дивное мгнове- ние. Она жила им, он жил ею, они стали единым целым. Любовь выше понимания людей, она не- описуема.
- Прощай, любимый, иди и не оборачивайся! Верь мне, для меня нет больше никого на свете, я твоя и буду жить для тебя. Я обязательно вер- нусь! Мы встретимся! А сейчас, прощай!
Она подошла к Айбеку, попрощавшись с ним, взяла поводья своего коня и лихо вскочила на него.
Ансар шел не оборачиваясь.
- Прощай, моя любовь! Прощай! – повторял он про себя.
Рослый жеребец наметом понес Катю вниз по склону в сторону поселка. Встречный ветер раз- вевал ее белые волосы.
Ансар остановился и увидел огромного черно- го ворона, сидящего на большом камне и при- стально смотрящего на него. Никогда еще он не видел, чтобы птица так смотрела на человека.
Вдруг ворон взмыл в воздух и громко кар- кнув, понесся вниз, вслед за Катей. Достигнув ее, он спикировал над ней и еще громче издал свой гортанный звук.
- Кар – кар.
Катя резко рванув поводья остановила коня. Она вдруг отчетливо вспомнила слова Айбека, сказанные тогда, когда они покидали крепость.
- Ансар! Хан будет здесь через три дня, мы должны успеть, ты же хотел увидеться с ним. Он ведь тебе как отец! Хан будет через три дня!
И внезапно, она поняла, она догадалась, все стало ясным и понятным. Как же она раньше не сообразила? Вот что ее тревожило, вот чего она боялась. Вот почему ей не понравились эти обо- ротни на базаре. Никакие они не татары.
- Яд готов. Этого бутылька будет достаточно, чтобы отравить весь кумыс, - она вспомнила слова, сказанные одним из них на английском языке.
- Приезжает Хан, они его отравят. Нет со- мнений, они готовят убийство. Убийство Хана,
- пронеслось в голове у Кати.
Много раз Ансар и его мать рассказывали ей о нем. Она хорошо представляла его себе. Му- дрый, умный, стремящийся к миру и компро- миссу, правитель народа.
- Они его убьют, Ансар! Они отравят кумыс!
Ансар!
Катя стремительно развернула коня и помча- лась назад.
Айбек и Ансар скакали по степи. Ветер сви- стел в ушах. Прекрасная, радующая слух каж- дого степняка песня. И вдруг, огромный чер- ный ворон спланировал прямо перед Ансаром. Тот резко осадил коня и тут же услышал слабый крик. Или это ему показалось?
- Ансар! Ансар! – доносился откуда-то сверху слабенький голосок его любимой.
Это мне кажется. Она уже далеко, она уже у своих, ее голос просто причудился мне.
- Ансар! Постой! Ансар! Они его убьют! – зву- чало уже совсем близко.
- Катя!? Катя! – Ансар увидев летящую к нему Любовь, ринулся ей навстречу.
* * *
Запыхавшийся Ларингтон подбежал к Спен- серу.
- Мы близки к провалу, надо срочно встречать- ся с твоими людьми, сворачивать эту проклятую лавку и уходить, иначе может быть поздно, - он был бледен и, казалось, вот-вот взорвется от внутреннего напряжения. Это гнетущее состоя- ние сделало его злым и раздражительным.
- Чего ты молчишь? Где твои люди? – он недо- вольно смотрел на Джона.
- Они уже были здесь, пока вы с Ричардом где- то околачивались. Я передал им все что надо. Они сегодня встречают высокого гостя. Все идет по плану, за исключением того, что кое-кто из нас болтает лишнее в присутствии чужих людей.
- Что вы себе позволяете, Спенсер. Не забы- вайтесь! Если я с вами иногда фамильярничаю, это не означает того, что можно мне хамить.
- Успокойтесь, Гарри, никто вам не хамит. Весь товар уже продан. Финансовый отчет я подготовил. Надеюсь, вы не думаете, что я, офи- цер Великой Британии, могу израсходовать хотя бы цент не на нужды нашего дела?
- Тогда, если все с нашей стороны сделано…, - Ларингтон почувствовал себя несколько винова- тым и добавил уже другим, более сдержанным тоном:
- Простите меня, Джон, я немного не в себе. Эта девушка, она знает наш язык и скорей всего поняла, что мы замышляем что-то.
- Не уделяйте этому столько внимания, Гарри. Она со своим спутником уже далеко, им не до нас.
- Кстати, Ричард пришел?
- Да, он был. Я ему все объяснил, он сильно озадачился и, мне кажется, пугается перспекти- вы одиночного возвращения.
- Где он?
- Он уже собирается в дорогу.
- Мы должны разойтись и проследить за хо- дом развития событий. Если все пойдет по на- шему плану, то мы уходим и встретимся уже в Хиве. Если будут какие-либо сбои, мы встреча- емся вновь и обсуждаем наши дальнейшие дей- ствия.
- Хорошо, Гарри. Я уже почти готов, - сказал Джон и увидел подходящего к нему огромного роста человека, со шрамом через все злобное лицо.
* * *
Вот уже четвертый день, после того, как Ан- сар, Айбек и Катя покинули аул, Насыр-баба на- ходился в трансцендентном состоянии. Сложные и долгие молитвы, обращения к Аллаху, полное воздержание от пищи привели его в положение, когда он был вне этого мира. Он был на Пути к Богу. Все его нутро молилось, сердце его нахо- дилось среди огромного энергоинформационно- го потока.
Небольшая пещерка среди скалистых скал стала его прибежищем на эти дни. Он сидел, сложив под себя ноги, закрыв глаза. Дыхание его было очень редким и поверхностным. Горя- чие губы что-то шептали.
Только отбросив все заботы и тревоги, за- быв про себя, человек становится ближе к Богу. Многолетние практики научили дервиша уме- нию получать информацию и знания непосред- ственно от Аллаха.
Внезапно совсем рядом раздался шелест – звук подлетающей птицы и в пещеру влетел черный ворон. Блестящее оперение его искрилось, каза- лось, освещая полутьму уединения отшельника. Он сел прямо напротив Насыр-бабы и замер, прикрыв глаза.
Сколько так они сидели в полной тишине, слу- шая друг друга, слушая Бога? Целую вечность.
Насыр –баба не произнес и слова. Они, сло- ва были лишними в таком состоянии, при таком общении. Они оба, и птица, и человек были в эти мгновения истинными созданиями Велико- го Творца, они смогли отбросить то, что было внесено в их жизнь извне, не от Создателя, все то, что отвлекает все живое от божественности,
делая его просто существами озабоченными вы- живанием на этой грешной земле. И тогда они стали понимать друг друга легко, с трепетом внимая переживаниям и чаяниям сидящего на- против. Птица и человек.
Наконец, ворон вылетел из пещеры и взмыл высоко в небо. Его полет был стремительным и мощным. Он не торопился, он знал, что успеет, ведь на все в этом мире есть воля Великого, соз- давшего его.
* * *
Великий Хан прибыл в крепость для встречи с учеными людьми. Он всецело поддерживал на- чинания людей, изучавших, прежде всего богос- ловские науки. Природа вероубеждения, законы и принципы вероисповедания – это основа всего познания, в этом он был убежден.
- Без воли Аллаха невозможно продвинуться вперед ни на шаг, по пути познания мира, - это было его твердым убеждением, основой его жиз- ненной позиции.
Люди, изучавшие такие науки, как алгебра и геометрия, астрономия и физика, также пользо- вались расположением правителя Великой сте- пи. Он выделял значительные средства из каз- ны, чтобы поддержать ученый мир.
Философов, основывающих познание миро- здания на базе логики и убежденных, что труды Древних греческих мудрецов, таких как Платон, Сократ и Аристотель – это дорога к Истине, он считал людьми заблудшими, в силу непризнания ими основополагающей воли Творца, но никог- да не избегал дискуссий с ними и всегда пригла- шал и их на такие встречи.
Такие свидания с учеными мужами дарили ему силу и новые понимания, вселяли в него уве- ренность при принятии сложных политических решений. Весь день с утра до вечера шли дебаты и просто выступления людей, посвятивших себя изучению природы этого сложного мира.
- Великий математик и астроном, умнейший человек – Махмуд Кажы, с такой ясностью и убежденностью рассказывал о новых открытиях в точных науках, которые в итоге приводили к выводам о том, что все это, вся эта изумитель- ная гармония не могла быть создана сама по себе. Без внешней, неподдающейся пониманию человека, силе, силе Аллаха, невозможно добить- ся такой точности и всеобщей связи.
О причинно- следственной связи всех про- цессов, происходящих с живой природой, рас- суждал великий богослов Имам Каср. Мастер- ски используя данные из достоверных хадисов Пророка Мухаммада (да возлюбит его Аллах и приветствует) он доказывал, что только живя по законам Шариата можно надеяться познать, что-либо реальное, а не обратиться на ложный путь шарлатанства и ереси.
Хан был счастлив, как бывает счастлив чело- век, познающий Истину. Он щедро вознаградил каждого из участников встречи и пригласил их всех на ужин, на котором они могли бы продол- жить свои мудрые речи.
* * *
Шрам налился кровью, как бы разделив огром- ное блюдо жирного лица на две части, глаза вы- катились из орбит, готовые вот-вот скользнуть вниз и упасть на землю. Пуля, выпущенная из
револьвера, разорвала аорту и кровь под огром- ным давлением хлынула в брюшную полость. Гигант мучительно умирал, зажав двумя руками небольшую ранку на животе, он лихорадочно це- плялся за жизнь, надеясь еще выжить, но тщет- но. Ускользала реальность, помрачился разум, сознание покидало его. Последними усилиями, он судорожно старался вынуть нож, спрятан- ный в голенище мягких кожаных сапог, нелепо обхватывая свои, теряющие силы, ноги.
- Шакал! Отродье поганого осла! – это были его последние слова, обращенные к своему убийце. Грузное тело рухнуло на землю, изо рта хлынула алая кровь.
Ричард Мэздок, неспешно поставил на предо- хранитель пистолет и, засунув его за широкий кожаный ремень с резной серебряной пряжкой, запахнулся длинным халатом из дорогой Хивин- ской парчи.
Только что он получил последнее донесение, доставленное ему очередным гонцом - моло- деньким узбеком, торговцем пряностями. Вни- мательно изучив закодированное послание, Ричард немедленно приступил к выполнению задания центра. Этот подручный Спенсера был первым из списка лиц, которые, по мнению Мэздока могли бы навести людей, которые будут искать виновных в предстоящем покушении, на выходцев из Британии. В любом раскладе честь Английской короны должна была быть незапят- нанной, и для этого ему, Ричарду Мэздоку, дава- лись самые неограниченные полномочия.
* * *
Хан принял из рук своего помощника дере- вянную расписную пиалу, до краев наполнен- ную напитком, благоухающим запахами степ- ных трав. Кумыс для казахов не просто питье, с ним связанны древние традиции и принципы жизни кочевников, передаваем из поколения в поколение. Степняки верят, что этот чудодей- ственный напиток приносит людям и здоровье тела, и спокойствие ума.
Старуха, с черным от солнца и ветра лицом, рассеченным на несколько частей глубокими морщинами, обнажила свои редкие гнилые зубы и попятилась назад.
- О прости меня, Бог, прости…..
Несколько дней назад она не смогла устоять при виде огромного количества медных монет, которые посулил ей этот страшный верзила со шрамом через все лицо, всего-то лишь за одну просьбу – вылить бутылек с какой-то жидкостью в кожаный мешок, в котором привезли кумыс. Никогда в жизни она не видела такого количе- ства денег, да и представить того, что кто-либо может ей предложить деньги она не могла. И когда это страшилище объяснило, что это ле- карственная добавка, и если ее просто вылить в кумыс, то это поможет всем, кто испробует его, она заставила себя поверить в это. Именно за- ставила, хотя конечно, она догадывалась, что не могут ей предлагать такие огромные деньги за такое простое дело.
- Что-то здесь не так! – думала она иногда, но вновь и вновь отгоняла от себя эти назойливые мысли, возвращаясь к приятному ощущению от обладания целым состоянием.
И вот теперь, стоя в толпе, далеко от того ме- ста, где находился хан, она наконец призналась себе в том, что приняла участие в чем-то страш- ном и непоправимом.
- Прости меня, прости, я не хотела, я не смог- ла….
Она побежала, неуклюже и тяжело, перевали- ваясь сбоку на бок и тяжело дыша.
- О горе мне, горе……
Вдруг, ей показалось, что кто-то толкнул ее, причем очень сильно. Ей стало так больно, что она уже не смогла произнести ни звука. Какой- то маленький и жаркий, выжигающий, разры- вающий все нутро предмет, ворвался в нее. Ды- хание сперло, голова налилась тяжестью. Она упала навзничь, ударившись об огромный ва- лун, лежащий у небольшой речушки, до которой она добежала. Но боли от этого удара она уже не почувствовала.
Мэздок подошел и посмотрел на старуху. Брезгливо поморщившись от вида безобразной женщины, нелепо распластанной на земле, он заметил небольшой полотняный мешочек, вы- павший из ее рук. Ричард нагнулся и, судорож- но передернувшись от отвращения, поднял его. Посмотрев на его содержимое серыми немигаю- щими глазами, англичанин с презрением бросил деньги в стремительную реку.
* * *
- Не пейте! Не пейте! – Ансар кричал что есть мочи. Три всадника, прижавшись к холкам ло- шадей, влетели на территорию крепости и, ри- скуя сбить зазевавшихся прохожих, мчались, не сбавляя хода к центральной площади, где про-
ходила встреча Хана с учеными и жителями го- рода.
Хан преподнес пиалу к губам и вдруг увидел вдалеке, стремительно скачущих сквозь разбе- гающуюся толпу, людей. Увидел это и внима- тельный начальник охраны, который тут же дав команду своим людям, решительно вскочил в седло и направился навстречу всадникам.
- Не пейте! Не пейте! – что это было?
- То ли это ему причудилось, то ли кто-то дей- ствительно так кричит, - Хан в недоумении опу- стил пиалу и опять вопросительно посмотрел туда, где чуть раньше увидел мчавшихся на ло- шадях людей.
Айбек поняв, что навстречу им летит ханская охрана, крикнул Ансару:
- Я возьму их на себя, а вы проскачите!
- Прости меня, Тенгри, прости, - крикнул бо- гатырь и ринулся на ханских нукеров.
Воспользовавшись замешательством, которое внес огромный джигит на всадников, выстро- ившихся стеной в надежде не дать прорваться незнакомцам, Ансар и Катя проскочили на пло- щадь.
Ансар уже отчетливо видел стоящего с пиалой в руке Хана.
- Поздно, мы не успеем! – мелькнула страшная мысль.
Далеко откинувшись назад в седле, отпустив поводья, он ловко вытащил из-за спины лук и быстро, на полном ходу, так как это могут де- лать только воины степи, вставил стрелу. Резким движением натянул батыр упругую тетиву и вы- пустил смертоносное орудие.
Резная пиала выпала из рук. Хан отпрянул в сторону. Встревоженные, готовые к бою охран-
ники, окружили его плотной стеной. Один из них кинул в подскочившего совсем рядом Ан- сара тяжелое копье и попав ему в защищенное кольчугой плечо, сбил с коня.
Придя в себя, изумленный Хан посмотрел на лежащую, на земле пиалу. Стрела пронзила ее, пробив насквозь. Кумыс вытек и скопился не- большой, мутной лужицей в углублении на зем- ле.
- Ансар?! Это ты?! – удивленно вскрикнул он, узнав в богатыре, которого с трудом сдержива- ли шесть человек, тащивших его к шатру, своего любимца.
- Да, мой Хан, это я, – ответил ему, запыхав- шийся воин.
- Отпустите его! – скомандовал Хан.
- Ты хотел меня убить? За что?
- Нет, я хотел вас спасти! Кумыс отравлен, вас хотели убить, мой Хан!
И в этот момент огромный черный ворон стремительно подлетел к шатру и сел возле ле- жащей на земле пиалы, пробитой стрелой. Гром- ко каркнув, он деловито прошагал до лужицы с кумысом и начал пить его, набирая напиток в свой огромный клюв. Через секунду он упал за- мертво. Все вокруг замерло.
- Отпустите, я не виноват, это не я, - кричал в ужасе от предстоящего, щуплый, трясущийся старик, который привез сегодня кумыс, вместе со своей старухой.
- Я много лет поставляю кумыс, я всегда ве- рой и правдой служил вам. Я здесь ни причем! – кричал несчастный, не представляя, на что ока- залась способной его сварливая старуха.
- Пей! – суровый начальник охраны, вовремя успевший прекратить бой с Айбеком, протянул полную пиалу кумыса старику.
- Нет, я не буду, я не хочу умирать! – истошно кричал тот.
Коренастый стражник, зажав голову несчаст- ного старика в своих сильных руках, влил ему в рот несколько глотков напитка.
- Издав хриплый стон, бедолага упал и задро- жал в предсмертных конвульсиях.
Ансар, подойдя к Хану, почтительно присел на одно колено и опустил голову.
- Простите меня за то, что я безрассудно ри- сковал вашей жизнью, чтобы спасти вас.
Хан, слегка улыбнувшись, ответил:
- Ты больше рисковал своей, нежели моей. Промахнуться ты не мог, а вот убить тебя могли мои охранники, это действительно было опас- но.
- А это кто? – Хан с удивлением посмотрел на стоящую рядом с Ансаром белокурую девушку.
- Это…, – парень вдруг стушевался, не зная как представить свою спутницу.
- Это… это Катя, - произнес он, наконец не- решительно.
- Я его невеста, великий Хан, - громко и от- четливо произнесла Катя, также подойдя к Хану и также, как и Ансар, опустившись на одно ко- лено, и учтиво склонила голову. При этом огром- ная копна белых волос свесилась почти до зем- ли.
- Невеста? А почему это я не знал об этом? – улыбаясь, спросил Хан.
- Прости меня, великий Хан, - начал было ра- достный Ансар. Но тот перебил его.
- Ты русская?
- Да, мой хан, я русская. Я дочь Лодыгина Пе- тра Георгиевича, может быть, вы помните его?
- Конечно, я его помню. Замечательный был человек. А как ты оказалась рядом с Ансаром?
Катя посмотрела на растерявшегося Ансара и с непринуждённой улыбкой ответила:
- Много лет назад, будучи совсем еще девчон- кой, я влюбилась в него, когда он приезжал к нам со своим отцом. Повзрослев, я нашла его в степи!
Хан, увидев замешательство своего зардев- шегося джигита, все понял – воровать красивых девушек, это обычай степи.
- Ну, когда свадьба? Меня то не забудете по- звать?
- Если вы окажете нам такую честь быть на нашей свадьбе, то это будет великим днем в на- шей жизни, ответил приходящий в себя, Ансар. Хан подошел к молодым и слегка приобняв обоих, заставил встать. Затем, явно любуясь
обоими, произнес:
- Совет вам да любовь! Да храни вас Аллах!
- Спасибо вам! – ответил Ансар, преданно и восхищено глядя на Хана.
* * *
Вечером того же дня Правитель вызвал Анса- ра и между ними состоялся такой разговор.
- Ты, Ансар, преодолел определенный этап в своей жизни и я хотел бы, чтобы ты прошел че- рез один наш древний ритуал.
- Я готов на все, что вы скажете, - бойко отвел молодой джигит.
Хан призадумался, глядя на него. Вот уже много лет нет рядом с ним верного и мудро-
го Нуралы, но вот стоит рядом его достойный сын. Ансар нравился ему своей прямотой и ис- кренностью, качествами, присущими смелым и честным людям. Годы брали свое, все чаще и чаще Правитель Великой степи задумывался о том дне, когда Аллах призовет его к себе. Он был спокоен за себя, как истинный мусульманин и мудрый человек, он не боялся смерти. Лишь вопрос о том, каким будет его страна, с таким трудом объединенная им, смогут ли его последо- ватели удержать независимость в трудных отно- шениях с двумя соседними империями. И рус- ский медведь, и китайский дракон не скрывали своих притязаний на земли казахов. Разгромив джунгар, Цинская империя объявила освобо- дившиеся земли своими, хотя много лет назад они принадлежали предкам казахских племен. Неспокойные соседи калмыки также не давали спокойно жить казахскому народу. Россия все дальше и дальше продвигалась в степь, строя одно за другим военные укрепления.
У Хана было несколько сыновей.
- Смогут ли они в случае наследования власти после его ухода из жизни, удержать единство на- рода? – этот вопрос больше всего волновал Хана и задавая его, себе, он чаще всего осознавал, что ни один из его сыновей не подходил для роли правителя народа. И здесь становилось важным
– а кто же будет рядом с новым ханом, на кого он сможет опереться, чьи советы будут важны для него. Поэтому он понимал, что воспитание молодых воинов, способных не только с оружием в руках доказывать свою правоту, но быть еще и дальновидными политиками и стратегами, яв- ляется очень важным для будущего отчизны.
В этом плане он возлагал определенные на- дежды на Ансара и решил провести его через старинный обряд, существующий в степи уже многие столетия.
- Ты знаешь, где находится могила легендар- ного Тан-Батыра? – спросил Хан, хитро прищу- ривая, свои проницательные глаза.
- Да, я хорошо знаю это место, в долине, за Сарытау.
- Так вот, ты должен добраться туда и прове- сти на этом месте ночь, один без товарищей.
- Если так надо, то я готов выехать сегодня, - ответил несколько удивленный Ансар.
- Хорошо, когда вернешься, мы с тобой еще поговорим, - сказал престарелый Правитель, лу- каво посмотрев на озадаченного воина.
Часть вторая.
- Куда запропастилась эта образина, - Джон Спенсер нервно прохаживался вокруг колодца, расположенного примерно в двадцати киломе- трах от крепости. Именно здесь он договорился встретиться со своим подручным. Тот должен был привезти сюда несколько верблюдов, с тем чтобы загрузить на них груз, который вот уже несколько месяцев собирал англичанин. Время от времени Спенсер выбирался под видом ком- мерческих поездок в это место и прятал в вы- рытое недалеко от колодца хранилище все, что могло бы обеспечить ему безбедную жизнь.
Джон Спенсер, родившийся и выросший в промышленном районе далекого Манчестера в многодетной и бедной семье, никогда не видел
в жизни достатка. Его отец усердно работал на местной фабрике от рассвета до заката и на по- лученные гроши едва мог прокормить семью. Благодаря своей природной хватке и смышле- ности, Джон смог поступить в университет и во- лею случая оказался на службе в разведыватель- ном управлении. Он был помешан на успехе и мечтал о том дне, когда надев белый фрак, он приедет в свой родной Манчестер. Он будет бо- гат и успешен, его будут встречать все местные знаменитости, а он небрежно будет с ними здо- роваться и затем на глазах у всех отвалит своей престарелой матери целую кучу денег, сказав при этом:
- Купи, мама, самый лучший дом и поставь отцу достойный памятник на его заброшенной могиле.
Карьера – это его голубая мечта, это его глав- ная цель. Он должен, он просто обязан выбиться в люди и помочь своим многочисленным бра- тьям и сестрам выбраться из своих жалких ла- чуг, расположенных в ближайших окрестностях набиравшего промышленную силу Манчестера.
Но вдруг его жизнь круто изменилась, его взгляды на жизнь, планы, все стало другим. Здесь, на самом краю света, начав заниматься коммерцией, ради прикрытия своей основной, шпионской деятельности, удивленный Спенсер вдруг понял, что это и есть его настоящее при- звание, это его место в жизни. Ему доставля- ло огромное удовольствие получать прибыль от продажи казахских скакунов в Хиве и Бухаре, и выручка от продажи Хивинских и Бухарских товаров в степи также приносила немалые ба- рыши и радость.
Неограниченный в средствах, он развернул бурную коммерческую деятельность. Никто его не контролировал, никто не требовал финансо- вого отчета, пока не требовал. Он много раз ду- мал о том, что будет тогда, когда они закончат свою миссию и, прибыв в Калькутту, займутся составлением отчетов. Уже давно предусмотрен- ные расходы на проведение разведывательной и диверсионной работы и реально произведенные затраты не бились между собой. Спенсер не мог устоять перед соблазном получения огромной прибыли от сделок, а в последнее время и вовсе перестал брезговать и откровенным хищением выделенных для дела государственных средств. Он скупал драгоценности и меха, золото, сере- бро и дорогие по тем временам часы и оружие.
Все это он аккуратно складывал в созданное им тайное хранилище.
И вот теперь он ждал своего подручного, что- бы увезти все это богатство. Куда?
Джон много раз думал об этом и решил, что возвращаться в Индию, а тем более в Англию, сейчас ему было невозможно. Он, скорее все- го, будет привлечен к суду за растрату государ- ственных средств и будет вынужден провести немало лет в заключении. Такая страшная пер- спектива его никак не устраивала.
Бухара, вот где он решил остаться. Через сво- его помощника он же договорился о покупке крепкого дома. Ему надо будет исчезнуть, воз- можно, даже сымитировать свою смерть, его должны забыть, и тогда он, выправив себе но- вые документы, вернется в свой родной Манче- стер, в белом фраке.
Уже стемнело.
- Ну где же он? Почему он задерживается? – подумал Джон ине сдержавшись от коварного соблазна, решил еще раз посмотреть на свое ма- нящее, зовущее к себе богатство.
Он, пугливо оглядываясь по сторонам, подо- шел к незаметной, засыпанной землей, деревян- ной крышке хранилища и напрягшись, отодви- нул ее в сторону.Затем он приподнял один из ящиков и,присев, стал пересыпать в руке бле- стящие драгоценные камни. В свете яркой луны они искрились каким-то диковинным светом. Это то, что сделает его богатым и независимым, это - начало воплощения его давней, лелеянной где-то в самых потаенных уголках его души, на- вязчивой, мучительной и запретной мечты.
Вдруг сзади что-то холодно щелкнуло. Непри- ятный, жесткий звук соприкосновения металла о металл.
- Кто здесь? Что это за звук? – подумал Спенсер,в секунду взмокнув, и хотел было вско- чить на ноги, но чья-то сильная рука удержала его и холодный металл неприятно уперся в за- тылок.
Тут он вспомнил, что это был за звук, который он только что услышал. Так взводится новей- ший пистолет, привезенный в этот раз в степь Ларингтоном.
- Гарри, ты? – спросил он, осторожно присе- дая на одно колено и стараясь незаметно взгля- нуть назад.
- Нет, Джон, ты ошибся, - раздался сзади зна- комый голос.
- Ричард!? Ты что, спятил? Убери оружие!
- Не дергайся, Джон! Иначе я продырявлю твою тупую башку. Неужели ты думаешь, что я давно не раскусил тебя?
- Ты ничего не понял, Ричард! Неужели ты ду- маешь, что я решил это все украсть? Смешно. Я же офицер, как и ты. Это богатство Брита- нии, оно принадлежит нашей стране, у меня же составлены все отчеты. Мы доставим это все в Калькутту и там отчитаемся как положено.
- Не смеши меня, Джон! Ты совсем потерял голову из-за этих дурацких побрякушек и допу- стил слишком много ошибок для такого опытно- го человека, как ты.
- Что ты имеешь в виду? – осторожно отозвал- ся, напрягшийся до предела Джон.
- Прежде всего, чагатайский язык. Почему ты решил, что кроме тебя его никто не знает. Я, на- пример, прекрасно его понимаю.
Спенсер понял, что он безнадежно проиграл и изменил свою тактику.
- Послушай, Ричард! Ты ведь тоже небогатый малый. Посмотри сколько здесь добра. Поверь, его хватит и нам с тобой, и нашим внукам. Они будут богаты, слышишь, Ричард – реально бога- ты. Убери ты наконец свое оружие, не смеши меня.
Он попытался было встать на ноги, но Ри- чард резко толкнул его в спину. Спенсер нелов- ко скользнул по деревянной крышке схрона, она опрокинулась,и британец оказался на самом дне вырытой им ямы.
- Ты спятил, Ричард! Хочешь забрать себе все? Ты не сможешь выбраться отсюда, а у меня есть люди, я все продумал, поверь мне. Давай поступим разумно. Ну если ты хочешь, возьми две трети, я согласен. Ты ведь разумный, обра- зованный человек. Мы с тобою провели здесь, в этой чертовой дыре, столько времени. За что? Если бы нам отрезали здесь головы, ты думаешь,
кто-нибудь об этом сожалел? Нет, Ричард, нас бы забыли на следующий день. Кому мы нужны? Никому!
Спенсер громко, истерично кричал. Он не- лепо стоял в яме, среди огромного богатства и смотрел вверх, туда, где на фоне сизиго, лунного неба возвышался его недавний товарищ и целил в него из пистолета новейшей марки.
- Придурок! Неужели ты действительно хо- чешь убить меня? Ты и сам тогда подохнешь в этой степи. Тебе не выбраться отсюда. Эти ди- кари все поняли, они ищут нас повсюду и тебе не помогут твои инженерные расчеты, ты не вы- живешь без меня……
Выстрел прозвучал неожиданно громко и раз- несся по всей безмолвной, черной степи.
Ричард подошел к яме и сдвинул ногой крыш- ку, поставив ее на место. Затем он тщательно засыпал ее землей и разбросал сверху сорван- ные невдалеке сухие ветки кустарника. Убедив- шись, что место, где среди огромного богатства остался лежать навеки его недавний друг, Ри- чард Мэздок вынул из заплечной сумки карту и не спеша, с пунктуальностью присущей всем ан- глийским инженерам, нанес на нее точные ко- ординаты этого места.
* * *
Тревожная, безлунная ночь бережно накрыла уставшую от дневной суеты степь. Беззаботно щелкали сверчки, чуть шелестела трава. При- ятная ночная прохлада грозила превратиться в холод. Где-то вдалеке блестели маняще мер- цающие звезды, не донося своего света до зем- ли. Даже если вытянуть руку перед собой, то не
видно пальцев. Ансар расположился в неболь- шой впадинке, заросшей уже потерявшей свою свежесть осенней травой. Совсем рядом находи- лась могила знаменитого Тан-батыра. Говорят, в те времена, когда нынешние жители этой земли пришли сюда под знаменами Великого Чингиз- хана, этот батыр был вождем одного из племен и прославился своей храбростью, честностью и неистовым чувством справедливости. Из поко- ления в поколение передавали степняки легенды о нем, и постепенно сложились целые сказания о подвигах батыра. Имя свое он получил якобы из-за того, что всегда решающие схватки он на- чинал на рассвете, в предрассветной мгле он не- заметно подбирался к врагам и обрушивал на них свой сокрушительный удар. Переночевать на его могиле – это стало традицией, как бы по- священием в ряды особо уважаемых и достой- ных воинов степи, своего рода инициацией.
Большинство людей испытывают некий тре- пет или даже страх при ночных посещениях мест навечно усопших. Большинство, но толь- ко не Ансар. Никаких отрицательных эмоций у него пребывание глухой ночью на могиле не по- родило. Батыр спокойно устраивал свое лежби- ще, приспособив под голову седло. Черный, как смоль, жеребец, находившийся рядом, был не- видим в ночи.
Где-то вдалеке с одинаковым интервалом раз- давался невеселый свист ночной птицы.
Ансар лежал, глядя в небо, и размышлял о том, зачем это люди придумали такой ритуал. Кого можно испугать нахождением рядом с могилой давно умершего человека? Может быть совсем молодых парней? Но для воина, привыкшего
ежедневно рисковать своей жизнью, это не вы- глядело серьёзным испытанием.
Постепенно его начала охватывать дрема, тело его расслабилось в приятной неге. Ансар с удовольствием прикрыл глаза и задремал.
Улыбающиеся мать и Катя сидели рядом и смотрели на него. Он хотел подойти к ним, но какая-та необъяснимая сила удерживала его, он рвался вперед, но двигался назад.
- Мама, Катя, - хотел крикнуть он, но только едва различимое бормотание спящего человека раздавалось в предрассветной мгле.
Страшный крик, похожий на рев разъяренно- го тигра, разбудил его. Ансар легко вскочил на ноги и замер в изумлении. В синеве пробужда- ющегося дня из могилы, расположенной всего- то в десяти шагах, вставал огромный человек, одетый в белую одежду и покрытый таким же белым, длинным покрывалом. Лица его было не разобрать, но насколько это было видно, на том месте, где оно должно было быть, зияла черная пустота.
- Мертвец! Мертвый воин ожил! – Ансар не мог пошевелить своим телом, оно окаменело.
Между тем, воскресший поднял над головой огромную саблю и двинулся на обомлевшего парня. Он шел медленно, издавая при этом не- вероятно громкий и страшный звук. Назвать его криком человека было нельзя, что-то звериное, хищное было в нем.
Скованные ужасом, суставы и мышцы Ансара перестали подчиняться командам, воспаленного мозга. Он хотел крикнуть, но опять, как в только что приснившемся ему сне, не смог этого сде- лать. А мертвец подходил все ближе и ближе.
Конечно, он не раз слышал историю о том, что иногда легендарный Тан-батыр встает из моги- лы и нападает на смельчаков, посмевших ноче- вать рядом с его усыпальницей, но поверить в это он не мог. И вот он, мертвец реальный, не приснившийся, идет на него с грозным, устра- шающим видом.
Ансар, наконец, собрал все свои силы, сделав над собой невероятное усилию, и что есть мочи крикнул:
- Эй, ты! Я не знаю, кто ты, мертвец или жи- вой, решивший поиздеваться надо мной? Но знай, ты зря идешь на меня с оружием. Если ты мертвец, то ступай в могилу и лежи спокойно, я не доставлю тебе вреда и беспокойства. Если же ты живой человек, то беги, пока не поздно, поскольку не родился еще на свет человек, спо- собный напугать меня, а победить меня в бою тебе никогда не удастся. Так что беги! – Ансар выхватил свой меч и решительно ринулся на противника.
Тот торопливо отбросил в сторону белое по- крытие и тоже пошел на Ансара. Они сошлись, и мертвец нанес сокрушительный удар саблей, едва не выбив оружие из рук воина. Отведя сильный удар, Ансар изловчился и нанес в свою очередь удар по сопернику. Тот отскочил. За- вязалась тяжелая битва. Противники были до- стойны друг друга. Мощные удары сыпались то в одну, то в другую стороны.
Долго продолжался этот изнурительный пое- динок. Рассвело, и тогда Ансар увидел, что на голову его противника надета черная маска, с прорезями для глаз.
- Значит это живой человек, не мертвец! – ре- шил про себя он и нанес очередной удар.
Постепенно Ансар оттеснил своего врага до могилы и увидел, что та засыпана, как и ранее и, следовательно, никто из нее не поднимался. Поняв, что его просто кто-то решил напугать, изобразив из себя ожившего мертвеца, Ансар озверел.
Издав гортанный рев, он бросился на челове- ка в белом, неистово рубя налево и направо.
Тот отбежал в сторону и вдруг снял с головы накинутую маску и отбросил ее в сторону.
- Ну хватит, джигит, хватит! Ты прошел свое испытание! С тебя довольно, чуть не зарубил старика.
Удивленный еще более, чем при встрече с
«мертвецом», Ансар смотрел на старца с длин- ными седыми, распущенными волосами.
- Кто вы? И зачем весь этот балаган? Я ведь мог действительно убить вас!
- Успокойся, сынок! – произнес старик, подхо- дя к Ансару. Он снял накинутую поверх легкой стальной кольчуги белую накидку и улыбаясь протянул руку. Ансар пожал твердую, словно сталь, ладонь и улыбнулся в ответ.
Старик был высок и статен, прямая спина, большие черные, сверкающие глаза.
- Меня зовут Беркут, будем знакомы!
- Ансар!
- Это наш старинный, идущий еще от дальних предков, ритуал посвящения в воины. Теперь ты не просто Ансар. Теперь ты Ансар-Батыр, те- перь ты будешь находиться в ряду джигитов, на плечи которых ложится особая миссия, миссия быть в первых рядах тех, кто защищает нашу Землю, Истину и Справедливость. Это не про- верка твоей доблести и храбрости, в ней никто и никогда не сомневался. Если бы эти твои ка-
чества были под вопросом, то тогда ты бы не удостоился такой чести - пройти через ритуал посвящения в воины Истины и Справедливо- сти, ты бы не был в рядах тех, кто идет рядом с самим Тан-Батыром. Много лет назад, в годы тяжелых испытаний зародился этот ритуал, но корни его лежат еще глубже. Тогда, в то вре- мя, огромные племена наших предков - тюрков пришли с далеких земель, расположенных за Ал- таем, и встретили на землях современного Казах- ского ханства, родственные племена. Конечно, не обошлось без битв и крови, но все же массо- вого истребления местного населения не было. Образованная впоследствии империя покорила огромное пространство, воины – тюрки дошли до западных морей.После смерти Чингиз-хана империя разбилась на несколько государств, из одного из них и ведет свое начало государствен- ность казахов.
Старый Беркут прервал неожиданное путе- шествие в прошлое и смотря прямо в глаз Анса- ра, сказал:
- Езжай, сынок! Будь верен Истине, не запят- най свое имя мелочными дрязгами и склоками, не позволяй себе опускаться до уровня потреби- телей и накопителей. Ты теперь Воин, ты теперь Ансар-Батыр. Гордо носи это имя, живи так, чтобы потомки помнили твои благородные дела и гордились принадлежностью к одному с тобой роду.
Ансар приложил правую руку к груди и скло- нил голову в знак признательности и уважения к этому старому вояке, к мудрому и сильному человеку.
- Прощайте, Беркут!
- Прощай, Ансар-Батыр! Запомни сегодняш- ний день и знай, что нападая на тебя, я хотел убить не только Ансара – мальчишку, Ансара – юношу, но и твой мальчишеский максимализм, твое эго и все то, что мешает тебе думать о вы- соком и чистом, избегая животных инстинктов. Всего этого больше нет, есть только сын Великой Степи и Воин Истины - Ансар-Батыр.
* * *
Катя медленно ехала по окраине крепости, разглядывая старинные стены. Высокий, под- жарый конь, неторопливо перебирал ногами, как будто стараясь не сильно тревожить своего невесомого седока. Эти укрепления видело не- мало крови и горя. Она неплохо знала историю казахского народа, среди которого решила про- вести свою жизнь. Знала она о многолетней во- йне с Джунгарским ханством, борьбе за свободу и независимость. История отношений Казахско- го ханства с Россией была также интересна ей. Время, проведенное среди казахов, услышанное и понятое, позволило ей по - другому взглянуть на нее. Она много слышала о том, что Россия несет в степь просвещение и культуру, образо- вание и прогресс. От отца и матери она познала, что защита казахского населения от нашествия Джунгарского ханства, от неуемных претензий Цинской Империи – это основа политики Рос- сии в этом регионе. Прожив среди степного на- рода, Катя увидела, что эти люди имеет свою собственную культуру, несвойственную дру- гим. Казахские певцы-импровизаторы, акыны; сказители-жырау, пленили ее сердце.Она ча- сами слушали легенды и мифы древней степи.
Большинство людей умели писать и читать на- писанное арабской графикой.
- Стоит ли навязывать им нашу культуру и наше искусство, богатство нашей литературы?
– думала Катя и не находила ответа.
Ансар рассказывал ей о кровопролитных бит- вах с Джунгарами, в которых его отец, проявив себя как доблестный воин, и мудрый человек, стал ближайшим сподвижником Хана, который после победы над внешним врагом, сумел объе- динить все три Казахских Жуза в одно государ- ство. Помощи русского оружия в этой борьбе не дождались в степи.
Охваченная такими мыслями, погруженная в глубокие раздумья, Катя не заметила, как почти выехала в степь. Конь сам выбрал одну из тро- пинок, проложенных многочисленными всадни- ками вдоль городских стен.
Внезапно ее внимание привлекло что-то, что заставило ее отбросить мысли о своей Родине и ее новом народе. Старец, сгорбленный старик на высоком коне, смотрелся как-то нелепо, что- то в нем было нарочито показным, искусственно созданным. Его одеяние – кого же он ей напо- минал? Конечно, это же дервиш, он одет точно также как одевается Насыр-Баба.
Надо отметить, что девушка благодаря долгим беседам с ним, прониклась уважением и интере- сом к представителям мистически- философско- го направления ислама, которыми в большин- стве своем были и дервиши, принесшие Ислам в эти края.
Странный человек ехал по тропе навстречу ей. Когда они почти встретились, и расстояние между ними не превышало трех метров, Катя взглянула на всадника. Лицо его было прикры-
то длинными полами белой чалмы. Лишь глаза, внимательные серые глаза посмотрели на Катю. Она кивнула,и хотела было поздороваться со встречным, но тот быстро проехал мимо нее.
Сердце Кати затрепетало. Она почувствовала, что первое впечатление чего-то нелепого и при- внесенного извне в облике этого человека, ока- залось неошибочным. Но что же ее беспокоило? Катя, остановив коня, обернулась и посмотрела вслед отъезжающему всаднику. Как будто по- чувствовав на себе взгляд, Ларингтон остано- вился и тоже обернулся на девушку.
Конечно, он узнал ее, ту русскую девушку, ко- торая услышала его речь на английском, когда он говорил Спенсеру о яде и отравлении. Теперь, после неудачной попытки убить Хана, вся суть того разговора стала понятной. Но оставалась надежда на то, что она его не узнала.
- Глаза, конечно глаза, выдают этого челове- ка, он совсем не старец. Тогда кто он? Зачем ему прикидываться стариком, закрывать лицо? И зачем старому человеку ездить на таком вы- соком и мощном коне. Нет, он совсем не ста- рик, это точно! Глаза… глаза… Серые,совсем несвойственные жителям Азии глаза ….. Где же она их видела? Конечно, она уже их видела! Это же……
Она не успела додумать до конца. Ларингтон выстрелил, не вынимая пистолета из-под полы своего белого одеяния. Еще не угас звук от его выстрела, как острая стрела пробила правый глаз британца кованым наконечником и, разру- шая хрупкие перегородки черепа, вошла прямо в мозг.
Айбек, все это время неотступно следовавший за Катей, подлетел к ней и соскочил с коня. Де-
вушка лежала на спине и смотрела в небо, те- ряющимся взглядом.
- Катия, Катья! Вставай! Что с тобою? Вста- вай! - кричал в исступлении богатырь, осторож- но трогая неподвижное тело.
- Шакал! Убью! Разорву! – Айбек подбежал к ле- жащему на земле старцу в белом. Чалма слетела с головы. Кровь залила все лицо, но Айбек понял, что это никакой не старец, а человек,который выдавал себя за другого, скорее всего это тот, кого Катя и Ансар встретили на базаре, и ко- торого так испугалась Катя, назвав его оборот- нем.
«Оборотень» - Гарри Ларингтон умер мгновен- но, даже и не поняв, что это за молния разорва- ла его нутро и сознание, унеся куда-то ввысь то, что еще недавно теплилось в его теле.
* * *
Ричард Мэздок понял, что он остался один. Один в этой далекой дикой стране. Он видел как погиб Ларингтон.Сожалел ли он о смерти своего товарища? Он не мог сам себе ответить на этот вопрос. С одной стороны Гарри был его товари- щем и официально руководителем, и здесь,вдали от Родины, каждый земляк становился почти братом. С другой стороны, они оба офицеры, выполняющие свой профессиональный долг, и умереть при его выполнении - честь для мужчи- ны. Так ли это? Умереть здесь, в далекой степи, за что? За интересы Британии?
Ричард отбросил все эти мысли и начал обду- мывать, как ему теперь возвращаться назад. Что- либо предпринять здесь он не мог. Все, что было поручено ему - уже выполнено. Вот уже несколь-
ко дней, как должна была прибыть очередная шифровка, но ее не было. Ждать дальше, чтобы понять, что же ему делать не имело смысла. Надо было что-то предпринимать, и он сделал то, чему несколько лет назад учили его индийские йоги, он сделал шаг в другой мир, невидимый, где есть любая необходимая человеку информация. Ведь любое слово или действие не проходит бесслед- но, в виде энерго-информационного поля любая информация присутствует там, где простым лю- дям ее не получить. Что же надо сделать, чтобы вырваться из круга привычных человеческих понятий о существующем и возможном, и полу- чить доступ к ней?
Несколько месяцев, проведенных среди ин- дийских мистиков, не прошли бесследно, кое- чему Ричард научился. Вот и теперь, проведя три дня без еды, только лишь иногда выпивая маленький глоток воды и принимая специаль- ные асаны, выполняя сложные дыхательные упражнения, он подготовил свой разум и свое тело к таинству познания невидимого. Мысли его остановились, он не думал ни о чем, дыхание стало редким и поверхностным. Мэздок сидел в темной пещере, которую он отыскал совсем не- далеко от крепости, сложив ноги в позе «лото- са», когда сила земного притяжения становит- ся минимальной для человека. Закрытые глаза смотрели куда-то вглубь его нутра. Абсолютная тишина, ни звука.
Прошло десять часов, он сидел неподвижно, казалось он и не дышит. Вдруг он отчетливо увидел офис в Калькутте, шифровку, предна- значенную ему, в которой было сказано о том, что ему необходимо вернуться в Индию. Далее он проследил весь путь этого послания и понял,
что оно потерялось вместе с умершим в дороге караванщиком, который и вез записку в степь.
Медленно и осторожно Ричард вышел из свое- го трансцендентного состояния. Выпив воды он осмотрелся и попытался понять, сколько же про- шло времени с того момента, как он начал меди- тировать. Наконец, он полностью пришел в себя и вернулся в этот суетный и опасный мир.
- Никого из тех, кто прямо или косвенно смог бы дать информацию об участии англичан в не- удавшемся покушении на Хана, не было в жи- вых. Так что сегодняшняя смерть сразу двух че- ловек, представлявших потенциальную угрозу в этом вопросе, была на руку делу, - подумав так, Ричард Мэздок, запрыгнул на коня и направил- ся в сторону выезда из небольшого крепостного городка, где за последние дни произошло столь- ко трагических событий.
* * *
Покинув поздней ночью стены уездного госпи- таля и своего настырного врача, Степан Тельцов направился в сторону границы с неспокойны- ми степными соседями. Прихватив в соседней станице пасущегося без присмотра коня, сказав при этом:
- Прости меня Боже, не ради наживы я беру чужое, а ради спасения безвинной воспитанни- цы своей, - он про себя подумал:
- Клянусь, верну я этого коня, как только смо- гу, либо заплачу хозяину его стоимость, вымолив его прощение.
Вообщем, создав себе моральную защиту, по- несся казак в холодную степь.Весь промерзший и усталый достиг он воинского укрепления, рас-
положенного недалеко от городка, в который он стремился.
- Стой, куда прешь, раззява! - грубо остановил его выступивший вперед прапорщик в светлом полушубке и высокой меховой шапке.
- Стой, бандит, к своим намылился? – добавил он, снимая с плеча ружье. Следом за ним подош- ли еще два солдата, держа в руках, блестящие на зимнем солнце, сабли.
- Сам ты бандит! Раз так разговариваешь с незнакомым человеком, - ответил дерзко Сте- пан, соскакивая с употевшего коня.
- А куда это ты собрался то, коли не бандит?
– поубавил тон прапорщик, вешая ружье на пле- чо.
- Да надо мне в этот городок, - ответил Степан, тоже придав голосу более мягкие интонации.
- Да ты, поди, и не знаешь, что захвачен он бандитами ворога, объявившего себя императо- ром российским.
- Кто такие, что за бандиты такие? Лежал пол- года я больнице, ранен был при набеге басурман, не слыхал ничего такого, - ответил удивленный и встревоженный Степан.
- Да объявился тут бандит, назвавший себя Императором, собрался вокруг него сброд вся- кий. Да и шастают по степям, грабят и убива- ют.
- Да ты замерз совсем, проходи в палатку, ото- греем тебя, - совсем раздобрился прапорщик.
Долго обсуждали положение в степи, жизнь свою нелегкую, басурманов пообсуждали, да са- могонки- первача попробовали.Слушая рассказ прапорщика о его семье, вдруг вспомнил Степан и своего сына, которого по настоянию Петра Ло- дыгина отдал он в впервые открывшийся в то
время в Петербурге Сухопутный шляхетный ка- детский корпус.
- Пусть будет он офицером, и служит верно, своей отчизне, - сказал тогда Петр Георгиевич.
- Совсем забыл я пацана, - подумал казак и тут же упокоил себя:
- Да что с ним сделается. Одет, обут, под при- смотром. Легко ему, а вот Катеньке моей како- во? Где она?
Услышав истории нападения на город степ- няков, да о пропаже молоденькой девушки, про- никся суровый прапорщик сочувствием к этому казаку, да и позволил тому проехать дальше, дав при этом сменного коня и продуктов на дорогу. Вспомнил, наверное, при этом он, свою семью и дочку малолетнюю.
- Не приведи, Боже, остаться душе православ- ной среди степных дикарей этих, - подумал он и перекрестил себя троекратно.
Отдохнувший, отогретый теплым словом и крепким первачом, Степан рванул в морозную степь.
- Где же ты, Катюха? Найду тебя, чего бы мне это не стоило. И жизнь свою не пощажу, коль надобно то будет, - подумал про себя казак, лихо щелкнув в воздухе тугим арапником.
* * *
Вот уже как два месяца Катя не приходила в себя. Пуля, пущенная из револьвера, прошла на- вылет, пробив легкое и пройдя буквально в сан- тиметре от сердца. Раненая девушка могла пить настои трав, которые ежедневно варил для нее Насыр-баба, и иногда глотала жиденький бульон
от варки молодой баранины. Она не открывала глаз и не разговаривала.
Дервиш не отходил от нее ни на секунду. При- крыв глаза он беспрерывно читал только ему из- вестные дуга (обращения к Аллаху) и суры из священного Корана.
- Если будет на то воля Аллаха она выздоро- вит, а если суждено ей уйти, то уйдет легко и без грехов, - рассуждал он вслух. Сидящий ря- дом Ансар, услышав вторую часть предложения, слегка опешил.
- Как это вы так говорите, Насыр-баба, - если ей суждено уйти, она ведь совсем молодая и не- винная девушка, почему это Аллах может поже- лать ее смерти?
- Мы, люди меряем все события в жизни с на- шей человеческой точки зрения. Она очень про- ста – нам тепло и сытно, значит это хорошо; нам дают – хорошо, отбирают или мы теряем – это плохо; родился – хорошо, умер – плохо, молодой должен жить, старый умереть. Замыслы и воля Аллаха - это другой непонятный нам уровень бы- тия, где не все так просто и объяснимо для нас. Ведь и в нашей жизни иногда, чтобы в итоге по- лучить благо, надо перенести боль, иногда чтобы получить, надо потерять. Божий замысел – это сакральная тайна, постичь которую нам, людям, обуреваемым своими низменными интересами, направленными, прежде всего на выживание и продление рода, ведь все наши инстинкты, ко- торые руководят нашими действиями и мысля- ми, направлены на это – не умереть и оставить потомство, невозможно.
И только если мы поймем свое назначение на этой земле и поднимемся над бытовой суетой, обуздав свое животное начало, только тогда мы
можем начать движение в сторону Бога, в сто- рону понимания законов мироздания. И тогда в один миг приходит озарение, и мы начинаем понимать всю никчемность наших желаний, обид и злобы. Смерть перестает быть чем-то страшным, мы начинаем воспринимать ее как данность, как один из этапов в нашей вечной жизни. Поэтому я и говорю, что если есть на то воля Аллаха, то она уйдет.
Эти слова задели Ансара. Он сидел и молча слушал мудреца и вдруг спросил:
- А можем ли мы попросить его, Аллаха, чтобы он позволил ей еще пожить на этой земле?
- Этим я и занимаюсь, обращаясь к нашему Творцу.
- Могу ли я обратиться к нему?
- К Аллаху?
Ансар замолчал, он начал колебаться, как это он, истинный поклонник Тенри, обратится к Ал- лаху.
Понимавший эмоции и мысли людей на тон- чайшем уровне, дервиш все понял и продол- жил.
Всякая религия состоит из двух частей – внешней, экзотерической или видимой, которая подразумевает какие-то акты вероисповедания, обряды и догмы. Соблюдая и выполняя их, чело- век постепенно подходит к другой, внутренней, эзотерической или невидимой, стороне религии. Правильное обращение к Аллаху, такое, кото- рое может быть им принято, это тоже сокрытая, невидимая сторона нашей Веры, здесь есть са- кральность, тайна. Не выполняя первого трудно надеяться быть услышанным Богом.
В вашей вере в Тенгри есть многое от того, что было дано всем людям от Бога в период создания
мира, вселенной. Тогда все люди получили пер- вичные, первородные знания, которые не надо было добывать, не надо было их познавать, они были даны для того, чтобы человечество просто не вымерло. Поскольку не требовалось позна- ния, то и отсутствие каких - либо элементов об- рядовости и обязательных догм, вполне соответ- ствовало тому периоду развития мироздания. Для того, чтобы передать новые знания, Аллах спускал на землю пророков из числа людей. Бо- лее ста тысяч посланцев жили среди нас, и лишь четырем из них были даны знания, вложенные в Священные Книги. Последний Пророк Му- хаммад (да возлюбит его Аллах и приветствует), принес заключительное слово Бога и все люди обязаны жить согласно этого послания. Только соблюдая требования Творца можно надеяться на его милость и сострадание.
- Если я буду просить Тенгри, он меня не услы- шит? Ведь отец учил меня, что и мусульмане и мы обращаемся к одному Богу! – спросил напря- женно Ансар.
Дервиш молчал. Он долго молился, не отвечая и лишь примерно через полчаса, спросил:
- А ты сам-то как думаешь?
Этот простой вопрос оказался очень трудным для Ансара. Страстно желая скорейшего выздо- ровления своей возлюбленной, он ежедневно мо- лился Тенгри, и вот теперь, его убежденность в свой правоте поколебалась. Слова Насыр - бабы проникли глубоко в его сердце.
Что-то забурлило в груди молодого степняка, переполняя его и выплескиваясь наружу. Он по- смотрел на дервиша горящими глазами и ска- зал:
- Я не знаю. Я знаю только то, что готов на все ради того, чтобы Бог, неважно как его назвать, Тенгри или Аллах оставил Катю на земле, дав ей еще время.
- Иди, Ансар, думай, не торопись, будь чист и искренен перед Создателем, ведь он знает каж- дое наше намерение.
- Хорошо, я пойду!
Ансар вышел из теплой юрты в морозный ве- чер. Порывистый, холодный ветер сорвал с его головы круглую шапку, отороченную черным мехом. Он шел в промерзшую степь, сам не от- давая себе отчет, куда и зачем идет. Крупные хлопья снега били его в лицо, а он не обращал никакого внимания на пронизывающий ветер и колючий снег. Полы длинного волчьего тулупа развевались на ветру, подобно парусам одиноко- го корабля, ищущего пристань среди бушующей стихии. Взгляд его излучал настоящий огонь, плотно сжатая челюсть, напряглись огромные желваки, сделав лицо батыра, подобным остро- му камню, летевшему и сметающему на своем пути все преграды.
- О, Бог, я не знаю, как я должен правиль- но к тебе обратиться, но я верю в тебя, я верю, верю…
Прости меня, я часто был жесток и беспоща- ден, я убивал своих врагов, и сильных, и слабых, я не щадил никого. Сердце мое было каменным и безжалостным. Но ты помог мне, и я изменил- ся, ты послал мне Любовь, ты послал мне Зна- ния! Я благодарен тебе, о Боже!
Споткнувшись, он тяжело упал, прямо лицом в снег. Приподнявшись, Ансар остался сидеть на коленях. Он сидел долго и неподвижно, низко опустив голову. Усилившийся снег начал заме-
тать одинокого странника, из-за облаков вышла луна, осветив заснеженную землю сиреневым светом. Ансар, закрыв глаза, погрузился глубо- ко в себя, казалось, он жил теперь где-то внутри, он стал светом в себе, дуновением ветра в себе, он стал частичкой чего-то великого и пугающего в своем могуществе.
- О, Тенгри…… О, Аллах…… О, мой Бог, при- ми молитву своего раба, прости все мои прегре- шения, дай мне сил и ума, чтобы понять все, что я должен знать в этой жизни. Позволь мне идти только твоей дорогой, дорогой тех, кто не заблу- дился в лабиринтах Пути, тех, кто познал тебя и идет к тебе. О, Аллах, дай здоровья всем, кто болен, и среди них твоей рабе Катерине, доче- ри Петра. Воздев руки к небу,Ансар еще долго молился, не замечая что уже почти полностью засыпан снегом, не обращая внимания на уси- лившийся мороз. Все это уже не было важно для него, ведь он постиг самое главное в жизни, он постиг Веру, с ним произошло то, что долж- но произойти с каждым из людей, живущих на этой земле, он стал частичкой Бога, и с сегод- няшнего дня его жизнь пойдет совсем не так, как раньше.
Еще долго, почти до самого утра, сидел сре- ди Великой степи, засыпанный снегом, человек, ставший на путь постижения Веры и решивший посвятить свою оставшуюся жизнь поиску Ис- тины и Справедливости мироздания.
* * *
- Так, значит украли дочку то твою? – не уни- мался пьяный детина, наливая в стакан мутной жидкости из огромной пятилитровой бутылки, стоящей на грязном столе.
- Да не знаю я, говорю же тебе, не знаю где она. Что ты заладил, украли да украли. Говорю же тебе, ищу я ее, не знаю где она, может давно уже в Питере – граде, а ты заладил одно и тоже, украли, - раздраженно ответил ему Степан, вот уже целый час объяснявший этому пропойце, для чего ему нужно увидеться с их атаманом. Назвать его императором, как называли его не- которые в окружении, Степан не мог.
Верзила опрокинул в себя очередную порцию огненного самогона и дружелюбно произнес:
- Да не серчай,служивый, доложил я уже о тебе. Не спеши, подожди, вот придет Император и решит, что с тобою делать, то ли голову тебе отрубить, то ли помочь тебе. А девку твою, точ- но украли, эти степные люди берут себе по пять жен, во краса то. Да не бойся, не обидят они ее, они красивых любят. А она красивая?
- Да заткнись ты, ирод проклятый, - схватил было со стола стакан граненый, чтобы огреть им пьянчугу Степан, как в эту же минуту открылась входная дверь и вместе с морозным воздухом и паром, вошел в дом могучий человек, с оклади- стой густою бородой и пылающим взглядом чер- ных, навыкате, глаз.
- Здорово, мужики! - проревел он могучим ба- сом и уставился на Степана.
- Здравия тебе, здравия, - закричал детина и рухнул в ноги вошедшего. Тот протянул ему руку, унизанную кольцами с разноцветными
камнями, которую пьяный начал лобызать слю- нявыми губами.
- Уймись, Прохор, остынь, - нервно выдернул руку «Император» и пробасил в сторону Степана:
- А ты чего стоишь, как истукан? Не знаешь, как царя приветствовать?
Оторопевший Степан рухнул на колени и про- изнес:
- Здоровья тебе, батюшка.
- Кто таков? Откуда прибыл? – спросил «царь», подтягивая полы длинной меховой шубы и са- дясь на скамью, стоящую у стены. Пришедшие с ним продолжали стоять, держа руки на рукоят- ках висевшего у них на поясах оружия.
- Я же докладывал вам о нем, девчонку свою ищет, говорит, украли ее басурманы, - еле-еле ворочал языком Прохор.
- Вставай, рассказывай о своем горе. Я на то и царь, чтобы помогать своим людям, - заулы- бался атаман.
Выслушав сбивчивый от волнения говоряще- го рассказ, он сказал:
- Если в степи она, не беспокойся, они– вои- ны, и с девками не воюют. А коль женой стала батыру степному, то отпразднуем свадьбу. Не горюй казак, со мной не пропадешь!
- Позовите сюда Сапара, скажите, я хочу его видеть! – скомандовал он своим людям.
Через несколько минут вошел высокий, с крупной головой, покрытой зеленой тюбетей- кой, казах. Длинный прямой нос,тяжелый под- бородок. Большие черные глаза смотрели прямо на собеседника.
- Ты, звал меня? – обратился он к «царю»
- Садись рядом со мной, брат мой Сапар, - подвинулся на скамье атаман.
- Скажи мне, слышал ли ты, что при послед- нем твоем налете на этот городишко, увели твои хлопцы в степь девку белокурую. Вот его дочку!
– ткнул он пальцем в Степана.
Сапар-батыр, примкнувший к армии русских повстанцев, в надежде добиться своей цели - раз- громить пришедшую в степь армию, посмотрел на казака и присел рядом с «императором».
- Дочь твоя, говоришь?– просверлил он взгля- дом Степана.
- Да, почти дочь она мне, - ответил Степан, собравшись с силами и не робея, смотря на двух воинов степи.
- Да как понять то тебя? Что значит, почти дочь? – рассмеялся атаман, дружески обнимая за могучие плечи Сапара.
Степан вкратце объяснил ситуацию, указав, что дочь она Лодыгину Петру Георгиевичу.
Наступила тишина. Все смотрели на Сапара.
- Достойный и уважаемый нами, казахами, был человек Петр Лодыгин. Его помнят в степи,
- начал неторопливо говорить степняк.
- И дочь оказалась достойной его. И ты, если говоришь, что воспитывал ее, то тоже молодец. Вы воспитали хорошего человека, храбрую де- вушку. Сегодня вся степь молится за ее здоро- вье.
Долго длился рассказ Сапар–Батыра о том, как простая русская девушка, помогла спасти жизнь казахского Хана.
Слушая душераздирающую историю, Степан чувствовал, как тяжелый, твердый ком подсту- пил к самому горлу, он начал слегка подергивать носом, судорожно вдыхая воздух и наконец, не выдержав, залился горючими слезами.
- Она жива, моя маленькая героиня, девочка моя! Жива, пускай и раненая, но живая! Я ее на- шел! Слава Богу!
- Уймись, мужик! Не разводи здесь воду! А ну- ка, Прохор, налей-ка нам по стаканчику. Да за таких дочерей земли русской, я царь ее, готов выпить весь этот бутыль!
Выпив залпом крепкого первача, «царь» рос- сийский пошатываясь, вышел из дома, крича при этом во все горло:
- Видали, слышали, каких дочерей родит зем- ля наша! Ай да Катька, ай да молодец! Гулять бу- дем скоро на свадьбе! Давай народ, готовьтесь!
Совсем пьяный Прохор повалился на мокрый от растаявшего снега, принесенного обувью го- стей пол, причитая при этом.
- О, батюшка, царь ты наш родной…, надеж- да наша…
Степан тоже рухнулся было на четвереньки, но тут же вскочил и сплюнул со злости, пригова- ривая про себя:
- Какой ты царь? Бандит и самозванец ты и есть! При этом он нервно оглянулся, боясь, как бы кто-нибудь случайно не прочитал его дурных мыслей. Несдобровать ему тогда. По всей види- мости, у этих лихих людей, голову отрубить че- ловеку, что цыпленка загубить, несложно.
Он огляделся, но только лишь ничего уже не соображающий Прохор лежал на полу и тихонь- ко причитал:
- Царь ты наш, батюшка- надежда наша… и опора…
Степан Тельцов подошел к окну и взглянул на улицу через запотевшие стекла. На широких са- нях, запряженных тремя крепкими рысаками, развалился «царь» земли русской, обняв разбит-
ного вида смазливую девку. Удалец взмахнул ру- кой и видимо что-то крикнул кучеру, тот ударил вожжами коренного и сани полетели по мягко- му, хрустящему снегу.
* * *
Насыр–баба не ел уже десять дней. Он очень мало пил и совсем не разговаривал, только тихо читал суры из священного Корана. Катерина по- немногу приходила в себя. Иногда она стонала и начинала слегка двигать головой и шевелить пылающими от жара губами, казалось, вот-вот и она что-то скажет, но затем, словно устав бо- роться с недугом, она замирала и продолжала лежать неподвижно и беззвучно. Эти попытки вернуться к жизни становились все более часты- ми. Движения губ с каждым разом делались все осмысленнее и порой, внимательно следящей за нею Раушан, казалось, что она различает какие- то звуки.
Ансар и Степан Тельцов тоже сидели рядом с Катей, никуда не отлучаясь, потому что десять дней назад дервиш сказал, что наступил самый ответственный и решающий момент и надо быть рядом с девушкой всем, кто искренне любит и желает ее выздоровления.
Дервиш начал говорить все громче и гром- че, он говорил на языке, которого не понимал ни один из присутствующих. Не открывая глаз, слегка раскачиваясь, он как будто обращался к кому-то, кто находился рядом с ним.
Совсем высохший за последнее время, сму- глый, с густой окладистой бородой и ставшим совсем крючковатым носом, Степан с удивле- нием смотрел на странника. С тех пор, как он
прибыл в аул, он не видел, чтобы этот человек разговаривал, и вот теперь он что-то настойчи- во и убедительно говорил. Только с кем он вел диалог?
Катя открыла глаза и первым, кого она увиде- ла, был именно он, Степан.
- Дядя, Степа, а когда вы приехали? – с удив- лением и восторгом проговорила она, как будто и не было этих мучительных и тревожных меся- цев борьбы за ее жизнь.
Обессиленный Насыр-баба, слегка улыбнув- шись, весь взмокший от страшного внутреннего напряжения, слегка улыбнувшись, встал и впер- вые за десять дней вышел на улицу.
- Доченька моя, Катюша родненькая! – Сте- пан бросился к встающей девушке и обнял ее, громко при этом зарыдав.
- Ну что вы, дядя Степан! Почему вы плачете?
Ведь все хорошо, вот и вы к нам приехали.
Радостная Раушан не сдерживала своего вос- торга и радости.
- Ангел мой, дитя мое! Радость-то какая, весть о твоем выздоровлении облетит всю степь и при- несет праздник во все дома, где денно и нощно молились за тебя.
Она, слегка оттеснив недовольного этим Сте- пана, прижала Катю к своему трепещемуся сердцу.
А в самом углу юрты стоял сияющий, словно налитый внутренними лучами, Ансар. Никогда в жизни он так ничему не радовался, никогда он не позволял такой радостной и искренней улыб- ке поселиться на своем суровом лике, считая, что не подобает воину вести себя, словно ма- ленькому мальчику, который не может скрыть своего настроения.
- Катя! – тихо произнес он.
- Милый мой, - девушка подошла к нему и так посмотрела в глаза, что огненные искры прон- зили сердце батыра и заставили его улыбнуться еще больше.
- Катя! – он взял ее ладошки и слегка сжал своими могучими руками.
- Ну ладно, идите на улицу. Мы с дочкой здесь немного поговорим, - засуетилась Раушан, ше- стом показывая мужчинам, чтобы они вышли из юрты. Опытная женщина видела, что девушка совсем слабенькая и долго ей стоять в присут- ствии мужчин нелегко, а сесть или лечь она себе не могла позволить.
Выйдя на улицу, Ансар подошел к стоящему чуть вдали Степану и протянул ему руку.
- Простите меня, ведь именно я нанес вам травму, в том бою, - сказал он на ломаном рус- ском, который он начал понемногу понимать и говорить на нем, при помощи Кати.
- Да ладно, сынок, ведь то было в бою, а мы мужчины, должны быть готовы умереть за свое дело. Я не держу на тебя обид. Тем более Катюха здесь, с вами, и я вижу, что вы ее не обижали и относитесь к ней как к дочери, и сестренке. Это для меня самое главное- чтобы она была счаст- лива.
- Я ее люблю! – вдруг выпалил Ансар, при- стально смотря в глаза казака.
Тот несколько опешил, но взяв себя в руки, ответил:
- Ну, ваше дело молодое, любовь это хорошо, одобряю, - сказал он вслух, а про себя подумал:
- Как так? И что теперь будет? Неужели Кате- рина захочет остаться здесь? А как же он? Ведь Степан приехал сюда за ней, чтобы забрать ее
и отвезти в Санкт- Петербург, к ее родственни- кам. И неужели она полюбила его, этого парня? Он,конечно, симпатичный малый, да и человек, видимо, неплохой но, он же не ровня ей, он же степняк, казах…. Нет! Тут надо много что обду- мать, и переговорить с Катюхой наедине, объ- яснить, что ей надо ехать в Россию, учиться в университете, жить с родственниками. Она ко- нечно поймет, она же умница… Вот только об- ратилась она к этому богатырю – милый….
Ансар, заметив какое внутренне смятение происходит с этим чудаковатым человеком, не стал продолжать, начатого было разговора, ре- шив, что всему свое время. И, видимо, нетак легко принять то, что твоя воспитанница, почти дочь, так круто поменяла свои жизненные при- страстия и принципы.
- Дядя Степан, вы можете пройти в эту юрту и отдохнуть там. Вы, видимо, тоже устали, не спав столько ночей, отдохните там, - Ансар же- стом указал на стоящую невдалеке белую юрту.
- Хорошо, сынок, пожалуй отдохну, раз Катя пришла в себя, и твоя мать ей сейчас поможет побыстрее набраться сил,- ответил Степан, слег- ка удивленный мягкостью и доброжелательно- стью этого сурового на вид парня.
* * *
Свадьба Ансар-батыра и красавицы Екатери- ны была веселой и многочисленной. Присутствие на ней Хана придало ей оттенок некоторой офи- циальной помпезности но, лишь до того момен- та пока слово не взял любимый всем народом Куат-жырау. Его слова сняли все условности и
стереотипы, которые присущи мероприятиям с участием официальных лиц такого ранга.
Под бархатные звуки кобыза зазвучала над степью речь мудреца и сказителя:
- Два любящих сердца нашли друг-друга, Чего еще желать?
Степной орел и нежная синица –
союз навеки заключив, Пример народам подают.
Любовь границ не знает, не знает рас и наций, Поскольку выше всего на свете она.
Все люди на свете равны пред ликом Бога, И хан влюбиться, может в простую девушку, И сердце принцессы доступно воину степи, Забудьте все, чему учили вас, что давит вас, Когда Любовь пред вами, все напрасно, все, И лишь она парит и правит, и торжествуя, Свои, любовные законы, заставит почитать!
ГлАвА 3.
Ашрам признанного мудреца и учителя сча- стья, как он себя называл, Тани Синха был полон людей. Здесь собрались последователи его уче- ния, которые внимали каждому слову, сказан- ному их гуру. Люди приехали сюда, в небольшую деревушку вблизи Калькутты, отовсюду. Были здесь и европейцы: импульсивные греки и ита- льянцы, сдержанные немцы, задумчивые скан- динавы и непредсказуемые русские. Вот только выходец из Британии был здесь один – Ричард Мэздок. Он прибыл сюда, чтобы найти успокое- ния своей взбунтовавшейся душе. А взбунтова- лась она неожиданно и страстно, неожиданно, прежде всего, для самого Ричарда.
Год назад, когда он, закончив отчет о проде- ланной работе в Казахском ханстве, попросил у руководства пару недель для отдыха и прибыл в Лондон, вот тут все и началось. Ричарду по- нравилось бывать в только что открывшихся и сразу ставших модными среди элиты города, кафе. За чашкой ароматного кофе собравшиеся часами обсуждали политические и экономиче- ские новости страны. Мэздок не особо вникал в суть разногласий между протестантами и като- ликами, вылившимися в бунт лорда Гордона, но экономические новости, особенно те, которые описывали жизнь новоявленных богачей, стали его захватывать.
Однажды, прогуливаясь по новенькому Вест- мигстерскому мосту через Темзу, он вспомнил рассказ одного из завсегдатаев популярного кафе на Флит-стрит, о баснословно богатом предпринимателе из Манчестера, который тра- тил на своих многочисленных содержанок не-
мыслимые суммы. То ли скудная наличность в кармане, то ли сильный пронизывающий до ко- стей ветер, вызвали вдруг в нем бурю отрица- тельных эмоций, которые заклокотали, создавая неприятное внутреннее напряжение, и вдруг… Он внезапно рассвирепел, и его эмоции выли- лись в неожиданную и поразившую его мысль, он замер, пораженный ею.
«Ведь он, Ричард Мездок, один знает о место- нахождении огромного клада, целого состояния, способного сделать его фантастически богатым. Это мечта многих и многих миллионов людей
– найти такой клад. И он при всем этом, небо- гатый шпион, сотрудник секретной службы, не позволяющий себе за обедом и лишней чашки кофе. Он вынужден экономить на всем,чтобы поддержать внешний эффект благополучного джентльмена. Но по сути своей он был совсем не богат, если не сказать точнее, что он был бе- ден».
Никогда ранее он не задумывался о матери- альной стороне своей жизни. Долг перед отчиз- ной, честь офицера – это было главным для него. А теперь? Почему все так изменилось?
Ричард не спал ночами. В редкие минуты предутреннего забытья, стал ему сниться бед- ный Джон Спенсер,который стоя в яме, полной драгоценностей, кричал ему:
«Нам хватит этого на всю жизнь, останется и детям, и внукам, всем хватит, проснись, Ри- чард!». И Ричард просыпался в холодном поту, он вскакивал с кровати и, закутавшись в по- тертый халат, нервно шагал по своей маленькой квартире. Туда –сюда, туда-сюда. От окна, зана- вешенного серой от времени тюлью, до скрипу- чей входной двери. Туда-сюда,туда-сюда.
«Я же могу стать богатым, очень богатым!» - почти кричал он в темноте, которая слегка на- рушалась серебряным светом висячей над Лон- доном огромной Луны.
Ричард подошел к окну и судорожно отодви- нул тюль. Он посмотрел на Луну и подумал:
«Это она далеко, а до моего богатства, до моей новой жизни рукой подать, совсем рядом! Я же буду богат, и этим новым богачам из промыш- ленных Манчестера и Ливерпуля, будет далеко до меня».
Теперь каждый день, с утра до поздней ночи, а иногда и до самого рассвета он обдумывал де- тали того, как он доставит содержимое клада в Индию и там продаст его, став богачом.
Он похудел и осунулся, взгляд его приобрел характерные для одержимых какой-либо идеей людей, черты. Серые глаза его лихорадочно бле- стели, он беспрерывно облизывал пересохшие губы. Типичная лихорадка, лихорадка страст- ных желаний, болезнь наживы и стяжательства, поразила Ричарда. Он забросил занятия своей любимой йогой и перестал общаться со стары- ми друзьями и знакомыми. Целыми днями си- дел он за столом разглядывая карту, на которой было отмечено место, где остался навеки бед- ный Джон, охраняя его богатства. Именно его, поскольку теперь он стал относиться к нему, как к своему, Мэздок убедил себя в том, что это его клад.
«Конечно мой, а чей же еще? Если я его не возьму, то тогда эти богатства исчезнут навсег- да, только я один могу их найти», - успокаивал, почти уговаривал себя Ричард.
Так продолжалось около полугода. За это вре- мя он уволился с работы, сославшись на тяже-
лую болезнь, которая его поразила. Руководство, глядя на его изнуренный вид, поверило ему, и предложило свою помощь в лечении, которую Мэздок вежливо отклонил. Обеспокоенные со- стоянием одного из лучших своих офицеров, на- чальники и подумать не могли, какая коварная болезнь поразила сердце и душу перспективного молодого человека.
И вот теперь, стараясь хоть немного успоко- иться, собраться с мыслями и подготовиться к визиту в Казахские степи, Ричард оказался здесь в ашраме гуру Тани Синха.
«Человек минус желания – это Бог! Освобо- дитесь от желаний, и вы станете счастливым»,
- тихий и спокойный голос учителя раздавался среди полной тишины. Его адепты сидели в позе лотоса, прикрыв глаза.
«Любое ваше желание, исполнившись, не при- несет вам радости и удовлетворения, потому что в тот миг, когда оно исполнится, оно перестанет быть вашей мечтой. С этого момента вас будут обуревать другие желания, у вас появится дру- гая, новая мечта, которая в свою очередь, также не принесет вам блага. Это бесконечный круг желаний, это вечное недовольство достигнутым. Только отбросив свое страстное –«хочу или мне надо», вы сможете успокоиться и быть счастли- выми».
Вопреки запретам гуру, Ричард открыл глаза во время глубокой медитации. Все присутствую- щие при этом люди, как и он сам, были одеты в белые одежды, все свободное пространство было занавешено белой материей. На возвышении, покрытом белым ковром, сидел гуру. Он тоже был одет в белую, свободного покроя, длинную рубашку и такого же цвета легкие брюки. Длин-
ные, до пояса, густые черные волосы были рас- пущены и свисали, блестящей волной, на плечи. Глаза его были закрыты, он медленно продолжал говорить:
«Сделайте глубокий вдох, задержите дыхание, а теперь медленный выдох. Расслабьтесь!».
Зазвучала плавная индийская мелодия. Звуки ситары мягкой волной покрыли пространство, унося сознание куда-то вдаль. Ричард прикрыл глаза и вся его сущность полетела, понеслась вы- соко в небо, в загадочную синюю даль. Впервые за долгое время, ему захотелось улыбнуться, он открыл глаза и вдруг встретился с огненными, черными, как смоль, глазами Тани Синха.
Тот улыбнулся ему и прикрыл глаза, как-бы приглашая и Ричарда сделать тоже самое.
Мэздок закрыл глаза и забылся невероятно приятным и чарующим состоянием полусна, по- лудремы. Ему было легко и свободно. Он никуда не спешил, и ничего не хотел. Он просто был.
* * *
По долине, окружающей гору Кайлас, шли па- ломники. Их было не так много, около тридцати человек. В основном это были выходцы из стран, проповедующих буддизм и индуизм. Немного- словные, погруженные всеми своим мыслями в себя, эти люди совершали ритуальный обход свя- щенной горы. Сама же гора, неприступной гро- мадиной возвышалась в середине окружающей ее низменности. Восхождение на нее считалось запретным, поскольку по религиозным легендам именно это гора является местонахождением Бога. Индусы знали его как Вишну, буддисты считали, что сам Будда отдыхает на этой горе.
Кроме них были здесь и представители христи- анства и некоторые немногочисленные последо- ватели различных духовных школ,которые свои эзотерические поиски связывают также с эти местом на Тибете.
По древним легендам тюрков, Бог Тенгри так- же выбрал гору Кайлас в качестве своего зем- ного пристанища и отсюда он управляет миро- зданием.
В длинной белой одежде из плотного сукна, в чалме темно-зеленого цвета и небольшой котом- кой за спиной, шел по каменистой тропе сухоща- вый, быстрый в движениях человек. Его густая длинная борода придавала ему вид старика, но что-то неуловимое, может быть блеск глаз или уверенность движений, напротив, говорила о его молодости.
Его спутник, рослый, плечистый, с крупной красивой головой, мужчина, был явно моложе своего товарища. Шел он широким, уверенным шагом сильного и спокойного человека. Одет он был в длиннополый серый халат, на бритой его голове, ладно сидела белая тюбетейка с высо- кими бортами. В правой руке он держал посох, ручку которого украшала искусно вырезанная голова волка. Взгляд его был устремлен на за- снеженную вершину святой горы.
- Вы не устали, - спросил он, обращаясь к сво- ему другу.
- Мы должны сегодня закончить обход Кайла- са, это будет правильно, - ответил тот.
- Все эти люди пришли сюда за тем же, что и мы. Они ищут Истину. И понятие о физической усталости, оно не совсем понятно, когда рассу- ждаешь о процессах метафизических. Усталость
– это самообман и просто желание нашей плоти,
оно несущественно и не может быть причиной для принятия решений. Другой подход, который может повлиять на наши решения – это вопрос о необходимости продолжить путь, либо о воз- можности отдыха.
- А ты голоден?
- Нет.
- А ведь мы не ели уже три дня. Почему мы не испытываем этого чувства? Или мы все же хотим есть?
- Не знаю, наверное, надо поесть.
- То чувство, которое мы привыкли считать голодом и которое, якобы сигнализирует нам о том, что пора есть, на самом деле говорит всего лишь о том, что наш желудок пуст. А должен ли он быть всегда наполнен? Нет, не должен. А го- лод, это тогда, когда нет сил двигаться, говорить и думать. Тогда действительно надо кушать.
- И как долго может человек не есть?
- Это зависит от очень многих факторов. У всех людей по - разному. Я, например, иногда не ем два месяца, просто мне этого не надо.
- Но вы же обессилите и похудеете, ваше тело начнет поедать себя!
- Я ему этого не позволю. Оно делает только то, что я хочу. Я хозяин своего тела, оно не мо- жет действовать без моего на то указания, он подконтрольно мне.
- Но за счет чего же тогда питается ваш орга- низм?
- Силы мне дает Аллах, он поддерживает меня, как и всех своих рабов.
- Не понимаю….
- Поймешь, сынок, поймешь.
Они были в дороге уже около года. Пройдя че- рез государства Центральной Азии, они провели
некоторое время в Бухаре и Хиве, Самарканде и Кабуле. Удивительных людей довелось им по- встречать на своем пути. Суффийские мистики и большие ученые исламоведы, знатоки матема- тики и естественных наук, были их собеседни- ками и учителями.
В один из дней у них закончилась пропита- ние. Находились они на подходе к небольшому городу, расположенному у самого начала огром- ной пустыни.
- Надо будет наняться в этом поселении на какую-нибудь работу, либо просить подаяния, - сказал старший из них, при этом внимательно смотря на своего спутника.
Недоумение и гнев отразились на лице млад- шего.
- Просить подаяния?
- Да, возможно придется, ведь у нас совсем нет еды.
- Видите, я был прав, когда хотел взять с со- бою в дорогу золотых монет. Мы бы сейчас смог- ли купить себе все, что только бы захотели.
- Ты нарушил сразу несколько наших догово- ренностей. Во-первых – мы решили, никогда не говорить о том, что что-то сделанное нами было неправильно. Ведь все, что мы сделали, мы сде- лали по воле Аллаха и, признавая произошед- шее за ошибку, мы идем против создателя. Во- вторых, мы признали и верим, что каждому из живущих на земле людей Аллах приготовил про- питание, и для нас также оно есть, и не нужны нам деньги, чтобы его получить. И самое важ- ное, почему мы не можем просить других лю- дей о помощи, почему мы не можем просить по- даяния, ведь миллионы людей делают это. Чем мы от них отличаемся? И что изменится, если
мы будем стоять с протянутой рукой? Мы ста- нем другими? Мы станем хуже, нежели мы есть на самом деле?
Наступила тишина. Старший смотрел на младшего и видел, что творилось в его душе.
С материнским молоком впитавший в себя понятия о гордости и чести, он не мог предста- вить себе, что можно просить у людей помощи, тем более заниматься попрошайничеством. Это не- возможно, подобное занятие ниже его досто- инства. Он никогда не будет этим заниматься.
- Будет лучше найти работу, - хмуро прогово- рил младший.
Работа нашлась, пришлось целый день ру- бить твердые как камень стволы и ветки сак- саула. Используя тяжелый топор, с самого утра и до самого вечера, странники трудились в поте лица. Уставшие, изможденные тяжелой физиче- ской работой, они получили к вечеру, в качестве оплаты за свой труд по небольшой миске варе- ного риса и по половине рисовой лепешки.
С удовольствием съев небогатую еду, путни- ки устроились на ночлег. Дивная восточная ночь с мериадой низко висящих звезд окутала спя- щих людей. Что происходит с людьми, когда они спят? Загадка. Есть ли ответ на этот вопрос? Наверное есть, но вот узнать его, дано не всем. Каждые пятнадцать- семнадцать часов человек падает без чувств и проводит несколько часов в состоянии подобном смерти. Удивительно! Но никогда мы об этом не задумываемся – а поче- му? Если человек не спит несколько дней – это уже катастрофа, которая может привести чело- века к гибели. Сон… Загадка природы…
Ранним утром странники двинулись дальше и через два дня подошли к другому городу, рабо- ты в котором, для них,увы, не нашлось.
- Пойдем на площадь и попросим людей о по- мощи, других вариантов у нас нет, - старший из них встал и направился к центру города.
- Нет! Я не смогу! Я не хочу, не буду! Лучше я умру с голода, нежели просить милостыню! – за- кричал в исступлении второй.
Уходящий оглянулся и, лукаво посмотрев на своего взволнованного, обескураженного спут- ника, сказал:
- Хорошо, ты оставайся, а я принесу тебе что- нибудь поесть. Жди меня, - с этими словами он двинулся через толпу людей и вскоре оказался в том месте, где огромная толпа нищих призывала к состраданию проходящих мимо.
- Я не могу, не буду, ведь это позор, настоя- щий позор и стыд, – молодой богатырь опустил- ся на колени и, глядя в небо, произнес:
- О, мой, бог! Я все понимаю, я должен пере- ступить через свою гордыню, я должен победить свое эго, но позволь мне это сделать по - друго- му, я не могу просить милостыню, не могу!
Отчаяние и гнев, неуверенность и ярость, зло- ба и разочарование, охватили его. Эти страшные эмоции сковали его тело и затуманили разум. Он был в отчаянии.
- Дай мне сил, дай мне ума, дай мне разума, - странник успокоил свое дыхание и начал делать долгие и глубокие вдохи и выдохи, так, как его учил один старый дервиш, с которым он провел несколько дней в Хиве.
Прикрыв глаза, он начал делать то, чему так- же научил его старик. Он создавал в своем во- ображении образ смерти, ощущение того, что
ты ушел из этого мира и никогда больше сюда не вернешься. А все то, что тебя окружает - все люди, растения, земля, животные, горы и реки, все это останется, вот только тебя не будет, ни- когда. И вдруг пришла мысль:
- А так ли важно, что о тебе думают люди, так ли важно, какое ты на них производишь пред- ставление? И разве ты изменишься от того, что кто-то подумает, что ты занимаешься непри- стойными делами – просишь милостыню?
И где-то глубоко внутри, где-то там, куда ни- когда раньше не проникала мысль,в самой сере- дине его сущности, родился ответ:
- Это ничего не значит. Гораздо важнее – то, кто ты есть на самом деле. Внешнее не есть суть, не есть Истина. Искренность – вот что главнее всего. Искренняя Вера в Бога – вот цель, вот мечта, а все остальное мишура, самообман. Гор- дыня – наказание от Бога. Смирение – подарок от него. Самоуважение не есть самолюбование, не есть твой образ в глазах окружающих, самоу- важение – это искренность.
Путник медленно поднялся и неуверенными шагами пошел вслед своему товарищу. Отыскав того среди нескольких людей, сидящих в самом центре площади с вытянутыми руками, он сел рядом с ним и, закрыв глаза, протянул впереди себя две ладони.
- Открой глаза, не это стыдно, стыдно жить как животное, не пользуясь разумом, не веря в Бога, не веря, что за все в этой жизни есть спрос, и он будет, суровый и справедливый от- чет о том, как прожили мы свою жизнь, даро- ванную нам Всевышним.
Ансар открыл глаза и встретился взглядом с маленьким чернявым мальчиком, лет пяти.
- Вот возьмите, дядя, они мне не нужны, - с этими словами малыш положил в протянутую ладонь несколько медных монет. Тяжелая, пун- цовая краска залила лицо, шею и грудь степного батыра. Он опустил голову и сжал ладонь. Что- то разрывало его на части, он начал задыхаться, сознание затуманилось, пылающий внутри шар стремительно надувался, стараясь выбраться на- ружу и навсегда покинуть это измученное тело.
- Вам плохо, дядя? – спросил его все еще стоя- щий рядом малыш.
Ансар взглянул в его серые, абсолютно чистые и наивные глазенки.
- Нет, сынок, у меня все хорошо, спасибо тебе.
- Вы подождите, я схожу к папе и принесу вам еще денег, у него их много, - пролепетал мальчик.
- Нет, не надо, мне хватит того, что ты дал, спасибо тебе, - торопливо ответил Ансар, побо- ров наконец, свое смятение.
- Дядя, вы такой красивый и сильный, я вижу, что вы очень добрый, просто у вас нет денег. А зачем они вам? Почему вы просите у людей?
– сама наивность и обезоруживающая искрен- ность задали эти вопросы.
- Видишь ли, малыш, это что-то вроде экзаме- на, что-то вроде проверки, что ли, - ответил Ан- сар и вдруг весело и легко рассмеявшись, вско- чил на ноги.
- Спасибо тебе, сынок! Ты сам не знаешь, ты просто не представляешь, что ты для меня сде- лал! Ты спас меня, ты убил мою гордыню, мое больное самолюбие, ты меня вылечил от самого страшного на свете недуга. Будь счастлив, ра-
сти честным и мужественным мальчиком, люби свою страну и всю землю!
Растерянный мальчик, смешно захлопав гу- стыми ресницами, тоже вдруг громко рассмеял- ся и сказал:
- Я вам дал совсем немного денег. Почему вы так радуетесь?
- Если бы только смог представить, сколько ты мне дал, малыш! – ответил Ансар, возвраща- ясь на свое место.
- До свидания, дядя, мне уже надо идти, - ска- зал маленький спаситель и двинулся сквозь люд- скую толпу, куда-то по - своим детским делам.
- А на каком языке ты с ним говорил? – спро- сил вдруг его, сидящий рядом Насыр-баба.
- На казахском, - ответил Ансар и вдруг по- нял, почему этим интересуется его друг.
- Откуда может здесь взяться мальчик, гово- рящий по- казахски? Но ведь это правда, они говорили именно на нем, на родном языке Ан- сара.
Батыр недоуменно посмотрел на улыбающе- гося дервиша.
- Говорят, в самую трудную минуту, Аллах по- сылает к своим любимым рабам ангелов, гово- рящих на том языке, который, нужен в эту ми- нуту.
Изумленный Ансар резко вскочил и, яростно расталкивая снующих по базару людей, бросил- ся в ту сторону, куда ушел загадочный малыш. Его нигде не было.
- Так это был ангел? – спросил Ансар, возвра- тившись к невозмутимому Насыр-бабе.
- Только один Аллах знает об этом, - ответил неопределенностранники возвратился к своему сегодняшнему ремеслу - прошению милости.
До позднего вечера сидели посередине ожив- ленного, спешащего по своим неотложным мир- ским делам, людского потока, два странствую- щих человека. Один из них, тот, что постарше с легкой, удовлетворенной ухмылкой смотрел, как его молодой товарищ спокойно, с чувством соб- ственного достоинства принимает подаяния до- брых людей, которых всегда много на этой пре- красной земле.
Когда совсем стемнело, утомленный сегод- няшним нелегким промыслом, Насыр-баба при- поднялся со своего места и обратился к Ансару:
- Ну что, мой, брат, каковы наши сегодняш- ние успехи?
Ансар протянул ему целую горсть монет, в основном здесь были медные, но несколько штук блестели серебряным светом.
Дервиш сложил протянутые Ансаром деньги со своей выручкой. Получилась довольно при- личная сумма.
- Как много сердечных и милосердных людей в этом городе, - широко улыбаясь, сказал Ансар.
- Мы собрали целую кучу денег, нас ждет пре- красный ужин, - добавил он.
- Да, сегодня у нас будет особый ужин, осо- бенно у тебя, ты будешь есть сегодня один, без своего извечного, назойливого спутника – гор- дыни.
- Да, я счастлив. Что-то тяжелое, ненужное и поэтому тягостное, покинуло меня, выбираясь из моего тела с трудом и нежеланием, буквально выворачивая меня наизнанку. Я стал как будто легче и чище, я стал совсем другими я это пре- красно чувствую.
- Удивительно, но ты стал улыбаться!
Насыр-баба двинулся по еще оживленной, освещенной заходящим алым солнцем, площа- ди, держа под руку сияющего Ансара.
- Смотри, вот цена твоего эга, твоей самовлю- бленности, твоей надменности, твоего мнения о своей исключительности, - он приподнял почти полный мешочек с деньгами.
С этими словами дервиш стремительно подо- шел к пожилой, согбенной нищенке, все еще си- девшей с трясущейся, протянутой рукой у само- го края площади, и протянул той все собранные за сегодня деньги.
Ансар замер и недоуменно посмотрел на свое- го старшего друга, не зная, что и сказать.
- Спасибо, добрый человек! Да будет тебе бо- жья милость на этом и том свете! – запричитала нищенка, утирая грязной рукой хлынувшие от благодарности скупые слезы.
- Видишь, человек плачет тогда, когда он бла- годарен, - как ни в чем не бывало, продолжил разговор Насыр-баба и пошел дальше по узкой улице, спертой с обеих сторон высокими глиня- ными дувалами, идущей от центра города к его окраине.
Растерянный, ничего непонимающий Ансар, двинулся за ним.
- Как ты думаешь, почему люди плачут от бла- годарности также, как и от горя? – спросил он, оборачиваясь и поджидая чуть отставшего спут- ника.
И не дожидаясь ответа продолжил:
- Эти два чувства, горе и благодарность имеют общую основу, они создаются от одной основы, от единой энергии. Что такое горе? Потеря, разо- чарование…? Что такое благодарность? Удовлет- воренность, радость приобретения…? Там, где
есть благодарность, там нет горя. Это просто- из одного начала может произрасти только одно, для второго места нет. Будь благодарен и ты за- будешь, что такое горе. Ты думаешь, что ты не будешь терять или не будешь разочарованным? Нет, без этого невозможно прожить жизнь. И то и другое неизменный спутник наш, но ты не бу- дешь проявлять при этом тех эмоций, которые присущи ему, горю, ты будешь переносить это легко, как данность, как благо и неизбежность. Что самое страшное на земле, что приносит горе? Смерть? Ты научишься относиться к ней совсем по-другому и тогда, все остальные беды, пока- жутся тебе просто смешными.Для этого нужно одно – благодарность. Прежде всего, благодар- ность Аллаху за то, что ты здесь, на этой земле, ты живешь, за то, что у тебя есть много способ- ностей - ты можешь есть, пить, смотреть, слу- шать, осязать, думать, любить. Это ли не чудо? Это ли не благо? Но когда мы об этом задумы- ваемся, когда мы благодарим создателя? Лишь потеряв что-то, мы ценим потерянное.
Они медленно шли по опустевшим улицам этого восточного города и вскоре оказались на самой его окраине, возле огромного каменного дома, вернее будет сказать, рядом с небольшим дворцом, окруженным высоким дувалом, из-за стен которого виднелись раскидистые деревья, освещенные горевшими во дворе факельными светильниками.
Странники подошли к высоким воротам. Мо- лодой, свирепого вида охранник, завидев чужа- ков, подошел к воротам с противоположной сто- роны и нарочито грубо обратился к ним:
- Проваливайте! Уходите, здесь нельзя стоять!
- Милый мой, позови – ка сюда управляюще- го, скажи, Насыр зовет.
Недовольный сторож направился вглубь дво- ра и вскоре вернулся оттуда вместе с пожилым человеком в длинном белом халате и такой же белоснежной чалме, суетливо пытавшимся не отстать от бравого стража.
- Кто здесь? Кто меня искал? – настороженно проговорил он, подходя ближе к воротам и осве- щая пространство перед собой ярким факелом, дрожавшим в его правой руке.
Подойдя совсем близко и всмотревшись в лица путников, он, как будто не веря своим гла- зам, замотал вдруг головой и передал факел, желтым светом озарявшим округу, стоящему рядом охраннику.
- О, Аллах, о мой создатель! Ты услышал мои молитвы! Хозяин вернулся! Хвала Аллаху! – с этими словами старик, с удивительной для его лет ловкостью, упал на колени и простер к небу трясущиеся руки, обнажив сухие жилистые за- пястья.
- Открывай немедленно ворота, неуч! – страш- ным голосом заорал он вдруг на сторожа и сам бросился торопливо отворять тяжелые кованые ворота, пылающие в ярко желтом свете факела. Когда они, наконец, были открыты, старик- управляющий бросился к ногам Насыр-бабы и неистово принялся целовать его запыленные са-
поги.
- Успокойся, дорогой мой друг, я тоже по тебе соскучился. Честно сказать я и не думал, что ты меня узнаешь. Вставай! Вставай, наконец, и дай мне обнять тебя!
Плачущий старик проворно вскочил на ноги и,вздрагивая всем свои крупным телом, при-
жался к расстроенному дервишу. Насыр- баба крепко обнял управляющего и дав тому успоко- иться, проникновенно, шепотом произнес:
- Ну что, может, ты позволишь нам все же во- йти?
Изумленные Ансар и молодой охранник, смо- трели на этих расчувствовавшихся стариков и не могли понять, что же происходит на самом деле.
А происходило то, что через сорок лет стран- ствий в поисках Истины и Веры, домой вернул- ся хозяин, бывший до начала своих удивитель- ных странствий просто обыкновенным, богатым и уважаемым жителем этого древнего города.
А кем же стал он теперь, после стольких лет странствий? Об этом, уважаемый читатель, мы с вами узнаем несколько позже.
* * *
Мэздок открыл глаза и постепенно начал ощу- щать окружающий его мир, возвращаться к существующей реальности. Сознание его было ясным, долгожданные решительность и хладно- кровие, которые были столь ему необходимы в эту минуту, пришли к нему. Медленно, не сразу, но уверенно, он пришел в то состояние, когда он стал способен спокойно и расчетливо строить свои планы на ближайшее будущее.
Ричард тщательно обдумывая все детали предстоящей операции решил, что он прибегнет к уже использованному Британской разведкой способу прикрытия основной цели деятельности
– обратиться в купцов, осуществляющих свою торговую миссию, курсируя между Казахским ханством и Средней Азией. Будучи по складу
ума человеком аккуратным, даже педантич- ным, он решил сделать все так, чтобы макси- мально избежать возможных рисков. Для этого он запланировал нанять где-нибудь в Хиве, Бу- харе или Самарканде, небольшой караван, ку- пить немного дешевого товара и доставить его в Казахские степи, а затем на обратном пути, подвидом купленных в степи вещей, вывезти на этом же караване все содержимое клада. Чтобы сделать первый шаг к вожделенной мечте ему были нужны деньги.
- Проклятые деньги, без них невозможно ни- чего сделать, - мелькнула была мысль, но Мэздок усилием воли отогнал ее.
- Если они проклятые, то ради чего тогда я все это затеваю, ради чего я готов пожертвовать своей карьерой и репутацией, и даже жизнь свою не боюсь поставить на кон.
Эта новая, неожиданная, смущавшая его ну- тро мысль, заставила его задуматься.
- А что если он погибнет?
Ведь ему – то, как никому другому известно, как невелика цена жизни в тех диких степях, куда он собрался в поисках богатства. И вряд ли кто-нибудь заметит, если одинокий купец вдруг исчезнет в пустынной дали, став жертвой одной из многочисленных банд разбойников, шастаю- щих по бескрайним просторам, либо какая – ни- будь безжалостная болезнь унесет никчемную жизнь очередного ничем непримечательного за- езжего торговца.
-Лучше умереть, чем жить так, как я сейчас живу! – в сердцах выпалил было возбужденный своими же думами Ричард, и тут же неловко осекся.
- Да что же это со мной происходит? Неуже- ли я совсем свихнулся из - за этой идеи – стать богатым. Неужели я готов отдать свою един- ственную жизнь за это? И как это я, кадровый офицер Британской Империи превратился в на- стоящего скупердяя, сквалыгу, одержимого ис- пепеляющей все и вся жаждой наживы?
Долго еще терзал себя Ричард, одиноко сидя- щий в небольшой, пропахшей восточными аро- матами, комнате ашрама мудреца Тани Синха. В белой одежде, ссутулившийся, с встревожен- ными, провалившимися в середину головы, гла- зами, он был похож на голодную чайку, забро- шенную яростными порывами безжалостного урагана на безжизненный остров. Пришедшая было на миг решительность, нехотя, со скрипом, но уступала место коварной, убивающей дух, мнительности, решительное хладнокровие боро- лось со скользким, холодным страхом. Что побе- дит? Что сильнее?
- Оставь все свои сомнения, отбрось их. Будь тем, кем ты хочешь быть в данную минуту, не думай о тревожном будущем, забудь о разочаро- вывающем прошлом. Все, что должно в нашей жизни произойти – оно обязательно произойдет, вне зависимости от твоего страстного желания или такого же яростного нежелания. Просто рас- творись в этом настоящем, прекрасном мгно- вении. Пойми, совсем недавно, еще вчера, ты мечтал о сегодняшнем дне, ты его желал, леле- ял мечту о нем. И вот когда он пришел - этот день и исполнилась твоя страстная мечта, ты этого даже не заметил. Также и приход друго- го дня, исполнения другой твоей мечты, не при- несет тебе успокоения, удовлетворения. Поэто-
му просто наслаждайся сегодняшним днем, тем мгновением, в котором ты живешь…
Мастер подошел неожиданно, совсем неслыш- но ступая и тихо сел рядом. Ричард, вздрогнув от внезапно раздавшихся слов, испуганно вско- чил на ноги.
- Сиди. Сиди и молчи, ничего не говори, и я помолчу с тобой, ведь помолчать рядом с челове- ком, испытывающим душевные терзания – это лучшее, что может сделать человек, желающий облегчить мучения страждущего. Слова – это просто звук, который улетит в пространство и канет в вечность, оставшись где-то там, где фиксируется всесказанные слова и рожденные ими мысли,действия и замыслы, то есть все, что происходит с нами в этом бренном мире, - Тани Синх зажег тоненькую свечу и опьяняющий аро- мат горящего сандала наполнил все вокруг.
- Каждое произнесенное слово и даже нево- площенная в жизнь мысль, геройский или трус- ливый поступок, даже наши намерения, они остаются навеки в этом необъяснимо огромном хранилище данных. И поскольку оно есть, сле- довательно, есть и тот, кому нужны эти данные, наступит то время, когда вся эта информация будет востребована и тот, кто ее получит и изу- чит, он будет строг в своей оценке содержания нашей жизни, которое будет измерено на весах содеянного. С нас будет спрос, строгий спрос, за все, чем мы жили …
Любовь – вот что спасет мир, только она и есть исцеление наше, и только она согреет твою разрывающуюся душу…. Ты найдешь ее, и лишь она спасет тебя! Просто надо в это поверить и терпеть. А теперь тебе нужно только одно – мол- чание.
Молчание – это сила, это великое умение и не- постижимая мудрость, этому учит нас великое учение, которому уже больше пяти тысяч лет - Веданта, так что просто помолчим…
Сколько прошло времени? Час? День? А мо- жет год? Ричард не мог понять того где он на- ходится и что с ним произошло. Был ли рядом с ним кто-то? Говорил ли ему кто-то о словах и молчании, о Любви и терпении? Лишь только догоревшая ароматная свеча напоминала ему о том, что он действительно провел много време- ни в компании Великого Мастера, познавшего то, мимо чего мы просто пробегаем в поисках пропитания, вожделенные мыслями о сиюми- нутных удовольствиях, наслаждениях и мнимых успехах.
* * *
Маленький Насыр с малых лет не нуждался ни в чем – ни в плане удовлетворения своих ма- териальных потребностей, ни в плане поисков духовной поддержки. Родившись в семье знат- ного, уважаемого и богатого человека, он с дет- ства был окружен тщательной опекой и искрен- ним вниманием многочисленных, любящих его родственников, учтивых воспитателей и стара- тельных учителей. Избалованный и капризный он вскоре привык, что его любое пожелание, его требования и приказы, должны выполняться не- замедлительно, и частенько нерасторопным слу- гам приходилось слушать истеричные выговоры своего молодого строптивого хозяина.
Достигнув десяти лет, подрастающий человек понял, что эта жизнь создана для него. Отец го- тов на все ради своего единственного сына, мать
души не чает в маленьком чудном создании. И с каждым днем этот прекрасный ребенок превра- щался в озлобленного тирана и самовлюбленно- го лежебоку. Учения давались ему с трудом, по- знанию мира, изучению основ преподаваемых ему усердными учителями, дисциплин, малыш предпочитал развлечения и праздные утехи.
Так продолжалось еще некоторое время, пока не произошел с ним такой случай. Однажды, мальчик беззаботно прогуливаясь по двору в со- провождении своего наставника, который пы- тался убедить Насыра в необходимости перейти к изучению уроков, увидел своего ровесника, который наравнес взрослыми мужчинами ра- ботал в саду, обрезая сухие ветки деревьев, и перетаскивал их к повозке, запряженной серым осликом, с огромными, торчащими в разные стороны ушами. Насыр с любопытством замер, наблюдая за работающим сверстником.
- Послушай, мальчик, неужели тебе больше не- чем заняться? Зачем ты проводишь свое время, занимаясь этой неинтересной и тяжелой рабо- той? – изумленно обратился он вдруг к работаю- щему подростку.
Тот, остановившись, вытер липкий, густой пот с раскрасневшегося лица и удивленно взглянув на этого, полного и самоуверенного мальчика, неторопливо ответил:
- А мне очень интересно работать, а самое главное, я должен заработать деньги, чтобы ве- чером купить немного еды для своей маленькой сестренки.
- А разве твой отец не может дать тебе денег и купить все, что необходимо для своих детей? – удивился Насыр.
Мальчик смутился, потупил взгляд своих уставших глаз и замешкался, нервно перебирая в руках концы своей полинялой, грязной руба- хи.
- Или твои родители заставляют тебя рабо- тать, а сами тем временем отдыхают и веселят- ся? – наивно предположил настырныйНасыр.
- Они умерли…. В прошлом году…, - мальчик готов был расплакаться, но вдруг стоящий ря- дом с ним мужчина слегка хлопнул его по хруп- кому плечу.
- Давай, Абдулла, не мешкай, мы обязательно должны сегодня все закончить или иначе нам не оплатят работу, давай, шевелись!
Абдулла отбросив нахлынувшие было тоску и печаль, ловко закинул на плечи вязанку сухих веток и энергично потащил их к стоящей чуть в стороне повозке.
Насыр не отводил встревоженного и вопро- сительного взгляда от работающего Абдуллы и вдруг подошел к нему и предложил:
- Пойдем со мной, я попрошу своего отца и он заплатит тебе много денег, и их хватит тебе и твоей сестренке, и не придется тебе выполнять такую тяжелую работу, не придется надрывать- ся, ты будешь просто отдыхать и наслаждаться жизнью. Пойдем, пойдем со мной, - он тянул ис- пуганного Абдуллу за руку, но тот настороженно озираясь по сторонам, не торопился следовать за этим странным мальчиком.
- Постой, так нельзя, деньги надо заработать, их нельзя просто брать у других людей! Разве ты этого не знаешь? - наконец ответил Абдулла, вы- свобождая свою мокрую от пота, мозолистую ла- донь из мягких, нежных рук Насыра.
- Но ведь я хочу помочь тебе и твоей сестре! – пронзительно воскликнул тот.
- Спасибо тебе, но мне не нужна помощь от людей, я жду ее только от Аллаха!
Насыр опешил. Нет, он тоже изучал основы Ислама и начал читать намаз, но так ответить на предложение о помощи он бы не смог.
- Разве ты не хочешь в сводное время пои- грать, отдохнуть или просто поспать?
Абдулла удивленно посмотрел на Насыра и сказал:
- У меня не бывает свободного времени. После работы я спешу домой, чтобы накормить свою сестренку, затем надо прибраться дома и во дворе и готовиться к завтрашнему дню. Когда я все это сделаю, я должен учить Коран, ведь это- обязанность каждого человека.
Мальчики с удивлением смотрели друг на дру- га, каждый из них не понимал другого, но в тоже время у обоих появился интерес кдруг другу.
- Я никогда не думал о том, что мог бы делать в свободное время, потому что его у меня нет? – ответил задумчиво Абдулла.
С этого дня, к удивлению одних, и к восторгу других, Насыр стал старательно работать, сна- чала в саду, а затем он стал присматривать на- равне с конюхами за лошадьми. Через пару ме- сяцев окружающие не могли узнать заносчивого и ленивого мальчика. Вскочив,чуть свет чуть заря с постели, Насыр весь день занимался уче- бой и работой. Они стали неразлучными друзья- ми с Абдуллой.
В пятнадцать лет произошла еще одна встре- ча, которая также изменила жизнь Насыра.Он повстречал на улице бродячих дервишей, разго-
ворившись с ними он поразился их логике, их мыслям и образу жизни.
- Избавиться от желаний – означало для них счастье, не иметь ничего – было вершиной бла- женства, не тревожиться ничему – дорогой к на- слаждению, Любовь к Аллаху – главной целью их существования.
Насыр и Абдулла провели с ними целую уди- вительную неделю. Вместе с ними они прошли практики воздержания от еды и многократного поминания имени Аллаха. Результаты ошеломи- ли подростков. Теперь многое из того, что еще вчера казалось им важным и нужным, сегодня предстало второстепенным и смешным, то, что вчера заставляло гордиться, сегодня стало мало- интересным. Простые, кажущие несложными истины, проповедуемые этими странниками, предстали теперь в новых красках, подлинное содержание которых, понятое и принятое моло- дыми людьми, сделало их другими.
Когда Насыру исполнилось девятнадцать, ро- дители его покинули этот мир. В двадцать, обу- реваемый внутренними терзаниями, он вместе с неразлучным своим другом, Абдуллой, покинули родной город и отправились туда, куда звало их внутреннее убеждение. Они не ставили перед собой каких - либо конкретных задач и целей. Они просто шли по этому миру и смотрели на него изнутри. Несколько лет они провели в Ин- дии, жили среди магов и факиров, изучали йогу и древние индийские учения, они посетили Ти- бет и Китай, Афганистан и Иран. Познанию уче- ния Будды они посвятили несколько лет, живя, старясь унять свои желания. Они были ученика- ми у наставников Конфуцианства и Лаоцизма, проведя три года среди отшельников в горах. В
Иране их наставниками были строгие Имамы, требующие отрешенности от дольного мира и совершенствованию Веры.
Совершив Хадж к святым местам Ислама, в Мекку и Медину, они прониклись идеями пол- ного поклонения Аллаху. Друзья изучали хадисы Великого Пророка, стараясь установить истин- ную цепочку передатчиков, от которых пришли к людям слова Пророка и Аллаха. Пребывая там, где простой человек стал по воле Аллаха Про- роком, они старались понять суть Пророчества, основу Вероубеждения и Вероисповедования.
Абдулла решил остаться в городе Пророка Му- хаммада (да возлюбит его Аллах и приветствует) и посвятить свою жизнь служению Творцу че- рез долгую дорогу к знаниям, он стал учеником у великих шейхов. Насыр же решил продолжить свой Путь. Долгими, теплыми ночами друзья го- ворили о Боге и Вере, Истине и Справедливости, о смысле жизни людской…
Когда пришло время, они легко простились, так, как будто уже завтра им предстояло встре- титься вновь. Ни один из них не думал о том, что возможно они уже никогда не увидятся на этой земле. На все воля Аллаха, у каждого своя доро- га к нему. Привязанности, в том числе к другим людям, делают человека слабым и зависящим от обстоятельств. Друзья уже избавились от такой слабости – чтобы иметь друга, уважать и ценить его, необязательно видеть его. Понять такие вещи непосвященному в сложные механизмы человеческого мироощущения, веры и принци- пов абсолютного поклонения Богу невозможно, но друзья смогли познать эти истины.
Дальнейший путь Насыра лежал к святыням Ислама, расположенным в Палестине. Зарожде-
ние всех религий, признающих учение Ибрахима (Авраама) происходило в этих местах. Комплекс мечетей Аль-Акса стал его прибежищем на целые два года, книги великих Имамов: Аль-Газали и Раббани, Абу Ханифы и Малика, увлекли его. Они открыли ему совершенно новые знания и принципы подхода к изучению чего – либо. Ча- сами, сутками, месяцами старался он понять ло- гику Великих, объяснявших людям возможность существования мира и необходимость призна- ния того, что Создатель не мог быть создан, и что вечное не могло когда-либо возникнуть – оно было всегда.
- Если есть этот мир, значит, когда-то была вероятность его возникновения. Из возможно- сти возникновения чего-то следует вероятность того, что это что-то могло и не возникнуть. Две возможности – возникновения и не возникно- вения равновелики, равновозможные, и лишь признание наличия какой-либо Силы, способ- ной принять решение о том, что возможное произойдет, может объяснить возникновение мироздания. Эта Сила и есть Бог, - зачитывался мыслями Великого Аль-Газали Насыр.
Изучая жизнь этого умнейшего человека, Ве- ликого Имама, Насыр был поражен тем, что до- стигнув всего того, что обычные люди считают целью своего существования на этом свете – по- чета, уважения, богатства и славы, он решил бросить все и удалиться от сует обыкновенной жизни, поскольку понял, что стремление обла- дать, желание власти и почестей, стали прева- лировать над Истиной. И лишь год молчания, проведенный здесь же, в Аль Аксе позволил ему вернуться к своему истинному «Я», стать тем, кем он должен был стать по воле Творца, а не
тем, кем он начал становиться – богатым, обра- зованным, но услуживающим и приспосаблива- ющимся советником правителя его страны.
Далее, пройдя через страны Северной Аф- рики, Насыр пришел в Христианскую Европу. Несколько месяцев он провел в католическом монастыре, пытаясь понять, что заставляет людей отказаться от радостей мирской жизни, держать под строгим контролем желания своего тела, обеспечивая торжество духа над материей. Ислам не приветствует, даже запрещает многое из того, что является основой монашеского дви- жения. Наставник монастыря разрешил Насыру пребывать среди христиан, поскольку сам был убежден в единстве Бога для всех представите- лей различных концессий и душевные поиски молодого мусульманина, пришлись ему по вку- су.
Насыру легко давались языки народов, среди которых он жил. Через год пребывания в сре- де французов и испанцев, он легко читал тру- ды деятелей так называемого движения «Про- свещение», основной идеей которого было то, что человек, наконец, после стольких столетий становления, ощутивший себя взрослым, уже не нуждается в наставнике, ибо «мера человека – человек». Церковь уже не духовный учитель и по своему разуму можно подвергать нападкам основы Веры и религии.
Сравнивая учения великих Имамов с трудами основателей « Просвещения» - Вольтера и Жан Жака Руссо, он легко находил доказательства того, что признание религии, христианства об- маном простых людей духовенством, легендой, является учением, не имеющим под собой осно- вания, убежденности. В целом, признавая Цер-
ковь, эти уважаемые в то время люди, вместе с Дени Дидро и Жан-Лерон Аламбером, авторами восемьнадцатитомной «Энциклопедии», зало- жили основы теории, которая в конечном итоге привела целые народы к страшному – к атеиз- му.
Стремление к познанию, к самосовершен- ствованию, к постижению Истины влекло На- сыра, он жил среди иезуитов и капуцинов, лаза- ристов и других членов католических орденов. Его влекла мистика и необъяснимое, его влекли интересные люди.
В Германии он слушал лекции великого немец- кого философа Максимилиана, с его мыслями о том, что разум человеческий не может отрицать наличие души и Бога, поскольку он, разум не способен познать это, такие понятия находятся выше способностей человеческого понимания. Великий философ был изумлен, когда молодой человек с густой черной бородой с умным, про- никновенным взглядом, попросив разрешения, высказал ему несколько незаурядных мыслей о вечности и о способности человека получать зна- ния методом, отличным от разума, напрямую от Бога. Мысль о том, что есть что-то выше разума, и оно дается Богом лишь избранным, заставила учёного задуматься и внимательно посмотреть на своего молодого оппонента.
- И каков на ваш взгляд критерий, по которо- му Бог выбирает людей для наделения их теми способностями, о которых вы говорите, молодой человек? Вера, педантичность в вероисповеда- нии? – спросил он.
- Искренность и только искренность в Вере,
- ответил Насыр, заставив ученого глубоко за- думаться.
За годы странствий по Европе Насыр встре- тил также и немногочисленных мусульман, ко- торые оказывали ему, страннику и искателю Ис- тины помощь и содействие.
Много лет провел Насыр в России. Этот пе- риод явился в этой стране благоприятным для многочисленных мусульманских народов. Был отменен запрет на сооружение мечетей и стран- ствующий искатель стал активным участником строительства многих из них. При мечетях от- крывались медресе, в одном из которых стал устазом – наставником Насыр. Он преподавал своим ученикам уроки вероубеждения и верои- споведования, арабский и персидские языки, литературу и логику, арифметику и геометрию. В свободное от учебы время он много общался со своими учениками, объясняя им основы про- стого человеческого мировоззрения, правила гуманизма и милосердия, пытался привить сво- им последователям убеждения в огромной силе Любви и Справедливости.
Когда первый набор его учеников завершил обучение, Насыр, получивший к этому времени, в знак уважения и признания его знаний и му- дрости прозвище «Баба», продолжил свой Путь. Прожив некоторое время в Крыму и на Кавказе, дервиш достиг территории Казахского ханства, где на берегу небольшого горного озера и состоя- лась его первая встреча с Ансаром.
Так кем же он стал, пройдя Путь длиною в сорок лет? Позвольте мне оставить право отве- та на этот вопрос самому уважаемому читате- лю, дать вам возможность найти свой ответ, а мне, не навязывая своего мнения, повести вас дальше по тернистой и захватывающей дороге, пройденной героями этой книги.
* * *
Полгода провел Ансар в гостях у своего на- ставника и друга. Насыр-баба открыл для него новый мир, новые ощущения и совершенно иное восприятие мира, людей и их взаимоотно- шений. Неважно то, как что-то выглядит либо воспринимается нами, гораздо важнее то, что есть на самом деле, принципы объективности и субъективности, стали на долгие месяцы темой, обсуждаемой учеником и учителем.
- Глаза нашего тела имеют всего лишь огра- ниченные возможности, впрочем, со слухом, и чувством вкуса, обонянием и осязанием, дело обстоит еще хуже – они эти источники инфор- мации о внешнем мире, очень часто вводят в за- блуждение человека. Для человека думающего, ищущего, важны другие глаза, глаза ума – это разум и глаза души в виде интуиции.
Важнейшая и тончайшая субстанция заклю- чена в самом понятии интуиции. Пользоваться ее могут лишь люди уверенные, что таким об- разом они получают подсказки от Великого ис- точника знаний, а не они сами, обманывая свое нутро, пытаются сделать свои решения более удобными для своего тела, хотят подстроиться под необходимые для мирского удовольствия обстоятельства. Кроме того, здесь существует тонкая грань между реальной интуицией и на- шептываниями проклятого Шайтана. Изучение этого уникального и удивительного мира, позна- ние путем интуиции дано не всем, опять устазу и ученику приходилось возвращаться к разгово- ру о том, что существует некий невидимый и не- познанный людьми выбор Аллаха.
Внешнее выражение – форма, может не соот- ветствовать внутреннему содержанию, черный ворон может быть носителем блага и мудрости, тогда как белая чайка может являть собой зло и невежество. Неважны проявления, важна суть.
Насыр – баба вспомнил свой короткий диалог с Максимилианом, как можно объяснить замы- сел Бога в отношении нас, людей – невозможно, для этого не существует слов. Это можно просто понимать, ведь «всякая мысль, воплощенная в форму слова теряет смысл первородной мыс- ли». Речь человеческая, слова – это примитивная форма передачи информации, гораздо точнее и объективнее передача от сердца к сердцу, мысль передается в сердце собеседника, таким обра- зом можно передать истинное значение того, что хочет сообщить ученику учитель.
Долгими ночами длились беседы, а иногда просто молчаливое общение Насыра – бабы и Ансара.
Глубокие внутренние преобразования, проис- ходящие с Ансаром, отразились и на его внешно- сти. Не было уже того, горячего, пылкого юноши, убежденного в том, что правду и Истину всегда можно защитить оружием и силой, что то, что тебе нужно можно добыть, отобрать, завоевать. Многие его убеждения, все стереотипы и догмы, державшие в своих тисках сердце и душу Ан- сара растаяли, как утренний промозглый туман рассеивается отважными солнечными лучами. Освободившееся в его душе место заняли рас- судительность и неспешность, способность к спокойному восприятию чуждого, агрессивного или спорного, умение хладнокровно реагировать на внешнее, будучи сконцентрированы в самом себе, в своей сути.
Густая борода и усы, внимательный, глубокий взгляд лучистых глаз, вместе с удивительно пра- вильными и четко обозначенными чертами лица, подчеркнутыми первыми неглубокими еще мор- щинками, сделали Ансара совсем другим, непо- хожим на того беззаботного и отчаянного парня, каковым он отправился в этот дальний Путь.
Однажды, ранним утром, Насыр-баба, улыба- ясь первым лучам солнца и освежающей утрен- ней прохладе, сказал тихо и убедительно:
- Я уверен, что теперь ты понял, что наша с тобою встреча не была случайной, как понял и то, откуда идет замысел всего того, что с тобою произошло за последнее время. И теперь, когда ты сумел сделать свои первые шаги на Пути, ве- дущем к самым вершинам познания и Истины, я хочу сказать тебе, что дальше ты должен идти без меня, моя миссия в формировании тебя, как человека, который нужен Аллаху закончилась. Куда и как идти, теперь совсем несложный для тебя вопрос, ты можешь многое, но впереди еще огромный Путь, и куда он тебя приведет, зна- ет только тот, кто наставил тебя на него. Тебе не нужна ни помощь, ни содействие людей, иди смело и уверенно, и когда – нибудь, пройдя оста- ток той дороги, которая лежит впереди, ты при- дешь домой, вспомни меня. И тогда я передам тебе то, что я заготовил именно для той нашей встречи, уже не физических наших тел, а встре- чи нас с тобою, тех, кто когда-то пришел на эту планету, чтобы сделать то, ради чего все мы при- ходим сюда. Ты меня понял?
Ансар, который провел эту ночь в раздумьях и усвоении всего того, о чем говорил Насыр – баба, посмотрел на своего учителя и ответил:
- Думаю, что я все понял правильно. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать достойным вас, но стараться я буду.
- Не думай так о себе, ты уже достоин того учителя, который есть у тебя, иначе не было бы меня в твоей жизни. А теперь иди…
Город только просыпался, нехотя шевеля сво- ими сонными еще улицами и домами, подтяги- ваясь в сладкой истоме деревьями и журчащими арыками, прищуриваясь первым лучикам солн- ца узкими окнами домов, когда из ворот его вы- шел в пустынную даль одинокий странник, неся за спиной нехитрый свой имущественный скарб и то неизмеримое богатство, которое он получил от своего Создателя через этого удивительно че- ловека, Насыр – бабу, из уст которого именно в эту минуту прозвучали такие слова:
- О, Аллах дай ему ума и сил, дай ему сделать в этой жизни то, для чего он пришел на эту греш- ную землю…..
* * *
Бескрайняя, насквозь прожженная безжа- лостным солнцем степь сверкала причудливыми сполохами раскаленного воздуха. То там, то тут, возникали в них удивительные сочетания цве- тов - ярко-желтые и серебристо-голубые, оран- жевые и сиреневые проблески искаженных лу- чей заходящего солнца создавали невероятную, почти фантастическую картину, казавшуюся новой, непостижимую реальность.
Уставший верблюд тяжело передвигал мас- сивными ногами, неторопливо и важно ставя увесистые копыта в горячий песок. Огромные его горбы, отдав уже для деятельности могучего
организма всю припасенную ранее влагу, беспо- мощно склонились в сторону, методично колыха- ясь в такт неспешному движению. Между ними сидел, прикрыв глаза и подремывая, Ричард Мэздок. Мелодичный перезвон колокольчиков, подвешенных на шеи нескольких верблюдов, придавал и без того неторопливому движению, монотонность и спокойствие. Небольшой кара- ван должен был достигнуть своей цели, к концу завтрашнего дня.
Верблюд слегка качнулся, наступив ногой в ложбинку, англичанин открыл глаза и увидел на песке многочисленные следы лошадей, это его встревожило.
В степи и пустыне мирным людям удобнее пе- ремещаться на верблюдах, сопровождая кара- ван, при необходимости, верховыми всадника- ми. Наличие же следов только лошадей обычно пугало опытных путешественников, наводя на мысль о недобрых намерениях конного отряда.
Ричард усилием воли заставил себя не думать о возможной опасности и переключился на пла- нирование ближайшего будущего.
- Осталось совсем немного, и все, останется только забрать все ценности, охраняемые брен- ными останками бедного Джона и отправиться в обратный путь, - подумал Ричард и вздрогнул от неожиданного резкого гортанного крика, раз- давшегося совсем рядом.
- Алаш! Алаш! Вперед, вперед! С нами Аллах!
С невысокой песчаной сопки, расположенной чуть правее маршрута, неслась дюжина всадни- ков, размахивая над головами блестящими в лу- чах закатного светила, узкими, длинными клин- ками. Кони их, привычные к передвижению в песках, приспособленные для этого своими вы-
сокими и тонкими ногами, с мощными, эластич- ными мышцами, легко и играючи преодолели разделяющее эту сопку и караван расстояние.
Окружив растерянных путников, летучий от- ряд продолжал восседать на лошадях, держа на- готове свои острые сабли. Кто в легких халатах на голое тело, кто в ситцевых, навыпуск руба- хах, с головами, покрытыми разнообразными уборами – от остроконечных шлемов до круглой, овчинной шапки, всадники не производили впе- чатления грозной силы. Однако, Ричард понял, что сопротивление будет бесполезным, посколь- ку лишь только у него в караване имелось ору- жие – тот самый, когда-то привезенный в степь покойным Гарри Ларингтоном, револьвер.
- Попробую откупиться, если не получится то, тогда надо будет что-то решать, - подумал Ри- чард и знаком показал своему ближайшему по- мощнику, узбеку по имени Асаб, чтобы тот начал переговоры. Толстый, с круглой лысой головой, проворный в движениях и словах, чернобровый Асаб быстро сообразил, что от него требуется, и ловко спрыгнул с высокого рыжего жеребца.
Двое стоящих рядом всадника вскинули саб- ли.
- Ас салам алейкум, добрые люди, - восклик- нул Асаб, прикрывая лицо ладонью и щурясь от закатных лучей солнца, смотря на худощаво- го, высокого всадника, гарцевавшего на белом ахалтекинце, инстинктивно признав в нем гла- варя этой группы.
Ему никто не ответил. Лишь легкое дуновение ветра, трансформированное в тихий свист, про- неслось над песками.
- Мы купцы, едем с товаром, нам остался еще день перехода. Если вы не против, мы хотели бы
продолжить свой путь, но если у вас есть к нам какие-то вопросы, то мы готовы на них ответить,
- как можно более спокойно проговорил узбек, на смеси казахского и узбекского языков.
И эти его слова повисли в воздухе без ответа. Лишь тот же ветерок прискорбно завыл, изви- ваясь среди холмов и барханов, словно предчув- ствуя что-то необратимо страшное.
Тот самый худощавый всадник, легко пере- кинув обе ноги через голову своего коня, ловко спрыгнул на землю, прямо перед испуганно от- прыгнувшим назад Асабом.
Гибкое тело, сильные пружинящие ноги в вы- соких сапогах из мягкой кожи, длинные черные волосы, собранные сзади в косичку, узкая талия. Коричневый тканый костюм с металлическими защитными вставками на плечах и груди. На голове легкий кожаный шлем с остроконечной блестящей макушкой. Пол лица скрыто повя- занным серым платком. Огромные черные глаза смотрят с вызовом и дерзостью.
Ричард незаметно вынул револьвер и взвел курок.
- Какие могут быть к вам вопросы, никаких!
– высокий, юношеский голос прозвучал с инто- нацией издевки и насмешки. Так обращаются к заведомо слабому, у которого нет никаких шан- сов на спасение, надежда у тех только одна – снисхождение сильного.
- Оставляйте свой товар и свободны! Вы нам не нужны, впрочем…., я смотрю лошади у вас хорошие. Придется вам и их нам подарить, пра- вильно я говорю, Максат? – наглец кошачьей по- ходкой подошел к всаднику, сидевшему на во- роном жеребце.
- Правильно, все правильно ты говоришь! Кони у них ладные, как раз для нас! – загого- тал широкоплечий детина в длинном полосатом халате, из незапахнутых сторон которого видне- лась мускулистая волосатая грудь.
Толпа дружно поддержала своих заводил:
- И пускай идут пешком! Пускай валят с на- ших земель, купцы чертовы! – раздались доволь- ные голоса уверенных в своей безнаказанности людей.
- Так что можете идти, - процедил высокий сквозь зубы, медленно подходя вплотную к Аба- су, держа правую руку на рукояти кинжала, ви- сящего у него на поясе.
-Постой, дорогой! – с двугорбого верблюда спустился высокий, жилистый молодой мужчи- на с красивыми проницательными серыми гла- зами и изящным с горбинкой носом.
- Разве ты не знаешь, что существует соглаше- ние между несколькими странами Центральной и Средней Азии о поддержке международной торговли и неприменении насилия к торговым людям.
- Это кто же такой умный нашелся? – главарь разбойников смешливо посмотрел на Мэздока.
- Я - хозяин этого каравана. Товар, кони и верблюды принадлежат мне и ответственность за здоровье и жизни этих людей также лежит на мне, - ответил тот, прямо смотря в большие чер- ные глаза предводителя степных налетчиков.
- Я не знаю о таком соглашении, я его не под- писывал, - звонко засмеялся тот. Дружный гогот товарищей явился ему поддержкой.
- Вероятно, его подписал Хан вашего государ- ства, - настойчиво сказал Ричард, пытаясь уце- питься хоть за какой-нибудь шанс.
- Тогда ты с ним и договаривайся о своей жизни, он далеко, а я вот здесь, рядом с тобой, и жизнь твоя находится в моих руках. Понял ты меня? – голос звучал твердо и угрожающе.
- Но ты же гражданин своей страны и должен жить по ее законам! – воскликнул Ричард.
- Я признаю только один закон - закон Аллаха. Все остальное, что придумали люди – это глупое желание скрыть свои пороки за забором мни- мой законности. А в сущности все законы, на- писанные людьми и есть самое настоящее без- законие.
- А разве законы Аллаха призывают или до- пускают грабеж беззащитных людей? - спросил Мэздок.
- Да, военная добыча, отнятая у неверных, та- ких как вы, это дозволенное! – вспыльчиво от- ветил его визави.
- Да какие же мы неверные, мы же такие же, как и вы, мусульмане! – в сердцах выкрикнул перепуганный Абас.
- Ты служишь неверному, значит, ты предал Ислам, и сам стал неверным!
- Или ты тоже станешь утверждать, что и ты мусульманин? – высокий разбойник обратился к стоящему со сжатым в кармане халата револь- вером Мэздоку.
- Тот опешил, сказать что он мусульманин, и потом не суметь это доказать, а доказывать в этом случае придется, это было понятно, каза- лось очень опасным. Признать что ты неверный
– тоже дорога скользкая. Что выбрать, как отве- тить на вопрос этого наглого и самоуверенного юнца, - размышлял англичанин.
- Я крещенный татарин и верю в того же Бога, что и ты! – наконец выпалил он на одном дыха- нии.
- Что? Ты? Крещенный и веришь в Аллаха? – громко засмеялся его оппонент, между тем мед- ленно вытаскивая из ножен острый клинок.
Ричард еще сильнее сжал рукоятку готового к использованию пистолета и вскрикнул в отчая- нии:
- Бог, он ведь один! Это же основа Ислама, стало быть, если я верю в Бога, то это и означа- ет, что мы все верим в него, в одного Бога.
- Ты же веришь в своего Иисуса, ведь вы опо- рочили великого Пророка, сделав его Богом! - проявил знания основ христианства степняк, приставив к самому горлу Ричарда смертонос- ное жало кинжала.
Еще секунда и Ричард не выдержит, нажмет на спусковой крючок, этот наглец рухнет с про- битой башкой, а остальные изрубят их всех в мелкие кусочки, и кровоточащую свежую чело- веческую плоть чуть позже, ночью, с удоволь- ствием проглотят голодные степные шакалы.
- Убери оружие, ведь мы говорим о Боге! – тихо проговорил Мэздок, невольно высоко за- дирая голову под воздействием подпирающего подбородок клинка.
Грабитель отпустил кинжал и вдруг совсем по другому …, внимательно посмотрел в серые гла- за Ричарда и спросил:
- Ты и вправду веришь в Бога?
Впервые за все время тень толи сомнения, толи нерешительности мелькнула в черных гла- зах нападавшего. Он немного замешкался и как- то нерешительно отвел в сторону свои огромные глаза.
Ричард взглянул на него и что-то новое, со- вершенно непонятно откуда взявшееся чувство, совсем неподходящее для этого момента, появи- лось в его груди. Он опешил. Трусость…? Нет, конечно, нет. Он не боялся. Благодарность….? Нет, за что ему быть благодарным и главное, кому? Что это тогда? Что это кольнуло сердце, и оно вдруг затрепетало, нервно забившись где-то там внутри, предательски выдавая свое волне- ние.. Волнение…? Отчего…?
Изящные кисти рук, покатые плечи, тонкая талия, белая кожа, тонкие брови….. Не может быть… Взгляд…Глаза… Глубокие, как горное озеро, черная бездна которых влекла куда-то вдаль… Мягкая кошачья поступь… Девушка…? Неужели перед ним очаровательная молодая женщина, девушка, совсем молодая..,почему-то вдруг смутившаяся….
Она сняла накинутый на лицо платок и по- смотрела прямо в глаза Мэздока.
Если бы даже молния пронзила его, если бы даже острое копье вошло в самое его сердце, это не нанесло бы ему такого ошеломляющего воз- действия, как этот взгляд. Кровь замерла в теле британца, холодный пот заструился между его напряженных лопаток. Он стоял растерянный и не понимал, что произошло, и что ему теперь делать. Никогда ранее ничего подобного с ним не происходило. Все его отношения с прекрас- ным полом сводились к небольшим интрижкам со случайными подругами, не более. Он никогда всерьез не задумывался о своих отношениях с дамами. Такое понятие как, любовь, было недо- ступно ему, это было выше его понимания,даже привязанности к какой-либо женщине он никог- да не испытывал, и всегда иронично и, может
быть, даже цинично относился к тому, когда не- которые его товарищи не спали ночей в любов- ной истоме или посвящали своим возлюбленным оды и сонеты. Ему было смешно, он всегда ду- мал, что все эти охи и ахи, томления под луной, все это плод больного воображения, что-то ис- кусственно созданное, придуманное. Да, есть инстинкт продолжения рода человеческого, ко- торый и порождает тягу к противоположному полу, не более того.
Она, молча, повернулась и подошла к своему коню. Ловко вскочив на него, она еще раз обожг- ла своим неистовым взглядом Ричарда, задержав его слишком долго для простого любопытства.В конец поверженный Ричард не сводил с нее глаз. Наконец, она решительно встряхнула головой,и резко рванув поводья, понеслась в пустынную степь. Ничего непонимающие ее спутники дви- нулись за своим очаровательным предводите- лем.
Есть на свете что-то неподвластное людям. С ними происходят порой такие вещи, которые объяснить исходя из простых человеческих по- нятий о сути явлений невозможно, пожалуй, и не нужно.Видимо, это дела небесные, нам же, простым смертным, остается принять все это, как великое благо, и поблагодарить Создателя за то, что иногда мы забываем о злобе, гневе и стремлении к наживе, под струями того небес- ного потока, который меняет нас, делая добрее и терпимее, создавая в нас то, великое, что мы называем Любовью, не понимая сами ее сути.
* * *
Мальчик осторожно поставил маленькую нож- ку на ярко-зеленую траву и с волнением посмо- трел на маму.
- Не бойся, иди! – Катя протянула руки к ма- лышу и, поддержав его за руку, слегка потянула к себе.
Маленький джигит осторожно сделал шаг, и как бы удивляясь самому себе, опять посмотрел на мать.
Катя подхватила сына и подняла его на руки, малыш, почувствовав привычные ласковые руки мамы, недоверчиво посмотрел на зеленую траву и залился вдруг тоненьким смехом.
- Родной мой, умница моя, ты сделал первый свой шаг в этой жизни, - Катя зацеловала розо- вое личико своего первенца.
- Ну что, подрос наш батыр? – подошедшая Раушан обняла Катю и нежно посмотрела на внука.
- Мама, он пошел, он сделал первый шаг! – восторженно проговорила Катя.
- Надо будет провести нам старинный обряд
– «Обрезание пут», пришло время, после этого он побежит и к приезду своего отца станет на- стоящим джигитом, - Раушан, вспомнив сына, невольно, тяжело вздохнула. Вот уже три года, как ушел Ансар из дома, а мать никак не могла свыкнуться с мыслью, что нет рядом с ней ее любимца и опоры.
- Где он? Не случилось ли с ним беды? – пре- дательская слеза покатилась по лицу.
- Не надо, мам, не плачьте! Ведь Ансар нам сказал не грустить, а просто ждать его, я чув- ствую, что скоро он вернется и все будет хоро-
шо! – Катерина опустила сына на землю, и чуть подтолкнув его, прошептала ему в ухо:
- Иди к бабушке, поцелуй ее! Скажи ей, что ты ее любишь.
Малыш широко улыбаясь каким-то своим мыслям, смело шагнул вперед и быстро-быстро перебирая ножками, почти побежал к присев- шей с раскинутыми руками Раушан.
- Милый мой, иди ко мне, - бабушка обняла внука и прижала к себе.
- Кровинушка ты моя, подрос, бегаешь уже…,
- Раушан посмотрела в чистые глаза мальчика и увидела в них неуловимые черты Ансара… Где ты, мой сын?
Она посмотрела вдаль, и ее сознание понесло ее туда, где был в это время тот, о котором она думала.
* * *
Великие пирамиды Египта. Кто и зачем их построил? Что хотели выразить те, кто замыс- лил такое колоссальное строительство. Не могут быть бессмысленными творения человека, так или иначе каждое произведение несет в себе какой-либо смысл. Порой даже сами творящие авторы не понимают до конца сути того, что они делают. Творчество также необъяснимо, как и Любовь.
Ансар стоял и смотрел на чудо. Огромные, весящие сотни тонн, каменные глыбы были не- вероятным образом поставлены друг на друга и сформировали абсолютно правильные в гео- метрическом отношении фигуры. Гигантские фигуры людей. Их рост выбран не случайно. Если внимательно посмотреть на них, то можно
увидеть, что все они разделены на пять групп, в зависимости от роста. Самые высокие люди, по мнению ученых, отражают наибольший уро- вень сознания, самые низкие статуи соответ- ствуют росту ныне живущих на земле людей и соответственно уровня познания мира нами, людьми,думающими, что мы знаем все, что про- исходит в мироздании.
Учитель, согласившийся поделиться с Анса- ром своими знаниями, просто внимательно по- смотрел в его глаза и сказал:
- Я тебя ждал.
И затем они провели вместе три месяца, в те- чении которых ученик не произнес ни единого слова. Он просто сидел и слушал.
- Ты уже знаешь, как получает человек глав- ные свои знания, для этого не нужны учебники и учителя, для этого надо просто иметь чистое сердце. Древние египтяне получили всю необхо- димую информацию в один момент. Они вдруг стали знать все о системах мелиорации, соору- див сложную систему ирригации, они в мгно- вение познали все законы гидравлики и геоме- трии, которые помогли им в сооружении всех этих конструкций, которые ты здесь видишь.
Почему сегодня нет носителей таких знаний, вернее,они стали редкостью? Потому что еги- петская цивилизация должна была прийти в упадок и исчезнуть в соответствии с законами развития этого мира. Я, ощущая твой уровень сознания, буду давать тебе информацию, соот- ветствующую твоим возможностям познания, но в один момент ты поймешь, что тебе нужен другой учитель, выше меня, тогда просто уходи, уходи без объяснений и разговоров. Куда идти ты знаешь, - седой, с темно коричневой кожей,
пожилой египтянин казалось, был лишен эмо- ций. Он просто говорил, как будто отдавая то, что должен был отдать.
- Тебе ведь никто не сказал, чтобы ты при- шел сюда, но ты пришел. Как ты нашел меня? Все правильно, все мы люди живем по законам этого мира и наши поступки, слова и помыслы
– все это является некоторым кодом, на основа- нии которого информация о нас считывается и нам выдается соответствующий нашему месту во вселенной поток энергии, который и опреде- ляет наше будущее.
Ансар внимательно смотрел на говорящего, с трудом понимая то, что говорил египтянин. Тот же также монотонно продолжил свою лекцию:
- Человек, желающий поднять свой уровень со- знания, должен пройти через многое. Если пред- ставить весь спектр электромагнитного излуче- ния в виде полосы, то получится отрезок длиною в два метра. А тот участок этого существующе- го потока, который способно воспринять наше зрение, составит всего лишь два сантиметра на этой шкале. Остальную реальность мы не видим, но она есть, она существует, в независимости от того, признаем мы это или не признаем.
Человек может никогда не думать о подобных вещах, просто жить жизнью простого крестья- нина или тихого торговца, довольствоваться са- мыми простыми и примитивными радостями этого мира –богатством, властью, славой, нали- чием детей и внуков. И также тихо и незаметно для этого мира, уйти. И через несколько лет его никто не вспомнит, забудутся его дела, исчез- нут все вещи и люди, окружавшие его при жиз- ни. Так был ли он? Если да, тогда зачем? Какова была цель его прихода на эту землю? Набить же-
лудок? Сладко спать? Сладострастно улыбаться, слушая лесть в свой адрес? Бояться сильного? А может продлить свой род, человеческий род? Чтобы сделать небольшой шаг к ответам на та- кие вопросы, ты сюда и пришел. А сейчас пой- дем со мной.
Учитель быстрым шагом пошел в сторону виднеющихся вдали развалин какого-то види- мо старинного дворца. Примерно через полчаса они подошли к полуразвалившемуся мрамор- ному строению. Огромные колонны были напо- ловину разрушены и опиравшийся когда-то на них арочный свод накренился и повис в воздухе кривой дугой. Египтянин легко вскочил на за- несенную пылью горизонтальную плиту из чер- ного гранита и жестом пригласил за собой Анса- ра. Они прошли вглубь развалин, где в теле этой плиты было небольшое прямоугольное окошко. Подойдя к нему, учитель остановился и сказал:
- Посмотри сюда.
Ансар взглянул в проем и увидел, что про- странство под плитой заполнено водой.
- Здесь находится большой водоем, своего рода бассейн, глубина его около трех метров, длина порядка двадцати. Другие два таких про- ема устроены в самом его конце и спрятаны от нас этой стеной, - учитель рукой показал на мра- морную стену в трех метрах от них.
- Ты должен нырнуть сюда, - ткнул он паль- цем в люк, - проплыть под водой до других лазов и выйти из воды через них, уже за той стороной стены. Учти, когда ты нырнешь, я закрою это окошко вот этой крышкой, - он указал на тяже- лую металлическую крышку, лежащую рядом с люком.
- Зачем все это? – хотел было спросить Ансар, но что-то остановило его от этого.
Он спокойно подошел к люку, снял верхнюю одежду и аккуратно спустился в прохладную воду. Набрав побольше воздуха в легкие, Ансар нырнул в темную бездну и почувствовал, как в воде стало совсем темно – люк наверху закрыл- ся, отрезав доступ света. Оглядевшись, он уви- дел вдалеке две светлых полосы, это свет от двух других окон, - понял он и быстро поплыл в ту сторону. Цель была недалеко, воздуха должно было хватить вполне, так что возникшее было волнение улетучилось, и Ансар устремился впе- ред.
И вдруг… То, что он увидел в эту секунду, по- разило его, он, отчаянно дернув всем телом, раз- вернулся было назад, но вспомнил, что обратный путь ему отрезан, застыл в нелепой позе человека потерявшего контроль за происходящим с ним. Паника пришла мгновенно и связала все его одеревеневшее тело. Рассудок помутился, пока- залось, что все, воздуха не хватает… Но это дли- лось ровно мгновение. Трезво оценив ситуацию, поняв, что других вариантов нет, Ансар рванул вперед навстречу двум огромным крокодилам, медленно плывущим ему навстречу. Прозрачная вода служила своеобразной лупой, увеличиваю- щей предметы, и потому и без того гигантские животные выглядели в ней диковинными чудо- вищами.
Ансар никогда не видел крокодилов, эти зу- бастые, с шершавой бугристой кожей существа были совсем рядом – рукой подать. Чуть замед- лив движение, человек медленно продвигался между ними. Казалось, время остановилось, что- бы проплыть между хищниками надо было не
более минуты, Ансару показалось, что он целый час был рядом с этими немигающими тварями. И вот он миновал их и с внутренним ликова- нием устремился к спасительным лучикам све- та вдали. Вскоре он вынырнул в одном из двух проемов и радостно приветствовал египетского наставника, стоящего рядом с другим таким же проемом.
- Это было тяжелое испытание, эти огромные ящерицы - они ужасны, я вначале испугался, но потом сумел взять в себя в руки…., - возбужден- но начал было Ансар, но осекся, увидев камен- ное, непроницаемое лицо учителя.
- Это крокодилы – кровожадные исчадия ада, они легко перекусывают тело человека. Но, ты ошибся, ошибся, вынырнув не в том окошке, я ждал тебя здесь, ты должен был быть здесь, ска- зал он, указав на тот проем, возле которого он стоял, - Пойдем, ты опять нырнешь в то окошко за стеной и выплывешь здесь, - египтянин молча пошел к началу бассейна, обходя стену, разде- ляющую проемы в полу.
- Как же так, я же преодолел свой страх, я не испугался, я не запаниковал, я сумел взять себя в руки и пройти это испытание. Зачем же теперь его повторять? – недоумевал Ансар, иду- щий за невозмутимым наставником.
Возле первого окошка тот остановился и мол- ча смотрел на Ансара.
-Что же делать? Нырять в пасти этим огром- ным крокодилам? Идти почти на верную смерть? Ради чего? – Все нутро его разделилось надвое
– первое кричало, что надо остановить это без- умство, эту глупость, оно было возмущено и раз- гневанно. Но где-то в самой глубине сознания
раздавался слабенький пока голосок, который говорил иное:
- Вот только сейчас и начинается испытание, вот только теперь, зная о наличии в воде кро- кодилов, ты должен действительно преодолеть свой страх, вернее свою трусость и спуститься в воду.
Что победит? Учитель, прекрасно понимая происходящее внутри ученика, вниматель- но смотрел прямо в глаза Ансара. Внутреннее смятение, раздосадованность, разочарование и раздражение не позволяли тому также смотреть прямо в глаза наставнику. Тело внезапно стало скованным и тяжелым, казалось, что-то тяжелое и мрачное залило его. Он не мог шевельнуться, не мог поднять стыдливо опущенной головы.
- Надо преодолеть себя, не думать ни о чем и опять опуститься в воду. И если суждено ему умереть именно так, а не в седле воина и защит- ника своего народа, в зубах этих мерзких тва- рей, то пускай так и будет. Только бы преодолеть это низменное чувство трусости и желания спа- сти свою жизнь любым путем, даже путем бес- честия - такой монолог вдруг прозвучал в голове у Ансара, придав сил тому тоненькому голоску, который призывал пройти и сквозь это испыта- ние.
Постепенно силы возвращались к Ансару, он распрямился во весь свой рост, расправил спи- ну, поднял упавшую на грудь голову и уверенно посмотрел в глаза египтянина.
Бескрайняя степь с шелковистой ковылью, кони, мчащиеся по ней, мама, дуновение свеже- го ветра, пропитанного запахом полыни.., Катя и рядом с ней ….. маленький мальчик, его сын,
- в эту минуту, в минуты победы духа над телом,
Ансар увидел Родину, увидел то, что ему дорого, увидел своих близких, увидел своего первенца, которого никогда до этого не видел.
На суровом лице учителя промелькнула тень улыбки, он понял суть происходящего с Анса- ром. Пристальный взгляд черных пылающих глаз обжег старого мудреца, статная, горделивая фигура степняка своей мощью и изяществом олицетворяла силу, разум и торжество духа над плотью.
Еще раз проплыв мимо застывших, казалось в изумлении, от смелости и дерзости человека, крокодилов, Ансар вышел из нужного теперь лаза, уже другим человеком, человеком, сломив- шим в себе то, что мешало ему, что прижимало его к земле, не давая воспарить над простыми буднями серого человеческого существования, выражающемся в стремлении просто существо- вать, быть. Это новое его состояние позволило сделать ему шаг в сторону того, что поможет ему устремиться к Жизни, к бескрайним просторам знаний, Истины, Веры и Милосердия.
Они молча сидели рядом и смотрели на вели- кие пирамиды, сотворенные когда-то людьми, преодолевшими существовавшие в их время по- нятия о возможном и невозможном, о постижи- мости либо запретности чего-либо. Возможности человека неограниченны, только надо правиль- но пользоваться тем, что нам дано, преодолевая свою косность и леность, склонность к приня- тию непонятно откуда взявшихся стереотипов и норм. Человек – это самое великое создание Бога, если он самом деле Человек.
- То – через что ты прошел, это древняя прак- тика, применяемая в прошлом жрецами для преобразования сознания человека, для подня-
тия его на новый духовный уровень. Как ты по- чувствовал, простое преодоление страха смерти, делает нас выше и мудрее. Ведь первый раз, уви- дев в воде крокодилов ты испугался, но у тебя не было других вариантов и ты нашел в себе силы преодолеть возникшую панику. А вот во второй раз войти в воду, уже зная, что там тебя под- жидает смертельная опасность и при этом иметь выбор – можно ведь было отказаться нырять, и все, никто бы тебя не заставил этого делать, это уже победа над смертью, над страхом перед нею, над своей плотью. И тот, кто не боится смерти, не боится ничего. Мои предки были жрецами в этом разрушенном храме и из поколения в по- коление передавался нам этот ритуал, через ко- торый нельзя проводить всех людей подряд. Это дорога избранных, избранных не нами людьми, нам этого не дано, а Богом.
В древние времена люди, сумевшие преодо- леть себя, становились настоящими волшебни- ками, как бы их назвали теперь. Все явления в мире носят волновой характер, и свет, и звук, через которые мы познаем мир – это тоже вол- ны. Наши мысли тоже волны, следовательно, их можно уловить. Передача мысли и информации через пространство, это не вымысел и не чудо, это реальность вполне достижимая, - при этих словах Мастера, Ансар вспомнил свое видение – родные степи, маму, жену и сына….
- Знаешь ли ты что-либо о людях, способных исчезнуть и появиться вновь в совсем другом ме- сте? Это тоже реально и вполне объяснимо. Наш мозг издает волны с частотой, соответствующей уровню нашего сегодняшнего сознания, и стоит всего лишь изменить частоту этих волн и меня- ется сознание, тогда человек попадет в другое
измерение, в другой мир. Как ты знаешь, Аллах создал восемнадцать тысяч миров, а мы знаем лишь один из них. Но это легко так сказать – изменить сознание, а сделать это невероятно трудно, дано это лишь единицам избранных. Большинству же других остается жить простой жизнью, довольствуясь самыми простыми радо- стями и знаниями.
И главное, пойми, те люди, которые имеют возможность действительно творить чудеса, ни- когда не показывают их специально, чтобы уди- вить людей или поднять свой авторитет - это им не нужно. Они, эти люди, посвятили свою жизнь Аллаху и получили от него некоторые способно- сти. Таким образом, преодоление страха – это очень важно в духовном росте человека, но это не все. У тебя впереди главные познания, я уве- рен, что на сегодня ты познал многое, напри- мер то, что отказ от мирского, от соблазнов и искушений, поджидающих нас в жизни – это важный и нужный шаг. Отказ не означает того, что мирские радости запретны, нет, просто надо понимать, что все они лишь инструмент, сред- ство для достижения главного. Человек, поста- вивший достижение мирских благ в качестве главной своей цели, не может быть счастливым, поскольку они – богатство, власть, слава иллю- зорны и недолговечны, достигнув того, о чем вчера мечтал, ты понимаешь, что это уже тебе не надо, а надо другого более высокого, и этот забег по кругу может продолжаться вечно, не принеся ни радости, ни удовлетворения.
Слушая мудреца, Ансар вспомнил вдруг сказа- ние, слышанное им в степи о том, как однажды собака, услышав вой волка, решила вдруг уйти в лес и стать свободным и гордым зверем, жить
в гармонии с природой, и подчиняться только ее законам. Горделиво подняв голову, собака ри- нулась было в степь, но тут вышедший хозяин огрел ее палкою по голове и загнал к в конуру. Трусливо поджав хвост, юркнула она в привыч- ное и теплое жилище, подумал при этом:
- И какие только мысли не придут в дурную мою голову, - с аппетитом грызя косточку, бро- шенную ей хозяином, желавшим хоть немного загладить свою вину перед преданным псом.
* * *
Ричард Мэздок стоял и смотрел на лежащее перед ним богатство. Куски драгоценных метал- лов, среди которых желтело золото и отливало белизной серебро, тяжелые бронзовые подсвеч- ники и чаши, украшенные яркими камнями, из- ящные ювелирные украшения, оружие – сабли и кинжалы из дорогой стали с усыпанными брил- лиантами ручками и многое другое, сверкало под яркой луной. Он достиг своего, вот оно то, что сделает его богатым, его жизнь станет дру- гой, он станет свободным. Но почему он не рад, что так давит на него, не давая свободно вздох- нуть?
Изделия из слоновой кости белели в ночи и вдруг ….
Яркие, белые кости человеческого скелета, че- реп, возлежащий рядом с великолепным седлом, украшенным яркими зелеными камнями, свер- кнули неистовым светом в голубых отблесках луны. Бедный Джон Спенсер как будто бы при- ветствовал своего убийцу широкой белозубой улыбкой. Мэздок отшатнулся от этого страшного видения и взглянул в пустые глазницы… Липкий
пот страха, ужаса покрыл его холодное, задро- жавшее мелкой дрожью тело. Во рту пересохло, голова налилась тяжелым, горячим огнем.
- Нет! Не смотри на меня так! Не смотри! – за- кричал он, судорожно попятившись и выскаки- вая из ямы. Затем он стал лихорадочно водво- рять на место тяжелую крышку, срывая в кровь ногти, лихорадочно засыпая ее песком и травой. Он весь вспотел, тяжелые, соленые капли пота капали с его лица, текли по щекам, попадая в глаза, вызывали острую боль. Еще более острая боль возникла вдруг у него в сердце, и в месте с потом вдруг потекли по его небритым скулам капли не менее соленых слез.
Отбежав в сторону от этого, вчера еще столь желанного, и в одночасье ставшего таким страшным, места, Ричард упал, больно ударив- шись лицом об твердую землю. Затем он тяжело приподнялся и сел на колени, громко и надрыв- но заплакал. Он не мог остановиться, сердце его разрывалось на части, он кричал в необъясни- мом исступлении и диком отчаянии. Почему? Что с ним произошло? Видимо, никто на свете не мог бы ответить на этот вопрос, даже он сам, Ричард Мэздок не понимал происходящего с ним, он и не пытался этого понять, он был не в силах этого сделать, он просто хрипло кричал и отчаянно бил плотно сжатыми кулаками по ни в чем неповинной земле.
Истерика продолжалась долго, до тех пор, пока он не выдохся и не упал обессиленный на прохладную ночную землю. Догорел, и задымив черным дымом погас, воткнутый в землю факел и все вокруг погрузилось во мрак. Ричард лежал ничком, и казалось, спал, но он не спал, он готов был есть песок, лишь бы так не саднило сердце,
лишь бы оно не замирало тоскливо и затем не разрывалось на части.
- Прости меня! – только и смог произнести он, еле шевеля, набухшими, растрескавшимися до крови губами.
Ночная степь, тишина и покой вокруг, пере- свистываются негромко сверчки, пытаясь свои- ми маленькими искорками осветить мглу, где- то вдали заунывно воет ночная птица. Яркие, сверкающие звезды манят к себе, обещая рас- сказать какие-то свои тайны. Они многое виде- ли, они видели взлет и падение земных цивили- заций, под их светом люди любили и предавали, совершали подвиги и подлости, умирали и рож- дались. Молчаливые хранители многих челове- ческих тайн.
И почти полная луна с удивлением смотрела на лежащего в беспамятстве человека, рожден- ного далеко отсюда, жившего в другом миру и пришедшего сюда на вечную землю тюрков, в начале по долгу своей службы, в интересах сво- ей Родины, а теперь превратившегося в обыкно- венного убийцу и вора. Простит ли его вселенная, простит ли его мироздание? И он прощенный, с новыми силами, с удвоенной энергией, сможет выполнить то, зачем он сюда пришел. И для это- го ли ему нужно прощение? Или он теперь будет искать одного – покоя душевного? У кого он про- сил прощения? У убиенного им товарища? Или у природы, законы которой он попрал, у вечно- сти, порядок которой он нарушил, ослепленный низменной страстью и дикой одержимостью?
- Прости, прости…, - шептал он долго..., до тех пор, пока на горизонте не забрезжили первые признаки нового дня. Что принесет ему, стран- нику, заблудившемуся на чужой земле, этот
день? Будет ли он действительно новым, изме- нивего жизнь, или же он, преодолев свое смяте- ние, выполнит задуманное и останется там, где он встал на скользкий путь, ведущийв никуда?
Вскоре мы с вами узнаем и об этом.
* * *
Говорят, когда воды Всемирного потопа, по- глотившего землю, начали отступать, первым появившимся участком тверди было место, где сегодня располагается священный город – Мек- ка.
Ансар стоял на одном из высоких скалистых холмов, среди которыхи расположен город, где пришел на свет великий Пророк Мухаммад (да возлюбит его Аллах и приветствует). Покинув несколько лет назад родные места, Ансар про- шел через многие удивительные земли. Он видел представителей разных религий, общался с буд- дистами и синтоистами, христианами разных течений и иудеями. Учения восточных мудрецов
– Лао Цзы и Конфуция стали хорошо знакомы ему. Он был и на святой для всех тенгрианцев горе Кайлас.Многое изменилось в нем, он стал другим, не было уже того, бескомпромиссного и отчаянного парня, неспособного слушать мне- ния, отличного от его, считавшего главным в жизни силу и храбрость.
Он вспомнил тот памятный день, когда воз- вращаясь с отцом со встречи с русскими пред- ставителями, они остановились, увидев молитву мусульман. Перед его глазами пробежали кар- тинки того, как они по примеру отца, присое- динились к ним. Вновь услышал он его мудрые слова о единстве Бога.
- Все происходящее на свете происходит по воле Бога – эту Истину Ансар усвоил прочно. Вера в Тенгри – она тоже была вложена в серд- ца народа по воле Создателя и по его же воле пришел на землю последний из Пророков, при- несший людям слово Творца. Не признать это – означало отсутствие Веры. Когда суровые сердца кочевников стали готовы для восприятия нового послания Бога, тогда и появились в степи люди, посвятившие свою жизнь распространению Ис- лама. Всякое развитие предусматривает про- грессивное изменениеи принятие нового. Так и вера в Тенгри, долгие годы помогавшая людям идти в жизни по прямой дороге, естественным образом, в результате постепенного духовного роста общества, перерастала в Ислам. Не про- стые желания людей признать либо отвергнуть происходящее сыграли решающую роль, все происходило по воле Бога, Аллаха, - такие мыс- ли пришли Ансару, когда он стоял, задумчиво всматриваясь в даль, и порывы свежего утрен- него ветра, развивали его белую накидку.
Наслаждаясь умиротворенным и благостным состоянием своей души, Ансар долго еще рас- суждал о сути жизни, о ее внешних и внутрен- них аспектах, размышлял об увиденном и услы- шанном им во времядолго своего путешествия к этим местам, пока не прервал его звуки Азана.
- Аллаху Акбар, Аллаху Акбар…., - раздался над городом высокий, красивый голос, призы- вающий мусульман к утреннему намазу.
Ансар замер, внимательно вслушиваясь в сло- ва. Сердце его забилось учащенно и взволнован- но, оно трепетало, с долгожданным облегчением принимая призыв к добру и счастью, позволяя
проникнуть в самое свое начало, духу Веры и Истины.
- Ля иллаха иль Аллах, Мухаммад расуль Ал- лах! – произнес громко Ансар и уверенно пошел в сторону видневшейся в невдалеке мечети, во дворе которой виднелся священный для всех мусульман черный камень Кааба.
* * *
- Основное, базовое или фундаментальное от- личие теории Ислама от других религий – это еди- нобожие, Таухид. Мы мусульмане верим только в Аллаха, только ему мы покланяемся, и только у него мы просим помощи. Наше вероубежде- ние не допускает мысли о том что Бог и человек едины, нет, так не может быть, потому что Бог вечен, он был всегда и будет всегда, его суще- ствование необходимо, и не зависит от какого- либо, чьего-либо желания или нежелания, тогда когда само существование человека, зависит от Бога, он, человек есть пока будет на то воля Бога, другими словами существование человека возможно. Всякое возможное имеет два вариан- та – оно может быть, а может не быть, это за- висит от посторонней воли, воли творца. Таким образом, то чье существование необходимо и то, чья суть просто возможна, не могут быть еди- ны. Творец и его творение не могут быть одной сутью, - сухощавый с густой бородой, в белой одежде, с головой покрытой платком с красно белыми клетками, проповедник говорил энер- гично и убежденно.
Ансар у удовольствием отметил, что, несмотря на сложную тематику его речи, произносимой на арабском язык, он хорошо все понимал.
- Каков смысл нашей жизни? Многие великие мыслители и философы пытались ответить на этот вопрос, но тщетно. Они не смогут сделать этого никогда, по одной простой причине – они не верят в Бога. Если бы они были правоверны- ми, тогда бы они не пытались найти ответ, кото- рый существует в Коране:
«Я создал людей и джинов лишь для того, что- бы они мне покланялись». Все просто и понятно
– вот смысл и цель нашей жизни. Почему же тог- да люди тратят все свое время, переводят бума- гу, пытаясь объяснить объясненное? Просто они безбожники, они не верят в слова Аллаха…. Что такое Вера? Суть ее – не искать объяснений и доказательств, а просто верить. Ведь нам про- стым смертным не понять всего замысла Твор- ца, зачем тогда стараться? Может лучше просто верить и жить так, как мы должны – служа на- шему Создателю?
Здесь, на священной земле Ислама, вы увиди- те места, которые были свидетелями истинной Веры. Как появился родник «Зям-Зям», чудной водой которого мы все сегодня наслаждаемся.
Великий Пророк оставил в безводной пустыне свою жену и сына, лишь потому, что была на это воля Аллаха. Он знал, он верил, что ничего пло- хого с ними не случится – ведь на то была воля Бога. И конечно, Аллах послал на землю ангела, который крылом своим вскрыл землю и оттуда заструился священный родник, который и поны- не дарит людям свою благодать. Он - Пророк, его Вера выше нашего понимания, но ведь его жена была простым человеком, но разве она противи- лась воле Бога и мужа. Нет, она тоже приняла выполнение такого решения, как свою обязан- ность. Противиться Богу, не слушать мужа – это
недопустимо было для людей той поры. Страх умереть в пустыне вместе с маленьким сыном – ничто по сравнению с Верой.
А что же мы? Верим ли мы? Призадумайтесь, прежде чем ответить, не торопитесь.
Ансар, совершивший сегодня утром свой первый намаз, сидел и обдумывал слова мудре- ца. Многое пришло ему в голову, он вспомнил свой путь сюда, начиная от его первой встречи с Насыр-бабой на горном озере, до сегодняшне- го дня. Сколько времени все это заняло? Ансар вдруг, понял, что все эти месяцы и годы он не следил за тем, как проходят дни, месяцы и годы. И только теперь он призадумался и осознал, что прошло уже почти три года, с тех пор, как он по- кинул родные края.
Еще шесть месяцев - полгода провел Ансар в Мекке и Медине. Он изучал Коран под руковод- ством строгих устазов, много времени проводил в чтениях Хадисов. Основы вероубеждения и вероисповедания были предметом его изучения. Это было незабываемое время. Но все когда- нибудь заканчивается, и вот в один из дней, он вдруг понял, что пора ему возвращаться на Ро- дину, он вдруг отчетливо осознал, ощутил, что все, что с ним произошло, что все то новое, по- лученное им, имеет свое назначение, и предна- значено оно не ему лично; и он обязан исполь- зовать все свои познания, свой новый мир, для служения другим людям, своему народу.
* * *
Ричард Мэздок был в полушаге от своей завет- ной мечты. Он продал весь привезенный товар, и был готов навьючить на готовых верблюдов драгоценную поклажу из тайника и отправить- ся в обратный путь. Но что-то сдерживало его. Он не без труда сумел совладать со своими вну- тренними душевными терзаниями и теперь, сидя под сенью раскидистой, тенистой чинары, размышлял о своих дальнейших шагах.
- Осталось совсем немного. Поздней ночью он подгонит караван к месту, где бедный Джон охраняет клад, и с помощью одного помощника
– глухонемого старца, загрузит драгоценности в заготовленные уже мешки из плотной ткани и тронется в путь. Как быть в дальнейшем с един- ственным свидетелем этой операции, он еще не решил, но ответ представлялся достаточно про- стым, старик, видимо, останется навеки рядом со Спенсером, - подумав об этом Ричард вздрог- нул, пораженный своей циничностью и той лег- костью, с которой он рассуждал о предстоящем убийстве, ни в чем не повинного человека.
- Как же так, неужели убить стало для меня совсем обыденным делом, - начал грызть себя британец и вздрогнул, услышав голос, который, показался ему давно знакомым, видимо, засел у него где-то в подсознании, поскольку эти рас- певчатые интонации, произвели на него неожи- данно бурный эффект. Он как - будто только и ждал встречи с этим человеком.
Он резко вскочил на ноги и увидел улыбаю- щееся лицо молодой очаровательной девушки.
- Ты что, не слышишь меня? Я же спрашиваю, продал ты свой товар или нет? – обратилась кра- савица к, казалось, онемевшему Ричарду.
- Да, продал, все продал, и теперь собираюсь назад, - выпалил, наконец, взволнованный Мэз- док.
Степная налетчица в этот раз была одета в женский наряд, делающий ее неотразимой. Длинный бешмет цвета фиалки был украшен на груди, сверкающими на солнце камешками, мягкие элегантные сапожки выглядывали из- под белых широких шаровар. Иссиня - черные волосы были собранны в длинную косу, голову прикрывала легкая белая накидка. Огромные лучистые глаза смотрели толи с вызовом, то ли с восторгом, принося смотрящему на нее Ричарду легкий озноб.
- Я тебя искала… Не знаю зачем, но искала…
- А я тебя ждал и знал, что мы обязательно встретимся….
Наступила звонящая в воздухе тишина. Не- ловкость и робость вдруг сковали уста и тела молодых людей….
- Меня зовут Рахима, - произнесла девушка, подойдя совсем рядом к Ричарду и протянув ему руку. Англичанин бережно взял нежную женскую руку и слегка пожал ее.
- Ричард, Ричард Мэздок, - вдруг назвал он свое настоящее имя, забыв о том, что по леген- де, он – татарский купец.
- Ри-чорд? – переспросила Рахима, смешно выговаривая непривычное имя.
- Да, меня зовут Ричард, - рассмеялся в от- вет Мэздок, продолжая удерживать в своей руке нежную ладонь степнячки.
- Смешное имя, Ри-чард, - уже более уверенно произнесла Рахима.
- Кто ты и откуда прибыл в наши края? От- куда знаешь наш язык?
- Я – англичанин, раньше служил в армии, где и научился говорить почти на всех восточ- ных языках, - ответил Мэздок и больно прикусил свой, неожиданно развязавшийся, язык.
- Ваша страна называется Англичания, - спро- сила Рахима, все еще не пытаясь вынуть ладонь из рук собеседника.
- Англия, моя страна называется Англией.
- Ан–г–лия, - по слогам выговорила девушка и спросила:
- А где она находится?
- Очень далеко, за морем.
- Когда ты уезжаешь?
- Я не уеду. Я приехал за кладом, за драгоцен- ностями… И…, мне кажется, я нашел самое цен- ное, что может быть на свете…
Рахима смотрела на него, не мигая, обжигая его лучами своих огненных глаз.
- Я нашел тебя, и я понял, что искал именно тебя….
- А я, … что ждала тебя….
По бескрайней степи мчались два всадника. Впереди на высоком, тонконогом коне летела, словно молния, гибкая и сильная, с развевающи- мися черными волосами, прекрасная дочь сте- пи. А вслед за ней, позабыв все на свете, мчал- ся, старясь догнать ее, заблудившийся в жизни, сын туманного Альбиона. Они унеслись далеко, туда, где никто, ни один человек на свете не мог увидеть душевного единения двух, еще вчера немыслимо далеких друг от друга, людей. Еще вчера, они не знали друг друга, не представляли
себе, что просто случайная встреча может изме- нить людей так, что то, что вчера было ценным и важным, сегодня кажется смешным и недо- стойным. И то, о чем еще вчера и мысли быть не могло, сегодня стало главным в жизни.
Они унеслись далеко от людей, от себя, от все- го мира. Никто и ничего не стало нужным для них. Они ни о чем не думали, ничего не жда- ли, ни о чем не говорили… Не осталось для них на земле ничего…Осталась только Любовь. От- куда она пришла? Как она родилась? Мы то с вами знаем, что нет ответов на эти вопросы и не будет никогда. Просто она есть и будет вечно
– Любовь.
* * *
Все на свете имеет свой предел, ничто не веч- но, и жизнь человеческая также конечна, ста- рение неизбежно и закономерно. Все люди по разному воспринимают свое угасание - некото- рые стараются его не замечать, обманывая себя, другие впадают в депрессию, осложняя жизнь себе и окружающим. Иногда мы видим и пре- красную старость – спокойную, величественную и мудрую.
Хан сидел на берегу стремительной реки и смотрел на светло - голубую воду, на блестевшие на ее поверхности отражения солнечных лучей. Горделиво выпрямленная спина и уверенный, спокойный взгляд, весь его облик отражал его внутренне состояние. Он был в ладу с самим собой. Конечно, силы его покидали, он это пре- красно понимал. Пришло время сводить счеты с этой жизнью, пора подводить черту.
Вот уже несколько месяцев он обдумывал то, что он должен передать своему преемнику, то самое важное, что он обязан оставить после себя. Подумав об этом, он вспомнил сына.
- Сумеет ли он совладать со своими страстя- ми, не последовать за кажущимися легкими и привлекательными, но опасными и ошибочны- ми решениями? – убедительно ответить на этот вопрос Хан не мог. Склонность сына, будущего властителя Казахской степи, к мелким интри- гам и самолюбованию, тревожили его. Сможет ли он удержаться на зыбкой и тонкой черте, по которой предстояло ему идти, среди огромного и противоречивого мира степного народа. Любое отклонение – как в сторону излишнего давления на людей, так и мягкотелость, легко маскирую- щаяся под мудрость, приведут его к потере вли- яния на склонное к сепаратизму и самостоятель- ности, казахское общество. Как ему объяснить то, что позволило бы ему сохранить единое го- сударство, а единство – это то, что сможет обе- спечить существование страны. Как подобрать слова, способные передать то, что он хотел ска- зать ему?
Сможет ли он найти единственно возможное сочетание силы и гибкости, уступчивости и не- преклонности, в отношениях с соседними импе- риями – Русской и Китайской?
И чем больше рассуждал Великий Хан, су- мевший собрать в единое целое раздробленную, терзаемую внутренними противоречиями степь, о будущем страны, тем более росла его обеспоко- енность. Один – в поле не воин. На кого опереть- ся сыну, кто будет рядом с ним в минуты, когда надо будет принимать решения, от которых за-
висит судьба целого народа и каждого в отдель- ности человека, главной ценности мироздания.
Внутренне состояние страны был стабильным, не было больших войн. Люди спокойно растили детей и вели хозяйства. Не было видимых раздо- ров и склок. Огромное пространство от Каспия до Алтая было едино и суверенно.
Но потенциальных, назревающих, удержи- ваемых до настоящего времени, где-то силой и умом правителей, где-то просто еще не достиг- ших своего апогея, ввиду хода своего историче- ского процесса, проблем было более чем предо- статочно.
Россия постепенно продвигалась вглубь тер- ритории Казахского ханства. Пользуясь, фор- мальным, подписанным в силу личных амбиций и недальновидности, горсткой людей, договором о якобы добровольном присоединении к России, северный сосед планомерно проводил полити- ку колонизации степи. Строились все новые и новые воинские укрепления, которые образуя цепь, все туже и туже оковывали вольные про- сторы исконно казахских степей. Началось ха- рактерное для колониальной политики переселе- ние населения на захватываемые территории. К сожалению, среди переселенцев были не только работящие и порядочные люди, принесшие с со- бой новый уклад жизни в привычную кочевую жизнь края но, и не самые лучшие представите- лями русского народа прибыли на новые земли, принося в степь пьянство, разврат, воровство и насилие.
Тут и там выставлялись воинские редуты, преграждавшие степнякам пути кочевания по привычным маршрутам, лишая скот огромных просторов кормовой базы. Периодически про-
исходили локальные военные конфликты, когда возмущенные произволом, отряды казахов на- падали на военные поселения и гражданские поселки вдоль новой границы между государ- ствами.
Русские воинские подразделения предприня- ли большой поход от берегов Каспийского моря, где было сооружено несколько укреплений, до земель Коканда и Бухары. Таким образом, они впервые прошли через территорию Старшего жуза. И хотя этот первый рейд вглубь Средней Азии оказался неудачным, и русская армия была разбита объединенными войсками кокандцев и бухарцев, но было понятно, что на этом амби- ции Русской Императрицы не уймутся и новый поход на юг неизбежен. Таким образом, кольцо вокруг казахских земель рано или поздно сом- кнется.
Уже много лет русские вели политику, направ- ленную на разобщение казахского общества. Заигрывая с самолюбивыми и амбициозными султанами, они старались вызвать в них жела- ние быть самостоятельными, независящими от центральной власти. Разрушение единства стра- ны, единения народа – это метод порабощения, это средство к уничтожению казахской государ- ственности, Хан это прекрасно понимал и мно- го времени проводил, разъясняя не в меру раз- бушевавшимся местным степным лидерам, что разлад между родами и племенами, между жуза- ми – это дорога к разрушению страны, к потере независимости. В основном умом и убеждением, редко силой, удавалось ему погасить возникаю- щие то там, то тут междоусобные конфликты.
Отношения с Цинской империей тоже требо- вали осторожности и тонкости. Формально при-
няв китайское подданство и получив разреше- ние на расселение на территории разгромленной Джунгарии, казахи фактически были независи- мы и самостоятельны. Это раздражало прави- телей Поднебесной Империи, которые только и ждали повода, чтобы наказать непокорных со- седей. Многократные требования китайцев о том, что подданные им казахи должны платить налоги и вносить арендную плату за землю в им- перскую казну, повисли в воздухе. Шаткий мир, много вопросов, требующих своего решения.
Сумеет ли совладать со всем этим его сын? К сожалению, Хан не был в этом уверен, и это бес- покоило его все последнее время.
- Извините, могу я вас побеспокоить, - совет- ник и друг, Каратай – жырау подошел к Хану.
- Конечно, я не занят, просто мысли разные приходят в голову, когда созерцаешь природу,
- ответил ему Хан, с удовольствием смотря на любимца народа.
- Сын Нуралы бия, Ансар просит встречи с вами.
- Ансар? Он вернулся? – Хан встал и радостно взглянул на жырау.
- Долго его не было, - произнес он и вспомнил Нуралы бия. Как ему не хватало мудрости, взве- шенных слов и просто молчания этого человека. Его сын? Конечно, Хан помнил и ждал его.
- Пускай он придет, я буду рад встрече с сы- ном моего верного друга и великого человека, - сказал Хан.
* * *
- Управление государством требует от пра- вителя особого дара, таланта, особых знаний и навыков, - Хан говорил медленно, пристально всматриваясь в изменившееся лицо своего лю- бимца.
- Возможно, навыки и знания придут со вре- менем. Что касается дара…. Я думаю, ваш сын будет похож на вас и сможет с достоинством продолжить ваши начинания.
- Я в этом не уверен. И поэтому и прошу тебя быть рядом с ним.
Это предложение родилось у степного вождя в течении этого долгого и интересного разгово- ра. Хан был поражен тем, как сильно изменил- ся Ансар. Где тот пылкий и бескомпромиссный юноша, готовый умереть ради чести и достоин- ства, убежденный в том, что сила важнее раз- ума? И кто этот мудрый, степенный мужчина, ведущий с ним, правителем степи, неспешный диалог, разговор двух равноправных и уважаю- щих друг друга людей. Именно как равного себе воспринял Хан своего сегодняшнего собесед- ника. Ни малейшего намека на снисходитель- ность к младшему или менторских наставлений старшего к подчиненному, не было в их беседе. В начале разговора, Хан, пораженный уровнем понимания взаимоотношений людей и объек- тивных законов развития общества, проявлен- ных Ансаром, несколько сдерживал себя, стара- ясь понять, насколько высоко он может поднять планку разговора. Но вскоре он понял, что его сегодняшний визави не нуждается в том, чтобы ему разъясняли даже самые сложные понятия,
из области государственного устройства и меж- государственных отношений.
Хан понял, что появление Ансара именно в эту непростую для него минуту – это очередной, драгоценный подарок Аллаха. Вот так неожи- данно, нежданно решился для него самый жи- вотрепещущий вопрос: «На кого опереться в бу- дущем его сыну?».
- Ансар – это готовый советник и сподвижник для будущего Хана. Это будет мудрый, честный и, главное, компетентный в вопросах устройства власти и государства помощник будущего пра- вителя степи, - подумал Хан, и задал сам себе непростой вопрос:
- А может Ансар – это и есть будущий Хан зем- ли казахов?
Трудный вопрос, трудный ответ. Сын – родная кровь. Ханом казахов может стать только чин- гизид - тот, в чьих жилах течет кровь великого Чингиза, покорителя вселенной. Существовало так называемое генеалогическое право. Никто и никогда его не оспаривал, как не оспаривалось и право именно старшего сына принять ханство от своего отца.
Ансар не является представителем династии, ведущей свой отчет от старшего сына Чингизха- на, который считается предком всех последую- щих степных вождей. Может быть это простая условность? Ведь если сравнить мудрого и сте- пенного не по - годам Ансара и легковесного ин- тригана – сына Хана, то ответ на вопрос о том, кто из них более достоин ханского титула, был слишком очевидным.
- Тогда почему именно его сын должен стать Ханом?
Вождь крепко сжал свой резной посох и тя- жело вздохнув, встал. Не все так просто в усто- ях великой степи и нельзя просто по своему уразумению менять то, что стало законом для целого поколения великого народа. Чингизиды, называемые в народе «торе» являли собой осо- бую, привилегированную часть общества. Даже существовавшие в степи законы признавали их права особенными. Убийство члена такого со- общества являлось неслыханным преступлением и каралось, как убийство семи человек. Султа- ны не несли в обществе никакой обязанности, кроме военной. Каждый чингизид – султан воз- главлял свой род – улус и власть его была обу- словлена принадлежностью его к царствующему клану, сословию.
Сами чингизиды были неподсудны простому суду биев и отвечали за свои поступки только перед старшим султаном или самим ханом, из- бегая в любом случае телесного наказания. Оби- деть или обвинить султана в чем-либо было не просто дерзостью, а нарушением законов степи и наказывалось сурово.
- Наступило время обеденного намаза, и я рад совершить его с сыном великого Нуралы, мое- го друга и соратника. Вдвойне рад, поскольку твой отец был убежденным последователем на- шей старой веры, а ты, не предав отца, а просто развив свои духовные знания, пришел к Исла- му. Я думаю, дух твоего отца доволен тобой. До- волен тобою и я. Более того, не стану скрывать того, что ты меня просто поразил. Твои знания и убежденность в первоочередности Истины и Веры в жизни человека, делают тебя человеком особенным и важным для нашей страны.
Прочитав намаз, испив свежего, душистого кумыса, собеседники вернулись к разговору и Хан продолжил:
- Я стар. Пришло время уходить, и я был в раздумьях относительно будущего моего народа. Я много думал о том, каким правителем станем мой сын. Ты знаешь его. Я не скрываю от тебя – ему нужна помощь, ему нужен рядом человек, на которого он мог бы опереться в трудную минуту. Ему нужен человек, который подскажет истин- ный путь и защитит его от желания упиваться властью и ее возможностями. Ему нужен тот, кто оградит его от врагов, я имею ввиду вра- гов внутренних – склонности к стяжательству и наживе, к насилию и несправедливости. Он нуждается в ежедневной поддержке его духа, его внутреннего мира.Хороший и мудрый совет
– неоценимое богатство. Твой отец был рядом со мной. Ты должен быть рядом с моим сыном. Без тебя ему будет очень тяжело, он не сможет удер- жать нашего главного достижения – единства народа. Он может запутаться в сложных лаби- ринтах взаимоотношений с нашими внешними соседями, в первую очередь с Россией и Китаем. Он может разжечь наши внутренние противо- речия до состояния гражданской войны и погу- бить страну. Ты не позволишь ему сделать этого. Ты будешь рядом с ним днем и ночью, летом и зимой, всегда. Ты будешь с ним мягок и суров, твои решения не должны нравиться ему, нет, они должны быть правильными и нести пользу нашему народу. Как ты его заставишь выпол- нять то, что ему будет не нравиться – это твоя задача, она тебе по плечу. Не позволяй ему упи- ваться властью и в то же время, дай ему понять,
что он – Хан. Тогда он поймет, что он должен жить не для себя, а для народа.
- Думай о нашей земле, она видела много стра- даний и несчастий. Наш народ – он велик, он заслуживает светлого будущего и счастья. Будь с ним, советуйся с ним, ищи силы в нем, в его мудрости. Не забывай о своих корнях, не руби их, нельзя без них. Тебе будет трудно, порой ты будешь один. Мой сын, он будет стараться из- бавиться от тебя, от твоей опеки, но, ты не по- зволишь ему сделать этого. Ты будешь умен и властен, крепок и рассудителен. Народ поймет тебя, не поймут тебя его правители. Им важнее свое эго, они хотят власти и богатства и они бу- дут считать, что это ты им мешаешь получить это. Они попадут под влияние хитроумных пла- нов наших внешних врагов, толкающих их к се- паратизму, они будут стараться разрушить наше единство. Ты встанешь на их пути, ты этого не позволишь. Вот это – твоя миссия, вот примене- ние всем тем знаниям и умениям, которые ты приобрел. Это великий Путь, ты избранный…
Хан оперся на посох и внимательно посмо- трел в глаза Ансара. Вся его придавленная тяже- стью прожитых лет фигура, выражала заинте- ресованное, проникновенное изучение стоящего перед ним человека. Глубокие морщины, рас- чертившие благородное лицо правителя, слегка разгладились, умные, усталые глаза приобрели когда-то характерные для них блеск и живость. Весь его облик выражал удовлетворенность и довольствие. Хан распрямил спину и медленно, как бы взвешивая каждое слово на весах жиз- ни, произнес:
- Я спокоен, теперь я спокоен. Мне кажется, что я ждал тебя, ты был нужен мне, вернее не
только мне…. Помни мои слова… Думай о том, что я сказал.
Он еще раз посмотрел на своего сегодняшнего собеседника и увидел на его поясе, когда-то по- даренный им кинжал.
- Ты стал крепок и силен, как сталь, из кото- рой выкован этот клинок. Ум твой остер, как это лезвие…. Я знал, что будет так, я надеялся…, я верил… И я дождался.
А теперь иди и готовься к своей новой жиз- ни, к своему новому назначению на этой вечной земле. Будь счастлив….
Ансар посмотрел на старого Хана, подойдя к нему, он обнял старика, прижавшись к его тре- пещущему сердцу.
- Будьте спокойны, я выполню все, о чем вы мне сказали. Я понял, что был рожден для этого. Спасибо вам…..
- Прощай, сынок.
- Прощайте, - сказал Ансар и, не оглядываясь, вышел из ханского шатра.
А вслед ему с умиротворенной улыбкой чело- века, выполнившего свою нелегкую миссию на этой земле, свой долг, и готовый теперь уйти туда, куда уходят люди, завершая свой жизнен- ный путь, смотрел великий Хан земли казахской. Смотрел глазами человека, посвятившего всю жизнь своему народу, его интересам и чаяниям. Независимость и свобода страны, счастье про- стых людей и доблесть батыров, мудрость биев, красноречие акынов и жыршы, смех детей и улыбки стариков, красота женщин, первоздан- ная чистота природы и верность идеалам пред- ков, все это нашло место в его долгом, проница- тельном взгляде.
Пройдет еще год, в течении которого, старый хан будет методично и последовательно переда- вать свои дела старшему сыну, султану Бурри. И всегда в эти дни рядом с ними будет Ансар, ко- торый внимательно и тщательно станет вникать в дела государственные, порой мягко принуж- дая к этому и невнимательного султана. Султан Бурри относился к процедуре ознакомления, по- священия во власть не слишком серьезно, вызы- вая при этом явное недовольство престарелого отца.
- Отец! Я все это прекрасно знаю, не нужно мне рассказывать такие простые вещи по несколько раз, - твердил он отцу, который действительно в сотый, наверное, раз разъяснял сыну некоторые детали науки об управлении государством.
Его отношения с Ансаром с первого дня вы- строились в определенном русле. Легковесный, быстро меняющие свои взгляды и нежелающие проводить долгие часы в раздумьях о будущем страны, Бурри признал силу и авторитет Ансара и всецело стал тому доверять.
- Ансар, вникни, пожалуйста, в то, о чем тол- кует отец, а мне надо поехать в соседний аул, там сегодня будет большая байга, я выставляю своего любимого скакуна, - говорил он частенько и отлучался на несколько дней, оставляя увяда- ющего с каждым днем отца наедине с Ансаром. Хан ушел из жизни так, как уходят великие.
Он знал свой день и час. Тщательно умывшись, одев чистое белье, он прочитал намаз и спокой- но сказал сыну и стоящему рядом Ансару:
- Пора, мой Путь на этой земле окончен. Велик Аллах, давший мне время и давший мне пропи- тание, но оно уже иссякло….
Яркая звезда, казавшаяся вечной, упала с неба и покатилась куда-то далеко за горизонт. Остальные звезды этого не заметили и продол- жили свой путь по бескрайнему простору вечно- го неба.
ГлАвА 4.
Высокий, сутуловатый, с тонким белым ли- цом, обрамленным черной бородой, длинным, с горбинкой носом и маленькими бегающими гла- зами, Султан Бурри готовился стать Ханом. Он горделиво восседал на ковре из тонкого белого войлока, олицетворявшего собой чистоту наме- рений нового Хана, благородное происхождение и богатство его рода.
Собравшиеся со всех сторон Казахского Хан- ства наиболее уважаемые представители трех Жузов, из числа султанов и биев, тоже были го- товы к процедуре провозглашения нового своего вождя. Атмосфера торжественности, важность происходящего, душили султана Бурри. Он был молчалив и скован, и лишь время от времени нервно кашлял, стараясь таким образом снять с себя оцепенение и неловкость.
По команде легендарного Каратая бия, первая группа суровых степняков, взявшись за концы ковра, трижды приподняла его над землей, про- возглашая при этом:
«Хан! Хан! Хан!». Как только войлок с ханом, касались земли, подходили новые люди и в свою очередь совершали этот старинный обряд по- священия в ханы. Подходили все новые и новые
группы авторитетных, богатых и влиятельных людей степи, чтобы вознести над землей своего нового правителя.
Все они низко склоняли головы, при этом с интересом поглядывая на нового Хана. Все они уважали в данном случае, прежде всего авто- ритет его отца и свои старые степные обычаи. Среди них было немало тех, кто считал, что он сам более достойная и подходящая фигура для вознесения на войлочный трон, но…
- Всему свое время, посмотрим, как этот не- дотепа сможет совладать с нами. А не сможет, так это недолгая история – сместить его, - на- верняка думали многие из них.
Наконец, все прибывшие выразили свое во- леизъявление и белый войлок был разорван на мелкие кусочки и всякий старался унести с со- бой лоскуток на память того, что он был участ- ником торжественного провозглашения хана. И прежде чем начались многодневные торжества и пиршества, обратился к новому хану от имени народа, его любимец Каратай – жырау.
- О помни, мой Хан, что отныне ты обязан за- ботиться о своем народе как мать, и тогда люди тебя будут ценить как своего отца и искренне тебе подчиняться.
Далее он торжественно и величаво произнес права и обязанности хана, состоящие из следу- ющих пяти основных положений:
1. Хан как глава всех казахских племен име- ет верховное право распоряжаться всеми терри- ториями ханства, всеми землями, улусами. Это право является следствием его главной функции и главной обязанности – вооруженная охрана страны от внешних врагов.
2. Хан имел право объявления войны и за- ключения мира, вследствие того, что он был вер- ховным руководителем войска.
3. Хан будучи главным лицом в определении внешней политики имел право вести от имени государства переговоры с иностранными стра- нами.
4. Хану принадлежало право убить или оста- вить в живых своего подданного, вследствие его функции верховного судьи.
5. Хан имел право издавать законы и обя- зательные для всего общества распоряжения, вследствие того, что он был обязан сохранить существующее общественное устройство и по- рядок.
За все это время Бурри хан не произнес ни одного слова, напряженно и сосредоточенно вглядываясь в лица своих сограждан, родствен- ников и близких.
- Кто из них искренне предан ему? Кто не пре- даст, кто не замыслит захватить власть, свергнув его? – думал он, вглядываясь в глаза немного- словных, суровых степняков.
Кто-то прямо смотрел ему в глаза, надменно при этом улыбаясь, кто-то торопливо отводил взгляд, как - будто боясь выдать свои истинные намерения. Но, никто ему не улыбнулся, даже не посмотрел на него с теплотой или расположени- ем. Колючие, цепкие, бегающие, уклоняющиеся от встречи глаза. И вдруг…. Кто это? Кто это так открыто и просто, с достоинством и уважением смотрит на него?
- Ансар! Только он, только он мог так смотреть в глаза людям и ему, новому хану казахов. Он не предаст и не станет за спиной возводить на него понопраслины, дабы прослыть мудрецом при
глупом хане. Нет, он будет вместе с ним бороть- ся за народ, за правду и справедливость. Но, он не даст спуска и ему, если вдруг почувствует слабость или желание уступить легкому неспра- ведливому решению, вопреки трудной истины. Он, конечно, не прост. За ним тоже нужен глаз да глаз. Почему, кстати, он все время стоит ря- дом с султаном Тимуром, не смеются ли они над ним, над его глупым видом, в этом помпезном торжественном наряде? Да нет, не должно быть так. Конечно, этот самодовольный Тимур, очень опасен, но Ансар этого не допустит, не тот он человек, он не двуличный.
- В разгар пира к новому правителю степи по- дошел влиятельный и уважаемый султан Млад- шего жуза, Сапаргали:
- Я надеюсь, что свой первый визит в свои владения вы сделаете в наши края, так всегда поступали ваши предки, и сам великий Хан на- чинал свое правление с посещения наших краев,
- произнес он, противно морща свое, похожее на огурец, лицо.
- Инша Аллах! – ответил ему Бурри хан и до- бавил - это честь для меня, принять ваше при- глашение, уважаемый.
Постепенно, все главные персоны сегодняш- них торжеств подошли к хану и выразили по- добные свои соображения.
- Вот первый вопрос, первая дилемма? С чего начать? Как не обидеть, уже готовых обидеться горделивых правителей своих улусов, подумал Бурри и поймал на себе внимательный взгляд Ансара.
Тот не спеша подошел к нему и с учтивой улыбкой произнес:
- Да не будет мой правитель обещать никому и ничего. Воздержитесь от комментарий любых предложений, отвечайте многозначно, неопреде- ленно. Ваше каждое слово, теперь, имеет огром- ный вес. И все ждут вашей первой оплошности. Но, не дождутся, - засмеялся он.
- Так, что мне теперь просто молчать? – недо- вольно спросил Бурри хан.
- Молчание - золото и опасное оружие, - отве- тил ему все также легко улыбающийся Ансар.
- Откуда он узнал, о чем я думаю? – вдруг по- думал хан и вздрогнул, поняв, что Ансар прочи- тал его тревожные мысли и поэтому подошел к нему с первой своей помощью.
- Опасный человек, нельзя его отпускать да- леко от себя, - подумал хан и невольно втянул в себя голову и неловко улыбнулся, увидев уже смеющегося Ансара.
Три дня и три ночи гулял народ, празднуя приход к власти своего очередного своего пра- вителя. Никто тогда и предположить не мог, что это будет последний хан единого Казахского го- сударства, и что вскоре не станет самой страны и впадет свободолюбивый народ на долгие годы в зависимость от огромной империи, пожираю- щей земли своих соседей, подобно огромному медведю, который своими когтями пригребал к себе все, что было вокруг него.
Никто этого не мог предположить, кроме одного человека, того, который воспринимал окружающий мир, понимал его не так, как по- давляющее большинство людей. Этот человек был способен на то, о чем другие просто и не за- думывались, потому что он делал в своей жизни то, чего другие никогда не делали.
Ансар все эти дни внимательно наблюдал за представителями двух соседних стран, которые прибыли, чтобы поздравить нового хана.
Суетливый и нервный китаец не пробыл в ставке хана и часа. Лукаво улыбаясь, он, ма- ленькими шагами подошел к трону, на котором восседал Бурри хан и на ломанном казахском языке произнес что-то вроде поздравления, гри- масничая при этом невообразимо, и затем пере- дал хану свернутый листок папируса, пояснив при этом, что это приглашение Великого Импе- ратора на процедуру узаконения власти хана.
- Подданный должен приложиться к руке Правителя поднебесной, чтобы его власть была законной, - промямлил посол и отбыл восвояси.
Бурри хан не знал как себя вести с этим на- глым представителем огромной империи и просто неловко кивал ему, стараясь показать то, что он его понял.
Совсем по-другому вел себя русский послан- ник. Высокий, полный человек средних лет, в форме,с густыми, грозно торчащими усами, степенно и неторопливо, по хозяйски, восседал недалеко от хана и с аппетитом поедал мясо, по- даваемое на стол, при этом самодовольно отры- гивая и шумно запивая еду ароматным бараньим бульоном. Когда ему предоставили слово,он, не вставая со своего места,оглядел присутствую- щих суровым взглядом и, глядя прямо на Бурри хана, произнес следующее:
- Разрешите от имени Российской империи выразить довольство тем, что в наших степях появился новый наш подданный правитель. На- деюсь, вы будете достойным внимания нашей императрицы, которое она проявила, послав
меня сюда. Будет великая ее воля и может быть ваше правление будет признано.
После таких слов наступила тишина, и лишь громкое чавканье, вернувшегося к трапезе по- сланника, нарушало ее.
Представитель все более и более укрепляю- щейся империи явно готовил свою речь и теперь, продолжая аппетитно кушать, краем глаза вни- мательно наблюдал за реакцией слушавших его степняков. Разные периоды были в истории от- ношений двух соседних народов. Не так давно, предки сегодняшних казахов составляли оплот великой империи чингизидов - Золотой Орды. И многие годы русские князья получив ярлыки от ее правителей, позволяющие им править своими владениями, исправно платили дань и считали за честь породниться с представителями степ- ных народов.
Половецкие красные девки родили многих, позднее ставших знатью России, мужей. Мно- гие батыры женились на русских девушках, дав начало многим русским фамилиям, по кото- рым нетрудно догадаться об их происхождении. Юсуповы и Абдуловы, Баскаковы и Каракозовы, все они имели своих степных предков. Противо- стоять православной Руси против крестовых по- ходов католитической церкви, нередко помога- ли джигиты и батыры Золотой Орды. Да и саму Россию многие годы воспринимали на Западе как, азиатскую, непокорную страну.
Когда пришло время, и Золотая Орда распа- лась на несколько государств, то одним из них стала Ак Орда, которая собственно и явилась первой казахской государственностью. Прош- ли годы, столетия. Все изменилось, и теперь уже Россия стала доминировать и навязывать свою
волю своим соседям, стараясь включить их зем- ли в огромную, пока еще неуклюжую империю.
Какое-то время в воздухе висело напряжение и неловкость, порождённые речью русского по- сланца. Однако вскоре все забыли о таком явно недружелюбном спиче и предались веселью и чревоугодию. Да и сам представитель России, захмелев видимо от крепкого кумыса, стал до- брее и приветливее, поглядывая с неподдельным интересом на сидевших в огромной юрте самых уважаемых людей степи, особо задерживая свой туманный взгляд на ее женской половине.
Ничто это не ускользнуло от внимания Анса- ра.
- Сложное время ждет наш народ. Предстоит нешуточная борьба за единство и свободу. Смо- жет ли Бурри хан удержать в руках уже выры- вающиеся поводья власти, хватит ли ему сил и ума, быть выше мелочных желаний и страстей, которые будут отвлекать правителя от главной его задачи – служению народу, - подумал Ансар, задумчиво глядя на собравшихся на празднова- ния людей. Были эти люди разные – горделиво выдерживающие позу, всем свои видом, как бы, демонстрирующие то, что сегодняшнее действие противно им и лишь соблюдая рамки приличия, они находятся здесь. Другие, напротив, произ- носили льстивые речи, вкрадчиво демонстрируя свою преданность новому правителю. Третьи были абсолютно безучастны к происходящему и явно торопились отбыть скорее в свои владения. Кто они, друзья или враги, соратники или преда- тели? Как это понять, как распознать истинное нутро человека, скрывающееся под маской?
Ансар взглянул на Бурри хана и невольно по- морщился, так неприятен стал ему его вид. Тот
был явно пьян и что-то торопливо говорил, брыз- гая при этом слюной русскому офицеру, кото- рый периодически брезгливо протирал багровое лицо шелковым платочком толи от пота, толи от брызг летевших изо рта нового правителя степи, и стараясь сделать это незаметно, подливал из стеклянной бутылки мутной жидкости в пиалу, стоящую рядом с ханом.
Застолье затянулось далеко за полночь, и уже когда на горизонте забелело черное дотоле солн- це, разомлевшие от изобильного угощения и крепкого кумыса, гости разошлись. Кто-то остался на отдых в специально приготовленных для этого юртах, а большинство, в том числе и окончательно опьяневший русский офицер, от- правились домой.
* * *
- Да, я его убил, - произнес, еле шевеля отя- желевшими вдруг губами, Ричард и уставился в землю.
- Да, да…, - я убил его и всех остальных, толь- ко для того, чтобы самому завладеть несметны- ми богатствами, которые собрал бедный Джон, я не знаю, что со мной произошло, как я на такое решился. Сейчас мне кажется, что это был не я, что это был кто-то другой, а я просто наблюдал за всем происходящим со стороны, впрочем, ни- чего не сделав при этом, чтобы остановить кро- вавую вакханалию.
Он надолго замолчал. Молчала и Рахима, си- дящая напротив Ричарда и внимательно наблю- дая за тем, как буря эмоций, взорвавшая созна- ние ее избранника, отражается на его красивом лице.
Гримаса ужаса и разочарования исказила его. Умные и ласковые глаза превратились в два стеклянных шарика, глубоко провалившихся в глазницы, и теперь со страхом смотрели куда- то вниз. Губы безвольно обвисли, длинные паль- цы рук тряслись в лихорадочном, неконтроли- руемом треморе. Весь его вид говорил о том, что человек, сидящий перед Рахимой, находится в плачевном психологическом состоянии.
- Ты убил людей для того чтобы стать богатым. А для чего тебе богатство? Чего ты хотел добить- ся тем, что завладеть огромным состоянием. Что бы изменилось в твоей жизни, кроме того, что ты позволил бы себе некоторые материальные блага. Что бы принесли тебе эти блага?
- Я думал, что стану тогда счастливым….
- А что такое счастье для тебя?
- Счастье? Не знаю, не могу точно объяснить. Наверное, это исполнение всех своих пожела- ний.
- Хорошо, допустим, что все, чего ты хочешь или хотел, есть у тебя. Ты все купил, все получил. И что? Что тогда изменится? Как выражается то, что ты станешь счастливым?
- Видимо, я стану спокойным и удовлетворен- ным.
- Что тогда получается? Наличие простых ма- териальных благ приводит к успокоению и удо- влетворенности? И тогда выходит, то, для чего человек хочет быть богатым – это просто жела- ние быть спокойным и удовлетворенным? Это была твоя цель?
Ричард поднял, наконец, глаза и внимательно посмотрел на Рахиму, но не ответил на ее во- прос. Он просто не знал что ответить, на такой простой и вместе с тем очень сложный вопрос.
Встреча с этой женщиной изменила всю его жизнь, всю его внутреннюю философию и миро- воззрение. Все то, что еще вчера казалось глав- ным для него, сегодня стало настолько смешным и недостойным, что он, удивляясь себе, думал:
«Неужели и вправду, всего-то несколько дней назад, его мечтой и целью жизни было просто вывезти драгоценности и стать богатым и ради этого он, не задумываясь, пошел на убийства».
Он поймал на себе взгляд любимой и опять, в очередной раз, яростный огонь ее глаз, разорвал его нутро. Ему опять стало стыдно за себя, за свое недостойное поведение, за свое примитив- ное мышление и образ жизни, кажущийся те- перь достойным лишь первобытного дикаря, ко- торый ради куска пропитания, готов был убить всех, кто ему мог помешать, им овладеть.
- Дикарь…, недоумок…, животное…, - это были самые ласковые эпитеты, которыми на- граждал теперь себя Ричард Мэздок.
- Теперь, когда она, это небесное создание, эта святая женщина знает все про меня, всю эту грязь, конечно, она бросит меня, или, ско- рее всего, убьёт меня и будет права. Нет у меня больше права ходить по той же земле, по кото- рой ходят такие люди, как Рахима.
С детских лет особо обострённое чувство спра- ведливости было присуще девочке. Маленькая Рахима не могла смириться ни с малейшим про- явлением несправедливости. Она старалась бо- роться с каждым таким фактом, который встре- чался на ее пути. Сильный мужской характер в минуты борьбы за истину и нежный, ласковый нрав при простом общении сделали ее человеком незаурядным и заметным в обществе. Многие сердца степных джигитов были покорены кра-
савицей, но, она только смеялась нежно в ответ на очередное признание в любви и призывала воздыхателя присоединиться к ее отряду, кото- рый она собрала в самом нежном еще возрасте, и теперь носилась по степи, ища случаи насилия и беззакония, чтобы жестко призвать к ответу виновного. Отряд влюбленных в своего предво- дителя джигитов стал знаменитым на всю окру- гу, а Рахима превратилась в легендарную вои- тельницу, защитника слабых и обездоленных, обманутых и обиженных. Она не боялась кон- фликтовать с самыми законченными бандита- ми и разбойниками и частенько наказывала за произвол знатных и богатых негодяев.Ее любили и ненавидели, ее боялись и восхваляли, только равнодушных к деяниям степной амазонки не было в округе. Она стала знаменита и узнавае- ма. Родителей ее уже не было в живых и только две старшие сестры, тревожась за несносную и прыткую сестренку, денно и нощно взывали к всевышнему спасти их маленькую сестренку, выбравшую себе такой необычный и рискован- ный образ жизни.
Грабила ли она богатых купцов? Да, некоторым из них пришлось раскошелиться, чтобы спокой- но провести свой товар через тревожные земли кочевников. Стала ли она, или ее сподвижники богаче в результате того? Нет, ни одной монеты, ни грамма золота или других драгоценностей не попадали в их руки. Все, что они получали, шло простым бедным людям, людям, попавшим в беду, тем, кого несчастья и невзгоды сделали неудачниками этой жизни. Она была одержима идеей Истины и справедливости, это было глав- ным в ее жизни. А любовь?
Никогда она не задумывалась об этом. Никог- да, до той памятной встречи в пустыне. Теперь нежное ее сердце трепетало, оно стало другим. Любовь поселилась в нем.
А как быть с тем, что тот, кто покорил, вдруг, казавшееся недоступным сердце Рахимы, ока- зался человеком заблудившимся? Она не знала ответа на этот вопрос, она только знала, что лю- бит этого странного парня из далекой, неизвест- ной страны, и ничего с этим поделать не может, да и не хочет. А хочет она одного – просто быть рядом с ним, просто тихо смотреть на него и ра- доваться тому, что и в ее жизни нашлось место этому чуду – Любви.
Старшие сестры – Раушан и Фарида, с удив- лением и беспокойством приняли выбор своей любимицы, но зная, что перечить или запрещать ей что-либо невозможно, смирились с этим. Да и сам ее избранник – Ричард, произвел на них впе- чатление человека достойного и доброго. Они не знали того, что произошло в его жизни, поэтому судили об избраннике своей сестры просто по его внешности и манерам.
Состояния удовлетворения и спокойствия можно достичь и не имея ничего, не обладая даже самыми необходимыми материальными благами, не говоря о богатстве. Для этого нужно просто иметь чистое сердце и Веру. Веру в то, что все в нашей жизни происходит по воле Бога, и наша обязанность, принять все происходящее
– и радости и горести, победы и поражения, как благодать, как подарок от Аллаха. Конечно, лег- ко принять как данность, ту реальность, когда ты успешен и дорога твоя пряма, но именно в минуты тягости, в минуты, когда кажется, что
весь мир против тебя, надо уметь быть выше об- стоятельств и сказать себе:
- Иначе, какой выход? Поедать себя, грызть в тоске свою плоть? Это не даст ничего, это не приведет к решению проблемы. Когда ты гово- ришь, что тебе казалось – это не ты совершил те поступки, о которых сегодня и думать страшно, то ты прав, то был не ты, это шайтан, сатана вселился в тебя и управлял твоим телом. А про- ник он в тебя тогда, когда добился того, что то- бою овладела лихорадка наживы и стяжатель- ства, страсть, безумное желание владеть, иметь. Вспомни те минуты, именно тогда ты продал свое спокойствие и довольство жизнью про- клятому шайтану. Он овладел тобою и управлял каждой клеткой твоего тела.
Ричард молча внимал словам Рахимы. Он на- чал вспоминать те минуты, когда в нем про- снулся страшный зверь, зверь желания обла- дать, безумное влечение к богатству. Когда это произошло? Он отчетливо вспомнил ту лунную лондонскую ночь и то состояние психоза, кото- рое им овладело. Что было в его основе? И вдруг он понял – зависть. Именно зависть к тем но- вым богачам, которые начали появляться в Ан- глии, изменила его жизнь, сделала его безумным стяжателем и беспринципным сквалыгой. Так ли это? Ведь он убил несколько ни в чем непо- винных людей раньше. Что руководило им в то время? Почему он убил подручного Спенсера и несчастную старуху? Выполнял ли он долг офи- цера, приказ командования, стараясь скрыть участие его страны в покушении на правителя другой страны? Имел ли он это право? Может ли человек, выполняя свой долг, убить человека?
- Убить можно того, кто с оружием в руках напал на тебя или твоих близких, тех, кто воюет с тобой, это сражение, это не убийство, - вдруг ответила на его вопросы Рахима.
Ричард вздрогнул и только сейчас понял, что все это время он вслух рассказывал все перипе- тии произошедшего с ним на Казахской земле.
- Не кори себя. Пойдем! – Рахима тихонько взяла его за руку и повела за собой.
* * *
Красно – желтый дворец императора Китая, видимо, по замыслу его архитекторов, должен был поражать взоры людей, вселяя в них благо- говение и трепет перед могуществом императо- ра. И надо сказать, что в этом они преуспели. Монументальность и торжественность, богат- ство, почтение к императору и правящей семье, передаваемые через красный цвет, давили на сознание человека, находящегося во дворце или его окрестностях.
Желтый цвет, цвет земли – центра мирозда- ния, привносил во дворец ритуальность и пом- пезность.
Любой человек, впервые попавший сюда, чув- ствовал на себе давление этого огромного соору- жения. Многочисленные площади внутри дворца были отделены друг от друга узкими улочками и прудами, в которых плавали большие разноц- ветные рыбы.
Простому люду было запрещено находиться на территории резиденции Императора, поэто- му и называлась этот дворец Запретным.
- Знаменитые мечети в Мекке и Медине тоже называются запретными, но не потому что там запрещено бывать людям, а потому что там за- прещено думать или совершать что-либо, кроме богопоклонения, - вспомнил Ансар.
Элементом, как-будто дополняющим вну- тренне убранство дворца являлась одежда на- ходящихся здесь людей. Ансар внимательно по- смотрел на яркие одеяния сопровождавших его чиновников императорского дворца.
Длинные, широкополые платья голубого цве- та, с четырьмя квадратными узорными нашив- ками на рукавах, груди и спине, говорили о том, что эти люди принадлежали к довольно высоко- му уровню в дворцовой иерархии.
Сегодня ему сообщили, что император при- мет только его одного, без сопровождающих его людей и напомнили, что это великая честь для представителя другой страны, лицезреть прави- теля Китая и иметь с ним беседу.
И вот теперь Ансар – посланник нового Казах- ского хана, в сопровождении четырех импера- торских чиновников, медленно шел по брусчатке дворца. Чуть в стороне Ансар увидел несколько больших, поросших мхом, камней, на которые спадали струи прозрачной воды. Чуть задержав движение, он невольно залюбовался сочетанием стремительной потоков и неподвижных валунов, припомнив, что вода – это символ изменчивости всего мирского, а камень – это символ вечности духовного. Сочетание камня и воды – это модель мира, все ценности, вызванные желанием обла- дать, утекают, остаются только вечные камни духовных ценностей.
Вскоре они достигли широкой лестницы, укра- шенной изображением огромного желтого дра-
кона. Надо сказать, что изображение драконов было тут повсюду, да и сам император называл себя иногда сыном неба, а иногда и драконом.
Китайцы считали себя потомками этих ми- стических животных и окружали свои жилища их изображениями, наносили их образы на свои одежды. При этом, очень важным было количе- ство пальцев на ноге дракона и, соответствен- но, количество когтей на них. Даже существовал так называемый «Закон о пяти когтях». Соглас- но нему количество когтей дракона на одежде должно было строго соответствовать положению человека в обществе. Носить одежду с изобра- жением дракона с пятью когтями, было строгой прерогативой самого императора. Четыре когтя на халате говорили о том, что человек, носящий такую одежду, принадлежит к кругу самых вы- соких чиновников или является членом правя- щей знати.
Размышляя об этом, Ансар с интересом по- смотрел на одежду сопровождающих его лиц и увидев на них четырехкоготных зверей, понял, что эти люди находятся на достаточно высоком месте среди придворной челядих.
Поднявшись по лестнице, Ансар и чиновники, попали в просторный зал, буквально светящий- ся от изобилия украшений желтого, золотистого цвета. Медленно пройдя по этому помещению, делегация подошла к высоким деревянным рез- ным дверям, которые при их подходе плавно открылись, открывая доступ в еще более про- сторный зал, теперь уже голубого цвета. Запах горящих сандаловых свечей наполнил помеще- ние, приятно щекоча ноздри.
В самом конце этого голубого зала, Ансар и его сопровождающие, простояли в ожидании около
получаса. Все это время придворные чиновники не шелохнулись, стоя в одной позе – слегка скло- нив свои головы и всем своим видов выражая покорность и смирение. Их состояние безмятеж- ного спокойствия и умиротворенности невольно передалось и Ансару. Приятная нега довольства и успокоения овладела его телом. Захотелось просто стоять и лицезреть эту гармонию жизни, где люди и вещи, их окружающие, казались чем- то одним целым, единым, имеющим одно пред- назначение, одну сущность и начало.
Наконец, открылись огромные двери, отделан- ные голубыми и синими драгоценными камня- ми, и взору Ансара предстала яркая просторная комната, отделанная опять же в желтом цвете.
Сопровождающие лица склонили свои спины в еще более глубоком поклоне, при этом протя- гивая руки в сторону двери, тем самым пока- зывая, что гость должен пройти через них. Ан- сар понял, что людям, носящим голубую одежду, вход в это помещение был запрещен.
- Наверняка я сейчас увижу самого импера- тора, - подумал Ансар и уверенно вошел в све- тящийся яркими лучистыми красками простор- ный зал.
В середине помещения, на огромном резном троне стоящем на возвышении, сидел импера- тор, одетый в светло - желтый халат из блестя- щего щелка, с пятью круглыми нашивками, на которых были изображены драконы с пятью когтями. На голове его была одета желтая беспо- лая шляпа. Черные усы, белая, седая, клиновид- ная борода. Сдержанный взгляд умных, черных, пронзительных и вместе с тем спокойных глаз.
Рядом с ним, по двое с каждой стороны тро- на, стояли молодые мужчины в черном одеянии,
цвет которых указывал на то, что эти люди – князья, ближайшие родственники императора, и даже, возможно, среди них находился и на- следник престола. На их одежде красовались на четырех нашивках, уже четырехкоготные дра- коны.
Император долго молчал, внимательно смотря на посланца беспокойного и неуступчивого на- рода, который вот уже много лет не покорялся его империи. Он вспомнил те годы, когда меж- ду их странами происходила двухлетняя война. Тогда он еще был принцем, а правил страной его отец. Но все перипетии происходящих тогда со- бытий отчетливо отложились в голове будущего правителя Поднебесной. В то время казахи ока- зали яростное сопротивление Цинской армии, которая разгромив Джунгарию, бывшей своео- бразным буфером между двумя странами, вы- шла к границе их земель. Те же заинтересован- ные в сохранении Джунгарии как государства, стали на поддержку взбунтовавшегося против китайских завоевателей джунгарского принца и, таким образом, оказались врагами Цинской империи. Два года тяжелых боев закончились перемирием и признанием права каждого наро- да на независимое существование, хотя вопрос о том, где теперь, после того как перестала суще- ствовать Джунгария, должна проходить граница между государствами остался нерешенным, как и не был он решен и в последующие годы.
Вот и сегодня этот вопрос оставался актуаль- ным и должен был стать, наряду с признанием или непризнанием нового власти нового хана, предметом переговоров.
- Мы победили джунгаров, следовательно их земли теперь являются нашими, - вот основа
политики дипломатов Империи Цин, которую в той или иной формулировке выдвигали вот уже много лет они, но в ответ получали доводы каза- хов, которые кратко можно выразить так:
- Мы также много лет воевали с джунгарми для того чтобы освободить издревле казахские земли, захваченные агрессивным соседом и по- этому мы и должны владеть тем, что принадле- жало нашим предкам.
Все попытки найти компромисс заканчи- вались, как правило, безуспешно, и каждая из сторон оставалась на своих убеждениях. Вы- ставив военные кордоны вдоль границ бывше- го Джунгарского ханства, армия Цин всячески препятствовала продвижению казахов на эти территории. Однако, стоило лишь увести армию при наступлении суровой в этих краях зимы, как казахи снова и снова переселялись на эти земли, чтобы затем при приходе весной китай- цев, опять отойти вглубь степи. Для того чтобы покончить с таким неопределенным статусом взаимоотношений и правом на земли, несколько лет назад Император предложил казахам при- нять подданство империи и затем расселиться на землях бывшего Джунгарского ханства.
Предложение это было принято, но само под- данство оказалось пустой формальностью – ка- захи не платили ни налогов, ни арендной платы за земли и вообще вели себя самостоятельно и независимо, не признавая фактически над со- бой власти соседней империи.
Теперь, когда ушел из жизни их мудрый пра- витель, и они избрали нового Хана, не явиться для подтверждения своего статуса к своему сю- зерену, было бы настоящим вызовом и демон- страцией своей непокорности. И новый Хан
не явился, а только отделался тем, что прислал своего представителя. Говорят, что это очень влиятельный, умный и неординарный человек, имеющий на нового главу страны решающее влияние. Поэтому и решил Император, нарушив протокол, не предусматривавший прием им, Императором, простого представителя, а не ру- ководителя другой страны, принять его.
Вот и сидел теперь он в размышлениях о сосе- дях внимательно при этом изучая своего нынеш- него оппонента. Впрочем, говорить, что - либо, он не собирался. Все, что он хотел сказать,будет сказано устами первого министра, который го- товый к этому ждал условного сигнала от своего патрона.
Молодой еще, но уже с тронутой сединой го- ловой, высокий и статный человек, с умными и спокойными глазами, уставленными в пол, сто- ял перед Императором. Ансара строго-настрого предупредили дворцовые чиновники, что под- нимать взор, а тем более смотреть в глаза пра- вителю, нельзя, это могло быть расценено, как акт дерзости и вызова. Поэтому и стоял Ансар, внимательно смотря себе под ноги, слегка скло- нив голову и ожидая дальнейшего развития си- туации.
Пауза затягивалась и превращалась уже из необходимой и уместной, в подобных случаях,в неловкую и гнетущую. Наконец, сбросив с себя некоторое оцепенение, Император слегка кив- нул ждавшему этого сигнала министру и тот на- чал говорить тихим дребезжащим голосом.
- Император сожалеет, что вновь избранный Хан не прибыл сам и напоминает, что это все равно надо будет сделать, и тот обязан явиться пред очи Великого лично.
Чиновник замолчал, внимательно смотря на Ансара и тот понял, что должен ответить на этот, то ли вопрос, то ли просто упрек.
- Хан Бурри попросил передать Великому Им- ператору свое признание и уважениеи сожалеет о том, что ввиду болезни, не смог сам лично ли- цезреть Самого Правителя.
Сделав небольшую паузу, Ансар продолжил:
- Привезенные мною подарки от Хана, это все лишь маленькая толика того внимания, которое хотел бы оказать Хан Светлейшему правителю.
Император вспомнил, как сегодня утром ему продемонстрировали пятьсот отборных аргама- ков – удивительно сильных и красивых живот- ных, которых нельзя было бы спутать с други- ми лошадьми. Только в бескрайних казахских степях можно найти таких чудесных коней, вы- ращенных на ароматных степных травах и хру- стальной воде стремительных рек.
- Император напоминает, что вы до сих пор не выполнили своего обещания, данного при принятии подданства и получении права на проживание на наших землях – платить налоги и аренду за пользование земельными угодьями. Все сроки вышли.
Чиновник опять посмотрел на Ансара, как бы в очередной раз передавая ему право говорить.
Ансар поднял глаза и уставился прямо в узкие бегающие глаза собеседника.
- Я передам волю Императора нашему Хану и думаю, что тот примет правильное решение.
- Для нас он еще не Хан, Император его не утверждал, - произнес министр и его голос стал очень твердым и строгим, прекратив дребез- жать.
- Дерево, пустившее свои корни, будет дере- вом, вне зависимости от того, считают его тако- вым или нет. Сокол в небесах – это всегда сокол, чтобы о нем не думали люди,- ответил Ансар и резко перевел взгляд на Императора.
Тот сидел расслабленно, отвлеченно, почти не вникая в разговор и вдруг поймал на себе взор смотрящего на него в упор посланца дикой сте- пи.
Император не ожидал этого и поэтому слегка растерялся, если так можно было назвать то лег- кое головокружение, внезапно коснувшееся его. Он, конечно, не отвел взгляда и как подобает правителю, прямо и жестко взглянул на Ансара. И вдруг…, тот широко ему улыбнулся. Невероят- но. Все присутствующие заметили эту дерзость и опешили. Простая улыбка произвела эффект взорвавшейся бомбы.
Первый министр, вероятно, считая своим долгом прекратить невиданную наглость, резко шагнул к Ансару и хотел было уже что-то ска- зать, видимо желая осадить возмутительного и невоспитанного степняка, как вдруг сам Импе- ратор, обратился к нему:
- Успокойся! Все хорошо! Ничего страшного не произошло, мне даже стало интересно. Я, по- жалуй, сам с ним поговорю.
Надо сказать, что все это время диалог шел через переводчика – старика уйгура, а теперь Император обратился к своему министру на древнекитайском языке.
- Благодарю, Вас, сиятельный Император, - произнес, неожиданно, гость и еще больше улы- баясь, сделал низкий поклон.
Все присутствующие застыли в растерянно- сти и нерешительности, недоуменно склонив го- ловы и понурив взоры.
- Весь приготовленный протоколом ход пере- говоров нарушен. Что делать, как выйти из это- го щекотливого и опасного для него своими воз- можными последствиями состояния? - подумал первый министр и тут же, как-бы получил ответ на свой же вопрос.
Император,к удивлению, всех, встал со своего трона и подошел к Ансару.
- Ты знаешь наш язык? Откуда?
- Я его выучил, прежде чем ехать на встречу с вами.
Невероятно, но факт. Сам правитель огром- ной Империи вел диалог с простым представи- телем соседнего государства, стоя рядом с ним.
- Сколько времени тебе понадобилось для это- го? – спросил Император, внимательно смотря на Ансара, который опять улыбался, глядя в его раскосые глаза.
- Я изучил его за полгода, - ответил Ансар.
- Всего полгода и ты говоришь так бегло и почти без акцента? – удивился Император.
- Я выучил ваш язык так быстро, потому что я этого хотел и мне помог Аллах.
- Ты веришь в Бога?
- Да.
Император вернулся на место, сел в свой рез- ной трон и к ужасу придворных, улыбнулся в от- вет сияющему Ансару.
- Ты человек необычный, в тебе есть что-то, чего не хватает очень многим людям. Кто дал тебе это – силу и умение влиять на людей, где ты этому научился?
- На все воля Аллаха и все, что у меня есть – это его бесценный мне дар.
- Так просто? Дал Бог и все? – Император ста- рался не называть бога Аллахом.
- Непросто, совсем непросто, - ответил Ансар и добавил, продолжая улыбаться, - Воля Бога – это и есть законы нашей земной жизни, тогда, когда они упорядочены и изложены последова- тельно – это и есть религия, соблюдение этих за- конов – это и есть нравственность.
Император улыбнулся в ответ искренней, со- всем несоответствующей его сану, не вписы- вающейся в устоявшиеся веками правила по- добных встреч улыбкой, поняв, что перед ним непростой посланец, прибывший выклянчить очередную уступку или отсрочку, невнесенной вовремя дани, и произнес:
- Похвально и удивительно - тебе знакомы тру- ды Конфуция. Согласен ли ты с тем его утверж- дением, что Бог – это просто Истина и следова- ние ей и есть богопоклонение?
- Есть вещи, которые неподвластны разуму человека и сама попытка вмешаться в хрупкий мир, где обитают такие понятия как Вечность и Истина, Вера и Сознание, это уже нарушение правил нашей жизни, поскольку грубый наш разум, погрязший в мирской жизни, и пытаю- щийся проникнуть в него, подобен камню, бро- шенному в нежную жемчужину.
- Так значит не надо нам стремиться к по- знанию великих тайн мироздания, а просто смириться с тем, что наш удел – это добыча пропитания и производство себе подобных. И удостоверившись в том, что мы немного выше в иерархии этого мира, нежели животные, жить жизнью, достойной таких существ.
А может, нет, может быть, самое главное для нас, для людей – это, не заблудившись в темно- те невежества, познать себя, найти свое место в этом сложном творении и подняться над суетой и суматохой наших будней?
- Вы управляете великой страной. Есть ли у вас возможность думать о возвышенном и не- познаваемом, когда ваши подданные просят просто хлеба? – Ансару все более и более нра- вился этот человек, способный и желающий раз- мышлять о вечном.
- Уважай родителей и помогай братьям – это уже управление государством, для этого нет не- обходимости поступать на государственную службу. Твоими словами – богоугодность – это и есть управление государством.
- Мне хотелось бы сказать много слов ваш адрес, но я не могу этого сделать в отношении последователя учения Конфуция, знающего, что жертвоприношение чужому духу заключает в себе лесть. Однако смею надеяться, что вы вня- ли и тем мыслям Великого учителя, когда он го- ворил:
«Бездействие в момент, когда возможно по- ступить по справедливости, означает трусость». Ни один мускул не дрогнул на красивом и спо- койном лице Императора, он лишь улыбнулся в
очередной раз и прикрыл глаза.
Этот человек удивил его многим, и теперь он захотел проверить, как высоко по тропе Истины взошел его сегодняшний собеседник. Правитель огромной империи, проведший многие годы в древних монастырях, где постигал учения вос- точных мудрецов, сконцентрировал свои мысли и удалился высоко, туда, где торжествовало то, что неподвластно многим, но доступно избран-
ным. Его дух стал выше тела, его разум отделил мирское и духовное – этот навык, это умение
– это результат многолетних тренировок тела и совершенствования духа. Аскетизм, молчание, голодание и медитации – все это средства до- стижения таких высот.
Ансар все понял, он чутко уловил мысли и действия Императора, он был готов к такому повороту сегодняшнего диалога, он чувствовал с первой минуты пребывания во дворце, что мно- гие из присутствующих здесь людей знают тот путь, тропинку к которому проложил для него Насыр – баба.
Ансар отступил на несколько шагов от того места, на котором стоял и стал внимательно вслушиваться в себя.
- Благодарю тебя за сегодняшний разговор, - эти слова прозвучали в сердце Ансара, он четко их услышал, вернее будет сказать, что не услы- шал, а принял ту информацию, которую послал ему Император.
- Это честь для меня, иметь диалог с Вами, - также сердцем ответил Ансар, уверенный, что он услышан Императором.
В подтверждении его уверенности, в сердце родились новые слова:
- Я удивлен и восхищен тем, что в соседней степи есть такие люди как ты, и думаю народ, который родит людей, подобных тебе, будет всегда нашим добрым соседом.
Долго еще длился бессловесный диалог двух людей, идущих в жизни по той дороге, понимание которой неподвластно тем, кто не постиг того, что должен понять человек, именно человек, а не то создание, которое озабочено поиском про- питания и удовлетворением своих инстинктов,
позволяющих не умереть в этой жизни и про- должить род человеческий. Таким необычным образом, не прибегая к словам, они обсудили многое, повергнув в шок тех присутствующих, кто не мог понять того, почему так долго стояла тишина в этом прекрасном зале, где происходил прием посланца бескрайней степи.
На следующий день, когда Ансар и сопро- вождавшие его собирались в обратный путь, специальные посланники Императора внесли в помещение, где находились гости, подарки от правителя посланникам степного народа и са- мому вновь избранному хану.
Среди многочисленных изящных поделок из слоновой кости и дерева благородных сортов, особо выделялись два дара, специально предна- значенные для хана и Ансара.
Цвета синего неба, атласный халат, с четырь- мя нашивками на груди, спине и рукавах, на которых был изображен дракон с тремя когтя- ми, был предназначен хану.
- В этих краях все, что делается, имеет свой глубокий, скрытый смысл, - подумал Ансар, от- мечая количество когтей на изображении свире- пого дракона и понимая то место, которое отвел Император хану казахов в системе правления своей огромной империи.
Подарок, предназначенный ему лично, заста- вил Ансара задуматься и долго еще размышлять о смысле того, что хотел ему сказать Император, пославший эту старинную рукопись древних ки- тайских мудрецов, на первой странице которой было написано:
«Легко служить, когда правит благородный муж, но угодить ему непросто. Ему не угодить, если не следовать Пути.
Трудно служить, когда правит малый человек, но угодить ему легко. Ему можно угодить, даже если угождать, не следуя Пути».
* * *
В долину, расположенную у самых пологов не- высоких скалистых гор, пришла весна. Пришла она неожиданно, в одночасье, отвоевав у устав- шей зимы огромную площадь земли, на которой стало тепло и все еще лежащий снег, с каждым часом становился все темнее, и по кромкам его побежали первые, еще нерешительные, но от- чаянно смелые ручейки. Солнечные лучи стали нежнее и ярче, они, казалось, сосредоточили все свои недюжие силы на том, чтобы внести в монотонную зимнюю жизнь степи новые краски пришедшего обновления природы. Тут и там, на проталинах и возвышенностях, быстрее всех освободившихся от назойливого белого покры- вала снега, прорастали изумрудные, тоненькие, хрупкие еще травинки.
Прилетевшие с зимовок усталые птицы, рас-
положившись на голых ветках,с радостью при- ветствовали долгожданное тепло. Деревья с удо- вольствием ощущали в себе начало новой жизни. По поникшим, казалось, безжизненным стволам и ветвям, побежали живительные соки щедрой земли, которые постепенно, шаг за шагом, напо- ят изголодавшиеся и озябшие за зиму растения, превратив в очередной раз мертвое, казалось, дерево, в цветущее, ликующее чудо природы.
Люди, истосковавшиеся по природному, есте- ственному теплу вечного светила, всю зиму со- гревавшие себя теплом уничтожаемой ради того сгоревшей растительности, радовались весне вместе со всей природой.
Прищурив глаз от ярких солнечных лучей, прикрыв лицо ладонью, Катя любовалась своим маленьким десятилетним сыном.
- Динмухаммед, Димаш, осторожней, не под- ходи к ним, беги ко мне! – негромко, спокойно, понимая, что огромные, ленивые в отсутствии своих природных врагов – волков, тобеты не могут причинить зла ребенку, звала она своего первенца.
- Мама! Смотри, вот он, мой любимый пес, я про него тебе рассказывал, - закричал восто- рженный мальчик, указывая рукой на припод- нявшегося с земли белого, с черными пятнами, гиганта.
- Хорошо, айналаин, молодец! Твоя соба- ка действительно красива и сильна, пойдем со мной, посмотрим на озеро.
Взяв малыша за руку, Катя пошла по мокрой еще от только что сошедшего снега земле, в сто- рону небольшого синего озера, которое было расположено среди скал, словно опоясанное, об- рамленное ими. Недавно сошел лед и кое - где еще оставались небольшие льдинки, плавно пе- редвигающиеся в мелкой ряби воды. Огромные, тысячелетние сосны, пихты и ели издавали во- круг неповторимый аромат свежести и чисто- ты.
- Посмотри, Димаш! Озеро освободилось ото льда, какая красивая, синяя вода!
- Мама! Она точно такого же цвета, как и твои глаза, а у меня глаза черные, как у моего папы. Когда он приедет, ведь ты говорила, что когда сойдет снег и лед растает на озере, он вернется,
- мальчик посмотрел прямо в глаза матери.
- Да, сынок, я так говорила, он приедет на днях, мы все его ждем, - ответила Катя и сердце
ее екнуло в предвкушении встречи с любимым. После возвращения из своего длительного путе- шествия, начатого вместе с Насыр - бабой, Ансар сразу же включился в бурную жизнь управления государством, став советником нового правите- ля степи. Немного времени удавалось ему про- вести вместе с семьей. Но каждые появившиеся свободные минуты он старался уделять своим близким – матери, жене, десятилетнему сыну Динмухаммедду и очаровательной малышке Шолпан, которой недавно исполнилось два года. Многочисленные родственники, жители этого и нескольких, расположившихся невдалеке, аулов
– взрослые и дети, также с удовольствием ждали главу своего рода, попечителя и советника, на- ставника и учителя. Сегодня ночью Кате при- снился прекрасный сон – она скакала по степи, усеянной алыми маками, на белой красивой ло- шади, а Ансар на черном аргамаке догонял ее и, догнав, жарко целовал в уста, неистово крича при этом:
- Я люблю тебя, люблю, Катя!
Никак не хотела просыпаться, лишаться это- го прекрасного видения Катя, хотя и слышала уже, как встала и начала суетиться по хозяй- ству мама Раушан. Деликатно, стараясь сильно не шуметь, но маленькими, ненавязчивыми на- меками дав знать невестке, что пора вставать, Раушан вышла на улицу и широко улыбнулась набирающему силу новому дню.
- Что принесет этот день? Радость и счастье! Да, она была в этом уверена и несомневаясь ждала сына, он приедет сегодня, материнское сердце не может обмануть, он рядом. Она при- жмет его к себе, вдохнет его неповторимый, зна- комый и любимый с детства запах и замрет на
минутку, не говоря ни слова. Зачем слова и так все понятно. Такие вот минуты, минуты встреч с ее любимым сыном, были для нее самыми при- ятными и ожидаемыми моментами жизни.
- Ансар! Счастье мое! – прошептала она, в предчувствии встречи с сыном, и обернулась, услышав скрип легкой резной двери юрты, из которой вышла ее любимица, невестка Катя. Уже давно она стала для Раушан настоящей до- черью.
- Доброе утро, мама! – улыбнулась Катя и про- тянула матери кувшин с водой, для ритуаль- ного омовения, который они намеревались со- вершить, прежде чем приступить к утреннему намазу.
- Ансар приедет сегодня, - уверенно сказала Раушан, беря в руки медный кувшинчик.
- Да, и я в этом уверена, - ответила Катя, с удо- вольствием вспоминая свой сон, от которого она с трудом оторвалась несколько минут назад.
Два любящих сердца не могли ошибиться, Ан- сар был совсем рядом. Вот уже три месяца про- шло с того дня, когда он вернулся из своего уди- вительного путешествия в Китай, но доложить о его результатах, с тем, чтобы принять решение о дальнейших шагах в отношениях с Поднебес- ной Империей, было некому, хан был в отъезде. Издревле так повелось у казахов, что постоянно- го места пребывания, так называемой ставки, у хана не было, поскольку кочевой образ жиз- ни народа не предполагал долгого пребывания на одном, то и хан, соответственно, должен был быть всегда в движении, чтобы иметь возмож- ность управлять ими, выполняя свои государ- ственные обязанности.
Хан, вопреки советам Ансара, отбыл во владе- ния Младшего жуза и находился там уже около полугода, вызвав, вероятно, тем самым, недо- вольство верхушки двух остальных жузов.
Неторопливо раскачиваясь в удобном седле, Ансар размышлял о том, что необходимо было предпринять, чтобы поскорее встретиться с пра- вителем степи. Совсем недавно вернулись по- сланные к Бурри хану, после приезда из Китая, гонцы. Принесенные ими известия огорчили и встревожили Ансара: «Хан встретился с предста- вителем Русского правительства в пограничном городе и провел с ним успешные переговоры, о результатах которых он ничего не сообщил»
Эта новость вот уже несколько дней занима- ла все мысли Ансара. Он прекрасно понимал, что-то состояние формальной зависимости от России, а фактически свободы, которое много лет поддерживалось старым Ханом политикой мудрого поддержания дистанции в общении с русскими, могло быстро превратиться в зависи- мость реальную, которая будет сопровождаться продвижением русских в степь, путем строи- тельства все новых и новых поселений и пересе- лением огромного количества людей из России. Но, душевные переживания, взволнованность и тревога, не могли надолго овладеть Ансаром.
Невозмутимый, немногословный, выдержан- ный, уверенный в себе воин, политик и мысли- тель приближался в окружении своих близких в родному аулу.
* * *
- Катя…, - Ансар нежно притянул к себе люби- мую и вдохнул в себя пьянящий аромат желан- ной женщины.
Катя не могла вымолвить и слова. Она просто молчала, погрузившись в необъяснимое состоя- ние покоя, сладострастия и еще чего-то такого, для чего она не могла подобрать нужные слова. Это были минуты, о которых она мечтала, эти мгновения она ждала. Ей не нужно было ниче- го, кроме этого ощущения мира и тишины, удо- влетворенности и нежности. Любовь? Она была уверена, что любит и любима, но описать ее, лю- бовь, она бы не решилась, чтобы не нарушить словами, даже самыми изысканными и проник- новенными того, что она ощущала.
- Катя…, - Ансар взглянул в голубые, бездон- ные глаза жены и прижал к себе трепещущее, хрупкое тело.
- Сынок! Ты приехал! Какое счастье! – Раушан стояла чуть в стороне и с замиранием сердца смотрела на сына.
Катя заставила себя отпрянуть от любимо- го, давая и матери насладиться долгожданной встречей.
Ансар присел на одно колено, бережно взял в могучие ладони нежные руки матери и прильнул к ним губами.
Раушан ласково погладила сына по бритой го- лове.
- Динмухаммед, Шолпан! Дети! Бегите к отцу, он вас ждет! – Катя призывно позвала нереши- тельно стоявших возле юрты детей.
Встретившись взглядом с Ансаром, который подхватив на руки сына и дочь, стоял возле ма-
тери, Катя, вдруг отчетливо осознала, как она счастлива.
Время, проведенное в кругу любимых, близ- ких людей летит так быстро, что кажется оно то- ропится куда-то. Что такое время, как дать ему правильное объяснение. Как его остановить или сделать так, чтобы оно шло медленнее? От чего зависит время, его скорость? Движение планет вокруг солнца, движение земли вокруг своей оси
– эти вселенского масштаба события определя- ют время. И что тогда, если вдруг земля станет вращаться быстрее вокруг солнца, то и время побежит быстрей? И жизнь человеческая про- летит как одно мгновение? Кто рассчитал длину человеческой жизни? Что такое минута, год?
Пролетели радостные минуты, светлые дни и жаркие ночи и пришел тот день, когда в аул прибыли гонцы. Соскочив с изнуренных дальней дорогой коней, они поспешили донести Ансару, что Бурри хан вернулся и ждет его.
Засуетился по-стариковски Степан Тельцов, который как всегда в дни пребывания Ансара с семьей, боролся с предательской отцовской рев- ностью, и старался внушить своему, непокорно- му нутру, что Катя, его любимица и смысл его жизни, счастлива здесь, в чужом, казалось бы краю, и дети ее, в которых он души не чаял, ро- дились здесь и это их родина, их земля.
Сплюнув со злостью, он подтянул подпруги высокого игривого коня и искренне улыбнулся, увидев бежавшего к нему Динмухаммеда.
- Иди ко мне, иди родной, - по русский об- ратился он к мальчику, широко раскрывая свои объятия и прижимая его к себе.
- Аташка, ну давай, давай поскачем, - на сме- си русского и казахских языков ответил ему светлолицый зеленоглазый сорванец.
- Никто не видит, отпусти меня одного, ведь я уже совсем взрослый, ты же рассказывал мне, как учил мою маму. Ата, позволь мне самому прокатиться на этом коне, - мальчик требова- тельно теребил рукав, опешившего Степана.
- Родной мой, джигит ты мой маленький. Да разве жалко мне, но Катька ведь запретила, как мне ее ослушаться, серчать будет.
- Не будет, ведь папа приехал, а он никогда не запрещает мне скакать одному.
- Давай, Димаш, оседлаем другого коня, уж больно горяч этот рыжий.
- Ты же сам учил меня, аташка, что парни не должны бояться ничего на свете, так давай, под- сади меня!
Опешивший Степан легонько подсобил, и мальчик взлетел в седло. Почувствовав на себе не крепкого, сильного мужчину, который мерт- вой хваткой может схватить поводья и заста- вить его выполнять его волю, а совсем маленько- го, невесомого мальчишку, норовистый,дерзкий конь, издав гортанное ржание, взмыл на задние ноги, высоко задрав передние и гневно поводя огромными глазами. Динмухаммед всем телом прижался к коню, обняв руками его мощную, изогнувшуюся в ярости шею.
- Стой! Куда ты? – Степан попытался перехва- тить поводья и остановить взбесившегося коня, но тот резко отпрянул в сторону и рванул вдруг в сторону гор, унося с собой маленького седока.
- Горе мне! Убьется ведь мальчонка, как пить дать убьется! – кричал в исступлении Степан,
побежав в сторону стоящих на привязи лоша- дей, с тем, чтобы броситься в погоню.
Выбежавшие на крик из юрт люди, встрево- женно смотрели вслед уносящемуся вдаль ма- ленькому всаднику.
- Успокойтесь, дядя Степан! Ничего с ним не случится, все навыки у него в крови, а страх он сумеет победить, ведь он мужчина! – Катя спо- койно остановила запыхавшегося Тельцова.
- Умница моя! Казахи не разбиваются на ко- нях, этого никогда не было и не будет. А вы, дядя Степан, не волнуйтесь, вашей вины здесь нет и гнаться за ними не надо. Вскоре они сами вер- нутся, - Ансар ласково обнял жену и посмотрел вдаль, где только небольшой точкой, настойчиво взбиравшейся в гору, виделся его сын.
Вернулись они только тогда, когда солнце ста- ло устало закатываться за гору, показывая всем что еще один день подходит к концу и то время, которое было отмерено для сегодняшних дел и забот, прошло и ничего нельзя изменить в этом вечной укладе мироздания – все проходит, всему свое время. Динмухаммед загадочно улыбнулся, одиноко простоявшему весь день в ожидании Степану, и ловко соскочил с высоченного коня. Обняв мокрого насквозь мальчишку, казак за- тараторил, суетясь:
- Ну что же ты так-то? Не ушибся? Все ли хо- рошо?
- Все нормально, аташка, мы забрались так высоко в горы. Я там никогда не был. А он, - мальчик с вызовом в горящих глазах, посмотрел на скакуна и добавил:
- Хороший конь, горячий только немного! Сказав это и поцеловав изумленного Степа-
на, мальчик походкой человека, совершившего
сегодня что-то очень важное, пошел в сторону отцовской юрты.
- Ну вот чертенок-то уродился! – подумал Сте- пан.
- Да и что могло получиться, если соедини- лась кровь моей огненной Кати и такого батыра как Ансар, только такой и должен был родиться удалец! – довольный собой и своими мыслями, Степан Тельцов крякнул и,бережливо осмотрев потертые копыта неподкованного коня, в оче- редной раз подумал, что если бы были у него ухнали, то он бы с удовольствием подковал же- ребца для бешенной скачки по каменистой по- чве. Глубоко вздохнув, он подхватив поводья уставшей лошади, он повел ее в стойло.
Солнце, закончив свой сегодняшний путь, спряталось за гору и только последние его лучи выглядывали откуда-то снизу, создавая причуд- ливую картину багрового заката среди вечных горных вершин.
Время,оно неумолимо и безжалостно. Его нельзя остановить, его нельзя повернуть назад. Но у людей есть память и люди передают друг другу то, что должно пройти сквозь время. Люди помнят прошлое, побеждая время. И это про- шлое влияет на нас, на людей так, что создает нашу суть, а мы этого не замечаем и никогда об этом не задумываемся. Так давайте восполь- зуемся этим великим даром Всевышнего – па- мятью, и окунемся в события, произошедшие за многие годы до описываемых дней, и подумаем, как они повлияли на будущее.
* * *
Запыхавшийся воин – молодой еще совсем, безусый, с нежными чертами лица, но с суро- вым, даже злым взглядом, снял шлем, обнажив русую голову, и почтительно склонил ее перед стоящим напротив него князем.
- Прут проклятые, бились мы три дня, но от- ступили. Вели казнить, приму твою кару с бла- годарностью, но много их, крестоносцев про- клятых. Закованы в железные латы, и кони и наездники, мечи их тяжелы. Сложили, буйны головы почти все мои братушки, да вот толь- ко меня не взяла стрела ихняя, прошла сквозь грудь, но не умер я. Виноват я, виноват перед тобою, князь, виноват перед всем православным народом! Лучше бы я умер, чем прийти сюда с такою вестью. Идут они, рядом уже и флаги их с крестами синими скоро можно будет разглядеть на горизонте.
- Не вини себя! Тебя я знаю с младенчества, не твоя вина, что не погиб вместе со всеми. Успе- ешь еще. А теперь надо думать, как спасти Русь православную от мракобесия западного, а не по- сыпать голову пеплом, - князь Дмитрий подошел к молодцу и положил ему руку на плечо.
- Соседи наши не привели своего войска, как договаривались мы, только вот сейчас, когда разбита наша рать, прислали гонцов: «Мол, ког- да будем обсуждать наши планы военные».
- А что их обсуждать. Много раз мы догова- ривались со всеми соседними княжествами, но ни разу не получили мы от них помощи. Ни разу не встали мы стеной непроходимой против по- сланцев Папы Римского, призвавшего придать огню земли наши православные. Вот и бьют нас
поодиночке, как разбежавшийся табун, уни- чтожают волки голодные, когда против единого лошадиного семейства не смеют они клыки свои показать.
Молодой воин еще ниже опустил голову и ска- зал:
- Правда ваша, ждали мы подмогу, - голова его закружилась, силы покинули его. Жар охва- тил его пробитое стрелою вражескою, грудь. По- темнело в глазах, ослабли ноги.
«Прости, князь, - только и успел он промолвить, и так и рухнул во весь свой не малый рост.
- Отнесите героя к лекарю, - отдал команду князь и, повернувшись, пошел, озабоченный ду- мой великой, в свои покои.
Вот уже несколько лет полыхали исконно рус- ские земли под натиском крестовых походов. Уничтожить оплоты православия – Византию и Русь, такую цель поставили себе люди, использо- вавшие религию, как прикрытие своих захват- нических целей. И шел одурманенный религиоз- ными извращениями, народ, уничтожая другой, только за то, что по-другому они молятся, одно- му и тому же Богу.
День и ночь искал Дмитрий решение, пере- брал он в голове все возможные варианты, от совсем уж отчаянных как-то, выйти с остатком своего войска против полчищ врага и погибнуть смертью храбрых, за отчизну, за Русь, за Веру; до более разумных планов по еще одной попыт- ке объединить разобщенную Русьи объединив- шись, дать отпор неприятелю. Но чем больше он думал об объединении, тем более пессимистич- ные выводы он делал из своих раздумий.
- Сколько раз уже договаривались, сколько раз клялись в единстве. Но всякий раз мысли о том,
что силами врага можно ослабить, а то и уничто- жить своего соседа, всякий раз брали вверх над реальной опасностью и самим быть уничтожен- ными врагами с запада. Видимо, рассчитывать сейчас на этот вариант представлялось очень опасным. Разбив последние силы, враг навеки захватил бы русские земли, и кто знает, сможет ли в будущем воспрять народ и сбросить с себя иго крестоносцев.
И только тогда, когда начало светать, понял Дмитрий, что кроме того, чтобы обратиться в очередной раз к брату своему нареченному, сул- тану Бараку, нет у него шансов спасти незави- симость и жизни своего народа.
Рано утром отряд из пятидесяти отборных во- инов сопровождал своего князя в дороге на бе- рега великой реки Итиль, где обосновали столи- цу своей огромной империи воины, пришедшие с востока.
Султан Барак тепло принял своего названного брата – князя Дмитрия. Радушный хозяин три дня и три ночи угощал гостя, не позволяя тому заговорить о цели своего визита.
- Три дня ты мой гость, а гостя надо уважать. А потом, через три дня поговорим о делах, - го- ворил степной богатырь, подливая неспокойно- му, не находящему себе места князю, крепкого кумыса.
- Спасибо тебе, брат мой, я рад видеть тебя и твое многочисленное потомство в добром здра- вии, - отвечал ему Дмитрий, считая так долго тянущиеся часы и понимая, что неприятие та- кого гостеприимства недопустимо и может оби- деть султана.
Наконец пришло время для обсуждения дел и рассказал Дмитрий Бараку о своей горести.
Внимательно слушал султан рассказ князя о бес- чинствах, творимых крестоносцами, и все боль- ше и больше хмурил свои густые, черные, срос- шиеся на переносице брови.
И пришло войско на берега чудного озера Ла- дожского, где встретилось оно с несметной ра- тью врагов. Неуклюжие, неповоротливые кре- стоносцы, в своих железных доспехах, оказались беспомощными против обученной, привыкшей к сражениям с превосходящими силами врага, армией степняков. Разбив и обратив в бегство неприятеля, султан Барак приветствовал своего названного брата – князя Дмитрия:
- Брат мой, мы уничтожили твоих врагов, они не сунутся сюда, покуда есть единство и пони- мание между нами. Сегодня я встал за тебя, зав- тра, я знаю, и ты придешь мне на подмогу, если придут из степи и мои враги.
Обнялись братья, прижав друг к другу свои пламенные сердца. Синие воды Ладоги были свидетелями дружбы двух богатырей, единства двух народов.
Красавец Барак сумел сразить не только вра- га, но и сердце красавицы Анастасии, сестры Дмитрия, которая стала верной супругой и спутницей жизни великому султану, который за победу на озере Ладожском, получил в народе имя - Султан Барак Ладога. И один из потомков принял в последствии православие, дав начало славному роду Лодыгиных, к которому принад- лежала и наша героиня - Екатерина Петровна Лодыгина.
* * *
- Посмотри, Ансар! Какая роскошная соболья шуба! А сабля! Ты посмотри, какой металл, - Бур- ри хан с нескрываемым удовольствием демон- стрировал подарки, полученные им при встрече с посланцем Российской Империи.
- Они обещали не строить больше воинских укреплений вглуби наших земель и не препят- ствовать перегону скота, - перевел, вдруг, раз- говор в другую плоскость хан, заметив по вы- ражению лица Ансара, что тот очень недоволен тем, как восторженно относится к дарам рус- ских Бурри хан.
- Конечно, они требуют прекратить набеги наших джигитов и требуют выдать им тех из них, кто виновен в гибели мирных жителей. Это главное условие и, видимо, его придется нам принять, - правитель степи говорил с нескры- ваемыми нотками недовольства и раздражения в голосе. Да и по внешнему его виду было по- нятно, что этот разговор ему крайне неприятен. Глубоко в душе, понимая, что все, что он гово- рит – это очень сложная, требующая незамед- лительного решения проблема, он всеми своими силами старался придать вопросу отношений с Россией более легкий, более простой для реше- ния статус. Мол, ничего страшного нет, выдадим бандитов, и сразу же решатся более сложные во- просы. Это стремление избежать решения запу- танных, трудных для компромисса вопросов и не давало ему душевного спокойствия. Принять же тяжелое, но справедливое и единственное правильное решение, он не решался. Боялся?
Вряд ли боялся Бурри хан, поступая по спра- ведливости, отстаивая интересы своего народа,
принципы независимости и свободы, осложнить отношения с северным соседом. Скорее всего, в силу своей непоследовательности, склонности к избеганию трудных решений и лености, он ста- рался идти по наиболее простому пути, предпо- читая оставить все так, как есть, надеясь, что вопрос решится сам собою, как - нибудь.
Вот и тогда, когда находясь на землях Млад- шего жуза, он получил приглашение на встречу с представителями русского правительства, он начал размышлять:
- Ехать или нет?
Он прекрасно знал, что его отец много лет, правдами и неправдами избегал подобных от- ношений, понимая, что официальное признание зависимости приведет к ужесточению политики Империи, и в итоге вопрос о потере независимо- сти встанет очень остро. Но, размышляя о сло- жившейся ситуации, Бурри хан вдруг подумал:
- А почему, собственно, он должен в точности следовать пути своего отца. Ведь он, самостоя- тельный и не менее дальновидный и умный пра- витель, нежели его отец. И, возможно,сегодня нельзя продолжать ту политику, какую прово- дил прежний правитель. Возможно, сегодня, когда чрезвычайно усилилась Цинская Импе- рия, именно угроза с востока является наиболее опасной для казахов, и сближение с Россией и есть тот путь, который защитит страну от угро- зы нашествия Поднебесной?
Чем больше размышлял Бурри хан о своих дальнейших шагах, тем более настойчиво зву- чал у него в груди голос, внушающий ему, что он должен сам самостоятельно принимать решения по важнейшим государственным вопросам, а не следовать пути своего отца. Ведь не может же он
всю жизнь находиться в тени славы своего ве- ликого прародителя. Ведь он хан, глава великой страны, и свою славу, свое признание народом, он должен заслужить сам, своими действиями, своими решениями. И если его шаги будут от- личны от предыдущей политики, то это покажет всему миру, что на земле казахов появился еще один мудрый и дальновидный правитель.
Последней каплей, склонившей чашу весов в сторону решения о встрече с русскими, явились слащавые и вкрадчивые слова хана Младшего жуза:
- Мудрость твоя становится темой песен на- родных, люди слагают оды о тебе. Выдать рус- ским голодранцев, грабящих их аулы и получить за это доступ на русские рынки, сулящие огром- ные прибыли казне – разве это не деяние вели- кого правителя и государственно мужа?
И через несколько дней более двадцати отваж- ных, храбрых джигитов, чьи имена были указа- ны в требовании о выдаче для предания суду, полученного накануне от русских, были схваче- ны, скованы в кандалы и доставлены в поселе- ние русских. Коварный глава Младшего жуза, воспользовавшийся предоставленным случаем, искусно вписал в этот список несколько имен, неугодных ему, имеющих собственное достоин- ство и слово, людей.Возникший было ропот сре- ди народа, был жестко подавлен.
Встреча с престарелым представителем рус- ских прошла успешно. Преклонных лет, бывший крупный дипломат и политик, долго изучал сто- ящего перед ним хана и затем, как будто найдя в его облике именно то, что он искал, удовлетво- ренно вздохнул и махнул рукой стоящему чуть в дали адъютанту.
- Валяй, Григорий!
Бравый офицер поднес серебряный поднос, на котором стояли две полные водки рюмки и на форфоровой тарелке лежали два соленых огурца.
- За знакомство, хан! – произнес дребезжащим голосом Юдовский и, первым взяв запотевшую рюмку, опрокинул ее.
- Спасибо! – произнес на русском Бурри хан и также выпил холодную, обжигающую все нутро водку.
В своем послании, которое Борис Евграфович Юдовский отправил вечером того же дня на имя Министра иностранных дел Российской импе- рии было среди прочего указано:
- Новый правитель казахов является челове- ком иным, нежели его отец и предшественник. Слаб телом, склонен к хвастовству и любит лесть. В народе не пользуется поддержкой, которую имел его отец. Считаю, что удержать в повино- вении непокорных и своевольных правителей трех жузов, да и остальных султанов, будет ему очень трудно, может быть и невозможно.
Исходя из этого, прошу довести до сведения Императора, что по моему мнению, разработан- ный ранее план по ликвидации института хан- ства как такого, запрет власти султанов и посте- пенное внедрение государственного устройства земель казахов в соответствии с существующи- ми в России положениями, созрел и в ближай- шее время возможно начало его внедрения. Для осуществления окончательного раскола единого ханского правления, прошу Вас, разрешить мне формально присвоить титул хана нескольким ретивым султанам, тем самым дискредитировав сам титул, обесценить его статус, что в послед-
ствии позволит легко отменить ханскую власть и тем самым уничтожить государственность каза- хов и окончательно оформить нашу власть над этими дикими землями.
Довольный собой и тем, что он написал, старик откинулся в удобном кресле и сладко потянул- ся. Он знал, что теперь его мнение будет обяза- тельно доведено до Императора и тот, безуслов- но, поддержит своего давнего, проверенного во многих дипломатических передрягах соратни- ка. Несколько раз до этого момента Юдовский предлагал различные планы по переустройству жизни в этих краях, но всякий раз преградой для разрушения системы государственного управления в Казахском ханстве, служило един- ство народа и наличие центральной, крепкой и разумной власти. Но теперь всего этого нет – на- род не сплочен и власть слаба. Наступило время действовать.
Юдовский взглянул на висящий в кабинете огромный портрет Императора, и слегка под- мигнув изображению, опрокинул стоящую пе- ред ним рюмку с теплой уже водкой.
* * *
Ансар провел рукой по шелковистому меху со- болиной шубы и посмотрел на отводящего в сто- рону глаза, Бурри хана.
- Хороший мех и шуба дорогая. Клинок остер, отделан дорогим серебром. А вот вам подарок от Цинского правителя, - произнес он негромким голосом и положил перед ханом голубой шел- ковый халат, на котором горделиво красовался трехпалый дракон.
- Хан погладил прохладную материю и,улыбнувшись, сказал:
- Вот видишь, мы стараемся выполнить все заветы отца, – поддерживаем дружеские отно- шения со своим соседями. Эти подарки лишнее тому подтверждение.
- Дружить с соседями – это очень важно и правильно, - многозначительно ответил Ансар.
- Цинский правитель прислал вам халат, на котором вы видите трехкоготного дракона, а сам он носит на своей одежде дракона с пятью когтями. Видите, какая большая разница, по его мнению, между главами наших стран. А ведь мы считаем себя свободными и независимыми.
Соболью шубу и саблю в придачу жалует пра- витель подданным своим, демонстрируя тем са- мым свое расположение. Находимся мы между двумя огромными империями, каждая из кото- рых считает нас своими подданными. И как нам быть? Как сохранить свою свободу и независи- мость?
Ансар внимательно смотрел в самую глубь черных глаз Бурри хана, который, наконец со- бравший все свои силы, не отводил встревожен- ного взгляда от огненного взора Ансара.
- Нельзя долго лавировать между дух зол, надо, вероятно, выбрать меньшее из них, - от- ветил хан.
- Пусть оно и будет меньшим, но ведь оно остается злом и, в первую очередь, злом для на- шего народа, – продолжил тем же тихим голосом Ансар.
- Где же решение? Где выход? Где единствен- но верный путь, который позволит нашему на- роду быть свободным?
Ансар молчал, замолчал и хан, внимательно смотря как Ансар аккуратно разложил на полу соболью шубу. Затем он поместил рядом шелко- вый халат и отошел в сторону.
- У нас есть только один верный путь, который позволит нам противостоять нашим неспокой- ным соседям, только в одном случае мы сможем сохранить свою независимость и свободу – это наше единство. Пока мы едины, мы сильны, мы сможем черпать из глубин народной мудрости те единственно верные решения, которые позволят нам сохранить наше государство. Это нелегко, вернее сказать – это трудно. Суть неразумных людей в желании доминировать над другими, не подчиняться никому. Гордыня – один из самых тяжелых грехов, является причиной многих бед человеческих, причем сам-то человек никогда не отдает себе отчета в том, что именно это зло и губит его. Он найдет много других причин своих невзгод, он обвинит всех, кто находится рядом, но сам он всегда будет прав. Гордыня в сочета- нии с завистью – это погибель для единства, это прямая дорога к распрям и разобщенности.
Задача правителя – не допустить того, чтобы эти страшные пороки руководили бы им и его соратниками. Иначе, ничего не поможет, будет невозможно объединить народ. Я не говорю о том, что правитель не может позволить себе гор- дыни, чванливости и зависти. Это само собой разумеющееся.
Сегодня в степи процветают оба из этих зол. Правители Старшего и Среднего жузов, уже вы- разили свое явное недовольство тем, что вы про- вели так много времени в Младшем жузе, начав этим свое правление. Встреча с русскими так
же не сыграла на усиление вашего авторитета в степи.
- Прекрати! Ты усложняешь ситуацию, рисуя черным то, что не так страшно, - Бурри хан до- вольно грубо прервал Ансара.
- Все, что я делаю, я делаю во благо моего народа, я денно и нощно думаю о его благе…,
- продолжил было он свою речь, но вдруг оста- новился, поймав себя на том, что слово в слово повторяет слова отца.
- Теперь я отправлюсь в Старший и Средний жузы и все само собой утрясется, - добавил он уже более дружелюбно, сожалея, видимо, о ска- занном ранее.
- Что касается встреч с русскими, я убежден, что они необходимы. Мы должны искать вари- анты сотрудничества и мирного сосуществова- ния. Они не собираются захватывать наши зем- ли. Зачем они им. Ведь у них и так огромная страна.
Ансар с удивлением посмотрел на хана, рас- суждающего подобно малолетнему ребенку.
- Я хотел вам сказать, что возможно, лучше было бы организовать для первой встречи все- общий курултай, пригласив на него правителей всех жузов, наиболее авторитетных людей степи
– жырау, биев и других. На этом собрании было бы необходимо обсудить все возможные и наи- более приемлемые варианты нашей внешней политики и многие вопросы внутренней нашей жизни.
- Успеем еще, а сейчас мне пора. Завтра я уезжаю в Старший жуз, - резко закончил разго- вор Бурри хан и всем своим видом показал, что встреча закончена.
Ансар попробовал было настоять на необхо- димости продолжения важного разговора, про- изнеся:
- Я хотел бы более подробно доложить об ито- гах визита в Китай...
Но хан еще раз прервал его
- Я устал. Обсудим это позже.
Рано утром хан в сопровождении своей челя- ди отбыл на земли Старшего жуза
* * *
Рахима по возрасту годилась в дочери своей старшей сестре Раушан и видимо поэтому от- ношение и Раушан и Фариды к своей младшей сестре были по матерински теплыми и нежны- ми. С самого детства, тогда, когда большинство детей не могут побороть в себе детский эгоизм, признавая только свои потребности и притяза- ния на правду, отрицая саму возможность того, что они могут быть в принципе не правы или то, что требуемое ими может быть не выполнено, Рахиму интересовали вопросы справедливости и гуманности. Она всегда вступалась за обижен- ных и слабых, стараясь в любой ситуации найти справедливое решение.
С годами, взрослея, Рахима не растеряла этого великого дара Творца – думать не только о себе, а жить заботами и чаяниями других людей. Во что это в итоге вылилось уважаемый читатель уже знает.
Искренне полюбив попавшего в тяжелые ду- шевные проблемы Ричарда, Рахима не отдавала себе отчета, чего же было больше в ее душе - люб- ви к мужчине или жалости к человеку, которого
поглотил и растерзал извечный враг – зависть и стяжательство, стремление к обладанию мате- риальными благами, когда ради удовлетворения своих низменных чувств человек готов пойти на любые, порой самые ужасные прегрешения и преступления. Она до конца не осознавала, что тянуло ее к этому странному пришельцу из дру- гой совсем страны. Рахима старалась понять его и помочь ему разобраться в себе, надеялась, что то чувство, которое неожиданно вспыхнуло в ее груди, – это и есть Любовь, которую ждут все на свете люди и которая является тем импульсом в жизни людей, который придает обыденной, се- рой жизни то, что делает ее яркой и насыщенной новыми красками, открывая в ней все новые и новые грани, делая захватывающей и желан- ной. То есть именно Любовь, если это Любовь, помогает нам действительно жить, а не прозя- бать на этой земле, не проводить просто время, ожидая порою всю жизнь, что вот скоро что-то изменится, и мы начнем жить, и однажды вдруг обнаружив, что и жизнь наша прошла, а мы все и не начали жить….
Ансар любил младшую сестру своей матери, искренне удивляясь и восхищаясь теми прин- ципами и правилами, по которым она жила. Он всегда с тревогой и опаской смотрел на свою тетю, лихо восседавшую на коне в окружении лихих удальцов.
- Рахима, найдется ли в степи джигит, кото- рый заставит тебя стать хозяйкой дома, хра- нительницей очага или будешь ты всю жизнь носиться по степи в окружении своих головоре- зов? – шутил было Ансар со своей тетей, которая была намного его младше.
И вот теперь он увидел, что в степи такого джигита не нашлось, но достойный сердца степ- ной амазонки мужчина все же появился в ее жизни.
Знакомясь с Ричардом, пожимая его сухоща- вую ладонь, Ансар внимательно посмотрел в его глаза. Ему показалось, что он его уже где-то ви- дел.
- Где и когда он мог его видеть? – екнуло в сердце. Ансар взглянул на сидящую рядом Катю и понял, что и она раздумывает о чем-то, при- стально смотря на неуклюже усаживающегося за маленький круглый стол, высоченного Ричар- да.
* * *
Тот, поджав под себя ноги, устраивался на мягком ворсистом ковре. Найдя, наконец, удоб- ное положение, он окинул взглядом сидящих за столом и остановил свой взгляд на Кате, которая потупив взгляд наливала чай в маленькие рас- писные пиалы.
- Русская? - подумал Ричард и привычно огла- дил свою густую бороду.
- Это моя жена, ее зовут Екатерина, - пред- ставил супругу Ансар.
Катя приветливо посмотрела на Рахиму и за- тем настороженно и напряженно взглянула на Ричарда. Тот невольно вздрогнул. Мысли его по- неслись назад, преодолев огромную дистанцию они, наконец, остановились там, на небольшом базарчике, где его покойные соратники – Спен- сер и Ларрингтон встретили девушку, понимаю- щую английский язык.
- Неужели это она? – засвербело в голове ан- гличанина.
Он отчетливо вспомнил, как шептались между собой Гарри и Джон о том, что какая-та девуш- ка поняла их опасный разговор, он вспомнил и панику, которая их охватила в ту минуту. Его мысли понеслись еще быстрее и вдруг замерли там, где погиб Ларрингтон.
- Он ведь стрелял в женщину. Но, кажется, она умерла. Я все не мог понять, что там прои- зошло. И вот теперь, кажется, я получил ответ на этот вопрос. Но так ли это? Может быть, это просто мои догадки и мало ли в степи русских девушек, - лихорадочно соображал Мэздок.
- I met in the steppe dealers of carpets, which excellent spoke in English (я встречала в степи торговцев коврами, которые блестяще говорили на английском), - сказала Катя и в упор посмо- трела на бледного Ричарда.
- Какой прекрасный ковер, он, наверное, по- нравился бы Джону, - подумал совсем некстати Мэздок, судорожно поглаживая трясущейся ру- кой, ворсистый покрытие, на котором он сидел. Кровь прильнула к бледному лицу Ричарда и он, задыхаясь от охватившего его жара, почти
теряя сознание, подумал
- Это она. Именно в нее стрелял Гарри, она выжила.
Наступила тишина. Все присутствующие по- нимали, чем вызвано охватившее их оцепене- ние. Рахима, конечно же, знала историю ра- нения Кати и попытку отравления тогдашнего правителя степи, но никогда она не проводила параллелей между теми драматическими собы- тиями и ее другом, сидящим сейчас возле нее.
- С какой целью вы, Ричард, прибыли в наши края? – как можно спокойнее произнес Ансар, он тоже прекрасно понял, что не может быть таких совпадений и что этот человек, ставший, вдруг, возлюбленным Рахимы, имеет самое прямое от- ношение к попытке отравить Хана и к истории с Катей.
Кровь прильнула к голове. Ансар взглянул на Катю, которая собрала в себе все силы и с не- возмутимым видом продолжала разливать чай, и вспомнил все мучения, которые ей пришлось выдержать, восстанавливаясь от ранения. Гнев охватил батыра, на секунду захотелось выхва- тить саблю и снести голову этому пришельцу. Но, к счастью, это состояние, когда ярость охваты- вает тело и разум человека, длилось всего лишь мгновение и дальше пришло холодное спокой- ствие и рассудительность.
Ричард тоже взял, наконец, себя в руки и ска- зал:
- Мы прибыли в степь под видом татарских купцов. Глупо было бы пытаться мне сейчас врать и изворачиваться, ведь того, что было не- возможно изменить. Это уже было, прошло, и оно есть в вашей и моей памяти, исказить си- туацию я не могу.
- Постой, - Ансар прервал взволнованную речь Ричарда и продолжил, - Давайте этот разговор перенесем в другую обстановку и другое вре- мя. Это не касается женщин, это наши мужские дела. А сейчас, выпьем чаю и отведаем свежего мяса.
И этот разговор, в течение которого Ансар узнал всю историю и о роли в ней Ричарда, продлился все ночь, и лишь когда на горизон- те забрезжили первые, робкие еще, всполохи
зачинающегося дня, Ансар стал готовиться к утреннему намазу. Утомленный и опустошен- ный тяжелыми мыслями Ричард уснул прямо на небольшой тахте, которая была застлана пре- красными коврами, произведенными где-то в районе Хивы и Бухары и доставленными в эти места предприимчивыми купцами.
* * *
Еще через полгода вернулся Бурри хан из Старшего Жуза. Был он подавлен и немногосло- вен. Раздраженно отвечая на приветствия близ- ких он старался в лице каждого подходящего к нему человека уловить, различить признаки того, что они осуждают его, не согласны с его действиями и скептически смотрят на его спо- собности по управлению страной.
- Все видят, что власть уходит у него из-под рук. И только злорадствуют, с удовольствием смакуя подробности того, что сын оказался не способен продолжить дело своего отца, - думал он, все глубже и глубже погружаясь в свои не- веселые воспоминания.
Верхушка Старшего Жуза открыто выразила свою непочтительность к Бурри хану, оказав ему прием, который можно было расценивать как просто гостеприимность и внимание к гостю, но не как к правителю, не как к хану. Улыбаясь и приветствуя его, высокомерные и своенравные султаны, отстранили его от выполнения государ- ственных функций, превратив пребывание в их краях пустым времяпровождением, единствен- ным итогом которого оказалась новая жена – молодая еще совсем красавица.
Бурри хан взглянул на угодливо смотрящую ему в лицо девушку и прогнал ее.
- Ну где, Ансар? Или ему тоже некогда встре- титься со мною? – бросил он в сердцах, вспом- нив, как многие влиятельные люди Старшего Жуза просто игнорировали его приглашения и сами в свою очередь не удосужились принять правителя в своих аулах.
- Он будет с минуты на минуту, - ответил ему пожилой слуга и почтительно попятился назад.
Бурри хан злобно взглянул ему вслед.
- Хоть этот старый холуй еще признает меня ханом, - мелькнуло у него в голове.
- Почему они не признают меня, не слуша- ют моих слов, не исполняют мои приказы. Вот, даже обязательные налоги не удалось в этот раз собрать. Под разными предлогами – иногда ста- раясь замаскировать свое нежелание платить в централизованную казну, отсутствием кормов или падежом скота, а иногда и прямым, от- кровенным отказом от выплат, избегали главы родов и улусов Старшего жуза от обязанностей подчиненных центру людей. Они демонстриро- вали свою независимость. И что теперь он мог поделать с этим?
Может быть действительно прав Ансар, счи- тая необходимым собрать курултай и на нем на- помнить всем о том, что он, Бурри хан закон- но избранный хан и ничто не сможет помешать ему, быть таковым.
- Ничто! Никто не сможет мне перечить! Я убью всех, кто станет на моем пути! Уничтожу!
– неожиданно закричал он, вскочив с удобного кресла и бросившись к входной двери огромной белой юрты, в которой вот уже несколько часов он сидел в сумрачном одиночестве. Судорожно
сжав дверной косяк бледными, худыми, трясу- щимися руками, хан низко опустил голову и на- долго застыл в таком положении.
Наконец, он выскочил на улицу и невольно зажмурился от ярких лучей солнца, прикрывая рукою лицо.
- Ас салам алейкум, Бурри хан! – раздался со- всем рядом твердый и приветливый голос Анса- ра.
Бурри хан вздрогнул от неожиданности и по- чувствовал вдруг необъяснимый прилив яро- сти:
- Где ты был? Разве должен я ждать тебя це- лый день? Или я теперь должен упрашивать тебя прийти ко мне? Давай, проходи, пожалуйста, проходи! – в истерике завопил он, нервножести- кулируя руками.
Наконец он сумел взять себя в руки и, отды- шавшись от внезапного приступа злости или даже бешенства, произнес:
- Видишь до чего довели меня эти наглецы из Старшего Жуза. Не обижайся на меня, я ждал тебя.
Бурри хан резко развернулся и вернулся в юрту. Ансар проследовал за ним.
- Я долго думал над твоим предложением о том, что надо провести курултай и на нем обсу- дить все важные вопросы. Я думаю, что ты прав и поручаю тебе в самые короткие сроки опреде- лить круг лиц, которые должны на нем присут- ствовать и затем оповестить их, - говорил хан с несколько виноватым и заискивающим тоном, с которым обычно говорят с человеком, которого ранее незаслуженно обидели.
Ансар молчал. Он прекрасно понимал, что те- перь сама необходимость созыва всеобщего со-
брания стала сомнительной, а возможность его проведения и вовсе стала маловероятной, в силу того, что авторитет Бурри хана среди правите- лей жузов, влиятельных султанов и биев стреми- тельно падал вниз.
Популярный в народе султан Тимур, тот и во- все после встречи с представителем русских, стал называть себя ханом и открыто игнориро- вал уплату налогов и не обращал внимания на все призывы хана с требованием явиться к нему для объяснения самовольного присвоения титу- ла. Глядя на него и другие важные лица стали напрямую общаться с русскими официальными лицами, которые с великой радостью раздарива- ли направо и налево собольи шубы и серебряные сабли. Таким образом, единство народа было по- дорвано и в такой обстановке неудачная попыт- ка провести всеобщее собрание могла стать как бы констатацией развала страны.
- Почему ты молчишь? Я же задал тебе вопрос и жду ответа? – нервно произнес Бурри хан, те- ребя в руках отделанную изящными узорами камчу.
- Я обдумываю свое решение. Почему так дол- го? Потому что я думаю, что мое мнение не по- нравится вам, и поэтому я тщательно готовлюсь обосновать свою точку зрения.
- Ты против курултая?
- Я думаю, что мы уже упустили время для его проведения и собрать сегодня вместе всех, кто принимает решения в степи, невозможно. Большинство из правителей жузов и улусов уже видят себя независимыми от единого хана и на- верняка будут игнорировать подобную встречу. Поэтому я предлагаю отложить проведения ку-
рултая до того времени, когда нам удастся под- нять авторитет единого хана…
- Ты стал невыносим, ты перечишь мне. Мо- жет и ты стал независимым от меня? – грубо прервал Ансара хан.
Ансар замолчал, понимая, что в таком состо- янии собеседника, не имело смысла пытаться убедить его во мнении, которое было противо- положно его мыслям.
- Курултай будет через два месяца, готовьтесь!
– бросил хан и нетерпеливым жестом показал, что разговор окончен.
Два месяца пролетели как два дня. И вот те- плым осенним днем, когда в воздухе зависали причудливые узоры паутины и птицы с удвоен- ным чувством выводили свои проникновенные мотивы, во временную ставку Бурри хана ста- ли стекаться представители всех жузов, родов и улусов.
Бурри хан сидел угрюмо приветствуя сыно- вей и внуков тех, кого он хотел видеть сегодня рядом с собой.
Развязный, удалой богатырь по имени Улан- бек, не пригибая головы подошел к хану и над- менно смотря прямо в его глаза, произнес вы- зывающим голосом:
- Мой отец, великий хан Тимур, шлет тебе при- вет и пожелания крепкого здоровья! – молодец присел на одно колено и преклонил, наконец, го- лову, лукаво при этом поглядывая на еще более насупившегося Бурри хана.
- С каких это пор твой отец стал ханом, - вспы- лил несдержанный хозяин встречи.
- Вот грамота русского императора, в ней чет- ко прописано, что мой отец признан ханом, со всеми вытекающими отсюда правами и обязан-
ностями. А я теперь султан, Уланбек Султан, - вызывающе рассмеялся молодой наглец и про- тянул Бурри хану сверток плотной серой бумаги. С этими словами он встал во весь свой рост и не поклонившись, и не дождавшись ответа развяз- ной походкой отошел в сторону.
Растерянный Бурри хан держал в руках пе- реданную грамоту, не зная, что с нею и делать. Ни один из ожидаемых людей не прибыл на ку- рултай, в лучшем случае прислав своих наслед- ников, а порою и простых людей, не имеющих права говорить от имени народа и представлять его интересы.
Это был крах, это был итог недальновидной политики слабого правителя. Это было началом конца единого государства.
После этого неудачного курултая, разлад меж- ду жузами и улусами, разложение единого госу- дарства пошло очень быстро. Остро чувствуя об- становку в степи, русские активно продвигали свои поселения и воинские укрепления вглубь страны, почти не встречая активного сопротив- ления. Отдельные, разрозненные попытки джи- гитов не допустить захвата родной земли, же- стоко подавлялись превосходящими и хорошо обученными силами неприятеля.
Упивающиеся своими новыми титулами и званиями, легко получаемыми от русских вла- стей; довольные полученными дорогими под- ношениями, недальновидные, амбициозные и алчные правители степи, погрязли в распрях и взаимных обвинениях.
Бурри хан почуяв, что власть ускользает от него, и понимая, что он ничего не может с этим поделать, решил видимо, получить от жизни, максимально возможное личное обогащение и
наслаждение от беззаботной жизни. Он пере- стал заниматься делами страны, не брезгуя по- лучением не бескорыстных подачек, и стараясь унять свой душевный дискомфорт обильными дозами алкоголя.
Ансар, несколько раз попытавшийся выска- зать свои мысли и предлагавший конкретные шаги к объединению страны, был изгнан из бли- жайшего окружения Бурри хана и отбыл в свой родной аул.
Колониальная политика Российской империи проводилась в соответствии с классической те- орией поглощения зависимого народа. В степь хлынула новая, огромная волна переселенцев из России и Украины. Строились военные укре- пления на юге страны и теперь вся территория некогда независимого и свободного Казахского ханства была покрыта цепью ощетинившихся острыми штыками крепостей.
* * *
Прошли годы. Умер Бурри хан, формально все еще являвшийся главой номинально суще- ствовавшего Казахского ханства. Фактически он не мог уже руководить раздираемой на части горделивыми правителями жузов и улусов стра- ной, единого государства уже не существовало. А существовали на самом деле три независимых друг от друга жуза, внутри которых в свою оче- редь также не было единства.
Борис Евграфович Юдовский с утра был взволнован вестью о смерти Бурри хана. Нет, он не переживал за сам факт смерти человека, хотя какое-то щемящее чувство и коснулось его сердца. Слишком далеко от его души находил-
ся умерший человек, чтобы о нем пришлось бы сожалеть. Люди легко и без особых чувств вос- принимают смерть незнакомых или малознако- мых и чем ближе ушедшие в вечный мир к тебе, тем тяжелее становится утрата. Юдовский, вот уже несколько лет возглавляющий Комиссию по отношениям со степным народом, присел за свой огромный дубовый стол и задумался. Все его планы, касающиеся переустройства жизни в степи воплощались в жизнь, одни чуть мед- леннее нежели он хотел бы, другие в предусмо- тренные сроки. Самое главное, считал опытный политик и дипломат – не было единства среди правителей этого огромного необжитого Росси- ей края. И его заслуга в этом очевидна, никто этого не смог бы отрицать. И вот теперь, ког- да умер хан, избранный всем народом, надо было,наконец, поставить точку в его плане по устранению самого института ханства и, как следствие, уничтожения государственности ка- захов. Пора, пришла пора формально оформить развал страны и навеки узаконить власть Рос- сийской империи над этими краями. Он, Юдов- ский, давно предполагал запретить казахам избирать ханов и называть себя таковыми, но осторожный Министр Иностранных дел убедил таки Императора, что лучше дождаться есте- ственного ухода со сцены всенародно избранно- го правителя, и только затем ввести на терри- тории казахов систему управления, принятую в России, с созданием губерний, возглавляемых генералами-губернаторами. Скрепя сердцем, со- гласился тогда Юзовский на это, ожидая, что в силу своего преклонного возраста он не дождет- ся этого часа. Но вот он настал, Бурри хан умер, умер не дожив до старости. А он, старик уже,
еще жив и намерен теперь закончить реформу системы управления в этом краю, а затем от- правиться на покой, в свое имение недалеко от Тулы, и там посвятить себя писанию мемуаров.
Борис Евграфович взял перо и, обмакнув его в стоящую на столе изящную чернильницу, на- чал писать письмо Министру.
* * *
- Никто не говорит, что их надо истреблять физически, убивать. Нет, об этом и речи не мо- жет быть, мы же не средневековые варвары, мы же цивилизованное общество. Да и зачем их уничтожать? Они могут прекрасно работать на нас, исполняя нашу волю.
- Я думаю, этот народ никогда не будет до- вольствоваться ролью подданного, испокон ве- ков они главным для себя считают свою свободу и независимость.
- А хотите я вам докажу, что это возможно на деле и прямо сейчас, - воскликнул Афанасий Петрович Луговской, только пару месяцев назад назначенный на вновь введенную должность Генерал-губернатора Восточно-Сибирского гу- бернаторства.
- Извольте, - откинулся в удобном кожаном кресле, прибывший по приглашению Луговского в этот степной край, известный ученый – тюр- колог, писатель и общественный деятель Леонид Каплан.
Новоявленный правитель казахов подошел к двери, открыв ее он обратился к сидевшей в приемной секретарю:
- Инесса! Пригласи-ка ты нам Акылбая, или вернее Алексея, - Луговской громко расхохотал- ся, закрывая дверь и подходя к Каплану.
- Этот человек уже пять лет живет со мной, и посмотрите, какая удивительная произошла с ним метаморфоза. Вряд ли кто-то сегодня мо- жет подумать, что это сын великого батыра Ак- тай – кажы.
- Интересно, а что с ним произошло?
- Сейчас увидите.
Раздался робкий стук в дверь.
- Войдите, - громогласно пригласил хозяин ка- бинета.
- Вызывали,Афанасий Петрович? – в кабинет мелко семеня худенькими ногами, обтянутыми синими шерстяными брюками в желтую клетку, вошел высокий, чуть полноватый человек.
Широкое, красноватое его лицо лоснилось, толи от нанесенного крема, толи он просто вспо- тел. Узкие глаза, широкие скулы. Толстые губы искривились в подобии улыбки. Черные как смоль волосы были приглажены маслом и раз- делены на прямой пробор. Он, пройдя немного в сторону сидящих в креслах людей, изогнулся в подобострастном наклоне.
- Так как тебя лучше называть, Акылбай или Алексей? – спросил Луговской.
- Зовите меня лучше Алексей, так удобнее!
- Так ведь родители назвали тебя Акылбаем?
- Ничего страшного, мне лучше быть Алексе- ем.
- Может, выпьешь с нами?
- Можно выпить, это честь для меня выпить с вами.
Генерал подошел к небольшому столику, стоя- щему у стены, и налил полный стакан водки из стоящего графина.
- Ну давай, Леша! Выпей за здоровье твоих родителей!
Хлыщ опрокинул стакан и расплылся в мерз- кой улыбке.
- Ой, спасибо, ваше сиятельство, ой, спасибо,
- затараторил он, медленно отступая к стене. Акылбай опьянел буквально через минуту.
Луговской сидел, закинув ногу на ногу, и с пренебрежением смотрел на него.
- Смотри, Лешка, а у меня сапог замарался, - вдруг воскликнул он.
Шатающейся походкой пьяный казах подо- шел к нему, подтянул рукав своего атласного пиджака и протер сияющий глянцем сапог гу- бернатора.
- Прекратите! Остановите это безумие, Афа- насий Петрович! – Каплан вскочил и, подбежав к окну, стал смотреть в голубое небо.
- Пошел вон! – крикнул представитель циви- лизованного общества и обратился к стоящему у окна.
- Вот видите, а вы говорите, они не склонят головы. Этого Акылбая мы просто лишили его языка, он его почти забыл. Мы одевали его по- нашему, мы внушили ему, что наши ценности важнее для него, чем его традиции и устои, он забыл свое прошлое. Мы научили его пить вод- ку, есть свинину, он даже и не вспоминает свою религию, запрещающую все это. И вы думаете, он может даже думать о борьбе за свободу, тем более бороться? Нет, это ему не нужно, это ему не интересно.
Поэтому ваша задача – написать новую исто- рию казахов, в которой не будет места воспоми- наниям об их великих предках, которые века- ми боролись за свободу и Истину. Сделайте их несчастными кочевниками, жившими в диких степях, которых поработила Великая Империя
Чингис Хана, а свободу и просвещение им при- несли мы, освободив их от проклятого татаро- монгольского ига.
Каплан резко обернулся и посмотрел в глаза генерала.
- Вы знаете, что найманы и кереи, жалаиры и аргыны, другие племена, сегодня составляющие казахский этнос, были оплотом и основой Золо- той Орды. А чингизиды, выходцы из племени самого Чингиз Хана, сегодня живут среди каза- хов и называются торе?
- Я то знаю, уважаемый Леонид Маркович, а вот ваша задача в том и состоит, чтобы они это забыли. Мы напишем для них новую историю, будем обучать их детей только русскому языку, заставим ценить нашу литературу и искусство, мы будем пропагандировать наши идеалы, наши ценности. Атеизм – вот их новая вера! Мы заста- вим их есть нашу еду, носить нашу одежду….
И тогда появятся сотни, тысячи, миллионы таких вот Алексеев. И тогда, кто из них вспом- нит своих доблестных предков, свой язык, свои традиции и принципы? Никто!
Каплан, всю свою жизнь посвятивший изуче- нию жизни великих тюрков, был поражен уви- денным и услышанным. Он не мог прийти в себя. Наконец, собравшись с силами, он произнес:
- Я думаю, для этого народа физическое уни- чтожение было бы лучше, нежели развитие его истории по вашему сценарию!
ГлАвА 5.
- Во все века люди затруднялись дать опре- деление разуму и самые великие умы посвяща- ли свои жизни исследованию его сути. Истина же в одном, не следует искать одного, точного и единственного определения разуму, а попы- таться искать истину в данном вопросе, трактуя разум в разных его ипостасях.
Первая – это свойство, которое отличает че- ловека от животных и посредством которого он предрасположен к восприятию умозрительных (теоретических) знаний и занятию скрытыми мыслительными действиями.
Вторая – это знания, которые возникают в сущности ребенка, уже различающего допусти- мость возможного и невероятность невозможно- го как, например, знание того, что два больше, чем один, или того, что один человек не может находиться в двух разных местах.
Третья – это знания, которые извлекаются из опыта в ходе событий и смены обстоятельств жизни. Про того, кто научен жизненным опы- том и воспитан посредством различных учений, обычно говорят, что он разумен, а про того, кто не обладает этими качествами, говорят, что он глупец и невежда.
Четвертая – это качества, при которых че- ловек познает последствия дел в окружающем мире, подавляет в себе страсть, побуждающую к сиюминутным наслаждениям, и усмиряет ее. Того, кто обладает такой силой, называют разу- мным в силу того, что он приступает к действию или проявляет воздержанность сообразно зна- нию последствий, а не вследствие мимолетной
страсти. Это качество и есть наибольшее, чем отличается человек от животных.
Итак, первая часть – это фундамент, осно- вание и источник. Вторая – это ближайшие к нему ветви. Третья часть - это ветви от первой и второй частей, так как только используя врож- денный разум и очевидные знания, достигают- ся знания, приобретаемые посредством опыта. Четвертая часть – это конечный плод и высшая цель. Первые две части возникают естествен- ным путем, вторые две посредством их приоб- ретения, - Ансар замолчал и посмотрел на вни- мательно его слушающих учеников. Никто даже не пошевелился, все были увлечены познанием нового, для них еще вчера неизвестного. Пере- давая ученикам усвоенное им из трудов вели- кого имама Аль-Газали, Ансар в очередной раз поразился простоте и доступности изложения столь непростых для восприятия понятий.
Убедившись, что дети понимают его и заинте- ресованы в продолжении урока, Ансар перешел к следующим вопросам.
- В дополнении к вышеизложенному, я хотел бы привести слова Али ибн Аби Талиба:
«Я нахожу в разуме две разновидности - Врожденный разум и приобретенный.
Разум приобретенный бесполезен, Если отсутствует врожденный разум,
Как нет пользы от солнца, когда очи слепы».
Есть ли на свете более достойное занятие для человека, нежели воспитание детей? Каким бу- дет человечество в будущем, какая судьба ждет тот или иной народ? Говорят, посмотри на своих детей и ты увидишь то общество, которое при-
дет на смену сегодняшнему поколению. Кем ста- нут наши дети, какой народ они сформируют?
Маленький ребенок впитывает все ценности, которые его окружают и сам со временем стано- вится носителем тех идеалов, которые ему были донесены. Кто и чему учит наших детей?
Рассуждая над этими непростыми вопросами, Ансар пришел к заключению – передать свои знания и умения, научить детей принципам по- знания и прогресса – это наивысшее назначение человека. Достигнув возраста Пророка (да воз- любит его Аллах), он решил посвятить себя этому священному делу.
Заканчивалось строительство целого ком- плекса, состоящего из нескольких зданий для медресе и главной мечети, увенчанной огром- ным голубым куполом. Средства, полученные от продажи драгоценностей, извлеченных из хра- нилища Ричардом и Рахимой, вернулись народу в таком виде. Сам Ричард с увлечением работал над проектом строительств и затем руководил и самим строительством, используя на практике свои глубокие познания в инженерном искус- стве.
Новая степная власть не оказывала активного сопротивления такому строительству, не запре- щала обучение детей основам грамотности и Ис- лама. Вновь назначенные волостные, старшие султаны, зная Ансара, ощущая его огромную вну- треннюю силу и оценивая его непререкаемый в степи авторитет, старались просто не замечать возникшего в степи оазиса Веры и Истины. В своих докладах русскому начальству, они конеч- но упоминали о деятельности Ансара, который к тому времени получил уже в народе статус Бия, за те справедливые и мудрые решения, прини-
маемые им при разрешении сложных спорных моментов, возникающих в жизни степняков. И хотя официальная власть назначала своих Биев, но народ делал свой выбор сам. Поток людей к Ансар Бию не иссекал ни днем ни ночью.
Однажды, когда тот сидел в своей юрте, вни- мательно слушая очередных гостей из степи, в дверь буквально ввалился взволнованный, рас- красневшийся молодец, недавно назначенный на официальную должность письмоводителя во- лостного управления.
- Ага, сам генерал-губернатор прислал вам письмо и требование прибыть к нему на встре- чу! - выпалил он и, стремительно подбежав к Ан- сару, протянул ему бумажный пакет, скреплен- ный сургучной печатью.
Ансар даже не взглянул на самодовольного и уверенного в себе чиновника и продолжил вни- кать в неторопливую речь потерпевшего наси- лие и искавшего у него защиту человека.
- Разве вы не слышите? Вас приглашают к правителю, вы обязаны незамедлительно отбыть в дорогу и я должен об этом доложить волостно- му! – обиженный невниманием хозяина, визи- тер повысил голос.
Немолодой уже Ансар Бий молча встал и по- дошел к чуть отступившему в сторону двери мужчине.
- Одев чужую одежду, ты забыл наши обы- чаи – просить разрешение войти и обратиться к старшему, не перебивать беседу людей? Или ты их не знал? Кто ты?
- Растерявшись еще в начале своего пути к столь известному в степи человеку, чиновник решил покрыть свою нерешительность и робость наглостью и нахрапом. Но теперь, в присутствии
этого легендарного человека, он стал чувство- вать себя как нашкодивший мальчик рядом со строгим отцом.
- Ас салам алейкум, Ансар Бий, - раздалось запоздалое приветствие и гость протянул Анса- ру свои трясущиеся руки.
Ансар посмотрел прямо в глаза чиновнику и крепко сжал протянутую ладонь. Гость едва не закричал от страшной боли, пронзившей его руку, ему показалось, что кисть руки раздавлена этим железным рукопожатием.
Он вскрикнул и присел на колени, снизу ввысь заискивающе смотря на Ансар Бия.
- Передай своим хозяевам, если я им нужен, пускай приедут сюда. В них я не нуждаюсь!
Наконец, вырвавший свою несчастную руку из железных клещей и пытающийся взять себя в руки чиновник, заверещал:
- Но…, ведь сам генерал-губернатор просит вас о встрече!
- Я готов с ним встретиться, но ты же знаешь
– тот, кто ищет встречу едет к тому, кто ему ну- жен! А теперь не мешай мне!
Выйдя из юрты, униженный, убивающийся от осознания своей никчемности и провале всей его помпезной, нарочитой важности, якобы по- лученной после назначения его государствен- ным чиновником, мужчина зло стукнул себя по голенищу высоких яловых сапог и, вскочив на коня, сплюнул и прошипел:
- Ладно! Посмотрим еще, кто тут главный! На- шелся тоже мне! Попляшешь еще у меня!
Он резко рванул поводья и унесся в степь, унося с собой спесь и надменность глупого, мстительного и недалекого чиновника новой, навязанной степи, власти.
* * *
Афанасий Петрович Луговской подошел к окну и, облокотившись на широкий, из крепкой сосновой доски подоконник, посмотрел в окно. Полноводная река стремительно несла свои хо- лодные, синевато-бурые воды, придавая и так мрачному настроению генерал-губернатора, но- вые тревожные мысли о быстротечности жизни и неотвратимой смерти всего живого. Недав- но умер Борис Евграфович Юдовский, столько сделавший для реформации государственного устройства России и этого степного края, где вот уже несколько лет жил и трудился Афанасий Петрович. Считая в некоторой степени себя уче- ником ушедшего навеки ученого и видного го- сударственного деятеля, Луговской подумал, что многое из того, что предлагал Юдовский, сегодня было воплощено в жизнь. Всю территорию не- когда непокорного Казахского ханства удалось разбить на несколько округов, которые в свою очередь состояли из волостей, объединяющих в себя несколько аулов. Система государственно- го управления работала, о единой ханской вла- сти уже не было и речи. Во главе округов стояли люди, верные Российской империи, которые в свою очередь подбирали угодных себе и, соот- ветственно, центральной власти, управленцев. Редкие волнения среди местного населения, не- довольного новой властью, жестко подавлялись в основном силами того же, но только лояльного к власти казахского народа.
- Все верно рассчитал старик. Раздробив на- род на части, поставив во главе каждого деления угодных людей, можно легко управлять некогда свободолюбивым и гордым народом, - подумал
Луговской, наконец оторвав взгляд от блестев- шей в лучах весеннего солнца воды и возвраща- ясь к своему рабочему столу.
Неторопливо, вскользь просмотрев несколько писем и донесений от новых степных правите- лей, он внимательно прочел новый циркуляр, полученный из канцелярии Азиатского депар- тамента, который был недавно создан в Мини- стерстве Иностранных дел, и был теперь ответ- ственным за политику государства на азиатском направлении.
Недавно пришедший к власти новый Импе- ратор грезил себя мыслями о возрождении по- литики великого Петра и решительно принялся за освоение новых территорий. Он уделял много времени вопросам государственного устройства на новых землях, требовал и строго контроли- ровал выполнение всех поставленных задач. А задачи стояли перед управляющим огром- ной степью генерал-губернаторством сложные, требующие ежедневного напряженного тру- да. Предстояло укрепить государственный ин- ститут, опираясь на крепкую армию, и начать пополнять центральную казну средствами, со- бранными из введенного недавно покибиточ- ного налога с местного населения. Беспокоило Луговского и состояние дел на юге, где большая часть территории Казахского ханства отошла во владения Кокандского государства. Необходимо было готовиться к новому военному походу на юг. Вопросов было много.
Афанасий Петрович закончил было с сегод- няшней корреспонденцией, и хотел выйти во двор, чтобы немного пройтись, как его внима- ние привлек серый казенный конверт со вскры- той сургучной печатью.
- Какое-то письмо вернулось от адресата на- зад в канцелярию? – подумал губернатор и, взяв привлекший его внимание конверт в руки, из- влек из него два листа бумаги. На одном, хо- рошего качества, плотной бумаге было письмо
– приглашение, подписанное им, и адресован- ное известному в степи человеку – Ансар Бию. Вторая бумага была низкого качества, серая и тонкая, такой пользовались в отдаленных во- лостных конторах. На ней крупным неровным почерком было написано, что адресат – Ансар Бий, велел отправить письмо назад и приказ прибыть к губернатору игнорировал.
- Интриган, - невольно подумал Луговской, по- нимая, что слова в донесении были специально подобраны для того, чтобы вызвать в нем недо- вольство Ансаром.
Афанасий Луговской, вставший было из удоб- ного кресла, опять присел и задумчиво посмо- трел на конверт.
- Велел вернуть? Волостной даже и не поду- мал, что написав «велел», он тем самым признал то, что этот человек, не имевший ни чинов, ни званий, может повелеть ему – волостному, на- местнику центральной власти.
Луговской вспомнил его последний разговор с Юдовским, когда тот рассказал ему про Ансара. То был долгий обстоятельный разговор человека, посвятившего много лет обустройству степного края и хорошо изучившего его жизнь, и друго- го, не знавшего в тот момент много о жизни в степи, но занимающего высокую должность в Министерстве Иностранных дел. Губернатор хо- рошо понял, что тогда его просто потрясло из- вестие о том, что в глубокой степи проживает дочь известного дипломата, Петра Лодыгина,
вышедшая замуж за казаха, который похитил ее во время набега на военный городок, где после смерти родителей проживала Екатерина Лоды- гина. Помнится тогда, уязвленное самолюбие ли, то ли следствие его искреннего уважения к па- мяти замечательного человека – Лодыгина, так повлияло на Луговского, что тот вспыхнул при таком известии и вскрикнул:
- Так почему не снарядили крепкий казачьий отряд и не отбили несчастную из рук ворога?
На что лукавый Юдовский по стариковски за- смеялся:
- Любовь, любовь, милостивый Афанасий Пе- трович. Она родила ему двоих детей, приняла ислам и возвращаться в Россию и не думает.
- Вот как? – удивился тогда Луговской и вско- ре забыл об этом разговоре.
И вот, когда судьба распорядилась так, что и он, Афанасий Луговской, оказался вовлечен- ным в вопросы жизни земли казахской, получив назначение на должность генерал-губернатора вновь образованной административной едини- цы, он вспомнил этот разговор и решил узнать, как обстоят дела у дочери уважаемого им Петра Лодыгина. Надо сказать, что Лодыгин пострадал в свое время за многих из своих коллег, которые как и он, разделяли взгляды опального в те годы канцлера Растужева, и Афанасий Луговской, молодой тогда еще человек, был в их числе.
Узнав все про семью Ансара, все о его жиз- ни, принципах и взглядах, собрав мнение о нем различных людей, Луговской понял, что это тот человек, которого необходимо привлечь на свою сторону. Известную в степи историю любви Ан- сара и Екатерины, рассказ о спасении Хана, он воспринял просто как красивую легенду.
-Как быть? Поехать в степь на встречу с Ансар Бием? Как это скажется на его репутации? Ведь он – глава всего степного края, представляющий власть самого Императора, и дозволительно ли ему ехать в глубинку, чтобы искать встречи с простым казахом. Простым ли? Наверняка нет, он далеко не прост, этот мудрый и опытный че- ловек, прошедший через все в этой жизни. Ли- хой воин в молодости, ищущий Истину дервиш в зрелые годы, сподвижник и советник двух ка- захских ханов, мудрец и учитель теперь. О его авторитете среди местного населения ходили легенды. Если такой человек встанет рядом с ним, поддержит новую власть, это будет победа, большое достижение и важный шаг в освоении этих краев. Конечно, он Афанасий Луговской, обставит эту поездку так, что никто на свете не подумает, что его конечной целью является встреча с ним – Ансар Бием. Это будет первый выезд представителя нового Императора в зем- ли подданного народа, вернее это будет просто поездка высокого чиновника по землям Рос- сийского государства, которые ранее считались Казахским ханством. Он про себя подчеркнул последнюю мысль, с удовольствием вспомнив, как Юдовский неоднократно призывал власть относиться к казахам, не как к какому-то не- зависимому народу, а забыв о понятии граница и независимость, поскорее считать казахов ча- стью населения Российской Империи, а их зем- ли - частью территории одной страны. Теперь все это сбылось. Мудрый был старик, смотрел далеко вперед.
* * *
Екатерина взяла в руки томик стихов Пуш- кина, который привез ей из России, ездивший туда дядя Степан.
Совсем недавно он, дожив до глубокой старо- сти, ушел из жизни, верой и правдой прослужив семье человека, спасшего его от гибели, до кон- ца своих дней оставшись верным своему обеща- нию – не оставлять никогда одну Катю, теперь уже Екатерину Лодыгину. В конце своих дней, он, попросив разрешения Екатерины и будучи благословленным ею на эту поездку, отправил- ся в Санкт – Петербург. Не без труда найдя там своего сына, бравого офицера, он несколько дней провел с ним.
Иван Степанович Тельцов не мог нарадовать- ся отцу. Он трепетал над ним, стараясь хоть чем- нибудь угодить старику.
- Отец! Столько лет я не видел тебя, почти за- был, а ты так скоро собираешься в свои степи. Да и зачем тебе туда возвращаться, что тебя туда зовет? Ведь ты сам рассказал мне, что Ека- терина Петровна счастлива, дети ее подросли. Может быть пришла пора тебе побыть со мной?
- Не осуждай меня, сынок. У тебя все хорошо. Ты взрослый мужчина, офицер. Ты живешь на родной земле, поди скоро женишься и пойдут у тебя детки, изменив твою жизнь. А мне, позволь дожить свою жизнь возле моей Кати. Пойми, я же обещал смотреть за нею, вот и стараюсь те- перь быть подле нее.
- Теперь ты сам нуждаешься в опеке и мне было бы приятно отдать тебе свой сыновний долг, обеспечив достойную старость.
- Привык я там, тянет меня в те края. Да и внучата – Динмухамед и Шолпан, большие уже, ждут меня, так и сказали: «Быстрей приезжай, аташка, мы будем ждать тебя». Не могу я их бро- сить.
Удивленный привязанностью отца к детям со странными именами, Иван хотел было сказать и о своей привязанности к отцу, но посмотрев на потеплевшее при упоминании имен детей лицо отца, решил этого не делать.
- Аташка? Что это значит? – заулыбался Иван, видя, что это новое для него слово очень нравит- ся отцу.
- Дедом они меня зовут, дедом, - ответил до- вольный собой и нахлынувшими воспоминания- ми о детях, Степан Тельцов.
- Отец! Ну, если ты твердо решил вернуться, то побудь со мной еще немного. Посмотри город, погуляем, новый Император начал строить мно- го новых красивых зданий.
- Это можно. Почему не посмотреть? Вряд ли доведется вернуться сюда, - заскрипел старик.
- Отец…, - Ивану вдруг стало очень жалко со- старившегося отца и он хотел было обнять его, но тот отстранил расчувствовавшегося сыны и, слегка улыбаясь, сказал:
- Да не суетись, всему свое время. А сейчас пойдем, посмотрим город.
Долго бродили они по мощеным улицам Не- вского проспекта, переходя на Полицейский мост, элегантно переброшенный через Мойку. Здание старого Зимнего дворца, Смольный мо- настырь, Троицкая площадь. Иван увлеченно рассказывал отцу о каждом здании, о каждом строении. Когда они, перейдя Исаакиевский мост через Ниву, вышли к зданию Сухопутного
шляхетского корпуса, в котором прошла его мо- лодость, Иван начал рассказывать о годах своей учебы. С этого момента Степан Тельцов стал все больше и больше хмуриться и похоже сдерживал себя от того, чтобы что-то сказать.
Недолгий осенний день подходил к концу. Солнце медленно опускалось в багрово-серые тучи, отбрасывая свои нетеплые лучи на мону- мент Петру Первому. В лучах уходящего солнца и в багряном отблеске кучевых облаков величе- ственный памятник великому Императору, стал казаться действительно «медным». Прищурив глаза от необычного красноватого блеска, Сте- пан взглянул вдаль, где открылась взору Сенат- ская площадь. Еще больше хмурясь и прикрывая лицо жесткой ладонью, он, чуть хрипловатым голосом, обратился к сыну:
- Ты, вот что, Иван! Я давно, с самого своего приезда хотел тебе сказать, что нельзя русско- му народу идти против царя, он на то и пра- витель, чтобы ему подчиняться. Ты случаем не примкнул к тем, которые вышли против нового правителя?
- Откуда ты, отец, знаешь про восстание де- кабристов? – поразился Иван, который не был участником «Северного тайного общества», ко- торое возглавило восстание, но идеи своих то- варищей из Московского лейб гвардии пол- ка поддерживал и разделял, и лишь благодаря счастливому случаю избежал наказания за свое присутствие на Сенатской площади.
- Да знаю, по дороге люди добрые просвети- ли. Говорят, вышли на эту площадь офицеры, мол, не нужен больше царь, сами будем страной управлять. Нельзя так, без царя русскому наро- ду никак нельзя. Не балуй так что. Понял?
- Понял, отец! – засмеялся Иван и крепко об- нял, не по – стариковский крепкие плечи отца.
Степан отчетливо понимал, что больше не уви- дит сына, но был очень спокоен и совсем не был склонен поддаваться свойственной старикам сентиментальности. Видимо, он убедился в том, что продолжатель его рода крепко стоит на но- гах, имеет свое место в обществе и не нуждается в чьей-либо помощи и поддержке и он, Степан Тельцов, вольный казак, преданный однажды данному слову, может вернуться туда, где про- жил он немалую часть своей жизни, туда, где его любили и ждали. Он был спокоен еще и потому, что твердо знал – не исчезнет теперь его фами- лия, доставшаяся ему от достойных предков, и будут на Руси жить Тельцовы и будут они людь- ми верными принципам справедливости, чести и достоинства.
Улыбнулся наконец старик, обнял в ответ сына и тихонько прошептал ему в самое ухо:
- Был ты там, я знаю что был, не обмануть тебе меня. Береги свою честь, не подводи лю- дей. Тельцовы всегда были людьми слова, так что береги чистоту нашего рода.
Долго еще стояли рядом, плечо к плечу, сын и отец, не говорили они больше, а лишь смотрели на почерневшее небо, на котором одна за дру- гой зажигались яркие, зовущие куда-то вдаль, загадочно мерцающие звезды.
* * *
Екатерина грустно вздохнула, вспоминая лю- бимого ею человека, и открыла книгу. Чтение увлекло ее, услышав голос Ансара, она с трудом
оторвалась от мира удивительно гармоничных стихов.
- Что ты читаешь? – на прекрасном русском обратился к ней муж.
- Помнишь? Пушкин, - дядя Степан привез, я тебе показывала. Екатерина протянула мужу небольшую книгу в голубом переплете.
- Да, помню, - ответил Ансар, присаживаясь рядом с супругой.
- Смотри, какие слова, - Екатерина открыла сборник и, пролистав несколько страниц, нашла нужную.
«Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут – и свобода Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут».
- О чем это он? – задумчиво спросил Анет.
В России было восстание против нового Импе- ратора. Молодые офицеры хотели не допустить его на престол, свергнуть монархию.
Ансар замолчал, погрузившись в какие-то свои нахлынувшие мысли и затем пристально посмотрев на жену, спросил:
- Они недовольны царем?
- Я бы сказала, что они не столько были имен- но против него, они считали, что монархия, как система управления страной, больше не отвечает интересам общества. Они хотели, чтобы новая, более прогрессивная, с их точки зрения, модель управления была бы принята в стране.
- А как они себе это представляли – руково- дить страной без вождя?
- Вождь, лидер страны должен быть, но изби- рать его должен народ на определенный срок, в
течении которого люди должны убедиться, что не ошиблись с выбором.
- Это правильно, народ должен избирать себе достойного правителя и тот обязан служить ин- тересам своей страны, во благо людей. Иначе само понятие власти теряет смысл. Наверное, власть расправилась с этими людьми?
- Да, восстание было жестоко подавлено. Люди были казнены и отправлены в ссылки.
- Борьба за власть – это свойственно людям и отдать уже имеющуюся – это очень трудно, почти невозможно. Для этого, для понимания того, что править теперь должен не ты, потому что правление пришло тебе просто по родству, а народ имеет право избирать себе власть, надо быть Великим Человеком. Видимо, новый Импе- ратор России просто обыкновенный человек, не лишенный тех черт характера, которые не по- зволяют ему стать выше своего низменного же- лания сохранить власть любой ценой.
Екатерина посмотрела на мужа и, улыбнув- шись, сказала:
- Ты правда думаешь, что могут быть на све- те люди, способные отказаться от власти просто потому что это справедливо? Ты веришь в это?
- Да, я не только верю, но и знаю, что есть такие люди.
- Кем же надо быть, чтобы быть способным на это?
- Я думаю, что самое главное – это умение побороть свою страсть, требующую удовлетво- рения своих инстинктов, в том числе желание править, руководить. Желание власти не в силу того, что ты будешь правя людьми способным принести пользу народу, а просто из желания удовлетворить свое Эго, свои личные желания.
В степи всегда правитель - хан, был избираем народом и служил ему, не имея при этом своего личного имущества. Правда, привилегией стать ханом владели только прямые потомки Чингиз Хана, чего впрочем, наш народ никогда не оспа- ривал.
Примером отношения к власти для всех на- родов, во все времена может быть речь великого Абу Бакра (да возлюбит его Аллах), произнесен- ная им при вступлении на престол второго ха- лифа Арабского государства. Вот эти удивитель- ные слова:
«Мне дана власть над вами, но я не лучший среди вас. Если я буду творить благое дело, то помогайте мне, а если дурное – поправляйте меня. Истина состоит в верности, а ложь в пре- дательстве. Слабый среди вас будет сильным в глазах моих, пока я по воле Аллаха, смогу защи- щать его права, а сильный среди вас будет сла- бым в глазах моих, пока я не добьюсь от него справедливости. Если народ отказывается сра- жаться на пути Аллаха, то Аллах карает его ли- шением милости Своей. Грешит лишь небольшая часть народа, но Аллах приносит бедствие всем. Подчиняйтесь мне, пока я покорен Аллаху и Его посланнику, а если я ослушаюсь их, то и вы не должны подчиняться мне. Поднимайтесь на мо- литву. И да пребудет с вами милость Аллаха».
* * *
Екатерина и Ансар вели этот интересный ди- алог, находясь в просторной юрте, пол которой был застлан мягким ворсистым ковром. Стены были увешанны различными украшениями из
выделанной кожи, инкрустированными серебря- ными вставками. Одетая в длинное, цвета высо- кого неба, платье из мягкой хлопчатобумажной ткани, с воротником – стойкой, отделанной бе- лой парчой, поверх которого был накинут синий камзол с белыми кожаными узорами, Екатери- на, пользуясь тем, что они были одни с мужем, распустила длинные волосы и сидела у низкого круглого стола, слегка откинувшись на стоящий сзади сундук. Она была ослепительно красива. Годы, казалось, не берут ее. Большие голубые глаза смотрели на мир также ясно и приветли- во, как и много лет назад. Тонкий нос, с едва заметной горбинкой, нежные полные губы. Чет- кий овал лица подчеркивался выдающимися скулами, которые говорили о несомненном вли- янии на облик этой женщины крови ее далеких восточных предков. Грациозный изгиб высокой шеи, ровная спина, нежные руки и гибкий стан, делали Екатерину похожей на статую, которая могла бы украсить собою самые высокие при- сутственные места.
Оторвавшись от своих размышлений о фор- мах власти, Ансар взглянул на жену и неволь- но залюбовался ею, не в силах оторвать взгля- да от любимой женщины. Увидев перед собой статную, уверенную в себе и довольную жизнью женщину, он вдруг вспомнил тот момент, когда он впервые увидел ее среди пылающего городка, вспомнил ее дерзкий взгляд и решительность, с которой она защищала себя, не желая сдаться на милость судьбы.
Сколько прошло лет? Всю свою жизнь она по- святила ему, отдавшись навсегда потоку стре- мительной любви, который захватив ее однаж- ды, увлек навсегда.
Поправив длинный стеганый халат, Ансар стремительно, как это могут делать очень силь- ные люди, встал и протянул руки Екатерине.
- Любимая! Я редко так к тебе обращаюсь, но ты ведь знаешь, что вся моя жизнь – это ты.
Екатерина удивленно посмотрела на мужа, протянула ему свои руки и притянутая им, так- же легко встала рядом с ним.
- Что с тобой, милый? Ты становишься сенти- ментальным, неужели стареешь? – мягко улыб- нулась она, внимательно всматриваясь в суро- вое лицо мужа. С годами Ансар, не прибавив в весе, стал как будто вылит из камня. Густая с проседью борода, могучая шея, огромные плечи и сильные нежные руки. Как будто девочка на первом свидании, Екатерина тяжело задышав, прильнула к мужу.
- Не говори ничего. Не нужно, - она поднесла свою мягкую руку к его рту и бережно прикрыла его.
- Молчи…
Он молчал. Просто стоял, пораженный на- хлынувшим чувством любви и благодарности к этому самому родному и близкому человеку на свете.
Сколько раз говорили ему вокруг, что такому человеку, как он, не подобает жить с одной же- ной и пора уже было взять молодую, чтобы ро- дила она ему еще детей и была бы поддержкой в жизни. Однако, Ансар не смог позволить себе даже и заговорить об этом с женой, хотя зная ее отношение к обычаям и порядкам, устоявшимся в степи, зная ее искренность в Исламе, разреша- ющем и даже поддерживающем многоженство, он был убежден, что обратись он к ней с таким вопросом, она поддержит его и даст свое согла-
сие. Слишком сильна была его любовь к Екате- рине и разделить ее с кем-либо, он не мог, а лю- бить дважды было не в его принципах.
* * *
Когда пришло известие о том, что скоро в аул Ансар Бия приедет делегация во главе с самим генерал-губернатором, местные ново- явленные чиновники заволновались не на шут- ку. Мстительный письмоводитель не преминул возможностью донести волостному правителю о неблаговидном поведении Ансара, красочно расписывая то, как он отказался подчиниться требованию центра о прибытии для встречи.
Суетясь и волнуясь, он торопливо рассказывал о подробностях той встречи своему начальнику. Грузный, краснолицый волостной усердно со- пел, стараясь вникнуть в суть письма, лежащего перед ним, в котором уездное начальство рас- писывало, как подобает встретить руководителя такого ранга, как генерал-губернатор, и парал- лельно пытался слушать надоедливого подчинен- ного. Сам волостной не мог до конца предста- вить себе, что могло заставить такую важную фигуру, которая, как говорят, вхожа к самому
«белому царю», прибыть сюда, в дальнюю степь и тем более желать встретиться с этим против- ным Ансар Бием.
- Откуда он может знать про него? Наверное, правда то, о чем говорят в степи, что русская жена Ансара, дочка большого человека. Но она уже давно стала казашкой, приняла Ислам. За- чем она им? А может дело не в ней, а в самом Ан- саре? Ведь всем известно, что тот был близок к
самому Великому Хану, а его непутевому сыну и вообще был советником. Тогда зачем он им, рус- ским? А не хотят ли они его назначить на какую
- нибудь должность? Неужели… Неужели…, - во- лостной еще больше засопел, еще больше поба- гровело его круглое лицо, он нервно прикрикнул на своего говорливого помощника и все вдруг отчетливо понял:
- Они хотят назначить его волостным, на его место. А его, несмотря на то, что он днем и но- чью работает на них, хотят уволить, просто вы- кинуть на улицу, - он все больше и больше рас- пылял себя, но вдруг подумал:
- Нет, чтобы назначить волостного, не нужен приезд такого крупного чиновника, как генерал
– губернатор. Неужели они хотят, чтобы Ансар Бий возглавил весь уезд? Тогда понятно все. И жена у него русская и образован он. Тогда все ясно. Но ведь он не поехал на встречу с генерал- губернатором, игнорировал ее. Ничего не понят- но.
Единственное, что отчетливо понял степной чиновник- это то, что сам генерал- губернатор всей казахской земли едет на встречу с Ансар Бием, и с этим уже ничего нельзя было сделать.
- Надо съездить и поговорить с ним раньше приезда русских, вдруг завтра он возглавит уезд и станет моим начальником, - довольный своими выводами и явно гордясь своим проницатель- ным умом, волостной грубо прервал трескотню письмоводителя и, к великому изумлению по- следнего велел седлать лошадей и готовиться к отбытию, в аул Ансар Бия.
* * *
Если бы кто-нибудь из знакомых или род- ственников, знавших Ричарда Мэздока по его жизни в Англии и службе в Индии, как офице- ра и инженера, увидели его теперь, увидели бы как он страстно и увлеченно занимается строи- тельством комплекса, состоящего из нескольких зданий для медресе и главного здания мечети, они, вероятно, были бы чрезвычайно удивлены той метаморфозе, которая произошла с ним. Даже внешне в нем невозможно было узнать прежнего человека. Высокий, импульсивный и энергичный, потемневший от загара, с густой окладистой бородой, вечно занятый делами че- ловек, был совсем не тем несколько чопорным и сдержанным англичанином. Теперь Ричард, казалось, забыл обо всем на свете, кроме строи- тельства. С раннего утра и до поздней ночи про- сиживал он над чертежами будущих зданий. Надо сказать, что приступая к работе, он был поражен тому, что почти все величественные здания и постройки в этих местах, а в основ- ном это были надгробные сооружения и мечети, конструкции которые он изучил, были построе- ны без предварительных расчетов и чертежей. Удивительно, что строя по наитию, исходя лишь из того опыта, который был передан им от учи- телей в процессе предыдущих строек, местные мастера удивительным, непостижимым уму образом, умудрялись соблюдать все необходи- мые пропорции и требования к строительству, не забывая даже учитывать то, что местность в этих краях была сейсмически опасная. Про- думанность архитектурно-планировочных ре- шений была исключительной. Будучи военным
инженером, Ричард помнил и гордился тем, что само слово «инженер» первоначально и означало профессию военного, и лишь затем распростра- нилось и в сферу гражданскую. Но то, что он увидел здесь, шокировало его и подвергло под сомнение все его инженерные мысли. Увиден- ные им огромные шаровые купола потрясли его. Система передачи нагрузки на стены, позво- ляющая сооружать такие безопорные конструк- ции должна была быть очень тонко просчитана, но все это делалось без расчетов. Используемый в строительстве саманный кирпич укреплялся вплетениями из конского волоса, и был спосо- бен выносить очень большую нагрузку. Инже- нер Мэздок был восхищен и очарован просты- ми, необразованными степными строителями. Слова Ансара о том, что самое главное в любом деле – это намерение и если человек делает что- либо во имя довольства Аллаха, то успех обеспе- чен, теперь приобрели для Ричарда новый и уже вполне понятный смысл. И строя во имя Аллаха, люди были уверены в своем успехе.
Теперь, изучив весь существующий опыт строительства в этом регионе, используя свои знания, он с энтузиазмом взялся за дело.
- Основное здание мечети будет окружено со всех сторон парком…, - Ричард начал объяснять свой замысел внимательно слушающей его Ра- химе.
Рахима… – все на свете меняется, меняются и люди, и если Ричард стал совсем другим челове- ком, то и она, грозная и воинственная амазонка превратилась в нежную, любящую и любимую женщину. Где эти бесшабашные скачки по степи в поисках справедливости и правды? Нашла ли она то, что искала? Видимо, да, нашла. Любовь,
вернее ее отсутствие делает человека безрассу- дным и толкает порой в ту сферу деятельности, которая никак не соответствует его сущности. Женщина воин и защитник попранной истины
– это логично или нет? Наверное, это все же пре- рогатива мужчин. И вот яркий луч любви озарил жизнь Рахимы и о, чудо, она стала тем, кем и должна стать в итоге любая женщина. Любить, поддерживать своего мужчину, рожать и вос- питывать детей, соблюдая тем самым гармонию живой природы, важным звеном которой и яв- ляется женщина в силу своей способности при- носить на эту землю себе подобных – это и есть назначение женщины на земле. Рахима была счастлива.
Ричард, почувствовав на себе внимательный взгляд Рахимы, взглянул в ее бездонные глаза и, поцеловав ее, он почувствовал глубокую при- знательность ей за то, что в минуты его глубо- кого душевного кризиса она была рядом и, не смиряясь с его отчаянием, до конца боролась за его спасение. И теперь, когда все его душевные муки остались позади, они вместе жили новой, великой мечтой, которую они познали от Ансара и Екатерины и разделили ее с ними – заложить основы нового общества, нравственно богатого народа и теперь они должны были сделать пер- вый шаг по направлению к духовной вершине, построить те здания, в которых новые люди бу- дущей страны познают секреты мироздания.
Приняв решение о том, что все драгоценно- сти, за которыми он приехал сюда, принадлежат этому народу и должны служить ради его блага, Ричард воспринял это как подарок Бога. Именно этот шаг явился первым и самым главным в его духовном искуплении. Он был бесконечно благо-
дарен Ансару, который ненавязчиво, тактично и убедительно, внушил ему идею о самоочище- нии и всепрощении.
- Бог прощает все, если будет на то его воля. Все зависит он намерения того, кто просит. Если цель ищущего искупления своих грехов просто в решении своих мирских проблем, то все стано- вится сомнительным и неопределенным. Но если человек искренне страдает от того, что он сделал и целью своих исканий ставит только искупле- ние нравственное, тогда на этом пути его ждет поддержка, если на то будет воля Бога, - учил Ансар поникшего было Ричарда. И долгими ча- сами продолжался диалог этих двух очень раз- ных людей. Ричард, проникшийся идеями буд- дизма и Ансар, идущий по пути шариата. Два человека, два пути. Много разного и противо- речащего друг другу. Единоверие, вера только в одного Бога и вера в учение, созданное простым смертным, Буддой. Как найти компромисс?
- Не надо его искать. Не в этом дело. Вера в Бога она живет в каждом человеке и сам Бог, он не на небесах или где-то еще, он в нас, и в тебе и во мне. И также он был и у Будды. Ведь ты пре- красно знаешь, что он сам никогда не возвели- чивал своего учения и запретил людям после его смерти сооружать статуи с его изображением. Он - то прекрасно знал, где источник его учения. Это потом, после его смерти люди сделали из его учения религию, обожествив его самого. Впро- чем, у меня нет цели - переубедить тебя. Это не моя миссия, это дело Бога, Аллаха! – Ансар в оче- редной раз показал Ричарду силу Веры.
Так, шаг за шагом шло возрождение Ричарда Мэздока, вместе с каждым кирпичиком, вложен- ным в стену возводимых им дворцов мудрости
и Веры, вместе с каждой улыбкой, рожденной от ощущения происходящего чего-то важного и нужного целому обществу, рождался новый, чи- стый и счастливый человек.
- Местные народные традиции найдут свое воплощение в архитектуре строящегося ком- плекса…, - продолжил он увлеченно, не замечая теперь, с какой любовью и воодушевлением смо- трит на него Рахима.
* * *
Ансар с удивлением смотрел на волостного, который подбирая самые вежливые, даже угод- ливые слова, обрекал их в такие витиеватые формы, что порою и сам, запутавшись в хитро- сплетениях своих мыслей, неловко замолкал, подыскивая новое нужное слово, которое помо- жет ему выбраться из словесного лабиринта, ко- торый он сам и соорудил.
Крупный, большеголовый, с оттопыренными красными ушами, он неловко ломал свои корот- кие, толстые пальцы, украшенные круглыми се- ребряными кольцами, стараясь высказать все, что скопилось в его душе. Он хотел сказать, что гордится тем, что в его волости живет такой че- ловек как Ансар Бий и он, волостной, приехал, чтобы поприветствовать его как старшего брата и спросить, нет ли чего – нибудь такого, чем бы мог он, простой чиновник, помочь легендарному Бию.
Ансар слегка усмехнулся, прервав длинную тираду угодливого правителя волости и, насмеш- ливо кашлянув, и лукаво взглянув тому прямо в глаза, тем окончательно сконфузив собеседни- ка, сказал:
- Приятно слышать, что новая власть забо- тится о людях, приятно. Если вы так будете от- носиться к народу, то непременно получите в ответ поддержку и благодарность. Но знаете ли вы нужды простого народа? Оказываете ли вы такое же внимание простым людям, которые действительно нуждаются в вашем внимании? Или только обложили их непомерным налогом и видите своей целью лишь выполнение плана по сбору этой подати со своих соплеменников? Угодить вышестоящему начальству – не эта ли задача беспокоит вас более, нежели думы о жиз- ни нашего многострадального народа? – говорил Ансар теперь уже без улыбки и сарказма, гово- рил просто, спокойно, не повышая голоса.
Волостной стал багроветь и вскоре стал похож на налитого яростью вожделения племенного быка. Громко хрустнул почти сломанный палец и он, не сдержав своего гнева, грубо прервал го- ворящего и выпалил:
- Я забочусь о нашем народе не меньше ва- шего! И не вам, уважаемый, попрекать меня в отсутствии желания облегчить участь народа! Денно и нощно я решаю все вопросы, касаю- щиеся жизни людей… Что касается начальства, так оно тоже занято заботами о устройстве на- шего края, – и тут он сообразил, что позволил себе прервать, возможно, своего начальника и в ужасе начал перебирать в голове возможные варианты выхода из этой неприятности.
Сидящий рядом с ним письмоводитель, кипя злобой и негодованием внутри, снаружи демон- стрировал покорность своему бастыку и уваже- ние к хозяину.
К счастью для волостного в этот момент в юрту внесли пыхтящий самовар и следом вошла
Екатерина. Увидев знаменитую русскую жену Ансара, волостной проворно вскочил и попытал- ся было поцеловать ее руку, но она деликатно отстранилась от этого бурного чувствоизлияния и обратилась к мужу:
- Можно ли прервать вашу милую беседу и угостить нашего высокого гостя чаем?
- Конечно, давайте перекусим, если наш гость не будет возражать.
Радостный волостной закивал головой и сняв, наконец, лисий треух, который он носил даже в уже теплые весенние дни, вытер огромной пя- терней мокрую голову.
Будучи по своей натуре человеком не робким, сильным физически и привыкшим к власти, во- лостной сегодня был не в своей тарелке от того, что пытался правдой и неправдой, но угодить Ансар Бию, это давалось ему неимоверным уси- лием и он был буквально изможден морально, да и физическое его состояние стало совершенно иным. Он устал, голова его сделалась тяжелой, будто свинцом залитая, она разрывалась на ча- сти. Тело пылало, внутренний жар стал невыно- сим. И в этот момент предложение выпить чаю стало для него спасением, он с благодарностью посмотрел на русскую жену хозяина.
Одетая в строгий серый халат, с головой, по- крытой ослепительно белым кимешеком (спе- циальной накидкой, применяемой замужними женщинами), Екатерина, сев возле мужа, при- нялась разливать душистый чай.
Выпив подряд несколько чашек, волостной вспотел еще больше, удобно возлежал он на пу- ховых подушках и расслабился, и это помогло ему прийти в себя, он успокоился.
- Чего это я так заволновался, как мальчиш- ка? Ну станет это Бий уездным начальником, ну и что? Я что, плохой волостной? Да у меня за спиной целый мой род, мои родственники. Я богат, я тоже знаменит и уважаем. Так чего это я распинаюсь перед этим чопорным Ансаром? Да кто он такой? Мудрец? Ха-ха-ха… Мудрец…,
- заговорил кто-то у него внутри, но наружу по- явились совсем другие слова:
- Какой отличный чай! Славная хозяйка! Спа- сибо вам за угощение.
Свежий куырдак ( блюдо из жареных бараньих внутренностей) и ароматный кумыс вовсе рас- слабили волостного. Выпив несколько больших деревянных пиалок крепкого кобыльего молока, слегка захмелев, он окончательно пришел в себя и, собрав всю волю в кулак, вспомнил вдруг, что он правитель огромной территории уже сегодня, а будет ли Ансар его начальником, это большой вопрос.
- Сам генерал-губернатор едем к нам. Так и сказали мне – едет, уважаемый, к вам! Не во все уезды приезжает такая птица, а вот к нам ре- шил приехать. Так что мы должны его достой- но встретить и оказать ему должное внимание и уважение.
- Уважение к гостю и гостеприимство никог- да не отнять у нашего народа. Мы будем рады встретить любого, кто придет к нам с добром, генерал ли это или простой письмоводитель, - ответил Ансар, улыбаясь и переводя взгляд на побагровевшего чиновника.
- Спасибо, спасибо, Ансар Бий, вся степь зна- ет вашу справедливость…, - начал лепетать тот и вскоре запнувшись и совсем растерявшись,
замолчал, уткнувшись лицом в чашку ароматно- го чая.
- Вы сказали, или вернее подумали, что я му- дрец, - так вот, хочу вам сказать, что мудрость у нас, у мусульман, только одна – это Коран, не так ли, - обратился он теперь к волостному, ко- торый пораженный тем, что собеседник сумел прочитать его мысли, глупо выпучил глаза, не замечая того, что на его толстые ноги льется чай из чашки, почти опрокинутой в ослабевших вдруг его руках.
* * *
- Весна в степи – явление удивительное и за- мечательное по своему воздействию на умы и тела людей, - размышлял Афанасий Петрович Луговской, генерал-губернатор новой, огромной по своим масштабам, губернии Российской Им- перии. Он удобно расположился в мягком крес- ле, которое было вынесено на балкон большого каменного дома на окраине степного городка, являвшегося уездным центром этого края. Мяг- кий плед, накинутый на ноги, и чашка горяче- го чая в руке, создавали тепло и уют. Отцветал урюк, который произрастал в этих краях во множестве и вместе с душистым запахом только что зацветших яблонь и груш создавался слад- коватый аромат, распространяемый в округе, легким теплым ветерком. Вдали, слегка затяну- тые причудливой формы облаками, виднелись покрытые снегом вершины гор.
Выросший на берегах Волги, Луговской не знал гор и не мог сказать, что их вид очень уж впечатлил его, но не отметить их монументаль- ности и величественности, он не мог.
- Впечатляет, - заметил он про себя и глотнул горячего чая.
Завтра ему предстояло осмотреть строитель- ство комплекса, состоящего из нескольких зда- ний, включая помещения для мечети, медресе, столовой и общежитий для воспитанников. Не- легко далось ему такое решение. Он, православ- ный руководитель, и подобает ли ему посещать подобные сооружения? Ответ был не очевиден и не прост. И как бы не хотел этого сам Афа- насий Петрович, но во имя истины надо было признать, что ему очень хотелось взглянуть на эту стройку, увидеть Екатерину Лодыгину и ее легендарного мужа. Почему?
Только наедине с собой мог Афанасий Лугов- ской ответить самому себе –вопросы религии остались для него наиважнейшими из всех его важных дел. И дабы понять это, нам необходимо взглянуть на биографию высокопоставленного Российского чиновника.
Родился Афанасий Луговской в семье крупно- го деятеля русской православной церкви – ар- хиерея Казанской епархии, Петра Луговского. С малых лет, как и было заведено в таких семьях, мальчика готовили к тому, что он должен был со временем заменить на этом высоком посту отца. Его отдали сначала в местную духовную семи- нарию, а затем по ее окончанию стал Афанасий слушателем Московской духовной академии. Все шло так, как и должно было быть. Но не вы- шло из него архиерея и совсем не по его вине.
В те годы положение православной церкви начало только поправлятьсяпосле притеснений, испытанных ею в годы правления Петра Перво- го. Тогда были закрыты множество мужских мо- настырей, национализировано их имущество,
и сама церковь из объекта священного покло- нения стала неким общественным институтом, который обязан был содействовать укреплению государственной власти. Священнослужители в глазах власти перестали быть людьми, заняты- ми делами духовными и высокими, от них тре- бовали безусловного содействия в деле управ- ления страной. Умный и проницательный Петр Луговской, заметив в сыне безусловный талант к познанию, его острый ум, усидчивость и же- лание учиться, решил, что в данных условиях тому лучше отдалиться от церкви и пойти на государственную службу. Тем более в это вре- мя наметился дефицит кадров в системе госу- дарственного управления, вызванный тем, что дворяне, призванные составить основу чинов- ничьей рати, стали стараться избегать таковой службы, считая ее не самым лучшим занятием для себя и своих отпрысков. И тогда появились изменения в соответствующих законах, разре- шающих доступ на государеву службу сначала детей мещан и священнослужителей, а затем и крестьянские дети смогли претендовать на са- мые низкие должности в системе государствен- ной власти.
Оставив по настоянию отца учебу в Акаде- мии, Афанасий устраивается на государствен- ную работу в качестве копииста, канцелярско- го служащего. Благодаря своим способностям он быстро делает карьеру, но отсутствие обра- зования делает невозможным преодоление сле- дующих вершин и приходится прервать вос- хождение для учебы в Казанском Университете. Блестяще его закончив, Афанасий поступает на службу в Министерство Иностранных дел, где он совершает удивительный и стремительный ка-
рьерный взлет. Начав с ранга титулярного со- ветника, в кротчайшие сроки он проходит через ранги титулярного и коллежского регистраторов и становится коллежским советником. Впереди лишь самые высокие титулы и ранги.
И вот, когда встал вопрос о претенденте на должность генерал-губернатора вновь создан- ной губернии, кандидатура Афанасия Луговско- го прошла как-то сама собой, как будто так и было задумано. Конечно, без одобрения и согла- сия всесильного тогда Юдовского, который при- вечал и поддерживал молодого коллегу, не обо- шлось.
Вместе с должностью получил Афанасий Лу- говской и титул тайного советника и стал теперь относиться к самой верхушке в иерархии госу- дарственного управления.
Вместе с тем, в самые свои лучшие време- на не забывал Луговской о Боге. Проснувшись утром, он прежде всяких дел совершал крестное знамение и произносил молитву. Не забывал он о вечерних обращениях к Создателю.
Как должен относиться истинный христиа- нин к мусульманам? Вопрос сложный и неодно- значный. Конечно, как человек образованный, умный и проницательный, Луговской избегал в этом вопросе двух крайностей. Во- первых, он поддерживал мнения некоторых православных ученых о том, что мусульманство и христиан- ство по сути своей есть одна и та же религия, за исключением отношения представителей этих двух концессий к Пророкам – Иисусу и Мухам- маду (да возлюбит его Аллах и приветствует). Во-вторых, он категорически не принимал той версии, по которой мусульманский Пророк был на самом деле таковым, а был согласен с тем,
что он исказил христианское учение и сам вы- думал текст Корана - святой книги мусульман.
Афанасий Луговской был глубоко убежден, что и христиане и мусульмане молятся одному Богу, ведь те и другие во главу своих учений ставят единоверие, считая многобожие самым страшным, не прощаемым грехом. Основные различия в теории вероубеждений, связанные с неприятием мусульманами идеи трех ипостасей Бога и принятие Христа, просто как Пророка, но никак, как Бога и его сына, и неприятие хри- стианами пророческой миссии Мухаммада (да возлюбит его Аллах и приветствует), считал Лу- говской лишь вопросами теории религии, а суть их он считал общей. Он был убежден – лишив казахов Ислама, можно коренным образом изме- нить их мировоззрение. Ведь приняла когда-то часть степных народов веру Христову, значит, идеи христианства могут опять найти место в сердцах степняков. Да и вариант, когда поко- ряемый народ стал бы безбожным, тоже рассма- тривался Луговским, как вполне приемлемый с точки зрения его управляемости.
Вот такие не простые, а иногда и противо- речивые суждения занимали сегодня голову генерал-губернатора.
Выпив последнюю каплю загустевшего до черноты чаю, Афанасий Петрович встал и, по- ложив плед на спинку кресла, обратился к свое- му помощнику:
- Выезжаем завтра с утра пораньше, готовь- тесь,
* * *
В мире нет ничего, что происходило бы слу- чайно. Великая тайна мироздания непостижи- ма уму людей. Тогда можем ли мы хотя бы по- пытаться предположить, для чего Всевышний свел в одном месте таких разных, непохожих друг на друга не только внешне, но и по-своему внутреннему миру, людей? Людей, пришедших сюда по разным дорогам, но все же пришедшим в одно и то же место.
Екатерина Лодыгина, девочкой жившая на берегах Невы, пройдя сквозь сложнейшие жиз- ненные перипетии, ставшей затем любящей и любимой женщиной здесь, в далеком степном краю. Ребенок, вовлеченный в дела взрослых, обиженная, потерявшая родителей, она нашла в себе силы и разум, чтобы оставив естественное желание вернуться домой, отправиться в неиз- вестность, дабы спасти незнакомого человека, правителя людей, причинивших ей боль.
Ансар Бий, превратившийся из бесшабаш- ного воина в рассудительного и авторитетного Бия, пройдя через увлекательные уроки жизни и мудрости. Сила, отвага, доблесть не всегда со- ратники мести, не всегда правду можно дока- зать мечом. Слово, желание понять даже самого крайнего твоего оппонента, порой выше удали и смелости, и опять же разум, дарованный всем людям в качестве самого бесценного подарка Бога, должен определять поступки человека. Не- легкои не сразу пришел Ансар к таким поняти- ям, не сразу, не в один день стал он тем, у кого ищут Истину. Но он пришел к этой самой глав- ной своей победе – победе над собой.
Афанасий Луговской, не ставший священни- ком, но достигший самых высот чиновничьей иерархии Российской Империи, сумевшим со- хранить в себе божью искорку.Покорить свобо- долюбивый народ, заставить его жить по чужим правилам и законам, есть ли более печальная за- дача у человека. И сможет ли он, выполняя не- легкий долг перед своей Родиной, сохранить по- нятия о справедливости, чести и благоразумии, станет ли для него милосердие и сострадание понятиями, определяющими его поступки?
Ричард Мэздок, вернувшийся в степь, чтобы завладеть огромным кладом и теперь, искренне и с радостью тратящий столь вожделенное бо- гатство на дороге духовного развития чужого, казалось бы, народа. А ведь впервые он пришел сюда, к этим людям, как недоброжелатель, скры- тый и опасный враг. Он убивал, считая, что он прав, он желал достатка, не сомневаясь, что это правое дело. Но что произошло с ним, почему сегодня нет того Ричарда, который желал только одного – богатства?
Волостной, долгие годы живший себе не зная забот и хлопот, вкусно кушая и сладко засыпая, он считал, что это и есть его мечта. И вдруг все изменилось. Вынужденный приспосабливаться к новой, чужой, гнетущей силе ради того, чтобы сохранить нежданно - негаданно свалившуюся в руки власть. И ради нее он готов пойти на все
– на унижения и подхалимство, на предатель- ство и подлость.
Рахима, степная бесстрашная амазонка, ко- торую Любовь вернула на ее истинное место в жизни. Поиск справедливости, защита страж- дущих – это великая миссия, но оказалось, что
Любовь выше этих понятий. Да, с Любовью не сравнится ничто на свете.
Письмоводитель, никчемная душонка кото- рого никак не могла смириться с тем, что так лелеемая им должность в волостном управлении оказалась ничем, по сравнению с внутренней силой простого, не имеющегося, казалось, вла- сти человека.
* * *
День стоял по-летнему теплый и ясный. Про- гретый воздух создавал легкое марево, поднима- емое от испарений влажной еще земли. Радост- ные, возбужденные, видимо, от предчувствия скорого лета, степные птицы кружили вокруг площадки строительства, как будто тщательно наблюдая за тем, чтобы все происходило так, как это задумали Ансар бий и Ричард Мэздок, которые сейчас стояли возле группы строителей и что-то оживленно с ними обсуждали.
Волостной в сопровождении своего неизмен- ного спутника – письмоводителя, стояли чуть в стороне и с напряженными лицами всматрива- лись вдаль. С минуты на минуты должны были показаться высокие гости – генерал-губернатор Восточно Сибирского губернаторства и сопрово- ждающие его лица, в лице руководства уезда и высокие казачьи чины – предводители местных вооруженных сил.
Черная карета с высоким чиновником, запря- женная тройкой вороных, мягко покачивалась из стороны в сторону на пружинящих рессорах, слегка поскрипывая при этом. Рослые, как на подбор, казаки со вскинутыми пиками, окружа- ли вельможного правителя. Афанасий Петрович
Луговской ехал один, он задумчиво смотрел на незатейливый степной ландшафт и на бравого казака, с лихо закрученными усами и торчав- шим из-под папахи, черным чубом. Мощный торс, руки, словно отлитые из чугуна, толстые длинные пальцы, сжимающие древко тяжелого копья.
- Богатырь, - подумал про себя Луговской и сладко зевнул, утомленный долгой дорогой, де- ликатно при этом прикрывая раскрытый рот мясистым кулаком.
Когда карета в последний раз скрипнув, при- тормозила у самого края строящихся зданий и шустрый казак, открыв ее дверь, протянул руку выходящему из нее пассажиру, волостной хо- тел было броситься на землю и сделать земной поклон небожителю, но вовремя подоспевшая охрана, оттеснила его, отодвинув взволнованно- го, раскрасневшегося толстяка в сторону.
Выстроившиеся в две шеренги казаки об- разовали своеобразный коридор и генерал- гу- бернатор, в сопровождении казачьего атамана, двинулся прямо к стройке.
Ансар Бий, Екатерина, Ричард и Рахима под- жидали гостей возле почти достроенной мечети. Высокий купол ее был только недавно завершен, еще не был он покрыт блестящей глазурованной плиткой и смотрелся просто грандиозным, се- рым шарообразным сводом над высокими сте- нами.
Войдя в помещение, Афанасий Петрович об- ратил внимание на стоящую на самом входе полку, на которой стояло несколько пар обуви. Пол был застлан серым ворсистым покрытием. Оглядевшись, генерал увидел, что в середине зала на разостланных ярких коврах стояла груп-
па людей. Они были без обуви. Замешкавшись, Афанасий Петрович остановился и взглянул на стоящего чуть впереди всех, высокого, широко- плечего мужчину в длинном стеганом халате и зеленой тюбетейке на крупной бритой голове. Проницательный взгляд, прямой, чуть с горбин- кой нос, упрямо поджатые губы. Светлое лицо, окаймлено черной с сединой бородой. Стоял он, сложив массивные руки на животе. Губы его чуть вздрогнули в приветливой улыбке.
Отведя взгляд, Луговской поднял голову и взглянул на огромный купол. Ощущение боль- шого пространства над собой придало ему не- которую возвышенность чувств и обстановка вокруг показалась ему очень торжественной и величавой. Он сделал шаг вперед, но что-то не- объяснимое остановило его. Инстинктивно он повернулся вправо и увидел на стене витиева- тую надпись на арабском языке, сделанную тон- кими пластинками из черного мрамора. Лугов- ской, учась в духовной академии, не раз видел фотографии мечетей, но никогда в них не был, но теперь он вспомнил, что так пишется слово
«Аллах», что в переводе с арабского означает Бог. Афанасий Петрович замер в нерешительности. Все это заняло всего несколько минут, но ему по- казалось, что он уже целую вечность входит в эту недостроенную мечеть.
- «Бог», именно это написано здесь, - мелькну- ло у него в голове и в сердце что-то сжалось и натужно застонало, создавая неимоверное на- пряжение во всем теле.
Генерал-губернатор наклонился и ловко снял с себя сапоги, прежде чем услужливый казачок успел подбежать к нему, чтобы помочь.
- Не надо, любезный, я сам, - остановил он по- следнего, схватившего было его сапоги, и отнес их на стоящую рядом полку. Затем он повернул- ся к черной надписи, перекрестился и низко по- клонился в сторону стены, на которой было на- писано – « Аллах».
Постояв немного в этом месте, он двинулся в сторону ожидающих его людей. Следовавшие за ним люди были вынуждены последовать приме- ру высокого гостя и тоже сняли обувь.
* * *
В просторной юрте было тепло, сквозь отвер- стие на потолке проникали яркие солнечные лучи и свежий степной воздух. Вот уже почти два часа беседовали Ансар и Афанасий, снача- ла разговор велся в официальной, сдержанной манере и касался в основном общего положения в обществе. Собеседники имели прямо противо- положные взгляды на происходящие в степи со- бытия. Генерал-губернатор, считающий, что по- степенный переход кочевого народа на оседлый образ жизни принесет в общество блага циви- лизации и прогресса, внедрение передовых тех- нологий в сельском хозяйстве и развитие про- мышленности принесет казахам новый, более удобный уклад жизни. Считая ханскую систему правления пережитком прошлого, он говорил о том, что новая система власти создаст для на- рода новые возможности участия в управлении своей страной. Когда разговор коснулся этой темы, Афанасий Петрович намекнул на свою главную цель визита.
- Когда избранные самим народом лучшие люди степи будут управлять ею, тогда каждый человек будет заинтересован в том, чтобы толь- ко самые достойные люди были бы представле- ны в системе государственного аппарата. На- пример, вы, Ансар, имея огромный авторитет среди ваших соплеменников, могли бы стать именно той фигурой, которая объединит народ и станет опорой для нас, - сказав это опытный и умный человек, Луговской не стал с первого раза акцентировать внимание собеседника на главном вопросе, давая тому некоторое время для его обдумывания.
Ансар Бий уловил незначительное изменение интонаций в голосе гостя при произношении этих фраз и понял, в чем заключается главная цель визита в степь столь высокой политической фигуры.
Выждав короткую паузу, и при этом осторож- но наблюдая за собеседником, стараясь уловить в его облике хотя бы малейшие намеки, говоря- щие о его реакции на услышанное, Луговской продолжил, отметив при этом, что ни один му- скул не шелохнулся на лице и теле Ансар Бия, не появилась предательская испарина, не стал он делать ненужных движений руками и не уча- стилось его дыхание.
Но прежде у него мелькнула мысль:
«Неужели ему безразлично мое, практически озвученное, предложение?»
- Войдя официально в состав Российской Им- перии, ваш народ будет защищен от набегов не- спокойных соседей, наша армия сильна и много- численна. Для ваших детей мы построим школы, станет доступным медицинское обслуживание для простых людей. Разве это не благо для на-
рода? – Луговской замолчал и, дотянувшись до большой деревянной пиалы, наполненной кумы- сом, отпил из нее.
Ансар долго молчал, давая собеседнику насла- диться вкусом свежего кобыльего молока, на- полненного вкусом ароматных степных трав.
- Может ли быть благом то, что навязано на- роду. Может ли принести человеку радость то, чего он не хотел, даже если это очень полезно и правильно на взгляд тех, кто это навязывает. Вы убеждены, что то, что есть добро для вас, должно быть таковым и для нас. Но так ли это? Вы уверены, что казахи хотят жить в каменных домах и оставить кочевки? Приемлема для нас ваша система обучения? Сегодня в степи все население умеет писать и читать, этому их учат с детства в медресе и мечетях. Испокон веков мы сами могли оберегать наш покой, никто из наших соседей не мог безнаказанно беспокоить нас. Наши предки зачастую сами помогали тем, с кем имели хорошие отношения, например, при нашествии на ваши земли крестоносцев католи- ческой церкви, разве не тюрки – наши предки, стали вашими главными союзниками в борьбе с ними?
Наступила тишина. Стало слышно, как борет- ся за жизнь муха, попавшая в искусно сплетен- ную под самым шаныраком сеть паутины.
- Мы стараемся не применять силу. Потом вспомните, что ваши предки сами добровольно присоединились к Российской Империи, ишя за- щиту от постоянных набегов врагов, - нарушил неловкую паузу генерал.
- Вы же образованный человек, Афанасий Пе- трович, и знаете, как все было на самом деле. Вы наверняка понимаете, что этот миф о добро-
вольном присоединении - это просто удобная от- говорка, помогающая придать колонизации не- зависимой страны видимость законности.
Луговской вспылил:
- Что вы себе позволяете, о какой колониза- ции вы говорите? Речь идет об установлении порядка на территории Российской Империи, и только!
Ансар Бий промолчал. Глупо спорить тогда, когда оба собеседника знают истину, но одно- му из них в данный момент невозможно ее при- знать.
- Вот вы строите мечеть и медресе. Будь мы колонизаторами, как вы изволили выразиться, разве позволили бы мы это? А ведь мы вам не запрещаем. Так о каком, извините, насилии мо- жет идти речь? – Луговской наконец взял себя в руки и продолжил в несколько примирительном тоне.
- Ваша жена русская, в ваших детях течет славянская кровь. Неужели вы так против того, чтобы наши два народа стали навеки едины?
Поняв, что собеседник сумел взять себя в руки и теперь может контролировать эмоции, Ансар ответил:
- Единство – это лучшее, что может быть в отношениях между людьми, между народами. Любой может сломать пруток, но если связать вместе сто прутков, то их невозможно будет перерубить топором – это старая истина, и она верна всегда. Но разве о единстве идет речь сейчас, когда вы строите на пути наших коче- вок воинские укрепления и не разрешаете нам пройти на те пастбища, на которых пасли скот наши предки столетиями. Я понимаю, что коче- вой образ жизни не вечен, но позвольте нам са-
мим решить, как и когда нам его изменить. Я за братский союз между нашими народами, но не могу принять дружбу с братом, который крепко схватил тебя за шиворот.
- Иногда надо сделать больно, чтобы завтра было лучше. Порой, чтобы выжить, надо отрезать загнивший палец. Все эти пережитки прошлого нам предстоит отбросить вместе, и мы пришли чтобы помочь вам. И если мы будем вместе, все преобразования в степи пройдут легко, народ поймет, что все идет к лучшему. И такие люди, как вы, должны понять это и повести простой народ вперед, на пути прогресса и процветания. Казахи станут достойными членами огромной страны, они будут просвещенными и образован- ными людьми, они будут счастливы.
- Нельзя прийти в дом, отобрать у людей то, что принадлежит им, объясняя это тем, что так им будет лучше. Надо у них спросить, хотят ли они этого. Что касается того, чем мы сегодня за- нимаемся – строим центр духовного развития нашего народа, то наверное, вы знаете, что без религии народ обречен на деградацию и выми- рание. Запретить нам строить мечеть и медресе? Вы прекрасно понимаете, что это невозможно!
- Почему? Отдам сейчас приказ и все! Завтра все будет остановлено!
- Нет! Вы не сможете остановить то, что дела- ется ради Аллаха! Это не в ваших силах. Да вы можете на некоторое время его приостановить, это вы можете, но придет время и то, что должно быть построено, будет стоять там, где это предо- пределено. Вы же человек верующий, я сегодня в этом убедился.
- Да, я как истинно русский человек, почитаю Христа, создателя нашего. Я верую, я крещен.
- Вы считаете Иисуса Богом?
- Не я считаю, он и есть Бог!
- А указано ли где-то в Библии, что Иисус Хри- стос есть Бог?
Луговской промолчал,он знал, что такого утверждения в священных книгах нет.
- Тогда я вам процитирую слова Бога из Ко- рана, последнего послания Создателя всего су- щего:
«Вот сказал Аллах: «О Иса (Иисус), сын Марьям (Марии)! Говорил ли ты людям: «Примите меня и мою мать двумя богами наряду с Аллахом»? Он сказал:
«Пречист Ты! Как я мог сказать то, на что я не имею права? Если бы я сказал такое, Ты знал бы об этом. Ты знаешь то, что у меня в душе, а я не знаю того, что у Тебя в Душе. Воистину, Ты – Ведающий сокровенное». Это сто шестнадцатый аят, пятой суры Корана.
Кроме того, позвольте вам напомнить, что Ии- сус упоминается в Коране в превосходных сте- пенях в пятнадцати сурах, в девяноста трех ая- тах. Исходя из этого и формируется убеждение мусульман о нем, как о Великом Пророке, под- черкивается его отличие от других пророков, поскольку он был рожден от Девы.
«Он (Архангел Джабриил (Гавриил) сказал:
«Воистину, я послан твоим Господом, чтобы даровать тебе чистого мальчика». Она (Мария) сказала: «Как у меня может быть мальчик, если меня не касался мужчина, и я не была блудни- цей?» Но он не был первым человеком, рожден- ным без отца, первым был Адам. И если следо- вать логике тех, кто считает, что рожденный без отца – это Бог, то тогда и Адам должен был бы быть им. Но ведь это не так, - Ансар замолчал и
внимательно посмотрел на своего сегодняшнего высокого гостя, который несколько утомленный после дальней дороги и продолжительного осмо- тра строительства, удобно возлежал на больших пуховых подушках. Холодок от прикосновения к их шелковым наволочкам приятно охлаждал и Луговской неторопливо водил ладонью по глад- кой поверхности.
- Неужели все мусульмане приветствуют Ии- суса?
- Для нас он Великий Пророк, принесший на землю священную книгу – послание Бога чело- вечеству.
Луговской замолчал, в голове его завертелись новые, доселе не приходившие ему мысли:
- Как же так? Христиане напрочь отрицают Мухаммада, а мусульмане восхваляют Иисусаи столько места отвели ему в своей священной книге?
- А где доказательства того, что ваш Пророк Мухаммад получил Коран от Аллаха, а не сам его придумал, вернее, исказил Евангелие, создав новое учение?
- Мы их не ищем. Мы свято верим в то, что священный Коран это слово Аллаха. И на этой вере и зиждется Ислам. Признание того, что нет Бога, кроме Аллаха и Мухаммад (да возлюбит его Аллах и приветствует) есть его Пророк – это основа нашей веры. Тот, кто не верит в это или имеет в сердце некоторые сомнения по этому поводу, тот не может считать себя мусульма- нином. Но большие наши ученые, имеющие до- статочные знания о Коране, которые позволяют им рассуждать о смысле текстов Корана, могут привести множество примеров, которые дока- зывают то, что за много веков до наших дней
в Священной книге изложены такие факты, о которых в то время ни один из людей знать не мог. Поверьте, их множество.
- Вы же знаете жизнь Христа. В возрасте трид- цати трех лет он появился в Иерусалиме и начал проповедовать. Верные ученики, следуя за ним, записывали каждое его слово, и впоследствии их записи стали основой вероубеждения христиан- ства. Вернее, не все Евангелия нашли свое место в созданной через почти двести лет после смер- ти Иисуса религии, а лишь те, которые были ото- браны людьми. Император Рима, Константин, ищя идею, которая могла бы объединить обще- ство, пришел к заключению, что таковой мо- жет стать учение Христа. А сам Иисус посвятил свою жизнь только проповедям, демонстрации данных ему Богом великих способностей, таких, как например, способности оживлять умерших, ради того, чтобы призвать народ к единобожию. Но основы религии были заложены на основе ча- сти его учений гораздо позже.
Мухаммад (да возлюбит его Аллах и привет- ствует) не только донес до людей последнее слово Аллаха, но он сам создал первое государство му- сульман. Он обратил в новую религии, в едино- божие более ста тысяч человек, ранее верующих в идолов многобожников. И в своем последнем обращении к своим последователям он призвал их к распространению веры по всему миру, и те, последовав его призыву, ушли из родных мест, разнеся слово Аллаха по всей планете. Всего лишь десять тысяч человек остались на родине, остальные покинули родные края и до своих по- следних дней жили на чужбине, распространяя Ислам.
Афанасий Петрович приподнялся и сел поу- добнее. Прошло много времени с того момента, когда они остались одни в юрте. Как то само со- бой получилось так, что окружающие их люди вдруг поняли, что этим двум людям есть о чем поговорить наедине.
Он многое переосмыслил за это время. Чело- век острого и пытливого ума, он не мог просто так отбросить то, что услышал сегодня, но бу- дучи убежденным христианином и крупным чиновником Российской империи, он не мог в одночасье круто изменить свои взгляды.
До самого вечера шла беседа двух совсем не- похожих, имеющих разные, порой диаметрально противоположные взгляды людей. Когда совсем стемнело, прибывшие гости отбыли в направле- нии уездного городка.
* * *
Письмоводитель старался понять, о чем гово- рит волостной. Тот имел привычку, рассуждая о каких - то вещах про себя, внезапно обращаться к своему подчиненному так, как будто тот умел читать его мысли:
- И что он сказал тогда в ответ? –сказал во- лостной, после долго молчания и пристально по- смотрел на младшего чиновника.
Тот, стараясь не показаться в глазах началь- ника тупицей, не способным схватывать все на лету, начал лихорадочно соображать, о чем же может идти речь. Не смея спросить:
- Кто? – он сначала неловко засмеялся и затем вдруг залепетал:
- Да-а, наверное, да-а…
Волостной с удивлением посмотрел на под- чиненного и опять углубился в свои мысли. Он вспоминал итоги только что закончившегося со- брания, на котором были подведены итоги визи- та в уезд и его волость столь крупной фигуры как генерал – губернатор. А итог был такой – долго рассуждая о том, как местные органы должны проводить в жизнь политику центра, красочно и подробно рассказывая о том, какое значение в жизни страны имеет скорейшее обустройство этих краев, генерал-губернатор в самом конце надолго замолчал, как будто готовясь принять очень важное решение и затем на одном дыха- нии выпалил:
- Что касается строительства, которое мы по- сетили, то я считаю, что это очень опасный для Империи, для устройства новой власти проект. Я думаю не так опасны сегодня те, кто взяв в руки оружие выступает против тех, кто лишил их пастбищ и скота. Эти люди наши открытые, явные враги, они есть сегодня – это плохо, но мы их уничтожим, и завтра их не будет. Но те люди, которых мы встретили на строительстве мечети и медресе, гораздо опаснее их. Они хо- тят воспитывать будущее поколение и поверьте, они не будут учить их повиновению и смирению против новой власти. Нет, их мечтой, их целью является независимость, именно этому, осозна- нию необходимости добиваться ее, и будут они учить детей, которые вырастут завтра совсем другими бойцами за право своего народа на са- моопределение. Они будут вести такую борьбу на идейной основе, возможно, они найдут ме- тоды, которые позволят им идти к своей мечте без насилия и вооруженной борьбы. Это очень опасно. Их Вера, их убеждения, переданные в
сердца сегодняшних детей, завтра вспыхнут в тысячах, сотнях тысяч сердец, маленьким пла- менем, из которых может возгореться великое пламя. Стройку остановить, в отношении ини- циаторов создания этого духовного центра, воз- будить расследование…
- Теперь ему от меня не отвертеться. Мои руки развязаны, держись теперь! – выпалил волост- ной так громко, что преданно смотревший на него письмоводитель вздрогнул и в этот раз пра- вильно понявший о ком и о чем идет речь, ра- достно подхватил:
- Да мы его просто уничтожим, этого зазнай- ку и выскочку, - быстро затараторил было он, но увидев суровый и холодный взгляд своего на- чальника осекся и, запнувшись на полуслове, замолчал.
* * *
Афанасий Луговской проснулся поздней но- чью от внезапной острой боли в области сердца. Он резко приподнялся и, присев на кровати, ис- пуганно прислушался к своим ощущениям. До- селе сердце никогда его не беспокоило, и поэто- му он не мог ни с чем сравнить происходящее в его организме. Словно острая игла вонзилась в левую часть груди, инстинктивно он постарался сделать глубокий вдох, но не смог, усилившаяся боль остановила его. Дыхание стало учащенным и поверхностным, выступила легкая испарина, которая в несколько мгновений превратилась в густой, холодный, липкий пот. Озадаченный Афанасий осторожно встал с кровати и, нащу- пав на прикроватной тумбочке спички, зажег свечу, стоящую в высоком бронзовом подсвеч-
нике. Внезапно чувство глубокой тревоги, почти страха, необъяснимого, казалось, беспричинно- го, проникшего прямо в его нутро, охвативше- го его глубокого и тяжело, сковавшего сознание и тело, заставило его обернуться, он вздрогнул, увидев на стене длинную, вздрагивающую, пре- ломленную тень, отбрасываемую его телом.
Присев на стоящий рядом жесткий стул, он приложил дрожащую руку к груди, как буд- то стараясь успокоить взволнованное сердце. Блуждающий по темной комнате взгляд его упал на большое окно, наполовину прикрытое тяже- лой портьерой. Густой, серебристый лунный свет лился в комнату, помогая мерцающему пламе- ни свечи осветить помещение. По черному небу плыли расплывчатые, раздувшиеся, серые обла- ка. Луговской с трудом вздохнув, тяжело встал, вытирая ослабшей вдруг ладонью потное лицо и, неуверенным шагом пошел в сторону узкой двери, выходящей на балкон.
Пытаясь отогнать от себя тоскливое смятение, он широко открыл ее, с удовольствием вдохнув свежего весеннего воздуха.
- Сейчас отпустит, наверное, устал за день, вот и прихватило, - подумал генерал, все же мед- ленно и осторожно выходя на просторный бал- кон. Подойдя к резным деревянным перилам, он крепко ухватился за них и попытался еще раз сделать глубокий вдох. Это ему удалось.
- Ну вот и все, просто был нужен свежий воз- дух и …, - он не успел договорить, как страш- ный раскат грома, который был предвосхищен ярчайшей вспышкой молнии, заставил его не- вольно присесть на корточки и судорожно при- крыть голову обеими руками.
- О, Боже, - проговорил он, приходя в себя, вставая и быстро-быстро крестясь.
- О, Боже милостивый, прости раба своего
…, - он не смог закончить молитву. Новый, еще более яростный грохот, заглушил его слова. Рез- кий, холодный порыв ветра налетел внезапно, громко хлопнула, закрываясь, балконная дверь и погасла свеча.
Луговской, преодолев охватившее его тело свинцовое оцепенение, встал во весь рост и, сжав до боли в пальцах деревянную перекла- дину перил, встревожено посмотрел на черное небо.
Сквозь стремительно летящие облака пока- залась почти полная луна. Серебристо - мутный свет ее заструился прямо в широко открытые глаза Афанасия и наполнил собою все его изму- ченное тело.
- Знамение…, - закричал он вдруг в исступле- нии. Безжалостные порывы ветра растрепетали его русые волосы и, проникнув под широкую ночную рубашку, раздули ее, подобно белому парусу одинокого судна, потерявшего дорогу в черном урагане.
Вдруг, освещавшая землю луна исчезла за огромной черной тучей и наступила кромешная тишина. Затих, угомонившись ветер. Никаких звуков. Луговской опустился на колени и, пере- крестившись, припал пылающей головой к хо- лодному бетонному полу балкона.
- Прости меня, грешного и глупого своего сына…, - начал было он новую молитву, но вдруг из самого центра бездонного неба взвилась вверх стремительная, сверкающая молния. Мгновен- но достигнув непостижимых разуму высот, она стремительно ринулась вниз и вонзила свое ог-
ненное жало в несчастную землю, совсем рядом с домом, на балконе которого лежал в земной по- клоне важный чиновник новой степной власти. Ярко - кровавое зарево накрыло округу. Ста- рый, почти засохший карагач, вспыхнул как спичка. Горел он неистовым багряным пламе- нем, свирепые отблески которого играли свои бешеные пляски на стенах и окнах крепкого ка-
менного здания.
Закончив изнуряющую молитву, взволнован- ный, потерянный Афанасий медленно встал, взглянул на догорающее дерево и, почувствовав на себе первые капли теплого весеннего дождя, подставил под него соединенные вместе ладош- ки. Набрав спасительную влагу, он протер ею свое пылающее, разгоряченное лицо, глаза, си- яющие яростным огнем, губы, шепчущие забы- тые слова молитвы. Весь его облик, вся его суть озарялись новым, вернее незаслуженно забытым ярким пламенем вечных истин мироздания.
* * *
Ансар, по велению сердца, приехавший рано утром к дому, где остановился генерал- губернатор, молча подошел к вышедшему на крыльцо Луговскому и, взглянув на усталое, осу- нувшееся за одну только ночь лицо Афанасия, приветствовал его, приложив руку к сердцу и предвосхитил начавшуюся было речь того.
- О том, что происходит ночью, обычно днем не говорят, - заметил он и перевел взгляд на сго- ревший карагач. Луговской тоже посмотрел на обуглившиеся ветки, на едва стоящий ствол и промолчал. А сказать он хотел о многом, но вни- мательно посмотрев на Бия, всем своим видом
выражавшего понимание случившегося и дели- катную поддержку, промолчал.
Генерал молча протянул Ансару белый кон- верт, скрепленный большой золотистой печатью генерал-губернатора, в котором лежало предпи- сание всем представителям степной власти не препятствовать строительству духовного цен- тра, а наоборот, всячески тому содействовать.
* * *
Яркое весеннее солнце искрилось на небе, рассыпая по просыпающейся от зимней спяч- ки земле свои проникновенные, теплые лучи. Немногочисленные, с неприветливыми, черны- ми пока ветвями деревья, густые кустарники, зарождающиеся трепетные травинки, с радо- стью набирали долгожданного небесного блага, готовясь возродить в себе новую, замершую на время жизнь и дарить миру свою свежесть и благоухание, красоту красок и величественную гармонию своей естественной сути. Возрожде- ние. Замерев зимой, переждав стужу и бураны, терпеливо, стойко перенося все напасти этого сурового времени, сохранив в себе то, ради чего и стоило так терпеливо ждать, природа готови- лась к своему пробуждению. За каждой даже самой длинной и жестокой непогодой, всегда придет тепло, это неизбежно, просто надо уметь ждать, лелея в себе самое сокровенное и ценное. Не обходится и без потерь. Но вместо того, что вымерзло, засохло и погибло, придет новое, мо- лодое и сильное, возродится жизнь. Это закон природы, таковы принципы мироздания.
И человек, умеющий жить как часть приро- ды, может преодолеть все невзгоды и трудно-
сти, может и должен быть счастливым всегда, вне зависимости от того, что происходит вокруг него. Упав, он должен встать; потеряв, не терять надежду найти; проиграв, готовиться к победе. Самое главное – это сохранить свое человече- ское начало там, глубоко в сердце, там должно оно остаться, и тогда, невзирая ни на что, не смотря на самые страшные горести и потери, придет день и возродится новая жизнь из того, что было сохранено.
Несломленная годами мудрая Раушан; про- живший удивительную и яркую жизнь Ансар; нашедшая свое счастье там, где казалось, лежа- ла ее погибель Екатерина; растоптанный своими страстями, но поднявшийся, выстоявший с по- мощью Любви Ричард Мэздок; бесстрашный ис- катель правды Рахима, все они отдали частичку своей души для того, чтобы посеять вечное, дабы через годы, тогда, когда придет долгожданная весна, взошли бы прекрасные плоды.
Ансар бережно, как частичку себя, взял на руки маленького внука и негромко заговорил, пристально смотря в ясные, чистые глаза мла- денца:
- Расти, джигит! Тебя ждет долгая, интерес- ная, но непростая жизнь. Наш многострадаль- ный народ ждут суровые испытания. Страна, лишившись государственности, в течение мно- гих лет, постепенно станет другой. Мы потеря- ем свой язык, забудем свои обычаи и традиции, культуру и искусство. Заблудившись в умело воздвигнутых лабиринтах навязанной жизни, народ станет иным. У нас появятся новые идеа- лы и принципы. Произойдет невероятное, наши потомки станут стесняться говорить на родном языке, и знание чужого станет показателем об-
разованности и прогресса. Религия окажется под запретом. Вырастет целое поколение, ко- торое не будет верить в Бога и придумает себе новые правила жизни, которые будет считать выше законов Аллаха.
Но будут среди них и те, кто из поколения в поколения будет беречь в сердцах и передавать другим светлый луч Истины. Я вижу их, лучших людей нашей земли. Среди них будет и мой по- томок, твой внук, малыш по имени Абдумуслим. И так из поколения в поколение сохраним мы зернышки силы нашего народа, не растеряем в потоке лет ростки мудрости и чести, справедли- вости и свободолюбия, - взглянув в широко рас- крытые, наивные глаза мальчика, Ансар поста- вил его на землю и любовно погладил по бритой голове.
И вдруг, искорки понимания, легкий огонь неистового принятия чего-то святого, высокого по содержанию, глубокого по смыслу, пробежал в искренних детских глазах и проник прямо в маленькое сердце будущего воина, защитника Веры и Родины. И много таких чистых сердец будут трепетать в бушующих потоках времени, лелея и храня в себе вечные идеалы мироздания. Уловив внезапное изменение в душе младенца, поняв происходящее, взволнованный тем, Ан- сар продолжил.
- Говоря на чужом языке, живя по чуждым обычаям, приняв пришлые праздники, переняв новые, не свойственные степному народу прин- ципы взаимоотношений между людьми, забыв, что неукоснительное уважение к старшему, не- возможность обидеть слабого, было законом, наш народ потеряет свою духовную силу и ста- нет робким и заискивающим, любящим лесть и
подобострастие. Гордые и смелые люди станут рабами материального мира, подданными чино- поклонения и мздоимства, солдатами трусости и предательства. Никто не будет знать великую историю своих предков, она станет не интерес- ной. Женщины станут подобны мужчинам, а мужчины станут прикрываться в трудные дни своими женами и бояться их не боясь Аллаха.
Сегодня мы не можем предотвратить это- го, но мы можем сделать главное – мы должны сохранить в нашем народе Веру. Именно она, Вера, Вера в то, что этот мир создан по зако- нам высшим и по ним жить людям, станет тем хрупким ростком, от которого постепенно, мед- ленно, но верно, взрастут молодые, но гибкие и стойкие побеги, от которых придут к жизни новые сильные как сталь ветви возрожденной жизни. И настанет день, когда и долгожданные, удивительные плоды посеянного мудрыми людь- ми, взойдут под щедрым степным небом, даря свое бесценное содержание пробуждающемуся миру.
Возродится наш народ и станет он независи- мым и свободным. Вернется к нашим потомкам священный язык матерей и станут степняки сильными и умными, знающими и уважающими свою историю, свято ценящими наследственные принципы мира, добра и милосердия. Честь и совесть найдут свое достойное место в сердцах нового поколения. Уважая свое прошлое, займут казахи достойное место на этой земле, живя в дружбе и согласии с остальным миром. Насту- пит другая эра – эра нового, преодолевшего все преграды и испытания народа – независимого, сильного и процветающего, вечного государства древней казахской степи, - Ансар с любовью
взглянул на сидящих рядом родных и близких людей и перевел взгляд на бескрайнее синее небо.
Огромный беркут парил в сияющих лучах яр- кого степного солнца. Он слегка покачивал кры- льями, как будто хотел передать на землю веч- ную Истину о том, что невозможно уничтожить саму суть человеческую, данную ему Богом и, преодолев все преграды и трудности, созданные людьми неразумными, сохранив в себе свое чи- стое и нетронутое грубой силой естество, достиг- нет народ тех светлых дней, когда на вечном небе ярко вспыхнет долгожданная, взлелеянная в пламенных сердцах, звезда вечной свободы.
Свободному и независимому народу моему посвящаю!
Содержание
Глава 1. Часть первая 3
Часть вторая. 45
Глава 2. Часть первая. 93
Часть вторая. 148
Глава 3. 181
Глава 4. 258
Глава 5. 325
Редактор Галиева Ш.Т.
Верстка Естенова Д.А.
© Copyright: Амир Гали, 2019
Свидетельство о публикации №219101101064
Свидетельство о публикации №219101101064
Рецензии