Пятьдесят старых долларов

Пятьдесят старых долларов (История нью-йоркского таксиста, который работает каждый день)
      В Даунтауне на Бродвее и ист четвертой стрит, слева был магазин Tower Records. Мой любимый в Нью-Йорке  магазин компакт дисков. Все самое крутое, что только появлялось в мире музыки, было в этом магазине. Всегда заполненный посетителями. Очереди в кассу. Два этажа. Внизу рок и попса. Наверху джаз и классика. Средняя цена диска – шестнадцать долларов - час работы в такси. Ну, что такое час, если за двойной Первый Чикаго в 1969 году я был готов продать свою душу черту.
Было около восьми вечера. С восьми до десяти у нью-йоркского таксиста в работе пауза, я уже собрался ехать домой, потому что завтра опять на смену к шести утра. Схитрил, сказал себе, если будет свободный паркинг возле Tower Records, зайду просто так, ничего покупать не буду. Я ехал вниз по Бродвею и, став на светофоре на пятой улице, увидел, что на четвертой стрит, как раз возле самого магазина, есть свободное место.
В магазине все устроено так, что ты можешь просто походить , порыться в дисках, покайфовать. Пожалуйста, хочешь - покупаешь, не хочешь – не покупаешь. Никто тебя не напрягает. Можно взять диск в руки, посмотреть состав исполнителей, год издания, всю дискографию музыканта. На фронтдеске стоит сэйлсмен и он же дижей. Акустика на втором этаже в Tower Records, как в концертном зале. Диджей крутит свежак. Тему свою хорошо знает. Помнит постоянных покупателей. Увидев меня издалека, улыбнулся и показал диск. Мол, у меня есть что-то новенькое для меня, поставил в плеер. Орегон.
Сказал:
- Переиздание ранних записей. Сразу три диска, - уточнил:
- Ralph Towner уже играет с ними.
- А знаете ли вы, сколько будет шестнадцать на три? Кто-то посчитает на калькуляторе и скажет - сорок восемь. Нет – пятьдесят. Сорок восемь плюс налог, который город добавляет к любой сделке.   Пятьдесят еще тех,  старых долларов. Нет, такие деньги выложить на компакт диски я не мог. Сэйлсмен понял и переключил свое внимание на покупателя, который, услышав фонограмму, подошел и купил все три диска. Раздосадованный, я сразу же ушел. Bремя близилось к девяти, еще нужно было прорваться через траффик на Бруклинском мосту. Tолько завел двигатель, как в окно со стороны водителя постучала молодая женщина. Она говорила на хорошем английском, одета была с восточным вкусом – слишком пестро, с позолотой, ее вполне европейское лицо было сильно накрашено и крашенными темнорыжими волосы под платком. Настроена она была агрессивно и не пыталась этого скрывать. Я не включил огни “off duty ” и по закону не имел права ей отказать. Она уселась сзади, сильно хлопнула дверью. - Поезжайте за той машиной! - сказала она громко и слишком грубо, чтобы я не мог не почувствовать унижения. В мои планы совершенно не входило куда-то ехать, а еще конфуз в Tower Records. Я был расстроен , не удержался и вдруг ляпнул: «be quiet»
Признаться честно, я не очень чувствую языковые нюансы. Мне всегда казалось, что «be quiet» – это что-то вроде потише, а получилось, почти что "заткнись".
Она спросила:
- Вы русский?
Не желая ей ничего объяснять, я сказал:
- Да!
Тогда она сказала уже по-русски, но совсем другим тоном:
- Пожалуйста. Нужно догнать ту машину, но так чтобы они нас не заметили.
- Женщина, я такси. Вы мне дали адрес, я вас привез, а во всяких, там, шпионских играх я не участвую. Если вам нужно за кем-то следить, то, пожалуйста, нанимайте себе специальную службу.
- Я вас прошу, - сказала она и заплакала. Я посмотрел на нее в зеркало заднего вида и увидел, что плачет она как моя жена и лет ей , как моей жене около тридцати, включил счетчик и спросил:
- За кем гонимся?
- За моим мужем, - сказала она.
Я таксист, который работает каждый день. Мой водительский опыт – это опыт военного летчика во время войны. Так, как драйваю в Манхеттене я, не драйвает больше никто, кроме другого таксиста, который работает каждый день. Догнал серый линкольн, на который она показала, через два квартала. Держался на дистанции. Линкольн поехал на Лексингтон и тридцатые, где дешевые отельчики, я – за ним.
Они остановились в самом конце улицы возле маленького парка. Из автомобиля вышел ее муж с какой-то черной биксой и исчез в дверях отеля.
- Вот тебе пятьдесят долларов, - она и бросила купюру на переднее сидение. - Когда я вернусь , получишь еще пятьдесят, - и пошла вслед за своим мужем.
Я засек время, было ровно девять, и подумал, что буду ждать ее час, а потом уеду. Но уже через двадцать минут к гостинице с воем подъехала скорая, а вслед за ней менты и пожарные - машин десять с мигалками. Я понял, что нужно сваливать.
Тower Records уже закрылся. В Бруклине я заехал в ночной универсам и сделал продуктовый шопинг на пятьдесят долларов для трех человек на всю неделю.