Часть 2, глава 3

                Г Л А В А  3


                "О жизнь, ты прекрасна!
                О жизнь, ты прекрасна вполне!
                Бываешь немного опасна... О-йее!"

                (Найк Борзов, "Верхом на звезде")


И вот Андрей, снова заворожённый грандиозным зрелищем, стоит на площади Согласия, на смотровой площадке, приподнятой над землёй на сто тридцать метров, и любуется Храмом Ушенго, грибом-переростком, средоточием магической мудрости и бесценным Хранилищем всевозможных артефактов и реликвий ушедших времён. Впрочем, на сколько бы тебя не подняли над уровнем площади, ты никогда не достигнешь той точки, с которой хотя бы сравняешься с Храмом, ты обречён ощущать себя никчемной букашкой, рождённой исключительно ползать.

- Это и есть Пандора? А эта штука – театр или развлекательный комплекс? – Для Аннис не существовало святынь, и Храм был всего лишь очередным экзотическим зданием.

- Эта штука – Храм. Храм всех религий и хранилище исторических реликвий.
Аннис сморщилась: - Я не умею молиться. И не терплю историю, скукотища. А ты не похож на сектанта.

- А мы и не будем до крови биться лбами о холодный пол, бичеваться крапивой или рьяно изучать историю.

- Ворон, тогда зачем ты здесь? На паломника ты тоже не похож.

- Я – самый настоящий паломник. Только прибыл не поклониться святым безделушкам. Среди них затерялась ценная вещица, принадлежащая мне. Я собираюсь её забрать.

- То есть – стащить? Стибрить? Утянуть? Своровать?..

- Спереть и похитить, всё верно.

- Вот здорово! И ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

- Ты правильно мыслишь.

- А ты уже когда-нибудь был в Храме?

- Был. И потерял здесь друга, доггера. Он спас меня, а сам погиб, но необходимый предмет нам так и не удалось добыть. Я намереваюсь исправить это упущение. Но для начала покатаемся на мицах.

Андрей направился на ближайшую автостоянку и взял напрокат живой транспорт Грибного мира.

Они летели, и Андрей рассказывал Аннис историю Ушенго как заправский экскурсовод.

- Нынче Пандора на Союзном обеспечении. Было время, когда пандорцы считались чуть ли не самыми отсталыми и нищими среди известных смежников. Представь себе, Храмовый гриб вымахал в силу неких катаклизмов до таких размеров, что вокруг него в радиусе десятков километров образовалась пустыня, и его обходили, как адский обелиск. Теперь пустыни нет и следа, вокруг Храма вырос современный город, парки, бассейны, этнографические грибные заповедники под открытым небом, грибофермы. Почва, между прочим, привозная. И Гриб на искусственном вскармливании. Кстати, наш мица сенсорно связан с главным управлением, так что его невозможно угнать, причинить вред, забраться на Храм. Поэтому я намереваюсь попользоваться местной перевозкой втихую.
…

Ровно в полночь, когда Супер-Гриб начинал светиться фосфорическим бледно-зеленоватым огнём, наступало время для воплощения замыслов. А пока можно и отдохнуть.

Во время отдыха в аскетически скромном номере отеля, ближайшем к Храму и потому баснословно дорогом, Андрей и Аннис занимались любовью. Строптивый пострел моментально превращался в застенчивую, пугливую и робкую девушку, теряющуюся в его объятиях, и Андрею это пока нравилось. Но он не сомневался, что со временем она станет иной, более активной, жёсткой и даже агрессивной, не дав ему возможности соскучиться.

Только нужно ли это ему? Наступит момент, когда придётся сказать ей «прости-прощай». Как это сделать попроще и понадёжнее? Просто в один прекрасный день уйти тихо и незаметно, безо всяких объяснений, избавив от шока открытия, что её друг – Вечный Странник? Или же – пусть всё идёт своим чередом?

Андрей усмехнулся и выскочил из-под покрывала, бодрый и уверенный в себе.

- Вставай! – коротко приказал он. – Пора собираться.

- Уже? Так быстро? – в голосе девушки прозвучало разочарование.

- Ты не насытилась, маленькая голодная хищница? – насмешливо бросил он, заставив Аннис покраснеть. – Тебе вредно расслабляться перед делом, Элоиз.

Андрей достал из потайного кармана-герметика два бесценных сокровища – звукоотводы, бережно хранимые с прошлого неудачного посещения, закреплённые изнутри цветных полосатых шапочек а-ля «растаманы», вывезенных с Гуанго.

- Примерь! – приказал он.

Аннис надела смешную шапочку, и заглушки удобно легли на уши. Андрей взял руки Аннис и положил кончики её указательных пальцев на крохотные пуговки регуляторов звука.

- Сдвигаешь пальцы вверх – и слышишь всё. Вниз – и не слышишь ничего. Вот так. – Андрей притянул к себе Аннис, приник к её губам, черпая из её восхищения и восторга твердость и силу. Потом слегка оттолкнул: - Вечерние луны на своём легитимном месте. Нам пора, девочка. Одевайся.

Андрей нацепил парик, сверху – шапочку, вставил под щёки пластиковые накладки, под веки – контактные линзы, изменившие цвет глаз на глупо-голубой, и сразу стал чужим, незнакомым, даже несимпатичным.

- Вот теперь я экипирован полностью, – усмехнулся Андрей. – Ну, малыш, думаю, что мы можем отметить будущую победу и не скупиться. Заодно проверим твою подготовку. Ты не желаешь поцеловаться со мною теперь, нет? Жаль.

Они облачились в бесшумные гравитопы на воздушном ходу, в пуленепробиваемые комбзы, рассовали по карманам альпинистское снаряжение и оружие. Затем отправились на станцию. Разоблачённые Мицы, привязанные за «талию» канатами к поперечным балкам, неподвижно сидели на своих «насестах» на некотором расстоянии друг от друга: характер более мощных самок, используемых для транспортных целей, отличался неуживчивостью. При появлении ночных гостей «дамы» лишь вяло шевельнулись.

- Ой, какая прелесть! – шёпотом воскликнула Аннис. – Цыпа-цыпа-цыпа…

- Выбирай самую симпатичную «птичку». Вернее, комарика.

- Вот этот! – ткнула Аннис пальцем в ближайшую, самую мелкую и шуструю самку, которая беспокойно крутила головой и пыталась дотянуться хоботком до девушки. – Он хочет со мной познакомиться!

- Точнее – эта. Она хочет тебя попробовать. А, скорее всего, она почуяла запах пищи. Раньше самки-мицы питались живым сырьём, причём кровососами они стали из-за тех же мутаций, которые вызвали гигантизм. Так считают биологи. А я просто думаю, что в процессе освоения мира людьми им перестало хватать пищи. И за это их едва не истребили полностью. Теперь их держат на синтетическом пойле. Покорми эту симпатичную девочку!

Аннис взяла из рук Андрея бутыль, вынула пробку, подошла к мице почти вплотную и протянула угощение. Мица моментально сунула хоботок внутрь сосуда, и круглые чёрные шары её глаз вспыхнули алым светом.

- Теперь она твоя до гроба. Держи сосуд крепко, не давай ей вылакать всё до донышка, а я запрягу нашего пегасика.

Пока Андрей освобождал мицу от пут, натягивал на голову колпачок с сенсорными щупами, а на «талию» - пояс с приводом управления, предварительно освобождённым от сигнализации, остальные мицы забеспокоились, встрепенулись, тонко и протяжно завыли. Андрей усмехнулся: - Сейчас мы устроим им маленький праздник и маленькую суматоху.

Андрей запустил цепочку дротиков – и те последовательно перерезали путы, освобождая мицев. Затем он вытащил вторую бутыль с распылителем, и опрыскал насесты и площадку вокруг мицев тошнотворной жидкостью. Мицы забили прозрачными, но сильными крыльями, рождая весьма ощутимый сквозняк, раскатали хоботки, угрожающе ими покачивая, ещё не сообразив, что свободны.

- Пожалуй, надо поспешить. Садись, не бойся! Пора свалить, пока на станции не начался переполох. Мицы скоро вырвутся, и внимание охраны переключится на них, чтобы они не наделали дел в городе. Всего лишь капельки крови достаточно, чтобы разбудить в самках дремлющих вампиров.

Андрей первый вставил ногу в стремя и уселся в седло, затем подхватил Аннис. Не отягощённая излишними доспехами и кабиной, подкрепившаяся мица взлетела легко и свободно, и Андрей направил её к Храму, к срединной части кровли, где виднелись самые крупные поры-воздуховоды. Им придётся ещё немного выждать, иначе на фоне единственного светового пятна они будут смотреться подозрительными чёрными мошками, а затем они затеряются среди растущих столбиков, не до конца отёсанных  и обработанных конструкций ремонтирующегося придела – завтра праздник, строители отдыхают, половина охранников – тоже.

Андрей освободил мицу и шутливо поклонился: - Благодарю тебя, Конёк-Горбунок! Э… то есть, Кобылка-Самолёт!

Мица не улетела, а с комфортом устроилась на свежем выступе гриба, с любопытством ощупывая его хоботком. Андрей не стал ей мешать. Он наблюдал с высоты птичьего полёта, как внизу нарастает суматоха. Вот замелькали подсвеченные городскими огнями мицы с обрывками гибких канатов на талиях, заревели сирены полицейских машин, начал разбегаться гуляющий и веселящийся в центре города люд, атакуемый мицами, в которых вдруг проснулась кровожадность.

- Думаю, теперь всем будет не до нас, - заметил Андрей.

Но вот новое завораживающее действо отвлекло внимание грабителей. По Грибу побежали огоньки, чаще и чаще, начали сливаться в трепещущие пятна, неуверенно мерцая, затем – всё ярче и ярче. И вдруг Храм стал ровно и мощно разгораться сверху вниз, словно наливаясь соком от лун. Великолепное зрелище – почти что небесная лазерная феерия какого-нибудь светописца-шоумена. Всполошенная мица, как безумная, заметалась меж грибных выростов. Потом снялась и полетела на зов подруг.

Андрей и Аннис, напрочь забыв о сумятице внизу, полюбовались новым представлением, затаившись в обнимку за одним из изваяний кудрявой Богини-покровительницы Пандоры: здесь она была в тунике, в венке из роз и с рогом изобилия в руках. Когда глаза привыкли к фосфорическому свечению, они поднялись ещё на несколько этажей вверх. Бледно-жёлтое отверстие на уровне приблизительно десятого этажа высотного дома. Здесь они и проникнут внутрь Храма, прямо по центральному каналу.

И они вошли в тускло освещённый тоннель, уходящий по диагонали вниз. Они скользили, цеплялись за поручни, перепрыгивали и перелетали через бугры свежих наростов, которые обычно счищали монахи-«трубочисты». Засасываемый воздух в тоннеле гулял по спирали, бил им в спину, подгоняя и грозя «прокатить с ветерком». Аннис лезла следом совершенно бесшумно, к удовольствию учителя...

…Первая остановка – площадка для дежурного. Андрей снял его быстро и без лишних колебаний, переоделся в его униформу.

- Следующий будет твой! – шепнул он спутнице и достал свой именной пистолет.
Это произошло через пару этажей. Монашеская униформа оказалась Аннис безнадёжно велика – монах был долговяз и крупен – даже поверх комбза. Андрей, не раздумывая долго, взрезал ткань и отхватил лишнюю длину, с шириной же ничего сделать не удалось, оставалось лишь подпоясаться.

Огнестрельное оружие в Союзе было запрещено, и за выполнением закона следила программа-контролёр на Перекрёстках. Но несанкционированное внедрение на то и несанкционированное, чтобы нарушать законы, и чтобы за ним невозможно было проследить.

Теперь, во второй раз, Андрей будет действовать жёстче и стремительней, безжалостней и осмотрительней. Шутки в сторону – или сейчас, или никогда!

Затем они перемахнули пару ячеек и оказались в новом вертикальном зале, где шёл ремонт и реконструкция. Кое-где зал был перерезан строительными лесами, подвесными лесенками, трапами, люльками, временными галереями и тележками для вывоза мусора – здесь традиционно использовался лишь ручной труд и ручные инструменты. Они видели наполовину вырезанные скульптуры, незаконченные фрески, бутыли ускорителей и замедлителей роста, сундучки с инструментами, подвешенные на тросах леечки, распылители, инъекторы и всякую прочую всячину.

Аннис с любопытством разглядывала их, и Андрей её не торопил. Он заранее наметил путь к отступлению, буде их миссия сорвётся: ту точку, из которой он рванёт в соседний мир. Заранее зарядился энергией с Изнанки – в текущий период у Дологат было множество высокопоставленных клиентов, которым требовалась информация его Информатория. Иногда Андрей брал деньги, раскладывая их по банкам тех миров, через которые он обычно проходил. На этот раз – принял решение подзарядиться.

Ещё пара переходов – и они зависли в арке против «ювелирной» залы. Духи, постоянно умиротворяемые богослужениями и обрядами, были взбудоражены экстраординарным происшествием за пределами Храма – они с жадностью ловили звуки суеты, погони, излучения страха и ужаса, голода, злой жажды. И набросились на Андрея, шедшего первым, точно алчные псы, хватая его за руки, за ноги, рыча и дыша в лицо мраком и небытиём. Аннис тихонько вскрикнула и передёрнулась, когда холодные гибкие щупальца скользнули по телу.

 «Что мне небытиё», - мимоходом отстраненно подумал Андрей, замыкая Аннис в защитный круг, чтобы её не коснулась Изнанка хотя бы краешком своего пепельного плаща. Духи узнали Андрея и почтительно отступили, даже не прощупав до глубин его спутницу. 

И вот они зависли в десяти метрах над колпаком, под которым на алом защитном световом пятне покоился перстень Жуля Юкова. Мини-бинокль, встроенный в шлем, показывал им экспонат «Ювелирного отсека» во всей его прелести.

- Теперь действуем быстро, очень быстро. Ты всё помнишь?

Аннис кивнула. Она раскачалась – и прыгнула, растягивая гибкий канат, конец которого закрепил на своём поясе Андрей. Уцепилась за выступ. Обернулась, сделала знак. Андрей прыгнул следом.

Андрей подумал о том, что Аннис легче даётся «прогулка» по Храму, ибо она менее чувствительна к шорохам, вибрациям, бесплотным касаниям и излучениям Храмовых духов, деликатно изучающих её со стороны, - чем покойный Пайша. Это и хорошо, и плохо. Плохо – потому, что Андрей не имел права её потерять так же глупо и безвозвратно, как друга-доггера.

- Смотри в оба!

Но это предупреждение было излишним: он даже не увидел, а почувствовал, что в зале появились охранники на мицах. Это были не те городские транспортные мицы, а дрессированные военные мицы, мелкие, неприметные, окрашенные под цвет внутренних стен Храма – серовато-бежевый с оттенками розового.

- Быстрее, Аннис!

Аннис спрыгнула вниз, одновременно отработанным движением вытаскивая ваккумную трубку-присоску и направляя её в середину защитного купола. Андрей метнул группу дротиков – они полетели друг за другом ровной дорожкой, образуя «крышу» над  перстнем и размыкая цепь, а затем вонзаясь в грибную плоть, вызывая фонтаны брызг и спор.

Вакуумная трубка-присоска вытянулась на несколько метров, пронзая световую завесу, намертво всосала драгоценный перстень и снова укоротилась – всё это произошло за считанные мгновения. Аннис подпрыгнула вверх, и Андрей, не удержавшись, сразу же жадно схватил свой Компас Судьбы, едва удерживая ликование: ещё не время праздновать. «Терпение, терпение», - уговаривал он себя. Он надел перстень на палец. Теперь он с двумя драгоценными перстнями зараз, словно миллионер-пижон или какой-нибудь восточный банкир. Потом свернул оборудование и сделал знак Аннис – быстро вверх!

И тут Аннис зацепилась полой плаща за выступ гигантского паникадила, сорвалась и повисла над опустевшим постаментом, рассыпающим искры и молнии.

- Вот это колебалово! – услышал Андрей в наушнике голос Аннис – не то довольный, не то раздосадованный. А мицы с всадниками уже окружили отсек.

- Предлагаем сдаться, - услышал Андрей голос в наушнике, и понял, что звуковая защита отключена, звукоотводы можно выбросить к чертям собачьим.

Андрей, не раздумывая, снова метнул своих верных слуг, и ещё, и ещё, рождая хаос и какофонию. Его миссия, его замысел стоили большего!

Дротики веером разлетелись по Храму, раня Гриб, служителей, замыкая и размыкая силовые линии и вызывая невыносимый вой охранных систем. Отдельные – молодые – секции гриба корчились в конвульсиях, споры взлетали фосфорическими фейерверками, оседали на поверхностях, на людях, и тут же прорастали крохотными алыми ростками, похожими одновременно на кровь и на язычки священного пламени. Предупреждающе вскрикнула аварийная сирена, и автоматы впрыснули внутрь Центрального зала противоспоровые фунгициды.

Но Андрей и Аннис уже карабкались по стене прочь из Центрального Зала, напрямик к нагромождению строительных лесов и люлек, где мицам почти невозможно маневрировать, и где их ждал выход, видный только Андрею Воронову. Несколько мгновенных ускорений с Аннис под мышкой – и они на выложенной тростником и циновками улице одного из окраинных районов столицы Гуанго.

- Ура! Победа, Лиза, то есть, Аня! – закричал Андрей, схватил девушку и закружился с ней по площади, пустынной оттого, что все отправились на морской праздник в честь присоединения к Союзу. – Мы победили! Ты была великолепна! Ты приносишь мне удачу, девочка!

…Аннис с любопытством разглядывала украденный перстень на пальце Андрея. Они лежали под кружевным навесом дерев Гуанго, на пустынном пляже, слушая плеск тёплых волн и лениво забрасывая в рот сладкие и солёные орешки, позаимствованные в магазинчике, брошенном без присмотра. Они заработали отдых, расслабление, кайф.

- И из-за этого ты залез в Храм? Хо! Красивая штучка, но ты не любитель безделушек, а?

- Ага…

- Твой старый перстень уродлив.

- Угу.
 
- Это скорее…

- Большой русский молоток, которым прошибают стену, - продолжил Андрей, усмехаясь. – Отдыхай, девочка, не ломай голову, она тебе пригодится.

- Ты опять что-то скрываешь. Ты никогда не доверял мне.

- Аннис, всему своё время, - Андрей начинал сердиться. – Эта информация не для тебя. Пойми и поверь – она не для нежной юной женщины.

- Спасибо хоть на этом… - грустно ответила Аннис.

Андрей внезапно вспомнил печальную и злую песню «Нау» «К Элоизе», которая, в силу его занятий, никогда не казалась ироничной или забавной. Она всплыла из невероятно далёкого прошлого, и он поразился, сколько земной архаики ещё продолжает вмещать его мозг. Но воспоминание было томительно-приятным, вызвало лёгкий приступ ностальгии и неожиданно – нестерпимое желание петь. «Надо бы сводить тебя в музыкальный театр», - пробормотал он. И, обняв Аннис за плечи, он начал напевать вполголоса, радуясь, что она не понимает ни слова:

               «Голубые океаны, реки, полные твоей любви,
                Я запомню навеки, ты обожала цветы.
             Неизведанные страны, карты утонувших кораблей,
                Я оставлю на камне, у могилы твоей… »*


*Наутилус Помпилиус, "К Элоизе"