06 05. Глава пятая. Саня Тимофеев

На фотографии Сержант Тимофеев, снайпер Фомин.


       Сидел я на горе в СПСе, курил. Слушал Саню Тимофеева. Из его рассказа получалось, что Кондрашин наврал про гранату Ф-1, которую он, якобы кинул в СПС Драндрова. Живой свидетель того события рассказал, что Кандер кидал всего одну гранату за весь бой. В момент броска Володя Драндров уже полтора часа, как был убит. Выходит, что Кандер подпустил мне в уши жучка-трындунца, чтобы проверить меня на трындючесть.

     Пока я всё это думал, Саня продолжал неспешно рассказывать:
   - Короче, хуже, чем в этой засаде я видел только в ДШБ в Гардезе.
     Я очень удивился словам про Гардез. Не выдержал, встрял в Санино повествование:
  - В каком Гардезе? Мы же с тобой вместе из Термеза входили?
  - Гы-гы-гы, - Саня, попыхивал дымом. Посмеивался себе в усы.
  - Что «гы-гы»? Я чего-то не знаю? – Я переводил удивлённый взгляд с Тимофеева на Фомина, с Фомина на Тимофеева. Фомин молча курил, как будто его здесь не присутствовало. А Тимоха хитро посмеивался в свои рыжие усищи.
  - Ну? Чего вы из меня дурочка делаете?
  - Это ты - салажонок хренов. А я уже успел здесь, в Афгане отметиться. – Саня сказал и снова замолчал. Пыхтел дымом и хихикал каким-то своим мыслям. Или надо мной.
   - Ну, так рассказывай уже. Не томи.
     Саня помолчал. Видимо, решил, что всё равно нечего делать. Мол, так и быть, хрен с тобой, как грицца, золотая рыбина. А может просто слова подбирал в предложения. Короче, Саня помолчал, покурил, затем неторопливо заговорил:
 - «Я попал в армию на год позже, чем положено. Мы с другом Юркой набухались, пришли в военкомат залитые. Стали проситься в Афган. А военком сказал, что команда на Афган ушла неделю назад. После этого, выгнал нас из военкомата. А потом прислал повестку, хотел отправить обоих на курсы водителей МТЛБ. А я пришел в военкомат. Я такой раздолбай был, волосищи до плеч отрастил. Пришел к военкому лохматый, как орангутанг, сказал, что никуда не пойду, только в Афган пойду. Ни на какие курсы не поеду. Военком мне ещё раз повестку прислал, а я выкинул её нахер. Он на меня разозлился, обещал устроить мне «весёленькую» службу. А я на теплоходе работал рулевым мотористом. Мы как в рейс пойдём, так наберём бухла. Водку бухали, не какое-нибудь говно. Рейс отбухали, потом ходили сдавать бутылки. Целый наматрасник от матраса, полосатого такого, знаешь? Короче, на 120 рублей водочных бутылок умудрялись сдавать. И что ты думаешь? Снова водки на них закупали.
      Короче, военком меня как офигенного мореплавателя отправил на Тихоокеанский флот. Сука, отомстил, шоб я три года служил. А Тихий океан далеко, «купцы», которые ехали за призывниками, они в пути задержались. Зато приехали какие-то другие купцы. Ну, чем во флоте три года корячиться, я пошел в их призывную команду. Ещё спрашивал: - «Где служить-то будем?». А купцы только улыбались, да загадочно говорили: - «Всё увидите».
       Короче, постригли меня под машинку, башка стала мёрзнуть. Я с телефона-автомата позвонил брату. Брат привёз мне шапку, помнишь такие модные тогда были «петушок». Напялил я этот «петушок», облачился в пуховую куртку, дубак страшный был на улице. Нас отвезли в аэропорт. Посадили в гражданский самолёт, отправили в полёт куда-то. А сержанты, которые нас везли, только улыбались и говорили: - «Всё увидите».
       Приземлились мы в Донецке. Дозаправка там была или что. Дождь такой валил, тоже холодно было. А мы, такие, думали «куда же нас везут»? Географию все в школе учили, понимали, что на Юг куда-то борт шел. Но куда?
     Короче, дозаправились. Полетели дальше. Летели-летели, вечер уже начал подбираться. Стюардесса таким милым голосом взяла да сообщила, что самолёт заходит на посадку в … город Ашхабад. Температура за бортом + 38 градусов! Мы такой температуры только «В мире животных» по телеку видели, когда Сенкевич про Африку рассказывал. А тут я в пуховой куртке, этот «петушок» на балде – капе-е-е-ец!
     Короче, определили нас в сержантскую учебку. В ней готовили кадры для ДШБ. Два месяца нас не доучили и выпустили ускоренным выпуском. Потому что там, в бригаде, большие потери получились, поэтому нас быстренько направили в Афган, в Гардез.
      Прибыли мы в Гардез, вот там начался полный атас. Лучше бы я не был сержантом. Там пацаны по полтора, по два года пролазили по горам. А тут я пришел с этими двумя соплями на погонах. А они меня начали жизни учить! Ччему я в учебке научился, только ать-два, левой? А дедовщина там была ой-ой-ёй-ёй!!! То, что ты потом в «Пятёрке» видел с нашими Термезскими дембелями, это не дедовщина. Это так, баловство. А вот в ДШБ – это полный атас!
      Короче, месяца два-три я там побыл и попал в госпиталь с контузией. Сильно контузило. На технике наскочили на фугас.
     Потом, после госпиталя, попал в Термез, в «Пятёрку», куда потом привели вас, молодых салажат. Так что с вами в Афган я заходил уже второй раз. Это у меня второй заход, после госпиталя. И у Фомина второй. Он после гепатита из госпиталя к нам попал. Ты же помнишь, как наш полк формировали? Набирали «залётчиков» и всех, кто под руку попался. Разгвоздяев, раздолбаев, хромых, косых, недолеченных – всех выгребли. Так я и попал в Панджшер на втором заходе.

  - Н-н-н-нда. – Только смог промычать я в ответ на такое неожиданное повествование.  - А чего ты раньше не рассказывал об этом?
  - Кому? Узбекам что ли? Или перед вами, перед салагами понтоваться? Не в моих это правилах – понты кидать. Можешь – сделай. Не можешь – не сотрясай воздух пустыми словами.
     После такого информативного перекура базарить было не о чем. Поблагодарил я слушателей за внимание, рассказчиков за повествование, поднялся, обтряхнул жопу и порыл в свой СПС. Темнотища уже навалилась страшная, подуло холодным ветром. Пока курил, мокрая от пота гимнастёрка просохла прямо на теле. Пора было срочно утепляться. То есть, надо было снять лифчик, надеть телогрейку. Сверху на неё натянуть бушлат 6-го роста, доставшийся мне от земляка. Мишка Бошак мне его подарил. Мишка высоченный такой пацан, такой огромный. Его бушлат на меня налезал прямо наверх на телогрейку. Было очень зашибись. Очень-преочень, зашибись-презашибись. Подумал я и завалился на боковую в своём СПСе.