В поисках смерти

Я стоял на парапете небоскреба и лишь левой рукой придерживался за растяжку рекламного щита. Еще  шаг... и все.
Я не псих и неврастеник. И сюда я пришел не ради той толпы, что собралась внизу. Мне просто не хотелось больше жить. Ленка, Леночка, Ленчик... Она была моей музой в этой прозе жизни, моим ангелом и моим вдохновеньем. Мне очень повезло с ней... даже не знаю, за что мне привалило такое счастье... и вот ее не стало. Глупая авария на Покровке, вечно спешащий куда-то таксист маршрутки и не вовремя решивший пойти  на обгон владелец джипа. Говорят, она умерла почти мгновенно, хоть в этом ей повезло.
А внизу собиралась толпа. И не то чтобы я ждал, когда народу соберется побольше, просто сделать этот шаг... хотелось еще раз вспомнить Лену, заново прожить те полгода нашей любви, ведь потом... А потом я надеялся встретиться с ней на небесах. Но вот только кто знает, как оно там.
Когда в проеме двери ведущей на крышу образовался человек в костюме, и представился милицейским психологом. Я послал его подальше. Не подумайте, я не люблю сквернословить. Да и мужика мне было немного жалко - подпорчу ему статистику. Но вот только я не понтоваться сюда пришел, я пришел умереть.
Мужик видимо это понял, по крайней мере, приближаться не стал, лишь бормотал что-то про маму, про то, что еще все впереди... дурак.
А потом в тот же проем протиснулся поп. Ну, или кто там ходит в рясе. Протиснулся потому что дверца-то маленькая, а габариты у служителя в рясе были внушительные. А поп потому... ну кто же по городу в таком ходит? Ну ладно в церкви, там положено.
Не слова мне не говоря, тот сначала подошел к "пиджаку" и спросил закурить. Тоже блин, слуга Господне. И ведь не сигарету взял, забрал всю пачку, да еще зажигалку прихватил. Нормально? Да?
А потом он попер в мою сторону. Молча.
- Не подходи, - я уж и не помню, выкрикнул я это или процедил сквозь зубы. Но так противно было... И даже не то что он сюда свой зад тащит, а то, что прыгать я буду с мыслями об этой вот туше, а не о Лене.
Но он видимо не совсем отмороженный был, кое что понимал, потому, что пошел не прямо ко мне, а забрал так прилично вправо, и нисколько не смущаясь, уселся на парапет метрах в четырех от меня. Ногами в пропасть. С двадцать седьмого этажа! Мда... похоже, не у меня одного проблемы.
Сел, закурил, посмотрел на меня:
- Курить будешь?
Я-то не особо курящий, так, побаловаться. Ну, или когда выпью. Но вот так, в такой момент! Курить не хотелось совершенно.
- Зря, - затягиваясь, протянул он,- я вот уже и не помню когда курил... Но говорят, успокаивает.
И вот смотрю я на него и думаю, - ну вот че ты сюда мужик приперся? Покурить? Так это можно и внизу было сделать. В уголочке где нить, где начальство твое поповское не увидит, а то заругают еще... ну вот что ты Бога ради тут делаешь?
А тот выдохнул дым, скривился, -  видать давно не курил, не соврал. И вдруг спросил, - из-за девушки значит?
Ну да, а из-за кого еще?
- Хорошая наверно была? - все с той же интонацией, продолжил он.
Ленка была не хорошей, она была замечательной. Вот только объяснять ему все это я не хочу. Тоже мне, спаситель душ нашелся, шел бы своим прихожанам души спасал, им нужнее.
Но мужик не продолжал, а смотрел на меня внимательным задумчивым взглядом. Пришлось ответить:
- Она... Она была для меня как ангел. Даже сам не знаю, как мне с ней повезло, она такая... не то, что я... - слов не хватало. Ну как можно объяснить то, что рождается в душе, то, ради чего хочется жить, считать минуты до встречи... Но ее больше нет.
Мужик в рясе кивнул, вложил зажигалку в пачку и швырнул мне ее по бордюру. Пришлось наклониться и взять. Может и прав он, сигареты успокаивают.
Закурил. Как смог рассказал ему о ней. Долго рассказывал, сигареты три скурил, даже не заметил.
И вот тут он меня ошарашил вопросом:
- Ну и зачем же ты ей жизнь-то испортить решил, раз так ее любишь?
Он что глухой, или просто прикидывается - умерла она, насмерть разбилась в аварии, нет ее. И я в той аварии не причем.
А он, видя все, что я о его вопросе думаю, вдруг продолжил:
- Ну, вот сам посуди. Если даже половина того что ты мне рассказал правда, то она уже в Раю. Да и молодая она еще, молодые, как правило, если не сами... то туда попадают. А ты вот сейчас сам в Ад шагнешь. И каково ей будет ТАМ. И ведь она будет знать, что из-за нее, и будет знать, что встретиться вам уже не судьба.  Ты в Бога-то веришь?
Ответил я не сразу... И не потому, что в Бога не верил, а скорее даже потому, что верил. Ну как верил, как все. Не так чтобы истово, и даже не так чтобы наверняка... но верил ведь. Как и всем мне хотелось, чтобы он был, и просил у него порой что-то... не так чтобы обязательно случилось, скорее для моральной поддержки... Но вот так чтобы утверждать, что верю. И все же я кивнул.
- Ну вот, - задумчиво пробормотал он, - и в Бога веришь, и на то что вы по ту сторону встретитесь наверно рассчитываешь, а сам вот так... вниз сиганул, и встречайте меня. Не выйдет, - священнослужитель вздохнул, - не попадают самоубийцы в Рай. Наверняка ведь слышал об этом.
Конечно, об этом я слышал. Правда, до сей минуты об этом не думал. Расстаться с жизнью это вам не в магазин за хлебушком  сходить, тут все нервы на пределе. А вот теперь надо же, призадумался.
Ну вот какого черта сюда этого святошу нелегкая принесла. Ну, вот шел он по своим делам, и шел бы дальше, так нет. Ну и как теперь прыгать? Ведь не врал он, не сам это придумал.
- Вот видишь, - словно прочитав мои мысли продолжил он. - Сейчас сиганешь вниз ради нее, а по факту ей же хуже сделаешь. Ей то за что там мучиться, твою глупую смерть наблюдая, в аварии то она не виновата. Как и в твоей дурости впрочем.
А вот обзываться это он зря. Я к нему в душу не лезу, и сюда подниматься не просил. И так стало обидно... что не сдержался, - а если его нет! Если вот сейчас прыгну и все!
- Тем более глупо, - даже не поведя бровью, ответил он, - так хоть кто-то сохранит светлую память о девушке, о той любви, ради которой стоило жить... А прыгнешь, получиться, что и ее предал, и то чувство, которым жил... Как трус предал, побоялся его нести в одиночку.
Было обидно. До жути, до чертиков. И не потому что был он не прав, а потому что прав. Я-то к ней спешил, на это надеялся, а вот если так, если нет там ничего... получается да, предал. Или нет. Или как лебедь? Говорят же, что не живут они в одиночку...
А священник между тем встал, не спеша отряхнул рясу, подошел ко мне и забрал пачку сигарет.
- Не дури, - сказал он мне на прощанье, - глупо сдохнуть не подвиг. Любил, так живи и радуйся, что была у тебя такая любовь. Помни о ней. Носи в сердце.
- Так что мне делать? - я не спрашивал, вернее не хотел спрашивать, само как-то вырвалось.
Он на секунду остановился, заглянул в мои глаза, и честно ответил, - я не знаю парень, честно не знаю. А врать это грех. Только вот там, - он кивнул в сторону пропасти, - это не выход. И уж точно не вход туда, где ты можешь ее встретить.
И ушел. Даже стащить меня с парапета не попытался.
Это тоже было обидно. Я бы и не сопротивлялся. И ему может зачлось... по крайней мере, за курение на людях бы не отругали.
Вот только прыгать уже не хотелось. Не так, чтобы в Ад. Я хотел к ней.
***
Прилет был метрах в двухстах. Опять промахнулись. Мина, 120-я не меньше. Тут я уже полгода. Но я приехал не убивать. Я волонтер. Но пусть я этого никому этого не говорю -  а приехал сюда я искать смерти. Да лучше так, лучше спасая чужие жизни, чем как тогда, с крыши. Вот только не везет мне.
Первое время, лез во все горячие точки. Страшная тут война, и глупая. Воюют первые со вторыми за то, что нужно третьим. Но это их выбор, у меня тут свой интерес.
Лезть-то лез, детей, стариков, женщин из под обстрелов выводил. Они же тут лупят по жилым кварталам... трусы. Пришли воевать, а убивают невинных в надежде зацепить тех, кто может убить их самих. Ну, так сидели бы там, откуда пришли... но нет. Придумали себе великие идеи... Вот интересно, как в эти их подвиги ради отечества, разорванные в клочья и искалеченные дети вписываются? Никак? Предпочитают думать, что стреляют не в них? Но глаза-то ведь есть, неужели не стыдно. Но это не мое дело. Им бы того мужичка в рясе... но его здесь нет. Зато есть смерть. Она тут повсюду. Правда, меня вот все обходит стороной. Не нравлюсь я ей что ли.
Дошло до абсурда. Как-то те наступали... наши отступали, и кто-то крикнул, что в доме, что на самой что ни на есть линии атаки, осталась бабка. Думать я не стал. Я сюда билет вообще в один конец покупал. Добежал, нашел. Бабка, божий одуванчик лет семидесяти действительно была тут. И не то чтобы из ума выжила, просто куда ей. Она-то и с палочкой едва ходит, а тут стрельба, снаряды рвутся. В общем, пока я думал как ее тащить, в квартиру ворвались атакующие. Все думаю, вот и мой час настал. Бабку только жалко. Ну и выдал я им... - Что ж вы суки делаете, она же вам кому как мать, кому как бабушка, что вас с пеленок качала а вы... - и выдал по полной. Даже как-то весело на душе стало - хоть перед смертью все выскажу что накипело.
Да только стрелять они в меня не стали. Их главный, с кем-то по рации связался, явно с кем-то из наших, и договорился. Ведь могут когда захотят! Так что мы с бабкой шли как на параде, в относительной тишине войны. Даже скарб ее кое-какой прихватил. Опять мимо. Да только с тех пор стали звать меня заговоренным.
Может в чем-то они и правы. Тут недавно мина в трех метрах от меня прилетела... так не взорвалась... воткнулась в землю, только стабилизатор торчит. Говорят, есть у меня ангел хранитель. Но если и есть, то это Ленка... я знаю.
Вот и сейчас мы примчались туда, откуда срочно надо было вывозить людей. Нашелся кто-то с совестью с той стороны, предупредил.
Да только опоздали маленько, приехали в аккурат под артподготовку. Всюду грохот, свист, взрывы... и тут у меня на глазах прилет как раз в жилой дом. Попало куда-то в угол, вот он на половину и сложился.
Я туда. Сам понимаю - выжить там чудо, а все равно бегу. Не зря же приезжали.
Когда подбежал, пожалел. И жить стало хотеться еще меньше. Из-под обвалившейся плиты торчит рука... женская. А рядом, метрах в трех нога, в сандалии, мужской сандалии, не бывает у женщин таких размеров.
И я уже назад собрался, как плачь услышал. Отчетливо так услышал, навзрыд кто-то плакал. Плакал откуда-то из глубины, оттуда, где чудом не упав до конца, шалашиком стояли плиты перекрытия.
Как я туда пролез, не помню и сам. А там, в оседающей пыли она - девчушка лет трех-четырех. Как ее не завалило ума не приложу. Вот только мыслишка подлая по черепушке носится - уж лучше б с ними... куда ей теперь, сироте.
Но схватил и ходу оттуда. Раз Бог миловал, не мне о судьбе ее думать, тем более на эту смерть оставлять.
Вот только не добежал я. Прозрела смерть окаянная, и мину что предназначена мне, пустила по верному курсу. Врыв, что-то жесткое и злое бьет в левую лопатку, и я лечу в пыль.
Вот и все - встречай меня Леночка. Да, только удержалось сознание где-то на краю, и изогнувшись как кошка, я, падая, извернулся так, чтобы не упасть на ребенка, не придавить своим телом. Перекатился. Боль жуткая, и Богу душу отдать уже можно. Да только не один я. Как вскочил, как бежал, все в пелене. Одно помню - я добежал.
Очнулся я в госпитале на второй день. А девчушку-то оказывается, никуда не отправляли - подумали, что моя она. Документов-то у меня с собой не было, не дело с ними по передовой бегать. Попадешь на другую сторону... я сюда умирать приехал, а не становиться узником совести.
В общем когда я очнулся, мне ее привели. Глазенки голубые как у Ленчика, и волосы русые, прямо как у нее.
Спрашиваю как зовут, а она, стесняясь в пол смотрит, и так тихо... Лена.
И тут у меня словно что-то оборвалось. Хотя если честно - я снова потерял сознание.
Когда я приехал домой, родители не знали расцеловать меня или убить. Я ведь когда уезжал, честно им написал, куда и зачем еду. И симку сменил, и не звонил им ни разу. А тут явился, и не один, а с "дочкой". С документами проблем почти не было. Ну как не было... мне тогда сказали - а на каком основании мы вообще должны ее на вас оформлять? Пришлось позвонить капитану, что нас с Леночкой тогда из обстрела и вывозил. В общем, после его посещения, проблем больше не было. Война на многое заставляет смотреть по-иному.
Так что моя милая Леночка ты не обижайся, но придется тебе меня еще подождать. Твоей тезке всего три... а мне ее вырастить еще нужно.