Горящий человек

(Из романа «Гроб для Викингов»)


                «What Can I Do?» 
                («Smokie»)

Он сидел за барной стойкой, а по его щекам текли слёзы. В зале царила темнота, а за окном – холодная ночь…
Бармен ушёл в подсобку, а двое посетителей в углу подозрительно долго говорили между собой полушёпотом, озираясь по сторонам. Но ему было уже всё равно: хотя странно видеть хорошо одетого, слегка небритого мужчину пятидесяти лет плачущим за барной стойкой. Но горе буквадьно разрывало его сердце.
Как всё началось? Когда Мэри, эта рыжая бестия, вошла в его жизнь и перевернула всё шиворот-навыворот? Когда они в ночь летели с ней из Милуоки в Чикаго, а затем, на берегу ночного озера, пили шампанское из её белой туфельки? Или когда она его потом неистово целовала? Или, когда они до рассвета занимались сексом на заднем сиденье его автомобиля?.. Может быть, когда они спускались на каноэ по горной речке? Когда в поле сплетала ему венок из диких цветов?
Почему тогда он не обратил внимание на кричащие особенности характера Мэри? Хотя… А в чём заключались эти самые особенности: вот так, всей душой и телом, отдаваться ему без оглядки?
Когда сегодня утром он увидел её в наручниках за решёткой – то всё сразу же понял. Её держали несколько месяцев в одиночной камере. И перед ним сидела уже другая, уставшая от бессонных ночей женщина. Да, она говорила ему в лицо, что не любит его и никогда не любила – это всего лишь её работа. Но имелось одно большое «но»! Её глаза – большие, карие, с красными белками – были наполнены горем. И связано оно не с тем, что ей грозило. Конечно, Мэри боялась – это сразу чувствовалось! Хотя был велик шанс, что русские её попытаются обменять.
Но в её глазах читалось и то, что больше она никогда не увидит его! Она действительно полюбила… И, как загнанный кролик в лапах тигра, спасала не себя или свою свободу – отводила удар от него.
Скорее всего, когда русские начали «разрабатывать» Майкла, то первым делом осуществили подводку своего агента – к нему, сотруднику ФБР,
обладающему информацией по «нефтегазовому американскому доминированию». И тогда Мэри просто ещё не знала, что с ними вскоре произойдёт… Эта банальная вещь, что прописал ещё Шекспир, иногда случается с мужчиной и женщиной: природа в этом коварна, а государства – бессильны.
…Он проявил полную профнепригодность: не сумел в своей рыжеволосой подруге рассмотреть русскую шпионку! Поэтому его ведомство должно именно сейчас принять решение: нанесён ли ущерб Соединённым Штатам, и каков размер этого ущерба.
Конечно, оставался ещё шанс перевербовать её – и тогда из громкого «провала» можно было получить дивиденды совсем другого толка. Но Мэри, категорически отказывалась от сотрудничества: упорно не желая идти на предательство своей страны. Тогда ФБР предприняли последний манёвр: используя её чувства к Майклу, как к любовнику. Но эксперимент провалился. Мэри –  на самом деле: сотрудница СВР Светлана Савина, десять лет по поддельным документам прожившая на территории США – категорически отказалась от всякого сотрудничества с властями США. После провала её более четырёх месяцев держали в одиночной камере, добавляли в пищу психотропные средства – но она оставалась непреклонной!
…Как раз сегодня организовали встречу Майкла с Савиной – в закрытой тюрьме под Вашингтоном. Мэри вела себя нарочито агрессивно, давая понять, что он, Майкл, был-де только лишь объектом «профессионального интереса». Они ведь оба понимали, что сквозь чёрное зеркало на них смотрят десятки глаз специалистов всех уровней. Хотя, в принципе, любое её поведение уже не спасло бы карьеру Майкла: его всё равно уволят, как профессионально непригодного агента. Но тут решался и другой вопрос: о серьёзной уголовной ответственности. Ведь можно заподозрить не просто преступную беспечность, но и сознательную измену профессиональному долгу!
С Мэри – всё уже было понятно, а вот относительно его – у начальников из ФБР пока ещё не сформировалось однозначной позиции. С одной стороны, большое начальство требовало крови. Но с другой, Боули – непосредственный руководитель отдела, где трудился Майкл – понимал всю щекотливость ситуации. В чём состояла конкретная вина его подчиненного? Кроме того, что он втюрился, как мальчишка, в красивую рыжеволосую девку, оказавшуюся русской шпионкой? Никаких секретов она получить с него не смогла. Это подтверждали неопровержимые факты: информация, что получило ЦРУ от своих более серьёзных агентов.
Но сам факт, конечно, являлся вопиющим. Хотя и у самого Боули по молодости как-то случился похожий «прокол» – с красивой мулаткой в ЮАР. Но это произошло очень давно… И что стало с той африканочкой – уже и не хотелось вспоминать: мёртвым лучше покоиться на небесах, чем в багажниках машин с дипломатическими номерами.
Впрочем, недавний разговор для Майкла был своеобразным «приоткрыванием багажника», с демонстрацией приготовленного места – в разных пакетах…
– Слушай ты, Ромео! – с иронией бросил шеф. – Парни из ЦРУ придумали такую штуку… Давай, запоминай всё, что я тебе сейчас скажу!
Начальник внимательно смотрел на Майкла, тот молчал…
– Одним словом, ты должен выйти на связь с русскими и слить им такую информацию, что эта рыжая девка, мол, заключила с нами сделку.
В кабинете повисла тишина, было слышно, как урчит кондиционер.
– И зачем? Что это даст? – выдавил из себя Майкл.
– Помнишь ту, другую – которую отдали им по обмену? Они из неё сделали национальную героиню, хотя та была дура дурой! А сейчас ребята хотят поиграть с русскими. Выйдешь на контакт, и если тебе предложат сотрудничество – ты должен будешь согласиться на него!
– Но это же совсем не наш профиль! Это игры разведок…
– Ну, да. Просто иначе я не смогу спасти тебя, парень. А грозит тебе реальный тюремный срок: начальство жаждет крови, и я обязан им эту кровь предоставить. ЦРУ предлагает шанс продолжить игру. Я не знаю, что у них в голове, да и никто не знает, но ты им сейчас очень нужен – вот и весь вопрос.
– А что в России будет с её родителями и сестрой?
– А почему тебя должно это заботить? – пожал плечами Боули. – Это же их разборки. Если ЦРУ хотят подбросить русским информацию, что их шпионка завербована нами – то пусть подбрасывают, тебе-то какое дело? Она тебя обманула, использовала, сломала карьеру, да ещё может за собой утащить за решётку! Ты головой-то своей подумай…
Боули раздражённо встал из-за стола.
– В общем, так: на размышление тебе одна ночь – утром доложишь! А сейчас долой с глаз моих, мне за тобой всё это говно теперь выгребать…



 …Вышел бармен в нелепой красной рубашке – сонно потёр глаза и вопросительно взглянул на Майкла, про которого сейчас вполне можно было подумать, что этот хорошо одетый джентльмен просто возвращается домой с дружеской попойки. И заглянул в этот забытый богом бар – «догнаться виски».
– Мне «Б-52», три сразу! И поджечь! – попросил Майкл. – Да, если есть, поставь группу Smokie, песню «What Can I Do?»
Бармен хмуро взял бутылку и стал неторопливо разливать по маленьким стаканчикам.
– Мы не поджигаем: запретили страховые компании. А такое старьё, как Smokie – давно уже не держим.
– Вот же, чёрт! – выругался Майкл. – Так скоро вы и всех мотоциклистов заставите ездить в шлемах.
– Да, такие теперь настали времена! – подтвердил бармен и пожал плечами.
Из-за шторки, откуда только минуту назад вышел бармен, в зал вышла обесцвеченная официантка, лет сорока. Она, не стесняясь Майкла, подтянула джинсы и направилась к двум клиентам, сидевшим в дальнем тёмном углу зала…
– А что, вы тоже в молодости увлекались Харлеями? – поинтересовался бармен.
– Ну, немного, – уклончиво ответил Майкл.
– Знаете, тогда вам повезло! – нагнувшись к уху Майкла, зашептал бармен и его глаза расширились. – У нас здесь даже сам Тони Метис частенько бывает, представляете? Он же в восьмидесятые заделался крутым рокером!
– А кто это? – сонно переспросил Майкл.
– Вы не знаете? Вот дела! Это же наш мэр города. Так вы не из местных?
…Майкл был не просто «из местных» – он даже с Тони Метисом, имевшему в школе кличку «Рыжик», учился в одном классе! Они никогда не дружили, но ему всегда нравился Метис: мальчишка – оторви голова, с нечёсаными космами и вечно «бунтарским» взглядом. И всегда носил широкие джинсы и ботинки на больших платформах. Кроме рока и «Харлеев» у него ничего тогда и не было за душой! И кто бы мог подумать, что этот раздолбай, над которым посмеивались все очкарики и зубрилы, станет самым любимым мэром города Милуоки?
Висконсин – единственный штат во всём США, где мотоциклисты могут ездить без шлемов: гремя своими «Харлеями», что тут же, в самом Милуоки, и собирают, на известном на весь мир заводе. Но это «раздолбайство» и существовало лишь благодаря мэру Метису, что через свои связи в Вашингтоне – через таких же, как и он, бывших любителей Харлеев! – умело лоббировал этот закон, невероятно поднимавший популярность мэра не только среди жителей города, но и всего штата.
…Майкл, не прерываясь, выпил три рюмки «Б-52», положил на барную стойку мятую сотню и пошёл к выходу.
– Может, такси? – крикнул вдогонку бармен. Майк, не оборачиваясь, поднял вверх палец и отрицательно покачал им. Двое сидевшие в углу, тоже поднялись и неспешно направились к выходу.
Когда он сел в машину и выехал с тёмной стоянки, по ходу движения уже стоял джип с потухшими фарами. Судя по работающему двигателю, у машины стоял форсированный двигатель, что по спецзаказу приделывают на свои «служебные тачки» ребята из ЦРУ. Эту моду они переняли у своих коллег из КГБ в годы холодной войны, когда гонялись друг за другом по узким улочкам Каира, Берлина – да мало ли где! Меняются политики, страны…Космические корабли бороздят чёрное пространство вселенной – только разведки остаются неизменными в своей первозданной косности…
…Майкл свернул на дорогу, ведущую к берегу озера Мичиган. Именно здесь они тёплыми летними вечерами, оставив на песке одежду, купались голыми в лунной глади озера. А потом пили – как в сказке, из туфельки рыжей феи! – шампанское.
Майкл помнил, как она выходила из воды – вся облитая лунным светом, а он испытывал внутреннюю дрожь от вида её крепкого тела.
Дальше шли особые воспоминания: он заботливо заворачивает её в пушистое полотенце, несёт к машине… И предусмотрительно ставит диск в магнитолу – свою любимую песню «What Can I Do?»

«…Каждая моя мечта,
Кажется, проплывает мимо,
Как облако на ветру,
Высоко в небе.
Каждый шаг, что я делаю,
Кажется, пройден по неверному пути,
Как холодная тёмная ночь
После летнего дня.
Что мне делать?
Всё не так, как было…»

…Майкл вышел из машины, открыл багажник, вытащил приготовленную канистру с бензином, резким движением открутил крышку – и без колебаний поднял над головой ёмкость с пахучей жидкостью. Когда он чиркнул зажигалкой, то уже не видел, как к нему из тьмы бросились две тени.
Увы, было поздно что-то предпринимать: факел пылающего человеческого тела выхватывал из темноты берег озера, мечущиеся вокруг в панике фигуры… И большую белую луну, холодно смотревшую на грешную землю.