Мёд

Командир роты третьего батальона десантно-штурмовой бригады Павел Васин поехал по служебным делам в Кабул. Его сопровождал фельдшер медпункта Николай Саминь, которому нужно было получить на складе медикаменты.
- Переночуем у моего друга в лучшем виде, - заверил младшего сержанта старший лейтенант.
Он уважал старослужащего солдата за природный ум и смекалку, поэтому часто брал с собой. Паша планировал увидеть своего однокашника по Киевскому высшему общевойсковому командному училищу, командира роты 191 мотострелкового полка Евгения Селезнёва. Николай был родом из Целиноградской области Казахской ССР, к удобствам особо не стремился, но был не прочь поспать на настоящей кровати, поэтому сказал:
- Отлично!
Бывая в Кабуле, Васин при первой возможности заезжал к нему в гости в «Тёплый стан», так назывался район дислокации полка. Его всегда встречали там радушно и тепло. Вечером собирались за столом в офицерском «модуле» и делились столичными пехотными новостями и провинциальными десантными. Иногда застолье украшалось присутствием полковых или госпитальных барышень и дам.
- В этом преимущество столичной жизни, - подумал Павел. - Хотя, правильно, что наши офицеры в бригаде Бараках считают, что женщина в воинской части это, как на корабле, к несчастью.
Периодически из столицы до них доходили неуставные истории, самострелы из-за неразделённой любви, выяснения отношений между соперниками с использованием огнестрельного оружия.
- Вон один такой бедолага на краю стола сидит… - он исподтишка посмотрел на лейтенанта Попкова.
Васин знал, что он однажды приревновал одну такую красавицу и долго искал после ужина замполита полка с гранатой в руках, а потом залез к нему в КУНГ, выпил всё, что было в холодильнике, и заснул, потопив накопившуюся злость в алкоголе, принадлежавшем ненавистному соблазнителю.
- В итоге он мягко отделался, - усмехнулся своим мыслям старший лейтенант, - лишь получил взыскание по партийной линии…
Посидели они славно, утром десантники уехали в бригаду. В следующий раз Васин увидел Женю, когда тот передавал ему сопровождение колонны из Кабула, которую довёл до зоны ответственности «десантуры».
- Здорово, пехота! - произнёс Павел, подходя к ним.
Селезнёв и все его взводные командиры сидели на броне командирского БТРа возле здания поста Царандоя и увлечённо, за обе щеки со смехом уплетали солдатскими алюминиевыми ложками жидкий мёд из колониальных банок. Мёдом офицеры заляпали лица, форменное обмундирование, броню боевой машины, но были счастливы.
- Вам Гульбеддин прислал медку? - пошутил Васин, взбираясь к ним наверх.
- «Шурави-контроль» никто не отменял, - последовал весёлый ответ Попкова.
Проверки на дорогах иногда проводились совместно с представителями ХАДа или Царандоя. По данным информаторов, часто оружие провозилось в раскрашенных афганских грузовиках «бурубухайках» с дровами, поэтому и устраивали такой контроль. Но в результате его, чаще всего в качестве трофеев контролёрам доставались арбузы, яблоки и сладости.
- Оружие, наверное, везут по другим дорогам… - оправдывались советские воины.
Они встретились перед «зелёнкой», которая начиналась сразу за «Мухамедкой» и была идеальным местом для нападений на колонны. Все шоссе было в воронках от мин и фугасов, на обочинах лежали многочисленные скелеты сгоревшей боевой и автомобильной техники.
- У нас обошлось без стрельбы, - не отрываясь от мёда, пояснил Селезнёв. - Вам удачи!.. Будете у нас в Кабуле, милости просим. 
Павел с тоской посмотрел на эту рухлядь. Среди этого металлолома невинной жертвой оказалась и мусороуборочная машина, которую гнали в бригаду по заявке тыловиков. Её нетипичный вид вызвал особый интерес у моджахедов.
- Они, должно быть, приняли её за новый образец советского оружия массового уничтожения или штабную машину и расправились с ней с особой яростью! - заметив направление его взгляда, пошутил Попков.
На этом участке между батальоном, где служил Васин, и душманами проходило постоянное соревнование, кто кого перехитрит. Порядок встречи и сопровождения колонн постоянно совершенствовался и менялся в зависимости от обстановки. Если вначале «броня» шла, распределенная по колонне, и просто отвечала на огонь из засад, то впоследствии стали выставлять неподвижные посты в самых опасных местах.
- Ну что, колонну сдал, колонну принял? - спросил Женя.
Паша молча кивнул, обдумывая свои дальнейшие действия. Для того чтобы обезопасить себя от выхода «духов» к шоссе, в глубину «зелёнки» высылались дополнительные группы. Позже стали применять выходы засадных групп в ночь накануне прохождения колонны или выброску их с вертолётов. А когда и этого оказалось недостаточно, стали проводить прочесывание местности до прохождения колонны. В пик особого напряжения вызывали «вертушки» огневой поддержки из Кабула для обработки местности.
- Начать движение! - скомандовал он и колонна пошла.
Появление взволнованного комроты Селезнёва в комнате офицеров третьего батальона в Бараки через час после успешного возвращения после сопровождения стало полной неожиданностью для Васин.
- Паша, наш взводный Попков, случайно не у вас в батальоне? - самим вопросом он сразу был сбит с толка.
- Да нет, а что случилось, Женя?
- Наш взводный пропал... Когда мы двинулись из «Мухамедки» на Кабул встретили то ли остатки колонны, шедшей на Гардез, то ли новую, чёрт поймёшь... Начался обстрел из «зелёнки». Мы помахались немного. А когда вышли из-под обстрела, выяснилось, что его нет на БТРе. Бойцы думали, что он после спешивания перешёл на другой БТР, - всё это старший лейтенант проговорил отрывисто и нервно. - Ладно, мы погнали обратно на Кабул, завтра будем прочёсывать округу и искать его...
Васин даже не знал, что сказать в ответ, он проводил Селезнёва до дороги, где стояла его рота и попрощался. Возвращаясь в расположение, он пытался понять, как это могло произойти, и не находил вразумительного ответа:
- Одним словом - пехотный бардак...
Перед глазами стояла картинка смеющихся офицеров на броне, лакомящихся афганским мёдом. Утром рота выставила неподвижные посты недалеко от «Мухамедки» вдоль шоссе с противоположной стороны от района проведения зачистки силами 191 полка.
- Задача стоять на постах до окончания прочесывания, - сообщил заместитель комбата капитан Костенко, назначенный старшим.
Он недавно был переведён в батальон из Джелалабада. В Афганистане находился уже почти полтора года. На операции обычно выходил с одной из рот и активно искал встречи с противником, действуя инициативно, требуя этого и от всех офицеров. Внешне он отличался тем, что вместо панамы носил пилотку, подломленную возле звёздочки по образцу пилотки офицера Вермахта.
- Пижон! - такие штучки армейской моды Павел помнил ещё по училищу.
Он с ним уже чуть повоевал на прочесывании. Кроме решительности на операциях Костенко проявлял быстро ставшую известной и другую страсть - лично разбираться с пленными или задержанными.
- Пленных он предпочитает не оставлять в живых… - знал Васин.
Чтобы не стоять без дела, он взял с собой младшего сержанта с отделением ефрейтора Гладких и выдвинулся в глубину «зелёнки», где занял позиции для наблюдения вдоль небольшого арыка. В полукилометре от них находились дувалы кишлака. Дувалы ограничивали жилые территории, кишлак был практически не разрушен. Ближе к обеду Саминь с биноклем на груди и Гладких с загадочной улыбкой, находившиеся на правом фланге, подошли к нему.
- Товарищ старший лейтенант, - начал фельдшер, - Есть подозрительный дувал...
- Надо бы проверить, - дополнил Гладких.
- Может вы что-то перепутали, орлы? Сегодня не мы зачистку делаем, а пехота. Или на одно место приключений захотелось? - отреагировал Павел.
- Неее, серьёзно, товарищ старший лейтенант, - Саминь сделал обиженную гримасу.
- Там на крыше бача сидит, и у них, как в карауле, смена происходит через какое-то время, - мягко уточнил Гладких.
- Ну, показывайте, юные следопыты, - согласился он.
На высоком, в форме куба, строении в центре жилых глиняных построек, обнесённых глиняным забором, действительно сидел юноша. Через несколько минут он исчез, а затем снова появился.
- И что всё время так сидит? - уточнил Васин.
- Его другой менял и тоже сидел и смотрел... Им что, делать нечего, что они на крыше полдня сидят? - возмущённо произнёс фельдшер.
- Ладно, я понял... Оставайся с группой и наблюдай. Гладких со мной, идём к броне. Я доложу Костенко, - подытожил офицер.
Из машины он связался с Костенко и кратко изложил ситуацию. Капитан подъехал к посту на БТРе Управления, его сопровождали три орла, которых он выбрал в батальоне для личной охраны. Когда младший сержант показал Костенко дувал с наблюдателем на крыше, тот, недолго раздумывая, принял решение.
- Так, выдвигаемся скрытно, сколько получится, затем бросок и делаем зачистку, - его уже охватил охотничий азарт.
За метров двести от жилища начиналась открытая местность, это были огороды. Когда группа в полный рост побежала к дувалам, наблюдатель нырнул вниз.
- Ломай! - деревянные ворота легко открылись от ударов бойцов.
Костенко первым вбежал во двор и стал стрелять в воздух и по стенам построек. К нему навстречу с криком и плачем бросились женщины и дети.
- Где душманы? - заорал он.
В ответ те закричали ещё громче.
- Дом обыскать! - приказал капитан.
Костенко окружила вопящая толпа. Из мужчин на дворе, оказалось только два старика, они протягивали к его лицу худые сморщенные ладони, сложенные лодочкой и, захлёбываясь, что-то страстно тараторили.
- Были бы сейчас здесь «духи», нам бы мало не показалось на огороде, - подумал Павел, и ему стало неприятно от всего происходящего.
Бойцы в это время шарили по всем жилищам, вышибая двери там, где они были. В проходе из полуподвального помещения появился Саминь, таща за шиворот юнца лет шестнадцати. Схрон был оборудован именно там. Это была узкая ниша, в которой можно было поместиться только лёжа.
- Её прикрывала лёгкая дверца, замазанная толстым слоем глин, - доложил он. - Оружия там никакого не было.
Когда младший сержант выволок на двор парня, женщины с воплем бросились к нему, хватая за одежду и не давая вести его дальше. Костенко поднял вверх АКС и стал стрелять в воздух, крича при этом:
- Душман!
Он схватил за рукав перепуганного пацана и, угрожая стоящим и орущим автоматом, потащил его к выходу.
- Всё, уходим, - до арыка они дошли вместе, затем Костенко с пленным, которого вели его личные «нукеры», пошёл в сторону поста, приказав Васин с группой остаться и если что прикрыть их.
Через несколько минут Паша услышал вопль и визг.
- Гладких, вперёд! - велел он. - Разберись, что там случилось.
Ефрейтор вернулся и, волнуясь, медленно проговорил:
- Они его режут штык-ножами...
Пронзительные крики продолжались минут десять.
- Рейнджеры хреновы, даже убить не могут тихо, чтоб не мучился, - презрительно произнёс Саминь.
- В фильмах про войну всегда показывали, как немцев убивали одним ударом ножа, выглядело это красиво, - подумал Васин.
На душе у него было противно.
- Всё, уходим к броне, - не глядя на подчиненных скомандовал он.
Комбат вышел по связи на него и сказал, что получена команда возвращаться в расположение.
- А что с прочесыванием? - спросил старший лейтенант.
- Нашли труп взводного, - буркнул он. - Его подбросили на дорогу.
Труп Попкова нашли в глубине «зелёнки» на тропе между разрушенными дувалами.
- Он не изуродован, - удивились сослуживцы, - чего можно было бы ожидать в этой ситуации…
Саминь следующей ночью вышел с разведгруппой и исчез при выдвижении к месту засады после привала. Группа до утра его ждала, а утром вернулась в батальон. Через несколько месяцев «агентурщики» получили информацию, что он жив и здоров, ушёл сам.