Бес весенний - Анатолий Мизин

               
                Все совпадения случайны. Фамилии и               
                имена вымышлены автором.
                Любые совпадения с реальными людьми и
                событиями являются случайными.

                БЕС ВЕСЕННИЙ
               
               
                Часть   первая       
               
                Глава 1.          

                Не верь, не бойся, не проси. 
                А  я просил, боялся, верил.
                Не я, не я подобен зверю,
                А тот, кто это возгласил!
                Меня не надобно любить,
                Нет ничего во мне такого.
                К вопросу быть, или не быть?!
                Я отношусь весьма хреново! 
                Я в детстве спал без задних ног
                За день набегавшись по крышам
                Никто  не смел сказать – щенок!
                Ведь мой почтарь летал всех выше!
                Я изучал родную речь по синим   
                Лагерным наколкам
                И небо было веселей, 
                А я дружил с тамбовским рыжим волком!

-Товарищи офицеры!
          Учебный взвод четко встал с мест. Подполковник поднялся из-за своего  стола и стал складывать  в папку листы с текстом своей лекции. При этом, как бы рассуждая с присутствующими:
-Вот и все  коллеги, как быстро все пролетело. Полтора месяца, как один день. Буду рад, если вам в вашей работе, там на «земле», в ваших подразделениях пригодятся те знания, та теория что мы вам дали здесь. На высших  курсах МВД СССР. Приятных вам воспоминаний о пройденной у нас учебе и о нашем городе - герои Киеве,  о людях его жителях. Ну, а что было не так, так вот сейчас подойдет ваш куратор майор Черновец, выскажите ему свои пожелания. У нас с вами, наверное еще возможно будет встреча, перед самым отъездом, после вашей краткосрочной практики по учреждениям нашего Республиканского УИН. Посмотрите, так сказать на месте, все то о чем мы вам  столько здесь рассказывали. Сравните, как у вас. Что-то, посчитаете нужным вам можете перенять, что-то отметете не примите, одно только прошу запомнить, что наша обязанность во всем строго соблюдать Законы, ИТК.  Но и не ломать, ломать бездумно  «через колено режима» человеческие судьбы. Время не то, сами видите какое. Это не просто спец. контингент. Это, прежде всего люди. Да, да по приговору суда, сейчас это воры, грабители, мошенники, насильники. Но ведь, это же граждане нашей Великой страны. Кончится их срок наказания и они опять окажутся среди нас. Ни куда их не денешь, в другие страны не зашлешь. Там таких своих хватает. Поверти. Побывал я в командировках и во Франции, и в Германии, и в Великобритании. 
             Подполковник захлопнул папку, пошел к двери из аудитории.
-Товарищи офицеры! - звонко, даже излишне громко подал команду командир учебного взвода  майор Алимов и все опять уселись за свои столы. Тут же из коридора сквозь узкую щель в едва прикрытые двери аудитории «проник» мамлей Серега Шабалдин и ладонью, пригладив свой вспотевший лоб, прикрытый русым косячком мальчишеской челки нарочито устало рухнул на свой стул за столом во втором ряду.
-Ну, и че там Серый? - прорычал Алимов.
-А все нештяк, командир, - прогундосил не приятным, писклявым голосом летеха, - Галка моя сейчас только сменилась, сейчас на КПП эта Стеша стоит. Опять духоту гнать начнет. Не баба, а голимый Устав в юбке. В натуре, да. И какое подло только удумала на КПП курсов этих сержантов-баб ставить.   
-Начальник курсов, он подбирал. Самых упертых, вредных,  тупых и страшных, а главное, что б по-русски хреново калякали, - вздохнул капитан   Звягин.
-Ну нет, он не падло. Он  же полковник. Его, поди тоже дерут за наши «косяки». - проворчал майор Алимов,  многозначительно зыркнув на  Муравьева.   
- А че, в натуре моя Галка и совсем не страшная, хоть и сержант и на КПП стоит, - пропищал мамлей.
-Да тебе вообще, после твоего леса. Хоть, морда овечья, лишь бы эта… человечья, - хмыкнул, презрительно Звягин. 
-А, в торец! Я ж не посмотрю, что капитан, - взвился Шабалдин.
-Ну, хорош базарить! Не офицеры, мать вашу, а какой - то блатняк на сходняке! - рявкнул Алимов, - тебя  младший лейтенант за каким… посылали? Вот и докладывай, по делу!
-Че докладывать-то?! Майор Черновец в учебном отделе загруз, еще  край на час. Я секретутку шефа Людку зажал, так она и колонулась.  Банкуют, мол там у полковника Бартошевича кого из нас куда  загнать стажироваться. В магазин напротив, что у кольца трамвая, не дорогую водяру завезли можем к отвальной затариться. Стеша пропустит. Мы с Галкой ее уговорили.   
-Это ты за этим целый час шлялся? - нахмурился майор.
-Да поди, свою Галку напоследок уговаривал, - хмыкнул подполковник Калошин, опуская газету на стол.
-Точно, Жорж Николаевич. Два раза, - зажмурился в блаженной улыбке  Шабалдин. 
        Офицеры. Скривился в презрительной улыбке, капитан Муравьев. Задумчиво, глядя по сторонам. Внутренняя служба, дно МВД, потешное войско. А в прочем, кому еще могут доверить «топтать» Зону. «Ставить на путь исправления» всяких подонков, воров, грабителей, насильников, убийц. Профессиональная деформация, про которую нам этот подполковник – психолог неделю лекции читал у каждого из  нас, товарищи офицеры  на лбу большими буквами отпечаталась. И чем дольше служишь на Зоне, чем больше «гаек» на погонах, тем меньше разницы между нами и зэками. Правильно говорят - «Зона всех любит, кормит.  Одних по приговору, других по договору. ВСЕХ перековывает».
    Лешка откинулся на спинку стула  и зажмурив глаза, погрузился в воспоминания. Полтора месяца назад, в середине февраля, серебристая «Тушка» рейса:  Омск – Киев, мягко шлепнув шасси по бетонке побежала навстречу новым событиям в жизни  Алексея Муравьева, капитана внутренней службы УИН Омского УВД. А что, капитан в тридцать лет, оно вроде и не здорово, но и не больно плохо. Если учесть, что после института Муравьев уже успел поработать на заводе. И когда через семь лет напряженного, почти каторжного труда сначала инженером- конструктором,  потом старшим технологом участка, потом начальником цеха и за тем, аж  зам. начальника спец. производства. Вдруг оказалось, что Страна во главе с новым говорливым  Генсеком рулит в одну сторону, а Лехин завод, среднего машиностроения и он сам, совсем даже в другую.
  Мужики, возвращаясь из командировок с объектов, где осуществляли шефнадзор на монтаже заводских изделий грязно и забористо материли «Лучшего немца со Ставрополья, ныне окопавшегося в Кремле, архитектора перестройки»,  чуть ли не со слезами рассказывая, как заводские изделия, машины, установки, прочие УРД  безжалостно режут газом, взрывают ракетные шахты, вместе с их, заводской «начинкой».
      Мол вот, все кругом за мир, а вы все какой – то «Щит Родины» куете! От кого?! Средства народные переводите!   
   По весне из Москвы,  из Главка прикатил какой – то руководящий хмырь и сообщил, что принято решение – Спец. производство вообще свернуть, а в его Лешкиных  цехах наладить выпуск детских велосипедов, садовых тачек и каких - то хитрых кастрюль, да сковородок из металла, который ранее  шел на  изделия оборонки.
-Спец. производство ликвидируется. - угрюмо на совещании прохрипел главный инженер завода,
-перепрофилируется полностью на «гражданку». Конверсия – мать ее ити!
 -А что мудрое решение партии! - хмыкнул Леха, - спецы – слесаря шестого разряда, токаря на станках с ЧПУ будут спицы к великам клепать, да горшки кухонные варганить! И зарабатывать за это, аж по десять копеек.
-Ты Муравьев не умничай! Самому тошно, -прорычал главный, - думай лучше, куда сам пойдешь? Начальник твой в КБ пойдет, ты тоже можешь с ним. Должность найдем.
-Ага, - проворчал Леха, - начальником участка. Пацанам, из проволоки рогатки гнуть, да резинки привязывать. А что, самое то НАТОвские «вертушки» сшибать. Девчонки с участка  «Р-15», у Старгиной  Анны Корнеевны пулек титановых нашлепают и грознее оружия не придумать, а главное под все моратории, что этот «Кубанец, помощник комбайнера» подписал подпадает.         
-Совещание окончено, - махнул рукой главный инженер и все понуро разбрелись по заводу.
         Вечером дома Алексей среди пачки разных своих документов -  дипломов, свидетельств об окончании разных курсов, удостоверений, свидетельств об изобретениях, всяких разных  Почетных грамот, дипломов «откопал» свой  военный билет,  где значилось, что по окончанию института ему присвоено армейское звание - «лейтенант  инженерных войск запаса».
Ну, в армии сейчас тоже вешалка! Мужики служивые на объектах ходят смурные. Все выглядывают, что б спереть да пропить. Во, времечко! За что дед в 43-м воевал под Питером, а потом погиб в Литве, а отец с 43 – го совсем еще желторотым мамлеем на фронте, сначала воевал на Дону, потом Венгрия, Австрия, а потом вдруг спец. подразделение НКВД и  аж до 1948 года по лесам в Карпатах, Западная Украина, Чехия, Польша, Литва, всякую  нечисть крошил выползней, недобитков фашистских ?!
  В военкомат с режимного завода Лешку  давно уж не дергали. Директор завода за своих «рабов галерных» кому угодно глотку вырвет. План это Закон! А оборонка вообще святое! Леха еще раз полистал «военник». Поди уж старлея  давно  присвоили. Ну, и что делать? На Сибзавод податься, так и он наверное сам скоро дуба даст. Колхозы, совхозы по миру пустили. Кому теперь  сельхоз.  техника нужна? Все на боку!       
Так же, как и инженеры технари как он.  Ненадь они перестраивающейся державе. Нынче лирики, лицедеи говорливые в почете. Если только «за бугор» податься, только, кто ж его туда выпустит? Первый отдел на ногах гирей повиснет. А как же,  носитель гос. тайны. И что теперь? Дома сесть, бамбук курить? К мамке, папке на шею? Ну, рулевые! Мать их! То реформы, то компании всякие по борьбе с пьянством, с не трудовыми доходами, то перестройки! А ты народ хоть подохни! Запились, заворовались там у себя в Кремле и как всегда все свои грехи, просчеты на весь народ размазывают. А потом еще и  взвоют,
- «А чего молчали»?! «Вот, мол с вашего молчаливого согласия»! Как будто кто-то, когда-то народ слушал.
-«Знай ишачь. Прись по этому пути быдло! Потом может быть поймешь! Что это все для твоей пользы! А может для нашей? А будешь вякать лешим всего, чего тебе наобещали и вообще из страны вышибем. Посмотрим как ты там за бугром покрутишься! Отщепенец!» Ох уж это -          « Коллектив всегда прав! Живи не высовывайся»!   
        В военкомате седой старлей с мальчишеским лицом хитро улыбаясь, полистав папку с Лешкиным личным делом подтвердил, что Алексею Викторовичу Муравьеву еще в августе прошлого года присвоено звание старшего лейтенанта запаса. И если он желает, то хоть сейчас они могут его призвать и  направить на должность зам. командира роты в отдельную бригаду внутренних войск № 7484 Сиб ВО, это совсем рядышком, прям в их городе в центре у  стадиона «Динамо».
- Увольняйся с завода и милости просим, проходи комиссию. Направление дам. 
   Леха, долго не задумываясь пришел в отдел кадров завода, а когда зашел вопрос о его характеристиках отправился в партком. 
-Ешь, твою клеш! - вскочил из - за стола  секретарь парткома  Григорий Степанович Щербак,  - Что ж такое делается? Все разбегаются! Что и заводу теперь скоро конец? Ты уж сегодня двенадцатый. Леша ты не горячись. Ну и на хрена тебе эта Армия? Да еще внутренние войска. С казахами в наряды ходить, сопли морозить по вышкам вокруг Зоны! Да они пока русский язык выучат ты сам с ними с ума спрыгнешь! Ты подумай! А то  у меня есть, вот разнарядка райкома направить толковых, проверенных мужиков на службу в Органы Внутренних Дел. А что давай, а? Ты ж на заводе и освобожденным секретарем комитета Комсомола был! И в Горком комсомола от нас уходил работать. Потом сам вернулся. На производство потянуло! А что, примем решение и направим. Звание армейское тебе восстановят, льгот еще больше чем в Армии,  да и порядки там не такие, как нынче в Армии денежное довольствие, как по часам. Подумай и заходи завтра. 
    Бюро Омского Обкома КПСС  приняло решение направить Муравьева А.В. на службу в Органы Внутренних Дел, при этом в  связи с острой необходимостью, направить его для  прохождения службы в подразделения УИН УВД Омского Облисполкома и ходатайствовать о присвоение  ему специального звания на ступень выше армейского.
   Так Леха Муравьев стал капитаном внутренней службы, первые полгода из которой прошли в изучении ИТК, нормативных актов, служебных документов и спортивных занятиях. Кроссы, строевая, огневая, рукопашная подготовка, практические мероприятия в зонах УИН, которых только в самом городе было  десять. Раньше Лешка с безразличием смотрел, на проходивших мимо него парней в зеленой форме с краповыми кантами на брюках, краповыми просветами на погонах и краповыми околышами на фуражках.   
       И вот теперь он сам один из них. И теперь он остро ощутил, что его город, где он родился вырос и столько уж прожил совсем не простой. Там в зоне, на Зоне он встретил много своих знакомых, с кем-то,  когда-то, где-то учился в школе, на каких-то курсах. Даже с курсов ДОСААФ оказались знакомцы авто - мотолюбители, парашютисты. С кем-то тренировался в спортивной секции бокса, тяжелой атлетики на стадионе «Динамо», иль когда-то просто так случайно встречал на танцах, на пляже, просто так в случайной компании. У него складывалось впечатление, что его город разделен на две части, одна половина сидит, отбывает наказание, причем не вся. Треть сидит, треть готовиться сесть, треть адаптируется после отсидки. Ну, а вторая половина, населения города напряженно трудится, либо  охраняет всю, эту первую половину. В ряде колоний отбывали срок лица, почти со всех уголков необъятной Страны, тогда еще Союза! Сибирь, как всегда перемалывала, переваривала, «перевоспитывала» все то, от чего освобождалась европейская часть Державы. Что при царях, что при большевиках, что теперь при демократах - «Края холодные», «Места не столь отдаленные».   
          Сданы зачеты по первоначальной подготовке. Высокая комиссия Учебного Центра, вроде осталась довольна Лешкиными познаниями и результатами. И вот, грузноватый полковник заместитель начальника УИН с неистребимой хохлацкой мовой и хитрющей улыбкой объявил ему:
-Я кажу Лексей хлопец ты толковый, то что я приглядел як раз для тэбэ. Замом начальника следственного изолятора пойдешь. Тюрмы, як тут в городе говорят. Оно конечно ж  по жиже, чем там к примеру в Питере «Кресты»,  всего – то наше «учреждение» поменьше  на три тысячи голов, ну так и ты  ж тоже только начинаешь. 
Но коллектив сослуживцев там хороший, крипкий, добрий! Только вот начальник у них с причудой, ну так и ты говорят  тоже хлопец не простой. Сработаешься. Кажу. Надо Лексей.  А до преж и в Киеве на высших офицерских курсах тебе еще требо подучиться. Так положено кажу. Пообщаешься с людьми с других зон Страны, чего нового узнаешь. Не из приказов МВД, иль вот этого нашего журнала «Воспитание и правопорядок», иль проще, как на зоне говорят «Россказни  вокруг забора», -ткнул полковник рукой стопку журналов, лежащих на краю его стола.
-Как вернешься, сразу и преступишь к работе в новой должности. Да гляди там в Киеве с горилкой не забалуйся, да с дивчинами по аккуратней. Та не крути башкой, не морщи нос. Дело молодое сам был грешен.

                Глава 2.
             То в чем полковник внутренней службы Виктор Владимирович Недавний был сам грешен знали десятки, сотни офицеров Омского УИН все те кого свела с ним жизнь, нелегкая судьба, служба на зоне. Говорили, что полковник начинал свою службу еще сержантом НКВД, с ППШа  на груди, «тащил» караульную службу мерз в нарядах по вышкам. А потом после среднего училища МВД работал на отряде. Окончил омскую высшую школу милиции и стал замом по опер. работе «Хозяина»,  «Кумом»  на одной из самых больших зон области. Вспоминали, что Витя, иль «Хохол», как его звали за глаза сослуживцы и даже  зеки,  вскорости поступил  и в Академию МВД, но за «грехи» скоро вернулся из белокаменной так и не окончив Академию, как комдив Чапаев,  но вернулся он в свой теперь уже почти родной ему сибирский город с красавицей женой, вроде даже бывшей женой какого-то академического «светилы», чуть ли не генерала, доктора юр. наук. «Увел из стойла» дамочку Хохол - грешник. А, может все и брехали про добродушного Витю - хохла, который любил жизнь и широко отмечал ее даты.
Свои дни рождения он традиционно праздновал  в своем близком кругу, кругу их молодых сотрудников его отдела.  И  за столом непременно всегда присутствовала его жена милая добрая хозяйка с грустными, карими глазами и  следами увядающей молодой красоты. Лешке только раз и довелось присутствовать на таком торжестве, но парни из их отдела утверждали, что это давняя традиция полковника Недавнего.
Зато Лехе частенько приходилось сталкиваться, видеть, присутствовать во времена мгновенного преображения добродушного зама начальника УИН. Хохол мог быть резким, требовательным, суровым руководителем, взрывным офицером и даже коварным интриганом. Казалось, он был знаком со всеми сторонами жизни зоны. Недавний ведал о делах в каждом подразделении потому что большинство начальников колоний, их замов, начальников отделов, служб  в разное время работали с ним, либо были в прошлом  сотрудниками его отдела в Управлении и во многом были обязаны ему своим ростом, продвижением по служебной лестнице.  В УИН даже шутили:
 - А…, этот? Дикорастущий. Так он же из обоймы Хохла.
    Недавний сам  всегда мотался по подразделениям и подбирал толковых, молодых, перспективных парней, «набивал свою обойму». Ориентируясь только на свое «оперское», житейское четье. Бывало, ошибался, но очень редко. И тогда изгнание провинившегося из «обоймы» было суровым мгновенным, позорным, а дальнейшее его пребывание, в любом подразделении, на любой должности напрочь бесперспективным и тягостным.             
       Алексей знал, что  он сам, сознательно вошел в «клетку тигра -Хохла», но по - другому, он не мог. Он, еще от своего отца, старого энкавэдэшника усвоил, что в жизни бесплатно ни чего не дается  и что все надо делать самому,  без дураков. «Ни кто и никогда, ни за что тебе не простит! И за тебя не сделает»! - говорил отец. Еще у Пушкина в «Капитанской дочке» помнишь, про «…Честь смолоду, а платье снову.»
Лешка так работал и на заводе, куда попал по распределению после института, который окончил умотав в Москву. В институт он поступил и окончил вопреки воли отца. Ну, так что теперь.  Раз стране технари в новой жизни не нужны.  Уважил волю  бати  влез в сапоги, затянувшись портупеей. Видно от судьбы не убежишь. Правильно батя все повторял, - слабого судьба ведет, а упрямого тащит.
-Ты о чем? Толкнул в бок Муравьева, седевший у него за спиной Коля Юрченко, старлей с буденовскими усами. Не грусти кэп, может на последок смотаемся в Гидропарк, в клуб «Кому за тридцать».      
- Да, нет Никола. Я о своем задумался, надо еще кой чего порешать, разобраться. Да и не до танцев, тем более еще там «у кого за тридцать». У меня, я ж говорил возможности гораздо скромней.
-Да знаем мы твои возможности, - загоготал Николай, - опять к своей модельки попрешь? Вон Серега Шабалда вроде у КПП ее лайбу видел.
- С пьяну, что ли, - хмыкнул Алексей, - Этот Болда мамлей  и соврет не дорого возьмет. Татьяны уж давно в Киеве нет,  да и на Украине поди нет и вообще из Союза верняком умотала.   
-Ну да, конечно. После таких дел, - хмыкнул Юрченко, - ну, так и ты не журись Леха, дуй к Ирке успокоит. Видал, как она сегодня в столовой на тебя пялилась только что не мурлыкала. Роскошная дивчина.
      Муравьев резко мотнул головой.
-А, че нет? - удивился Юрченко, - она ж вроде мужа своего выперла. Так, что флаг в руки и вперед.
- В какой раз выперла? - проворчал Лешка, - вот ты и вали к ней  с барабаном на шее. Или опять пойдешь трамваи под откос пускать? - улыбнулся Муравьев.
- Да, кончай ты его сватать «мастер трамвайной тяги». У него сегодня стрелка со старлеем. Воспитательно-прощальная, –простонал капитан Звягин.
- С Наденькой, иль с Синильгой? - перегнулся через стол Юрченко, - ну, блин Леха! В роте всех девок  огулял! А тут, как курва по танцулькам, да по трамваям шакалишь!
    Младший лейтенант Сергей Шабалдин, вероятно услышав бас Николая Юрченко подсел к их столу.
-А че, мужики. В натуре. Давайте гульнем на последок. Водярой затаримся, баб со второго взвода подтянем и оторвемся  по полной. А то придумали эти командиры - правоведы тухлые, какую – то практику, стажировку! Какая неделя? У нас командировка сорок пять суток! Отбыли свое и хорош! Ксивы на руки и по домам! К майским бы поспеть.   
-Младший лейтенант. Что ж из тебя блатная - то феня так  прет? Это что, за два  года зоны она в тебя так въелась? Кто тебя только сюда заслал? Офицер! Маму вашу! Перспективный кадр МВД!   
- сердито проворчал Муравьев.
Шабалдин скривил недовольную гримасу и встал из-за стола  вразвалку пошел на свое место.
   Глядя ему в след Алексей вспомнил, как увидел младшего лейтенанта Шабалдина в первый раз. Это произошло сразу по прибытию на курсы.
               
                Глава 3.
                Большой, красный «Икарус» прямо из аэропорта Борисполь резво, минут за тридцать по Харьковскому шоссе довез его до расположения курсов и тут же укатил дальше по своему маршруту до самого Киева. Лешка еще на трапе самолета с упоением вдохнул этот не обычайный воздух, почувствовав сильную разницу не только в климате, в природе, но и в окружающих его людях. Не в пример суровым, закрытым, грубоватым жителям его родного города.  Теперь вокруг него был заполошный, крикливый люд. Казалось, что и хитринка то вся у них этих людей не просто шита белыми нитками, а и вообще прописана большими буквами прямо на лбу каждого и что б добиться своего, убедить всех в своей правоте окружающие его граждане немилосердно использовали свои вокальные данные. Подкрепляя их, какими – то, с особым артистизмом исполняемыми замысловатыми размашистыми жестами.
Весь свой путь до зданий курсов, да и потом, гуляя по улицам «Матери, городов русских» Лешка тихо мурлыкал, пел про себя. Да, да только этот, один этот грустный романс из «Белой гвардии», точнее «Дней Турбинных»:
  - Ночь напролет соловей нам насвистывал, 
    В темных оврагах стояла вода
    Боже, какими мы были наивными,
    Как же мы молоды были тогда…   
                Выйдя из автобуса, он огляделся.  Ну все вроде, как и говорили в его Управлении кадров,  длинные трех этажные корпуса за высоким бетонным забором с колючкой по верху и прямо напротив, через дорогу кольцо трамвая маршрута № 36. Леха перехватил ручки своей спортивной сумки набитой всем необходимым, согласно командировочному предписанию и направился к темно-серым  краснозвездным воротам КПП.
    Какая погожая пора у них тут в конце февраля. Там в Омске еще нет, нет да подморозит, завьюжит. А здесь благодать. Настоящая «весна на носу». У ступенек КПП Лешка увидел милицейский канареечного цвета УАЗик.
Войдя на КПП он остановился в удивлении. У входной двери рядом с ним стояли два сержанта милиционера, третий же лейтенант милиции стоял у стойки, над которой висела табличка - «Дежурный»  за барьером стоял майор внутренней службы с красной повязкой: «Дежурный по ВК» на рукаве. Оба офицера стояли, склонившись над телом в серой армейской шинели и заляпанных грязью сапогах.   
- Эй, ты! Маму твою! Шапка - то твоя где?! - ревел майор, над бесчувственным телом. Невольно, подняв взгляд он тут же уставился на Лешку.
     Лешка  подтянулся опустил сумку на пол, и вскинув к своей шапке правую руку в приветствии выпалил:
-Капитан Муравьев УИН Омского УВД.  Прибыл на Киевские Высшие курсы.
    Тело вдруг неожиданно хрюкнуло и резво на четвереньках кинулось из-под ног майора и лейтенанта милиции к дверям, к входу на территорию курсов.
-Ну, во! Я ж казав, чи ваш, – всплеснул по бабьи руками лейтенант милиционер,-
а шапку вин свою видать еще где-то раньше посияв. Вин  у клуба там на площади, на автобусной остановке за свою портупею к трубе, к столбу пристегнутый стояв, та людив всяки непотребно лаяв. Морда побита весь облеван и стоит: – Мать! Перемать! Люди шарахаются, як от чумы. 
-Это надо ж так нажраться! За портупею, аки пса к столбу привязали! Хорошо, что хоть штаны оставили. Ты откуда такой  красавец?! - зарычал майор.
           В это время тело опять рухнуло на затоптанный пол,  и повернувшись на бок, вальяжно разлеглось. Леха увидел, совсем еще молоденького младшего лейтенанта  с припухшим, посиневшим глазом,  разбитой губой и опухшим лиловым носом.  Мамлей, согнув ногу в колене  форсисто отбросил полу шинели, подперев голову рукой нагло улыбаясь пропищал:
- Не совокупляй мене мозг майор! Я майор, в вашу долбанную Хохляндию, аж из под Томска прилетел, аж за семь тысяч верст. Ну и чему вы меня тут будите учить?! ЧМО вы все долбанное! Вы хоть раз  жулика, уркагана живого когда видели?! В мороз за - 46   на деляне службу тащили?!
      В это время на КПП с территории курсов вошел полковник. Лешка опять застыл по стойке смирно, вскинул руку  к шапке в приветствии.
Словно не замечая «тело» у дверей полковник строго посмотрел на Лешку и ответив на его приветствие пророкотал:
-Майор, вы оформите прибытие капитана! А с этим разгильдяем, пьяницей завтра разберемся! Откройте санчасть и пусть он в боксе, в изоляторе проспится.  Я ему, в  его Управление такой отзыв, такие характеристики отправлю! Враз без погон останешься! Землю грызть будешь! Паршивец! – посмотрел брезгливо на летеху полковник.
-Ой, ой! - выдал младший лейтенант, - да пишите, пишите. Спужал ты меня полкан своей «телегой». Меня уже в мамлеи из летех по второму разу списывают после Барнаульского училища, а из «леса» не отпускают! Служить - то в «лесу»,  на Зоне дурней не ма! А вы пишите, пишите. Может и в правду уволят. Так мои папка с мамкой век за вас молиться будут! Да я всю родню свою ради такого дела в церковь со свечками сам сгоню. 
-Что?! - заревел полковник, - хер я тебе в Управление писать буду! Еще и в свидетельстве по окончанию курсов какую нибудь «благодарность» изобрету! Сгниешь там в своей тайге! Иль от зеленых чертей сам подальше  в лес убежишь!
    Младший лейтенант вдруг побледнел и раздувая щеки на четвереньках, проскочив под ногами полковника ткнул лбом двери  выполз на крыльцо, на территорию курсов.      
-Вот. Наверное отдохнуть полтора месяца от этого «чуда» решили и к нам направили, - свирепо улыбаясь проворчал полковник, поправил свою папаху.  Быстро вышел с КПП на площадь, где его уже у крыльца поджидала серая «Волга».   
-Вот гад он же , это чудо из леса там мне все крыльцо заблюет! - взвыл майор, - ну ка сержант Приходько оттащи этого пьянчугу. Да не в санчасть, на белых простынях валяться! В дворницкой у ворот на топчане скорее проспится! Там же не топлено. - заверещал майор.   
   Толстущая баба, в трещащем по швам кителе с погонами сержанта вяло вылезла откуда-то из-за барьера и лениво отправилась во двор.
-Ну вот ребята, спасибо вам большое. Сами видите какое к нам приезжает со всего Союза. А что делать? Москва приказывает, а нам мучайся.
Милиционеры хмыкнули и пошли прочь с КПП.
-Вы, там в рапортах только  про этого жука навозного по возможности не пишите! Ведро горилки с меня! - взвыл им вслед майор. Потом о чем - то подумав, оглядевшись сказал,  - с нас в общем! Это! Как нибудь! Потом! Да!
        На что лейтенант милиции весело заржал и, махнув рукой захлопнул двери.
-Ну, вот капитан, теперь и с Вами, можно спокойно заняться, - прохрипел майор.
  Лешка положил на стол свое удостоверение личности, командировочное удостоверение и майор устало шмыгая носом  стал заполнять какие – то амбарные книги, то и дело сверяясь с Лешкиными документами. Потом, подняв голову весело выпалил:
-Ну младшой, ну засранец! Вот только сегодня в 11-00 прилетел, а к 16-00 уже в хлам и нам мороки выше крыши и сам! На самого  Бартошевича нарвался!
   А Вам, товарищ капитан вот комната 2 - 24, это во втором корпусе сразу увидите там прямо по аллее, там еще наша сан. часть на первом этаже. В комнате вас будет трое,  двоя уже прибыли. Вот и Вы к ним третьим и весь «экипаж» в сборе! Офицеры с вами в соседях вроде порядочные, серьезные! Трезвые! Пока.
Лешка аккуратно свернул свои документы и отправился до общежития.   
     На площадке первого этажа второго корпуса Лешку встретила стройная блондинка с серыми, стальными глазами на задумчивом строгом, остроносом, скуластом  лице  и погонами старшего лейтенанта на узких плечах ладно подогнанного зеленого кителька. Она захлопнула книжку на столе и стряхнув пепел с сигаретки прямо в кадку с пальмой, стоявшую тут же меж столом и окном поднялась со стула:
-Майор, там на КПП сказал тебе в какую комнату? Ну, тогда порядок. А ты откуда будешь?
-Из Омска, - смутился Алексей.
-А, я из Самары.  Слыхал, про такой городок? - весело сверкнула она серыми глазками.
-Куйбышев который, что ли? - хмыкнул Леха.
-Это у вас в Омске он Куйбышев  свой первый срок за революционную агитацию мотал. А наш город переименовали в честь него, с революционного переляку видно. - усмехнулась блондинка. Я с девчонками в 38-й, с тобой в этом же корпусе.  Они  по магазинам рванули «на разграбление города», а меня вот в наряд впрягли, через час сменюсь. Заходи на рюмку чая. 
-Не примено,  - щелкнул каблуками Лешка и легко побежал по лестнице на верх. 
-А зовут - то тебя, капитан как? - крикнула ему в след девушка.
-Алексей, - остановился на лестнице Муравьев.
-А меня Надежда, - сказала старший лейтенант, - ну тогда до встречи капитан. 
И  опять уселась за стол, погрузившись в чтение.   
     Лешка поднялся на второй этаж, прошел через просторный холл, в углу которого стоял большой телевизор, а напротив него на  толстом ярком ковре два кресла и здоровенный диван. По коридору Лешка быстро дошел до двери комнаты с номером 24 пару раз стукнул в дверь  и толкнул ее.

                Глава 4.
      Пройдя через небольшую переднюю, он оказался в довольно просторной светлой комнате, в которой стояли три аккуратно заправленные кровати. Судя по тому, что на двух тумбочках у кроватей уже лежали чьи - то вещи Алексей понял, что эти места заняты. С кресла у столика, перед окном энергично поднялся мужчина лет на пятнадцать старше Алексея, одет он был в темно-синий шерстяной спортивный костюм.  Мужчина дружески протянул Муравьеву руку и с улыбкой сказал:    
-Ну, вот теперь в нашей «камере» полный комплект, старший лейтенант Николай Юрченко  из ВТКа города Ангарска, слышишь в душе сейчас грехи дорожные смывает.
А, Ваш покорный слуга Жорж Николаевич Калошин в прошлом подполковник милиции, а ныне вот подполковник внутренней службы и аж  инструктор по воспитательной работе УИН УВД Приморского края, точнее из Комсомольска на Амуре буду. А вас, откель на эти «галеры» занесло? 
-Жорж у нас карьерист! - раздался за спиной у Муравьева густой бас.
 Леха обернулся и увидел в коридоре завернутого в цветастое банное полотенце чернявого здоровяка с роскошными усами.
- Ну вот, а я стало быть и есть Юрченко, - парень с силой пожал руку Лешке и что-то напевая прошел к своей койке.
-Капитан Муравьев, Омское УИН УВД, - выпалил Алексей и пожал протянутую ему  Калошиным руку.
-Ну, дела! Сибиряки маму вашу, один после омовения, другой только приехал! - хитро улыбнулся Калошин.
-Третий, так проштрафился, что его, как долбанного летеху на такую должность загнали, да еще и сюда учиться выперли! - забасил с хохотом Юрченко, - колись Жорж, чего накосорезил? Поди у китайцев на Амуре пароход потопил! А че, из «Макара» прямым попаданием и привет!
-Э, нет ребята. Тут такая история, без бутылки и не разберешься, - кивнул седеющей головой Калошин и  выставил на стол бутылку водки, положив рядом  кусок копченого сала, золотистую луковицу и приличную тушку копченой рыбины.
-А я, про что! - взвыл Юрченко, - а то все юлишь про омовение, про приезд, - он с трудом вытащил из-под кровати свою сумку  поставил на стол бутылку водки, пол литровую банку с красной икрой и буханку бородинского хлеба. За знакомство мужики! За Родину, которая хоть  нас и не жалует  ни славой, ни рублем,  но  иногда дарит вот такой вот праздник душе!      
-Романтик вы старлей, - проворчал Муравьев, - и вынул из своей сумки бутылку водки, банку маринованных грибов и банку тушенки.
-Во, бля! Стол какой! Что свадьба! - смешно зашевелил усами Юрченко.
-Ничего, ночь длинная, - рассудительно изрек Калошин.
-Видели в холле объявление? - «Завтра общее построение в 8-00. Потом в 8-30 Завтрак и с 9-оо лекции», - задумчиво выдохнул Леха.
-А, послеобеденный сон? - скривился Калошин.
-Там вроде ничего про это нет, - серьезно ответил Юрченко.
-Недочет, - скривился Калошин, - мне по выслуги лет положено.
-Ну, хорош чиздеть положенец! - Алексей, наливай давай. Ты последним прибыл. Так что сегодня ты банкуешь! - прорычал Юрченко.   
-Ну, дела! Ты юноша совсем нюх потерял и к возрасту, и к званиям, - строго произнес Калошин,
- будем воспитывать. Сами. В своем суровом, мужском  коллективе.
-Да не обижайтесь мужики, - простонал Юрченко,  -  душа ж горит! 
-Ты старлей, хоть к столу -  то штаны надень? - бросил Муравьев, - думаешь у себя на исторической  Родине, так и борзеть можешь!
-Ну, что вы господин оберст, господин гаупман, простите салагу, я ж кроме леса, да колючки ни чего не видал.  Кроме морковки слаще ни чего не трескал.  Ну, забодал Красноярский пединститут, так кому ж это теперь нужно! - запричитал, натягивая форменные бриджи и смешно топорща усы Николай.
-Ну, вот отщепенец ренегат, а то по немецки балакать начал! Нас с Алексеем облаял. Только, что в штурм-фюреры не произвел,   - проворчал Калошин, - и как это таким разгильдяям трудных детей доверяют воспитывать? Наливай, давай.  За превратности судьбы и нашей службы.
-Оба на. Теперь Вы господин Калошин поведайте нам зеленым, как Вы так резко скакнули из благородной милиции, да прямо к нам в дерьмо внутренней службы, да еще на такую «крутую» должностенку,  - Юрченко налил по второй.
         А Леха с удивлением глядя на то, что на столе уже стоит не три бутылки, как в начале застолья, а  пять. Простонал:
-Уважаемые. Да я ж умру. Столько водки. Никакая печень не выдержит.
-Да ты чего, капитан? Мы ж только начали. До утра еще далеко. У меня история длинная.    
-проворчал Калошин, - Юрченко, а ты придержи боекомплект! Не части! Не провоцируй панические настроения у собутыльников!
-Да вы знаете, меня тут уже в гости пригласили, - виновато промямлил Лешка.   
-Эта лейтенантша, что ли? - зарычал Юрченко, - ну Вы посмотрите господин подполковник! Я зашел, она что-то прошипела в книжку уставилась, а тут его сразу в гости позвала. Где справедливость?!
-Справедливости нет! И уж давно Никола. Всем сидеть! Не дергаться! У девчонок тоже, поди девичник! Не хрен лезть, пусть меж собой покалякают, разберутся! Нас поделят! Это уж как водится! Успеете еще со своим кобеляжем! Сидим тихо и слушаем. Больше. Еще раз, рассказывать не буду! - нахмурился Калошин, - ты вот Коля про китайский пароход брякнул. А я ведь  и точно баржу потопил, но не с китайцами, а нашу с цыганами. По приговору суда вроде так. Ну не то чтоб, я самолично потопил.  В решении суда сказано: «Создал условия. Не принял надлежащих мер»!
-Оба на. Так ты, что Жорж, еще и с судимостью? - привстал Юрченко.
-Почти, - прохрипел Калошин, - начальник УВД, генерал вот так же пригласил:
-Ты Жорж Николаевич, последний в этой истории. Возьми грех на себя. Не славь УВД. С гор  отдела милиции мы тебя снимем, но до пенсии дослужишь в УИНе. Там у них год за полтора. В зону не пошлют, так в Управлении потрешься на учебу какую зашлют. Потом  на больничном,  на охоту походишь,  рыбку в Амуре половишь.  Так и пенсион не заметно подкатит. И хорошее дело для своих коллег, для всего Управления сделаешь. Ну, ведь есть же во всем этом и твоя вина Жорж. Не переживай, я добра не забываю!
-В общем вот такие дела мужики, - потер подборок Калошин, -так, вот господа собутыльники, как оказался я в вашей компании?
А начиналось все в августе, в прошлом году. Был я тогда начальником гор отдела милиции. Городок небольшой, рай. центр  жителей тысяч восемь, по деревням, окрест еще с десяток тысяч. Народ тертый, бывалый, смирный. Иногда.  Когда не выпьет. Но это редко. Глушь, тайга. Скукатииша.
           На самом берегу Амура городок.  Ну, ясен пень в городе ДОК тайгу пилят, контора «Загот. охота» пушнину скупает у охотников. У местных животноводов  шкурье принимают.  Что - то там же, на артельном комбинате выделывают. Куртки, полушубки из овчины шьют. Добрые, теплые.  По деревням землю пашут хлеб растят, скотину, детишек. Но рыбалят и охотой занимаются все.  Что городские, что деревенские. Разницы нет.  В общем, весь народ при деле. В городе две школы, Дом культуры с библиотекой, кинозал,  разная самодеятельность. В общем все как у людей, все нормально. На счет преступности, тоже в рамках себя народ блюдет. Хоть и края, вроде как глухие, каторжные.  Ну, да и по всем показателям, раскрываемости, профилактики, мой  Гор. отдел  среди, лучших. А тут такая напасть!   
     Утром дежурный, трясется весь, докладывает:
-Товарищ, начальник! Товарищ подполковник! Заявлений по кражам, вчера принял столько, сколько у нас за весь прошлый год было. Вы только не думайте я все подряд не принимал. Кого - то отговорил. Кому-то отказал за малозначительностью. Кого-то просто послал подальше. Ну, в общем все заявления по кражам! Как, дальше быть не знаю! Чую еще принесут!
     Беру я значит  его папку с пачкой заяв, а мои опера, да участковые смотрю головы повесили. Стол ногтями скребут.
Смотрю заявления:-
      «Неизвестные лица, средь белого дня украли и перечень, чуть не на весь лист: - белья с трех веревок», у одного заявителя. У другого,  шесть кур и пять кроликов сперли. Три велосипеда  украдены от клуба, да от  магазина. В клубе, из фойе бронзовый бюст товарища Лазо уперли. Даже от самой вредной бабки Филиной заявление: - четыре чугунка с забора сняли и морковку в огороде всю повыдергали. От продавщицы,  одного из магазинов заявление, все слезами устряпанное, что вот мол,  в результате мошеннических действий и гипноза, совершенных в отношении нее  группой цыганок и цыганят была совершена кража государственных денег из кассы магазина..  В общем, в конце рабочего дня, она обнаружила в кассе недостачу на одну тысячу восемьсот рублей. Мать твою! Ее выручка за месяц! Точно бабенка в петлю полезет. И очень свободно! Что там у нее в магазине - карамельки, сушки, газировка, джем в ржавых банках. Какая выручка. Водка - то  в соседнем магазине, так там баба боевая, у нее у самой кто хошь, без парток, безо всякого гипноза и манипуляций  из магазина выходит! А тут такое. Мой зам по УР встает шипит:
-Все! Николаич! Беда! Вчера под вечер из тайги табор вышел. Как орда какая прут все подряд, что увидят. Мы уж с мужиками перекрестились, что цыгане так, только вороватые. «Дурью» не  балуются, не торгуют!
-Откуда ж их черт принес?! Не по тайге ж они с медведями шастали? – говорю.
-Да, я слыхал, вроде как с железки, с поезда их выкинули, - мычит опер.
-Так до станции от нас больше семидесяти верст, - говорю.
-А! - машет рукой зам, - товарищ подполковник для бешенной собаки семь верст не крюк. Они ж, уж полмесяца, как по тайге перли со всеми своими кутулями, дедами, бабками, ребятишками, гитарами. Сегодня точно, у пристани, на берегу всю ночь костры жечь будут, да голосить на всю округу. Наши попрут смотреть, а по утру опять пук заяв жди! Драки, поножовщины бы не случилось.
                Я участковых предупредил, что б посматривали. Ночь не поспят, не страшно. Сели с заместителем думать. Что делать?   
                А утром, как гром средь ясного неба. Прихожу на службу, а у моих дверей секретарша Председателя  Исполкома белугой ревет, платочек выжимает. Пришла утром, открыла приемную то да се. Шеф пришел сел у себя к отчету готовится. А тут в приемную вваливается штук пять баб цыганок, да ребятни при них с десяток. Как тараканы кто куда, ор на всю округу. Ну, пока мужики с первого этажа пришли, да так по кабинетам служивые собрались. Успокоили пришельцев, выперли на улицу. Тут-то и спохватились.  У секретарши, сумочка пропала, у Главы города со стула из кабинета пиджак сперли,  со стола письменный прибор с часами, пропал! Хорошо, на папку с докладом не позарились. И когда только успели?
   Меня сразу за жабры. Принимай меры! Спасай город! На кой хрен мы вас кормим?! Вот пришла беда, а от вас никакого толка!
    Я зама по службе вызвал:
-Дуй. Говорю.  На пристань. Пусть начальник пристани плавсредство, какое дает, чтоб весь табор, разом сплавить! До железки их вести не на чем, да и горючего столько не добыть. Самим надо. Путина на носу. Амур цедить, на весь год  всем рыбки взять надо.
Приходит, мой старлей. Мычит, что мол этот ракушечный командир сидит выезживается, говорит:
-Нет у меня сейчас ни чего подходящего. Зайдите с заявкой подписанной Председателем Горисполкома, через неделю, может чего придумаю.
    Но правду говорят. Бог не фраер! Знает там, на небеси кого и когда вразумить! Прибегает, после обеда баба начальника пристани.
-Жорж! С  моего забора ковер 3 на 4 украли, как черт меня толкнул проветрить его на забор вывесить. Да еще шубу мутоновую, только в этом году справила! Сперли!!
     Тут и ее ракушечный супруг звонит:
-Николаевич! Тут баржа из-под леса разгрузилась! Вроде крепенькая еще! Правда не для перевозки пассажиров, но под этот табор сгодиться!
Давай грузите эту свору! Мать их! Я пока буксир снаряжу. И пусть плывут эти чавеллы, что б глаза их не видели! От греха!!!
   Вот значит как запел, когда свою задницу припекло! Ну, я быстро собрал весь личный состав. Ну, еще там  дружинников, активистов, казачков этих всяких ряженых. Не хрен по городу с нагайками шастать водку жрать, да дедовскими крестами брякать. Конкретное дело по защите правопорядка и рубежей Родины. В общем народ поднялся,  как один. С криками, матами, соплями и визгами. Собрали на телеги, весь табор со всем их барахлом. Погрузили на баржу, зацепили  дизельный катерок и почапали  с песняками, да плясками кочевые по седым волнам батюшки Амура. Городской голова подъехал поинтересовался  дали ли достаточно харчей в дорогу ромалам?      
-Дали, дали, - говорю и мужикам водки, и бабам семечек, ребятне морковки, бабкам молочишка. Я вот сейчас на машине по берегу проеду до пограничного села, предупрежу от - туда, по телефону коллег соседнего района, чтоб встречали «гостей».
Ну, пока ехал по берегу на УАЗике, смотрю вроде все путем! Плывут! Весело плывут. Гитары звенят, даже вроде из магнитофона Кобзон гундит, Пугачева подвизгивает. Ну, все думаю - «Гора с плеч». 
Позвонил соседям. Наслушался матерков. Узнал, какие мы все гады. И я, и председатель Горисполкома, и начальник пристани! Повздыхал я. Согласился со всем и  поехал домой. Вы говорю, ребята можете их всех с баржи снять, да собаками опять в тайгу загнать! Коль, такие умные.  Ну, а я сделал все как посчитал возможным. На том и разошлись, вроде успокоились соседи.   
       Только через три дня получаю телефонограмму, «крепенькая» баржа со всем табором затонула, аж в третьем от нас по Амуру районе. Совсем  мало до Комсомольска не дошли. Вроде рядом с нашим берегом, так что весь табор в основном спасся. Нда, такое не тонет. Нет, правда двое мужиков цыган утопли, говорят больно пьяные были. Ну, и закрутилось тут. Давай выяснять кто виноват? Кто такое не пригодное плавсредство предоставил? Не досмотрел? Не обеспечил! Не проверил?  Откуда ноги растут?!
Ну и что?! Вот он Я! Правда, помалкивают прокурорские, что с той поры как я табор погрузил, им к берегу разу пристать не дали. Как увидят баржу с табором, буксир новый «впрягут» и вперед! С глаз долой! Все помалкивают! На меня пальцем тычут! Благо генерал мужик с понятием. Решил с прокурором обойтись без лишней крови.
Давайте мужики, по полному, за счастливое завершение передряг моих! И чтоб у вас такого геморроя не случалось!
-Это, что светает уже? - мотнул головой Лешка.
-Какое там, еще только три часа, четвертый, - хмыкнул подполковник.
- Утра, или ночи? - простонал Юрченко.
-Не парни, я все устал! Я ложусь спать. Можете продолжать без меня, - зевнул Муравьев.
-Ну, вот, а еще к девкам хотел идти, - заржал Юрченко, - Жорж, давай  еще по одной и тоже на боковую.               
           Сквозь сон Алексей слышал, как укладывались его собутыльники. Гремел посудой и недовольно ворчал Калошин, прибираясь со стола.  А потом  Лешка разом провалился в сон дурной сон, сон без сновидений.
                Глава 5.               
      Ранее серое утро. Лешка встал, не то чтоб тяжело, но с больной головой. Жорж Николаевич и Юрченко еще спали. Муравьев пошел, принял холодный душ и потом яростно натер себя жестким вафельным полотенцем, которое в аккуратной стопке лежало на его  тумбочке. Когда, уже выбритый и причесанный вернулся в комнату  стал одеваться, Юрченко высунул нос из-под одеяла и сонно прохрипел:
-Ты там, на построении - то сориентируйся капитан. Мы уж потом как нибудь, может быть, сегодня, подтянемся. Устали мы с подполковником очень. Разница во времени, разница в климате. Такой перелет. В общем не до парадов. Потом как нибудь. После обеда. Может быть. Завтра. Когда нибудь.
       Выйдя на плац Муравьев увидел жалкие кучки, не громко переговаривающихся слушателей, да и у самой трибуны человек пять, вероятно офицеров курсов. Свежий утренний ветерок гнал по небу клочья серых облачков и Лешка с тоской подумал - серое утро, серый день, серая жизнь. Опять пьянка. Нудные лекции. И опять пьянка. И может быть немножко кобеляжа и опять пьянка.
       Из раздумий его вывел насмешливый, негромкий голос:
-Присоединяйся к нам капитан. Друзья твои вчера видать, как и большинство прибывших пали в бою с «зеленым змием». Вот видишь, верно многие вчера тоже усугубили. На построении, как по Чехову – «Три сестры и дядя Ваня».
           Лешка обернулся, рядом  с ним стояла Надя.  Та, его вчерашняя знакомая старший лейтенант. В светло-серой, ладно пригнанной шинели, светлой каракулевой кубаночке и  черных сапожках на высокой шпильке.   
   Рядом с ней, держа Надю под руку, стояла еще одна девушка лейтенант, в кокетливо сдвинутой на бок кубанке, с тонкими чертами, смуглого лица и масленнисто черными глазищами. Она то и дело притопывала стройной ножкой, затянутой в блестящий, хромовый сапожок и о чем-то постоянно щебетала.
-А я Роза Ахмедзянова из Казани, - протянула Лешке руку брюнетка.
 Он слегка пожал ручку Розы и тут же перед ним встала молодая женщина капитан с усталыми глазами и с какой – то необъяснимой суровостью, строгостью во взгляде, лице, в общем  во всем. В сдвинутой до середины лба темно-серой кубанке, в серой, повседневной шинели и даже сапожки на ней были уставные, хоть и с острым носком хромачи, но  без замков на голяшках и на невысоком наборном каблуке.         
Она подала Лешке обветренную твердую руку и довольно жестко пожала Лешкину руку.
- Ольга Павлова. Барнаул, - хриплым голосом сказала она, - и полусотни голов в строю не наберется, - оглядывая, поверх Лешкиной головы плац заключила капитан.
-Становись! - Рявкнул от трибуны подполковник, который до этого все о чем-то спорил с тремя майорами, стоявшими подле него.
-Товарищи офицеры! Я подполковник Григорьев, заместитель начальника курсов! Мы сейчас не будем выслушивать ваше, вранье о причинах не явки на построение ваших товарищей. По прибытию зарегистрировалось двести шестьдесят семь человек! Две роты! А что здесь?! Сами видите! Майор Черновец, куратор первой роты, сейчас зачитает фамилии командиров взводов, учебных групп. Названным товарищам, выйти из строя получить списки своих групп и в 11-00, опять построение. Там и послушаем объяснения, рапорта. Сразу примем меры! Приступайте майор!
-Майор Алимов! - звонко раздалось от трибуны.
     И не высокий, кряжистый, смуглый парень, лет на пять старше Лешки, стоявший в строю рядом с ним вышел из строя и пошел к трибуне. Скоро вернулся назад с тонкой канцелярской папкой в руке. И  встал рядом с Лешкой.
-Вот Анвар, уже и бумагами обрастать стал, - услышал Лешка, где - то за спиной голосок Розы.
-Капитан Павлова! - рявкнул от трибуны, майор Черновец.
-Ой, Оля. Это тебя, -опять заверещала Роза.
    Минут через двадцать все закончилось и после команды: – Разойдись! 
 Все дружно, почти молча «рассосались» с плаца  по своим общежитиям.
      У себя в комнате Лешка застал «дружную компанию».
-О! Леха! Ну чего там? - встал из-за стола Юрченко.
-Построение в 11-00. Сказали карать будут, - проворчал Муравьев.
-Ну, парни мне только здесь под раздачу попасть не хватало, - поморщился Калошин.
-Не боись Жорж Николаевич! Только вот, сейчас по чуть, чуть за знакомство с соседями примем и хоть построение, хоть торжественным маршем мимо трибуны! Да запросто!
Из-за стола поднялись два парня.  Оба ростом не меньше метр девяносто, оба ровесники Лешки  один брюнет, другой русый. Русый близоруко щурился и виновато  все отодвигал свой стакан с водкой
-Капитан Звягин Валерий Усть – Каминогорск, - пожал Лешке руку брюнет, - в шахматы играешь? А то мы тут за стенкой в 25-ой. Заходи вечерком.
-Лейтенант Юрий Пахомов, Кемерово, - протянул Алексею руку, близоруко щурясь русый парень.
-Ну, вот. Познакомились. Прошу по чуть, чуть. И пойдем со столовой здешней познакомимся,
- сказал Калошин, - а потом и на построение успеем.
     Столовая занимала почти весь первый этаж административного корпуса, который  своим фасадом выходил прямо на Харьковское шоссе, а торцом корпус примыкал к КПП и воротам на территорию курсов.
   По широкой мраморной лестнице они поднялись в просторный холл столовой, повесили в гардеробе свои шинели, прошли в большой, светлый сияющей чистотой обеденный зал. С одной стороны, которого прямо в доль стены под мозаичным панно тянулись витрины, в которых были аппетитно выставлены предлагаемые сейчас блюда. А за витринами деловито сновали девушки в белых куртках и белых колпаках. В самом начале, этого конвейера стояла стопка голубеньких пластиковых подносов. Взяв поднос каждый слушатель, двигая его по хромированным трубам-направляющим выбирал, приглянувшееся ему блюдо. А девушки в белых колпаках быстро выдавали его едоку. В самом конце этого ряда за кассой сидела полногрудая деваха в тонкой белой, прозрачной блузке, которая, казалось трещала при каждом ее движении, а она то и дело отбрасывала за свое пухлое плечо толстенную, черную косу украшенную  на самом затылке пышным голубым бантом. Девушка принимала талоны, которые слушакам выдали тут же в холле, при регистрации. И если набранные блюда превышали сумму указанную в талоне быстро пробивала чек, приняв от слушателя дополнительную сумму наличкой.            
   Лешка не спеша прошел вдоль витрин, поставил на свой поднос несколько тарелок и когда подошел к кассе брюнетка ласково  улыбнулась ему, и не громко что-то сказала куда - то в сторону, глухо гекая, при этом, «стреляя» глазками на Лешку, потом выпрямилась, не сводя с Лешки своих черных с поволокой глаз: 
-Приятного Вам аппетита, - выгнув, по кошачьи спинку, промурлыкала кассирша и  широко улыбнувшись Лешке тихо, но строго произнесла:
-Ксан! Чего ж ты так мало товарищу капитану смитанки в сырники положила!
        Ту же появилась блондинистая девчонка в белой курточке и длинном белом переднике с какой то банкой в руке,  молча плюхнула Лешке в тарелку еще ложку сметаны.
-Меня, Ириной зовут, -почти пропела кассирша. 
-Очень приятно, - кивнул Муравьев, - а я Алексей. Мы теперь часто встречаться будем, поесть люблю.
-Можно и по чаще,  - слегка порозовев выдохнула Ирина.
Лешка отдал свой талон и закрутил головой, отыскивая в зале свободный столик. Тут же заметил Калошина, приветливо махающего ему рукой от стола у окна.  Лешка быстро подошел к нему и поставил свой поднос на свободное место. Тут же рядом плюхнул свой поднос Никола Юрченко.
-Вот скажи Жорж Николаевич. Товарищ подполковник, где справедливость? На меня ноль внимания! Талон чуть ли не в морду мне швырнула. И  рычит: - « с Вас еще семьдесят копеек товарищ старший лейтенант. У вас еще  дополнительно бифштекс, порция вареного языка и салат».
Ну, ты глянь. А нашего капитана, его чуть ли не облизала: «Ксюша! Смитанки!»
 Хоть сейчас, на все готова.  А тут!
-А ты не подслушивай Коля. И будешь жить спокойно, - хмыкнул Муравьев.
-Мне б ваши проблемы, - улыбнулся Калошин, - хотя в ваши годы и я кобелировал, аж юбки заворачивались кругом. Ну, покушали! Пора и на построение. Вон в дверях наш взводный рукой машет. Сердитый мужчина.
      В этот раз на построение прибыл, вроде весь курс. На трибуне стоял,  сам начальник курсов полковник Бартошевич. Слушаки моча стояли стройными коробками. Лешка, как и Калошин, Юрченко, Звягин и Пахомов оказался в первом взводе, первой роты.
-Пока вроде все почетно, - тихо проворчал Калошин, - посмотрим, что дальше будет.
-А что может быть, - хмыкнул Юрченко. 
-Да ни чего, - как -то кисло, но  хищно  улыбнулся Калошин, - ни чего не будет, если вы сами чего не отчебучите.
             После двух часовой ознакомительной лекции Лешка пошел в свою комнату переоделся в спортивный костюм устало зевнул прилег на койку… и заснул.
Снился дом, мать. Покойный отец. И какая-то не знакомая женщина. Она все бегала по комнате в одних капроновых чулках, пристегнутых резинками к какому – то замысловатому кружевному сооружению,  едва скрывающему ее высокие груди, подчеркивающее ее тонкую талию  и все это, атласно-кружевное сооружение было изукрашено розовыми бантиками.   
Женщина вроде все смеялась и ласково улыбалась Лешке.
         Лешка открыл глаза от ярко вспыхнувшего света. Калошин, как обычно сидел с газетой в кресле у столика. А Юрченко, зло матерясь вытаскивал из своей сумки рубашки, костюм серую тройку и развешивал все на спинки стульев.
-Жорж, где утюг добыть? Не знаешь?  Во, суки! Гады поганые! Чего удумали! Сегодня ж суббота! А они на ворота замок амбарный повесили! На КПП три сержантши пердильники в двери не пролазят! Сидят и только отбрехиваются:    
-Не положено! Полковник не велел! Только приехали и столько безобразий! Не велено ни кого выпускать!
-Дежурного по курсам хрен найдешь! Говорят, где-то в учебном отделе шхерется. Поди, с лаборанткой какой! А тут! Пошел я к нашему взводному, тот тоже только ручонками разводит. Лыбится гад говорит: 
-Обратись к моему заму, капитану Муравьеву!
-Так ты че Леха, у нас еще и  замок теперь?
-Не знаю, мне ни кто не объявлял, - проворчал Лешка.
-Поди, только решили. В понедельник на лекциях объявят,  - опустил газету Калошин.
-Во беда, с «бугром» в одной хате контоваться, - хмыкнул Юрченко.
- Провокационные измышления, - сердито проворчал Лешка.
-А че, в натуре. Леха пошли.  Команда собралась приличная, тут в клуб «Кому за тридцать» здесь не далеко, где-то в Гидра - парке на трамвае толи три, толи две остановки.
-Не, Коля.  Езжайте без меня, - зевнул Муравьев.
-Ну, понятно  Ирка пообещала, чего тебе бегать искать!   
-Да брось ты Никола, - сел в кровати Муравьев. Я ж сказал тебе, что зарекся я по месту службы, работы, учебы, романы крутить! Да еще с поварешками! Нужно мне это. Глаза повсюду! Шаг влево, шаг вправо! И истерики сразу на каждом шагу! Еще женится придется! А я  как-то этого не планирую на ближайшее время.
-Ну, смотри. Как хочешь. А то собирайся по быстрому и рванем, - хмыкнул Юрченко.
Лешка опять упал на подушку и задремал.
-Ну, и правильно! И мы на ужин не пошли!
    Лешка открыл глаза у его койки стояли Валерка и Юра. Оба в отутюженных гражданских костюмах с яркими галстуками на шее. 
Валерка нагнулся над Лешкой, пахнув на него приятным порфюмом:
-Есть предложение приятно поужинать в приятной компании. Ресторан «Наталка» здесь рядом по шоссе в сторону Борисполя меньше, может больше тысячи метров.
Лешка решительно встал с койки, выдернул из - под нее свою сумку.  Стал вынимать из нее,  аккуратно сложенные еще матерью, его темно-синий костюм белую рубашку, туфли.
-Николаевич,  Колян утюг - то нашел? 
-Да вон, еще теплый стоит, - с любопытством, сдвинув  очки на лоб посмотрел на Лешку Калошин.
-Я быстро,  - кивнул Звягину Лешка.
-Мы в фойе пока покурим, - кивнул Валера.
-А из расположения – то. С курсов как выйдем? - остановился Лешка.
-Мы, что тупее зыков? - скривился Юрка, - зону рота охраны пасет  и то побеги случаются. А тут три тетки на КПП и сплошные истерики, как тот Чингачгук. Сидит за решеткой слезу льет. Его спрашивают:
            -Чего скулишь?
-На волю хочу!
-Так беги!
-Так закрыли ж!
-Да у тебя ж в камере, вон сзади и стенки-то нет! Улица!
-Так что собирайтесь капитан и вперед! «К новым приключениям спешим друзья. Эй, прибавь ка ходу машинист!»
Алексей быстро надел белую рубашку костюм, покрутился перед зеркалом в плащике с теплой подстежкой, довольно оглядывая себя  и  вышел из комнаты.
К его удивлению они не пошли к КПП, а свернули за последний, третий корпус общежития прошли через поле открытого тира мимо выгородки  хим. склада, где на воротах из ржавой  проволоки – колючки пронизывающий, весенний ветерок раскачивал красные таблички с белой надписью «ОГНЕОПАСНО». Взобрались по горке ящиков и стальных бочек, сваленных кучей прямо у высокого, двухметрового бетонного забора и слегка, прижав  колючую проволоку протянутую поверх него, спрыгнули с забора в серый хрусткий уже подтаявший сугроб. Лешка при падении сильно приложился подбородком о собственное колено. Ему даже показалось что, что-то затрещало.   
Выбрались на шоссе и пошли на сверкающие в дали огни. На Волю! К «Наталке»!
Ресторан «Наталка» располагался  в двух соединенных меж собой, приземистых строениях стилизованных под украинскую хату. «Хата» стояла в большом саду, а на подворье, площадке перед рестораном стоял большой красный «Икарус», две «Волги» и оранжевый «Москвич-412». 
-Ну во, народ гуляет! Хоть пивка приличного попьем. Борисполь – то, аэропорт рукой подать. У них, поди и чешское здесь есть, - сказал бодро Валерка.
  В ресторане сразу в холе седенький бодренький дедок принял в гардероб их плащи, куртки  и они прошли в зал, где к их удивлению из двух десятков столов был занят только один. За которым сидели пятеро парней с виду селян, они  громко переговариваясь наливались пивом. На столе уже стояли с десяток пустых кружек блюдо с сухариками и горки рыбьей шелухи.
-Кажись попали, - тормознулся на пороге Юрка, - траур у них, что ли какой? Суббота ж!
Отец, а где ж это исстрадавшиеся по выходным трудящиеся? - подошел к гардеробщику Валерка.
-Ой! Та почекайте чуток хлопцы! Еще рани, Еще подойдуть! - разулыбался дед.
   Троица друзей, прошла в глубь зала и уселась за столом не в далеке от «Хохлов-Пивняков», как сразу их окрестили парни. Заказали бутылку коньяка, по лангету с картошкой фри и чешского пивка на десерт.
Через пол  часа Юрка скривился  и тихо выматерился:
-Коньяк! Мать их! Что шило! Лангет, одно сало! Картошку и ту спалили! Поубиваю!  Хоть бы бабы, какие появились! 
    И словно в ответ на его угрозу в зал с громким хохотом вошли две рослые девицы. Они уселись не далеко от столика Лешки, Юрки и Валерки.  Юрка тут же подсел к ним, а через пять минут девушки уже пересели за стол парней. Быстро перезнакомились и Лешка сразу вдруг почувствовал свою никчемность в этой компании.
Он встал и вышел в холл. Валерка догнал его,
-Ну, ты чего Леха скис? - толкнул он дружески Алексея.
-Да зря я поперса с вами Валера, а ты иди. Девушки две, как раз под вас, поди из сборной Украины по баскетболу я рядом с вами, как недомерок. Иди, иди я пока на крылечке покурю. 
               
                Глава 6.
              Выйдя на крыльцо, Лешка сразу почувствовал не привычный холодок сзади, между ног. Он  опустил руку и к своему ужасу почувствовал свое голое бедро.   
          Эх ма! Вот, что там в сугробе у забора треснуло. Нитка треснула и выскочила. Не хрена в кабаке с голой задницей сидеть, надо возвращаться назад в общагу. Лешка решительно направился к гардеробу получил свой плащ и подошел к дверям зала, чтоб предупредить Валерку о своей беде и о своем решении.
             Неожиданно, кто-то легонько тронул его за рукав. Лешка обернулся. Рядом с ним стояла девушка, почти одного с ним роста, ее худощавая фигурка очень эффектно была подчеркнута темно-красным замшевым сарафанчиком, из - под которого была видна тонкая белая, сводная блузка.  Грудь и рукава, которой красиво и ярко были расшиты национальным украинским орнаментом. Ладные красные сапожки были также красиво расшиты цветами и впереди голяшек свисали две кисточки. Стрижена брюнетка была коротко, почти под мальчишку и причесана тщательно, как говорят – «волосок к волоску». Темно-кареи глаза с черными, собольими бровями и длинными ресницами, минимум макияжа на смуглом загорелом лице  Тонкий прямой носик, несколько великоватый рот с пухлыми алыми губами. Острый, задиристый подбородок.   
С грустной улыбкой она посмотрела на Лешку:
-Что, уже домой собрались?
-Да пойду. Вот предупрежу друзей и поеду, - проворчал Леха.
-А я смотрю на Вас, как вы только пришли. Такой красивый, видный мужчина и такой грустный весь вечер.
-Ладно, пойду. Есть дома,  чем заняться. Повеселиться, - усмехнулся Алексей.
     Она вопросительно посмотрела на него.
-Да вот пришел в ресторан оказывается в рваных штанах. Буду зашивать. Видно когда прыгнул тут и нитка порвалась, на самом интересном месте.
-Ой, да Вы что,  а  совсем и не видно, - закатила карие глазки незнакомка.
-Это спереди не видно, а сзади верно весь зад наружу,  - хмыкнул Леха.
-Та ни. Зря Вы переживаете. Не видать. Шов где-то там, - смутилась она, - ну, с внутренней стороны бедра.  А у нас тут свадьба, у моей двоюродной сестренки в соседнем зале. Пойдемте посидим маленько, а потом поедем ко мне та и зашьем.
Лешка глянул на нее.
-Та ни, все будет хорошо, -закивала она головкой, - я не испорчу, можете довериться выпускнице Киевского института легкой промышленности.
 Лешка не решительно снял плащ и пошел за ней то и дело, одергивая сзади пиджак. Во втором зале за длинным столом сидели человек семьдесят. Как раз в той стадии, когда компания уже перезнакомившись, освоившись усиленно потребляет. Кто  закуски,   кто спиртное.
Они подошли к столу и уселись, вероятно за ранее занимаемое ею место. Девушка налила по рюмке коньяка.
-Таня, - не громко представилась она.
-Алексей, – выдохнул в ответ ей Муравьев и с удивлением проглотил приятный мягкий напиток.
-Как букет? Спешить не надо, - наклонилась к нему новая знакомая, - я с Молдавии привезла его, здесь такого нет.
-Тань! То кто ж с тобий рядим? - спросила грузная тетка, сидевшая напротив них.
-Тай! Вы чи тетка Ганна то ж  мий чиловик Леша. А мы сидим, сидим весь вечер, а ви тильки побачили, - засмеялась Татьяна.
-Лях он у тебя чи кто? - подалась вперед тетка.
-Та, ни! Москаль вин, - усмехнулась Татьяна.
-Та откель же в Зборове - то  москали! - подозрительно сощурилась тетка.
-Ну, ты тетка Ганна, как безпека какая допрос чинишь. Тай официр он у мэне. Иль не бачишь?  Служит там в Зборове. В Польше.
-А, - кивнула тетка, - Энкавэдэшник чи?
-Так, а других там и не ма! Аж с войны. - усмехнулась Таня.
-Ну, добри. Добри. - закивала тетка, толкнув своего соседа толстого мужика в черном мятом костюме и белой рубашке с черным галстуком на резинке, который он постоянно дергал, видно тугая резинка мешала его оплывшей шее, - Петро ты глянь - то на Татиного чиловика. Хватит тебе горилку то хлебать, какая гарна пара. Кохай ее хлопче Тата тебе славна жинка буде.  Совет вам та любовь. Диток пригожих поболе. Твоему батьке Тата на радость.
   Татьяна весело толкнула под столом Лешку коленкой и засмеялась.
Тетка удивлено посмотрела на нее,  и  затараторила:
-А чего ж я такого чудного сказава? Поди хватит тебе в этом Доме мод перед людинами вышагивать! Красоваться! Мамка то жива б была так давно б поди, внуков запросила. Батька -то, со своей  этой польской курвой, прости  меня Боже,  как? Не звонит? Как им там, в своем круизе по Дунаю поди все еще, иль где еще шастают? Отдыхают? Где в Чехии на водах? Как им  отдыхается?    
-Через  три дня из Вены прилетают, -посерьезнела Татьяна, - и повернувшись к Лешке тихо сказала: 
-А что муженек, налей еще по рюмке коньячку.
-С чего ты взяла, что я офицер, - пробурчал Лешка. 
-По прическе. По выправке, - засмеялась Таня.
    Проглотив свою рюмку она вновь наполнила ее, и встав из-за стола громко крикнула:
-Молодые! Что ж у вас на столе все такое горькое?!
-Горько! Горько! -взвыл весь стол. 
         А молодые совсем уж было приунывшие вдруг повеселели  и с благодарностью, глядя в сторону Татьяны прижались друг к другу в поцелуе.
   Где-то через час, полтора застолья, к их столу подошел Валерка и положив руку на плечо Алексею не громко, почти шепотом сказал:
-Ну, еле тебя нашел. Вроде у тебя тут все нормально. А наши дамы засобирались, вот домой к ним, на какую - то дачу приглашают. Продолжить знакомство. Мы с Юркой поехали. Ты смотри тут по аккуратней. Девушка у тебя козырная. Вся из себя. Это она сейчас там с невестой о чем-то чирикает? Ну, удачи тебе капитан.
-И вам не захворать, - буркнул Лешка.   
             А Валерка также незаметно вышел из зала, как и зашел.
  Подошла Татьяна:
-Все.  Сейчас все в автобус и по домам. Давай муж по рюмочки, как у вас говорят на посошок и погнали..
    Застолье шумно начало вставать с мест.
-Ну, так до свиданья вам, - кивнула им тетка через стол. - привет твоему батьку Таня! Счастья  вам  молодым. Та диток богато.
      Выйдя на улицу Татьяна взяла под руку Лешку и они, обойдя автобус подошли к одной из «Волг». Таня открыла дверку  уселась за руль. Посмотрела на Леху и  легонько похлопала ладошкой по сиденью рядом. Муравьев уселся рядом и спросил:
-В Вас  дивчина, как минимум полкило этого приятного молдавского коньяка гуляет. Как поедем?
 Она, весело глянув на него хохотнула:
-Быстро и весело! Это моя норма! Я так дорогу лучше чувствую! Да и моя «Ласточка» так послушнее.
-А ГАИ то, знает про твою норму? - скривился Лешка.
-Так пан офицер отмажет девушку? Или как? Та, не журись хлопче! Я ж сама выкручусь! Уж давно свои проблемы сама решать приучена!  - засмеялась Таня и машина мягко, рванув с места обогнала автобус вышла на шоссе  понеслась  к Киеву.
-Хочешь посмотреть мой Киев? - усмехнулась Татьяна.
  Лешка кивнул,  внимательно глядя по сторонам.
    Машина пронеслась по длиннющему мосту Патона через Днепр,  свернув налево  поехала, словно по серпантину мимо разномастных в основном двух, трехэтажных домов,  поднимаясь вверх.
-Подол, - кивнула Татьяна, - мы здесь жили лет десять назад. Когда  я еще была маленькая, когда еще мама была жива.
Вон в том дворе  стоит скульптура «Самсон, раздирающий пасть льва». Ну, совсем как в Ленинграде, в Петродворце. Только здешний Самсон  из гипса и безобразно размалеван масляной краской.
-Наверное, пьяными малярами, -усмехнулся Лешка.
-Подними голову, глянь наверх, -толкнула его Татьяна,  - видишь прямо в ночном небе, на горке Владимир? Как все у нас говорят:
               - «Что за Киев без Подола, что Владимир без креста».
   Прокатимся по Крещатику? Ту всех дел - то полтора километра, чуть поболее. Вот, все здесь начинается с Бессарабки, рынок такой. Зимой и летом пахнет копченным мясом, чесноком, луком, перцем.  А вот здесь в этой закусочной меня мама всегда теплым молоком с бубликом кормила, еще маленькую. А вот здесь на станции метро в кафе на втором этаже мы с девчонками, когда я еще в институте училась   пили горячий шоколад, музычку слушали. Пойдем как нибудь? 
-глянула она на Лешку Таня, - ну, вот сейчас по бульвару Шевченко еще чуть, чуть и дома. А знаешь, на Шевченко есть храм, который еще в начале века Васнецов расписывал. Для Киева, это великое чудо. В войну столько бомбежек, артобстрелов. А он стоит целехонький, почти как был. Там одну из святых Васнецов с ликом своей жены написал. И в войну при немцах этот храм рассказывают действовал  и почти не пострадал. Не взорвали, не порушили.
Там дальше, - она махнула рукой,- завод «Арсенал», отец на нем работал.
Лешка с интересом глянул на нее.
-Ведущим  специалистом, чуть ли не главным инженером, - кивнула Татьяна.
   Они остановились перед погнутым полосатым шлагбаумом перед огороженной металлической сеткой площадкой.
-Выйди на минутку. Я сейчас машину поставлю и пойдем. Чуток прогуляемся.  Здесь не далеко.
  Из будки вышел мужик в латаном замасленном, зеленом армейском бушлате с поднятым цигейковым воротником и поднял шлагбаум Татьяна быстро проехала на площадку.
-Во.  Делать - то не чего. Гроши не знают куда девать, - проворчал мужик, - грошей до хрена. Гараж свой у дома, а машину во на стоянке ставят.
      Подошла Татьяна в плотно запахнутой, расшитой ярким шелком цветами легкой дубленочке и сунула мужику купюру. Будто даже, как не своим строгим  голосом сказала:
-Проверь там. Я вроде все закрыла. Да смотри, что б, как вчера ваш кобель на колесо не помочился. Я завтра может с утра зайду заберу машину.
-Все сделаю Татьяна Григорьевна. Ополоснем, прямо на месте теплой водичкой с шампуником  Вашу волжанку. - противным, ласковым голосом загундел мужик.
-За такие деньги, можете и облизать ее, - зло хмыкнула Таня и взяла под руку Лешку, повела его от шлагбаума вдоль дома, к сверкающему огнями перекрестку.
               
                Глава 7.      
                Они вошли в подъезд старого дома  с  широкой лестницей, с лепниной  и бра на стенах поднялись на второй этаж.  Татьяна остановилась перед массивной дверью с накладкой из нержавеющей стали вокруг замка и эмалированной бляшкой «23» в верхней части двери.
    Достала из кармана дубленки ключи и отворила дверь прошла в большой темный тамбур  открыла вторую дверь повернулась к Лешке,  улыбнувшись ему едва слышно прошептала:
-Прошу. Проходи  чиловик мий.
          Лешка прошел в просторную прихожую, из которой  одна широкая, полу застекленная дверь в  комнату, через стекло была видна дверь в другую комнату. Из прихожей в конце широкого коридора наверное дверь в третью сразу за поворотом на кухню белели еще две двери. Лешка повесил свой плащ на вешалку на стене у входной двери и остановился в нерешительности. Татьяна, расстегнув дубленочку повернулась к нему спиной и дернув плечиками сказала: 
-Помогите кавалер.
   Лешка снял с нее легонькую дубленку и  повесил ее на вешалку, а Таня капризно отставила ножку.  Лешка, присев расстегнул ей замки на обеих  сапожках при этом погладил ее ножки обтянутые ажурными  чулками телесного цвета. Она взяла его за руку и провела в комнату за ту дверь в конце коридора. Лешка осмотрелся. Небольшая спаленка с высоким потолком с лепниной и  широкая кровать посредине комнаты, туалетный столик в углу у окна и большой зеркальный шкаф вдоль противоположной стены. Плотные шелковые шторы на окнах, толстый мягкий бежевого цвета коврик у кровати.
-Раздевайся. - шепнула она ему и скрылась за дверью, напротив откуда сразу же послышался плеск воды. Лешка не спеша разделся повесил  свою одежду  на спинку кресла и подождав не много свернул голубое покрывало  влез под легкое мягкое одеяльце.
            Ну, и сколько ж она там будет плескаться? -  занервничал он, полежав в одиночестве. Может пойти к ней, напару с ней под душем поостыть?
Он встал с кровати и направился к двери, из-за которой вышла Таня в голубеньком, кружевном халатике стянутом на талии тонким пояском. 
Она подняла на него глаза, поправляя волосы, а он обнял ее за талию  прижал к себе, опустил руку и дернул за поясок так что тот разом упал на коврик  халатик, соскользнувший с ее плеч, а Таня предстала пред ним в одной тонкой коротенькой  белой шелковой рубашонке с тоненькими лямочками на ее острых, девчоночьих плечиках. Лешка сдвинул лямочки и рванул с нее рубашку.
-Ну видишь, какая я тощая, и сисек - то  нет, - смущенно хмыкнула она, вдруг встав перед ним на колени и обняла его за бедра. У Лешки  даже закружилась голова и защемило  где-то в груди, когда он почувствовал ее губы, ее язык у себя в паху. Он рванул ее вверх и бросил на постель.  Таня громко застонала и вцепилась ноготочками ему в спину томно прошептав:
Лех мий, Лех мий. Хочу тэбэ.
  Лешке казалось, что жалобно скрипящая под ними кровать вот, вот рассыплется. Они отпадали друг от друга, казалось на мгновенье забывались потом вдруг словно просыпались  впивались друг в друга какими - то кровожадными, длительными поцелуями. Пока вновь не проваливались в какое-то забытье. И все повторялось опять, опять, опять.
  Лешка проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд. Она стояла голая перед ним у кровати с двумя бокалами вина в руках:
-Давай. По бокалу красного. Говорят, восстанавливает силы, - глухим, не знакомым голосом сказала Таня.
       Они выпили вино и Таня опять легла рядом с ним. Лешка проснулся, когда почувствовал, что ее опять нет  в постели не было и бокалов на тумбочке. Лешка встал и тихо ступая пошел на кухню. Таня в халатике была там, на столе стоял графин с вином два наполненных бокала и Лешка заметил, какие - то розовые таблетки, пару из которых Таня тут же проглотила.
-Еще вина? -повернулась она к нему.
-И загрызть бы чего, - улыбнулся Алексей, - тебе, что не хорошо?
       Она   сгребла остальные таблетки со стола и положила их  в карман халатика.
-А ерунда, - улыбнулась Татьяна, - противозачаточные, что нельзя? Ну, пошли, - потянула она его за руку.
   В постели она была вновь неистовой, изобретательной, страстной. Пока Леха не отполз  к  краю постели и не застонал:
-Ну, все милая.  У меня хорошо, если шкурка одна осталась от него. А  я так пуст, как тот турецкий барабан.   
-Пойдем поедим чего, - поднялась Татьяна, - один раз в сутки можно, - хмыкнула она.
     Лешка полежал еще минут пять и пошел на кухню, где Таня деловито возилась у плиты. Разогрела и разлила из кастрюльки по  тарелкам борщ, достала из холодильника, какую-то по особенному приготовленную капусту и положив на тарелки по куску холодного мяса потянула Лешку за стол.
Они ели молча, не глядя друг на друга. Лешка глянул на часы над плитой. Во, как быстро и воскресенье пролетело, завтра с утра построение. Пора собираться, а то там меня совсем потеряют.  Она словно угадав его мысли сказала:
-Я отвезу.  Не переживай.
        Лешка встал из-за стола и прошел в душ. 
   А когда он вышел из душа Таня уже одетая, в тонком черном свитерке и короткой клетчатой юбочке колокольчиком в прихожей тихо разговаривала с кем - то по телефону. Под конец разговора она вроде разозлилась и резко сказала несколько раз:
-Нет, нет! Ну, холера! Пся кривь! И бросила трубку.   
-Кого это ты так,  - подошел к ней Лешка 
-А ну их! - тряхнула головой Таня, - папины проблемы хотят на меня навесить! – потом, глянув на него прохрипела, -ты готов? Застегни. И отставила ножку в расстегнутом высоком черном сапожке-ботфорте на золотистой шпильке.
    Лешка нагнулся и вдруг обеими руками, поднимаясь по ее бедрам  поднял ее юбочку сдернул до колен с нее колготки,  подхватив почти невесомое тело понес Таню в спальню, теряя по коридору с ее ног сапоги. 
Бросил ее прямо на покрывало и со звериным ревом прижал ее.
    Проснулись они только когда серое,  какое-то не весеннее утро задрожало на стенах спальни, да фонарь под окном ярко вспыхнув заиграл радугой в зеркале шкафа, словно предупреждая Муравьева.   - «Все! Все! Пора! Пора!»
Лешка встал с постели.  Собрал с пола свои вещи разбросанные вчера вокруг.               Таня быстро побежала в ванную. Лешка не спеша оделся и пошел на кухню. Сообразил наскоряк по чашке кофе. Благо, что банка с растворимым кофе  стояла на видном месте на полочке. Вошла Таня уже одетая в тот же свитерок и темно-синие узенькие джинсы. Обутая в высокие бело-красные кроссовки. Она чмокнула Лешку поблагодарила за кофе. И закатив глазки простонала:
-Так не хочется расставаться. К хорошему так быстро привыкаешь.  Но милый и тебе пора, да и у меня дел по горло. До следующей субботы. Планируй так, чтоб нам до понедельника из койки не вылезать. Не знаю как тебе, а мне с тобой безумно хорошо!
   Уже в машине Лешка посмотрел на нее и подбирая слова, стараясь не обидеть Таню спросил:
-Ты была замужем?
-Была, -хмыкнула Таня.
-И где муж? - прохрипел Лешка.
-В могиле, - поморщилась Таня.
- Болел? Автоавария?
-Да нет, - опять поморщилась Таня, - просто передоз. Сердце  встало. Наркоты объелся. И могилка - то его там, в Польше. У его маменьки в Зборове.
-Ты его любила? -прохрипел Лешка.
-Первое время. Пока не узнала кто он. Он как ширнется, кайф словит совсем дуреет. Крышу на проч сносит. Куда я дура с ним только не обращалась и по врачам, и по бабкам все бестолку. Пока отец мне не сказал:
-Брось! Наплюй! Не будет с него проку! Торчок конченый! Не твой он! Не мужчина! Не для семьи он!  Мамка его для веселой жизни растила! Для кабаков, эстрады! Для музыки. Для песен. Только, что б он один жизнью наслаждался, да на гитаре все тренькал, всякую околесицу выл!   
    Так и сгинул «мой муж»  в прошлом году у своей маменьки  в Польше.
-Ну, вот и приехали, - кивнул Алексей,  - на построение успею. До встречи, если что звони на КПП мне во взвод передадут, вызовут.
     Лешка наклонился к ней и поцеловал, потрепал по затылку ее мягкие, словно мальчишеские вихры. Выйдя из машины, Лешка только сейчас в утреннем свете рассмотрел, что машина Татьяны необычного бледно-розового цвета. Не оглядываясь он прошел через КПП и  на крыльце  опять почувствовал этот предательский злой холодок на бедрах.
    Эх, ма… брюки то не зашили. Не когда было, - усмехнулся Алексей.
               
                Глава 8.
    Юрченко и Калошин  уже стояли в прихожей одергивая, поправляя перед зеркалом свои шинели, готовые пойти на построение.
-Я ж говорил. Сейчас, заявится наш ходок!  - загоготал  Юрченко, - ну, одевайся гусар! Я еще, тогда успею сапоги почистить!
-Ты ж уже их драил, - усмехнулся Калошин.
-А у меня бзик, на чистые сапоги, - прорычал Колька.
-Ну, ты как? - повернулся к Лешке подполковник.
-Да все отлично, - кивнул Лешка.
-Еще бы. Валерка рассказывал девица у тебя как модель с обложки журнала, что  фигурка, что прикид, да еще и с «тачкой».
-Лайба, как розовый фламинго, - простонал Юрченко, - ну, да ничего. Я тоже в клубе  в  Гидра – парке девчушку снял. Конфетка. Двадцать три года. Рыженькая, как огонь. Умотала меня вчера еле приполз. Она работает серьезно. Трамвай гоняет. Не то, что твоя  монделька.
-Ну  и поздравляю, - прохрипел Алексей, переодевшись  и уже натягивая  сапоги, - на построение готов! Товарищ подполковник! - щелкнул Лешка каблуками.
-Быстро ты, - усмехнулся Калошин, - Армейскую школу не пропьешь!
-Перед лекциями заскочу, костюм на плечики развешу. Потом все приберу! Пошли что ли?! Весело выпалил Муравьев.  И они по коридору пошли на лестницу, вливаясь в поток спешащих на построение слушателей.
  После построения позавтракали и отправились на лекции. Первую лекцию им читал  грузный с отечным лицом полковник. С институтским, каким - то  гражданским ромбиком на кителе и колодочкой из двух медалек одна в честь Юбилея Киева, другая «За десять лет безупречной службы».
-Во, дела, - хмыкнул Юрченко, - глянь Жорж Николаевич, как служить надо. Десять лет «в сапогах» и уже полкан.
-Ты чуешь? Про что он нам лекцию-то читать собрался, - скривился Калошин, - «Партийное строительство».  Больно нам такое на Зоне надо! Полковники, мать их! Поди, в Райкоме брюхо отращивал, а как теперь перестраиваться, да ускоряться надо, так он дернул в Органы. И полковника, как с куста огреб! На такую задницу ни одни бриджи не напялишь одной портупеи не хватит такое брюхо перепоясать.
                Более того  полковник путано и занудно стал вещать аудитории о нынешнем великом кормчем КПСС,  плоть от плоти «народном помощнике комбайнера», архитекторе перестройки, «лучшем друге» только не ясно какого, чьего народа?  В общем, опять «Светлое, далекое Завтра». Дожить бы только до него. 
           Лекция проходила в большом зале и Юрченко, быстро переполз на третий ярус,  в ряды второго, девичьего взвода. Откуда стали то и дело раздаваться веселые смешки и его раскатистый бас. Колян в лицах рассказывал  девчонкам о «боевых» и любовных подвигах поручика Ржевского, товарища Чапаева, товарища Фурманова и полководца-трибуна товарища Троцкого. В итоге полковник-лектор вышел из-за трибуны  подошел к Николаю и вступил с ним в дискуссию.  Они прилюдно, не смущаясь  начали спорить о  роли матерного слова в народном фольклоре и народности оценок каждого анекдота.
-Маму Вашу, - подошел после лекции Колька к Алексею, - да полкан же, как и я  пединститут забодал. Русский и украинская литература. Пятнадцать лет от общества «Знание» по колхозам лекции читал. Анекдотов знает уйму,  выдает как из рога изобилия. Знающий мужик. Толковый. Особенно за столом, со стаканом.
-Очень нужный для нас материал, - нахмурился Калошин.
-Ты все законспектируй старлей. Дома своим отцам командирам, или зекам на полит занятиях читать будешь, - засмеялся Муравьев.
       Вторая пара лекций была о нововведениях в режиме содержания. Лекцию читал вроде и суровый, но вместе с тем какой-то франтоватый подполковник. Который, на полном серьезе вывел математическую формулу прогноза оперативной обстановки в зоне и аспектов, влияющих на нее в учреждении, Зоне.
     Майор Алимов, кивнул головой и прорычал:
-Ну, все понятно, если я буду бухать каждую субботу, а завхоз третьего отряда будет «драть» каждый день после обеда завклуба. То производственные показатели механического цеха вырастут, но явка на занятия в школу понизится, а пахан первого отряда будет проигрывать в буру бугру шестой бригады, а жена зама по режиму родит пацана и оперативная обстановка на нашей Зоне обязательно, возможно, может быть будет удовлетворительная. Если в этот период наш начальник УИН будет потреблять исключительно гороховый суп.               
Слушай, а что эта буква в его формуле означает? - толкнул Алимов Лешку.
-Дай поспать! - взвыл Муравьев, - Анвар пытливый ты какой. Во, всю тетрадь исписал.
- Это анекдоты, с прошлой лекции. Тебе не интересно так иди и спи, вон Роза уж  шею себе свернула. Тебе все глазки строит, - зарычал Алимов, - иди к ней, а то она уж всем уши прожужжала:    
-Где Леша, где Леша был? Два дня в расположении не видно было. 
   После этой «содержательной» лекции все дружно отправились на обед. Ирина за кассой «тормознула» Лешкин поднос и перегнувшись через барьер едва слышно прошептала Лехе, щекоча ему ухо своей косой: 
-Подошел бы в 9-ть вечером на КПП, поговорить надо.
-Хорошо. Постараюсь, - кивнул Муравьев и пошел к занятому его парнями столику.
                Глава 8.
           За их столиком неожиданно  для Лешки, вместе с Калошиным  и Юрченко оказалась  Надежда. Она о чем-то оживленно беседовала с Калошиным.
-Ну, Жорж Николаевич значит так и поступим, - кивнула она, не глядя на Алексея.
-Да, ты Надя не уходи, - взял ее за руку Калошин, - места всем хватит. Тем более, что у нас одно место свободное. Пообедай с нами, может с тобой мои сотрапезники меньше матюгаться, да сопеть за столом будут.
-Поклеп это товарищ подполковник на нас, младших офицеров, - хмыкнул Лешка.
                Надежда, наконец глянула, на Муравьева и ехидно бросила:
-Ба товарищ капитан. Давненько Вас не видно. Говорят, что вы пренебрегаете здешней кухней. Все по ресторанам пробавляетесь. Совсем нас сирых забыли. Не заходите.
   Лешка виновато склонился над своей тарелкой и пробурчал:
-Прошу прощения. Обстоятельства.
      Надя  хмыкнула, встала и ушла за стол к своим девчонкам.
После лекции Лешка вместе с Калошиным пошел к себе. Когда он начал прибирать свои вещи, в комнату вошла Надежда:
-Жорж Николаевич вот я Вам принесла мазь. Натрете колено и пройдет. И моя мама, и я, иной раз пользуюсь помогает наверняка.
-Говорил же я тебе Жорж  Николаевич, не доведут до добра тебя твои утренние пробежки, 
-хмыкнул Леха, - Водка сила! Спорт могила! Знающие люди говорят.
-Ваши  ночные забеги капитан тоже не к добру, - сверкнула глазками Надя, - это, что ж вы шитьем-то занялись. У Вашей дамы, наверное «ручки золотые» совсем по другой части. Специалист вероятно в иной сфере?
Надежда настойчиво выдернула из рук Алексея его брюки.
- Сделаю уж вам к Празднику подарок, - и вышла из их комнаты.
-Про какой это она праздник? - подошел к окну Лешка.
-Эва, кавалер! Праздник №8 на носу. Женская солидарность. Опять пьянка, - проворчал Калошин.
-Надо пойти, хоть букетик, какой сообразить, - простонал Лешка.
-Иди, иди. Тебе при нынешним положении ведро цветов надо, - усмехнулся Калошин.
     Тот час,  кто-то постучал в дверь их комнаты и Лешка гаркнул:
-Войдите!
          На пороге появился не знакомый ему лейтенант:
-Капитан Муравьев кто?
-Я, - прошел в прихожую Лешка.
-Там. Это Вас на КПП срочно вызывают.
-Кто ж там может быть? - ворчал Алексей, застегивая на ходу шинель, сбегая по лестнице.
  В дверях КПП стояла Таня. А две тетки сержантши,  с любопытством разглядывали ее.
-Что, стряслось? - буркнул Лешка, взяв ее за руки.
   Она с интересом  посмотрела на него.    
-Тебе форма очень идет.
-Приехала, чтоб посмотреть на меня в форме. Построение через пятнадцать минут. Могу найти тебе место  на трибуне. Посмотришь, как мы строем в столовую пойдем. Маршем. Могем для Вас и торжественным. Ради такого визита. И так уж все в роте только о тебе и говорят.
-Да, брось ты, - смутилась девушка, - я к тебе по делу. Можешь на час со мной съездить? Тут не далеко в аэропорт.
-В Борисполь, что ли? Или в Жуляны? - поморщился Лешка, - родители прилетели?
-Почти. В Борисполь, тут два шага, - как-то жалко, просительно улыбнулась Таня.
-Сейчас предупрежу своих и погнали, - кивнул Муравьев.
    Прямо на крыльце КПП он столкнулся с Юркой Пахомовым. Тот с коробкой спешил куда-то в учебный корпус.
-Юрок, - схватил его за рукав Муравьев, - скажи там нашим. Мне тут надо на часок, срочно надо отъехать. Я к ужину подскачу. Точно! 
   Юрка, выслушал его близоруко щурясь кивнул и устремился дальше по своим делам.
    Лешка поправил свою шапку кинул в сторону сержантов,
-Я на минуту!
  И вышел за Таней с КПП.
    В машине она молча смотрела на дорогу пока Лешка не спросил:
-Тот мужик на стоянке ворчал тогда, что у вас гараж рядом с домом, а ты машину на стоянку пригнала?
-Денег моих пожалел, что ли? Упырь колхозный, - криво улыбнулась Таня, - отец три недели назад, из Польши «Вольво -245» пригнал, еще и зарегистрировать не успели темно-синяя такая большущая еле в гараж втиснули. Так что я капитан невеста богатая. Смотри стоит ли тебе назад в свою Сибирь возвращаться. 
-Ну, вот и приехали, - кивнул Лешка.
     Они вошли в здание аэропорта. И она огляделась, крутя неловко в руке сверток, взяла под руку Лешку плотно прижавшись к нему прошептала:
-Ты постой так со мной он сейчас подойдет ко мне отдаст пакет и пойдем назад.
-Ну, черт дери конспиративная стрелка народовольцев, какая-то, - хмыкнул Лешка. 
И вновь посмотрел на Таню, - ты чего такая бледная? Трясешься! В чем тут дело-то?
  По залу из багажного отделения с чемоданами и сумками потянулись пассажиры с прибывшего рейса. И Татьяна напряженно стала всматриваться в проходящих. Через некоторое время к ней подошел мужчина, лет сорока в непривычном для Лешки светлом клетчатом пальто и такой же шляпе больше напоминающей фасонистую панаму. Мужчина остановился перед Татьяной  с улыбкой и с явным акцентом, спросил:
-Пани Таня? Я от пана Яцика. Он шлет Вам привет и маленький презент.
     Мужчина протянул Татьяне яркий, пластиковый пакет с каким-то увесистым свертком внутри.
А Татьяна жалко улыбаясь протянула мужчине свой сверток.      
-И Вам пан Иржи привет от папы, - выдохнула, она и повиснув на руке Алексея чуть ли не побежала из зала увлекая за собой Муравьева.
      В самых дверях, на выходе из зала Лешка вздрогнул, встав как вкопанный. Его поразил звук, раздавшийся за его спиной, словно какой-то, забредший не весть откуда пастух дважды гулко щелкнул своим бичом.
  Алексей оглянулся. Мужчина в светлом клетчатом пальто, который только что подходил к ним лежал на полу зала у колонны. Рядом валялась его чудная шляпа, а на его груди расходилось красное, кровавое пятно он еще судорожно дергал ногами, пуская изо рта кровавые пузыри. А от стойки регистрации к нему уже бежали два милиционера. Лешка заметил и парня в замызганной дубленке, верно  некогда белом коротком полушубке. Его шея была перемотана длинным скрученным, как веревка синим шарфом, а длинные сальные черные патлы свисали с головы прямо на поднятый воротник полушубка. Парень шел не спеша, сунув правую руку в карман, а в левой руке он нес пакет  со свертком, который Татьяна только что передала мужчине.      
        Парень спокойно дошел до пустой буфетной стойки ловко вскочил на нее и лихо, развернувшись своей  задницей  на  гладкой поверхности прилавка спрыгнул на пол уже по ту сторону стойки.  Подошел к двери толкнул ее и вышел из зала, вероятно куда-то в подсобку. Милиционер-сержант отбежал от тела мужчины и кинулся по следу парня, но оказавшись у двери, за которой скрылся парень обнаружил что она заперта на замок изнутри.
      Таня стала настойчиво тянуть Лешку из зала. На площади она вдруг стала судорожно икать и согнувшись схватилась за столб какого-то указателя. Ее рвало, рвало долго, рвало жестоко до черноты, до крови. Лешка не отходил от не, озираясь по сторонам. Он заметил, как оранжевый «Москвич-412» резво рванул с площади от стоянки. Лешка пошел к длинному карнизу и осторожно сгреб, сверху вроде еще чистый, едва поттаевший, колючий снежок. Завернул его в свой носовой платок и протянул сверток, еще вздрагивающей Тане.
-Оботри лицо.  Полегчает. Да вокруг рта тоже. Кровь сотри. Платок - то свежий, а то все щеки в крови. Выбрось его потом.
    Он довел ее до машины и она, рухнув на сиденье вдруг по бабьи заревела, уткнувшись носом в обе ладошки:   
-Лешенька, прости меня! - сквозь всхлипы стонала Таня, - я не думала, что они так посмеют! Так на людях! Так по зверски! Они когда вчера мне позвонили я подумала, что просто запугивают. Отца сейчас в Киеве нет, так вот эта шпана и борзеет. А они видишь, как! - вновь зарыдала Таня, - Леша прости я думала, что ты со мной да еще в форме. Так они и не посмеют! Не подойдут! 
-Они и не подошли, - прохрипел Лешка, - сколько там, в твоем свертке было?
-Восемнадцать тысяч, - выдохнула Таня и с ужасом посмотрела на него.
- А ты? Ты откуда знаешь?
-Ни чего я не знаю, -тихо сказал Алексей, - просто ущупал, догадался уж сверточек больно специфический. Ты, тогда на кухне «экстази»  глотала? 
    Лешка впервые увидел в ее глазах ужас. Она каким – то не своим, каким -то глухим голосом попросила:
-Там в бардачке в углу под бумагами минералка лежит. Дай пожалуйста.
-Давно ты этим балуешься?  - протянул ей Лешка бутылку, - муж, что ли  пристрастил?
    Она сделала большой глоток  и молча кивнула.
 Они плавно тронулись с площадки от аэропорта. А Лешка положил свою руку на ее колено  тихо сказал:
-Надо б вернуться. Милиция, наверное искать будет, кто, за что мужика завалил. Что за мужчина? Иностранец  поди?
-Хочешь, что б меня посадили? - резко ударила по тормозам Татьяна, - У Стаса документы при себе. Сразу узнают его.  Зятя начальника смены таможни.
-Ладно, не стой. Поехали я тебя до дома провожу, а то ты вон какая. Как у нас говорят: - «Краше в гроб кладут», - поморщился Лешка, - Стас, Иржи конспираторы!   
-Спасибо тебе милый, -чмокнула в щеку Алексея Таня.
      Какое теперь к черту построение. К отбою бы успеть. Подумал Алексей. 
Они, молча, подъехали к шлагбауму уже знакомой Алексею автостоянки. И смурной, не знакомый Лешке мужик с усами подковкой, но все в том же зеленом бушлате с подранным локтем пропустил их машину на стоянку.
Они молча пошли к Таниному дому. В подъезде она обняла его и ткнувшись в щеку прошептала:
-Пошли ко мне. Посидим поужинаем. Хочу тебя. А утром я тебя отвезу на твои курсы.
               
                Глава 9.
             На площадке перед квартирой Таня на секунду замешкалась. Открыла верхний замок и дверь плавно открылась.
-Я всегда на оба замка закрываю, - пожала плечами Татьяна.
-Волновалась. Захлопнула дверь и побежала, - хмыкнул Лешка.
    Таня, молча прошла в тамбур, толкнула вторую дверь, которая оказалась то же не запертой. Она шагнула в темную прихожую и Алексей услышал ее сдавленный крик и шум какой-то возни, стук падающей мебели.
Муравьев быстро вошел в квартиру, не видя ни чего в темноте после довольно яркого света на лестничной  площадке. Он пожалел, что входя дернул за собой первую входную дверь, которая плавно закрылась, щелкнув замком. Он на секунду остановился в темноте на самом пороге. С право было слышно только чье-то сопение и жалобные вскрики Тани. Левой рукой Алексей пошарил по стене в надежнее найти выключатель, но кроме полки с вешалкой ни чего не попадалось под руку. Он скорее почувствовал даже будто услышал свист, движение воздуха. Что-то сбило с него шапку, обожгло левый весок и сноп ярких искр, словно ослепил глаза. Тут же острая боль пронзила левое плечо и он, срывая правой рукой какие –то вещи с вешалки завалился по стенке на бок. С шумам,  уронив полку с обувью. Он не потерял сознание! Он мучительно соображал. Сколько их? Чем его так хватили?
Лешка в темноте пошарил по полу, вокруг себя, чувствуя, как немеет левая рука, словно тысячи иголок впились в его плечо. Наконец под руку, среди туфлей и тапочек попалось нечто, он нащупал какой-то гладкий увесистый цилиндр и  что есть силы швырнул его наугад, предположительно в том направлении откуда ему был нанесен удар. Глухой шлепок, лязг металла и стук о пол чего – то  тяжело упавшего. Вероятно громоздкого и грузного.      
Сжав зубы Лешка, поднял правую руку и провел ею по стене, сразу нащупал какой-то шнурок, дернул за него. На мгновенье вспыхнуло бра, висевшее у самой входной двери посыпались искры из разбитого выключателя люстры прихожей, и снова наступила темнота.
За этот короткий миг Лешка успел разглядеть, только искаженное страхом и болью лицо Тани, которую, сжав ей горло прижал в угол какой-то рыжий парень. Это словно запечатлелось в мозгу Алексея. Парняга левой рукой душит Таню а правой рвет из ее рук тот яркий пластиковый пакет, что ей отдал в аэропорту этот франтоватый поляк.
Лешка, тут же резко наклонился  поднял за ножку увесистую обувную скамейку и наугад, в зафиксированном памятью направлении с хрястом опустил ее. Почувствовал, как парняга кулем свалился ему под ноги.
Лешка, не узнавая своего голоса прохрипел:
-Тань, Татьяна. Ты жива? Как ты? Я тебя не задел?
 В слабом свете едва пробивающемся из застекленных дверей гостиной, словно слепая, она вытянув перед собой оби руки прошла мимо Лешки, через прихожую открыла двери гостиной и щелкнула выключателем.   
Из щитка опять посыпались искры. Большая, хрустальная люстра замигала и вдруг ровный, яркий свет осветил гостиную небольшой черный рояль у окна резную горку, уставленную каким-то хрусталем. Старинные часы в темном резном корпусе, стоящие в простенке между окнами зашторенными тяжелыми шелковыми шторами, круглый инкрустированный стол посреди гостиной  под люстрой, вокруг которого стояли четыре красивых полукресла с шелковой обивкой. Такой же диванчик на гнутых ножках, с такой же шелковой обивкой стоял у стены, на которой весела большая картина в золоченой раме. Яркий солнечный пейзаж, какого-то приморского городка с белыми крыльями парусов в лазурном море.   
  Морщась от боли, Лешка открыл шире двери и вышел в прихожую. В ярком свете из гостиной, он увидел, двух парней, которые   лежали, один у стены коридора, второй рыжий, уткнувшись носом в угол прихожей безжизненным кулем, даже вроде не дышал. Наиболее опасным показался Алексею этот парень, у стены коридора. Все лицо его было темно-лилового цвета и залито кровью на лбу прямо посредине, над глазами большущая шишка словно режущейся рог. Лешка нагнулся над парнем взял его за руку. Почувствовал пульс и прерывистый хрип, едва слышного дыханья.
И что с ними делать? Мучительно подумал Муравьев.  Сейчас оклемаются   
И уработают меня, как Бог черепаху. Я с одной рукой больно не повоюю. 
Да и где здесь воевать? Всю эту красоту в квартире в разор пустить. Повязать злодеев да милицию вызвать. Телефон вон на стенке в прихожей, правда весь в труху и провода порваны болтаются. Пойти на бульвар, на удачу, тоже не выход. Можно до утра прождать патрульный наряд.  Лешка с трудом стащил с себя шинель и широко распахнул входную дверь на лестничную площадку. Он вцепился в ворот куртки парня, лежавшего в коридоре и с трудом поволок его, как мешок из квартиры, Только тут, заметив банку заполненную чем-то желтым, лежащую подле парня. Муравьев поднял банку, и мгновенно ощутил пальцами знакомый предмет. Он поближе поднес ее к глазам и прочитал  - «Крем бесцветный, водоотталкивающий». Хороша тара, целой роте сапоги вымазать хватит. Запасливый у Татьяны отец. А удачно я этому ухарю этой «бомбой» засветил. Лешка быстро безжалостно, не осторожничая стащил по лестнице тело в  светло-синей болоньевой куртке на площадку между первым и вторым этажом. И весь взмокший с трудом поднялся опять в квартиру. Прямо у порога он что-то зацепил сапогом, послышался металлический лязг и предмет отлетел к противоположной стене. Лешка подошел поближе посмотрел. Вот это да, стальная телескопическая дубинка. Серьезные ребята. В аэропорту «волына» здесь тоже ударно-дробящее оружие. Приложили меня. Без руки б не остаться. Плечо одеревенело. Лешка чувствовал, что рука неимоверно опухла. Пекло и саднило вся левая сторона головы. Словно молоточки долбились в висках. Превозмогая себя он вцепился в воротник куртки рыжего парня. Этот пес вроде потяжелей. И вон кровищи сколько вся куртка заляпана.  На лестнице, из-под рыжего со звоном покатилась по ступенькам финка. Хищное матово-блестящее, ромбическое лезвие. Наверное, сработанное из ромбического напильника и яркая, набранная из разноцветного оргстекла рукоятка. Продукт зоны, хмыкнул Лешка. Он уложил их рядком, а когда повернулся что б уйти услышал хрип. Хрипел и дергал головой рыжий.
     Сейчас одыбаются и отчебучат чего нибудь, еще подтянут кого. Довершить задуманное. Лешка поднял финку. И вспомнив вдруг фронтовые байки отца подошел к рыжему и не ловко задрал ему куртку, осторожно сунул лезвие за пояс его брюк. Дернул руку на себя разрезал разом парню брюки, поясной ремень и даже резинку в трусах. То же он проделал и со вторым «подранком».
Не выпуская из рук ножа  он вытер пот со лба и только тут увидел свою кровь на правой руке. Фартовое сажало таскают ребятки при себе. Подумал он. Шли на дело по взрослому за нашими жизнями.  У самой двери в квартиру Лешка подошел к перилам лестницы и сунул лезвие ножа в какую-то ажурную чугунную загогулину.  Дернул руку вверх и после щелчка, послышался зван обломанного лезвия, упавшего на бетонный пол первого этажа. Туда же он швырнул и рукоятку.
        Лешка вошел в квартиру прошел в освещенную гостиную. Таня в расстегнутой дубленке сидела на диванчике. У ног ее валялся злополучный пакет, а она отсутствующим взглядом смотрела куда-то в одну точку.
Муравьев подошел к ней и тихо положил руку на ее голову. Она словно проснулась взяла его за руку и стала ее целовать. То и дело всхлипывая:
-Прости. Прости меня. Ну, пожалуйста, - потом, подняв на него взгляд вскрикнула,
Ой Лешенька! Что они с тобой сделали. Тебя ж лечить, к врачу надо срочно! Ну, какая ж я тварь! Втянула тебя в такое!
-Да, ладно, - скривился Лешка, - всякое бывает. Выкрутимся. Подъезд то, как вымер. Хоть бы кто вышел. Лед есть?
-Ой. Да я сейчас! - вскочила Таня, - вот только дверь входную на задвижку закрою и принесу из холодильника льда.
-Не переживай они теперь вряд ли вернуться, - скривился Лешка, стягивая с себя китель и   рубашку. Он боялся даже глянуть в зеркало, так распухло посинело плечо.  Левая рука не сгибалась. Даже пальцы тоже опухли и он с трудом шевелил ими. Таня быстро вернулась с кухни с пакетом каких-то лекарств, бинтами и миской со льдом.
   Она осторожно обработала ему рану на голове. Аккуратно забинтовала. Сложила лед в пластиковый мешочек и  приложила его к плечу, туго примотав руку к туловищу.
-Пойдем, родной в спальню. Я тебя раздену и уложу. Прости. Прости меня дорогой. Я сейчас на четвертый этаж к Софье Самуиловне сбегаю. Она доктор может таблетки какие тебе пить скажет.               
-Не суетись. Не выходи никуда. Ложись сама. Завтра утром меня отвезешь. У нас там сан. часть своя, рядышком. Даже вроде и рентген есть. А лекарство. Лекарство. Так ты налей ка мне стакан своего молдавского коньячка и хорош. Спать! Спать! Утро вечера мудренее.
               
                Глава 10.
   
Ранним утром они вышли из квартиры. На лестничной площадке, между этажами, где вчера Лешка сложил злодеев никого не было. Даже пятна крови были, вроде как затерты.
      Странно. Подумал Алексей. Как же они, можно сказать без штанов по Киеву, по центру города поперли.
  У него сильно болела голова. Еще больше опухла рука и что-то постоянно вроде как, дергалось и покалывало внутри  нее. Лешка чувствовал, что у него высокая  температура. Но он, сжав зубы, обливаясь потом осторожно уселся на сиденье рядом с Таней. За все время пока  ехали они не произнесли ни единого слова. Лешка  и не думал, что он сейчас скажет. Как объяснит на курсах друзьям,  отцам-командирам природу, обстоятельства полученных им травм. Но то, что рассказывать все как было, не раскрывая изначальных причин нельзя Лешка чувствовал это. Он чувствовал, что все может зайти так далеко, что ни он, ни тем более Таня просто так не выкрутятся из создавшейся ситуации.
     Машина плавно, вроде нехотя подкатилась к КПП. Лешка с трудом вылез из салона. Таня, стараясь ему помочь  все суетилась вокруг него, придерживая его под руку. Они поднялись на крылечко и едва открыв тугую дверь, Таня вошла с ним на КПП. Из-за барьера с повязкой «Дежурный» вскочил майор Черновец.
-Ну, что! Докатались! Мне ж вчера рассказали, что на двенадцатом километре у остановки автобуса, какой-то офицер через лобовое стекло из машины вылетел. Я ж еще подумал, упаси Бог наш. И точно! Муравьев от тебя не ожидал! А вы девушка, коль сели за руль, водите аккуратнее! У нас уж на курсах все о Вас только и говорят, что капитан Муравьев с вами добром не кончит! Шею свернете! Гоняете ни дороги, ни  знаков не видите! Лейтенант Затулин, проводите капитана до санчасти. А вам девушка должно быть стыдно. От ГАИ сбежали и радуйтесь. Езжайте уж. Прощайте, прощайте. Нет, на территорию нельзя. У нас там свои сиделки есть тем более у Алексея Викторовича Муравьева.
          Лешка, молча поплелся за лейтенантом, а Таня всхлипывая осталась у барьера КПП.
  В санчасти к Лешке подошла строгая врачиха в  голубом брючном костюме размера на два больше ее комплекции. Она строго глянула на Алексея:
-С ДТП?! Мне уж дежурный позвонил! Вы из 24-ой, здесь рядом. Идите, переоденьтесь. Сможете?  И срочно сюда! Надо рентген руки сделать, да пока Григорий Остапович не ушел пусть еще вашу травму на голове посмотрит! Господа офицеры! Маму вашу! Как с цепи сорвались! Вон лейтенант пришел. Стонет, что вчера в спортивном зале, с перекладины упал! Прямо затылком об пол! А от самого-то еще и сейчас разит, как из бочки. Да и от тебя голубь запашок! Что это за воронье гнездо у тебя на голове? Рану-то в скорой, что ли обрабатывали? Спирту не пожалели! А руку-то, руку как примотали! Медики мать их! Ну ладно марш переодеваться и сюда. Доктор, профессор из Республиканского Центра травматологии вас разгильдяев осмотрит! А то он заехал на минутку со своей родней с Урала встретится, да тут я вас осмотреть его упросила!
    Лешка доковылял до своей комнаты и Калошин с Юрченко помогли ему быстро  раздеться.  На него натянули спортивный костюм.  Зашел Звягин с Пахомовым, который принес Лешке свой банный халат.       
-Давай Леша я помогу тебе, накинь халат все по приличнее будет. А то у них в санчасти такие клифы, как арестантские.
-Ты как Леха? Не блювал? Не тошнит? Дай ка руку гляну, - басил Звягин, - Ты не боись я фельдшером на «скорой» после мед. училища два года отпахал. Девки, медсестрички укатали.  Да  тут я  женился, ребятня пошла зарплата стыдно вспомнить.  ИФКа окончил в нищей школе год поработал. Ушел в МВД хоть приличные деньги увидел, на зоне через год работы в самом Усть-Каменогорске квартиру получил. Пошевели ка пальцами. Ну, сейчас посмотрим, что рентген покажет. Одно тебе скажу, хоть я и не их Республиканское светило. Все у тебя это ушибы. Жестокие конечно, но ушибы. Слава нашим Уставным треухам и «бронешинелям»! Пошли, пошли брат к докторам. Пусть они тебя успокоят.
   Рентген перелома не показал, но руку Лехе под руководством доктора примотали к торсу так плотно и искусно, что это противное подергивание вроде ушло. Ему сделали укол, дали каких - то таблеток. А заезжий светило, как и Валерка пытал его о тошноте. Осторожно холодными, длинными пальцами щупал его висок, плечо, руку. Приказывал свободной правой рукой коснуться носа и мотал у него перед глазами молоточком.    
   В итоге Лешку «приговорили» к постельному режиму с последующим осмотром через три дня, ежедневному поеданию горсти пилюль и безоговорочно к тишине и покою. А Валерка, тут же толкавшийся в кабинете врача, выговорил еще и десять капельниц, что б укрепить сердечную мышцу друга! 
-Ну, прокапаем, - хмыкнула доктор, - хотя здоровые вы черти. Пили б по меньше,  да по девкам бегали! Уж вся округа от вас трещит. Как с цепи сорвались.
-Так, доктор! - ухмыльнулся Валерка, - гусь, отошедший более чем на сто метров от стаи считается диким, свободным! А мы сюда за тысячи верст от дома прилетели! Так мы еще в Борисполе на трапе самолета все холостяками стали! А вы нам такие строгости.
-Хватит болтать капитан! Ведите, вашего  приятеля в третий бокс и пусть он там лежит. Лечится!
-Мы будем к нему забегать? – скривил жалостную гримасу Валерка.
-Заходите, только без выпивки! Выгоню сразу! И еще в характеристике, по окончанию курсов напишу! Я не Бартошевич, мне терять нечего. Это он с вами все нянькается за свою папаху трясется!   
Зоя! - крикнула доктор медсестре, - этого лейтенанта, как его фамилия? Ну, тот, что пьяный с перекладины упал, Шабалдин что ли?  Профессор посмотрел. Пусть он у себя в комнате проспится! Все у него нормально с его башкой! На занятия ходить не хочет! И у нас ему делать  не чего! Так, что капитан  один у нас на сегодня пациент. Я пошла домой, если что позвонишь  приеду. Что мне с вами чертями здесь маяться сутками. У самой такой же дома бесится. И вообще вам жеребцам стоялым медицинская помощь нужна только пятки зеленкой мазать, да шишки бинтовать, так с этим и медсестричка наша Зоя справится, ей тоже еще  замуж надо. А я уж пойду. Звоните если что.   
  За три дня, что валялся Лешка в боксе санчасти его посетила толпа народа. Лешка и сам удивился такому широкому кругу лиц обеспокоенных его здоровьем. Валерка день, деньской донимал его все какими-то витаминами. Оказалось, что он буквально «помешан» на них.
-Пей, пей Леха. Высыпал он каждый свой визит перед ним пригоршню разноцветных пилюль. Весна, недостаток витаминов кальция, магния. В общем сплошной иммунодефицит и авитаминоз!
  Это продолжалось до тех пор, пока на пятый день Лидия Андреевна не наорала на него:
-Отравить, что ли друга решил? У него и так все в норме. Вон смотри, все плечо зажелтело уж синева проходит скоро всеми цветами радуги цвести будет. Дня через три повязку с руки снять будет можно. Распеленаем. И опять по девкам, побежит! Сколь ж у тебя их капитан? С курсов то все уж заходили, даже столовая отметилась, а уж за забором поди тоже очередь! Ты б не витаминками его пичкал, а конспекты ему принес. А то он у нас, у Зои всю  ее «библиотеку» все газеты, брошюры перечитал.
-Так уж и все приходили, - хмыкнул Лешка, - Надежда так разу не зашла. Гордая бестия, Роза так с Анваром на следующий день прибежала. Все щебетала про что-то. Повязку на голове поправить лезла, руку гладила. Сплошное сочувствие. 
    Через неделю, как и обещала Лидия Андреевна с Алексея сняли повязки.
-Так, так,  - покивала она головой, - резко рукой не шевелить. Пока не поднимать. Носить на перевязи. На лекции ходить можешь. Идите капитан Вы наконец к нам не по больницам лежать приехали. На счет строевой и физ. подготовки, прочих спец. дисциплин я учебный отдел предупрежу. А в остальном здоров! И с девушками впредь по аккуратнее! Не гоняйте так! Вон вчера по телевизору показали, как одного горе-гонщика, аж такими, - показала она руками, закатив глаза, - здоровенными ножницами из машины вырезали.
   Расслабленный,  напрочь с пустой, будто с затуманенной головой Лешка пришел в свою комнату.
Парни были на занятиях и он сбросив с себя всю одежду  полез под душ. Долго простоял под теплыми ласковыми струями. Осторожно вытерся и залег в постель, застеленную свежим бельем. Он проснулся от того, что стукнула дверь.
-Ты дремли, дремли, - помахал ему рукой Калошин, - мы на минутку. Нам сейчас с Николой в тир идти из «Калаша», по быстрому отстреляемся и придем. На обед вместе двинем.
-Из автоматов - то.  Поди там в поле, за хим. складами? - сонно прохрипел Лешка.
-И не говори. Велика радость, даль такую, грязь месить, - забасил из прихожей «любитель чистых сапог» Юрченко.
-Ну, что выписали его? Как обещали? - раздался из коридора голос Валерки, - ну, Юрок беги за пузырем счастливое излечение и твою покупку за одним обмоем! Перед обедом по чуть, чуть!
  Двери в комнату закрылись и повсюду наступила тишина. Лешка повернулся на спину, уложил на груди еще такую желтую, припухшую руку и задремал.
  Он проснулся от легкого приятного  не знакомого запаха. У его кровати стояла, улыбаясь Роза. В руке ее был какой-то пакет она кивнула ему:
-С выздоровлением. А, я вот принесла. Тебе сейчас пригодиться, - она вынула из пакета и аккуратно повесила на спинку стула его костюмные брюки. Осторожно присела на край его койки.
-Парни пошли на огневую, - прохрипел Лешка.
-Ага, - кивнула Роза, задумчиво глядя на него.
      Она сунула свою руку ему под одеяло и ласково провела ею по его животу.
-Намылся после госпиталя, голенький нежишься? Наши девчонки тоже пошли из автоматов пострелять из положения лежа.
  Роза вдруг встала и с улыбкой, вжикнув замком расстегнула свою зеленую форменную юбочку, сбросила ее на пол, потом с треском сорвала с себя форменную зеленую  рубашку с погонами, аккуратно стянула колготки вместе с трусиками и скомкав все это положила на стул. Отбросила с Лешки одеяло и блаженно жмурясь осторожно уселась ему на низ живота. Она поправила все, ввела сама. Раскачиваясь и подпрыгивая на нем она стонала и все что-то ласково шептала. Потом закинула обе руки себе за голову и одним движением сбросила с себя кружевной бюстгальтер. Лешка поднял правую руку и вцепился в ее грудь, потянул на себя. Роза осторожно нагнулась к нему и поцеловала. Ее длинные черные, как смоль волосы рассыпались по лицу Алексея, обдав его приятным ароматом.
-Тебе так не больно? - прошептала она.
-Нет. - простонал Лешка, - совсем нет. И даже наоборот. Ты такая легенькая, гибкая. Смугляночка, как тростинка.
   Она засмеялась и прижалась к нему:
-Ну, вот. А то, как дурак меня Синильгой все обзывал.
-Это ты мне  так, за это отомстила?            
-Тебе плохо со мной? - выгнулась Роза.
-Совсем нет, - опять притянул ее к себе и впился в ее губы Алексей. Глянул через ее плечо и обмер, увидел в дверях Надю. Она видимо только вошла, так и застыла от неожиданно увиденного. Дверь мягко закрылась и видение пропало. Лешка прикрыл глаза и еще сильнее прижал к себе Розу.
        Минут через двадцать Роза ушла. А Леха вытянувшись один в смятой постели предался блаженным размышлениям. Все еще вдыхая аромат так нечаянно, подарившей ему любовь женщины.
   Еще через три дня Муравьев влез в форму с осторожностью натянул сапоги и с построения пошел со своим взводом на занятия.

                Глава 11.
      Лекцию читал седой худощавый подполковник мед. службы.  Он говорил ровным чуть глуховатым приятным голосом:
-Уважаемые коллеги. За 25 лет работы в медицинских учреждениях зоны, я ни разу не встречал матерого преступника, который бы сам умышленно нанес себе смертельную травму. Чаще всего это демонстрация, провокация, шантаж. Что угодно, только не суицид. Да еще и за идею, из принципиального разногласия с Законом. А это значит, что все ваши требования в отношении спец. контингента должны быть обоснованными, законными. 
    Ярко помню случай произошедший в самом начале моей работы. Прибегает молодой солдатик ВВ и вопит, что у него в камере штрафного изолятора авторитетный вор покончил с собой. Я естественно, как дежурный врач сан. части бегу с ним в ШИзо. Открываем камеру, все стены в крови. Гражданин с черенком ложки, торчащей у него из живота лежит посредине камеры хрипит, стонет. В общем дышит через раз.   
    Я признаться растерялся. Тут еще и этот солдатик ноет, что вот мол его в первый раз на пост в штрафной изолятор поставили, что он все, как по инструкции наблюдал. А тут вот такое.
    Ну, пощупал я пульс, посмотрел зрачки у гражданина. Приказал носилки принести. В стационаре, в палате разберемся.
     И тут в камеру входит служивый прапорщик. Ни слова, не говоря сапожищем в бок страдальцу и как заорет:      
-А ну, встать падло! Разлегся тут сеанс гонит! Это ты им, молодым свое кино крути, а я твои мастырки насквозь вижу!
   Выдернул он, значит ложку у гражданина из живота. А это оказывается обломанный заточенный на конце черенок, да еще и на манер ласточкиного хвоста разогнут. Симулянт только ввел его себе под кожу в царапину и лежит изображает последствия тяжелого ранения. А кровь на стенах? Кровь он из этой царапины нацедил в миску развел все водой из крана умывальника и окропил стены камеры для большей достоверности. Жути нагнать. Чай, кодеин, иль еще какую «дурь» хотел у наряда «отжать». Да тут еще такой фарт молодого на пост поставили. Но, пришел ушлый прапор и все поломал.   
В общем кончился этот инцидент тампоном с зеленкой и куском липкого пластыря. Ах да, еще,  начальник колонии продлил гражданину срок его пребывания в камере изолятора.  Еще на пять суток до «полного выздоровления».
  Вот  еще могу вам предъявить рентгеновские снимки проглоченных посторонних предметов, находившихся в пищеводах, желудках граждан. Гвозди различной величины, иглы, куски бритвенных лезвий, даже вот куски колючей проволоки. Вот гражданин проглотил всю партию домино. А вот посмотрите, сварочные электроды снопом застряли в пищеводе, торчат из глотки «шпагоглотателя». Главное не паникуйте. Помните наш кишечник столь мудр и эластичен, что он сам сориентирует и гвоздь шляпкой на выход и иголку отторгнет. В большинстве предъявленных мною случаев удаление посторонних предметов прошло без хирургического вмешательства. А вообще, мерам по оказанию первой помощи вас всех учили еще в Центре первоначальной подготовки. У меня на это, что б освежить вашу память будет в конце цикла лекций немного времени. В основном займемся вопросами психики и психологии наших подопечных.
- Товарищ подполковник. Разрешите вопрос? Слушатель майор Алимов. Чем закончился этот случай с партией домино? - пробасил Анвар.
 -Ну, чем. Товарищ майор, дали гражданину дозу слабительного и составили акт о порче гос. имущества. В общем, все как положено, вычли с его  лицевого счета сумму в десятикратном размере от стоимости  партии домино. Кто ж после такого конфуза, из унитаза этими костяшками играть станет.
-Ну, вот, - засопел Алимов, - а мне еще наш прокурор по надзору за такого ухаря выговоряшник засобачил. 
-Наверное, документы не правильно оформили? – поржал плечами подполковник.
-Да нет, все правильно оформили, - скривился майор, - просто, я еще гражданину за содеянное по репе настучал. А чего? Он же гад, мало того что партию домино испортил, так еще и удовольствие получил, когда от нее освобождался! Пидер эдакий!
     В зале раздался смех.
-Ну, товарищи. Это уже психологические аспекты нашей работы. А об этом поговорим на следующей нашей лекции.
  На следующей лекции поговорим о психологическом обеспечении вывода ваших доверенных лиц, по окончанию проведения оперативной комбинации.
На сегодня закончили. Товарищи офицеры!
     Аудитория с шумом встала.
-Вот это доктор. Будет в среду нам рассказывать, как стукачам нашим задницы спасать, - проворчал Юрченко.
-Тебе Николай еще ни разу холку не драли за спалившегося человечка? - проворчал Алимов,
-оно и видно. А я уж второй срок майором хожу за одного такого козла, болтливого. Молодец доктор в учебнике по ОРД всего не предусмотришь, не опишешь. А «паханы» наши академики, психологи еще те. Что этих медицинских мастырок  целый арсенал, что истерику с пеной у рта прогнать, что с понтами вскрыться. Так что век служи, век учись!
-Ага, - хмыкнул Юрченко, - и майором все равно сдохнеш. Система! Мать ее!
-Ты Партию и ее Генерального секретаря помощника комбайнера не лай! Прошли времена, когда Брежнев своему зятьку Чурбанову досрочно, по родственному подполковничьи погоны на День рождения дарил-вручал ,  - нарочито сурово прошипел Калошин.
     Окружающие захохотали.   
-Да ну его! Это меченное Даду! - хлопнул по столу  Николай, - пошли обедать.
В столовой Алексей под присмотром Калошина «нагрузил» свой поднос
и подтащив его к кассе застыл перед Ириной.
-С выздоровлением, - сурово, не поднимая на него глаз проворчала Ирина.
-Спасибо, - буркнул Леха.
-Чего ж так мало взяли? Аппетита нет?
-Улыбнись и появиться, - хмыкнул Муравьев.
-Я тебе улыбалась, улыбалась! А ты не пришел!
-Дуракс был вашество! Исправлюсь! - щелкнул каблуками Лешка.
   Ирина заулыбалась. И одарив Муравьева благосклонным взглядом промурлыкала: 
-У вас в воскресенье праздничный вечер?
-Так приглашаю! - опять щелкнул каблуками Лешка.
-Сначала я тебя, в субботу на ужин, - жарко выдохнула Ирина.
-С нашим удовольствием, - кивнул Алексей.
-Молодежь, не создавайте очередь, - проворчал Калошин. 
-Виноват! - рявкнул Леха и пошел к их столику.
-А кобель-то наш, совсем хорош. Сейчас сам видел, как Ирину уговорил поужинать с ним,
-проворчал Калошин Николаю Юрченко, усаживаясь за стол.
-Я ж говорил. А вы только защищаете его всегда. Рука больная, рука больная.
-Да в этом деле Никола руки то больно и не нужны, - проворчал Калошин. И глянув на Муравьева выпалил, - завидно мне, Леша! Как дедушка Сталин сказал, когда ему про кобеляж маршала Ракосовского доложили и спрашивают. Что делать будем Иосиф Виссарионович?
Отец народов трубочкой пыхнул и так задумчиво говорит,
-А завыдывать будэм!
      Торжественный вечер в честь праздника Дня восьмого марта руководство курсов решило провести в воскресенье, в актовом зале с широким привлечением самодеятельности слушателей.
-А, что? - хмыкнул Алимов, - каждый свою национальную песенку споет, иль станцует чего, вот тебе и концерт. И весело, и прикольно! Виноват, познавательно.
-А потом танцы и ужин при свечах! - зашевелил усами Юрченко.
-Ага, в нашей обшей столовой, - хмыкнул Звягин, - при фонарях, как у Муравьева. Только сошел фингал. Ты Леха не обижайся.      
   Репетиции концерта проходили теперь каждый вечер. А Алимов, Ольга, Надя и Роза все ходили по комнатам в поисках новых талантов.
-Это что, только первая рота концерт давать будет? - возмущался Лешка.
-Ну, почему вторая тоже номера готовит. Ты же знаешь, как они собирались? - поморщилась Роза.
-А, что нормально собирались. Кто виноват, что их самолеты и поезда из-за этих погромов тормознули. Во беда. Два взвода киргизов, узбеков, да таджиков. Пусть устроят показательное поедание плова. Иль девица их Лейла, что ли? В длиннющей юбке все ходит, пусть танец живота сбацает, - захохотал Юрченко.
-Вот Вы старший лейтенант, почему в стороне! - возмутилась Роза.
-Он готовит номер, - серьезно прошипел Муравьев, - художественное шевеление усами под аккомпанемент стаканами. Репетируем каждый вечер!
-Да ну вас, - поднялась со стула Роза, - вот ты Алексей, чего готовишь?
-Готовлю, сюрприз. В общем фокус, - серьезно выпалил Муравьев. 
-Ой, знаем мы его фокусы, - простонал Калошин, - спасайся кто может!
           В субботу, сразу после лекции, Лешка собрался ехать в Киев. Прикупить реквизиты для своего номера. В столовой к их столу подошла сержант Галина, подруга младшего лейтенанта Шабалдина и с любопытством разглядывая Муравьева, сбивчиво сообщила:
-Там, это на КПП, Вас товарищ капитан дивчина спрашает. Уй, какая дивчина! - закатила глазки сержант.
-Какая? - положил вилку Алексей.
-Шикарная! –  едва выдохнула Галина.
-Ну, пойдем, глянем, - встал из-за стола Лешка.
-Разрешите и мне полюбопытствовать! - схватил салфетку и стал вытирать усы Юрченко.
-Сидеть! - схватил его за рукав Калошин, - доешь свой обед Никола. Капитан и сам справится. Ваш номер шестнадцатый в этой затеи господин подъесаул.
    Лешка пошел за Галиной, а Юрченко с обиженным видом остался доедать свою котлету.   
У входа на КПП стояла Татьяна в коротком  полушубке из черно-бурой лисы, в белых, плотных, узеньких брючках, заправленных в сапожки на высокой, тонкой шпильке. Вокруг ее шеи был пышно, нарочито небрежно повязан голубой шелковый шарф  в ушах вспыхивали и искрились маленькими огоньками бриллиантовые сережки.
-Вас можно, похитить  на часок? Обещаю без всяких осложнений вернуть. По первому же желанию, - проворковала Таня, внимательно осматривая Лешку.
-Сейчас только, сбегаю к себе в комнату. Возьму кое-что, - кивнул Муравьев.
-Ты, только не переодевайся, - улыбнулась Таня, - а то я тебя в прошлый раз. Вас в форме плохо разглядела.
  Лешка вбежал в свою комнату взял из сумки деньги, список необходимых покупок и остановился у зеркала. Во задачка, в форме по городу шастать. Ну, брюки у него всегда наглажены, туфли начищены, а вместо шинели, что плащик гражданский напялить? Патруль точно прихватит за такое нарушение формы одежды, крика не оберешься. На построении и так каждый день только и зачитывают списки вот так «разодетых» слушаков, отловленных в городе комендантским патрулем за смешанную форму одежды. В комнату с веселым смехом ввалились Валерка , Юрка и Николай.
-Ну во,  я ж говорил, что он здесь. Думаешь, что надеть? В шинельке то действительно перется стремно!  Она вон какая прикатила! Все бабы на курсах только и трындят. Геля из спец. библиотеки и то говорит, что с обеда шла ее видела. Вспомнила, что видела твою Татьяну на каком-то осенне-зимнем показе. Или в журнале, где-то.
-Какая на хрен зима, осень. Того и гляди с крыш закапает, - скривился Лешка.
-А все равно эффектно прикинута, - улыбнулся Валерка.
-Ну, чего болтать, - сощурился Юрка, - поди стоит там ждет тебя, а мы тут, как бабы квохчем. Ну не переодевайся. Надень сверху мою куртку и чеши. А что? Кожаная, канадская. Зря мы ее, что ли прошлый раз обмывали? За одним и твою выписку из сан. части и мою покупку. Только Леша, поаккуратней не порви.
-Обещала, что  драк не предвидеться, - хмыкнул Леха.
  На КПП собрался весь дежурный наряд. Галина с восхищением, глядя на них простонала:
-Глядите капитан, опять в сан часть не угодите. Недели на две.
-Тьфу на вас! - прорычал Леха.
-Капитан в расположение прибыть до 22-00, - пробасил майор дежурный по курсам. 
         В машине Таня прижалась к нему с поцелуем.
-Соскучилась по тебе, -тихо сказала она, - покатаемся у тебя вроде, какие-то дела, а потом ко мне. Я тебя вкусно поужинаю, - засмеялась Татьяна.
-Да уж, пожалуйста, - скривился Лешка, - а то меня из-за стола выдернули поесть толком не дали. Прискакали с криками: «Приехала! Приехала! Царица с Владимирской горки!» Ты - то разодета, так, что мне с тобой, как  в «Мерседесе» катить.
-Да брось ты, нормально одета, - улыбнулась Таня, - это вашим клушам  в шинелях, да бушлатах в диковинку. Жертвы военного коммунизма. А насчет «Мерса» ты в точку. Отцу из Германии еще и «Мерседес» пригнали. Оформит покатаемся.   
    Они заехали в пару универмагов, где Лешка быстро купил все необходимое. Тут же в граверной мастерской оформил заказ с обещанием забрать его через полтора часа. На Крещатике в кафе на втором этаже, над станцией метро они съели по эклеру и выпили по чашке горячего шоколада. 
И где-то, около трех часов дня остановились у церкви.
-Помнишь? Я тебе о храме рассказывала про жену Васнецова, - тесно прижалась к Алексею Татьяна.
-Это здесь? - спросил Алексей.
-Здесь., - кивнула Таня и накрыла себе голову шарфом.
       Лешка смутно помнил свои  сибирские церкви. В памяти детства они остались большущими белыми строениями с сине-голубыми куполами, грубо размалеванные внутри запойными богомазами,  пропахшие ладаном и еще чем-то необычным. Храмы  вечно забитые людом, морщинистыми бабками и  такими ж ветхими дедами. Где басовитые бородатые дядьки в длинных одеждах с тяжелыми блестящими крестами на необъятных животах  ему  пятилетнему огольцу, приведенному «в церкву» его бабушкой Маней вливали в рот нечто вкусное, сладкое, но с такой уж очень маленькой блестящей ложечки, а он все ныл и просил:
-Еще хочу. Еще! – а Мария Егоровна его бабушка отводила, оттаскивала его проч и все причитала:      
-Спаси тебя Христос родной, все! Причастился и пошли!  Народищу то видишь сколько? Батюшке и так на всех Кагора поди бочку надо.
    На этот раз, войдя в храм Лешка был поражен изящной позолотой, тонким рисунком икон,  росписью на стенах сцен на библейские сюжеты. Изысканной торжественностью Царских Врат. Той торжественной и даже радостной, умиротворенной обстановкой, что царила в храме. Под куполом храма разливался мощный торжественный голос, которому вторил стройный хор. Прямо там, впереди у алтаря стояла пара. Тощий, не складный парень в черном мятом, потертом костюме размера на три больше него. И прыщавая девица в скромном, словно старушечьем белом платье.
-Ну вот, на венчанье попали, - тихо прошептала Таня.
-Парень, - дернула его за рукав, какая-то бабка, - ты служивый руки - то за спиной так не держи сцепил, как арестант, а в храме так не положено.   
Лешка опустил руки.
-Посмотри, вон слева. Повыше. Видишь святая  Мария? Это и есть жена Васнецова, - прижалась к его уху Таня.
    Лешка долго разглядывал тонкие грустные черты лица молодой женщины, словно светящиеся изнутри. Да уж, если талантливо, так оно уж точно красиво. Решил про себя Алексей. Они еще немного постояли среди толпы и тихонько вышли из храма.
-У меня, что кокарда на лбу? - хрипло сказал Лешка, обращаясь на улице к Тане, - бобка в церкви и то пристала. Служивый, не так стоишь. Не так свистишь. 
-Да нет милый, - улыбнулась Татьяна, - ты уже не обращаешь внимание, а посмотри на прохожих. Как ходите вы и как идут они. Вы ж, как  и мы в своем Доме мод вышагиваем, будто лом проглотив. Даже в храме ты торчишь над толпой. Офицерюга ты мой.
-Да брось ты, - скривился Алексей, - какие мы офицеры? «Пиджаки» собранные в МВД со всех закутков Союза. Совсем другое дело армейские ребята. Вот уж точно любо дорого смотреть. А мы что, так потешное войско. Все чему и научились, так это только сапоги наяривать, да водку жрать. Вот на курсах еще научат зэков грамотно гнобить. Согласно требованиям и веяньям перестройки.
-Поехали ко мне, - взяла его за руку Таня, - есть очень хочется. Вот заедим за твоим заказом и ко мне за стол. Я вкусностей там всяких наготовила. А то ты и вправду подумаешь, что я неумеха. Только по подиуму бегать умею, да в койке с тобой кувыркаться.
-Я рядом с тобой уже давно ни о чем не думаю, - улыбнулся Леха, - только восхищаюсь и вожделею тебя. Раб Божий!
     Таня открыла двери квартиры и удивленно остановилась на пороге.
В прихожей  в ярком свете люстры стояла дама в голубом шелковом платье и жемчужной ниткой на шее. Глубокий вырез платья подчеркивал соблазнительность ее высокой груди. Рыжеватые, слегка русые  крупные локоны взбитые на затылке, словно золотились в лучах света. Даме было лет сорок. Длинная, расклешенная юбка, словно стекала с ее крутых бедер. Слегка отставив ножку обутую в белую «лодочку» на высоком каблучке она приятным голосом с каким-то добрым, смешным акцентом тихо произнесла:
-Ой, Танечка ты с гостем. Извини дорогая я только что приехала. А твой папа еще на пару дней в Вене задерживается. Ты уж извини, я тут немного похулиганила в холодильнике. Все так вкусно, так красиво. Ты прости меня дорогая. Я вот тортик тебе, вам привезла.
-Пани Стефания, - холодно произнесла Таня, - это мой друг Алексей. Он офицер, капитан. Служит  в Омске, это в Сибири. А у нас в Киеве на Высших курсах учится.
      Повернулась к Лешке и взяв его за руку:
- Пани Стефания… жена моего отца. Проходи пожалуйста Алексей, что в дверях стоять.  Не комплексуй все нормально. Сейчас будим ужинать. Тем, что осталось.      
   Они прошли в квартиру.
-Таня, накроем стол в гостиной? - засуетилась пани Стефания, - пан Алексей поможете двум дамам накрыть стол?
 -Чего помогать-то, - угрюмо сказала Таня, - есть сервировочный столик я на кухне все на него составлю. Великий труд  по коридору до гостиной его докатить,  да там на стол все составить.
-Ах, я так. Чтоб твой друг не скучал, - улыбнулась пани.
-Не заскучает, - хмыкнула Таня.
     Через полчаса стол в гостиной был сервирован красивым сервизом тонкого фарфора и хрусталем, наборы серебряных вилок и ножей аккуратно разложены на белоснежных салфетках. С кухни пани Стефания прикатила уставленный в два этажа блюдами сервировочный столик.
На середину стола водрузили вазу с виноградом, яблоками и диковинными по тем временам киви,  хрустальную корзиночку с клубникой.  Рядом выставили два изящных графина с красным и белым вином,  небольшой  графинчик с коньяком.
-Лешенька, - ворковала пани Стефания, - ах, ставьте ближе к себе креветки в  белом соусе. Ох, я от них просто без ума, такая вкуснятина, которую не возможно испортить. Вот греческий салат Танечка его готовит изумительно. Танюша милая,  а язык ты в этот раз, по-моему не доварила, жестковат. А вот и мясо сырокопченое. У нас в Польше его большие мастера готовить.
   Вошла Таня в роскошном серебристом легком шелковом платье, каким-то чудом на тоненьких бретельках держащемся на ее плечиках.
-Ой Таня, это из вашей новой коллекции. Как тебе идет, - закатила глазки пани Стефания.
-Голубцы будешь? – посмотрела Таня на Лешку.
-Ой Танюша, они так у тебе сегодня удались, - заверещала пани Стефания.
-Нам с Алексеем как раз по одному и осталось от всей кастрюльки, - буркнула Татьяна.
-Ох  извини дорогая, - жалобно скривилась пани,  - я от самой Вены  впроголодь ехала. Не могу питаться в этих придорожных шинках.         
   Ужин прошел часа за четыре. Ели не торопясь выпивали, много беседовали. Пани все делилась впечатлениями о проведенном отдыхе. Потом вдруг внимательно глянула на Муравьева и запричитала, закатив глазки:
-Ой Лешенька, Сибирь это так далеко! Там наверное очень, очень холодно и медведи, медведи повсюду и наверное, такие страшные злые волки. Там же такие леса. Тайга называются да, да я слышала. А этот ваш  Омск большой город?
-Чуть больше миллиона народа проживает, - улыбнулся Алексей, - а в морозы мы пани Стефания  все дома сидим у печек горячих греемся.  Шубы надеваем, валенки, а  медведи дрессированные в сильный мороз для нас за водой по колодцам косолапят, за дровами в Урман бегают.  А мы в баньках паримся,  водку пьем. Шапки треухи не снимаем чтоб ухи, да щоки не поморозить.
-Ой Лешенька, Вы все шутите, - махнула ручкой, унизанной перстеньками, колечками, зарозовевшая от выпитого пани, - Танечка давайте кофе пить. Я сейчас тортик принесу. «Вечерний Киев» мне в нашем ресторане его на заказ сделали, я им в «Днепровский» еще вчера с дороги звонила, заказывала.
Ранние вечерние сумерки уже опустились на город. А они все сидели болтали, пили кофе.
-Ну, что ж Вы пани Стефания., - откинулась на спинку диванчика Татьяна, - поиграйте нам что нибудь Алексей Вас не слышал, да и я соскучилась.
-Ой Танечка, - смутилась пани Стефания.
     Лешка с любопытством посмотрел на нее, и просящее глядя на даму поаплодировал.
-Ну раз пан офицер тоже  просит, - улыбнулась пани, - не могу отказать, Танечка я думаю эта вещица будет к месту и под настроение.
   Она подошла к роялю подняла крышку и уселась на круглый крутящийся табурет, поправила широкую юбку, полу прикрыв глаза мягко опустила тонкие, унизанные кольцами пальцы на клавиши.
Лешка даже вздрогнул, будто сотни иголочек побежали у него по затылку закололи по спине. Она играла его любимую мелодию да, да именно тот романс из «Белой гвардии». Играла одну мелодию без слов, но играла так, что Лешке казалось, словно каждая клеточка в нем повторяет слова этого романса, чувствует и впитывает покой и уютную негу этого киевского вечера в  тихом, таком уютном, нежном  кругу.
    Прозвучал последний аккорд, а он все сидел, представляя себе то дружное застолье в доме Турбиных, тесная компания  русских людей в охваченном смутой, закружившемся в кутерьме революций, смене властей Киеве. И они в сущности обыкновенные люди, со своей любовью, своими привязанностями, своей болью. Вынужденные выбирать в этой кутерьме сторону. Сторону, с которой они пойдут до конца. Пойдут на смерть, на муки.
 А внутренний голос, казалось вот сейчас вырвется наружу. Лешке стало так горько и приятно, покойно и тягостно:
-Белой акации гроздья душистые,
            Ночь напролет нас сводили с ума…
Таня тихо взяла его за плечо. Лешка вздрогнул.    
-Тебя отвезти?  - обняла она его,  встав у него за спиной.
-Если не трудно, - кивнул Алексей.
-Так поехали.
-А ты переодеваться не будешь?
-Тебе не нравится? - улыбнулась она, - только вот шубку наброшу и готова.
-Что ты. Роскошное, шикарное платье. Ты в нем еще красивее, привлекательнее. Наши тетки на КПП с ума сойдут.
-Простимся в машине. Я выходить не буду.
-Так  поехали, мне опаздывать сегодня нельзя.
               Пани Стефания улыбаясь ему, едва слышно прошептала  низким грудным голосом: 
-До встречи пан Лех.
          Лешка взял ее мягкую, ухоженную  ручку тонкие пальчики с розовыми ноготочками, пальчики унизанные колечками и поднес к своим губам:
- Огромное Вам спасибо за все. Вы изумительно играли, - щелкнул  он каблуками, а она ласково провела рукой по его щеке.
-Вы, так увлекательно мне рассказывали пан капитан про этих чудных сибирских мишек. Заходите к нам еще.
    В машине Таня, кутаясь в пышный, серебристый воротник шубки, глянула на Лешку: 
-Хороша новая женка у моего отца? Моя мачеха.
-Откуда она? Какой - то странный говор, этот акцент. Как ты с ней ладишь?
- Она из большой деревни под названием город Зборов. На самой границе Польши, Закарпатье. У ее отца и старшего брата там свой бизнес, толи сигареты, толи водка. Может все вместе. Контрабанда в общем. Помаленьку через границу к нам прут. В общем мой отец как - то пересекся с ними. Извини, что все так сегодня получилось. Я совсем себе все не так представляла. Приехала эта пани совсем неожиданно.
-Да не переживай. Все нормально получилось тепло по семейному. А свое мы еще возьмем. Еще ж не завтра улетаю, - обнял ее Лешка.
-Умеешь девушку утешить. Не жми  меня так, а то я в кювет зарулю.   
    Расставшись с Таней в машине Лешка прошел через КПП к себе в общежитие.
               
                Глава 12.
       Еще с улицы Муравьев заметил, что в их комнате горит свет.
                Жорж Николаевич и Валерка Звягин полу одетые сидели за столом и… играли в шахматы.  Судя по горе окурков в пепельнице рядом с Калошиным и батарее пустых пивных бутылок у ног Валерки поединок длился уже давно. Как только Лешка вошел в комнату Валерка вскочил со стула и с воем:
- Технический перерыв! - кинулся в туалетную комнату.
-А че вы в таком  виде-то, на раздевание что ли играете? - хмыкнул Лешка.
-Да нет, - выпустил клубы дыма Калошин, сосредоточенно глядя на доску, - я  вот из душа вышел, а тут он с пивом. Тоже в душ собрался, за мочалкой ко мне зашел. У меня вроде жесткая, так ему приглянулась. Ну вот и  сели партейку сгонять, да зацепились, - глянул на часы Жорж Николаевич, - ох бля, аж на семь часов «зацепились»! – взревел подполковник, не отводя сосредоточенного взгляда от доски.
-И говорите давно «зацепились»? - осмотрел стол Лешка.
-Ну, так обед когда? В три часа кончился, - кивнул Калошин.
-Так вы чего после обеда на занятия не ходили? - удивился Лешка.
-Ага, - кивнул Калошин, - и на ужин тоже не пошли.
-Маньяки! - выпалил Муравьев.
     В комнату влетел Валерка и рухнул на свой стул.   
-Вы товарищ подполковник, пока я бегал фигуры не двигали?
-Ты чего? - заворчал Калошин, - я что тебе Ноздрев какой? Так они с Чичиковым в шашки дулись! Знобит меня, что-то это ты капитан нарочно резину тянешь, следующий раз с часами играть будем! Стратег - мыслитель! Маму вашу! 
-Так не вытерлись после душа насухо вот и знобит, - кивнул Валерка, -  надо по чуть, чуть. Для сугреву.
-Разливай уж на троих, - выставил на стол бутылку водки Калошин, - сам - то в душ,  когда теперь пойдешь?
-А видать сегодня не судьба, - выпел свой стакан водки Валерка, - да и  пиво вон уж все кончилось! Да и  мат Вам гер почти оберст!
-Во змей! Сколько мурыжил! Ты, наверное все в гальюн бегал варианты просчитывал!          
-Я Жорж Николаевич через себя двенадцать бутылок пива пропустил, - простонал Валерка.
-А где Коля Юрченко? - сел на свою койку Муравьев.
-Ты б не заявился, так и про тебя б не знали, - проворчал Калошин, - как съездил -то? Причесал? Полегчало?
-Да все, как в приличных домах. Ужин в обществе двух очаровательных дам. Вечер лирического романса, - зевнул Лешка.
-Во! Бля! Верх кобеляжа! Уже группавухи закатывать стал! - удивленно выпалил Калошин.
-Да, Бог с вами, - скривился Лешка, - ужин, только ужин! С романсами под рояль. Воспоминания о лучших временах. Милые беседы. Вам бы только все опошлить товарищ подполковник.
-Ну, вот и этот гусар усатый, костюмец напендючил одеколоном все залил, флакон с водкой в портфель и умотал к своей трамваем уважатой! За теплом и лаской, - вздохнул Калошин.    
     Ранним утром Лешка, как всегда встал под душ, а Жорж Николаевич отправился в «бега» по аллеям учебного центра. Юрченко все не было.    
Застал его Лешка только после обеда, когда заскочил в свою комнату за конспектами. Николай дрых с присвистом в своей койке, накрывшись с головой и не только одеялом, но еще поверх него и своей шинелью.
   Когда после занятий они с Калошиным пришли к себе, то застали туже картину и Лешка даже засомневался жив ли их товарищ?
-Во, умотался сердешный, - хмыкнул подполковник, - это сколько ж он ее ублажал? А сколько же при этом выпили?
-А че есть? Так налейте поправиться! - прохрипел Колька, не высовывая носа из-под одеяла.
-Ну вот, а ты Алексей сомневался, жив ли наш половой гигант! - засмеялся Калошин, - зови соседей, обмоем чудесное возвращение и послушаем отчет о «проделанной работе».   
-Ты ж чего так упаковался Николай? И одеяло, и шинель, - скривился Лешка.
-А знобит что-то, - прохрипел Юрченко, отбрасывая край одеяла.
  Выпили по «чуть, чуть»… и дружно залегли спать.
           Ранним утром Муравьев выполз из постели и отправился в душ «смыть грехи» пока не явился после своей пробежки подполковник Калошин. Обернувшись в махровое полотенце Лешка бодренько вошел в комнату, еще ощущая приятную жесткость струй душа. Юрченко, буквально высунув из-под одеяла нос прохрипел:
-Леха ты это, в общем это, покажи мне свой. А?
-Ну, не хрена себе просьбочка. Ты чего Колян приснилось че?
-Да понимаешь Леха, по моему он у меня опух, покраснел и чешется, - уныло простонал Юрченко.   
-Ну, вот перетрудил ты его видно, - опешил Муравьев, - доигрался попробовал хохлушку. Не психуй может помыть его надо, помазать чем? Давно это у тебя?
-Да уж дня два, - уныло прохрипел Юрченко, - особенно вчера. Так саднило, так чесалось. Я от нее, ну прямо еле сбежал. Сам думал фигня на почве гигиены, но вот глянул сейчас,  а он у меня все хуже, даже вон какие-то пятна лиловые пошли. 
   Лешка подошел к стене перегородке и кулаком стукнул по ней пару раз.
  Через некоторое время в их комнату вошли Валерка и Юрка. Оба в отглаженной форме с папочками под мышкой.
-Чего стучим? Что стряслось? На лекции - то не собираетесь? - вопросительно оглядел комнату Валерка.
-Да вот доктор Пилюлькин, - хмыкнул Лешка, надевая брюки, - похоже наш друг
Коля, чего-то срамное на винт себе намотал.
-Не мудрено-с, не мудрено-с, - проворчал Валерка, укладывая свою папочку на Лешкину тумбочку, - так, так это коллега предъявите объект страданий. И что у вас с ним. Чешется, говорите? Сильно? Саднит, печет? Отведи ка плоть, надави. Ну, сильнее, сильнее. Сам! Не мне ж его мацать. Несомненно, что-то есть, - скривился Валерка, - и судя по симптомам не просто вульгарное от не мытых органов. Сколько говоришь, уже маешься?  Ну, правильно. Проявилось сразу после первого контакта. А ты как ребенок, дорвался. Болит, а все равно лезешь. Нда. Нужны сразу радикальные меры. Экспериментировать, затягивать не будем.
    Колька даже напрягся и вылез из-под одеяла.
-Да не психуйте поручик, - ухмыльнулся Валерка, - резать не будем, сам отвалится. И позориться к Лидии Андреевне в сан. часть тебя не поволокем, сами справимся, аль мы не фельдшера, не офицеры. Это ж почти, что ранение на поле боя, правда в битве полов получил. Проказник! Правда ранение на койке, на бабе, но все равно тоже почетно. Как там у классика соцреализма один матрос толи анархист, толи онанист кричал: - «Кто не болел, тот не моряк!»  В общем Коля не психуй щас отрежем тебе … Ой, рифма - то какая дурная! Вставай с кровати,  приводи себя в порядок и вали в аптеку покупай двадцать ампул «Бицелина» спирт, вату, шприц десятиграммовый. Плитку электрическую на КПП у Галины выпросим, стерилизатор в сан части у Зои на время сопрем и проколем тебя в тихоря, без шума и пыли. Но за весь период лечения ты уж, как говориться -  не капли в рот и не сантиметра сам знаешь куда.
-Что тут за сходняк? - вошел в комнату, тяжело дышащий Калошин.
-Да вот, товарищ подполковник, обсуждаем меры гигиены и спасения, - хмыкнул Валерка.
-Ну, так я и знал, - плюхнулся в кресло Калошин, - добегался гусар  усатый.
Укоризненно посмотрел он на Кольку, - а то завернулся в шинель, в одеяло и давит массу. Думает само рассосется. Изолировать его гада! Что б нас по дури не заразил!
-Да, да Никола, - хмыкнул Валерка, - как окончим сеанс лечения поведешь нас всех в ресторан. Устроим тебе провокацию с какой нибудь новой дамой, если симптомы повторяться значит надо лечиться серьезно … у доктора. Но это уж, как приедешь домой, - глубокомысленно проворчал Валерка. - Ну иди решай свои проблемы, а мы на занятия. И как там наши клиенты говорят, правда не совсем по этой теме, но суть не меняется: - «Раньше сядешь, раньше выйдешь». Так, что бегом в аптеку коллега!               
       Ставить уколы Валерка  Николаю начал в этот же день. К своему лечению Николай отнесся весьма серьезно, даже с какой-то излишней тщательностью. Постоянно пытал  Валерку, что да как.  Сам добыл где-то медицинский справочник, который изучал тщательнее нежили ИТК и УК.    В  дополнение к уколам сам глотал горстями какие -то пилюли.
-Во жизнь настала, - вздыхал Калошин, - одному накостыляли еле оправился, другой дурную болезнь подцепил  по  доброму - то и выпить не с кем. И все, как всегда из-за баб! А вы говорите Троянская Война! Все, все это из-за баб! 
               


                Глава 13.
             Так вот незаметно за учебой, за хлопотами и подкатил весенний праздник 8-е Марта. В воскресенье большой лекционный зал, свободный от занятий изукрасили гирляндами разноцветных флажков, яркими плакатами, стенгазетами учебных групп.
А над самой сценой водрузили транспарант: - «Слава Советским женщинам-труженицам! Красавицам!» 
Парни в отутюженной форме, начищенных сапогах с нескрываемым интересом и восхищением смотрели на девушек офицеров, которые в этот День по случаю праздника вырядились в гражданские платья, наряды что понавезли с собой из дома, что уже успели прикупить здесь в Киеве.
Подполковник Калошин, Юрка Пахомов и еще каких-то два не знакомых Лешке лейтенанта стояли в дверях с ведром тюльпанов и одаривали каждую, входящую в зал даму букетиком. Здесь же у стены стоял длинный стол с батареей стаканов, заполненных шампанским, блюдо с горкой шоколадных конфет в ярких блестящих фантиках. У стола расхаживал Колька Юрченко и свирепо шевеля усами любезно предлагал дамам: – «глоток шампанского и скромно, но сладенько закусить».   
Наконец все уселись и Роза в длинном розовом шелковом платье, едва держащемся на ее  узких девчоночьих плечиках объявила о начале Праздничного вечера - концерта.
 Тут же за трибуну поднялся полковник – парт. строитель. И коротенько, минут за десять, осветил исторический путь советской женщины, женщины-труженицы, женщины-матери, женщины-воина. В общем все она,  если партия прикажет.
- А в общем, всех присутствующих с Праздником! А дорогих женщин в двойне! - расплылся в улыбке полковник.
          Концерт начал майор Алимов с исполнения любимой песни Емельяна Пугачева - «Ой, то не вечер, то не вечер».  Пел майор низким, густым басом с какой-то истинно казачьей тоской и удалью. Так, что смешки и щебет в зале разом смолкли. Потом на сцену потянулись «коллективы» с гитарами, довольно сносно исполняя современные шлягеры. Трое лейтенантов, прикинутых под одесских денди под ритмические мелодии, исторгаемые магнитофоном выдали ни - то ритмический танец, ни - то чечетку. Зона всему научит.       
Гвоздем концерта оказалась  конечно же Роза. В черном, узеньком, расшитом серебряными монетками лифчике, в цвет ему косыночке, лихо схваченной на бедрах ярко блестящей брошкой она исполнила не-то турецкий, не-то индийский танец живота. Танец так захватил весь зал, что казалось в тишине слышно напряженное сопение парней и чьи-то глубокие вздохи. И вот настал черед Лехи Муравьева. Он вышел на сцену в черном цилиндре, ярко -оранжевой рубашке  и черной жилетке, узких черных брючках и лаковых туфлях. Его ассистенты Николай и Юрка вынесли на сцену большой клетчатый чемодан. И Юрченко громогласно объявил: 
-Сегодня, проездом из Омского следственного изолятора в аналогичное заведение в городе Париже  на минутку «доставлен», что б поздравить присутствующих дам  дипломант многих заведений и обладатель многих, многих статей УК РФ, а также предметов и премий добытых с помощью ловких рук артист Леша Омский муравей! Зал взорвался от хохота.
  Лешка таинственно, улыбаясь вынул из-за уха Николая несколько металлических рублей, потом из-за шиворота тоже  Юрченко веер игральных карт. Потом Пахомов вывел на сцену, еще не успевшую переодеться Розу и поставил ее у стены, напротив Лешки. Взгромоздил ей на голову банан, а Колька свирепо топорща усы завязал Лешке глаза. Под тревожную музыку из магнитофона и яростный аккорд трех гитаристов. Лешка, напряженно поводя головой стал со звоном перебирать в руках пучок столовых ножей. Наконец ударила туш. Погас свет. И через мгновенье зажегся. Все увидели, как Роза жеманно отставив пальчик кушает банан, а все пять ножей … торчат в полу сцены у ее ног. 
  После продолжительных аплодисментов поклонов и прочих знаков признательности. Лешка попросил подняться на сцену  в качестве своей ассистентки Надежду Круглову. Она удивлено поднялась с места и пошла на сцену. Тонкая стройная фигурка с копной платиново-пепельных волос на гордо поднятой голове. Одета она была в узкое трикотажное платьице с длинными узкими рукавами и большим, глубоким вырезом на спине. Мерно стуча по паркету своими высоченными шпильками она подошла к Лешке, а он, сняв цилиндр и сквасив глупую рожу, стал выполнять какие - то загадочные пассы над чемоданом. Потом открыл чемодан и вынул из него широкую голубую ленту с золотистой надписью « Мисс МВД СССР», которую тут же надел через плечо Наде, потом из чемодана появилась «золотистая», украшенная разноцветными камнями пластиковая корона, которую Лешка тоже осторожно водрузил на голову Надежды. Лешка поклонился и под аплодисменты извлек из стоявшего у ее ног цилиндра лохматого серого кота Гаврика вечно спящего на батарее отопления, на  КПП курсов. 
   Лешка еще раз любезно поклонился и подвинул чемодан в сторону Николая и Юрки. Парни спустились в зал и стали обходить ряды, одаривая из чемодана всех присутствующих дам разными сувенирчиками - безделушками с надписью «Приз от МВД СССР» .
     Концерт закончился выступлением в меру  подвыпившего мужского хора.
Пели парни: -  А я такой, что за тобою смогу пойти в любую даль!!!   
После концерта быстро разобрали перед сценой четыре ряда стульев и начались танцы.
Сразу же, на первый танец к Лешке подошла Надя. Лешка осторожно обнял ее   и почувствовал под рукой  ее обнаженную спину, тонкую талию с твердыми выпуклыми мышцами на самой пояснице.
В средине танца Надежда прижалась к Лешке и щекоча ему ухо, своим дыханием спросила шепотом:
-У тебя водка есть факир?
-У нас, как в Греции и висе ест, - хмыкнул Леха.
-Пошли, угостишь. А то у меня от этого шипучего пойла только голова разболелась.
Она взяла его под руку и они быстро прошли в соседний корпус  общежития,   вошли в Лешкину комнату.
Алексей вынул из тумбочки плитку шоколада и бутылку коньяка.
-Что, это? Армянский, пять звездочек? - хмыкнула Надя, - готовился змей? С кем хотел? Налей по чуть, чуть.
    Лешка свернул пробку и слегка плеснул в стаканы повернулся к Надежде. Надя стояла у темного окна, вроде как поправляя рукава, потом что - то расстегнула и стала изгибаясь освобождаться от платьица. Вот так, наверное змеи сбрасывают свою старую кожу. Подумал Лешка. А она решительно подошла к его койке и отбросила край одеяла.
-Какие еще нужны приглашения факир?
  Усталые,  потные еще возбужденные во время танца они с трудом улеглись  на узкой, продавленной кровати.  Надя рычала и стонала царапая Лешку, а потом, положив свою голову ему на грудь сердито прошептала:
- Я этой гадюке Розочке ремнем по заднице врезала. Она тебе не жалилась?
-Нет, - удивился Алексей.
-Вот сучка. Я твои штаны зашивала, а она в тихоря их сперла и принесла тебе, да еще и «верховую езду» у тебя в койке устроила.
-Извини, - прижал к себе Надю Лешка.
-Да тише ты, раздавишь. Поди с Розой - то по нежней был. Я видела  все. Все! Слышишь на лестнице уже галдят? Все окончилось с танцев разбредается народ. Я пошла. Не хочу, что б твои меня в таком виде, в вашей комнате застали.      
    Надя быстро оделась и чмокнув, разомлевшего Лешку ушла.
Минут через десять в комнату ввалились Юрченко, Калошин и Ольга Павлова командир девичьего взвода. Посидели не долго, потом Юрченко стал укладываться, а Жорж Николаевич пошел провожать Ольгу.
-Ну, вот теперь полная гармония, - зевнул Николай, - Жорж вроде как проснулся сегодня капитаншу охмурил. Весь вечер от нее не отходит.
-И то дело, - хмыкнул Леха, - а то, как сыч все сидит с газетой. Не выходит ни куда, один ты у нас теперь из активной жизни выпал из-за болячек своих.
-Поймаю сучку! Угроблю! - зарычал Юрченко.
-Ты уже поймал, - хмыкнул Лешка, - не хватало еще здесь срок по «хулиганке» огрести. Остынь. Наплюй  Никола.
-Не точно! В натуре! В среду пойду в этот клуб и отловлю ее, в ее глазенки гляну! - заревел по звериному Юрченко. 
      В комнату вошел Калошин:
-Об чем лай? Наш инвалид секс фронта воспрял? - весело спросил Жорж Николаевич, -ты лечись, лечись Коля и не о чем не думай. А то я сегодня посмотрел, как ты на наших девушек смотришь. Ну, думаю точно, сейчас побежит на кольцо трамвая, трамвай № 36 с рельс спускать! Успокойся Коля месть плохой советчик. Тебе еще сколько осталось - то уколов?
-Пять, - прорычал Николай и отвернулся на бок.
-Ну ты Алексей молодец. Весь женский взвод  от  МВД одарил,  девчонки аж стонали. Теперь домой твои цацки повезут хвалиться, - пробасил Калошин.
-Да, ладно три десятка комплектов. Я сам что ли все это малевал, - зевнул Лешка.
-Бабок не жалко тебе капитан. Это ж сколько водки купить можно было б, - проворчал Юрченко.
-Спи уж гуляка! - рявкнул Калошин и погасил свет.
               
.                Глава 14
         Зачет по физ. подготовке, кроме подтягиваний на перекладине и некоторых приемов рукопашного боя Лешка сдал легко Лидия Андреевна своей справкой помогла.  Их заводной майор, инструктор по физ. подготовке устроил им кросс по полной форме,  т.е. «по полной выкладке» в сапогах, шинелях, с АК, да еще пробежка по периметру территории курсов, пара кругов при этом надо было еще прибежать на поле открытого тира и отстреляться из АК.
Перед самым кроссом к Лешке подошел Алимов с  блондинистым майором, командиром третьего взвода второй роты:
-Леша выручай, - простонал Алимов.
-В чем вопрос, Анвар? - насторожился Алексей.
-Да вот Виктор просит, - смутился Алимов.
-Понимаешь капитан, - смущенно прохрипел майор, - у меня целое отделение узбеков, таджиков, в общем все с тех краев. Каждый из себя бая мнит.  Свои погоны офицерские лелеют пуще всего, бегать им видишь ли за падло. Подтягивались тоже через пень колоду у кого брюхо, у кого задница не дают норматив выполнять. Командир отделения у них такой же балбес они над ним как над дурачком ржут. Мой зам. ты сам видел грузинский интеллигент очкарик не украсть, не покараулить. Кто ему только капитана присвоил? Отделение в норматив не уложиться инструктор весь взвод гонять будет, а может и всю роту. Пока костьми не ляжем! Но в норматив. Подстрахуй, а капитан. Парни не дайте позора на мою голову.
-Ладно, - кивнул Лешка.
-Ну, спасибо парни! - заулыбался майор.
-Майор майору друг! не правда ль капитан, - шлепнул по спине Лешку Алимов.
-Достойный стол с меня, - пробасил командир третьего взвода.
    Прямо после зачетов в спорт. зале   Муравьев нашел майора Вохмянина, командира третьего взвода и они пошли в раздевалку, где еще отлеживалось злополучное отделение. В дверях уже стоял низкорослый, худощавый лейтенант и что то жалобно бросал  на своем языке, вальяжно рассевшемуся на стопе матов толстомордому рябому, брюхатому сорокалетнему старлею.      
-Ну что тут у вас? - подошел к лейтенанту майор.
-Зачет сдали все, - вскинул руку к шапке лейтенант.
-И Зайнутдинов? - удивился майор.
-А что я не джигит?! – скривился рябой толстомордый.
-Ему подтягивание на отжимание от пола заменили, - смутился лейтенант.
-Ну ладно хоть так, - кивнул майор, - вы обрубки! Чего не соображаете что ли, что от результатов, как вы здесь отучитесь будет зависеть и ваш дальнейший рост, продвижение по службе! Басмачи! Маму вашу! Марш на построение! Следующий этап зачета - кросс,  два круга это около шести километров, но бежим в шинелях с АК и в касках, то есть, максимально приближенно к боевой обстановке. Руководство настаивало на трех кругах, но нам удалось убедить, что после тех силовых зачетов, что мы сдали сегодня в зале  и такого кросса будет достаточно.
   Люди вяло, переговариваясь по своему о чем -  то стали выходить из раздевалки. Последним остался, восседать на матах мордатый старлей. Лейтенант, что-то жалобным голосом сказал ему, но рябой только лениво проворчал что-то ему в ответ, не меняя позы.
     Лешка остановился в дверях, вдруг быстро вернулся к стопе матов и схватив за сапог старлея резко дернул его вниз. С диким воплем мордатый старлей слетел на пол и рыча, злобно таращась на Лешку, что-то угрожающе прорычал. Лейтенант командир отделения, растерянно стоял у дверей.
-Быстро строиться! - закричал Муравьев, - очко развальцую! В моем присутствии говорить только по русски!
  Путаясь в рукавах и в пуговицах на необъятном брюхе старлей выскочил из зала на ходу приводя в порядок свою шинель. А Лешка встал в строй чужого взвода, рядом с чужим командиром отделения. Быстро получили автоматы, каски и вышли на исходную. Первый круг бежали легкой рысцой под конец стали молча сопеть некоторые приотстали. Лешка хлопнул по плечу командира отделения и стал сам сбавлять темп. В рощице у забора за штабелями, каких - то ящиков взводный майор Витька Вохмянин волок за шиворот двух обессиленных лейтенантов. Один, из которых тащил по серому снежному насту за ремень свой автомат, другой по бабьи тащил в одной руке каску в другой автомат.
-Видал воинство! - глянул на Лешку майор, - алкаши всесоюзные! Вчера еле их застолье разогнал, так вот сегодня результат!
         Обогнув груду ящиков Лешка увидел мордатого старлея, сидящего у тропинки в сугробе серого жесткого, поттаевшего снега, привалившись спиной к чахлой березке рядышком с ним уже присаживался другой чернявый, смуглолицый летеха.   
Свирепея от такого хамства Лешка подлетел к собеседникам и с разбегу засадил тяжелым, намокшим в весенних лужах сапогом в бок старлею, так что тот скатился на тропинку и на четвереньках побежал от него. Не слова не говоря Лешка побежал за ним. Наконец старлей выпрямился и Лешка еще засадил ему пинок по необъятному заду. Тяжело дыша мордатый прибавил темпа, его каска сбилась на бок, автомат сполз куда-то вперед на брюхо. За спиной Лешка слышал тяжелый хрип. Он оглянулся, за ним бежал высунув язык недавний собеседник мордатого старлея. Вот и опять выгородка  ржавой колючки, вон основная масса третьего взвода, площадка перед спорт. залом. Майор инструктор с секундомером, полковник Бартошевич с каким-то не знакомым франтоватым полковником. Все! Финиш!
Взвод сбился в коробку и майор Вохмянин подошел к Бартошевичу, вкинув руку к каске в приветствие  доложил:
- Товарищ полковник! Третий взвод, кросс пробежал, в полном составе! Вторая рота в установленный норматив! Отставших нет!      
- В норматив уложились, - проворчал майор-инструктор с секундомером.
-Хорошо товарищи офицеры! - выкрикнул Бартошевич, - вот, полковник Остах, начальник отдела переподготовки нашего Республиканского Министерсва Внутренних Дел  приехал посмотреть, проверить как идет ваша учеба.
-Да, да! - вышел вперед приезжий полковник, - что ж  товарищи! Все у вас с максимальным приближением к боевой, реальной жизненной обстановки!
Что, сейчас на огневой рубеж?
    Полковник пробежал взглядом по строю и подошел к Лешкиному пузану:   
-Что старший лейтенант, тяжело? Молодец, что в норматив уложились!
-Учителя! Организаторы, воспитатели хорошие! – покосился, едва выдохнул, старлей глядя на Лешку потирая свой бок.
-Всего вам доброго товарищи! Используйте с толком приобретенные у нас знания! -хмыкнул полковник.
       Взвод отправился на огневой рубеж.
-Выполняем упражнение «Огонь, из положения стоя», три очереди, серия по два патрона, мишень ростовая, дистанция 50-т  метров, - объявил майор-инструктор.
-Слава богу. Не в грязи валяться, - проворчал командир учебного взвода,  - а то я думал перед республиканским начальством совсем боевую обстановку создадут.
-И с песняком потом в столовую, - ухмыльнулся Лешка.
   На «огневом» с ним рядом оказался мордатый рябой старлей. Лешка, привычно расставив ноги вскинул автомат, поймал в прорезь ростовую мишень, чуть ниже пояса и коротко, плавно нажал спуск. Отстреляв четко,  три очередей. Он по команде: - « К мишеням».
 Отправился осмотреть результаты своей стрельбы. Неожиданно его догнал майор - инструктор:
-Неплохой результат товарищ капитан. Стреляете  Вы, уж очень четка. Очередь два патрона пауза и опять два патрона пауза. Хорошо Вас учили. В Армии где служили?
-Я после института, - смутился Лешка, - с отцом иногда на стрельбы ездил.
У него опять, словно тогда давно в юности засаднил затылок от батеных «лещей», а в ушах зазвучал отцовский свирепый рык:
-«Это только дураки в кино из автомата поливают! А в цель и двух пуль достаточно! Целься всегда в яйца! Тогда точно в живот, край в грудь, попадешь!»      
-А отец у Вас, где служит?
-Служил, -вздохнул Лешка, - здесь у вас в Карпатах, еще в войну в частях НКВД потом у нас дома, в Омске  в МВД.
-Ну, у нас здесь да еще в Карпатах в те времена дивизия Дзержинского воевала до пятидесятого года, а там людей серьезно готовили. Без дураков, - вздохнул инструктор.
     После такого напряженного дня не хотелось ничего. Лешка глянул на часы, до ужина еще больше двух часов он стащил с себя форму и решил отправиться в спортзал попытаться попасть там в сауну. Пойду попарюсь может повезет  найдется место. А то вот опять рука ноет. Лешка натянул спортивный костюм и отправился в сауну. Оказалось, что большинство любителей сауны отлеживается после сегодняшнего кросса, рукопашного боя и других «трудов праведных»,  очень немногие пришли «попотеть». Так, что Муравьев почти сразу в компании четырех таких же как он слушаков оказался на пропаренном, отшлифованном полку. После сауны Лешка с трудом поплелся к себе вяло поднимаясь по ступеням. В холле гундел телевизор, опять оплакивали какого-то знаменитого певуна. Скоропостижно сгинувшего толи от водки, толи от наркоты, иль от недостатка признания. Лешка еще удивился какая водка, когда только и слышно о борьбе с пьянством, борьбе с не трудовыми доходами, борьбе с приписками, борьбе с не целевым использованием гос. средств. А в общем все это, как всегда борьба, борьба с простым народом! Потому, что как всегда истинные виновники уходят от ответственности. На то они и проходимцы.  А может это другая, оборотная сторона борьбы. Пьют все, что горит, кроме дров и угля. Дурь дешевле выпивки. Так что точно: - «…Гуляй рванина от рубля и выше»!   
     С кресла незаметно для Лешки встал мордатый рябой старший лейтенант и подошел к нему с улыбкой:
- С легким паром! Так у вас говорят? Товарищ капитан. А я за Вами, вот жду. Хочу пригласить к нам на чай.
         Чай, чай. Вот чего мне сейчас хочется, - подумал Лешка, - ну, у себя пока соберу, пока заварю. Пойду раз приглашают, чего кобениться.  Поди, не траванет меня этот Насрула за мои пенки, да поджопники.    
Они прошли с лейтенантом в третий корпус, поднялись на третий этаж. В просторной комнате мордатого рябого старлея узбека, в отличии от Лешкиной комнаты размешалось пять человек. И все они безприкасловно подчинялись рябому старлею.
Посреди комнаты стоял круглый стол в центре которого возвышалось большое блюдо с горой конфет, бараночек, печенья. В этой же груде янтарно сияла и сушеная курага, кусочки вяленой дыни и еще не знакомые Лешке сушеные, вяленые фрукты. Вокруг стола все уселись на сдвинутые аккуратно заправленные кровати. Старлей что - то грозно прорычал и на стол выставили большущий красный в белый горох фарфоровый чайник, стопку красивых пиал.
-Извини капитан, что я по своему, – заворчал степенно старлей, - ну, мы в своем кругу так лучше понимаем. Хочу поблагодарить тебя за науку. Честно скажу еще там в зале, в раздевалке когда ты меня с матов стащил хотел тебя зарезать, как барана от уха до уха.  Но потом подумал. Понял делаешь ты все это, как-то не обидно по мужски, да.  Ни как наш взводный по бабьи. Не орешь лишнего, не обзываешься. Я думал на этом кроссе дурацком  издохну, как ишак. А ты подбежал молча, саданул и как второе дыханье открылось, да.  Я даже сам от себя такого не ожидал, да.   
Лешка молча  в растяжку выпел пиалу не крепкого золотисто-мутноватого чая и стал с удовольствием жевать кусочек сушеной дыни, которая словно таяла во рту.
-Хороша дыня, - выдохнул Лешка, допивая вторую пиалу.
    Посовещавшись меж собой хозяева молчком налили ему и третью пиалу.
-Как сердце у тебя? - участливо спросил Лешку старлей.
-А что может быть? Все нормально, чай у вас не конвойный, и даже купчиком не назовешь. Все нормально ребята. Спасибо за чай, за угощенье, - Лешка встал из-за стола и пошел к двери. В коридоре он почувствовал, какое-то необъяснимое возбуждение, легкость. Готовность пробежать с полной выкладкой еще не один такой кросс. Он легко сбежал по лестнице пересек аллею и у себя в общежитии, в холле плюхнулся в кресло перед телевизором.
   Словоохотливый Генсек опять путая падежи склонения, путая мозги народу иностранными словами призывал к перестройке и какому-то углубленью, расширеньию, консенсунсу.
  На подлокотник кресла не смело присел один из лейтенантов из комнаты мордатого рябого старлея.
-Вы как? - спросил он, внимательно глядя на Лешку.
-Да нормально все, - выдохнул Муравьев, - чего-то намесили в чай?  - спросил Лешка.
-Да, знаете, - сбивчиво, путая слова стал объяснять лейтенант, - у нас такой чай, только своим, своим хорошим друзьям в чайхане подают. Мак зеленый еще, коробочки. Настаивают, пока не появляется эта, ну как ее, такая как студень. Потом этим поливают чайный лист. Потом подсушивают его на солнышке. И заваривают. Но не всем, а только кого уважают. Кому зла не хотят. Кому хорошего хотят. Я вот за  Вами шел, вроде все  хорошо с Вами да?
-В общем спасибо вам, - икнул Лешка, - почти все понятно. Наркота в общем. Гран мерси ребята! Уважили! Пошел я спать. Завтра - то хоть башка болеть не будет? Или отходняк какой наступит?
В комнате к Лешке подошел Калошин.
-Пошли на ужин. Ты где был? А глаза - то у тебя какие, зрачки - то здоровенные. Ширнулся что ли? Час от часу не легче с вами граждане-начальники.
-А, - махнул рукой Лешка, - я спать. Спать.
-Ну спи, спи, - проворчал подполковник и вышел из комнаты.    
               
                Глава 15.
           Любимой игрой Лешки всегда был волейбол, но с такой рукой когда еще он просто боялся резко махнуть ею, не о какой игре конечно же не могло быть и речи. Валерка выявил в роте игроков  и  «сколотил» вроде приличную команду. И тут их преподаватель по физ. подготовки инструктор по самбо, на одной из игр подошел вечером к Валерке и предложил сыграть команде слушаков с командой преподавателей.
-С ума съехать, - выпалил в раздевалке, взмокший после игры Юрка, - они  ж почти профи, поди каждый вечер тут без нас стучат мячиком. А мы еще толком не сыгрались народ с бора по сосенки. Кто в лес, кто по дрова. Каждый с амбициями, чуть ли не в центровые прет. Разделают нас преподы  в сухую, разнесут.
-Не надо стонов, -проворчал Алимов,  - у нас еще три дня впереди.
-Вот и я считаю надо готовиться, - кивнул Валерка, - чего заранее раскисать. Как говаривал Ося Бендер: - «Будут бить, будем плакать».
-Ну, все капитан! Шлифуй  команду! - прорычал Алимов, - я в учебном отделе перетру с дамами, что б участников команды хоть от этой партийно-политической бодяги освободили. Один хрен все спят на лекциях этого партийного полкана.
-Да уж ты взводный порешай. Времени то не больно много, - кивнул Валерка, - ты майор тебя послушают. Вон и подполковника с собой впряги.
-Дело хорошее, чего не похлопотать,  - кивнул Калошин.       
     За компанию, «под шум волны» Валерка включил и Алексея в состав команды.
-Посидишь, посмотришь, чего подскажешь. Да хоть сам на тренажерах аккуратненько, чуток разомнешься, надо ж тебе руку в норму приводить. А то домой покалеченный приедешь. Не хорошо, - наставительно пробасил Алексею Валерка.      
-Правильно, правильно капитан, - кивнул  Калошин, - может хоть хвост прижмет, а то я сморю он опять, как  в столовую придет на Ирку смотрит, а у самого глазки горят.
     Пару дней Лешка с интересом смотрел за игрой, даже выступал в роли арбитра, потом напрочь увлекся «качалкой» и уже не урывками, а со всей отдачей садился на скамейку тренажера. В основном конечно же работая правой рукой. Вечером, почти в конце тренировки волейболистов Лешка подошел на помост, в углу зала и дернул вверх гирю – 24  кг. Первые десять жимов пошли вроде легко. Дома такие фокусы Лешка делал почти ежедневно и обеими руками, не опасаясь за левое плечо. Тут - то Лешка и услышал голос преподавателя физ. подготовки:
-Двенадцать. Хорошо, хорошо. Фиксируем вверху.
    Лешка оглянулся. Парни остановили игру и с интересом смотрели на него. У самого помоста стоял майор преподаватель физ. подготовки в полевой форме и с повязкой на  рукаве - «Дежурный по курсам».
     На счете сорок два Лешка опять, как после того удара почувствовал звон молоточков в виске. И напрягшись, еще пару раз опустил гирю, устало разведя руки.
-Ну, хорош, так хорош, - кивнул майор, - еще желающие есть. Побить рекорд?
-Охерел, ты брат, - взял  Лешку за запястье, щупая пульс Валерка, - только у Лидии на больничке пластом под капельницей валялся, а тут рекорды ставить.
-А, - мотнул головой Лешка, - я дома и полсотни одной правой мог.
-Дома мы много чего-то могли, - пощупал Лешкино плечо Валерка, - сядь, остынь. Подранок.
   На помосте уже стоял, какой - то чернявый смуглый парень, а майор громка и четко считал. Сорок два, сорок пять. Попытка не засчитана. Фиксировать. Фиксировать снаряд вверху.             
  Весь взмокший, покрасневший от натуги таджик. А это был старлей из Таджикистана. Лешка вспомнил его. Тогда столкнулся с ним, выходя из «гостей», из импровизированной «чайханы» этот парень все улыбался Лешке.      
    Судорожно извиваясь парень попытался опять вытолкнуть вверх гирю. Но вдруг вместе с ней грохнулся на помост.
-Ну, черт тебя дери! Я ж сказал, прекратить! Ну вот, теперь тащите его в сан часть.
-Если там, еще кто есть, - хмыкнул Валерка, - они ж не обязаны сутками дежурить. А этот хмырь точно дури своей обожрался. Я видел, как он, вон у окна стоял и все что - то под язык себе сыпал из пакета. Тащился.         
-«Нас» наверное, - хмыкнул Алимов.
-А я, хрен бы его знал, - пожал плечами Валерка, - вон Витька ротный их рассказывает, что и с анашой уже ловил тут этих «торчков».
-Тесное единение спец. контингента и оперативно, воспитательно-охранной службы, - ехидно подметил Юрченко, - одно только сегодня радует, что наш Алексей чемпион! Хоть и технически!
-Как бы завтрашний матч не сорвался, майор побежал на КПП, «скорую» вызывать, - вернулся в зал Алимов.
-Будет повод выпить, - хмыкнул Юрченко.
-Ты выпивоха, все равно ты «мимо кассы», - шлепнул его по загривку Валерка, - пошли на укольчик. 
        На следующий день в 19-00 в зале собрались все две роты и толпа сотрудников курсов. Команда преподавателей и инструкторов, с десяток крепеньких мужчин. В  единой, видимо уж привычной спортивной застиранной форме выстроилась по краю площадки, напротив Валеркиной команды.
Первую партию под рев зала отыграли 14-6  в пользу преподавателей. Вторая партия уже окончилась 14-11. Разгоряченные слушатели молили продолжить игру.
В перерыве Валерка, подошел к Лешке.
-Извини, брат. Помоги. Замени Юрку, он блок ставил очки разбил. Не видит не хрена. Побежал в комнату запасные искать. Пока вернется они нас и зароют в сухую. Видал, какие сыгранные черти. Встанешь пока слева, под сеткой, сильно рукой не маши. Блочек - то сможешь поставить? Может Юрка скоро прибежит.
      Лешка кивнул, снял спортивную куртку  в футболке и брюках вышел на площадку. Трижды, а может и больше он ставил блок у сетки пасовал, отбивал мячи и один раз даже в падении паснул Валерке,  не дал мячу коснуться пола.
    Третья партия окончилась 14-12. Опять победили преподаватели.
-Молодцы, парни! Потешили стариков, - подошел к ним майор преподаватель физ.подготовки. Быстро сыгрались! Бойцы! С заменой - то чего так тянули?  И он резко шлепнул по плечу Лешку. Лешка скривился, но не взвыл. А майор, вроде вспомнив о чем - то смутился и виновато продолжил:
-Я вас тут пугать не хотел, но наша команда в Киеве весь УИН дерет. А вы, ну в общем очень достойно! Товарищи! Спасибо!   
                Всю ночь у Лешке ныло плечо и даже слегка опухла левая рука. Весь день Лешка старался  не тревожить ее и носил, заложив за борт кителя, как стратег полководец с дворцового портрета.
На ужине в столовой Ирина, перегнувшись через кассу тихо  промурлыкала ему:
-Завтра воскресенье, жду тебя на кольце трамвая в 15-00. Поедем ко мне в гости можешь не обедать. Накормлю домашним.
     В воскресенье без четверти три Лешка надел  костюм,  куртку   и отправился на свидание. На остановке почти не было народа. У фонарного столба одиноко стоял, кутаясь в светлый, вероятно тонкий плащик чернокожий африканец. Из пришедшего трамвая первым вывалился кудлатый, красномордый здоровяк в расстегнутом длинном драповом пальто и с блаженной улыбкой вцепился в рукав африканца.
-Че давно ждешь?! - красномордый громко икнул, - ты че? Вмерз Маугли?
-Я не Маугли! - дернул руку африканец.
-А и хто ж ты? Чи москаль? - загоготал красномордый.
-Хохол я! - гордо поднял голову африканец.   
-Во, бля! А я ж тады хто? - оторопел красномордый.
  Но, тут же пришел в себя и вынул из кармана пальто бутылку, заткнутую газетной пробкой,  протянул ее африканцу:
-Во.  Давай тады согреемся земеля. Только это, ага бананьев на загрызть горилку у мене  не ма. Ну, да сейчас цигарку стрельнем у кого, все ж люди братья! Типа того! Да?!
-Интересная комедия? Поедем, или будешь смотреть, как эти земляки горилку жрать будут? Лешка обернулся, подле него стояла Ирина. В светлом, верблюжий шерсти пальто и легком, кремовом шарфике, прикрывающем ее голову и высокую грудь.
    Они едва вскочили в отходящий трамвай и Ирина, оглядевшись по сторонам обняла Лешку, уткнувшись горячими губами в его шею.
Через несколько остановок они вышли и пересели в автобус.
-Мы не ко мне, - тихо проворковала Лешке на ухо Ирина, - подружка у меня одна в шикарной квартире живет на Березняках. Погостим у нее пообедаем, отдохнем.
-Вот и Березняки мы приехали, - потащила за рукав Леху Ирина.
     Они не долго прошлись по аллее вдоль пруда нового спального района зашли в подъезд стандартной девятиэтажки в лифте поднялись на третий этаж и Ирина уверенно позвонила в дверь квартиры. Двери открыла худощавая брюнетка в джинсах и темно-красной ковбойке не заправленной в джинсы.
-Ну, вот Галя и мы, - весело улыбнулась ей Ирина.
-Почти не опоздали, - кивнула хозяйка, - проходите я уж стол вам начала накрывать.
И подала Лешке узенькую, холодную ладошку:
-Галя.
-Алексей, - выдохнул Муравьев.
Они прошли в светлую просторную гостиную, посреди которой стоял стол. На столе уж красовалась бутылка шампанского, ваза с желтыми яблоками, блюда с салатами и мясной нарезкой.
-Ир, ты уж сама посмотри на кухне за горячим. Я поеду. Мне надо. Мать психовать будет,
- сказала Галина, не глядя на Лешку.
-Да ты  че, подруга! - обняла ее Ирка, - успеешь, посиди с нами чуток, ну хоть по бокалу шампанского. И поедешь к своим, не помрут поди.  Леша открывай шампанское, чего ждать! А потом уж и горяченькое, - томно потянулась Ирка, выразительно глядя на Алексея.
      Лешка наполнил бокалы и они уселись за стол, едва выпили по пол бокала в дверь квартиры кто-то позвонил.
-Ждешь кого-то? - посмотрела Ирина на Галину.
-Да, нет. Никого. Может с моими что, мать прискакала. Она одна только знает, что я здесь.
         Галина вышла в прихожую и тотчас же вернулась с парнем, головы на две выше Лешки здоровяк в кожаной куртке и синих спортивных штанах. Он мельком глянул на Лешку и стал внимательно, даже вожделенно разглядывать стол.
-Вот уж кто приперся! Кого совсем, здесь и не ждали! - решительно встала из-за стола Ирина.
-Я это, Ир уезжаю. Завербовался я на нефтепровод в Белоруссию, -тихим и покорным голосом заныл парняга, - зашел к тебе ну за документами, за своими вещами. Ну, попрощаться, значит. А теща, ну мать твоя говорит что ты у Гали, Галюня я к тебе, а твоя мать говорит, что ты здесь. Вот я и, - по щенячьи преданно глядя на Ирку пробормотал парень: - Ир там в низу это…, такси ждет поедем, а. Я гадом буду бухать завязал. Бабки что заработаю тебе все до копья отдам. Летом на море, как люди поедем отдохнем. Ну, поверь в последний раз. 
-Иди!  -  сверкнула грозно глазами Ирина. И виновато глядя на Лешку грустно и тихо сказала:
- извините меня, попразднуйте одни, так вышло! Я уж теперь, как нибудь в следующий раз.
       И вышла в прихожую.
         Закрыв за ней дверь Галина вернулась к столу. Устало опустившись на стул внимательно посмотрела на Алексея.
-Вот такие у нас дела. У меня хреново, а у Ирки тоже сплошная маята. Ну Вы кушайте, кушайте. Я сейчас гуляш с картошкой принесу. Ира меня предупредила, что Вас с обеда сорвала поди проголодались?
-Ну, за вас страдалицы, - поднял бокал Лешка  заметив, что Галя морщась пьет вино, - что Галюня и тебе этот компот не в жилу?
-Ага,  - озорно тряхнула кудряшками Галя, - там это, у меня брат с хутора приезжал, привез кой чего, - смутилась она.
-Самогон, что ль? - махнул рукой Лешка.
- Горилка, а Вы будите? - поднялась со стула Галя.
-Да тащи, - засмеялся Лешка, - и прекрати ты мне выкать.
       Совсем скоро Галина вернулась с кухни с запотевшим графином прозрачной, голубоватой жидкости и тарелкой с ломтями розового сала.
-Горилка с буряка та и поросеночек молочный был. 
-Вот это еда, - хмыкнул Лешка, - а то это шампанское брют с прошлогодними яблоками. Буржуйство!
    Выпили по рюмке, и Галя побежала на кухню с криком:
-Ой, ой пригорело, пригорело!
   Вернулась с двумя тарелками, наполненными ароматным мясом, зеленью и ломтиками янтарной, жареной картошки.
-Под горячее, - наполнил рюмки Леха.
-Ой, мне бы уж не надо. А то мои, меня живьем сожрут, - грустно улыбнулась Галя.
   Лешка выпел свою рюмку и подошел к старинному резному комоду на котором стоял магнитофон. Щелкнул клавишей и по комнате полилось томное танго. Лешка подошел к Галине и обняв ее, легко поднял со стула. Она, сначала обняв его уткнулась ему в грудь, а потом едва дыша стала целовать его в шею.
-Ну, что ты. Что ты, - остановился Лешка и рванул с нее ковбойку. Повалил на диван,  стал расстегивать молнию на ее джинсах, - ну, упаковалась - то как, - проворчал Лешка. А она, мотнув головой, поднялась с дивана и вышла в соседнюю комнату. Лешка подошел к столу и налил себе еще рюмку самогона.
-Крепкий черт, -тряхнул он головой и отправился в след за Галиной.
Уже в одних трусиках она стояла у широченной кровати и стелила постель.
    Лешка быстро сбросил с себя одежду и  повалил Галю на кровать.
  Он словно провалился в сладкое забытье, а когда открыл глаза Галя, кутаясь в халатик стояла около него и ласково улыбалась.
-Ты, чего? - поднял голову Лешка.
-Спасибо тебе, - улыбнулась Галя, - замучил бабенку.
-Чего? Так плохо? - удивился Лешка.
-Что ты, что ты, - смутилась Галя, - просто я уж больше года  без мужика. Думала не встану. Загрызу тебя.
-Так, а этот сексодром чей тогда? Что хотели групповуху на нем с Иркой со мной затеять?
-Ты что? - обиженно посмотрела на него Галя, - Ирка про тебя мне уж как месяц уши прожжужала.  Она одна с тобой хотела. А мне, мне к своей ребятне надо, два сыночка у меня. Они сейчас у моей матери.
-А это квартира чья? - встал с кровати Лешка.
-Это кооперативная трешка моего мужа, - кивнула Галя, - а я сейчас с мальчиками у своих родителей живу. Детям там и в садик рядом. Дедушка с бабушкой помогают. Я на химкомбинате работаю лаборантом.
-А муж где? - спросил, одевая брюки Лешка.
-В тюрьме, - выдохнула Галя.
-И за что? – уселся растерянно на кровать Алексей.
-Так, за дурость свою пьяную. За хулиганство. Вон, как Иркин бугай такой же и он у меня, тоже на комбинате аппаратчиком работал. Ну с получки напились, да разодрались. Вот и получил три года. Может летом выйдет. А так он у меня тихий, работящий. Вот и квартиру эту ему его родители его нам к свадьбе нашей подарили.
       Они молча доехали на автобусе до трамвайной остановки и Лешка, не сказав ни слова обнял ее и чмокнул в щеку.
-Звони мне. - тихо сказала Галя и протянула ему листок с аккуратно записанным номером телефона.
     В трамвае Лешка уселся у окна и наблюдая пробегающие перед окнами улицы дома, скверы, все думал. Учеба,  кобеляж сплошной, как все говорит Калошин, как предвидел и наш Омский полковник Недавний. Хорошая бабенка Галя только я - то на хрена в ее жизнь влез. Лешка смял листок с ее телефоном и бросил его под сиденье. И Ирка коза хороша. Любофф у нее не в терпеж.  А муж бугай приперся. Да он бы меня по стенке в раз размазал, а я с одной рукой и не вякнул бы. Хорош. Надо притормозить. Хорошо с Галей отдохнул, но как в том еврейском анекдоте говориться: «Осадочек, то хреновый остался». Ну, их со всеми их семейными заморочками, еще не хватало за гражданина зэка его жену ублажать. Полный алес, гражданин начальник.
               
                Глава 16.
Придя к себе, Лешка быстро разделся, принял душ и улегся в койку.
Минут через двадцать в комнату вошел Николай.
-О, ты уже вернулся. Ну как Иринка? Хороша?
-Хороша, хороша, - проворчал Лешка, отвернувшись на бок, - только все мимо кассы Николай. Она Колюня тебя ждет, а пока с мужем своим разбирается.
-Слушай мне завтра, наш доктор Пилюлькин последний раз ширнет, будь другом сходим вечером в клуб «Кому за тридцать», - засопел Николай.
-Черт с тобой Никола. Ты, видно не отстанешь пошли, - проворчал Алексей, - сходим раз так охота, только я-то тебе там зачем?
-Да покажу тебе, эту сучку! - прорычал Юрченко.
-Чего мне в ней интересного? Лучше Валерку с собой возьми, пусть он ей уколы прямо там и   поставит. У вас же бицилин вроде еще остался.
-Да ну тебя, что тебе тяжело раз сходить, - обижено проворчал Николай.
-Все уговорил. Спать давай. А Калошин - то где?
-Так вон с Ольгой, командиршей бабьего взвода в холле сидит в шахматы играют. Завтра во дворец спорта на балет на льду собираются сходить, - засопел Николай.
-Заразное это дело любовь. Чую я добром это не кончится. Ну, все гаси свет. Пусть подполковник на ощупь укладывается, - проворчал Муравьев. 
     Сразу после ужина Алексей и Николай надели гражданские костюмы, плащи и отправились кобелировать,  - как бросил им в след Калошин, отложив книгу.
           Они быстро на трамвае доехали до Гидропарка  и по широкой аллее дошли до ярко освещенного здания клуба. В кассе купили за трешку билеты и прошли в просторный полуосвещенный зал, уставленный столиками, стульями на четверых. Столики уже были скромненько накрыты: – несколько бутылок минералки, газировки, тарелочки с пирожное и конфетами. Тихо звучала музыка, а несколько дам ходили по залу и рассаживали прибывших за столики, тут же сообщая, что сейчас будет концерт, а потом танцы.   
     Лешку с Николаем тут же развели и они потеряли друг друга. За столом с Лешкой оказались три девицы, которые громко щебеча о чем-то о своем, казалось не замечали его.
   Начался концерт самодеятельного цирка. Большое впечатление на всех присутствующих и на Лешку особенно произвела тоненькая не высокая девчонка, которая в лучах прожекторов под ритмическую музыку она вращала на талии около трех десятков разноцветных обручей. Концерт завершила группа на роликах, которая кроме шума по существу ни чего и не показала. И вот объявили танцы. Заиграла музыка и дама в длинном вечернем платье торжественно объявила - «белый танец». Лешкины соседки продолжая болтать, не проявили к нему ни какого интереса и он тоже сидел задумчиво сожалея, что поддался на Колькины уговоры приперся сюда. Кто-то осторожно положил на его плечо руку, он обернулся. Перед ним стояла девушка соседка, из-за столика рядом, которую он сразу еще в начале вечера окрестил для себя «Мышкой». Невысокая стройненькая, с коротко стриженными русыми, скорее какими - то серенькими волосами, в  сером тонком свитерке и широкой  клетчатой, блекло серой юбке. Она, словно беспомощно смотрела вокруг, сквозя очки в черной пластмассовой оправе на тонком прямом остреньком носике, едва подергивая остреньким подбородком с родинкой в углу рта над пухлой верхней губой. Они вышли на середину зала и когда Лешка обнял ее за талию то почувствовал ее тренированные, упругие  мышцы. Она подняла на него глаза и тихо сказала:
-Меня Лида зовут. Я работаю в НИИ в хим. лаборатории, после техникума сюда из Львова приехала по распределению.
 -Алексей, - кивнул Лешка, - на учебе здесь, приехал из Омска, Западная Сибирь.
          Лида, молча кивнула и они, мягко поплыли дальше в танце.   
Когда они вернулись за свои столики Лешкины соседки сидели молча, то и дело зыркая на Лиду, к Лешке подошел Николай.
-Еле тебя нашел, пойдем покажу тебе свою Людку.
-Свою, - хмыкнул Лешка, - триппер так сближает Николай?
-Да брось ты. Она клянется, что чистенькая.
-Надеюсь не божиться, что девственница. Тогда тебе остается чаще руки с мылом мыть, что б больше не заболеть еще чем. Нежный ты наш.
-Да брось ты! Ну пойдем что ли?
     Лешка нехотя встал и пошел за Николаем.
В противоположном углу зала, сдвинув несколько столов  сидела шумная компания.
-Ну, видишь? Видишь? Вот та в синем платьице, - взял за руку Алексея Николай.
-Это та рыжая такая?  Сколько говоришь ей? - остановился Лешка, - двадцать три?  Знаешь Коля, судя по ее морщинам вокруг глаз и на шее столько сколько ей, столько не живут. А вообще - то я могу и ошибиться. По моему пьяная она у тебя уже так, что и «кыш»  говорит с трудом.      
-Да иди ты! - зло махнул рукой Юрченко и направился к столу.
     А Лешка вернулся к себе, разыскал свой столик, и уселся в мыслях: - стоит ли прибывать здесь дальше? Его соседки продолжали громко болтать, демонстрируя свое безразличие к нему, а среди бутылок минералки  он с удивлением заметил почти пустую бутылку водки. По залу поплыла, какая - то томная красивая мелодия и Лешка подошел пригласил Лиду.
-Какие у Вашего знакомого усы, - по детски восхитилась она.
-С умом вот только напряг, - проворчал Лешка, - как та бабочка вокруг свечки крылышками машет пока не спалится. А твои подруги где? Ты что одна сюда пришла? Отважная девушка. И прекрати мне выкать, что я совсем старик в тридцать лет.
-Ну как же на шесть лет меня старше, -тихо сказала Лида, - да меня вот подруга уговорила сюда пойти, да сама куда-то пропала еще в начале вечера. А я здесь в первый раз. Ни кого не знаю. Так не удобно одной - то.
-Ну тогда пошли отсюда, чего мучиться. Я тебя провожу время уже одиннадцать, наверное и так через пол часа это «гульбище» окончится.
-Да, - обняла его за плечи Лида, - пошли.
     Темная аллея свежий, пронизывающий ветер с Днепра, оранжевый свет редких фонарей. Они шли и Лида, взяв его под руку  рассказывала о своей обыденной, скучной жизни в Киеве, родителях которые остались во Львове. Звонят ей, чуть ли не каждый день все интересуются  ее здоровьем, делами на работе.
        Они остановились под фонарем,  у скамейки и Лешка присел на край холодной мокрой скамьи прижал ее к себе и посадил к себе на колени. Расстегнул свой плащ,  прикрыв ее от ветра.
                Лида прижалась к нему и тихо прошептала в ухо:
-Зачем ты. Мне не холодно.   
  А Лешка расстегнул ее пальтишко обнял ее за талию и крепко, страстно поцеловал. Прижавшись к его груди.
Лида тихо сказала:
-Пошли ко мне, только я живу в общежитии здесь не далеко. Девчонки на выходные по домам разъехались. Пойдем я тебя чаем напою.
-Горячим? С пирогами? Тогда пошли скорее, - прижал ее к себе Лешка. 
     В холле общежития, за обшарпанным барьером, за уставленным телефонами столом сидела бабуля свирепо сверкая очками, она строго оглядела Лешку и прорычала:
-Документы.
-У меня кроме удостоверения личности с собой другого ничего нет, но я его вам оставить не могу, - сказал Алексей.
-Давай, запишу и отдам, - проворчала бабуля, - порядки у нас такие. А ты Лида девушка у нас серьезная, не засиживайся с гостем. Вон уж скоро двенадцать, ночь на дворе. Сама знаешь у нас ночевать посторонним нельзя. Строго запрещено.
-Мы ненадолго, - кивнула Лида, - только чаю попьем. Согреемся.
           А бабуля, спустив на кончик носа очки стала записывать в журнал Лешкины данные, проворчала:
-Ну, вот значит товарищ капитан. Такие вот, у нас порядки и вернула  удостоверение Лешке.
     На лестнице Лида прижалась к Лешке и тихо прошептала:
-Капитан, капитан улыбнитесь.
-Я и так очень счалив, - крепко обнял ее Лешка и поцеловал.
 По длинному, узкому коридору они дошли до бледно-серой двери, на которой висела красная табличка с золотистой надписью: «Комната высокой культуры».
-Почетно, - застыл у дверей Лешка.
-А, делов - то, - махнула рукой Лида, - постели за собой каждый день заправляем, на столе объедки, да посуду грязную не копим. Почти не выпеваем и с улицы, кого не поподя не таскаем.
    Она сняла пальто у большого платинного шкафа и потянулась к полке у двери, а Лешка обнял ее и стал целовать, беспорядочно срывая с не одежду. Оставшись в одной беленькой шелковой рубашечке она подошла к аккуратно застеленной койке у окна и отбросив покрывало не решительно остановилась. Лешка обнял ее за тонкую талию и опять ощутил ее упругие мышцы осторожно опустил ее в постель.
Она стонала и глубоко вздыхала, покусывала его за ухо и  губы, выгибаясь под ним пока не прошептала жарко, прямо ему в ухо:
-Задерни шторы, а то этот свет с улицы, только раздражает, не могу полностью расслабиться.
-Это что за постель у тебя?  - прохрипел Лешка, - твердо, как будто доски одни почти без матраца, чуть простынкой, одеяльцем прикрытые.
-А, - простонала Лида, - это ж я, лет пятнадцать спортивной гимнастикой, еще дома занималась пока на Республиканском первенстве с брусьев не слетела. Позвоночник повредила, лечилась долго, так что врачи после диспансера велели спать только на твердом.
     Лешка осторожно прижал ее к себе и ласково, глядя в ее серые, едва открытые глаза с длинными ресницами, тихо спросил:
-А жених - то у тебя есть?
-Не знаю, - прошептала Лида, - был, мы  вместе с ним еще в школе учились он тоже, как и я кандидат в мастера спорта был, только по легкой атлетике. Его сразу после института в Армию забрали. Где-то  в Германии, в Дрездене служит. В прошлом году присвоили звание офицера и он решил остаться в Армии. Да вот уж пол года, как не пишет, не звонит. Что у него, как?         
-Напишет, - погладил по голове Лиду Лешка, - таких девчонок, как ты так не бросают.
-Ага, утешитель нашелся, - приподнялась в постели Лида.
-Да, ладно, - вытянулся в койке Алексей, - все мы не святые. Ну, может малость и заигрался твой лейтенант с какой фройляйн,  дело-то житейское. Вспомнит про такую гарну дивчину Лиду и прибежит. Зря  что ли  он легкоатлет, да еще  и КМС.
-А у тебя невеста есть? - положила ему на грудь голову Лида.
-Когда, - усмехнулся Алексей, - я ж учился не дома, а  в Москве, а там девушки с высокими требованиями, запросами. Приехал после института домой на завод. А там и поесть - то и то чуть ли не через день, все некогда. Работал, работал потом черт занес в комсомол на заводе секретарем комитета избрали, потом в горком завотделом двинули, ну я потом сам обратно на завод сбежал, а потом вот в Органы служить направили. Только поворачивайся, все за меня решают.
-Потому, что ты сам решать не хочешь, плывешь по течению куда вынесет, - прошептала Лида,
- чай будешь? У меня пироги с яблоками есть.
-А давай, - кивнул Лешка,  - ночью пироги с яблоками особенно вкусны. В детстве я по чужим садам только ночью и лазил. 
    Лида выскользнула из-под одеяла и пошла босая к шкафу.
-Ой, в чайнике воды совсем нет. Надо на кухню идти за водой.
     Она набросила халатик и вышла в коридор. Потом вернулась, включила чайник и загремела какими-то банками в шкафу.
-Ой, про бабу Оню совсем забыла, она взяла литровую банку с чем то и опять вышла из комнаты.   
    Лешка задумчиво лежал на жесткой постели и в голову лезли, какие-то дурацкие мысли.
                Вот он, как кот помойный шастает по чужим судьбам.  А  в принципе кому он  из этих девушек чего обещал? Насильно никого в койку не волок, иль они сами уж чего в отношении него  навыдумывали. Как там, у  Экзюпери - «Мы в ответе за тех кого приручили».
Так тогда никакой жизни не хватит, что б свои грехи на этой земле отработать, да просто замолить. Идеалист хренов. Интересно как там  Юрченко, тоже мается угрызениями совести в койке с этой его рыжей стервочкой.   
Лешка повернулся на бок и посмотрел на часы. Час ночи. Ну, и как он будет выбираться отсюда? Поди червонца на такси хватит, только где это такси среди ночи ловить? Он посмотрел на серо-белую дверь в сумраке света льющегося из окна сквозь легкие шторы. И на ум пришла старая  общаговская байка, которую он еще слышал в институте.
      Один балбес, вроде даже с их курса, тоже механик Вовик Шубин – женатик, приперся в общагу к Светке девушке доброй, бес претензий и как ходила молва – «очень слабой на передок». Ну значит сделали они свое дело и Светке вдруг приспичило, куда-то сбегать. Она за дверь и дверь на замок, что б воспитатели, иль комендантша с проверкой не заперлись партнера не выперли. Ну только она убежала тут и свет погас. Вова шторы отодвинул в окне, а там с этажа, ниже вроде дым валит. Он по быстрому давай одеваться, да тут еще в комнату Светки кто-то барабанит, материться. Вова сам не свой одевается не глядя, тут и Светка видимо подошла, дверь открыла, вопит:
- Вова бежим вниз! Пожар! Вахтерша бегает по этажам всех выгоняет, а ты тут у меня взаперти сидишь. Сейчас пальто накину и бежим! Сейчас пожарные приедут!
   Ну выскочили партнеры – прелюбодеи, посмотрели как пожарные рукава раскатывают, да в окна поливают. Вове спать захотелось:
-Не, Свет я домой пойду. Нинка - то ладно, ей с грудной Наташенькой некогда, а теща у меня злая, как собака. Так и сечет за мной. Каждый мой шаг контролирует. Все вынюхивает. Ну прям гестапо на дому. Пришел Вова домой, а жена с расспросами, что на лекциях? Почему так до поздна? Где так задержался? Тут тещу черт принес, выскочила как черт из табакерки вопит:
-Ой, зятек! Чего ж от тебя так дымом воняет?
     Вова гордо так встал и говорит своей Нинке:
-Завтра может быть газету принесу! Вот на пожаре был, людей спасал! Вот с наградой не знаю, а в газете точно хотели напечатать, отблагодарить!
  Пошел Вова в спальню раздеваться, а Нинка как заорет:
-Ой, мам! Поглядите, чем этого героя наградили! Правы вы были блудует он, пока я с ребенком сижу!
Вова глядь, а на нем вместо его плавок Светкины  голубенькие в розовых цветочках. Нинка ему тут же в глаз, а теща в шею и за дверь. Так и ночевал Вова в ванной. Утром на лекции заявился при фонаре с расцарапанной мордой, невыспавшейся.            
       Лешка хмыкнул, своим воспоминаниям. И в это время в комнату вошла Лида:          
-Садись чай пить, чего веселого улыбаешься так? Долго ходила? Еле нашу бабу Оню на вахте уговорила, что б тебя до утра оставить. Вишневое варенье ее слабость. Только я рано встаю в половине седьмого. Пробежка, душ. Да и девчонки приедут на работу собираться.
-Я не задержусь, - хмыкнул Алешка, - самому на построение надо успеть.
              В шесть утра Лешка совершил с Лидой свой «прощальный ритуал» выбрался из постели и разгоряченная еще толком не пришедшая еще в себя от его ласк Лида закрыла за ним дверь в комнату «Высокой культуры».
    Серенькое утро с пронизывающим ветерком, хмуренькое еще не продравшее очи утрецо. К удивлению Лешки тут же подкатил к остановке, вероятно первый почти пустой автобус.  И через час он уже поднимался по ступенькам КПП.
        Еще с аллеи от КПП он увидел, одиноко светящееся окно их комнаты. Стряслось, чего? Тревожно подумал Алексей. В комнате за столом сидели Калошин и Юрченко на столе стояла бутылка водки и раскрытая банка тушенки. Николай был, как вчера на танцах одет в свою серую тройку и в голубой рубашке с полосатым галстуком.
-Ну, вот и второй явился, - вздохнул Калошин, - раздевайся давай Леха. Во, через час уже на построение. Как ты?
-А, что со мной сделается, - пожал плечами Лешка.
      Юрченко решительно, не сказав ни слова разлил водку  и  выпив пол стакана стал быстро, беспорядочно раздеваться.
-Я в душ, - бросил Николай и закрылся в душевой.
-Это чего он Жорж? - пожал плечами, кивнул на дверь удивленно Лешка.
-Да, - махнул рукой Калошин, и закрыв двери в комнату в пол голоса стал рассказывать Лешке,
- друган то наш, только перед тобой пришел. Говорит, что пешком перся из какой-то тьмутаракани. Вроде даже заплутался маленько. 
В общем говорит подкатил он со своей рыжей ненаглядной после танцев до нее на такси. Входят в подъезд, подходят к квартире, а там троя ухарей трутся их увидели и сразу:
- Людка! Бикса ты козырная! Наша вам! А мы к тебе! Заждались тебя пока ты, где-то шарабуришся. Откинулись и к тебе! А, это что?!  Фраерок твой, вроде как седня склеяла?!
        Подруга - то Колина на пятом этаже живет, квартирка у нее там однокомнатная. Ну прошли, разделись. Гости уходить не собираются давай скулить, что вот мол, без бабла пока.       
Ясно дело только с зоны откинулись. У «хозяина» на зоне много не поимеешь, это только в кино урки после срока не знают куда башли швырять, вроде все им должны. А честным каторжанам и бухнуть - то не на что.  Ну Колина пассия выложила на стол трояк, вот мол сама не при деньгах. Смотрит на Юрченко. Тот ни слова не говоря червонец на стол. Гости и повеселели, гогочут:
-Дойди Людок по старой памяти к Остапчихе на третий этаж прикупи сивухи пузырь, да дури. Хоть по косячку у нее, поди соломка - то есть. Тебе верняком откроет и больно рядиться не будет.         
            Ну Людка пошла, а урки давай к Николаю с расспросами. Кто мол, откуда? Колян не будь дураком тормоз включил. Мол, инженером я на заводе ишачу. Вот на танцульки пошел, бабу сильно приспичило. Гости ржут:
-Оставайся Фраерок, сейчас Бикса придет выпить, закумариться принесет. Погуляем до утрячка, оттянемся по полной. Она девка бывалая, всех выдержит. И не такие хоры видала. Ну ты конечно ж первый будешь, раз чирик накатил! И тут у Николы ума хватило. Не, мол ребята мне на работу с утра. Ехать от сюда далеко. И вообще чего - то у меня голова кружится. Не заблевать бы вам тут все кругом. В общем, в коридорчик и по стеночки, да за двери. На улице перекрестился, пальто одел  шасть по карманам, а там голяк. Копейки гнутой не оставили. Хотя точно помнит, что сдачу с такси несколько рублей в карман сунул. В общем стоит на незнакомой улице, ночь на дворе, в кармане вша на аркане блоха на цепи. Хорошо хоть ксива в нагрудном кармане в рубашке цела. Ментовская привычка ее не пропьешь.
-Повезло, - кивнул Лешка, - надыбали б удостоверение, верняком гражданина начальника на перо посадили.
-И так почитай легко отделался, - кивнул Калошин, - закосели б и так с лестницы спустили б для потехи. Фраерка помяли.   
   Юрченко войдя в комнату, не глядя не на кого  расстелил свою койку и улегся в постель:
-Я завтра отлежусь, на лекции не пойду.  Скажите там чего нибудь.
-Какое завтра, уже сегодня, - хмыкнул Лешка.
         В восемь утра Муравьев полез в тумбочку за конспектами, Юрченко повернулся  на койке в его сторону, приоткрыв один глаз прохрипел:
-Ты там, как со своей ну с той что на танцах подцепил?
-Нормально, - пожал плечами Лешка.
-Эх, бля! Кому все, а кому ничего. А мою рыжую мочалку, поди эти зэки, откинувшиеся сейчас  втроем,  - заскрипел зубами Николай.   
               
               
                Глава 17.   
    
               Новая учебная неделя. Весеннее солнышко за окном и тягостная маята по вечерам.
Словно ожидание чего – то нового свежего, не знакомого. Предчувствие встряски. Приглядевшись, Алексей открыл для себя, что почти все его приятели нашли себе подруг в девичьем взводе и по вечерам уж не «штурмуют» КПП с требованием воли. Четко выкристаллизовалась  команда спортсменов, команда вздыхателей и «команда алканавтов». Каждая из этих групп жила своей жизнью. И все вместе шли к своему финалу,  окончанию курсов.
         Субботним утром, почти две сотни слушателей и преподавателей, выстроившись на ступенях учебного корпуса сфотографировались, на память о  днях  проведенных вместе.
Потом еще не раз Лешка всматривался в эти ряды, объединенные не только одной формой одежды, но и одной целью – службы государству, обществу. Которых ни раз «реформировали» предавали по ведомствам, перекраивали  и опять срамили, хаяли, предавали, яко бы разоблачая с целью очищения.  Но и обойтись без них этих угрюмых, суровых, грубоватых таких разных парней и девчонок  не могли.   
-Кузница «граждан начальников», новое пополнение, - хмыкнул Валерка, разглядывая, полученный снимок.      
Лешка многозначительно улыбаясь  прохрипел:       
-Я с родителями жил на линиях, на окраине у отца хибарка  с огородиком была, как у всех. Магазин по среди улицы, вроде сельпо. А совсем на отшибе располагалась контора мы пацаны эту контору обозом звали. Потому что там работало с полсотни мужиков, которые на конной тяге, на бочках ездили. Злей этого обоза никого не было. Как обозники к магазину подъезжают с устатку выпить, да подраться. Все мужики и бабы местные с матами, заткнув носы разбегаются. Помню, отец мне все после каждой двойки  говорил:
-Учись, дурак! Выходи в люди, а то будешь как эти говновозы из обоза на бочке с черпаком по дворам ездить, а добрые люди с тобой рядом  ни пройти ни стать не смогут! Не захотят!          
                Ну, вот и выучился! И чем мы лучше этих говновозов? Виноват, ассенизаторов. Думаете, кто-то нас уважает? Граждане зеки? Так это пока они за решеткой, пока они от нас регулярно в пятак, да по хребту  получают! 
- Все хорош! Капитан Муравьев. Там эта, на КПП твоя моделька опять трется, тебя просит вызвать, - подошел к Лешке и Валерке майор Алимов, - давненько ее, что-то  не видно было. Я уж подумал, что ты с ней завязал капитан. А тут появилась, нате вам, вроде она с лица что-то вз****нула,  вроде как похудела совсем. Вот что значит без твоей ласки да догляда. Но, зато лайба у нее какая-то новая, не наша.   
-Темно-синяя  длинная? «Вольво» шведская, машина ее отца, - проворчал Лешка.
-Так иди. Успокой девушку. А то жалко смотреть, как мучается, - хмыкнул майор.
-Есть, - нарочито щелкнул каблуками Лешка и пошел на КПП, оставив за спиной, спорящих до хрипоты Валерку и майора Алимова. 
На крыльце он столкнулся с Татьяной он даже не узнал ее сначала. Осунувшаяся с темными кругами под глазами на бледном лице с почти мальчишеской прической она беспомощно улыбалась и жалобно смотрела на него. Одета Таня была тоже не обычно, темно-синие узкие джинсы были заправлены в высокие светло желтые берцы, на толстой подошве. Из под короткой кожаной коричневой курточки виднелся тонкий серый свитерок. Высокий воротник, которого она то и дело прижимала к шее, как бы пытаясь скрыть что-то.   
-Не узнал? -каким-то незнакомым, будто надтреснувшим голосом спросила она.
-Что стряслось? -прижал ее к себе, обняв за плечи Лешка.
А Таня, затряслась в рыдании  с трудом выговаривая слова попросила его пройти в ее машину.
  В машине упав на сиденье она плотно закрыла дверку и повернулась к Лешке, вытирая ладонями слезы то и дело всхлипывая:
-Что, совсем страшная я шкура подзаборная? - прохрипела она.
-Что с тобой случилось Таня? - положил ей руку на плечо Лешка.
  Она вздрогнула и как будто, что-то решив для себя, перешагнув незримое препятствие посмотрела на Лешку отчаянными, словно горящими глазами.
-Неделю, как скотину в вонючем подвале держали кололи, пичкали «дурью» и трахали, трахали впятером. Таня словно захлебнулась каким-то комком и с трудом продолжила опять,
-Лешенька я понимаю, что это мои проблемы, что они тебе совершенно безразличны. Я дрянь, я скотина, я рванина конченая! Сама во всем виновата! Но помоги мне вырваться из этой клоаки! Этого круга! Мне больше некого просить! Я чужая, безразлична всем и в это городе, и в этой Стране! Отец родной и тот от меня отвернулся, предал! Я знаю что все, что было в той хорошей жизни не вернется! Что я сама, сама во всем виновата! Но ради всего святого, всего что было между нами! Ведь ты, хоть маленько, хоть чуть любил меня тогда?! Или я была для тебя просто девкой на ночь?!
     Она опять зарыдала и упала лицом на свои руки, сжимающие руль.
-Чем я могу тебе помочь? Что я должен сделать? - едва разжав челюсти  прохрипел Лешка. 
-Пойти со мной в среду, в три часа в кафе «Подолянка». Я отдам им деньги и все эти таблетки, а они мне фотографии, пленки и документы.
     Едва прошептала Таня.
-Я клянусь тебе, ты больше никогда в своей жизни не услышишь обо мне. Помоги Лешенька!
-Можешь еще немного посидеть в машине, - выпрямился Алексей, - мне нужно переговорить кое с кем. Посоветоваться.
В своей комнате Муравьев застал Калошина, сосредоточено сидящего за шахматной доской, обдумывая позицию предложенную ему майором Алимовым.  Юрченко, Звягин и Пахомов что-то оживленно обсуждали, усевшись на Колькиной койке.
-Так, парни проблема у меня, - выпалил Лешка, рухнув на стул у своей койки.
      Калошин тут же поднял голову, посмотрел вопросительно на него. Юрченко, Звягин и Пахомов сразу замолчали, внимательно глядя на Лешку.
-Татьяна приехала. Помочь просит, - выдавил из себя Лешка, - эти сволочи, что я тогда у нее в квартире уработал. Поймали ее, несколько дней мордовали в каком-то подвале. В общем изгалялись, как хотели. Вот отпустили ее не на долго что б деньги и дурь, что получила в общем все собрала да отдала им за свою свободу, да за понесенный ими от меня ущерб.    
-Лихо, - дернул головой Алимов, - а что ж она с заявлением в милицию не пошла? Иль что в Киеве милиции нет? Тебе - то на кой хрен эти заморочки? Без погон остаться, да на нары загреметь. Так и здесь на Украине Зона не лучше нашей. Поучился, повысил квалификацию! Ну дела, из-за бабы. Да у нее не ты первый, не ты последний. Через неделю уедешь и забудешь. Ну, хорошая телка, козырная. Так, что ж за нее на ножи лезть? Жизнь себе портить? Карьеру под откос! 
-Ты не прав майор, - поднялся со стула Калошин, - в милицию ей с заявлением нельзя. Они это знают и потому борзеют. Она сама на нары, еще по круче их попасть может. Папашка говоришь у нее на заводе главный специалист? Ты Алексей сам-то на таком же заводе ишачил, что ты там хоромы хрусталем, коврами забитые, да машин иномарок колонну нажил? То, то! А то вся Страна в жопе, а он папашка ее один в шоколаде! Да плевать ему на собственную дочку! Хотел бы, так давно б это кодло в бараний рог свернул! Бизнесмен хренов! Сам «дурью» промышляет и ее втравил, не за хрен собачий. Решай сам Алексей ты мужик. Если потом не гадко вспомнить будет, что вот мол так попользовался бабенкой. А навалилась на нее беда, сразу в сторону. Разгребай милая, как знаешь. Мое дело в койке «свечки ставить»! Сейчас таких много, как их там в Москве зовут - «Мачо», что ли? Вон по телевизору только и показывают. Мужчины! Мать их! В штанах елда, что  кардан КАМАЗа и в глазах стальной блеск! А пни по жопе и сразу слюни, слезы в три сопли. Гламур это теперь называется. И в Армию ссат идти - ой дедовщина, ой вставать рано! Все бегать куда-то! Маршировать! В общем фуфло, как наш спецконтенгент  таких называет. Дешевки!  Что ты ей ответил, капитан? 
-Сказал, что б подождала. Я пришел с вами посоветоваться, - угрюмо проворчал Муравьев.
-Так она, что еще ждет тебя? - поднялся с койки Юрченко.
-Пошли мужики, - застегнул свою синюю балоневую куртку  Калошин. Не будем дешевками. Поможем девушке. Хоть этим оставим после себя хорошее впечатление у здешних дам! 
-Как скажите товарищ подполковник! Крепко в вас это ментовское еще сидит. - поднялся с койки Валерка, - я за женщин всегда готов. Тем более, местных борзых наркошей в стойло поставить. Все правильно. Заявления. Санкции. Протоколы. Задержания. Содержание. Мутотень, официоз. Мы уж так по рабоче – крестьянски объясним этим упырям. Кто в этой жизни хозяин, что б они наших девушек не смели обижать.
                Глава 18.
            Так вшестером они и отправились на КПП. 
 Таня с удивлением оглядела компанию,  отшвырнула сигарету и беззвучно заплакала не скрывая слез. Сжав челюсти, она смотрела на них и горько плакала. Без воплей и причитаний. По мужски. Только ее побелевшие губы подрагивали. 
-Так, что стряслось, красавица? - взял ее за плечо Калошин,  - расскажи все четко, без утайки. Нам нужно это знать не из праздного любопытства, а что б грамотно и толково тебе помочь. Ты от царя гороха не начинай. Алексей нам уже кое - что поведал. Папенька твой по скользкой дорожке идет. Тюрьма о нем давно плачет. Рыдает. Ну, а тебе молодой в эти дела лезть нечего. Сгинешь! Да еще с позором! Алексей рассказал, что ты уже натерпелась от этих гадов. Где говоришь они хотят с тебя в среду деньги получить?
-В кафе на Подоле, - словно из могилы выдохнула Татьяна.
-А поехали. Оглядимся на месте, зафиксируем место встречи, - вышел вперед Алимов.   
-Но, всем места в машине не хватит, - виновато сказала Таня. 
-А, ты Юра останься, - взял майор за руку Пахомова, - на «встрече» успеешь отличиться.  Нам старым операм, - повернулся Алимов к Калошину, - любопытно в этой тошниловке осмотреться. Прикинуть, что к чему.
     Поправляя очки Юрий, обиженно глянул на подполковника и отошел в сторону, стал нехотя подниматься на крыльцо КПП. 
-Ладно мужики, я тоже могу сегодня остаться с Юркой. Потом мне мою роль, мой маневр в этой заварушке объясните. Не подведу, - отошел в сторону Юрки Валера Звягин
-Ну, вот и лады, - кивнул Калошин, - вчетвером как нибудь усядемся.
   Мужики уселись в машину и Татьяна резко рванула с места. Всю дорогу то Калошин, то Алимов расспрашивали ее о не простых делах ее отца. О той сложной ситуации, в которой оказалась она. Меньше чем через час они попетляв по кривым улочкам Подола остановились у  одноэтажной серой бетонной стекляшки, стоявшей несколько на отшибе от разнопланового жилья притулившегося на склоне горушки.  Кафе окруженное деревцами да кустиками с большущей уж кое-где подржавевшей бело - голубой вывеской на плоской крыше «Кафе Подолянка». 
    Выходя из машины Николай Юрченко криво улыбнулся и с усмешкой произнес:
-Ну, просто охереть. «Подолянка» подлянка какая - то, какое здесь на Украине разнообразие наименований, к примеру телевизор выпускают «Славутич», торт выпекают «Славутич», водка «Славутич», тут в газете прочитал, что и передовой колхоз есть «Славутич», да и не один.
-Ага и санаторий тут не далеко есть тоже «Славутич», - кивнул Калошин, - это ты к чему Никола?
-Я ж говорю разнообразие просто безобразие. Видно кого-то на верху заклинило на «Славутиче» вот и лепят куда не поподя. Ну, а на Подоле конечно же «Подолянка».
-А  для нас  подлянка, нашли что обсуждать, - вышел вперед Алимов, - в среду на стрелку приехать надо за час. Машину оставить вон за тем углом, у скверика. Входить в кафе группами, а ты Леха с Таней, вроде как сами по себе. И нас в упор не знаете. Сейчас в зале оглядимся и выберем толковую позицию.
       Молча они поднялись на широкое крыльцо с выбитыми немытыми, даже толком  не метенными ступеньками. И открыв широкую стеклянную дверь, оказались в  довольно просторном со специфическим «ароматом»  зале. Вдоль противоположной стены, прямо напротив входа тянулась витрина-холодильник с закусками не очень уж в широком ассортименте, стойка с торчащими, откуда-то с низу пивными кранами. И длинный прилавок обшитый нержавейкой с вывеской над ним «КАССА». На боковых окнах зала висели вроде белые, пропыленные маркизы. А на оклеенных зеленым пластиком столах стояли массивные, голубого стекла пепельницы, кое-где лежали мятые серые бумажные салфетки. В зале сидело человек пять мужиков, хлебая пиво и сильно дымя крепким дешевым куревом. Тут же в простенке между окнами стоял обшарпанный, побитый запойными меломанами  музыкальный автомат. Шипя и похрюкивая он извергал из своего чрева хит тех времен: – «… Все могут короли! Все могут короли!...»
   За стойкой у кассы сидела, дремала толстущая тетка в белой куртке с голубой ленточкой по воротнику и краю верхнего кармана. Без стеснения она, как-то хищно зевнула во весь рот демонстрируя желтые, возможно золотые коронки и с любопытством, оглядев вошедших, видимо, подбирая слова пробасила:
-Че требо, хлопци?    
-А по кружечке пивка. Оно у вас свежее? Да вот и по порции селедочки с лучком. Другой - то рыбки я у вас не вижу, - ухмыльнулся в усы Николай Юрченко.
-Так вот у нас и шпик венгерский дюже перченый есть. Салатики с цибулей, капустой та редиской. Во. Закажите и мяса пожарим. У нас свинина нынче добрия, жирная.
-Та не, нам только по кружке пива, да вот пару порций селедочки. Загрызть пивко. И спасибо, -улыбнулся Каля. 
-Капа, Олеся куды ви опять провалылись?! Подь сюдой! Обслужите хлопцив! Во, москали нашего пыва дюже желают! Той, ви  хлопци чи недужии какие? Може горилки по чарки? Для настрою!
-А налейте по сто пятьдесят! - махнул рукой Юрченко.
-Обана, -хмыкнул Калошин и тихо проворчал, -  ты ж из всех нас один не дюжий. А как же режим?
-А уже можно, - улыбнулся Николай, - да и «фельдшера» с нами нет. Похулеганю малость, маленько можно.
-Эт точно. Когда сильно хочется то маленько можно, - кивнул Алимов.
Он пристально оглядел зал и подошел вплотную к кассе,
 - А что хозяюшка у вас только свинина?
-Ай, таби чи вира не дозволяет? Мулла не велит, - усмехнулась тетка.
-А как бы, глянуть? Выбрать кусочек, - скривил жалобную гримасу Алимов,  - я кусочек по постнее съем. А Он там, - ткнул пальцем вверх Алимов, - и не заметит.   
-Ну, так поди глянь. Ты ж вроде мужчина чистый вон при галстуке. Не то, что наши хмыри, что здесь день деньской  сидят. И работушка уж им  и на ум не идет! Только б все горилку жрать.
-Ладно тебе Евдоха! Казав же тэбе, что наш завод накрылся мидним тазим, зараз! А больше и работи не ма! - проворчал один из мужиков завсегдатаев одетый в засаленную телагу, хэбешное трико и грязные кеды.
  Алимов взял под руку бабенку, лет сорока, что не смело выглядывала в зал из-за двери за витринами и склонившись над ней, что-то весело шепча ей на ухо прошел с ней куда-то в глубь кафе, видимо на кухню.  Рыжая девица с испитым, бледным лицом и уже отцветающем фингалом под глазом  в драном мятом некогда белом халате тупо, отрешенно глядя куда-то в сторону нацедила по кружкам пиво и опять ушла в подсобку. Калошин и Юрченко принесли на столик пиво и «закусь».   Николай пошел рассчитаться за заказ. 
-Вот сучки, поди еще и чаевые хотят получить. Обслуга мать их! Все сами, только, что пиво в  кружки не цедили,  да селедку по тарелкам не фасовали. Кто ж из них заказы на столы подает,
- зло выдохнул, вернувшись к столу Юрченко.
-А насчет чаевых ты Никола зря разоряешься, - подошел к столу Алимов, - они чаевые с клиентов натурой берут. Сам видел, как эта рыжая шалава в подсобке под каким - то обрубком, с нашей фирменной стрижкой  под ноль, как угорелая ревет и стонет.
-Похоже, что сюда кроме наших клиентов никто и не ходит, - скривился Юрченко, -нормальному мужику в таком гадюшнике стремно до отвращения.
-Ну посмотрел? - глянул на майора Калошин.
-И даже во дворик успел выскочить, который у них сразу с тылу. Включил дурака, мол заблудился я, - усмехнулся Алимов, - все вроде шагами просчитал. Так для порядка. Приедем на базу нарисую.
-Да уж Танюша местечко они тебе определили для свидания! Я уж и не предполагал, что в городе-герое, столице братской республики такие  закутки есть. Да еще почти в самом центре,  -скривился Юрченко.
-Место они под себя толково выбрали, - проворчал Калошин, - милиция по таким шалманам часто старается не шастать. Хозяин на верняка ППС районную «греет», а они подскакивают сюда если только что серьезное, а так раз в месяц наезжают «оброк» снять.
-Ну что здесь обсуждать. Место определено. Нам его не поменять. Поехали кумекать, как в такой обстановке с большей пользой и малой кровью сработать.
        В машине Алимов закурил и повернувшись к Калошину тихо спросил:
-Жорж Николаевич ты вот в ментовке почти всю жизнь отработал. Как ты себе представляешь наши действия? Ну наваляем мы этим торчкам и что дальше? Леха им уже вроде один раз урок дал? Думаешь Татьяна их требования исполнит и они на век забудут про нее? Ширнутся, приход словят, а как кайф отойдет и опять за свое. Предъявы свои гнилые ей опять выставлять! Сказка  про белого бычка да и только! Точнее про «коровку». Дои ее пока  сам с передоза не крякнет, иль «коровка» сама на нары загремит.
-Таня. Что они с тебя требовали? Конкретно? - наклонился Калошин к Татьяне.
-Последнюю посылку с таблетками, что мы с Лешей в аэропорту у них из под носа увезли и что б  я еще денег двадцать тысяч привезла. Я им сказала, что такую сумму мне еще собрать надо. Потому на среду и назначили. Срок дали.   
-Ну «дурь» ты им на «стрелку» принеси всю, не чего дома это дерьмо держать. Да и для полной «картины», то есть для милиции все понятно будет. А с деньгами, с деньгами. Ты уж собрала чего? - посмотрел на нее внимательно Калошин.
-Пять тысяч. Все что у меня было, - виновато скривилась Таня.
-Ну и пусть лежат, тебе самой пригодятся. Я думаю мы их и так «уговорим» от тебя отстать. На долго, - сурово произнес Калошин, - майор ты план то этого кафе и окрестностей сможешь нарисовать, не забудешь?       
-Не вопрос, - кивнул Алимов, - и даже в масштабе.
-Ну, и добро. Там у нас все и обсудим. Во, мы уж вроде и приехали. После ужина сбор всей группы «Пролетарского гнева» у нас в комнате. 
Калошин первым вышел из машины, и нагнувшись к окну, взяв за плечо Муравьева улыбаясь сказал, обращаясь к Лешке:
-Больно долго не прощайтесь. Успокой девушку и быстро на ужин. Впереди еще дел полно.
   Лешка кивнул головой и ласково обнял Таню.
-Ты успокойся не переживай так. Мы сделаем все как надо. Умоются эти гады, за все твои обиды, -прошептал ей Лешка и ласково, взяв в ладони ее лицо сильно и нежно поцеловал в солоноватые, мягкие, припухшие губы.       
Таня, откинувшись на спинку сиденья, обняла его и тихо прижалась к нему. Шепча на ухо:
-Не хочу тебя отпускать Лех. Вечно буду тебя помнить. Бога благодарить, что дал мне ту встречу с тобой. И ты меня не забывай Лех. Пожалуйста.
-Надо идти, дорогая. В среду приезжай к двенадцати, - прошептал Алешка, - ты сейчас куда? Домой? - выпрямился Муравьев.
-Нет. К тетке своей в Березняки, - шмыгнула носом Татьяна.
-Хороший.  Красивый район. Даже пруд там роскошный, - кивнул Лешка, - я там был недавно. Ну, до встречи.
  Машина плавно, как будто нехотя тронулась от КПП, а Лешка поднявшись на ступеньки КПП помахал рукой ей в след.
                Глава 19.
           Вечером сразу после ужина в Лешкиной комнате собрались все. Кроме Лешки, Калошина и Юрченко, которые сели к столу все остальные - Валерка Звягин и Юрка Пахомов уселись на койку Калошина. Чуть позже  подошел майор Алимов.  И сразу за ним явились командир второго взвода Ольга Павлова, а с нею Надя и Роза.
-Так, девчонки у нас тут маленький мальчишник намечается, - встал из-за стола Калошин, - мы конечно вам всегда рады, но не сейчас. Вот как освободимся, сразу с вами в ресторан. Отметим окончание учебы и наших дел. А сейчас, позвольте нам одним посидеть.   
-Ладно уж вам конспираторы хреновы. Мы и так все знаем. И у нас тоже есть свои предложения, - сердито бросила Ольга, усаживаясь к столу напротив Калошина.
     Жорж Николаевич сердито посмотрел на Валерку и проворчал:
-Я кажется, знаю откуда вам все известно.
-Вот и прекрасно, - прохрипела Надежда, присаживаясь на подоконник, - все, все знают и давайте обсудим, создавшуюся ситуацию. Мы свое участие не навязываем, но кое - что предложить имеем. И думаем весьма полезное.
-Ну что с вами делать «кумовья». Мне старому оперу вас «мозгокрутов» зоны не переспорить. У нас с вами понятия об ОРД совершенно разные.
-Да бросьте товарищ подполковник! Какая разница на воле эти гады, или за решеткой на зоне? -звонко запищала от двери Роза.
-Большая, девонька! - зарычал Калошин, - на зоне ты его за оборванную бирку, не почищенные ботинки в бараний рог свернуть можешь. А на воле за каждую зуботычину самой на нары загреметь запросто!
-Вот и давайте их так «прессанем» чтоб они кровью зассали, а мы все в белом и при своем полном интересе, - твердо заявила Ольга.
-Девоньки. Да вы ж сами подумайте, на кой  хрен вам в это лезть. Там и мордобой, и мат, и вы тут! Какое вам удовольствие у нас под ногами крутиться? За Лехины грехи срам хавать?
-Жорж Николаевич, ты ж сам понимаешь, что ни  наших, ни твоих, ни его, - кивнула Ольга на Лешку, - в этой грязи дел нет. Грызется эта сволочь одинаково, что на зоне, что здесь на воле. Просто это дело касается  вы уж извините за высокий слог, касается чести нашего товарища.
-Иль он не мужик, чтоб какое -то падло его женщину топтало?! - нервно выпустила из носа струйки табачного дыма Надя.
Сжав, пальцами сигарету она подошла к столу и сунула окурок в пепельницу.
-Вот и давайте думать, как в том милицейском тосте говориться: - « Что б у нас все было и нам за это ни чего не было»!   
-Ну, значит расклад такой, - развернул на столе большой лист бумаги Алимов,  -  это, значит «банкетный» зал этой чертовой кафухи. Расстановка столиков прилавки, коридор с выходом во двор, кухня, подсобки, кладовки.  Кабинет заведующей с телефоном. А это примерный план  двора с сараями и подсобкой.  Ворота на улочку в общем - то вроде глухая улочка, так проезд. Ну, а теперь  в связи с  изменениями, настоятельно  предлагаемыми товарищами капитаном Павловой и лейтенантами Кругловой, Ахмедзяновой. Предлагается следующий план действий группы «Пролетарского гнева», как окрестил  наш коллектив товарищ подполковник.
-Лейтенанты Пахомов и Ахмедзянова занимают вот этот столик слева у музыкального автомата блокируют угол и окна у входа. Вы товарищ подполковник с капитаном Павловой занимаете столик в центре зала контролируете всю обстановку. Я с Юрченко и лейтенантом Кругловой займем место вот за столиком поближе к стойке. Будем при случае перекрывать как вход в кафе, так  и выход в подсобки на кухню. Начало операции по обстановке, как только Алексей с Таней войдут в зал и подойдут к злодеям. Тут уж я ничего предвидеть не могу. Наша задача обездвижить кодло «насорить» уликами не в их пользу и вызвать милицию. Быстро смотаться до прибытия наряда. Мы свое сделаем  пусть киевские менты сами разгребают. Решают, что к чему. Наше дело сторона. Ни какого оружия, даже спец средств с собой не брать  и не применять. Все исключительно голыми руками. Как учили. Так, Татьяна пакет с «дурью» привезет для передачи, а «кукла» из газеты за тобой Муравьев. Займись «рукодельем» да такую сооруди, чтоб они сразу не прочухали. И еще, при любых обстоятельствах делаем все так, что б  ни кто даже не смог бы  заподозрить о нашей принадлежности к МВД. Сами без погон останемся да и хрен с ним, жизнь впереди, а хвост потянется! Сколько хороших людей с дуру под хер подставим! Жалко отцов командиров. Они нас двигают, двигают. А мы так по дури и себе и им карьеру поломаем.
Ну, до среды еще пара дней. Думайте господа у кого еще какие идеи появятся, обсудим. Кто передумает участвовать, не осудим.
              Всей компанией  дружно отправились в столовую ужинать. А Коля Юрченко всю дорогу травил анекдоты из «запасников» полковника парт - строителя. Со смехом они уселись, сдвинув два обеденных стола. И пока мужчины накрывали ужин  девушки все о чем-то шептались, глядя на то, как Ирина от кассы  все настойчиво подает призывные знаки Алексею.   
-Подошел бы, может у дамы что серьезное, - толкнул Лешку в бок Калошин.
    Лешка, поставив на стол тарелку с салатом, нехотя отправился к кассе.
-Ты, что обиделся? - скривилась Ирина.
-Ну, не фига, примочки, - прорычал Муравьев, - пригласила черте куда, а сама со своим мужем слиняла.
-Ладно, не психуй. Вы там с Галей тоже время не теряли, - нахмурилась Ирка.
-И что? - отошел от нее Муравьев.
-Ну это, он уехал в Белоруссию. Давай в среду встретимся посидим, поговорим. Точно у меня, -поднялась из-за кассы Ирина.
-В среду не могу. У меня дел по горло, - прорычал Лешка и повернулся к своему столу. 
-Приятного аппетита вам, - простонала ему вслед Ирина.
      Вечером в комнату к Муравьеву зашел майор Алимов.
-Слушай, я тут в учебном отделе пачку писчей бумаги увел. Смотри, какая  лощенная в меру твердая. Куклу можно классную соорудить ни - то, что из газеты.  Куклы четыре сварганишь под червонцы и больше не надо.
        Лешка угрюма кивнул и сел за стол, вооружившись ножницами. Стал кромсать листы бумаги по формату червонца. Через час пришли Юрченко и Калошин сели ему помогать. Уже в двенадцатом часу «великий труд» был закончен. Николай Юрченко, проявив инициативу даже вырезал и склеил,  аккуратно раскрасил фломастером «банковские ленточки»,
в которые и упаковали пачки нарезанной бумаги. Потом все это творение завернули в газету и положили в полиэтиленовый пакет. Калошин, придирчиво помял его в руках. Довольно кивнул: 
-Только б развернуть не успели. А так сойдет, на ощупь не прочухают.
-Снаружи, надо было б сверху и снизу хоть по одной купюре настоящей положить, - задумчиво проворчал Муравьев.
-Ну сказанул, - свирепо шевеля усами и сосредоточенно загибая пальцы прохрипел Юрченко,
- торчкам долбанным, червям навозным восемьдесят «колов» вот так слегонца задарить! Обрыбятся! И этим подотрутся будут довольны. 
Швырнув пакет на койку Николай встал из-за стола, склонившись ближе к Лешке  сердито пророкотал:
-Рупь за сто даю. Если только хоть один из них  в пакет полезет кадык тому сразу вырву. Цацкаться не буду.
-Ладно. Успокоились. Не хватало еще до «судного  дня», часа «Ч» нам между собой передраться, - устало поднялся Калошин, протирая очки.      
        Во всяком случае Лешка почти не слушал лекции последние два дня. В голову лезли разные мысли. Как пройдет их «операция»? Все ли удалось предусмотреть? Справиться ли с задуманной задачей их такая разношерстная команда. Злодеи на верняка заявятся с «волыной». Завалили ж они мужика в аэропорту тогда. Не из пальца ж. Да и ножей, дубинок стальных у них хватает. Сам видел. На собственной шкуре испытал. А Анвар сказал что б они, их группа шла на бандосов с голыми руками.   
Лешка огляделся вокруг на притихшую аудиторию. Видно не только его одного мучили эти мысли. Дурак  и телефона - то Татьяны на ее новой квартире не взял. Звякнул бы тетке выяснил, как Татьяна? Не стряслось ли чего нового? Даже адреса ее там в Березняках толком не  спросил. А.  Все.  Хорош. Самокопание. Как будет, так и будет. Как там «дедушка» Наполеон учил – «Главное ввязаться! А там, война покажет!»   
                Глава 20.
      В среду сразу после завтрака вся группа «Пролетарского гнева», не сговариваясь собралась в  комнате № 24.
-Так, Татьяна должна подъехать к 12-00, - сурово, оглядев собравшихся сказал Алимов, -первыми едут Пахомов, Ахмедзянова, Павлова, Круглова. Свои столики в зале помните? Ольга с Надей, пока в зал не входите. Подождите там на углу в магазине, пока мы второй ходкой приедем. До 14-00 все должны быть в сборе на своих местах. Алексей с Татьяной войдут в 15-00. Не минутой раньше, не минутой позже. Ты Леха буром сразу не при, но и до «куклы» дело не должно дойти. Пусть они ее мацаю сквозь пакет сколько угодно, а считать, смотреть нечего. Да я думаю они сразу в Танин куль с «колесами» вцепятся. Торчки же, кишка загорится  попробовать «дурь». Ну, в общем там видно будет. Сориентируемся по обстановке. По всем раскладам их там будет три, четыре человека. Стрелку они вообще одной Татьяне забивали значит большим кодло не попрут.   
-Ага, если они Таню с ее поездками сюда не проследили, - проворчал Калошин.
-Да, бросьте вы Жорж Николаевич. Уж больно Вы их переоцениваете. Ну поехала девушка к милому дружку пожалится. Так они Леху одного только и знают. Уже пробовали его на зуб. Вряд ли подумают, что он столько людей поднимет.  Разборка - то в общем пустая. Девушка после такого «пресса» в истерике мечется, готова все отдать. Ну и этого мента впрягла, что б еще раз в подвал не утащили. В общем по больше цинизма и нахрапистости товарищи. Наши клиенты это очень уважают, - уселся на койку Муравьева майор Алимов,
- Жорж Николаевич поверти мне старому «куму», чем проще тем вернее. Главное, что б решительно и больно, - сжал кулак Алимов.
-Ну, ребята «тпру» теперь  уже поздно трепаться. Или едем, иль иди Леха на КПП пожмись перед Таней. Мол, звиняй дорогуша мы передумали. Подухарились, попетушились, а как конкретно время подошло у нас пуп развязался. Очко не железное, - проворчал Юрченко.          
-Я тогда один поеду, - встал Муравьев.
-Да нет уж, позволь и нам. Надо ж  хоть кому - то обеспечить торжественный вынос тела нашего товарища, - поднялся со стула Валерка Звягин.
-Может хватит трепаться,  - отошла от окна Надежда, - то все рычали, что край в 14-00 надо в этом кафе быть. А то! Чего время теряем? Ведь поедем же, каждый уж давно для себя все решил.
-И верно, - хмыкнул Калошин, - ну значит погнали наши городских аж до самой,  до деревни и все лесом.   
   Они молча всей группой вышли из корпуса общежития и отправились к КПП. На площади у крыльца уже стояла не привычно большая угловатая темно-синяя «Вольво». Таня подняв воротник кожаной курточки сидела за рулем и курила жадно затягиваясь и нервно стряхивая пепел за окошко.
-Здравствуй, - подошел к ней Алексей.
-Ни чего не изменилось? - посмотрела на него Таня.
-Нет,  - прохрипел Леха.
-Таня, надо пошустрей отвезти вот этих четверых и пулей за нами, - подошел к машине Алимов.
       Таня кивнула, с удивлением посмотрела на усаживающихся в машину девчонок. Особенно выделялась среди всех Роза в кожаной розового цвета коротенькой куртке «косухе», узеньких джинсах заправленных в высокие сапоги на шпильках. Она без умолку все болтала с Ольгой и Надей смеялась над Паховым, который, поправляя очки не ловко уселся на переднее сиденье рядом с Таней.
                Машина тронулась.
-Ну первая группа «разведки» отбыла, - посмотрел вслед отъезжающим Калошин, - пошли к нам в комнату посидим. Чего на КПП светиться. Она теперь  через час, край полтора часа вернется за нами.
       Через час пятнадцать Таня вновь подъехала к КПП. Лешка сел с ней рядом, а парни молча уселись на заднем сиденье.   
        Как только машина остановилась на углу улочки перед кафе к ней сразу подошли Ольга и Надя. Парни молча вылезли из машины и Ольга с Калошиным пошли к кафе за ними отправились Алимов, Юрченко и Надя. Надя приостановилась и бросила Лешке:
-Долго не тяните Роза с Юркой уж давно там сидят. Да и нам тутошние пойло хлебать не к чему.
-Счастливо, - кивнул Муравьев, - мы минут через пятнадцать будем. 
     Таня вышла из машины долго мяла, крутила в руках свой пакет все проверяя его содержимое. Потом с любопытством пощупала Лешкин сверток закрыла машину и грустно, глядя на Лешку прошептала:
-Пройдемся милый маленько по этой аллейке. До трех часов еще время есть.
   Она взяла его под руку и уткнувшись ему в плечо тихо заговорила:
-Как все скверно получилось. Я совсем все себе по другому представляла о нас, о тебе. Конечно ж я тебе не нужна такая после всего того что со мной случилось. Поверь я не хотела тебе зла. Я сама дура думала, что б у нас с тобой все было. Что б мы с тобой ни в чем не нуждались. Я б бросила свою «работу», ты службу. Уехали б куда нибудь в Германию. Там на юге в горах, в Баварии такая красотища. Ни кто б нас с тобой не нашел. Да и у отца денег не мерено, я у него одна. Помог бы, куда б делся если что. Да и у меня своих бы хватило. Все бы здесь продала б и бабушкину квартиру, и дачу все, все кольца, цацки, тряпки. Там бы мы нам все купили, что нужно.
     Лешка остановился и повернул к себе Таню сердито прохрипел:
-Странный у тебя отец, родной дочери безопасность обеспечить с его шальными деньгами, покой купить не может. Иль не хочет. Знаешь Таня ни ты, ни тем более я не нужны ему. Мы скорее всего лишние в его игре, в его жизни. Не вписываемся в его планы. Кому я нужен в этой красивой сытой, ухоженной Германии хоть на юге, хоть на севере. Где родился там и сгодился. Родителей и Родину не выбирают. Я вообще-то не больно патриот, но по нынешним временам драпать из своей Страны уж больно стремно. Ладно, прошлись время 14 -55 пора назад. Наш выход.   
    Они вернулись к машине повернули за угол пересекли площадь и поднялись по ступенькам кафе. Таня вошла в зал первой и Лешка сразу через ее плечо увидел того чернявого, патлатого парня, которого видел тогда в аэропорту, в Борисполе. На этот раз парень был, то ли в черной суконной куртке, толи флотском бушлате, а вокруг шее опять был небрежно скрученный тот же длинный синий шарф. Он сидел спиной к музыкальному автомату за одним столиком с Розой и Юркой. И Роза все о чем - то смеясь, будто увлекшись рассказывала им.
  Алимов, Надя и Юрченко сидели прямо у кассы спиной к окнам. За тем столом, что планировал Алимов сидели какие - то трое незнакомых Лешке мужчин. Особо он отметил сразу одного, блондинистого кучерявого крепыша в кожаной куртке. Перед  этим кучерявым  стояла кружка пива, но Лешка сразу заметил, что блондин из нее  не пил, пена сама вялой пленкой осела на стенки кружки.      
Постояв не много в дверях Таня, решительно пошла к столику в правом углу зала, за которым Муравьев сразу увидел своих «старых знакомых». Рыжий «Хряк», парень  в светло-синей болоньевой куртке и второй «Рогатый», в старом сером осеннем пальто с большим грязным пластырем на лбу. Они вроде и не обращая внимания на Таню зло уставились на Лешку.    
   Рыжий небрежно швырнул Танин пакет соседу и взяв в руки Лешкин сверток зашипел:
-Здесь все как договаривались? Смотри сучара! А-то мы тебя еще и не так повоспитовать можем. Всяко попробуем. И дружка твоего мента на перо поставим! Рыжий, глянув на Таню полез в Лешкин пакет.
               
                Глава 21.

-Ну, бля! Накрутили то. Упаковали.  «Ночь» на разверни, глянь, - передал он пакет соседу, тому что  с пластырем на лбу.
- Да не вошкайся. Что  в дурь - то вцепился. Лаве зацени дурак. А я с этой парочкой еще покалякаю. Значит так, вот все твои хахаряшки, что мы тебе обещали.
 Рыжий бросил на стол какой-то большой, серый пухлый конверт.   
-Лайба твоя розовая у нас останется, документы на нее завтра вот ему к 11 часам подгонишь.
-ткнул рыжий в своего соседа, - что б долго не кружить он на остановке автобуса к тебе сам подойдет. Ты ж теперь на Березняках кантуешься. Ну, вот видишь, - хмыкнул рыжий довольно, - нам все известно и руки у нас длинные. Не забыла еще подвал. И эту синюю лайбу, на которой ты сюда прикатила тоже оставь. У нас к ней интерес особый, потом оформим обеи разом. Ключи давай.
-А морда не треснет, - слегка отодвинул в сторону Таню Лешка, - мы все ваши предъявы выполнили! Все по чесноку, как договаривались! А ты теперь сам буром прешь! Не будем с тобой базарить, фуфло. Давай пахана с ним все перетрем. В это время «Рогатый», видимо надорвав газетную упаковку добрался до «куклы» и зло зарычал.
-Чем не доволен дорогой? - простодушно улыбнулся Лешка, перегнувшись через стол. 
    И словно добрый наставник шлепнул «Рогатого» по затылку. Так, вроде с легка дал леща левой рукой еще затянутой в тонкую кожаную перчатку.  Но торчок тут же вдруг звонко хрюкнул и бесчувственно ткнулся мордой в стол. Рыжий сразу вскочил, оттолкнув Лешку запрыгнул на стул у соседнего стола и перепрыгнул за стойку кассы. Во время этого «полета» Лешка успел схватить Рыжего за полу куртки с треском  вырвал ее карман и длинный тонкий пояс куртки.
     Переваливаясь через прилавок Муравьев успел увидеть, как дернулся за своим столом «Патлатый», но Роза с деланным ужасом, зажав себе ладошкой рот, вдруг резко засадила  ребром тяжеленной мутно-синей стеклянной пепельницы между глаз Патлатому соседу.
     Ну, вот и этот теперь в ауте подумал Лешка, стремясь по коридору за рыжим «Хряком»               
Муравьев бежал, уже не видя преследуемого он только слышал его топот, слышал как хлопнула входная дверь во двор. В этот момент Лешка почувствовал необычайную твердость и тяжесть какого - то предмета, что оказывается  он сжимает в кулаке,  в запутанным, завернутым в клок кармана и поясе, разодранной им куртки врага. Подлетев к двери, он разжал руку и с ужасом увидел в своей руке гранату. Ребристая, темно-зеленая «Лимонка»! Откуда? Он не слышал щелчка! Кольца нет, нет  и чеки! Только кусок пояса куртки, будто приклеенного к запалу! Что это, боевая? Учебная? Иль муляж? Лешка толкнул двери и вылетел на крыльцо. В это время он увидел знакомый оранжевый «Москвич -412» резво вылетающий из двора. В воротах «Москвич» зацепился задним крылом за столб вечно распахнутых ворот, и словно взвыл от боли раззявлинным «ртом», внезапно распахнувшегося  багажника.    
Лешка не задумываясь бросил ему в след гранату  траекторию полета, которой обозначил кусок развивающегося синего пояса куртки указывая, что он верно все сделал. Алексей только и успел заметить, что пояс повис на заднем бампере «Москвича». Выскочив из ворот машина, резко свернула в переулок за сараи. И тут же раздался глухой хлопок. Над крышами складов-сараев поднялось черное облако и тут же на асфальт дворика с лязгом и звоном шлепнулась помятая оранжевая крышка багажника «Москвича»
-Облачно. Погода не летная, - услышал знакомый голос Муравьев.
    Лешка резко повернулся, рядом с ним стоял тяжело дыша Алимов, вытирая пот со лба он сказал:
- Ну, вот и все. Пошли в зал разбираться. Ментов вызывать. Странно ты гранату бросил, как - то  с навеской, будто в бабки  играючи.    
-Ты б мне еще рассказал, что это за игра «Бабки», - устало вытер лоб Лешка.
-А, че вы пацанами в  коси не играли? - удивился Алимов.
-Нет. Я житель городской. Мать и котлетки - то в кулинарии покупала. Даже фарш на пельмени отец из магазина привозил. Правда потом, чего - то добавляли еще. Но лепили точно сами. Всей семьей.
   Юрченко вышел в коридор навстречу им из кабинета директора:
-Наряд милиции через десять, пятнадцать минут «подскочит». Заведующая сама вызвала. У нее там полный кабинет. Весь «дружный коллектив» сбился в кучу. Сидят, только что кипятком не писают. Стонут, - «Мы, мол, такого беспредела еще не видели»!
-Ничего пусть привыкают,  - зло усмехнулся Алимов, - пошли скорее отсюда. Как там наши? Вроде все целы. Нам теперь и самим по быстрому отсюда слинять надо, пока менты не накрыли.               
               В зале стояла не обычайная тишина.
      У перевернутого стола, прямо у музыкального автомата на грязном полу, лежал «Патлатый». Он был ловко связанный его же синим, длинным шерстяным кашне.
-Ишь ты, - удивился  Алимов, - это кто ж его так ловко «Ласточкой» стреножил? Не задохнется до приезда наряда?
-Это наша Роза, такая мастерица,  - усмехнулся Калошин, - что вырубить, что спеленать. 
-Ногами руками дергать не будет, не задавится. А я вот и «игрушку» его любимую рядам брошу. Он ее так в кармане все и тискал, - сердито проворчала Роза и швырнула на пол рядом со зло, храпящим «Патлатым» его наган.
-Роза, а пальчики? - прохрипел Лешка.
-Да ты что. Я ж, как вошла сюда еще перчаток не снимала. Нужно мне в этом гадюшнике об эту падаль свои ручки марать., - улыбнулась Роза.   
        Чернявый парень, которого Лешка сразу окрестил «Рогатым». Лежал у стола, связанный поясным ремнем. То, что это был тот боец, которому Леха засветил банкой с кремом, тогда в прихожей Таниной квартиры Муравьев не сомневался. Парень едва пришел в себя и что-то хрипел.
-Еще и матерится! - подошла к нему Надя и яростно пнула парня в бок острым носком своего сапожка. Рогатый застонал и примолк.   
  У самой стойки,  за столиком, где ранее сидели Ольга, Калошин и Алимов. Была только Ольга. Она в сбитом на бок берете, с покрасневшим от ярости лицом держала заломленную руку того русого кудрявого здоровяка, которого Лешка заметил сразу, войдя в зал. Еще один мужик со скрученными за спиной руками и расстегнутых, на половину снятых с ног теплых сапогах смирно лежал у самого входа в кафе.
-Да вы че. Мужики, в натуре! Мы ж тут вообще не при делах, - хрипел кудрявый.
    Тогда Олька резко сунула ему кулаком по печени и сильнее заломив его руку, ловко зафиксировала ее у него за спиной, видимо засунув ее ему в брюки за его ж поясной ремень потом дернула за воротник его пальто, так, что отскочили несколько пуговиц, и приспустив пальто по рукавам назад обездвижила совсем кудрявого.
-Ну, вот. До прибытия наряда не выкрутится, - устало выдохнула она и отошла к дверям.
-Ну, все ребята рвем отсель! Не мешаем работе милиции, - подошел к дверям Калошин.
    Они молча выскочили из кафе, и пробежав по пустынной площади свернули за угол к Таниной машине.      
-Ты Танюха рви от сюда одна. Попетляй малость для порядка и рули к себе. А мы, уж как нибудь сами доберемся на метро, на автобусе, на трамвае, - взял за руку Татьяну Калошин.
  Она молча подошла к Алексею и ткнувшись ему в щеку прошептала:
-До встречи милый. Не забывай меня. Может еще когда свидимся.
    Потом уселась в машину, и высунувшись из окна дрожащим голосом сказала:
-Спасибо вам всем. Спаси вас  Христос. Вы все очень хорошие люди.
 И машина резко дернула под горку к перекрестку, к оживленной улице.
-А кто бы сомневался, что мы хорошие люди, - хмыкнул Юрченко, - Розочка разрешите мне вас под ручку препроводить до пришпекту.
       И все они дружной, веселой компанией пошли проч от сюда, от этого кафе, от места их недавнего «боя». Калошин молча подошел к Лешке и взял его за руку:
-Товарищ капитан, разрешите полюбопытствовать вашей «варежкой». Чудесный предмет. Вы так ловко им юношу по загривку «погладили», что он с копыт разом и даже не ойкнул.
Лешка нехотя стянул с левой руки кожаную перчатку и протянул ее Калошину.
-Ух ты! Больше пол кило потянет.
-Семьсот грамм, - хмыкнул Лешка, - свинцовая пластина вшита, прямо по торцу ладони.
-Продукт зоны? - кивнул Жорж Николаевич.
-Подарок. Одного семнадцатилетнего капитана, - хмыкнул Лешка.
-Что, такой молодой?
-Да нет, товарищ подполковник. Просто его семнадцать лет в капитанах мурыжили, - хмыкнул Муравьев, - а как, майора присвоили он на последок и покуролесил. Так оторвался! Генерал наш еле на месте усидел. А этот майор Резинкин с почетом на заслуженный отдых, в отставку.
-Бывает, - кивнул Калоши.
-Договаривались же без спец. средств, - подал голос Юрченко.
-Так ты ж сам вроде говорил Никола, что если маленько и очень хочется то можно, - хмыкнул Калошин. 
        У самого перекрестка им встретилась, мигая маячками и повизгивая сиреной милицейская «Буханка».
-Не соврали. Аккурат, за десять минут собрались и ко  времени подскочат в кафе, - довольно пробасил Алимов.
-Во, ребята и автобус вроде наш. Поехали, поехали, - потянул за руку Розу Юрченко.
Они все уселись в автобус доехали до станции метро, на метро проскочили через Днепр и уж на трамвайчике прибыли восвояси. Все время, что они ехали до курсов, до общежития Надя прижималась к Лешке то и дело украдкой ото всех осторожно целуя его в щеку, шею, подбородок.  Тихо, всей компанией прошли через КПП и отправились в спортивный зал. Смотреть окончание дружеской встречи волейболистов. Где пятеро преподавателей «разделали под орех» команду слушаков второй роты.   
   Прибывшая компания громко похлопала, повозмущалась. Немного демонстративно повздорили с дежурным нарядом, угостили пивом инструктора по физ. подготовке и отправились по своим комнатам, спать.
   Утром Лешка встал раньше всех. Мирно сопел, отвернувшись к стене Калошин и храпел с каким-то разбойничьим присвистом, поводя усами Юрченко. Муравьев осторожно ступая прошел в душ и встал под холодные упругие струи. Он, чувствовал, как наливается бодростью его тело, но на душе почему-то было пусто. Такое чувство, будто он исполнил какое-то обязательство, долг и вот теперь все. Не знает  куда себя деть, что делать дальше.
Когда он вошел в комнату яростно растираясь полотенцем, то увидел уже сидящего в своей кровати Калошина, удивленно смотрящего на Юрченко. Николай, скорчив страдальческую рожу разливал по расставленным на его тумбочке стаканам водку.
-Ну, что господа! Предлагаю тост за удачно проведенную акцию! А то вчера, как-то по жлобски залегли спать и даже не отметили, не почествовали особо отличившихся.
-С утра?! Водку?! - поморщился Калошин.
-И что, - хмыкнул Юрченко, - Вы ж, вот с утра бегаете и мы с Муравьевым Вас даже ни сколько не осуждаем, замете ни разу, даже не скривились горько так как Вы сейчас. А Леха тем более вон после душа, можно сказать после бани. Да и у меня что-то душа болит. Всю ночь гадости всякие снились.
-Занюхать бы чем, - передернул плечами Калошин.
-Ну чего тут занюхивать. По сто семьдесят граммов на брата. По сигаретке и пошли на завтрак.       
       Выпили, почти дружно.
-Ну, вот. Какая теперь на хрен пробежка, - проворчал Калошин, - а если  кто вчера и отличился, так это Роза. Вон как ловко вырубила  того обормота с волыной.
-Ну девчонки вообще грамотно действовали, что Роза, что Ольга, что Надя, - вытер усы Юрченко.
-Надо б им хоть цветов купить. Роз, - выпрямился на стуле Муравьев.
-Ага, - хмыкнул Юрченко,  - две бутылки. Что б тоже стресс сняли, а что? Вон в лабазе напротив у кольца коньячишко вроде совсем не дурственный и конфеток пару коробок возьмем,  да и посидим.
-Тогда уж лучше в ресторан, где нибудь в Киеве можно сходить, - проворчал Калошин.
-«Наталка» уже забита. Мы с Надеждой еще вчера договорились, - сказал, одеваясь Муравьев.
-У нас с Ольгой билеты в театр, - кашлянул Калошин, - там в буфете и отметим.
-Ну, ни хрена! - встал с койки Юрченко, - ну, мы тогда с Розой одни найдем, где посидеть.
-Роза с Алимовым  вместе с нами в театр идут, - проворчал Калошин.
-Ну, ни хрена! - швырнул в угол свою подушку Юрченко, - опять мимо кассы! Конечно в театр Роза с Алимовым. Родная кровь!
-А, ты Никола отдохни! Полечись пока, - вышел из комнаты Калошин.
-Ну, уж хренушки, - взвыл Николай, натягивая бриджи, - они развлекаться, кобелировать! А товарищ, хоть помри! Подумаешь! Герои-любовники! Вон из второй роты, из бабьего взвода узбечка  младший лейтенант мне все глазки строит. Я ее тут как – то зажал, нормально. Раз вы так со мной! Я ее тогда тоже куда нибудь схожу. Сегодня  ж после лекций  и определимся! Попробуем товарища с ранее ну очень угнетенного и такого тонкого Востока.
-Вы б товарищ «Сухов», хоть воздержались бы пока, - застегнул китель Муравьев, - еще не известно чей «козырь» старше. Отпадут твои причиндалы и конец карьере.    
-Волков, в смысле болезней бояться, так и в …., в общем не ходить.  Пошли, что ль на завтрак, - натянул сапоги Юрченко.
      Сразу после завтрака, в холле столовой к Лешке подошел майор Черновец:
-Капитан Муравьев. Как самочувствие?
-Нормально, - насторожился Лешка.
-Вот и хорошо, - кивнул майор, - поднимитесь со мною на второй этаж. Там с Вами Алексей Викторович побеседовать хотят.
-Кто? - взволновано прохрипел Лешка.
-Говорят, что Ваши знакомые, - пожал плечами майор и пошел спокойно к лестнице на второй этаж, выжидательно оглядываясь на Лешку.
       Лешка переглянулся с Калошиным и Юрченко, застывших в дверях гардероба и пошел за майором. Они молча прошли по коридору административного отдела и вошли в просторную приемную. В это время из кабинета начальника курсов вышла какая - то женщина в строгом темно-синем костюме с золотистыми крылышками на кармашке, на груди ее пиджачка.
-О, Евгений Степанович! Хорошо что Вы зашли, - Бартошевич с любопытством оглядел Лешку и опять обратился к Черновцу:
-Как  освободитесь майор помогите вот товарищам из Аэрофлота.
-Есть, товарищ полковник, -щелкнул каблуками Черновец, - разрешите столы в холе столовой поставим,  как слушатели на обед соберутся  и можем оформлять.
-Да, да, - кивнул полковник, - только заранее предупредите всех, что б представили свои проездные документы.
        Полковник с улыбкой кивнул даме:
-Ну,  вот все и обговорили. Думаю, за  день справитесь у нас люди дисциплинированные,
-Бартошевич опять взглянул на Лешку и продолжил, провожая даму из приемной, - в основном конечно.
-Ну конечно ж люди в погонах, - прощебетала дама, - мы с девочками быстро справимся. Двести шестьдесят человек не вопрос. Другое дело только. что со все концов Союза. Да ничего, успеем.
        Лешка уже не слышал окончания этой милой беседы. Распахнулась дверь заместителя начальника курсов и подполковник, с суровым выражение лица, рявкнул:
-Да заходите ж. Заждались уже.
        Лешка, за ним майор Черновец вошли в просторный светлый кабинет. И Лешке сразу бросился в глаза большой портрет Дзержинского, висящий над столом заместителя начальника курсов. Железный Феликс вроде смотрел на Лешку с каким - то хитрым прищуром, как бы вопрошая: 
-Ну, что привели тебя мудила? Сейчас по полной и за свой кобеляж, и за мордобой ответишь.
-Портрет понравился? - пророкотал знакомый голос.
   Лешка опустил взгляд и вздрогнул, увидел с лева от себя, сидящего в кресле за журнальным столиком того русого курчавого крепыша, что оказался вчера за одним столиком с Ольгой Павловой и Калошиным.
-Ну, что лихо вы вчера в «Подолянке» с кодлом Степки Гуцула разобрались, - хмыкнул курчавый, - наряд прибыл, Долляр скрученный «Ласточкой» вместе со своим стволом лежит. Кеша Ночь тоже без чувств, что – то мычит только этот кулек с зельем тискает. А вот «Москвиченок» с Гуцулом, да Геной Торбой после взрыва, да пожара звиняюсь в говно. В общем, как говориться картина маслом. Правда, подосрали вы нам ребята изрядно. Нам ведь не эти клоуны нужны были. Нам сам пан Горобец треба. Со всеми его связями в Польше и Германии. Ну, тут вроде и вашей вины нет. Доченька его решила свой бизнес покрутить.  Поиметь разом все и много!
-Ага, и подавилась, - весело рявкнул чернявый худощавый парняга почти одного роста и возраста с Лешкой. Он протянул Лехе свою пятерню и яростно пожал его руку.
-Подполковник Ладный, зам. по опер. зоны  ЛХ № 11/16. Вы хлопцы и сами не знаете, как мне подсобили. Ведь это кодло для всей шерсти нашей одиннадцатой зоны «грев» готовило. А вы им, так по соплям! И остались паханы на зоне с голой жопой. Да еще и вроде как фуфлыжники дешевые перед братвой. Спасибо хлопцы!  А то нам бы такой головняк! Перекрывай каналы! Своих кумовьев по зоне как шавок гоняй! Ищите, мол «дурь»! Колите сук продажных, что  на зону наркоту приволокли. А нам это надо?! Будем и полковника Бартошевича, ну там и в Управлении наших мозгокрутов, кадровиков просить. Что б всей вашей компании это дело, как стажировку «на земле» засчитали. Спасибо ребята!   
-Спасибо, - хмыкнул русый, - спасибо в конверт не положишь, да и  не булькает.
   Ладный тут же вынул из-под стола объемистый портфель:
-Вот только этого в моем кабинете не хватало, - сел в кресло за столом под портретом зам. начальника курсов.
-Тай мы ж по чуть, - скривился подполковник Ладный, - Ты б лучше за раз пакет, иль торбу какую дал. Пусть  хлопцам капитан своим снесет от моих оперов подарунок, от кумчасти одиннадцатой зоны. Сами собирали от всего сердца. Поклон передай, мол от всех нас. Толковые вы,  боевые хлопцы!
-Да, уж толковые, - кивнул русый, - моим операм теперь месяца на два писанины. Хрен к носу притягивать, что б от прокуратуры отписаться. А вообще-то  район конкретно подчистили! Молодцы! С остальной шпаной, сами как нибудь управимся. Ну, ты че Григорий давай наливай горилку.
      Как только налили по стаканам в кабинет вошел полковник Бартошевич.
-Ну вот, аж в приемной салом пахнет. Духмяное какое.
-Тай, с села ж. Товарищ полковник. Просимо к столу, - улыбнулся Ладный.
-Да, меня вот в райком вызывают, - хмыкнул Бартошевич.
-Ой, а им - то чего таперь? - застыл с бутылкой в руке Ладный, - я уж думал, сгинули? Сидят себе смирно местечко, какое для себе тихое да хлебное приглядывают. 
-Им и так не пыльно сиделось, -хмыкнул полковник, - рано ты их хоронишь. Они еще в ходе этой перестройки столько хребтов поломают, столько судеб сгубят. Совещание по этой стрельбе на Подоле. Итоги работы правоохранительных органов за четыре месяца текущего года.
-За четыре месяца? Что – то новенькое, - хмыкнул русый здоровяк.
-Да ясно дело шефа твоего Ольховик пытать будут. Кто да что? Там в «Подолянке» чего делили? Как расследование идет? Когда раскроите? 
 -У нас с шефом по этому делу своя твердая линия, - хмыкнул русый, - по нынешним смутным, мутным временам. Кончать, по возможности  особо вредный элемент при задержании. Суды-то сами видите какие у нас нынче. Кто больше даст тот и святее Папы римского.
-Ну ты подполковник, больно крут, - отошел от стола Бартошевич.
- Зато уж точно без наказания не останутся, - прорычал Ольховик.
-Товарищ полковник, - протянул стакан Ладный полковнику, - ну, хоть на ход ноги. А то ж сидеть там  слушать эту тягомотину. У нас сейчас вон сколько последователей этого кремлевского Даду помощника комбайнера проклюнулось. Сплошной консенсус, аж в сон клонит.
  Бартошевич лихо опрокинул себе в рот, предложенные пол  стакана горилки взял с тарелки кусочек розового сало и вышел из кабинета. Не оборачиваясь бросив в дверях:
-Вы инквизиторы тут тоже не засиживайтесь. Капитану еще собраться надо.
   Ладный, весело улыбаясь разлил по стаканам. И русый кудрявый Лешкин знакомец потянулся к Муравьеву:
-Познакомимся, что ли. Я подполковник милиции Ольховик зам. начальника  районного УВД, начальник УР.
Ты не думай, что мы тут только сидели да репу чесали пока ты с Танюшей Горобец-Шилянской резвился. За тот прокол в ее квартире, когда на вас напали я уж своим знатный пистон вставил. Да и сам получил. Ну, а когда быки Гуцула ее схватили да увезли так она сама виновата, на рожон сама полезла. Мы не ожидали такого оборота. Да и оперативная необходимость была. Думаешь одно только дело вас оберегать. Все ждали, что сам пан Горобец впишется, проявится. Танюша видно  пока батька со своей новой жинкой по Дунаю катался, расслаблялся, решила малость батьковых грошей поиметь. Сговорилась с его поставщиком в Польше, вы с ней тогда в Борисполе «посылочку» и приняли. Она ж не знала что то «Вольво», что батьке из Германии через «окно», через Польшу пригнали тоже по крупному «заряжено» этим чертовым «экстази».   
Ну, а «Паханы», что вот у него, - Ольховик кивнул в сторону Ладного,  - на одиннадцатой зоне шконки давят прознали про такой «крутой куш» и конечно ж кишка у них загорелась. Хорошо б только  у них одних. Хотели по всем зонам Управления такое «добро» растащить. Чуешь? Во что вы вписались? Благо нашим «старшим братьям», комитетским сейчас не до этого. А то б точно вы всей компанией «загремели». По судам бы пыль глотали всей компанией и девочки и мальчики.   
-Комитетским сейчас не до нас, не до такой мелочевки, - хмыкнул Ладный, - они сейчас  при большом жирном деле  дюже заняты.  Банки, кооперативы, бизнес всякий окучивают. Счета закордонные «стерегут», банки крышуют. Я слыхал, что аж с Москвы им такая команда поступила. Перестройка, мать ее!
Через час «содержательной»  «профилактической» беседы в кабинете зам начальника курсов капитан Муравьев  с большущим пакетом, в котором предательски позвякивали бутылки отправился к себе в общежитие, в сопровождении майора Черновца.
-Да, мужики, - остановился на лестнице в Лешкином общежитии майор Черновец, - заварили вы кашу. Это не вам.  Вы должны б подполковнику Ольховику проставиться по полной. Это ж он и в РУВД и в Городском Управлении за вас глотку драл:
- Что ж, мол это?! Мужики к нам приехали в командировку на учебу. Ну расслабились, ну пошалили с дивчинами, чуток. Дело - то житейское! Но ведь и такие планы «воровских паханов»  сорвали. Сами пострадали. Целую преступную группу помогли задержать! А мы их по допросам в прокуратуру таскать станем, карьеру, жизнь ломать.
   В общем генерал наш решил, вроде ваше дело замять, а все действия по задержанию группы Гуцула, все последствия со взрывом, мордобоем  реализовать через спец. аппарат Ольховика, что б в суд дело передать можно было, как тщательно спланированную и проведенную спец. операцию силами УУР и спец.аппарата.   
Ну и вторым ее этапом, конечно же должно быть задержание, арест Горобца. Найти б его только этого папашку. Так что подполковнику Ольховику еще дел предстоит выше крыши! Да и в нашем Республиканском УИНе сейчас такие перестановки, перетряски, что и не до вашей стажировки, учебы. Хорошо, что хоть весь курс до конца довели. Вот билеты оформляйте и все самолетами по домам. У кого прямого рейса нет, так через Москву. Всех обещали край до среды отправить. Вон и кассиров Аэрофлота специально для вас вытребовали. Так, что б вам по кассам не мотаться с проездными документами. Оформляйте все здесь и по домам.
-А как же отвальная? - остановился Лешка.
-Вам мало? - в удивлении замолк Черновец, - вообще-то я сейчас в учебный отдел зайду. Гляну, как они там вам сведетельсва об окончании курсов оформили? Как выдавать будут? Может спец. почтой к вам в УВД пошлют? В общем завтра утром объявлю. Надо еще с Бартошевичем посоветоваться. Не думали мы, что так выпуск сворачивать придется. Думали, как обычно торжественное собрание, чествование отличников. А тут наше Республиканское Управление ногами топает, - до 14  апреля нам принять новый поток, то есть, чтоб до 12 апреля и  духа вашего здесь не было. Вот и  с билетами подсуетились, видно грядут какие-то серьезные перестановки, перемены.
               
                Глава 22.
   Войдя в свою комнату, Лешка застал почти всю группу «Пролетарского гнева» в полном составе, не было только Юрченко и Розы.
Муравьев тяжело опустил, принесенный им пакет на свою койку в это время внутри пакета предательски звякнуло стекло.
-Эва, а мы тут сидим головы ломаем, где наш друг? Скоро ль выведут его под белы рученьки в «браслетах»? А он пришел сам, кум королю и сват Министру. И даже не кандалами гремит, а стеклотарой брякает. Ну, колитесь виконт?! Что там, сильно пытали?! Что было?! Верняком по нашу душу. Вон у КПП на площади машин милицейских сколько собралось, - запричитал Калошин.
-И сколько? -хмыкнул Муравьев.
-Три, -пробурчал Алимов, - тебе мало? Автозак подавай?       
-Ну, правильно, - ответил Лешка, -  на одной зам. по УР УВД прикатил, на другой наверное зам по опер.  одиннадцатой зоны приехал. Ну, а третья, я не знаю чья. Может так, за компанию прикатила. В общем господа, всем нам амнистия и великая благодарность от коллег за срыв попытки местного криминала загнать партию «грева» братанам на зону. Деньги и «дурь» собирали, чуть ли не в республиканском масштабе. Нам удалось только «кончик хвоста» прищемить одной группе. Банде какого-то Гуцула, которая готовила «засыл» конкретно для зоны №11. Здесь не далеко такая. Там говорят по кооперации со здешним радиозаводом граждане какие-то хахаряшки мастерят для магнитофонов «Днепр», «Маяк», «Славутич». А Никола - то Юрченко где? Тут вот опера одиннадцатой зоны нам «гостинцев» подогнали. И их шеф, старший кум подполковник Ладный велел всем  вам низко кланяться и поблагодарить, что его и его парней от геморройной работы избавили. Пресекли за зоной подготовку незаконной передачи запрещенных предметов. А зам начальника УВД наверное этого района, что по Подолу подполковник Ольховик сказал, что б мы все жопу в горсть и «разлетались» отсель, как бильярдные шары  молча  по домам. А он уж сам тут все разгребет, подчистит. Прокуратуре представит дело в кафе, как оперативную комбинацию с привлечением сил спец. аппарата. В общем, все «заглухарит». Ну, а этих барбосов, что мы в кафе стреножили под суд подведут. Того патлатого с волыной паровозом пустят. Потому что Гуцул, который вроде в том «Москвиче» от нас сдристнул и машина  и он сам с водилой после их же гранатки в говно. Да еще и обгорели хрен узнаешь. Татьяна пропала, найти ее не могут. Батьку ее объявили во Всесоюзный розыск подозревают, что он где-то за бугром отсиживается. Вроде даже в Интерпол запрос загнали.      
-Ух, как длинно – то, - хмыкнул Калошин, разбирая принесенный Лешкой куль, - конкретно кумовья проставились. Горилка, сало, колбаса домашняя. Девушкам шоколадные конфеты какие-то фирменные, толи «Днепр», толи «Киевская ночь».
-С намеком, - загоготал, вваливаясь в комнату Юрченко.   
-Тебя - то  где носило? - спросил его Алимов.
-Главное во время пришел, - встопорщил усы Николай, - мужики, там на КПП дым коромыслом! Менты, «скорая», крики, сопли, вопли. Сержанта Галю в чувства приводят валерьянкой отпаивают. Этого мамлея  Шабалдина - алкаша подрезали, вроде в ларьке у кольца. Я не слушал Роза там у «скорой» крутилась сейчас прейдет все расскажет.
      Из батареи бутылок и вороха снеди Калошин вынул темно-зеленую, словно припорошенную инеем бутылку с золотистой надписью - «Наполеон» и коробку конфет. Сунул это Лешке:
-Прибери пока. Пригодиться.   
   Выпили по первой и тут вошла Роза.
-Ах, извините лейтенант начали без Вас, - подскочил к ней Юрченко.
-А ты - то!  Куда так скрылся? Я огляделась, а тебя уж след простыл, - обиженно скривила губки Роза.
-Что там Роза? - поднялся со стула Алимов.
-Что, что. Шабалдин с Галиной в каптерке «прощались» выпили одну «Шампанского», вроде мало. Мамлей за водкой к кольцу в ларек пошел. Галине - то нельзя, она ж на дежурстве.
-Ну, ясен пень, служба святое, - хмыкнул, прожевав сало Звягин.
       Роза обиженно посмотрела на Валерку и продолжила:
-В общем Шабалдин сказал дознавателю, что у ларька из машины к нему подошли троя. По разговору и ужимкам, вроде блатные. Говорят:
-Ну, че в натуре мусор цветной! Где Зону топчешь? Ваши, что ли быки тут разборки на Подоле в кафухи замутили? Хороших, конкретных пацанов ментам сдали! 
    Шабалдин сразу в отказ:
-Я и не знаю ничего! И вообще я не при делах!
   А они ему:
-Все вы тут суки собрались! И сучек ваших подловим «на хор, раком поставим»! И быкам вашим по «сажалу» в бочину! Кадыки повыдираем! Ваши, ваши мусарюги замутили все кругом. Вон и этот ментяра, оперюга Степа Ольховик с Подола прикатил и эта тварь подлая  кум одиннацытой зоны Ладный у вас. Меркуете там, какой еще нам честным пацанам душняк устроить? В отказ прешь мент. Да не ссы. Мы тебя не больно резанем, может поживешь еще сколько, но своим быкам передай, с ними круче разбираться будем! 
-В общем ткнули выкидухой Шабалдину в бок и в машину  по газам.
    Присутствующие молча, напряженно выслушали Розу и Леха вдруг, внезапно осипшим голосом спросил:
-Роза, а он случайно не сказал, что за машина у них была?
-Вроде «Москвич» толи оранжевый, толи красный. Грязный весь, номеров не видно.
-Да и черт с ним! Мало ли «Москвичей» оранжевых. Стукнул по столу Алимов. Сам же сказал, что та тачка, после взрыва в говно.
-Как мамлей - то? Жить будет? - спросил, поправляя очки Пахомов.
-И не только жить! Усмехнулась Роза. Шинель прорезали, а у него в боковом кармане кителя книжка лежала, в общем, лезвие по боку скользнуло только, но крови много. Скорая увезти хотела, но наша Лидия Андреевна прибежала:
-О! Это наш пациент. Поставила ему укол, обработала рану и заклеила пластырем. Так что сидит, поди сейчас наш мамлей со своей Галей и кушает водку. Восстанавливает силы.   
-Ишь ты, а он оказывается еще и книжки читает, - усмехнулся Алимов.
-«Черный обелиск» Ремарка, - засмеялась Роза.
-Я ж еще в седьмом классе, в школе говорил всем  полезная книжка, мы все ее по очереди читали,  - хмыкнул Юрченко.
-Ну и что будем делать товарищи? Похоже, эти братки обложили нас. Объявили охоту,
 - задумчиво сказал Калошин.
-Выпьем для начала, - хмыкнул Алимов, - выходить с территории курсов только группой не менее трех человек. Девчонки с нашим сопровождением. Алексей позвони там этому другу своему Ольховику  пусть прикроет. Хотя бы, вот возле курсов. Да нам вроде и ехать - то в город теперь незачем, да и некогда.
         На следующий день, на построении объявили, что всем после завтрака прибыть в актовый зал Курсов. Сразу после завтрака вся первая рота, вместе с Черновцом, Григорьевым и Бартошевичем в центре, живописно построилась на широких ступенях административного корпуса и фотограф-криминалист, то и дело переставляя кого-то. Меняя свою позицию, сделал наконец памятный снимок, запечатлев их, еще молодыми, еще здоровыми, еще живыми.      
    В заполненном до отказа актовом зале Курсов началось торжественное вручение свидетельств об окончании Курсов. В президиуме рядом с Бартошевичем сидел какой-то
розовощекий полковник из ГУИН СССР и ссохшийся седой генерал  ветеран НКВД Украины.
Около сорока слушателей, среди которых оказались Алимов, Калошин,  Муравьев,  Звягин,  Павлова, Круглова. Окончили Курсы с отличием. Лешка с удивлением крутил в руках свое свидетельство, где было четко отпечатано, что капитан внутренней службы Муравьев Алексей Викторович с отличием окончил Высшие Курсы МВД СССР, показав за время учебы высокие результаты  по спец. дисциплинам,  по огневой, боевой и физической подготовке. Дисциплинированный политически грамотный, выдержанный офицер, рекомендуется для зачисления в резерв, на назначение его на руководящую  должность в системе УИН УВД.   
    Печати, подписи.
  Юрченко ткнул его в бок:
-Ну, ты теперь руку до самого своего Омска не мой. Генерал, вон как тискал все улыбался, видно себя таким же молодым вспомнил. А нам всем остальным, зачитали общий приказ. Да Черновец с Григорьевым наши «ксивы» нам рассовали.
-Не ворчи Никола, - нагнулся к ним Калошин, - всем - то ты не доволен. Все, вроде мимо тебя.
-Парни, вы когда завтра улетаете? - повернулась к ним Роза.
-Я с Юрченко в 22-15. Алексей в 21 с чем – то, - негромко ответил за всех Калошин.
-А мы с девчонками в 15 часов. Я с Анваром до Москвы, а там пересадка, да и Оля с Надей так же.
-Так у нас тоже в Москве пересадка, только вон у Лехи до Омска прямой рейс, - кивнул Калошин.
-Я ж с самого начала вам говорил, что этому капитану везет во всем, - скривился, топорща усы Юрченко.
-Прощальный ужин у нас заходите в 20-00. Оля с Надей какой-то потрясный салат приготовили,
-закатила глазки Роза.
-Есть! - на весь зал гаркнул Юрченко.
    Общий прощальный ужин, все – таки накрыли для всего курса в столовой Курсов. Девушки с кухни в необычайно свежих белых курточках, косынках, передничках сновали по залу, расставляя на столы разные, аппетитно приготовленные  блюда. А слушатели, парни старались быть с ними очень любезными  и благодарно предупредительными. Без помпы и речей, разлили по сто грамм, отметили окончание Курсов и разошлись собираться в дорогу, по домам. В гардеробной столовой к Лешке подошла Ирина. В красивом кремового цвета шелковом платье, она смущаясь тронула его за руку. 
-Ну, прощай капитан. Так вот не срослось у нас, а жаль. Я хотела тебя к себе сегодня на вечер пригласить, да мой «нефтяник» горе мое и  на этом нефтепроводе уже наработался. Приехал, меня на  работу - то и то со скандалом отпустил. Куда так вырядилась?! Все орал. 
  Она прижалась своей пышной грудью к Лешке, обдав его пряным ароматом духов впилась губами в его шею. Прошептала:
-Пошли, хоть на минуточку к тебе. Скажи своим парням пусть погуляют где нибудь.
   Они прошли мимо, сидевших на диване в холле второго этажа перед телевизором Калошина, Звягина, Пахомова и Юрченко. Николай при этом искоса, глядя на Леху понимающе подмигнул ему. Они вошли в комнату и Лешка закрыл дверь на ключ. 
-Где твоя койка? Какой у вас порядок все так аккуратно лежит по местам, - остановилась посредине комнаты Ирина.
  Лешка осторожно подвел ее к своей постели и она вжикнув молнией, стала быстро снимать платье. Разделась, аккуратно складывая свои вещи на стул. Лешка быстро стащил с себя форму и отбросив, жесткое колючее армейское одеяло обнял Ирину  опустил ее в постель.
   Взмокший и обессиленный он сполз с койки и сел в кресло.
-Иди сюда. Полежим еще немного, - простонала Ирина. 
-В такой койке вдвоем больно - то не полежишь, - пыхнул сигаретой Лешка.
-Тебе плохо было со мной? - едва выдохнула Ирина.
- Хорошо, как никогда, - прохрипел Лешка, - жаль, что все так наскоряк.
-Подари мне на память свои погоны с рубашки, - легла на бок Ирина.
  Лешка молча быстро отстегнул пагоны и протянул их Ирине. Она, приподнявшись на руках принялась целовать его грудь, все ниже опускаясь по животу. Лешка со стоном опять опустился на нее.
- Ой, уже половина одиннадцатого! - вскинулась из постели Ирина, - это когда ж я домой теперь приеду? Придется такси вызывать. Сейчас с КПП позвоню.
  Они быстро оделись и вышли из комнаты.  В холле уже ни кого не было, да и телевизор был выключен. На первом этаже в дверях общежития Ирина остановилась, прижалась к Лешке:
-Не провожай. Я сама дойду, чего на КПП перед бабами светиться.  Не хочу. Прощай капитан. Хороший ты мужик, да мало мне с тобой пришлось. Не забывай, вспоминай хоть изредка меня.
Лешка крепко поцеловал ее и она не оглядываясь, пошла проч звонко цокая каблучками по асфальту в сумерках.
             Поднявшись по лестнице Муравьев немного постоял посреди холла и развернувшись отправился в тридцать восьмую. В ярко освещенной комнате за столом была вся «группа пролетарского гнева». Ребята уже  видимо хорошо приняли, из маленького магнитофона мягко лилась мелодия Поля Мориа.   Роза с Алимовым, а Калошин с Ольгой, тесно прижавшись, друг к другу мерно покачивались в танце. За столом Юрченко, что-то живописно рассказывал Валерке, Юрке и Надежде.
-Уже освободился?  - пристально взглянула на Лешку Надя.
-Да ладно тебе опер не пели его. Обстоятельства, - подошел к столу Калошин.
-Да видела я его «обстоятельство», - хмыкнула Надя.
-Ты того «Наполеона» - то, не прихватил? - обратился к Лешке Калошин.
-Да нет, - виновато пожал плечами Муравьев.
-Тогда водочки, что осталось. Как раз по сто грамм. Чего смешивать коньяк с водкой. Правильно девчонки?
-Умеете вы товарищ подполковник обстановку разрядить, - хмыкнула Надя.
-Давно живу, родная, - вздохнул Калошин.
-Хоть ты оцени наши старания, - подвинула к Лешке тарелку с салатом Надя.
-А че? Я разве не сказал, классный силос. Только мне кажется брынзы маловато. И чесночка б по больше, - проворчал Юрченко.
-Силос?! -вскочила с места Надежда, - ух ты, душа твоя хохлацкая. Оля подержи его. Я ему сейчас всю тарелку с салатом  на голову размажу.
-И усы, усы надо повыдергивать, - подскочила Роза.
-Стоп. Стоп. Девоньки. Давайте горилки за мир. По чуть, чуть! И ффсе! Простите! Был пьян! Был не прав! И вообще не ко мне вопрос был, пусть капитан отдувается, - упал на колени Юрченко.   
-Старлей приговаривается к расстрелу, - зарычала Роза.
-Соленым огурцом, - хмыкнула Ольга.
-Можно заменить рассказом анекдота, - кивнула Надя. - только не сального и без бороды.
   Веселая компания разошлась в третьем часу ночи. Или утра? - все рассуждал Юрченко, ворочаясь в своей койке.
-Жорж Николаевич, открой там форточку. Иркой пахнет! Не могу! - стонал Николай, - ну, Муравьев и гад же ты. Вечно за тебя отдувайся. Надежда нас чуть с потрохами не сожрала пока ты тут резвился.
    Юрченко глянул на стул, куда только что повесил свою форменную рубашку Муравьев и привстав с кровати, удивленно спросил:
-Леха, а где ж твои погоны с рубашки,  с золотом шитые. Я все завидовал. С утра вроде были. А к девчонкам ты в кителе пришел не видно было.
-Ирка на память попросила, - проворчал, укладываясь Муравьев.
-Вот сучки! - вскочил Юрченко, - мне ж сказали, я не поверил и вас забыл предупредить.
  Здешние бабы с курсов,  как те летуны истребители только те на фезюляже звезды малевали после каждой победы, а эти стервы наши погоны коллекционируют! Вроде, как кто с кем отметился.
-Да вроде Ирка не такая, - повернулся на бок Лешка.
-Не такая! - заревел Юрченко, - вон у этой Гели, что в спец. библиотеки говорят целая стопка в шкафу. И немецкие витые серебряные и арабские с такими большущими звездами, и болгарские и какие –то вроде даже индийские. Вон  у них же перед новым годом группа из Никарагуа училась, так и такие говорят есть! И кофе она все  еще их допивает, да угощает своих, правда не всех! Вроде какой-то особенно крепкий, ароматный! С сильным кофеином, не так как у нас вываренный!
   Лешка сразу вспомнил эту тощую, почти плоскую капризную девицу с водянисто голубыми глазами  на длинном бледном лице. С орлиным тонким носом и прядями прямых белесых волос, спадающих на прямые острые плечи.       
-А что? Прогрессивная женщина, - проворчал сонно Калошин, - как же еще-то крепить интернациональную солидарность вертухаев всех стран? А ты наплюй Леша. Ну, подарил и подарил погоны бабе на память. Вон Николе его вагоновожатая  тоже какой «подарок» сделала. Тоже долго помнить будешь Коля? 
-Да ну вас! - швырнул свой ботинок в дверь Юрченко.
-Все, гашу свет, - хмыкнул Калошин, - завтра спим пока хвост не отвалится! Набираемся сил перед дорогой! Завтра день отъезда, какие построения. Обедом бы хоть покормили на дорожку.
               
                Глава 23.
          Утром Лешка проснулся, глянул на часы, девять часов. Светло, значит утро. Из прихожей, обтираясь полотенцем вошел Калошин.
-Выспался? И я, вот только прибежал. Привычка. Крутился, крутился. Нет, не заснуть. Выспался, чего зря валяться. Вон Колюня спит аж слюнки пустил святая невинность.
Мужики тут шли из магазина, ходили за жрачкой на завтрак. Столовая - то закрыта. Санитарный день. Девчонки все отмывают, отскребают после нас. Скоро других встречать будут.
     Муравьев вылез из постели и пошел в душ. Побрился, застелил кровать. Надел брюки туфли, рубашку, джемпер.
-Поеду в город. Поброжу  на последок, может куда зайду позавтракаю.
    Калошин внимательно посмотрел на него:
-Гляди аккуратнее, не влезь ни во что. Сегодня улетаем. Да и девчонок в три часа проводить надо.
-Успею, - кивнул Муравьев и вышел из комнаты.
       Солнечное,  в меру прохладное утро. Ветерок, слегка развивающий его плащ и шевелящий шевелюру. Пора подстричься. А успею еще. Приеду домой подстригусь. Подумал Лешка.
    На КПП сонные тетки сержанты, после суточного наряда.
Лешка сразу на кольце заскочил в трамвай, который резво и как – то не заметно довез его к автобусной остановке у Днепра. Лешка уселся в автобус, проехал по Подолу и вышел на остановке пошел по бульвару свернул направо. И словно получил удар по лбу… Погнутый полосатый шлагбаум серая будка охранника. Куда его несет? Куда, зачем он пришел? Как  на автопилоте он прошел мимо, свернул с аллеи на знакомую улочку. Вот он этот старинный серый дом с лепниной, с высокими потолками, с широкой лестницей. Не отдавая себе отчет Лешка вошел в подъезд поднялся на второй этаж и нажал кнопку у двери знакомой квартиры.      
     Дверь открыли не сразу. На пороге стояла пани Стефания в белой прозрачной, мягкой блузке с широкими, длинными рукавами  и длинной расклешенной с рядом пуговиц спереди черной юбке. Гордо поднятая голова с крупными, взбитыми вверх кудрями ухоженное лицо цвета персика. Большие голубые глаза сочные блестящие, яркие пухлые губы.  Она с интересом смотрела на него. 
-Здравствуйте пани Стефания, - удивленно прошептал Муравьев.
-Ах пан Алексей! Вы так одеты, вас и не узнать пан капитан. Она улыбнулась и отошла с порога: -Проходите, проходите я одна. Наша домработница Оксана, что-то приболела  отпросилась у меня к врачу. Вот я и сижу пока одна, вечером может в театр выберусь. А вы как? Хорошо, что нашли время, зашли.
  Лешка вошел в прихожую закрыл за собой дверь. Через открытую дверь гостиной был виден рояль с поднятой крышкой.  Наверное пани музицировала до его прихода.
-Я зашел проститься, - неловко прохрипел Лешка, - а Тани дома нет?
-Нет. Татьяны здесь нет, - грустно кивнула пани Стефания, - ее здесь нет, - повторила она.
-Может можно ей позвонить? - спросил Лешка.
-О, это так далеко, - посмотрела на него пани. Потом видимо, что-то решив. Взяла с полочки у телефона блокнот и тонкий карандашик. Огляделась тряхнула головой и отошла, прижалась спиной к стенке приподняла колено так что каблучок ее туфельки уперся в стенку, а она уложив на колено блокнот стала старательно что - то записывать морща лобик.
   Лешка пристально смотрел на ее колено, торчащее из разреза юбки. При этом юбка все расползалась и сползала, все выше  оголяя ее  круглое гладкое колено пока не показался ажурный край золотистого тонкого чулка и розовое, пухлое бедро под ним.
    И тут, словно бес толкнул Лешку. Он подошел к ней обнял ее за упругую талию прижал к себе жадно припал, впился поцелуем в ее мягкие пухлые губы. Она ойкнула, но не оттолкнула его  прижалась словно разлилась по нему нервно вздымая грудь. Не отрываясь от ее губ Муравьев, сунул свою правую руку в вырез ее блузки и нежно сжал ее грудь, пытаясь высвободить ее из кружевного плена.   
Пани опять застонала, и мягко отодвинув Лешку прошла в гостиную.
   Лешка видел как на кресло упало полотно ее расстегнутой юбки. Остановившись у диванчика она отстегнула от чулок резиночки и слегка присев, изогнувшись стянула с себя кружевные трусики. Не оборачиваясь, молча расстегивая на ходу блузку прошла в следующую комнату.
        Лихорадочно, беспорядочно сбрасывая с себя одежду Лешка пошел за ней.   
  Просторная комната спальня с большой белой кроватью посредине комнаты,  между окнами  туалетный столик с гнутыми ножками. У зеркала на столике множество флаконов, баночек, шкатулок. 
  Она стояла на мягком, пушистом коврике у края кровати, согнувшись над нею освобождала постель от розового атласного покрывала. Лешка шагнул к ней, вцепившись в ее пухлые бедра.  Она вскрикнув ткнулась лбом в постель, уперлась в нее руками и прогнула спину. Лешка ревел, как зверь терзая ее, овладев ею. Ему страстно хотелось освободить ее немедленно от этого кружевного атласного «панциря», усыпанного розовыми бантиками. Он рвал с ее плеч эти кружевные лямочки крючочки рядками рассыпанные множеством по всей  спине. Вот наконец она обнаженная упала на подушки перед ним. Лешка в исступлении целовал ее розовые груди с торчащими набухшими сосками, целовал ее всю.   
А она все стонала и что – то причитала на не знакомом ему, каком-то шипящем языке, вцепившись обеими руками в него,  прижимая к себе его голову, его лицо.
  Муравьев очнулся среди вороха подушек от приятного щемящего душу аромата  близости ее тела. Лешка глянул на часы.
-Половина второго! Черт меня дери! Он вскочил с постели.
-Опаздываешь? - едва разомкнула  она свои, припухшие веки.
-Опоздал! - заревел Лешка.
-Позвони. Вызови такси,  - прошептала она.
Лешка соскочил с кровати и  бросился собирать разбросанную им свою одежду. Через семь минут он стоял уже в прихожей, накручивая диск телефона. Она в длинном шелковом халате вышла из спальни, и обняв его прошептала:
-Помни меня. Долго. А Татьяну не ищи. Забудь. Ей здесь теперь никогда не жить. Прощай.
  Он крепко и долго целовал ее. Потом  отошел к двери и выскочил из квартиры, буквально скатился по лестнице вылетел во двор на аллейку, где перед подъездом уже стояла серая изукрашенная шашечками «Волга».
-Срочно! Харьковское шоссе 6. И это, тормозни где по пути цветов купить надо.
-Харьковское шоссе, это где  курсы, какие-то эмвэдэшные что ли? - внимательно посмотрел на него водитель. Это, что там у вас, сегодня? Моего  другана Гошку только, что срочно туда дернули,  - на половину нашего таксопарка заказы и на утро, и на день, и на вечер.   
-Разъезжаемся, - хмыкнул Муравьев и откинулся на спинку сиденья.
    Свернув, с шоссе сразу от кольца трамвая он увидел прямо у КПП такую же серую «Волгу» такси, возле которой сновали люди. Когда Лешка вышел из своей машины он сразу узнал Калошина, Юрченко, Пахомова, Алимова. Надя, сжимая на груди воротник своей куртки, стояла в сторонке, а Ольга стояла у открытого багажника, проверяя как уложены чемоданы, сумки.
-Ну, где эта Роза растеряша. Нашла она свою сумочку или нет? В пору хоть ее самою идти разыскивать! - ворчала Ольга.
            В это время на крыльцо КПП вышли Валерка Звягин и Роза, которая тут же звонко запричитала:   
-Ой, Оля. Не ругайся. У сумки, вот застежка сломалась Валера пока плоскогубцы нашел, пока починил, да вот еще мы ее и скотчем для верности перемотали!
    Надя молча подошла к Лешке и прижавшись к нему, ткнулась сухими губами в его щеку.   
-Привет. Отдал долг вежливости? Духами - то как разит. Французские что ли? Новые какие - то?
          Лешка кивнул, пытаясь обнять ее. Протянул ей букет желтых роз.
-Ну, что дорогие товарищи! Предлагается по чуть, чуть. За ваш счастливый полет.
   Калошин постелил на крышку закрытого багажника свежее вафельное полотенце, на которое высыпал пригоршню шоколадных конфет и выставил бутылку, того самого «Наполеона». Юрченко аккуратно вынул из карманов своей куртки стаканы. И Калошин, повернувшись к Лешке весело сказал:
-Давай, наливай шалун ты наш неутомимый. Как же мы теперь дальше жить - то будем без тебя, без твоих заморочек. Да и вообще друг без друга.   
-Эх, как  быстро все прошло, - вздохнул Валерка.
-А в жизни все быстро проходит, - поправил очки Юра Пахомов.
   Надежда грустно улыбаясь, подняла свой стакан и глядя на всех сказала:
-Прощайте ребята. Когда еще теперь придется свидеться? И, нагнувшись к Лешке тихо прошептала:
-Ну и змей ты мой милый. Вовремя подскочил да еще с букетом. Не приехал бы, обещаю точно из аэропорта вернулась бы  и башку тебе б свернула.
    Обняв, ее за талию Лешка с силой прижал ее к себе и крепко поцеловал эти тонкие сухие, солоноватые губы.
  Они все молча выпили и расцеловались. А Надежда, склонившись к Лешкиному уху, прошептала:
-Не забывай меня. Помни долго.
               
   
                Вот и опять уютный светлый салон самолета. Мерный рокот турбин. Самолет уж давно взлетел. Алексей Викторович Муравьев, удобно вытянулся в мягком кресле и прикрыв глаза подумал,
             Через четыре часа Омск. Дом. Служба. Как будто и ни чего не было. Таня, Надя, Роза,  Галя, Лида, Ирина, Стефания. Я вас никого не забуду милые. Потому, что вы, каждая из вас часть, кусочек моей жизни. Частичка моего сердца.

               



                Часть вторая.    
               
                Глава 1.
               
                «…Годы промчались, седыми нас делая,   
                где чистота этих веток живых. 
                Только зима, да метель эта  белая,
                напоминают сегодня о них…»
       
               Самолет с ревом оторвался от бетонки и стал набирать высоту. Алексей Викторович огляделся по сторонам. Салон, как всегда битком и он, как тот «тополь на Плющихе» вроде один из всех пассажиров салона  в форме. Не таскать же с собой на три дня командировки гражданку. Из всей клади  у него один портфель с документами. Ну, еще в нем одна свежая рубашка и так, всякие туалетные мелочи.  Совещание при Академии МВД, где-то в Домодедово совсем рядом с аэропортом. В Москву б смотаться успеть  теток поздравить. Мать все высказывала, что у тети Нины день рождения, у тетки Доры уж младший сын Витька женится. С его старшим двоюродным братом Борисом он только и виделся, когда сам в институте учился в Москве. А когда это было? Да уж лет двадцать прошло. Завод потом этот перевод в МВД. Он в СИзо отслужил уж лет двенадцать может больше, сразу после окончания курсов в Киеве. Да потом вся эта кутерьма. Теперь вот перевод в Управление время -то как летит!
-Витька женится. «А тебя беса никакой черт не берет!» - все ворчит мать. Ну, как ей объяснить, что бес и черт это одно и то же. Атеистка. Всю жизнь на радиозаводе работала орденов хренова гора. И только вякни, что ж Вы  мама у меня так готовите хреново. Так сразу ор до потолка, 
-Катись в ресторан обедай!
 Иль сразу,
- Женись, и пусть она тебя потчует деликатесами!
    А, что сорок два. Может и впрямь опять попробовать. Должен же после меня, ну хоть кто -то остаться на этой  грешной Земле.               
Турбины наконец перестали реветь и  в салоне сразу установился их мерный, рабочий гул.
Алексей Викторович расстегнул привязной ремень и вынул из сетки переднего кресла газету.
    Ну, язви их в душу, что же в этой Стране уж ни одного приличного лица не осталось. Вся газета устряпана, какими - то мордами этих повылазивших из всех щелей  «демократов», «либералов», завлабов и прочих «прихватизаторов»  во главе с их вечно не просыхающим лидером. Ламброзо на них нет! С такими физиономиями по ним точно Зона рыдает.  То во всех газетах эти «прорабы перестройки» были и пустопорожняя заумь  Генсека. И вот опять мутота этого Уральского алкаша. Когда ж это все кончится. Сколько ж еще этого позора Россеи терпеть?! Летим, летим сломя голову всем народом в какую - то пропасть. Только б без крови опять. Только с Афганом развязались. Так по Москве смута пошла. И вот вам пожалуйте Чечня, «Добро пожаловать в ад»!    
Алексей Викторович смял газету и сунул ее обратно в сетку. Откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Почему – то вспомнились его первые дни работы в СИзо.
     После Киевских курсов. Он сразу, очертя голову кинулся изучать документы теперь своей «конторы» и его несказанно поразили те злые, нарочито пафосные характеристики подследственных, которые вкладывал в их дела начальник СИзо полковник Суровикин.   
              «…За время пребывания в СИзо зарекомендовал себя, как злостный нарушитель режима содержания. Ренегат, отщепенец с полным отсутствием таких понятий, как честь, долг, совесть. Нелюдь способный в трудную для Родины годину встать на сторону врага. Предать интересы Родной, Страны, Партии и народа. Преступник упорно не желающий,  встать на путь исправления. Совершив свое первое преступление твердо связал себя с криминальным миром…»   
И так, два листа исписанных твердым, ровным мелким подчерком. И все это о пацане, укравшем из  школьного спортивного зала боксерские перчатки. А  во время пребывания в СИзо под следствием, «промотал», где – то потерял казенное полотенце и оторвал рукав казенной, форменной куртки. За что получил выговор и был лишен передачи. А затем, во время просмотра кинофильма в кинозале СИзо устроил драку с подследственным из соседней камеры. За что был на трое суток водворен в карцер. По отбытию наказания  у себя в камере грязно ругался в адрес администрации СИзо. Лешка горько поморщился. От этой характеристики сразу потянуло, каким - то смрадом, холодом. Того известного теперь  только по рассказам, того злого времени, когда слова ренегат, уклонист, вредитель были, как приговор к высшей мере - социальной защиты. Да уж вздохнул Лешка, прочтет такую характеристику от уважаемого полковника, ветерана войны и НКВД, начальника СИзо судья с этими народными заседателями, что на зоне, так и зовут «кивалами». И безоговорочно «вмонтируют» парню по полной, выше не могу. С прочими «чудачествами» своего нового шефа Алексей Муравьев столкнулся сразу у дверей его кабинета.
         У двери в конце длинного узкого коридора стояла обтянутая кумачом тумба, на которой гнездился гипсовый бюст вождя мирового пролетариата, а вдоль противоположной стены угрюмо стояли граждане – подследственные нарушители режима содержания. Прежде, чем подписать постановление о их наказании Суровикин лично проводил с нарушителем «профилактическую беседу», обличительный монолог полковника, который продолжался как минимум полтора, два часа. И не редко заканчивался истерикой нарушителя, обмороком «воспитуемого» иль не редко истерикой самого начальника СИзо. Поэтому у дверей весь день дежурил здоровяк прапорщик с рыжей мордатой, зубастой овчаркой. Проходя по коридору Лешка услышал чей-то тихий голос:
-Гражданин начальник. Гражданин капитан. Может сразу меня в карцер закроите. Уже пол дня здесь торчу. Я по прошлому разу от его трехчасовых нотаций душных по стенке с копыт съехал. Ну, гад  я конченый. Такой по жизни. За то и влетаю то по краже, то по хулиганке. Ну, что ж мне так душу - то мотать. Лучше уж сразу в карцер на хлеб и воду. Да хоть с «пролетными» днями.      
-Замолчать! – зарычал конвоир прапорщик от дверей кабинета,
-у…, Костенко! Баклан ты конченный! Увидел нового начальника и сразу со своими гнилыми просьбами. У, тварь хитрожопая!  Товарищ капитана, этот гад решил всех под сплав пустить! Зассал к хозяину на ковер идти?! Ну не будешь со своей Люськой «парашной любовью» заниматься, «коней гонять». Гад. Только и орете друг другу, на воле не наговорились! Крики ночь напролет!    
          Лешке и самому было неприятно идти к Суровикину. Начинать службу с просьбы.
Он постучал, и не дожидаясь ответа толкнул тяжелую дубовую дверь. 
В просторном светлом кабинете с ярко - красным линолеумом на полу за большущим столом покрытым красным сукном сидел тучный лысоватый с  редкой седой растительностью на крупной угловатой голове полковник. Он тяжело, астматично дышал то и дело зло поглядывая на яркое солнце, бьющее в широкие чисто вымытые окна.
-А, проходите, проходите  капитан. Алексей Викторович? Мне полковник Недавний звонил о Вас. Он тут с этим ЧП на «тройке» закрутился. Сказал, как освободиться приедет. Соберем личный состав и он Вас  представит. Ну, а я что, я свое отслужил пора на заслуженный отдых. На пенсию. Только дело это не скорое, так что еще поработаем вместе.
  Лешка с любопытством смотрел на полковника, на кителе которого был знак, какого-то гуманитарного ВУЗа и многочисленные ряды колодок медалей, не только юбилейных и за прочий «песок».   Но и как у Лешкиного отца медали за «Боевые заслуги»,  «За Победу над фашистской Германией».   
Полковник восседал в кресле с высокой, прямой спинкой на фоне книжных шкафов забитых полными собраниями трудов Ленина, Маркса, Энгельса. Толстый в красном переплете том комментированного  УК  РФСР лежал на его столе.
-Товарищ полковник, - прохрипел Муравьев,  - разрешите. Я вот к Вам с рапортом. Мать меня совсем одолела. Пока в Киеве на курсах был, какие - то гады, рыбаки верно залезли в наш дачный домик и сожгли крышу. Отец был бы жив сразу б все поправил. А так она меня все ждала, когда приеду. Разрешите неделю отпуска?   
-Да уж капитан,  не здорово Вы службу начинаете,  - поморщился полковник,  - отпуск, отпуск. Столько дел в СИзо. Ну, да ладно я сам садовод со стажем, точнее цветовод. Георгины люблю. Страсть моя. А где у Вас дача?
-Поселок Горячий ключ на самом берегу Иртыша, там еще речка Камышловка в Иртыш впадает.   
-Хорошее место,  -  кивнул полковник.
-Участок еще отец получал, как ветеран Войны.
- И что ж Вы крышу  всю неделю строить будите? Один, без отдыха?
-Нет, приглашу кого нибудь из друзей. Поработаем в баньке попаримся,  порыбачим у нас там и катерок есть свой.
-Ну, вот. - взял Лешкин рапорт полковник, - я когда в прошлом году в отпуске в нашем санатории, в Кисловодске отдыхал, «Эльбрус» слыхали про такой? Хоть и процедур было много, но я по парку, по терренкуру не шлялся без толку, по вечерам на танцульках не слонялся. А законспектировал, то есть изучил, освежил в памяти одиннадцатый и двенадцатый тома  трудов Владимира Ильича вот и Вам рекомендую. Полезнейшее дело доложу я Вам. Особенно вам молодым, так сказать в начале пути, ответы на многие вопросы современного бытия.
   Полковник тяжело вылез из-за стола и пошел к полкам выдернул толстый том и протянул его Лешке. Вот Вам восьмой том. Изучите между своими делами выделите, найдите время. Конспект представите по окончанию отпуска. Лешка, ошалело взял книгу, и кивнув полковнику отошел от стола. Суровикин тяжело сопя,  завизировал Лешкин рапорт.
-Это надо же. Только начало весны, а солнце так печет! И окна открывать опасно. Простуды всякие, - просипел  вслед Муравьеву полковник.
    В своем кабинете Лешка устало опустился на стул, бросив на стол рапорт и восьмой том трудов вождя мирового пролетариата.
     В кабинет тут же шумно ввалился Серега Рогов, старлей зам по тылу. Он рухнул на диван и заревел:
-Ну, что? Подписал тебе рапорт папа? Да не расстраивайся. Только один том. Я в отпуск к матери в деревню ездил сено косить, так он мне два тома навязал! У шмакодав! Меньше пьянствовать Сергей Иванович будите! Шипит. Постой ка, а он твою книгу - то у себя в календаре отметил? Ну, записал какой том тебе выдал? Нет? Так просто сказал – восьмой, - хмыкнул Сергей, - а мне выдавал седьмой и восьмой под запись.
Лешка с надеждой посмотрел на Рогова.
- Серега принеси, дай мне свой конспект. Я передеру не таскать же мне с собой на дачу эту лабуду. Листать выискивать коронные, ключевые мысли, изречения товарища Ленина.
-Да, он мой конспект даже вроде на занятиях с операми хвалил,  - кивнул Сергей.
-Ну, вот видишь. 
-Да, чего тебе его самому переписывать. У тебя ж, вон Лариса есть. Сунь ей этот конспект, пока ты ишачишь на даче она и перекатает.
      Лариса Викторовна Синицкая, сержант внутренней службы единственная дочь начальника дальнего, самого северного СИзо№2 была определена к Алексею Викторовичу Муравьеву заму по режиму и охране, как помощница.   
Ладная стройная русоволосая голубоглазая девушка, двадцати трех лет еще и  защищала спортивную честь УИН на всех соревнованиях по спортивной гимнастике, а в перерывах «несла службу» в СИзо №1. Лешка тогда с честью справился и с материнским заданием починил крышу, и своевременно  в полном объеме представил конспект по восьмому тому трудов В.И. Ленина. После очередной причуды полковника Суровикина, когда он пришел на майский строевой смотр в зимней папахе. Начальник Управления принял решение назначить ВрИО начальника СИзо зама по опер. работе подполковника Валиева.
  На очередном утреннем совещании Муравьев с жалостью сказал:
-Зря это с полковником так не по людски обошлись. Приказ и все. Хоть бы торжественные проводы организовали. Ветеран ведь, фронтовик. Вон и медаль у него «За боевые заслуги».
-Ага. - хмыкнул подполковник Валиев, - и за Победу над Германией, Победу над Японией. Зеленый ты еще капитан, да он всю войну в Магадане «граждан» гнобил. Фронтовик.
-Да нет, Виль. Я к тому, что медаль-то у него боевая. У моего  отца, пожалуй самая почитаемая была « За боевые заслуги», да « За отвагу».
-Наши отцы такие медали в окопах зарабатывали,   -  склонил голову Валиев над бумагами. Знаешь Алексей на зоне до 1953 года за десять лет службы давали медаль «За боевые заслуги», за пятнадцать лет орден «Красной звезды», за двадцать «Красного знамени», за двадцать пять могли и орден Ленина накатить. Наше, так сказать время было. А теперь вот этих медалек «За безупречную службу» нашлепали и только знай поворачивайся. А насчет полковника не переживай. Он сам свои торжественные проводы зажал. Вместо премии у начальника Управления новый сруб восемь на десять попросил. Кирпича  пятнадцать тысяч, шифера. Ну, там еще чего - то. В общем решил себе под Черлаком, на старице Иртыша хоромы забабахать.
-Даже лучшую сторожевую псину, овчарку немецкую Ингу упер! Цветовод! - прохрипел Серега Рогов,  - еще и подначивает. Ты мол, Сергей Иванович не переживай, еще добудешь. Вы тыловики народ ушлый. Не зря ж у тебя фамилия Рогов. Ты ж должен, как «Рог изобилия» для подразделения быть. Вот и с этой папахой на меня хотел стрелки перевести. Сам на смотр приперся в ней, что б покрасоваться напоследок. А, как генерал его за шкирку взял сразу взвыл:
-Тыловик  гад  фуражку парадную, начальнику не подобрал! Не добыл!       
-А какая у полковников парадная фуражка? - поднял голову от своих записей в ежедневнике старший опер Сашка Шмидт.
-С белым султаном. Что б из даля народ видел, что полкан канает, - хмыкнул Лешка.
-С оленьим рогом, по центру, - загоготал Серега.               
-Ну, все хорош! Остряки! Сами в полковники выйдите посмотрю! – шлепнул ладонью по столу Валиев. 
-Муравьев свяжись с начальником СИзо №2, он как - то говорил, что у него бригада толковых каменщиков, плиточников подобралась. Пора нам башню в божеский вид привести. А то стоит, поди уж лет двести, со времен постройки без ремонта.
    Центральная башня «тюрьмы» с крутой гранитной винтовой лестницей  прославилась в последнее время тем, что начальник СИзо перед тем, как «огрести» полковника перед приемом высокой правозащитной комиссии лично приказал намыть полы, навести лоск в башне и по корпусам. Ну, а в связи с тем, что на дворе стоял ноябрь, то ступени в холодной башне за ночь сразу схватились ледком. Очевидцы рассказывали, что вся комиссия с визгом, криками и матерками неслась «на всем» по узкой лестнице с четвертого этажа двадцати метровой башни.  «Паровозом» летел Прокурор, а замыкал процессию в расстегнутой парадной шинели раскрасневшийся, потеряв шапку и брыжжя слюной от ярости  начальник СИзо.
-Вот гад. И здесь я у него за крайнего,  - ныл, вспоминая это событие Рогов, - вроде хоз. обслуга спецом мыла и лизола в воду много набухала. Так ведь сам, же велел, все отмыть, чтоб тюрьмой меньше воняло. А как тюрьмой вонять не будет? Она ж за два с половиной века насквозь всем провоняла.
   Но после этого события Серега Рогов остался при должности и даже стал старшим лейтенантом. Начальник СИзо «ветеран войны» стал полковником, а генерал начальник Управления говорят хохотал до слез, слушая рассказ о «работе» комиссии в СИзо,  подписывая акты на возмещение ущерба и затрат на ремонт норковых шуб дамам правозащитницам, членам комиссии.      
   Сразу после совещания Алексей Викторович позвонил в город Тару начальнику тамошнего СИзо, отцу Ларисы. Тот охотно согласился помочь коллегам из областного центра и долго расспрашивал, как дела у дочки есть ли успехи в службе. И намеревается ли Лешка двигать ее по служебной лестнице. Его предшественник якобы заверял папку, что в скором времени добьется присвоения Ларке лейтенанта. Муравьев, что - то промычал в ответ и перевел разговор опять в деловое русло.               
-Ну, значит я через пару дней двенадцать граждан к вам отправлю. Специалистов. Не пожалеете. В деле проверите. Вот автозак подшаманим, что б по пути не встал. Конвой снаряжу и вперед,  - рокотал в трубку начальник СИзо -2.
-Да уж, погода нынче хреновая, все льет и льет. Ехать хоть и по трассе, по асфальту, но все равно триста километров. Плохо, если машина сдохнет. Ну,  заранее спасибо Вам, - окончил разговор Муравьев и положил трубку. В дверях его кабинета  стоял Валиев.
- Виль Гариевич. С Тарой все решили. На следующей неделе строители будут. 
- Строители, - хмыкнул Валиев, - нам своих, здесь в СИзо надо человек пятьдесят подбирать. Москва деньги дает. Новый корпус строить будем. В соответствии со всеми современными требованиями.
-Ну, да перестройка же. Переходный период. Демократия. Говорили, что сажать меньше будут,
- хмыкнул Лешка.
-Не расслабляйся капитан, - нахмурился Валиев, - нас ждут большие дела. И поменьше политики. Меньше читай этих желтых газетенок. Что при царях, что при большевиках, что при этих. Как на Руси миллион «парился на зоне» так и будет. Так, что будем готовы ко всему.
-Есть, товарищ подполковник, - встал из-за стола Муравьев.
               
                Глава 2.
     В пятницу сразу после утреннего совещания на столе у Муравьева заливисто затренькал телефон. Алексей захлопнул свой ежедневник и снял трубку.
-Привет! Соседи! - раздался знакомый бас, - это Тарский изолятор. Ну, что в 9-00 конвой, четверо охраны и двенадцать граждан выехал. Машина добрая, дорога дальняя, погода пакостная. К вечеру, часам к 17-и, или 18-ти ждите  должны прибыть. Дочке привет! Как там она? Ты уж капитан не обижай ее. Если что подскажи, что не так. Она у меня девка смышленая.
      Смышленая девка Лариса сразу после окончания Омского института физкультуры влезла в форму, получила на соседней  с СИзо  улице однокомнатную квартиру и не изменяя своим юношеским увлечениям успевала не только заниматься спортивной гимнастикой, но и вести юношескую секцию в родном «Динамо». Успевая повсюду на голубеньком «Жигуленке» третьей модели.
             Лариса вбежала в кабинет и сразу рухнула за свой стол у длинного шкафа с делами и справочниками. С треском, поворачивая  валик пишущей машинки, заправляя чистый лист бумаги.
-Твой отец звонил, - промычал Лешка.
-Ага, - кивнула Лариса,  - генерал в подразделении. С Валиевым в корпус пошли, - нервно выдохнула Лариса.
-Ну, Альт! Сукин сын! Оперативный дежурный! Мне не сообщил! Шкуру спущу!
-Да не кричите Алексей Викторович. Он при мне Вам звонил, а у Вас городской был занят, по внутреннему каналу  у него пульт связи с утра, чего-то не работает. Всех связистов собрал. От Яшина  до сих пор смену не принял. Сам там в дежурке орет. Уже две резиновые палки сломал от злости. Вы ж его знаете этого немца-служаку. Такой конфуз.
   Муравьев быстро сбежал в комнату дежурки, где старший лейтенант Александр Густавович Альт  красный от ярости метался вокруг группы граждан, задумчиво ковырявшихся в пульте связи.   
-Где они? - бросил Лешка.
-На четвертом корпусе у малолеток, - вытянулся Альт, - виноват товарищ капитан, что все так получилось!
-Да, ладно  тебе! Связь срочно чините! Я через подвал, хоз. блок по переходу на четвертый корпус! - выпалил Лешка.
-Лучше через санчасть. Короче. Вот Ваш проходной ключ товарищ капитан. Прапорщик Зозуля, срочно проводи товарища капитана по переходам, как короче!
-Благодарю Александр Густавович. Я сам. Удачи тебе в ремонте связи, - кивнул Муравьев.
-Да уж. Видно придется Севу из камеры «особиков» выводить, - простонал Альт.
-Да, хоть черта из ада, - махнул рукой Муравьев, - лишь бы толк был.
-Да мы и сами сейчас управимся, гражданин капитан. - поднял голову с перемазанным сажей лицом мантер-связист  из хоз. обслуги,  - вот изоляция сгорела.  Сейчас проводок заменим и все. Сколько ж я просил, кружки с чаем на пульт не ставьте.
-Молчать! Умник! Чини быстрее! - дружно заревели оба дежурных офицера.
        Лешка влетел в коридор отделения несовершеннолетних, когда тяжело открылась стальная дверь в другом конце коридора и в отделение вошли генерал начальник УВД, какой - то полковник из УИН и с ними Валиев.      
-Ну, вот и наш зам по режиму,  - улыбнулся Валиев, - он у нас дня не может, чтоб у «детишек» не поработать.
-Здравия желаю товарищ генерал! - вытянулся Лешка.
-Здравствуй. Здравствуй капитан,  - улыбнулся генерал,  - а то мне, вот кадровики наши характеристики твои показывают. И на заводе-то лучше нет, медаль заслужил и в Киеве на высших курсах МВД отлично отучился  местным товарищам помог,  какую-то группу наркоманов-сбытчиков  изловить. Заместитель начальника УИН полковник Недавний ненахвалится. Ну, ну самому интересно посмотреть на такого перспективного офицера. Я слышал Вы яростный сторонник ювенальной системы?    
-Есть такой грех товарищ генерал, - хмыкнул Муравьев, - да противно ж смотреть, когда эти черти сопливые только порог изолятора перешагнут и бычатся, - « Ну, все я дома, я на тюрьме»!
А как же!  С такими «авторитетами», под одной крышей. К следокам одним и тем же, в те же кабинеты выводят. Прогулочные дворики те же топчут. Днем в окна орут друг другу, что не поподя. А как же традиции тюрьмы живут и передаются. Даже в суд они едут вместе. К тем же судьям. Пока мы не разорвем эту связь  нам этого змея - Горыныча не победить. Рубим одну голову и тут же вырастает, подрастает другая, да не одна.  И инспектора по делам несовершеннолетних должны быть самостоятельной, основной структурой милиции, не как сейчас на подхвате у оперов УР. Да они самые главные во всей этой борьбе с криминалом, с  преступной цепью. На Зоне нет ни одного «авторитетного» « Вора в Законе», чтоб он не начинал свою «карьеру» с малолетки. И УК и ИТК для несовершеннолетних должен быть другие, под них.  И суд и Зоны, и СИзо не такие как у взрослых. С другим режимом, с другим распорядком, другой организацией, - учеба, труд и не как кара. Ну, попал. Отсидел. Но, никто на тебе крест не ставит. Ты гражданин Страны труда! Живи честно. Учись, работай! А у нас, как? Кадровики носом крутят. А сидел! Куда ж, тебя ткнуть? Ну конечно тычет пацан им такую же справку об освобождении, что и бывалый урка на стол кладет. А вообще товарищ генерал у нас и по воле, в гражданской жизни с ребятней не все в порядке. Я считаю, откуда криминал растет? От просчетов в педагогике! Домашнем воспитании! … экономике, - поперхнулся Лешка, увидев испуганное лицо Валиева.               
                Лешка и сам даже взмок от такой тирады.
-Ну, понятна Ваша позиция, - кивнул генерал, - вот полковник Долгов новый начальник ОКС УИН. С ним и стройте новый корпус изолятора. С учетом ваших пожеланий. А в остальном, я в чем-то с вами согласен. Но в целом это государственная проблема и решать ее не нам и не в один  день, не в один год!
   Так что, Виль Гариевич пойдемте в вашу сан. часть. Уж больно по ней жалоб много. Мне докладывают, что и начальник сан.  части у вас тоже молодой. Такой же не ординарно мыслящий.
           Виль с тоской взглянул на Лешку. И открыл дверь на переход,
-Пойдемте товарищ генерал. Здесь не далеко, на третий этаж.
     Лешка проводил их до двери и вернулся в кабинет инспекторов.
    Снял трубку телефона откуда тут же прозвучало: 
-Дежурный оператор. Слушаю вас.
-Капитан Муравьев. Срочно соедините с сан. частью.
   И тут же, после паузы, мелодичный знакомый голос:
-Дежурный врач, лейтенант Русинова.
      Лешка сразу представил себе это нежное хрупкое создание с огромными голубыми глазами и черным бантом на затылке в пшенично-белых волосах, свисающих тяжелым пышным хвостом на остренькие плечи, покрытые снежно белым узеньким халатом.   
-Жанна, это я. Виль с генералом к вам подались. У вас там как? Все в порядке?
-Да они, как еще только из дежурки вышли наш Валерий Семенович уж всех на уши поставил. Сейчас сам под дверями торчит в ожидании.
-Ну, успехов вам, - выдохнул Муравьев. 
-И вам не хворать,  - прошептала Жанна., - заходите капитан. Целую.
   Тут же стало слышно как хлопнула входная дверь и раздался громкий голос капитана Шульгина, начальника сан. части. Рапортует Валерка! Хмыкнул Муравьев и опустил трубку. 
 «Заходите капитан».  Да я за день, где только не бываю. Вот сама только первый день из отпуска, так сразу команды раздавать. Лешка сразу вспомнил тот зимний праздничный вечер в прокуренном ресторане. Праздничный потому, что они вернулись из командировки из соседнего Казахстана, из взбаламученной Алма - Аты  и отмечали это событие. Потому, что вернулись все. Живые. Почти без потерь их отряд УИН «Тайфун». И Жанна тогда в голубом, в крупные белые горошины платье поднялась на эстраду сказала  грустно посмотрев на него:
-Для наших бойцов отряда «Тайфун» и их командира капитана Муравьева. С возвращением вас ребята, любимые!   
    И раздался  ее нежный  глубокий голос  с волнующей хрипотцой:
       - Ягода малина,
        Нас к себе манила.
        Ягода малина, летом в гости звала,
        Как сверкали эти искры на рассвете,
        Ах, какою сладкой малина была…
 И тихая лиричная мелодия оркестра, кабацкого оркестра, который еще несколько мгновений назад выл, гремел.  «Лабал для народа»,  какую – то забубенную, в доску популярную танцуху. Аккомпанируя голосу их врача - терапевта Жанны мягко раскачивал зал.  Лешка вспомнил, что в этот момент замолкли все, уставившись на Жаннку, сжав зубы слушали ее. И три десятка его парней отряда «Тайфун»,  и все остальные завсегдатаи «Сибирских огней».
     Лешка тряхнул головой, словно освобождаясь от посторонних мыслей. Посмотрел на присутствующих. Лейтенанты Мишка Надь и Володя Бобков инспектора отделения несовершеннолетних неловко крутили в ладонях чашки с горячим,  парящим чаем внимательно смотрели на него. Тут же за столом Алексей заметил, ранее не знакомого ему лейтенанта.   
-Алексей Викторович,  - встал из-за стола Мишка, - чашку чая с сушечками? Пока генерал с Валиевым сан.  часть осматривают? Мы вот готовились, а они только в коридор и сразу ушли. Видно вы им сразу все объяснили.
    Муравьев опустился на стул:
-Как там у нас по камерам, у несовершеннолетних взрослые «наставники» ( взрослые, привлекаемые впервые по нетяжким статьям, водворялись в камеры с несовершеннолетними для дополнительного надзора за ними, стабилизации обстановки)  все по прокуратуре санкционированы?
-Да вот Алексей Викторович, наш новый оперуполномоченный лейтенант Браун Сергей Альбертович.
 Лейтенант встал из-за стола, кивнул Алексею.
-Так вот он,- продолжил Михаил, - только что поднял со взросляка чудака одного, бывшего главного режиссера городского ТЮЗа, в недалеком прошлом, – продолжил лейтенант Надь.
-За что ж его? - посмотрел на лейтенанта Муравьев.
-За мошенничество,  - приятным глухим голосом ответил лейтенант, - уже две недели у нас. Я дело смотрел. Ранее не судим. На гастролях по Уралу с билетами, что-то накрутил, ну там с актрисульками мутил, доброжелатели сразу его и сдали. На суде реально срок вряд ли будет. Так что пусть пока до суда, под следствием у несовершеннолетних посидит. Хоть какую-то пользу нам принесет.
  Муравьев кивнул и посмотрел на Мишку.
-Алексей Викторович, мы его в 272-ю, самую легкую. А то вот Серега рассказывает, что ему на взросляке, Кольцову этому  такой душняк блатные учинили, что хоть беги.
  Лейтенант с хрустом раздавил в кулаке сушечку и сердито проворчал:
-Три часа в каком-то рванье стоял на параше всей камере Маяковского, Есенина наизусть читал. Я вошел он  уж за Блока принялся. Ну я этот «концерт» прекратил, что-то из его вещей у блатных изъял и вывел его к вам. А то  его там уже и обобрали, как липку, и «развальцевали» б все отверстия, как слушать бы надоело. Там в 96 – ой, этой «Индии» «шерсть» еще та подобралась, хотя все и на общий режим «собрались».    
-Документы Миша подготовьте на этого Кольцова, - поднялся из-за стола Муравьев, - я сегодня часа в четыре буду в прокуратуре, завизирую.
     Лейтенант молча расстегнул папку и положил на стол листы уже заполненных документов,
-вот, я санкцию на этого режиссера - «декламатора» уже подготовил.
  Лешка улыбнулся и положил аккуратно заполненные документы в свой ежедневник,
-Значит сегодня у прокурора и подпишу, - кивнул Муравьев.
   Миша Надь с благодарностью глядя на опера, отхлебнув из своей чашки тихо сказал:
-Вот и хорошо когда все в одни ворота. Сработаемся значит. 
     Вечером, уже в восьмом часу Муравьев, устало хлопнул дверкой омытого холодным дождем УАЗика прошел по двору и поднялся на крыльцо СИзо. В теплой не ярко освещенной дежурке сидели два прапорщика и сержант Галина.
-Ой, товарищ капитан. Как Вас долго в прокуратуре-то мурыжили.  - запричитала Галина.   
  Муравьев, сердито посмотрел на прапорщиков:
-Опять  свои «чифир-баки» по пульту расставили! Сгорит так все на хрен! Без связи сидеть будем! 
  Парни суетливо убрали свои большущие заляпанные крепким чаем чашки и вышли в коридор.
-Дежурный где? - спросил сердито Муравьев.
-Старший лейтенант Альт вместе с прапорщиком Зозулей, обходят посты. – ответила
сержант, встав из-за пульта,  - по вышкам уже проверили, теперь по корпусам. Помощник дежурного, лейтенант Веселов в оружейке оружие осматривает, готовит для следующей смены.
      Лешка кивнул и уже в дверях спросил:
-Конвой из Тары прибыл?
   Сержант испуганно сжалась и мотнула головой:
-Нет еще, товарищ капитан.
-Странно, - остановился Муравьев, - должны бы уже быть. Случилось что?
   В это время на пульте затрещал один из телефонов и Галина, сняв трубку щелкнула тумблером стала слушать абонента. Потом быстро протянула трубку Муравьеву:
-Товарищ капитан Вас. Тара. Подполковник Синицкий. Вас спрашивает.
-Что?! До сих пор нет?! Хоть все бросай и сам по трассе на  УАЗике за ними! Что могло стрястись?!  - ревел в трубку Синицкий.
-Не будем паниковать товарищ подполковник. Раз выехали значит приедут, - устало вздохнул Муравьев, - может с машиной что,  железо ведь.
-Ну слава Богу ты хоть не паникуешь, - выдохнул Синицкий, - а то б ваш прежней «хозяин» не то, что УИН уж и  в УВД всех на уши поставил своими воплями. Как приедут мне звони сразу. Очень прошу.
-Непременно, - проворчал Муравьев.
 И отключил связь. Пошел по лестнице к себе в кабинет.  Открыл тяжелую белую дверь с черно-золотистой табличкой и щелкнул выключателем. Свежий ветерок  из едва прикрытой форточки качнул штору на окне и Лешка шагнул на блестящий, свеже  вымытый паркет. Черный, кожаный диван у стены был уже заботливо застелен свежим бельем. Ночуй, отдыхай гражданин начальник, не всю ж ночь по тюрьме колготиться. Матери надо позвонить сказать чтоб не ждала, не беспокоилась. На его письменном столе рядом с аккуратной стопкой бумаг поднос с фарфоровым белым в красный горох чайником и пара чашек, блюдце с печеньем, сахарница, блюдце с порезанным лимоном и плитка шоколада с запиской. Аккуратный подчерк Ларисы:       - « Желаю спокойно отдежурить. Проект приказа об усиление охраны строительной площадки и всего периметра хоз двора на столе, в самом низу папки вместе с предложениями зама по тылу. Целую Лариса».       
  Лешка расстегнул китель, снял галстук и уселся за стол. Вынул из сейфа папку с документами и углубился в их изучение. Отвлек его от дел шум, скрежет отворяемых ворот. Он вскинул голову посмотрел на часы над дверями. Половина второго. Кого ж это черт принес?  Лешка подошел к окну и увидел как во двор к воротам шлюза как-то нехотя, не уверенно вползает, мигая фарами в темноте осенней ночи автозак. Ах да, верно эти черти из Тары прикатили. Долгонько что-то. Он сбежал вниз по лестнице и по коридору сразу к стальным дверям коридора в шлюз. На крылечке шлюза уже стоял дежурный, старший лейтенант Альт и его помощник лейтенант Веселов. Оба они, уступив место Муравьеву с недоумение смотрели, на въехавший в шлюз автозак. Даже вечно беспокойная сторожевая  псина Астра настороженно прижалась к ноге кинолога, сержанта Совельева, навострив уши.  Все молча смотрели, как из кабины устало вылез мордатый в расстегнутом грязном бушлате сержант и улыбаясь, сняв с остриженной наголо головы мятую форменную фуражку виновато пробасил:
-Извиняйте граждане начальники, что вашу форму поверх робы пришлось надеть. Так ведь по трассе, через милицейские КПП ехали. А ну, как остановят. А так, дождина кругом они из своих будок не вылезают, а мы аккуратненько не спеша мимо. Вот и приехали, значит.         
   Вторым в кабине, на пассажирском месте, сладко похрапывал рыжий прапорщик. Аккуратно стащив с себя бушлат, и заботливо уложив его на крыло машины гражданин, теперь уже в черной арестантской робе с белой нашивкой « гр.Семенов С.М. ст.144 ч.3» несмело подошел к Муравьеву:
-Так, что значит с Тары мы. С тамошнего изолятора, значит. Строители вроде как. Вот. Вы уж извините гражданин начальник, что все так получилось.
         И гражданин «строитель» с трудом, путаясь в складках, вынул из кармана черных штанов, заправленных в грязные кирзовые сапоги, черный, блестящий пистолет. Это, значит ихний. Мотнул он головой в сторону спящего младшего лейтенанта. Махался им больно, передергивал. Ану, как пальнул бы греха не оберешься. Вот и патрончик один выпал, в темени, ели сыскали. Простояли сколько. Мужик протянул, теперь уже Альту огромную, заскорузлую, крестьянскую ладонь, с блестящим на ней девятимиллиметровым патроном от пистолета Макарова. 
- У вас же они все по счету. Мы знаем. В Армии - то служили. Вот такие дела значит. Пожал плечами гражданин Семенов.
   Тут же из распахнутой двери фургона спрыгнул на бетонный пол шлюза еще один гражданин, который нес перед собой, словно охапку дров, завернутые в полотенце два автомата. Вручив сверток Альту, гражданин сунул руку за пазуху и вынул оттуда еще один пистолет:
-Ну вот, значится и все до копейке, - улыбаясь фиксатым ртом, прохрипел парень, - там это в автомате малость, может штук пять патронов нема. Так это, эти граждане начальники под Большеречьем гусей решили пострелять. Мы еле отговорили их. Успокоили. Нельзя вроде. Ведь хозяйские, домашние гуси - то. Деревня, избы кругом, скотина ходит бабки, детишки. Ну, вышли гуси к дороге в канаве поплавать. А тут им сразу такой убой. Посреди деревни у родного дома. Ну, гражданин сержант шмальнул в белый свет и успокоился, вроде.       
   Муравьев молча прошел к двери фургона автозака, где на полу переднего, конвойного  отсека тесно, прижавшись друг другу укрытые одеялами и черными зечьими телагами шумно храпели троя «бойцов» охраны. Лешка поморщился от жгучего перегара, что исторгали спящие.  Посмотрел на решетчатую дверь «пассажирского» отсека, где в полумраке зябко тряслись, мерцая цигарками десяток граждан, отдавших свои телогрейки и одеяла, что б создать комфорт и тепло  гражданам начальникам. Осужденные тихо переговаривались между собой вполголоса, зябко трясясь и попыхивая в кулак цигарками.
-Все граждане! Приехали! Выходите! - кивнул Муравьев.
   Неловко, осторожно, перешагивая через спящих конвоиров осужденные стали выпрыгивать из фургона и строиться вдоль стены. Последним вылез боязливо оглядываясь, кряхтя и отставив тощий зад,  стараясь не зацепить, кого из спящих мужичок в кургузой ватной безрукавке, черном казенном треухе и очках велосипедах на сизом носу картошкой.      
 Он вернулся к автозаку и пошарив под головой у одного из конвоиров достал пачку большущих конвертов с папками личных дел.
-Документы наши значит, - протянул он кипу Муравьеву.
    Лешка кивнул и передал документы Альту.
-Разберемся, Алексей Викторович, - подхватил документы дежурный,  - а эти - то «дрова» куда?
Кивнул он на спящих.
-А в Ленкомнате, под портретами Политбюро бросьте матрасы и «соскладируйте» всю компанию,  - хмыкнул Лешка.   
-А замполит? Кузьмич завтра не разорется? Они ж малость отойдут, оттают, разомлеют  и заблюют еще все кругом. От них и сейчас - то шмон не продохнуть,  - посмотрел на Муравьева дежурный.
-Переживет замполит. А если, что вы там поглядывайте за ними, там туалет рядом, по коридору пинками гоняйте их регулярно  в гальюн так быстрее проспятся. Да, и подними  завхоза хозобслуги. Пусть сообразит баню для прибывших, а бригадир поваров накормит всех горячим да посытнее. Можете из этапного НЗ взять не много масла, сгущенки, тушенки, чая, чего там еще. В общем, что б ни кто из них не разболелся с такой дороги.
     В строю осужденных послышался ропот. И вперед вышел  тот же мужичонка в очках и телогрейке безрукавке:
-Гражданин начальник, осужденный Безухов  статья 158 УК РФ бригадир, значит. Спасибо Вам от всех за такой человеческий прием. Что все так по доброму. Нас подполковник Синицкий предупреждал, что капитан Муравьев начальник строгий. А Вы вон, как. И сами дождались нас и еще так и баня с дороги, и ужин горячий. Да мы для вас все как надо сделаем и работать будем сколько нужно.
-Бригадир мошенник, занятно, - хмыкнул Муравьев, - а что ж вы граждане при такой, сложившейся обстановке не рванули на все четыре стороны?
   Осужденные сразу, разом притихли, а бригадир, деловито сняв очки, кашлянув сказал:
-Да, была такая гнилая мысля, чего задом крутить. Но потом подумали. Со стволами без документов, без денег, без харчей. Не а, грех на себя брать. Бегать, как крысы. От каждого мента таиться. Погано. К нашим пяти, семи годам срока еще по трешке, как минимум пришьют. И на хрена такая морока. За день свободы.  Ночь на блатхате. Стакан пойла,  косяк «дури». Не. Не в жилу. Не надо. Лучше поработаем как надо. Нам вроде УДО у вас обещали? А нет, так и так в чистую  откинемся!    
-Ага нам коммунизм тоже обещали, - хмыкнул прапорщик Зозуля.
   Лешка строго глянул на прапорщика и сердито сказал:
-Будем смотреть,  как будите работать, но даю слово, что буду лично следить за каждым из вас и если заслужите,  не противореча Закону будем представлять вас на УДО.
Ну все митинг закрыли. Всех прибывших в общежитие отряда хозобслуги.
    Лешка зашел в дежурку и тут же подошел к пульту связи. Созвонился с Тарой. Синицкий сразу сам поднял трубку.
-Ну, что там? Алексей Викторович прибыли мои? Как объясняют, что случилось? Почему так долго ехали?
-Все осужденные прибыли,  - проворчал Лешка в ответ,  - а конвой, конвой бухой в дрова, как один. Молчат, как партизаны в гестапо. Спят. Бригадир твой тут поведал, что они мало того, что из дома выехали «на дорожку затаренные», так еще и по трассе в каждой чайной останавливались добавляли. Вот теперь в Ленкомнате матрасы бросил, сложил вповалку, храпят того и гляди портреты вождей со стен посыпятся.
-В Управлении - то не знают? - едва выдохнул Синицкий.
-Ты меня за кого держишь? - рявкнул Лешка.
-Прости, капитан, - прохрипел Синицкий, - приедут назад шкуру спущу! Привезенцев в младших лейтенантах сдохнет! Это у Сашки Блохина сержанта, самого молодого его баба позавчера пацана родила, вот они наверное все и «обмывают ножки».         
-Не знаю Виктор Степанович, чего они там кому обмывали. Но если в Управлении кто узнает и тебя и меня «умоют». Мало не покажется. Зачем же ты этого молодого отца в конвой зарядил?
-Так, он сам напросился. Своему мальцу в Омске приданного прикупить. В «Детском мире»,  вашего городского.
-Вот наверное и пропили по дороге все приданное, - хмыкнул Лешка, - а за строителей спасибо. Вроде серьезные мужики. Вот только бригадир, за мошенничество осужден, как тебе прокурор разрешил его оставить в отряде хозобслуги при изоляторе?
-Леша. Он очень толковый мужик. Строитель, начальником участка у нас работал. Связи обширные. Тебе очень пригодиться. У нас колбасный завод отгрохал, районный дворец культуры, хоромы Председателю райисполкома, Секретарю райкома, директору сельхозтехники, директору масло-сыр базы, ну и … и себе. Тут и началось! Как в том армейском анекдоте, толи он шинель украл, толи у него знамя сперли. Но решение трибунала, - полк расформировать! Командира расстрелять! Все изъять! Но только у него!  Наши дуроломы  из районной ОБХСС бумажки, как велено собрали, подшили, окучили. И «дело» в суд, да тут еще и эта компания Кремлевская! По борьбе с не трудовыми доходами. И пошел наш Безухий в зечьем треухе, ну прямо «в струю» политики Партии, пятилетку «на хозяина» ишачить.
-Ладно, товарищ подполковник. Я их дела еще сам посмотрю, ознакомлюсь. Ты только сам  с утречка рысью смотайся до Большеречья  потолкуй с участковым, что б он там шума не поднимал. Там кто-то из этих «конвойных» раздолбаев по домашним гусям из автомата палил.   
-Спасибо, капитан. Я прямо сейчас выезжаю, по всей трассе прошерстю во всех забегаловках отмечусь предупрежу, что б лишнего не болтали. Ну, а в Большеречье с Никифоровым перетру все, он мой старый знакомец.  Прошлой зимой с нами на лося ходил. Хорошо попили.
-Тогда все. Товарищ подполковник. Счастливо оставаться.
-До связи капитан. Не забывай. Звони, если что.
     Лешка опустил трубку и пошел к себе.
-Пойду, хоть часа два придавлю. Ты Александр, если что поднимай меня не медленно.
-Отдыхайте, товарищ капитан. Тут вот телефонограмма пришла в 5-00 сегодня, внеплановый конвой из Свердловска, точнее из Москвы через Свердловск к нам  прибывает у нас «тормознуться» на двое суток и дальше в Иркутск. Вы отдыхайте, мы сами примем управимся, дело привычное, если что из Управления кто будет, так я вас подниму.
   Лешка проснулся от яркого солнечного лучика, что пробился меж тучек через чистое не зашторенное окно, а еще от того, что кто-то прикоснулся к его щеке мягкой теплой ладошкой. Лешка хищно потянул носом, учуял знакомый, едва уловимый аромат духов и  приоткрыв глаз откинул свою руку, ощутив в ладони тугое упругое бедро, обтянутое форменной юбкой. Он посмотрел на часы, висевшие над входной дверью.
        Мать моя! Восемь часов! Он вскочил с дивана едва не сбив с ног Ларису, согнувшуюся над ним.
-Хоть немножко отдохнул? Я вошла, а ты спишь как сурок, - ласково улыбнулась Лариса.
-Ну ни фига себе. Пять часов дрых, как чукча в чуме, - выдохнул Лешка.
-Мне отец звонил, что вместе с тобой до трех часов ночи психовал, пока эти уроды не приехали. Она прижалась к Лешке и тихо прошептала, приятно щекоча его ухо:
 -Я вот беляшей еще горяченьких привезла нам с тобой чаю попить. 
-Пойду умоюсь хоть, - отошел к шкафу Лешка.
-Иди, - кивнула она,  - там в шкафу твоя свежая рубашка. Я пока дневального вызову, что б постель убрал посуду на столе поменял, чай свежий заварил. Да и давай поскорее, а то я слышала уже Валиев приехал, Альт пока ему докладывает.
-Боишься сюда придет все беляши наши стрескает, - улыбнулся Лешка.
-Он же из дома, - мотнула головой Лариса, - поди позавтракал, да и он ведь беляши с мясом такие опасается есть. Мусульманин. 
      Лешка прошел по длинному пустому гулкому коридору  с рядом белых дверей. Открыл своим ключом дверь в последний кабинетик, стены которого до самого потолка были оклеены белой кафельной плиткой, аккуратно повесил свою форму на вешалку и прошел в душевую кабину с удовольствием встал под тугие прохладные струи, потом обернувшись свежей простынкой, встал перед зеркалом, быстро побрился,  причесался. Оделся и вышел в коридор. 
  В его кабинете уже сидел Валиев вместе с Ларисой они пили чай. Валиев вкусно жевал беляш. Посмотрел на Лешку:
-Ну во, Лариса Викторовна. Посмотри какой он у нас молодец. Свеж, побрит, наглажен. Как будто и дежурных суток не было. А то меня в УВД вызывают. Может съездишь за меня?    
   Лешка уселся за стол, взял чашку с горячим крепким чаем и спросил:
-Как беляши товарищ подполковник?
-Вкуснейшие, сочные. Рекомендую! Спасибо Лариса. Не закармливай капитана. Он нам нужен энергичным, быстрым и голодным. Ну тогда я поехал в УВД приеду можешь ехать домой к маме. После дежурства имеешь право. Прими пока дежурных, новая смена заступает. Я поехал.
-Счастливо, - поднялся со стула Алексей.

                Глава 3.
   Оба дежурных вошли в кабинет Муравьева, чуть позже установленного распорядком времени. Суровый подтянутый опрятный, даже после дежурных суток старший лейтенант Альт, как-то не добро смотрел на сменяющего его майора Абраменко. Тридцатилетнего хлыщеватого мужчину, ранее инструктора боевой и физической подготовки УИН, «слитого» совсем недавно из аппарата Управления на «землю», на «перевоспитание физическим трудом». После того, как на итоговом совещании в УВД генерал отметил резкое падение результатов физ. подготовки личного состава подразделений УИН.
  Лешка помнил, как зло хмыкнул тогда Валиев - лыжник  КМС, когда Авраменко пришел к ним в СИзо представляться по новой должности.
-Ну что Вова. Видишь, когда результаты зимнего многоборья «вылезли», аж в сентябре следующего года! Всю команду УВД  наши из УИН тогда в феврале уделали, а главное ты хорош. Знал ведь, что у генерала десятка любимая дистанция. Генералу - то хорошо за сорок. И ход у него  хорошо поставленная классика, хоть и лыжи пластик «Фишер». Так нет ты тридцатилетний лось, со своим коньковым ходом, почти на шесть минут «засунул в…» их превосходительство. В раж вошел и не глядя на звание, положение, возраст. Вот теперь и нюхай сутками тюремную парашу товарищ дежурный. Раз в Управлении не сиделось!   
    Вот и теперь Абраменко, виновато глядя на Муравьева тихо прохрипел:
-Извините, Алексей Викторович. Этап принимали вот и задержались маленько. Моя смена прибыла в полном составе, без замечаний. По корпусам на посты заступили, после доклада вооружимся, вышки поменяем.
-Владимир Сергеевич все - то у вас не по человечески, а  через… то место, - вспылил Муравьев,   
- до обеда так сменять Альта с его людьми будите!
-Этап принял, - хмыкнул Альт.
-Что, там произошло? - посмотрел на старшего лейтенанта Муравьев.
-Так, как же. Граждане в транзитной камере № 36, товарища майора на  х… послали.
-Как это произошло? - нахмурился Муравьев.
-Я вошел в камеру,  как положено  потребовал всем построится. Хотел назначить старшего по камере, - побагровел Абраменко, - а там один зек с верхней шконки у окна. Из блатных наверное  рычит:
-Иди на х… майор. Мы ни в Бутырке, ни на Владимирской киче, ни в Свердловском изоляторе перед ментами на цырлах не ходили! И здесь как честные каторжане перекантуемся. Лучше насчет доп. питания нам похлопочите. Неделю в «столыпине» без нормальной хавки. Только все требуете. Духоту гоните.
-Содержательное заявление,  - встал из-за стола Муравьев, - Вам майор за Ваши погоны не стыдно? Такое слушать!
-Сейчас пойдем! В стойло этих столичных блатырей поставим! - вскочил Альт, - народа хватит. Мои еще не разошлись, смена Абраменко еще вооружается! Сейчас пойдем и объясним проезжающим общими силами,  кто в этом доме хозяин!
-Идите, - кивнул Муравьев, - потом доложите.
Закончив просматривать рапорта и постановления, поступивших за прошедшие сутки Алексей вышел из кабинета по пути зашел к начальнику опер. части. 
         Грузноватый капитан Сашка Шмидт угрюмо сидел за широченным покрытым зеленым сукном столом, склонившись над листком бумаги. Как только Муравьев вошел к нему «старший кум» тот час сразу перевернул листок и поднял голову, вопросительно глядя на Лешку.      
-Здорово начальник. Что новенького «твои дятлы настучали»? - присел Муравьев у столу.
-Да так. Текучка всякая, - откинулся на спинку кресла Шмидт, - Беня  Огрызок из 415ой «хаты» своей бабе заказал к празднику «дури» подогнать ему. Горбыль психует колонулся в угаре корешам после последней встречи со следачкой, что как на зону после суда этапируют сразу соскочит.
-А что ему на суде «корячится»? - хмыкнул Муравьев.
-Да не меньше «червонца» за его последний грабеж. С учетом его четвертой ходки.
-Вот падаль! Пол жизни на зоне. Ты в деле его пометку сделай. Я спец. часть  предупрежу, что б они этого «побегушника» после суда на девятую зону определили.
-Там мужики серьезные, - хмыкнул Сашка.
-А что «ЧП» ждать. - улыбнулся Муравьев, - снайперюгу с ЭСВЭДешкой на вышку и как только этот «Олень» к запретки ближе чем на полтора метро подойдет засадить ему в коленку. С одной ногой, да на костылях много не набегается. 
-Радикально, товарищ капитан, - улыбнулся Шмидт.
-Что по убою в 435-ой прояснилось?
  Опер устало мотнул головой.
-Копайте, копайте Саша, - встал со стула Муравьев,  - камера ваша, «оперская» убиенный в ней два месяца «парился», а тут такое гадкое отравление. Капайте Александр Иванович пока прокуратура за нас серьезно не взялась. Я уж Капитоныча завтраками устал кормить.
-Жаль, если на пенсию слиняет наш прокурор.
-Хороший мужик, с понятием, - то же поднялся из-за стола Шмидт.
-Так вот и давай  не будем ему в карман срать. Над ним  там в городской Прокуратуре тоже начальников хватает, - пошел к двери Муравьев.
-Алексей Викторович. Тут «телегу» перехватили, прям для Капитоныча. По тарскому конвою. 
-Шустро «разродились», - остановился  в дверях Муравьев, - ни тебе, ни тем более мне этот геморрой не к чему. «Телегу» похорони, а этого прапора-писателя я на вышку, вечным часовым! Меньше лазать по учреждению будет, меньше знать и «стучать» в прокуратуру. Пес блудливый!   
-Это он за сержанта Сафонову мстит, - хмыкнул Шмидт.
-Как она там на хоз дворе, на  этом складе?
-Ох, и не спрашивайте Алексей Викторович,  - махнул рукой, старший опер, - теперь под электрика из хоз обслуги легла.
-С зеком связалась! Про***** ненасытная! По рукам пошла, гнать в шею, - закрыл дверь Муравьев и вернулся к столу, - так Санек срочно решай с кадровиками вопрос, вытащи мне все говно, что у тебя и на этого прапора и на эту сучку. Пусть увольняют обоих, с электриком я сам порешаю, срочно на зону в восьмерку отправлю. Пусть там провода путает и в кулак решает свои половые проблемы.   
-А лейтенанта Сафонова, как оставим? - поднял глаза на Муравьева Шмидт.
-Ну, что Саша нам с этим лейтенантом делать раз ему такая жена ****овитая досталась.
-Да уж, - рухнул в кресло Шмидт, - он уж с полгода, как с ней в разводе.
-А живут вместе, в одной квартире, -  хмыкнул Муравьев.
-Так ребятни троя у них, .-  засопел Шмидт.
-Правильно Саша. За все надо платить! Пусть лейтенант сам в своей семье разбирается. А я смену без начальника, пока оставить не могу, - опять вернулся к двери Муравьев, - ну кум, вот вечно так зайдешь к тебе, а ты с утра в такое дерьмо мордой сунешь! Хоть беги.
-Алексей Викторович Вы с Ларисой - то со своей тоже по аккуратнее, - опять засопел Шмидт.
-Что, опять она с Жанной сцепилась? - оглянулся в дверях Муравьев.
-Да нет. У нее тоже новый ухажер появился. Подполковник, начальник отдела УВД. Информация из «Динамовской» сауны. Парились они там вместе, ну и что там было не знаю.
-Саша. Это уже информация не служебная.  Не представляет оперативный интерес. Она женщина молодая, самостоятельная, свободная. Сама знает что делает. Не грузи мне мозг опер. Нам с тобой и по нашему гадюшнику работы хватает.
-Да нет, Алексей Викторович я для общей картины обозначаю, - прохрипел Шмидт.
  Лешка закрыл дверь и быстро стал спускаться по лестнице.    
Пересек пустынный двор и стал спускаться в подвал, в транзитное отделение. Еще на лестнице он услышал глухие удары, словно выбивают пыль из ковров, матрасов, мягкой мебели.
    Лешка с усилием открыл тяжелую стальную дверь в подвал и увидел вереницу осужденных, сидящих на корточках лицами к стене, вдоль стены подвала с поднятыми к стриженным затылкам руками. По проходу деловито расхаживали, вспотевшие с закатанными рукавами форменных рубашек инспектора обеих смен. Лешка заметил, как в конце коридора из распахнутой двери камеры, звонко цокая когтями по плиткам пола вышла черная, словно пантера овчарка Астра, неся в зубах чей-то «сидор». На средине коридора она разжала пасть, опустив мешок и опять, грозно рыча отправились в открытую дверь камеры, откуда раздался мат и глухие удары. Муравьев, молча, прошел в комнату со сводчатым потолком, что была в центре подвала. При ярком свете лампочки посредине комнаты на табуретке сидел гражданин с перебинтованной головой и темным пятном йода во всю щеку. Жанна в белом халатике брякая какими-то баночками, что-то искала в стеклянном шкафу у стены. На стуле у двери, вытянув ноги, устало сидел Альт то и дело сгибая в руках резиновую палку.      
-Гражданин начальник! - взвыл, увидев вошедшего Муравьева зек, - что за беспредел?! Из - за какого – то щегла болтливого нас серьезных, авторитетных каторжан всех подряд дубиналами отмудохали! Как какую - то «пехоту» опустили!
-Не ори, - скривился Муравьев., - нам на ваши сословные деления плевать! Раз такие бывалые объяснили бы сразу молодым, как положено общаться с представителями администрации.
-Не  меня вы послали, - прошипел злобно Альт, - все кодло б под шконки загнал и Астру спустил бы с вас шкуру драть!
-Гражданин начальник, - повернулся зек к Муравьеву, жалобно глядя ему в глаза, - палкой то, хушь и резиновой бить по голове вроде как не положено? Запрещено!   
-Тесно в камере. Куда попали, - хмыкнул Альт.
-Что вы собираете, гражданин - повернулась к Лешке, устало улыбаясь Жанна, - голову мыть надо чаще. Фурункул у вас на голове вскрылся. Вот я йодом помазала, да забинтовала, что б грязь не попала.
-Во, дела! - изумленно вылупил глаза гражданин, - доктор у вас и то врет. Что за кича. Точно говорят, как за Урал переедешь начальники зверье. Душняк сплошной.
-Ну, ты! Честный каторжанин! - нахмурился Муравьев, - передай там всему вашему кодло, что вы прибыли в Краснознаменный омский следственный изолятор. И дышать, и даже пердеть вы все будите здесь строго по ИТК РФ, и по внутреннему распорядку Учреждения.   
  Жанна подошла к Муравьеву мягко улыбаясь, прошептала:
-На верху, в кабинете свои сигареты оставила.
-Ты же знаешь, - смутился Лешка, - я не курю, еще когда бросил. Так и не научился сколько не пробовал. Не хочу быть рабом привычки.
  Жанна устало улыбнулась и пошла к двери.
  Альт вскочил со стула и протянул ей пачку сигарет.
-«Прима»,  - мотнула головой Жанна, - слишком крепкие для меня.
-«Стюардессы», «Бонд», «НВ» не ма, - пожал плечами Альт, - а Вы можете уже идти, мы уже со всеми разобрались, сейчас всех опять по камерам закроем  и  порядок. Абраменко с операми, уже наверное всех опросил, постановления составил. Сейчас сменяться пойдем.
     Потом свирепо глянул на притихшего гражданина прорычал:
-Пошли страдалиц плешивый. Слыхал, что доктор велела? Береги  свою репу. И не только от внешней грязи, но и от всяких мыслишек грязных, гнилых.   
 Как только они вышли из комнаты, Жанна вплотную подошла к Лешке и уткнувшись ему в щеку прошептала:
-Дурдом какой – то, только из отпуска, а как будто и не уходила.
-Пойди к себе, отдохни маленько, - обнял ее за плечи Лешка.
-На казенной кушетке, в кабинете пропахшем лизолом, - прошептала Жанна, - впереди два выходных. Может хоть съездим  в Чернолучье, по бору побродим в коттедже у камина поваляемся, ну хоть просто отдышимся. Ты вон и день, и ночь отсюда не вылезаешь.
-Почему. - усмехнулся Лешка, - иногда к матери переодеться, пельменей со сметаной поесть заскакиваю. Нет Жанночка  ни чего не получится в эти выходные. У меня вряд ли даже один выходной в ближайшее время выгорит. Валиев стройку затевает, хлопот полон рот. И сколько ж из этого этапа к тебе с травмами обратились?
Она устало улыбнулась:
-Шесть человек.
-Из пятидесяти трех. Почти десять процентов, - хмыкнул Муравьев, - рассвирепели Альт с Абраменко. 
       Они вышли из подвала и каждый, не оборачиваясь отправился к себе.      
               


                Глава 4.
      
     Алексей зашел в свой кабинет, где его уже поджидал, сидя у Ларисиного стола и о чем - то весело болтая с ней сержант Миша, Лешкин водитель.
-Все Михаил, вон « Волга» Валиева во двор въехала он из прокуратуры вернулся, я поехал домой, а то я после суток так действительно до дома не доберусь. Даже рубашку сменить не смогу.
   В коридоре он встретил дежурных майора Абраменко и старшего лейтенанта Альта, которые  оба взволнованные выскочили из кабинета начальника.
Лешка зашел в кабинет Валиева.
-Ты еще не уехал? - прохрипел Валиев, стоя у окна нервно теребя штору, - ты знаешь, чего меня в прокуратуру тягали? Эти кривдозащитники! Мать их! Очередную телегу сочинили о невыносимых условиях содержания в СИзо. Переполненности камер особенно по отделению несовершеннолетних. Из УИН этот полковник начальник ОКС доложил, что необходимые средства есть, проектная документация готова! Короче, мы теперь крайние. Срочно бригаду строителей надо набирать, площадку готовить, технику искать! У этого полкана, как я понял хрен чего получишь! Да и нет у него ничего!
-Ковшов уже занимается бригадой. По технике тоже мысли есть, - кивнул Лешка,  - условия невыносимые. А то мы сами не знаем. Вместо полутора тысяч, четыре «парится», в камерах не протолкнешься. 96-ю так Индией и зовут. Потому, что не пройти по камере, как в том индийском кино. Бездомные по тротуарам вповалку, так и там граждане не только на нарах, но и сплошняком на полу. На «дальняк»  очередь, как к мавзолею. На прогулку, хоть на площадь перед прокуратурой выводи, двориков не хватает.
-Что там за побоище эти дежурные закатили? – посмотрел строго Валиев на Лешку.
-Да этап ночной. Пальцы веером. Быковать начали. Мы мол, москвичи! И хавка - то у нас не та, и  требуем - то мы с них лишнее. Абраменко даже обматерили на обходе. Вот дежурные двумя сменами граждан проезжающих и уработали. В стойло поставили. Объяснили, как себя надо вести в учреждениях Западной Сибири. Я считаю, что все правильно. Жанна сказала, что только пять человек к ней за мед.  помощью обратились. В основном шишки ссадины. Ни чего серьезного. Я проверял.
-Ладно, езжай отдыхай, - проворчал Валиев, - вон твой УАЗик уж в воротах пыхтит, Мишке не терпится  шефа домой сбагрить. Чую я эти выродки жалобу на нас сочинят в прокуратуру по сегодняшнему побоищу. Иди.  Завтра все бросай и занимайся бригадой.
    Лешка выскочил из машины перед подъездом, ставшей теперь «родной» ему девятиэтажки  и на скрипучим лифте поднялся на шестой этаж подошел к дверям родительской квартиры. 
     Ну иди, иди уж блудный сын. Раз свою «двушку»  бывшей жене оставил. Мимолетный каприз,  сразу после школы. Как бы подтолкнул он себя. После смерти отца мать даже обрадовалась его переезду к ней.
-Живи сынок, чего вечно с ней лается ревнивая какая. Шагу не ступи. А мне веселей с тобой будет. А то вот, Виктора не стало хожу по комнатам одна, хоть вой. Особенно по вечерам. По телевизору все одно и тоже. Все взрывают. Все воруют. Лишь бы воевать не начали. Сколько ж можно. Один без умолку болтает что попало, заумь всякую несет, другой «квасит» без продыху. Лидеры, маму их! Совсем Страну загубили. Чем – то все это кончиться? Не дай бог дожить.
     Лешка не прерывал материных рассуждений, молча уходил к себе в комнату спать, слыша как она на кухне долго звякает посудой, хлопает дверкой холодильника.
Сегодня он вошел в необычайно тихую квартиру, мать с покрасневшими глазами сидела за накрытым посредине гостиной столом, в центре которого стояла бутылка водки с наклейки, которой грозно взирал адмирал Колчак.
-Заждалась тебя сынок, сегодня ж год  как отец умер. Посидим помянем его душу грешную энкавэдэшную. Долгонько наш папка воевал, почти восемь лет. А ты все говоришь, чего он у нас на шестом десятке такой седой был. С начало с фрицами воевал в танке горел, чуть живого вытащили, потом с этими упырями в Карпатах, Польше, Литве почти до пятидесятого года, потом здесь вот, в Сибири служил. Работал.      
Наливай давай, а то уж простыло все.
   Лешка взял со стола бутылку с любопытством, разглядывая этикетку.
-Мам, так отец же в сентябре умер.
-Ага, до шестидесяти не дожил. А ты наливай. Есть сынок повод.. Обокрали нас сынок.
-Кто? Когда? - вскочил Лешка.
-Правительство родимое, -  хмыкнула мать, - пошла я в сберкассу хотела узнать. Что там накапало, набежало? Ты ж все смеялся. Ну, давай мать купим тебе «Волгу», чтоб на старом «Москвиче» до дачи не трястись. Отец все мечтал, собирал деньги. Вот и дособирались. Думала умру похороните хоть по человечески. А мне в сберкассе говорят, что толи все вклады «заморожены», толи государство обнищало и у нас «одолжило» до лучших времен. Нас не спрашивая. А сколько мне жить - то осталось? Может я  до этих лучших времен и не доживу.      
Вот получила проценты и на все это едва хватило, - мать обвела рукой стол.  Устало опустилась на стул,  - наливай сынок, чего этого упыря разглядывать. Вон в центре города вся площадь могилами убиенных, да замученных по его приказу утыкана. А теперь вот «герой» и место его портретам на водочных бутылках, совсем все верх дном перевернулось. Ну мало ль когда он Северные земли открывал, да на Балтике мины ставил, с немцами воевал. Здесь - то всю Сибирь кровью залил. А в нашем Омске и сказать страшно. Марафету со своими сучками обнюхался и столько народу положили только за одну декабрьскую ночь. До сих пор сосчитать не могут толи тысячу, толи две. Да из тифозного Омска и сбежал с золотишком, которое по дороге где-то и просрал.
-В нашей тюряге, - поморщился, проглотив водку Лешка, - перед самым уходом Колчака казачки по его приказу почти две сотни арестантов, всех подряд штыками, да шашками закололи.
 Ладно мам, не расстраивайся. Куплю я к весне  «Жигуленка» нового, буду тебя с комфортом на дачу возить.  И дай Бог тебе здоровья, живи долго. А если, что похороним достойно. Не хуже, чем отца.   
- Ну, спасибо сынок, - кивнула мать, - успокоил,  как  там у тебя на службе - то сынок? Ты все молчишь. А я то вижу, что тревожишься, психуешь. Не расстраивайся так родной.  Время - то какое, ты телевизор не смотришь, не когда, а там, что ни Министр, что ни депутат - ворюги клеймо ставить негде. Прокурор и тот с ****ями, проститутками попался. И все на себе рубахи рвут - « Да мы! Кто не сидел! Не страдал от власти коммуняк! Тот не достоин!» Не достоин, чего? Достойной, человеческой жизни? Я то ведь от всего далека была, в войну в Купавне на фабрике день и ночь работала, после войны здесь в Омске на заводе и что? Ордена, да медальки вот и все мое богатство теперь. Да  вы у меня, что отец, что ты, оба энкавэдэшники,  беревские выкормыши. Как эти сучки московские, яко бы правозащитницы с экрана день и ночь толдычут, аж воют.
-Кончай мать демократическую пропаганду.  Все беревские выкормыши, как жили в Москве, так и не съезжали от тель. Так и продолжают хрумкать все с кремлевского стола. Побрякивают медальками, да орденами и орут громче всех о необходимости перемен. Перемен опять же в их пользу.
-У твоего отца орденов тоже много было, - хмыкнула мать.
-Отец в спец. подразделение НКВД с апреля сорок четвертого, почти до пятидесятого воевал.   А не по кабинетам своих сослуживцев сдавал, да по подвалам  их мудохал, как сейчас говорят инакомыслящих.
-Земля ему пухом, - подняла стопку мать, - вот и ты у меня такой же горячий, да психованный. Береги нервы сынок, а то так долго не прослужишь. Генералом не станешь.
-Ну, ты мама хватила, - улыбнулся Лешка, - помнишь, как отец – то все говорил, - « В наше время, да без войны. Генералом стать? Это ж какой сукой надо быть»?!
-Ты кушай, кушай сынок я вот еще тортик твой любимый, который «Прага» купила попьешь чайку, под душем ополоснешься и в постельку я тебе свежую застелила. Отдыхай родной. И что ж тебе  с бабами - то так не везет. Мечешься, мечешься, а все не пристанешь ни к какой. Как тот волк - Бирюк один все бродишь. Завтра  - то опять на службу? Ой, забыла совсем, тебе какая - то Ольга звонила. По межгороду, видно серьезная женщина из Барнаула вроде. Я хотела ее телефон записать, а она сказала, что у тебя он есть. Еще велела привет передать тебе от какого-то Жоржа. Не поняла только, где он. Вроде в госпитале. Знакомые твои что ли?    
-В Киеве на курсах учились вместе, - кивнул Лешка, - она тоже капитан была. А Жорж Николаевич – то здесь при чем?  Он ведь в Комсомольске на Амуре. Подполковник. Странно. Завтра позвоню ей. Все расспрошу.
-Иди, иди, отдыхай сынок. А то опять, твоя бывшая позвонит. Денег просить будет. Набаловал ты ее. Только и ездит по курортам, да санаториям. Чего лечит? Дурь свою?   
-Не будет, - зевнул Лешка, - она нынче замужем.  За крутым делошом. Мясо по области, легковухи в городе окучивают. Сеть ломбардов. На речном вокзале торговые места, мягкой игрушкой  китайской торгует. Мне тут один гражданин рассказал о нем, там в изоляторе. Совсем и не зная, что к чему. Занятная история. Вроде как делаш-то ее, вроде  пятерик и  вроде «за поджог Иртыша» отмотал. По нынешним временам не за что выходит.               
-Так она, что с судимым связалась? - присев, удивилась мать, - она ж сама юрист. Свердловский институт окончила. В судьи собиралась. Вот уж верно говорят блондинки бабы дурные.
-Причем здесь блондинки, - зевнул Лешка, -  и хмыкнув, встал из-за стола. Ей  там в институте кто лекции - то читал, твой «любимый» демократ-реформатор Бурбулис. Когда денег много  то они не пахнут, они благоухают! Обогащайся кто, как может. Ладно, мам я пошел в ванну.   
   Весь следующий день Муравьев просидел с начальником отряда хоз. обслуги  и начальником спец. части подбирая дела, беседуя с осужденными, комплектуя бригаду строителей.
  Поздним вечером в кабинет вошел Валиев, и присев на диванчик у обшарпанной стены спросил:
-Что наработали, капитаны?
-Бригада каменщиков, сварщиков, электрики, сантехники, - устало потянулся Лешка.
-Больше полусотни душ, - поднялся из - за стола начальник отряда  Юрка Ковшов.
-Да еще этих, Тарских двенадцать человек,  - кивнул начальник спец. части.
-Нам сейчас подсобники нужны будут, - вздохнул Валиев, - где будем железобетон брать? Плиты, балки, сваи, марши лестничные, кольца бетонные. До хрена чего еще будет надо.
-В Чкаловский поселок поеду на бетонный завод. Попрошу, - откинулся на спинку стула Лешка. 
-Есть, кто там?  - посмотрел на него Валиев.
-Нет. Ну, так я ж не себе на строительство виллы просить буду, - нахмурился Лешка.
-Что мы им пообещать можем, - потер лоб Валиев,  - чем заинтересовать?
-Улучшиными условиями содержания и усиленным питанием. В будущем, - хмыкнул Муравьев.
-Ты Леша смотри там с ними так не пошути, - заерзал на диване Валиев.
-А, что от сумы и от  …, в общем тюрьму. Все понимать, уважать должны, - сжал кулак Лешка.
-В общем, тебе виднее, сориентируешься по обстановке, - кивнул Валиев, - возьми с собой Рогова, у него есть кой какие возможности. Может кое - что материальное пообещать. И почему в Чкаловский?  Может в городок Нефтяников там тоже бетонных заводов много. Главное решить вопрос в принципе. А все остальное пусть этот хмырь из ОКС УИН крутит. Не хрена ему, как пассажиру наблюдать, «руководить» строительством.
-Да в Чкаловском на ТЭЦ у меня кореш главным инженером пашет. Может что подскажет, чем подсобит. Да и вони там не столько, как в Нефтяниках, - вздохнул Муравьев.
     Казалось столь сложный вопрос Муравьев решил легко, отловив в формовочном цехе сухощавого очкарика в оранжевой каске и заляпанной раствором брезентовой куртке, из-под которой была видна клетчатая рубашка с черным, заляпанным краской галстуком на резинке Лешка установил, что перед ним директор данного бетонного завода, а постоянно сплевывающий подле него толстяк с лиловым носом  главный инженер этого предприятия.
За короткое время Лешка выяснил, что завод задыхается из-за дефицита раб. силы, проваливает план по всем позициям. И очкарик, вцепившись в Лешкин рукав  «потребовал»  со слезой в голосе, что б полсотни Лешкиных «спецов» ежедневно ишачили на заводе, выполняя государственный план. И между делом, сверх плана из сэкономленного сырья изготовили все необходимые, на «его, Лешкину стройку века» необходимые детали.
-То есть они УИН ничего стоить не будут, - сразу смекнул Рогов.
-Ну, почему. - смутился очкарик, - но гораздо дешевле нежили… , - директор, заикаясь стал путано объяснять, - Я вообще - то не производственник, я экономист.
-Ага, после сельхоз института и совсем не давно, - хмыкнул сизоносый толстяк.
-Какая разница, - вспылил очкарик, - мы ведь не сможем платить вашим людям, как квалифицированным рабочим вот и получится дешевле.
-Вот только инструктаж по технике безопасности, надо что б они все прошли, - пророкотал главный инженер.
   Лешка, оглядевшись строго сказал:
-Все. Уважаемые каждый день в ночную смену, под нашим конвоем будут прибывать двадцать пять человек. Их охрану, изоляцию будут обеспечивать наши сотрудники. Всю документацию по необходимым нам строительным деталям завтра привезут вам из ОКС УИН. Ваше дело организовать работу наших людей по всем необходимым вам позициям. Да и питание рабочих и конвоя обеспечте. Что б нам свою машину ночью с термосами через весь город не гонять.
-Приемлемо, - кивнул директор, - все равно у нас столовая для ночной смены работает. Пусть только ваша охрана подаст списки и получит пищу для вашей бригады и потом выдаст им обед.
    По приезду  в изолятор Лешке сразу же сообщил дежурный, что его немедленно ждут в прокуратуре и УВД. 
-Час от часу не легче, - рухнул на стул Муравьев  судорожно соображая, где ж он «залетел»?
    Лешка зашел к себе взял со стола, как он посчитал необходимые бумаги сложил их в паку,  стряхнув щеткой, пыль с сапог и отправился в прокуратуру. Их прокурор по надзору Кирилл Капитонович Селезнев седой сухощавый, сгорбленный годами работы в прокуратуре дядька кашлянул, водрузив на побитый оспой нос очки с толстыми стеклами и глядя на Лешку, сурово прохрипел:
-Давно ты к нам не заезжал. У несовершеннолетних, как обстановка? Взрослые в их камерах все с санкциями? Как там в общем по изолятору дела? Много  нарушений? Валиев доложил, что ты поехал на бетонный  по людям вопрос решать. Список мне на стол. И смотрите там со Шмидтом внимательно, кого за забор выводить собираетесь.
-Утречком предоставлю, - кивнул Муравьев, - нам и самим побеги, да ЧП не нужны. А у «детишек» все в пределах допустимого. Санкции на всех взрослых есть. Вот еще Вам три постановления и дела их я привез посмотрите. Если не возражаете будем переводить. Все троя привлекаются по не тяжким статьям, точно  на общий режим пойдут после суда.
-Как там, этот главный режиссер? С несовершеннолетними ладит? - насупился прокурор.
-Не так, чтобы очень, - хмыкнул Лешка, - одно дело в ТЮЗе, со сцены «Они и Мы» представлять. Другое так вот нос к носу день и ночь с трудными «детками» дело иметь. Сидит, пишет что-то.
-Какие письмена?  - вскинул голову прокурор, - ты, что не знаешь кроме копии приговора суда, да личного конспекта речи на суде в камере больше ни каких бумажек у подследственного записей не должно быть! Достоевский! Мать его! А вообще то «дело» его скорее всего развалиться. Слабенькая доказательная,  да и обвинительная база. Не театр, гадюшник. Друг на друга анонимки пишут, «перетрахались» все друг с другом. Хрен поймешь где мужики, где бабы.
-Я изыму, все его записи, - кивнул Муравьев,- а что пишут друг на друга, так как учили. Как там у Компанелло в «Городе солнца» для людей будущего на всех столбах ящички для доносов развешаны. Стучи не хочу.   
-И гляди, капитан у меня вот и на тебя тоже «сигнал» поступил. От гражданки Швецовой, - Прокурор вынул из-под папок зажульканный тетрадный листок с лиловым штемпелем в углу.
        «В пятницу 11-го числа сего месяца капитан Муравьев при проверке карцера, где я содержусь не законно, за сфабрикованное нарушение! Не за что! Капитан в грубой форме взял меня за волосы и угрожал, что если я не прекращу кричать по ночам в окно, устанавливать в ночное время  связь с другими камерами он разотрет мое лицо, мой макияж, по бетонной «шубе», по стенке карцера».
  Лешка опустил голову:
-Простите Кирилл Капитонович, не сдержался. Достала уж эта тварь, всех нас со своей любовью через парашу. Мало того, что все свои трусы по другим камера «вздыхателям» раздарила. На суд не в чем идти. За свои круглосуточные крики типа - «Зяма, хата 7,8! Я тебя люблю»! Уже пятый раз в карцер водворяем. А ей все неймется. Я утром , как прихожу мне на стол пачку жалоб от жителей соседних домов. То собаки сторожевые лают, то машины с конвоями по ночам гудят. Спать не дают. То вот такие, как Швецова всю ноченьку вопят. А их таких четыре тысячи голов. Каждая по разу крикнет сам убежишь куда глаза глядят.
  Кирилл Капитонович  чуть заметно улыбнулся и посмотрел на Муравьева вздохнул:
-Служба у нас Леша такая, а ты терпи не срывайся. Бери пример  хоть вот с Валиева.
-Ага, - кивнул Лешка, - так он на своих орет. «Разряжается».  Доведет личный состав до «кондрашки»,  а у самого сердце «на холостых оборотах», а со  спец. контингентом конечно сама выдержанность.
-А ты все равно, больше не срывайся, - кивнул прокурор, - и дело здесь не в том Леша, не в этой гражданке Швецовой . Посмотри ка, - покрутил прокурор листок, - наша канцелярия с дуру, по недосмотру зарегистрировала эту писульку. А отметки вашей спец. части нет. Мимо тебя прошло послание  гражданин начальник. Непорядок. Поройся там у себя, поищи «почтальона». Дорого ль берет за услуги? Сердобольный!  Постановления и дела я посмотрю, завизирую. Завтра списки привезешь и заберешь все. И смотри Алексей по аккуратней. В целом - то у нас по тебе замечаний нет. Но, на то и щука в озере, что б карась не дремал.
    В УВД Лешка сразу прошел в кабинет начальника УУР полковника Гребня.
-А, тюрьма. Проходи, проходи дорогой. Приготовил там камеру, по сушей, да по светлей для нас? - забасил добродушно полковник, быстро закрывая папки на обширном, заваленным бумагами столе.
-Чай, кофе, какао? - хмыкнул он, вставая из-за стола, - присядь, как капитан. Дело есть. Вы, что на шестой бетонный своих зеков работать выводить собираетесь?
-Лихо, - откинулся на спинку стула Лешка, удивленно улыбаясь, - я еще ни чего не знаю, а  Вы уж в курсе дел.
-Работа такая капитан, - хмыкнул полковник, - в общем, что б не задерживать тебя. Вот этот человечек должен быть в  бригаде, очень поможешь капитан.
-Извините товарищ полковник. - напрягся Муравьев, - но вот так в темную я играть не привык. Извините. Мне этого человечка, за колючку выводить. Тоже хоть, что-то объяснить людям надо. Вот прокурор по надзору, только что список  бригады требовал.
-Лады, - хмыкнул полковник, - зайди в 311-й, к майору Вербицкому он тебе все объяснит. Это работа по его группе.
       В длинном слабо освещенном кабинете с единственным окном во двор Лешка застал двух парней, почти его ровесников, сидящих друг за дружкой вдоль стены, за
обшарпанными канцелярскими столами.      
-Мне майор Вербицкий нужен, - посмотрел на парней Лешка.
-Вышел. Сейчас подойдет, - сказал один из парней с любопытством оглядывая Лешку.
      Майор Вербицкий, мужчина лет  сорока, лысеющий розовощекий колобком «вкатился» в кабинет. Сжимая перед собой, в вытянутых руках стопу папок, опустив их на стол у окна он, вытерев ладошкой лоб сказал:
-У этих «пинкертонов» долбанных на «Саву» тоже не хрена нет! Придется смотреть архив.
-Витя, к тебе, - кивнул на Муравьева один из парней.
-Меня полковник Гребень к вам послал, встал со стула Лешка, я заместитель начальника следственного изолятора ИЗ 53\1 Муравьев Алексей Викторович.
-А, капитан, - улыбнулся майор Витя, - ты уж извини понимаем не твое в общем - то дело, но понимаешь, ваш старший опер Саша Шмидт сейчас со своими парнями очень важное, громкое дело раскручивает.
-С другого конца, - хмыкнул один из парней.
-Не важно откуда с Крымского берега или из омской тюрьмы, важно прищучить этого организатора и вдохновителя. Сделают ребята свое в СИзо раскроем серию. Орденов конечно как всегда на всех не хватит, - опустился на вытертый диван майор, - но тут разом капитан, еще одна ниточка нарисовалась. И ты со своим бетонным, своей бригадой строителей ближе всех к ней. «Потянем» и выйдем еще на одно раскрытие старой, старой серии. Предотвратим новую. Наверняка этот Сава только затаился, планирует новый «скачок». А выйти на него можем только через того кто его знает, кто раньше вроде как стороной, но проходил по одному с ним делу. Так, как капитан договорились?
-И что я должен сделать, - криво улыбнулся Лешка.
-Да ерунду, - сжал кулак майор, - вот этого гражданина, - вынул он из стола папку и подал Лешке, - вытащить из камеры и сделать все, так тихо не навязчиво, что б его, ну хоть подсобником, разнорабочим зачислили в бригаду и он выехал на завод  установил контакт с  Савой, ну хотя бы опознал его, установил точно он, иль не он. Да, вот еще срочно в состав конвоя ну хоть сержантом включите вот его, - Ткнул он в белобрысого парня, - скажешь, что он прапор из вашей бригады внутренних войск, ну которая 7484, мол увольняется, а ты уговорил его у вас в изоляторе поработать, мол надо ж на гражданке с чего  - то начинать. В общем подумай. Вот для ваших кадровиков и все необходимые документы, - подал  папочку с бумагами майор Лешке.
   Лешка полистал бумаги и хмыкнул:         
-Хороша ерунда.
-А как же, капитан все по взрослому. Думаешь в твоей конторе крысы нет, которая по простоте душевной, или за жирный кусок Саве не «стукнет», что по его душу охота организована.
-У него только с последнего ограбления сберкассы  три «лимона на кармане», - прохрипел белобрысый, - да еще «дури» с Казахстана немерено.
 -Ладно Евгений завтра, что б к девяти ноль, ноль ты был в СИзо у товарища капитана, -  проворчал майор, - удачи нам.
      На выходе из УВД  дежурный старшина, козырнув Лешке, улыбаясь сказал:
-Товарищ капитан  Вас просили зайти в кадры, в 323й кабинет.
   Лешка тихо выругался и опять пошел вверх по широкой покрытой красной ковровой дорожкой лестнице.
  Майор Юрка Лазовой сидел за столом, вертя в руках шариковую ручку и пуская клубы дыма изо рта, где в зубах вечно была зажата беломорина. Две девчонки лейтенанты сидели поодаль, склонившись над бумагами за своими столами. То и дело, вскидывая головы, осуждающе глядя на Юрку.
-А Леха! Привет!  А мне сказали, что ты у нас где -то бродишь. Ну думаю не зайдет. Так я в низу постового предупредил.
-Что опять стряслось? -  устало спросил Муравьев.
-Да вот подписал я, протолкнул через генерала. Но имей ввиду за счет двух сержантских должностей из твоей же роты охраны. Не вижу радости, ты ж сам просил, правда уж давно это было, - скривился кадровик.   
-Юра, огромные благодарности она сама тебе выскажет, - хмыкнул Лешка, прочитав выписку из приказа, - а вообще спасибо, что не забыл, не заволокител.
-Слушай, - встал из-за стола Юрка, - пошли ка выйдем.
   Одна из лейтенантш тут же вскочила и побежала открывать окно. Юрка задержался в дверях и прорычал:
-А кому не нравиться можете в кабинет к подполковнику Моревой идти работать.
-Да она сама своей «Примой» смолит, не продохнешь, - запищала девушка.
-Ага и болтать по телефону часами не даст, - улыбнулся Юрка.  Закрыл дверь.
- Слушай, - пригнулся он к Лешке, в пустом коридоре, - я тут недавно на «Динамо» заходил. Соревнования там какие - то были. Ну и девица она у тебя и все при ней, и какая ловкая, как пружинка. Ты - то как? Как она?
-А что я? - вскинул брови Муравьев, - я на службе да еще с подчиненными. Ни, ни. Я с ней каждый день нос в нос. Как же я потом с нее, что спрошу. Нет, Юрий Петрович исключено.
-Да ладно, - скривился Юрка, - Жанна укатала, иль эта  бестия из библиотеки! Знаем мы твои принципы. Ну, так я ее в баньку приглашу. По случаю присвоения.         
-Флаг в руки. Смотри не угори с ней в баньке. Бывай Юра.  Лешка сунул приказ в папку и пошел по коридору.
    По пути в изолятор Лешка заскочил на Центральный рынок и купил букет роз. Войдя в кабинет, он сразу прошел к столу Ларисы и положил прямо на машинку цветы, и выписку из приказа.
-Поздравляю Лариса Викторовна Вас с должностью инспектора отдела кадров и присвоением Вам звания лейтенанта внутренней службы. Погоны наверное генерал, как всегда в четверг вручать будет. Лазовой в баньку пригласить тебя хочет.
-Обмылок убогий, - скривилась Лариса, - Алексей Викторович спасибо Вам, - она чмокнула Лешку в щеку, - надо отцу позвонить, сбылась мечта идиотов. Поужинаем сегодня у меня? Обмоем погоны.
-Иди порадуй старлея Егорову, вот и у нее теперь подчиненная есть. Пусть теперь не стонет, что она одна  всю кадровую работу по изолятору тащит.
-А ты теперь кого к себе возьмешь? Людочку из библиотеки? - опустила глаза Лариса.
-Должен же кто-то мне документы печатать, канцелярию вести, - проворчал Муравьев, - мне и так дел по горло без этих бумажек.
-Так я вечером после работы тебя жду. Откажись только, смертельно обижусь, - надула губки Лариса.
-Ты уезжай одна я потом приду, тут идти - то два шага, - кивнул Лешка.
   Он  оправился к Шмидту, который как всегда работал с одним из своих «барабанов»  в соседней с кабинетом «выгородке». На стук двери своего кабинета  Сашка высунулся из-за узенькой дверки отгороженного от его кабинета закутка и с улыбкой бросил Алексею:
-Я сейчас. Почти закончил. Присядь пока там чай еще не остыл в чайнике. Бараночки, сахар в шкафу. Угощайся не стесняйся. Сейчас конвой гражданина уведет. У меня до тебя пара вопросов.
         Через пять минут Шмидт довольно, потирая руки вышел в кабинет.
-Ну, вот видишь Алексей Викторович, как все дело - то заворачивается. У тебя по прапорщику Гене Назадзе случайно ни какой информации нет? Ни чего не замечал за ним?
-Да нет, - пожал плечами Лешка, - списали прапора из вэвэшной  бригады к нам. Он вроде  по началу все переживал. Вспоминал, как на складе сидел. Спокойная полуштатская не пыльная служба, да еще и в войсках. Деньги не те, что у нас. Баб по складам полно. Этот горный орел там как со своим гаремом отдыхал. У тебя, что за «ведро»? «Копейка» битая? А господин прапорщик на «Восьмерке» рассекает. В «Маяке» свой столик имеет. Я как - то попробовал его «за жопу» взять. Так он знаешь, что мне поет? Это вы, мол русские все такие друг друга из зависти жрете, давите, топите. Принципиальные законники. А у нас принято помогать друг другу. У меня у отца в Аджарии виноградник большой, один дядя заведующий базы, у другого овец полторы тысячи. Мои старшие сестры замужем за очень серьезными мужчинами в Москве живут.
-Это надо ж, - хлопнул себя по колену Шмидт, - такие родственники почти княжеский род, а Геник в прапорах по Сибири мотается, сопли здесь морозит.
  Так вот Алексей Викторович. Эта сука на складе бригады «списанным», «сактированным» оружием торговала, тэтэшниками бандосов снабжал. Командир бригады лишней вони не хотел, так сказать «сор из избы выносить», чуял что генерала вот, вот огребет. Ну и замяли эту «недостачку» в два десятка стволов. Пацанов воришек каких - то придумали, четырех бабок-сторожих уволили. Прокуратуре «по ушам проехали» актом своей экспертизы.  Что, мол за «оружие»? Так старье, ржавый металлолом - ТТ 1940 года выпуска, Наганы 1897года! Старье! К стрельбе не пригодное! Поржавело все пока по складам в ящиках «валялось». Ну и Гену нашего, а с ним и еще двух прапоров с миром на гражданку выперли и все тихо. Назадзе теперь у нас осел. Командир бригады в Москве, в Министерстве три месяца назад генералом стал. А мы вот теперь разгребай говно за этими суками. 
-Больно длинно рассказываешь Саня, - отхлебнул из своей чашки Муравьев.
-А короче, вот так получается, - поставил на стол свою чашку Шмидт, - помнишь месяц назад в Марьяновке кассу племзавода взяли.
-Ну, что – то около половины «лимона» хапнули, - кивнул Лешка, - весь город гудел. ТэВэшники неделю слюной брызгали. Но Саша, где Марьяновка и где эти ВэВэшные склады? Триста  км.  как минимум. Хотя все может быть, оружие хоть из-под Читы могут припереть. Оружие дело такой, сколько стволов по Стране гуляет! Уследи!
-Троих мужиков и двух бабенок из этих ТТ положили, что год назад может и раньше со складов «увели». Тут один «перец» хлестался  в нашей «глагольной» 415 ой камере, что он вроде знает конкретных уркаганов, которые и при стволах и при «бабках». И паханом, мол у них бывший вояка из инструкторов Марьяновского аэроклуба. Толи летун, толи парашютист.   
-Или налетчик -  вертолетчик, - хмыкнул Лешка.
-А это уж пусть теперь УУР УВД копает, - насупился Шмидт, - но у нашего Назадзе баба  была из Марьяновки, девке 22 годика он даже вроде на ней жениться собирался.
-Не захотела из области, из славного рабочего поселка в утопающий, в разврате и воровстве областной центр ехать? - скривился Муравьев.
-Померла три месяца назад. «Тормозухи» в самый разгар веселья хватила.  И привет. 
-Это надо ж до чего девушки пали. Пьют все, что не поподя, - кивнул Муравьев.
-Ага. - хмыкнул Сашка, - и заметь  этил гликоль, что она схавала один в один от чего у нас в 435-ой Фома загнулся. Фома мой барабан был уже по третьей ходке, восьмой год мне добросовестно стучал «за жизнь в камере».   За сигаретку, да кусок сала сливал ценную информацию. Ну, плесну ему водяры бывало, не без этого. Но что б так. Он вроде и алкашом то запойным не был. Говорят, что той ночью к врачу «ломился», но наши контролеры  дурилы  отпердолили его. 
 -Сиди, мол. Потерпи до утра, а утром Фома и не встал. Так и пролежал на шконки четыре дня пока не завонял. А в камере все троя, в один голос. Мы, мол чего, что человека трясти. Ну, спит себе и спит. Он и раньше - то на прогулку иной раз в отказ.
 -Темнят суки! Хуц из камеры на зону съехал, а остальные как говна в рот набрали. Этого Хуца потом на зоне опера кололи, да видно хреново. Дурака включил и в полный отказ.   
-Ну, все -  то ты Саша по тюрьме связать в один узел норовишь, - хмыкнул Лешка.
-Да оно Викторович, как - то само все связывается, - поставил на стол свою чашку опер, - зуб даю без этой суки Назадзе не обошлось. Ты только глянь, как ему все прокатывает. До нас с больнички выперли. За что? С болящих зеков бабло собирал, девок в ИФКа покупал и эти гимнастки, мать их, на балконах соседних девятиэтажек сеансы стриптиза для бедных больных урок гнали! Драчи не хочу! Сколько он там с этой затеи бабосав поимел?
  К новому месту службы с не полным служебным соответствием, но на «нулевой» вишневой «восьмерки» прибыл!    
-Так с чего ты этот разговор завел? Есть ценная информация?
-Есть. Есть, капитан. Только малость хлипкая. Вот еще завтра проверю. И возьмем Назадзе под белы рученьки. А за ним длинный хвост потянется. Вот все само и развяжется.   
-Вот за что я тебя уважаю Шмидт, ты в отличии от моего Альта оптимист.
        Лешка поднялся со стула и вышел в коридор.
  В конце коридора под дверями его кабинета нервно переступая с ноги на ногу, стоял гражданин Безухов.
-Что-то беспокоит бригадир? - вставил ключ в замок двери Лешка.
-Так это гражданин начальник. Я так думаю на объект - то, на стройку и автокраны, и экскаватор, и бульдозер  надо. Трубы,  металлопрокат всякий. Мог бы помочь. Мне б вот только в вашем кабинете чуток на телефоне посидеть. Связи, друзей своих поднять.
    Лешка постоял в дверях,  сердито сказал:
-Идите, гражданин Безухов. Я подумаю.
-А, чего тут думать, - изумился Безухов.
-Есть о чем, - скривился Лешка, - о том, что б прокурор меня потом с вами в одну камеру не определил.      
-За что Алексей Викторович? - отошел к стене Безухов.
-Идите к себе в отряд. Спасибо за предложение  я подумаю. Посоветуюсь с руководством УИН.
   И не шляйтесь  по Учреждению так без сопровождения! Накажу и строго! Предупреждаю!             
               
                Глава 5.
      Бригада трудилась на бетонном заводе, во дворе изолятора деловито урчал бульдозер и кряхтел эксковатор. Лешка каждый день мотаясь между ОКС УИН, заводом ЖБИ и Управлением строй механизации, почти совсем забыл о своих основных обязанностях. Да случай напомнил.
       Субботним утром, когда Лешка мучительно решал вылезать ли из-под одеяла, иль еще малек полежать? Вдыхая приятный аромат жаренных оладушек, что с утра затеяла мать, в прихожей вдруг затрещал телефон:
-Товарищ капитан! Дежурный старший лейтенант Альт. На заводе ЧП Вам срочно прибыть. Распоряжение Валиева. Ваша машина, минут двадцать как ушла. Верно уж у вашего подъезда.
-Все понял! Сейчас выхожу.
     Лешка быстро умылся, оделся и по лестнице, не дожидаясь лифта бегом скатился вниз.
  Влезая на переднее сиденье УАЗика, он спросил смурного сержанта водителя,
-Что там стряслось Миша?
-Да зарезали кого-то, - просипел сержант, - вроде этого новенького, что к нам из бригады ВВ хотел переводиться.
-Кто? Когда? - Вскочил Муравьев, едва не проткнув головой  брезентовый тент машины.
-Кто ж его знает, - хмыкнул сержант, - Валиев, Шмидт уже  на заводе. Опера из Райотдел тоже, даже из УВД УУР уже там  ищут злодея.   
   Подъехав к заводоуправлению, Лешка сразу отметил  небывалое скопище легковушек. Он быстро прошел через проходную и  почти побежал к формовочному цеху. На полпути, сразу за углом длинного корпуса цеха у эстакады, у высоких грязно-серых циклонов растворного узла он увидел группу людей, среди которых  узнал Валиева, тот о чем-то энергично разговаривал с директором завода. Там же в глубине, в погрузочном шлюзе сновали люди, среди которых выделялся своей зеленой формой и форменной фуражкой с высокой тульей Сашка Шмидт.   
    Муравьев подошел к Валиеву, который протянул ему руку и с неловкой улыбкой, словно извиняясь сказал:
-Вот такие дела Алексей Викторович. Вот тебе и выходной.
    И тут же повернулся к директору завода, который поправил очки и словно неожиданно, найдя в своем кармане затертый блокнот радостно объявил:
-Да зря Вы, товарищ подполковник на нас всех собак вешаете. Вот, с завтрашнего дня начнем  вам плиты отгружать, почти в полном объеме, изыщем возможность. Приостановим другие поставки. Вы наш клиент номер один.   
     Валиев сурово оглядев его, махнул рукой и пошел проч.
В слабо освещенной арке шлюза Лешка подошел к майору Вербицкому.
-Это надо ж такое. Он же вчера был у меня. Я еще наорал на него, что вот так открыто, почти не таясь на контакт лезет. А он только все рукой машет:
-Нет, мол Совы на заводе. И этот ваш гражданин Мордвин, этот «Оглобля». Зря только старались  вытаскивали его из камеры на этот завод.
   Сашка Шмидт неожиданно тихо оказался за спиной у Лешки, проворчал:
-Н да. Товарищ майор, вроде как без боязни Женя злодея к себе подпустил лоб в лоб. Тот ему заточку прямо под сердце и засадил.
-Где он? - Прохрипел Лешка.   
-Да вон за ящиками. Эксперты все возятся снимают, осматривают, описывают.
-Лешка обошел груду ящиков и увидел его, опера УВД  Евгения Семина, белобрысого парнягу, что по легенде из прапорщиков бригады ВВ оформлялся к ним, в его службу режима и охраны. Парень в светлой клетчатой рубашке  удивленно открыв рот лежал на бетонном полу, а из груди его с левой стороны торчала деревянная круглая, замурзанная маслом ручка напильника, вокруг которого расплылось и почернело пятно крови. Струйки крови застыли, засохли и на подбородке, в углах рта Евгения.   
  На дворе у растворного узла скрипнули тормоза и остановился белый микроавтобус с красными крестами на бортах и передней фаре. Из машины вышли троя мужчин в белых, не чистых халатах и направились под арку.
-Долгонько вы, - посмотрел на них укоризненно следователь прокуратуры.
-А чего спешить. Кого спасать, - глянув на труп не весело хмыкнул, один из мужчин, - такая колымага, сами едва живые доехали. Он, поди уж часа два здесь не живой лежит. Если вы все окончили, мы сейчас его заберем в морг, да и поехали.
  Эксперт УВД, отложив в сторону свою папочку кивнул головой:
-Убит, смерть наступила не менее полутора  часов, двух часов назад. Эксперт, поправив на руке резиновую, медицинскую перчатку резко, почти легко выдернул из груди трупа Женьки - опера заточку трехгранный напильник и обернув его в бумагу положил в свою папочку.
-Антоныч, там это следы волочения у ворот в шлюз оканчиваются. Я все зафиксировал, сфотографировал, - подошел к эксперту парень в светлой ветровке, с «Зенитом» на груди.
-Ну, понятно. Ткнул его у ворот. А сюда - то зачем столько волокли? Спрятать? Так машины наверное уже через пол часа за раствором  сюда пойдут, здесь людей, как на проспекте Карла Маркса будет.
-За раствором сюда миксеры на погрузку заезжают, - проворчал Вербицкий, - в миксер труп не больно - то затолкаешь.
-Миксеры за раствором к одиннадцати сегодня подъедут. Сегодня ж воскресенье. У нас заявка только на один объект. Тридцать кубов это четыре миксера от силы, - спустилась с лесенки, откуда - то из темноты бабенка в заляпанной раствором спецовке.
-Ты че? Тоська! - раздался звонкий, женский голос из-за ее спины, - да эти черти  на своих самосвалах весь день сегодня гонять будут. У них только почти сто кубов. Первый,  час как назад уехал. Славка рыжий, что под тебя все клинья подбивал. А тут, как чумовой. Раствор в кузов своей колымаги набухал и ходу 
-Поднимись, опроси может чего видели, кого заметили, - толкнул в бок одного из своих оперов Вербицкий.      
-Они только час назад смену приняли,- подошел к майору директор ЖБИ. А сегодня вот машины самосвалы за раствором с  авиазавода «Баранова» здесь -то им совсем рядом, что-то строят. Авиазавод,  как отказать. В порядке шефской помощи. Обком обязал, надо выполнять, хоть и выходные.
-Вот и вас выдернули. Работаете без выходных, - усмехнулся Вербицкий, - у вас же и главный инженер есть. Что ж его не припашите?
-Да он еще в пятницу отпросился. Сына в Армию проводить, - пожал плечами директор, - а что?  У нас и диспетчер со всем справляется. И главный механик, еще хоть куда, хоть и пенсионер.   
В воротах формовочного цеха Лешка увидел беспокойно топчущегося гражданина Хромова.
-Что у тебя бригадир? - Подошел к нему Муравьев.
-Да ерунда, какая – то  гражданин начальник. С утра  на завод вся бригада прибыла, я еще сам проверял, расставил на работу. А тут жалуются  Оглобли нет нигде. Вроде запропал куда - то.  Я весь цех, все кругом обежал. Проверил все нычки, где он обычно шхерется, чифир варит. И нет нигде.   
-Александр Иванович! - замахал рукой Муравьев Шмидту, - как только опер подошел к ним Лешка болезненно кривясь простонал:
-Все Саня. Кино и немцы. Вот Хромов докладывает Оглобля пропал. 
-Когда? - зарычал Шмидт.
-С утра, как приехали был, - несмело прохрипел Хромов, - а уж как час  найти не могу. Там на полигоне дел полно, а его нет.
-Кто сегодня в конвое? - Повернулся Шмидт к Лешке.
-Прапорщики Кузьмин, Зозуля, Назадзе и сержанты Рубцов, Васильева, - промямлил за Лешку, гражданин Хромов.
-Иди! Срочно передай им, пусть сюда идут скорее! - рявкнул Муравьев.   
-А этот прапорщик убиенный, который Семин. Он что, разве не со всеми на завод прибыл?- опять уставился на Муравьева Шмидт. 
-Да ну их на хер! - зло пнул ящик Лешка,  - то все тихорятся, секретятся, а тут подошел вчера ко мне. Ну, что я мол без формы в изолятор через весь город гонять буду. Я вот и живу - то здесь почти рядом. Автозак с людьми приедет и я тут, как тут. На заводе к конвою присоединюсь без опозданий и во сколько положено.    
-Значит он мог сюда и на много раньше чем бригада приехала заявиться, - кивнул Шмидт.
-Только, вот кого он здесь повстречал? - щелкнул зажигалкой опер.
-Завод ведь вроде не проходной двор, - кивнул Муравьев.
-И я про тоже, - выпустил струйку табачного дыма Шмидт.
-Ужель Сова проявился и Женя его надыбал, - подошел к ним вплотную Вербицкий.
-Бригада здесь уже вторую неделю пашет, - взял майора под руку Муравьев, - а он только на него вышел? Как?  Мордвин помог? Так и он вот тоже пропал куда - то.
-Мужики. - раздался голос из глубины шлюза, - идите сюда. Смотрите, что за железяка?
 Муравьев, Шмидт и Вербицкий прошли под эстакаду, где под лесенкой стоял седой эксперт. Сжимая  в руке обернутую салфеткой железку.
-Вот сразу не обратил внимание. Толи ключ какой, толи вал какой, вроде карданного вала, а может и крепеж какой валяется. Мало ль здесь, железяк разбросано. А тут пригляделся, вроде в крови. А на трупе Семина никаких ран, кроме заточки в сердце, - пожал плечами  эксперт.
-Прибери. Разберемся, - кивнул майор, - сплошные вопросы, - посмотрел на Лешку майор.
-Так! Ищем Оглоблю. Ищем травмированного. Ищем наконец, хоть какого -то свидетеля! Что здесь произошло? Народ на завод - то вон, как дружно подтягивается. Вы что товарищ директор, сегодня коммунистический субботник объявили? - бросил окурок Шмидт.   
-Сергей Ефимович! - раздалось откуда-то с верхотуры.
-Чего орешь Валентина? - поднял голову директор завода.
-Главный инженер вас разыскивает! Срочно! Сказал, что ждет Вас в вашем кабинете! - высунула голову из какого-то оконца будки на эстакаде чернявая деваха в цветастом платочке туго повязанном на ее голове и вокруг шеи. 
-Ты ж сказал, что он сына провожает.  Отпросился у тебя, - посмотрел на директора Шмидт.
-Случилось,  наверное, что-то, - поправил очки директор, - пойду, узнаю.
-Ну идите,  - кивнул опер, - а я вот поднимусь пока к вашей Валентине. Она, ведь как та Машенька в сказке про медведя: – «Высоко сижу, далеко гляжу».  Может, что заметила.
  Мишин отправился к формовочному цеху, где у ворот собралась вся бригада и наряд охраны.
-Алексей Викторович, - вышел вперед бригадир Хромов и сразу виновато осекся, - гражданин начальник. Там это крановой только все настропалил. Закладные завезли уложили. Только раствор подавать начали. Сейчас на полигоне почти нет никого, ни кто не мешает. Работай в удовольствие. Мы б сегодня столько наработали. Плиты заформовали б, пока вибростол работает, а то он у них трое суток стоял все слесаря его шаманили.
-Ты что Хромов. Думаешь после таких  событий нам здесь еще можно оставаться? - строго посмотрел на бригадира Муравьев.
-Мордвин то не нашелся? - спросил Лешку, подошедший к ним Шмидт и тут же обернулся в сторону конвоя:
- прапорщик Назадзе, что у тебя с рукой? И форма, грязня какая. Сел где – то, на грязное? Собирайтесь! Работники! На сегодня наработались. Поедим на свою кичу, пока еще кто не пропал. Автозак, минут через сорок должен подъехать. 
  Бригада понуро подалась в раздевалку в глубь цеха.
А Сашка, взяв под руку Муравьева задержал его в дверях.
-Наш-то новоявленный прапор, который Женя Семин, упокой господи его душу к Вале заходил, часов в шесть утра. Шоколадку ей накатил и вообще клинья подбивал. Она на растворном узле сутками мантулит. Сутки на работе, трое отдыхает. Учет, контроль, какие-то анализы. Ну за электрикой еще приглядывает. Она вроде еще в строительном техникуме по этим делам шибко шарила.  В общем, заходил к ней Женя позвездеть, может и склонить к чему. Вроде к сотрудничеству. Но я понял, что она вроде как с главным инженером давно уж «дружит». Зашел к ней наш Женя посидел, посидел. Она говорит, что он часто здесь, до поздна ошивался. А тут, как мы работать начали, так вообще с завода не вылезал. А вчера вообще с утречка заскочил все смеялся с ней. Да потом, вроде кого-то заприметил и быстро ушел. Она видела, вроде как вниз куда-то побежал. А кто, чего божиться не видала. И еще, диспетчер Ирка, ей вроде как звонила, что главный с директором всю ночь «квасили». В общем, в кабинете у директора взаперти сидели.
-Странно,  - пожал плечами Лешка, - я утром не заметил на фейсе у этого командира производства следов бурной ночи, да и выхлопа не учуял.
-Мутный очкарик, - скривился Шмидт,- буду разбираться. Пойду с Вербицким перетру,  может у него какие мысли, зацепки есть.      
            Минут через десять, взволнованный опер вбежал в цех,  отведя Муравьева в сторону от приунывшей уже собравшейся уезжать бригады. Прохрипел:
-Ну дела Викторыч. Сейчас диспетчеру с объекта звонили. Ну с этого с авиозаводского, откуда-то с Чкаловского поселка. Короче привез ЗИЛ кузов бетона, вывалил в опалубку, а из бетона ноги торчат. Говорят, вытащили трупп, из шлангов полили, обмыли водой роба вроде наша,  а у него пол башки снесено. Водила этого ЗИЛа, что раствор привез, как увидел тело сам в обморок упал. На объект сразу и милицию и скорую вызвали. Теперь сюда звонят. Не от нас ли такой «подарочек»? Ну я с Вербицким сгоняю, гляну что там?      
-Да, да. Езжай Саша, - кивнул ошарашенный вестью Муравьев, - я с бригадой в изолятор поеду. Звони, что там. 
  Шмидт тут же уехал с майором Вербицким. А Лешка остался в цеху с бригадой, ждать автозак.
 Машина подъехала к цеху, минут через сорок. Рабочие бригады изолятора стали молча усаживаться в отсек, за зарешеченной дверью. Потом в машину стал влезать конвой.
Когда, уж последним в отсек конвоя стал садиться прапорщик Назадзе к машине запыхавшись подбежала Галя, оператор с растворного узла. Она, что-то нервно бормоча, не глядя на прапорщика сунула ему потертый заляпанный цементом, видавший виды «кейс».   
-Вот! Возьми! Барахло свое забыл. Уж неделю у нас под столом болтается, ног не поставить все падает! Еще когда сказал на сутки. А теперь уедешь и пропал! Нужны мне потом твои предъявы. 
Галя неловко сунула кейс в едва прикрытую дверку тяжело брякнув его о пол.
-Кирпичи там  у тебя, что ли? - скривилась Галя.
    В это время, наверное единственный исправный замок на кейсе предательски щелкнул и из-под отвалившейся крышки вывалилось на землю какое-то промасленное тряпье, среди которого. Муравьев, стоявший у открытой дверки в машину увидел,  быстро разгребая носком сапога тряпье … вороненые стволы.
-Так! Прапорщик! Быстро ко мне! Это что за «кирпичи» у тебя?! В память о прежнем месте службы, за собой таскаешь?! А ну, не дергайся! Гад! Прапорщик Зозуля!   Приодень ка, нашего шаловливого Геника в «браслеты»! Да туда его, в общий отсек к бригаде. Пусть привыкает. В изолятор приедем, разберемся!
Водитель автозака, сержант Ершов осторожно собирая, все вывалившееся из кейса, деловито пробасил:
-Ну значит это. Товарищ капитан. Два ТТ и три Нагана. Да патрон к ним в пачках немерено, аж восемь коробок, только к наганам. Вот значит как.
-Поехали от сюда сержант поскорее, - скривился Муравьев, - пока на завод народ не сбежался. Еще чего доброго своего благодетеля Назадзе кто отбивать надумает.
 
      
                Глава 6.       

         Весь день шли допросы, опросы, совещания, выезды на место происшествия.
Поздним вечером Муравьев, Валиев, Шмидт и Серега Рогов сели за быстро собранный старшим лейтенантом стол. Выпили по первой молча. Каждый, обдумывая ситуацию в которой они оказались. Первым заговорил Рогов:
-Вот, значит какие дела товарищи офицеры. Выходит правильно говорят англичане бесплатный сыр только в мышеловке бывает.
-Черт меня дернул, именно на этот бетонный завод влезть, - брякнул свой стаканом  о стол Лешка.   
-Это мне дураку урок,  сколько уж зарекался «подранков» не брать, - скривился Валиев, - ну прокололся этот гад Назадзе еще там в бригаде на складах. С этим оружием неразбериха еле выпутался. Пришел, скулит. Ну думаю, народу вечно не хватает пусть прапор службу в тюрьме «тащит», а оно видишь как!
-Да бросьте вы мужики так себя, как Ося Бендер говорил, - « не бейте себя ушами по щекам».   Случилось все, что и должно было случиться к чему медленно, но верно шли.
Фома в глагольной хате услышал треп про оружие, да еще и Гену Назадзе увидел, когда тот на пост заступил, его «клиенты» сразу опознали. А Фому, чтоб не стуканул «угостили» этим этил гликолем,  что Гена в изолятор приволок. Уже проверенный «напиток». 
На заводе Оглобля опознал Сову, что тот там директором окапался. С таким баблом можно хоть Министром заделаться. Ну вот ходил, ходил Оглобля вокруг очкарика Совы, как кот вокруг крынки со сметаной. Подловил его с утречка, в укромном месте. Ты, мол мил, человек не Сова ли будешь, что семь лет назад в городе Калачинске сельхоз банк с корешами гробонул, потом в Омске сберкассу взял, в Марьяновке народу столько положили. Кассу племзавода увели! Не хорошо Сова кореша на зоне чалятся, срок мотают. А ты на воле гужуежься при бабках, при бабах. В тепле, сытости кинул корешей! Хотя бы грев какой на зону им спроворил. За тебя ж срок мотают люди, баланду голую хавают.         
     В общем, где - то так. Только наш Оглобля такое «пропел» Сове, тот его железякой, валиком тем, что  эксперт под лесенкой нашел,  по башке от души хватил так, что пол черепушки снес. И поволок его на эстакаду, по лесенки наверх. Тут и ЗИЛок этот за раствором подскочил, ну пока водила ходил девок операторов по попкам шлепал Сова ему в кузов труп Оглобли и сбросил, потом три куба бетона сверху и вали на все четыре стороны. Сова вниз по лесенки, а ему на встречу этот Женя оперок из УВД. Может что видел, может, что смекнул, но Сова и ему, сходу заточку в сердце и ходу. А тут мы приехали. Что, да как?
Побежал он к себе в кабинет. Деньги, что он Назадзе за стволы отдать приготовил хотел взять да сдристнуть куда подальше. А там его уж давно, его «кореш» «главный инженер» поджидает. И тоже с предъявами. У него там свой «бизнес», анашу  из Казахстана подогнали в кабинете у него сейф, весь «дурью» забит. Платить надо, а Сова денег не дает. Давно в бега собрался. Вот пока они там собачились, да дрались Вербицкий со своими парнями их и повязал.      
-Это что ж два урки заводом руководили? Что – то, тут не срастается Александр Иванович, - скривился Валиев.
-Что не срастается! - налил себе водки Шмидт, - Вы видели их главного механика? Насквозь больной дед, пенсионер. В чем только душа держится? На заводе со дня его пуска, раньше работал на нем главным инженером. Потом трест его по возрасту на пенсию слил. Как Сова директором стал, так это пусть теперь Вербицкий там в тресте разбирается. Этот боров, наркобарон хренов должность главного инженера уже через Сову прикупил, а старика вроде как из милости на заводе за гроши ишачить оставили. Пока в нем еще задор комсомольских ударных строек не загас! Да еще и орали на него по всякому пустяку. А главбух у них тетка не при делах, что начальники скажут то и делает. Лишь бы они к ней в карман не залезли. Диспетчера, начальники цехов, участков  все  парни девки молодые, только после факультета ПГС  нашего Автодорожного института,  да из строительного техникума по распределению отрабатывали. Они ж даже и не представляли какие твари у них в руководстве. Да и были – то эти упыри у руля завода только второй год. Завод ни шатко, ни валко все планы проваливал, но в трест регулярно толику благодетелям своим засылали. Вот такие вот у нас чудеса социалистического строительства. Перестройка! Мать ее! - проглотил Сашка свою водку.
-Ну все по последней и вернемся к нашим баранам, - поднялся из-за стола Валиев.   
-Как скажите товарищ подполковник, - хрюкнул Рогов и бесчувственно рухнул на диван.
-Пусть проспится, - скривился Валиев, - ему сегодня больше всех досталось. 
                Кому верить в этом пропитанном, пронизанном криминалом окруженном, нашпигованном зонами городе? - не весело думал Муравьев, шагая по тускло освещенной улице, обходя лужи  выбоины в асфальте. Это, что ж днем дождь был? А он и не приметил. Ну и денек. Все. Все. К черту всех! И Сову и Оглоблю и этого предателя Назадзе. Сейчас с Ларисой поужинаю  отдышусь от всего и к матери отсыпаться!   
Лешка долго вытирал о коврик перед дверью сапоги  потом коротко позвонил в дверь, которая тут же распахнулась. На пороге стояла  не обычайно похорошевшая Лариса в длинном темном шифоном платье, под которым был виден черный кружевной чехол с тонкими лямочками на плечах и едва прикрывающий ее колени  Она с улыбкой приняла от него букет и нежно коснулась его щеки губами.
-Колючий какой, - прошептала она, - раздевайся, давай умывайся. Можешь побриться  там еще отцовский бритвенный станок и все эти прибамбасы в ванной на полке. Он как в город  приезжает по начальству в Управление. Так ко мне отмоется, нагладиться, побреется. Неделю потом после его лосьонов, одеколонов не продохнуть.  Можешь душ принять.
   Лешка обнял ее за талию, нежно прижал к себе.
-Душ? Ты так при параде за столом, а я в трусах?
-Зачем в трусах. Я для тебя халат купила одеть можешь махровый  зеленый такой, почти Уставной. Там в ванной на вешалке.   
   Лешка прошел в дальний угол коридора, где на вешалку повесил свою форму поставил под полку  сапоги и прошел в ванную. Быстро побрился и влез под душ задернул штору. Он блаженно стоял под теплыми струями, будто смывая с себя всю грязь, все тяготы, заморочки прошедшего дня. Пока не услышал, как едва скрипнула дверь ванной и Лариса осторожно отодвинула занавеску. Она голенькая улыбаясь стояла перед ним.
-Не возражаешь, если я с тобой тоже ополоснусь?  А то пока ждала тебя, на кухне колготилась у плиты. Психовала за тебя. Там, что на заводе? Какие - то заморочки? Трупы? 
  Она перешагнула через борт ванной и Лешка крепко прижал ее к себе.   
-А прическа - то, как же? Товарищ лейтенант, - улыбнулся Лешка.
-Товарищ капитан будет возражать, если я за столом без прически посижу? К утру волосы высохнут. Ты не заметил? Я ж подстриглась.
-И прическа и платье у тебя сногсшибательные, - улыбнулся Муравьев.
   В банных халатах они уселись за празднично накрытый стол. После первой рюмки коньяка Лариса повернулась к комоду и включила магнитофон,
-Разрешите Вас пригласить на танго, - улыбнулась она.
    Лешка встал со стула и подошел к ней. Он обнял ее за талию и прижал к себе потом дернул за пояс ее халата. Халат распахнулся и сполз с ее плеч.
-Ты уж наверное себе лейтенантский китель приготовила? - прошептал Муравьев, - прижимая ее к себе.
-Хочешь оценить? - улыбнулась Лара и открыла дверку шифоньера. Вынула из него китилек с золотыми погонами, на которых сверкали  звездочки. Она переступив через, упавший на ковер халат быстро надела китель, и вскинув подбородок посмотрела на Алексея. 
-И как?
-Приказывайте! Товарищ лейтенант, - обнял ее Леха и повалил на диван.
-Подожди, - жарко зашептала она ему  в ухо, - я диван сейчас застелю.
   Ранним утром Лешка проснулся от настойчивого телефонного звонка, он вылез из под простынки осторожно отодвинув от себя спящую, чему - то по детски, улыбающуюся во сне Ларису и дотянулся до тумбочки с телефоном. В трубке он услышал знакомый голос своего водителя сержанта Миши:
-Товарищ капитан. Я тогда сегодня, это за Вами не поеду. В гараже постою тормоза посмотрю, проверю зажигание, все отрегулирую.
-Сержант. Ты куда звонишь? - тихо свирепо прошипел Муравьев.
-Так, это Алексей Викторович мне ваша мама сказала, что вы у нее не ночевали. У вашей бывшей жены вас тоже нет. Жанна Владимировна тоже сегодня еще на дежурстве, - жалобно засопел Мишка.
-Ты б еще все морги обзвонил, - рявкнул Муравьев. Потом вновь тихо прошептал, глядя на Ларису, - Я сейчас на трамвае  приеду,  чини там тормоза и что б к обеду выехать можно было. В областной суд  поедим.   
   Лариса, сморщив носик, потянулась к нему и тревожно спросила:
-Что там?
-Миша потерял меня? - упал на подушку Муравьев.
-Сейчас пойдешь? - прижалась к нему Лариса, - а на дорожку?
    Минут через двадцать потный и еще возбужденный он сполз с дивана и вышел в коридор, в ванную. Быстро ополоснулся под душем побрился и вышел в коридор, где с удивлением увидел свою аккуратно развешенную на плечики, отглаженную форму и начищенные сапоги.
-Если Егорова спросит. Я через час буду на службе, - услышал он с кухни голос Ларисы, - иди сюда я тут нам кофе приготовила и бутерброды с икоркой. Отец икорки со своих северов, урманов подогнал. Захочешь лосятники приходи вечером я отбивные сделаю.
-Ты когда все успела? - вошел на кухню, застегивая китель Лешка.
-Ой, барин! Жениться Вам пора, - улыбнулась Лара.   
-Да пробовал уже. Не на долго хватает, - скривился Муравьев.
-Мне еще на «Динамо» надо заскочить. Ребятне моей орешек кедровых обещала, да сказать им, что до конца недели занятий не будет.
-Мама белочка, - погладил ее по щеке Лешка.
-А ты думал. Так вот и кручусь, как белочка. Машину надо поменять. Уж загоняла свою вдрызг по нашим колдобинам. Отец «девятку» обещал, как лейтенантом стану.
-Ну, вот видишь сколько разом подарков? - улыбнулся Лешка.
-Ага. Дождешься от вас подарков. Папенька вон уже своей новой жене двоих короедов сообразил. Ему самому уж новый коттедж срубили, обставлять надо. Квартиру - то моей матери оставил. Сама на новую машину соберу. А слушай, давай пока здесь новый корпус изолятора строят мы и себе, где нибудь в Чернолучье загородный дом отгрохаем, со спальнями, детскими. Моя однушка хоть и хорошая, но не перспективная. Ты свою квартиру тоже делить, отбирать у своей бывшей не будешь.
-Ты же знаешь, сколько с участком мороки, да еще и в этой курортной зоне. Да и со стройки этой, чего - то «тянуть» не хочу. Противно. Стратег вы у нас Лариса Викторовна, - он прижал ее к себе и чмокнул в гладенькую упругую, бархотисто-персиковую щечку.
-Ну, значит все сама, - вздохнула Лара, - ты только не мешай мне честняга.   
     Лешка вышел из подъезда  дома Ларисы и бодро зашагал к себе в изолятор.
       
                Глава 7.
      
         Первым делом он зашел на строительную площадку, где уже бойко шла работа. Валиев беседовал о чем - то с бригадиром строителей Александром Стрельцовым, бывшим выпускником Омского Высшего Общевойскового училища, бывшим командиром развед роты в том далеком, пылающем тогда Афганистане. А ныне осужденным судом за разбой и убийство, все в том же Афганистане и отбывающим теперь срок по месту призыва, по месту учебы, по месту своего до армейского жительства. Каменщики уже работали на кладке третьего этажа. Перед новой кирпичной коробкой гудел мощный автокран, подавая плиты перекрытия. По лестницам, мосткам резво сновали люди с носилками, подавая раствор, различные строительные материалы. Лешка остановился перед зданием. Рядом с ним встал Шмидт.
-Раненько Вы, - взял его за руку Сашка.
-Так получилось, - кивнул Муравьев.
-А я думал Рогову помочь приехали. Он вон бедолага у себя в кабинете на хоз. дворе сидит репу чешет, телефон накручивает. В изоляторе обстановка хреновей не куда, того и гляди бунтовать начнут. Валиев вон тоже, как страус голову в стройку зарывает, а задница - то все равно наружу. Полыхнет, так ему первому ввалят не посмотрят на прежние оперские и нынешние строительные заслуги.    
-Ладно, кум. - повернулся Лешка к Шмидту, - чего - то ты сегодня, как злой дух всем нам беду пророчишь. Уж я думал, все беды на этот месяц пережили. Одна эта катавасия  на бетонном заводе сколько нервов убила.
        Валиев, закончив разговор быстро спустился по лестнице и подошел к ним.
-Ну, здорово коллеги. Я сутки доломал, поеду домой покемарю до обеда. Ты Муравьев за старшего. Шмидту в УВД на весь день совещаться ехать. Эх, ребята, какая не простая судьба у Стрельцова. Сейчас с ним сколько говорил. Нормальный, адекватный парень, офицер до мозга костей. Сколько ж нашим дуракам объяснять, что на войне в белых перчатках не воюют. На войне свои законы. Правозащитники хреновы! Поломали парню жизнь и рады до усрачки. Ведь видно, что подставили его! Все обвинение белыми нитками шито. Как на караван идти всем  сразу неможется. А как с боя взятое делить, ордена получать. Так сразу хренова гора «участников», «доброжелателей», стукачей-злопыхателей! За этот хренов «Роликс» парня ниже канализации опустили.       
-Позавидовали, что он с красным дипломом, так сразу после училища не в Академию, а на войну поехал? - хмыкнул Шмидт.
-Нет, капитан, - поморщился Валиев, - те суки, что жируют там от солдатских кровей, да героин сюда в Россию центнерами гонят. Еще и почестей, славы хотят, но как всегда за чужой счет!
-Я сегодня после обеда сгоняю в областной суд. Там вроде по его делу помочь обещали, 
- проворчал Лешка.   
- Съезди Алексей Викторович. Пошуруй. Может и правда толк будет. Да и еще зайди к Рогову. Подумайте вместе, должен же быть, какой - то выход. А тебе Шмидт, напряги своих оперов и спец. аппарат. И что б по камерам обстановку хоть чуть разрядили. Вся Страна корячится, а им вынь да положи! Пусть бросают вредные привычки!  Синицкую - то поздравил? - глянул Валиев на Лешку. И Муравьев, сам чувствуя, что краснеет, едва выдавил из себя,
-Да.
-Ну и молодец. Надо, как - то утром на построении дежурной смены и мне еще ее поздравить. Принародно, торжественно. Сегодня уж не получится. Потом как нибудь.  Альт мне доложил, что ты вчера с цветами к ней пошел, - продолжил Валиев, - мне ее папка всю ночь названивал, благодарил. Поддал, видно на радостях. Приглашал к себе на охоту. Лося погонять. Обещал даже медведя поднять. Вот коробку закончим, придется тебя туда отправить леса много потребуется. Окна, двери, столы. В общем я поехал. Не смею больше задерживать ваше внимание. А Вы Алексей Викторович зайдите к Рогову, помогите старшему лейтенанту.
    И Валиев быстро пошел со стройки на площадку, к ожидающей его «Волге».    
-Совсем Виль после Академии испортился, - засопел Шмидт, - как приехал из Москвы слова доброго, матерного не скажет. Все только и гундит -   не нарушайте Закон, не превышайте служебных полномочий будьте мягче, терпимее к спец. контингенту. Не опускайтесь до их уровня.
                Как работать?! 
-Ну я пошел. Гляну, чем там Серега мается, - махнул рукой Муравьев и отправился на хоз двор. Сначала обошел вольеры, где отдыхали служебные овчарки, потрепал за уши двух месячных щенков Пушка и Кокса, и потом быстро взбежал по железной лестнице на второй этаж в кабинет Сереги Рогова. 
-Ну и о чем голова болит у главного труженика тыла? Во время переходного периода. В эпоху расцвета демократии, заката социализма, - выпалил Муравьев.
-Да вот. На закате коммунизма! На наших складах шаром покати. Диверсия что ли какая. То мяса  не завезли! Чем тюрьму кормить? Я вот сам на комбинат смотался голов свиных до конца месяца добыл. Масла, жиров нет. Так я свою Софочку еще по работе в гор торге, приятельницу напряг, она теперь на Масло-сыр базе ворочает. С пьяну чуть было на ней жениться  не пообещал. Проблему снял! Так теперь вот! Курева нет! Во всем городе нет! Во всей стране нет! Граждане в камерах ревут - «Разнесем тюрьму по кирпичику! Раз посадили! Обеспечте!» Я вот другу в Москву звонил, так он мне сообщает. Стыдно сказать. Ученые, интеллигенция, мать ее, артисты всякие там народные может перед кем-то  и заслуженные. По урнам копаются. Бычки, окурки себе рыскают!
  Один царь учил народ кофе пить, курить, а теперь это кодло Кремлевское  всех и от курева и от водки решило разом отучить! Кстати, тебе водка нужна могу добыть через своих бабенок в торговли. Добрая, заводская не самопал. Наша Кормиловского завода.   
-Перебьюсь пока, - хмыкнул Лешка, - вот по куреву давай подумаем, как головняк снять. Тюрьма полыхнет сами пойдем бычки, окурки собирать. Но без погон и  без работы. Тебе – то, что в торговлю опять вернешься. А мне на моем заводе делать не чего. Там сами хрен без соли догрызают! Не нужны ни кому сейчас подъемные машины, а инженеры механики тем более.
-Эт точно, - вздохнул Серега, - у меня свояк на Сибзаводе уже третий месяц без зарплаты ишачит. Сестра скандалит каждый день орет:
-Инженер - хренов! Мастер голубой дуги! Лучше бы озадачился, чем ребятню кормить?! Если б не  брат Сергей, - значит я,  - с голоду б подохли! 
  А свояк и совсем в отчаянии. Хочет в Сургут мотануть, хоть сварщиком на нефтепровод.
-У него что за образование? - скривился Муравьев. 
-Да наш Политех, - прорычал Рогов, - факультет холодной обработки металла.
-Сам же говорил в Москве Академики бычки по урнам собирают. А тут великое дело сварной с институтским образованием. 
     Лешка присел на диван, - значит говоришь и Сибзавод на боку, -мать твою! - шлепнул он себя по колену, - Серега! А рядом - то с заводоуправлением у нас там, что? Ну, такое не приметное серенькое, этажа на три. Мордой, фасадом прямо на «Красный путь»!   
-Табачка. - нервно выдохнул Рогов и снял фуражку, - а у тебя там Алексей Викторович есть кто?
-А и нет не кого! - вскочил с дивана Лешка, - есть только одно революционное правосознание и желание предотвратить беспорядки в нашем Учреждении. Поехали Серега! Сейчас разрулим! Пусть все вокруг курят бамбук! А наши граждане будут смолить изделия Омской табачной фабрики!
-Я не могу товарищ капитан, мне в Управление надо на совещание. Отчет  по заготовке капусты, картошки, ну и вообще всяких овощей на зиму.
-Тьфу ты! - скривился Лешка, - тогда я один поеду. А мне это надо? Вы все вроде как при деле, а мне одному делать не хрена!
-Алексей Викторович, выручай! Отгорбачусь, отслужу!   
-А! Черт с тобой! - махнул рукой Муравьев и выскочил из кабинета.
 Мишка в грязном комбинезоне ходил по гаражу, покрикивая и давая указания трем гражданам слесарям из хозобслуги, которые молча копошились под капотом УАЗика.
-Гражданин начальник, - выглянул один с чумазым лицо, - все! Хватает с пол оборота, как часы!
- Не ори, как потерпевший! Сейчас проверим, - проворчал сержант.
     Муравьев подошел к машине.
-Сержант, надо здесь не далеко до Красного пути смотать, в район Сибзавода.
-Так, мастера слыхали?! Я сейчас переоденусь руки отмою. И поедем. А вам, чтоб машину помыли.  Что б все сияло, как у кота. Сами знаете что! В салоне почистили! И по быстрому! Начальнику по делам ехать! Товарищ капитан один секунд. Вы вот хоть чайку пока попейте, журнальчик полистайте я быстро.
  Через десять минут Мишка наглаженный, начищенный скатился по лестнице из раздевалки с антресолей, что  были под потолком гаража.
    Они плавно выехали из ворот и выкатились на улицу Тарскую.
-Алексей Викторович вы вроде, чем-то не довольны? - посмотрел на него Мишка.
-Придави ка Миша, чего тащимся. Дел еще полно. Что там за чай у вас в гараже, пойло едва теплое. И эти журналы с голыми девками! Откуда?! Чтобы больше не видел!
-Виноват. Алексей Викторович. Опер уполномоченному Горну позавчера крыло на его «Москвиче» ребята правили вот он и оставил. Наверное в камере какой изъял этот «Плей бой».
-Слушай ты «Плей бой», ты трамвай - то этот обогнать можешь?! – зарычал Лешка.
-Да не вопрос, - хмыкнул сержант, - и УАЗик, вырулив из ряда резво заскакал по рельсам.
    Морщась и мучительно думая с чего начать разговор Муравьев подъехал к фабрички. Противно, все это. Не любил Муравьев просить. Лешка прошел в холл, где тут же располагались кабинки с турникетами. Проходная табачной фабрики. По узкой лестнице он отправился на верх  в дирекцию. На лесенке он столкнулся с зареванной блондинкой, лет сорока, которая была одета в серю прямую узкую юбку и белую кофточку. При этом она все нервно мяла кружевной ни то шарфик, ни то платок, что свисал с ее плеч. Увидев Лешку она испуганно прижалась к стене, а потом будто решив, что-то застучала каблучками вслед за ним.   
Войдя в приемную, Муравьев огляделся и вошел в едва прикрытую дверь с табличкой          «Директор». Лысеющий пузан в голубой рубашке с короткими рукавами, сидя за огромным письменным столом, уставленным телефонными аппаратами нервно крутил в кулаке свой галстук и кому - то что – то, болезненно морща лицо объяснял в трубку белого телефонного аппарата. Он тревожно уставился на Лешку и потом, видимо закончив разговор с облегчением положил трубку,  вопросительно посмотрел на Лешку.
  Лешка подошел к столу и решительно сел на стул:
 -Извините. Я заместитель начальника следственного изолятора, - представился Муравьев,  - у      меня к Вам очень важное дело. Дело государственной важности.
Пузан бросил комкать свой галстук, внимательно уставился на Лешку. Было видно, что он что-то быстро и яростно обдумывает.
-Извините. Это того изолятора, что на Тарской, Там еще стройка какая-то развернулась? - уже теплее посмотрел он на Лешку.
-Так точно, - ответил Муравьев.
-Лида! Лидия Андреевна! Ты еще не ушла! Зайди не медленно!
      В кабинет не смело вошла та зареванная блондинка и не смело встала у дверей.
-Тут вот такое дело, товарищ капитан. Вот сестра моя Лида. Она на фабрике в отделе снабжения работает. Давно работает. Еще раньше меня сюда пришла. Ее портрет на нашей «Доске почета» висит, можете пройти на фабрику посмотреть. Вот, а сынок ее Юрочка племянник мой. Его неделю назад в клубе «Парус» на танцах арестовали.
-Там целую компанию задержали, - выдохнула блондинка.      
-А, анашу только у нашего, твоего Юрки нашли! - зарычал толстяк, - Вы уж извините, нам с женой бог деток не дал, так Юрочка нам всем как родной. В институте железнодорожного транспорта учится на втором курсе.
-Учился, - поправил Муравьев.
  Пузан поморщился и кивнул,
-Так вот это произошло неделю назад. А Лида пошла сегодня к вам, а там такая очередь большая и передачу у нее не приняли. Говорят не положено. Каких - то бумаг от следователя нет. Это ж все волокита. Вы ж не станете отрицать, что следствие у нас месяцами тянется, а кушать мальчику каждый день хочется. 
-Решим, - сжал зубы Лешка.
-И знаете еще, что, - навалился грудью на стол пузан, приветливо глядя на Лешку, - если нашего мальчика осудят. Вы уж оставьте его у вас, зачем в зоне парню жизнь ломать. А он у вас на стройке поработает  умнее станет.
-Далекие перспективы, - проворчал Муравьев.
-Но возможные, - улыбнулся директор, - ах извините, что мы вот так на вас со своей бедой.   
Слушаю вас, вы по какому делу к нам?
      Лешка отодвинулся от стола и сжимая в руках фуражку прохрипел:
-Не стану ни кого пугать нагнетать обстановку, но изолятор на грани бунта. С табачными изделиями в городе сами знаете какая обстановка. У нас на складах пусто. Родственники в передачах тоже не больно -то несут. В общем помогите, чем можете. Мы все оплатим. Выписывайте счет.
 Директор поморщился,
-Знаете, сейчас этот северный завоз. Все под гребло, как в прорву аж до Салехарда по Иртышу и Оби все выгребают. И водку, и тушенку, и сгущенку, и извините табачную продукцию. Так что и рады бы, но.
  Блондинка с тревогой посмотрела на пузана. И тот, словно вспомнив о чем - то посмотрел на Лешку.
-Вы знаете. Если только для ваших граждан. Что б разрядить обстановку. Можем вам предложить некондицию, брак, так сказать. Издержки производства.
  Он снял трубку и быстро дал кому- то указание.  Вы на машине? Пусть заедет. Ему загрузят четыре коробки и так еще, дня через три. Что могу. Что могу, - встал из-за стола пузан,  - вот райком тоже требует! Я то знаю кто их на меня напустил! Заезжайте давайте товарищ капитан.
-А документы? Счета? - остановился в дверях Муравьев.
На что директор махнул рукой. Лешка повернулся к блондинке:
-Где ваша передача? Поедемте со мной, передадите.
  На лестнице блондинка осмелев, зашептала Лешке:
-Вы что, это мы вам должны за бензин платить. Этот мусор, эту некондицию вывезете. У нас каждый день самосвалом на свалку возят. Да по нынешним временам шоферня поди еще и продает эти опилки. А тут так.  Все ж с пользой!   
      Подъехав, к СИзо Лешка высадил женщину у комнаты свиданий и проводил ее к дежурной по приему передач старшине Галине, все объяснив дежурной. Сам проехал на хоз двор.
-Ну, Серега принимай для начала! Спас тюрьму, - вылез из УАЗика Муравьев.
-Ужель  добыл?! - встал у машины Рогов.
-А то! - улыбнулся Лешка, - от тюрьмы, да от сумы! Народ еще помнит! Ты только смотри своим упырям из Управления этим снабженцам - хреновым не похвались. Разом все растащат, да еще себе в заслугу выставят. Через пару, тройку дней поедешь сам еще столько ж возьмешь. Во четыре коробки килограмм по десять, двенадцать. Здоровенные такие ели в машину затолкали.  В коробках сигаретки по полметра. Кури до одури. И так пока твои снабженцы в Управлении, чем не разродятся.
   У себя в кабинете Лешка застал старшину с комнаты свиданий и ту блондинку, что встретил на табачной фабрике.
-Алексей Викторович, - тихо обратилась к нему старшина, отворачиваясь от просительницы,
-этот Юрий Сергеевич Агафонов, он же за операми УВД числится, следователь категорически против, что б ему, что либо передавали.
-Ишь ты, как оно все сердито Галюня. Пусть они к нему какой другой подход найдут. Научатся с людьми работать. А то еще нам прикажут его на хлеб и воду. Вон мать говорит, что она ему и в ИВС передачу передать не смогла, не разрешали.
-Да, вот в его сопроводительных документах отметки нет, - кивнула старшина.
-И у нас он уже почти две недели, сплошной голяк. На казенных харчах в изоляторе не разжиреет. Ты смотрела, что ему принесли?
-Да. Все, что положено. Ни чего лишнего.
       Лешка снял трубку телефона дежурного:
-Майор Абраменко. Распорядись, чтоб ко мне сейчас доставили из девяносто шестой подследственного Агафонова Юрия Сергеевича. Да, да неси я подпишу.
    Через двадцать минут сержант ввел в кабинет Муравьева тощего  высоченного парня  Юрку Агафонова. И блондинка,  рыдая прижалась к нему.
-Так мамаша, можете передать ему вашу сыну передачу. А тебе юноша. Заруби на носу, со следователем, как перед попом на исповеди. Друзья твои все там за забором остались! И им на тебя наплевать. Иль уже здесь успел «друганами» обзавестись?
     Щуплый, прыщеватый парень смущенно смотрел на Муравьева и все старался успокоить мать.   
-Как ты, в камере - то? Не обижают? Не наезжают? - хмуро посмотрел на него Муравьев.
-Нет. Все нормально, - мотнул головой парень.
-Тогда уводите его назад в камеру.
-Юрочка, сынок. Не слушай там не кого. Слушай только Алексея Викторовича. Он хороший человек. Дурного не посоветует, - запричитала блондинка.
  Сержант тут же вывел подследственного, а потом ушли и старшина Галя с зареванной мамашей.
     Лешка встал из-за стола и подошел к окну. Сержант Людмила его новая помощница, молча поставила на его стол чашку чая и блюдце с аккуратно нарезанным лимоном. Так же тихо прошла к своему столу и села за машинку.
  В кабинет вбежал Валиев. Он встал перед Лешкой. Хмурясь выпалил:
- Не много на себя берешь? Подследственных без санкции следователя выводишь! Передачи принимаешь! Без погон остаться хочешь! Да эти опера из УВД узнают, наизнанку вывернут!
-Извините. Так было нужно. Я обещал, - прохрипел Муравьев.
-Извините. Обещал, - хмыкнул Валиев и вышел из кабинета.
  В дверях он столкнулся с Роговым.
-Ну, что тебе -то тут надо зам по тылу? Решил проблему?!
-Решили! Решили! Товарищ подполковник, - отошел в сторону Рогов.
  Громко стуча сапогами по коридору Валиев ушел к себе в кабинет. А Серега Рогов подошел к Лешке, улыбаясь:
-Спасибо тебе Викторыч. Не переживай. Обойдется. Во это, что лимончик, как к стати. И поставил на стол бутылку водки. Лешка молча подошел к шкафу, взял два чистых чайных граненых стакана плеснул граммов сто в один и налил себе почти полный, тут же выпил его не отрываясь.
-Оба на, а они тут водку пьют одни. Герои. Вся тюрьма пускает дым из всех дыр. По камерам тишь и благодать, - вошел в кабинет Шмидт, - ну ка Серега плесни старому оперу. Леша я тут этого юношу Агафонова в свою, в 415-ю перевел. Там мои люди с ним поработают. Запоет студент правильные «песни»,  следаки будут довольны. Зуб даю. Людочка деточка будь ласкова. Вот ключи сходи ко мне в кабинет  принеси сало, там в тумбочке под сейфом в тарелке нарезано. Я же Шмидт, в переводе вроде как кузнец, а вы меня таким буржуйским фруктом, лимончиком водку закусывать принуждаете.
         Минут через десять в кабинет вернулась Людмила и за нею младший опер. лейтенант  Игорь Люст  нес большое блюдо накрытое салфеткой. Блюдо поставили на стол и на нем оказалось не только аккуратно нарезанное  копченное сало, но и бутерброды с красной рыбой, несколько перьев зеленого лука и куски холодного запеченного мяса. Серега тут же выставил на стол вторую бутылку.  В кабинет, неожиданно вошел Валиев. Сердито оглядев стол, проворчал:
-Победу празднуете? А мне вот начальник УИН только что холку мылил. Валиев взял бутылку, налил себе пол стакана и посмотрел на Лешку,
-В командировку собирайся. Добытчик. По АХО и ОКС Управления о тебе легенды ходят. Поедешь сначала в Новосибирск, а потом в Барнаул. Может где и добудешь. Ты Александр Иванович правильно сделал с этим переводом Агафонова.
-А то. Мы ж вроде одна семья. Коллектив. Кто ж не ошибается, - хмыкнул Шмидт.
-Одна только недоработка у тебя в отделе майор, - улыбаясь посмотрел Валиев на Люста.
-Чего? - Перестал жевать Шмидт.
-Вольфа еще у тебя в отделе не хватает, -  хмыкнул Валиев.
- Ах это. Не вопрос. Женим нашего Виталика Осадчего на нашей секретчице Ирме да и сами вырастим в своем коллективе Вольфа.
Он услужливо протянул Валиеву кусок мяса.
-Свининкой постненькой, молоденькой  водочку закусите?   
-Не подначивай кум, - хмыкнул Валиев, - я татарин сибирский, да и в Академии еще не таким загрызать приходилось, да и темно за окнами уже. Он там, как его Аллах что ли,  на небе все равно не увидит. Валиев выпил водку и взял пышное перо зеленого лука. Мне все равно целоваться не с кем. Люда собирайся, я тебя подвезу до дома  нам по пути. Чего тебе с ними, алкашами- изуверами сидеть.
В дверях Валиев остановился и глянув на Лешку просипел:
-Спасибо тебе капитан за куреху. Только больше так с подследственными не шали. У нас каждый шаг на грани фола. Того и гляди сам на нары загреметь можешь. А курехи таких большущих четыре короба урвал молодец! Спас тюрягу.
               
                Глава 8.
       Не ожидано, как то разом упала завьюжила, закружила придавила морозцем город зима. Ну, а как же Сибирь. И тут на Лешку навалились командировки - Новосибирск, Барнаул, Москва, Могилев, Брянск. Только поворачивайся. И не просто обеспечь отгрузку, «пробей» заказ, но еще и как режимник проследи, чтоб это было именно то, что нужно на объекте, соответствующего качества. Кабель, приборы охранной сигнализации, стальные двух ярусные койки и даже чугунные «чаши Генуя» продукция «Белэмаль посуда». Особенно запомнилась та, дерготная командировка в Москву. Девчонки из отдела Долгова буквально рыдали на совещании у начальника УИН докладывая, что эти чертовы трансформаторы на базе ГУИН отсутствуют. И когда они будут не известно. И где и как их добыть ни кто не знает.
- Вот и приехали, - простонал начальник Управления.
-Да нам, новый корпус без этих трансформаторов не сдать. - прохрипел Валиев, - город к сети подключиться не позволит без своей подстанции. Это пока строили, они вроде глаза закрывали. А теперь все. Кредит доверия исчерпан.
-Алексей Викторович, - взял за локоть Муравьева полковник Долгов, сидевший с ним рядом, 
- сгоняй в белокаменную, блесни мастерством. Выручи. Ну сам видишь они только с мужей зарплату стрясти мастерицы, а здесь тупик. Выручи.
                И Лешка поехал.            
   Лешка с охотой мотался по Союзу, выполняя  прямо скажем не свою работу. Но, почему - то захотелось малек расслабиться, повалять дурака. Да и вроде все получалось у него. Так вот не заметно  на второй год строительства новый корпус изолятора стал «обрастать» и внешне и внутренне приобретать Уставную форму.
    На этот раз его поездка в Москву, вроде не задалась с самого начала. Самолет по метеоусловиям посадили в Свердловске, где проторчали часа четыре и уже глубокой ночью, часа в три приземлились не как всегда в Домодедово, а во Внуково. Лешка сразу мотнулся в их ведомственную гостиницу, где ему вроде был зарезервирован номер, но прибыв туда и еле достучавшись, дозвонившись, разбудив сонных дежурных и сторожей понял, что мест никаких уж нет. Все занято под завязку и его уж давно никто здесь не ждет. Обычная картина. Что и следовало ожидать в предпраздничные дни. Лешка стал лихорадочно соображать, как быть. Стал рыться в своей записной книжке. На глаза, почему - то несколько раз попался номер телефона Сашки Пахотина, капитана из его учебного взвода, еще на киевских курсах. По тем временам Сашка вроде работал инспектором, но уж готовился, как и Лешка в замы.
-Да. Алло. - раздался в трубке сонный хриплый голос.
-Санька. Привет, -  наугад, бодренько заверещал Муравьев, - Саша извини, дорогой. Понимаешь дружище. Тут такие дела. Прилетел в Москву  рейс сильно задержали. В общем  мое место в нашей гостинице занято. Хоть под дверями здесь укладывайся. Выручи. Хоть на сутки. Извини это я Леха Муравьев. Помнишь еще такого?
-Ну, ты чего Лешка. Конечно, помню, - уже бодро ответил Александр, - как же можно забыть такого шалуна. Киев поди до сих пор на ушах стоит! Ты извини брат, у меня своих двое пацанов, да еще сеструха из Тулы со своими на праздники под новый год приехала. Полна квартира. Ну, да ничего я сейчас позвоню. Ты мне перезвони минут через десять.
       Через десять минут Лешка перезвонил без особой надежды. Трубку поднял Сашка и твердым, но радушным голосом объявил:
-Ну, все в порядке братишка. Дуй в гостиницу «Украина» скажешь, что от меня. Обещали устроить.
-Ой. Спасибо Санек. Век благодарен. Так и скажу от тебя. А ты, что такая известная личность в Москве? - выдохнул Лешка.
-А то, - загоготал в трубку Сашка, - зам начальника Бутырки. Дела свои закончишь заходи. Посидим, покалякаем. Есть что вспомнить.
-Непременно, дружище. Спасибо. Отдыхай. Извини за беспокойство.
    Такси тормознуло у освещенных не ярким светом дверей гостиницы по всей крыше, которой горела зеленым светом неоновая надпись «Украина» и шустрый старичок впустил Лешку в душный холл. Навстречу ему из-за стойки вышла не молодая взъерошенная дама в темно-синем костюме и дружелюбно, глядя на его погоны неподражаемо не искренне любезно писклявым голосом  сказала:
-Ой. Вы от Александра Федоровича? Вы знаете мы такому человеку отказать не могли. Но вы извините у нас есть место только в двух местном номере, но вот сосед там у вас. Такой. В общем не совсем удобный.
-Да ничего, - улыбнулся Лешка перехватывая свой портфель, - я не привередливый. Комфортом очень не избалованный. Уживчивый. Да и вообще с ног валюсь. Мне б только до койки добраться, а там хоть из пушки пали спать буду, пока хвост не отвалится.
   Дама виновато улыбнулась,
-Мы так надеялись, что освободится еще тут одно место, но тоже какие-то неувязки с самолетом. Постоялиц задержался,  перед новым годом всегда неразбериха, суета.
Она открыла полированную дверь в номер и в нос сразу ударил острый, застоялый запах спиртного. В свете, пролившемся из прихожей в комнату Лешка увидел тело в узком проходе между кроватями. Тело возлежало на животе, звонко храпело и при этом издавало звуки, выпуская зловония. На мужике была грязная ковбойка, заправленная в серые штаны без ремня  рубаха у мужика была на спине  разорвана аж от воротника и до пояса.
-Вот та койка, у стены. Заправленная она свободна, а эта вся взбитая его. Он видно с нее упал,   
-поморщилась дама, - господи уж третий день так. Как так можно. Наверное тоже по делу приехал.
-Ничего. Не беспокойтесь, - попытался изобразить улыбку Муравьев, - я сейчас умоюсь, зубы почищу и на бок. Спасибо вам.
-Спокойной вам ночи, - жалобно улыбнулась дама и тихо вышла из номера.
     Утром Лешка проснулся не от яркого света, не от звонкой тишины, а от пристального тяжелого взгляда, он почувствовал его даже сквозь сон, через казенное одеяло, которым укрылся с головой еще с вечера. В кресле между окон ближе к его койки сидел здоровенный небритый мужик, потирая волосатой ручищей щетинистый подбородок смотрел на него.
-Здорово сосед, - проревел мужик, - сходи а,  это за бутылкой, а.
-Ага,  я три тысячи верст пролетел, что б тебе за бутылками бегать, - прорычал Лешка.
-Ну, ты че военный не хочешь за знакомство. Ну, я сам тогда сбегаю. Мужик миролюбиво улыбнулся, поднялся с кресла и заправив в штаны рубаху стал цеплять на шею скрученный галстук. Закончив с галстуком он взял со своей койки коричневый пиджак и опять посмотрел на Лешку.
-Три тысячи верст говоришь? Так ты не из Сибири ли будешь?
-Из Омска, - буркнул Лешка.
-Во на! А я с Алтая, - поправил  свой пиджак мужик, - с Барнаула я, вот.
    И только сейчас Лешка увидел на засаленном, мятом лацкане  пиджака мужика золотую звезду Героя Социалистического труда.
-Ну, чего бегать, - прохрипел Лешка, - пока час волка не наступит здесь наверное тоже порожняк полный, водку не продадут.
-Мне из уважения отпустят, - гордо посмотрел на Лешку мужик, - есть тут добрые люди. Правда с некоторой наценкой, но здесь не далеко.
Лешка открыл дверку своей тумбочки и вынул из портфеля бутылку коньяка.
-Вот это я понимаю, это по-нашему, по-сибирски, - радостно взвыл мужик, - ты извини сосед, я ночью сильно храпел?
-И не только, - скривился Лешка.
-Что? Пердел? - смутился мужик, - ну, бывает. Это с перепоя, видать завязывать пора.
Он с удовольствием проглотил пол стакана коньяка и поправив свой «галстук» посмотрел на Лешку,
-Ну, ты извини меня, если что не так.
-Да ладно, - махнул рукой Лешка, натягивая на себя свою форму, - удивительно только, как такой заслуженный человек до такого состояния себя доводит.
-Ты про это, что ли, - небрежно щелкнул мужик пальцем по звездочке, - так она не моя. Батина, ему ее еще за целину дали. Ишачил как чумовой потом его в Барнаул увезли, а от туда в Москву, в Кремль. Он в деревню при звезде и приехал, месяц потом всем селом обмывали, пили на радостях. Он потом, как в  Барнаул на какой слет уедет, назад его как дрова привозят. А он по деревне пошатается, себя предъявит и опять на месяц в запой. Так по зиме пьяный и замерз в сугробе, но на мех дворе, за мастерскими. Работяга был. Ну, я после школы в Барнаул подался окончил  ПТУ. Я вообще-то токарь шестого разряда. Во смотри, - вынул он из внутреннего кармана пиджака пачку всяких удостоверений, - на заводе вкалываю. А вот смотри, – сунул он Лешке в руку  замызганную, заляпанную, чем-то грязно - серую картонку, на которой с трудом можно было прочесть затертую, золотистую надпись: Герой Социалистического труда СССР. Лешка развернул удостоверение и с удивлением увидел в нем фото мужика соседа, только моложе и с каким-то перепуганным лицом.
-Эт, батя мой Межов Степан Сергеевич. Вишь, какой молодой. Эт, еще почитай сорок лет назад было.  Я старей его сейчас.
-Ну, конечно. Попей столько, - кивнул Муравьев.
-И не говори, - выпил еще пол стакана сосед, - думаешь я не понимаю, что мошенство все это. Мне же боком выйти может, но вот просят люди, начальники. А я отказать не могу. Первый раз наш снабженец заводской меня уломал в Новосибирск за подшипниками смотать. Ну получилось. Я ж по деду Сергей. В общем без разницы  Степан Сергеевич, Сергей Степанович, СС да и только. Межовы мы. Я тут месяц назад станки с ЧПУ для своего завода выбивал. В Главснабе! Так поверишь, на нашего Министра нарвался. Он у нас по весне на заводе был. Увидел меня по ручке и орет на всех. Чего рты поразявили! Рабочий человек! Герой труда! За развитие своего завода болеет! Пороги обивает! Подписать немедленно! Сверх фондов выделить! Будь спокоен Степан, Сергей Степанович. Езжай к себе, гони план. Мы поддержим! Все решим!
-Ох, ешь твою, - вскинулся Муравьев, - земляк пособи. Ноги по колено уж стоптаны у всех за этими чертовыми трансформаторами. Любой стол в любом кабаке с меня! Вот накладные, доверенности, письма. Подмахни накладные в Главснабе. Нам без этих трансформаторов труба! Люди ждут!
-Эва! - скривился Межов, - наливай капитан. Говно вопрос! Поехали.
  Муравьев и не помнит, как долго он нервное ходил по коридору этой «Пещеры Алладина», иль проще говоря приемной Главснаба СССР в ожидании Межова, пока тот не вывалился из кабинета, поддерживаемый под руки каким-то лысым пузаном в черном костюме и красном в белую полоску галстуке.
-Ну, прощевай Некифорыч. Передавай привет  Самому, - рычал Межов, - спасибо вам ребята. По государственному мыслите, как он Сам-то Министр – то так и сказал и сказал: - « От тюрьмы – то, да от сумы не зарекайся». Держи Лексей все подписано. Вот и накладные на отгрузку. Некифорыч сам звонил на товарную, распорядился по отгрузке.
   Они вышли на припорошенную снежком, галдящую новогодними хлопотами улицу.
-Ну, что дорогой мой Герой, - взял под руку Межова Лешка, - рванем в «Прагу» обмоем дело!
-А, пошли!  - махнул рукой Межов.
   Судя по толпе под дверями ресторана шансов попасть в него у Муравьева и Межова не было не каких.
-Погодь капитан, - отодвинул Лешку Межов и тараном протиснулся к дверям. Через мгновение, возвышаясь над толпой призывно трубя Лехе.
В это время швейцар ресторана, отбиваясь от наседающей, разобиженной толпы свирепо выл:
-Пропустить! Пропустите Героя! Имеет право! У них заказано! В фойе у  гардероба Межов, поправляя свой галстук,  тихо прошипел  Лешке:
-Сунь халдею червонец. Заслужил.
Когда Лешка «отблагодарил» стража ворот в «рай общепита», тот ему доверительно проворчал:
-Майе, беленькая такая, там в зале столько же накинете. Она вас за свой служебный столик определит.
       Благодарность Межову обошлась для Муравьева не так, что б очень дорого. И когда они вывалились из ресторана Лешка, глядя в ночное черное небо увидел в вышине на высотке красную надпись «Кассы аэрофлота».
-Степанович! - взял под руку Межова Лешка, - хрена ли мне здесь перед Новым годом сидеть. Раз и по отгрузке все решено. Помоги мне по моим проездным документам билет на завтра добыть. А - то сейчас, перед праздником в кассы не протолкнуться.
-В воинские - то? - хмыкнул Межов, - да запросто, как два пальца об….! Пошли Леха отдохнем, а завтра по утру спроворим.
       Расстегнув, распахнув пальто Межов, блистая золотой звездой прошел к кассам через притихшую толпу военных и  почти без труда помог своему  служивому «племяшу» получить билеты на ближайший рейс до Омска. Тут же рядом за столиком в прокуренной закусочной они обмыли и это удачное дело, и Лешка с чувством исполненного долга отправился в Домодедово, что б успеть в Омск к Новогоднему столу.
        Дома он сразу позвонил Долгову. Доложил об исполниной мисси. Выслушал в свой адрес восторги. Помылся, переоделся. Немного перекусил с мамой за праздничным столом. Вручил ей свой подарок и отправился встречать Новый год  к Ларисе Синицкой.
            Работа, работа. Опять ее круговерть. Лешка уж и сам потерял счет дням.               
В самом начале мая Муравьев зашел в отдел снабжения к девчонкам инспекторам, что б сообщить, что его одиссея окончена, пора мол уважаемые и честь знать. И тут он увидел ее, ту «девчонку - шоколадку» с их городского пляжа, которой он  любовался казалось еще много, много лет назад в другой жизни, когда еще учился в школе, в десятом классе. Мечта из его юности. Она почти не изменилась. Такая же стройная , гибкая, энергичная. Смуглое лицо с такими необычными тонкими чертами. Короткая, почти мальчишеская стрижка на голове, густые каштановые с рыжинкой аккуратно причесанные волосы Инна, Иннеса.  Потом уж стороной он узнал из разговора с девчонками инспекторами отдела снабжения, что она только что пришла работать в отдел Управления. Он знал, что она после  иняза Омского пединститута с обязательной «ссылкой» на село, после отработки в одной из школ области   вернулась в город.      
-Ты как здесь? - опешил Лешка.
- Да надоело дома сидеть. Вот предложили я согласилась. Интересно пока. Во всяком случаи лучше, чем в школе.
Муравьев осторожно взял ее за руку и тихо сказал:
-Я позвоню?
  Она молча кивнула.
    Лешка шел по длинному коридору Управления, по мягкой дорожке, не замечая ни кого. Он все вспоминал, как все так внезапно  вспыхнуло между ними и  все так разом случилось. Тогда, еще когда он учился в школе.  Потом он  уехал в Москву поступил в институт. Вернулся домой работал в НИИ, на заводе, в горкоме комсомола. И почему-то разу не вспомнил о ней. Такой яркой, такой красивой, такой нежной хрупкой. Посчитал, что это не его песня. А вот судьба опять столкнула их. Для чего? На радость, иль на беду?
-Алексей Викторович, - остановил его, вышедший из приемной ему навстречу   полковник Долгов, взяв Лешку за руку сказал ,
- Мы тут с начальником Управления обсуждали ход, да уж и теперь  в общем - то окончание стройки. В общем ты очень хорошо поработал. Обязательно поощрим. Отметим! 
-Благодарю товарищ полковник! - кивнул задумчиво Муравьев, - разрешите я пойду?
-А, ну конечно. Конечно. Идите, - отошел в сторону начальник ОКСа.
   Несколько раз Лешка набирал ее номер телефона, и услышав ее голос осторожно нажимал на рычаг. Ему было горько и стыдно за его предательство. И здесь в Омске, и там в Москве, в Киеве. Черт! Ну, что за натура такая у меня? А! Да прекрати! Ты такой же как все! И в ней ни чего особенного! Чем ты ей обязан? Ну, подгуляла ее маменька где-то вот и получилась доченька мулатка. Редкий экземпляр для нашего жестокого захолустья. Поэтому так и пялиться на нее местная шпана. И ты еще тогда на пляже три лета подряд не отрывал от нее глаз, подныривал в мутные зеленоватые, тяжелые волны Иртыша, что б быть по ближе к ней. При случаи оградить ее от беды. А беда случилась теплым темным августовским вечером в аллее городского сада на площади перед старым  музыкальным театром. Она в белом, легоньком сарафанчике и троя этих пьяных блатырей, вывалившихся из кустов  с посвистом и матерками стали лапать ее. А она кричала, звала на помощь. Ты тогда кинулся защищать ее, хорошо что с тобой тогда был друг-одноклассник Юрка Азарапин. Боец, здоровяк с античным торсом и тяжелыми кулаками. Схватка длилась не больше полутора двух минут. Тогда Лешка сгреб в охапку ее невесомое тельце и отволок  зареванную, трясущуюся девчонку в такси, которые вечно стояли на площадке у входа в Гор сад, на улице Республики, так и познакомились. Юрка, тогда вскочив на сиденье рядом с водилой спросил таксиста:
-Ну, что они?       
  Таксер хмыкнул и весело выпалил:
-Лежат! Думают, что ж это было! А у тебя герой, вон тоже глаз заплывает! И щека в крови.
  Они отвезли ее тогда до самого ее дома на Спартаковскую. А сами тут же уехали  к себе, на линии в их хулиганистый пригород. Утром Лешка встал не только с опухшей физиомордией, но и опухшей правой рукой. Отец, глянув на него только покачал головой и на их стареньком «Москвиченке» быстро  отвез его в свою сан. часть УВД, куда Лешка еще мог ходить как член семьи отца энкавэдэшника. У него оказался перелом руки и «очень грязная» рана трех пальцев на обеих руках. Особенно болел средний сбитый палец на правой руке.
    Молодая врач, наверное хорошая знакомая отца, улыбаясь Лешке при смене повязки сказала тогда:
-Прежде чем бить тебе б спросить  надо было, чистил ли твой противник зубы? А уж потом бить его по зубам. Такое нагноение, теперь вот ходи к нам на перевязки, да раны чистить придется каждый раз.
Все срослось и заросло, как на собаке. Шутил отец. Только остались на руках кривые пальцы. И память о ней,  о  этой девочке - «Шоколадке».
    И вот опять он встретил ее, вот так  через столько лет.
                На майские праздники все  сотрудники изолятора заявились на службу в темно - зеленой парадной форме с золотыми погонами. Лешка со скромным иконостасом  институтским значком, да колодочкой из двух медалей заработанных еще на заводе, Валиев же который после службы в Армии, в ГДР сразу поступил в Органы Внутренних Дел, окончил Высшую школу милиции, Академию МВД и имел солидный набор знаков признательности от  Партии, Правительства,  МО и ведомства ГУИН.
     Он похлопал по плечу Лешку  сказал:
-Ничего, ничего, зато у тебя еще столько впереди!
На первомайском совещании в УВД Муравьеву вручили знак «За отличную службу в МВД СССР», а Валиев  все улыбался и урчал:
-Я ж говорил. Все твое тебя найдет.
  В конце мая, неожиданно для Лешки, на совещании в Д/К  Дзержинского, начальник УВД, зачитав длинный приказ торжественно вручил Муравьеву майорские погоны.
-Вот видишь. Все в срок, как и просили в Москве, - кивнул Валиев, - должность - то у тебя подполковничья, так что еще есть перспективы роста. Нам бы еще с тобой нашу стройку века по быстрей закончить. Вот тогда уж отметим. 
   Еще полтора года шло самое тяжелое – отделка, монтаж, подгонка. Муравьев теперь смутно вспоминал и тот котлован, и первые уложенные плиты. Работу на бетонном заводе, командировки.  Все вроде и не с ним было. Все было так давно.   
  А когда Лешка  только пришел  на службу с майорскими пагонами телефон не умолкал. Позвонил его старый товарищ Женька Пайор, заместитель начальника зоны строгого режима УХ16/3,  потом звонили парни из Управления, даже еще живой тогда Володя Рудковский тоже зам одной из зон города. Но самым не ожиданным оказался звонок от нее, Инны мулатки-шоколадки.
-Я поздравляю тебя, - тихо сказала она в трубку, - будешь отмечать?
-Так, со своими мужиками, по чуть, чуть, - смутился Муравьев.
-Присоединяюсь к поздравлениям. Не болей. Береги себя, - и она положила трубку.
   А Лешка, хоть и знал ее телефон перезванивать не стал. Да тут еще в кабинет вошла Лариса с огромным букетом алых роз.
-Ну, товарищ лейтенант, - ошалел  от такого подарка Лешка, - ты Ларсэн меня прямо,  как какую - то  звезду эстрады одариваешь!   
-А, фиг ли нам,  - отставила ножку Лариса, - главное заслужил. Жду вечером на торжественный ужин. Да и мне есть, что обмыть. Глянь в окно. Вон видишь во дворе, в углу за развалюхой Шмидта,  моя вишневая девятка. Новье, муха еще не сидела. Так что могу вас товарищ майор покатать с ветерком, папка там у себя в деревне и обмыл,  и  обкатал.  Его умельцы подшаманили ее, перебрали, все подтянули, что твой «Порше». Даже один его арестант специалист, вроде как движок форсировал. Полторы сотни км. за секунды набирает. Только б ни кто  под «ногами» не крутился, не мельтешил.
-Ты смотри сама по осторожней лихая моя, - благодарно чмокнул ее в щеку Лешка, - за приглашение спасибо, но давай как нибудь попозже. Сегодня я с мужиками. Посидим чуток.
-Тогда, еще раз поздравляю, - улыбнулась Лариса и вышла из кабинета.
          Только сейчас Муравьев заметил не довольную мордашку, сидящей за машинкой Люды. 
-Товарищ старший сержант, - встал перед нею Лешка, - что -то не так?
-Да нет Алексей Викторович я тоже очень рада за вас. И конечно тоже поздравляю. Но вот                Синицкая влетела к вам с букетом. Ах, ах. Обнимать, целовать. Как будто в кабинете больше ни кого и нет. Постеснялась хоть бы.
-Не психуй Людмила мы с Ларисой Викторовной столько отработали. Пуд не пуд, а соли много съели. Всяко приходилось. Спасибо и тебе за поздравление.
   И тут Люда вынула из своего стола объемную коробку, перевязанную лентой.
-Это что торт? - застыл Муравьев.
-Эклеры в шоколаде со сливочным кремом, - смутившись прошептала Людмила, - я знаю, вы любите.
-Да уж, - проворчал Муравьев, - есть такая постыдная слабость, еще с нежного возраста. От того наверное и на четвертом десятке пол челюсти стальные.
-Так это, Алексей Викторович раз у вас сегодня праздничный ужин возьмите. Попьете чая.
-Думаешь пригодиться? - хмыкнул Муравьев, - да уж  им только чай и подавай да еще и с эклерами.
     Ближе к вечеру позвонил Серега Рогов.
-Ну, что командир стол накрыт. Тут мои сержанты в бильярдной над гаражом сообразили. Все очень достойно. Уютно. Без лишних глаз. Можно если что и баньку сообразить внизу.
-Русалок в плескательницу не забудь запустить, - хмыкнул Лешка.
-Как пожелаете товарищ майор. Только вопросец, местными обойдемся иль с иняза пригласить? Я сейчас в пединститут брякну нужным людям, заказ сделаю.   
-Ладно, угомонись ты Серега. Я пошутил, а ты тоже остановиться не можешь.
-Викторович, я что звоню - то. Водки ящика хватит? А то Валиев сказал, что вот  наш прокурор тебя поздравить приедет и не один.
-Нашел выпивоху, - хмыкнул Муравьев, - Капитоныч если только сто грамм примет, так всех нотациями задолбает.   
-А эти парни из Управления, - вздохнул Рогов, - ну, все тогда  вот ящик водки, коробку винишка болгарского, белого.  И пару коробок пива чешского, твоего любимого темного приготовлю. В 19-00 жду!
               
                Глава 9.

-Надо было мне в ресторане стол накрыть, - поморщился Лешка, усаживаясь за стол.
-Мало кто б пошел. Прокурор бы точно не появился. Из Управления точно не все бы пошли. А так, по домашнему  без отрыва от службы, без посторонних глаз. Посидим до упора, - хмыкнул зам по тылу, - помещение приличное стол гарантирую отличный. Не переживайте товарищ майор.
    Собрались все разом, почти без опозданий. Вместо огромного биллиардного стола стоял длинный стол уставленный закусками салатами, нарезками. После первых тостов, девчонки сержанты из отдела Сергея Рогова под руководством немолодой, грузноватой старшины Демченко водрузили на стол двух, исходящих ароматом и паром большущих жаренных гусей.
-Ну вот птица точно с Севера, из - под Тары с подворья подполковника Синицкого к нам на стол «упала». Тебя Алексей Викторович поздравить, - довольно забасил полковник Недавний. Я кажу, вы девоньки часом птичек не попалили? Иль, если что на Тимофеевну сваливайте. Ей старшине не привыкать! Ах ну да, у вас же нынче шеф повар ресторана «Север» на кухне срок  по хулиганке да за алименты отбывает.   
-И бригадира над ним Алексей Викторович сурового бывшего военного, бывшего начальника штаба батальона поставил, - не громко вставил Валиев.
-Да, да Алексей у меня по  этому разжалованному капитану Плахину много вопросов, ты уж заедь ко мне с его делом дня через три. Тут и из общевойскового училища нашего, что он   окончил и из части из ГДР,  где он служил, командиры одолели. Отличный, дисциплинированный офицер, порядочный человек.
Зачем   же  они сами его под суд отдали? Просят с УДО помочь. Надо посмотреть, разобраться. - поднял  свой фужер Прокурор.
-Ох господи,  - вздохнула старшина, - за таким столом и то все про работу, про дела.
    Она выставила на край стола блюдо с кусками стерляди, присыпанной кольцами лука и посмотрела на Валиева сказала,
- Свежея, говорят днем перед обедом выловили, а мы разделали и посолили минут двадцать назад,  как Вы велели  по рабацки.   
-Ух! Браконьеры, - привстал прокурор и зацепил вилкой самый большой кусок, - и точно свежая даже хребет только похрустывает. Какой к черту ресторан. Ты майор и здесь вон какой стол закатил.
-Он у нас перспективный, - поднял стакан Валиев.
     Во втором часу ночи гости стали потихоньку расходиться.  Окинув взглядом зал, Лешка обнял Рогова и просопел ему в ухо:
-Спасибо тебе Серега за такой стол и девчонкам твоим благодарность. Все чем могу помогу, поддержу.
-Там это, товарищ майор. Вас машин там ждет уйма. По аккуратней  ты там Леха, - прошептал ему в ответ Рогов. 
-Не. Я с Мишей. Я к маме, - пьяно качнулся Муравьев.
                Уазик, ярко освещая фарами хоз. двор, вольеры с собаками, склады, забор с колючкой выкатил через мостик за ворота и покатил по не широкой слабоосвещенной улице Тарская в сторону Садов к новому мосту через Иртыш. Тут же с обочины перед УАЗом вынырнула легковушка и сержант Миша выругался, ударив по тормозам. В свете фар Лешка смотрел на нее. Он сразу узнал эту машину. Таких в их городе было не много, единицы.  Красный с черными крыльями «Фольксваген», «Майский жук» как зовут ее в народе. Инна в белом, легком сарафанчике вышла из машины и помахала ему рукой. Лешка взял с заднего сиденья свою фуражку и прохрипел:
-Езжай Миша в гараж и домой. Не судьба мне сегодня у мамы дома отсыпаться. Он влез в ее машину и Инна нежно чмокнула его в щеку:
-Привет. Еле дождалась окончания вашего мальчишника. Поздравляю тебя майор.
Разворачивая УАЗик Мишка перегородил им дорогу. И в это время, поворачивая прямо перед ними с визгом шин по асфальту  мимо  пронеслась еще машина. В свете фар обеих машин Лешка успел разглядеть, что это была темно-красная, вишневая «девятка».
-Сумасшедшие, - передернула плечиками Инна, - так носятся ночью либо собьют кого, либо влетят куда. Самоубийцы. Она плавно свернула на какую-то тихую улочку и осторожно петляя меж домами, освещая  дорогу фарами своей машинки довольно быстро выбралась на проспект «Красный путь». Проехали по площади мимо спящего за аллеями голубых елей серого здания Облисполкома, свернули у здания УВД и быстро въехали на улицу Спартаковскую.
-С мамой будешь знакомить? – спросил с улыбкой Лешка.
-Она, уж давно здесь не живет, - улыбнулась Инна, - получила новую квартиру в городке «Водников», новый микрорайон на самом берегу Иртыша. Тихо, зелено.
-Знаем, знаем. В народе Израилем прозывается, - кивнул Лешка, - а эти хоромы, что она тебе одной оставила?
-Какие хоромы? Две комнаты по двадцать пять квадратов. Кухня чуть больше  десяти метров. Одна радость ванная комната с окном. Так у нее, у мамы одна лоджия такая, что и в парк ходить гулять не надо. Моя квартира на много меньше, чем теперь у нее.      
-А разве так можно? - нахмурился Лешка, - одна квартира в центре, другая тоже в не хилом курортном районе.
-Можно Лешик. Маме моей все можно. Она в Госаппарате всю жизнь. По молодости, девчонкой в Обкоме комсомола работала, потом меня из Болгарии «привезла», у меня ведь вроде папка кубинец. Не видела его никогда. Маме пришлось с парт работы перейти в Облисполком. Ей тоже нелегко со мной пришлось. Я считай до двенадцати лет у бабки в Литве, в Паланге росла. А здесь, сам знаешь, какие дикари все пальцем тычут. Черная. По улице не пройди, тут рядом с домом хоть школа была хорошая.
  Лешка кивнул,
-Знаю, почти закрытая. Только для «золотой молодежи». Папы, мамы в Горкоме, Обкоме «пашут», а их детки отдельно от всех на Зеленом острове учатся, шалят.
-У нас там знаешь  в яхт-клубе порядочки тоже были,  - передернула плечами Инна,
-ну, а в институте уже  совсем легко было, - тряхнула она головой, - Леша, мы о чем говорим? Пошли, приехали уже.
-Я ужинать не буду, как мать говорит – «на первом пельмене уже сижу», -  вылез из машины Муравьев.
-Почему? Не поняла, - удивилась Инна.   
-Да потому, что я  после такого застолья нашего, считай уже  на первом куске сижу, можно сказать. Извини, - поморщился Лешка.
-А я проголодалась, сил нет, - засмеялась Инна, - ну хоть по бокалу вина товарищ старший офицер, - ты не ешь, а я проглочу чего нибудь, зря что ль готовила у плиты колготилась.
-Бокал вина можно, - икнул Лешка и пошел с ней рядом через ровно заасфальтированный, прометенный, политый, вылизанный двор окаймленный кованным заборам и цветочными клумбами к ее подъезду, где дремала за столиком не молодая брюнетка в форме с погонами сержанта милиции.
   В  квартире Инны они долго и страстно целовались, потом Лешка пошел и улегся в душистую, пенную ванну, пока Инна ужинала. Потом пришла она с бутылкой вина и двумя бокалами быстро разделась и улеглась рядом с ним. Взяв бокал Лешка отхлебнув треть и с удивлением посмотрел на Инну. Она засмеялась, убирая со лба прядь мокрых волос подала ему бутылку,
-Испанская «Кава». Не могу ж я моего любимого майора каким нибудь полусладким новосибирским пойлом, вроде Советским «шампанским» почивать, - прижалась к нему Инна.
В широкой мягкой кровати Лешка быстро освободил ее от коротенькой шелковой рубашонки на узеньких лямочках и ревел, выл как зверь, сплетаясь с нею в неистовой страсти. Потом они все - таки уснули скорее всего, где-то под утро. Но сквозь сон Лешка слышал, как зазвонил длинно и отрывисто телефон. Наверное межгород, - подумал Леха.  Инна, тихо выскользнув из-под одеяла долго и не громко разговаривала с кем-то. В восемь утра Муравьев заставил себя вылезти из постели умылся оделся и прошел в спальню поцеловать Инну.
-Ты уже пошел? - прошептала она, не открывая глаз.
-Лежи. Я захлопну дверь. Часов в двенадцать позвоню тебе в Управление, в отдел. Отсыпайся. Отдыхай.
      Лешка спустился по лестнице на первом этаже, та же женщина сержант милиции собирала свежий букет в вазу, которую тут же поставила у себя на столе. Мягко прикрыв дверь, он вышел во двор с удовольствием вдохнув свежий, чистый утренний воздух  и отправился к себе в изолятор.
   Тут пешком, хорошим шагом хода пол  часа, чуть больше, - подумал Лешка. Всю дорогу его не отпускало какое-то дурное, тревожное предчувствие. Что там может быть? - подумал Муравьев, - кто-то из вчерашних собутыльников, куда влетел? Ну, так все мужчины взрослые, сами выкрутятся.      
               
                Глава 10.
         
       Он поднялся на крыльцо, нажал кнопку звонка и по тому, как зажужжал электро замок понял, что дверь открыта. Муравьев вошел на КПП прапорщик Галя, обычно бодро восседавшая в лихо заломленном берете была явно чем-то огорчена, обеспокоена. Тревожно было и в дежурке. Старший лейтенант Альт снял трубку на пульте связи и коротко кому-то доложил:
-Начальник СИзо подполковник Валиев выехал. Нет, не звонил. Да. Вызвали на опознание. Сами ждем. И Егорова с ним.
    Во дворе хлопнули дверки машины и Муравьев увидел в окно, как из въехавшей во двор «Волги» вышел Валиев, потом он помог выйти из машины бледной, заплаканной Веронике Егоровой. Тут же во двор на своей белой «шохе» влетел Шмидт. Нервно куря, он даже не закрыв машину направился в дежурку. Все сразу обратились взглядами, вопросительно глядя на  него.
-Ну, что там смотреть, - прохрипел Сашка, - она  и машина ее. Под КАМАЗ, платформу с бетонными плитами, что он вез, а она на мосту прямо под платформу влетела.  «Девятка» ее в хлам кровища кругом. Егорова, как ее руку с часами увидела тут же в обморок упала. «Скорая» ее еле саму в чувства привела. И куда Лариса наша так летела. Гаишники говорят, на спидометре больше сотни было, хотя разбито все. Надо отцу ее сообщить. Во горе. Пусть Валиев сам решает кому звонить в Тару.
-Она ж вчера, здесь во дворе долго стояла вроде веселая, бодрая нарядная. К  нам все в дежурку заходила. С девчонками потрындеть. Потом, как у вас там посиделки закончились  выехала и куда ее черт понес? Да еще с такой скоростью, совсем в другую сторону, - вздохнул Альт, глядя на Муравьева.      
     Хоронили Ларису Синицкую в Таре, в закрытом гробу. Валиев, Муравьев,  Рогов, Шмидт приехали на пропыленной «Волге» к самому выносу тела. Ее отец подполковник Синицкий разом постарел сгорбился. Его молодая жена с двумя ребятишками боязливо глядела на него из толпы провожающей процессии. Тут же молодая докторша в белом халате вела за гробом под руку  мать Ларисы. Лешка молча положил букет  белых лилий на глинистый холмик, весь буквально заваленный цветами венками и долго стоял, глядя на фотографию улыбающейся, красивой, молодой Ларисы Синицкой.
-Прощай милый лейтенант. Неужели ты из-за меня так. Посчитала, что я тебя предал? - горько думал Лешка и почувствовал острую, колющею боль в груди с лева. Он, словно на ватных ногах еле дошел до машины. Сашка Шмидт взял его за руку:
-Викторович. Ты смотри сам здесь не крякни. Пойду у Алевтины тебе каких таблеток попрошу. Сразу уехать - то не очень удобно. Я и сам не люблю этих поминальных застолий. Пойдем Леха. Надо выпить рюмку за Ларису. Помянуть ее душу славную, грешную. Кто из нас не без греха? Держись майор.
         Все пять часов, что они ехали назад в Омск никто не произнес ни слова.
На следующий день на совещании Лешка подошел к Валиеву с рапортом. Виль моча прочитал и заорал:
-Сам придумал?! Или кто подсказал! Видел я этих жлобов! Сами в лесу запились, так вот приехали за свежими силами. Что тебе туда ехать? Зачем? Остынь! На Север собрался, как будто здесь Юга!  В жизни еще много чего будет! Корпус, стройку сдать надо! До умае довести. Иди к Сереге Рогову у него опять какие-то проблемы.
   На хоз дворе в своем кабинетике на втором этаже за здоровенным, береевским с крышкой обтянутой зеленым сукном столом, уныло сидел Серега Рогов.
-Какие проблемы у зама по тылу? - спросил с порога Муравьев.
-Капитана хочу, - горько выдохнул Рогов.
-Уже срок? - спросил, усаживаясь на диван в сторонке Муравьев. 
-Какой там, - сквасился Серега, - полтора года еще.
-Пролетят! Ойкнуть не успеешь, - закинул ногу на ногу Лешка.
-Ага, сам небось майора досрочно огреб. В Управлении  девки в кадрах говорят, что сдадим новый корпус Валиев полковник, а ты верняком подполковник. 
-Не надо Сережа. Как, там на Зоне говорят: - « В чужих руках всегда длиньше и толщи». Подполковник. Когда это было? Подряд звания досрочно присваивать. Хоть и специальные. Мы ж не космонавты.
-Что слышал сам то и передаю, - насупился Рогов.
-Валиев представление подпишет? - пожал плечами Муравьев.
-Вот. Отпечатано и подписано, - вынул из стола папку с аккуратно сложенными в ней документами Рогов.
-И что, так охота? - хмыкнул Лешка.
-И не говори! Аж зубы ломит. Душа горит. Прийти к себе в торг капитаном. Ну, что суки! Выперли, как проф. не пригодного! Вот, а в МВД ценят! Всех вас ****ей пересажаем!
-Ну, так и неси документы в Управление, в кадры. - закурил Муравьев.
-Ага, если по сроку, так наш генерал сам до майора присвоить может. А досрочно надо через Москву.  «Ноги» нужны к этой папочке, да такие что б там в Москве, в любом кабинете смог пошурудить. 
-Ну, вот видишь Сергун. Где ж такие ноги взять?
-Ой, Леша. Да сидит сейчас в Управлении, в ОКС, в отделе комплектации один такой хмырь из Москвы. Девкам он сам хлестался, что в Министерстве в любой кабинет дверь ногой открывает.
-По нынешним временам все может быть, - пожал плечами Муравьев, - а в каких чинах этот крендель деловой?
-Подполковник, - посмотрел на Лешку с надеждой Рогов.
-Ну не больно велик пень, - поморщился Муравьев, -  знаешь Сережа, я вообще – то институт в Москве оканчивал, я к тому что там таких «решаловых» в каждой пивнухи за каждым столиком косой десяток. Такие они пробивные, такие знающие! Будто у Министров, иль у Президента под кроватью все время свободное от пьянки каратают. Все знают, все могут. Только уши развешивай, да подливай.
-Леша. Ну, как там сам Лаврентий Павлович говаривал: - «Попытка не пытка»!  Гадом буду отблагодарю! Ты даже сам не догадываешься, как я могу.   
-Сережа. Ну, я - то здесь с какого бока? - взмолился Муравьев.               
-Ты ж у этого полковника рыжего начальника ОКС, вроде как в корешах. Он своим инспекторам тебя всегда в пример ставит, как добытчика №1. Говорит без тебя б, все сроки по стройке завалили б. Зайди к нему как нибудь затащи только этого москвича ко мне, а я уж тут сам его доработаю! И стол накрою! И сержанта Любу, сисястую такую черненькую ту. Не видел? Картинка с «Плей боя».  Она у меня не давно на вещевке пашет. От сердца оторву для него!
-Какие жертвы, - улыбнулся Муравьев, - а она -то согласиться? 
-Куда денется! Прикажу и ляжет! Расстарается во благо начальника, командира!
-Ну, я попробую этого московского гостя к тебе затащить, но с вами квасить не буду. У самого проблем за гланды.
   Рогов благодарно, улыбаясь встал из-за стола и выставил перед Лешкой бутылку коньяка. 
-Возьми. Полечись. Армянский полезный. Вон вся тюрьма только и судачит, что Муравьев после гибели Синицкой ходит сам не свой. Похудел, пожелтел. Весь психованный. Рычит на всех, как волк. Только со своим кобелем Лордом по людски и разговаривает.
-От твоих лекарств руки трястись будут, - буркнул Лешка, но сунув бутылку в карман кителя и пошел к себе.
   В кабинете тихо играла музыка Людмила, склонив голову, что-то стрекотала на машинке. Лорд, вынырнув из-за шкафа дружелюбно ткнулся влажным носом в Лешкину руку.   
-Вам из Барнаула, какая-то майор Павлова звонила. Я ее телефон записала. Павлова просила перезвонить, -тихо подошла к его столу Людмила.   
     Лешка взял лист с записанным на нем номером телефона и с недоумением стал вспоминать, кто ж это может быть? Потом бросил лист в верхний ящик стола. Наверное, по этим снабженческим делам  дамы названивают. Меня ж черти  куда только не носили. Потом вспомню кто это перезвоню. Алексей взял с края стола папку с постановлениями за прошедшие судки и стал внимательно читать их. Что можно сразу утвердить. А с чем разобраться. Вызвать на беседу нарушителя. Аккуратно свернутый, вроде даже прихваченный клеем лист с четким  размашистым  почерком Сашки Шмидта.
« Майору Муравьеву лично! Прошу обратить внимание».
    Свернутый, запечатанный лист  был не что иное, как график дежурства руководства СИзо на следующий месяц.   
Ну и что  это мне старший кум подсуропил? Осторожно развернул лист Лешка. На внутренней стороне листа Сашка мелким твердым подчерком написал:
  « Вчера на свиданке Татарин, шифруясь уговаривал свою «жену» подогнать ему к Дню его рождения дури, у него вроде есть «дыра» в этой смене охраны».
Красным карандашом был обведена дата 11, четверг. Лешка вынул свою папку с графиками. Так, дежурит смена майора Абраменко. Не лучший коллектив. А от руководства… он. Это хорошо. Меняться ни с кем не надо. Сам за всем прослежу. Интересно, как они думают заслать в изолятор «дурь». Через стройку, или кто из инспекторов с собой на смену потащит. Ладно  сориентируюсь. Лешка убрал в сейф записку от Шмидта. Во немчура хитрая. Нет, чтоб так на словах сказать, цедулю подогнал. Если что, кича закумариться так он чист, мол кум часть режим предупреждала. Лешка посмотрел следующее постановление.
«Ходатайствую водворить в карцер гражданина Пилеева за то, что он используя свое положение хлебореза продал, проходившему  через Учреждение этапу «чай - вторяк», то есть, уже использованный ранее, заваренные «нифиля» подсушил на батареи отопления в количестве около пятисот граммов».   
 Так,  - почесал переносицу Лешка и набрал номер телефона начальника отряда:
-Алло, Анатолий это что тут на твоего хлебореза?
-Товарищ майор. Так это я сам и написал постановление, - просипел в трубку начальник отряда хоз. обслуги, - отловил тут в отряде игровых. Ну, а Пилеев из них самый азартный, проиграл больше трех сотен. Решил приподняться. На кухне из общих котлов, уже завариный чай выловил, просушил и этапу «особиков» втюхал за полтинник. Думал они утром уйдут, а их тут «тормознули», «столыпина» в их сторону нет, не в купе ж их до Красноярска везти. Ну, они с расстройства заварили «чаек» и разом въехали, что им фуфло втюхали. Ор, матерки на весь подвал, - «Порвем суку! Честных каторжан об…!». В общем Альт их еле успокоил, вызвал меня я им кинул пару плиток чая,  они и прижухли, успокоились, но  все равно рычат, - «Начальник отдай нам эту суку, мы ему за каждый рубль по колу в задницу всадим. Что б нюх не терял кого «обувать»!
- Алексей Викторович не тот это народ, что б такое забывать. Верняком в Учреждении кому наказ оставят. Так, что давайте этого придурка пока в карцер, дня на четыре, а потом я со  спец. частью порешаю, да и спрячу его в зону. Куда подальше.         
-Эх капитан, наивный ты человек, - усмехнулся Лешка, - думаешь они его на Зоне не найдут. Хоть из Иркутска, хоть из Красноярска. Так особоопасным, блатным авторитетам, как дешевкам по мусалам размазать. Было б за что. За пятьдесят рублей. «Опустят» его убогого «коммерсанта» хренова и зароют там же на зоне. Вопрос только во времени. Пусть пока поживет. Я подписываю ему пять суток. Ты с начальником спец. части оперативно порешай об этапировании этого гражданина Пилеева, ну хоть бы в четверку на строгий режим. Это ж почти в Казахстане. Подольше искать будут, может и поживет еще. 
Лешка еще с час рассматривал, утверждал постановления. Пока в кабинет не вошел Валиев.
-Ну, что зам по режиму не устал еще карать?
-Товарищ подполковник, - встал из-за стола Муравьев, - может окончим эксперимент? При Суровикине он же сам постановления выносил, визировал. Принимал решения, да и по ИТК заму вроде, как не положено. Ну тут в связи со стройкой, тяжелой оперативной обстановкой меня подпрягли. Так  у меня и без этого своих дел хватает.
-Ну, ладно, ладно. Вот приказ начальника Управления, представление Прокуратуры «О грубых нарушениях дисциплинарной практики в Учреждении ИЗ 53/1» В общем все теперь только я решать буду по наказаниям нарушителей режима. Хватит тебе режимник свирепствовать. Чуть что в карцер, - улыбнулся Валиев, -меня вчера генерал утвердил в должности начальника изолятора.
-Ну, слава Богу. Услышали мои молитвы, - упал в кресло Муравьев.
-Слушай. Там Астра ощенилась. Пусть пока твой Лорд с нарядом на прогулке «попашет».
-Товарищ подполковник нашли служаку. Да старый он у меня по этажам бегать,- поморщился Лешка.
-А кому сейчас легко? - нахмурился Валиев, - пол дня побегает. Всего - то недельку, а там и Абрека вернут с объекта УВД,  да и Астра оклемается. Режим! Я что тебя агитирую. Обстановку объясняю. У тебя восемь псов вот и выкручивайся сам.
-Есть. Товарищ подполковник. Выкручусь, - поднялся из-за стола Лешка.
      
   
                Глава 11.       
            
            Вечером, после службы Лешка зашел в отдел к Инне и вроде как бы мимоходом заглянул к начальнику  ОКС. Полноватый рыжий полковник внутренней службы  Долгов приветливо помахал ему рукой, вставая из кресла. В низком мягком кресле, почти рядом с ним за журнальным столиком уставленном тарелочками вальяжно сидел, пуская сигаретный дым в потолок упитанный, лощеный подполковник. Судя по обилию знаков на его расстегнутом кителе Лешка сразу определил, что это и есть московский гость, проверяющий.
-А проходи, проходи майор. Вот Альфред Матвеевич, это и есть майор Муравьев. Основная можно сказать пробивная сила на строительстве нового корпуса следственного изолятора.
-Ну, уж Сергей Анатольевич, - поморщился московский подполковник.
-А чего скромничать! Весь год по командировкам. Пока мои девицы чего найдут, а он уж все добыл и отгрузил. Вот майора досрочно присвоили. Перспективный офицер. И здесь в Учреждении у них все без происшествий. Тьфу. Тьфу, - постучал по подлокотнику полковник,   
- и с бетонным заводам по плитам, лестничным маршам, балкам, плитам перекрытий, как все организовал, договорился. Ни одного срока не сорвали. Правда там не все гладко получилось. Но майора Муравьева в том вины нет.
-Да, - поморщился подполковник, - да по сравнению с тем, как  у вас двадцать лет строят литейный цех в четвертой колонии,  здесь конечно все организовано на должном уровне. Надо как-то собраться, да посмотреть этот ваш объект.
-А чего откладывать, - улыбнулся Лешка, - можем хоть сейчас пройти посмотреть. Все рядом. Десять минут хода. Я могу свою машину вызвать. Бригады работают круглосуточно. Из руководства кто понадобиться вызовим. Еще не поздно только 18-00. Валиев начальник СИзо так до сих пор еще не уехал. Будем только рады. Нам добрые советы и поддержка ГУИН всегда на пользу. Потом вас до гостиницы отвезем. Тут совсем рядом.
 Москвич даже зарозовел от Лешкиной тирады. И вопросительно посмотрел на полковника, потом на накрытый стол.
-Да, конечно же поужинаем. У нас все накроем, сообразим! - улыбнулся Лешка.
-Ну, хоть по рюмочке. На дорожку, - вынул из стола бутылку водки полковник.
-Да у нас там коньячишко совсем не дурственный есть. Армянский. Зам по тылу добыл,- выпалил суетливо Лешка.
  Подполковник поморщился, отодвинул стопку с водкой и посмотрев на полковника прошипел:
-Какая-то у вас водка жесткая. Пойдем посмотрим стройку поужинаем, попробую коньячок. Я сейчас пойду из соседнего кабинета принесу свою фуражку, да папку свою с документами.
   Как только подполковник вышел из кабинета, Лешка подошел к телефону и стал набирать номер.
   Трубку снял Рогов,
-Ну, ты где Леха? Я уж домой собрался,  - затараторил Серега.
-Сидеть! -рявкнул Муравьев, - через пятнадцать минут буду на стройке с московским гостем. Любка твоя пусть стол накрывает он голоден. Будет ужинать и все, как по плану. Валиева предупреди мы пешочком прямо из УИН на объект.
-Алексей Викторович, уведи ты ради бога поскорей от меня этого жлоба! Ну, сил ни каких нет. Сидит день деньской в моем кабинете, да хвостом по Управлению таскается за мной. Ни дела, не работы. Я уж его по зонам проехать приглашал со мной. Не хочет. Утомительно, мол. Да и воняет в зоне, брр… противно. А мне самому с ним противно, хоть беги от этого хлыща паркетного, «шестерки» ГУИНовской. Ну, чисто Хлестаков. Но тот хоть, был беззлобный дурачок, жулик, шалопут. А этот змей злой и мстительный. Ядом так и дышит. Каждого готов сожрать, опорочить. Лишь бы самому возвыситься! – простонал Долгов.
                Полковник Долгов устало рухнул в свое кресло и отхлебнув водки, прямо из горла бутылки потянулся к телефону.               
       Как и предполагал Лешка их визит на стройку был не продолжителен, знакомство поверхностным, вопросы проверяльщика никчемными. Да и чего было лазать по стройке, грязь месить. Того и гляди зеки высокому гостю на голову кирпич уронят, иль еще какое злодейство учинят. А что б толковые вопросы задавать, надо хотя бы поверхностно знать предмет. А подполковник, как он признался Муравьеву был не строитель, не экономист, не режимник и вообще был, чуть ли не временно «сослан» в эту сибирскую командировку. Зато он «дружил» с обеими дочками своего начальника отдела. Четко знал в ГУИН кто и против кого дружит, кто и когда «спал», и с чьей женой. И вообще он был всегда, опять же со слов подполковника, душой любой компании и даже пел под гитару «забористые» куплеты на юбилеи у заместителя начальника ГУИН. «Залетел» же он на очередном застолье у своего шефа на даче, когда малость перебрав, исполнил не совсем приличную частушку о его секретарше. В общем вот такой «ценный» кадр прибыл из Москвы, что б «проверить», «помочь» ходу реформ в этом сибирском УИН познакомится с положением дел на местах. Ну и за одним глянуть на эту чудо стройку. Поддерживая под руку высокого гостя, при этом иезуитски улыбаясь Валиев свел подполковника по затоптанным мосткам с первого этажа на грешную землю и с облегчением передал Муравьеву.
-Извините. Вы уж дальше Алексей Викторович без меня. Надо еще документы срочно посмотреть. Что там за сутки произошло по Учреждению. Да и домой заскочить. Жена, чего - то расхворалась. Всего Вам доброго товарищ подполковник. Привет столице, - простонал Валиев.      
  Подполковник криво, яко бы благодарно улыбнулся и молча отправился за Лешкой.
Перешли предзоник, асфальтированное шоссе и оказались у ворот хоз. двора.
На КПП их с «медовой» улыбкой встречал сам Серега Рогов, а рядом с ним стояла Любаша, но не в форме, а в ярком цветастом сарафанчике, то и дело, поправляя узкие лямочки, видимо опасаясь, что б  ее пышные груди не выскочили наружу. Гость явно, сразу обратил на нее внимание. Но больше всего его, как и Лешку поразил Серега. Без обиняков, нагловато улыбаясь  он взял под руку подполковника:
-Альфред Матвеевич. Милости прошу посмотреть мое хозяйство. Вот как пришлось –то свидеться.
-А? - удивленно посмотрел, вопросительно на Рогова подполковник.
-Ну, ну да. Прошлый год. У Левицкой Ксюши на даче в Лионозово. 
-Ах да. Да, Сергей кажется, - наконец вспомнил подполковник, - помню, помню  соискатель трансформаторов и каких-то кабелей.
-Ну, конечно. Ксения Андреевна в снабжении ГУИН ведь на них «сидит», - кивнул Рогов,  -  а нам тогда на стройке они позарез нужны были. К городской сети подключиться. Вот Алексей Викторович тогда только и смог вопрос решить через Главснаб.
На лестнице  гость явно увлекся Любашей, а Муравьев с Роговым, приотстав шепотом успели пообщаться:
-Я шапочно знаком с этой тварью, - прошипел Сергей,- жмот, халявщик, трепло, как и все они там в Столице. Знаю, как его и за какое место взять. В кабинете Рогова уже был накрыт шикарный стол и Любаша со смехом, не скрывая своей роли, не одергивая жеманно широкую, взлохмаченную юбочку рухнула на диван рядом с гостем. Любкин хохот заглушал все их разговоры.  Но это, как оказалось было приятно гостю, который все  тискал Любашу, пока еще только за талию. 
Серега тут же разлил по стаканам коньяк. Лешка едва пригубил свой стакан, Серега  выпил половинку, а гость по  гусарски подбоченись, пожирая глазами Любашу хватил полный стакан. Закусывали под сальные прибаутки гостя, которые так и сыпались из него по поводу каждого блюда. А Люба заботливо следила, что б стакан гостя не стоял пустым. После третьего, иль четвертого стакана гость поплыл. Стал лапать Любку за грудь и вдруг устало откинулся на спинку дивана,  затих.
-Скис гад, - вытер пот со лба Рогов. Хорошо, хоть успел мою папку с документами в свой портфель сунуть.
-Сергей Андреевич. Я тогда побегу, - встала с дивана Люба.
-Думаешь на долго он вырубился? - спросил, глядя на Муравьева Рогов.
-А и в себя придет, какой он нынче боец, - потянулась Любка. 
-Ну, беги тогда, - кивнул ей зам по тылу, - Спасибо тебе Любаня представление на тебя завтра у Валиева подпишу на старшего сержанта тебе, пока! Там это, пакет возьми тебе от меня, конфетки, икорка, винишко. Ну в общем спасибо вам всем друзья.  Чуть было не прослезился Серега.
         Лешка подошел к телефону и набрал номер гаража:
-Миша ты еще не уехал домой? Меня не жди. У меня дела. Вот сейчас Люба спустится отвези ее и свободен.   
  Люба благодарно улыбнулась Муравьеву и страстно чмокнула его в щеку. Подхватив  тяжелый пакет вышла из кабинета.
-Ну, что Алексей Викторович. Давай хоть по чуть, чуть  примем.  За успех нашего дела. Да и закуси ты хоть маленько. Ты, поди еще сегодня и не обедал, не успел все мотаешься  весь день.
  Выпили по сотки и Лешка вяло зажевал выпитое бутербродом с икрой.
 -Не, Сергей я поеду, мне надо и так уже одиннадцатый  час, ночь скоро. Лешка вышел из кабинета спустился по лестнице и вышел на шоссе, поднял руку тормознул проходящую машину попутку и отправился на Спартаковскую.
       
                Глава 12.
      
        С чувством исполненного долга Рогов оглядел кабинет. Гость почти сполз со спинки дивана и казалось мирно дрых, улегшись вдоль него. Серега еще плеснул себе коньяка, и отломив с хрустом золотистую ножку от тушки курицы стал закусывать. Потом Рогов оглядел стол и стал кое что прибирать в холодильник сунул по бутылке коньяка в свой портфель и в портфель гостя. Потом малость, подумав завернул в салфетки по тушке жареных курочек и тоже засунул по портфелям. Вышел из кабинета и посмотрел с лестницы в гараж.   
Никого. Ладно поди пешком доковыляем до гостиницы УВД, тут через Сад пионеров, мимо прокуратуры десять минут хода. Двенадцатый час ночи, поди уж ну хоть малость проспался этот хмырь. Допремся как нибудь.  Да и на чем его везти? Не на автозаке же. Рогов вернулся в кабинет и удивленно застыл на пороге.
        Гость судорожно глотал, не отрываясь пил из горла, из початой уже бутылки коньяк.
Потом не глядя на Рогова хищно вгрызся в тушку жареной курицы и не разжимая челюсти с набитым ртом, едва слышно проворчал:
-А где все-то?
-Так, ночь же уже, - прохрипел Рогов, - сидели, сидели и разошлись  все.
-Ну, так и мы пошли, - икнул москвич.
-Я там, портфель вам зарядил. Поправиться в гостинице, - промямлил Сергей.
-А. Хорошо. Учту, - кивнул подполковник, - говоришь хреново тебе старым лейтенантом ходить? Ни чего поправим. Мы могем.
-Ну, тогда пошлите. Я вас провожу до гостиницы.
   Они едва сползли, неловко цепляясь за перила с крутой железной лестницы и вышли деловито размахивая своими портфелями на опустевший хоз двор. Свободные от службы псы их дружно облаяли из вольеров, а подслеповатая старшина тетя Груша на КПП перекрестилась, глядя им вослед. Они уверенно вышли на шоссе потом свернули, куда-то влево и уперлись в высоченный плотный, не знакомый Сергею забор пошли вдоль него. Казалось забору нет конца. Перешли через дорогу направо и опять забор! Наконец Рогов узрел дыру в заборе, в которую тут же затащил своего московского гостя они прошли по каким-то кустарникам, с треском ломая их и оказались опять у какой-то изгороди. Серега, ощупав в темноте ее стальные прутья с радостью определил, что это верно Сад пионеров. Он потянул на себя своего спутника и пьяно икая пафосно выпалил крылатую фразу, приписываемую Ильичу:
-Верной дорогой идете товарищи!
    Едва протиснувшись между прогнутыми прутьями  они через пару шагов оказались опять у какого-то забора, скорее хлипкого штакетника.
-Ну, мать твою! Точно! Не город, а зона какая-то! Заборы! Заборы! - заревел Рогов и саданул ногой по забору, тут же высадив пару досок, - с этими стройками не пройти не проехать. И днем то беда, а уж ночью совсем погибель.
Они едва пролезли в образовавшуюся дыру и остановились в ночной мгле, обдуваемые свежим ветерком и еще, какой-то мало объяснимой вонью.
-Ну и че? Куда теперь дальше? - пробормотал Серега, - темень какая, как у негра в ….         
-А, вперед! - дернул  его за рукав  москвич. 
   И они с криками, матами и воплями в обнимку, сжимая каждый свой портфель покатились вниз, по откосу какой-то ямы. На самом дне, которой оба оказались в зловонной, грязной луже.
- Вот теперь, мы точно у негра там в его ж…! В ней по самые уши! - простонал Рогов.
Они  долго выбирались из  зловонной, сырой  ямы, а потом, оказавшись на сухом краю траншеи долго не могли отдышаться, придти в себя. Наконец Серега разглядел, где-то там в стороне, в далеке за деревьями свет. Столб света! Они, словно два диверсанта, возвращающиеся с задания из тыла врага, хлюпая мокрыми ботинками и утирая грязные лица такими же измазюкаными в глине рукавами своих мундиров, прячась за деревьями пошли на огонь. Это оказался фонарь на столбе у какой-то размалеванной будки-вагончика. В вагончике светилось оконце. Серега, как хозяин города резво перешагнул через не высокий заборчик и подошел к будке постучал кулаком в оконце. Минут через пять, семь дверь в вагончик распахнулась и на пороге, словно змей-Горыныч, дыша перегаром и выпуская облако едкого махорочного дыма  из большущей самокрутки, из которой летели еще и искры появился горбатый с ручищами до колен, кряжистый мужик в черной зечьей телаге. Осмотрев Серегу, и едва взглянув на его спутника он, гундося, скорчив растопыренные кривые пальцы  заныл:
-Ну ты че?! Начальник в натуре! И здесь-то от вас покою нету! Неделю как откинулся. Во! Какую, никакую работенку нашел! Так вас и сюда черт принес! Пришли среди ночи! Как из жопы вывалились! Че надо?! Опять на меня, какую мокруху навесить?! Так я не подписываюсь! Я и так на хозяина наишачился! Тридцать лет Зону топтал! Почитай с малолетки!   
-Заткни фонтан! Хорош базарить! - зарычал Рогов, - это, что за объект? Где мы?
-Во! Бля! Объект! - выронил свою самокрутку мужик, - так это ж Сад пионеров. Там вот спец строй канализацию разрыл, коллектор ремонтируют.
-А здесь что? Ты кто? - надвинулся на него Серега.
-А здесь карусель. Я ее сторожу, - отступил в тень мужик.
-Врет, - подал голос москвич.
-Чего ж мне врать – то, - возмутился мужик, - что сами не видите!
    Только сейчас Рогов рассмотрел на фон вызвездившегося неба, свисающие на цепях  по кругу сидушки.
-И что работает твоя карусель? - хмыкнул Рогов.
-А как же, - пробасил мужик.
-Слушай любезный, - перелез через заборчик и подошел к ним спутник Рогова, - я вот аж из Москвы в вашем городе недавно. Все на самолете туда, сюда по Стране. На карусели уж сколько лет не катался. Включи. Ну, хоть на один круг. Дай вспомнить детство беззаботное и радостное.
-Да нет. Начальники. Вы что. Утром шуму не оберешься. Меня верняком попереть отсель могут!
-Кто узнает?! - взял за грудки его Рогов, - на круг включил, да выключил! Начальник из Москвы его просит, а он выезживается, как девка!
-Так это. Начальник. Рубильник в кассе. А касса закрыта, - заныл мужик.
-А вон ты про что, - усмехнулся Рогов и полез к себе в портфель. Вот тебе ключи. Протянул он мужику бутылку и пакет с жареной курицей, - включи на один кружок. Не жмись. Уваж гостя.      
 Альфред Матвеевич. Усаживайтесь. Сейчас прокатимся.
-Ну, ладно  такими ключами, что хошь открыть можно, - ухмыльнулся мужик, - вы только это, цепочкой там не забудьте пристегнитесь. Не сронить бы вас. Пойду включать.
  Пока Рогов и московский гость усаживались на твердые, холодные, мокрые от росы сиденья застегивали карабины цепочки. Мужик закрылся у себя в вагончике, и глянув на подаренную начальниками бутылку презрительно хмыкнул:
-Коньяк армянский!  Компот! Пойло для фраеров. Три звезды вам на задницу, - он развернул куру и оставил ее на столе. Потом вынул из под стола бутылку с голубоватой жидкостью выдернул зубами газетную пробку и смачно отхлебнул из бутылки почти половину. Поморщился, вынув из кармана золотистую луковицу вгрызся в нее.
-Вот это пойло для настоящих мужиков! - выдохнул он, - эх, косячок бы еще, для разгону. Ну не че, этим компотом догоню. Ну, начальники счастливого полета. Катайтесь до усрачки.
 Он дернул рубильник и когда услышал в ночи позвякивание цепей карусели улегся на топчан свернул пробку на бутылке коньяка отхлебнул чуток, треть бутылки. Вырвал крылышко у куры и предался приятным воспоминаниям.       
  Отмотав десяток кругов под ночным звездным небом Серега забеспокоился. Москвич, летящий рядом с ним на соседнем сиденье только все хохотал и приговаривал:
-Классно! Старлей! Уважил!  Ну, капитан! Капитан считай! Такое не забывается! Я с девками и то такого кайфа не получал!
 Сергей зябко поежился и достал из кармана кителя чудом уцелевшую бутылку на половину наполненную коньяком. Он отхлебнул из нее  и с трудом протянул бутылку  соседу. Тот с благодарностью принял бутылку и на долго присосался к ней. Вернул ее пустую.
   Сереги все изрядно уже надоело. Он швырнул пустую бутылку на крышу вагончика. Бутылка со звоном разлетелась  и … тишина. Только ики с соседнего сиденья. Рогов, глянул в сторону и рассмотрел в сумраке безжизненно, свисающие с сиденья тело московского гостя. Судя по судорожным движениям его тела тот блевал.
Ну вот и получил удовольствие. Подумал Рогов. Хорошо, что цепочки пристегнули, а то б свалился на землю. Это, пожалуй была последняя здравая мысль в мозгу старшего лейтенанта Рогова. Он сам почувствовал острый приступ тошноты и с безразличием стал извергать из себя все съеденное за день. Прямо на брюки, на туфли, на землю. В перерыве между приступами тошноты он пытался разглядеть заляпанный грязью циферблат своих часов. Вроде уже пять утра, а может нет. Сколько ж они крутятся уже? А сколько еще крутиться?! Он посмотрел на пролетающую под ними землю и в предрассветном сумраке разглядел остро запиленные концы заборчика, опоясывающего карусель. Спрыгнуть и размотать свои кишки по этим «зубьям». Уныло подумал Серега. И громко. Жалобно сначала заорал, а потом завыл. Аналогичные звуки издавал и  его сосед. Рогов безвольно согнулся, развязал шнурки на своем левом туфле снял его и швырнул в оконце вагончика. Даже после того, как раздался звон разбитого стекла мерный рокот электромотора не прекратился и из вагончика не послышалось каких либо признаков жизни. Господа начальники, вертящиеся на карусели дружно в отчаяние громко завыли. Они выли потому, что уже не в силах были кричать. Их вой прерывался приступами тошноты. Брызги черного желудочного сока летели из обоих глоток, а карусель все бежала и бежала вперед по кругу.
  Наряд из двух молодых милиционеров ППС с черной молодой овчаркой на брезентовом широком поводке, свернул в Сад пионеров прямо с площади, где уже засновали первые троллейбусы, автобусы. На аллее один из милиционеров поморщился:
-Ну, вот. Взводный опять сейчас на построении шипеть будет. Что ночь прошастали и не одного приличного задержания!
-Какие здесь в центре задержания. Кто тут чего натворит. Вон Облисполком, вон УВД, вон Прокуратура, - проворчал его напарник. Там везде по наряду. Бдят круглосуточно.
-Ага. Сержанта к бабе отпускать не надо было. Он -  то уж нашел бы к кому докопаться,
-заворчал опять первый милиционер.       
-Во, гляди как Джильда потянула поди чего учуяла.
-Ну так, как договаривались объявился наш сержант. В условленный час, в условленном месте. Пиво бы как обещал не заныкал.
   В самом конце аллеи к ним навстречу спешил заспанный, краснощекий толстяк сержант.
-Пошли, гоблины! Тут Саныч опять, чего-то замутил. Слышите воют. И цепи на карусели вроде брякают, -  зарычал сержант.
-Ага, карусель вроде работает, - кивнул один из милиционеров.    
-Пошли скорее посмотрим. Может «палку срубим» в конце смены! - бодро побежал по кустам, через газоны впереди собаки сержант. Выскочив, к карусели наряд с удивлением увидел на вращающихся по кругу сиденьях два без вольно свисающих, грязных заблеванных тела. Одно в форме с погонами подполковника, другое разутое и без кителя, но в форменной рубашке  с погонами капитана.
    В это время «страж» карусели Саныч сладко дрых на топчане, страстно сжимая своими испещренными наколками грязными пальцами тушку жареной куры. 
Ему снилось, что он мацает за сиську  Катьку воловатую деваху кассиршу карусели, бабу необычайных габаритов, а он все тискает и тискает ее сиську, вывалившеюся из лифчика. И тут же вспомнилась его давняя зазноба шустрая Верка, она гулко притопывая и задирая да махая подолом цветастой юбки звонко голосила:
                Чалимся за Енисеем,
                Здеся не пашем и не сеям!
                Ночь гуляем день ляжим,
                И нахарькать на ряжим!
 Во расходилась курва, по****ушка - воровайка! - хмыкнул во сне Саныч, - интересно как она там в этой Кижме, а чего пол срока уже отмотала, поселок это не зона! Два года и на одной ноге простоять можно! Вот «откинется» Верка, да прикатит сюда ко мне мы уж тут устроим небо в алмазах! Вот уж оторвусь я с такой стервой по полной!       
   И в это время, когда уже казалось, что все у Саныча «на мази» кто-то дернул его за руку так, что он упал с топчана на грязный заплеванный пол.
-Ну, ты че! Щас порву, как тот Тузик грелку! Падло! - взвыл Саныч.
 От сильного пинка под зад он отлетел к стене и удивленно, открыв глаза увидел перед собой красномордого молодого сержанта  мента.
-Ну, че?! Гандон-штопаный! Совсем нюх потерял?! Это что у тебя за кренделя на карусели болтаются? Воют! Блюют! Ты,  что козлина тюремная, космонавтов из них готовишь?!   
-Ага! Начальников тренирую! - хмыкнул Саныч, и пятясь к столу, вроде как невзначай дернул ручку рубильника, остановил карусели.
   С матерками, и брезгливо отворачиваясь двое милиционеров стащили с сиденья тело подполковника и уложили его тут же у вагончика. Тело Сереги Рогова, освободив от цепей вынул с сиденья сержант  привалил его спиной к заборчику, «мимоходом» заглянув в его портфель. Вынул из него бутылку и пакет с курицей. Усмехнулся:
-Вам мужики теперь этого долго не захочется, - ткнул он в бок бесчувственное тело Рогова, - эй, Пашка иди на площадь зайди к дежурному в Обком, вызови машину вытрезвона. Пусть грузят этих клиентов. Там разберутся чьи они. Переблевались в конец, видимо еще до карусели бухие были. Видал все в грязи! И где только они ее нашли! Да давай поскорее! На развод  еще надо успеть доложиться, что с пьяными проваландались. А потом к Ленке пойдем посидим. Я с вами рассчитаюсь. Благо есть чем. Я ж обещал вам. Все по чесноку!    

                Глава 13.
   
         В холодном ржавом заплеванном «салоне», бункере машины «мед» вытрезвителя  Сергей едва пришел в себя, подпрыгивая на жесткой холодной скамейке. На каждой кочке больно ударяясь затылком о железную стенку. Напротив него безжизненно, вытянувшись на такой же лавке, чудом не падая с нее лежал московский подполковник. На очередной кочке повороте москвич все - таки с грохотом упал на грязный пол и к удивлению Рогова и милицейского конвоя громко и свирепо заорал:
-Суки!    
-Ну, чего орать! Приехали! Маму вашу, - влез в их отсек седой грузноватый милиционер старшина.
         Вместе с сержантом они выволокли из машины тело подполковника, а Серега стал судорожно обшаривать свои карманы. Наконец, в «пистончике» он все-таки обнаружил свернутую аккуратно стиснутую на зэчий манер купюру. Рогов торопливо расправил ее, свой «страховой запас» и как только старшина вновь, сопя и отплевываясь появился в салоне машины Серега, скривив жалобную гримасу прохрипел:
-Отпусти. Отец. Мне совсем здесь не далеко. Позор – то, какой. Погоны снимут в народное хозяйство ишачить отправят. Ну, что тебе. Отпусти.
  Старшина с любопытством оглядел Рогова, и как бы с безразличием, приняв от него сторублевую купюру, прошипел:
- Сейчас выйдем вали  в право за угол там кустами к забору. Перелезешь, а там чуть по улице вниз и берег Иртыша. Ты у нас в вытрезвителе-то Центрального района не был?
 Серега мотнул головой.
-Ну, не хрена сориентируешься! Вали! Скорее! Смотри, если прихватят! Я скажу, что ты в кусты поссать попросился и сдристнул. Вали!
     Серега ужом юркнул за угол, а старшина не торопясь вошел в ярко освещенную дверь вытрезвителя.  Обдирая лицо о ветки кустов Рогов, чувствуя через носки камни и палки, то и дело оказывающиеся у него под ногами устремился к забору, потея и сопя преодолел его и рухнув по ту сторону на асфальтовую дорожку, что есть сил заковылял проч от серого приземистого  зданьица вытрезвителя. Он спустился к самому берегу реки и под мерный плеск волн Иртыша-батюшки побрел вдоль реки, обдуваемый свежим отрезвляющим ветерком. Он не заметно, как во сне прошел мимо Сибзавода, домов городка водников и тут, словно сбившись с пути, наступив в холодную иртышскую волну, подумал. - ну и куда я? До дома еще переть и переть! В такси? Даже на автобусе не с чем ехать! Свалиться вот на берегу и подохнуть, как собака. А дома эта мегера поди уж все телефоны «разбила» бесится, ждет. Что б на мне оторваться. Да и я еще в таком виде. Денег ей все мало приношу! А как сама родить мне мальчонку, ну хоть девку, так хрен! Все они бляндинки больные насквозь и не только на голову! Столько баб кругом было. Так нет. Выбрал самую стервозную, жадную, ****овитую. Но зато красотка - «Мисс Бургас!». Пляжная звезда! Мать ее! Принцесса! И даже не из Омска,  а из Калачинска! Чего только с пьяну не наделаешь! А как же первый раз за рубежом! В группе комсомольского актива Сибири выбрался! А тут такая «везуха»! В первый же вечер ноги раздвинула! Лента, медалька, корона пластмассовая! «Мисс»! Все льстит, по нервам елозит! Такая! И моя!
Рогов и не заметил, что бредет по колено в воде. Он матерно выругался и повернул к берегу.       С освещенной набережной из-за деревьев с тявканьем к нему летела собачонка, волоча за собою длинный оранжевый тонкий поводок. За собачонкой суетливо спешила дама в белом с яркими цветами сарафане и с неуловимым, но до боли знакомым Сереге акцентом причитала:
-Тобби, Тобби. Мальчик! У шалун! Ну, куда побежал таки утонишь!
     Дама, добежав до середины газона в удивлении остановилась, взвизгнула:
-Сергей Анатольевич! Ви?! Что с Вами?!!
   Рогов вскинул голову перед ним в лучах утреннего, едва восходящего солнца стояла Софа.
-А что София Моисеевна, который уже час? - задал идиотский вопрос Рогов, - глядя на свои заляпанные уже засохшей грязью часы.
-Так, наверное уже восемь. Вот я перед работой вышла Тобби прогулять. А то потом к Радику придет няня, а я на работу уеду. Так песик до вечера и будет дома в четырех стенах сидеть.
-А что, вы здесь рядом живете? - удивился Рогов.
-Так, вон за сквером дома, - взмахнула рукой Софа.
    Ну, ни хрена себе, - удивился Серега, - это ж, куда меня черт занес. Как в той песне - « Он шел на Одессу, а вышел к Херсону»!  Меня ж мимо городка водников в этот элитный район, в «Израиль» занесло. Хорошо, что не в городок Нефтяников.
-Ой, а что с Вами случилось? - участливо скривила губки Софа, - у вас такой вид. Она невольно скривилась, видимо учуяв вонь, что источал Серега.
-А! По работе попал! - махнул рукой Серега, - вот до дома добираюсь. Всю ночь черти, где только не носили! Засада, перехват, задержание! Малость даже постреляли!
Ой! Какая у Вас теперь работа Сергей Анатольевич! - подошла поближе к Рогову Софа, - правильно в песне поют: - «Служба дни и ночи», да еще и опасна, и трудна.
-Да уж. – переступая с ноги на ногу в подранных носках, - прохрипел Серега, - а вот,  когда сам попал в беду, тут уж извините и помочь - то не кому!
-Ну что Вы Сергей Анатольевич,  сейчас пойдем ко мне. Помоетесь, покушаете, отдохнете. Вам же, наверное после всего этого на службу не надо. Дадут отдохнуть, хоть маленько. Ну, пойдемте без стеснения.
                Она взяла под руку Серегу, и намотав на кисть другой руки поводок повела Рогова и спаниеля Тобби  к себе домой. В просторной «трешке» Софы, не в пример Серегиной хрущовки царил порядок и какая-то больничная чистота. Курчавенький, розовощекий карапуз, лет пяти выкатился в прихожую к ним на встречу.
-Радик! А, что Лиза, еще не пришла? - остановила его Софа. Вот поди уложи Тобби на его тюфячок в лоджии, а сам посиди поиграй у себя в комнате, пока Лиза не пришла. С нею и позавтракаешь. Дядя Сережа сейчас пойдет мыться в ванную, а  потом будет отдыхать.  Ты ему не мешай! Он отдохнет и вечером нам расскажет, как он ночью ловил бандитов.                Мальчонка испуганно посмотрел на Рогова и убежал, куда-то в комнату.         
-Ну, проходи, проходи Сережа, - потянула Рогова за руку Софа, - там в ванной есть халат, ты мойся вот пакет. Снимай с себя все. Все выбросим. Вонь -то такая. Не стирать же все это рванье и грязь какая! Брр. Я куплю тебе все во что переодеться. Мойся и отдыхай. Я побежала, уже девять. Лиза придет покормит вас с Радиком. Вечером я сама накрою стол. А сейчас мне некогда. Надо бежать деньги зарабатывать. Ох уж мне это советская действительность. Отдыхай приводи себя в порядок дорогой, - чмокнула она его неловко, даже как показалось Рогову бережно в  щетинистую щеку Сергея. Софа, взяла с полки свою сумочку и выскользнула за двери.       
   Рогов с удовольствием смывал с себя соскребал всю грязь, все воспоминания о прошедшей ночи.  Отрешено, поворачиваясь под тугими струями горячего душа, смывая с себя шапки душистой пены, какого-то софочкиного забугорного шампуня. Потом он тщательно выбрился и набросив на плечи махровый халат отправился на кухню. На просторной кухне за большим столом сидел Радик и с аппетитом поедая омлет, прихлебывал его молоком. Тут же, подле него стояла не менее аппетитная деваха, лет двадцати в синем маленьком платьице и ласково поглаживая мальчика по головке, подливала ему молока из кувшина. Она тут же вскинула взгляд на Рогова и приятно, улыбнувшись ему ласково пророкотала:
-Ой, Вы уже намылись. София Моисеевна звонила узнавала, как Вы? Сейчас Радик покушает, я Вас кормить буду. А потом мы гулять пойдем, а Вы отдыхайте София Моисеевна обещала сегодня пораньше приехать с работы. Сказала, что все для Вас уже купила. Примерять, да обмывать все вечером будите.         
Серега благодарно кивнул и уселся за стол. Как только малыш выскочил из-за стола Лиза выставила из холодильника, перед Роговым бутылку армянского коньяка и блюдо с бутербродами щедро покрытые красной икрой, Потом осторожно позвякивая поварешкой налила ему в тарелку прохладную окрошку. Сергей выпил рюмку, съел бутерброд и стал, с удовольствием хлебать окрошку.
-Может смитанки еще Вам добавить? Улыбнулась, глядя на него Лиза. А малыш с любопытством глядя на него из-за дверей кухни, то и дело дергал за поводок собачонку деловито, неожиданным басом спросил Рогова:
-Ты у нас до субботы жить будешь?
    Сергей даже поперхнулся и прохрипел:
-Может быть, а что?
-Хорошо бы, а то мама обещала меня в субботу в парк на карусель отвести, а она трусиха на карусели боится.       
   Рогов, словно получив удар под дых сполз со стула и согнувшись, схватившись одной рукой за живот , а другой зажимая рот кинулся в туалет, где упав на колени перед унитазом, минут пятнадцать «вызывал Ихтеандра», пока не очистил желудок от всего, только что с таким аппетитом съеденного. Потом трясущейся и потный он вышел в коридор и жалобно, глядя на перепуганного малыша, прохрипел:
-Радик. Дорогой. Пожалуйста, не говори при мне больше никогда этого слова.
     Мальчик испуганно кивнул, так и не поняв, каким словом он так огорчил маминого дядю. Неужели слово – карусель? Оно, что такое страшное для этого «героя военного», такое тошнотное?
               
                Глава 14.
      В четверг, одиннадцатого на утреннем совещании Валиев, заслушав замов о  проделанной за сутки ими работе и планах на будущее, устало взял в руку лист с графиком дежурств:
-Так, сегодня у нас от руководства по учреждению  -  Муравьев Алексей Викторович заступает на сутки ответственным дежурным. Шмидт, ты там со своими оперативными комбинациями не усложняй обстановку, во всяком случаи введи в курс дела Алексея Викторовича и меня постоянно информируй.
-А мы что. Мы за всегда прозрачные, как стеклышко, - хмыкнул Сашка, - я уж Алексея Викторовича проинформировал о возможном «геморрои» на сегодня. Мои опера уж давно пасут и Татарина и Горюна. Пусть режим только клювом не прощелкает. 
-Ладно кум. часть. Не выеживайся. Вспомнил времена Суровикина, опять делить начал. Мои, ваши. Все под одним богом ходим. Влетим так вместе все хлебать будем! - не довольно захлопнул папку Валиев, - все, пошли работать. Рогов приболел звонил, только завтра на службу явиться. Я в УВД на совещание, похоже на весь день. Кресло в  д/к «Дзержинского» задницей полировать. Весь день кобыле под хвост!
    В кабинете Муравьева его  поджидал полковник Долгов.
Лешка, войдя к себе опешил от такой неожиданности.
Товарищ полковник, - застыл на пороге Муравьев, - как вы так  в учреждении,  а нам никто не доложил.
  Долгов, хитро улыбаясь встал с дивана и проходя, ласково провел по плечу смутившуюся,  как всегда сидевшую за пишущей машинкой Людмилу.
-Да так получилось, майор. Я вот сначала думал с тобой посоветоваться, а вот посидел  с Людочкой поговорил и решил  надо и Валиева в курс дела поставить.
-Так  пойдемте к нему. А то он в УВД, в прокуратуру собирается, - отошел к двери Лешка.
  Долгов, выйдя в коридор заговорчиски взял под руку Муравьева и тихо промурлыкал:
-Славная девочка Люда. Я ее к себе в отдел, в Управление инспектором заберу. Не возрожаеш?
-Ну, как Вам отказать товарищ полковник, - остановился Лешка, - образование у нее высшее, правда педагогическое, но все - таки высшее. Что ей у меня в сержантах за машинкой век сидеть.
-Вот и правильно, - кивнул Долгов, - а у меня через пару, тройку месяцев лейтенантом будет. Ну, пошли, пошли к Валиеву.    
     Войдя в кабинет начальника изолятора  Долгов поморщился, глядя на ярко красный линолеум на полу кабинета.
И смущенно, глядя на Валиева, пророкотал:
-Знаете уважаемые. Я как к вам прихожу в этот кабинет мне сразу моя первая, лесная зона в мозги лезет.
-И не говорите, товарищ полковник, - встал из-за стола Валиев, - потихоньку освобождаемся от «славного» наследия. Вот только полки от трудов классиков марксизма-ленинизма освободил, бюст вождя из коридора убрали.
-Да, уж. Сильно в Суровикине это сидело, - кивнул Долгов.
-Вы посмотрите, что я у него в шкафу под журналами обнаружил, - полез в шкаф Валиев и тут же вынул портрет в простенькой ореховой рамке. Лешка с интересом уставился на портрет мужика при маршальских погонах лысого, как бильярдный шар и со стекляшками пенсне на носу.
-Лаврентий Павлович собственной персоной, - хмыкнул Валиев.
-Это ж, сколько времени он его хранил? - изумился Долгов.   
-Да не говорите, - бросил портрет обратно в шкаф Валиев, - я вот нашел. И выбросить, вроде надо, а жалко. История ведь! Ну, хоть какая препоганая, но ведь история. Период жизни всей Страны. Всего народа. Вся страна жила с этим. Хрипела, кровью харкала, а жила. Да и Суровикин, вдруг вспомнит прикати решит у себя в загородных хоромах этот портрет повесить.
-Ладно мужики, - сел на стул у стола Долгов, - я чего к вам пришел - то.
-Секунду, - снял трубку Валиев, - дежурный? Майор Абраменко! Объявляю вам выговор. Со всеми вытекающими последствиями! Ясно! Вот, вот! Что б своевременно докладывали о прибытии в учреждение руководителей Управления! Не оправдывайтесь! Развели бардак в смене! А ведь была лучшая смена, когда вам ее Григорьев передавал! Стыдно майор! Григорьев на пенсии, а вы молодой офицер все забываете! Оправдываетесь!
-Зря ты на него, - поморщился Долгов, - это я его попросил не шуметь. Я вот к Муравьеву заскочил, так по тихому покалякать. Проблемку перетереть.   
-Ни чего. - хмыкнул Валиев.- не переломиться майор. Это вы его из Управления к нам слили на «перевоспитания», а от нас  ему отступать не куда. Если только в народное хозяйство, так что он умеет - то со своим институтом физкультуры. Лыжник-многоборец. Маму его. Начальник паники и неразберихи.
-В общем. Вот какие дела господа хорошие, - положил оби руки на стол полковник,- вчера командированный ко мне подполковник Ольсунский Альфред Матвеевич пошел с тобой,
- вскинул взгляд Долгов на Лешку, - посмотреть на нашу стройку века. А сегодня утром мне добрые люди из УВД сообщают. Что подполковник Ольсунский, с каким – то капитаном толи Ростовым, толи Рожновым, слава богу не Ржевским были под утро доставлены заблеванные и в дерме по уши в мед. вытрезвитель Центрального района. Этот капитан сбежал. А Ольсунский бесперерыву блюет, да дрищет. Так, что менты в вытрезвителе перетрухали и от греха сплавили его в  наш госпиталь. В общем лежит он теперь там болезный меня к себе просит. Вот я и заскочил к вам прояснить, чем вы его попотчевали так до усрачки? Что тут было?  Да еще  думал у вашего капитана узнать, где их черти носили?       
-Ну, нет у нас капитанов ни Ростова, ни Рожнова, ни тем более Ржевского, - пожал плечами Валиев, - хотя тут мне звонил один больной, один наш старший лейтенант. Да нет, - махнул рукой Валиев, - поди сам ваш Ольсунский кого из управления  в собутыльники подцепил.
-Да, уж свинья грязи найдет, - скривился Долгов, - вот же пакостная личность! Послал черт на мою голову. Ну, я тогда поехал. Капитан, капитан, - говорят, что этот москвич только  мычит, все что сказать может про этого - то капитана. То блюет, то икает. Значит не ваш?
В дверях полковник остановился, - эй, мужики. Вы ж оба из обоймы Недавнего. Сегодня утром «скорая» свезла нашего «Хохла» прямо из кабинета с инсультом в госпиталь. Сходите к старику. Правильный он у нас полковник. 
   И Долгов вышел из кабинета.
-Ну, дела,  -  рухнул на стул Валиев, - не опоздать бы. Я побежал!
   Весь день Лешка промотался по изолятору, по стройке. Часов в восемь под вечер при пересдачи смен в его кабинет зашел корпусной со второго этажа прапорщик Щерба,
-Алексей Викторович! Тут вот такое дело. Значит. Вот.
-Ну, что ты мнешься прапор, как девка. Что у тебя?
-Так, это. Товарищ майор. Ваш Лорд на прогулке гражданина Лобина из камеры 236 с моего корпуса порвал. Вот значит.
-Лорд! Разбойник, ты чего это уж совсем  без причины на всех бросаться стал? Хулиган! Куда опять спрятался? Выходи!
  Понуро опустив голову и поджав хвост пес вышел из-за шкафа, и постукивая когтями по лакированному паркету поплелся к Лешкиному столу.
     Муравьев не вставая с кресла повернулся к нему и беззлобно взял за ухо пса,
-ты чего старый ошалел, что ли? Зажрался? Рядом со мной, так думаешь все тебе  можно?  Тебя по службе помочь попросили, а ты хулиганить начал, борзеть! Зверюга!               
  В это время в кабинет зашел молодой рослый, чернявый прапорщик.
-Разрешите Алексей Викторович?
-Проходи Стас, чего зашел?
-Ну, как же. Я ведь с Лордом сегодня прогулку обеспечивал. Вы его не ругайте. Он молодец. Все правильно сделал.
-Ну вот, а Щерба жалуется, что Лорд гражданина порвал, - встал из-за стола Лешка.
-Кого?! - повернулся к корпусному прапорщик, - это  с этого баклана Лобина телагу спустил! Так и правильно пусть он руками не машет. Песика хотел погладить! Урка вигоневая! Алексей Викторович! Лобин к нам четвертый раз по хулиганке попал. Вчера на суд возили. Его там определили особо опасным рецидивистом! Вся тюрьма ржет! Особик! Маму его! Он говорят сначала сам на суде прибалдел. Как так по баклановской статье на особом режиме с бандитами, убийцами, разбойниками чалиться? Вот и ходит теперь сам не свой. В камере с ним ни кто не кентуется, так полез Лорда приласкать, погладить побазарить, задружить.   
-Не понял. Щерба ты зачем ко мне пришел, - подошел к прапорщику Муравьев.
-Ну, как же Алексей Викторович. Вот мне заявление от гражданина Лобина поступило,  граждане из его камеры подтверждают, что ваш кобель Лорд с него телагу и штаны порвал. Мол, в коридоре у прогулочного дворика дело было. Я еще этого Лобина осмотрел. Укусов вроде нет. Серьезных. Да. А телогрейка у него уже драненькая, ветхая была, а вот штаны. Штаны в клочья срам смотреть. Он сопит и заяву свою мне все тычет. Как раз обход был я по корпусу камеры обходил.
-Где, этот страдалец? - нахмурился Муравьев.
-Так у вас под дверями. Ждет, как решите, - вздохнул корпусной.
-Ну, заводи этого особо опасного хулигана, - проворчал Муравьев.
    На пороге кабинета появился рыжий верзила в подранной фуфайке, то и дело прикрывая руками дары на обвислых спортивных штанах.
   Муравьев удивленно уставился на него.
-Ну! Привет! Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал. А я - то все вспоминаю Лобин, Лобин, а это вон кто. Ты ж гада, еще на «тройке» помнишь, полгода назад нам с замом начальника колонии Пайором, что пел:
  - По дури чалюсь! Срок не за что отмотал! За девушку вступился на трамвайной остановке! Можно сказать «за поджог Иртыша» пятилетку вломили!
    Помнишь, я еще тогда спросил тебя, а первые два раза и тоже по хулиганке, за что? А ты что «запел» пальцы веером.
-Да вот начальник, фамилия у меня такая сучья. Менты, как услышат ее так срок навесят. Ну, а чего по крупному боятся, так вот все хулиганку шьют.
       А фамилия у тебя тогда на строгом режиме была… Колчак. Ну, конечно с такой фамилией, да еще в Омске больно не разгуляешься. Ну и что, Роман Федорович вот ты теперь Лобин, а как был хулиганом, так им и подохнешь! Вот и народный суд определил, что опасно тебе среди  нормальных людей позволять жить, из Зоны выпускать. Вот хоть на особом режиме может быть тебя граждане успокоят, воспитают, как уважать не только свою, но и чужую личность научат. А то наши слова, граждан начальников, ты принципиально воспринимать не хочешь!
-Гражданин начальник! Меня ж на прогулке братва все подначивала! Во, мол гляди баклан это мол, кобелина режимника тюрьмы. Приласкай его, начальник тебе в «столыпине» мягкое место забронирует. Будишь до самой зоны в козырном углу чифирить! 
-Не дуркуй, гражданин Лобин! А то ты не знаешь, как наши собаки натасканы. И не только на форму одежды, но и на ваш зэчий дух. Так, что Лорд с честью выполнил свой конвойный долг!
-Да, Вы что. Гражданин начальник. Я ж ему ни чего худого не сотворил! Так погладил за ухом. А он вон как, сразу вцепился. Хорошо мне кадык не вырвал. Раздел меня как липку. А мне на зону, да еще такую идти. Зима ж впереди. Беда. Думаете мне не в падлу эту «телегу» прокурору крапать было? Но, вы ж сами посудите, если я такой на зону заявлюсь! Меня ж верняком под шконку, иль вратарем в «девичий угол» определят. Такого драного, да штопаного еще и самого офаршмачат.
-Ну, чего ты хочешь?! - устало скривился Лешка.
-Так. Это. Гражданин начальник. Мамке маляву загнать. Мол, так и так. Подгони прикид. Перед  этапом беда случилась, голый остался.
-Письмо долго идти будет, - хмыкнул Муравьев, - к иркутскому этапу может не успеть твоя мамка.
Мишин оглядел присутствующих и видимо, что-то решив для себя посмотрел на осужденного,
-телефон -то у твоей матери дома есть?
   Лобин молча, облизнув губы кивнул, - это, у соседей с нижнего этажа, это значит есть. Только они на нас осерчавши. Вот. Я это, их деда отмудохал, так не сильно, из хохмы, что б не выеживался.    
- Ладно, - скривился Муравьев, - звони им, проси мать передать тебе вещи. Но все конкретно! Не более трех минут! - Лешка поставил на край стола аппарат.
   Лобин судорожно стал накручивать диск то и дело сбиваясь. Наконец, зарычал в трубку:
- Теть Галя ! Привет! Это я! Ромка с верху, ну который сейчас на тюрьме, маманю позовите, шибко надо. Телефон занимать долго нельзя.
Минуты через три Лобин забасил:
- Мамань! Да не, не боись! Начальник разрешил! Я от него и звоню! У меня тут так случилось. Срочно. Край завтра. Принеси мне телагу, ну ту новую черную. Брюки синие. Ну да те бостоновые, не,  весь костюм не надо. Ну еще свитер, тот с оленями и пимы. Еще круг колбасы копченой и пару плит чая. Ну и там трусы новые. Ага, все примут. С утра. Жду.
-Стоп. Стоп, - потянул руку к трубке Муравьев, - ишь, как раздухарился гражданин Лобин колбасы ему! Может еще и Лорда отбуцкать потребуешь? В знак компенсации.
-Не, гражданин начальник. Такого красавца бить нельзя. Можно мне еще Юльке брякнуть. Последний привет. Так сказать.
-Пошел вон! Щерба уведи этого баклана! - заревел Лешка, - а завтра сходи на комнату свиданий за его барахлом! И что б ничего лишнего! Чай, колбаса! Шоколадку с ананасом тебе в нюх! Баклан долбанный!
  Как только закрылась входная дверь. Тихо сидевшая до этого Людмила встала со стула из-за своего столика и подошла к столу Муравьева. Из баллончика с ароматным спрейем побрызгала на телефонный аппарат и чистым вафельным полотенцем, тщательно протерла телефонную трубку.         
     В кабинет Муравьева зашел Шмидт и тихо зашипел:
-Жена Татарина вокруг изолятора уж час, как круги нарезает. Ждет, высматривает кого - то. Мои опера ее пасут по тихому. Я еще твоего  Альта попросил, вроде как на малолетке по делам со своими инспекторами тормознуться, третий корпус и внутренний двор прикрыть.
Но хрен его знает, что это хитрожопое зэчье удумает. Мои «барабаны» шепчут, что мол конкретного у Татарина плана ни какого нет. Вот мол, только хотелка одна сумасшедшая. Ломает его сильно. Кореш его Батон не отходит от него. Вроде как «брякнул» Горюну по дури. Стрелу они мастырят. У стройки то забор совсем рядом. Через окно «коня» гнать будут. Дорогу ладить. Ну, а жена Татарина Гуля по этой «дороге» им дурь на кичу загонит.
-Из окна третьего этажа выгородку, запретку не просто стрелой «переплюнуть», - задумался  Лешка,  - а знаешь Санек! Это и хорошо, что они репу чешут, как дурь в изолятор толкнуть. Значит нет в смене Абраменко предателя. Почистили мы ряды, на долго ли не знаю. Знаешь, старший кум. Не будим мы мудрить. И твоих и моих людей мудохать. У всех дел и без этого торчка Татарина, больше не могу. Я как ответственный дежурный руководитель подразделения на данный момент, даю распоряжение перевести Татарина в подвал, в 36-ю. Там народу - то много?
-Шесть человек, этап с Братска. На «Белый Лебедь» завтра уедут, «столыпин» в четыре утра будет. Обещали, - кивнул Шмидт.
-Вот и славно,  - вздохнул Лешка, - пусть Татарин с урками пообщается, почифирит, побазарит за жизнь. Может и отвлечется от своих гнусных мыслей.    
-Как решишь начальник, - пожал плечами Шмидт, - потом бы от парней из УУР УВД неприятностей не было. Татарин то за ними сидит, они его в ту камеру и определили,  верняком человечка своего приставили. Татарин - то по воли крупным барыгой анаши, герыча и прочей дури заделался.
-Ни чего Саня. Бог не выдаст прокурор не съест, - Лешка снял трубку телефона, - майор Абраменко? Володя срочно перекинь этого Татарина, ну да Рузанова из 411-й, в 36-ю.
Я подпишу. Я знаю. Ненадолго до утра. Ну, давай.
В это время Шмидт дернул его за рукав прошипел:
-И Батона с ним.
-Да, да. - задержал трубку Муравьев, - и этого кореша его Батона, гражданина Свинидзе, или как его тоже с ним в 36-ю.
  Лешка с облегчением опустил трубку и рухнул в кресло.
-А ты, Людок, чего домой не идешь? До утра, что ли со мной дежурить будешь? А ну ка сообрази нам с Александром Ивановичем по чашке «конвойного» и давай дуй домой. Я сейчас Мишу вызову он тебя мигом до дома отвезет.    
-За чай спасибо, - встал Шмидт, - но мне надо идти, своим парням отбой свистнуть. До свидания Людмила.
    Отправив домой сержанта Люду, Муравьев пошел с обходом по корпусам. Зашел в сан. часть. Но дежурившая с ним Жанна, оказалась на вызове и Лешка пошел в отряд хоз. обслуги.   
Осужденные отряда, намаявшись за день на работе отдыхали. Каждый по своему. Кто перед телевизором в культ. комнате, кто в углу общежития, перебирая гитарные струны, кто в спальном помещении с книгой. В каптерке завхоза Муравьев застал компанию, среди которой был и бригадир поваров Плахин. Завхоз сразу встал из- за стола и вместе с ним из каптерки вышли, и другие троя парней, оставив одних Муравьева и Плахина.   
Усевшись на табурет, напротив Плахина Лешка тихо спросил:
-Ну, что Игорь. Расскажи мне, как ты замполита своего убил. Что подвигло, на такое?
-Да длинная история, гражданин начальник, - поморщился Плахин, - в деле ж все есть.
-А ты, не от царя Гороха. Я дело - то читал. Мне совсем другое знать надо. Как ты сам это чувствуешь, считаешь. Ведь время - то вон сколько уж прошло. Почти год. Как оцениваешь свой проступок капитан? Рассказывай, что на душе? Я не тороплюсь. Мне это не из праздного любопытства знать надо.
    Плахин вздохнул, и глядя куда-то в даль над плечом Муравьева тихо начал:
-Я сам, как Вы знаете омич, из Порт Артуровских. Жили с мамкой и старшим братом в бараке у самой «железки». Помню лет десять мне было «папка» заходил у мамке на фанфурик стрельнуть, но убедился, что у нас у самих голяк повыдергал весь лук, что на грядке под окошком рос и ушел. А потом слух пошел, что ему где-то на вокзале сажало в бок загнали. Спор вышел из-за «угла», виноват чемодана козырного, какой - то дамочки. Он же  возле носильщиков там все ошивался. Так и пропал «папка». Старший брат Степка, еще классе в седьмом к кодло Мукосея прибился, он у нас рослый был, плечистый. Крутой не по годам. Но, сами знаете гражданин начальник. Быки, пехота долго не живут. Расходный материал.         
На какой- то на разборке в порту наш Степа пулю и словил. Схоронили его мамка поплакала, а я для себя понял, что после школы для меня «широкая дорога» в жизнь. Хочешь на «железку» в тепловозе мазут «хлебать», хочешь  на завод имени Клима Ворошилова броневой щит Родине ковать, обдирать танковые башни, пока не оглохнешь.  Либо каждый день, через весь город за длинным рублем, на нефтекомбинат мотаться, пока там на установке не траванешся, каким «технологическим» выбросом, иль во время «хлопка» не улетишь с этой установкой на луну.
-Что-то больно страшно ты Игорь все рисуешь, безрадостно, - хмыкнул Муравьев.
-А как есть, гражданин начальник. Знаете, как тошно. С раннего детства каждый день о куске хлеба думать. Что в школу надеть, обуть. Задницу прикрыть чтоб не засмеяли. В общем после десятого класса я не задумываясь поступил в наше Омское общевойсковое.
-Которое и окончил, с отличием, - кивнул Муравьев.
-Так мое ж это, - выпрямился Плахин, - моя, Рабоче - Крестьянская Красная Армия.               
-Да, Игорек времечко сейчас не то. И Армия теперь не та. Не рабоче-крестьянская, и даже не Советская. Это еще мой отец на своей шкуре испытал, - закурил Муравьев.
-Ну, как Вы знаете я со своим красным дипломом попал в ЗГВ, в ГДР. Городок военный чистенький, аккуратненький. Бывшие казармы дивизии СС, под городом Потсдамом, рядом, - опустил голову Плахин, - сначала взводным, через месяц, полтора зам командира роты. Потом роту принял. Через некоторое время командир батальона встречает:
-Знаешь старлей. Мы тут посоветовались. Толковый ты офицерюга грамотный, дисциплинированный, требовательный. Будешь у меня начальником штаба, одна только закавыка. Роту твою сейчас передать не кому. Но, да ничего ты парень холостой въедливый, трудолюбивый. Пока потянешь на двух должностях. Тут уж в конце квартала вроде и  пополнение из Союза ожидается. Да и тебе капитана получать вроде как сроки подходят. Держись орел.   
     Так вот пробегал я пару месяцев, может больше, разрываясь между ротой и штабом батальона. Какое там выпить, к женщине сбегать. Пожрать не когда. Сплю - то в пол глаза. Всякие приказы о нововведениях, переформированиях, проверки снятся. И тут заходит ко мне в кабинет комбат:
-Ну, все Игорь! Молоток! Сдюжил! Завтра из Москвы прибывает кадр после Военно-политической Академии имени Ленина, к тебе в роту замполитом назначим. Попасешь его недельку другую, введешь в курс дела и сдашь ему роту. А то я боюсь у тебя от двух таких кресел скоро седалище до самой макушки треснет. Иссох ты совсем, ветром качает. На солдат своих, да и девок с узла связи волком смотришь.  Сам с собой разговариваешь.
       Приехал этот старлей, выпускник Академии. А с ним и зам. командира дивизии заявился.
Зыркает кругом и все рычит:
-Вы мне тут смотрите! Не сломайте парня! У него впереди большое будущие! Я вас знаю сейчас начнете своей муштрой мордовать, гонять молодого в наряды, вечным дежурным по части определите. Через день на ремень. А у него жена молодая,  дочка маленькая! По аккуратнее, по бережнее с кадрами! Товарищи!
   У меня аж челюсть до пупа отвисла, вот тебе на! Меня выходит как раба на галерах к веслу на цепь. А тут, аж генерал сам озаботился условиями службы молодого офицера. Но скоро этот ухарь сам раскололся. Не мне. Парням за бутылкой, в тесной компании. На счет службы, тут уж точно она ему и на ум не иди! А где выпить, в картишки перекинуться сержантш, прапорщиц потискать тут он сразу просек. В роте, где ружпарк  полчаса ему объяснял, показывал, а тут все злачные места сам надыбал. Ну, вот оказывается его мамка в Генштабе под каким-то генералом из оперативного управления устроилась «службу несет». Да и женка Таня девушка не простая, папа генерал в Управлении Тыла. В общем, приехал этот красовец в войсках отметиться и назад в Москву  на большую военно-организационную работу.
Неделю старлей не просыхает. Женка его с нашим начальником санчасти роман крутит, оказывается они еще с Москвы знакомы. В общем семейка еще та. Ну, мне - то все их дела до фонаря, как говориться «Ехала болела!» Пру, потею и дальше, даже вроде второе дыхание пришло. Вот думаю, суки! Как карьеру делают. Элитная часть, козырный округ! После училища я из Сибири сразу в Германию попал! Ну, да на таких, как я дурачках без роду, без племени в Рай всякие паркетные вы****ки и ездят, звезды сшибают. А я, в лучшем случаи майором бы загнулся. Спился б с тоски потом, где нибудь в гарнизоне под Иркутском. В Германии - то тоже до пенсии держать не будут. Ну, мысли всякие ходят, а я службу тащу. Даже осеннюю проверку пережили, ни по роте, ни по штабу батальона замечаний нет. Оценки по всем показателям высокие.
    Тут как - то бегу по аллейке из казармы роты до штаба батальона, на бордюрчике сидит девчушка лет пяти плачет. Одета кое как, видно сама одевалась  чумазая, сопли зеленые из двух ноздрей торчат. Я к ней:
-Ты, чья?
    А она глазенки вскинула. Ну литый папа такой же капризный, высокомерный взгляд:
-Я есть хочу! У тебя есть, что вкусненькое?!
     Ну, я полез в свою сумку, планшетку. У меня  всегда там плитка «Гвардейского» заныкана, НЗ, на ходу чайку хватить. Развернул дал ей  она только откусила. Подлетает тут же из подъезда ее мама Таня. В белом плащике, под которым толи есть что, толи нет. Она все его запахивает, кружавчики прикрывает. Пуговки то на плащике давно уж поотлетали. Хвать у девчушки шоколадку и сама разом заглотила. Урчит полным ртом:
-Ты  старлей, командир второй роты? Мой муж у тебя заместителем, старший лейтенант Садреев! Нам тут срочно вызов пришел в Москву! Самолет в 20-00, а время уже 14-00. Еще ж до Берлина, до аэропорта на машине переть, а этого козла нигде нет! Твоего зама уж третий день дома нет! Все деньги из дома упер! Где-то гужуется! Мы сидим его ждем, как собаки голодные! А он с девками водку хлещет, да деньги мои в карты спускает! Мне б его только в Москву вывезти! Я б его научила жену любить! Родине служить! Тут из того ж подъезда выползает майор мед. службы, наш начальник санчасти. Подошел к ней сзади облапил ее, под плащ ей залез, по сиськам елозит, видно тоже бухой гундит:
-Ну, ты че Танюша убежала. Пошли. Ну, часок - то у нас еще есть. Нашла с кем разговоры заводить. Найдется твой сапог! Сам прибежит к такой женщине!
   Ну, так мне тошно стало на этот кобеляж смотреть. Прикинул я, где это московское чмо шхерется может и пошел. Забегаю в соседний дом на второй этаж. Точно за дверью Соньки прапорщика с узла связи музыка визги, крики. В общем дым коромыслом. Постучал вышла Соня в халатике растрепанная, разомлевшая вся.
-Что надо командир?
-У тебя? – говорю, - этот гусь! Ее в сторонку и в комнату, ну точно веселая компания два летехи из автороты и мой замполит сидит за столом в одних трусах, в зубах папироска. На столе бутылки, банки с консервами, деньги, окурки, карты. В общем срача еще та. Чую вонь знакомая, глянул в глаза этому гаду. Точно закумаренный старлей сидит. Пыхтит косячком, что - то напевает.   
 Я ему и говорю:
-Ты что сокол! Маму твою! Тебя жена с ребенком с ног сбились по части бегают ищут! У тебя ж билеты в Союз лететь! А ты тут застрял!
         Он поднялся из-за стола и лезет ко мне:
-Ну, ты сапог! Служака! Вы****ок пролетарский! Ты еще мою Таньку не трахал?! Правильно! Бесполезно! Она не даст! Всем дает, а тебе не даст! Потому что ты вша нищая! У тебя кроме казенных, форменных бриджей сапог и погон нет больше не хера! Дети семьи трудовой! Мать вашу! Кончилось ваше время! И перспективы ноль!
                Поверти гражданин начальник, так мне гадко на душе стало. Даже в глазах потемнело. И наверное все, что во мне с детства копилось. С тех полуголодных дней, мамкиных рыданий по ночам, когда она с ведром и тряпкой на вокзале по сортирам напашется, а потом по очередям  за куском оттолчется, да потом дома ночью сидит наше рванье латает! Нет! Наверное не вся страна в те годы так тяжело жила! Были и эти суки, что за счет нас жировали! По курортам, да в ресторанах время коротали! А как же, как Ломоносов учил, если где-то прибывает значит, где-то убывает. Конечно, может это в данном случаи и  элементарно. Но верно это! Так? Это сейчас можно спокойно рассуждать. А тогда  меня это просто взорвало и засадил я ему в торец, в морду этому хлыщу со всей рабоче-крестьянской дури. Так, что он, аж из сапог вылетел и голыми пятками, собирая по паркету всю грязь, влетел башкой в дверь комнатуха,  открыл ее! Ну тут сразу вопли, крики. Сонька подбежала упала перед  над ним на  колени:
-Алик, Алик! Голубчик! Ушибся, поди? Ой, да он не дышит! Один летеха выскочил в сан. часть побежал. А я, как в тумане сам не свой подхожу, смотрю. А у замполита из башки щепа торчит. Кусок дверной филенки, что он головой вышиб. Ну, тут народ сбежался, врачи носилки. И самое поганое гражданин начальник. Что когда я вышел во двор жена старлея замполита. Эта про***** Татьяна, зареванную девчушку за ручонку тянет и голосит:
-Смотри! Смотри! Светочка! Это, этот гад твоего папочку убил!
    Вот и все гражданин начальник и закрутилось все! Пока не решили, отбывать мне срок по месту призыва. То есть, таскали через всю страну по тюрьмам, пересылкам пока не  привезли домой. А к кому? Брата нет. Мать умерла.
-Ну, Игорь не все так плохо, - поднял голову Муравьев, - вон и руководство училища за тебя хлопочет. Да и комдив тебя поддерживает. Вон, какая - то девушка Лена о свидании просит.
-Комдив и тогда еще все смягчающие обстоятельства для меня выискивал. Он еще там в Германии, в первый же раз когда меня к нему привели сказал:
-Держись старлей! Мы с тобой одной крови! Он вообще  оказывается детдомовский, сразу после войны, понятное дело.
Ну, а училище, что училище  столько времени прошло. У начальника училища обо мне хорошие воспоминания. Отличник. Его выпускник. Лена,  девочка Лена мы с ней в школе в одном классе учились. Она в пединститут пошла, а я в военное училище. А потом как - то так жизнь развела.
     В каптерку не смело заглянул завхоз:
-Гражданин начальник. Там дежурный Вас срочно разыскивает. Что-то, там на подвале случилось.
  Лешка встал из-за стола,
-Ну, вот больше часа просидели. Ты Игорь не падай духом. Там хлопочут за тебя, я поддержу. Не сомневайся. Ты настоящий мужик. Офицер. Офицеров бывших не бывает. Это на всю жизнь. Это судьба. Образ мысли, образ жизни. Как бы что не сложилось.
               
                Глава 15.   
                В конце подвала Лешка сразу увидел Жанну в белом халатике она стояла у носилок поставленных у дверей камеры на кафельном полу и нервно курила, даже не выпуская изо рта дым сигареты, не глядя на Лешку прорычала в камеру:
-Ну, чего вошкаетесь! Выносите его в коридор на носилки! Мертвее не бывает! Что я могу сделать! Даже если б он в санчасти лежал! С таким сердцем долго не живут! Двое прапорщиков и майор Абраменко вышли из камеры, а за ними двое подследственных вынесли в коридор тощенькое скукожившееся, словно мальчишеское тело Татарина. Тощий длинный парняга встал впереди носилок взял за ручки второй юркий, чернявый накрыл тело простынкой и они понесли тело в санчасть. В кабинете у Жанны Лешка присел перед ее столом, а она устало опустилась в кресло напротив Муравьева:
-Ну, что начальник. Меня к нему сразу, как его перевели в подвал вызвали. Он вообще на контроле был со дня поступления в изолятор. Накроша со стажем, да еще и в период ломки. Тут не какими валидолами, нитроглицеринами не поможешь я говорила нашему главному, давай, капитан положим его к нам. Капельницы поделаем. Так, вы ж мужики упрямые. Наорал на меня:
-Сейчас я на этого гада добро переводить буду! Капельницы ему! Сердечную мышцу подстимулировать! Ломку снять! Может еще дозу ему вкатить! Пусть помучается гад! Поймет, что он таким же торчкам втюхивает! Наркобарон хренов!
   В общем Алексей Викторович фенита ля  жизненной – комедии гражданина Татарина. Сердчишко  не выдержало, вызывайте наш труповоз. Честное слово я сделала все, что могла в наших условиях.
Жанна нагнулась к тумбе стола и поставила на столик половинку бутылки коньяка,
-Давай майор помянем душу грешную и сами свой стресс снимем. Вот, по конфетки есть занюхать.
   Они выпили по мензурки и тут же зазвонил телефон:
-Товарищ, майор. Дежурный, майор Абраменко. В Учреждение прибыл начальник Управления. Я проводил его в ваш кабинет.
-Сейчас буду, - ответил Лешка, - передай по постам, готовность номер один. Может в корпус пойдем.
-Алексей Викторович. Мы давно уж все по стойке смирно! По всем коридорам, по всем постам.
-Ну, не подведи Абраменко! Смывай грехи! - я побежал к себе!
     Проходя по коридору второго этажа Лешка обратил внимание на то, что молодой младший сержант нервно вздрагивая, надолго застыл у глазка одной из камер.
-Сержант! Какого черта?! - остановился рядом с ним Лешка.
  Не отрываясь от глазка, сержант раздраженно прохрипел:
-Во! Шалава. Она ж там голая  шастает.
   Лешка, дернул за воротник сержанта, заглянул в камеру и прорычал:
-Открывай!
    В камере залитой темно-синим светом дежурного освещения, между рядов двуярусных коек прохаживалась стройная обнаженная коротко стриженная девица.
-Почему не спите? - зло прошипел Муравьев.
-Так, не спиться гражданин начальник, - низким грудным голосом проворковала девица.
-И что, обязательно голой по камере разгуливать? - выдохнул Муравьев.   
-Воздушная ванна, гражданин начальник. – ответила без смущения девица, - душ, баня у вас не часто, над раковиной на дальняке не намоешься, а так хоть какой - то выход.
-Выход. - хмыкнул Лешка, - в такой камерной вони. Воздушные ванные. Ну, ну. Отбой, спите.  И вышел из камеры, - ты сержант, который раз на дежурстве по корпусу?- спросил инспектора Лешка. 
-До этого  месяц по вышкам стоял, а вот сегодня в корпус поставили. - смутился сержант.
-У тебя по коридору почти три десятка камер и если ты у каждой так по пол часа торчать будешь, так и беду проглядишь. Пооперативнее, повнимательнее. Выясни в чем дело, при выявлении нарушения сделай замечание, доложи старшему смены, примите меры. А так под дверями торчать не надо! Так тебе в каждой камере такое «кино» прокрутят, только глазоньки лупи. Предупреди гражданку. Если не уймется, составь постановление о нарушении, приведи утром ко мне. Смотри начальника Управления не прозевай.
 -Я не подведу, - гаркнул  сержант.
-Ну, ну. Хорошо, - кивнул Муравьев и быстро отправился к себе.
     В своем кабинете Муравьев застал начальника Управления, который устало сидел за его столом и с интересом читал постановления стопкой, лежавшие на Лешкином столе.
     Он кивнул на приветствие Муравьева и сонно прохрипел:
 -Чайку сообрази.
Лешка вынул из шкафа пару чашек из сервиза, заварник и включил электрочайник, щедро  сыпанул в заварник чая из пачки с изображение трех слонов, потом поставил на стол сахарницу, тарелочку с нарезанным дольками лимоном, блюдо с ванильными сушечками. Полковник с интересом окинул стол,  хмыкнув произнес:
-Ну что режим, как и политчасть всегда в рамках приличия. Это кум часть, опера те всегда шмат сала да стакан водки, а потом еще и жбан чифира, и бессонная ночь гарантирована. Что там в корпусах?   
-Все, как всегда товарищ полковник. Житейские проблемки.  Залил в заварник кипяток Лешка. 
-Вот, гражданин Рузанов статья 224я в камере скончался. Дежурный врач, пыталась помочь, думала так сердечный приступ. У наркоманов так бывает во время ломки. А у него, вот сердце не выдержало.
-А в камере ни кто не мог ему «по доброте» на тот свет помочь убраться?
-Нет, товарищ полковник. Татарин вор авторитетный. Я его в эту камеру с его шестерками вместе перевел.
-Ломка? Удивленно глянул на Лешку полковник. Он же, Татарин этот к вам по второму делу не с воли, а из третьей колонии поступил.
-Видно товарищ полковник и на зоне Татарин жил не плохо. Ни в чем себе не отказывал.
Да и у нас, я почему его сегодня в другую камеру перебросил информация поступила, вроде его сожительница на сегодня готовилась ему наркотики передать. Я рисковать не стал. Перевел его в камеру, выходящую окнами во внутренний двор. Да и камера транзитная. Связи с остальными корпусами минимальные.
-Значит Татарин от горя, тоски умер, - хмыкнул начальник Управления.
-Можно сказать так, - кивнул Лешка, - с ним сидели в этой камере его шестерки Горюн и Батон в один голос поют: - Татарин как вошел в камеру, сразу среди транзитных его кореша объявились. Ну, чифирнули от души за встречу. А потом Татарин залег на сердце все жаловался потом захрипел. За врачом послали. А он уж посинел, затих. И вот скончался.
-Так,  - кивнул полковник, - чай у тебя хороший майор. Слушай, ты на тройке давно был? Сгоняй туда завтра. Татарин там много чего намутил. Женя Пайор, ну капитан из оперов, вроде тоже твой старый друг. Вот и повидайся, окажи содействие.
-Там зам. по опер Николай Цыбульников. Очень порядочный, толковый мужик, - кивнул Муравьев.
-Все вы у меня толковые, да порядочные, - скривился полковник, - шишки только в УВД от генерала каждый день не понятно за что получаю. Капитан Рудковский тоже вроде из твоих друзей? Сегодня в госпитале встретил. Лейкоз у него. Жалко парня, всего - то тридцать пять. Только из Москвы с высших курсов приехал и вот. Да и Недавний наш  Владимир Викторович совсем плох. Там и этот хмырь московский возлежит сестричек, да врачей изводит. А чай у тебя хорош.
-Товарищ полковник, - встал со стула Лешка, - может рюмку коньяка?
Полковник встал из – за стола и молча, пройдя до середины кабинета повернулся к Муравьеву потряс у него перед носом волосатым кулаком:
-Во время дежурства, и тебе не советую! На майора Резинкина вы с Пайором представление сочинили и еще полковника Недавнего в это втянули и вот теперь каждый день, что-то разгребаем после этого «выдвиженца»!   
   Полковник Смоленский, почти дошел до двери,  но остановился махнув рукой:
-А налей Алексей Викторович. Вон, время уже шестой час утра. Я все равно больше ни куда не поеду. Да и от одной рюмки не околею! Что-то погано мне в последнее время на душе. Живу в постоянном ожидании беды. 
   Лешка достал из шкафа подаренные ему еще Ларисой, сверкающие в лучах люстры хрустальные рюмки и свернув пробку наполнил две рюмки коньяком. Выпив рюмку полковник положил в рот дольку лимона и замотав головой просипел:
-Монархические привычки у тебя Муравьев. А коньячок хорош. Все. Все. Я поехал в Управление. Ты не забудь все о чем я тебе говорил. Да и прекрати ты у себя этот «штрафной батальон» собирать. Мне уж и из Прокуратуры, и из Горкома из-за этих твоих капитанов, старлеев звонили.
-Товарищ полковник, - поморщился Муравьев, - на счет осужденного Плахина сплошная бытовуха. Ну не тот это человек что б его по зонам мытарить. У меня такого порядка, как  при нем на кухне отродясь не было. Старший лейтенант Петухов с отличием окончил наше танковое, направили в братскую Венгрию. Ну, соблазнился молодой. Весь грех то его, что по молодости, да по не опытности не въехал, что делиться надо. Вот господа прапорщики его с той соляркой, за себя и слили под суд. Ведь все шито белыми нитками. Очередная компания. Он же художник от бога. Изолятору от него только польза. Старший лейтенант Стрельцов в Афгане свою развед роту на караваны водил. А его как бандита, мародера под суд. Отозвали и представление на очередное звание и на орден, и к нам. Пять лет Зону топтать. Да он на стройке у нас одним взглядом любого урку ударными темпами трудиться понуждает. Мать их! Этих Кремлевских перестройщиков! Столько людей погубили!
-Ладно, - остановился полковник. - ты не говорил! Я не слышал! Самому тошно! Газетка есть?  Полковник взял со стола начатую бутылку, проверил плотно ли села пробка и завернул бутылку   в газетку.
-Не провожай. Недавнего выпишут полечу его твоим коньяком, больно хорош. И где ты только такой берешь? Я как куплю, сколько б не заплатил вечно шило какое - то попадается! Не проглотишь!
       Тыловиков надо хороших иметь, - подумав, хмыкнул Лешка. А вообще -то обыкновенный армянский коньячишко. Просто, наверное под настроение пошел. Я б и сам сейчас отправился  в кабинет на кушеточку к Жанне и нажрался б с ней до такой степени, что б люди маленькими казались, со спичечный коробок. Да нельзя. Завтра к Евгению  на тройку ехать надо. Чего там Татарин намутил, чем это для нас опасным обернуться может?          
               
               
                Глава 16.          
    
           Муравьев за круговертью дел, текучкой проблем и забыл о «делах» гражданина Кольцова, режиссера ТЮЗа. Суд освободил режиссера из-под стражи и он больше не вернулся в изолятор. Но вот утром сам позвонил Муравьеву.
-Гражданин начальник, прошу прошения Кольцов это. Помните такого режиссера, что у вас «парился» в камере с несовершеннолетними? Ну, что за Страна у нас? То Мейерхольда не за что гнобили, мытарили, то вот в меня вцепились. Слава богу хоть разобрались. 
- Мейерхольда, - хмыкнул Муравьев, - а не широко ль шагаете Кольцов? Штаны –то не лопнут?
-Что вы Алексей Викторович  я к тому что у нас человека опорочить, подставить, под суд подвести, как здрасти, - сразу каким-то заискивающим, не искренним тоном промямлил Кольцов.               
-Слушаю Вас  Михаил Андреевич, Вы ж мне позвонили не для того, что б пожелать доброго здоровья, пожаловаться на жизнь. Что - то нужно? Говорите короче, у меня скоро важная встреча, нужно подготовится еще.
-Что Вы, что Вы Алексей Викторович, - затараторил Кольцов, - я как раз только и хотел поблагодарить Вас. Вы удивительный человек во всей этой волчьей системе. Я сейчас не в Омске, звоню Вам из Свердловска. Вы знаете свои записи, те что вы тогда изъяли у меня я получил у генерала в УВД.
-Ваши записи были изъяты по требованию прокуратуры, - проворчал Муравьев.
-Ну вот, а начальник УВД их забрал себе, ознакомиться. И слава богу, что может быть так и сохранились, а то б в камере эти малолетние варвары  точно б изодрали все. Преступники ведь, хоть и несовершеннолетние. Извините, что отрываю Вас. Я конечно мог бы все восстановить и по памяти, но Вы знаете острота, свежесть восприятия событий это возможно только в той атмосфере! Окружении этих сокамерников!
-Так, что ж Вы сейчас - то еще хотите? - зарычал Муравьев.
-Ах да извините, что отрываю Вас от дел, - простонал Кольцов, - просто по моим записям получился неплохой сценарий, по мнению Ролана Быкова. Вы ж наверняка знаете такого. Ну так вот,  он обещал мне помочь снять фильм по этому сценарию. На Свердловской киностудии уже начались работы.
-Как, хоть будет называться фильм? – хмыкнул Муравьев. 
-«Лошади в океане», - гордо выпалил Кольцов, - но это пока рабочее название.
-Что ж удачи вам, - прошипел Лешка, - и имейте в виду Кольцов, что если только среди персонажей вашего кино буду фигурировать я. Даю вам слово офицера, что достану вас хоть где  и найду за что вас опять определить на нары!
-Что Вы, что Вы, - затараторил Кольцов, - Алексей Викторович ваше отношение к работе с несовершеннолетними заслуживает только уважения. Вы действительно ищите новые пути к их душам!
-Ну хватит про души, - прорычал  Лешка, - я вас предупредил Кольцов. Поаккуратней впредь с государственными средствами и в отношениях с коллегами, особенно с актрисами. 
       При появлении Муравьева в кабинете инспекторов по отделению несовершеннолетних он криво улыбнулся, застав там в полном сборе весь коллектив инспекторов и опера со старшиной режимником.
-Что за сбор? – ухмыльнулся Муравьев, - что-то опять замышляете инженеры человеческих душ?   
Привет вам всем от Миши Кольцова.
-Чего, опять попался? - выронил из рта сигарету старшина.
-Да нет, - хмыкнул Муравьев, - из Свердловска звонил, с киностудии. Кино снимает там по своим записям, впечатлениям про то, как мы здесь с несовершеннолетними работаем. «Лошади в океане» говорит фильм называться будет.
-«Лошади в океане», - усмехнулся старший лейтенант Миша Надь, - это вроде, как все эти наши юные балбесы в океане жизни. Ну, ну посмотрим, что выплывет.
-Как чувствовал, - встал из-за стола лейтенант Бобков, - зря ему записи его отдали. Капитоныч, прокурор наш еще тогда сказал, что мол, нет это вам не Достоевский, мелковат. Мыслишки поганенькие все путаются, а выводов, как делать надо нет! Режим и милосердие в одну кучу сгребает, а на макушке этой кучи он сидит, безвинно закрытый с преступниками, да еще и привлеченный к их перевоспитанию, окультуриванию. Человек искусства. «Батя», мать его ити...
-Интересно, а про тот урок истории он поведает в своем кино, - выпрямился на стуле опер.
-Эт, когда Слон сцепился с ним, чуть  до драки не дошло, да учительница Роза Моисеевна помешала, а то б эти заблудшие души точно б наваляли этому самозваному «Бате», да еще б и в парашу мордой сунули, что б не встревал, не поучал когда не просят. А то со своими либеральными выкладками  замудохал их всех.
-А, что там было? – поинтересовался старшина.      
- Ну, этот Сверчок, - ухмыльнулся Бобков.
- Это, который такой маленький худенький, чернявенький из спец школы разбойник, - разгладил свои усищи старшина.
-Точно, - хмыкнул лейтенант, - Вова Безбородов, что у ресторана «Маяк» пьяненьких обирал, да по осени одного, не в меру ретивого дядьку на перо поставил. С чего и огреб семь лет в ВТКа.
Так вот этот Вова на уроке истории по материалам Октябрьской революции заявил Розе Моисеевне.
-Чо, мол тут рассусоливать! Обстановка! Предпосылки! Все просто, как конская … В Питере вечная холодрыга,  с дровами напряг, жрачки тоже нет, дождик вечно моросит. Темень, как у негра в   ж … Тоска в общем.            
Ленин тут со Сталиным бухнули, да и трахнули  проститутку Троцкого и поплыли на «Авроре» с корешами балтийскими матросиками революцию делать! Из пушки по Зимнему дворцу, как засадили, ну ясно почему, ведь все дрова-то, да харчи там лежали. Да, чо в натуре я сам видел в кине, как тетки солдатки из-за поленец дров по морячкам с винтарей  шмаляли, царя с его корешами обороняли пока те за длиннющими столами бухали, да жрали. А моряки под пулями пробежали через площадь под аркой. Ура! И  на ворота дворца лезут, ура орут и гранаты кидают. Так вот и мочканули, и царя с царевнами, и всех графьев с князьями. Но один сука все ж таки сдристнул, в бабье платье оделся и слинял под шум волны. Только не далеко, до Парижа. Там в какой-то бабской больнице и крякнул. А че, в натуре! Нам в спецухе Николай Иванович трудовик наш так все и рассказывал, как клея БФ вмажет и какой на хрен табуретки колотить. Нам все рассказывал, как власть народ все об….! Революция! Революция! Одна проституция! 
     Ну Роза Моисеевна чуть не в обморок после такого ответа. Кольцов попер Троцкого, Керенского защищать. Про сталинские репрессии мявкнул. Хорошо, что дверь в камеру не закрыта была, да и я не далеко стоял, услышал шум и туда, а там все кодло во главе со Слоном этого наставника, как он там себя величал – Батя. Под шконку его загнали и пинают.   
    Так наверное в кино такое не покажет. Ну как же узник совести! Деятель культуры! Инженер человеческих душ! А по большому счету просто скоморох, лицемер, крохобор! И вообще еб…рь кошачий! 
-Ты лейтенант закончил, - недовольно проворчал Муравьев, - хорош воспоминаний! Давайте вместе подумаем,  как девчонок в новом корпусе размещать будем! Старшина у тебя с постельным бельем по прачечной вопросы есть? Народу – то по камерам опять в два раза больше лимита.
 

               



                Часть третья.
               
                Легкой  жизни я проси у Бога,
                Легкой  смерти надо бы просить…
                Омар Хайям.
 
                Глава 1.
     Еще на подъезде к КПП колонии Лешка заметил  майора Цибульникова тот стоял у ворот явно, чем-то разозленный. В руках его была бутылка «Шампанского», а чуть в сторонке жалобно всхлипывала ладно прикинутая молодуха. Не глядя на девицу, майор раскупорил бутылку и стал тут же выливать из бутылки в снег ее содержимое, при этом о чем -то грозно ворча:
-Сами себе все портите! Осложняете! Ну, разрешили вам регистрацию, но не с шампанским же!
-Ну, мы же после хотели. Хоть по бокалу. - всхлипывала молодуха.
-Ага. - скривился майор, - я что потом со спиртометром подле вас стоять буду фиксировать, сколько и чего вы приняли. Закон запрещает! Так не будем его нарушать!
-Ага, - подбоченилась молодуха, - свадьба же! Такое ж раз в жизни!
-У вас гражданка. А у гражданина Стеклова уже в четвертый раз и все в нашем учреждении, 
-кивнул майор, - ну все или идите на свидание. Или я все сейчас отменю! Комнат свободных и так нет. Сами знаете очередь какая.
     Лешка захлопнул дверку и направился  к Цибульникову.
-Здравия желаю гражданин начальник, - вскинул руку к козырьку в приветствии Муравьев.
-Ой. Начальник режима тюрьмы, - улыбнулся майор - сам бог нам тебя послал и именно сегодня.
Он аккуратно поставил на асфальт пустую бутылку и огляделся кругом. Новобрачной уж ни где не было, только мелькнул в стальных дверях КПП край ее цветастой юбки.
Вот так бы сразу, - хмыкнул майор, - а то сплошной геморрой с этими невестами заочницами. Да еще и каждая со своими амбициями. Вот и эта дура учительница с Севера из рай центра Муромцево не нашла там себе парня тракториста. Решила в городе Омске с рецидивистом, вором домушником Гришей «Скобой» союз заключить, очаг семейный слепить, ячейку общества создать.  Он же через год откинется обнесет и ее, и опять сядет. Опять вот такую дурочку охмурит и так вся жизнь.   
-Философ ты начальник кум части, - улыбнулся Муравьев, - не бог меня к вам заслал, как ты изволил выразиться, а полковник Смоленский вчера за чаем пожелал, что б я у вас кое что по делам Татарина выяснил. Крякнул вчера в камере Юсуф не перенес нашего коварства. Дорогу с наркотой в изолятор мы ему обломили. Можно сказать на самом завершающем этапе. Причем так грубо, топорно не изощряясь.
-Вы со Шмидтом можете, - хмыкнул майор, - ну хорошо пошли ко мне, потолкуем. И за дела Татарина и за твоего майора я еще не пил. Пошли в Зону коллега не забыл еще, как на нас наезжал, когда сам в Управе колбасил.
   В просторном светлом кабинете с длинным столом для совещаний и портретом хмурого Феликса, словно шуршащего газеткой над массивным столом начальника оперативной части колонии они уселись на старый черный угловой диван с валиками подлокотниками, перед чайным инкрустированным местным умельцем круглым  столиком.
-Ну, че Леха по чашечке конвойного. Извини, чего покрепче я в зоне зарекся. Может вечером сам ко мне домой заскочишь. Я с Любаней своей пельмешек соображу. Тут нам ее родня из деревни сала подкинули розовое, нежное во рту тает. Особенно под водочку.
-Не соблазняй кум, - хмыкнул Муравьев, - такого сала, как подполковник Синицкий мне из Тары подгонял я век не ел и теперь уж вряд ли когда попробую.
-Да уж. Не уберегли вы Лариску, - нахмурился Цыбульников.
-Есть грех, - опустил голову Лешка.
-На совещании в УИН я с  замом по опер подполковника Синицкого  рядом сидел, - тихо сказал  Николай,- говорит, что совсем плох стал подполковник. Куда - то в себя ушел. Примет стакан и не ест не хрена. Молчком весь день ходит. Вроде как - то сказал кому - то, что больно до внуков надеялся дожить, -нахмурился майор, - ладно, что все про тебя, да про тебя. - хлопнул своей огромной ладонью по колену Лешку Цибульников, - давай про дела наши скорбные.
-А и впрямь Николай, дела у меня что-то в последнее время. Ну не куда,  не в …, в общем и не в Красную Армию. Тупик, какой - то.               
-Ладно тупик, - улыбнулся Цибульников, - вон звезду огреб. Стройку такую заканчиваете. Верняком с Валиевым еще скоканете. А ты тупик. В общем давай, как любил говорить наш любимый герой Ося Бендер: - «ближе к телу».
-А про что? - хмыкнул Муравьев, - тело этого Татарина сактируют и зароют на спец. участке НКВД под номерком. А вот дело его может и продолжится.
-Кто с ним на хате корешился? Барабан - то  ваш наверняка рядом с ним был. Чего он там у вас  на киче пел? - покрутил в руках чашку Цибульников. 
-Особенно  ничего. Сколько он у нас просидел – то, - поморщился Муравьев, - Горюн возле него все крутился, Батона в последнее время он вроде к себе близко подпустил. Слушок был, что Татарин здесь у вас на «тройке» с Головней общак богатый имели. Чуть ли не в сто кусков. И Татарин через Борьку Цыгана ладил с воли солидный грев на зону загнать.
-Сто штук, - хмыкнул Николай, - блатной треп,  пятьдесят это точно, но и это не мало. Леша это ж почитай пять «Волжанок» нулевых. Во, какие деньги на Зоне крутятся. И это только у нас, а в городе их десять.  В общем Леша мы тут тоже клювом не щелкаем. Надыбали мои опера этот общак. Правда реализовали информацию бездарно. Человечка нашего блатные просекли, а три дня назад по утру  в пром. зоне, в заготовительном цехе у гильотины, на которой металл рубят нашли нашего человечка мертвого и головушка его в ведерке помойном под этими ножницами. Видишь, как сурово. Ну я своим горе операм хвосты накрутил. Теперь сам пистон для себя из УИН жду за этого литерного человечка. Но самое гадкое, что в общаке оказалось только двадцать три «тонны». Где остальные? Перерыли все. Зону раком поставили, а результатов ноль. Куда Головня с Татарином их увели? Тряхни там у себя. Может что выплывет. Там у вас сейчас Серж Крылов парится в ожидании суда, его хозяин под 184-ю подвел, сам хотел к сотрудничеству склонить да обломался,  а Крылов вор авторитетный от нас  по стволам своим опять к вам в изолятор на доследование прибыл. Он на зоне масть держал может знает что?
-Крылов бандит серьезный Коля, картежник и сел он в этот раз по дурке, по хулиганке. Того и гляди соскочит. А ствол ему так, для понта примеряют. Он в твердом отказе, уделаются увэдэшные опера и отстанут. Опять по тихому на зону сплавят досиживать Сержика.
-Ну, вы там с Сашкой пощупайте. Чем черт не шутит. Я б сам со Шмидтом перетер, но не дружим мы. Я его методов не приемлю, а он мою форму работы не любит. Мягко говоря.
-Ладно майор. Считай разговор у нас состоялся. Я все понял, чем смогу помогу, - Лешка вышел из кабинета смутно прокручивая в голове.
  Что ему сообщил Цыбульников. Ничего. Ни кого из своих людей не расшифровал. Конкретно с кем в изоляторе работать можно, не сообщил. Крылов, Крылов это точно пустой номер. Смех сказать. Авторитетный вор, как игровой фраер взял в номере ресторана «Маяк» в «три листика» у таких же чумовых - игровых воров черную «Волгу» М-24, заделанную всю под барина, со светлым кожаным салоном, с японской аудио системой. Ну хватил на радостях с устатку и решил на выигранной машине прокатится, пофорсить. Дал круг по площади выехал на набережную. Видит по дорожке две прилично прикинутые телки  своих кобздохов прогуливают. Ну Серж высунулся в окошко:
-Кошелки! Валите в салон! Прокачу, музон послушаете!
    Одна, что по моложе ножку выставила и орет ему в ответ:
-Быдло ты не умытое! Катись на своем ведре, пока не получил!
Тут Серж по тормозам вышел из машины и вмазал молодухе, и второй  леща смачного, так по обтянутой шелками заднице из восхищения, что такая аппетитная и помалкивает. Вместе же гуляют.
         Тут вой, крик. Комитетские архаровцы не весть откуда нарисовались, наряд  ППС  подскочил, скрутили Сержа и в отделение. А все по тому, что менты не знали кто такой Серж Крылов, - авторитетный вор, можно сказать Законник. Но и Крылов не знал, что бабенка, которой он по щечке вмазал женка Председателя Горисполкома, а вторая, которую он по жопе приласкал жена,… страшно сказать  Первого секретаря Горкома руководящей и направляющей, еще пока партии. Через это наверное Крылов и получил  аж треху, но по позорной хулиганке и на строгий режим. Вот, что иной раз по не знанию случается. У одних из желания «сходить в народ», после «заточения» на спец дачах, спец курортах, спец санаториях. В общем  спец жизни. У других опять же после долгого пребывания на Зоне, на блат хатах  да по угарным кабакам.
            УАЗик резво перескочил по мостику и влетел на ровный асфальтированный, тщательно прометенный двор перед административным корпусом следственного изолятора. Муравьев вылез из машины и пошел к себе. В своем кабинете вместе с Людмилой он увидел  Рогова. Лешка кивнул Людмиле и пожал руку Рогову.
-Ну, что болезный с тобой –то, что приключилось?
-И не спрашивай начальник, - скривился Рогов, - был у Арнольда в госпитале. Елену Сергеевну, еле уговорил написала она заключение, что этот хмырь московский траванулся, где - то. В общем пострадал от общепита. Прикрыл жопу подполковнику. Он обещал «отблагодарить».   
-Ну, вот видишь. Не все так плохо, - хмыкнул Лешка.
-Думаешь, отблагодарит? - глянул на него серьезно Рогов, - а мне теперь, так и хрен бы с этим капитаном.
-Хорошо, что он в УВД по пьяне не проболтался, не сдал, - кивнул Муравьев, -  а, что там за капитан, какой - то Рожнов, Ростов, Ржевский с ним напару в вытрезвитель угодил, да сбежал?
-Вот, сука. Значит блеял, да с пьяну выговорить не смог, - хлопну себя по колену Сергей.
-Ты, что ли? - улыбнулся Муравьев.
А, кто ж, - хмыкнул Рогов, - я б и его сволок, деньги были. Да он же, как бревно был, да еще и весь заблеванный. А я вот смотался и попал, - задумчиво посмотрел Рогов на Муравьева,
-понимаешь Леха. Домой к своей белокурой бестье переться было далеко. А по пути вот на Софу нарвался. Она меня накормила, отмыла пододела. Ну, в общем я пока у нее живу. С ее Радиком, да кабздохом  Тобби гуляю по набережной, прихожу и как в том анекдоте про Чапая, стакан красного и на Веранду, то есть на Софу. Полная гармония. И так третий день.
-Ну, и в чем вопрос, - хмыкнул Муравьев, - может Сергей это и есть твоя судьба.
-А и точно Викторович, - присел на край стула Рогов, - бабенка она гладкая при башлях, при хате. Ко мне без лишних претензий. Сяду ровно жопой на дорогу, да и построю новую ячейку социалистического общества. По нынешним временам парт билет не отберут и погоны не снимут. Я тогда пошел к себе. Моя Любаня заждалась поди. Если, что требо звони. Ой, Людочка я ж тебе шоколадку принес. Заговорился и вот чуть с собой опять ни уволок ее, в наше - то время тотального дефицита и пустых полок в магазинах.               
               
                Глава 2.
          
           Сразу, после череды совещаний и шквала телефонных звонков Муравьев все таки зашел в коридор опер части  к Шмидту.
-Ну, что дядя Саша? Я вот в тройке был. Татарин у нас помер. А на тройке Коля Цыбульников репу чешет. Большую часть общака потерял. Боится, что Татарин и их смотрящий Головня заслали денег Цыгану, что б тот на зону грева подогнал. Просил нас «понюхать» может кто, что конкретно знает, слыхал что. Большого геморроя на тройке не хотят.
-Кто ж его хочет, - хмыкнул начальник кум. части.  Зам начальника  зоны Колян Цибульников  хоть среди нас оперов, хоть среди контингента нашего, мужик уважаемый, правильный кум. Один только недостаток прямой и твердый, что твой лом железный. Слово держит, а вот прогнуться, словчить тут уж ему за падло. Боятся людишки с ним работать. Комбинацию он провернуть может, информацию добыть нужную тоже. Верно оценить добытый материал мастер. Молодец. А вот  реализовать оперативную информацию. Грамотно вывести из игры своих людишек-барабанов, так тут уж он, как слон в посудной лавке. Ну, прям Малюта Скуратов. От закона не на шаг. Мягше, мягше и ширьше надо командир. Ну, где-то прикрыть глаза на косяки своих людишек. Живые ж. Раз с ворами работаем, так что ж с них, как со строителей коммунизма спрашивать. Они ж и сели за нарушение Закона,  а Никола хочет с этим дерьмом в белых   варежках  работать,  да еще и ручонки не замарать. Ведь всю жизнь, через это мается, ан нет. Как еще по молодости в своей дзержинке  вбил себе в голову,  так и прет, - « Закон превыше всего! Перед Законом все равны»!      
  Сковырнется Колян, попомни мое слово.
-Попомню, - кивнул Муравьев, - ты конкретно скажи, помочь сможем?
-А то, - хмыкнул Шмидт.- только сам подумай Алексей Викторович. Вот к нам из тройки Сержа Крылова привезли на суд поедет, 184-ю примерять будут. Злостное не подчинение и противодействие законным требованиям администрации учреждения. Хозяин третьей Зоны, аж слюной брызжет и ножками сучит. Хочет, что б Серж еще пару, тройку лет на Зоне парился. Да только всем ясно, кто ему повелел это дело сгоношить. А Коля помог, а как же начальник кум часть. И как же Крылов должен был на зоне жить? Авторитетный вор. Конечно же отрицаловка. « Умру, но не встану перед ментами на колени»! Он и по воли привык барином рассекать! А тут, такой казус. Каприз судьбы. Цибульникову, нет что б въехать в ситуацию. Пообещать чего Сержу. Создать условия. Нет, он его как пехоту гнобил, только что под нары не загнал! А теперь помогите.
-Ладно, Александр Иванович. Мне - то хоть мозг не совокупляй, - скривился Муравьев.
-А чего сношать - то. Начальник. Вот имею информацию. Аж, из УУР УВД. В наш город прибыли Яша Смурной из Иркутска и Гиви Лопата, аж из самой Москвы. Думаешь просто так с Сержем «почирикать». Короновать они его хотят. Я уж доподлинно не знаю всех их мулек, ритуалов. Но приехали паханы  не спроста, не просто понюхать вокруг Сержа, хоть он и на зоне.         
-Крылов станет Вором в Законе? - привстал со стула Лешка.
-Все к тому, - хмыкнул Шмидт, - и знаешь, что у меня на уме?
-Поделись кум, - тихо спросил Лешка.
-А давай мы прищучим Сержа. Возьмем его на «кукан». Хочешь, мол короноваться? Чистеньким быть? Достойно отбыть в нашей конторе? Помоги. «Колонись чуток», что знаешь про эту бодягу по тройке. Дело то плевое. Как на зоне говорят: - «Один раз, не пидераст».  Ну а прессовать Сержа бесполезно. Гонористый мужчина. Болевой порог у него высокий я пробовал его рихтовать. Со своими молодцами в три ствола, в три кулака ему нюх чистили, почки опускали. Стерпел молча, как тот герой подпольщик, ни кого не заложил. Ну, да и времена теперь не те. Есть, есть мыслишка. Только ты не торопи меня шеф. Не хрена перед этим Цибульниковым на цырлы вставать. Пусть и сам, там у себя на тройке рогом «землю роет».
       Случай для реализации плана старшего кума Шмидта представился очень скоро. В транзитной камере собралась компания из трех убийц, насильников и извращенцев, которые патологически боялись получить «вышак», то есть высшую меру и поэтому всячески  и усиленно косили под сумасшедших. Отдельные  факты их поведения, как указывалось в сопроводительных документах вообще выходили за грани даже тюремной не говоря уж об общечеловеческой этики.  «Безбашенная» компания следовала транзитом откуда-то из Приморья,  из Забайкалья  и напрочь  не знала, не подозревала о «заслугах», «рангах» здешних сокамерников.  «Психи» держали марку и набирали «очки», набирались опыта перед тем, как предстать перед комиссией института им. Сербского в Москве.      
После суда, который добавил все таки злостному нарушителю режима Крылову три года лишения свободы к его трем еще не отбытым, его поздним вечером доставили из суда опять в СИзо, где по указке коварного кума Шмидта «случайно» поместили в подвал в камеру с «сумасшедшими». А у окна этой камеры со внутреннего двора, вооружившись фотокамерой «Зенит» примостился молодой опер лейтенант Юрка Фаст. Первое время «психи»  восприняли Сержа вполне индеферентно, молча отреагировав на его появление и Серж безоговорочно влез на верхнюю шконку у окна, но как только через кормушку им предложили ужин, тут и началось. Один из «психов», получив миску с «пельиенником» вывалил содержимое на стол, и помочившись в нее швырнул заполненную миску назад в дверь камеры, целя в кормушку. Серж как раз стоял в это время у двери, получая свою пайку. На его белоснежной футболке разом появились желтые пятна. Серж, рассвирепев кинулся на беспредельшика, но тот ловко отскочил за стол, за свою шконку, а Серж, выставив вперед руку, поскользнувшись навалился на стол, прикрытый газеткой и влетел обеими руками  не только в вываленную на стол хавку, но и в кучу дерьма. И когда только успели убогие? Сморщив, брезгливо лицо Серж обтер руки о постель юркого «психа» и стал стаскивать с себя вонючую, «зашкваренную» футболку,  пошел к дальняку открыл кран тщательно отмыл с мылом руки и  бросил испорченную вещ в мусорную кучу у параши. Потом влез к себе на шконку вынул из пакета свежую майку и бутерброд с сыром. Приготовился всю ночь держать оборону от этих безбашенных психов пришельцев, беспредельшиков. Но дверь в камеру распахнулась  и на пороге оказался, ухмыляющийся дежурный  старлей Альт, который грозно гаркнул:
-Осужденный Крылов с вещами на выход.
  В коридоре Серж, сжимая под мышкой скрученную валиком свою постель спросил старлея:
-Куда меня начальник?
-Да уж, пока не на этап, - скривился Альт, - ошибочка вышла, в 416-й посидишь.
         Оперская хата. Сразу смекнул Крылов. И словно читая его мысли старлей прошипел:
-Утром Шмидт тебе объявит, куда тебя после суда погонят.
     В новой камере Крылов обнаружил, что его простынки и одеяло, завернутые им в матрац тоже перемазаны дерьмом. Серж швырнул все под дверь камеры и молча улегся на место, указанное ему старшим по камере.
    Ну придурки, суки кумовские! Когда успели? Верно, подменили пока я свой сидор собирал,
- скрипел зубами Крылов.
-Ты. Слышь. Серж. Где так зашкварился? - подошел к нему Паша Сохатый, - ты конечно вор авторитетный, - просопел он, - братва тебя знает. Но воняет уж очень на хате. Нет, ты не кипешись. Тебя конечно никто с хаты выламывать не станет, но шмотье это свое обосранное сбагри куда нибудь. В хате и так не продохнуть.
   Серж вынул из пакета пачку «Столичных» и швырнув ее на нижнюю шконку у дальняка прорычал:
-Молодой! Похлопочи там, на счет шкварных шмоток!   
        Двери в камеру со скрипом и лязгом открылись и узел с вонючим бельем «уплыл» куда-то в коридор.               
-Ну, менты! Суки! Безпредельщики! Подставы ваши гнилые, вам же колом в жопу войдут! 
-злобно прохрипел Крылов, плотно заворачиваясь, в чье-то колючее одеяло пропахшее лизолом, подсунутое ему Молодым. Пашка Сохатый встал у шконки Крылова пробасил:
-Не кисни Серж, менты на киче твари еще те. Особенно старший кум Шмидт. Сука немецкая. Они своей подлостью только и живут. На нас честных каторжанах свою пайку отрабатывают. Не кипешись, завтра наша хата в баню пойдет. Очередь наша. Отмоешься.   
    Только после обеда Сержа Крылова вывели в кум часть  к Шмидту. В прокуренном кабинете старшего опера сидел и еще один капитан, начальник спец. части.
-Ну, что Крылов отмылся думаешь? - хищно улыбнулся Шмидт.
-Беспредел это все. Подстава. Гражданин начальник, - прохрипел Серж, - на зоне такое не проканает. Поймут все люди.
-Какой беспредел? Какие люди? Ты где на зоне людей  видел? - вскинул удивленно брови Шмидт. - Александр Иванович объяви ка гражданину Крылову его перспективы.
    Начальник спец части раскрыл пухлую картонную папку и глухо просопел:
-А что тут объявлять-то? Он сам вчера на суде все слышал. Чалиться тебе Крылов на круг теперь шесть лет. Единственно могу добавить, поедешь на зону строгого режима номер девять.   
   Серж болезненно скривился, представляя себе медвежеподобного  подполковника Власова, хозяина девятки. Молодой гад, а хитрющий. Такой душняк на зоне навел бедному каторжанину галимая вешалка.
-Ты морду - то не криви, - прорычал Шмидт, - бумаги подписаны начальником Управления. Будешь девятку топтать. Ты вроде у Вовы Власова в «друганах»,
-ну, все Александр Иванович спасибо я все посмотрел, вот и Крылову Вы объявили решение. Вы его дело пока оставьте, я с ним еще побеседую. Всего хорошего, тезка, - улыбнулся Шмидт.
  Как только начальник спец части вышел из кабинета Шмидт придвинул к себе ближе папку с делом Крылова.
-Знаешь Серж. Руки у меня чешутся на титуле твоего дела красную черту забацать. Сдается мне, что ты побегушник. И с этой идеей не расстаешься.
-Это когда было -то,  по малолетке на ВТКа еще. Там пацаны каждый год «на лыжи встают». Уж больше двадцати лет прошло, - опустил голову Крылов. 
-А по барабану, - улыбнулся Шмидт, - я допишу, что ты и у нас в камере намерения высказывал.  Посадит Вова Власов снайпера на вышку и прострелит тот тебе из ЭСВЭДЭшки  коленку. Вот, уж побегаешь на трех ногах. Не боишься?  Знаю не боишься. Ты вор заслуженный короноваться собрался. Такое же ворье съехалось  сходняк творить. А ты тут так зашкварился, - улыбнулся Шмидт.
-Да, беспредел все это, подстава тупая. Начальник! За беспредел отвечать будешь!
-Перед кем? Мразь помойная! - выпрямился Кум, - прокурору телегу зашлешь? - И вынул из стола пачку фотографий. Стал разглядывать их, - ты, что это у транзитных на хате дальняк мыл, парашу драил? С тряпкой какой - то стоишь у крана. Иль вот по столу дерьмо собираешь, хавать что ли хотел? А раздевался – то зачем? Может они тебя опетушили? Офаршмачили? Че ты весь в дерме в честную хату завалился? Свидетелей воз  маленькая тележка! А прикинь я все эти фотки на девятку спущу. Во, зона месяц ржать будет. И горел весь твой авторитет! Че припух, то – то?! Все в наших руках. Это не беспредел, как ты блеял, а выполнение приказа МВД, мероприятия по развенчанию блатных авторитетов и воровских традиций. Так что прокурору все твои стоны по барабану! Но есть один выход! Ты мне сейчас ответишь на пару, тройку вопросов. Без протокола. И все это дерьмо, - кивнул Кум на фотографии, - дальше моего сейфа не уйдет!
-И в побегушники не определите? - скривился Крылов.
-Не бзди. Пойдешь  на девятку чистый, как собачий зуб, - Шмид сдвинул бумаги на край стола, и выставив две кружки плеснул в них водки, - давай для разогрева. И пой, что спрошу. Да не крути клювом. Ни кто не видит, как ты с кумом квасишь, да сало хаваешь!         
   Шмидт врал, верный летеха младший опер. мастер на все руки Юрка Фаст притаился с фотоаппаратом в темном закутке, в допросной коморке за шкафом, что б в тихоря сделать последний штрих в «похоронном» отчете кандидата в Воры в Законе Сержа Крылова.
               
                Глава 3.
      
                В конец замудоханный Лешка ввалился в свой кабинет, пытаясь на ходу оттереть пятно раствора. Обход стройки показал, что завершение кирпичной коробки неуклонно приближается к концу. Наступает самый ответственный, утомительный и продолжительный этап - отделка. Кто думает, что мол какая в тюрьме отделка? Тот не знает, и слава богу, всех тонкостей быта следственного изолятора. Всех требований режима, тонкостей организации оперативного обеспечения режима содержания. Но самое смешное состоит в том, что все эти премудрости, изобретаемые и проектируемые спецами в НИИ МВД из-за ограниченности в средствах очень часто в суровой нашей жизни монтируются, воплощаются в железо, в реалии руками самих же сидельцев. Волей судеб и обстоятельств именно в это время оказавшихся за решеткой. И не спорте, так было есть и наверное еще будет. Так уж повелось на Руси. Пример? Ну почему под народовольцами эшафот то развалился, веревки полопались? Палачи воры тупые? И это, но и эшафот тот верняком такие ж каторжане подневольные мастырили. Быстро, дешево и сердито. А главное наскоряк ни тебе проектов, ни тебе смет, согласований. Все по заведенному обычаю.    
    Лешка снял китель и молча бросил его на диван, достал из сейфа приказ МВД и стал его перечитывать, а вот это место. Ухмыльнулся Муравьев. Во время монтажа средств  связи
в одном из вновь строящихся учреждений оказалось, что помимо усиления голоса выступающего на совещании в зале совещаний перед личным составом руководителя  подразделения все его выступления, доклады, планы, поручения транслировались и в отдельные камеры учреждения. В связи с чем, ряд секретных сведений оказались известны спец. контингенту.
   Ну и потом конечно проверки, приказы, орг. выводы с увольнениями, понижениями.
     Так, потер вески Муравьев у нас тоже не щит связи, а «воронье гнездо» хрен поймешь куда какая линия, через пару дней раствором закидают оштукатурят стены, а что потом вылезет? Так снова долби выискивай. Нет надо этого майора из отдела спец связи УИН за шиворот брать, что б не на пуске, заселении нового корпуса разрезать ленточку приперся, а сейчас со своими спецами, засучив рукава сейчас попахали. Это не водопровод, не отопление. Система хитрая и тоже нужная. Здесь ошибиться нельзя. Только чем их, этих «вольных стрелков» заманить на объект, заинтересовать, что б не за страх, а за совесть, все отработали по полной. Придется Рогова подключать. В это время, всеобщего дефицита он что нибудь придумает.  В кабинет не слышно вошла уборщица гражданка Слизнева, робко застыв в дверях она окинула взглядом кабинет, тихо сказала:
-Гражданин начальник, Вы из карманов то все заберите, а я Вам ваш китель почищу, поглажу. Лешка встал из-за стола и взяв с дивана китель сложил все содержимое карманов в верхний ящик стола.
 - Ой, вы пошли б в душ, - почти прошептала Слизнева, -  у вас вся голова простите, все волосы в пыли, цементе. А пока моетесь я б Вам и брюки  почистила, отгладила.
       Лешка, молча зашел за шкаф разделся, натянул спортивный костюм и отправился в душевую. Он долго стоял под душем потом побрился, покурил и когда вернулся к себе в кабинет на спинке стула уже висел его отчищенный, отглаженный китель тут же висели отутюженные бриджи и стояли начищенные сапоги. На столе стояла чистая чашка, заварник с чаем и сахарница с горкой рафинада. Лешка надел свежею рубашку, нацепил галстук и одел форму. Как только он натянул сапоги, в кабинет опять постучали. Вошла Слизнева,
-Гражданин начальник, я еще цветы у вас на окне полить не успела.               
   Лешка, молча кивнул, наливая себе в чашку чай.
-Вот совсем за цветочками приглядеть не кому, - вздохнула Слизнева, - вот Лариса Викторовна была, так она бывало за все мне подскажет. И за вашим внешнем видом приглядит. Так вот чай пустой - то не пили б.  Она б чего всегда приготовила. А что этой новой сержанта Людмилы Борисовны не видно?   
-Ушла она от нас, - проворчал Лешка, - в Управление ушла на повышение.
-Ну вот. Опять вы одни. Кто ж вам бумаги-то печатать будет, канцелярию вести.
-Ты-то  печатать можешь? - усмехнулся Лешка.
-А то, -  подняла голову Слизнева.
-Ах да я и забыл, - хмыкнул Муравьев, - у тебя ж высшее образование. Работала б в школе. И зачем сожителя своего ножом пырнула.
-Слава богу отмучилась. Пьяньчуга. Как нажрется так руки распускать. Ну, у меня как был в руках нож кухонный так и ткнула, вот и срок теперь мотаю. Получаю второе «высшее» образование.   
-Ладно  гражданка Слизнева. Закрыли тему о несчастном  начальнике по режиму. Как нибудь справлюсь и конечно же без твоей помощи. Еще не хватало осужденные будут приказы МВД читать, документы по режиму в Учреждении печатать.               
               
                Глава 4.
          Ну вот и осень. С утра подморозило. Потянуло с Севера недобрым промозглым сырым, холодным ветром. Даже показалось, что снежок запуржил. Лешка встал перед заботливо уже заклеенным окном и посмотрел  на пустынный двор перед КПП изолятора. Он почувствовал, что в кабинет кто-то вошел.
-Во, как резко навалилась, - услышал он знакомый голос Шмидта, - и то сказать, и бабское лето сколько стояло, и дождиков сколько было. А все не верилось, что вот так сразу зима свалится.
-Пришел погрустить со мной о прошедшем, едва тепленьком лете, - хмыкнул Муравьев.
-Какое лето? Алексей Викторович. Правильно говорят. Жалкая пародия на  южную зиму.
-Так и ехал бы Саня туда где тепло, где виноград, яблоки растут.
-Ага, в Баварию например, - хмыкнул Шмидт, - брательник двоюродный  уже съехал. Где-то под  Мюнхеном осел. Пишет лафа, работенка хреновенькая, но есть. Квартирешку получил, чистенько тепло.  «Мерина» подержанного заимел. Гер! - Мать его!
-Ну, а ты чего, Саша? - улыбнулся Муравьев, - воротца вроде приоткрыли. Наш Генсек лучший немец года. Вали в струю.
-Викторович, кому я там нужен? Быть немцем второго сорта. Не, я лучше здесь просто немцем. Да и лениво язык учить. К их законам пристраиваться.
-Не понял,  - удивился Лешка, - а причем здесь язык. Ты ж природный немец.
-Ага. - загоготал Шмидт. -  да у нас из Таврического района Омской области «немцы», «немцев» из соседнего  Москаленского,  а уж из Тюкалинского района точно не понимают. Как в Омске соберутся на какой фестиваль, иль еще какой культурный сходняк, что Облисполком с Обкомам партии проводят. Так обязательно друг дружке морды побьют за чистоту языка и твердое соблюдение народных национальных традиций.
Лешка поморщился:
-Интересно, а у казахов тоже так?
-Не знаю, - пожал плечами Сашка, - все может быть. У них вон степи какие. От каждого аула до ближайшего города кататься устанешь. Хотя война эвакуация, целина все перемешала. Но я еще в школе милиции слышал, что между севером и югом разница какая-то есть. Там же горы.
-Ты чего пришел? Вопросы языкознания пообсуждать. Так дедушка Сталин их давно все разрешил. И Ося Мандельштам - то подтвердил. Помнишь? - «…Товарищ Сталин, Вы большой ученый, в языкознании познали толк. А я простой Советский заключенный…» И далее по тексту.
-И мой товарищ серый брянский волк, - продолжил Шмидт, - а ты говоришь в Германию вали. А ну, как встречу там кого,  от того костерка с делянки. И вот он я, кум тюряги из Омска.
-Не переживай наши братья старшие их за кордон не выпустят, а современные братки, «бойцы за свободные рыночно-бандитские отношения» в Германии самим не больно-то нужны.
-И не уговаривай Алексей Викторович, - поморщился Шмидт, - чую, что ты так стараешься. Хочешь тот «грев», что Татарин с Головней на тройку сгоношили, ты с Цибульниковым  захапаеть и другим ворам загнать  хоть на зону номер семь, а что там воры тоже на строгом режиме срок мотают. Правда там стараниями Вити Терехова зона почти красная, как пожарная машина, но да ничего дурь, чай, спиртяга и там в цене.
-Ну, заплел, - откинулся на спинку кресла Муравьев, - есть информация по Николиной просьбе? Так не томи. Поведай.
-За так не работаю, - скривился Шмидт.
-А чего хочешь? - привстал Муравьев.
-Чего, чего, - уселся на диван Шмидт, - в сводку УИН по реализации мероприятий на тройке я и все мои инспектора должны попасть. И инспекторша у Цибульникова  в тройке, в отделе есть лейтенант Зинуля. Но это я один, хочу с ней в баньке пивка попить. И пес у него классный, овчарка Восточно- европейская, серая с черным хребтом, призер России мне такую больно охота в своем доме иметь. И ффсе пока!
-По первой части все приемлемо и вполне законно. Думаю Коля  возражать не будет. А вот на счет его лейтенатши обещаний не даю. Не уполномочен.
-Ага, - хмыкнул Шмидт, - и упал опер намоченный. Да там все уж договорено с Зинулей полное согласие. Пусть только Цибульников на нее не шипит, да лишнего не спрашивает. В общем создаст девушке режим благоприятствования, иль подпишет ей  ее рапорт на перевод ко мне в наш отдел, секретчицей. И чего это я сегодня такой добрый, да доверчивый? Вроде как и бабла не желаю?
 В общем к Дню милиции, то есть через 3 дня пусть принимает майор Цибульников килограмма полтора анаши, килограммов десять чая плиточного и сто двадцать литров спирта, «стандарт» «колес» сколько «герыча» я не в курсе, но будет. Все это будет упаковано в баллоны, что они ставят у себя в пром зоне на сеялки, или культиваторы. В общем на всякую сельхоз хрень. Вот коцак только, какими «заряженные» колеса помечены будут  мой человечек не знает. Да и хрен бы с ними. Там всего и будет - то в этот день одна, две, может пять фур с колесами. Великое дело. Пусть Коля со своими операми поворочает, попотеет. Собачек из роты охраны привлечет те сразу унюхают. В общем все! Заметьте  по доброте. Безвозмездно! И без официальной цидули!
-Яволь! Гер Шмидт! Чисто по русски! По оперски! – вытянулся с улыбкой Лешка. - если, мол мимо кассы. Так ты Коля не обижайся. Информация не официальная. Сырая.
-Ну, вот и все облажал товарищ майор, - скривился Шмидт, - а как все приятно начиналось. Гер, яволь. Ну, я пошел. Мавра сделала свое дело и пусть Мавра теперь канает в …. , - Сашка ленивой походкой вышел из кабинета.
         Злой ветер стегал по лобовому стеклу казалось, что и сам УАЗик воет, хрипит от боли. Наконец Муравьев добрался до этой чертовой «тройки», зоны почти на окраине города, больше чем на сорок километров, растянувшегося по берегам Иртыша. Эва, как ноябрь завернул. Прямо с самого начала. Лешка натянул перчатки и приоткрыл дверку.
-Алексей Викторович. - остановил его Михаил, - я вас все спрашиваю, а вы все молчите. На долго вы сюда? А то я чую помпе кранты. Слышите как воет.
-Ты, чего в гараже перед отъездом ни хрена не чуял? - зло повернулся к нему Лешка.
-Да вот подумал, что авось сдюжит, а вечером бы дал задание. Посмотрели бы граждане.
-Ты Миша за этой бригадой слесарей в гараже совсем скоро наездником, как я станешь.
-А чего они ж спецы, какая разница им все равно срок мотать. На зоне так еще б больше горбатились. А так чего носом крутить. Начальнику машину починить. Еще и веселее, чем без дела сидеть.
-Да уж дадите вы им без дела сидеть. Рогов им моментом какую работу придумает. Так ты чего хотел-то?
-Да вот Алексей Викторович я подумал пока вы здесь, я допру до автохозяйства у меня свояк там на углу Энергетиков и Нефтезаводской слесарит глянем движок, если ничего страшного я враз вернусь.
-Чего ж к свояку ехать, - усмехнулся Муравьев, - сейчас договорюсь. Загоняй машину в зону. Там тоже в гараже уйма спецов парится, помогут.
-Не, - с тревогой глянул на Лешку сержант, -  я  ихнему зечью не доверяю.
-А нашему доверяешь? - усмехнулся Муравьев, - ну, катись к свояку. Если заквасите со встречи за руль не садись. Я лучше на автобусе, троллейбусе вернусь, иль вот Женька на своей «Шохе» подбросит.
-Да, что Вы товарищ майор, - засопел Мишка. - я ж на минутку и назад.
    Муравьев выскочил из машины, и втягивая голову в плечи, отворачиваясь от порывов злого северного ветра пошел к штабу Зоны. В просторном теплом холле на удивление было пустынно. Лешка поправил воротник и пошел по лестнице на второй этаж. На чистой пологой лестнице он опять подумал ну, погода добрый хозяин собаку не выгонит. А может все под это как раз и подогнано.
Да брось ты дурить. Больно зеки знали неделю назад, какая сегодня погода будет. Поди зашхерелись по теплым хатам нос не высовывают, заболеть боятся. Это только нас  псов режима ни какой черт не берет. Вот перед самым отъездом Людмила позвонила расстраивалась, что пришел приказ о присвоении ей лейтенанта и она хотела как положено обмыть, отметить это в СИзо, в родном коллективе. А тут загрипповала дома сидит. Извинялась девочка, благодарила.  Во нашла благодетеля.
        Лешка быстро прошел по коридору мимо целого ряда дверей пока не уперся в дверь кабинета заместителя начальника колонии по оперативной работе  ИТК №3 Цибульникова Н.И.
  В расстегнутом кителе Никола устало сидел за столом, пуская в потолок клубы сизого табачного дыма. Тут же в кабинете на черном кожаном старорежимном диване, еще с валиками по бокам восседал Женька Пайор.
-В поте лица курите бамбук. Я думал вы уже засыл дербаните, - усмехнулся Лешка.
-Ждем третьего, - встал с дивана Пайор.
-Проходи присядь. Время пока есть, - кивнул Цибульников, выставляя на стол бутылку водки и блюдце с почищенным и крупно нарезанным репчатым луком. Николай исподлобья глянул на Лешку и прохрипел:
-Не пьянки ради, а здоровья для. Профилактика. Говно погода и выходить-то не охота. А надо,
-Николай поднял свой стакан.
  Лешка так и не понял, чего ж так надо пить водку, иль идти на улицу.
 Проглотив свои пол стакана водки Николай захрустел луком.
-А, что Цыбульников, - хмыкнул Женька, - фирмовая у тебя закусь.
-Я ж сказал, профилактика. Хочешь вон в шкафу сало возьми там и хлеба не много, если вчера все не стрескали. В общем Алексей Викторович, люди с Сибзавода звонили. Фуры с комплектующими должны у нас быть, край через час. У нас народ готов.  Мои опера с утра на  стреме. Псины из роты охраны в шлюзе уж извелись, перелаялись. Коцки мы знаем. Нашелся, таки человечек со слабостями мальчишь - Плохиш, продал великую зечью тайну.
-Я и не сомневался, - кивнул Лешка, - Мальчиши-Кибальчиши на зоне отродясь не водились. Главное сколько пообещать, но давать совсем не обязательно.
-Верно товарищ майор, - кивнул Женька.
-Слушай Евгений, - встал со стула Муравьев, - во хохма будет, когда тебе майора присвоят. Ты только послушай Никола, - майор Пайор.            
-А, Женька, - хмыкнул Цибульников.- придется тебе как Вове Резинкину еще лет пятнадцать в капитанах зону топтать.
              Вдруг на столе резко затрещал телефон. И Николай снял трубку:
-Все понял! Резво они! Все в шлюз! Пошли мужики, - посмотрел  на Лешку с Женькой Цыбульников, - труба зовет!
В заснеженном дворике шлюза КПП, в открытом кузове первой фуры уже елозили опера, прапорщики и солдаты роты охраны. Группа офицеров во главе с начальником колонии стояла у дверей КПП. На землю уже были сброшены первые «покоцанные», особо отмеченные колеса.
-Во, сколько родителей у Победы, - ухмыльнулся Цибульников, глядя на присутствующих.
-Ладно тебе кум. Че выезживаться, - проворчал начальник колонии, - ты сначала предъяви. Поди опять порожняк. Зеки начальникам фуфло прогнали. На вшивость проверили.
      Цибульников напряженно смотрел, как опера и солдаты аккуратно разбортовывают черные блестящие колеса. И вот на снег упали первые пакеты плотного полиэтилена с анашой, голубые, оранжевые, медицинские грелки со спиртом, пакеты с плиточным чаем.
-Майстренко! Всю наркоту под протокол. До грамма! Искра! Собери и посчитай чай! Степанов, молодой окучивай и записывай грелки со спиртом. Проверти еще раз кузов. Чтоб ничего не пропустить. Лучше лишние колеса расдербаним, лишь бы на зону ни грамма этой гадости не попало! - ревел майор Цибульников.
-Вот видишь, когда все в одну дуду, - взял под руку начальник колонии Лешку.
-Так одно ж дело делаем, - смутился Муравьев, - товарищ полковник.
-Это верно майор. Легко с вами. Вы с Валиевым нас грешных с зоны всегда понимаете. Вот клоун, что до вас сидел. Только все шипел, что мол у меня Управление под боком я выше всех. Все свои косяки на нас списать норовил.
-Так! Все! Первую фуру можно пропускать в пром. зону! - крикнул Цибульников, - пусть въезжает вторая.
    В кузов второй машины быстро поднялись офицеры Цибульникова и военнослужащие роты охраны. И пошла работа. Псы деловито обнюхивали сброшенные на припорошенный первым снежком асфальт колеса и звонко рявкнув, как бы давали команду:
-Потроши начальники! Все в цвет!
- Тут какие-то таблетки в пакете. Во, сколько! - крикнул один из солдат.
Довольно оглядев горки изъятого, полковник хмыкнул и пробасил:
-Я пойду к себе, надо ж и производством заниматься. К концу года готовиться. Не упустить ни чего. Дел и без этого не впроворот. Ты Николай Иванович мне потом акты подписать принеси. Ну и это распорядись тут все, что б ни кому не обидно было. Но только в приделах разумного!
    И полковник вышел из шлюза на КПП.   
   Цибульников подошел к Женьке и Лешке:
-Ну, что кореша? Видите какое привалило? Только сомнительно, что б такие бабки на все это говно потратили.
-Еще не вечер кум,  - пробасил Пайор, - посмотрим, что в третьей. А вообще-то, цены растут повсеместно.
-Умеешь ты все разъяснить, успокоить «поп», - кивнул Цибульников.
   Вот и последняя, третья машина вползла в пром. зону.
 Цибульников, собрав листки с актами в свою кожаную папку устало проворчал:
-Капитан Искра раздай операм по десятку плит чая для усиления работы со спец. аппаратом. Ну и на роту десяток дай пусть ребята хорошим чайком побалуются. Ведь Новый год скоро. Они ж сегодня тоже хорошо поработали. Что там в третьей фуре сгущенка была? Отдай всю солдатам.
-Ну, там и таблетки еще были. Во, целый мешок, - улыбнулся капитан Искра.
-И вот. Какие-то пакеты. С мукой что ли? - встал над горкой пакетов молодой солдат из роты охраны.
-Это точно, - хмыкнул капитан Искра, - еще какая мука для кум части. Героин называется. Грамм семьсот верняком.   
Майстренко, Лебедев, Савин всю дурь и таблетки тоже в топку, в кочегарке спалить по акту. В комиссию включите Анисию Петровну из финн. части  и Верочку из сан. части.      
Лейтенант Степанов! Ты с прапорщиками собери все грелки и всю спиртягу в канализацию! Всю ее к Лешему! Все под протокол,  по акту. До капли!
     Войдя на КПП Цыбульников слегка задержался в бытовке дежурного наряда, глядя на то как рыжий здоровяк прапорщик лихо свернув пробку грелки, быстро сливает спирт в раковину. Дойдя до двери майор, вдруг резко развернулся и ввалился назад в бытовку, оттолкнул капитана Искру,  зашел за простенок, к которому была прикреплена раковина.
-Ну! Как чувствовал! - заревел майор, - ты, что опер не чуешь не хрена! Иль в доле с этими крысами! Вам, что мужики на бутылку не хватает?! Ты только глянь Алексей Викторович!
   За стенкой под трубой, выходящей за стеной в каморку из раковины стояла открытая канистра, в которую и сливался спирт.
-А я еще смотрю прапор такой запойный. Ротный от него волком воет. А тут он стоит и так безжалостно, глазом не моргнет спирт в помойку, в раковину! Капитан Искра! Лично! Откройте в шлюзе крышку колодца и весь спирт в канализацию! Василий! Не позорьтесь перед зеками!
-Ну, че тут такого, - ворчал прапор, - Новый год на носу.
      Цибульников подошел к нему, и взяв  за грудки так, что послышался треск бушлата, прохрипел:
-Ты, что прапор службу в тайге тащишь? Бутылку водки купить негде? Иль государево жалование не позволяет? Вот и заткнись! Крысятничать никому не позволю! Ни своим, ни роте охраны!
    Войдя в кабинет Цибульникова Лешка выглянул в окно, на площади его машины не было. Зашли Женька с Цибульниковым.
-Там дежурному твой сержант звонил. Он  говорит,  что так движок расковырял,  что до утра из гаража не выедет.
-Утешил,  - кивнул Лешка, - ну «Кулибин» хренов, вечная история!
-Ты знаешь Леха я сегодня на сутках, - скривился Пайор, - извини. Сам вот с Колей на дежурке приехал. Был бы на своих колесах обязательно б отвез тебя до твоей кичи.
-Ни чего я на автобусе, - хмыкнул Лешка.
-Темнеет уже, - потянулся в кресле Цибульников, - ну все вроде сходится, что вы со Шмидтом обещали. Он хлопнул на стол пачку актов, - ну плюс минус маленько. Ясно дело усушка, утруска, недовложение. Сейчас у шефа акты подпишу по стакану за удачу и на бок. Во, Леха тебе диван велю застелить. Чего по пурге мотаться.
   Как только Цибульников вышел из кабинета, Лешка подошел к столу и набрал номер телефона Людмилы,
-Ну, вы как живы? - спросил он, - как температура, как горлышко?
-Все нормально, -  ответила она, - температуры почти нет.
    И вдруг, каким - то не знакомым ему до селе голосом прошептала в трубку:
- Не веришь, приезжай проверь. Я стол накрою. Поужинаем. Ты же где-то рядом. Мой дом прямо у ДК «Нефтяников»  запоминай адрес. Жду.
-Есть. Товарищ лейтенант, - пробурчал удивленно Лешка и положил трубку.               
  В кабинет ввалился что-то обсуждая и с Цибульников, и  с Пайором начальник колонии.
-Ну, парни! Сегодня ваш день, порадовали старика! Теперь зона надолго пришипеться. Давай Никола наливай да я домой поеду!
-Анатолий Дмитриевич может и майора Муравьева возьмете с собой, - встрял Женька.
-А, тебе куда, - посмотрел на Лешку полковник, -  мне тут рядом к университету там рядом с радиостанцией.
-Нет, товарищ полковник мне в другую сторону. Чего машину гонять, - сказал твердо Лешка.
    И Николай с Женькой удивленно посмотрели на него.
Выпили по пол стакана закусили салом, тушенкой и полковник ушел к себе. Потом с площадки от Штаба сверкая фарами уехала его «Волга». Лешка быстро собрался и ушел, оставив теплую, дружную компанию.
  В раздолбанном троллейбусе, скрипящем и почти  не закрывающим двери он еле доехал до проспекта Культуры и выскочил на остановке, подняв воротник шинели пошел к заветному дому.      
     Он вошел в освещенный теплый подъезд с высокими потолками и сравнительно широкой, чистой лестницей. Видно в самом начале шестидесятых, не отдышавшись от сталинского ампира, еще строили для людей. Рассчитывали кубатуру, а потом схватились и  стали городить бетонные хрущебы, чтоб растолкать народ по метражу. Тяжело, ступая сапогами по лестнице Муравьев поднимался наверх. Уже на марше четвертого этажа он увидел Людмилу. она стояла на площадке пятого этажа у раскрытой двери своей квартиры. Лешка с любопытством оглядел ее, бледненькое лицо вроде еще похудела. Хотя кого болезнь красит? Иль нет, это легкое темненькое шелковое платьице с каким-то школьным беленьким кружевным воротничком делало ее похожей на девочку подростка. Если б не эти русые волосы волной спадающие на ее слегка приподнятые острые плечи.
-Ну, что ж ты больная на площадку вышла, - укоризненно проворчал Муравьев.
-Я уж давно поправилась, так второй день дурака валяю. В управлении, в отделе скукотища. Не то, что у нас в СИзо было, - она отступила к двери, оттолкнула ее открыв пошире ножкой обутой в легкий тапочек с пушистой белой пампушкой на самом носке тапка.
   Лешка прошел в квартиру. А она, встав на пороге, помогая ему расстегнуть его шинель, тихо прошептала:
-Весь день тебя жду. Мама к сестре уехала ей помочь по дому,  да и с ее ребятней повидаться, приедет только завтра.
   Наконец Лешка снял шинель взгромоздил ее на вешалку и Людмила, буквально обвила своими руками его шею беспорядочно чмокая, целуя его лицо, шею. Лешка прижал ее к себе и почувствовал ее обнаженную спину, от самой шеи, перехваченной вверху воротничком и до талии на платьице был разрез. Почувствовав его ладонь, она застонала и еще крепче прижалась к нему. Лешка почувствовал у себя во рту ее язычок.               
 Ну, точно заждалась девонька, - подумал Муравьев, почти раздетая на площадку выскочила.
     А она уже рвала с него китель, галстук, рубашку. Тут же в прихожей согнувшись, упершись лбом в стенку Лешка стянул с себя сапоги, а она торопливо увлекла его в комнату с уже расстеленной широкой кроватью. Через пол часа, отвалившись друг от друга разгоряченные и потные они откинулись на подушки и Лешка, уставившись в потолок подумал, - и за что ж мне такое счастье. Спасибо судьба. Не все эта нервотрепка, эта тюремная вонь, холод, стройка, лай собак. Нет, нет, да вот  и блеснет, пригреет солнышко. Люда прилегла ему щекой на грудь и тихо заговорила:
-Я в библиотеку к вам когда работать пришла боялась к тебе подойти. Да и у тебя вон Лариса была такая красивая очень напористая, волевая, суровая девушка.
-Земля ей пухом, - провел ладонью по волосам Людмилы Муравьев.
-Конечно,  - вздохнула Люда,  - красивая она была, но строгая. Ее даже твоя Жанна побаивалась. Ну, эта врачиха, про которую все говорят, что ты и с ней дружишь  давно.
-Это точно, - хмыкнул Лешка, -  дружим и не более того. Почти. Ну, если иногда. Совсем  не много.
-А знаешь, - Людмила приподняла голову, упершись ладошкой в его грудь, - что мне твоя Жанна сказала, перед самым моим переводом в Управление, - что если она узнает, что у нас с тобой ну, ну это, - она ткнулась ему носиком в грудь, - в общем, она мне ноги повыдирает, - так и сказала, - ножки тебе повыдеру и спички вставлю. Только подойди к Муравьеву. У вас мол, в Управлении все сучки собрались. Вот и Синицкая с дуру из-за такой вот сучки сгинула. А я терпеть не буду.      
-Суровое заявление, - пробасил Лешка, - подойду к Жанне переговорю.
-Ой, не надо, - сжалась Людмила, - тебе хорошо со мной? Так приезжай хоть изредка. А я молчать буду. Мне от тебя ничего, ничего не надо. Ни каких обещаний, обязательств. Мне просто хорошо с тобой.
-Долгов - то как, не пристает к тебе? - посмотрел ей в глаза Лешка.
-Нет,  - усмехнулась Людмила,  - у него же жена у нас в финн части. Даже на обед за ним приходит. Обедает с ним за одним столом  в зале руководства. Куда ему. Все на совещаниях нам глазки строит. У нас же в отделе одиннадцать девиц и все на выданье.
              Серым, вьюжным, холодным утром Муравьев выскочил из ее подъезда, на площади у ДК «Нефтяников» тормознул такси и примчался к себе в изолятор.
Принял дежурных. После доклада у него в кабинете задержался старший лейтенант Альт:
-Товарищ майор, ночью звонил Валиев он заболел температура высокая жена даже скорую ему вызывала. Сказал, чтоб вы за него сегодня на совещание в УИН, документы у него на столе, завтра совещание в УВД, послезавтра в Прокуратуре. В общем его секретарь Марта Оттовна в курсе всех дел напомнит вам. И это, - смутился Альт, - ваша мама звонила, искала вас. Вы не ночевали дома. Нет, говорю он, как уехал в зону так и не отзванивался. Она говорит, что ей  какой - то майор Цибульников звонил с зоны тоже вас искал.
-Ну вот, - проворчал Муравьев, - шаг в сторону и весь изолятор, весь город знает.          
  Альт ушел, а  Лешка набрал номер позвонил Пайору:
-Жень, привет. Что стряслось, чего меня Николай разыскивал маменьку мою тревожил.
-Ох Леха, кореш. Цибульников где-то на пром зоне, со своими операми носом землю роют. Как чувствовал я, что  такие штуки, как вчера мы сотворили бесплотно не проходят. В общем не для телефона это Леха, ну да и хрен с ним. Видно пока мы успех тут обмывали, да дрыхли. Человечка Колиного, который ему про «коцки» стуканул в сварочном цехе, с мостового крана на бороны сбросили. Кум части головняк. Смотри, что б у вас там чего не выплыло.
-Не выплывет, - буркнул Лешка, - у нас Шмидт не вам чета. Умеет концы в воду прятать. Работать со спец аппаратом умеет. У нас же, как на подводной лодке не забалуешь.   
-Дай то бог, - прохрипел Женька, - а у нас хозяин, как наскипидаренный мечется, орет:
  - Работнички! После ваших оперативных комбинаций труппы с зоны гужом везут! И правда, только Интеллигента с его Гриней Вольтом списали. И вот опять! Жизнь бекова! Нас кому не лень…, а нам некого.  Ну, бывай, извини, что не так. Баба - то хоть хорошая?
-Да пошли вы! - заревел Муравьев, - сыскари хреновы.
-Молчу! Молчу! - запищал Пайор, - маме извинения от нас. Звони, если че.
               
                Глава 5.
          
                Лешка проснулся от робкого, но навязчивого стука в дверь. Болела голова, во рту суш пустыни Сахара, только что верблюд  на голову не напакостничал. Почему так пахнет лекарствами, лизолом? На полу в ногах валяется его парадный китель? И что это за постель? Больничная кушетка. Белые стены с панелями вымазанными голубой краской. Бело-желтый потолок с оранжевой лампочкой в самом центре.  Лешка голый лежит под простынкой. Рядом на такой же, плотно придвинутой к нему кушетке под армейским шерстяным темно-синим  одеяльцем и простынкой сладко посапывает Жанна. Ее розовая с темным соском грудь вывалилась из кружев шелковой розовенькой рубашонки. А из-за сдвинутой ширмы, отгораживающей их «ложе» виден ее рабочий стол, на котором стоит  пустая бутылка из-под шампанского тарелки с кусками торта и еще какой-то закуси. Стаканы почему-то на полу и подле них недопитая бутылка коньяка.       
          Так, - приехали поморщился Лешка, - омазурился в конец, гражданин начальник,- потер лоб Муравьев.
 Что произошло? Какая необходимость была так нажираться? Да еще и в сан части, в кабинете Жанны. И кто «построил» им тут такое «ложе» любви? Мать твою! И почему я был в парадной форме? По поводу чего так вырядился, вон на стуле валяется моя белая рубашка залитая, чем-то красным не кровью же. Лешка осторожно слез с кушетки, что б не потревожить Жанну и прикрыв низ живота смятой рубашкой пошел босяком к двери. Щелкнул замком, на пороге стояла, робко сжимая на груди ворот своего синего рабочего халата гражданка Слизнева.
Нервно, сглотнув слюну она хрипло прошептала, глядя на Лешку:
-Гражданин начальник. Вы мне ключ от Вашего кабинета дайте. Я сейчас мигом Вам, вашу форму принесу. Вас там на дежурке, какой-то большой начальник из Управления спрашивает. Уже минут, как пятнадцать дожидается. Дежурный меня послал, что б я Вас по тихому предупредила. Это я вам вчера здесь постелила. Еще раз поздравляю Вас Алексей Викторович.
     Лешка не стал уточнять с чем его поздравляют, а молча вернулся к стулу, нашел свои мятые парадные бриджи. Отыскал в кармане ключи от кабинета и отдал их Слизневой. Когда он вернулся к столу, то Жанна  уже в аккуратненьком белом халатике вышла из-за ширмы, поправляя свою прическу. Она усмехнулась, глядя на Муравьева, и хрипло сказала:
-Что начальник потеряли тебя? «Ну и морда у Вас Шарапов». Головка бобо? Во рту кака? Ничего сейчас полечу.
   Она достала из стеклянного шкафа какой-то пузырек и накапала из него в стакан, какой-то жидкости потом твердой рукой налила в стакан воды из графина.
-Выпей залпом. Не принюхивайся. У нас в лесу на Зоне мужики себя так враз, в строй после бодуна ставили.
-Нашатырем вроде пахнет,  - поморщился Лешка.
-Выпил? Ну, вот и молодец. Еще минут пять и совсем в норме будешь. Пойдем в душевую, я тебя ополосну, потру и совсем, как новенький будешь. Герой. Ты хоть помнишь, что мне вчера говорил? Агрессор-затейник. Муравьев! Бори в себе извращенца. Насмотритесь порнухи и с обыкновенными женщинами такое вытворять норовите. Стыдно майор.
-Извини, - промычал Муравьев, -  я не хотел тебя обидеть.
-Ты и не обидел, - улыбнулась Жанна.
  И чмокнув его в шею, прошептала, - спасибо тебе родной. Все было так здорово. Ты прямо, ну не угомонный какой-то. Выпели вон столько,   все подряд. И спирт, и коньяк, и винишко, и шампанское. Вот и переклинило тебя. Ну, да уж такое событие начальник. Ну, вот вроде зарозовел трястись перестал.  Вода то не больно холодная? Выходи, твою повседневную форму приволокли одевайся. Лешка вышел из-под душу и Жанна его нежно вытерла свежей простынкой. Помогла ему быстро надеть отглаженную, начищенную повседневную форму.      
-Ну вот, - оглядела она его, - хоть на парад. Иди быстрей там тебя на дежурке полковник из Управления ждет. Нервничает. Абраменко ему все зубы заговаривает.
   Звонко позвякивая подковками сапог по кафельным плиткам пола коридоров и переходов Муравьев быстро отправился в административный корпус. По пути  совсем прояснилась голова, тело налилось бодростью. Действовало «народное снадобье» Жанны. Лешка влетел в дежурку, по залу которой, улыбаясь  расхаживал полковник Долгов, а майор Авраменко сидел за пультом и в лицах  с интонациями рассказывал ему какой-то анекдот.
-Ну, наконец -то! - схватил и прижал Лешку к себе, обнимая Муравьева полковник, - извини вчера не нашел тебя, что б поздравить. То у меня совещание за совещанием, то в УВД дернули. Вечером звоню тебе мне говорят  то ты на стройке, то на хоз дворе в гараже, то в корпусе у транзитных, то у несовершеннолетних, то где-то в подвале, то в сан. части. Горишь на работе. Начальник Управления на тебя не нахвалится. Пошли к тебе в кабинет.      
    В кабинете Муравьева, как всегда было свежо и все вылизано. На столе аккуратные стопки документов. Долгов прошел к окну и склонился, вдыхая аромат цветов.
-Ну, извини, что с опозданием. В общем поздравляю тебя с Днем рождения! Эх ма, где мои тридцать пять! Можно сказать - возраст Христа, Леха! Здоровья и счастья тебе майор. Вот тебе от меня, носи - «Командирские»! И вот коньячишко  вроде французский «Хеннеси». Маму их! Тебе сегодня будет чего обмыть. Извини, что вот так «продаю» до срока в общем сегодня у начальника Управления на общем совещании тебя опять чествовать будут. За стройку и твои командировки. Добытчик! Ну извини, что от дел оторвал. Я побежал. У меня - то знаешь тоже дел за гланды. Развод. Перевод. А что. Ну, саданул бес в ребро. Так весна ж. Ни чего и в лесу люди служат. А с молодой женой так еще и легче будет. Да и сколько мне еще в этой папахе бегать осталось. Может хоть эта, молодая мне сыночка родит.  И тогда все будет нормально. Жизнь прожил не зря.      
Ну, еще раз мои поздравления. Моя Людочка тебя тоже поздравляет, а как же ты ж ее бывший начальник. Мне пора! Будь здоров, пока майор! Еще раз тебя с Днем рождения!
  Лешка еще немного посидел за столом, с напряжением вспоминая события вчерашнего дня. Рано утром он встал тихо, что б не будить мать оделся, и не завтракая побежал на службу, а как же, нужно было отловить с утра этого спеца связиста, что б впрячь его в работу на новом корпусе. Потом они долго лазали с ним по стройке и вот, точно он когда проходил по подвалу, какой-то гражданин с ведрами краски остановился перед ним и улыбаясь заревел:
-Поздравляю Вас гражданин начальник!
-С чем? - опешил Лешка.
-Так с Днем вашего рождения, - растерялся гражданин.
    Ах, точно! - вспомнил Муравьев. И мать то вчера до поздна на кухне сковородками гремела. А он на проч обо всем забыл. Умотался так на работу. Пожалел ее будить. Провал памяти, надо завязывать с пьянками. Ну да ничего мама. Вечером отметим. В его кабинете его поджидали Шмидт, Рогов, Валиев и Любаша с огромным букетом последних осенних цветов. Сашка, радушно улыбаясь подал ему увесистый сверток:
-Тут, тебе презент от кум части. Извини, что не так. Но от чистого сердца. Здоровья тебе! Живи долго!
  Валиев протянул Лешке книгу из серии ЖЗЛ в лощенном переплете, про пламенное житие Феликса Дзержинского. А Серега Рогов, как всегда томно жмурясь просопел:
-А у меня там, в кабинете Любаня стол накрыла. С очень вкусненьким. Прими поздравления и от части тылового обеспечения.
-Ну товарищи. Прошу прощения, - поднялся с дивана Валиев, - был бы рад присоединиться, да не могу. Еще плохо себя пока чувствую. Да и на прием к врачу сейчас еще надо идти. Поздравляю тебя Алексей Викторович. Рад за тебя.
    В тот раз за столом в кабинете у Рогова они не больно усердствовали. Оказалось, что на совещание к 15-00, к начальнику Управления вместе с Муравьевым должен был прибыть и Рогов.
-А, знаешь за чем, - заговорчиски прохрипел Серега, - кадровичка из Управы стукнула, что б были при параде. Тебе, ну там всякие медальки, знаки, а мне из Москвы «капитан» пришел. Не обманул сука! Хмырь московский! Вот значит как бывает, а вы все сомневались.
-Ну, поздравляем и тебя Серега! - хмыкнул Шмидт, - а то ты его столько на карусели катал, а он бы тебя «кинул». Не солидно, подполковник ведь.
    После обеда, в половине третьего они оба в парадной форме сидели в первом ряду большого зала совещаний УИН. Серега то и дело все поправлял свой китель, а Леха с безразличием разглядывал сцену со столом президиума и портретом вождя Социалистической Революции, Государства рабочих и крестьян,  мирового пролетариата. На заднике сцены, которого все не снимали УИНовские  консерваторы. Надеясь, что вот мол в Москве наиграются в демократию, плюрализм, да и вернется все назад. А Ленин, это ж Ленин - гений! Маму его!         
   После совещания, где Лешке и еще ряду офицеров вручили знаки – «За отличную службу в ВВ СССР», Лешке и еще медаль «За боевое содружество», а Рогову капитанские погоны. Лешка хотя и был удивлен такой высокой награде, ну да командирам виднее и они с Серегой продолжили успешно начатое за столом в кабинете Рогова. Любаша быстренько обновляла блюда на столе. Сашка Шмидт все разглядывал на груди Муравьева награды и провозглашал тосты. К компании, как - то не заметно присоединилась Жанна. Она уж было собралась ехать домой, но вот зашла поздравить друзей с заслуженными наградами. А Леху конечно же еще и  с Днем его рождения.
Муравьев вспомнил, что поздним вечером он с Жанной вышел от Рогова и они, перейдя улицу оказались на КПП изолятора. А Жанна вдруг вспомнив, что у нее в кабинете стоит торт, который она специально принесла еще утром, чтоб выпить чая с Лехой и  потащила его к себе в сан. часть.
Там они выпили по сотке спирта, потом обнаружилась и бутылка Шампанского, потом в кармане парадного кителя Лешка к своему удивлению обнаружил еще и бутылочку любимого Сережиного армянского  коньяка. Что было дальше он помнил смутно. Помнил, как Жанна с гражданкой Слизневой двигали кушетки, стелили постель. Потом он и Жанна «плескались» под душем. И он «терзал» Жанну на сдвинутых кушетках. Впадал в забытье,  снова просыпался и опять не мог насытиться ею.
   Да уж - поморщился он, - Выступил по полной. Позорище на всю тюрягу. Гнать надо в шею за такое!
           Еще неделя ушла  на прокладку всех линий связи, коммуникаций и начались штукатурные работы, в которые Лешка старался не лезть. Навалились предпраздничные дни с их  суматохой и отчетными совещаниями.
  Да это случилось точно в среду, после обеда к нему в кабинет влетел вздрюченный, разъяренный Женька Пайор. Сжимая кулаки, он прохрипел:
-Ну, суки! Не хотят работать! Дело крутить! Это ж расследовать, работать надо! А так написали - самоубийство! И взятки гладки! Леша! Да я ж этот крючок в гальюне ножом, картонкой какой сам сто раз открыть и закрыть могу. А эти следаки увэдэшные и прокурорские трындят:
-Нет мол, напился с досады что жена уехала. Сам в сортире закрылся, да и повесился!
Я им, - смотрите уроды, где узел на петле! - Это ж в любом учебнике по криминалистике есть, а ссадина на лбу! Суки! - ревел Женька.
  Лешка подошел к нему и сжав Женьку в объятьях усадил на диван:
-Успокойся! Что стряслось?
  Сжав,  челюсти, Женька посмотрел на Муравьева и прорычал:
-Колю Цибульникова убили! Жена с пацаном на праздники к родителям  в деревню уехали. Ну, его день на службе нет, второй. Шеф послал Васю Искру мол, что там случилось? Дозвониться не могу. Вася тоже стучал, звонил. Потом с участковым вскрыли дверь, а там такое. Спецом в квартире водка поразлита. На столе срача. А Коля в гальюне на бочке висит!
Вот такие дела!          
-Да! - хмыкнул, вошедший в кабинет Шмидт, - за все нам ребята приходится платить. И даже своей жизнью. Не в игрушки играем.
      Через три дня заместителем начальника колонии по опер работе назначили Женьку Пайора. А Николая Ивановича Цибульникова похоронили с почестями, с венками, с залпом из АК над глинистым холмиком в углу на Северном кладбище, углу где уж давно хоронили всех сотрудников УВД, с хмурым застольем в столовой штаба зоны.
-Ну, не хрена себе! - хмыкнул Шмидт, входя в кабинет Муравьева, - Пайора из «попов» и на кум часть.
-А, что он же до училища вроде опером еще на зоне в лесу работал, сразу после Армии. Он  и действительную в ВВ служил, - прохрипел Лешка.
-Ага. - скривился Шмидт, - целый год опером отработал это срок и в Ленинград, в военно-политическое училище направили. Горячий он,  как бы и этот шею себе не свернул.
-Не каркай Саша, - нахмурился Муравьев.
-Я что зашел - то к тебе, - посмотрел  хмуро на Муравьева Шмидт, - из Управления звонили. Твой шеф, полковник Недавний в госпитале умер. Опять инсульт, или сердце встало. В общем вот такие дела.
-Да, хреновые дела, - встал со стула Лешка, - он же нам всем за отца родного был.      
    Морозным, пасмурным днем схоронили с погребальным салютом и полковника Недавнего. Соратники, «птенцы гнезда Хохла» помянули батьку.
         И за дела. 
  За обыденный труд. 
Лешка опять ушел с головой в стройку, режим повседневные заморочки жизни изолятора.
               
                Глава 6. 
      
           Как-то незаметно серыми языками сполз в небытие снег. Весеннее солнышко еще с лазоревых, не выцветших небес прогрело землю притопило болотца в пойменном берегу Иртыша. Каждый раз проезжая на службу от матери по дороге через мост Лешка с тихой печалью смотрел на заросли камыша и думал. Вот, поди уток - то там прорва. Взять ружье да сходить погонять. Да кто ж позволит в городской черте палить. Да и не сезон еще.   
   В кабинете, как всегда порядок,  свежо. Чернявая прапорщик Галина стрекочет на машинке имени «Башкирия». Галина Ковтун образец украинской девахи и статью, и характером. С черными, как ночь глазищами и высокой полной грудью. Кого только не осело  на просторах суровой, нахрапистой, хамоватой, но такой родной Сибири.   
  Лешка прочитал очередное  «послание» из Управления и сделал пометки в своем ежедневнике. Стукнув в дверь, не ожидая ответа в кабинет зашел Шмидт. Хмуро оглядевшись  подошел к столу Муравьева и зловеще прошипел:
-Звонили из «тройки», четвертый день Женьки на службе нет. Загулял Пайор, или влетел куда? Тошно как - то. Чувство жопы подсказывает не к добру это.
       Женя Пайор конечно не ангел, но край знает. И на рожон, по дурке не попрет. Лешка задумчиво посмотрел в окно. Солнце – то, как жарит. А ведь еще только начало мая. Сейчас праздники валом попрут. Нет, не мог Женька  так вот  запропасть. С чего? Жена у него молодая в меру красивая,  пацану пять лет. Женька только про него и говорит. Вроде сильно  любит обоих. Объявится кум. Поди сел  кому на хвост. Вцепился в кого - то из наших бывших клиентов. Кто сказал, что они только за проволокой, за решеткой наши. Опер, кум это не просто профессия, это суть, образ жизни, душа, призвание человека. Мужика. Женька мог выйти на какую нибудь замороку, которую беспокойные урки затевают вокруг зоны. Ну, понюхает прояснит и объявится. 
     Через три дня. Колька Молчанов одноклассник Муравьева, а ныне начальник УР Кировского района позвонил Лешке:
-Леха. Ты помнишь  на днях у Ирки за столом мне проговорился, что кореш твой запропал. Тут мои орлы звонят, нашли. По форме ваш зеленый. Капитан, ксива при нем, Пайор Евгений Александрович.
-Где он? - прохрипел Лешка.
-Приезжай по быстрому. Левый берег. Новостройки. Улица Перелета там в самом конце гаражи у болотца.
-Знаю, - кивнул Муравьев, - у меня там мать недалеко от автовокзала живет.   
    На своем УАЗике Лешка был  на месте уже через двадцать минут. Он определил, что не ошибся в месте по машинам милиции,  зеленой «буханке» УИН и солидной толпе, любопытствующих граждан робко толкущихся на обочине у гаражей.
Здесь же за гаражами на краю болотца накрытый простыней лежал, посиневший, раздувшийся труп Женьки Пайора.
     К Лешке сразу подошел Коля Молчанов:
-Сейчас генерал и ваш начальник Управления,  прокурор подъедут. Ты не куришь? Ну во пан спортсмен. В такой системе и до сих пор не омазурился. А я без сигаретки не могу.  Да Леха у нас не знаешь где пульку, иль сажало в бок словишь, а и у вас не лучше. Система. Мои этих двух колдырей кололи, кололи. И по доброму через стакан, и рихтовали, так с легонца. Сам понимаешь наследишь прокурор обидится. Самих за шкварник на нары потянет. В общем  поют родимые, как Мальчиш Кибальчиш,  мы мол начальники не при делах. Вон в том ларьке прикупили пузырь «Солнце дара» и за гаражи принять с устатку на природе. Уточки крякают, лягушки квакают, солнышко светит. Лепота. Ну заглотили  это чернило мечтаем еще б водяру сверху, отполировать. Глядь в камышах вроде флакон не початый. Водяра. Полезли за ним в грязь. Глядят, а там из воды ноги торчат. Сапоги вроде военные. И портфель, «дипломат» тут же в камышах валяется. Ну, они перетрухнули. Знамо дело. Труп ведь. Ну и «оприходовали» этот флакон со страху, от волнения. А потом решили. Нет, не порядок это труп начальника в болотине. Надо в милицию сообщить. Да и портфель при нем. Поди  документы какие важные.
  - Вот, какие граждане сознательные. А ты говоришь. Иль кто это Вышинский, что ль сказал:        -То, что вы еще не в тюрьме, это не ваша заслуга, это наша недоработка,
- хмыкнул, пыхнув табачным дымом Николай. Колдыри эти вон в машине нашей сидят. Вдруг у прокурора какие вопросы будут. А портфель ваши к себе пока взяли. Смотрят. Говорят, что там вроде какие - то оперативные «корки». Вообще тогда совсем не понятно за каким он их  с  собой таскал. В общем вопросов много. Мои, вон в том ларе выяснили у тетки, что капитан - то, этот  точно у нее сигареты покупал, ожидал кого - то. Хотя три дня и прошло, но она запомнила. Красивый мол, такой чернявенький, аккуратненький обходительный, веселый. Сдачу не взял. Потом подъехали какие-то мужики на синей «Ниве» и он с ними пошел к гаражам. И не слуху, не духу. Даже, как машина уехала не помнит. Ну  номеров, конечно тоже не запомнила. Поди кто из ее постоянных клиентов. Я своих «зарядил», маленько поутихнет, возьмут в оборот и эту труженицу прилавка. Поплотней. Не очень больно. У нее сын «торчок», да и дочурка «плечевая» дальнобоев обслуживает. Еще та семейка. Прессонут ее, чтоб вспомнила все. Ох, чую я нахлебаемся мы с твоим корешем.               
-Мед эксперт смотрел? Что говорит? - прохрипел Лешка.
-Да ни чего, - затянулся сигаретой Николай, - только ссадина на затылке. Может тем же пузырем и стукнули Женю, что эти ханурики выжрали. Его злодей  треснул  по башке и в болотень. И больше ничего. Считай столько в болоте пролежал. Ну, я пошел докладывать. Вон начальники на трех «Волгах» катят. Сейчас вопросами замучают. Хрен работать дадут.               
       Возвращаясь назад Лешка заехал по пути в ИТК №7.
-О! Тюрьман! За каким чертом? Мы вроде не шалили, - встал из - за стола Витька Терехов.
-Вить. Ну, как ты можешь работать вечно с включенным телевизором? - поморщился Лешка.
   Сразу за ним в кабинет своего зама зашел хозяин зоны полковник Киселев.   
-Вот и я ему все говорю. Чего смотреть? Как всякие пидеры задницами крутят, да скулят. Срам один! - зарычал полковник,  почесывая зад и одновременно ковыряясь пальце другой руки у себя в сизом носу.
-Зря Вы Илья Егорович, - скривился Терехов, - популярные артисты.
-Все артисты! Пидерасты! - безапеляцыонно пробасил полковник, - точно, точно! Я знаю! Сколько их у нас в «девичьем углу» парилось! А теперь вон, все в перьях, да со сковородками на яйцах по сцене скачут! Артисты! Мать их! 
-Вам мешает товарищ полковник,  а мне фон создает. Думается легче. Да и новости какие не пропущу, - улыбнулся Терехов.
-Не о том думаешь! - рявкнул полковник, - новости! Сначала этот помощник комбайнера всякое даду, даду плел теперь другой с перепоя всякую околесицу прет. Вожди! Мать их! 
Как вы дальше служить будите?! Мне то что, я на пенсию. А вам еще горбатиться! Этого капитана Соколова пришли ко мне!
-Есть товарищ полковник, - кивнул Витька.
-Ну, вот. Всю опер часть мою растаскивают. Столько собирал, подбирал, учил, натаскивал, 
- скривился Терехов.
-Чего ноешь, майор? - пробасил Лешка.
-Ты откуда к нам? - открыл ящик стола Терехов.
-С трупа Женьки Пайора, - ответил Лешка.
-Ну, тогда давай помянем, душу оперскую грешную, - выставил на стол бутылку и тарелку с огурчиками Терехов.
-Я не могу. За рулем, - прохрипел Лешка.
-Да брось ты. Мы ж по чуть, - скривился Терехов, - Елизавета! Ты Соколова нашла?! - крикнул он через открытую дверь в приемную.
    В кабинет тут же зашел белобрысый крепенький молодой капитан.
Ну что? Зачем Тюленев тебя вызывал? – спросил его Терехов.
-Да все. Засватали, - хмыкнул капитан, - к концу года обещает майора присвоить. Поддержку во всем. В общем. Прощайте Виктор Иванович.
-Ну, ну. Попутного ветра капитан, - скривился Терехов, - вон майор Муравьев только что с трупа твоего предшественника. Видишь Леша, как у нас. Еще труп не остыл, а уж следующий кандидат готов.
-Да ладно Вы Виктор Иванович, - смутился капитан.
-С Лизой - то простился? Зайди к Папе. Если, что приходи назад  Мы своих не сдаем и не бросаем. Давай Юра. Извини, что не так. Всякое у нас с тобой было. Я и сам иной раз дураком бываю. Ору на вас, а потом самому тошно. Ну, давай Леша еще по чуть. Капитан тебя и отвезет. Он у нас принципиально не пьет. Сколько и кто только его не соблазнял. Ну, за все ребята! Что б у нас все было и нам за это ничего не было!         
      В машине они ехали молча. Лешка вяло смотрел по сторонам, а капитан Соколов напряженно крутил баранку незнакомой ему Лешкиной  машины.
-Значит полковник Тюленев тебе майора пообещал? - буркнул Лешка, - ты капитаном - то уж сколько?
-Год семь месяцев. - не отрывая взгляд от дороги ответил Соколов.
-Ровно половина, - хмыкнул Лешка, - а Женьке даже по истечению срока все тянули не присваивали. А тут наш зам по опер. Управления вдруг так расщедрился. С чего б это? Смотри Юра. Как англичане говорят - «Бесплатный сыр только в мышеловке». Не влети и ты как Женька.
-Постараюсь. Приехали товарищ майор, до свидания, - капитан вылез из машины, и выйдя со двора изолятора направился в Управление.  Юрка Соколов зам начальника тройки, кум которого, как и его предшественников, через год под дружный залп «калашей» торжественно похоронили на Северном кладбище, на участке УВД.
                Николай, Женька. Теперь вот этот, - подумал Муравьев, - это только в кино интересно смотреть, как опера гоняются за преступниками, ловят, колют, а  бандюганы оперов мочат. А по жизни грустная это история. Борьба, борьба. Интересно с чем и ради чего. Если государство, власть в очередной раз не крутанется и в очередной раз  не сдаст. Сдаст конечно ж их, этих упертых горячих сорвиголов оперов, для которых подсознательно в их шальных головах как руководство к действию существуют не только приказы, циркуляры МВД, но и  общечеловеческие,  даже христианские ценности. Законы. И конечно же вера в  равенство перед Законом В С Е Х!   
В кабинете Муравьев молча сел за свой стол, а Галина молча поставила перед ним чашку крепкого горячего чая и блюдце с тонко нарезанным лимоном. Лешка с благодарностью кивнул ей и развернул перед собой папку с документами.
       Лорд лениво вышел из-за шкафа и преданно ткнулся влажным, прохладным носом в Лешкину руку, лежащую на подлокотнике кресла. В кабинет быстро вошел Валиев он удовлетворенно окинул взглядом кабинет и устало опустился на диван, махнув рукой, останавливая попытку встать с мест Лешки и Галины при его появлении. Подполковник посмотрел на часы и нахмурился. Лешка выразительно посмотрел на прапорщика. Галина сразу поняла его, и открыв шкаф быстро налила еще чашку чая.
-Красивый у вас сервиз, - тихо сказал Валиев. 
-Еще Синицкая заводила, выбирала, -  кивнул Лешка.
-У тебя покрепче, что есть? А то я с утра уже ушат  кофе и чая выпил уже тошно что-то.
   Лешка удивленно посмотрел на шефа.
-Что, так хреново? - спросил Лешка и открыл  дверку стола.
-Из Тары сейчас позвонили, подполковник Синицкий умер. У себя в кабинете, прямо за рабочим столом. Говорят, так и уткнулся в бумаги. Вот такие дела, - прохрипел Валиев, - ну, мать его! Где ж этот Шмидт? Я ж, когда сказал к тебе ему зайти. Давайте решать, когда поедем в Тару? Чем поможем семье. Из управления Тюленев поедет с кем - то из своих замов. Начальник Управления в госпиталь слег. Видно готовится в отставку. Так что поедем на двух машинах. По времени надо определиться. Тюленев верняком позднее поедет пока в УВД с совещания освободиться, соберется то да се.
-Чего ему собираться. У него шнырей прорва. Соберут. Подготовят. Чуют  штабные крысы кто начальником Управления будет, - проворчал, входя в кабинет Шмидт.
-Александр  Иванович. О своем шефе мог бы и по уважительней, - скривился Валиев.
-Ага, - кивнул Шмидт, - барин он и есть барин. Что на Зоне хозяином был вечно в перчатках. Что в Управление замом назначили, оперов с земли в упор не видит. Не их проблем, не их желаний.
-По тебе Шмидт, так на зоне главнее кума зверя нет, - хмыкнул Валиев.
-Я что так тормознулся, - будто пропустил мимо ушей замечание начальника Сашка, - во, глядите, что мне только что Хромой вывалил. И Шмидт положил на стол Лешке залохмаченную перегнутую замурзанную общую тетрадь в синем клеенчатом переплете.
   Валиев морщась взял тетрадку, и полистав ее сразу углубился в чтение.
-Ну, ни хрена себе. Прости Галина, - оторвался от чтения  подполковник. 
-А я про что,  - хмыкнул Шмидт, - Хромого этапом с тройки через нас во вторую колонию к наркоманам везут. Вот он мне и подкинул. С должком рассчитался. Ну, это он пусть сам так думает. С моего крючка так просто не соскочишь. А этой тетрадкой он сам себе еще глубже насадил.
-Ты понимаешь, что это, - закрыл тетрадь, но не выпуская ее из рук, - прохрипел Валиев.
-Я и сам прибалдел, когда глянул, - скривился Шмидт, - да если хотя бы пятьдесят процентов в цвет, нам всем только и остается сливать воду. Полный алес капут!
-Откуда это у него? - нахмурился подполковник.
-Говорит, что это плод его упорной, скрупулезной деятельности. Наблюдений, опросов, анализов. Работал по собственному почину. Я честное слово таких заданий не давал.
-Когда ты его оформил?
-Мне его еще подполковник Кац Арон Семенович передал, - поморщился Шмидт, - он же зону аж с 1970 года топчет. Как с малолетки начал, так до сих пор остановиться не может. То по хулиганке, то по кражонки, пару раз за грабежи приземляли. Даже за попытку изнасилования примеряли. Да он выкрутился толи терпилку зашугали, толи он забашлял кого надо. В общем отмазался. А сейчас с группой Энгеля сел,  семилетку отмерили. Он на тройке четыре года  уже отмотал. Вот с косячком пару раз застукали, суд впердолил ему еще и 224-ю и решили, что ему лучше еще четыре года с наркоманами «лечиться» на «двойке» в Береговом.
-Иди, пиши рапорт и вместе с тетрадкой спец почтой Тюленеву, пока он еще зам по опер. Пусть его орлы из Управления репу чешут, хрен к носу притягивают. Решают, что с этим аналитиком долбанным дальше делать.
-Товарищ подполковник. Это, что своими руками отдать такое? - нахмурился Шмидт, - Хромой этот он же мой человечек.
-Немедленно! - встал с дивана Валиев, - и боже тебя упаси этого инвалида к себе как-то привязывать! Что ты можешь сделать?! Ведь это только вам кажется, что это только по зоне УХ 16/3, а сколько еще по другим зонам выплыть может?! Ты Саша опытный опер, а рассуждаешь, как пацан.  Как евреи говорят, «когда дом горит, тогда блох уже не ловят»!
Это ж гром средь ясного неба. Может отсюда все беды. И по делу Цибульникова, и вот по убийству Пайора, Соколова. Хочешь что б было, как мне рассказывали старые опера в пятидесятые, по зонам урки прямо перед КПП штабелями сук ментовских, порезанных складывали. Какие игрушки! Какая самодеятельность! Я приказываю! Немедленно! Все материалы передать в оперативный отдел Управления. Что нужно поясни им. А мы с Муравьевым в Тару на похороны Синицкого. Надо ехать. Тоже не отменишь. Не перенесешь.  Приеду завтра, впрягусь. Может, еще, что - то спасем.
-Ты что ему такое приволок, кум? - встал из-за стола Лешка, как только Валиев вышел из его кабинета.
-А. Пошли ко мне. Перетрем, - вяло махнул рукой Сашка.
    В прокуренном вытянутом, похожим на кишку кабинете Сашка устало плюхнулся на диван, а Лешка присел на стул перед заваленным бумагами массивным потертым, еще наверное береевским столом. Сашка закурил, глядя куда - то в окно забранное решеткой.
-Хромой на тройке четыре года парился ни в какое  кодло не вписывался. На пром зону не выводили. Инвалид. Ну, а у нас сам знаешь. Места, методы, мотивы вербовки старинные, проверенные, закостенелые, как говно мамонта. Вот и присел наш болезный на больничке в коридорчике и примечает. Что гражданин Пупкин зачастил к лепиле, а каждый  даже захудалый зык знает, что рядышком с кабинетом врача, то есть лепилы и кабинет кума, ну смежено через стенку, но дверь к оперу за шкафчиками, за ширмачками  всегда «открыта». И после каждого визита гражданина Пупкина  на зоне нет, нет да какие-то неприятности для бедных каторжан. Вот он все по зоне за четыре года и систематизировал.  И по сан части по больничке, и по банно-прачечному блоку, столовой, клубу, пром зоне. В общем полный расклад. Кто куда сколько раз, с кем пересекался. Последствия этих встреч. Вероятные причины, события, роль, засветившегося фигуранта. Его привязка к конкретному куму.
Я посмотрел, конечно же не всех знаю. На зоне кумовья тоже без дела не сидят и лаптем щи не хлебают. Но даже то, что я знаю, проходило через меня. Почти семьдесят процентов совпадает с действительностью.
-Он что, самоубийца? - хмыкнул Муравьев, - он же сам на  кум часть пашет. И давно. Что он,  что ли что б соседская  Жучка  сдохла! Раз у меня дом сгорел?!
-Где-то так, - хмыкнул Шмидт, - гражданин этот с погонялом Хромой жуть как обиделся на кум часть «тройки». Отчаянно не желает идти к наркоманам на «двойку». И вообще мне он лепит тут: 
-Давайте мне, мол свиданку с моей Люськой,  но в «тройке» и на четыре дня. Срок за дурь - траву по херу. И вообще давайте начальники мне УДО, а  то я всех вас без погон оставлю. Солью братве всю вашу агентурную сеть! Вот такие дела начальник, - выпустил густое облако табачного дыма Шмидт.
-Да, хреново, когда такие крысы выпрягаются, - кивнул Лешка.
-Ну, ничего, - усмехнулся Шмидт, - у меня на каждую такую крысу хрен с винтом припасен. Суки. Сначала жрут с руки. В зубах таскают всякое на своих же. Еще и скулят, что мол лучше нет влогалиша, чем очко товарища.  А тут решил в Штирлица поиграть! Козел! Сдам его, его же Энгелю пусть гад до конца срока под шконкой мается! Если жив останется. Валиев еще распсиховался, перестраховывается. Не так страшен черт, как его ворота. Выплывем. Этим ухарям из Управления только дай они со своим майором Крикштейном всех уроют. Бездельники, только и ждут  кто где,  что раскроется. Что б самим примазаться да в сводку по УИН, УВД,  в приказ попасть. У них уж от значков да медалек кителя трещат. И все за участие в героических походах за зипунами, - хмыкнул Сашка. 
          Зазвонил на столе телефон.
Шмидт лениво встал с дивана и подошел к столу снял трубку:
-Хорошо. Прими. Сейчас спустятся, посмотрят заберут. Ага. Спасибо. И ты не болей. Не, мне еще рано. Ладно вали шутник. Рассчитаемся. Попадешь, отдельная теплая сухая хата с гарантией. Ага с видом на улицу Тарскую. Не хочешь? Тогда на Вавилова там трамваи не дребезжат отоспишься, - Шмидт опустил трубку. И глядя на Муравьева, буркнул:
 -Там это, на дежурку венки привезли вам с Валиевым в Таре понадобятся. Я тут нашему бывшему клиенту звякнул и он мигом приволок. Выбери, можете и все взять, что б солиднее. Чего в  пустой «Волге» вдвоем катить. Сиделец - то этот теперь вроде, как директор этой ритуальной конторы. Мать его. А у нас года три назад в 411-й парился, мошенник. Славно барабанил. Тут вот еще конверт возьми, мы с парнями  маленько собрали вдове, детишкам Синицкого. Хороший мужик  был. Грешным делом все мечтал тебя зятем своим видеть. Ну, иди. Собирайся. Я все сам разгребу. Не в первой. Выкрутимся без шума и пыли. Зуб даю. Хотя нет, не дам. И так мало осталось. Вот на пенсию пойду рыжьем разживусь. Всю пасть облагорожу буду на пляже своими фиксами зайчиков пускать, телок слепить.
        Они выехали в шесть утра. Чтоб не умориться за рулем и выглядеть по бодрей, на похоронах за руль «Волги» сел сержант Миша. А Валиев и Муравьев, аккуратно разложив венки в багажнике,  часть на заднем сиденье, молча ехали каждый, уставясь в окно, глядя на проплывающие мимо сибирские деревни, поселки, поля, урман почти вплотную наползающий на шоссе.   
         В Тару приехали почти к самому началу похорон. Мать Ларисы, пришедшая на похороны бывшего мужа выглядела на этот раз бодрей. Она молча подошла к гробу, только на кладбище. Но Лешка постоянно чувствовал на себе ее изучающий, даже вроде укоризненный взгляд. Взгляд совсем такой же, как у Ларисы во времена ее тихого недовольства им, иль его поступками.
     Валиев, что - то говорил и на погребении и за поминальным столом. А Лешка, выпив два стакана крепчайшей, как ему показалось водки молчком ушел в машину. Поздней ночью  они вернулись в Омск и Лешка, не раздеваясь улегся на диване в своем кабинете.
        Утром, после утреннего туалета в дверях душевой его остановил с вопросом Валиев.
-Ночевал, что ли здесь? Я зашел к тебе смотрю Галина твою форму чистит, наглаживает. Смотри сер Бонд и этого прапорщика к себе в койку не уложи.
-Что вы, товарищ подполковник она женщина зрелая, самостоятельная. Сынишка взрослый. Зачем мне все это.
-Ладно, ладно. Знаю я тебя. Не знаю как ты, а мне вчера в Таре хреноватенько перед  Ларисиной мамой было. Чуть сквозь землю не провалился. Ты - то хоть знаешь, что всех женщин твоих так и зовут в нашем дружном коллективе, девушками Бонда. То есть господина Алексея Муравьева.
-Можно подумать у меня тут целый гарем, - сжал в руках полотенце Лешка.
-Ладно уж иди, - отошел в сторону Валиев, - на построение дежурной смены не опоздай. Галина тебе на свежую рубашку новые пагоны пришпандоривает.
-Какие девушки Бонда? - просопел Муравьев, - это у них там Бондиана, а у нас, как была так и осталась сплошная бандиата. Банда на банде, а мы все сами боимся признаться себе в этом, все гундим,  про какие-то ОПГ. Не хрена себе группа у одного только Энгеля почти около сотни бойцов, роли четко распределены  на авто рынке, барахолке, по рынкам всех семи районов города для него дань вышибают. В аэропорту челноков трясут только шорох стоит. Таксистов зашугали так, что те, что к вокзалу, аэропорту,  речному порту без «профсоюзного взноса» не подъезжают. Так и говорят – «Профсоюз Эдика Энгеля». Скупки, ломбарды все под ним. Если б он по пьяне этому юнцу высокопоставленного папеньки ряшку не начистил в «Сибирских огнях» так бы все и продолжал славное строительство нового капиталистического общества. Ударник кап труда. Кооператив загребатилей чужой деньги. Бухарин вроде еще в тридцатых бахнул: - «Обогащайся, кто может!», но дедушка Сталин его быстро успокоил, «поправил». 
 Может я на этой долбанной службе чего упустил, может и наш новый Президент с очередного переляку, по пьяне с танка брякнул чего, мол россияне хватайте ртом и жопой  кто сколько сможет упереть! Старики и дети не в счет! Расходный материал!   
-Не уводи в сторону! - Рявкнул на него Валиев, - я ему про его баб, а он мне про Президента. Перегрелся, что ли под душем! Герой любовник! Сразу после праздников комиссия из Москвы, приедут новый корпус принимать! А у нас в прогулочных двориках еще стены не оштукатурены, собак служебных не хватает, прожектора через один горят!
-По новому корпусу я все успею к сроку, а по старому корпусу Вы ответственным Шмидта определили. Собаками тоже капитан Рогов занимается, - проворчал Лешка.   
-Ну, конечно. Отбрешишся от всего. За что тебя так и в Управлении любят. Сразу после построения, как проведешь прием передачу дежурства с материалами по не совершеннолетним бегом к начальнику Управления. Пока еще к полковнику Смоленскому, ждет.
      В приемной начальника Управления его секретарь Леночка, девица с кукольным, будто фарфоровым личиком, на котором все эмоции выражались, только по средствам той или иной сморщиности ее носика, сидя в кресле за широченным полированным столом кокетливо оправила клетчатую мини юбочку и буквально прошептала Лешке:
-Вы майор пока подождите. У начальника сейчас полковник Долгов.
    Полковник с возбужденным багровым лицом минут через десять выскочил из кабинета начальника Управления. Через некоторое время селектор на столе Леночки щелкнул и в кабинет пригласили Лешку.
 Полковник, склонившись над столом просматривал какие-то бумаги,
-Проходите майор. Присядьте. Я вот сейчас только один звонок сделаю и поговорим, - поднял голову начальник Управления.
     Лешка, присев у стола на край стула положил на колени свою папку и приготовился к разговору. Но о чем?
      Полковник в это время по телефону высказал свое не удовольствие каким - то представленным ему отчетом и приказал  прибыть его автору через полчаса. 
Положил трубку и внимательно посмотрел на Муравьева.
-Тут вот Представление из прокуратуры по отделению несовершеннолетних. Условия содержания и вообще обстановка. Ваши мысли, перспективы по этому вопросу?
  Лешка все никак не мог привыкнуть к манере полковника разговаривать с подчиненными, чем больше начальник гневался, тем тише, почти шепотом он произносил слова. Апофеозом такого состояния, наверное было шипение. Иной раз, выслушивая по телефону очередной «разнос» от начальника Управления Муравьев вдавливал в свое ухо телефонную трубку, что б услышать все сказанное шефом, а сам внутренне матерился и считал такую привычку полковника проявлением высшего административного садизма. 
-Что тут я Вам могу сказать, товарищ полковник, - расстегнул  свою папку Муравьев, - когда мои предшественники  пристраивали в старом корпусе отделение для несовершеннолетних рассчитывали всего от силы на сто, сто двадцать человек. Девчонок вообще не учитывали, думали единицы  в женских камерах можно совместно со взрослыми содержать. А на настоящее время несовершеннолетних двести восемьдесят. Только парней. Под девчонок вообще три камеры отдельно на взрослом отделении держим. Их там почти три десятка голов.   
-Тесновато, - кивнул полковник.
-Отсюда и все проблемы, - выпрямился Лешка, - заселим новый корпус. Займем пол этажа несовершеннолетними. Плюс к имеющимся площадям. Конечно, инспекторам будет не очень удобно. Хлопотнее. Но эти хлопоты ничто, по сравнению с настоящими проблемами. А вообще товарищ полковник, даже в существующих условиях мы стараемся выполнять все требования ИТК и предписания прокуратуры. За последний год ни одного Представления прокуратуры, жалобы от спец контингента.
- Слава Ребров несовершеннолетний такой, в изоляторе у вас под следствием. Вот его отец с жалобой в прокуратуру обратился.
-Слава Ребров. Кликуха Кабан, проходит по делу ОПГ Мусы, - посмотрел на полковника Лешка,
-участвовал в вооруженных ограблениях. Доказано, что он лично одному из кооператоров «должников» Мусы ножом  показательно отрезал нос. Откормил папашка детину,  к спорту приобщил. Только не стой стороны. Встречался я с этим полковником ВДВ. Пока он три года в Афгане ордена зарабатывал Славиной мамке сыном недосуг было заниматься, ****овала по черному, у сына на глазах вот и получили.   
Полковник поморщился и отодвинул от себя, какую - то бумажку.
-А теперь этот полковник жалуется, что его сынок бандита Мусу батей зовет, - продолжил Лешка.
-А его, отца? - хмыкнул Смоленский.
-А его ни как. Родак, - буркнул Лешка.
-Взрослые - то, как их? Наставники? У несовершеннолетних в каждой камере есть? 
-Во всех. Товарищ полковник,  и все с санкции прокурора, - ответил Муравьев.   
-Твои мысли по несовершеннолетним? - откинулся на спинку кресла полковник.
-Мои мысли, - посмотрел на него Лешка, - на пушечный выстрел несовершеннолетних нельзя подпускать к взрослым преступникам. А у нас они в одном корпусе с ними, в одной санчасти, в одних следственных кабинетах. Правда, хоть на прогулочных двориках порознь. Стараемся изолировать, но связи конечно есть.  И вообще товарищ полковник, нужен еще один следственный изолятор для несовершеннолетних. Отдельный. Иначе нам все эти воровские традиции, тюремные обычаи не искоренить.
           Полковник, задумчиво кивнул. Внимательно посмотрел на Лешку.      
-Что это за главный режиссер ТЮЗа, гражданин Кольцов? - глянул опять в документы Смоленский.
-Мошенничество, какое-то с деньгами. Что-то с зарплатой актеров накрутил во время гастролей, 
-хмыкнул Лешка, - но доказательная база хлипкая. Вряд ли суд решит его сажать в зону. Уже полгода у нас на казенных харчах. С несовершеннолетними наставником был в 287й. Мужичонка так себе, мутный, пакостный. Пацаны его  терпят, так ведь он мне звонил. Его ж освободили в зале суда и он сразу в Свердловск кино снимать, про то как он страдал в застенках, детишек перевоспитывал.
-На тебя жаловался генералу, начальнику УВД, что и режимник -то  ты упрямый, каких поискать,  и злопамятный, и жестокий, и несовершеннолетние тебя боятся как огня, и личный состав - то ты гоняешь по чем зря.
-Знаю товарищ полковник. Все по Закону. Тетрадки с его писаниной я велел у него изъять. А что, как в ИТК предписано только копия обвинительного приговора, да тезисы речи на суде. Вот и все записи, что могут быть на руках у подследственного. А у него целых три общих тетради. Достоевский нашелся. На свободе надо было творить, а не вытворять всякие безобразия.
-Ну, вот и я так примерно генералу ответил,  - кивнул Смоленский, - как идет подготовка к сдаче нового корпуса? Твой вклад майор в это дело не малый, а на остальное наплюй,  мы у граждан никогда в любви, да в чести небыли, да и не к чему нам это.
-Спасибо товарищ полковник. Еще пару недель и можем заселять. Малость разгрузим старые стены, - сказал Лешка.
А сам подумал, ну и гнида этот Кольцов, лицемер пробы ставить негде. Падло, а по телефону что мне «пел». Правильно Илья Егорыч, тогда у Терехова на семерки сказал: - Все артисты пидерасты!
Эт точно, товарищ полковник. Их ведь и учат этому лицемерю, словоблудию, двуличию. Только на хвост им наступи сразу такое говно полезет. Сталинские премии прожрали,  промотали и ну его же в дерьмо топтать! Страдальцы-современники. Узники совести.
-Это хорошо, - кивнул полковник, - надо постараться майор. Тем более у тебя такие перспективы. А то вон полковник Долгов отчебучил. Машина новая, жена новая. Отпустите в отставку.  Какой-то бес весенний в ребро, в таком-то возрасте. Ты Муравьев, как отдел  его потянешь? А что давай, должность полковничья, на уровне зама начальника Управления, работу ты эту знаешь. Он тебя хвалил. В ходе строительства корпуса изолятора ты проявил себя только с лучшей стороны. Ну ладно иди, подумай. Я тоже  не вечный. Придет новый начальник Управления решит. Буду рекомендовать тебя. Виктор Иванович Недавний очень хотел, что б ты работал в Управлении. Готовься майор. Наводи там порядок в изоляторе и в Управление.
       Лешка вышел из кабинета, так и не поняв, что ж это было. Профилактическая беседа по вопросу содержания не совершеннолетних, нарекание по представлению прокуратуры, или предложение занять более высокую должность.
         
                Ни каких торжеств, все обыденно и тихо. Просто заселили новые камеры. Прокурор по надзору, просто из любопытства прошел с Лешкой по этажам и задумчиво сказал:
-Ну, доработаете, обживете все в ходе работы. Со временем.
        А и верно, что праздновать. Не Братскую же ГЭС запустили. Дело житейское.
  Вот и славный праздник подошел. Пожалуй один из последних истинно народных - День Победы.
             В парадной форме, позвякивая медальками сотрудники УИН и УВД собрались в ДК Дзержинского. Муравьев, Валиев, Шмидт и Рогов скромно уселись в седьмом ряду, приготовившись слушать праздничный доклад генерала, начальника УВД.
  В самом окончании доклада вдруг стало заметно какое -то оживление за кулисами, сразу сзади трибуны выставили столик с какими-то папками, ведерко с цветами и генерал торжественным голосом стал зачитывать приказ Министра МВД :
-Присвоить очередное специальное звание полковника внутренней службу начальнику Следственного изолятора №1 Валиеву Вилю Гариевичу.
-Присвоить, досрочно звание подполковника внутренней службы заместителю начальника СИзо №1 Муравьеву Алексею Викторовичу.
Каждому перечисленному в приказе вместе с погонами генерал вручал и скромный букетик алых гвоздик. Сашка Шмидт и Серега Рогов получили погоны майоров. А потом началось вручение медалей, знаков. После вручений концерт художественной самодеятельности всех подразделений УВД. Где гвоздем программы для Лешки было выступление Жанны. В воздушном голубом в белые горошины платье  с ее коронной песней - «Ягода малина».
Сразу по окончанию собрания в фойе к ним подошла Жанна.
-Поздравляю всех товарищи.
И взяв под руку Муравьева, тихо прошептала, склонившись к его уху,
      -Поехали ко мне. Обмоем звезды. Я тебе и пришью новые погоны.
Валиев будто, не расслышав  ее слов заявил:
-Приглашаю всех в «Лотос» здесь два шага через дорогу прямо на проспекте Гагарина. Примем по чуть, чуть. Есть что отметить.
      Впятером они втиснулись в машину Валиева и через пять минут уже сидели за столиком такого уютного ресторанчика «Лотос», разглядывая за окном бренд города пожарную каланчу.
  К их столику  неожиданно подошла невысокая, черноглазая дама и лихо встряхнув кудряшками на голове томно улыбаясь Рогову, тихо спросила:
-Прошу прошения Сережа, я тут была рядом смотрю из Торга через дорогу вы выходите из машины. У вас наверное, какое-то событие? Вон по улице сколько офицеров ходит и все в парадном, золотыми погонами медалями, знаками блестят.
-Да, да. - смутился Рогов, - проходи присаживайся Софа. Товарищи прошу знакомиться моя супруга Софочка.
-Да, да проходите, - встал из-за стола Валиев, - вот ваш Сергей за  отличную работу получил звание майора. Празднуем!
-Да ладно, - покраснел Серега, - вон Виль Гариевич у нас теперь полковник.
-А  Муравьев подполковник, - прохрипел Шмидт.
-Зоечка! - помахала ручкой Софа, - усаживаясь в кресло и оправляя пышную шелковую изумрудного цвета юбку, - товарищи офицеры разрешите вам представить хозяйку этого уголка общепита Зою Владимировну.
  К их столику плавной походкой подошла пухленькая блондинка то и дело, поправляя, воротничок беленькой, почти прозрачной блузки заправленной в туго обтягивающую крутые бедра черную миниюбочку.
-А бабец то в самом соку, - нагнувшись к Лешке прошептал ему в ухо Шмидт. 
Лешка вопросительно глянул на него.
-А хоть та, хоть другая, - прошипел Сашка, - ну попал опять наш Серега. Будет у него теперь настоящая, образцовая еврейская жена. Шаг в лево, шаг в право и … «Удавлю тебя любимый, но так ласково и так мягко, так нежно».
-Да брось ты, - хмыкнул Лешка, - не завидую кум чужому счастью. Может Сереге, да и всем нам именно этого и не хватает.
-Извини подполковник, - засопел. Шмидт, - Ты с Жанной, Серега с Софой. Валиева, поди наша. Виноват его Марта в конторе ждет, не к своей Зайнаб же он побежит домой, я тогда Зоечку забил. Все, наливаю начинаем обмывать по старшинству. Товарищ полковник Вам слово!      
               
               

                Глава 7.
   
                В самый разгар их веселья в зал «Лотоса» вошел лысеющий, полнеющий здоровяк полковник милиции и подойдя к их столу увел с собой Зою в ее кабинет «на индивидуальную дегустацию».
-Ох, у них это так давно, - закатила глазки Софа.
 Сашка Шмидт, скрипя зубами прохрипел,
-Ну, вот и здесь этот «продавец полосатой палочки» «по зеленому»! Куда деваться бедному оперу.
    Заруливший в кабак, на огонек полковник был ни кто иной, как полковник Соловей начальник ГАИ города  и области.
-Ну, не хрена голуби будет и на нашей улице пенек гореть прибежите погреться, - злобно проворчал Шмидт.
-Брось майор, - ухмыльнулся Валиев, - тебе б порадоваться за людей, что у них такая гармония и постоянство… во всем. Он с ней, почти с лейтенантов. Весь гарнизон знает, а ты губу раскатал. Уймись кум.
         После товарищеского ужина разъехались по домам. Лешка с Жанной, у которой оказалось, что  ее родители, прихватив с собой  ее сына, их любимого и пока еще единственного внучка уехали в деревню к родне, порыбачить на Иртыше. И Жанна, как полноправная хозяйка приняла Лешку в своей хрущевской трешке. Все как всегда было наспех, бурно и беспорядочно. Все как в ее кабинете на их кушетке за ширмой. Не хватало только назойливого запаха лекарств и чужих шагов по коридору. 
      Утром Лешка ополоснулся под холодным душем, и выпив кофе отправился на службу.  У Жанны в этот день был выходной.
На утренней планерке Валиев недовольно проворчал,
-Подполковник Муравьев, Вас вызывают в УИН. Только что мне сам Смоленский звонил.
           В Управлении полковник Смоленский сразу принял Муравьева. Рядом с полковником на стуле  за столом совещаний  сидел окаменев, выпрямив спину полковник Тюленев, который слушая Смоленского, внимательно разглядывал Лешку и что-то все записывал в свой ежедневник.   
-Ну, вот Алексей Викторович  принимайте отдел полковника Долгова. Он со своей молодой женой отбывает на новое место службы в УИН Красноярска. Там и новое жилье получит. Квартиру в Омске он своей бывшей жене оставил. Она ж в нашей системе давно трудится. Претензий и замечаний у нас к нему нет. Работал добросовестно. Ну, а это. Развод. Это дело житейское. По нынешним временам, за такое партбилет на стол не кладут и голову пеплом не посыпают. Пусть живут, может все у них и сложиться. Ну а Вам подполковник, придется впрягаться сразу и не сбавлять темпов. Людей в отделе вы всех почти знаете. Вас еще покойный Недавний рекомендовал для работы в аппарат Управления, да и сам полковник Долгов о вас высокого мнения. Валиев тоже характеризует Вас, как умелого организатора, волевого требовательного офицера. С высоким чувством ответственности. Одно недовольство у него, так это по вашему переводу, отпускать не хотел!
-Вон, какие характеристики. Хоть во главе Управления ставь, - хмыкнул Тюленев.
-Все может быть. Все может быть. Время идет, - задумчиво произнес Смоленский, - во всяком случаи на настоящие время Вам подполковник Муравьев предлагается полковничья должность в ранге заместителя начальника Управления.
-Весь тыл, строительство, комплектующие по производству, работа по новым изделиям твои, - хмыкнул Тюленев.
-Можете идти. Оформляйте документы, какие необходимо. Зайдите в кадры. Завершайте в изоляторе свои дела и с понедельника на новое место службы.
  Лешка встал, четко развернулся и пошел к двери.
-Да, подполковник, - остановил Лешку  Смоленский, - вы - то, сами как согласны с предложенной должностью. А - то мы все Вам доводы приводим, а от Вас согласия не спрашиваем.
-Согласен. Товарищ полковник, спасибо за доверие, - рявкнул Лешка.
-Вот и хорошо, - улыбнулся Смоленский,-  вот видите Аркадий Владимирович оставляю Вам Управление в полном комплекте. По крайней мере все руководство есть.
    На своем последнем совещании у Валиева Муравьев с тоской вспоминал прошедшие в СИзо дни, годы.
Его перевод в Управление не занял много времени, когда надо заткнуть у себя «дырку» управленческие кадровики умеют и подсуетиться, и не тянуть резину не придумывать ненужных согласований, собеседований, стажировок. Уже на третий день после памятного разговора со Смоленским Лешка сидел в кабинете, ранее занимаемым полковником Долговым. Долгов перевелся, куда-то под Красноярск, захватив с собой молодую жену Людмилу, а прежней, бывшей жене, оставил хорошую квартиру трешку в центре города, в доме УВД. И самое не приятное для Лешки было - то, что Фаина Петровна Долгова осталась работать в  Фин. части УИН и каждый раз, встречая его в коридоре не добро смотрела на него. Она знала, что Людмила пришла к Долгову из СИзо, от Лешки и в данном случаи бывшая Долгова расценивала Муравьева как сводника, разрушителя ее семьи. Хорошего конечно мало, но Лешка решил наплевать и не общаться с обиженной женщиной. Пусть шипит у него за спиной, прожигая его взглядом полным злобы и ненависти. Он то, что действительно волок пятидесятилетнего Долгова к двадцатилетней Людке в койку, свечку держал. Как там они сошлись, дело их! Самому б не влететь с этой новой должностью. Подпереть – то некому. Владимир Викторович  Недавний, отец-командир умер, Смоленский сам  полковнику Тюленеву дела передает. Воюй один Муравьев, а народ в Управлении, как всегда не простой, ушлый. Не то что подпереть, а и подтолкнут. Чтоб летел, кряхтел да отплевывался туда откуда пришел. А откуда он пришел. На его месте уж Сашка Чернов выпускник Ленинградского Военно - политического училища, Академии МВД. Да Муравьев инженер хренов надо и тебе юридическим образованием обзавестись раз попал в такую волчью стаю. Надо документы  в Высшую школу милиции подать. Недавний, еще когда жив был все его подталкивал. Ну вот, а теперь и сам Муравьев понял, что созрел, что здесь с его институтским электромеханическим факультетом работать, расти дальше весьма сложно.
     Его тяжелые мысли прервал Сашка Шмидт, который без стука ввалился к нему в кабинет.
-Прошу прошения, господин полковник, - рухнул он на стул у стола Лешки.
-Пока подполковник, - скривился Лешка, - думаю, вот звезду снимут и майором опять в изолятор зашлют. Ты кумом  к себе -то возьмешь?               
-Есть предпосылки? А я смотрю на двери табличка  «полковник», дальше читать не стад,
- откинулся на спинку стула Шмидт, - ну, а если нет! Так как говорят умные люди, евреи. Будут бить, будем плакать. А ты вот сразу чего - то раскис. Еще только пришел и сразу такие упадничиские настроения. Не узнаю тебя Муравьев.   
-Табличку еще сменить не успели. Рисуют новую, где-то, - засопел Муравьев.
-Анекдот новый хочешь? - ухмыльнулся Шмидт, - сегодня Валиев нам с Серегой пожаловался. Ну, ставит он свою «Волжанку» на хоз дворе и ворчит,
-Вот зараза, чуть машину в хлам не разбил в столб чуть не влетел, хорошо что на  пустое трамвайное полотно вынесло. Ну еду, как всегда по Тарской. Спокойно. Смотрю по тротуара девица «плывет», да на таких высоченных каблучках, шпильках. А обводы! А талия! Голова шея прямо, спина прямая, будто по подиуму идет. А на голове волосы черные, ветерком треплет, что твоя конская грива. Я только заметил, что в столб рулю и резко в лево. Слава богу, трамвай только проскочил. Я опять на полосу вырулил. Глянул, что ж за чудо шествует? А это, оказывается наша! Прапорщик Ковтун!
-Ну, вот видишь какие дела, - оскалился Шмидт, - даже наш железный Валиев на твою девушку, девушку Бонда  глаз положил.
-А, - махнул рукой Лешка, - мне здесь теперь не до того. Пока не трогают. Сами въезжают, а потом начнут гонять, как вшивого по бани. И он сразу вспомнил свой кабинет в изоляторе. То ночное дежурство. Злую непогодь за окном и ее, прапорщика Галю Ковтун, нервно курящую на краю дивана, то и дело поправляющую кружевную бретельку, поправляя пышную, тугую грудь будто выпрыгивающую из разреза  коротенькой черной шелковой комбинации,
-Вот черт, - вздохнула Галина, - как быстро все хорошее проходит. Леша, вызови мне машину. Меня дома мои оглаеды ждут. Так не хочется с тобой расставаться. А надо. Там в дежурке бабы, наверное нам уж  все косточки перемыли. 
     Он вызвал своего сержанта Мишу и тот отвез на УАЗике Галю к ней домой, куда-то на улицу Энтузиастов, в городок Нефтяников. Лешка тяжело вздохнул  вслед своим воспоминаниям. Посмотрел на Шмидта.
-Так ты чего пришел? Рассказать про - то, как хороша Галя Ковтун? Назад, что ли мне вернуться?       
-Я сейчас на совещании  у майора Карштейна был, - прохрипел Шмидт, - хреновые дела начальник. На «четверке» четыре трупа.
-Ну, знаю, - ответил Муравьев, - один опер капитан Годун, да три зека.
-В том то и дело Леха, что двоя зеков из той тетрадки, что Хромой мне отдал, - прохрипел Шмидт.
-Так, ты что эту тетрадку в Управление так и не передал? - встал из-за стола Муравьев.
-Кому? - простонал Сашка, - этому петуху гамбургскому Вове Карштейну? Да он только и умеет, что каблуками щелкать, да в управлении полковникам задницу лизать. За то и трется в Управлении с лейтенантов. Ты посмотри, что за команду он себе подобрал. Опера! Не украсть, не покараулить! Мне теперь только и осталось, что эти записи вместе с моими погонами начальнику Управления вручить. Поговори ты Леша сам с Тюленевым. Он хоть и полковник, но ведь тоже из  кум части,  начинал с опера. Надо, что-то придумать, предпринять. А то «шерсть» оборзеет и зальет кровушкой нашей и нашего спец аппарата все зоны. И не только наши омские. А с этим Вовой начальником паники и неразберихи я связываться боюсь.      
-Ну вот гер Шмидт и вас паника обуяла, - улыбнулся Лешка, - через час у Тюленева буду на сходке. Тормознусь. И попробую перетереть с ним твой геморрой.
                Лешка выждал, будто  замешкавшись со своими документами  и когда  все вышли из кабинета начальника Управления  быстро подошел к его столу,  молча уселся напротив полковника.
-Есть еще вопросы? - поднял на него взгляд Тюленев. 
-Есть, - прохрипел, разом взмокший Лешка, - Аркадий Владимирович. Товарищ полковник.
И Лешка несмело положил перед Тюленевым злополучную тетрадку.
    Не слова не говоря, полковник полистал тетрадь, читая внимательно корявые записи, и вскинув взгляд на Лешку строго спросил:
-Откуда?   
-Гражданин Хромой, виноват Евсеев передал майору Шмидту. Перед этапированием гражданина Евсеева в УХ16/2. Сказал, что это плод его многолетних наблюдений и аналитических размышлений, исследований во время пребывания в тройке, - с волнением выдавил из себя Муравьев.
    А полковник, повернувшись в кресле нажал кнопку селектора и прорычал:
-Майора Карштейна, капитана Искру. Срочно ко мне Лена! Ко мне никого не пускать и не с кем не соединять!
       Полковник закурил. С не скрываемым интересом, листая тетрадку и казалось не обращая внимания на Лешку.
-Почему майор Шмидт раньше сам не передал эти записи? - пыхнул табачным дымом полковник.
-Боялся связываться с начальником оперативного отдела майором Карштейном. Считает, что майор не сможет принять надлежащих мер. Провести толковую оперативную комбинацию. Предотвратить провал многих наших агентов.
-Сколько времени на руках у Шмидта эта тетрадка? - опять выпустил облако дыма полковник.
-Недели три, - опустил голову Муравьев.
-Башку оторву! Вместе с погонами! - раздавил в пепельнице сигарету полковник.
      В дверях  кабинета начальника Управления появились майор Карштейн в зеленой, цвета хаки, но не уставной рубашке заправленной в брюки и шелковым уставным, но генеральском галстуке, в расстегнутом щеголеватом кителе, на котором теснились рядком почетные знаки МВД. Рядом с майором капитан  Вася Искра в своем потертом помятом кительке смотрелся как трудяга холоп при барине. Лешке разом вспомнился тот случай, в самом начале его «карьеры», когда он инспектор УИН приехал с проверкой в третью колонию. Они сидели с Женькой Пайором у него в кабинете за чаем, когда в кабинет влетел Вася Искра,
-Во! А начальники чифирят! А граждане нарушают! - заревел опер.
-Об чем лай Василий? - потянулся в кресле Женька.
-Ну, как же.- встал в дверях Искра, - я в каптерке завхоза шестого отряда под кучей матрасов схрон надыбал половицы поднял, а там бидон литров на десять с брагой. Видно к праздничку замастырили граждане. Я посмотрел понюхал вроде «выгулялась» уж не иначе скоро граждане пробовать примутся. Я вот с постановление к хозяину, виноват к начальнику колонии. А он мне, пошел на хрен кум! Ищи конкретно кто брагу завел! Я просто так, без фамильно весь отряд наказывать не буду! Если это завхоз замутил, коли его! Евгений Александрович помоги. Подпиши постановление, ты же зам. А я этого завхоза в ШИЗО закрою. Ну, хоть на сутки! Прессану его там. Жути нагоню. Своего человечка подставлю. Враз полный расклад получим.
-Не. Василий, - потянулся в кресле Пайор, - ты меня под хозяйский хрен не подкладывай. Еще такой пламенный революционер Лазарь Булганин говаривал: - « У каждого ЧП, катастрофы, преступления есть имя отчество и фамилия». Так что иди кум рой. Ищи злодеев, выпивох.
На второй день Искра влетел в кабинет к Женьке, когда Муравьев сидел у него а Пайор знакомился со справкой проверки, которую написал Лешка. Искра победно улыбаясь зарычал:
-Ну, что начальники пошли в дежурку! Сейчас предъявлю вам брагоделов! Конкретно! Как учил этот. Он посмотрел на Пайора. Ну, этот еврейский революционер. Лазарь, как его? Евгений Александрович, я в общем - то, как вы Академий не проходил. Барнаульского среднего училища хватило. В общем пойдемте глянете сами. Там и постановления подпишите.
  В дежурке они застыли у окна, выходящего прямо на плац Зоны, на крыльцо столовой.
-Сейчас увидим. Отсель все, как на ладони. Шестой отряд только что на обед завели. Я уж команду СППэшников зарядил. Пусть актив помогает администрации со злостными нарушителями бороться.
      Минут через десять двоя граждан с красными нашивками на рукавах вывели на крыльцо столовой гражданина, болезненно хватающегося за свой живо и странно приседающего на ходу. Гражданина в дежурке быстро втолкнули в «обезъянник», где он вцепившись в прутья решетки завыл:
-Ну, вы че?! Начальники, что за беспредел?! Траванулся я в  наше тошниловке! Меня на больничку срочно надо!
-Ага, сейчас, - зарычал Искра, - я так и понял, когда ваша гопкомпания у каптерки завхоза перед обедом толклась!
 Буквально через двадцать минут в обезъяннике уже нервно переступая с ноги на ногу томились аж четверо граждан. В дежурку втащили пятого.
-Ну, вот и организатор, и вдохновитель банкета, как я и предполагал, - хмыкнул Искра, - а теперь граждане довожу до вашего сведения, что на здешнем дальняке только три очка! Так что, кто затянет с признанием рискует опозориться на всю зону. Ну вперед страдальцы! Вот вам по листу бумаги! Но не задницу подтирать, а изложить чистосердечно! Когда? С кем и зачем завели брагу?
 В дежурке наступила тишина, а через пару минут завхоз отряда, взяв у опера листок, скорчив страдальческую гримасу прохрипел, - ручку бы мне гражданин начальник, а то моя сломалась когда эти архаровци через двор к вам тащили.
- Ну, ну шустрей излагайте бражники! Время не ждет! Иль у вас задницы железные! – победно заорал опер.
  Граждане нервно сопя и дергаясь со стонами, и воплями стали совать оперу в руку сваи каракули, с облегчением выскакивая из клетки, убегая в конец коридора в туалет. Василий довольно улыбаясь подколол «признания» к заранее составленным им  постановлениям о наказании и протянул их Пайору.
-Ну вот начальник, как завещал нам товарищ Вышинский - и царица доказательств вины, собственноручное, чистосердечное признание каждого злодея. Ходатайствую, каждого на пять суток в ШИЗО для осмысления ими содеянного. Замете не как сталинский сатрап Вышинский по верхнему пределу на пятнадцать суток! Времена не те.
Женька, подписывая постановления с интересом глядя на Искру спросил:
-И как же ты кум подвиг их на чистосердечное признание?
-А, как два пальца обо … дорогу,  - хмыкнул Искра, - пошел на больничку, выпросил у Петровны стандарт «Пургена» и замесил все в их пойло, проследил этих дегустаторов. Остальное биология, так сказать дело техники.
                Вот такой он, кажущейся сельским простачком ушлый кум Вася Искра.               
         Карштейн, щелкнув каблуками своих не уставных коричневых лаковых туфель вопросительно уставился на полковника.
-Немедленно, посмотрите свою картотеку по спец аппарату и сравните с этими записями, 
-сердито сказал полковник, - капитан Искра задержись. Есть  вопрос по тебе лично.
    Как только майор вышел из кабинета, полковник поведя рукой указал на стул и продолжил:
-Присядь Василий Степанович. Ты в Управлении уже сколько?
-Вторую неделю, - выдавил из себя смущенно Искра.
-Я слышал у тебя в отделе отношения с коллегами не складываются.   
-Есть маленько, -  заерзал на стуле капитан.
-Что не так? - уперся взглядом в капитана Тюленев, - ты сколько на зоне отпахал?
-На восьмерке, виноват, на общем режиме три года сразу после училища. Потом на двойке на строгом с наркоманами, почти пять лет отработал. На четверке два года. В управление из третьей колонии перевели. Я там три года уже отработал.
-Богатый опыт и все еще капитан. Поддаешь наверное ты Василий, - кивнул полковник, - ты Василий Степанович составь ка мне справку по вашему отделу. Пора мне разгонять этот курятник, но так чтоб не ошибиться, кого в зону, пусть на «земле» поработают понюхают зону изнутри, а то собрались сынки и послать – то на… некого! Кого - то и в шею выгнать в народное хозяйство! Вреда меньше! Доработались! Люди с «земли» боятся оперативную информацию давать! И правильно! Кто реализовывать - то будет?! Щеголи эти?! Маму вашу! Ну я понимаю  в ремках по Управлению ходить ни к чему,  но если и об колючку иной раз портки порвете не взыщу! В общем -то ты этого Хромого по тройке помнишь? Ну, так вот посиди и подумай на чем его самого в стойло поставить. Да так, что б он сам лишний раз вякнуть! Пернуть! Боялся! Свободен капитан. Иди, думай. Пора и тебе в майоры выходить.
Подполковник Муравьев ты останься. Есть еще дело.
  Лешка опять опустился на стул.
-Лаврова Инна Эдиевна твоя?
-Инспектор, из моего отдела, - недоуменно посмотрел на Тюленева Лешка, - она сейчас в командировке, в Москве.
-Это, такая чернявенькая? Вроде, как мулатка? - посмотрел на Лешку Тюленев.
-Да, - кивнул Лешка, - а с ней - то что?
-Да ни чего, - ухмыльнулся полковник, - во, гляди какую «телегу», да еще и на бланке ЦК ВЛКСМ прислали. Со всеми подписями. Сохраню, как раритет. Последнее прости из нашего беспокойного комсомольского прошлого. Просят уволить Лаврову по ее собственному желанию. Боятся, что мы препятствовать будем. Я звонил в Москву. Замуж она выходит. И уезжает с мужем за рубеж. На большую дипломатическую работу. Во как! Подполковник. Ты там тоже у себя кадры перетряси. Посмотри сам с кем работать будешь. Комсомольцы мать их! К полтиннику дураку, а он тут вспомнил, что у него и МГИМО за плечами и бабы хорошей, надежной рядом нет! Ладно иди Алексей Викторович. Подкинул ты мне со  своим Шмидтом мороку. Вечером генерал если в бассейне не утопит, так в парной точно веником шкуру с меня спустит.       
Выйдя в приемную Лешка не без ехидства подумал. Ну, точно ведь пятница на дворе. Господа спортсмены по баням с препятствиями.
   В своем кабинете он неожиданно для себя застал прапорщика Галину Ковтун.
Она ловко вскочила из глубокого кожаного кресла у журнального столика и улыбаясь, глубоким грудным голосом заявила:
-Товарищ подполковник. Извините Вы вот кабинет свой не закрыли я и зашла, не стала ждать под дверями.  Я слышала у вас вакансия открылась. Хочу работать с Вами, в вашем отделе.
-Здравствуй Галина, - прошел к своему столу Лешка, - у тебя образование, вроде строительный техникум?  Я завтра с кадровиками обговорю все вопросы и позвоню тебе.
-Буду ждать,  - посмотрела на него своими черными, бездонными глазищами Галина и прошептала:
-Забери меня из этой вонючей тюряги. Сил моих нет. Ты не думай, я тебя не подведу. И доставать не буду. Живи, с кем хочешь. Мне ж ваши бабы говорили, что у тебя и с этой Инной было.    
-Хорошо. Хорошо – кивнул, болезненно морщась Муравьев, вспомнив зечью отмазку - « Не я такой! Жизнь такая»!
   Галина ушла, а Лешка налив себе пол стакана водки с тоской подумал. Вот и Инна, «девочка -шоколадка» так неожиданно вернулась и так же неожиданно опять пропала из моей жизни. Счастья ей.
               

                Глава 8.
            
          Неделя началась с ЧП. Взрыва во второй колонии, колонии строгого режима. Колонии для наркоманов. От взрыва проснулась не только вся колония, но и поселок Береговой, где и располагалась эта колония. Рванул кислородный баллон в сорока метровом подкопе, который, минимум через пару дней должен был выйти прямо с зоны в обрывистый берег Иртыша. А там Воля! В завале тоннеля были обнаружены два труппа и третий в шахте, оглушенный взрывом, ошалевший от произошедшего полуживой зек. Тюленев отменил совещание в Управлении и сам выехал на место происшествия. Муравьев, проведя совещание в своем отделе уж распустил своих сотрудников и сам готовился к командировке в Москву, в ГУИН. На его столе забрянькал красный телефон, прямой связи с начальником Управления. Он снял трубку и услышал суровый с хрипотцой голос Тюленева,
-Срочно ко мне!
             Лешка вышел из кабинета и быстро отправился по коридору к начальнику Управления. Леночка, испугано пришипившись, как всегда сидела на своем месте, комкая платочек  то и дело утирая им свой фарфоровый лобик. Она кивнула Лешке и он прошел в кабинет начальника.   
За своим столом сидел, в расстегнутом кителе и без галстука Тюленев, а чуть поодаль за длинным столом совещаний его заместитель по режиму полковник Банников, еще чуть дальше майор Карштейн.
- Присаживайся, Алексей Викторович, - кивнул Тюленев на стул, прямо напротив у его стола.   
-Ты  восемнадцатого числа старшим группы по Управлению дежурил?
    Лешка, не понимая в чем дело кивнул.
-Я, товарищ полковник.
-Его рапорт по объезду зон?! – вскинул брови начальник на своего заместителя.
  Полковник Банников стал судорожно рыться в своей папке, перекладывая стопку бумаг и наконец, перегнувшись через стол протянул начальнику Лешкин рапорт. Лешка сразу узнал его 
по тому, что печатала его Галина и на обеих сторонах листа. Рапорт в отличии от предыдущих докладов его коллег, содержащих в основном дежурную фразу – «Без замечаний», либо - «Устранено в период проверки» у Лешки рапорт получился злой. Он вспомнил лицо подполковника Клюева начальника отдела режима Управления, который принимал его рапорт. С кривой улыбкой подполковник просмотрел его рапорт и хмыкнул:
-Резво начинаете подполковник. Врагов себе наживете. И каких. У вас, что по вопросам материального обеспечения полный порядок? Вот и поднимайте свои проблемы, а с вопросами режима мы уж сами разберемся. Не первый год на этом работаем. Режим в следственном изоляторе одно, а на зоне совсем другое. Да и сколько Вы там отработали?
-Четыре года. - буркнул Лешка, - но в данном случаи на очевидные нарушения режима и охраны глаза закрывать не стану и Вам не советую.
-Ладно, ладно благодарю, примем к сведению, - бросил в ящик стола Лешкин рапорт режимник, а Лешка злой вышел из его кабинета.   
      Сколько уж времени прошло. Лешка закрутился в суматохе своих дел и напрочь забыл об этом рапорте. И вот.
  Тюленев внимательно просмотрел рапорт и видимо, найдя нужное место взял из письменного прибора ручку,  твердой рукой подчеркнул его.
-Так, - кивнул полковник, - посмотрим вашу обзорную справку полковник Банников.
Он вынул из ящика своего стола папку и стал листать, лежащий в ней документ.
-Полковник Банников, замечаний подполковника Муравьева по УХ16/2 не вижу! Как понимать?!
-Разберемся, - вскочил зам по режиму, - видимо начальник аналитического отдела подполковник Клюев готовит приказ в целом по устранению выявленных недостатков по всем учреждениям.
-Ну, и где этот аналитик? - нахмурился Тюленев.
-Давление поднялось. На «скорой помощи» в госпиталь увезли, - выдавил из себя Банников.
-Так, - хмыкнул Тюленев, - классический ход! Только у меня такое хер пройдет! Вот он, - кивнул полковник на Лешку, - там на «двойке» со всеми перелаялся!  Вам доложил! А вы не только мер не приняли! Так еще и затихорили его рапорт! Откуда у нас подполковник Клюев?! - Тюленев снял телефонную трубку и повторил в нее вопрос, услышал ответ и прорычал, - срочно зайди ко мне.
  Через пару минут в кабинет вкатился лысенький полковник Осинец  зам по кадрам.
-Из второй колонии он, - заверещал, суетливо сжимая своей пухленькой ладошкой папку Осинец.
-Вот и прекрасно, - кивнул Тюленев, - пиши приказ. По выздоровлению подполковника Клюева откомандировать  в УХ16/2 на должность начальника отряда.
-Так это ж с понижением? - вскинул бровки Осинец.
-Ага, - прорычал Тюленев, -  и с не полным служебным соответствием. Этот бардак, что Муравьев за час в двойке разглядел, там еще со времен когда  у них Клюев режимом занимался!
-Он там инспектором по режиму был, - выдохнул Осинец.
-Ну вот, а теперь пусть начальником отряда поработает. А вы говорите понижение. Простор для роста. Ему до пенсии-то еще далеко, как я понимаю. Владимир Георгиевич, ты тут жалился, что тяжело тебе. Пенсия подкатила. На даче дел не впроворот! Пиши рапорт. Я подпишу. Уходи по доброму. Не жди пока генерал нас всех к себе на ковер потянет, за это ЧП.    
-Кому дела передать?  - пригнул голову Банников.
-А вот ему, - указал рукой на Лешку полковник Тюленев, - хватит ему молодому, да не женатому какими-то кабелями, реле, трансформаторами, редукторами заниматься, производственникам с их комплектующими хвост заносить. С разными бетонными изделиями, да с кирпичом голову ломать. У него в СИзо и с вопросами режима хорошо получалось.
             Лешка с изумлением смотрел, как полковник Осинец, что-то бойко записывает на листочке вложенном в его папку. Морщит носик, хмурит бровки видимо пытаясь стряхнуть пот.
-Майор Карштейн. - поднял голову начальник Управления, -  осужденный Складченко?
-Да, да. Товарищ полковник. Он из этого списка, - вскочил из-за стола майор. Вытянулся, пожирая преданным взглядом начальника Управления.
   Тюленев поморщился и грустно произнес:
-Убит ваш, наш Складень заточкой в сердце, на пром зоне.
-Еще вчера. Товарищ полковник. - выдохнул Карштейн, - но от него ни каких сведений, ни по подкопу, ни о Столбове не поступало.
-Во, смотри опер! Маму твою! Вы с полковником Банниковым хоть смотрите, интересуетесь кто у вас на зонах завхозами, бригадирами, учетчиками трется? И вообще на «хлебных» местах сидит?! 
Тюленев вынул из своей папки личное дело осужденного. Пухлую потрепанную, испещренную разными резолюциями и записями папку в картонной обложке с тесемками.         
  Полистал ее, и открыв на нужной странице указал,
-Вот, любуйтесь господа офицеры, - осужденный по статье 224 за сбыт и употребление наркотиков, гражданин Столбов выпускник Свердловского горнотехнического техникума. Маркшейдер! Мать его! Так, что подкоп они на «двойке» рыли по всем законам науки,  со знанием дела!
-Так он же. Это. Завхоз зоны, - открыл недоуменно рот Карштейн.   
-А подполковник Муравьев, чему возмутился на двойке при осмотре зоны? Почему до сих пор не снесена часть старого барака, которая находится вблизи запретной зоны? А ему там кинулись объяснять, что это складское помещение со всяким уборочным инвентарем. Ну а завхоз зоны проживает там, в этом сарае отдельно от всех. Так это, так давно заведено. Сложилось. Его спальное помещение проверяют каждый день. Ну, а завхоз не в отряде так и что? Всегда у ДПНКа  под рукой, под контролем. В общем напели Муравьеву. Видят он уперся, требует немедленно снести строение. Давай с ним припираться, спорить. Даже Клюеву говорят жаловались на Муравьева. Ну конечно проще поглотничать с проверяющим из Управления, чем выполнить его законные требования.   
Вот и дожили. Складченко не успел «стукнуть», вы не успели принять должных мер. Опережают они нас майор Карштейн. А от вас до сих пор не каких предложений! Ждете, когда они по этим спискам из тетрадки весь наш спец аппарат вырежут?!
-Алексей Викторович, - посмотрел на Муравьева начальник Управления, - вызови ко мне сегодня к 19-00 Шмидта, поговорить надо. Но только тихо, без лишнего шума.
Ну, вот товарищи начальники, - уселся поудобнее в кресле Тюленев, - гражданин Столбов по зоне, по тихому конечно, клич кинул, мол кто желает, кому приспичило, кому не в моготу? С зоны по «зеленому соскочить» не на долго. Муслякайте  бабосы и готовьтесь к рывку. Ну, собрал сумму говорят, что вроде что-то и в общаг отстегнул. Столбов по зоне не в очень большом авторитете чалился. Смотрящий Ухов его так на роли положенца держал, но не более того. И вообще в эту затею с подкопом слабо верил, да еще в организацию такого канала по передачи наркоты с воли под носом у администрации. В общем подобрал Столбов толковую бригаду работяг,  которые стали рыть из его хибары подкоп. Землю тут же под полом, подо всем  этим старым бараком рассыпали, крепи ставили из досок, что на полу лежали в  бараке, в общем все под рукой, все по плану. Бригада пять человек роет, завхоз их через своих учетчиков, нарядчиков точкует по пром зоне. И вроде все тихо. Все работают. План выполняется. Отряд в передовых.
        Света мало в норе? Так они в подкоп, чуть ли не электро гирлянду протащили. Воздуху не хватает? Вентилятор поставили, даже баллон с кислородом из пром зоны приперли, чуть ль ни  у тропы наряда отдушину пробили и портянкой заткнули, что б собаки не учуяли. В общем работа кипит, а режим, охрана спит! Но вот беда случилась, копала у них один с радикулитом в больничку слег. Пришлось новенького впрягать. Ну и у них тоже случаются ошибки. Загнал в подкоп Столбов нового обормота торчка, который рядом с открытым баллоном кислорода решил закурить с устатку. Мгновенно взрыв. Все сооружение в говно. Воронка от барака до самой выгородки, весь подкоп рухнул, даже колючка по запретки завалилась. Из троих зеков, что завалило, один вроде в себя пришел. Курильщика - торчка в клочья. Одна бирка с куртки осталась. Начальник отряда жалуется, что постоянно этого хмыря в школу гонял тот все с уроков  сбегал. Вот теперь собственной жизнью доказал дурак, что кислород в смеси с воздухом, да еще и при открытом огне взрывоопасен.
   В приемной начальника Управления к Муравьеву неожиданно подошел майор Карштейн и дружески, слащава улыбаясь, прошептал в ухо Лешке:
-Суров наш новый начальник. Поди и генералу, и прокурору надо доложить о принятых мерах.               
   Лешка только пожал плечами и отправился к себе,  в так и не успевший стать его кабинетом. Теперь ему предстояло перебраться в кабинет с приемной, дверь в дверь с кабинетом начальника Управления.
     Под дверями его ожидал Сашка Шмидт:
-Привет, начальник!
          Сашка был пьян.
-По поводу чего загул? - не довольно поморщился  Муравьев.
-А вот пришел тебя поздравить. Ты Леха себе врага заимел, а по сути двух, но в одном лице!
-Санька. Ты сколько ж на грудь принял? - усмехнулся Муравьев.
-Наверное кило, может чуть больше. Серега Рогов так тот сразу вырубился, а я на автопилоте к тебе, - качнулся Шмидт.
-Ну, проходи. Сейчас чаю соображу. Маленько тебя поправим, - Лешка открыл дверь кабинета.
    Шмидт, втиснувшись в двери кабинета, сразу рухнул на диван:
-Тюленев тебя на место Банникова сватать будет. - забурчал он, - ты не подписывайся! Спалят! У Карштейна с  Вованом Клювом с этим козлом старым свой интерес по двойке. Так что жди от них подлянку.
-Уже дождался, - хмыкнул Муравьев,- Тюленев приказал тебя к нему, к 19-00 доставить.
-Зачем? - выпрямился Сашка.
-Не знаю. Велел по тихому. Мне одному про это говорил.
-Верно, что-то серьезное, - поморщился Шмидт., - так еще полтора часа есть. У тебя-то здесь наверняка душа нет, - поднялся с дивана Сашка.
-Обижаешь Александр Иванович, - хмыкнул Лешка, - и душевая, и комната отдыха с холодильником и музыкальным центром.
-И поди сортир персональный? – изумился Сашка.
-А как же, - улыбнулся Муравьев.
-Любите вы себя начальники в Управлении, - скривился Шмидт, - ну, тада показывай. Пойду попробую привести себя в норму, - едва поднялся с дивана Сашка.
-Чего тебе показать душевую или холодильник? - усмехнулся Лешка.
-Ну не выеживайся начальник сам сказал к 19-00 прибыть, как огурец. Шеф ждать не любит. Закон курятника.
    Лешка прошел со Шмидтом в свою комнату отдыха и включил телевизор, чтоб хоть как-то приглушить Сашкины охи, ахи и матерки. Сам удобно уселся в кабинете в  кресле за столом просмотреть поступившие за день документы.
             Через сорок минут Сашка посиневший, и дрожащий вошел в кабинет, тихо прикрыв дверь в комнату отдыха.
-Ну, вот и правда как огурец весь зеленый нет синий и в пупырышках. Там в шкафу фен  возьми посуши волосы, - посмотрел на него Муравьев.
-Там, в холодильнике пива нет? - поморщился Сашка.
-А ты не заглянул? - улыбнулся Муравьев.
-Нет пивка. Там одна минералка, - скривился Шмидт.
-Невезуха, - пожал плечами Лешка.
-Я, это две «Боржоми» приговорил, - скривился Шмидт.
-И не срыгнул? - закрыл папку с документами Муравьев.    
-Было маленько, но я аккуратно. Я все вытер у тебя в гальюне. А как же, еще флотская привычка. У нас на коробке, когда я еще на ТОФ служил кэп за срачу шкуру спустить мог любому хоть матросу, хоть офицеру.   
-Вот видишь Саша хорошие привычки молодости не пропьешь. Присядь сейчас я по чашке конвойного соображу и пойдем благословясь пред светлые очи.
    Выхлебав чашку горячего, крепкого чая Шмидт заметно успокоился приободрился, зарозовел и энергично, встав со стула заходил по кабинету.
-Все Алексей Викторович! Все идет по самому хреновому сценарию! На девятке сегодня завалили Гришу Щербу он на меня работал почти с девяностого. Я его еще в нашей конторе на кукан к себе взял. Подловил так на говне. Следачка не стала мараться, у него и так эпизодов по кражам хватало. Но был один эпизод вроде как по 121 - ой статье, ну голимое мужеложство, как в УК прописано. Я ему и втер, мол петух ты гамбургский! Не будешь стучать мне, на зону информацию солью тебе в раз очко развальцуют. Он и поплыл. Потом во вкус вошел, а как же в Штирлица поиграть увлекательно. Стучал не за страх, а за совесть. По «четверке» подготовку к групповому побегу сдал, по «тройке» общак спалил. И так по мелочи много всякого. А тут, так вроде и ничего особенного все тихо. А ему, как суке ментовской сажало в бок. И привет!
-Он  в тех списках - то был? - привстал Муравьев.
-Был, - кивнул Сашка.
-Ладно. Ты вроде совсем одыболся. Пошли к шефу, - встал из-за стола Муравьев.
    Шмидт одернул, поправил китель и они пошли по коридору к начальнику Управления.  Полковник удивленно глянул на них, не злобливо проворчал:
-Ну, вот почти без опоздания. А то мне доносят, что майор Шмидт пьян в дрова на хоз дворе изолятора с Роговым. Что-то опять отмечаете?      
-Не правильно Вам доносят товарищ полковник, - буркнул Шмидт.
-Сам вижу, - усмехнулся полковник, - ну проходите присаживайтесь вот сюда по ближе к столу.
 Так, что там кум опять стряслось?
-Щербу завалили на девятке. Мой человечек был. Суки режут по живому, - нахмурился Шмидт.
-И все из тетрадки  Хромого? - кивнул Тюленев, - ну и какие мысли есть кум? Надо что-то в ответ шерсти блатной сделать. А то совсем кум часть, администрацию бояться не будут.
   Сашка поморщился и недоуменно пожал плечами.
-Я думаю, товарищ полковник, - попытался встать Лешка, но Тюленев жестом руки удержал его.
-Так вот, - продолжил Муравьев, удобнее садясь к столу, - надо срочно автора этих записей, этого аналитика хренова дискредитировать, «опустить» перед зоной. Основную часть агентуры законсервировать, в общем пусть затихоряться пока. Может где-то даже и повыеживаются против администрации. Так не сильно. Для понта. Ну а небольшой части агентуры, наиболее ценной для нас подготовить,  провести и поддержать проведение ими каких - то демонстраций.      
-Каких? - хмыкнул Шмидт, - массовый суицид, что ли в знак протеста против действий администрации.
-Зачем массовый, - хмыкнул Лешка, - но если один, другой в истерике вскроется. Третий голодовку объявит. Четвертый «по черному» на работу на хозяина «болт» забьет, да еще и призывать других к этому станет. Да и хрен с ними можно даже драчку у ларька сгоношить в день отоварки. Во, мол гляди зона. Гнобили пацанов, предъявы им всякие порожняковые лепили, что ссучились мол. А они свои в доску! Путевые каторжане!      
  Я даже думаю, под это дело можно и кого-то из актива, из наиболее одиозного, мутного сдать. Ну не на ножи конечно, так пусть порихтуют для порядка. Душу отведут. Потом на больничке поправим. Отблагодарим.
-Ну и куда Хромого определить? - заинтересовано посмотрел на Лешку Тюленев.
-Да забрать его с зоны в СИзо в отряд хоз обслуги бригадиром в гараж.
-А упрется? - прохрипел Тюленев.
-А свиданку на пять суток с его Люськой по комнате свиданий на «пятерке» обещать. Разом согласиться Это ж рядом с СИзо. Свиданка на пятерке самая комфортная из всех зон. Слава по всей области.
-Если что я прикажу начальнику пятой колонии, что б пособили,  - сказал Тюленев.
-Да вы что! Товарищи да это ж полный звездец!  Хромой ниже канализации! Его мулькам ни кто не поверит!  - заревел Шмидт, - это ж на веки косяк: - «Сука ментовская»!
-Так и сделаем, - кивнул Тюленев, - но ты смотри Шмидт, чтоб этот «контрразведчик» штопанный и у тебя под носам, чего не отчебучил.
-Зажму. Товарищ полковник, - кивнул Сашка, - может еще и на путь перевоспитания поставим.
-Вора с таким стажем, - захохотал полковник, - смотри только не переусердствуй. Ну, а с тобой подполковник разговор короткий, в свете нашей предыдущей беседы и принятых тобой моих предложений. План мероприятий по всем зонам в единственном экземпляре мне завтра до 19-00, ну и конечно тебе под  контроль и с докладом только мне, ежедневно. Да и предупреди всех работу по вербовке не останавливать, не прекращать ни на минуту. А то потеряем контроль над Зоной, сами в кровище захлебнемся!
-Есть, товарищ полковник! - встали из-за стола Лешка с Сашкой.
-Ну вот и хорошо, - улыбнулся Тюленев, - а ты Александр Иванович больше так не набирайся в служебное время. Мне и самому иной раз так тошно. Но терплю. А то вот ты зашел и у меня, аж галстук в трубочку сворачивается от твоего выхлопа. Бери пример со твоего начальника. - кивнул Тюленев на Лешку.
         Выйдя в приемную, Шмидт зыркнул на Лешку и проворчал,
-Все таки подписался ты на место Банникова. Ну гляди я предупреждал. Расстрельная по нынешним временам эта должность.
-Тогда пошли. Плесну тебе сотку. В последний раз, подчиненный. На помин моей души грешной.
               
                Глава 9.         
   
             Благодаря счастливой Лешкиной звезде, иль его сумашедшей въедливости, работе не щадя ни себя, ни других он реализовал весь план принятых мероприятий. На зонах не произошло, каких бы - то осложнений. Не много побухтели, помахали заточками и успокоились. Все опять устаканилось, улеглось и опять установилось хрупкое, тревожное равновесие. Каждый день в общении с коллегами Муравьев набирался опыта матерел, как один из руководителей Управления.      
Время летит, только и успевай менять сезонную одежду. События? Событие наверное самое главное.
           Умерла мать. Не стало мамы. И то сказать, почти на двадцать лет пережила отца. У него, у Алексея Викторовича так  ни с кем и не сложилось. Видно нет на этом свете его половинки. Видно проскочил он когда-то или не встретил еще. Вот присвоили полковника, пора уж и за тот порог поглядеть. Что там впереди? Сорок пять, конечно еще не возраст, но ведь уже не посмеешься, как прежде. Мол все это вранье ребята. Когда помирать срок придет и совсем -то пить не хочется, так что не чего переживать, что и стакан воды подать тебе не кому будет.         
     И вот эта командировка, на совещание в Москву. Муравьев выпрямился в кресле и пристегнул ремень. Самолет с ревом пошел на посадку. Лешка нервно поморщился. Ну, реформаторы хреновы. Довели все до ручки. Летаем на всем, что уж давно не должно летать. Сроки, ресурсы,  что еще нашими отцами,  дедами были заложены давно вышли. Кончились. Что это кодло потребителей сможет создать? Построить? По зоне небывалые синдромы. У граждан заканчиваются сроки наказания, а они начинают прятаться. Прятаться в зоне. Чтоб не выходить на Волю! Волю, где уж давно нет семьи, нет жилья, нет работы. Главное работы! Ее просто нет! Нет не для законопослушных, нет и для отбывших срок наказания. Славненький  фильмец «Бригада». Пособие для гламурной шпаны. Опять «грабь награбленное»! Робен Гуды хреновы! Вот откинется с Зоны какой Стенька Разин, вам господа мало не покажется. Опять взвоете  - о «Русском  бунте  безумном, кровавом, беспощадном »!
          Лайнер устало шмякнулся на полосу и кряхтя всеми клепками, винтами, тягами, элеронами побежал по бетонке. Притихшие пассажиры вдруг оживились и шумно, не слушая призывов стюардессы потянулись к выходу. Где перед самым выходом на трапе, останавливаясь нервно кривились, поднимая воротники, осторожно ступая под мелкий холодный Московский  дождик.   
               
                Глава 10.
                В корпусе общежития полковник Муравьев попал в одну комнату с таким же полковником из Перми. Приняв душ, и не став слушать его байки и анекдоты, наверное еще с древнего папируса  Муравьев отказался от чая и даже от ста грамм за знакомство, завалился в койку полистал свежею газету и провалился в сон, с единственным желанием отоспаться здесь за все бессонные, тревожные ночи в Омске. 
Ранним утром, около полутора сотен человек приглашенных на совещание собрались в просторном откровенно казенном зале и Алексей Викторович, усевшись где-то в середине ряда подальше от сцены приготовился продолжить, так неожиданно свалившейся на него отдых. Он уж было смежил веки, не вникая в речугу посвященную открытию их «архи важного, судьбоносного совещания» стал вспоминать события последних дней, его беседу со смотрящим «тройки» гражданином Цепляевым, завершением комбинации по выводу из дел их резидента на «семерки», окончание работ по системе охранно-профилактических мероприятий по «четверке». Его нервотрепку на встрече с кодлом доморощенных правозащитников, возмущенных режимом по «двойке». Как вдруг он услышал ее голос. Твердый голос с хрипотцой и едва уловимым, каким-то особенным произношением даже наверное акцентом, особым даром ставить ударения.
На трибуне стояла она, Ольга Павлова та командир девичьего взвода их учебной роты на Киевских курсах. Слегка располневшая, поседевшая, но с той же твердостью в глазах, голосе, осанке. И еще с погонами подполковника на плечах ладно пригнанного зеленого мундира.
   Почему он не среагировал на ее фамилию включился только на ее голос? Ну, правильно ее объявили по какой-то длинной должности Алтайского краевого УИН и фамилии не Павлова, а… Калошина. Что за лабуда? Лешка едва дождался перерыва, что б отыскать ее в дымной курилке.
-Здравия желаю товарищ полковник! - радушно улыбнулась ему Ольга, щелкнув каблуками и швырнула свою тонкую сигаретку в урну.
-Здравствуй, здравствуй дорогая, - прижал ее к себе Муравьев, - как ты? Смотрю уже подполковник.
-И не говори. - улыбнулась она, - вот, отдел возглавляю в нашем краевом УИНе.
-Калошина? - вскинул брови Лешка.
-Ну да. - застенчиво улыбнулась Ольга, - мы ж с Жоржем поженились, когда он из Чернобыля вернулся. Его тогда сильно прихватило. У себя в Комсомольске он вроде в госпитале месяц провалялся. Выписался, жена на развод подала. На кой хрен кому мы больные нужны. Он все бросил и в Москву. Здесь еще три месяца по врачам, по госпиталям помыкался. Позвонил мне. Я ему и говорю:
-Не валяй дурака! Пока здесь, в Москве, в какой подворотне не загнулся! Приезжай! Вместе выгребаться будем!            
                Он приехал. Поверишь. В чем только душа держится.  Два месяца в нашем санатории, в Рубцовске лечился. Думала не подниму мужика. Нет вроде одыболся. Пенсию оформил. Мы с ним  в Грецию отдыхать летали на Кассандре, на пляже валялись.
  Так я ж тебе звонила. Маме твоей. Не передала?
-Передала, - поморщился Муравьев,- я закрутился, замотался.
- Понятно полковник, - хмыкнула Ольга, - как мама?
-Умерла, почти три года назад, - опустил голову Лешка, - а как Жорж Николаевич?
-Умер. В прошлом году, -  дрогнул подбородок у Ольги, - ты ж знаешь его. Ему всегда больше всех надо было. Вот и там в Припяти.  Ну приехал тогда из Киева, сидел бы тихо до пенсии. Так нет с рапортом полез. Сам в этот проклятый Чернобыль поехал. Да и то сказать после его понижения семейная жизнь у него совсем развалилась. Вот и задергался мужик. Мы с ним в браке только и пожили - то  пять лет. Слушай! А я тут вашего Юрченко видела! И Звягина! Оба майоры. Юрченко, вроде должен выступать наверное после перерыва.
-Про девчонок – то,  что нибудь слышала? - нахмурился Муравьев.
-А как же, - вновь закурила Ольга, - Роза Ахмедзянова, ну помнишь та татарочка лейтенант. Сначала в Казани, в Республиканском УИН служила.  Замуж за того майора, ну что взводным у вас был вышла потом разошлись. Я ее в последний раз, там в Самаре на похоронах видела. Ой, ты ж наверное не знаешь Надя, Надежда, Надюша наша… застрелилась. Ну сразу, как приехала из Киева, что-то у нее с ее милым полковником, замом начальника УВД не заладилось. Выехала на своей «бляндинке» в лесок. Она так свою машину белую шестерку «Жигули» называла и как - то, ну совсем не по бабьи, сунула себе в рот ствол своего табельного ПМ и застрелилась. Я полковника того на похоронах видела. Ревел белугой волосы на себе рвал. Говорят спился. Со службы поперли. Жена выгнала. Не знаю, но помню, что пока мы тогда еще домой летели Надюша  все горевала, что с тобой у нее не заладилось.
-Он, -говорит, - не позвал, а я сама набиваться не буду. А позвал бы так все к черту б бросила и поехала бы. С ним хоть в его Сибирь, хоть в Тайгу. Мы б с ним и в Урмане бы избу поставили, ребятни нарожали б и жили. И умерли бы в один день. Да он не позвал.
   Вот такие дела, полковник.  Ольга, в последний раз затянулась и кинула окурок в урну. Повернулась к подоконнику  взяла с него свою папку.
-Слушай, а у меня тут есть телефон Розы Ахмедзяновой. Она звонила мне толи месяц, толи полтора назад. Она теперь гражданка Израиля  мадам Вейс. Живет в Тель-Авиве, иль Бат Яме. В общем на самом берегу моря такой район Столицы Израиля. Звала в гости. Только куда ж мне теперь. Хочешь позвони. Может ты соберешься? Да, я ж тебе не сказала. От Жоржа ведь сын остался, от первого брака.  Он его у своей бывшей забрал. Мальчику 12 лет  болеет очень. Его мать отказалась от него. Вот я и лечу. Столько денег уходит на лечение. По нынешним временам, куда не сунься всем плати. И на погоны мои не смотрят еще больше выгребают, думают что я на мешке с деньгами сижу.
-Черкни мне свой адрес и телефон, - кивнул Лешка.
  Ольга подала ему лист с номером телефона Розы и торопливо записанным своим адресом. Они вышли из курилки. В зале сели рядом, в третьем ряду от сцены поближе к выходу.               
    Сразу после перерыва, кажется четвертым по очереди слово предоставили начальнику Ангарской ВТК майору Юрченко Николаю Владимировичу.
Никола, как всегда поправив свои буденовские усищи, но почему - то необычайно занудно, каким - то официально-дикторским голосом начал рассказывать о достижениях коллектива ВТК в работе со спец контингентом. Перспективах развития, нуждах колонии.
   Лешка сначала прислушивался, пытаясь вникнуть в суть Колькиного доклада, но потом плюнул и всю оставшуюся часть совещания провел в беседе с Ольгой, почти шепотом рассказывая ей о своей жизни и также, напрягая слух выслушивал ее новости.
Сразу по окончанию совещания они едва отыскали в фойе Юрченко и рядом с ним Валерку Звягина.
-Ух ты! Полковник! - удивленно отступил назад, глядя на Муравьева раскрыл широко глаза Юрченко, - ну Леха! Прешь на вороных! Где ж за тобой поспеть! Так глядишь, лет через пять и в генералы выйдешь!
-Не выйду, - усмехнулся Лешка, - помнишь, я ж тебе говорил, как мой отец еще  сказал, - « В мирное время? Генералом НКВД стать?! Это ж, какой  сукой надо быть»?!
-Это точно, - хмыкнул, стоящий рядом Звягин.
-Валерка, а ты то чего так тормознулся? - взял его за руку Лешка, - уж подполковника - то по всякому должен был бы срубить.   
-Да была тут одна заморока. Уж третий срок перехаживаю, - хмыкнул Валерка.
-А то, пошли ко мне. Через пару месяцев присвоим тебе подпола и вали опять в свой Усть-Каменогорск. Великое дело. Все так делают, - нахмурился  Муравьев.
-Спасибо Алексей, но мои волкодавы не позволят мне такого фортеля. Во они где у меня, -похлопал себя по шее Звягин.
-А, как там Юра Пахомов? - спросил Муравьев.
-Юра Пахомов, - усмехнулся Звягин, - Пахомов нынче отец Георгий, окончил духовную семинарию,  там  рядом с тобой теперь в Тюмени, где-то  приход принял. Иногда пишем друг другу. Он женился. Дочка с сынишкой у него подрастают. Жизнь идет полковник скачет, вертится и не только у тебя, - улыбнулся Валерка.
-Нет. Ну ты посмотри. Уже полковник! - все ворчал Юрченко.
-Да уймись ты. Душа твоя хохлацкая, - толкнул его Звягин.
-Кто из нас хохол. Еще посмотреть, - плюнул Юрченко, - вспомни в Киеве, тогда что не девка козырная все его! Да только после этой выступашки в «Подолянке» он мог бы запросто срок огрести вместе с той модельной Таней,  а он в полковники вышел!
-На нары Колюня мы тогда могли бы всей компанией сыграть, - нахмурился Звягин, - и прокурор не стал бы  больно выяснять, за чью честь мы этим торчкам мурло начистили, да тачку их рванули. Ну, а как дальше кому, как карта легла, это уже судьба. Работа такая.
-Да, ладно, - махнул рукой Юрченко, - тут в авиагородке, совсем рядом кабачок совсем не плохой есть. Если конечно товарищи старшие офицеры не возражают. Предлагаю посидеть вспомнить, отметить встречу.
-Поддерживаю, - кивнул Лешка.
-А вы, как товарищ подполковник, - тронул за руку Ольгу Юрченко.
-А, чего ж не посидеть? Да со старыми друзьями. Да с хорошими людьми, - усмехнулась Ольга.
               
                Глава 11.               
      
       В полупустом зале с застекленной  стеной, выходящей на пустынную улицу они просидели до самого закрытия заведения. Колька Юрченко, как всегда сыпал анекдотами. Под дребезжащие аккорды лившиеся из динамиков, стоявших на пустой эстраде по очереди пытались танцевать с Ольгой, которая пришла в ресторан в красивом, шелковом платье цвета шоколада с глубоким вырезом на спине и широкой юбкой, закрывающей  колени. 
       К проходной  Учебного Центра они вернулись на такси и разошлись по своим комнатам. Не зажигая свет Муравьев подошел к своей постели расстелил ее и аккуратно, стараясь не шуметь развесил на стул свою форму. Спал Алексей Викторович на удивление спокойно, не слыша каких либо посторонних телодвижений в комнате. Проснулся он нет, не от солнечного лучика, заглянувшего в окно сквозь кроны березок и сосен, а от пристального взгляда. С соседней койки, натянув к подбородку простынку на него смотрела кудрявенькая девица. Заметив, что Муравьев проснулся она томно улыбнулась и выдохнула:
-С добрым утром.
-Ага, - сонно кивнул Муравьев, - и вам не хворать. А где мой сосед? Ну этот полковник из Перми?
-А меня Лидой зовут, - сладко потянулась девица и отбросила простынку, демонстрируя свое упругое тело, затянутое в какое-то кружевное сооружение, - а сосед ваш он, что правда полковник?  Мы вчера с ним в «Сирени» познакомились, там у платформы кафе. Он там квасил по черному, вот затащил сюда и сам уперся куда-то. Наверное догонять. Еще вчера вечером ушел за водкой. Шприц одноразовый, - брезгливо поморщилась девица.
-Прикройся. Замерзнешь, - проворчал Муравьев.
-Ну, так согрей, - вытянула длинные ноги девица.
-Ладно. Иди сама сюда, - хмыкнул Лешка, - и девица, тряхнув пепельными кудряшками мигом перескочила к нему под одеяло. Лешка не стал долго «крутить прелюдию», а грубо обеими руками рванул вниз бретельки с ее плеч и оби груди, как спелые розовые яблоки выскочили наружу. Муравьев прижал ее к своей груди, целуя ее приоткрытые пухлые губы, шею, груди. А Лида, опустив обе руки вниз слегка отодвинувшись от него, расстегнула какие-то крючочки, на кружевном клапане в самом низу ее живота оголив, освободив «дорогу» для Лешки. С полчаса они еще «экспериментировали» меняли позы, бились в садком забытье. Пока Леха почувствовал, что это его второе и последнее излияние. Он был пуст. И физически, и эмоционально. Лида выскользнула из-под одеяла, и сжав в руке свою кружевную сбрую убежала в душевую.  Она не долго плескалась под душем и вышла в комнату уже в маленьком фиолетовом трикотажном платьице. Поднявшись с постели, Муравьев пошарил в нагрудном кармане своей рубашки, что висела на спинке стула, под кителем, и вынув из своего удостоверения сотенную, не поднимая глаз протянул ее Лиде скорее промычал, чем произнес:
-Извини, если что не так. Вот тебе на такси. Ну и купишь себе чего сладенького.
-Спасибо папочка, - хмыкнула Лида, - все было прекрасно. Ты очень занятный, изобретательный мужчина. Есть чему поучиться.
    И набросив на плечи кожаную курточку быстро вышла из номера.
  Муравьев пошел в душ, что б смыть грехи и пот от внезапного приключения. Растеревшись полотенцем, после душа он вышел из ванной  присел на край своей, взлохмаченной  постели и словно нечаянно сунул руку во внутренний карман кителя. Его бумажника не было. Он хмыкнул
и выматерился:
-Ну,  и чего ты хотел старый козел. Правильно говорят, что бесплатный сыр, только в мышеловке. Ну, сучка. Хорошо, что впиталась в кровь эта армейская привычка, удостоверение носить в застегнутом нагрудном кармане рубашки с небольшим НЗ. Отдельно от бумажника. Ну, что там было в бумажнике? Несколько визиток, немного мелочи, сдачи, что он получил вчера в ресторане после их посиделок. Ольга все охала, что он за всех заплатил, а Юрченко ржал, как конь. Ни чего, мол у полковника денежное содержание не чита нашим копейкам.
Муравьев вытащил из-под кровати свой портфель вынул из него свежую рубашку и довольный обнаружил, на самом его дне тугой конверт с деньгами, что он взял с собой на покупки подарков для московской родни. Он уже заканчивал одеваться, когда лысеющий грузноватый прапорщик и немолодая уборщица в синем рабочем халате втащили в комнату его соседа.
-Ну, вот и ваша комната. А то упали на банкетки под лестницей. Еле разбудили. Там темно и душно. Вот раздевайтесь и ложитесь в свою постель. У вас самолет-то говорите, завтра утром. Отоспитесь. Отдохнете. Эта форма в шкафу, в прихожей ваша? Ну, вот и порядок.
Прапорщик  с уборщицей вышли из комнаты, а сосед тяжело, подняв голову прохрипел:
-Ну, сука! Чего она мне сыпанула? Честно! - уставился он на Лешку, - будто мешком по голове хватили. Мимо лестницы на этаж  в какой-то вонючий подвал черти занесли. Во, и денег не копья. Погулял. Мать ее. Купил своим пацанам и бабе подарочки в Столице!               
  Поправляя, перед зеркалом галстук Муравьев подумал:
- И я «гусар хренов»,  тоже пал до вокзальной шалашевки. Идиот, на «конец» бы чего не намотать. Жаннка засмеет. Уколами больнющими замучает. К ней только попади. А куда идти? Ни к этим же чистоплюям в госпиталь УВД тащиться.  Ладно! Чего запаниковал? Там увидим. Может и пронесет. А девка хороша. Может и правда, так по случаю попала. Мало ль их здесь в подмосковной провинции за деньги готовы ноги раздвигать. Ладно. Надо и это пережить. В холле он столкнулся с Юрченко.
-Во, еле нашел тебя! Слушай! Такая герлс на КПП попалась! Блондиночка! Попочка! Ножки!
-Юбочка фиолетовая и курточку кожаная  светло-коричневая, - прохрипел Муравьев.
-Кофе с молоком, - открыл удивлено рот Николай, - ну полковник! Ну уважаю! Все успеваешь! Вот теперь понятно почему тебе так быстро полковника присвоили!   
-Нечаянное везение и не более того, товарищ майор, - хмыкнул Лешка.
-Слушай. Я это, вчера с пьяну. Ну ты это извини. Вот от нас с Валеркой за вчерашние посиделки. Все по справедливости, - Николай протянул Лешке деньги.
-Да брось ты, - оттолкнул руку Лешка.
-Не Леха. Не обижай. Возьми.
   Муравьев сунул деньги в карман и сердито спросил:
-С Ольги - то, я надеюсь денег не спросили?
-Да, ты что, - пошевелил усищами Колька, - слушай она ж просила зайти к ней. На рюмку чая. Она улетает, сегодня вечером. Пошли. Посидим простимся. Когда теперь увидимся.
-Пошли,  -  кивнул Муравьев, - только зайдем сейчас в канцелярию, в строевой отдел. Я им позавчера свое командировочное оставлял отметить. А то мне завтра после обеда тоже улетать.   
   В строевом, прежде чем выдать Муравьеву его командировочное удостоверение молодцеватый капитан с улыбкой, выдвинув ящик стола посмотрел на Лешку,
-Товарищ полковник. Вот на крыльце КПП, на ступеньках нашли. Хорошо, что Ваша визитка в нем была. Сразу ясно чей. Видно вчера вечером обронили в темноте. Капитан протянул Лешке его коричневый крокодиловой кожи бумажник подарок Жанны. 
  Лешка раскрыл его и пробежал пальцами по  отделениям.
-Извините, - усмехнулся капитан, - сказали, что денег в нем не было, а все визитки, записки не трогали.
-Что Вы. Что Вы.  Спасибо капитан. Точно. Сам наверное вчера сунул мимо кармана.  Мои искренние благодарности дежурному наряду. Знаете мелочь, а приятно, - Лешка положил в бумажник деньги, полученные от Юрченко что до  этого сунул в карман и подумал, - ну вот, как говорят преферансисты - «стол не потерял». 
                Они с Николаем вышли из канцелярии и отправились к Ольге. Подполковник Ольга Калошина курила у окна. Радостно улыбаясь, вошедшим строго сказала:
-Уж и не чаяла, что дождусь. Вон наряд с КПП, здешних девок гоняет. Сами за червонец кого не поподя пропустили, а теперь у них приступ строгости. Хотят по второму разу шкуру с гулевых поиметь.
-Мы, здесь не при делах, почти, - поморщился Юрченко.
-Ты чего, товарищ подполковник? - хмыкнул Муравьев.
-Да знаю я вас!  «Гусары», маму вашу! В Киеве насмотрелась.
-Так, это когда ж было, - усмехнулся Николай.
-И, что? Вскинула на него суровый взгляд Ольга. Да я,  как только на него, - повернулась к Лешке Калошина, - взглянула сразу почуяла, что как был он…, в общем «девкам беда». Так им и остался. Мало ли, сколько звезд на погоны ему навешали. А в общем -то мужики я рада, что вы почти не изменились. Рада, что Зона вас не изломала. Вот давайте, за мой отъезд по сотки. Ну, а закусить вот по конфетки, но шоколадной.
-Что ж Вы их балуете, товарищ подполковник, - ввалился в комнату Валерка Звягин, - вот и огурчики, малеха колбаски, яблочки, курочка только что на вертеле крутилась. Посидим по людски. Проводим, боевую подругу. Куда торопиться?
    Лешка смутно помнил, как на такси они увезли Ольгу в аэропорт проводили на ее самолет, потом посидели в кафе, потом в комнате у Валерки.
И ровно в семь утра он уж по привычки, вылез из казенной постели пошел под душ. И вызвонив такси отправился к тетушкам с «визитами вежливости». Перед этим по пути прикупив по флакону духов в красочных коробках, по букету белых хризантем, по тортику «Прага» и чайной паре фарфора слоновой кости с веселеньким цветочным орнаментом, недорогому легкому шарфику. Обе, его тети были не намного младше его матери и жили в разных концах Москвы, почти на противоположных окраинах. Но Лешка успел посетить обоих, вручить подарки выпить с ними чая и к 15-00 быть уже в Домодедово к своему рейсу.
               

                Глава 12.
         Омск, встретил его дождем и бестолковой сутолокой аэропорта. Сержант Миша, который перешел за ним из следственного изолятора в УИН быстренько подрулил на служебной серой «Волге» к крылечку выхода из аэропорта и Муравьев, уже через двадцать минут был дома, в квартире своих родителей, на левом берегу Иртыша.
         На следующее утро Муравьев вошел в Управление  к себе в кабинет с чувством не объяснимого беспокойства. В приемной Леночка с детским кукольным, словно фарфоровым личиком, смущенно поправляя свою миниюбочку, встав ему на встречу из-за стола. Не обычайно ласково пролепетала:
-Ой, Алексей Викторович, а начальник Управления вчера вечером срочно выехал в командировку, в Благовещенск. Приказал, что на период его отсутствия Вы исполняете его обязанности. Я тогда к Вам на совещание всех соберу.
       Ну, вот и началось,-  хмыкнул Лешка. В его кабинете, было приоткрыто окно и свежий утренний ветерок слегка трепал тяжелые шторы. Яркое солнце играло на тщательно протертой полировке столов. Его папка уже предусмотрительно была положена в торце, во главе длинного стола для совещаний. Лешка бросил свою фуражку на полку в шкаф и усевшись за стол открыл папку стал просматривать документы, потом перегнувшись через пульт сказал в микрофон селектора:
-Лена. Вы приглашайте на совещание!
   И тот час в дверях кабинета вырос щеголеватый майор Карштейн, прижимая с боку свою папку, щелкнув каблуками и пожирая преданным взглядом Муравьева. За ним потянулись и остальные начальники отделов.
       Зам по производству доложил, что плановые показатели за сутки выдержаны повсеместно. Есть некоторые задержки по отгрузки готовой продукции по зонам №№ 2, 4, 7. Но меры принимаются. Срывов допущено не будет. Лешка кивнул и посмотрел на Карштейна.
-По вопросам режима, все в норме, без изменений в худшую сторону, - вскинул голову майор,  с оперативным отделом бригады запланировано проведение учений совместно с ротами охраны и нашим личным составом по Учреждениям №№ 3, 6, 9 и ВТКа. График Вам представлен.
-Я его еще внимательно посмотрю, - кивнул Лешка, - позвоню, начальникам Учреждений выясню, как подготовка ведется. Учения надо провести с максимальным приближением к боевой, реальной обстановке, без дураков и поддавков. Нам нельзя расслабляться.
-Есть. Товарищ полковник, - вытянулся Карштейн, - нужно еще позвонить командиру бригады,
-смутился майор.
-А что, есть какие - то не стыковки, претензии от них. От рот охраны? – посмотрел на Карштейна Муравьев.
-Да нет. Но Вам товарищ полковник, все - таки будет удобнее, чем мне выходить на командование бригады.
-Принято, - кивнул Алексей,  - что еще?    
-Вот еще справка по оперативной обстановке. Проведенных нашей опер.  частью мероприятиях за прошедшие сутки, - Карштейн протянул Муравьеву конверт со справкой исполненной в единственном экземпляре.
-Спасибо майор. Я ознакомлюсь. И через час со всем личным составом оперативного отдела жду вас у себя. Обсудим, тут я смотрю в мое отсутствие много дел накопилось.
       Карштейн кивнул и опять уселся на свое место.
-Тогда все! Товарищи не смею больше задерживать. В течении дня, еще повстречаюсь с каждым, побеседую поближе о наших проблемах и решениях, предлагаемых Москвой, ГУИНом.
Полковник Осинец. Задержитесь пожалуйста.
  Когда все вышли из кабинета Муравьев поднялся со своего места и прошел сел рядом с Осинцом.
-Андрей Осипович. У Карштейна, когда срок подполковника получать?
-Вы знаете Алексей Викторович в мае прошлого года, - поморщился полковник.
-А в чем вопрос? - удивился Муравьев.
-В его тесте, - хмыкнул Осинец, - да и подполковник Козанец вроде не поддерживает.
-Поясните? - нахмурился Муравьев.
-Видите ли, товарищ полковник. Майор Карштейн женат на дочери заместителя начальника УВД полковника милиции Гордеева Александра Петровича. Ну и дочка постоянно жалуется папеньке, что майор дома не ночует, наверное пьет. В общем  ревнует его скандалит каждый день. А полковник, что б потрафить ей и тормозит все наши представления.
-Бред, какой-то! - прорычал Муравьев, - Карштейн ****ун, пьяница! Подготовьте документы я сам все согласую в УВД.
     Вечером к Муравьеву пришел Серега Рогов. Он не смело прошел в кабинет и застыв перед столом сказал, оглядываясь по сторонам:
-Ну, вот Алексей Викторович Вы и Гросс Шеф.
-Да, брось ты Серега, - усмехнулся Лешка, - калиф на час! Вот кто я. Дежурная задница, на которую при случаи можно все списать.
-И я даже предполагаю что, - хмыкнул Рогов.
    Муравьев вскинул на него удивленные глаза.
-Без тебя Тюленев, какого-то кореша своего принимал толи из Москвы, толи из Киева. Я так и не понял. Заходили ко мне на хоз двор в изолятор вместе с  подполковником Козанцом, ну замом по УВД,  заместителем  начальника по тылу. Главным по прод. снабжению. Сначала с Валиевым по этажам, по корпусам полазали. Потом у меня в кабинете присели. Этот кореш Тюленеву все про Киев рассказывал, он вроде там работал. Потом про Москву вспомнили они с ним, я так понял   в Академии вместе учились. А Козанец меня все пытал про тушенку, что мы вроде по твоему распоряжению вместо этапов зекам, личному составу в замен прод пайка выдавали. Ну я все как есть  и сказал. Было говорю, всего один раз. Летом, в прошлом году. Нам тогда фин. часть пайковые тормознула, мол деньги из Москвы пришли не полностью. Ну ты  тогда за Валиева оставался помнишь прапора и сержанты возбухли. И так мол, гроши получаем детей кормить чем?! Бабы из дома гонят! Ну ты тогда с прокурором нашим советовался. Приказал выдать тушенкой, сливочным маслом, сгущенкой прод. паек всем инспекторам режима, а потом когда придут деньги высчитаем у них все в счет выданного натурой прод пайка.
-Думаешь, под превышение должностных обязанностей хотят подвести? - усмехнулся Лешка,- я Серега ни когда крысой не был!
-Да, знаю я,  - махнул рукой Рогов, - я что зашел –то, вот может маханем по сотке за встречу. Во, Софа «Виски» накатила. У них в торге продавали велела тебе поклон передать.
-Нашла идола, - хмыкнул Муравьев, - пойдем тогда в мою комнату отдыха там может в холодильнике и закусь какую найдем. Виски говоришь, что ж пошли, попробуем. В Москве только и разговоров, что нынешней Кремлевский хозяин на этот напиток подсел. Хотя вряд ли в нашу Богом забытую Сибирь такой напиток попадает. Бодяга, поди какая из нашей деревни Кормиловки с тамошнего заводика.
-Не, правда вроде хороша самогонка, американская. Мы с Софочкой пробовали, - усмехнулся Рогов, - слушай Викторович интересно, а этот как ты сказал Лидер. Хозяин всея Руси трезвый когда бывает? А то  я как ящик не врублю он все рот на бок и культей машет. Зуб даю бухой вечно.
-Ты Серега в политику не лезь, - поморщился Лешка.
-А то, что? Посадят? Вышак дадут? Страшно ведь! Это ж ведь не Зона, а Страна!
   Лешка проглотил свои треть стакана золотистого Виски и поморщившись, потрепал по руке Рогова:
-Ну кто тебе сказал Серега, что это Страна? Русь, Россея? ЗОНА! И все мы, как зеки. И крутят нами как хотят! Им можно и жизнь в кайф и бабло хоть ртом, хоть жопой хватать. А этому быдлу, вроде нас только государеву пайку и чем меньше тем злее будем, да послушнее. Пусть горбатятся пока не загнутся! Одно только успокаивает майор, что миллионы людей по заводам, фабрикам, колхозам еще хуже нас живут.
     Рогов, выпив свое виски блажено закатил глаза, и взяв Лешку за руку простонал:
-Викторович колись. Ты еще эту Леночку не зажал, ну не проверил, что у нее там под юбочкой. Я как к вам не приду слюной давлюсь. Ведь ей и юбочку - то задирать не надо!
-Рогов! Прекрати! Позвоню Софе, что б она тебе уши надрала! - прорычал Муравьев.
-Да, ладно, -  отошел в сторону Рогов, - я ведь, что товарищ полковник. У тебя, как с Галюней Ковтун? Все заглохло? Само собой? Она теперь не у тебя работает. Я слыхал, ей на лейтенанта послали? Тут Сашка Шмидт заходил, вроде Галин свояк или племянник у нас на двойке по наркоте чалится.  Вот такие дела командир.
   Плеснув еще по стаканам виски Лешка не сказал, а подумал. Да хреновенькая обстановочка вокруг меня складывается. Позвоню Жанне, приглашу в гости. Посидим покалякаем. Соскучился я по ней. Была б Лариса жива, что нибудь бы посоветовала. Ум у нее острый был, изворотливый.
 Рогов ушел, а Леночка пропищала Муравьеву по селектору:
-Товарищ полковник, к вам подполковник Клюев.
  Подполковник вошел в Лешкин кабинет, слегка морщась опустив голову, словно побитая собака.
-Пришел прощения просить, - выдохнул он, жалобно глядя на Муравьева, - Алексей Викторович извини, что все так вышло. Слово тебе даю. Даже не думал, что по «двойке» все так серьезно. Я и не думал Ваш рапорт «хоронить»! Думал разработаем с Карштейном мероприятия и прижмем там хвост всей этой наркошерсти.               
     Молча, закурив Муравьев откинулся на спинку кресла и в упор, глядя на Клюева прохрипел:
-Вот только дурку, передо мной подполковник гнать не надо! Как девочка пришел. Того и гляди слюни пустишь! В истерике рубаху рванешь до пупа! Иль у тебя выкидуха в кармане заготовлена. Вскрыться решил! Не надо! Не поверю! Да и крови я не люблю! Чего таращишься?! Банникова на пенсион слил! Теперь за меня взялся! Думаешь обложить, как волка? Компру на меня собираешь и Тюленеву в уши дуешь! Кого ты из Киева вытянул? Думаешь расслаблюсь, а ты мне сразу, как бычка обухом по тыкве! С прод пайками бумажки собираешь! Кого еще впряг? Этого пидера, извращенца с «двойки»? Чего позеленел? Не крути рылом. Знаю я, ты его еще, когда он замполитом был, подловил его у него  в кабинете с зеком  Смурыгиным. Прервал майору, такой увлекательный минет. Покойный Недавний тогда что сказал? Такую срамоту не куда не докладывать! Майора с зоны вон! В народное хозяйство! Смурыгина в ПКТ, чтоб не болтал! Мол за пол года забудет. Сделает нужные выводы. А ты, что майора с понижения, но к себе на «кукан». И затихорились! Повезло тебе Клюев. Недавний вроде как во время скончался. Прости меня господи.  Смурыгина в камере завалили. А этот инженер человеческих душ меж тобой и смотрящим «двойки» своим стал!
Колись! Сука, пока я тебя смежникам не сдал! Сколько ты бабла с того подкопа поимел?! Почему, на «двойки» только Сашкиных людей режут? Что ты еще с Уховым замутил?
    Клюев сжал, лежащие на столе кулаки, так что даже побелели косточки и злобно глядя на Муравьева, прохрипел:
-Знаю  я кто тебе все сливает по двойке. Эта падло немецкая. Ты его в начальники кум части тащишь. Вот он и потеет под тобой. Смотри шею свернет этот капитан. Молодой еще. Не жалко?          
-Что? Уже и Гофмана приговорили? За сколько серебряников ты Цибульникова, Пайора, Соколова продал?!
-Я здесь не при делах, - зло скривился подполковник и откинувшись на спинку стула прорычал, -
 что думаешь, ты этому дурочку подполковника пообещал, так и в дамки вышел?! Старый прием, разделяй и властвуй! Думаешь Каря меня сдаст! 
-Уже сдал, - хмыкнул Лешка, - Шмидт со своими людьми у тебя на хате. На той, на  одиннадцатой Ремесленной 14. Твою «Люську», Тамару Георгиевну Сазонову трясут. Если, только нычка там. Хрен тебе вывернуться! Поплывешь белым лебедем! И жена с пацанами не поможет. Да и вряд ли она такому гаду помогать захочет. И на Тюленева ты тоже не надейся, ты ж и его подставить с этой тушенкой, с этими китайцами хотел.   
-Нет там ничего! Все порожняк! Без доказуха! Мало ль че вы там подсунете! Да и эта сучка с дуру, что угодно подпишет!
-Ну, зря ты так, - усмехнулся Лешка, - все таки любимая женщина, столько лет. Ты зачем и  на какие шиши участок, с доминой под Тулой прикупил и на ее имя оформил? А насчет Шмидта и Гофмана, ты зря сомневаешься. Они у тебя на хате все законно проводят с понятыми и с санкции нашего прокурора.
-Да этот пень старый Селезнев! Хоть что подпишет, лишь бы своих сожрать! - заревел Клюев.
-Ну, зря ты так заслуженного человека костеришь, - прорычал Муравьев.
-Заслуженный, - прохрипел Клюев, - как же ты всем прокурорским без мыла в задницу влез?! Ну, ну. Набирай очки! Смотри сам не зацепись! Тебя самого, только за твои ****ки надо в шею из органов гнать! Бонд хренов!
-Не по делу подполковник. Пока подполковник, не по делу, - нахмурился Лешка.
    У него на столе зазвонил телефон.
  Муравьев снял трубку.
-Викторович, - в трубке раздался голос Шмидта, - все в цвет. Бабла один лям сто сорок три штуки шесть сот сорок рублей. С наркотой Гофман разбирается. Тут ее немерено. И травка-соломка, и анаша, и кокаин, и герыч. А колес всяких, и белых,  и розовых,  и голубых пакеты. Слушай тут Вася Искра в сарайке под всяким тряпьем надыбал две пластиковые бочки, литров по двести, со спиртом, Да пару ящиков с плиточным чаем.
-Ну, прямо пещера Алладина, - хмыкнул Лешка, - ты там смотри Саша. Все точно взвести и под протокол, при свидетелях.
-Товарищ полковник. - засопел в трубку Сашка, - Вы в Высшей школе милиции в аспирантуре? А я ее эту ОВШМ восемь лет  как окончил. Все будет не штяк! Как учили! Да слушай, что мне эта краля его поет. Тот засыл. На тройку. Они здесь организовывали. Говорит тут какое -то кодло блатырей все крутилось. Мешки все куда-то возили.
-Ну, ясно куда, - прохрипел Лешка в трубку, - на Сибзавод. Комплектующие «заряжать»
-Он у тебя? - прорычал Шмидт.
-Да, - поднял глаза Лешка.
-Смотри. Что б чего не отмочил. Эти твои опера из УВД чего – то тормозятся. Ясно дело своего брать. Да еще из Управления. Из Оперативного отдела.
-Слушай. Полковник, - скривился Клюев, - я в твой туалет зайду? С утра, чего - то крутит. Или ты меня в общий отпустишь? - заерзал Клюев, - да не боись не сбегу. Я понял ты вцепился в меня по самое не могу. Я пустой к тебе пришел. В оружейке сегодня не был. Свой ствол не брал. Не боись, кина не будет. Тюленев приедет разберемся.
-Иди в мой. Он не заперт, - кивнул  Лешка. 
               Подполковник медленно в развалку прошел в другой конец кабинета и закрылся за белой дверью.
                Глава 4.
             Минут через семь в кабинет Муравьева вошли подполковник, начальник УУР УВД Вербицкий  и двое  его оперов.
-Где он? - уставился на Лешку Вербицкий.
-В туалете, - кивнул на двери Муравьев, - медвежья болезнь приключилась пока вас заждались.
-Да, уж полковник. С тобой поговоришь, так наверное все свернется со страху. Помню тебя еще по бетонному заводу. Еле от «директора» того тебя тогда оттащили. А знаешь он тогда еще вякнул, что мол есть какой - то у него большой человек в Управлении. Я подумал у нас. А он оказывается вон где окопался. У вас. Вот и Альбина Сергеевна из прокуратуры подъехала.
  В кабинет вошла не высокая, слегка полноватая брюнетка и устало присев на стул  напротив Лешки представилась приятным тихим глухим голосом:
-Следователь прокуратуры Заречная.      
-Ну, что он у тебя там политического убежища попросил что ли? -  Вербицкий подошел к двери потянул ее и потом сильно постучал:
-Клюев! Выходите! Там чего-то, вроде вода шумит?
-Там еще и душевая кабина есть, - сказал устало Лешка.
-Да, уж. Командиры любите вы себя, - хмыкнул Вербицкий и снова забарабанил по двери.
    Не услышав ответа он тревожно взглянул на  своих оперов. Рыжеватый крепыш,  отойдя от двери засадил по ней ногой, чуть ниже ручки и дверь с треском распахнулась.
-Мать моя! - услышал Муравьев рев Вербицкого, вошедшего в туалетную.
- Альбина! Глянь сама, а то потом будешь ворчать, что это мы последыши Малюты Скуратова так его подвесили.   
      Заречная вскочила, едва не перевернув стул и бросилась за Вербицким.
-На перегородке двери душевой кабины повесился, - услышал ее голос Лешка, - а кровище - то, кровище сколько!
-Понятное дело на леске вздернулся, да толстой такой леске, - услышал сквозь шум воды Муравьев голос рыжего опера.
-Аккуратный гад. Вся кровь в поддон душа стекает, - забасил Вербицкий.
-На леске. Это точно. Если мол дыхалку не передавит, так аорту порвет верняком. Все с кровью уйдет. Смерть - то лютая какая! Но верная.
-Самая зечья смерть, - прохрипел Лешка, - думаешь на Зоне его с меньшей лютостью кончили бы. Да за одни только общаковые деньги наизнанку б вывернули.
-Надо  скорую вызвать, - вышла из двери Заречная.
-Бесполезно, - появился за ней в кабинете Вербицкий, - если шейные позвонки не поломал, то крови верняком в канализацию дохрена вытекло. Да он еще и горячий душ врубил. Вот уроды! И чего только от своих подопечных не наберутся! А скорую надо конечно. Пусть хоть смерть констатируют. Зафиксируют.
  Один из оперов стал накручивать диск телефона, вызывать скорую помощь.
Лешка, словно не видя ни кого встал из-за стола и не твердой походкой прошел в свою комнату отдыха. Достал из шкафа больше чем  на половину не допитую бутылку виски и наполнил почти до верху стакан. Он даже не чувствовал этого обжигающего напитка. В его мозгу билась только одна мысль:
       -Вот и этот продажный подполковник Клюев в петлю полез. Это он. Муравьев его в петлю загнал. Сначала обложил как волка. Как крысу! И загнал! Он плюхнулся на диван. Дверь в комнату отдыха тихонько отварилась и в нее вошла Жанна. Она огляделась по сторонам, и опустившись на подлокотник мягкого кресла тревожно прошептала,
-Даже не предполагала, что у тебя здесь такие хоромы. Кабинет, комната отдыха, душевая, приемная с секретуткой.
-Ага. - кивнул Муравьев, - и туалет персональный.
    Он протянул руку к Жанне.
-А я выхожу из изолятора смотрю скорая летит, сирена воет. Думаю к кому? А потом вдруг, как током долбануло. К тебе! Шмидт - то к тебе последнее время зачастил, как встретит меня в коридоре глазки в сторону. Вот и я пулей к тебе. А у вас тут такое.
-Жанночка! Детка! Отвези меня домой! Тошно мне здесь! И на этой службе тошно! И в этом коллективе! И в этом городе! И в этой Стране! - пьяно заревел Муравьев.
         Он проснулся, когда уже яркие лучи солнца бродили по его спальни, заливая ее светом, а теплый ласковый ветерок с Иртыша слегка колыхал легкие шторы на открытой балконной двери. Лешка постарался напрячь опухший от вчерашнего алкоголя мозг. Вспомнить хоть что - то. Вон в кресле его, беспорядочно брошенная форма. Он прислушался. На кухне явно работает телевизор, шумит вода. И кто - то точно гремит посудой,  что-то напевает.
    Он сполз с постели и шлепая босыми ногами по паркету поперса на кухню. По пути он заглянул в гостиную, увидел разоренный стол и аккуратно повешенную на спинку стула женскую форму, пошел по коридору на кухню.
   Жанна,  только в одном передничке, что - то хлопотала у плиты.
-Ой! Вашество! Проснумшись! - хохоча посмотрела она на него, - что головка бо, бо?! Во рту кака?! Вот минералочки холодненькой? Иль молочка? Ну вот сейчас яишенку с беконом соображу. Буду кормить моего борца за чистоту рядов нашего долбанного МэнДэВэ.      
Вербицкий с Альбиной только уехали. Сейчас со стола прибираться будем. И вообще в твоей берлоге порядок наводить. Мама то покойная посмотрела б на тебя вчера точно  уши надрала б. Нашел повод напиваться. Клюев сам себя в угол, в петлю загнал. Думал с тюремными авторитетами дружбу водить это так игрушки?! Просто верно в народе говорят про веревочку. Вот и его веревочки конец пришел. Ну, садись родной ешь. Вот, «служебный» стаканчик холодной водочки прими. Что б все на место стало.               
   Лешка вяло поковырял вилкой яичницу. Махом проглотил сто пятьдесят водки из заиндевевшего хрустального, еще любимого отцом его персонального стаканчика и потянул к себе Жанну, срывая с нее материн передничек с ревом выпалил:
-Иди сюда! Уже все встало на место! Надо очень!
    К обеду они проснулись, почти одновременно. Лешка глянул на часы и промычал:
-Звонил вроде кто-то?
-Тюленев, - не открывая глаз, выдохнула Жанна, - сказал что б ты сегодня отдыхал. Он прилетел утром. Сегодня сам будет во всем разбираться.
-Ну, и ладно, - повернулся к ней Лешка, - а знаешь,  оставайся у меня.
-Это в качестве кого? - села в постели Жанна.
-Жены конечно, - прохрипел Муравьев.
-Странная манера у Вас полковник делать предложения, - захохотала Жанна, - а сынулю моего Максимку куда денем?
-Усыновлю, - проворчал Муравьев.
-Если мой бывший, Макса отец согласится, - выдохнула Жанна., - это ж через суд надо. Канительное дело. Давай уж так,  как все есть. У тебя своя жизнь. У меня своя. Только ты с бабами своими смотри поаккуратней. Ты не думай, я не обижаюсь. Но иной раз зло берет. Вот тогда с Ларисой, если б у тебя все сложилось я б поняла. Отступилась. А с этой стервочкой черножопой у тебя б все равно б  ни чего бы  не срослось. Разные мы с ними. И по духу,  и по воспитанию, да и по генам. Ну, все поднимайся. Хватит валяться. Жених. Пошли делом заниматься. А то завтра, как усвишишь на службу и опять пылью да грязью все зарастет!
-Женские вымыслы! Про нас, про мужиков грязнуль, засранцев! - взял за плечи  и повалил Жанну на подушку Лешка.
-А чистюли вы мужики такие противные, зануды! - улыбнулась Жанна.
                Глава 5.
              Утреннее совещание в УИН прошло, как обычно. Тюленев спокойно выслушал доклады начальников отделов. Слегка поругал Карштейна за невыполнение в срок, каких-то второстепенных мероприятий. Похвалил зама по производству за ударные темпы выполнения квартального плана. И уехал в УВД.
     В УИН полковник Тюленев вернулся только под вечер, в приподнятом настроении и как показалось Лешке слегка навеселе.
-Генерал, хвалил нас! - выпалил он Муравьеву, входя в его кабинет, - такое осиное гнездо раздавили! Во гад какой в Управлении пригрелся. И ведь сколько лет, здесь все по своим картам расставлял. Нам на Зоне все планы путал. «Дурь» всякую из Казахстана, иль еще откуда сюда перли курьеры, а он прямиком на зону. Через авторитетов «двойки» связи держал. Там же «торчки» да «барыги» со всего Союза «парятся». Ну вот и конец по этому наркоконцерну. Смотри Алексей Викторович не сломайся. Впереди еще много дел. На «семерке» Ялыш и Барин оба в авторитете, в Законники прут. Ялыш с Урала еще там в Свердловске всяким оружием приторговывал. Что-то в Ижевске на заводе воровали, что-то сами по гаражам мастырили из «железа», что тоже с заводов там перли. Барин наш омский. Все вокруг складов крутился. Сам знаешь, что за склады у нас на Ремесленных. Там, всякого этого барахла как грязи. Стволы еще с Колчаковских времен, да и послевоенного полно. Ящики, чуть ли, не под открытым небом. А охрана там сам знаешь какая. Инвалиды, отставники всякие спившиеся, да бабульки. ВОХР маму их! В общем обширное поле деятельности для нынешнего бизнеса.
-Знаю, - кивнул Муравьев, - у меня, в изоляторе, среди инспекторов режимного отдела прапорщик был такой. Из бригады ВВ, на склады слили. Пустили козла в огород. Со складов ко мне попросился. Только что землю с КСП не жрал. Божился, что не при делах. Злодеи подставили. Чуть под статью не подвели. А потом на бетонном такое полезло! Сел гад, аж на семь лет усиленного. Я еще тогда подумал. Уж больно все просто завершилось.
-Что ты! Там целая сеть, - закурил Тюленев, -  в общем вот какое предложение. Генерал меня поддержал. Хватит тебе пополам рваться. Я имею ввиду и спецконтенгент шерстить и наших «крыс» щучить. Возьмись ка ты, совместно с Осинцом, он кадровик опытный почистите личный состав. Уж больно много в последнее время у нас «проколов» и главное хороших мужиков, настоящих оперов, режимников теряем. Теряем по глупому не за что. В общем сделаем в Управлении отдел собственной безопасности. Кто ж нам помогать будет? УУР УВД, Прокуратура?! Они помогут! Может так случиться, выйдешь в коридор. Ау! А в Управлении пусто! Уже все на нарах служивые! И в подразделениях у нас, тоже много нарушений!
Да, а по зонам с гражданами твой зам Карштейн пусть крутится. За одним и будет повод присвоить ему очередное звание. Ты ж, я слышал ему подполковника пообещал. Как твое мнение по поводу майора Рогова?
-Хороший снабженец, - кивнул Лешка, - толковый тыловик.
-Вот и славно, - встал из-за стола Тюленев, - возьму его к нам в Управление. Молодой он еще. Ну, да это быстро проходит. Будет у меня новый зам по Тылу.
    Всю ночь Лешка ворочался под одеялом, то и дело вставал попить, в голову лезли всякие мысли по поводу предложения, сделанного ему Тюленевым.
Согласованно с генералом. Значит, конкретно обсуждалась его кандидатура. Отказаться. И значит поставить крест на дальнейшей службе. А душа - то, ой как не лежит заниматься таким делом. Сам он, что ли святой? Образец для подражания. Житие мое, беспутное. Скривился Лешка, вспомнив свои последние дни работы еще на заводе. Того мордатого, холеного хмыря из Главка, из Москвы. Его гнусавый, подленький голос:
-Вы, что  товарищи! Посмотрите, да у него ж сварщики, что Академики получают! А он еще этот приказ принес!
   Лешка тогда сильно разозлился и прохрипел:
-Я не знаю, сколько там у вас Академики получают! А у меня в цехе сварщики согласно расценок по нарядам, зарабатывают! Товарищ директор! Вы же сами сказали, что в августе кровь с носа надо полтора плана! Люди в две смены, без необходимых преспособ! Без оснастки, можно сказать на «пупу», на «колене» варили эти чертовы изделия! Вы ж сами мне говорили:- «Гони план! На фонд заработной платы не смотри! Надо для Министерства! Отчет Министра В ЦК! Такое не часто бывает! А тут из-за какого-то сибирского завода упреки, критику слушать»!
-А, что. Полтора плана есть, - хмыкнул тогда главный инженер.
Единственный человек, который тогда поддержал Лешку.
-А приказ, что приказ. На премирование ИТР, мастеров цеха, замов. Так Муравьева в этом приказе самого - то нет.
-Вот и хорошо, что хоть на это у него ума хватило,  - ехидно проблеял московский хмырь.
  А директор сердито, глянув на москвича прохрипел, взглянув на главного инженера:
-Ты Вадим Сергеевич, действительно с оснасткой - то сильно по этому заказу припозднился! И сбоев по подстанции сколько было. Авария за аварией. Без электроэнергии столько насиделись.
-Да Муравьев по выходным, сам со своим зам по техом  голицы на руки и стропили, что б отгрузку не сорвать! Готовые изделия на платформы грузили! Стропальщиков - то вечно не хватает.
- На мостовые краны Муравьев девчонок пэтэушниц посадил, крановщиц на две смены тоже не хватает! - ревел Главный.
-А это, уже Ваша не доработка Виктор Иванович. - посмотрел директор на зама по кадрам.
-Да, да. - вскинул голову лукавый кадровик, - девочки еще  не аттестованные, на практике у него, а Алексей Викторович их самостоятельно работать заставил, уговорил.
-Не за грошовую стипендию, - проворчал Главный инженер.
-Ну, я ж говорю сплошные нарушения, - проблеял посланец Главка.
   Директор придвинул к себе папку с Лешкиным приказом и проворчал:
-Нет. Знаешь Муравьев. Я этот приказ подписывать не имею морального права.
        Лешка от удивления даже привстал:
-Андрей Семенович. Но ведь полтора плана сделали, не только рабочие цеха, но и мастера их помощники мои заместители, все итэровцы моего цеха работали весь месяц как рабы на галерах. Пахали, не считаясь со временем! Куда б не послал!
-Задание выполнили, - кивнул директор, - но такой перерасход фонда заработной платы.
-А кто его этот фонд считал, под такое выполнение плана? - прохрипел Лешка. 
-Нет. Не имею морального права, - захлопнул папку директор.
    А Лешка, опустив голову и напрягши шею, словно бык готовый к удару головой прохрипел,
-Тогда, я тоже больше не имею морального права руководить этим коллективом. Я не выполнил перед людьми своих обязательств!
-Не горячись, - вскочил тогда со стула кадровик.
         А через месяц Лешка Муравьев, по направлению Бюро омского Обкома КПСС, был уже в кадрах МВД. Тогда, побывав в последний раз на заводе Лешка узнал от Главного инженера, что Министр в тот раз, на заседании ЦК «огреб» благодарности и поощрения, как умелый организатор производства. Прораб перестройки расщедрился и отвалил всем хмырям Главка, включая директора их завода премии в размере трех месячных окладов.
-Может вернешься? - взял Лешку за плечо Главный инженер.
-Нет, - буркнул тогда Лешка. И пошел проч.
     Вот и опять ему предлагают нечто. То, к чему не лежит его душа. Самоочищение системы?!
Система, которая уже не раз себя «очищала», в тридцатые, пятидесятые и вот теперь в девяностые. Система, которая – сама себя пожирающая. Муравьев еще встречал тех старых оперов, которые  угрюмо глядя на него рассказывали, как шли на службу, не зная встретят ли сегодня всех ли своих сослуживцев. Кто на этот раз попал под клеймо- «отщепенца», «уклониста», «вражеского агента», «оборотня».   
Самопожирающая система. Не редко сжирающая самых честных, самых энергичных, самых инициативных. Идеалистов, идущих к поставленной великой цели. Уверенных в том, что Закон это главное мерило всех дел и что Закон обязателен, равен для всех! Закон не зависит от колебаний политической линии! Хорош он или плохой, он просто Закон установленный Высшим Органом Государства. Или, если это не Государство, а кодло подельников, которое живет по понятиям, выборочно определяя меру благ и  ответственности перед сходняком авторитетов, не несущих ответственности перед «шестерками», «пехотой», быдлом, электоратом, то это просто большая Зона.       
       На утро, не выспавшийся  с больной головой Лешка первым делом зашел к Тюленеву, который уже готовился к утреннему совещанию.  Просматривал сводки, рапорта, докладные, не отрывая глаз от бумаг, он кивнул Лешки указывая на стул напротив себя.
-Товарищ полковник, - прохрипел Лешка, - я хорошо подумал, не гожусь я для такой работы. Своих гнобить. Не смогу. Пусть даже сто раз гады, предатели. Не смогу. Этому с молодых ногтей учиться надо. А я такому не учился.
-Ну да. Электромеханический факультет, - хмыкнул Тюленев, - ты нашу Вышку - то, когда закончил? Как время летит. Теперь тоже юрист-правовед, может пойдешь хозяином, на зону. Злости набираться. Иди. Будем искать другого человека. Я так и думал. Мне тут один из моих друзей по Академии МВД он сам из Киева  Брызгун Николай, хозяин одиннадцатой зоны, которая под Киевом не далеко. В общем был тут не давно,  повспоминали и про свое. И про твою компанию он вспомнил. Ты ж на Высших курсах при «Дзержинке» в Киеве учился? Да уж дали вы там гари! После вас еще год прокуратура разбиралась. Ты там вроде с какой - то наркоманкой закрутил. Людей столько положили. Ну не офицеры, а какая-то банда беспредельшиков. Да и здесь в изоляторе за тобой много грехов по этой бабьей линии тянется. Так, что ты наверное правильно решил. Ты б наверное и был первый кандидат в разработку по этому отделу. С Клюевым - то тебе тоже надо было б по аккуратнее, не доводить до суицида. Все связи оборвались, все каналы поставки базы, каналы сбыта. Ладно иди. На совещании доложишь по «восьмерке»  о   проделанной работе по выводу бригад спец контингента на строительство объектов завода «Пластмасс».
    После утреннего совещания полковник Муравьев поехал,  в ставшую ему «родной» тройку, где сам провел совещание, долго беседовал с операми зоны, и вернувшись вечером в Управление застал в приемной, усевшегося в кресле под дверями его кабинета Сергея Рогова.
-Ну, что Серега пришел вживаться в коллектив? - подошел к нему Лешка.
-Нет уж боже меня упаси от такой милости, - выдохнул Рогов.
-Заходи. Расскажешь, - открыл двери своего кабинета Муравьев.
      Майор молча прошел в кабинет и усевшись в дальний угол дивана, огорошил Лешку вопросом:
-Ты, знаешь, что Тюленев Ленку вашу дрючет?
-Он же начальник, - усмехнулся Лешка.
-Давно он с ней, - шмыгнул носом Рогов, - еще при Смоленском сожительствовал.
-Ну правильно, - кивнул Муравьев, - он же ее с собой с «шестерки» приволок. Она там в спец части инспектором была.
-Знаешь, чего он затевает? - вытянул ноги, устраиваясь по удобнее Рогов.
-Расскажи, - хмыкнул Лешка.
-Я ему в торге, через Софу буду тушенку добывать, а он ее КАМАЗами в Благовещенск  к китайцам гнать, а от туда пуховики, мягкую игрушку, посуду. В общем фуфло всякое.
-Понятно, - кивнул Муравьев, - второй акт полит действа: «Обогащайся кто как может». Все как учил пламенный революционер Бухарин. Только плохо кончил.
-Не поделился, - кивнул Рогов.
-Где то так, - удивленно посмотрел на него Лешка, - но ты то Тюленеву зачем?
-Да, помнишь тот случай с тушенкой, ну тогда летом, тогда еще в изоляторе. В замен пайковых личному составу.
-Ну, помню, - кивнул Муравьев, - ты ж уже спрашивал. Все законно. Прокуратура тогда нас  проверяла. Дали добро согласились, что мы приняли единственно верное решение.
-Ну вот, - скривился Рогов, - я потом такой же финт с мясом, маслом, сгущенкой провернул. Помог торгу, Софе. В общем план прокрутить. Но ты не думай. Клянусь! К моим рукам ни чего не прилипло. Просто бумажная игра сов. торг. системы. Как ты любишь говорить: - «Стол не потерял».
-Это не я, - поморщился Муравьев, - это преферансисты так говорят.
-Ну и здесь, вроде такой же карточный фокус.
-Не надо Серега мне про фокусы, - скривился Муравьев, - есть еще высказывание великого архангельского мужика Мишани Ломоносова о том, что если где либо что - то убывает. То где -
то оно точно прибывает. Где ж ты эту тушенку брать собираешься? Не с этапов же снимать. Зеки конвой вместе со столыпинским вагоном порвут. Да и сколько им ее дают -то. На нашем омском комбинате ее почти не выпускают. Так крохи в северный завоз чюток. Но, все по строгому учету.
-Да, с Украины. Он вроде договорился.  Все пойдет через Софу, через торг. Тут вписываюсь я с личным составом, но теперь в общем плане Управления. И дальше по отработанной схеме.
-Так и украинские товарищи свой гешефт спросят, - кивнул Лешка.
-Там еще круче, - встал с дивана Рогов, - Тюленев в Благовещенске с китайцами договорился, что они через своих из Владивостока ему погонят японские лайбы. Правда б/у и с правосторонним рулем,  но жадные хохлы  и на это согласились.
-Действительно жадные, - скривился Лешка, - им же проще из Европы такие же бэушные тачки тащить и дешевле, и спокойнее.               
-Не скажи, - хмыкнул Рогов, - в Европе их говняная тушенка на дух не нужна.  А узкопленочные схавают вместе с этикеткой и банкой. И вообще я так понял, что у хохлов по Европе свой бизнес отлажен, дурь синтетическую прут, зелье в «колесах». Этот хмырь, друг Тюленева по пьяне плел, что мешками прут, а ты вроде со своими слушаками, чуть  им всю систему тогда не развалил. Зря мол вы тогда вписались  «дурь» в народ не идет, ее по зонам фасуют. Ну, а «крякнет» на Зоне сотня другая зыков так воздух чище будет. Криминальная обстановка улучшится.    
Лешка поморщился, и усевшись за свой стол спросил,
-А я то зачем ему? Вроде в его схему не вписываюсь.
-Все вписываемся, - хмыкнул Серега, - и эта кукла, - кивнул он в сторону приемной, - он здесь хочет вроде торгово-закупочного кооператива зарегистрировать. Ну там торговые места, склады, торговые помещения. И все на эту сучку, но всеми делами конечно же его жена заправлять будет. Короче через нее он сам. Ну, а ты должен был вроде как «крышевать» это дело. Гнобить всякую мелочь по его указке. Создавать видимость постоянной работы по борьбе с оборотнями в погонах, предателями. Тебя ребята из Тайфуна уважают, вроде и их хотел впрячь, как силовую поддержку при случаи.
-Нет уж, - скривился Муравьев, - в темную, со мной такие мульки не пролезут.
-Ну, так ты ж отказался, - хмыкнул Рогов, - а вот мне что делать?
-Бежать майор, - прорычал Муравьев,  - к чертовой матери! К Софе! В торг!
-Откуда пришел, - скривился Серега, - бросить все. Снять майорские погоны?!
-Ну и крутись! - проревел Муравьев, - пока на нары не замели. Там будешь свои погоны к зековской робе ладить!
-Да брось ты, - поднялся с дивана Рогов, - я к нему, как к человеку. А он сразу на нары! Вступай в «кооператив» полковник будешь в шоколаде. Бабло будем мешками шинковать.
-Иди, товарищ майор отсюда. Ты если помнишь на Зоне шоколадом некоторая другая, весьма пахучая субстанция называется. Так, что бурузгайтесь в ней сами, без меня!
    Серега Рогов ушел, а Муравьев еще долго сидел в задумчивости за столом, тупо щелкая кнопкой выключателя настольной лампы.
               
               
                Глава 6.
      Муравьев почти допил, только что открытую бутылку виски. За окном уж зажглись фонари на темном небе замерцали звезды, а он все сидел в пустынном кабинете. Хмель не брал, голова так и оставалась ясной. Только бешено скакали мысли, нет билась одна. Он открыл ящик стола и вынул из него свою папку, расстегнул ее . Вот и тот листок с адресом Ольги и номером телефона Розы Вейс.
-Ольга! Привет! Узнала?
-Да ты что полковник, - раздался  такой знакомый голос, - я, мы с Павликом тебя теперь век помнить будем, - прошептала она.
-Как он?  - прохрипел в трубку Муравьев.
-Почти нормально. Стабильно. Как он может быть после такой операции. Доктора обещают улучшение. Хорошо, что в Германию ехать не пришлось прооперировали здесь! Но все равно спасибо тебе! Поклон от нас в пояс. До земли. Такие деньжищи прислал! На все хватило и на препараты эти японские, немецкие. Наших врачей, светил умаслить. И еще послеоперационный реобелитации курс пройти. Потом еще его в Германию свожу. Покажу мальчика их врачам, для верности. И будет  парень жить полноценной жизнью, с памятью о друге его отца.      
-Ну ты брось, Оля. Пусть это будет моя благодарность Жоржу за его помощь, заботу обо мне. А мальцу память об  его отце подполковнике Жорже Калошине. О нас, - поперхнулся Лешка, - а знаешь Оля, не хреновая команда тогда у нас в Киеве подобралась. А деньги, деньги что. Деньги фуфло, бумага. Куда мне их девать. Отец мой копил, копил так на новой машине и не покатался. У меня сейчас тоже государева пайка такая солидная даже не прилично сказать, по нынешним временам. В общем поправляйтесь.
-Знаешь Алеша у меня теперь вот хоть Павлик есть. Все веселей и домой не в пустую квартиру бежать. Вот выпишут его из госпиталя, в санаторий  повезу. Да и там заботы, на ноги парня поставить. А ты все один, как волк, - вздохнула Ольга.
-Ну началось, - прохрипел в трубку Муравьев, - то мать меня все донимала, то теперь ты.
-А что, полковник. Сколько вокруг тебя хороших баб крутилось, а ты всегда, куда-то в сторону. Свободу, что ли свою все боялся потерять? Ответственности боялся? Да ерунда все это. Я то знаю. И какой ты заботливый, и ответственный. Насмотрелась на твои круголи. Жалко, что вы оба с Надей такие гордые столкнулись. Вот уж точно твоя половинка была.
-Ну все Ольга, - бросил в трубку Муравьев, - береги пацана. Что нужно будет звони.
-Спасибо за заботу, за деньги! - услышал он из трубки.
-Да забудь ты про них, - скривился Лешка и нажал на рычаги аппарата, отключил связь.
    Муравьев тяжело вылез из-за стола и пошел к окну.
Сколько ж уже прошло времени с того разговора с Роговым? Почти неделя. Тюленев молчит, будто и не было вообще никакого разговора, предложений. На совещаниях смотрит на него, будто куда - то мимо над головой, как на пустое место. Подполковник Карштейн молча тащит за Лешку всю работу и отдувается на совещаниях за происшествия в зонах. Черт возьми. Хватил ладонью по подоконнику Муравьев. Что за время наступило? То этот пьяньчуга Президент всея Руси на экране телевизора скачет оркестром дирижирует, либо с трибуны какой-то бред несет. Весь город усыпан листовками, что их генерал за гроши приватизировал в Чернолучье базу отдыха и физ. подготовки института физкультуры. Хапает деньги и ртом и другими местами! Хочет в депутаты проскочить.
И все, с указанием конкретных счетов, контрактов, свидетельств.
Сашка Шмидт  Муравьеву все шепчет, что Тюленев в тихую ездит на стрелки с Крыловым, Энгелем, Федей Кабаном. Разворачивается шеф не на шутку. Борзеет. В среду прикатил на службу в черном Мерсе, в четверг на серебристой Хонде и тачки все нулевые. Под Черлаком  в бору на старице Иртыша строительство своего коттеджа затеял.       
И вот сегодня утром. Это сообщение: «Шестерку» Сашки Шмидта изрешетили в сито из автомата. Здесь. Прямо в городе с обочины из кустов на улицы Тарской, в центре города. Подловили Сашку, когда он к изолятору подъезжал. Зацепило кума серьезно, но вроде живой. Надо навестить. Черте что! Как все перевернулось. Тюленев и вдруг эти паханы, воры в законе. Если б Лешка сам не видел, тогда на зоне УХ -16/6, как лихой «Хозяин» зоны из оперов, подполковник Тюленев, сунув почти игрушечный ПСМ за резинку носка с папочкой под мышкой пошел в цех, в финн часть пром зоны. Где троя отморозков взяли в заложники старика мастера из вольнонаемных и двоих бабенок бухгалтеров. В окне кабинета демонстративно, тыкая заложников заточками отморозки выдвигали требования, которые каждую минуту становились все более и более абсурднее. И вот Тюленев сам пошел к ним предложить себя в замен этих троих несчастных. Замена явно была в пользу отморозков. Держать на ножах Хозяина, это не мордовать каких - то дешевых вольняшек. Сделка состоялась. И подполковник вошел в кабинет от куда тот час же вышли и порезанный мастер и зареванные, побитые фин. работницы. А через пять минут после трех звонких щелчков в кабинет ворвался Лешка со своими парнями из «Тайфуна».
Подполковник Тюленев спокойно курил у открытого окна, а три зека-отморозка с дырками во лбах беспорядочно лежали на затоптанном полу кабинета.    
-Убил?! - Заревел, запыхавшийся от бега по лестнице их прокурор по надзору Селезнев.
-Не,  Капитоныч зацеловал, - хмыкнул Тюленев, - разве из такого ствола убивают. А ты, что вездеход с полным баком им подогнал, миллион американских денег и трассу «по зеленому» обеспечил по Сыропятскому тракту,  аж до самого Новосибирска?
  Лешка помнит, знает все мытарства Тюленева. Подполковник потом почти год отписывался перед прокуратурой ходил на какие-то комиссии в УВД, к генералу и первому секретарю Обкома, Горкома…
        Но через год стал полковником и заместителем начальника УИН.
И вот теперь, через столько лет такое. Муравьев задернул шторы, как вдруг зазвонил длинно и задиристо телефон. Полковник снял трубку, услышал голос Жанны:
-Привет. Хорошо, что я тебя застала. Слушай я тут малость нашалила. В общем вот звоню тебе из Сургута. Мой бывший меня вместе с Максимкой уболтал поехать с ним, глянуть на его житье, бытье.  А что. Приличная квартира, приличный городок. Нормальные люди. Бывший  в этой его нефтяной фирме не последний человек. Бабосы такие, что и представить трудно. Для меня тоже приличное место приглядел, здесь в больничке зав отделением. В общем мне в лом, как - то в Омск в нашу контору возвращаться. С рапортами, обходными бегать тошно. В память о нашей дружбе, - промурлыкала Жанна,- помоги.
-Высылай рапорт на увольнение, - прохрипел Лешка, - что нибудь придумаю.
-Спасибо полковник. Ты настоящий полковник, классный мужик. Хоть и ****ун коих свет не видывал, - засмеялась в трубку Жанна и вдруг оборвав смех выдохнула, – а все таки мне с тобой было очень, очень хорошо. Счастья тебе любимый не забывай своего тюремного доктора. Как там у нас было: -«Ягода малина нас к себе манила, ягода малина в гости звала!...» Ну тебя к черту любимый! Сейчас разревусь. Прощай! Помни меня! 
   Муравьев опустил трубку и вышел из кабинета.
        В приемной было пусто, а через полуоткрытую дверь в кабинет начальника Управления Муравьев заметил, как из комнаты отдыха Тюленева выскользнула Леночка на ходу, запустив обе ручонки под свою миниюбочку поправила бельишко и потом пригладив ладошкой полупрозрачную блузочку, как всегда с невозмутимым кукольным личиком вышла в приемную:
-Ой, - делано взвизгнула она, - Алексей Викторович, Вы еще не ушли? А  Аркадий Владимирович  тоже еще работает, - оглянулась она на дверь в комнату отдыха Тюленева.
- Алексей Викторович Вы домой? Можно мне с Вами?
   Лешка, недоуменно пожал плечами проворчал:
-Мне вообще-то совсем в другую сторону.
-Ну что Вы, - улыбнулась Леночка, - я уж давно с родителями в Ленинском районе не живу. Пока квартиру снимаю рядом с Вами. Вы ж на левом берегу живете? За автовокзалом? 
Они вышли из приемной и пока шли по лестнице вниз Леночка все щебетала без умолка, рассказывая Муравьеву разные сплетни и слухи витающие по Управлению.
В машине, усевшись рядом с водителем Мишей Лешка молча,  задумчиво обозревал проносящиеся мимо улочки родного города, а с заднего сиденья все лился без умолка стрекот Леночки. Проскочили через мост и Муравьев, взяв за локоть  Мишу проворчал:
-Устал я сегодня что-то. Ты Миша тормозни около моего дома и отвези потом Елену Борисовну куда она скажет. До свидания Леночка, - повернул он голову и увидел злую кукольную мордашку.
-Алексей Викторович. Вы мне так и не сказали Вам Инна Городецкая, ну которая Лаврова была Вам из Москвы дозвонилась? Мне сегодня весь день названивала. Хотела с Вами о чем-то поговорить, а Вас все на месте не застать, - сердито проворчала Леночка.
-Спасибо, - кивнул Муравьев, - может завтра, сам ей позвоню.
   Лешка вышел из машины и устало ступая побрел в свой подъезд. Ну, гады. Маму их. Леночка – «торпеда» тоже, мать ее. Не ребята, так по дешевке меня больше не купите. Он вошел в квартиру быстро разделся, принял душ и пошел на кухню, где принял пол стакана водки, загрыз ее куском колбасы и пошел, рухнул в постель.
Что б встать ранним утром со свежей головой новыми мыслями, новыми планами.
               
               
                Глава 7.
.
        Когда Лешка допивал утренний кофе, вдруг заливисто затрещал телефон. Ну, вот. Точно меж город. Поднял трубку Муравьев, откуда услышал отрывистый четкий, но такой знакомый голос:
-Разбудила? Извините господин полковник! Это Вас беспокоит помните, ну та беспутная Синильга с которой Вы в Киеве изволили учиться.
-А мадам Вейс. Как же Вас можно забыть, - хмыкнул Муравьев.
-Ну, ладно, - засмеялась Роза, - мне Ольга рассказала, что тебя в Москве встретила. Мой адрес, телефон дала. А от Вас все ни слуха, ни духа. Не хорошо полковник томить женщину ожиданием!         
-Извини, - промямлил в трубку Муравьев, - тут столько дел. Ольга тебе наверное про всех порассказала.
-Да нет, - выдохнула Роза, - только все о тебе. Как ты ей здорово помог с этой операцией. Так вот, сразу прислал десять тысяч долларов. Да еще и отказываешься их назад с нее получать.
-Да. Вот могу теперь позволить себе такие подарки, - проворчал Муравьев, - ей сейчас нужнее. Именно сейчас. Потом это будет нужно, как рыбке зонтик. Сына Жоржа Калошина поднимет. Он потом, может быть, когда нибудь рассчитается. Если  я  доживу.
-Что? Так плохо? - прошептала Роза.
-Да не знаю,  - прохрипел Муравьев, -  но вроде все к тому идет. Хреново, в общим.
-Целую! Жду! - выпалила Роза и опустила трубку.   
                Через месяц Муравьев попал в госпиталь, его увезли по скорой прямо из кабинета.
С утра сильно болела голова, не хотелось вылезать из постели. Но Муравьев заставил себя подняться вяло умылся, оделся, попробовал выпить хотя бы чаю. В машине Миша все тревожно поглядывал на него, опасаясь докучать шефу вопросами. Лешка и сам чувствовал, что выглядит не лучшим образом. Когда уже подъехали к Управлению Миша участливо просопел:
-Вы товарищ полковник, как себя чувствуете? Вон бледный какой, вспотели.  Весь лоб мокрый. Может вас сразу в сан. часть отвезти?
-Да нет Миша,  - прохрипел Муравьев, - сейчас малость в кабинете отсижусь, все пройдет. А залягу все равно психовать буду. Столько дел.
        Он понимал сам, что это все последствия его бессонной нервотрепки. Командировки в «четверку», где опять был предотвращен групповой побег и беспорядки. Все это конечно же было вызвано «топорной работой» тамошней кум. части. Пьянкой «хозяина четверки», а глядя на него и большинства личного состава охраны. Лешка без передыху сразу по возвращению в Омск  поехал в Морозовку, где ВТКа готовились встречать серьезную проверку из ГУИН.
     Войдя в  свой кабинет Лешка рухнул в кресло, открыв дверку стола достал уже открытую бутылку теплой минералки,  сделал несколько глотков. Слева запищал зуммер селектора и Лешка глянул на часы. Черт подери 9-30, совещание у начальника Управления. Муравьев с трудом поднялся и попытался взять со стола свою папку с документами, но почувствовал, как небывалая судорога крючит его левую руку. Крючит  его всего. В глазах потемнело и он рухнул у стола.
   Он не помнил, как вошедшая  Леночка с визгом выскочила из его кабинета и в истерике стала накручивать в приемной диск телефона вызывать скорую помощь, как его уложили на носилки и осторожно спустили по  лестнице со второго этажа.
       Лешке превидилось, что где-то в далеке, у белой двери стоят Надя и Лариса, обеи в белом и  тревожно улыбаются ему. Он вздрогнул и открыл глаза. Почувствовав, что он совершенно голый лежит под простынкой за ширмой в какой-то комнате, на руке нет часов, перстня цепочки на шее, а рядом с необычно высокой койкой стоит какой-то белый штатив с флаконами наверху. Мура какая-то.                Муравьев огляделся по сторонам, слегка поворачивая голову. Стены комнаты от пола до самого потолка выложены голубой кафельной плиткой, не обычайно белый ровный потолок у стены какие - то приборы и солнышко, едва пробивается сквозь плотные шторы.
  Нет на морг не похоже с облегчением подумал Лешка. Ну и что, что голый. Номерка на ноге - то вроде нет. Он пошевелил пальцами. Ну вот, вроде и окна там справа, точно морг всегда по подвалам и уж точно без окон. Он приподнял голову и увидел у дверей, в самом конце комнаты двух молодых женщин, в белых халатах.
-Лежите, лежите полковник, - застрекотала одна из них, подтолкнув вторую, -  Вы в госпитале УВД в палате реанимации. Вот укольчик Вам сделали. Вы помните, что Вам и в машине укол ставили, сейчас Женя Вам капельницу поставит. Вы уж лижите спокойно. Вам нельзя волноваться. Дня через три переведем Вас в палату на отделение. Не волнуйтесь, полечитесь отдохнете. Инсульт с такой работой не редкость. Такой скачок давления. Слава богу, что кровь носом пошла.
    Ну давай Женечка, я через пол часа загляну, не волнуйтесь больной и не каких резких движений. Будет плохо позовите, вот кнопочка у Вас в изголовье справа. И врач вышла, а медсестра Женя вынув из под простынки его левую руку, помассировав  вену в сгибе его руки,       
ловко, почти безболезненно  поставила Муравьеву капельницу.
Месяц в госпитале тянулся для Лешки тяжело, утомительно, скучно. Угнетало безделье, обилие процедур, одиночество. Его часто посещал Серега Рогов заходила Галя Ковтун и даже Леночка.
Зашел даже генерал с начальником Управления полковником Тюленевым и замполитом УВД.
Неожиданным стал для него визит Жанны. Плюхнув пакеты на тумбочку она впилась поцелуем в его губы. И потом стала причитать, все наглаживая его осторожно по руке,
-Я знала. Знала. Что все это так кончится. Загнал ты себя. Я в Омск по делу прилетела, зашла к девчонкам в изолятор. А они мне, мол по скорой еле довезли полковника до госпиталя. Перекосило мол всего. Белый, как смерть. На носилках, как неживой. Ну я вот сразу к тебе. Чем они тебя хоть здесь лечат? Я им шею - то намылю! Палата  я смотрю отдельная, одноместная телефон, телевизор, холодильник, душевая, ванна. Генеральская палата.
- Скучища, - поморщился Лешка.
-Ну хочешь я сиделкой у тебя, дня на три заселюсь? Да, коечка у Вас здесь полковник узковата, да и нельзя Вам, еще недельки три, как минимум. Лечись родной. Набирайся сил. Да и уходи ты с этой чертовой службы. Как там твой папенька говорил, что для офицера две почетные смерти - одна на поле боя со знаменем в руках, а другая в объятьях любимой женщины. Ну вот, а ты в кабинете чуть было  богу душу не отдал.    
   Через неделю Жанна улетела опять в Сургут к своему сыну и мужу, к работе.
Серега Рогов во время очередного визита, кисло улыбаясь сообщил ему, что Сашка Шмидт, беспокойный опер, съехал таки в Германию, где-то у брательника своего под Мюнхеном поселился. На зонах, тихо. Потому, как  ни кто не шевелит. Авторитеты рулят, начальник УИН строит себе уже второй особняк для дочурки, бизнес процветает. Они с Софой хотят в этом году к ее родне на Землю обетованную слетать в теплом море поплавать. В общем все ладом. 
               
                Эпилог.
                Не пророчьте беду мне, не надо!
                Я свое уже все отстрадал.
                Мне теперь лишь одна награда,
                Чтоб от жизни такой не устал.
                Вон юродивый, глазки все пучит перед камерами ТиВи,
                Как богатыми стать, всех научит,
                Только баксов ему отслюни.
                Ну, а труд.
                Труд теперь не в почете,
                Хоть горбаться с зори до зори.
                Капиталов, не скрав, не получишь!
                Хоть ты лоб себе расшиби.
                Мы родились не в ту эпоху,
                Силы отдав, не тем богам,
                Что б теперь догнивать в болоте,
                Под названием Рос Дем Бедлам. 
      Покинув борт самолета Алексей Викторович, долго шел по длинным переходам залитым не обычайно щедрым солнечным светом. Шел легко помахивая сумкой принципиально не вступая на движущиеся дорожки. Куда спешить? В окошке паспортного контроля губастенькая негретянка, приветливо улыбаясь ему протяжным мягким голосом спросила, внимательно глядя на него и в его паспорт:
-Зачем Алексей к нам в Израиль?               
-В гости. Посмотреть, как живете, - улыбнулся ей в ответ Муравьев и девчушка в беленькой строгой, наглаженной рубашке с короткими рукавчиками старательно наморщив лобик шлепнула печать в его паспорт.  Муравьев вышел в огромный зал с фонтаном в центре зала и большими окнами, с  никелированными турникетами, где в толпе встречающих сразу увидел ее.   
Роза, почти не изменилась шелковый, кремового цвета костюмчик не трещал на ней, но сильно подчеркивал все прелести ее фигуры узкая юбочка, чуть ниже середины  бедра резко подчеркивала ее загорелые, стройные ноги. Она сжимала в руках букетик, каких-то синих цветов.
Не обращая внимание на турникеты барьеры, перегородки они молча пошли друг к другу и потом долго стояли, вцепившись друг в друга, долго и беспорядочно целуясь на глазах у всех окружающих. Будто встретились они после чрезвычайно долгой разлуки, встретились что б опять расстаться навсегда. Под палящими лучами солнца они прошли до автопарковки, где Роза подошла к серебристому «Ситроену»,  открыв дверку кивнула ему:
-Располагайся по быстрому, не напускай жару в прохладный уют салона.
    Лешка, запихнув свой не хитрый багаж в просторное чрево багажника, плюхнулся на мягкое сиденье рядом с Розой. Она ж водрузив на свой тонкий, прямой, загорелый носик зеркальные солнцезащитные очки плавно тронулась по широкому шоссе, с обеих сторон укрытому от жаркого солнца пальмами.
-Минут через сорок будем у меня,  - повернулась она к нему.
         А он опять, словно обезумив вцепился в ее грудь и присосался к ее таким мягким, пухлым губам.          
-Ой, ой, - откинулась она на спинку сиденья,  - ну, мы уже таки будем ехать, иль мне прямо здесь раздеться? Какой ты к черту полковник. Как был бабником - капитаном, так и остался.
-Это плохо? - отодвинулся Лешка.
-Это здорово, - встряхнула головой Роза, - только бога ради не мешай мне рулить и так все в башке плывет. Посмотри по сторонам, ведь через Тель-Авив едем. Дома я на тебе оторвусь по полной. Скорей бы доехать.
Лешка с интересом разглядывал небоскребы из бетона и стекла, частые не большие скверы и садики. Особенно его умилили эти шланги, трубочки тянущиеся к каждому растению, каждой травинке. Да здесь умеют ценить воду, зелень и жизнь. На улицах, на автобусных остановках, мимо которых они проезжали ему часто попадались на глаза парни и девчонки в ладно пригнанной  армейской форме цвета хаки, часто с короткоствольными, словно игрушечными автоматами. По тротуарам в тени пальм четко, без какого либо кокетства спешили  в толпе гражданской пестрой, нарядно одетой публики, девушки в белоснежной, с голубыми нашивками форме - ВМФ Израиля, парни и девчонки в светло-кофейной форме – ВВС Армии Обороны Израиля.
Народ труженик, народ воин. Подумал Лешка. Для них «Враг у ворот» не простой пустой лозунг. Здесь враг в дверях. Постоянно! До любой границы здесь, всего то десятки, сотни километров.
Роза, словно угадав его мысли кивнула в сторону группы, весело хохочачих на обочине парней задумчиво сказала:
- Наша элита. Мальчики из «Гелани». Это особая бригада Армии Обороны Израиля. Вон, видишь у них какие шевроны на рукавах.
-Любите вы свою Армию, - хмыкнул Муравьев.
-А как же, - усмехнулась Роза, - мы ж постоянно в ней! Все, от мало до велика.
-И ты? - вскинул на нее взгляд Лешка.
-А как же. - улыбнулась Роза, - я гражданка Израиля. Ни по возрасту, ни по здоровью у меня ограничений нет. Так что прошу прощенья господин полковник, я еще и  капитан Армии Обороны Израиля. Психолог танковой бригады,  какой не скажу, но очень серьезной. Раз в год сборы. Все без дураков по взрослому. «Эх пустыни бесконечные! Эх  пылища вырви глаза!» - звонко запела Роза.
-Ну психолог я полагаю это уютный кабинет с кондиционером мягкая, негромкая музыка. Душеспасительные беседы с бойцами только что вышедшими из боя, - погладил ее по плечу Лешка.
-Ну уж нет,  - вскинула голову Роза, - в строю. Под броней. У меня помимо этого, специальностей пальцев на руке не хватит. Надо и за рычаги сяду и с пулеметом управлюсь, могу и …В общем много чего могу. Во, уж и проспект Ротшильда, Иерусалимская почти приехали. Бат Ям, вон наш дом. А вон и море.
      Двенадцатиэтажный дом стоял на самом берегу моря. Квартира на четвертом этаже начиналась с большого, светлого холла, в который выходили двери трех спален с ванными комнатами и выходами на просторные лоджии. Роза по хозяйски прошла в просторную комнату, видимо  кухню, сбрасывая  тут же на ходу обувь.
-Садись в кресло. Хочешь посмотри телевизор. Есть каналы на русском. Я сейчас, пара минут накрою стол. Я всех выпроводила, что б не мешали нам. Посмотрим в холодильнике. Как там эта 
украинская  дивчина София выполнила мои указания. У меня их двоя. Одна Лена прибирает, другая готовит. В общем создают уют, что б мне не размениваться на мелочи. Здесь таких с Украины много и все приехали заработать.
-Ага, - хмыкнул Лешка, - в сорок первом весело гнали дочерей иудеевых в «Бабий яр», а теперь приехали гамузом в теплые края на Святую землю за длинным шекелем создавать вам уют.
-Я вообще-то  не еврейка, - остановилась в дверях Роза, - но народ этот, эту землю очень люблю.
-Ну, вот, - развел руками Муравьев, - а в машине мне так гордо говорила, что она гражданка еврейского государства Израиль. Офицер Армии Обороны Израиля.
-Тебе не прохладно? Кондиционер пашет на максимуме, - прошла он на кухню, не дослушав его.
             В мягкой широкой свежей постели Лешка повернул голову внимательно пытался разглядеть Розу. После легкого перекуса все у них случилось и там в просторной вылизанной до скрипучего блеска душевой и потом в джакузи, в хлопьях душистой пены. Роза, как и прежде была неутомима страстна, изобретательна. Лешка нежно погладил ее волосы, вороньим крылом рассыпавшиеся по подушке. Роза, как ленивый удавчик выгнулась повернулась к нему.
-Что? Растолстела? - посмотрела она на него своими черными, бездонными глазищами, - пара килограммом точно лишние. Вот из фитнес зала не вылажу бегаю, плаваю. Может с тобой сброшу маленько.      
-Постараемся, - погладил ее по спине Муравьев, - пойдем на море, поплещемся. И все будет, как там в анекдоте про чапаевского Петьку - «Стакан красного и на Веранду. И так каждый день. Веранда, Верка! Не молчи. Подтверди комдиву»!
-Ага, - уткнулась ему в грудь Роза, - там у нас в море, в лягушатнике такие рыбешки шныряют за пятки щиплют. В Москве за такой педикюр дамы деньги платят, а у нас эти рыбки грызут задарма.
-А мы в лягушатник не полезем. - хмыкнул Лешка.
-Тогда в Элат поедем, - вздохнула Роза, - там у меня яхта. Додик любил там по Красному морю походить  кораллы, всякая экзотическая морская живность.
-Давно его не стало? - посмотрел на нее Муравьев.
-Четыре года назад умер, - нахмурилась Роза, - сердце не выдержало. Он последнее время у меня дайвингом увлекся. Ну и вообще. Он  почти на тридцать лет старше меня был. Приехал в Израиль тоже как и я из Казани, но в начале восьмидесятых. Работал в Казани инженером на авиазаводе после Бауманского. Так распределили. Я с ним здесь в Натаньи познакомилась, отдыхала у друзей. Он здесь в Израиле какую - то ракету  «воздух-воздух» смастерил. Огреб не хилую премию. Вообще он был у меня был тихий, скромный. Молчун. Помнишь, как в том анекдоте про двух евреев: Беню киевского ювелира миллионера, у которого и полиция, и охранка все реквизировала, реквизировала, а потом пришло ЧКа все, все отняли и расстреляли. А второй его брат Мойша шнурками на рынке торговал, вроде как влачил жалкое существование. Но при этом кормил семью, своих стариков родителей,  семерых детей вырастил, выучил. И почил в почете и уважении. Тихо. Так и Додик Вейс. И дочкам своим, одной в Натаньи квартиру шикарную оставил, помог ей бизнес свой поднять. Другой дочке шикарный дом под Иерусалимом оставил. Денег. Мне тоже его шекелей до конца жизни не потратить. Кроме этой квартиры, еще мне оставил домик, вроде виллы в Римини и такой же дом в Салоу это в Испании под Барселоной.
-Да уж, богатая ты вдовушка, - хмыкнул Лешка, - любил твой Додик путешествовать.
-И не говори, - улыбнулась Роза, - он еще своей, старшенькой в Майями успел квартиру купить. Так что думай полковник. Стоит ли тебе возвращаться? Куда? К чему? Ты уж извини, Ольга мне все о твоих приключениях рассказала. Почти про всех твоих баб, про которых конечно знала. Я тоже не святая, но у нас с тобой так все это здорово получается. И по моему даже без этого полное родство душ. Оставайся. Не кому мы там не нужны. И нашей Советской Родины, уже давно нет. А в той Стране, в той обстановке что эта пьянь вороватая, как она себя называет демократическая элита, в общем создала такую обстановку, что и тебе, и мне там тошно жить. Сгоняй. Порешай все по переезду. Я тебя сюда не на пустое место тяну. Будем жить долго, счастливо и умрем в один день.
                Солнечное еще не жаркое утро, разложив шезлонг Муравьев сладко дремал под ласковым ветерком у самой кромки  моря. Прикрыв голову, глаза панамой он задремал. Как вдруг почувствовал, что ему на грудь тонкой струйкой стекает прохладная вода. Он резко сел, сдвинув на затылок панаму. Рядом с ним, сжимая в кулачке ручку пластиковой леечки стоял весело хохоча карапуз, лет трех. Скривив свирепую рожу Муравьев нагнулся к малышу. Мальчик еще громче засмеялся, глядя на него наглаживал свободной левой ручонкой свои русые, мокрые кудряшки. Тут же к нему подскочила  русая  девочка лет десяти и требовательно потащила мальца прочь, сердито что - то приговаривая. Муравьев только и понял из ее обрывочных, торопливых фраз:
-Алекс, мами, мами шибчей.         
   Наверное поляки. Подумал Муравьев. В это время в Испании много туристов. Особенно здесь,  в некогда рыбацкой деревушке Салоу, а теперь курортном городке у моря в пригороде Барселоны.  В это время, стройная дома, обернутая в яркое парэо и в белой, широкополой шляпе на голове, стоя на тропинке у кромки пляжа, глядя на детей громко крикнула, видимо упирающемуся карапузу:
-Лех! Лех!
Муравьев даже вздрогнул от этого голоса и того, как было произнесено это имя, а когда женщина еще и махнула рукой с растопыренными пальцами Лешка не сомневался. Это Таня! Та, та, его Таня из Киева, но как же она оказалась здесь в тысячах километрах от Киева? В Испании. И эти дети! Что они, ее? Столько лет прошло! Лех!  Лех! Так исступленно стонала она в его объятьях, вонзая свои коготки в его спину.  Таня с детьми была уже метрах в тридцати от него, когда Муравьев быстрой походкой направился за ними. Нет это точно она. Соображал Муравьев. Зачем он спешит к ней? Что скажет? Дорожка оборвалась площадкой автопарковки. Таня с детьми подошла к низко сидящему темно-синему кабриолету «БМВ» и ребятня резво полезли в машину на заднее сиденье. Открыв дверку Таня уселась за руль  сняла большие солнцезащитные очки и теперь Муравьев ясно увидел, да это Таня. Он хотел было крикнуть ей. Но только захрипел. Наверное от волнения пропал голос. В это время с шоссе на площадку влетел черный, большущий внедорожник и через окно, тут же опустивщиесь стекло в задней дверке   по кабриолету ударила автоматная очередь. Малыш, стоявший на коленях на заднем сиденье кабриолета вдруг, необычайно сильно взмахнул ручонками и  его голубая панамка полетела в сторону джипа. Водитель внедорожника от неожиданности рванул руль вправо и вторая очередь автоматчика уже пошла над кабриолетом, веером в сторону пляжа. Шальная пуля пробила шею, горло, артерию Муравьеву.  Захлебываясь своей кровью он упал на песок, еще слыша крики людей на пляже. Чувствуя, как из него уходит жизнь. Он долго помнил любил ее Таню, как и обещал ей Тане, умер с нею в один день!