Наказание

    Любимым местом игры для нас с братом был дальный сарай, продолжение нашей избы  Сарай был большой, сложенный из кирпича- саман. До войны часто из других колхозов на зимовку пригоняли молодняк крупного рогатого скота и содержали в нем до ста голов.
   Мы облюбовали сарай, когда на нем уже не было перекрытия. Стояли только стены с глазницами окон и балка на всю длину сарая. Там мы играли в жмурки, в прятки и бегали по стенам, а когда приходили ребята постарше, то самые смелые из них ходили по балке.
   Как обычно, в один из летних дней, играли и носились по стенам сарая и я захотел в туалет. В сарае для этого у нас был отведён угол. Я устроился в углу, спустил свои штанишки и приготовился исполнять свою нужду. В это время с ближнего двора закукарекал наш петух. Я вытянул шею и повторил его пение. Петух вновь пропел свою зазывную песню. Я захлопал руками, вытянул ещё больше шею и прокукарекал. Петух мне вновь ответил. Так мы общались некоторое время. Последнее кукареканье угрожающе послышалось рядом с сараем. Петух явно шёл ко мне на встречу. Я вновь вытянул шею, захлопал, как мне казалось, крыльями и во всю мощь легких прокукарекал. Ещё не окончил... ку, как у входа в сарай появился петух. Увидев меня, решил, что сижу с курочкой его петушиного гарема. Принял боевую стойку схода пошёл в атаку: бил крыльями, клевал, шпорами пытался спустить кровь конкурента. Я отмахивался, закрывал лицо, но, он вновь и вновь атаковал. Казалось что атакам не будет конца.
    Спас меня брат. Я поднялся , натянул  свои штанишки и , искоса поглядывая на петуха, стал уходить от новых атак. Я понимал, что проиграл, но в душе был рад, что победитель не измазал и не посадил меня в дерьмо, я уже понимал, что мужчина.
   Петух с важным видом победителя вышел из сарая. Остановился, похлопал крыльями и,вытянув шею, громче обычного прокукарекал, извещая гарем о своей победе. Я не стал ему отвечать, опасаясь новой атаки, и никогда больше не кукарекал.
   С тех пор всегда стороной обхожу петухов, когда рядом с ним курочки. Кто знает, что творится в петушиной голове. Теперь я знал, что самая коварная и самая кровавая птица- петухи. С тех пор никогда не справлял свою нужду безоружным:уходил в самые глухие места с прутом, где не было петухов. Я возненавидел всех петухов мира. И когда на столе появлялась курятина, неважно- курица или петух, невольно вытягивал шею, выискивая самый большой кусок и, размахивая руками, с аппетитом  съедал его. Мне всегда казалось, съедая курятину, жестоко расправляюсь с тем петухом за своё поражение.