Я, моральный урод

  Давайте знакомиться. Я, Вова. Моральный урод из Ялты. Поэтому, если дочитаете, то не ругайте. Ну, что с такого возьмешь. Впрочем, мне по барабану. А лучше не читайте. Чтоб не получилось как Высоцкого …



Все мозги разбил на части, все извилины заплёл,

И канатчиковы власти колят нам второй укол.



Итак начну нудить. В октября 2019 года  я и товарищ,  будем участвовать в предстоящем  Чеховском Фестивале «Чеховская осень». В Ялте.  А ведь я к Чехову равнодушен. Мне как – то ближе Хемингуэй, Селинджер, Анна Каренина Толстого. Но я искренне жалею писателя за его пять лет прозябания в нашем городе. И не верьте экскурсоводам, что он был без ума от маленькой прибрежной деревушки, именуемой Ялтой. Да еще и с домом в балке. Любимая жена в Москве куралесит, а тут больного писателя местные крестьяне донимают со своими геморроями и корзинами с яйцами. Человеко - любом писатель был с натяжкой.  Дом, место и городишко доконали творца. Но спасибо хотя бы за то, что своим именем и домом – музеем вот уже около сотни лет кормит отряды музейных работников. Они, бедные, изучили все, что можно изучить. Его косточки в духовном плане отполировали до белизны. Перекопали весь сад в поисках драгоценных фекалий. Миллионы семинаров. Душевных лекций. А я гад, участвовать участвую в фестивале, но не фанатею. И не стесняюсь в этом признаться. Разве не урод? Сегодня, утром  сильно обиделся на свой мозг. Не разбудил во время. И деловую встречу прошляпил. Разве не сволочь? Имею в виду мозг. А вы думает что вы и мозг единое целое? Да куда там. Мозг живет сам по себе. Эдаким, приживалой при физическом теле. А отчитывается своему начальнику там, где – то в эфире. Человека он всегда подводит. Потому, что подчиняется не только метафизическим неизвестным нам законам, но и физическим. В частности всегда и везде идти по пути наименьшего сопротивления. Во всех государствах мира не выгодно иметь свободно мыслящих граждан. В племенах, можно. Редкость, но есть. Никакой иерархии. Где внутренняя и внешняя свобода плюс дети и есть основное божество. А вы знаете, почему индейцев не смогли сделать рабами? Как раз по этому. Пробовали в Бразилии. Попахавши на плантации, индеец ложился и отпускал жизнь. Никакими плетками его было не поднять. Через два – три дня, умирал. А все, потому что они не учились в школах. Первые признаки духовного рабства закладываются именно там. Там, учителя мозгу подсказывают кто герой, кто гений. Кем надо восхищаться. А мозг, что, дурак, что – ли. На фига козе баян. Толстой, так Толстой, Чехов, так Чехов. Думать не надо - почему именно он, а не другой? Все уже за тебя решено умнейшими. А ты кто? Никто. А умнейшие на то и умнейшие чтобы вешать лапши на уши. Как, ты не любишь Чехова?! И не считаешь гениальным маршала Жукова?! Мозг не возражает. Ему нет желания выглядеть дебилом. Изъясняться, стыдится – Конечно люблю! Без томика Толстого спать не ложусь! Рядовой Пупкин! В строй! Нога поднимается тридцать пять сантиметров! Марш! Что? Зачем нужна муштра? Чтобы из таких олигофреников как ты, делать людей! – орет сержант. Взво-од шагом арш! Левой! Левой!  Рядовой Шевченко, куда смотришь? Не сбивай ногу! Вот только глупый Карнеги уверяет - Всегда внушайте собеседнику сознание его значимости.

Семьдесят процентов людей внушаемы. Религия. Пропаганда, искусство, культура на все ставится клеше. Так удобней мозгу каждого из нас и всего человечества. Особенно внушаемости подвержены женщины. Как ребята изощряются, чтобы покорить любимых. У многих были целые наборы психологического воздействия. Тут шло все. И стихи, и цветы, и грустные философствования о предстоящем конце света. И что остается одно - отрываться. Кстати, у меня в общаге бутылочка припасена для конца света. В маленьком городе, где знаешь добрую половину населения забавно наблюдать за временем в лице тех же женщин. Вот, одноклассница топает. Ох и оторва была. В платочке. Глазки потуплены до долу – Привет, Вовчик. Ты сегодня яблоки ел? Как не ел?! В глазах одноклассницы страх и боль. – Сегодня же яблочный спас! А ты не ел яблок! Я, смотрю на некогда прекрасное лицо и с трудом сдерживаю мат – Не ел, я яблок, Таня. Нет у меня яблок. У меня один кот есть. И та сволочь. – Так я тебе дам! - Она судорожно роется в сумочке и торжественно, словно панацею от  верной гибели, преподносит захудалый плод. Я, благодарю. Прощаюсь. А в голове - … твою мать! Горе - то какое! Яблочно не съел! Танька, совсем …..! А какая девчонка была. Посмотрите сколько танек в церквах. В платочках. С глазами полными мировой скорби. Церковь внушает надежду. Да, я и не против. Не они же виноваты. Мозг легко на это поддается. Любит все на шару. И благодать и здоровье.                1988 год. Ялта. Концертный зал «Юбилейный» Выступает Кашпировский. – Я не экстрасенс, я психотэрапэвт, глаголит с украинским акцентом чудо – врач. Пол выступления психотэрапэвт слушателям рассказывает о своих чудесах. Ему надо внушить веру в себя. На сцене трясутся. Кто – то скачет на костылях по рядам с безумными глазами. Кто - то упал в экстазе. Мама родная! Полная вакханалия любителей вылечиться за два часа. И опять виноваты мозги. Они, радостно толкают тела к кудеснику. Мозгам плевать на тела. Хотите так получайте. Тряситесь на здоровье. Главное, это легко. Не нужно напрягаться.

Девяностые. Второй колдун - Чумак. Этот себя уже называет гордо экстрасенсом. Я, художник в кинотеатре «Сатурн». В нем проходит очередной сеанс. Сижу в зале. Мне больше интересен артистизм экстрасенса. Хорошо говорит, ведь профессиональный журналист. Есть определенная харизма. У него работает слово. СЛОВО, ребята, это действительно, ВСЕ. И я бесконечно уважаю СЛОВО. Вся страна сидела у телевизоров с бутылями и бидонами. Наши мозги, говорили, почему бы нет. И некоторых он действительно исцелял, как и Кашпировский. Но в этом заслуга силы внушения. Друг, просится переночевать. Поссорился с женой. Она зарядила бидон воды, а тот когда перекрыли воду в водопроводе, залил волшебную воду в радиатор. Жена чуть в обморок не упала. Разоралась. Он ее послал. Беда. Я у него спрашиваю – А как машина? Не взлетела от счастья?

Но, вернемся к Чехову и моем уродстве. Палыч, ты, безусловно писатель, хороший, но не мой. Не обижайся и, надеюсь, будешь не против моего участия на предстоящем чеховском фестивале в городе твоей грусти и печали. Конечно, есть к тебе вопросы. Например. Какого … тебя в 1890 году, понесло на Сахалин? Что за теплые встречи с японским консулом? Назначение поездки – перепись населения давала тебе возможность видеть военные объекты на всем протяжении своего пути. И почему в твоих произведениях не было патриотичных ноток? Да и лицо у тебя, если присмотреться имеет азиатские черты. Народу преподносят твой портрет, когда ты был уже неизлечимо болен. Поэтому лицо имеет такую благородную чуть вытянутую форму. И, наконец, твой Вишневый сад. Не по мотивам ли праздника цветения Сакуры? А в 1905 году объявлена война с Японией. Театр военных действий – Дальний восток. Странно все это. См. фото писателя с консулом Японии.

Я же предупреждал,  чтобы не дочитывали. Разве такие вопросы можно задавать литературному богу всех времен и народов. Но что возьмешь с морального урода. Ему можно.