Шкодские частушки

                (Мысли в скобках открытым текстом)

    Дорогие мои! Прикиньте сами: ну что может быть скучнее для студента-первокурсника, будущей звезды всероссийской журналистики, только-только вырвавшегося на простор полусвободной, почти самостоятельной жизни, чем раз в неделю поспешать, невзирая на погоду и приятные предрассветные грезы, с утра пораньше в этот наш (эпитет снят самоцензурой) универ на лекцию по какому-то тарабарскому предмету с абсолютно шарадно-загадочным названием: УНТ + ДРЛ? В самом деле, что это такое? Формула совершенно по типу: Ася + Вася (то бишь Тургенев + Чапаев), а что уж получится в итоге, это вы решайте сами, – мы при этом, как говорится, не были. Да еще ладно бы, кабы одно лишь нелепое название, которое расшифровывается довольно-таки просто: устное народное творчество и древнерусская литература, пропад их возьми!.. (сильно сокращено автоцензурой). Мало того, что в одном стакане (пардон, в одном семестре) на журфаке соединены два предмета, которые на филфаке изучают раздельно весь учебный год! Нет, оригинальность и некая чисто гоголевская «дерзость изобретения» учебного плана простираются гораздо дальше – практические занятия вовсе не предусмотрены, а вместо них в расписании одни только еженедельные лекции. «Пассажность» (опять-таки по Гоголю: «Ах, какой пассаж!») ситуации заключается в том, что именно на первом курсе вовсю действует знаменитая балльно-рейтинговая система («Сатана там правит бал, там правит бал!!!»), а значит, лектор волей-неволей должен на основании каких-то критериев оценивать работу юных студиозусов и выставлять им баллы рубежной аттестации. Где ж их взять-то, эти баллы? Наверное, у Сатаны, но это будет плагиатом, поэтому товарищу лектору приходится выкручиваться самому и проявлять истинно чертовскую изобретательность и находчивость (КВН отдыхает; впрочем, об отдыхе речь немного впереди).

    Итак, что же в итоге изобрел и нашел товарищ лектор доцент К. В. Ратников для получения рейтинговых баллов, а ведь задачка у него, согласитесь, впору средневековому алхимику, силившемуся получить золото чуть ли не из компоста (надеюсь, вам вполне понятно значение этого благоуханного слова?) А изобрел он, судя по всему, весьма неплохую штукенцию (сам себя не похвалишь – другие не поверят). Раз уж ему выпала честь знакомить потенциальных акул пера, диктофона и видеокамеры с наследием русского фольклора, то он решил придать этому процессу истинно народный характер. Изучали, скажем, на лекции в теории такой дивный фольклорный жанр, как частушка, – следовательно, для лучшего усвоения пройденного материала надо подкрепить теорию практикой. («Теория, мой друг, сера, а древо жизни вечно зеленеет», – как, по преданию, любил повторять чужие слова некий честолюбивый журналист-самоучка, некто Ленин, – не путать с музыкантом-самоучкой Ленноном. Впрочем, «мы все учились понемногу... Учли, ушли – и слава богу!» Теперь уж Пушкин отдыхает, но до настоящего отдыха, погодите, еще дойдет в своем месте.) Ну и как же на практике (в рамках, заметьте, лекции!) освоить частушечный жанр, чтобы он не утратил жара? (Каламбур, господа, каламбур! – Ах, полноте, поручик Ржевский...) Сочинить частушки самим! Вот вам и творчество, и хи-хи, ха-ха, и повод для подбора рейтинговых баллов. Кто сочинит лучше, больше и остроумнее, тому и балл выше. Нет, конечно, одним частушечничеством дело не ограничивается – студенты еще и тест-контроль в начале каждой лекции черкают, шурша давешними конспектами, но это, согласитесь, не так интересно. Лектор уже вышел из того нарциссического возраста, когда повторение своих же собственных формулировок неряшливым, нерзазборчивым и безграмотным почерком, мажущей ручкой на каких-то драных клочках линялых тетрадей доставляло ему истинное артистическое наслаждение и полное утоление неприхотливого самолюбия. («Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется, какую ерундень опять строчит студент с восходом солнца!» – Отправляем Тютчева на заслуженный отдых; а наш отдых уже близится.) Зато какие, не побоюсь этого слова, шедевры импровизации порою рождаются под шумок лекционного зала! Прелесть! Вот с ними-то мы и спешим познакомить наших читателей после столь затянувшегося вступления.

    Ну-те-с, насторожите внимание! Вам будут представлены лучшие образцы особой разновидности частушки – университетски-журналистской. Прошу любить и жаловать, а ежели что не так, прошу не жаловаться ни в деканат, ни, тем более, выше! Вы поняли меня? Тогда начнем.

    Коротенькая преамбула. На лекции о частушках лектор выразил крамольную, но справедливую мысль о том, что нынче частушки сочиняют и поют разве что деревенские бабки. (Кто хочет, пусть проверит). От бабок деревенских разговор (студенты тоже оживленно болтали) перешел на бабок городских. (Кто подумал о «бабках» в финансовом смысле, тому да будет стыдно! Ибо чего о них говорить? Это само собой.) Далее предмет лекционной беседы конкретизировался: зал, по инициативе товарища лектора, принялся перемывать косточки бабкам, переполняющим своими живыми мощами городской общественный транспорт во всех его видах, включая гоночные маршрутки. (Шумахер отдыхает, причем за компанию с братом.) Чего, спрашивается, дались нам эти бабки? Да очень просто: старые перечницы (вешалки, хрычовки... – перечень урезан моральной цензурой) имеют пренеприятное обыкновение сгонять с удобных сидячих мест вольготно разместившихся там студентов, да и товарища лектора, рифмующего стишки в общественном транспорте, дабы творческим экстазом окупить затраченные на проездной «бабки» (о, без них никуда!). Сгоняют, понимашь, с мест! (Ельцин отдыхает – это круто.) Не желают старые (см. выше) знать свое место (как в «Бриллиантовой руке»: На его месте должен был быть я! – Напьешься, будешь). Вот и предложено было студентам в качестве домашнего задания сочинить по паре-тройке частушек, которые могли бы на понятном для бабок-путешественниц (Гаршин отдыхает: помните, был такой «грустный солдат», сочинивший «Лягушку-путешественницу»? Как в воду глядел!), понятном, значит, «великом и могучем, правдивом и свободном русском языке» (отдохните и вы, Иван Сергеич!). «Подожди немного, отдохнешь и ты», о друг-читатель (Лермонтова на боковую!). Ну так вот, студенты вдохновились образом естественного врага (я имею в виду время, вытворяющая такие «бабские» шутки с русской женщиной, которая раньше «коня на скаку останавливала» (Некрасов, баю-бай!), а не маршрутки тормозила) и не обманули «ожиданий товарища лектора» (по первым буквам, заметьте, ОТЛ, так что делайте правильные выводы – и вам обломится высший балл!), принеся на следующую лекцию первые плоды своих частушечных экзерцисов. Даем слово авторам (вот, блин, дают!). Судите сами, комментарии излишни (наконец-то и лектор отдыхает!): 
               
                На автобусе не езжу,
                Я теперь летаю,
                Потому что утром бабки
                Всех вокруг толкают.
                (Анна Морозова)

                Езжу я в трамвае часто,
                Очень надоело:
                Бабки вредные пошли,
                Что это за дело?
                (Марьям Абдрахманова)

                На автобусе поеду,
                Пусть домой меня везет.
                Уступлю-ка место деду,
                А то старый загрызет.
                (Дарья Шевина)

    Прямо «дедовщина» какая-то! Товарищ лектор не удержался-таки от комментариев. («Покой нам только снится», – отдохните хоть вы, Сан-Саныч Блок.) Ну а что тем временем поделывает молодежь в общественном транспорте? О-о! «Где ты, моя молодость? где ты, моя свежесть!» (Гоголь, Гоголь, отдохни!): 
               
                Дождик капал на дорожку,
                Пол в автобусе намок.
                Засмотрелась на Алешку –
                Увезли на Северок.
                (Алла Мусанева)

    Счастливого пути! («Верной дорогой идете, товарищи!» – Ильич, тебе чего в Мавзолее не отдыхается?)

                Мы с миленочком моим
                Ехали в трамвае.
                Не зайти в него другим –
                Двери мы держали.
                (Дарья Шевина)

    Вот это правильно: кто-то держит свечку, а кто-то – двери. (Без комментариев.) А вообще-то можно и пешочком прогуляться, если компания подобралась теплая.

                Солнце пряталось в тумане,
                Шелестели камыши.
                Грациозно, словно лани,
                Шли по рельсам алкаши.
                (Эллина Корщикова)

    Но все-таки в транспорте веселее! Если свято верить автору одной из частушек, общественный транспорт – это прямо-таки передвижной салон красоты и по совместительству массажный зал. (Тайцы отдыхают.) Не верите?

                Часто езжу я в трамвае
                И мне очень нравится:
                Тут толкнули, там зажали –
                Выйду я красавицей.
                (Алена Долгошеева)

    Эх, черт! Зачем у меня проездной на троллейбус? На следующий месяц непременно возьму на трамвай – надо ближе, теснее знакомиться в народом свой страны (а то «страшно далеки» мы «от народа». – Ау, лондонский изгнанник! Спи-отдохни! Да не Березовский, а Герцен). И, опять же, на тайцах можно сэкономить. Но, впрочем, тайцы не столь актуальны, как «зайцы». А уж об этих шустрых зверьках и охотящихся на них хищных кондукторшах (тучных бабках) сочинен целый каскад частушек («Ну, погоди!» и «Том и Джерри» коллективно отдыхают!):

                Я недавно захотела
                «Зайцем» прокатиться:
                Обману кондуктора –
                Пускай поматерится!
                (Татьяна Кривоногова)

    «О, великий, могучий... (далее по тексту, то бишь по фене).

                Всем кондуктор надоест –
                Просит оплатить проезд.
                Не плачу, не выхожу –
                Проездной ей покажу!
                (Станислав Артишевский)

    «Мы им покажем Кузькину мать!..» (Никита Сергеич, товарищ Хрущев! Остыньте, отдохните!) Кстати, нам, «Филькиной грамоте», «Кузькину мать», авось, тоже покажут. И, наконец, подлинный шедевр кондукторской темы («Кондуктор не спешит... Кондуктор тормозит... Кондуктор, нажми на тормоза!!!»):

                Как-то раз в трамвае я
                Повстречала дурака –
                Он, наверно, нюхал клей,
                Ведь просил по 6 рублей!
                (Элла Корщикова)

    Вымогательство взятки должностным лицом! (Экс-мэр города Зет г-н Икс отдыхает! Целых восемь лет.) А каков нюх! («Чуешь, Петька, чем пахнет?» – и кулак к носу. – «Бумажкой надоть, Василий Иванович!». No comments.)
Это был, однако, лишь первый этап конкурса, за ним последовал второй, более сложный: закрепить на практике жанры корильных и хвалительных частушек, а объектом их вызвался стать сам бестрепетный лектор. Оцените мужество, люди! («Отважный портняжка» – братья Гримм, Гауф, Андерсен или кто там автор? – отдыхают.) И ведь что получилось, что получилось!

                УНТ + ДРЛ
                Полюбить и я сумел:
                Так нас лектор развлекает,
                Что Задорнов отдыхает.
                (Николай Лётин)

    Это правильно – надо же задорному конферансье когда-то и отдохнуть порядком. («Если у тебя есть фонтан, заткни его – дай отдохнуть и фонтану!» – пусть вместе с ним отдохнет и покойный директор Пробирной палатки почтеннейший Козьма Прутков.) Да, чтобы не забыть: автор сей изумительной частушки весьма предусмотрительно определил ее как компромат на самого себя. Товарищ лектор оправдал его ожидания: «О, я не забуду Вас!» – растроганно произнес он и, чтобы лучше помнить, как универсальный мнемотехнический прием, на глазах всего зала торжественно обвел фамилию смелого пииты («Безумству храбрых поем мы песню!» Поминальную. Горький давно отдыхает) жирной черной рамочкой. Время покажет (Кузькину мать?) 
   
    Идем дальше. Поскольку личность лектора неотделима от читаемого им курса, то досталось почем зря и самому предмету УНТ + ДРЛ.

                Есть у нас такой предмет,
                УНТ зовется.
                Можно часто посещать –
                Или как придется.
                (Ольга Гординова)

    Ну да, еще бы! Вас шестьдесят с лишком человек – поди за всеми уследи! (Циклоп и Аргус отдыхают.) Кроме того, бывает (и нередко), что товарищ лектор, мягко сказать, припозднится. Студенты это подметили – и пользуются:

                Пара есть у нас такая –
                Никогда не опоздаю.
                И готова я понять:
                Лектор сам не прочь поспать.
                (Скрябина, без имени)   

    Запомните, милочка: начальство не опаздывает – начальство задерживается. И отдыхайте. А то может случиться с Вами, как с тем парнем:

                Вы с деканом не шутите –
                Парни это знают:
                Нашей армии ряды
                Парни пополняют.
                (Марьям Абдрахманова)

    Ну, Вам это точно не грозит: во-первых, Вы не парень; во-вторых, я не декан («Вот почему никогда, слышите? никогда я не буду правителем», – на отдых отправлен сам Председатель Земного шара» Велемир Хлебников); в-третьих, наконец, в армии я не служил (полчуив от этого факта большое аморальное удовлетворение), а военного во мне – только фамилия.

    Вот как я ловко вернулся к «себе, любимому» (отдохни, Сережа Есенин). И уж кстати приведу частушки о своей славной фамилии:

                Мы на УНТ пришли,
                Навострили ушки,
                Ведь нам Ратников поет
                Классные частушки.
                (Дарья Шевина)

    и имени-отчестве:

                Зовут его Кирилл,
                Владимирович – отчество.
                Студентов всех взбодрил
                Своим народным творчеством.
                (Алла Киреева)

    Спасибо на добром слове. Ладно хоть «взбодрил», а не «взбаламутил» (Алексей Феофилактович Писемский, создатель романа «Взбаламученное море», отправляется на отдых).   

    Кстати, есть и другие эффектные рифмы к имени Кирилл, например «покорил». Сия рифма весьма актуальна, ибо очередное тематическое задание студентам-частушечникам заключается в том, чтобы сочинить достойные образцы лирических откровений о любви – в том числе и о горячей любви к скромному лектору. Дождемся следующей лекции – посмотрим, что у них получилось. Не стоит, однако, при этом забывать, что имя Кирилл в рифменном отношении чрезвычайно коварно, ибо с ним рифмуются и такие жутковатые глаголы, как «натворил», «разорил» (помните, у Салтыкова-Щедрина голова-органчик: «Не потреплю! Разорю!») и даже, страшно сказать, «обагрил» (в смысле – кровью невинных жертв «немые стогны града»). Откуда цитата? Правильно, из Пушкина: «Когда для смертного умолкнет шумный день...» Что ж так мрачно-то, почтеннейший А. С.? Прямо уж так сразу и «смертного»... Как говорится, все там будем, но галантно-вежливо пропустим вперед старших и уважаемых товарищей, как нас учили в школе, уступим им место, как бабкам в автобусе.

    И, наконец, что касается опрометчивых слов «...умолкнет шумный  день», то у нас как раз наоборот – шумный день только еще ожидается: опять к восьми утра «не торопяся, поспешать», по формулировке маститого генералиссимуса Суворова, на лекцию по пресловутым «УНТ + ДРЛ». Поэтому на столь оптимистичной ноте на сегодня заканчиваем наш частушечный обзор, дабы выспаться перед завтрашним марш-броском в студенческие массы. Там нас ждут новые частушки! И кто знает, может быть, непоседливый студент Семен Шкодских наконец-то принесет на лекцию свои собственные частушки, которые по праву получат титул самых шкодских на целом курсе. Друг-читатель! Будь уверен, что мы не раз еще поделимся с тобой наиболее любопытными образчиками устно-народного, студенчески-лекционного творчества. Виват, УНТ + ДРЛ!             

    P. S. Пусть вас не смущает некоторая эпатажность частушечных образов, да и самый тон сей шкодской заметки, – это всё, как черным по белому пропечатано в заглавии рубрики, шуточки у нас такие.

    14 октября 2004