Зоины Надежды

   Замечали, что в разные периоды жизни, мы окружены людьми с определенными именами? Было время, и лучшие подруги Зои были Светланы, потом было время Марин. Викторы вносили сумбур и хаос в ее жизнь, а на мужчин с именем Сергей можно было положиться во всем. Каждое имя несет в жизнь разные силы, энергии и мысли. И встречи с разными людьми не случайны.
       Вот Зоя – по-гречески «Жизнь». Сейчас редко называют девочек этим красивым глубоким именем. А ведь в нем вечность, сила, как в первом древнейшем звуке «ОМ» - знаке сути жизни, перенесенном на личное «Я».
       Сейчас Зоя думала о том, что ее жизнь в эти страшные периоды болезни, поддерживали женщины с именем «Надежда».
        Первый раз рак пришел к Зое двенадцать лет назад, в семьдесят шесть лет. Тогда она была бодра и энергична, и было ударом, когда оказалась беспомощной в первые дни после операции. Первое воспоминание после наркоза – испуганные глаза дочери Людмилы и ее синяя шапочка. У Люды не было синих шапок. Это был синий хирургический колпак, закрывающий волосы, в котором ей разрешили зайти в реанимацию, чтобы увидеть мать. Людмиле это место потом снилось. В снах рядом с мамой на соседней кровати лежал улыбающийся мужчина и махал им рукой, как будто прощаясь. Наяву мать тоже лежала в палате с мужчиной, и это поразило Людмилу: здесь все были равны перед лицом Бога. Кто-то уйдет в палаты выздоравливающих, а кто-то нет. Такова жизнь…
     Зою перевели в палату выздоравливающих, где их было четыре женщины. Врачи не давали залеживаться, побуждали подниматься и двигаться. Вышла Зоя в коридор, прислонилась к стенке, и слезы сами полились из глаз: так стало жаль себя – такую слабую. Оказалось сложным сходить в туалет, съесть полную тарелку жидкого больничного супа, дойти до перевязочного кабинета. Дочь Людмила все свободное время проводила в больнице с матерью. А в остальное время Зоя была с Надеждой, хрупкой тихой женщиной, которая проходила очередной сеанс химиотерапии.  Надежда смиренно подавала своим соседкам судно или стакан воды, помогала перевернуться   и поднималась ночью, услышав беспомощную возню и стоны своих «девочек». За время лечения Зоя и Надя подружились. О чем только ни поговорили! Зоя успокоилась и начала восстанавливаться.
         Надежду выписали первой. «Девочки» прощались со слезами, как родные люди. Людмила провожала Надежду до дверей больницы, несла в тряпичной сумке ее немудреный скарб. А Надя выходила тяжело, останавливалась посидеть на каждой лавочке в коридоре. Вот дошли до последней, что у дверей. Надежда опустилась на нее. Она ведь совсем не такая сильная, какой казалась, ухаживая за своими «девочками». Обратилась к Людмиле: «Знаешь киоск, где продают иконки и все церковное? Вот деньги, - достала завернутые в салфетку купюры. – Сходи, пожалуйста, и купи мне там серебряный крестик для сына. Будет ему подарок после меня». - «Да Вы что, Надежда! Вам уже лучше! Вас же выписали!» - испугалась Людмила. - «Нет, Людочка, меня домой умирать отправили. Метастазы пошли…врач сказал. А я хочу дома умереть, не здесь. Сын у меня один, взрослый, семью не сохранил, запил, уже и не работает. Что будет с ним после меня!? Пусть крестик останется ему…Сходи купи.» Людмила выбрала крестик, быстро вернулась к Наде и, увидев ее, испугалась. Надежда, уже в зимней одежде, прилегла на лавочке у дверей больницы. Однако села, рассмотрела крестик. «Красивый… А ты маме привет еще передай. Она у тебя молодец! Еще поживет! А мне пора…Вот уже и такси за мной…»
         Надежда ушла через месяц.
         Зоя не знала об этом, но предполагала. Она не звонила Наде, боясь услышать молчание. И Надя молчала.
        Зоя, как Мюнхгаузен из болота, сама себя вытащила из болезни. Кстати, и волосы отросли через год. Конечно, остались накопленные за жизнь другие болячки, которые не давали жить полноценно. Но для своего состояния и возраста Зоя была «очень даже ничего». После болезни она изменилась. Зоя стала более терпима к жизни и больше ей радовалась. Она спокойно относилась к отсутствию ремонта в своей квартире или же к невниманию социальной службы. За редкие звонки внуков не обижалась, а оправдывала: «Они заняты. Им интересней не со мной.» Людмилу это удивляло, и она старалась чаще радовать мать своим вниманием. То приносила ей что-нибудь вкусное, то «угощала» мать приятной прогулкой. Зоя радостно удивлялась первым листочкам на деревьях, урожаю картошки на огороде и улову мелких рыбешек зятя. Она ценила, что может видеть, осознавать изменения в людях и в природе, в привычных вещах.
         И вот второе пришествие рака! Зое уже восемьдесят восемь. Она сначала не обратила внимание на уплотнение в правой груди, но когда оно стало расти, сказала дочери.  Опять обследования, анализы и страшный вердикт…Трудно принимать судьбоносные решения! Врачи предлагали оперировать, но возраст… Мать и дочь обсуждали все варианты. Зоя смотрела на соседскую собачку, что после перелома, так и не наступала на вылеченную лапку, и думала: «Может, и я привыкну и буду жить с опухолью…Много ли прожить осталось…» Иногда лучше не тревожить и жить с тем, что есть. Людмилу тоже разрывали сомнения: «Не будет ли потом горько за бездействие, за то, что не использовали шанс вылечить, помочь матери…»
      Людмила опять пришла к дверям уже знакомого больничного корпуса. Ночью она сформулировала три вопроса к врачу, которые помогут им принять решение. Она понимала, что ее вопросы сложны врачу и ей их трудно задать. Поэтому написала их на бумаге, чтобы не сбиться от волнения. 
        Вот подходит врач – солидный серьезный мужчина. Он уже давно работает и видел всякое: горе и борьбу, равнодушие и отчаяние. Как ему живется с таким грузом? Как силы находит быть человеком и помогать людям? Людмила загородила ему проход в дверях. «Дмитрий Викторович, пожалуйста, уделите мне три минуты своего внимания! Помогите нам принять решение! Ответьте на три вопроса!» Отошли в сторону. Врачу, видимо, понравился конкретный подход Людмилы - «Слушаю?».
«Какие шансы жить и как если не делать операцию? Какой шанс благополучного исхода операции? Сделали бы Вы такую операцию своей матери в таком возрасте и состоянии?»
Трудные вопросы…Пауза… Врач понимает, что его слова решающие и надо быть честным. И мамы у него уже нет…Три конкретных вопроса – три четких ответа – три решающие минуты…Людмила вспоминает этого врача в молитвах…
     В тот же день Зоя и Людмила приняли решение, а на следующий день маме сделали операцию.
      Второй выход из послеоперационного состояния оказался легче.  И вновь в палате Зои поселилась Надежда. Это было похоже на чудо, когда в палату вошла красивая седая женщина и представилась Надеждой. Ее ожидал сеанс химиотерапии, а потом операция. Вскоре Зоя «боготворила» свою Наденьку.  Ей было с Надей проще, чем с дочерью. Людмила приходила в больницу, ухаживала и уходила. Надежда же радовала Зою своим присутствием, той поддержкой, которая придет в любой трудный, неприятный момент. А может просто сидеть рядом на соседней кровати и молча читать книгу. Отсутствие телевизора, оторванность от бытовых дел настраивают на общение с самим собой.  В беседах провели «ревизии» своих судеб. Надежде эти разговоры тоже нужны были. Перед операцией, как на исповеди, вспоминаются все обиды, грехи, недовольство. Человек настраивается жить или умирать. И Надежде очень нужен был пример Зои, чтобы продолжать бороться и жить.
    …Вот откуда берется у человека рак?  Столько лет изучают, пытаются лечить, а суть этой беды так до конца и не понята. А когда не отвечает наука, начинает строить догадки людская прозорливость и фантазия. Бытует мнение, что рак растет и питается из наших претензий и недовольства. Может, и так. Но в тех, кто окружал Зою в онкологическом отделении больницы она видела другие качества.
      «Девочек» выписали вместе перед Новым годом. За Зоей приехала Людмила с семьей. Надежда захотела одна проехать по городу на такси, чтобы полюбоваться огнями предновогоднего города. Ей надо было подготовиться к встрече с дочерью, с которой она не в слишком-то близких отношениях.
       В новогодний вечер Зоя и Надежда обменялись пожеланиями: «Здоровья! Здоровья! И еще здоровья! И Жизни с Надеждой и радостью каждому прожитому дню!»
               Пусть будет так!