Наталья, которая пела

      Богата история старинного города! Сейчас стараются сохранить древние постройки небольших уездных городков. Так и в Соликамске восстанавливают старинные церкви и особняки, коими богат этот город, мостят улочки брусчаткой в стиле дореволюционной России. И у каждого дома своя история. Идешь по такой улочке и представляешь, как по этим же дорогам ходили люди из прошлого. Они выглядели по-другому, думали и поступали   не так, как мы… А вот чувствовали, наверное, так же как мы сейчас. Может обостреннее – ведь им достались более суровые времена.
       Еще года два назад на одной из таких улочек, вблизи музыкальной школы, расположенной в старинном губернаторском доме, я часто видела странную старушечку. Помню я ее еще по детским воспоминаниям. Тогда я ее боялась. Она была у этого дома в любое время года то с лопатой, то с метлой, и любовно наводила порядок у крыльца красивого старинного здания и на тротуарах рядом. Она была очень маленькой, сгорбленной почти пополам, худенькой, в темной одежке, мешком висевшей на ней, и в черном платке. Звали ее бабой Наташей. Но самое странное и пугающее – она громко пела, когда мела дорожку, и даже когда гребла снег и когда накрапывал дождь. Мне она казалась сказочной Бабой Ягой.  Когда я стала старше, то поняла, что ее любимыми песнями были революционные: «Наш паровоз вперед летит, «Интернационал», и почему- то, лиричный романс «Я встретил вас…». Прохожие, остерегаясь, проходили мимо бабы Натальи, стараясь не задеть ее даже взглядом. А пацаны-хулиганы как-то решили подшутить над ней и, отобрав метлу, принялись кривляться. Но в ответ услышали такие отборные выражения из блатного жаргона, что поспешили отстать от старухи и больше не связываться. В Соликамске знают жаргон уголовников, ведь этот ссыльный край слышал его столетьями.
       Так баба Наташа много лет работала дворником при музыкальной школе, оставаясь «достопримечательностью» центра города почти до 80-ти лет. До тех пор, пока ей доверяли метлу и лопату. Ее уже давно проводили на пенсию и распрощались в школе.  Но нет! Для нее привести в порядок тротуар и крыльцо – был ежедневный ритуал.
       По долгу службы мне привелось общаться с единственной дочерью бабы Наташи и, конечно, я расспросила ее о нашей «достопримечательности». А история жизни Натальи Васильевны достойна книги!
        Она была родом из большой интеллигентной семьи. Отец, ведущий инженер местного сользавода, мог себе позволить красавицу –жену и пятерых детей. Жили по-старинному достойно и добропорядочно в большом уютном доме. Все дети получили образование и увлекались музыкой. Наташа была самой младшей. Когда в Соликамск пришла революция, ей исполнилось 15 лет. Остальные дети были уже в это время в Перми и в Петрограде. В большом родительском доме разместились кабинеты новой власти большевиков, а семье милостиво разрешили жить в комнатке дворника. Власть Советов тяжело проехалась по судьбе семьи. Первым пострадал отец: его расстреляли в первые дни революции как богатея и капиталиста.  Брат Наташи признал Власть Советов и присоединился к войскам красных, но не смог привыкнуть к правилам новых хозяев жизни и погиб в какой-то странной «дружеской» попойке. Мать не смогла оправиться от потерь и гибели своей семьи, слегла с воспалением легких и тихо умерла в холодной подвальной комнатке своего любимого большого дома. Наташа осталась одна… Старшие сестры и брат потерялись в буйной революционной России, и, лишь через много лет она узнала, что брат и одна из сестер смогли эмигрировать в Польшу и там создать музыкальный дуэт, который исчез в годы Великой Отечественной войны.  А другая сестра осела в Москве и всю жизнь проработала скромным библиотекарем в библиотеке имени Ленина. Она прожила тихую одинокую жизнь. Дочь бабы Наташи помнит рукописные книжки, которые иногда приходили почтой из далекой Москвы.
      А что-же стало с Наташей в те послереволюционные годы? Оставшись одна в своем большом доме, но в дворницкой, она…пошла в поломойки. Мыла некогда свой, всегда любимый дом, сейчас превратившийся в казенное учреждение. В одной из комнат осталось фортепиано, на котором играла ее семья. В одну из рабочих смен Наташа осмелилась сыграть на нем свой любимый романс. Волею случая это услышал командир ЧК и тут-же «повысил» поломойку, сделав учителем музыки для своих бойцов.  Конечно, мудрый командир основательно «почистил» репертуар Наташи. Она учила солдат и чекистов петь революционные песни, создала из них хор. Он браво выступал на местных парадах. А потом их же стала учить грамоте и письму в школе для взрослых. Музыка всегда была ей подмогой и отрадой. Наташа сначала боялась своих великовозрастных грубых и развязных учеников, а потом даже смогла простить и жалела их. Среди учеников оказался и ее любезный Павел Николаевич, который не испугался взять в жены учительницу Наталью, как раньше говорили «из бывших». Вскоре родилась дочка Валентина. И жили они уже в новой однокомнатной квартире, которую дали Павлу, как красноармейцу – чекисту. Казалось, жизнь наладилась.
        И опять История жестоко вмешалась в жизнь счастливой семьи. В 1939 году попал в немилость власти Павел Николаевич. Быстро «сшили» дело и отправили в один из лагерей ГУЛаГа, еще севернее Соликамска, на реку Улс, где он и пропал. Учителем работать Наталье Васильевне уже не разрешили, а в детском саду она долгие годы была нянечкой, потом музыкальным работником и, наконец, дворником в музыкальной школе, которая была теперь в ее родительском доме. Наталья несколько раз ездила на север в Ваю, Золотанку разыскивая мужа, но…  из этих поисков «привезла» набор уголовных ругательств, да наколку на пальце в виде кольца.
 В то время человек был песчинкой, которую легко смыл океан репрессий. Место смерти отца узнала лишь много лет спустя дочь Валентина. Даже холмика не осталось от безвестных людей, среди которых был и Павел Николаевич, похороненных среди дикой уральской тайги.
    Именно по этой татуировке-наколке я последний раз узнала Наталью Васильевну в очень грустном месте – в Доме сестринского ухода в поселке Покча. Приехали мы туда с подарками и помочь, покрасить, подремонтировать что надо.  Но нужнее оказалась другая помощь…Был у нас гитарист хороший. Заведующая домом Нина Васильевна, как гитару увидела, так всех своих подопечных и нас в зал собрала и устроила маленький концерт. Вспомнили мы песни военных лет и старинные народные песни. Хорошо пелось под гитару. Очень хотелось вызвать улыбки у постояльцев этого приюта, которым было уже много лет. И все со страшным диагнозом «старческая деменция», иначе болезнь Альцгеймера. Старики в основном сидели в своих креслах с отсутствующим взглядом. Лишь несколько человек обратили внимание на непривычные в этих стенах звуки музыки и пения.  Чуть оживились, кто-то улыбнулся. Хозяйка дома, Нина Васильевна, тоже заулыбалась: «Моим старикам хорошие эмоции, что вы смогли вызвать, нужнее, чем городские конфеты и починенная табуретка!». Вдруг в тихом стариковском говоре зазвучал стройный ясный голос: «Я встретил Вас…». Пела маленькая хрупкая старушка привязанная к стулу простынями. Голова с редкими белыми волосиками тряслась, худые ручки с наколкой в виде кольца дрожали, тельце упорно валилось вперед, держась на спасительных простынях, а голос звучал четко и довольно правильно вел мелодию, не забывая слова. Все в зале притихли, слушая романс. Сил певицы хватило на два куплета…Ее голова опустилась, тело расслабилось. Мы были поражены этим пением и не знали, что делать дальше. Вспомнили, что надо аплодировать. А Нина Васильевна осторожно обняла бабу Наталью и бодро похвалила: «Вот такая у нас певица есть! Уже пять лет у нас живет Наталья Васильевна. Еще недавно про паровоз и Интернационал нам пела, сейчас лишь свой любимый романс помнит…»
    Так вот и уходит тихо то старое поколение русских людей, что выдержало жестокий пресс истории, сохранив свою суть, свои таланты, свои ценности. Можно отреставрировать старый дом, заменить брусчатку улиц, но не вернуть стойкость людей старого поколения, которое берегло свои корни, свою семью, любовь, традиции. Меняются люди. Мы уже расслаблены удобствами и комфортом и не уверены, что сможем выдержать подобные испытания, сохраняя духовный заряд, веру в лучшее будущее. И все реже поем…