Дуновение времени. Гл. 15 Снова на объекте 1

Глава пятнадцать. Снова на объекте №1

    Суливан по привычке разгуливал по Большой Приемной вдоль окон, от глухой стены к двери и обратно. И каждый раз проходя мимо Волизана, сидевшего в своей коляске на углу стола, останавливался и высказывал новую мысль. Перед этим они пообедали, убрали за собой посуду. Вернее было бы сказать, что по старой привычке ухаживать за калекой-другом, все это делал Суливан. Им пришлось немного переупорядочить жизнь в доме. Положение было осложнено тем, что о существовании здесь Правителя не следовало знать обслуживающему персоналу. Поэтому в момент подачи еды или уборки Вождю приходилось закрываться в одной из спален. При этом они старались создать у прислуги впечатление, что обитает теперь в этих покоях один лишь человек - Волизан. Пришлось им обоим даже поменять табак. Волизан сменил привычные сигареты «Ароматные» на папиросы «Герцеговина Флор», а Суливан стал пользоваться ими же, но ломая и набивая трубку вместо привычного «Золотого руна». Как-то быстро вспомнились им обоим конспиративные навыки времен далекой молодости. Чем-то оно их даже развлекало. Но порой бывший хозяин чувствовал некоторые мелкие неудобства, которые приходилось терпеливо сносить, больно уж важным представлялось сейчас задуманное ими дело.
   Вошел, постучав, майор Логутан и протянул Правителю запись беседы, происходящей в кабинете Председателя Президиума Ходимуна. Суливан быстро просмотрел текст, а затем передал Волизану.
    И вот сейчас, в очередной раз остановившись напротив друга, Правитель резко ткнул в его сторону погасшей трубкой:
- Ты видишь, Воли-друг, чем я отличаюсь от всей этой шайки. Мой принцип – никогда никому никаких уступок. А эти бздуны уже готовы идти на любые попятные, лишь бы утихомирить народ в переходной фазе и сохранить равновесие на тот период, пока они будут отлаживать механизм власти под свои убогие возможности. Бунт ещё не начался, а они уже его бояться до смерти. Так ведь недолго и самим спровоцировать народные волнения такой явственно демонстрируемой слабостью. А ещё посмотри, Воли, они даже распорядок рабочего дня в стране и правительстве собираются поменять. Я ведь по биоритмическим привычкам сова, спать ухожу под утро. Так все эти друзья в Правительстве, надо-не надо, сидят всю ночь и ждут, вдруг вызову. А я ведь всё это делал не только для того, чтобы лишний раз ублажить себя любимого. Я старался проехать на службу в обеденный перерыв, а возвращаться со службы привык за полночь, когда движение на городских трассах было минимальным. И мой проезд, тем самым, населению не мешал, а если и мешал, то совсем немного.
- По-моему ты себя перехваливаешь, Суло-царь. При твоем проезде через город движение останавливали не только по основной трассе, но и на всех параллельных тоже. На час примерно, чтобы дезориентировать возможных террористов. Ты ведь ещё и трассы менять придумал. Никто и никогда не знал по какому из пяти путей ты поедешь. Не говоря уже о том, что никто и никогда не знал в какой из пяти машин ты находишься.
- А ты помнишь, дорогой Воли, как в Горянии полиция перевозила в центральный банк собранные по провинции налоги. Банк стоял на открытой площади, и мы с тобой находились там же, готовя экспроприацию, и никогда не знали по какой из четырех дорог они проедут. Не говоря о том, что там ребята мозговитые служили, и иной раз мы просто в растерянности оставались, когда по городу два кортежа с казацкими конвоями проносилось. Вот уж когда приходилось мозгами поработать. Ох, нелегкий хлеб был у нас тогда. Сейчас, тоже мало хорошего. Но тогда – совсем уж непросто было. Но чужой передовой опыт перенимать надо, равно как и совершенствовать. Мой кортеж каждый день туда и обратно пролетает. А я совсем не каждый день на службу отсюда езжу, оставаясь иной раз спать в ЦИТАДЕЛИ, у себя на служебной квартире. А вместо меня Суливан-второй, вечная ему память, сюда проехать спешил. А наутро, отсюда – Суливан третий. Серьезное это дело, дезориентация с дезинформацией. Очень даже серьезное, Воли-друг. Понимаешь?
- Понимаю, понимаю… Но у меня тут просьба к тебе небольшая. Слушай, Суло-царь, а как ты думаешь, мы можем попросить перевезти сюда мою кофейню из Дома Правительства. Мне вот лично просто не хватает её. Да и тебя побаловать мне хотелось бы. Как ты считаешь?
- О чем ты говоришь, Воли. Ты теперь здесь хозяин, а я так, я у тебя подселенец временный. Уплотненец злостный, если честно говорить. Не пойму, правда, куда тебе столько места? Ты знаешь в каких квартирных условиях живет наш Великий Народ. Три с четвертью квадратных метра на человека. А у тебя тут две приемных, большая 175 и малая 100 квадратных метров. Плюс пять спален по 35, с баней и сральником по 20 квадрат в каждой из них. Куда, объясни, тебе столько! Не понимаю просто? Скромный такой на вид конторский служащий. И баб вроде уже не водишь, и пьянок с друзьями за тобой не замечено. А тут такой разгул фантазии?
- Да ладно, тебе хвалиться, старый! Понял я, как ты неплохо устроился. И то, что мне тут у тебя уголок есть, в смысле, что могу не очень стесняться тебя стеснить. Видишь какой каламбур у меня от стеснения получился. Но есть тут, кстати, вопросик - про баню. У меня там в городе для этой цели два банщика из районной бани приглашались… Они мне мыться помогали. Через день.
- Ты что не слышал, что я сказал? Ты здесь хозяин. Распорядись. И вообще, почему я по два раза одно и тоже повторять тебе должен. Ты что, к старости совсем соображать перестал, дорогой приятель.
И они дружно расхохотались. После этого Суливан продолжил движение вдоль окон. А на пути обратно Волизан, не выдержав, спросил:
- Тебе здесь не одиноко, Суло-царь?
- Мне? Здесь? – Правитель задумался и, отодвинув стул, сел напротив. – Даже и не знаю, что ответить. Иногда мне даже хотелось бы остаться одному, так соратники каждый вечер без конца на голову садились. По-моему, они боялись очень, что, оставшись один, я решу от них избавиться. Помнишь ведь, как я сгоряча на последнем Съезде Партии в адрес этих ****ей высказался?
- Да, помню, конечно. Особенно реакция их и зала мне запомнилась. Ты тогда просто концертную программу разыграл, когда, выступая на трибуне, вдруг Совет Министров с бардаком сравнил. А когда ещё объяснил, что с бардаком проще было бы, так как там, если прибыль не идет, ****ей быстро меняют. И когда все воздуха набрали, чтобы хохотать, ты резко спросил, так что, мол, делать нам с Советом Министров? Я помню, как все в зале и Президиум так, вдохнув, и поперхнулись, и замерли. Какой-то ужас и оцепенение в воздухе повисли. Глаза у всех повылезали от напряжения. А ты, классически-артистически, прямо по системе Танислава, почти минутную паузу закатил, водички глотнул, в зал посмотрел внимательно и спросил, что, мол, не смешной анекдот? Как они вскочили все и как сумасшедшие хлопать начали. Особенно Президиум у тебя за спиной, с такими резиновыми улыбками-масками на лицах.
- А теперь-то ты видишь, как я ошибся. Менять их, сучар, надо было, а я только припугнул. Ты вот, Воли-друг по тюрьмам не мыкался, и поэтому главный закон шалмана не знаешь? А он суров и однозначен: поднял руку – бей! А я поднял её, пальчиком погрозил, а потом просто взял и отмахнулся по старости. Вот и получил, что заработал, что заслужил. Сейчас вот сижу и думаю, а может нужно было самому глотануть гранатового винца, и дело с концом. Пятнадцать минут помучался, зато потом навеки в дамках. А теперь сиди и майся, душу себе выворачивай. И тебе тоже. Обидно. – Суливан горестно вздохнул и покачал головой.
- * -