Контакт

— Да ёб ты ж, мать твою, етить! Откуда ты взялся?! — заорал в колючую пургу лесоруб Агдамыч, отброшенный к зданию вокзала гигантскими снежными брызгами.

Час назад, натянув ушанку пониже на брови, и, плотно закутавшись в прострелянный искрами от костра ватник, он вышел из дома шурина Капитохина, где они отмечали день ангела Капитохина и Рождество по григорианскому календарю майя.

Мело неистово. Чтобы не заблудиться, Агдамыч выбрал самый верный и надёжный путь обратно-по железке. Расписания местных и междугородних поездов он знал «на зубок», поэтому брёл не глядя, низко опустив голову, лишь изредка высовывая наружу язык, чтобы словить хоть несколько снежинок.

От холода самогонка, выпитая у шурина быстро выветрилась и нестерпимо хотелось пить. В конце концов, не выдержав, Агдамыч остановился и, упав на колени, начал загребать рукавицами снег с путей, рискуя быть занесенным не на шутку разбушевавшейся пургой.

Наевшись снега он попытался встать, но не успел. Что-то неимоверно огромное, переливающееся в темноте миллиардами искр, похожее на стальную боеголовку пронеслось сквозь него, отбросив утомленного жаждой путника к деревянному зданию вокзала с надписью «Малые кучки». А жил Агдамыч в «Больших кучках», что ещё часу хода от «Малых», но это если идти не торопясь, раздумывая о судьбах мира, сдобной стрелочнице Макеевой, тяжкой доле палестинцев, и на ногах. А вот их то, как только сейчас заметил Агдамыч, и не было. Отрезало к хренам собачьим, как корова языком слизала- по самый хер.

Лесоруб подполз под мигающий станционный фонарь, и сняв рукавицы, осмотрел образовавшиеся вместо ног культяпки.

— Итить, как срезало. Даже не кровоточит. Хирургическая сталь. Наверно, — сказал ни разу не видевший хирургической стали Агдамыч.

— Низкочастотный сплав артениума и цимуриуса, — печально раздалось с противоположной стороны путей.

От неожиданности Агдамыч вздрогнул, но быстро собрался, и уперевшись кулаками в землю на манер самца орангутана, двинулся в сторону рельсов.

Там, вместо привычных, обваленных снегом, как сырники в муке, ёлок и сосен, появилась бескрайняя голубая пустыня. Из-за горизонта выпирало огромное белое солнце, а вместо деревьев из земли пучились фиолетовые каменные пики. Рядом с одной из них, в серых валенках, стояли как вкопанные отрезанные ноги Агдамыча.

— Климатическое оружие! Происки пиндосов! — протерев глаза, заголосил лесоруб.

— Магнитно-временной разлом, вызванный взрывами квазаров в устьицах Меркурия. Так бывает, — прямо перед ним стояло нечто, похожее на белый резиновый напальчник, плавно покачивающийся в воздухе.

— Ноги отдай, падла! А то в рожу дам! — закричал Агдамыч, замахнувшись на пришельца, но упёрся кулаком в прозрачную, похожую на пленку для парника, стену.

— Пространственно-ресиверная временная заслонка между мирами. Сейчас всё наладят. Так бывает. — сказал напальчник, уплывая в сторону ног Агдамыча.

— Валенки не забудь. — немного успокоившись, буркнул лесоруб, завалился на бок, и вальяжно подперев ушанку рукавицей, спросил:

— А бабы у вас там есть? А пиндосы?

— Я — доктор. Ехал на работу. Скоро межгалактический экспресс поедет обратно, и я верну вам ноги, — грустно вздрогнув усиками, напальчник поставил одетые в стеганые ватные штаны ноги Агдамыча перед стеной.

— Вот у нас в прошлом году Михалычу тоже поездом ноги отрезало. По самую голову, и ничего... пришили. Шёл уставший с охоты, прилег вздремнуть, а тут... ту-ту... не успел. Тоже небось ваш этот экспресс. — зевнул Агдамыч, надкусывая слепленный в форму яблока снежок.- Или вот месяц назад пошёл Спиридон в баню...

Но договорить Агдамыч не успел. Его снова отбросило снежной лавиной к табличке «Малые кучки». Воздух запульсировал, пропуская сквозь плотную пелену метели стальную межгалактическую пулю. Когда всё успокоилось, Агдамыч разлепил забитые снегом глаза — стена и пришелец не исчезли, но ноги были на месте. Он пошевелил затекшими пальцами ног и подошёл к заслонке:

— Ну бывай. Пошёл я.

— А мои руки? — хныкнул напальчник и его усики задрожали.

Агдамыч посмотрел по сторонам. И правда, под станционным фонарём валялись две тонкие полупрозрачные верёвочки, больше похожие на сопли, чем на руки.

— Что ж ты так неосторожно. И когда он обратно теперь поедет? — спросил лесоруб, щурясь и пристально вглядываясь в темноту, где совсем недавно исчез экспресс.

— По земному времени через шесть часов. — обречённо ответил пришелец.

— Не, я столько ждать не могу. Мне на смену с утра. Я завтра принесу. — лесоруб сгреб с земли руки напальчника и засунул их в карман штанов.

— Падла! — грустно опустив усики, сказал напальчник, но его уже никто не слышал.

Рассекая рыхлый снег носами валенок, Агдамыч шёл в направлении станции «Большие кучки», размышляя о судьбах мира, сдобной стрелочнице Макеевой, и на ногах.