Всплытие

ВСПЛЫТИЕ

           Лучше  один  день  быть  человеком, чем  1000  дней  быть  тенью.
                Китайская пословица
       …Тимур проснулся, в который уже раз за ночь, - от жажды. Накануне они с Ариадной отпраздновали предстоявший сегодня первый их выход в свет, дочь слегка переборщила в своих фирменных блюдах со специями, и уже к концу трапезы Тимур почувствовал, что ночь у него будет очень даже весёленькой… Он принёс в свой спальный отсек целый графин с ягодным морсом, просыпался, чтобы сделать несколько глотков, и снова засыпал. Он надеялся растянуть графин до утра, но вот как-то не уложился в заданный режим.
       Тимур посмотрел на часы.
       Было без пятнадцати шесть утра. Свет уже взошедшего Солнца через большой потолочный иллюминатор заполнил отсек. По высокому голубому небу лениво ползли редкие обрывки облаков. Там, снаружи, всё как будто подыгрывало их сегодняшним планам.
       Тимур сел на постели и с жадностью посмотрел на пустой графин. Спать уже не получится, это было ясно. Поход в столовую, пяток глотков из кастрюли с морсом в холодильнике, и возвращение… Это уже перебьёт сон, и с таким фактом придётся смириться. И перестраивать график. И позволить поспать хотя бы дочери, если её организм не так чувствителен к специям.
       Жажда настаивала, провоцируя. Тимур послушно влез босыми ногами в шлёпанцы, встал, поправил на себе пижаму, взял за узкое горло опустевший графин, и пошёл в столовую.

       К его первому в этот день удивлению, там уже находилась Ариадна. Она была в своём любимом полосатом трико, сидела полулёжа в кресле, сложив босые ноги на стуле, и что-то читала в электронном планшете.
       - Доброе утро, - сказал Тимур, направляясь к кухонной мойке.
       - Утро… - укороченной фразой ответила Ариадна.
       - Давно не спим?.. – поинтересовался Тимур, ставя графин в мойку и заливая его водой из крана.
       - Да часа два уже... – вяло ответила Ариадна.
       Тимур достал из холодильника вместительную кастрюлю, сделал прямо из неё несколько замедленных глотков холодного морса, закрыл холодильник, и подсел к столу.
       - Почему это мы не спим? Тоже жажда замучила?..
       Ариадна перестала читать и посмотрела отцу в глаза.
       - А если хорошенько подумать?..
       - Волнуешься… - сам себе почти уверенно ответил Тимур. - Переживаешь… Нервничаешь…
       - А как же! – сказала Ариадна с вызовом. – Это ты у нас за сорок лет своей жизни уже научился обыденному восприятию чего угодно, а я только пробую всё на зубок.
       - Моя вина, – вздохнул Тимур. – Не учёл специфики твоего возраста. Закоснел тут, понимаешь…
       - Для меня наш сегодняшний первый выход наружу – гораздо более значимое событие, чем для тебя.
       - Чувствую, что пора настраиваться на твоё неизбежное взросление…
       Тимур встал.
       - Ладно, раз уж так вышло, сдвинем время наших активных действий - на более раннее. Я там приведу себя в порядок, а ты тут пока приготовь завтрак и продукты в дорогу. Но - без вчерашних неожиданностей. А то придётся брать с собой в поход канистру с морсом…
       - Учту… - улыбнулась Ариадна, сбросила ноги со стула, отложила планшет, и приняла в кресле предстартовую позу.

      Тимур занимался утренним туалетом около получаса. Специально тянул время, чтобы дать дочери возможность не суетиться. Тщательно выбриваясь, он с удивлением поймал себя на том, что будто готовится к встрече с дамой, как это описывалось в книгах. Когда-то он делал это для жены, потом – для дочери, и вот теперь…
       А вдруг?.. После смерти матери Ариадны Тимур уже десять лет не видел взрослых женщин, и что-то у него в душе предчувственно шевельнулось…

       В столовую уже одетый Тимур шёл по компасу вкусных запахов, которые привели бы его в нужное место и с закрытыми глазами.
       На столе стояли две тарелки, рядом с ними лежали вилки и ножи, а в вазочке посредине были навалены горкой сухарики, заменявшие им хлеб.
       Увидев отца, Ариадна перебросила со сковородки на тарелки что-то плоское и шкворчащее, а сама запустила электрочайник для традиционного утреннего семейного кофе.
       Тимур сел на своё место патриарха, помогая вилкой, разрезал блюдо на кусочки, и один из них отправил себе в рот.
       С минуту он задумчиво разжёвывал еду, прислушиваясь к своим ощущениям, прежде чем проглотить.
       - Ты уже готовишь - лучше, чем это делала твоя мать… - сказал Тимур с одобрением, и наколол на вилку другой вкусный кусочек.
       Ариадна тоже села за стол.
       - Па, ты это мне по-родственному льстишь? Что тут, собственно, готовить? – сказала она слегка насмешливо. – Ветчина – из консервной банки. Яичный порошок – из пакетика. Картофельное пюре – тоже оттуда. Натуральная у нас - только та зелень, которую нам удаётся выращивать в нашей оранжерее.
       - Возражу тебе - в основном, - сказал Тимур. – Не в составе блюда дело, а в твоём отношении к его приготовлению…
       - А может, я на тебе тренируюсь?.. – хитро прищурилась Ариадна. – С перспективами на будущее - с кем-то…
       - А я буду жить всухомятку?.. – наигранно огорчился Тимур. – Как пять лет назад?..
       - Пристроим мы тебя, папуля… - пообещала Ариадна. – Как и меня…
       Она вздохнула.
       - Пап, мы же оба понимаем, почему я так переживаю, и нервничаю. Что ждало нас и меня? Все на базе вымерли, и теперь очень многое решается благодаря нам. У нас в морозильнике – десятки тысяч будущих мальчиков и девочек. Это был резерв на случай большой войны. Чтобы уцелевшие женщины и мужчины имели не только своих детей, но и приёмных. Для генетического разнообразия - ради сохранения нас, как вида. Из всех женщин у нас осталась лишь я одна. Значит, всё – на мне. Как на живом инкубаторе… Через три года мне стукнет восемнадцать, и я начну в должности суррогатной матери каждый год рожать детей от ЭКО… Сколько смогу, пока мой организм не надорвётся, и я - или умру, или сойду с ума от этой жуткой гонки…
       Тимур молча смотрел в стол. Ему нечего было возразить жестокой правде дочери.
       - Отказаться, значит, поставить крест – не только на нас с тобой… Я много думала о своём загнанном Будущем. Через восемнадцать лет после своего рождения первый мой сын, не являющийся мне генетическим родственником, станет взрослым,я теоретически смогу создать с ним семью, и иметь родных детей. Но что это будет за семья? Как это называлось прежде? Мезальянсом? Неравным браком? Молодой, цветущий мужчина, и сорокалетняя с лишним, изношенная женщина… НЕ ХОЧУ Я – ТОЛЬКО ТАК!!! Я насмотрелась фильмов и начиталась книг, поэтому хочу всего человеческого! Любви, семьи, детей! И тебе подарить внуков! Твоих генетически, а не каких-то там… Вот поэтому я надеюсь на другие варианты, а не плановые…
       - Я тоже на это надеюсь…
       - Выходим - штатно? – жёстко спросила Ариадна.
       - Да, по плану. Но теперь - раньше. Раз уж так получилось.
       Тимур встал из-за стола.
       - Собери сухой паёк в дорогу и загрузи в машины. Встретимся через час у шлюзовой камеры на крышу…
       Он шёл в свой жилой отсек, и думал о том, как быстро и незаметно вырастают дети. Здесь, на Базе, с ними на его памяти всегда были сложности. После термоядерной войны люди пытались рожать, но потомство оказалось нежизнеспособным из-за мутаций, и врождённых заболеваний. Он и Лариса были из одного второго послевоенного поколения, но ему повезло со здоровьем, а жене – нет. Сколько он помнил, она всегда долго и мучительно болела - то одним, то другим. Рождение детей в её положении было невероятным подвигом, но она сознательно шла на них, пока была жива. Через выкидышей, через быструю смерть новорожденных… Она отказалась стать суррогатной матерью, и согласна была только на своих. Хоть каких… Из шестерых детей десять лет прожил только их третий ребёнок, сын Игорь. Больной, но упорный и жадный до жизни, как его мать… Потом были ещё три слабых… Ариадна стала седьмой по счёту, родившейся через пять лет после Игоря. Удачно, или на этот раз - эволюционно здоровая. С шести своих лет она уже помогала отцу, заботясь о матери и брате. Пока они не истощились Жизнью – один за другим…

\ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \ \

       Когда Тимур пришёл к шлюзовой камере на крышу Базы, нетерпеливая Ариадна опять его слегка опередила. Она нарядилась в джинсовый костюм, и спрятала волосы под бейсболку. Её длиннющая заплетенная коса, которую она по случаю похода сама сделала из всегда распущенных волос, тяжело висела за спиной.
       - Поперёк батьки… Снова и вновь… - улыбнулся Тимур.
       - Как учили… - тоже улыбнулась Ариадна. – Молодым - везде у нас дорога!
       - Не всегда. Я – менее значимая величина на базе и в Истории, поэтому пойду первым. Сделаю в шлюзе обеззараживающую обработку, поднимусь на крышу, а потом ты проделаешь то же самое. Если всё будет хорошо, спустимся вниз на лифте - уже вместе.
       Ариадна поправила на кармане куртки свою полевую рацию.
       - Странное у меня ощущение, - сказала она. – Будто мы скоро заново родимся… Оба… Я – в пятнадцать лет, а ты – в сорок…
       - Так оно и есть, - сказал Тимур. – Мы действительного вновь рождаемся. Для новой Жизни – в новом Мире.
       Ариадна нервно посмотрела на индикатор радиометра, висевший у входа в шлюз.
       - Снаружи – всё хорошо.
       - Наконец-то! - сказал Тимур, доставая из подсумка респиратор. – Как долго все этого ждали… Больше полувека…
       - А дождались - только мы двое… - печально добавила Ариадна.
       - Как-нибудь в ближайшее время развеем прах кремированных. Они нам это завещали. Стать частью Природы… А твою маму похороним в земле. Почему-то она хотела именно этого…
       - Пап! – осадила отца Ариадна. – Ты это - куда?! Мир снаружи – не гигантское кладбище! О грустном – потом! Давай пока – о радостном! Хотя бы - эмоционально!
       - Извини… - смутился Тимур. – Въелось в подсознание…
       Он надел респиратор, разблокировал шлюз и нажал кнопку лифта.
       Дверь заторможено открылась.
       Тимур зашёл в лифт, дверь закрылась. Он нажал внутреннюю кнопку, и кабинка послушно поползла вверх. Это длилось около минуты, после чего лифт остановился.
Тимур нажал другую кнопку. Дверь открылась, и он увидел крышу биостанции, а за её краями – тайгу.
       Тимур вышел из лифта. Снаружи было прохладнее микроклимата внутри Базы, но - вполне комфортно. Тимур проверил показания био-анализатора, и радиометра на себе, задержал дыхание, и решительно снял с лица неудобный респиратор.
       Сколько хватало сил, он инстинктивно боязливо держал в себе привычный воздух, потом сделал мощный выдох, и робкий вдох.
       В лёгкие ворвался холодный поток, а в ноздри – сонмы совершенно незнакомых запахов. Тимур сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, освобождая свой организм от старого, и заполняя его новым. Голова пьяно закружилась.
       - Пап, как там?.. – осторожно спросила Ариадна из чрева их затянувшегося бомбоубежища.
       - Лучше - не бывает!
       - А мне – можно?..
       - Я сначала осмотрюсь.
       Тимур поднёс к глазам бинокль, и стал изучать – близкое и дальнее вокруг их биостанции.
       - Всё нормально! – сказал он. – Поднимайся! Можно – без намордника. Только сначала избавь воздух в лифте от внешних микробов. Не надо нам незваных гостей…
       - Ага!

       Тимур бродил по необъятной крыше биостанции, время от времени пользуясь биноклем, когда услышал знакомое голосом «-ОЙ!». Он был в двух сотнях метров от лифта, поэтому, увидев сидящую на крыше Ариадну, опять воспользовался биноклем.
       Дочь дышала широко открытым ртом, и щёки её пылали.
       - Что - не так?! – с тревогой спросил Тимур.
       - Воздух… - сипло ответила Ариадна. – И свет… У воздуха - слишком много вкусов и запахов, а свет с непривычки просто ослепил…
       - Ты поаккуратнее со всем этим, - посоветовал Тимур. – Поначалу… Привыкать нужно - и к тому, и к другому. Постепенно.
       Он подошёл к дочери и протянул руку.
       Ариадна вцепилась в неё обеими, и Тимур помог ей встать.
       - Ноги дребезжат… - жалобно проскулила она.
       - Походи тут, и побегай, - сказал Тимур. – Одно дело – наши тренажёры, и другое – такая территория без мебели. Только вовремя тормози, а то свалишься с крыши…
       - Ага… - сказала Ариадна, и действительно побежала. Глядя на неё с умилением, Тимур пошёл следом.
       Ариадна оказалась молодцам. Она сделала полный полуторакилометровый круг по крыше, и подбежала к отцу.
       - Обалдеть! – жарко дыша, сообщила она. – Мечта рахита!
       - Это - только начало… - пообещал Тимур. – Когда мы обследуем окрестности, сможем устраивать себе и стайерские забеги.
       - Хоть сейчас! Но сначала покажи, где тут у них – и что.
       Тимур вытянул вперёд руку.
       - Там – Город.
       Ариадна посмотрела в свой бинокль.
       - Ни дымка… - сказала она огорчённо.
       - Это ещё ни о чём не говорит. До него - больше сотни километров. Всё скрывает горизонт.
       - А где - Материк?
       Тимур неуверенно показал.
       - Примерно там… Но до него - почти тысяча километров, поэтому можно и не смотреть. Даже в бинокль.
       Ариадна сама стала смотреть в бинокль туда, куда вела видимая с крыши дорога от их вынужденной обители.
       - А там, я полагаю, другая биостанция…
       - Да, в трёхстах километрах.
       - Тоже ничего не увидеть… - уныло сказала Ариадна. – Далековато. Надо ехать. Поближе…
       - Сегодня же. Спускаемся на лифте вниз и идём в гараж. Машины готовы, и загружены всем необходимым.
       Они уже вместе зашли в лифт, очистили воздух от микробов, спустились вниз, и направились к гаражу биостанции. Через очередной шлюз.
       - Если поездка будет удачной, и за несколько дней после неё мы не заболеем ничем, то откажемся от шлюзования, - пообещал Тимур. - И герметизации – тоже. Отключим систему регенерации воздуха на базе, и кое-что ещё. Реактору станет полегче. А то - полвека надрывается.
       - Ага… - сказала Ариадна.

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...