Царь Алексей Михайлович год за годом 1652

Республика Англия

Геноцид по-английски.

Покорение Ирландии и Шотландии отняло у парламентской армии много сил, но радость от недавних одержанных побед порождала у солдат надежду на лучшие времена.

В январе 1652 года - пуританский проповедник Вильям Эрбери обратился к Кромвелю: «Бог помог Вам в войне и люди ожидают от Вас добрых дел в мире: разбить угнетателей, освободить угнетенных от их бремени, освободить заключенных от их оков, и выручить нищие семьи хлебом…»

Вождь победившей революции находился в смятении, поскольку не знал. как отблагодарить своих солдат за годы верной службы. Казна была пуста, а земельный фонд поделили между собой представители новой правящей элиты. Единственное на что можно было бы уповать, так это на трофеи от обеих кампаний.

По горячим следам разгрома шотландских роялистов Парламент принял Акт об устроении Шотландии (3 февраля 1652 года), согласно которому были конфискованы земли аристократических кланов горной страны. Практически все присвоенные Республикой поместья были переданы лондонским банкирам в счёт погашения долгов. Правда, некоторые земельные участки были захвачены армейскими начальниками, решившими свои проблемы без помощи политиков. Солдатам недвижимость не досталась, зато им позволили тотальное мародёрство.

Особые надежды на раздачу призов для победителей связывались с Ирландией. Чтобы получить их, парламентской армии необходимо было покончить с последним очагом кельтского сопротивления - крепостью Голуэй. Её защитники прекрасно понимали, что после капитуляции шотландцев англичане обрушат всю военную мощь на них. В поиске спасения ирландцы обращались к католическим государям с предложением взойти на трон их королевства, но никто не захотел связываться с Кромвелем и его победоносной армией.

Уповая на чудо, католики продолжали оборонять городские стены, но эпидемия чумы отняла у них последние силы. 12 мая 1652 года гарнизон и жители Голуэя сдались на милость победителей.

Интересно! В результате десятилетней английской экспансии зелёный остров практически обезлюдел; его население, которое в 1641 году равнялось полутора миллионам человек, сократилось к 1652 году до 850 тысяч, причем из этого числа 150 тысяч жителей составляли английские и шотландские поселенцы. [Кертман Л.Е. География, история и культура Англии. М. : Высшая школа, 1968. С. 115.]

12 августа 1652 года английский парламент принял «Акт об устроении Ирландии», который придавал видимость «законности» разграблению ирландских земель. Даже лица, сложившие оружие и полностью подчинившиеся английским властям, лишались по этому акту двух третей своих земель, а оставшуюся у них треть эти власти могли заменить соответствующими по размеру участками в таких местах Ирландии, «в каких парламент найдет нужным это сделать» (резервацией для данной категории стал бесплодный скалистый Коннаут на западе острова.).

Большую часть земель получили лондонские спекулянты, помимо них солидные наделы достались офицерам армии Кромвеля. Оставшиеся пахотные поля были розданы солдатам, которые получили их в счет недоплаченного жалованья.

Ирландская война развратила английскую армию, превратив ее из революционной в захватническую и грабительскую.

Война за господство на море.

Весной 1652 года в Лондоне между английским правительством и голландскими послами шли вялые переговоры по поводу смягчения условий Навигационного акта. Однако политикам по обе стороны Ла-Манша давно стало ясно, что войны не избежать, поскольку её причина (конкуренция в торговле) была неустранима.

Когда доводы дипломатов были исчерпаны, Соединённые Провинции решились на силовую акцию. Их эскадра из 42 кораблей пожаловала к берегам Дувра (29 мая 1652 года), чтобы запереть в здешнем порту каперские отряды Бёрна и Блейка и не позволить им пиратствовать на торговых путях в Амстердам.

Вопреки ожиданиям голландского адмирала Тромпа, англичане не стали отсиживаться в гавани, а вышли на рейд и потребовали от непрошенных гостей приветственного салюта. Взбешённый морской волк развернул флагман и отдал приказ произвести залп. Порванные в клочья паруса и дождь щепок от поврежденных мачт не испугали матросов Блейка. Используя преимущества в ветре, они вывели пострадавший корабль из под удара и буквально вгрызлись в порядки голландских парусников. Лихая атака эскадры Блейка лишила Тромпа двух кораблей и желания продолжить сражение.

Новое противостояние случилось в июле 1652 года. Блейк, возглавивший внушительный флот из 60 парусников, отправился к северо-восточным берегам Шотландии, чтобы выгнать голландских рыбаков из района селёдочного промысла. Туда же устремился Тромп, жаждавший реванша. Рыбаков он не спас, но сумел догнать англичан и принудить их к бою. Потрёпанные корабли Блейка готовились к печальному итогу, поскольку у их противника был численный и качественный перевес. Однако судьба распорядилась иначе. 5 августа 1652 года, налетевший ураган разметал эскадру Тромпа, оставив от неё всего пять кораблей, а вот англичанам повезло, потому как их неудачная позиция вблизи прибрежной линии оказалась вне зоны бушующей стихии.

Для Блейка лето 1652 года стало чередой триумфов, а вот его визави - Тромп лишился должности командующего и только в декабре вернулся на адмиральский мостик вместо заболевшего де Витта.

Встреча двух непримиримых соперников состоялась на рейде Даунса (неподалёку от Дувра) 9 декабря 1652 года. На этот раз против Блейка был ветер, который не позволил его кораблям укрыться в водах Темзы. Уступая противнику почти в два раза, англичане сражались весь день, но в конце концов вынуждены были отступить. Убедившись в победе, Ван Тромп приказал привязать к главной мачте большущую голландскую метлу и демонстративно прошёл вдоль британских берегов. Смысл англичане поняли: им нет места в этих водах.

Февраль 1653 года - разъярённый Блейк заставил Ван Тромпа прикусить язык и снять метлу. Атаковав превосходящие силы голландцев, он устроил им полный разгром и в придачу захватил два десятка вражеских кораблей, на борту которых нашлась злополучная метла. Отправив её за борт, англичане стёрли память о декабрьской конфузии.

В Лондоне восприняли победу Блейка сдержанно. Городские газеты пестрели жуткими подробностями: «Все корабли голландцев, которых захвачено множество, залиты кровью, их мачты и такелаж забрызганы мозгами, повсюду валяются расколотые черепа, части человеческих тел; зрелище ужасное, хотя оно и подтверждает славу и отличные боевые качества моряков вражеского флота». [Схватка двух львов: англо-голландские войны XVII века / Эдуард Созаев, Сергей Махов. - Москва : Вече, 2011. - 382 с.]

Кофейная мода в Лондонских кварталах.

1652 год- некий Паскуа Розе, выходец из среды левантийских торговцев, открыл кофейню в Лондоне.

Место было людным – в самом центре города. Купцы и биржевики из делового квартала стали заходить к Розе, чтобы отдохнуть и выпить кофе под навесом его ларька. История сохранила отзыв одного из них : «Напиток в турецком стиле из воды и какой-то ягоды… горячий и неприятный, но оставлявший после хорошее ощущение».

Кофейня Розе стала быстро набирать популярность в Лондоне, в том числе и потому, что продажа вина и пива осуждалась обществом, а новый напиток позиционировался как здоровый и «трезвый». По некоторым подсчетам, оборот заведения составлял от 450 до 600 фунтов стерлингов в год. Успех Розе начал вызывал зависть у владельцев местных таверн, поэтому они подали прошение мэру Лондона о запрете этой торговли, так как её хозяин был иностранцем. Но ситуацию спас коренной лондонец Кристофер Боумен, который на правах партнёра вошёл в кофейный бизнес.

Вместе компаньоны проработали по крайней мере еще пару лет. Их успех подвиг конкурентов на строительство новых кофеин, число которых к 1663 году выросло до 82 заведений.

Королевство Франция

Смута принцев выдохлась.

В начале 1652 года армия фрондеров потерпела ряд неудач. Нарастало недовольство горожан, измученных тяготами войны. Об этом свидетельствует мятеж в Ажане, жители которого потребовали удаления из города войск Конде. Народ вооружился, все улицы были перегорожены баррикадами. Расправиться с горожанами принц побоялся — это подняло бы против него всю провинцию. Отступить с соблюдением внешней благопристойности помог Конде только договор с городской верхушкой.

С одной стороны, у принцев были внушительные армии, позволявшие контролировать территории, но, с другой стороны, ни один из потомков Генриха IV не желал (не умел) заниматься нормализацией жизни в измученной смутой стране. Такая политика меняла настроения людей, среди которых увеличивалось число сторонников радикальных перемен сродни Английской революции.

В июле 1652 года антимонархисты установили контроль над властью в Бордо. Город был превращен в своеобразную демократическую республику, которая вступила даже в переговоры с левеллерами (!). Сторонники Конде вынуждены были примириться со сложившимся положением, чтобы сохранить хотя бы относительное единство антиправительственных сил.

Опасные настроения на подвластных территориях заставили принца Конде перебраться в Париж. Парижане этому решению не обрадовались, поскольку вместе с ним в гости пожаловала многотысячная армия вечно голодных солдат. Однако городской парламент больше всего опасался безоговорочной победы королевы и Мазарини, поэтому позволил войскам Конде расположиться в предместьях столицы.

Контроль над окрестностями Парижа позволил воинственному принцу начать переговоры с правительством короля. Чтобы сделать свою позицию более убедительной, Конде заключил союз с Гастоном Орлеанским (младшим сыном Генриха IV). В требованиях фрондёров не было чего-то неожиданного: настаивали на изгнании Мазарини; требовали утвердить Непременный совет из принцев для согласования королевских указов и управления финансами; выторговывали титулы, должности и привилегии для своих сторонников.

Окружение Людовика XIV осознавало, что принцы находятся в затруднительном положении (без денег и перспектив на расширение фрондёрских протестов), поэтому не торопились с ответом. А тем временем, королевская армия заметно усилилась и направилась в Париж. Конде не хотел вступать в бой с правительственным войском, справедливо считая, что открытое противостояние сломает его дипломатическую игру.

2 июля 1652 года, принц решил отступить за пределы парижских стен, но Сент-Антуанские ворота оказались запертыми, поскольку Гастон Орлеанский отказал союзнику в убежище (вероятно, хитрый дядюшка Людовика XIV решил подставить конкурента под удар, чтобы тот не мешал его тайным переговорам с Мазарини). Солдатские порядки Конде пришли в замешательство и тем самым подставились под атаку королевской армии. В самый критический момент для победителя при Рокруа, вдруг из Бастилии начали палить пушки. Залпы крепостной артиллерии помогли полкам принца отразить нападение и даже изгнать противников с поля битвы.

Париж, наводнённый солдатами фрондёрских армий, голодал. Недовольство горожан вылилось в ряд стихийных мятежей. Принцы вынуждены были забыть про обиды и объединиться в Совет для поддержания общественного порядка. Однако аристократический ареопаг провалился, поскольку все его начинания зашли в тупик: войска принцев были заперты в осаде, парижане доедали последние припасы и роптали, а королевские опекуны не спешили вести переговоры.

Впрочем, и для короля каждый день войны обходился в кругленькую сумму. Мазарини решил ускорить заключения мира и 19 августа покинул двор Его Величества. Скорее всего, итальянец рассчитывал на то, что родственники без посторонних лиц будут посговорчивее.

Кардинал не ошибся. После его отъезда Бурбоны быстро договорились, порой пожертвовав интересами союзников. Королевскими указами Парижу даровали амнистию, а непримиримым мятежникам уготовили тюрьмы и изгнание. Поль де Гонди, ставший в текущем году кардиналом де Рецем, был арестован по настоянию Мазарини, утверждавшего, что «покой и кардинал де Рец — вещи несовместные».

21 октября король и королева-мать торжественно въехали в Париж, а 3 февраля 1653 года туда вернулся Мазарини.

В августе 1653 года был подавлен последний очаг сопротивления — в Бордо. Парламентской и дворянской Фронде пришел конец.

Тем не менее многие требования принцев правительству пришлось принять. Программа Фронды стала программой правления Людовика XIV, который после смерти Мазарини в 1661 года заявил, что «сам будет своим первым министром». Монарх стремился уменьшить права и влияние бюрократии, ограничить доходы финансистов, перенести государственное обложение на торговлю и промышленность.

Осуществление этих требований в конечном счете породило тенденции, разрушительные для Французского дворянского государства.

Если девушки сердятся всерьёз.

2 июля 1652 года - правительственные войска во главе с юным королём уже были готовы разбить остатки армии Конде под стенами Парижа, но тут произошло непредвиденное. Пушки Бастилии неожиданно стали палить по лагерю Людовика XIV. Одно ядро даже попало в королевский шатёр.

Оказывается, что приказ гарнизону крепости был отдан старшей дочерью Гастона Орлеанского, Анной Марией Луизой Орлеанской, герцогиней де Монпансье, Великой Мадемуазель (1627—1693).

Интересно! Анна Орлеанская была кузиной французского короля и старшей племянницей Людовика XIII, что дало ей право носить титул Мадемуазель. С детских лет она воспринимала французского короля не только как главу государства, но как близкого родственника, который рос у нее на глазах. Еще во время беременности королева-мать называла Мадемуазель будущей невесткой, что на долгие годы закрепило в ее сознании мысль о возможности брачного союза с Людовиком XIV. В своих мемуарах герцогиня по этому поводу напишет: "Рождение монсеньера Дофина принесло мне новое занятие: каждый день я приходила на него посмотреть и называла его мой маленький супруг" [С.Ю. Павлова. Людовик XIV в «Мемуарах» Мадмуазель де Монпасье. Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2017, № 4, с. 197]. Опасность привыкания ребенка к такого рода отношениям видел кардинал Ришелье, запретивший девятилетней девочке жить в королевском дворце и объявивший ей строгий выговор.

В период Фронды Принцев девушка, грезившая о короне Франции, примкнула к сторонникам Конде, которые обещали учесть ее интересы при заключении мирного договора с партией королевы-матери.

Пальба по королевскому шатру конечно была из ряда вон выходящим событием (за годы мятежей никто из фрондёров не осмеливался угрожать лично Людовику XIV), однако принцессу можно было понять, поскольку в круговерти смуты нервы сдавали не только у незамужних девиц, но и у умудрённых жизнью мужчин. Конде, после чудесного спасения, вошёл в Париж и тут же стал сводить счёты с членами местного Парламента, казня их за мнимое предательство. Репрессии не укрепили ряды фрондёров, а, наоборот, подтолкнули их к поиску компромиссов со сторонниками Анны Австрийской.

Первыми опомнились парламентарии, ставшие свидетелями превращения их родного города в поле битвы. Во главе с президентом Моле и прокурором Парламента Фуке они устремились в королевскую ставку. Парижские судьи согласились вновь встать на сторону двора, правда, при определённых условиях: Мазарини должен был вновь покинуть страну . Вёрткий итальянец, хорошо понимая, что его второе изгнание продлится недолго, с лёгкостью согласился.

Вскоре и принцы, не желая оставаться в стороне от миротворческого процесса, поспешили договориться с королём, намекая ему на то, что ближе их у него никого нет. Про анекдот с воинствующей Мадмуазель все предпочли не вспоминать.

P.S. Выстрел из пушек Бастилии по армии короля, произведенный по приказу Мадемуазель 2 июля 1652 года, положил конец ее надеждам на брак с Людовиком XIV и заметно усложнил отношения с двором. Однако король, памятуя о детской привязанности к кузине, не стал наказывать её слишком строго. Анне Марии позволили удалиться в замок Сен-Фаржо, а через несколько лет её вновь призвали в круг королевских приближённых.

Королевство Швеция

Когда свобода крестьян - залог военных побед.

В первой половине XVII в. Швеция достигла своей давней заветной цели — утвердила господство на Балтике (так называемый Балтийский доминат). В 1617 году она окончательно отрезала Россию от Балтийского моря; в 20-х годах она отняла у Польши Лифляндию (кроме ее южной части - Латгалии); в 1645 году к ней отошел эстонский остров Эзель (Сааремаа), ранее принадлежавший Дании. Больше всего она получила по Вестфальскому миру в 1648 году: отныне и южные берега Балтийского моря либо полностью вошли в состав впадений Швеции, либо перешли под ее контроль. Балтийское море действительно превратилось в «шведское озеро».

Таким образом, в Северной Европе после Тридцатилетней войны возникла великая держава. В ней насчитывалось до 3 млн. населения, состоявшего из шведов, финнов, карел, русских, эстонцев, латышей, немцев, датчан.

Агрессивная политика шведских королей опиралась на дворянство, верность которого оплачивалась раздачей земель. Поскольку свободной пашни было немного, то королевские пожалования часто залезали на участки государственных крестьян. Именно из представителей этого сословия формировался костяк победоносной королевской армии.

Критерий Парето был неведом правительству королевы Кристины, поэтому его члены посчитали возможным ущемить свободных хлебопашцев ради дворянского меньшинства. Они забыли, что генералы и офицеры без солдат не воюют.

Справка! Согласно критерию Парето (критерию роста общественного благосостояния), движение в сторону оптимума возможно лишь при таком распределении ресурсов, которое увеличивает благосостояние по крайней мере одного человека, не нанося ущерба никому другому.

Несправедливость земельного передела вынудила крестьян объединиться и протестовать: вначале они спорили с властью в риксдаге, а затем взялись за вилы. Эти мятежи удалось подавить (в 1652 году в Нерке), но дальнейшую экспансию на земли рядовых шведов остановили и перестали щемить их свободу.

Итогом случившихся баталий стало сохранение мобилизационного резерва способного удовлетворить имперские амбиции Швеции на ближайшие полвека.


Королевство Испания

Слово короля.

Октябрь 1652 года—Испанским король Филипп IV успешно штурмовал Барселону. Очаг каталонского сопротивления был подавлен.

Однако, победитель не стал жестоко наказывать бунтовщиков, поскольку клятвенно обещал своей первой супруге - королеве Елизавете-Изабелле не лишать город традиционных привилегий. Королева умерла в 1644 году, но данное слово король сдержал.

Интересно! Большую часть совместной жизни Филипп IV пренебрегал обществом жены. Находясь под влиянием своего фаворита графа Оливареса, король посещал супругу лишь для того, чтобы зачать детей, а остальное время посвящал любовным интригам. Наглый временщик как-то заявил: «Королевы нужны для того, чтобы рожать». Однако дочь Генриха IV и Марии Медичи решила не сдаваться без боя. Она заручилась поддержкой дам влиятельнейших испанских родов и, воспользовавшись отлучкой мужа, отправила недруга в отставку. Разоблачение графа Оливареса заставило Филиппа IV по другому взглянуть на жену. Он почувствовал в королеве доброго и верного советника, сменил покои фавориток на её альков. Правда, счастье было недолгим - после очередных неудачных родов Изабелла оставила мужа вдовцом.


Неаполитанское королевство - Италия

Художница-феминистка.

В Неаполе умирает известная художница Артемизия Джентилески (1593-16
За свою жизнь с конца XVI века до середины 1600-х годов она завоевала репутацию одного из самых востребованных живописцев Европы. В числе покупателей её картин — богатые покровители, такие как Медичи, и выдающиеся короли, такие как Карл I. Артемизию взял под свое покровительство Козимо II Медичи, с дочерью которого они стали близкими подругами. Великий герцог, восхищенный ее талантом, даже заказал у художницы дубликат картины «Автопортрет в виде аллегории живописи». Это первая женщина, избранная в члены Академии живописного искусства во Флоренции — первой художественной Академии Европы.

Интересно! Первые уроки живописи Артемизия получила в мастерской отца (известного мастера Орацио Джентилески). В 17 лет она обратила на себя внимание прекрасной работой иллюстрирующей библейский сюжет «Сусанна и старцы». По этой легенде, к Сусанне — красавице-иудейке, которая с мужем жила при дворе царя Навуходоносора — повадились ходить два старика, прельщенные ее красотой. Домогательствами и шантажом они старались добиться ее внимания. Честная Сусанна отказала, и старики публично обвинили ее в прелюбодеянии и разврате. Суд приговорил женщину к смертной казни. К счастью, в дело вмешался пророк Даниил, который вывел старцев на чистую воду и доказал невиновность Сусанны.

Глядя на живописное полотно, наполненное страданиями библейской красавицы, никто из окружения Артемизии и не предполагал, что ей во многом придётся пережить подобное. А события развернулись так …

Заметив талант дочери, Орацио решил доверить её обучение модному на тот момент мастеру Агостино Тасси. Богемный художник, воспользовавшись юностью и беззащитностью ученицы, силой лишил её девственности. Отец опозоренной Артемизии рассчитывал, что насильник поступит по чести - женится на дочери, но тот от всего отказался и обвинил девушку в непристойности.

Негодующий Орацио повёл дочь в суд, чтобы изобличить негодяя. Призванный к ответу Тасси не стал запираться и выразил готовность жениться, если девушка докажет свою невинность до "известного случая". Начались публичные осмотры, унизительные допросы в присутствии насильника и даже пытки, на которых от Артемизии добивались правды: так ли нечестен был по отношению к ней Тасси, как она об этом заявляет? И без того травмированная девушка теперь стала опозорена на весь город.

Но игра не стоила свеч. Тасси номинально признали виновным, а затем случайно выяснили, что он, оказывается, давно женат. Суд решил, что дело темное, приговорил Тасси к нескольким месяцам тюрьмы, а Артемизию и ее отца ни с чем отправил восвояси. Обесчещенный Орацио не смог снова принять дочь под крышу своего дома, быстренько сосватал ее некоему Пьерантонио Сиаттеси из Флоренции. Невольный брак оказался довольно удачным: муж не препятствовал творчеству жены-художницы, а атмосфера «города искусств» помогла женщине достичь новых высот.

Вот только сюжеты картин художницы всегда хранили боль от перенесённых унижений и пробуждали у зрителя сочувствие к праведной мести.


Королевство Польша - Малая Русь

Свадебный марш Тимоша Хмельницкого.

После стабилизации положения в Гетманщине, пережившей смуту из-за катастрофы под Берестечком, гетман Хмельницкий решил устроить судьбу старшего сына и женить его на молдавской княжне Розанде Лупул. Поскольку её отец, господарь Василий, не спешил сдержать слово (вынужденное согласие на неравный брак после козацкого набега в 1650 году), то Богдан снарядил в поход за невестой внушительную ватагу из ветеранов козацкой войны и доверил её Тимошу.

Узнав о том, что к нему собирается со сватовством нежелательный претендент на руку дочери, молдавский господарь Лупул запросил помощи у польного гетмана Речи Посполитой Мартина Калиновского. Старый вояка, не только из благородства, но и по умыслу самому жениться на молоденькой принцессе, заручился поддержкой короля и выступил на встречу козацкой армии сватов. Поскольку Калиновский не предполагал, что вслед отряду гетманыча движутся отборные полки запорожцев и тысячи ногайских всадников, то проявил беспечность и не позаботился об укреплении лагеря.

Уже первое столкновение (22 мая 1652 года) с войском Тимоша на берегах Южного Буга обернулось для шляхты тяжелыми потерями, а когда на горизонте появились татары, то хоругви гусар и драгун отступили на исходные позиции. Дальнейшую судьбу сражения решил внутренний конфликт ополченцев с наёмными немецкими полками. Последние, выполняя волю Калиновского, стали стрелять по дезертирующим шляхтичам. Только к вечеру порядок удалось восстановить, но утром 23 мая 1652 года козацко-татарская атака прорвала хлипкие укрепления и устроила разгром разрозненным отрядам под красно-белыми знамёнами.

В отчаянной рубке погиб польный гетман, а тысячи его воинов оказались в плену. Их участь была ужасна, поскольку Хмельницкий, памятуя о Берестечке, решил всех пленных казнить. Батожская расправа окончательно похоронила надежды на примирение Малой Руси и остальной Речи Посполитой.

Путь на Молдову был открыт. В такой ситуации перечить Богдану Лупул уже не мог, поэтому был вынужден принять сватов.

21 августа 1652 года - молодых обвенчали. Начался банкет, на котором угощали всех: и богатых, и бедных. Играли турецкие и сербские музыки. Звучали шутки, звенел смех. Свадьба длилась неделю …

Интересно! Олесь Бузина: «А самое интересное началось после приезда молодых в Чигирин. Добравшись до аппетитной плоти Розанды, Тимош обнаружил, что тут до него уже кто-то побывал. Иными словами, невеста оказалась без девственности. Эту ценную часть своей натуры она оставила в Стамбуле. По крайней мере именно так утверждала французская газета 15 ноября 1652 года: «Сын генерала Хмельницкого, Тимош, уже дважды бил свою молодую жену, дочь молдавского князя, упрекая за отношение к великому визирю, когда она была заложницей в серале и по милости визиря надеялась получить свободу. Но отец Хмельницкий, для которого это важно, всячески пытается склонить сына к лучшему отношению с женой»».

Королевство Польша

Предчувствие беды.

В стране начался процесс дезинтеграции. Магнаты, создавая союзы с соседними государствами, преследовали собственные цели. Шляхта продолжала заниматься самоубийственной для государства защитой собственных «свобод». С 1652 года она стала злоупотреблять пагубной практикой «либерум вето», которая позволяла любому депутату блокировать не нравящееся ему решение, требовать роспуска сейма и выдвигать любые предложения, которые должны были рассматриваться уже следующим его составом.

Летом 1652 года - Среди посполитых наступило состояние близкое к панике. Батожская резня ополовинила цвет коронного войска, нагрянувшая чума парализовала жизнь в городах, на южных окраинах бесчинствовали татары, а с Востока надвигалась русская угроза... Собравшиеся на Сейм шляхтичи, осознавая экзистенциональные угрозы для страны, поддержали экстраординарные меры по пополнению казны и мобилизации коронного войска. Планировалось, что уже к зиме Речь Посполита соберёт и вооружит 50 тысячную армию, способную разгромить полчища Хмельницкого.


Цинская империя - Китай

Проблески минских надежд на реконкисту.

Цины спешили завершить завоевание Китая. На западе оставалось три очага сопротивления. Первый и меньший находился на стыке провинций Хубэй, Хунань и Сычуань. Здесь укрепились отряды Хао Яоци, в свое время отколовшиеся от Ли Го, а также присоединившиеся к ним в 1651 году части Ли Лайхэна. Второй находился в самой Сычуани, где главенствова­ли минские военачальники и местные повстанцы. Третьей и значительно более боеспособной силой оставалось Великое Западное государство (Да Си го) и его армии, прошедшие горнило Крестьянской войны под знаме­нами Чжан Сяньчжуна и его четырех приемных сыновей-полководцев, а также отошедшие сюда минские воинские части. Для ликвидации двух первых очагов сопротивления в Пекине планировали бросить в Сычуань армию У Саньгуя, а Великое Западное государство уничтожить силами Кун Юдэ и хунаньских военачальников.

На военном совете вождей минского сопротивления сыновья Чжан Сяньчжуна формально признали верхо­венство императора Сунь Кэвана и приняли план контрнаступления одновременно по двум направлениям - на север и восток. Это было смелое решение, во многом оно являлось неожиданным для цинских стратегов.

В начале 1652 года северная армия Сунь Кэвана нанесла решительный удар по готовившимся к наступлению маньчжурам и сумела освободить всю провинцию Хунань. Одновременно в Гуанси наступала хорошо вооруженная и прекрасно обученная 100-тысячная армия под руководством выдающегося полководца и народного героя Ли Динго. Прорвав горные заслоны, он в августе разбил войска генерала-предателя Кун Юдэ. Новоиспечённый Князь­ Усмиритель Юга не смог пережить позор поражения и повесился.

Победы Ли Динго пробудили в народе надежду на успешную борьбу с маньчжурами. Тысячи крестьян спешили присоеди­ниться к армии прославленного воина. Он двинулся в Цзянси и Хунань. Навстречу ему была брошена почти 100-тысячная «знаменная» армия под началом опытного и талантливого военачальника князя Никаня - прославленного внука Нурхаци. Казалось, что утомленная бесконечными боями минская армия не сможет противостоять отборным силам новой династии, но Никань позволил себя обмануть и попал в засаду, из которой ни он, ни его воины не смогли вырваться.

Итогом текущего года стало изгнание маньчжур из провинций Гуанси, Хунань и юго-запада Цзянси.

Угроза северных "варваров"

Тем временем у маньчжуров объявилась новая угроза на севере: пришли неизвестные люди, и начали грабить подвластные Империи племена Приамурья. В 1652 году Пекину пришлось отправить туда военную экспедицию.

В современных китайских источниках первое крупное военное столкновение русских и маньчжур под Ачанском описывается следующим образом: «19 октября (1651 года) народность хэчжэ в поселке Учжала в нижнем течении реки Амур после поражения от Хабарова обратилась за помощью к цинской армии. Утром 4 апреля 1652 года нингутанский чжангинь Хайсэ получил приказ от Цинского правительства оказать помощь хэчжэ. Во главе отряда в 600 человек цинских войск и несколько сот местных жителей он неожиданно ударил по русским укреплениям в районе Ачанска. Русские понесли потери: 10 убитых и 76 раненых.

Застав русских врасплох, цинские войска ворвались в крепость и считали, что победа им уже обеспечена. Однако Хайсэ легкомысленно не оценил правильно обстановку и приказал остановить наступление, призвав «прекратить пожары, не убивать казаков, а брать их живьем в плен». В результате русские воспользовались благоприятной ситуацией и контратаковали. Понеся огромные потери, цинские войска вынуждены были отойти. Впоследствии Хайсэ за свои ошибки в руководстве войсками по приказу Цинского двора был казнен. Опасаясь новых нападений со стороны китайских войск, Хабаров в спешном порядке со своим войском бежал из этих мест вверх по реке» [Попов И.М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны. Электр. версия. https://history.wikireading.ru/245995]

Русское царство

«Над Амуром тучи ходят хмуро...»

Первая встреча русских с маньчжурами произошла после стычки казаков отряда Хабарова с даурами при Гуйгударовом городке, где в даурском лагере находилось несколько маньчжуров (богдойских людей), но они не участвовали в сражении, а лишь наблюдали за ним. Пленные дауры показали, что эти маньчжуры жили в улусе князя Гуйгудара. На следующий день после победы русских маньчжуры пришли к ним для переговоров, но толком поговорить не смогли, поскольку у тех и других была проблема с переводом .

Маньчжуры все же объяснили Хабарову, что их царь «Шамшакан нам с вами дратись не велел, наш царь Шамшакан велел с вами, с казаками, свидеться честно». Тогда Хабаров в свою очередь «тому богдойскому мужику честь воздал и подарки государевы давал и отпустил ево, богдойскова мужика, честно в свою Богдойскую землю» [док.№61. 1652 г. не ранее августа 1. — Из отписки приказного человека Е. П. Хабарова якутскому воеводе Д. А. Францбекову о походе по р. Амуру.].

Спустя некоторое время (1652 год) цинское правительство начало вооруженную борьбу за вытеснение русских из Приамурья. Для Цинов русская колониальная активность в этом районе была не допустима, поскольку угрожала их родовым землям. Кроме того, маньчжуры не хотели лишать себя доходов от сборов дани на северных рубежах.

В марте 1652 года Хабаров был осажден в Ачанском городке сильным маньчжурским отрядом. Против 206 казаков выступили 600 маньчжуров с 6 пушками и иным огнестрельным оружием, поддержанные полуторатысячным войском, собранным из дауров и дючеров. Причем маньчжурский военачальник приказал взять русских живыми. Однако Хабаров нанес соединенному маньчжуро-даурскому отряду жестокое поражение. [док.№ 61]

В Москве уже после получения отписок якутских воевод о действиях отряда Е. П. Хабарова все еще не связывали содержавшуюся в них информацию о маньчжурах с Китаем. В августе 1652 года в Посольском приказе расспрашивали калмыцких послов княгини Гунджи «про реку Амуру и про Даурскую землю, что по той реке Амуре, и про реку Нон и про Шемшекана-царя и про Алака Батура-кана царя», как далеки они от калмыцких кочевий и «к Китайскому государству те земли сколь близки?» [док.№ 62. 1652 г. августа 30. — Расспросные речи в Посольском приказе калмыцкого посла Кушучинея о Даурии и граничащих с нею государствах.]. В этот период у русского правительства зарождается план отправления в Китай официального посольства. [Русско-китайские отношения в XVII веке: Материалы и документы. В 2-х томах; Т. 1: 1608-1683. М.: Наука, 1969. Документы № 61, 62]

Церковь получает нового пастыря.

В апреле 1652 года скончался патриарх Иосиф. Вопреки всеобщему ожиданию, его сменил не духовник Алексея Михайловича Стефан Вонифатьев, а вызванный из Новгорода митрополит Никон. Именно его кандидатуру поддержал Царь и одобрил Архирейский собор (22 июля
(1 августа) 1652 года).

Сразу после избрания нового патриарха начались первые неожиданности. Никон несколько раз отказывался прийти в Успенский собор на торжественную церемонию наречения на патриаршество, которая должна была проходить с участием царя. Наконец, его привели насильно. Он начал отказывался от патриаршего сана, ссылаясь на свою якобы неспособность и неразумие. Такое поведение было, в общем-то, вполне традиционным. Избранного патриарха принято было уговаривать принять власть над Церковью.

Однако Никон отказывался не ритуально троекратно, но столь долго и решительно, что, в конце концов, заставил царя буквально молить его принять патриаршество. Алексей Михайлович со слезами на глазах встал на колени перед Никоном и поклонился ему в ноги. Тот прослезился, увидев эту картину, но принял патриаршество только после того, как царь принародно пообещал нерушимо блюсти догматы и каноны Православия и во всем слушаться его как архипастыря и отца. Государь и бояре присягнули в том на Евангелии.

Только тогда Никон согласился стать Патриархом Московским и всея Руси. Причем, как сам Никон писал позднее, он будто бы предупреждал царя, что согласен быть патриархом только три года. Если же царь не будет у него в послушании, то он уйдет с Первосвятительской кафедры.

25 июля (4 августа) 1652 года была совершена интронизация нового, шестого Патриарха Московского и Всея Руси.

Колыбель Слободского казачьего войска.

Весной 1652 года на Белгородской черте был основан город - крепость Острогожск. Первыми жителями будущей столицы Слободского войска стали переселенцы из Малой Руси - реестровые козаки из Черниговского и Нежинского полков, попавшие под раскозачивание после подписания Богданом Хмельницким Белоцерковского мира (закрепившего победу поляков над повстанцами под Берестечком).

Несогласные с политикой гетмана козаки обратились к Русскому царю с просьбой выделить земли для обустройства семей на Слобожанщине. Челобитная, подписанная наказным полковником Иваном Николаевичем Зеньковским, была одобрена, что позволило 2 тысячам черкас, с семьями и имуществом, перебраться на берега реки Тихая Сосна.

Для строительства укреплённого городка казна выделила деньги и обязала воронежского воеводу Фёдора Арсеньева надзирать за новосёлами и помогать им во всём. Скоро работа закипела и к зиме был устроен периметр крепостных стен.

Позже тут возведут девять башен. Самую высокую из них назовут Московской и установят наблюдение за южными границами России.

Немецкая слобода в Москве.

Русские власти продолжают настаивать на перекрещивании находящихся на русской службе иноземцев, и что не принявшие православия иностранцы выселяются в особую слободу.

Указ от 4 октября 1652 года запрещал иностранцам-иноверцам проживать в самой Москве и предписывал им переселиться в особую слободу на берегу реки Яузы, где им были отведены обширные участки. Эта слобода, вскоре ставшая известной под именем “немецкой”, позже выросла в значительный центр средоточия западноевропейцев в России и стала широко известна в ранние годы царствования Петра. Кроме того, иностранцам было запрещено одеваться в русское платье, чтобы во время разговоров с ними русские заранее знали с кем имеют дело и могли воспрепятствовать их желанию навязывать европейские ценности. Не надевших иностранное платье иностранцев было предписано наказывать. Так как иноверцы, протестанты, не соблюдали постов, то им было запрещено брать в свои дома русскую прислугу, хотя бы эти иностранцы и обещали, что в дальнейшем будут соблюдать русские посты. В результате постоянного давления на иноверцев целый ряд иностранных офицеров и специалистов на русской службе, в том числе известный шотландский полковник Лесли, даже перешли в православие.[С. А. Зеньковский. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века. Москва "Церковь" 1995.]


Капская колония Голландии - Африка

Менеджер-неудачник использует последний шанс.

Мыс Доброй Надежды был открыт португальцами ещё в XV веке, но суровый, неприветливый характер океанских просторов в этих местах ни у кого не вызвал желания закрепить стратегический район за собой. Корабли разных стран более полутора веков бороздили местные воды, иногда заходили в бухту у Столовой горы для ремонта и пополнения припасов, но подолгу здесь не задерживались, поскольку помимо буйной природы им угрожали племена воинственных аборигенов (готтентотов).

Идея осваивать южную оконечность Африки пришла в голову невольному путешественнику Ян Ван Рибеку. Как и тысячи голландских искателей заморского счастья он завербовался в Ост-Индскую компанию и несколько лет прослужил во Вьетнаме. Строгие ревизоры сочли работу Рибека неэффективной и уволили его с "хлебного места". Утешительным призом для него стало место на корабле, держащим курс на Амстердам.

Долгое плавание чуть было не закончилось крушением у мыса Доброй Надежды, когда шторм едва не разбил шхуну о скалистую гряду. Однако мужество и мастерство капитана позволили потрепанному кораблю выскочить из западни, а затем укрыться в тихой бухте. Там команда и пассажиры прожили почти год, пока не привели в порядок такелаж. Возвратившись домой, Рибек составил подробный отчет о работе вьетнамской фактории, о путешествии по океану и о затянувшейся стоянке в южной Африке. В конце пространной записки автор обратился к начальству с предложением построить в районе мыса Доброй Надежды транзитный порт для поддержки торговых морских путей, а также вызвался организовать факторию для скупки шкур диких животных у местных племён, чтобы выгодно продавать их японским купцам.

Неожиданно олигархи дали добро на реализацию обоих проектов.

6 апреля 1652 года в бухту у Столовой горы вошли три корабля, доставившие первых поселенцев в Капскую колонию, среди которых было 82 мужчины и 8 женщин.

Интересно! С первых дней пребывания в Капстаде (так был назван строящийся форт) Ян Ван Рибек вёл дневник, фиксируя все, что происходило вокруг. Экспедиции потребовалось семнадцать недель, чтобы достичь мыса Доброй Надежды. Люди высадились на берег в ужасном состоянии: они были измучены тяготами долгого путешествия, многие страдали от тропических болезней. Тем не менее Ван Рибек сразу же приступил к делу. Первейшей его заботой было возведение форта и разбивка огорода площадью в двадцать шесть акров. В предвидении живительных майских дождей Ван Рибек спешил поскорее посадить семена овощных культур, доставленные из Голландии в специальных бочонках с песком.Трудиться приходилось с утра и до ночи. Ведь необходимо было, по выражению Ван Рибека, «произвести все буквально из ничего».[Мортон Генри Воллам «Южная Африка. Прогулки на краю света». Москва, ЭКСМО, 2011 ]

Северная Америка - Новая Англия

Жажда наживы оказалась сильнее христианских идеалов.

Самый маленький штат на территории английских владений в Северной Америке носил название Род-Айленд. Его основал британский колонист Роджер Уилльямс в 1636 году. Поселившись на берегу Атлантического океана, фанатичный протестант установил порядки, отвергающие дискриминацию по религиозному и этническому признаку.

В основанном им поселении Провиденс («Промысел Божий») 8 мая 1652 года был принят закон об отмене рабства, но поскольку местные фермеры не могли обойтись без невольников, то «благое намерение» не стало нормой жизни.

Империя Моголов - Индия.

Непоколебимое спокойствие Великих Моголов.

Громадная, густонаселённая империя переживала расцвет могущества. Шах Джахан уверено управлял страной из новой столицы – Дели. Проведя день в молитвах и трудах, вечером повелитель удалялся в гарем. К десяти часам он был в постели. За ширмой с одной стороны его постели находились чтецы, выбранные за приятность голосов, и убаюкивали императора чтением книг о путешествиях, жизни святых или исторических событиях. Больше всего Шах Джахан любил слушать отрывки из «Бабур-наме», вдохновляющие воспоминания своего прапрадеда. И такой распорядок соблюдался все дни, кроме пятницы, когда деловая жизнь двора замирала.

Интересно! Правители областей, военачальники и царевичи, находясь за пределами столицы, соблюдали примерно такой же распорядок, только менее сложный. Французский путешественник Жан-Батист Тавернье посетил однажды вечером в 1652 году шатер Мир Джумлы, в то время главнокомандующего армией одного из зависимых от моголов королевств. Европеец оставил весьма живое описание крупного мужчины, который в конце дня в крайне сумбурной и непринужденной манере разбирался с такими же делами, какими занимался император на высшем уровне в своей столице.


Мир Джумла сидел на ковре с двумя секретарями. Между пальцами ног и между пальцами левой руки у него были зажаты документы и письма, которые он брал и возвращал одно за другим, диктуя секретарям ответы, в то время как сам тоже что-то писал. Секретари затем перечитывали ответные письма вслух, и Мир Джумла ставил свою печать, но во время этих процедур ко входу в шатер привели четырех преступников. Мир Джумла с полчаса не обращал на них никакого внимания, потом велел ввести их в шатер и, задавая им различные вопросы, вынудил признаться в совершенных преступлениях, что является одним из важнейших основ мусульманского правосудия. После признания он не обращал на преступников никакого внимания еще час и продолжал заниматься своей корреспонденцией, пока непрерывная процессия официальных лиц «проходила перед ним, выражая свое почтение самым униженным способом, но на их приветствия он отвечал только наклоном головы».

Вскоре должны были подать угощение, и тут Мир Джумла занялся узниками. Одному он велел отрубить ноги и руки и бросить в поле истекать кровью до смерти, второму — вспороть живот и швырнуть в таком виде в канаву, а двум оставшимся отрубить голову. Приговоры привели в исполнение в то время, когда Тавернье по приглашению Мир Джумлы сидел с ним за едой вместе с военными различных рангов. Затем Мир Джумла удостоил гостя аудиенцией, дал ему паспорт и снабдил эскортом, который должен был доставить иноземца в пункт назначения. [Бэмбер Гаскойн. Великие Моголы : Потомки Чингисхана и Тамерлана : [Пер. с англ.] / . - М. : Центрполиграф, 2003.]