Уроки и перемены

Разъяснение

Это шестой из цикла рассказов  "Школа". 

1. Театр кукол                2. Практика
3. Овощи
4. Радиоузел
5. Школьные будни
6. Уроки и перемены*

                Уже около месяца шли занятия. Наш 10-й  "Б" не претерпел никаких изменений.  Все 30-ть учеников остались в том же составе, что был в  9-ом  "Б".

         Мы собрались в нашей беседке. Все главные принцессы тоже присутствовали. Как-то сам собой возник "день воспоминаний". Мэл показал рукой на  длинную горку слежавшегося угля. Она образовалась в течение многих лет у котельной. Окна нашего класса, на втором этаже, находились точно над ней.

         Это было в  7-ом классе. В школе ввели дежурства, для укрепления дисциплины. Дежурные старшеклассники стояли на входе в здание. Выйти с портфелем или сумкой, до окончания смены,  не позволяли.

         - И Вы, конечно, придумали, как обойти этот запрет! И
как же? - спросила Диля. Она смотрела на Мэла.
Ю
         - У нас тогда учился хороший парень, Хир. Он сказал, что выпрыгнет из окна на горку угля. Мы сбросим ему наши сумки и портфели. Потом без них выйдем, заберем их и спокойно пойдем куда хотим. - со вкусом, азартно и весело вспоминал  Мэл.

         - Двое будут страховать. Подхватят в момент приземления, чтобы не вывалялся в угольной пыли! - сказал Шур. Он и Бах вызвались  "встречать" Хира.

         - Но это же очень высоко! Это опасно! И он решился? - с волнением спрашивала Диля.

         - Еще как решился! Сейчас  всё посчитаем! Высота одного этажа примерно 3,7 метра. Плюс межэтажное перекрытие 0,3 м. Плюс 1,2 м. - высота подоконника в классе. Плюс  0,7 м. Высота до уровня первого этажа- Мэл перечислил асе составляющие. Он ничего не упустил.

          - Получается 3,7 + 1,2 + 0,3 + 0.7 = 5,9  метра. Горка угля высотой около 1.5 м. Значит, прыгать надо было: 5,9 - 1,5; с высоты в 4,4 метра! - закончил расчеты Мэл. Мы согласно кивали.

         - Процедура, придуманная Хиром, казалась очень громоздкой.  Но риск повредить ноги и упасть был немалый. Хир надел рабочие рукавицы, чтобы руки поберечь, если не удержится на ногах. Мы подстраховали. И все получилось! -  с гордостью дополнил рассказ Мэла Бах.
         - Это же не каждый день было!  Только два раза! - пояснил Мэдж.

         - А что за история со столкновением лбами с разбегу? - спросил Чапа. Он переводил взгляд с меня на Мэджа и обратно. .
         - Эта история весьма древняя! Дело было ещё в 4-ом классе! Один из них выбегал из класса, другой вбегал. Разминуться не смогли и врезались лбами, не тормозя! - Хом, смакуя, вспоминал эту историю. *

        М- Но, слава Богу, это пошло им на пользу! - смеясь,  закончил Хом. Чапа с интересом смотрел на нас с Мэджем, критически оценивая ситуацию. Диля слушала молча.

         - Настоящие ученые всегда ставили эксперименты на себе! - Чапа, смеясь, пожал нам руки.
         - Каждый день узнаю что-нибудь удивительное! Я рада до неприличия, что попала в наш класс! - с чувством  и улыбаясь, сказала Диля.

         Уже второй год наш класс заведовал  школьным "Радиоузлом".  Комната, где располагался пульт управления, была нами переоборудована и превращена в настоящий  "штаб" нашего 10-го  "Б".

         Рон рисовал здесь стенгазеты, я любил, за этим же столом, сочинять стихи. Точнее писать их. Другие ребята и девочки любили собираться здесь, когда было холодно.

         Рон что-то рисовал. Заф и я курили новый сорт сигарет у  окна. Дым улетал в форточку. Пришел припоздавший Фар.

         - Сколько патронов у нас осталось? - спросил он.
         - Сейчас проверим! - я приподнял сиденье дивана и достал завернутый в тряпку пистолет.

         Год назад Хом нашел его в куче металлолома. Пистолет  был примитивной конструкции самоделкой. Но он исправно стрелял. Патроны для него нужны были малокалиберные. 5,6 мм.

         - Вот! 23 штуки.- проверил я.
         - Сейчас пополним запас! - он выложил на стол кучку патронов. Посчитали. 19-ть штук. Итого у 5ас имелось 42 шт.

          - Нас девять человек! Мы обычно стреляем по 5-ть на брата. Надо еще всего три патрона! - посетовал Рон.
         - Уже не надо! В смысле считать! Всем привет! Вот они! Новенькие! - Шур вывалил на стол еще кучку. 28 штук!

         - Постреляем! По  6-ть на каждого и 16-ть штук останется! - сообщил я.
         - Завтра и постреляем! Погода хорошая! - Резюмировал Заф. Наш  "Смит Вессон"с припасами убрали в диван.

 На следующий день в заброшенном парке мы постреляли.  Скорострельность была примерно два выстрела в минуту. Или пять  выстрелов в две минуты. Поэтому наши 54-ре выстрела мы сделали за полчаса. Без приключений.

         Мы с Зафом и Хомом вернулись в  "Радиоузел". У нас были кое-какие дела.

         - По моим подсчетам, мы выстрелили уже 160 раз. Сколько стреляли до нас, неизвестно. - сказал я.
         - Твой приятель-стрелок называл эту цифру: 150 выстрелов. - Хом припомнил мою консультацию.

         - А что, собственно, может случиться? Разорвет ствол? Но я долго разглядывал его. Как новый! - сказал Заф.
         - Давайте еще раз осмотрим. Придирчиво! - предложил я друзьям.

Мы осматривали наш пистолет. Но осмотр подтвердил слова  Зафа. Ствол, как новый. Но сколько он может выдержать, мы не знали.

         - Всё тайное становится явным! Мы нарушаем закон!  Много людей знают о существовании этого стреляющего устройства. Надо собраться и принять решение. - сказал Хом.
         - Уничтожить его! От греха подальше! Жили без него, сейчас живем, когда он есть. Будем опять нормально жить без оружия!  - это Хом, который нашел пистолет, предлагал его уничтожить!
         - Голосовать не будем! Но совет устроим! - подвел итог нашему совещанию Заф.

         Как-то незаметно приблизился Новый год. До самого праздника оставалось две недели. В зимние каникулы  в школе организуют  обучение бальным танцам. "Школу танцев" будут вести балетмейстеры театра оперы и балета.

         Из нашего класса записались только Бах и я. Из девочек никто. Роза сказала, что мы научим их всему, чему сами научимся на занятиях в  "Школе танцев".
 
     Мы собрались в  "Радиоузле". Было тесно, но как-то уместились. Диля предложила встречать Новый.год у нее дома. Родители с сестрой уезжают. Мы сами все организуем.

         Девочки и с ними Шур, Рон и Бах, будут готовить. Остальные получат конкретные задания. Сколько денег потребуется, сообщат. Родители не возражали. Они выделили нам необходимые деньги. И обещали разные вкусности.

         Подготовка шла полным ходом. Мы пригласили нашу Евдокию Михайловну. Но она сказала, что мы взрослые и она нам верит, как себе.


         Собрались 26 человек. Четверо уехали из города. Дом был в Новогоднем антураже. Красиво украшенная елка благоухала хвоей.  В большой комнате накрыли два стола. На 12-ть и 14-ть персон.соответственно.

         Все были нарядными. Девочки в красивых платьях и с праздничными прическами. Парни в костюмах, белых рубашках и галстуках. В таком обличье мы друг друга не узнавали. Девочки были ослепительны! Они тоже поглядывали на нас с интересом.

         Диля пригласила к столам. Все, весело гомоня, устроились парами. О том , чтобы сидели правильно позаботилась Роза. Она с Хачем нарисовали схему и обозначили, кто с кем и как размещены. Они все сделали правильно и никто не роптал.

         Согласно этикету кавалеры сидели  слева от своих дам. Диля с Шуром поместились в торце стола. Бах сидел рядом с Дилей на длинной стороне стола. Его дамой была Зоя. Потом я со Светой. 

         В  другом торце обосновались Мэл с Розой. Напротив Баха с Зоей сидели Хом с Таней, а напротив нас расположились Заф с Людой. Таков Был наш  "экипаж"

         За соседним столом расположились Рон с Надей, Мэдж с Тоней, Фар с Лилей, Хач со Светой второй, Чапа с Зиной и Лер с Нелли. Диля и Шур проверили, как мы все устроились. Потом начался первый в истории нашего класса "взрослый" вечер.

          Проводили  "Старый год". Мы пили коньяк, наливали девочкам прекрасное сухое вино. Света попросила налить ей немного коньяку. Мы говорили тосты, ели изысканные салаты и закуски. Было весело. Настроение  приподнятое и праздничное.

         Головы чуть-чуть кружились. Заиграла музыка. Диля позвала в комнату, где могли танцевать все. А за большой "танцевальной", были еще две небольшие. Там стояли диванчики, торшеры и кресла.

         Мы со Светой танцевали. Музыка была медленной, все тихонько  "протрезвели". Пошли к столам. Опять пили и ели. Говорили тосты, шутили, смеялись.Подошел Рон.

         - Как замечательно! Но стоит подумать, что через полтора года мы все разбежимся, мне становится грустно. - он озвучил мысли, которые тревожили нас.
         - Мы перестанем быть классом. Но дружба наша, видимо, навсегда. Давайте сегодня не будем о  грустном. Через двадцать минут - Новый год! - сообщил Хач.

         Шампанское пенилось и пузырилось. Мы встретили Новый год! И теперь начали праздновать его начало.

         Шур и Рон принесли большие блюда с мясом, тушеным в красном вине и сложным гарниром. Не знаю, пробовал ли еще кто-то и где-то, что-нибудь подобное? Мы пробовали!

          Света попросила еще каплю коньяка. Я взял у Баха бутылку и налил нам.  Мы смотрели друг на друга. Света кивнула и мы выпили.  Заиграла музыка..Я увлек Свету в маленькую комнату. Мы уселись на диван для двоих.

         - Твоя Ирина уехала. Ты скучаешь? - спросила Света.
         - Она не моя Ирина! Не скучаю, но вспоминаю иногда! Да ты ревнуешь! Я обидел тебя? - заволновался я.
          - Нет! Не ревную!  Ты сам написал мне такие слова, я не могу не верить!  … "дороже нет девчонки!".**- она показала на себя.

         -  "Только ей верна любовь мальчишья!" ** - негромко продолжила она  и показала на меня.
         - Верна мне! И я верю! - она положила голову мне на плечо. Я осторожно обнял ее.
          - Но там еще сказано про отклик сердца! - напомнил я.

         - Ты хочешь еще раз услышать этот отклик? - она повернулась, я наклонился и Света обеими руками прижала мою голову к себе. Я слышал частые стуки ее сердца. На этот раз другим ухом.

         - Когда слишком хорошо, мне тревожно… - тихо сказала она. Я поцеловал ее. Она придвинулась ближе ко мне. Погладила рукой мою щеку.  Я удержал ее руку...

         - Идемте за стол! Будем есть еще деликатесы! - это Заф звал нас. На этот раз мы ели маленькие котлетки с жареным картофелем. Потом вышли во двор, смотреть первый снег. Вернулись и продолжили наш пир.

          Заф сказал, что коньяк выпит до капли. Мы пили сухое вино, а девочки шампанское. Так мы, по традиции, встретили Новый год  "по Москве"!

         Наш первый взрослый Новый год встретили чудесно! Мы приобрели полезный опыт. И убедились, что  и такие дела на по плечу. Впереди были зимние каникулы.

         2-го  января  начались уроки в  "Школе танцев". Немолодой уже руководитель, балетмейстер "Театра Оперы и Балета", Алексей Витольдович Цой, приступил к обучению 12-ти учеников и учениц.

         Он построил нас в шеренгу и медленно шел вдоль, присматриваясь к нам. Потом, по известным ему одному соображениям, сформировал пары. Мы не протестовали.

         Мне в партнерши была назначена первая школьная красавица - Лиза. Она училась в в 11-ом  "Б".

         - Привет! Я из 11-го класса. Как бы из твоего будущего. Ты рад? И еще! Я нравлюсь тебе? - она  рассмеялась.
         - Привет, гостья из будущего! Ты очень красивая, не нравиться не можешь! Будем осваивать науку танцев. - я подал ей руку и повел ее в строй.

         В программе обучения были три танца: танго, фокстрот и вальс. Музыка лилась из проигрывателя с колонками. Электрик протянул провод и все подключил.

         Алексей Витольдович показывал движения. Сначала сам, потом с партнершей.  Он просил кого-нибудь из девочек помочь. После этого  уже мы попарно разучивали правильные движения. Учитель смотрел на всех и поправлял. Включили музыку. Мы попробовали двигаться, согласно мелодии.

         Вначале мы ошибались, натыкались друг на друга, а потом начали "схватывать" и дело пошло лучше. Никто не заметил, как пробежали два часа. Музыка смолкла.  Урок закончился. Мы зааплодировали и поблагодарили  Учителя и партнеров.

         - Спасибо! - поклонился я легонько Лизе. Она протянула мне руку. Церемонно, как в кино, для поцелуя. Я подыграл, поцеловал ее руку.
         -  Куда проводить Вас, сударыня? - спросил я.
         - Домой, пожалуйста, сударь! - мы рассмеялись.

         Мы шли к ее дому. Жила она недалеко от меня.
        - Я учусь на класс выше, но больше, чем на девять месяцев младше тебя! - сказала Лиза.
         - Да! Я читал в газете о подделках документов. Метрик, дипломов и других. - пошутил я.

           - На самом деле, в моей метрике ошиблись на год. Папа не стал менять. Я пошла в школу в неполных шесть лет! - она посмотрела на меня и улыбнулась.

        - Завидую светло-белой завистью! Теперь я перестану тебя бояться! - смеялся я.
         - Не надо меня бояться! Я твоя партнерша, тебе следует меня оберегать! - она опять улыбнулась. Мы пришли к ее дому. Я попрощался.

         На втором  занятии  продолжили осваивать базовые движения танго. Шаги вперед, назад,в сторону, на месте. У нас стало получаться лучше. Бах освоился и стал самым настоящим  "аргентинским мачо".

         Мы с Лизой тоже преуспели. Конечно, чтобы освоить танго надо  не один месяц посвятить занятиям. Но для нас  главные движения стали понятнее. После небольшого перерыва. Наш Алексей Витольдович начал учить нас основным шагам фокстрота.

         С фокстротом дело пошло быстрее, чем с танго. И мы целый час танцевали американский танец. Лиза сказала, что ей ближе европейская культура. Я заметил, что болеро и мазурка в нашу программу не входят. Придется  всем нам ограничиться вальсом.

         Бах со своей партнершей мгновенно исчезли. А я пошел провожать Лизу. Она поручила мне нести ее сумку.

         - И, пожалуйста, не называй меня Бетти! Мне не нравятся буржуйские уменьшительно-ласкательные  имена. Они звучат, как клички! Вот послушай: "Бобби", "Ронни", или "Джек", "Дон" и другие. - произнесла речь Лиза.

         - Я не совсем согласен с тобой, Лиззи, но обещаю  не звать тебя Бетти! - смеялся я.
         - Ладно! Только тебе позволяю называть меня Лиззи! - я получил  "ярлык" на такую трактовку ее имени.

         - Наши девочки подначивают. Говорят, нашла ухажера из младшего класса! - смеялась Лиза-Лиззи.
          - Ну да! Мезальянс! Ты должна подумать! - помогал я ей, развивая мысль.
          - Мезальянс...То есть, неравный брак. Любопытно! - она посмотрела на меня. Мы пришли. Она убежала домой.

         Еще два занятия  осваивали танго и фокстрот. Мы как-то втянулись в процесс. Получаться стали оба танца улучше. Нам предстояло освоить вальс и одно занятие прогон выученного.
Я
         Вальс. Я неплохо умел кружится. В обе стороны. Но когда наш мэтр показал, как заранее поворачивать стопу, чтобы движения были плавными, я просто ожил.

         Я получал большое удовольствие от легкости, которая появилась. Маленький секрет и большая разница! Я кружил Лизу. Она тоже была в восторге. После занятий я взял ее сумку. Шли и беседовали.

         - Это ты и Бах были главными в  "Кукольном театре" *. Я видела все представления! Мне тогда тоже хотелось быть кукловодом! Но я, не знаю почему, не пришла к Вам! - Лиза улыбнулась.
         - У тебя всё получилось бы! - с сожалением о нашем театре, сказал я.

         - Это Бах мне сказал день твоего рождения. Вот откуда мои расчеты. - она лукаво улыбнулась.
         - Ты спрашивала у Баха? Ты интересовалась моей "сложной"  биографией? - с интересом спромил я.

         - Да! Надо же было разобраться с мезальянсом! - она звонко рассмеялась.
         - Удалось? - тоже смеясь, полюбопытствовал я.
         - Когда-нибудь расскажу! - она забрала сумку и убежала.

         Мы закончили  "Школу танцев". Началась третья четверть. Занятия шли в обычном ритме. После уроков мы с Бахом пошли в "Радиоузел". Через мигуту нас нагнал Фар.

         - У меня еще несколько патронов. Положим их в кучу. Заодно уточним, сколько их есть! - сообщил он.
         - Я помню! 16-ть штук! - уверенно доложил я.
         - Чтобы пострелять, надо еще минимум 30-ть! Завтра. До уроков заскочим, я принесу! Пока! - он исчез.

         На следующий день я пришел минут на 20-ть раньше. В  "Радиоузле" было уютно. Я приоткрыл форточку. Через пару минут заявились Заф, Фар, Лер и Шур. Достали пистолет и патроны. С добытыми Фаром, набралось 47-мь лштук. По пять раз можно было пострелять.

         Один патрон был потемнее других. фар зарядил им пистолет. В дверь громко постучали. Фар сунул пистолет в карман. Я сунул в свой кисет с патронами. Вошли Евдокия Михайловна и Юлий Зенонович.

         -  Здравствуйте! Сразу к делу! Мы хотим два раза в неделю, на больших переменах, передпвать школьные новости и объявления. - сказала Евдокия Михайловна.

         - Пять минут, не более. Подумайте, как это лучше оформить. Через пару дней обсудим. Договорились? - завуч был краток, точен и, как всегда и добродушен. Они попрощались и ушли на уроки.

          Урок закончился, как обычно. На перемене никто никуда пошел. Все готовились к контрольной по математике. Фар и Хач стояли у доски. Хач что-то объяснял. Потом показал на брюки Фара.

         - Чего это у тебя в кармане? Аж оттопырился! - спросил он. Фар, забывшись, достал пистолет. Он смутился. Отвел ствол от Хача, направил его на доску и вдруг  нажал на спуск. Видимо, потерял контроль. Грянул выстрел.

         Фар стоял под углом к доске. Пуля, выпущенная с расстояния меньше метра, отрикошетила. Ударила в стену между окнами, от нее в заднюю стену класса, отскочила  и попала в деревянную вешалку.

         Никого и ничего не повредив, пуля лежала рядом с вешалкой. Выстрел не привлек внимания. Звук был негромким. Всё обошлось.

         Поняли, что случилось только Фар, Заф, Бах, Шур и я. Чапа видел и слышал, но не вник. А для нас это ЧП стало уроком и толчком для  принятия решения. Фар внятно объяснить свой выстрел не смог. Но это уже не имело значения.

         Пистолет  уничтожили. Без халтуры. Ствол смяли ,корпус разбили, пружину сломали. Нам было жаль. Но этот "Дамоклов меч-пистолет" перестал угнетать нас. Патроны, те самые 46-ть штук, отдали учителю географии. У него была малокалиберная винтовка

         Я сидел в  "Радиоузле" и писал соображения по новостям и объявлениям. Пришел Бах. Посмотрел на меня. Мы засмеялись. Мысли возникли похожие. Взгляды это подтвердили. Говорить было незачем.

         - Я так понимаю, что чертежи пистолета ты сделал. Понятно, что конструкция улучшена. Покажешь? Я достал папку и протянул другу. Мы понимали без слов. Еще когда делали  "Кукольный театр" *.

         - Здорово! Такие мы точно можем сделать! Тут и вытаскиватель гильзы предусмотрен и предохранитель. Патроны в рукоятке. 9-ть штук. Молодец! Но делать не будем! - он сложил чертежи обратно в папку.

         - Это так, на всякий случай. Чертежи тоже запрещено делать. Порвать? - спросил я.
         - И прямо сейчас! Они у тебя в голове. Как и чертежи ширмы*, скамеек*, рамки*. - и мы порвали их в мелкие клочья.

         Точно по расписанию подошел ктконцу учебный год. Мы собрались в нашей беседке. Сидели, стояли, шутили.

         - Мы скоро уйдем на последние школьные летние каникулы… Последние! Как-то жутковато звучит! - сказала Роза. Она была серьезна.
         - Се ля ви! Все бывает в первый и, увы, в последний раз! - с видом древнего философа, просветил нас Хач.

          - Да! Вот Фар, к примеру, каждый вечер страдает, когда ест последний раз в этот день! - поддержал философов Пул.
         - Но по утрам оживаю и до вечера не думаю ни о чем грустном! - отозвался Фар.

         - Учебный год - это большой урок! А летние каникулы - большая перемена! - сформулировал я.
         - Прекрасно сказано! Запомните! Большие уроки! И большие перемены! - подчеркнула Диля.

         В последних числах августа мы явились на предучебный сбор. Все рассматривали друг друга. Радость встречи и внутренняя боязнь разочарования. Возвращение в  "родные пенаты" и затаенная грусть.

         Ребята за лето  повзрослели. Начали бриться. У многих выросли вполне взрослые усики. Но девочки наши опять обошли нас. Они стали женственнее, красивее. Нас это волновало. Мы могли перестать быть интересными им

           Начались занятия. Мы  в  11- ом  "Б"! Учителя смотрели на нас изучающе. Да, это были мы, но уже не те, что перед  каникулами. Однако, через несколько дней все вошло в привычную колею. Мы привыкли к новому обличью девочек. Они оценили наши бритые щеки и усы.

         Мы с Роном в  "Радиоузле" делали очередную стенгазету. Вошла Евдокия Михайловна.

         - Здравствуйте, труженики!  Новости есть! Нам сократили  количество стенгазет На три выпуска. Значит, эту и следующую делаем. Потом уточним. - она посмотрела на уже почти готовую газету.
         - Да! Чуть не забыла! Есть тема! Чувсво юмора. - она посмотрела на нас.

         - У нас, вроде, нет проблем с этим! - рассмеялся Рон.
         - Конечно! Но тему обсудить не помешает. В некоторых классах, увы, с этим не все ладно. - она перевела дыхание.
          - Я Вам шепну, и не у всех преподавателей все в порядке! По секрету! - она посмотрела на свободное место на листе газеты.

         - Мы сделаем! Часть обсуждения об отсутствии,  и другая часть о наличии чувства юмора. Правда, это не решит никаких проблем. - сказал я.
         - Внимание привлечет! Уже польза будет! - она была довольна нашим разговором.

         - Ох, хитрый ты! Мы же обсуждали эти вопросы недавно! - Рон напомнил наш разговор с Чапой и Хачем.
         - А почему хитрый? Так совпало! Я набросаю, а ты примеришь., по месту. - предложил я. Рон кивнул.

Волнующая тема. Рассуждения о грустном.

Чапа: - Чувство юмора есть не у всех,
Хач:   - Нет никого, кто знает - почему!
Чапа: - Это недостаток, но не грех,
Хач:   - А чем помочь - неведомо уму!

Чапа: - Даже анекдоты не для них,
Хач:   - Комичное понять им не дано!
Чапа: - Много среди нас людей таких,
Хач:   - Их.очень жаль! И это не смешно!


Рассуждения о веселом.

Хач:   - Чувство юмора - бесценный дар,
Чапа: - От рождения всегда в работе!
Хач:   - И не важно, молод или стар,
Чапа: - Каждый рад удавшейся острОте!

Хач:   - Надо только вовремя шутить,
Чапа: - Не обидно, умно и потешно!
Хач:   - С юмором гораздо  легче жить,
Чапа: - Посмеяться над смешным - не грешно!

Я законсил писать. Мне понравилось. Рон встал с дивана, подошел. Долго читал.

         - Ты написал лучше, чем говорили тогда. У меня слов нет! И знаешь, почему? - он лукаво смотрел на меня.
         - И почему? - подыграл я.
         - Потому, что ты использовал все хорошие слова! Поэтому скажу тебе отличные. Горжусь моим другом! - он крепко пожал мне руку.

Вошла Евдокия Михайловна. Рон хотел  прикрыть листок, но передумал.  Он отошел и сделал приглашающий жест. Не знаю, смог ли бы так граф де ла Фер, например.

         - Это за один урок?  Блистательно! Мне даже неудобно  повторять, что только Вы  можете такое! - Евдокия Михайловна не скрывала восторга!

        - Такая отличная, неординарная мысль! В виде диалога! Стихи хорошие! Я Вас обожаю! Эти стихи, при таком оформлении,  достойны стены музея! -  она любовалась газетой и нами. Мы стали осознавать наше  "величие".

         На третьем этаже, в коридоре была комнатка, из двух стенок,остекленных снизу доверху. Там стояли швабры, ведра, которыми пользовались при уборке.

         Из окна в этой комнатке, отлично была видна спортплощадка. Я  как раз наблюдал, как Мэл и Пул играют в баскетбол. Появилась Роза. Я подвинулся. Она тоже с интересом смотрела на игру Мэла.

         - Ты мне писал, еще в 10-ом:  "Пусть летит  к тебе ветер весны!" ** И этот ветер был не простым! Это был ветер перемен! - сказала она  "со значением".
         - Сейчас, как раз перемена! Большая! - пошутил я.
        - Не ёрничай! Я же о серьезном! - рассердилась Роза.

         Прозвенел звонок. Мы повернулись.чтобы выйти. Но дверь оказалась запертой снаружи. Какой-то  "шутник" задвинул шпингалет.

         Часть стекол давно были заменены фанерой. Аккуратно покрашенная,она  никому и ничему не мешала. Я резко ударил левой рукой по  "фанерному стеклу" в двери.

         Рассчитывал выбить фанеру и открыть дверь. Но крашенным оказалось настоящее стекло. Оно со звоном разлетелось.

         Один осколок упал Розе на ногу и сильно порезал. Другой повредил какой-то сосуд на тыльной стороне моей левой руки. Кровь текла у Розы из ноги,а у меня из руки.  Я открыл дверь.

         - Быстрее в медпункт! - сообразила Роза. Мы поспешили. Медпункт был на этом же этаже.

         Медсестра, Людмила Михайловна, быстро наложила мне жгут. Потом перевязала ногу Розе. Перевязала мою руку. Сделала нам противостолбнячные уколы.

          Мы уже пришли в себя. Испуг прошел. Но Людмила Михайловна велела обоим отправиться в поликлинику. Мы предупредили учителя, взяли наши сумки и пошли лечиться.

          В поликлинике нас осмотрел врач. Наши раны хорошо обработали и перебинтовали заново. Мы отправились по домам. Я попросил прощения у раненой Розы.
            
         - Теперь мы  "повязаны" кровью! Почему-то это мне нравится! - рассмеялась моя сострадалица.
         - Нам еще договорить надо! - напомнил я.
         - Конечно!  Но мы успеем! - согласилась Роза.

         Бах и Мэдж организовали выпуск новостей и объявлений. Хитроумные, они записывали на магнитофон весь выпуск. Потом запускали в "эфир". Изредка какие-то объявления делались  "вживую". Наша газета имела большой успех.

         Мэл сфотографировал ее на цветную пленку и в студии напечатал огромную фотографию. В рамке она смотрелась, как картина. Ее подарили Евдокии Михайловне.

         Я сидел за столом и приводил в порядок свои записи. Пришла Роза. Без повязки. Это меня обрадовало. Моя рука тоже почти зажила.

          - Продолжим наш разговор? - весело улыбнулась выздоровевшая.
         -  Давай! Ты говорила про  "ветер перемен". -  помог я вспомнить, на чем прервалась наша беседа.

         - Да! И перемены есть! Нас волнует происходящее. Мы, девчонки, повзрослели раньше Вас, мальчиков. И наши чувства тоже изменились. - голос ее дрогнул.

         - Вы потеряли к нам интерес? Разлюбили? Или ваши сердца стучат для других? - тоже дрогнувшим голосом тихо спросил я.

         - Нет!  Не так! Только наши чувства к Вам перестали быть эмоциями влюбленных девчонок! Они стали нежными, похожими на материнские…   Попробуй понять… - очень тихо ответила Роза.

         - Вы все теперь так? И Света? Я для нее - ребенок?! Мы для Вас дети?! - вот они, эти вопросы! На них мы пытались найти ответы в нашей беседке, в начале года.

         - Не так резко!  Не дети, а как дети! Вы для нас дорогие, родные люди. Нам нужно время, чтобы самим понять себя! - улыбнулась она и протянула мне руку. Я  осторожно пожал ее, задержал немного, потом отпустил…

         Мы с Роном делали стенгазету. Рон с увлечением чтто-то подправлял

         - Ты представляешь, это последняя наша газета! -  в голосе его звучала грусть. Он отошел к окну и закурил
         - Жаль! Мы делали это хорошо! - с не меньшей грустью  откликнулся я.

         Вошли наши во главе с Евдокией  Михайловной. Рон спрятал сигарету за спину.  Евдокия Михайловна не придала этому значения. Пришли Бах, Заф, Мэдж,Роза, Света и Хач. Бах включил музыку. Пел Муслим Магомаев. Учительница подошла к газете.

         - Рон! Ты оставил больше места для заметок. Знпчит у Вас есть, что  разместить! У нашей Дили день рождения скоро. Ей будет поздравление? - она посмотрела на Рона и на меня.
         - Это наша последняя газета! Мы все сделаем, чтобы она  запомнилась. Будет отлично! -  почти хором ответили ямы.  Евдокия Михайловна улыбнулась.

         - Не сомневаюсь! Но волнуюсь. Как я без Вас? Не могу представить! - она взмахнула рукой и пошла к двери.

         Ребята посмотрели на незаконченную газету. Хач увел всех, чтобы не мешать нам. Мы с Роном и Света посмотрели на полуфабрикаты. Это было ХОРОШО! Рон свернул и убрал все на место.

         - Завтра все закрепим на листе, сделаю надписи и с "чувством выполненного долга",повесим на стенд! А  за сим, я пошел! Гуд бай, брат и сЕстра! - он захохотал и исчез.

         Я запер дверь и повернулся к Свете. А она шагнула ко мне и обняла за шею. Я крепко прижал ее к себе и так мы замерли.

         Она тихонько высвободилась и потянула меня к дивану. Мы уселись  Она положила голову мне на плечо. Я обнял ее, чтобы ей было уютнее.

         - Никого не слушай! Роза волнуется и говорит разное…   Я не хочу сейчас заниматься философствованием. Я просто соскучилась. - она теснее придвинулась и замерла. Я не шевелился.
         - Я очень скучал эти дни, что мы почти не общались. Я волновался. Много изменилось в нас и вокруг нас. Это правда!  Но это естественно. Я смотрю на родителей, они тоже меняются. И твои тоже. Да? - тихо спросил я.
         - Поцелуй меня нежно-нежно… - прошептала она, что я и сделал.

         Через день в "Радиоузле" собрались человек 10-ть. Смотрели нашу последнюю газету.
         Рон постарался! Он изобразил, с портретным сходством, всех учеников 11-го  "Б"! Кроме Дили. Рядомнарисовал нашу Евдокию Михайловну, смотрящую на нас. Под этой чудесной картиной было написано:

Никогда не забудутся  школа,
 И наш удивительный класс!
Тридцать личностей разного пола,
Это сказано точно о нас!

 У Евдокии Михайловны слова:

В жизнь вступаете из школьных стен,
От начала чистого  истока!
Здесь мы, до последнего урока,
Учили не бояться перемен!

Всех в самостоятельный полет,
Из гнезда родного отправляем!
Очень все волнуемся, но знаем,
Что судьба счастливая Вас ждет!

Правее Рон нарисовал Дилю с зонтом и букетом. Очень красиво! Потом  пояснение:

А в небе молнии и гром,
Салют! Гроза весенняя!
Манипуляции с зонтом,
Не портят настроения!
 
Апрель чудесный за окном,
Отсутствуют сомнения!
Сегодня праздник! Дело в том,
У ДИЛИ - день  Рождения!

 Написано: 

ПОЗДРАВЛЯЕМ! Мы сейчас, как прежде.
  От души желаем, просто: Будь!
  Ты доверься ВЕРЕ и НАДЕЖДЕ,
  И намного легче станет путь!   

    Наши автографы.  Автографы ребят из других классов!

         Мэл снимал. Щелкал, не жалея пленки. Евдокия Михайловна  поцеловала Рона и меня.

         Конечно, стихи не претендовали на литературную премию. Но главными были блестяще сделанные рисунки.  Газета стала хорошим  "последним штрихом"!

         На ЦТ  ("Центральном Телеграфе") мы закончили курс обучения. Ждали, когда появятся билеты к экзамену. Жизнь, с виду размеренная, кипела. Мы бегали в поисках нужных книг.  Кроме уроков шли консультации.

         Быть школьниками нам оставалось совсем немного.
Диля предложила выпускной вечер провести у нее дома. Погода позволяла  пировать и танцевать во дворе. Евдокия Михайловна согласилась отпраздновать с нами.

         Мы сидели  в нашей беседке. Говорили отом,л сем. Все выглядели немного уставшими.

         - Сколько лет эта беседка служит нашему классу? Кто помнит точно? - спрросил Хач.
         - С шестого класса! Их тогда построили и мы облюбовали эту. Никто не оспаривал этого. Так и привыкли! -  ответил Бах. Мы согласно кивали.

         - Слушай! Ты написал столько стихов! Некоторые так себе, но больше хороших. Нет мыслей пойти в эту сторону? - спросил меня Фар.
         - Вот Рон. Сделал массу рисунков и  иллюстраций для почти всех наших стенгазет. Он раскрасил все наши куклы для театра. * Но собирается стать химиком. - ответил я.

         - Скоро наша беседка станет чьей-то. А мы так любим ее. Жаль расставаться! - это  Бах  взгрустнул.
         - Теоретически здесь могли бы собираться наши дети. А что ? Это реально! Лет через 15 - 18-ть. - сказал Мэл.
         - Не забудь напомнить! Этот прекрасный тост мы непременно окропим рюмкой коньяка! - сказал Заф.

         - Окропим тост? Так разве говорят? - усомнился Пул. Хач развел руками,  Бах пожал плечами.
         - Я же сказал! Значит можно! - рассмеялся Заф.
         - Тост можно предложить, сказать. За сказанное можно или нужно выпить. Окропить можно… Впрочем...  Мы же не против! -  улыбнулся Хом. Мэдж поаплодировал.
         - Насчет  "говорить" - не уверен!  Но окропить надо! -  этим я закончил  наш шутливый спор.

         Все успешно сдали экзамен и получили 3-ий разряд наладчика телеграфных аппаратов. Наша  "практика" закончилась.

          Мы забрали и унесли из  "Радиоузла" все наши вещи. Все было в идеальном порядке. Юлий Зенонович сказал, что ключи мы ему отдадим только после того, как проведем выпускной вечер.

         Я сидел в  "Радиоузле". Стол Рона, казалось и сам загрустил. Я приводил в порядок свои записи. Зубрить гичено не хотелось. Ребята должны прийти  минут через 10-ть.

          Девочки с четвертой четверти не носили форму. Они были нарядными и мы любовались ими.  Пришла Света. Она была в цветастом платье и выглядела чудесно.

         - Ты написал очень хорошие стихи в последней газете. Там и для Дили и Евдокия Михайловна говорит прекрасные слова… - сказала она.
         - Но сейчас ты не станешь отрицать, что ревнуешь чуть-чуть? -  рассмеялся я.
         - Не стану! И не чуть, а вполне! Я и сама такого не ожидала...Но факт! - она тоже рассмеялась.
         - Ты точно знала, что я непременно напишу для тебя! А я точно знаю, что ты это всегда знаешь! - дурачился я. А она просто протянула руку. Я вложил в нее листок.

Сколько красивых цветов!
Блеск бриллиантов-росинок!
Собрать сто букетов готов,
Сплету для них сто корзинок!

Из чудо-росинок браслет,
Твое украсит запястье!
В лицо яркий солнечный свет,
Брызнет лучами на счастье!

         Света читала, читала…  Я встал, повернулся к ней. Глаза ее блестели, она слегка покраснела и вдруг ее руки  обняли меня за шею и мы уже целовались…

         - Спасибо! Я не то, чтобы знала, но предполагала, что и мне перепадет. Но такое!  Мне и в самом деле хочется  этот браслет!  Но раз ты сказал, значит будет! - весело  говорила, переставшая волноваться Света.
         - Ты не права! Я ничего такого не сказал! - отпирался я, смеясь.
         - Я не Роза и не попадусь! Ты не сказал, ты написал! И это еще лучше! - она радовалась. Мне было приятно.

         Начались выпускные экзамены.Их организовали похожими на институтские. Мы волновались, но все получалось неплохо. Никаких эксцессов не было. И вот, экзамены позади!

          Вечер  у Дили решили провести до выпускного в школе. Опыт у нас  был. Все организовали четко и быстро. Нарядные и веселые мы собрались. Евдокию Михайловну привезли на такси. Весь класс приветствовал любимую учительницу.

         Столы накрыли во дворе. Два роскошных, готовых к пиршеству! Места Диля, Бах и Лер определили заранее. За основу была взята новогодняя дислокация.

         -  "Удобства" в доме! После ремонта у нас, как в Париже! - шутила Диля. Евдокия Михайловна сидела напротив нас . Она рассматривала нас всех. Мы еще были ее детьми!

         Потом говорили тосты, пили вино и коньяк. Ели необыкновенные яства. Шутили и смеялись. Мы наперебой ухаживали за нашей Евдокией  Михайловной.

         - Ах,мои дорогие, мои родные ребята! Я много лет работаю в школе. Мне довелось выпустить 4-ре класса. Там было много хороших ребят… - она сделала паузу.

         -  Но мой опыт и мое сердце говорят мне, что таких, как Вы больше не будет! Очень Вас люблю и хочу, чтобы Вы были счастливы! - Я налил в ее фужер шампанского.

         -  За наш чудесный класс! - предложила она тост. Мы с воодушевлением выпили.
         - Ты написал хорошие строки! Еще немного и ты станешь профессионалом. Я знаю, что ты и мне написал что-то. Не на прощание, а по поводу! По поводу окончания школы И на память! - она смотрела мне в глаза и улыбалась.

         - Да! Но не оду, а нечто другое. Сейчас принесу! - я пошел в дом, где была моя сумка. Достал листок и вернулся к столу. Протянул написанное учительнице. Она стала читать.

         - Ребята! Друзья мои! Ваш товарищ  написал стихи. Это его подарок мне. На добрую память! Я хочу прочесть их Вам! Но Бах сделает это лучше! Прошу тебя! - она отдала лист Баху. И он громко и  "с выражением" прочел:

            ;;;;;

Говорить научившись едва,
Пока живы, не умолкаем.
И несутся потоком слова,
Часть которых не понимаем…

Говорим, говорим, говорим!
В оборотах однообразных,
Новостями делиться спешим,
О событиях самых разных...

Поэтичен язык или сух.
Хорошо знаем тот и другой!
Те слова, что приятны на слух,
 И такие, что бьют, как рукой!

Слово орденом может служить.
И преградой стать может оно!
Прежде думать, потом говорить,
 Так стараемся делать давно!

         Все захлопали. Кричали  "браво!" Я не привык к таким ситуациям. Но справился.

         - Спасибо, дорогой!  Это прекрасно! Я тронута!  И тебе Бах, спасибо! Ты чудесно прочел! - она бвла взволнована.

         - Прошу налить! Я за последние недели слишком часто и много был в центре внимания! Понимаю, что поднадоел. Но, только что, Бах освободил Вас от меня. Спасибо за внимание! Мой тост - за хозяйку дома и недавнюю именинницу! Твое здоровье, Дильсинея! *** -  я пошел и чокнулся с Дилей.

         Потом мы танцевали. Наконец, Света оказалась в моих  "объятьях"! Мы кружились, как на  "овощах" ***.

         - Мне так хорошо! Я тревожусь из-за этого… - сказала Света. Музыка смолкла. Мы остановились.
         - Видимых причин для тревог нет, вроде?- спросил я.
         - Зато есть невидимые! Их много! - ответила она.

         Диля увела Евдокию Михайловну отдохнуть. Наша прощальная встреча продолжалась.  С рассветом мы помогли убрать все. Привели себя в порядок. Все было  прекрасно. Мы окончили школу!

Примечания.

*     - см. рассказ  "Театр кукол"
**   - см рассказ  "Школьные будни"
*** - см. рассказ  "Овощи"