2-я Воздушная армия. Май - октябрь 1942 года

В феврале 1942 года заместителем командующего ВВС Красной армии (КА) был назначен бывший командующий ВВС Ленинградского фронта Александр Александрович Новиков. Вступив в должность и побывав на Западном фронте, ознакомившись с состоянием и действиями фронтовой авиации, он пришел к выводу, что авиация «разъединена, ее невозможно собрать для массированного удара». По рекомендации А.А. Новикова были сформированы авиагруппы, получившие наименование «ударных» (УАГ).
11 апреля 1942 года А.А. Новиков стал командующим ВВС КА, а еще через две недели, 26 апреля, – заместителем наркома обороны по авиации. На этих должностях он находился до конца Великой Отечественной войны. С назначением А.А. Новикова начались, уже давно назревшие, организационные преобразования в Военно-воздушных силах.
Потребовалась перестройка организационной структуры центрального аппарата ВВС. Почти все отделы штаба были развернуты в управления. Части и соединения дальнебомбардировочной авиации были преобразованы в авиацию дальнего действия. Но главным делом нового командующего ВВС КА стало создание воздушных армий (ВА). За годы войны в Советском Союзе было сформировано 18 таких оперативных формирований ВВС.
5 мая 1942 года приказом Народного комиссара обороны (НКО) СССР № 0082 на базе управления ВВС Брянского фронта было предписано сформировать управление 2-й воздушной армии. Первоначально в состав объединения вошли следующие авиационные дивизии: 205-я истребительная (иад), созданная на базе ВВС 13-й армии, 206-я иад – на базе ВВС 40-й армии, 207-я иад – ВВС 61-й армии, 208-я ночная бомбардировочная (нбад) – ВВС 3-й армии, 223-я ближнебомбардировочная (ббад) – на базе 7-й УАГ, 226-я штурмовая (шад) – 8-й УАГ, а также 225-я и 227-я шад.
Командующим 2-й ВА был назначен генерал-майор С.А. Красовский, а командирами дивизий соответственно: 205-й – подполковник Е.Я. Савицкий, 207-й – полковник М.Г. Мачин, 208-й – подполковник Ф.П. Котляр, 223-й – подполковник И.К. Косенко, 225-й – подполковник А.Ф. Обухов, 227-й – подполковник А.А. Ложечников.
В конце мая из состава 2-й ВА изъяли 206-ю иад и 226-ю шад и перебросили их на Юго-Западный фронт для усиления 8-й ВА. В начале июня вместо ушедших дивизий на аэродромы 2-й ВА были передислоцированы новые: 266-я истребительная, под командованием полковника А.П. Осадчего, и 267-я штурмовая (командир – полковник Б.И. Плешивцев).
В составе общевойсковых армий при формировании воздушных армий все же оставляли небольшое количество авиационных сил – обычно, один смешанный авиационный полк. Так летом 1942 года в составе 61-й армии действовал 875-й отдельный смешанный авиационный полк (осап), 3-й армии – 876-й осап, 13-й армии – 877-й осап, 40-й армии – 878-й осап, 48-й армии – 879-й осап. Как правило, такие полки состояли из двух эскадрилий – легкобомбардировочной и истребительной. Основной ударной силой были самолеты У-2, которые использовались как ночные бомбардировщики. Лишь некоторые авиаполки были оснащены незначительным количеством устаревших истребителей И-153 (875-й и 879-й осап) или И-16 (876-й осап), часто (ввиду отсутствия истребителей) второй эскадрильи в полку не было. В этот период в составе Брянского фронта, кроме того, действовали две отдельные авиационные эскадрильи связи (оаэс) – 234-я и 372-я.

Действия 223-й бомбардировочной дивизии в мае – июне 42-го

При формировании 2-й воздушной армии в ее состав была включена одна бомбардировочная дивизия – 223-я. В нее вошли четыре авиаполка: 24-й, 138-й, 213-й и 723-й.
Ситуация на советско-германском фронте не позволила частям дивизии провести боевое слаживание. Уже через неделю после формирования дивизии и прибытия авиаполков на новые аэродромы, авиаторам 223-й ббад пришлось решать предельно сложные боевые задачи.
12 мая 1942 года войска Юго-Западного фронта, на несколько дней опередив противника, начали наступление на харьковском направлении. Некоторое время нашим войскам удавалось продвигаться вперед и к 17 мая они вплотную подошли к Харькову. Однако ряд стратегических ошибок советского командования привели к катастрофическим последствиям. В период 17 – 23 мая немцы нанесли контрудары, результатом которых явилось окружение барвенковской группировки войск Юго-Западного фронта. С 25 мая начались отчаянные попытки попавших в окружение частей Красной Армии вырваться из «котла». Активную поддержку сухопутным частям оказывала и наша авиация. Кроме ВВС Юго-Западного фронта к боевым действиям на изюм-барвенковском направлении привлекались авиационные части Дальней авиации, 4-й и 2-й воздушных армий.
Заместитель командующего 2-й ВА генерал Ф.П. Полынин в своих мемуарах вспоминал:
«Как-то возвращается Красовский из штаба фронта и говорит:
- Получено распоряжение Ставки поддержать нашего соседа - Юго-Западный фронт. Нам приказано нанести удар по танковой группировке противника в районах Харькова и Барвенково. Обстановка там сложная. Очень сложная, - подчеркнул он. - Думаю послать на задание 223-ю бомбардировочную дивизию. Она полнокровная, экипажи с большим опытом…
Тут же сажусь в самолет У-2, прилетаю на один из аэродромов, где располагался хорошо знакомый мне 24-й бомбардировочный полк…
По моей команде бомбардировщики 24-го, а также других полков дивизии взяли курс на Харьков и Барвенково. Я был уверен, что, как и договорились, истребители встретят их на условленном рубеже и будут сопровождать до цели и обратно. Но, как потом выяснилось, истребители в назначенный район не пришли.
Что оставалось делать? Возвращаться обратно? Но это противоречило совести авиаторов. Боевое задание должно быть выполнено, во что бы то ни стало. И экипажи прорвались сквозь шквальный огонь зенитных орудий противника, обнаружили танки и нанесли по ним прицельный удар. Задание, по оценке командования, было выполнено блестяще. Но когда возвращались обратно, на беззащитные бомбардировщики напала большая группа вражеских истребителей. Как ни оборонялись экипажи, не могли устоять против ожесточенных атак «мессеров». Домой тогда не вернулись многие экипажи» .
24-й краснознаменный ближнебомбардировочный авиаполк (кббп) с октября 1941 года, входя в состав ВВС Брянского фронта, почти постоянно базировался на аэродромах в районе Ельца. В мае 1942 года бомбардировщики полка находились на аэродроме Телегино (северо-западней Ельца). Остальные авиаполки 223-й дивизии располагались на аэродроме Задонск. Район целей – села: Протопоповка, Покровское, Петровское, Волвенково (Балаклейского района, Харьковской области) от аэродромов базирования находился на расстоянии около 400 км по прямой, что превышало боевой радиус действия бомбардировщика Пе-2 с максимальной бомбовой нагрузкой. Для дозаправки самолетов горючим на обратном пути был подготовлен запасной аэродром Россошь.
Боевые вылеты для оказания помощи войскам Юго-Западного фронта с участием всех исправных самолетов четырех авиаполков 223-й дивизии были выполнены 26 и 27 мая 1942 года.
Первый удар оказался достаточно успешным.
В наградном листе на командира 24-го кббп подполковника Ю.Н. Горбко, удостоенного звания Героя Советского Союза еще за участие в советско-финляндской войне, сообщается:
«26 мая … при выполнении боевого задания, из-за низкой облачности, группа снизилась до 500 метров. Несмотря на сильное противодействие зенитно-пулеметного огня противника и атак истребителей, тов. Горбко со своей группой задание выполнил на отлично. Бомбометанием было вызвано несколько сильных взрывов и уничтожено большое количество танков и автомашин» .
А вот, что вспоминает об этом вылете один из ветеранов 24-го кббп летчик В.А. Утянский:
«26 мая 1942 года наш экипаж в составе девятки вылетает на бомбометание по площади. Возвратились не все, были потери.
После посадки на запасном, из Россоши звено возвращалось в Елец, в нем был и я... Так как маршрут полета проходил рядом с моим домом (станция Подгорное), договариваюсь с летчиками и отклоняюсь на 5-7 км. Прохожу на малой высоте над цемзаводом, делаю вираж и сбрасываю вымпел с письмом матери…»
Нанеся значительный урон противнику, 223-я авиадивизия понесла умеренные, по советским меркам, потери: 138-й ббп потерял четыре экипажа, 723-й ббп – три, а 24-й кббп и 213-й ббп по одному экипажу.
На следующий день самолеты 223-й ббад нанесли повторный удар по целям в том же районе. Экипажи 138-го ббп, понесшего наибольшие потери, к боевому вылету не привлекались.
Наградной лист майора М.А. Кривцова, который в конце мая исполнял обязанности заместителя командира 723-го ббп, сообщает:
«Командир полка (723-го ббп – авт.) – майор В.В. Марков – был ранен. Оставаясь за командира полка в трудных условиях, майор Кривцов 27 мая 1942 года во главе 11 самолетов Пе-2 летит на выполнение боевого задания, которое выполняется с исключительным мастерством и умением. Сброшенными бомбами было уничтожено до 100 танков и 20 автомашин с живой силой и боеприпасами. Экипажами в воздушном бою сбито 4 немецких самолета» .
В.А. Утянский вспоминал:
«Второй вылет 27 мая в середине дня. Облачность 4 – 6 баллов, яркое солнце. Над целью твориться что-то невообразимое: наши бомбардировщики бросают бомбы с разных высот, того и гляди попадут по голове, тут же наши истребители, истребители немецкие, все небо в зенитных разрывах. После сбрасывания бомб на цель с высоты 1500 м строй расстраивается, каждый уходит самостоятельно.
Наш самолет берет курс на запасной аэродром Россошь. И тут выясняется, что нас преследуют четыре Ме-109. Идя со снижением на большой скорости, мы отстреливаемся от атакующих нас истребителей. Два из них загорелись и упали на землю. Летим на бреющем, еще один преследующий задымил и ушел в сторону. Четвертый продолжал сопровождать и атаковать почти до Россоши.
Захожу на посадку: шасси болтается в полувыпущенном состоянии, бомболюки открыты, большинство приборов разбиты. Чуть подвернув влево, рассчитываю на грунт рядом с кирпичной полосой, произвожу посадку «на живот»…
Самолет весь был как решето – в пробоинах, тяги хвостового управления были перебиты и держались буквально на волоске. Малейшее резкое движение штурвалом, и неуправляемый самолет мог просто упасть на землю. Бензобаки были пробиты, а горючее удерживалось в отвисших протекторах» .
В этот день с боевого задания не вернулись: шесть экипажей 213-го ббп, четыре экипажа 723-го ббп и один экипаж 24-го кббп. Погибли командиры полков: 213-го – майор Константин Яковлевич Кашин и 24-го – подполковник Юрий Николаевич Горбко.
В представлении Ю.Н. Горбко к награждению орденом Ленина (посмертно) его последний подвиг описан так:
«27 мая тов. Горбко смело и уверено вел группу … в составе 7-ми экипажей… Не дойдя до цели 20 км, у самолета тов. Горбко забарахлил правый мотор. Несмотря на это, тов. Горбко смело вел группу самолетов на цель. В районе Петровское было обнаружено большое скопление танков, автомашин и пехоты противника. Цель была сильно прикрыта ЗА и истребителями противника. Несмотря на это группа тов Горбко произвела успешное бомбометание, уничтожив при этом большое количество танков и живой силы противника. После бомбометания, при отходе от цели, группа Горбко была атакована большой группой истребителей противника, в результате чего самолет тов. Горбко был подожжен. На горящем самолете, тов. Горбко перетянул линию фронта и произвел посадку, чем спас жизнь раненым штурману и стрелку-радисту. Сам же тов. Горбко погиб смертью храбрых» .
Позже, бывший стрелок-радист экипажа Ю.Н. Горбко Иван Васильевич Казаков рассказал об обстоятельствах гибели своего командира Ф.П. Полынину, который опубликовал эти воспоминания в своих мемуарах.
«На подходе к цели по нам открыли массированный огонь зенитки. Но мы все же прорвались и нанесли по танкам сильный удар. После бомбежки начали маневрировать, строй распался. Огонь с земли прекратился, а сверху на самолеты набросились «мессершмитты». Нас никто не прикрывал, и это облегчало задачу фашистам. Загорелся один самолет, следом упал другой, третий... Вижу, фашисты заходят в атаку и на наше звено, которое шло лидером полка. На моих глазах «мессершмитты» сбили вначале правого ведомого, затем левого и, наконец, семь истребителей навалились на нашу машину. Я, как мог, отбивался от них. Вел огонь из своего «ШКАСа» и штурман майор Альховатский. Но через некоторое время его пулемет почему-то замолчал.
Майор Горбко принимает решение снизиться, идти на бреющем. Теперь мой нижний пулемет оказался не у дел. Фашисты кружили выше пас. Тогда я вынул боковой пулемет с кассетой и установил его на верхний люк. Короткими очередями отбивался от атакующих «мессеров» до тех пор, пока не кончились боеприпасы. «Мессеры» близко подходить боялись. Но, когда заметили, что огонь прекратился, один из них подошел вплотную и с правой стороны прошил бомбардировщик насквозь длинной очередью. На нашем самолете загорелись левый мотор и левая плоскость.
Сделав вывод, что с нами покончено, фашисты отстали. Майор Горбко продолжал управлять горящей машиной, выбирая площадку, на которой можно было бы приземлиться.
И тут (надо же такому случиться) самолет задевает за плотную сеть проводов, натянутых вдоль железной дороги, и разламывается пополам. Я с задней кабиной оказался в одном месте, а неподалеку упала передняя часть самолета, в которой находились Горбко и Альховатский. Хорошо, что под нами простиралось торфяное болото. Оно-то и смягчило удар.
Моя правая нога была зажата в нижнем люке, а левая рука в разломе фюзеляжа. Кабина горела, и я с огромным трудом из нее выбрался. Вижу, штурман тянет с пилотского сиденья майора Горбко. Спешу к нему на помощь. Командир сидел по грудь в болотистой жиже, заполнившей кабину. Мы подхватили Горбко под мышки, и он застонал от боли. Оказалось, у командира зажаты обе ноги... Проводами, видимо, сорвало педали управления и затянуло их вместе с ногами командира под сиденье. Какие усилия мы ни предпринимали, чтобы освободить его, ничего не получалось. А огонь уже подбирался к штурманскому ящику. В нем начали рваться патроны. Но мы не обращали на это внимания. Жизнь командира была для нас дороже всего. А огонь к тому времени уже перекинулся на пилотскую кабину.
- Ну, все, кончено, - обреченно вздохнул Горбко и крепко выругался. Он вытащил из кармана партийный билет, другие документы, сорвал с груди Золотую Звезду и передал их штурману. В тот момент на него было страшно смотреть. Ведь жив же, жив человек, а мы бессильны ему помочь.
- Теперь уходите! - сверкнул он на нас налитыми решимостью и болью глазами. Не успели мы опомниться, как командир выхватил пистолет, приложил его к правому виску и выстрелил. Все это случилось в одно мгновение. Мы были ошеломлены и не сразу нашлись, что делать дальше. Огонь вот-вот подберется к бакам с горючим, но мы не в силах были уйти. Наступило оцепенение, которого я не испытывал даже в боях.
Наконец мы бросились вытаскивать из кабины мертвое тело командира.
Вытащили его на берег, обмыли лицо от крови и грязи и оба заплакали.»
Дивизия понесла тяжелые потери. За два боевых вылета полки 223-й ббад безвозвратно потеряли более двадцати бомбардировщиков Пе-2, что составило свыше четверти боевого состава соединения. Кроме того, многие, вернувшиеся на аэродромы базирования, самолеты получили серьезные повреждения и требовали продолжительного ремонта. Из этих боевых вылетов не вернулся (погиб или пропал без вести) 61 авиатор. Среди них: 20 летчиков, столько же стрелков-бомбардиров (штурманов) и 21 стрелок-радист. В это число, кроме двух командиров полков, вошли: один штурман полка, два командира эскадрилий, два штурмана эскадрилий и два заместителя командира эскадрилий, шесть командиров звеньев. Наибольшие потери понесли 723-й и 213-й ббап. Каждый из них потерял по 21 человеку.
Однако 223-я авиадивизия, безусловно, оказала войскам Юго-Западного фронта весомую поддержку, уничтожив много боевой техники и живой силы противника. Боевая работа авиаторов 223-й бад была отмечена благодарностью Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР И.В. Сталина.
В июне 213-й авиаполк был расформирован. В том же месяце дивизия пополнилась 50-м краснознаменным ближнебомбардировочным авиационным полком.

****
Надо отметить, что июнь 1942 года для сухопутных частей Брянского фронта выдался достаточно спокойным. Войска накапливали силы, укрепляли оборону, лишь на некоторых участках фронта происходили бои местного значения, в которых противоборствующие стороны проверяли надежность обороны противника.
ВВС Брянского фронта – 2-я воздушная армия в это время проявляла заметную активность. Значительными силами наносились удары по аэродромам, скоплениям боевой техники и живой силы противника на железнодорожных станциях и автодорогах. Таким образом, командование рассчитывало снизить ударный потенциал врага перед неизбежным его наступлением. Активно участвовали в боевой работе и авиаторы 223-й ббад.
Имеющиеся в нашем распоряжении документы не позволяют достоверно оценить эффективность бомбардировочных ударов экипажей 223-й дивизии, определив количество уничтоженной техники и живой силы противника. В тоже время вновь можно констатировать у авиаторов дивизии, как минимум, отсутствие везения. За период с 1 по 28 июня авиаполками дивизии было безвозвратно потеряно 16 самолетов Пе-2 и 47 человек из состава экипажей. Наиболее трагическим днем для дивизии стало 24 июня, когда с боевого задания не вернулось 5 самолетов и 16 членов экипажей 723-го ббап, а также по одному экипажу из других авиаполков: 24-го, 50-го и 138-го.
15 июня 1942 года командиром 223-й бад И.К. Косенко был получен приказ о нанесении удара по железнодорожной станции Нарышкино. Погода была вполне благоприятной. Оперативная сводка Брянского фронта за этот день сообщает: «Облачно. Без осадков. Ветер северо-восточный, 3 – 5 м/с. Видимость 10 – 20 км. Температура 15 – 19 градусов» . Можно предположить, что молодой командир дивизии нередко водил группы своих бомбардировщиков на цели во вражеском тылу. Этот полет, по сравнению с напряженными боевыми вылетами в район изюм-барвенковского выступа, должен был пройти вполне буднично. Девять бомбардировщиков Пе-2 138-го ббап, возглавляемые командиром дивизии, отправились к цели. Всего в этот день 2-я воздушная армия отчиталась о 106 самолето-вылетах. Никто не мог и предположить, что для подполковника Косенко и еще восьми членов экипажей этот вылет станет последним. Долгие годы три Пе-2 и их экипажи, не вернувшиеся из боевого вылета, считались пропавшими без вести, и лишь совсем недавно, благодаря усилиям поисковиков и внуков Ивана Константиновича, их судьба стала известна. Три бомбардировщика 138-го ббап были сбиты истребителями Ме-109, базировавшимися на аэродроме Орел, а их экипажи погибли.
В 2009 году останки летчика Ивана Константиновича Косенко обрели покой на родине – в городе Себеж, Псковской области.

Авиационные удары 2-й ВА по аэродромам противника в июне 1942-го

На северном фланге Брянского фронта, на аэродромах Тульской области, в конце мая 1942 года была сформирована 227-я штурмовая авиадивизия, в состав которой вошли 503-й и 525-й штурмовые авиаполки. Безусловным лидером по уровню боевой подготовки в дивизии, а возможно и в воздушной армии, был 503-й шад, возглавляемый подполковником Б.А. Пивенштейном. Интересно, что Борис Абрамович, будучи в 1934 году летчиком эскадрильи имени Ленина, вместе с Н.П. Каманиным участвовал в знаменитой челюскинской эпопее и был награжден за это орденом Красной Звезды. Сегодня на страницах интернета можно прочитать диаметрально противоположные суждения о судьбе этого летчика: от предателя – до героя. Не буду отстаивать мнение ни одной из сторон, констатирую лишь то, что на рассматриваемый момент 503-й авиаполк подполковника Пивенштейна производил впечатление отлично подготовленной и сколоченной боевой части. Полк активно участвовал в нанесении бомбо-штурмовых ударов по передовым позициям противника и его коммуникациям. А еще, летчики неоднократно наносили необыкновенно успешные удары по аэродромам противника, что свидетельствовало не только о высокой индивидуальной выучке летчиков-штурмовиков, но и о глубокой предварительной подготовке этих операций командным составом полка, поскольку немецкие аэродромы никак нельзя было назвать простыми целями.
Подробности одного такого вылета в статье, опубликованной 5 июня 1942 года в газете «Сталинский сокол», описаны так:
«Утром пять штурмовиков под командой капитана Марковцева (С.Х. – авт.), прикрываемые группой истребителей во главе с капитаном Саловым (А.М. – авт.), нанесли мощный удар по вражескому аэроузлу. С двух заходов наши летчики сожгли полностью крупный ангар, разрушили второй ангар, уничтожили огнем 20 немецких самолетов, среди которых были «Мессершмитты», «Юнкерсы» и «Дорнье», а также сильно повредили еще несколько машин. Кроме того летчики разгромили по крайней мере 8 зенитных батарей.
Разгром вражеского узла был произведен при хорошо слаженном взаимодействии штурмовиков с истребителями. Как был организован налет?
По предварительным данным, глубоко в тылу врага за линией фронта в районе двух городов немцы сосредоточили большое количество бомбардировщиков и истребителей, которые действовали по нашим коммуникациям. Истребительному подразделению, которым командует майор Косенко (В.В. – авт.), была поставлена задача: разыскать аэродром, уточнить количество базирующихся на нем самолетов и проверить его оборону. Это важное боевое задание поручили штурману подразделения старшему лейтенанту В. Попову.
На рассвете Попов (В.В. – авт.) и его ведомый лейтенант Сапогов (Н.П. – авт.) отыскали аэродром. Убрав газ, бесшумно планируя со стороны восходящего солнца, летчики незаметно зашли на цель и увидели под собой бетонированные дорожки, три крупных ангара и свыше 60 самолетов всевозможных типов. Вражеский аэродром оказался крупным аэроузлом. Немцы чувствовали себя здесь довольно спокойно. Визит наших разведчиков был полной неожиданностью. Зенитки открыли огонь лишь тогда, когда разведчики уже повернули обратно. Попов по радио подтвердил свои наблюдения. Немедленно была поднята восьмерка истребителей, чтобы боем разведать систему обороны фашистского гнезда. Истребители произвели штурмовую атаку и доложили: несколько машин противника сожжено, ряд других повреждены, засечены пулеметы и пушки.
Благодаря внезапности удара немецкие истребители взлететь не успели.
Основной удар был нанесен на следующее утро. Операции предшествовала оперативная разработка мельчайших деталей решения боевой задачи. Оно состояло в следующем: истребитель старший лейтенант Салов в паре выводит штурмовиков на цель; другие пары прикрывают фланги штурмовиков; последняя пара замыкает строй, отражая возможное нападение «Мессершмиттов» с хвоста.
Условились, кто именно глушит фашистских зенитчиков. Но особое внимание было обращено на строгое соблюдение режима полета и заданного маршрута, так как истребители рассчитали расход своего горючего, что называется, до граммов.
Тщательно продуманный план штурмового налета дал отличные результаты. Есть все основания предполагать, что наше воздушное нападение причинило немецкому аэроузлу гораздо больший урон, чем можно было визуально зафиксировать. В больших ангарах, подобно уничтоженным, немцы ремонтируют либо собирают одновременно десятки машин и хранят значительные запасы агрегатов, деталей и материалов.
Во время нашего нападения немцы сначала растерялись: они открыли огонь лишь при повторных атаках. Но летчики единодушно заявляют, что огонь по своей интенсивности был прямо-таки адским.
Во время штурмового удара наши истребители показали высокий уровень воинской дисциплины и спаянного взаимодействия. Трем летчикам было поручено прикрывать штурмовиков во время их атаки. «Мессершмиттов» не было видно в воздухе. Но молодые истребители, впервые участвовавшие в подобной операции, образцово выполнили приказ командования и, несмотря на сильное искушение пустить свою долю свинца в фашистские самолеты, честно сберегли боекомплекты и приземлились на аэродроме последними, надежно прикрыв посадку своих товарищей» .
События, описанные в статье, произошли 3 июня 1942 года.
Рано утром с аэродрома Акуловские Выселки (в 10 км западнее г. Плавск) в воздух поднялись пять самолетов Ил-2 под командованием заместителя командира эскадрильи 503-го шап капитана С.Х. Марковцева. Вместе с ним на выполнение боевого задания отправились летчики: лейтенант К.М. Коровин, младший лейтенант А.К. Курчевский, старшина К.П. Шибалов, сержант Г.А. Сидоренко. Несколько минут спустя пятерка штурмовиков вышла к аэродрому Орлик (в районе ст. Чернь), где к ним присоединилась восьмерка ЛаГГ-3 под командованием командира эскадрильи 263-го иап старшего лейтенанта А.М. Салова. Через час полета над оккупированной территорией группа нанесла внезапный удар по аэродрому Ордженикидзевград (ныне район Брянска). В результате противнику был причинен серьезный урон. По сведениям агентурной разведки на аэродроме было уничтожено 20 самолетов и один ангар, еще 12 самолетов и 2 ангара было повреждено. Все участники этого образцово проведенного воздушного удара были удостоены правительственных наград.
Описанный выше удар по аэродрому противника, не стал в июне 1942 года для летчиков 503-го шап единственным и, следовательно, их успех не был случайным.
9 июня 12 «Илов» 227-й шад и 16 «ЛаГГов» 207-й иад двумя группами в 15.40 и 15.55 нанесли удар по аэродрому Брянск и уничтожили 12 бомбардировщиков Ю-88 и 4 истребителя Ме-109. Подавлено три зенитные точки. Кроме того, ведущий группы капитан Марковцев сбил один Ме-109 в воздухе.
Днем (12.10 – 13.50) 12 июня при штурмовке аэродрома Орел шестеркой Ил-2 503-го шап (летчики: Марковцев, Сидоренко, Побатаев, Шварцман, Лугчинев, Страхов) под прикрытием шестерки ЛаГГ-3 263-го иап уничтожено 25 самолетов противника и столько же – повреждено.
Утром (6.43 – 7.45) 13 июня летчики 503-го авиаполка (Марковцев, Сидоренко, Побатаев, Шварцман, Люкшин, Страхов) вновь штурмовали аэродром Орел-Центральный. Результатом стало уничтожение 10 и повреждение 8 самолетов. Прикрытие штурмовиков обеспечивалось шестеркой ЛаГГ-3.
Над целью зенитным огнем был подбит и произвел вынужденную посадку самолет сержанта К.П. Люкшина.
23 июня 11 Ил-2, 16 ЛаГГ-3 и 5 Як-1 атаковали самолеты противника на аэродроме Брянск и уничтожили 18 бомбардировщиков Хе-111 и 6 истребителей Ме-109. Был взорван склад боеприпасов.
При подходе к аэродрому пытались взлететь с аэродрома Ю-52 и Хе-111. Оба самолета были сбиты истребителями, первый – старшим лейтенантом В.Я. Решетниковым, второй – старшим лейтенантом Н.П. Сапоговым.
В этот день не вернулся с боевого задания один Ил-2 (командира эскадрильи старшего лейтенанта В.Н. Сашихина) и был подбит истребитель старшего лейтенанта Соколова. Летчик благополучно вернулся в свой полк.
Интересно, что 23 июня новый успех штурмовиков 503-го авиаполка предопределила, как и 20 дней назад, успешная разведка, произведенная штурманом 263-го иап старшим лейтенантом В.В. Поповым, своевременно обнаружившим на аэродроме Брянск около 60 самолетов противника.
Высокая эффективность ударов по немецким аэродромам стала возможной благодаря хорошо организованному взаимодействию штурмовиков 503-го шап с прикрывающими их истребителями 263-го иап.
Немаловажным фактором, определившим успех этих операций, стало мастерство летчиков-штурмовиков 503-го шап. Ярким примером тому может служить С.Х. Марковцев, который поделился своим богатым боевым опытом на страницах газеты «Сталинский сокол». Он писал:
«У отдельных летчиков существует мнение, будто во всех случаях, когда «Мессершмитт» атакует «Ил», нужно идти на посадку. Немедленная посадка не спасает машину, ибо истребитель имеет возможность уничтожить ее и на земле. Практика подсказывает нам, что «Ил» не только способен уйти от «Мессершмиттов» на свою территорию, но и может сражаться с воздушным врагом.
Штурмовику, атакованному истребителем сзади, я бы дал такой совет: прежде всего надо сбавить скорость (сделать энергичную горку с убранным газом). «Мессершмитт», идущий на полной скорости, проскочит и после этого должен отвалить для нового захода. Если противник после атаки заходит на повторную, следует развернуться в ту же сторону, что и он, стремясь зайти под него на бреющем. «Мессершмитт» будет искать самолет на том же курсе, а его там уже нет…
Зарегистрировано немало случаев, когда немцы атакуют «Илов» в строю. В этих условиях мы поступаем так. Штурмовик, которого атакуют, вырывается вперед метров на 50 и сбавляет газ. «Мессер» не пойдет за таким «Илом», ибо подставит свой хвост под огонь сзади идущих штурмовиков. Когда, вражеские истребители начинают атаковать следующий самолет, он повторяет маневр предыдущего. Это дает выигрыш во времени…
Нередко группа «Илов», пролетал над своей территорией, замечает истребителей врага. Если самолетов не меньше пяти, они могут встать в круг. При меньшем количестве слишком большими будут дистанции между машинами и крен.
Мне пришлось провести несколько боев с «Мессершмиттами-109», причем двух удалось сильно повредить и один сбить…
Если идешь без прикрытия истребителей, нельзя садиться сразу на аэродром. Я, например, при подходе к своей площадке сначала делаю полный круг и осматриваю воздух. Когда же летит группа «Илов», то они змейкой обходят аэродром и, только убедившись, что им ничто не угрожает, идут на посадку…
Когда «Илы» атакуют аэродром, наши истребители часто виражат над ними на высоте 800–1200 метров. Делается это для прикрытия от нападения вражеских истребителей сверху. Формально как будто верно, но если разобраться поглубже, то так прикрывать нецелесообразно. Опыт убедил, что немцы обычно защищают аэродром зенитным огнем и настолько сильным, что ни один «Мессершмитт» в этот момент не отваживается атаковать нас с пикирования, иначе он попадет под огонь своих зениток. Отсюда мы делаем вывод, что истребителям лучше всего барражировать в стороне, у границы аэродрома, где обычно немецкие истребители поджидают нас, когда мы выходим из атаки…
На маршруте желательно, чтобы истребители размещались эшелонировано по высоте, со стороны солнца. Это избавляет штурмовиков от внезапного нападения фашистов со стороны солнца, так как последние, прежде всего, натолкнутся на истребителей. А заходя против солнца, немцы будут быстрее обнаружены.
В этой статье я не претендую на исчерпывающее изложение всех вопросов, связанных с обороной «Ил-2» при нападении на него немецких истребителей. Но из приведенного видно, что советский штурмовик, кроме других замечательных качеств, обладает возможностями, которые позволяют ему эффективно отражать атаки вражеских самолетов и даже сбивать воздушного противника» .
Мастерство Степана Харитоновича не осталось незамеченным. По итогам июньских боев командир 503-го шап представил летчика к присвоению звания Героя Советского Союза, но командующий 2-й ВА посчитал достаточным наградить С.Х Марковцева орденом Красного Знамени. Звания Героя он был удостоен лишь в июне 1945 года. А в июле 1942 года С.Х Марковцев вступил в должность командира 208-го штурмового авиаполка, прибывшего в состав 227-й шад.
525-й шап, также входивший в состав 227-й шад и дислоцированный на аэродроме Верхоупье (Тульской области) в этот период не отставал от братского 503-го полка. Однако мне пока доступны скупые данные из наградных листов, поэтому приведу лишь несколько интересных фактов. Так, 4 июня 1942 года принял боевое крещение будущий Герой Советского Союза летчик 525-го шап И.В. Першутов, вылетев на штурмовку коммуникаций противника в районе Мценск – Орел – Карачев. Над целью его самолет был подбит зенитной артиллерией. Отказал мотор, и летчик был вынужден совершить посадку в поле всего в 10 км от атакованной им цели. И.В. Першутов умудрился отремонтировать мотор, затем вырулил на грунтовую дорогу, под носом у врага поднялся в воздух и благополучно возвратился на свой аэродром.
12 июня, будучи ведущим шестерки Ил-2, отличился начальник воздушно-стрелковой службы 525-го шап лейтенант И.В. Павлюченко. При штурмовке колонны боевой техники в районе Мценск – Карачев его самолет был подбит зенитной артиллерией и загорелся. Иван Васильевич, не обращая внимания на пламя, продолжал штурмовать танки врага. Затем сбив пламя и перетянув на неисправном самолете линию фронта, он произвел вынужденную посадку. Летчик получил ожоги 2-й степени, но уже в начале июля, не долечившись, вернулся в родной полк и вновь включился в активную боевую работу. Иван Васильевич Павлюченко погиб в марте 1944 года и посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.
В июньских боях отличился еще один летчик 525-го шап, будущий Герой Советского Союза, командир звена младший лейтенант Петр Кондратьевич Кизюн. Совершив десять боевых вылетов он уничтожил: 15 танков, 27 автомашин, 15 вагонов и 200 человек живой силы противника. 12 июня 1942 года при выполнении боевой задачи в районе Орла самолет Кизюна был подбит: перебиты тяги управления, пробиты масло- и водо- радиаторы. Скоро мотор остановился, и машина в беспорядочном падении пошла вниз. Только перед самой землей летчику чудом удалось выровнять штурмовик и произвести посадку. При жесткой посадке Кизюн получил ранение и потерял сознание. Придя в сознание, он сжег самолет и пошел на восток. Через несколько дней Петр Кондратьевич добрался до своего аэродрома.
Весьма показательной на фоне убедительных воздушных ударов 503-го шап выглядит история боевой работы соседнего – 190-го шап 225-й шад. После очередного переформирования и пополнения в тылу, этот авиаполк 1 апреля 1942 года прибыл на фронтовой аэродром Одоево (Тульской области) и вошел в состав ВВС 3-й армии. В апреле летчики полка за четыре летных дня совершили 41 самолето-вылет, нанеся противнику значительный ущерб. При этом полк потерял одного летчика и три самолета.
При формировании 2-й воздушной армии в подчиненности 190-го шап фактически ничего не изменилось, он лишь вместе с дивизией был переброшен в район Ефремова и, начиная с 20 мая, полк продолжил боевую работу с аэродрома Бабарыкино. В рассматриваемый период, с конца мая до начала июля, летчикам полка пять раз ставились задачи по нанесению ударов по различным аэродромам противника. Четыре раза из пяти наши штурмовики просто констатировали отсутствие целей на основном объекте удара. Самолеты противника успевали перебазироваться на запасные аэродромы, и штурмовики были вынуждены наносить удары по запасным целям – скоплениям войск и железнодорожным станциям.
Удачным оказался лишь один удар по аэродрому Орел ранним утром 30 мая. Шестерку самолетов Ил-2 (летчики: А.М. Радус, А.А. Калачев, П.М. Синицин, В.Ф. Кабанов, А.Г. Кучумов) возглавлял заместитель командира эскадрильи старший лейтенант И.Т. Прохода. Удар был нанесен с предельно малой высоты (25 – 30 метров). В результате на аэродроме был уничтожен склад горюче-смазочных материалов, пять самолетов Ю-52, один ТБ-3, еще четыре Ю-52 было повреждено. Летчики израсходовали: 30 авиабомб ФАБ-50, 27 реактивных снарядов, 560 снарядов пушки ВЯ, 2170 патронов пулемета ШКАС.
Всего за май, июнь и первые числа июля полк произвел 77 самолето-вылетов (за 18 летных дней), потеряв девять летчиков и практически все самолеты. К сожалению, к 28 июня, дню, когда потребность в штурмовиках, в условиях немецкого наступления, стала наиболее острой, 190-й шап практически полностью утратил свою боеспособность. 29 июня полк смог выполнить 3 самолето-вылета, 30 июня – 3, 1 июля – 2, 2 июля – 1, 3 июля – 2 самолета-вылета. Причем два последних дня летал один летчик – Г.Г. Козлов, на одном Ил-2. 3 июля при штурмовке танков противника в районе деревни Рогатик (в 10 км западнее Волово) он был атакован двумя Ме-109. В ходе воздушного боя летчик сбил один истребитель противника, но и сам получил легкое ранение. Самолет был серьезно поврежден и Г.Г. Козлов совершил вынужденную посадку в районе Долгоруково.
Интересно, что Георгий Григорьевич начал войну истребителем, затем переучившись на самолет Ил-2, приобретал боевой опыт в составе 503-го шап. При выполнении 15-го боевого вылета на штурмовку войск противника самолет Г.Г. Козлова был подожжен зенитной артиллерией. Перетянув за линию фронта, над своей территорией летчик воспользовался парашютом. Он выжил, но получил серьезные ожоги, два месяца лечился в госпитале, после чего был направлен командиром звена в 190-й шап. Здесь Г.Г. Козлов быстро зарекомендовал себя мастером штурмовых ударов и скоро был награжден орденом Красного Знамени. В 1942 году летчики-штурмовики не часто перешагивали рубеж в несколько десятков боевых вылетов. К сожалению, Георгий Григорьевич Козлов не стал исключением, он погиб в октябре 1942 года.
Наиболее масштабным и успешным боевым вылетом 190-го шап можно считать воздушный удар по войскам противника в районе: Септуха, Малиновец, Архангельское и Ворошилово (ныне Благодатная), который состоялся 11 июня. В воздушной операции участвовали восемь штурмовиков. Под руководством командира эскадрильи капитана Е.А. Монахова в нанесении удара приняли участие летчики: В.Ф. Воронов (будущий Герой Советского Союза), Г.Г. Козлов, Д.П. Боровихин, А.Г. Кучумов, Милютин, Акимов, Журавлев. Результатом налета стало уничтожение: 1 паровоза, 1 танка, 1 бронемашины, 10 вагонов, 12 грузовых и 2 легковых автомашины, 30 подвод с грузом, 200 человек живой силы противника. Было израсходовано: 37 авиабомб ФАБ-50, 55 реактивных снарядов, 1300 снарядов пушки ВЯ, 6100 патронов пулемета ШКАС. Штурмовики понесли лишь одну потерю. Над станцией Ворошилово зенитной артиллерией был сбит самолет капитана Е.А. Монахова. Летчик до сих пор числится пропавшим без вести.
Интересно, что в этот день станция Ворошилово стала главной целью и для другого полка 225-й дивизии – 241-го шап. Вероятно, разведкой в этом районе была зафиксирована массовая переброска войск противника. Девятку Ил-2 на штурмовку повел командир эскадрильи 241-го шап старший лейтенант Б.И. Ковшиков. Под ураганным зенитным огнем летчики выполнили не менее трех атак цели каждый. В результате были уничтожены: склад и два вагона с боеприпасами, 8 танков, 18 автомашин, 6 подвод с грузами, 200 человек пехоты. Сожжено здание станции, повреждено 5 танков и железнодорожное полотно в нескольких местах, подавлено 8 зенитных артиллерийских точек. Группа вернулась на свой аэродром без потерь, несмотря на то, что в операции участвовали три летчика, впервые вылетевших на боевое задание на штурмовике Ил-2. Сопровождали ударную группу 241-го шап летчики 165-го иап В.П. Евстифеев, Ф.Ф. Мусатов, Б.А. Липкин и др.
Всего же за период с 20 мая по 21 июня 1942 года два полка 225-й дивизии (190-й и 241-й шап) во взаимодействии с 205-й и 207-й иад произвели 81 самолето-вылет.
Было уничтожено: 9 танков, 205 автомашин, около 1400 солдат и офицеров, 41 вагон, 348 лошадей, 3 мотоцикла, 1 бронемашина, 101 подвода, 4 склада с горючим, 10 самолетов Ю-52 на аэродроме Орел, 17 орудий полевой артиллерии, подожжено 45 домов, сожжен аэростат-корректировщик, повреждено 5 танков, 8 дерево-землянных точек, разрушено железнодорожное полотно в 8 местах, 1 мост и 1 переправа, 1 блиндаж.
Израсходовано: 342 авиабомб ФАБ-50, 26 АО-25, 460 реактивных снарядов РС-82, 9829 снарядов пушки ВЯ, 41300 патронов пулемета ШКАС, сброшено 72 тысячи листовок.
За этот период дивизия безвозвратно потеряла шесть экипажей. Два экипажа сбиты зенитным огнем над целью. Четыре экипажа не вернулись с боевого задания (3 – 190-го шап и 1 – 241-го шап).
Три самолета 190-го шап были подбиты зенитным огнем и произвели вынужденные посадки на своей территории, откуда впоследствии были эвакуированы в Липецк для ремонта в ПАРМ-19.

Операция «Блау»

19 июня севернее города Шебекино (ныне Белгородской области) был сбит немецкий связной самолет «Шторх». Один член экипажа погиб при катастрофе самолета, а второй, как выяснилось позже, начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии майор Рейхель, при попытке скрыться был убит. При себе у него оказались документы, раскрывающие замысел предстоящей наступательной операции «Блау» - письмо командира 40-го танкового корпуса генерала Штумме командирам подчиненных ему дивизий и крупномасштабная карта, на которой были отмечены места дислокации дивизий корпуса, а также оперативные задачи первой фазы операции «Блау».
Планом операции предусматривалось силами 4-й танковой армии и 40-го танкового корпуса 6-й полевой армии вермахта окружить войска Красной армии в районе Старого Оскола, уничтожить их, захватить Воронеж, а затем повернуть на юг. Дальнейшие планы в «письме генерала Штрумме» не указывались, но они конечной своей целью предполагали захват германскими войсками Кавказа с его нефтяными месторождениями.
Таким образом, советскому командованию стало достоверно известно о планах немецкого летнего наступления. Однако практически никакого влияния на общий ход событий это не оказало – до начала наступления оставалось слишком мало времени. Даже немцы, после досадной утечки информации, не посчитали возможным что-либо менять в своих планах.
Оборонительная операция Красной армии по противодействию ударам вермахта в полосе Брянского и Юго-западного фронтов, проходившая с 28 июня по 24 июля 1942 года, получила название Воронежско-Ворошиловградской. Ее составной частью стала Касторненская операция, в которой активное участие принимали и части 2-й воздушной армии.
28 июня немецкая армейская группа «Вейхс» нанесла удар в стык 13-й и 40-й армий Брянского фронта. Главный удар наносила 4-я танковая армия из района Щигры с задачей выйти к Дону. Южнее войска 2-й венгерской армии рвались к Старому Осколу. Севернее 55-й армейский корпус наступал на Ливны. За два дня боев немцам удалось прорвать оборону на 50-километровом участке Брянского фронта и продвинуться в глубину до 35 – 40 километров. 30 июля начала наступление 6-я полевая армия вермахта из района Волчанск в направлении на Старый Оскол и Новый Оскол. 3 июля немцами был взят Старый Оскол. 4 июля части 40-й армии Брянского фронта, после тяжелых боев были вынуждены оставить поселок Касторное, а 7 июля немцы прорвались к Воронежу и практически захватили его западную часть.
Командующий 2-й ВА С.А. Красовский вспоминал:
«В первые же дни наступления авиачасти понесли в воздушных боях тяжелые потери. Особенно большое напряжение пришлось выдержать летчикам-истребителям дивизии полковника А.П. Осадчего (266-я иад – авт.). Они сражались на левом крыле фронта, на участке, где враг наносил главный удар. Противник непрерывно бомбил наши передовые позиции. По двадцать - тридцать «юнкерсов» почти с таким же количеством истребителей прикрытия буквально висели над передним краем. Массированный налет длился в течение трех часов. Потом немцы продолжали бомбежку уже отдельных участков, способствуя продвижению своих войск и нанося удары по нашим подходящим танковым резервам. 28 июня, по неполным сведениям, фашистская авиация совершила до семисот самолето-вылетов.
Летчики дивизии Осадчего в этот день сбили немало «юнкерсов» и «мессершмиттов», однако и сами понесли крупные потери. Мы были вынуждены отвести дивизию в район Усмань, Инжавино, чтобы дать ей время на ремонт оставшихся в строю самолетов. Одновременно с правого крыла фронта в район Воронежа спешно перебазировали другие соединения.
Когда оборона наших войск на переднем крае оказалась прорванной, враг стал наносить сосредоточенные удары с воздуха по узлам коммуникаций и танковым соединениям, устремившимся на ликвидацию бреши. Ожесточенной бомбардировке подвергся Воронеж. Налеты на город продолжались непрерывно, днем и ночью. Основные силы 2-й воздушной прикрывали и поддерживали войска 13-й и 40-й армий.
Только в течение первого дня операции наши летчики в районе Кшени провели двадцать шесть воздушных боев и сбили двадцать семь немецких самолетов. Ожесточенные схватки продолжались 29 и 30 июня, но силы были далеко не равные, 2-я воздушная армия понесла тяжелые потери. Случалось, что на всем фронте мы могли поднять в воздух каких-нибудь два-три десятка истребителей» .
По данным оперативных сводок, 28 июня авиация 2-й ВА совершила 253 самолето-вылета и отчиталась об уничтожении: 57 танков, 108 автомашин, около 600 человек. В воздушных боях было сбито 25 самолетов противника. 29 июня 2-я «воздушная» произвела лишь 108 самолето-вылетов, уничтожив при этом: 31 танк, 63 автомашины, около 400 человек пехоты. 30 июня боевое напряжение авиационных ударов вновь возросло до 296 самолето-вылетов. Было уничтожено: 26 самолетов, 103 танка (?), 130 автомашин, 1300 человек пехоты. 1 июля авиационные части 2-й ВА произвели 371 самолето-вылет, уничтожив: 10 танков, 283 автомашины и рассеяв один пехотный полк. На аэродроме Орел в этот день было сожжено 5 самолетов. В воздушных боях уничтожено 20 и подбито 3 самолета противника.
Тем не менее, усилий авиаторов 2-й ВА было явно недостаточно. Части 13-й и 40-й армий, от непрекращающихся и, чаще всего, безнаказанных ударов немецких бомбардировщиков, несли большие потери, а контратаки стрелковых и танковых частей редко поддерживались штурмовыми и бомбардировочными ударами нашей авиации.
Старший офицер Генштаба КА подполковник Н.Н. Борисенко, с 28 июня по 2 июля находившийся в войсках 40-й армии Брянского фронта, сообщал:
«Авиация противника полностью господствовала на поле боя.
28 июня после артподготовки авиация противника обрушилась на артпозиции 40 армии. Некоторые орудия не успели сделать ни одного выстрела, и были уничтожены или выведены из строя авиацией противника. Противник по вспышкам орудий определял местоположение батарей и подавлял их. Авиация противника в первый день боя вывела из строя большую часть артиллерии.
Ни 28-го, ни 29 июня нашей авиации не видел.
Самолеты противника действовали на низких высотах, бомбя наши боевые порядки и тылы дивизий. После бомбежки эти самолеты вели пулеметный огонь по живой силе и другим целям. Всего одновременно, волнами по 30 – 50 самолетов, действовало до 200 самолетов противника.
Штаб 40 армии (в селе Быково, Горшечного района, Курской области – авт.) 28 июня подвергся бомбардировке, в результате которой была выведена из строя, как радиосвязь, так и проводная связь. Штарм 40 (штаб 40 армии – авт.) в течение почти суток не управлял дивизиями.
С момента начала наступления до момента развертывания боев за Воронеж авиация противника превосходила нашу авиацию, а на некоторых участках немцы бомбили безнаказанно. 5 июля Воронеж выдержал 500 самолето-налетов противника» .
Заместитель командующего 2-й ВА Ф.П. Полынин, руководивший авиацией на южном участке фронта, тревожные дни конца июня – начала июля в своих мемуарах вспоминает так:
«Я возглавлял на этом участке фронта авиацию и хорошо видел, как развивались события. В моем дневнике есть такие пометки:
«28.6.42. С рассветом противник на участке Тим, Щигры, Кшень перешел в наступление против 40-й армии.
7.30. Вылетел в Старый Оскол для руководства 266, 267 авиадивизиями, взаимодействовавших с 40 армией.
Сильное воздействие ВВС противника, Парсегов (командующий 40-й армией – авт.) требует, чтобы я беспрерывно бомбил и, чтобы в воздухе были только наши самолеты. А где силы? Наши действия сводились к тому, чтобы прикрывать своих штурмовиков и аэродромы.
29.6.42. 40 А потеряла управление, меняет беспрерывно КП.
30.6.42. Весь день занимались прикрытием. Новая задача: прикрывать 4 и 24 танковые корпуса. С 40 армией связи нет. Упорные бои. Противник пронюхал места расположения наших танков. Сосредоточил по ним удары своей авиации. Идут сильные бои в воздухе над Старым Осколом.
1.7.42. 4 и 24 танковые корпуса находятся под непрерывным воздействием с воздуха. Наших истребителей слишком мало. Несу большие потери в истребителях и штурмовиках.
2.7.42. С утра большая активность ВВС противника. Зажгли Старый Оскол… В воздухе идут беспрерывные бои. Аэродромы под обстрелом. Принял решение перебазироваться в Воронеж. Туда же отправил штаб 266 авиадивизии во главе с ее командиром полковником Забалуевым. Даны распоряжения отправить все грузы с аэродромов, а что невозможно увезти – уничтожить.
Старый Оскол ночью нами оставлен.
3.7.42. Ночью был у командующего фронтом Голикова... Доложил обстановку, свои возможности и силы. Получил указание действовать в районе Горшечная. Разыскать свои танковые части, с которыми нет связи. Проследить за отходом. Что делает противник?
4.7.42. Наш переход с аэродрома А (аэродром на юго-западной окраине Воронежа – ват.) в город (Воронеж – авт.), т. к. аэродром начали обстреливать.
6.7.42. Выехали в 3.20 с КП Воронежа всем штабом Ф.И. Голикова. Прибыли на КП в Усмань».
Такова краткая хронология восьми дней ожесточенных боев. Если же записи развернуть несколько шире, то события предстанут в таком свете…
Группа управления авиацией, которую возглавлял я, расположилась на командном пункте 266-й авиационной истребительной дивизии... КП был оборудован на окраине Старого Оскола. Неподалеку, на основном аэродроме, базировались авиационные части. Оттуда ночью позвонил командир полка (239-го иап) майор А.И. Курочкин и, не скрывая тревоги, передал:
- Слышу за лесом грохот танков. Аэродром начали обстреливать. Как быть?
- Соберите сейчас же всех летчиков-ночников и прикажите им перелететь на запасной. Батальон - на колеса и туда же… Остальным занять оборону и, если потребуется, удерживать аэродром до рассвета. Потом перегнать все оставшиеся самолеты…
Проходит час или два - с аэродрома никаких известий не поступает. Звоню туда…
- Все самолеты перегнали…
Все экипажи действительно чуть ли не из-под самого носа противника взлетели и благополучно приземлились в семи километрах от города…
- Ну, чудеса! - удивлялись работники группы управления. И было чему удивляться. Ночная подготовка летчика считается одной из сложных, а посадка в темноте даже для опытного пилота не простая задача. А тут сажали машины новички и ни одной из них не поломали...
С утра началась боевая работа. Вылет следовал за вылетом. Экипажи наносили удары по танковым и моторизованным колоннам. Важнее этих целей для авиации в то время быть не могло…
Вечером я отправил группу людей в сторону Воронежа, а сам, дождавшись темноты, перебрался на запасной аэродром. Старый Оскол горел, всполохи огня поднимались то над одной, то над другой частями города, время от времени раздавались взрывы…
Завел мотор (самолета У-2 – авт.) и с опушки, примыкавшей к лесу, поднялся в воздух. Больно было смотреть сверху на знакомый мне старинный русский город, объятый заревом пожарищ…
Ночью подлетаем к воронежскому аэродрому. Полоса, конечно, не освещена, но я угадываю ее по расположению аэродромных построек. Сажусь, отруливаю самолет в сторону, пытаюсь выяснить обстановку, но никто толком ничего не знает.
На аэродроме стоял крытый рваной парусиной газик. Шофер быстро домчал меня до здания областного комитета партии... Спускаюсь по затемненным лесенкам в подземелье командного пункта, с трудом нахожу нужную дверь. Командующий фронтом и секретарь обкома партии сидят за столом, склонившись над картой.
- Ну, докладывайте, что там. Вы же только что из самого пекла, - попросил Голиков, когда мы поздоровались.
- Обстановка не из приятных, - говорю командующему. - Немцы в Старом Осколе. Авиация выведена из-под удара. Танковый корпус окопался невдалеке от Старого Оскола. Чтобы спасти его, надо срочно доставить горючее. Иначе танки могут попасть в руки врага.
Голиков тут же поднял телефонную трубку, кого-то уговаривал, кому-то приказывал. Лицо у него было землистое, под глазами набрякли мешки. Чувствовалось, человек давно не спал, измучен. Не лучше выглядел и секретарь обкома партии. На долю этих людей выпала нелегкая задача: не только организовать оборону на воронежском направлении, но и вывезти из города и его окрестностей все, что можно. А связь беспрерывно рвется, управление теряется, войск под руками почти нет.
- Останетесь здесь, - посмотрел на меня командующий. - Берите в свои руки управление авиацией. Сделайте все, чтобы воспретить бомбежку города, железнодорожного узла. Готовьтесь наносить удары по танкам противника...
В тех невероятно трудных условиях сдержать противника можно было только отвагой и мужеством бойцов и командиров. И летчики в этом отношении показали достойный пример. В условиях отступления, недостатка в технике, под бомбежками они сохраняли присутствие духа, дрались с врагом отважно.
Над Воронежем нависла угроза захвата его противником. Держать дальше там командный пункт фронта было рискованно. Поэтому я предложил генералу Голикову, пока не поздно, перелететь со мной в Усмань, куда уже успели перебазироваться управление и штаб 2-й воздушной армии.
- Да, ничего другого не остается, - с горечью согласился Голиков.
За городом в лесу на маленькой площадке одиноко стоял По-2, на котором я прилетел из-под Старого Оскола. Мы сели в самолет, поднялись в воздух и, чуть не касаясь верхушек деревьев, направились на северо-восток» .
Не лучшим образом складывалось положение и на северном фланге Брянского фронта – в районе Ливен. Вот что вспоминал в своих послевоенных мемуарах Герой Советского Союза Федор Федорович Архипенко, бывший в июле 1942 года летчиком 17-го иап, который базировался на аэродроме Чернава:
«Мы вылетели шестеркой на прикрытие Су-2, которые должны были нанести бомбовый удар по станции Курск.
Подлетая к городу Ливны вижу, как у моей машины (ЛаГГ-3 – авт.) из-под капота начали вылетать детали. Думаю: «Что случилось?» Тут мотор перестал работать, винт не вращается. Я сразу пошел на вынужденную посадку. Это представить сейчас невозможно, но сел я прямо на рулежную бетонированную полосу аэродрома в Ливнах.
Когда я вылез из самолета и посмотрел на вздыбленный капот, то ужаснулся: редуктор мотора рассыпался в воздухе и его части разлетелись; потрогал винт за лопасти - винт упал, хорошо, что я стоял сбоку, а то мог при падении меня прихлопнуть. На аэродроме никого не было: немцы были уже километрах в 5 – 10. Мне опять повезло, подошли сразу две девушки из поста ВНОС. Они, оказывается, уже успели доложить в дивизию – Савицкому, что летчик жив, самолет цел, но без винта. Савицкий вызвал меня к телефону, и я ему о случившемся доложил более подробно. На аэродроме были остатки батальона аэродромного обслуживания, мне выделили автомашину, поставили хвост самолета в кузов, закрепили, и повез я свой истребитель на аэродром Чернава. Возле самого аэродрома меня, правда, перехватили и отправили уже в Липецк, на замену мотора. А спустя несколько дней поступил приказ перелететь в район Задонска, так как немцы уже подходили к Чернаве.
К перелету были готовы всего шесть самолетов. Авиационных техников и другой персонал было решено перевезти на самолете Ли-2. Взлетели, пристроились к Ли-2. На подходе к Задонску встретили группу немецких бомбардировщиков и истребителей, завязался воздушный бой.
Как мы ни пытались оградить Ли-2 от вражеских атак, все же один Me-109 прорвался к нему и дал очередь. Приземлился транспортник благополучно, и один из наших летчиков, Виктор Утенков, тоже произвел посадку вместе с ним. Из-за нехватки летчиков командир дивизии Савицкий тоже участвовал в этом перелете и Me-109 угодил в его «ЛаГГ» так, что разбил лобовое стекло фонаря, и ему пришлось вернуться в Чернаву. Оставшись в воздухе наши 4 самолета встали в круг, и какое-то время мы были в замешательстве: не знали, что делать. Тут я вспомнил про липецкий аэродром, покачал самолет с крыла на крыло, они пристроились ко мне и так долетели мы до аэродрома «Б» в Липецке (аэродром Липецк-2 – авт.), где все сели с пустыми баками; на планировании у двух летчиков остановились в воздухе моторы.
На этом аэродроме базировались бомбардировщики и полк «ночников» У-2. В этот день горючим наши самолеты так и не заправили. Ушли мы пешком в город Липецк, там переночевали, а утром чуть свет возвращались на аэродром. Не дойдя километра до аэродрома «Б», увидели налет немецкой авиации.
После налета на аэродром немецких бомбардировщиков с замиранием сердца подходили мы к своим самолетам и, о счастье, самолеты были целы, но где раздобыть горючее? Вскоре за нами, на УТ-1, прилетел заместитель командира дивизии Сапрыкин, бывший наш командир полка. Он разыскивал нас, ибо в то время связи не было, и мы никому не могли доложить, что сели на этот аэродром. Мне дали команду лететь в Хоботово – отогнать самолет на замену мотора, а остальным под Липецк в Боринские Заводы» .

****
7 июля 1942 года Ставка ВГК была вынуждена из соединений левого крыла Брянского фронта создать новый фронт – Воронежский. Главной его задачей, как следует из названия, было обеспечение обороны Воронежа, с последующей организацией наступления войск с воронежского плацдарма. Авиационную поддержку войск обеспечивала 2-я воздушная армия.
По данным «Отчета о боевой работе 2-й ВА за июль 1942 г.» авиаторы воздушной армии в период с 28 июня по 31 июля совершили 11109 самолето-вылетов, при этом было уничтожено и повреждено: 397 самолетов (из них 107 – на земле), 1821 танк, 286 артиллерийских орудий, 4195 автомашин, 70 переправ, 177 складов боеприпасов и прочее. Кроме того, командование воздушной армии отчиталось в «рассеянии и частичном истреблении» более 23 тысяч человек вражеской пехоты .
2-я ВА начала воронежскую оборонительную операцию имея в своем составе 374 исправных самолета (и 129 – неисправных). За месяц боев было потеряно 315 самолетов, за тот же период 275 самолетов было восстановлено в ремонтных мастерских армии. К 1 августа 1942 года в боевом составе 2-й ВА осталось 197 исправных самолетов (51 бомбардировщик, 57 ночных бомбардировщиков, 59 штурмовиков и 30 истребителей) .
Положение противоборствующих сторон в полосе Воронежского фронта сложившееся к середине июля 1942 года, несмотря на непрекращающиеся попытки частей и соединений фронта потеснить немцев, оставалось практически неизменным до начала 1943 года. В этот период наиболее активные действия как советских, так и германских войск происходили в Воронеже и его ближайших окрестностях, а также южнее – в районе села Коротояк, которое неоднократно переходило из рук в руки. На этих участках фронта командование Воронежского фронта организовывало наступательные операции силами соответствующих общевойсковых армий и в июле, и в августе. В периоды проведения таких операций части 2-й ВА обеспечивали поддержку с воздуха наземных войск, выполняя в среднем около 200 боевых вылетов в сутки.
Активность люфтваффе, начиная с середины июля, резко упала – авиационные части были переброшены на более важные участки советско-германского фронта. Однако в период наступательных действий советских войск немцы, благодаря высокой мобильности частей, умудрялись своевременно перебрасывать необходимое количество своей ударной авиации на угрожаемые направления для сдерживания Красной армии и поддержки своих контратакующих войск. Так, например, 15 сентября, с целью окружения группировки вражеских войск, началось наступление 40-й армии в Воронеже. Через реку Воронеж были наведены переправы, по которым в район Чижовки были переброшены танки. Сначала советское наступление, при поддержке артиллерии и авиации, развивалось успешно, но уже на следующий день немцы организовали мощную оборону, которую за неделю боев нашим войскам так и не удалось взломать. Заметную роль в срыве советских планов сыграли бомбардировщики Ю-88 и Хе-111, которые с аэродромов Полтава и Чугуев, на протяжении нескольких дней, с немецкой пунктуальностью наносили удары по нашим наступающим войскам.
В отчете 2-й ВА отмечалось:
«Характерной особенностью действия бомбардировочных групп противника являлась «стандартизация» налетов по времени, высотам, одинаковым заходам на цель и уходом после сбрасывания груза, неизменными маршрутами полета к цели.
По времени налеты производились в периоды: 7.50 – 8.30, 10.30 – 11.00, 13.30 – 14.00, 17.00 – 18.30.
Высоты бомбардирования в первый день колебались в пределах 1200 – 1500 м. В последующие дни, после понесенных потерь от действия нашей ЗА, высоту бомбардирования поднял до 2200 – 2500 м.
Заходы на цель производились с юго-западного направления. Бомбардировка производилась не всей группой, а в большинстве случаев звеньями. При подходе к цели бомбардировщики почти совсем не производили маневр в зоне огня нашей ЗА, видимо надеясь на неэффективность его действия.
После сбрасывания бомб группа выходила из зоны огня ЗА и становилась в круг, после чего следующая группа производила бомбардирование. Таким образом, противник повторял несколько атак одной и той же группой и последующую атаку производил в большинстве случаев без сбрасывания бомб. Группой в 25 – 30 самолетов в течение 30 – 35 минут противник прижимал наши войска к земле, чем значительно парализовал наступательные действия.
Действия бомбардировщиков прикрывались мелкими группами истребителей, в большинстве случаев 2 – 4 Ме-109, которые, как правило, появлялись над полем боя за 5 – 10 минут до прихода бомбардировщиков, «прочесывали» воздух и отвлекали наших патрулирующих истребителей. В большинстве случаев бомбардировщики противника действовали совершенно без прикрытия, не встречая сопротивления наших истребителей, которые были заняты сопровождением своих ВВС» .
Резюме отчета можно выразить одним предложением – «глупые» немецкие летчики делали все, чтобы их самолеты попали в прицелы советских истребителей, но у наших летчиков в это время были более важные дела.
В том же отчете действия истребительной авиации противника оценивались следующим образом:
«Истребительная авиация противника в период активных действий наших ВВС применяла тактику внезапных атак. Не располагая достаточным количеством истребительной авиации, противник компенсировал свое противодействие нашим ВВС мелкими группами «асов» в 2 – 4 самолета, реже отмечались группы до 10 истребителей, прилетающих в район воздушных боев с разных сторон.
Это положение свидетельствует о четкой радиосвязи истребителей, которые в критический момент вызывают себе помощь. Тактика истребительной авиации противника в основном сводилась к старым методам, основными чертами которых являются внезапные действия из-за облаков, в первую очередь по оторвавшимся от строя самолетам. Атаки производят короткими уколами с обратным уходом в облачность. В бой вступают, в большинстве случаев, лишь имея численное превосходство.
При атаках наших самолетов свою группу разбивают на несколько групп. Действуя девяткой, как правило, имеют три группы, из которых звеном производят атаку и увлекают в бой наших истребителей прикрытия. Второе звено, находясь на удалении 600 – 700 метров, ввязывается в бой с отвлеченной от штурмовиков или от бомбардировщиков группой наших истребителей, а третье звено, дежурившее с превышением 800 – 1000 метров, атакуют сопровождаемых штурмовиков или бомбардировщиков.
В целом действия истребителей противника в сентябре месяце отличаются особой ожесточенностью в воздушных боях. Видимо противник, стремясь воспрепятствовать действиям наших наземных частей и ВВС, бросил на воронежский участок более подготовленных летчиков «асов» .
Сентябрьский отчет 2-й ВА кроме выявления общих закономерностей в тактике люфтваффе позволяет сделать некоторые выводы и об эффективности действий наших авиационных частей. Так, в ходе противодействия немецкому наступлению в районе 1-е Сторожевое – Урыв-Покровка, которое проходило в период с 9 по 14 сентября, 2-я воздушная армия совершила на этом участке фронта 904 самолето-вылета. Из общего числа самолето-вылетов ночью было произведено 548, днем – 356, из них: 142 – штурмовиками, 12 – бомбардировщиками, 202 – истребителями.
Только штурмовиками было уничтожено около 40 танков, около 90 автомашин с грузом и около 60 подвод. Истребители провели 28 воздушных боев, в ходе которых противник потерял 5 Ме-109, еще два «мессера» были подбиты. В результате воздействия авиации противника был сбит один бомбардировщик «Бостон», два Ил-2 и три истребителя подбиты. Зенитным огнем были сбиты два Ил-2, еще семь штурмовиков получили повреждения.
В период с 15 по 19 сентября все усилия авиационных частей и соединений были сконцентрированы в районе Воронежа. К началу наступательной операции 40-й армии 2-я ВА располагала 233 исправными самолетами, из них: 40 истребителей, 87 штурмовиков, 29 дневных и 65 ночных бомбардировщиков, 12 разведчиков.
У противника (по оценкам штаба 2-й ВА) в полосе фронта было: около 35 Ме-109, около 80 Хе-111, около 30 Ю-88. Всего около 150 самолетов.
2-й ВА за неделю боевых действий произвела 941 самолето-вылет в дневных условиях, из которых: штурмовиками был выполнен 441 самолето-вылет, бомбардировщиками – 111, истребителями – 388. Напряженно работали «ночники», совершившие 913 самолето-вылетов.
Противник потерял (уничтоженными и выведенными из строя): 36 танков, 76 автомашин, 84 подводы, 8 складов с боеприпасами, 7 складов ГСМ, 7 артиллерийских батарей, 12 минометных батарей, 16 зенитных точек, 26 пулеметных точек, разрушено 2 переправы, сожжено 2 железнодорожных эшелона, рассеяно и частично истреблено до двух рот пехоты.
При этом было израсходовано: около тысячи тонн бомб разных калибров, более 1500 реактивных снарядов, более 50 тысяч снарядов и около 170 тысяч патронов.
В воздушных боях было сбито 9 самолетов противника, из них: 6 Ме-109, 1 ФВ-190, 2 ХШ-126, еще 5 Ме-109 – было подбито. Зенитным огнем сбиты три Ю-88 и один Ме-109.
Активные боевые действия нашей авиации в 1942 году неизменно приводили к серьезным потерям. Только за период поддержки наступления 40-й армии с 15 по 22 сентября 2-я ВА безвозвратно потеряла 28 самолетов, из них:
- истребители: 4 сбиты истребителями противника (ИА), 9 не вернулось с боевого задания;
- штурмовики: 3 сбиты зенитной артиллерией (ЗА), 4 не вернулись с боевого задания, два Ил-2 столкнулись над целью в дымовой завесе;
- бомбардировщики: 2 сбиты ИА, 1 сбит ЗА, 3 не вернулись с боевого задания.
Кроме того, 9 истребителей и 8 штурмовиков были повреждены (подбиты) истребителями противника, еще 11 Ил-2 подбиты огнем с земли.
На 22 сентября 1942 года в частях 2-й ВА оставалось исправными: 20 истребителей, 70 штурмовиков, 54 ночных бомбардировщика, 22 дневных бомбардировщика, 5 разведчиков. Итого – 171 самолет.
Численность авиации противника в полосе Воронежского фронта по данным разведки оценивалась в 96 самолетов, из них: 17 истребителей, 69 дневных бомбардировщика, 10 разведчиков.
В конце сентября 1942 года войска Воронежского фронта предприняли последние попытки активных наступательных действий, которые не принесли ожидаемых результатов, и в начале октября перешли к обороне.

Действия штурмовых дивизий 2-й ВА

Главной ударной силой 2-й воздушной армии в период летнего наступления немцев, безусловно, стали штурмовики. Именно от ударов Ил-2 танковые и механизированные колонны вермахта несли самые значительные потери, но, в тоже время, штурмовые полки платили за свои успехи высокую цену, теряя летчиков и «матчасть».
К моменту начала Касторненской оборонительной операции, 28 июня 1942 года, в составе 2-й ВА было три штурмовые дивизии – 225-я, 227-я и 267-я.
Штаб 225-й шад базировался в Ефремове, ее 241-й шап – в населенном пункте Гнилуши, а 190-й шап – в селе Бабарыкино.
26 июня 225-я дивизия пополнилась, прибывшим после переформирования, 872-м шап в составе 19 исправных самолетов Ил-2, который перебазировался из Куйбышева (ныне Самара) в Бабарыкино.
28 июня 190-й, 241-й шап и оперативная группа штаба дивизии, возглавляемая полковником Ф.М. Богдановым, были перебазированы на аэродром Воронец, а 872-й шап – на аэродром Телегино.
29 июня включен в состав дивизии и перебазирован с места формирования (г. Куйбышев) на аэродром Воронец 801-й шап в составе 20 исправных Ил-2.
Летный состав 801-го и 872-го шап в своем большинстве состоял из летчиков еще не участвовавших в войне. Подготовка была недостаточной, им требовалось потренироваться в бомбометании на полигоне и изучить район боевых действий, но в связи с наступлением противника проведение дополнительной подготовки летчиков стало невозможным. 801-й шап приступил к боевой работе на следующий день после своего прибытия в район боевых действий.
225-я дивизия наносила удары по скоплениям войск противника в полосе действий 13-й и 40-й армий в районе населенных пунктов: Захаровка, Волово, Ледовское, Мелехово, Васильевка, Верхнее Гурово, Переволочная, Нижнее Гурово, Верхняя Грайворонка, Матвеевка, Алексеевка, Кузьмодемьянское, Знаменское, Никольское, Дубровка, Кутново, Кобылья, Долгое, Степановка, Исаково, Петровка, Острики, Новосилки.
С 28 июня по 7 июля полки дивизии во взаимодействии с 205-й и 207-й иад произвели 140 самолето-вылетов. Было уничтожено: 95 танков, 257 грузовых автомашин, около 1300 солдат и офицеров, 45 лошадей, 3 мотоцикла, 1 бронемашина, 25 подвод, 1 склад с горючим, 1 самолет Ме-109, 31 зенитная точка, подожжено 9 домов, повреждено 28 танков и 35 автомашин. При этом израсходовано: 4 ФАБ-100, 446 ФАБ-50, 193 АО-25, 24 АО-15, 732 РС-82, 6705 снарядов ВЯ, 11070 снарядов ШВАК, 61065 патронов ШКАС.
За этот период дивизия потеряла: 8 летчиков и 28 самолетов Ил-2, из них 13 – на территории противника, 15 – на своей территории.
Основными причинами потерь командование дивизии считало:
- слабую подготовку летного состава 801-го и 872-го шап;
- слабое знание района боевых действий;
- частые вылеты штурмовиков без сопровождения;
- недостаточное количество прикрывающих истребителей;
- слабое взаимодействие между истребителями и штурмовиками над полем боя.
Нередкими были случаи, когда штурмовики выполняли боевые задания без прикрытия и несли потери. Так, 1 июля из 18 штурмовиков, вылетевших на задание, 9 были сбиты зенитным огнем и истребителями противника. 2 июля из 6 экипажей, выполнявших боевую задачу, 3 было сбито над целью истребителями.
Истребители сопровождали штурмовиков, идущих на бреющем полете, на высотах порядка 1000 – 1500 метров и над целью теряли «Илов». В это время истребители противника безнаказанно расстреливали штурмовиков.
7 июля С.А. Красовский своим устным распоряжением передал четыре полка 225-й шад в подчинение командиру 227-й шад, а 10 июля 225-я шад вошла в подчинение командующего 1-й истребительной авиационной армии (ИАА).
241-й авиаполк остался в составе 2-й ВА. Он вошел в состав 207-й истребительной дивизии и в июле – октябре 1942 года базировался на аэродромах Усмань и Телелюй.
В июле полк совершил около 300 боевых вылетов и уничтожил: две переправы, склад с горючим, два склада с боеприпасами, 36 танков, 265 автомашин, 70 подвод, более 20 орудий, более 1500 человек пехоты. При этом было потеряно 10 самолетов и 5 летчиков, причем, из них 4 молодых летчика-сержанта не вернулись из боевого вылета 17 июля.
Август для летчиков 241-го шап оказался не менее активным. За 15 летных дней они совершили 287 боевых вылетов и уничтожили: 47 танков, 180 автомашин, 75 подвод, более 15 зенитных и полевых орудий, более 1300 человек пехоты. Внушительная результативность была достигнута без потерь летного состава и утратой, из-за полученных в ходе боевых вылетов повреждений, всего двух штурмовиков.
В сентябре боевая активность полка снизилась вдвое – за 10 летных дней было произведено 98 самолето-вылетов. Уничтожено: 16 танков, 80 автомашин, 6 полевых орудий, 14 минометов, более 500 человек пехоты. Не вернулись с боевых заданий три летчика.
Без преувеличения, 241-й штурмовой авиаполк можно назвать полком Героев. 14 летчиков-штурмовиков, участвуя в боевых действиях в составе этой части (с 5 февраля 1944 года – 166-го гв. шап) стали Героями Советского Союза. Среди них был и уроженец деревни Вторая Кривка Грязинского района (ныне село Сошки), выпускник Липецкого аэроклуба Иван Тимофеевич Фролов. Он пришел в 241-й шап позже, в январе 1943 года. Совершив до конца войны 114 боевых вылетов, за проявленный героизм был удостоен в августе 1945 года звания Героя Советского Союза.
На счету летчиков 241-го авиаполка немало успешных штурмовых ударов по врагу, об одном из которых рассказал очевидец событий – корреспондент газеты 2-й ВА «Крылья победы» С.И. Каневский. В его статье, опубликованной 11 сентября 1942 года в газете «Сталинский сокол» сообщалось:
«На официальном языке рощу называли «Квадратной». Пехотинцы же прозвали ее «Окаянной». Немцы сильно укрепились в роще, собрав здесь много танков, артиллерии и пехоты. Выгодно расположенная, она мешала нашему продвижению к железной дороге.
Командование отдало приказ: в 5.00 повести решительное наступление на рощу. Штурмовики подразделения, которыми командует майор Сыченко (командир 241-го шап П.Ф. Сыченко – авт.), еще с вечера получили «заказ» наземных войск.
Штурмовка должна была начаться в 4.40 в предрассветной мгле. Фактически предстояла ночная штурмовка, первая в практике летчиков этого подразделения.
Для сложной операции отобрали 5 опытнейших штурмовиков: капитана Ковшикова (Б.И. – авт.) (ведущий), старшего лейтенанта Войтекайтес (А.Н. – авт.), лейтенантов Макевнина (С.Я. – авт.) и Хлебникова (А.М. – авт.), младшего лейтенанта Фомина (Е.А. – авт.).
До линии фронта шли на высоте 300 метров, а пересекли ее на высоте 500 метров в точно условленном месте в назначенное время. Наши наземные войска ракетами показали штурмовикам передний край обороны и направление на рощу. Немцы немедленно подхватили советский сигнал и повторили его в ложном направлении. Но обмануть капитана Ковшикова им не удалось. Ведущий и его ведомые хорошо изучили местность, ее характерные ориентиры.
Вот в предрассветной мгле смутно обозначились контуры знакомой рощи. Пятерка перестроилась в правый пеленг и на первом заходе перекрыла бомбами всю площадь рощи. Ударили вражеские зенитки. В потемках удивительно хорошо было видно по вспышкам, откуда они бьют. Став в кольцо, штурмовики с пикирования быстро подавили ЗА противника.
На третьем заходе «Илы» принялись выкуривать из рощи танки и пехоту противника пушками и пулеметами. «Прочесали», что называется, каждый метр.
Ровно в 5.00 поднялись наши пехотинцы, и пошли в наступление. Деморализованный и оглушенный штурмовиками, противник не способен был сопротивляться.
Удачная по своим результатам штурмовка рощи «Квадратная» имеет свое принципиальное значение. Летчики утверждают, что, пикируя со средних высот, «Илы» могут работать и ночью. Для этого требуется, прежде всего, четкая связь с наземными войсками и знание района действий» .
****
В момент своего формирования 227-я штурмовая авиадивизия базировалась на аэродромах Тульской области. Штаб дивизии и 525-й шап располагался в селе Верхоупье, а 503-й шап, как уже упоминалось, в Акуловских Выселках. 24 июня 1942 года перебазировался на аэродром Красный Холм и вошел в состав 227-й шад 208-й штурмовой авиаполк. Тогда же дивизию пополнил и 61-й шап. Как и все авиационные полки в этот период, 61-й и 208-й были сформированы по двухэскадрильному штату и имели в своем составе по 20 самолетов Ил-2.
С началом Касторненской оборонительной операции, части дивизии переместились южнее, сначала на аэродромы в районе Задонска, затем (7 июля) на аэродром Селище, близ деревни Лозы (в 18 км восточнее Задонска).
Из четырех полков дивизии, наиболее полно, на основе имеющихся архивных документов, можно описать боевую деятельность 208-го шап, который последовательно возглавляли: до 7 августа 1942 года – Леонид Викторович Коломейцев, а затем, уже хорошо известный читателю, С.Х. Марковцев. Кстати, майор Л.В. Коломийцев 12 августа 1942 года был утвержден в должности командира дивизии и возглавил 267-ю шад, рассказ о которой читателя ждет ниже.
В июле 1942 года летчики 208-го авиаполка штурмовыми и бомбардировочными действиями уничтожали механизированные колонны противника в районе Касторное – Новосильское, скопления войск и техники противника у переправ через реку Дон у Семилук, Подпольной, Малышево (район Воронежа) и разрушали переправы. Кроме того, производили штурмовку опорных пунктов противника и подавление огневых точек в населенных пунктах: Подклетное, Фигурная Роща, Рабочий поселок и Чижовка, а также уничтожали авиацию противника на аэродромах Землянск и Медвежье (в 20 км северо-западнее Воронежа) и скопление резервов противника в районе Коротояк.
Личный состав 208-го шап, несмотря на превосходство авиации противника и ее активность, бесстрашно выполнял боевые задания. Так, например, летчик лейтенант А.А. Никишечкин трижды садился к своим подбитым и вынужденно севшим товарищам. 3 июля он совершил посадку у самолета командира своей эскадрильи, подбитого истребителями противника и оказал раненому летчику медицинскую помощь. 27 июля Афанасий Алексеевич привез на аэродром своего ведомого, подбитого истребителями противника и в тот же день произвел посадку у еще одного Ил-2, сбитого истребителями противника и упавшего на нашей территории. Тело своего погибшего товарища он завернул в парашют, взял все документы и сообщил командованию полка о месте его гибели. К сожалению, всего две недели спустя, 13 августа 1942 года сам герой не вернулся с боевого задания (пропал без вести).
3 июля штурман 208-го шап капитан Н.П. Александров, производя облет района в качестве лидера истребителей, обнаружил движение танковых колонн противника, прорвавших нашу оборону западнее станции Касторное. На основе сведений доставленных капитаном Александровым был спланирован и осуществлен штурмовой удар по прорвавшимся танкам. Десятку штурмовиков полка на цель повел командир эскадрильи капитан К.М. Иванов. Своевременная и успешная штурмовка механизированных колонн нанесла значительный урон противнику и задержала их продвижение к Воронежу. В этот же день девятка самолетов Ил-2 под командованием капитана Иванова штурмовала скопление танков и автомашин в населенных пунктах: Новосильское, Архангельское, Ведуга. В результате было уничтожено: 25 танков, 12 бронемашин, 28 автомашин и 5 цистерн с горючим.
Вероятно, именно этот боевой успех летчиков 227-й шад был подробно описан в газете «Сталинский сокол». Статья, под названием «Сражение с танками», сообщала:
«В боях под Воронежем, где немцы сосредоточили большие танковые силы, огромный урон нанесли врагу наши «Илы» и в особенности Н-ское подразделение.
Разведчики части обнаружили мощную танковую колонну немцев. Она состояла из нескольких сотен машин и двигалась на восток. Это была одна из основных танковых группировок врага. Ее прикрывал патруль – десять «Мессершмиттов-109», ходивших парами. Кроме того, колонна располагала сильными огневыми средствами ПВО.
В тот же день группа из 14 «Илов» нанесла колонне крепкий удар. В течение тридцатиминутной атаки немцы потеряли 9 танков, 30 автомашин и до 500 солдат. Штурмовики действовали в трудных условиях: без прикрытия истребителей, при мощном огневом противодействии с земли. Учтя такую обстановку, «Илы» подошли к колонне на бреющем полете и выскочили на цель на высоте 150 метров.
В последующие дни налеты штурмовиков на эту колонну продолжались. Непрерывно велась авиаразведка, следившая за всеми изменениями в движении врага. Только за два дня немцы потеряли от наших штурмовых налетов несколько десятков танков, около сотни автомашин и много живой силы. Фашистская танковая колонна вынуждена была рассредоточиться и двигаться по нескольким параллельным дорогам.
Вскоре наша воздушная разведка вновь обнаружила значительную вражескую грушу; свыше ста танков, моторизованную пехоту и артиллерию. Немедленно было принято решение ударить с воздуха по этой группировке. Выполнение задачи возложили на подразделения капитана Ефремова (М.И., 525-й шап – авт.) и майора Коломейцева (Л.В., 208-й шап – авт.).
Во время атаки танки находились на стоянке. Это, с одной стороны, позволяло точнее вести огонь по ним с воздуха, но вместе с тем не давало возможности выйти на цель внезапно. Известно, что танковая колонна на марше не может вести такого зоркого наблюдения за воздухом, как на стоянке, хотя бы из-за шума своих моторов. Зато, находясь на месте, танкисты могут хорошо организовать наблюдение за воздухом и вести массированный огонь.
«Илы» обрушились на остановившегося врага с высоты 300 – 400 метров. Самолеты сбросили бомбы и снаряды, чередуя их с пулеметным огнем, причем бомбометание велось с пикирования, а стрельба – с бреющего полета. «Илы» заходили на колонну со стороны солнца, стараясь находиться над целью минимум времени. Все летчики пользовались прицелами. Во время этого налета отмечен высокий процент прямых попаданий. Истребители, прикрывавшие атаки штурмовиков, видели, как от действия бомб и снарядов загорелись танки, взлетели вверх обломки автомобилей и орудий. Штурмовик капитан Иванов (К.М. – авт.) прямым попаданием вывел из строя три танка, три цистерны с горючим и несколько автомашин. Лейтенант Никишечкин (А.А. – авт.) также поджег три танка. Летчики сержант Першутов (И.В., 525-й шап – авт.), капитан Марковцев (С.Х. – авт.) и младший лейтенант Захаров подбили семь танков и десяток автомашин.
Весь день обрабатывалась с воздуха немецкая танковая группа, самолеты буквально висели над нею. Едва у одного звена кончались боеприпасы, как оно сменялось другим звеном. Только за один этот день летчики уничтожили и подбили 62 танка и бронемашины, 57 автомашин с пехотой, сбив при этом один «Ме-109».
На следующий день выдалась исключительно плохая погода: непрерывно лил дождь, была низкая сплошная облачность. Немцы в первой половине дня почти не летали. Однако наши штурмовики продолжали громить танки врага.
В последующие дни штурмовые атаки не ослабевали. За десять дней в результате наших штурмовых ударов немцы потеряли несколько сот танков и бронемашин, столько же автомашин.
Успеху этих ударов содействовала хорошая подготовка экипажей на земле. Командиры правильно поняли боевую задачу и детально проработали ее с тактической стороны. Каждый летчик хорошо ознакомился с районом действий, изучил маршрут к цели, отлично знал, каков порядок захода на цель и ухода от нее, методы поражения танков и т. д.
В ходе операции по разгрому немецкой танковой колонны летчики-штурмовики установили, что наиболее точное поражение танков снарядами происходит на малой дистанции. Опытнейшие штурмовики Марковцев, Бадин (Г.М., 525-й шап – авт.) и другие утверждают, что на этой дистанции результаты получаются поразительные.
Наши штурмовые и бомбардировочные действия по скоплениям танков и мотопехоты немцев продолжаются с нарастающей силой» .
Уже знакомый читателю летчик 525-го шап Иван Васильевич Першутов, совершивший свой первый боевой вылет только 4 июня 1942 года, отличился и в июле. 25 июля при выполнении очередного боевого задания в районе станции Касторная был подбит самолет ведущего группы лейтенанта И.В. Павлюченко. Мотор его самолета стал работать с перебоями, и Павлюченко отстал от группы. Охранять командира остался Першутов. Вскоре появились три истребителя Ме-109 и, рассчитывая на легкую победу, бросились в атаку. Однако два штурмовика, умело маневрируя и согласовано взаимодействуя друг с другом, отбивались от наседавших «мессеров». Оба самолета вернулись на свой аэродром, а сержант Першутов в этом неравном бою еще и подбил один Ме-109. В январе 1944 года Иван Васильевич, совершив к этому моменту 98 боевых вылетов, геройски погиб, а в октябре того же года он был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Вечером 13 июля девятка Ил-2 под руководством капитана В.Я. Шамрай штурмовала аэродром противника в Землянске, где было сосредоточено до 40 самолетов. Утром следующего дня эта же группа штурмовиков нанесла повторный удар по аэродрому Землянск. В первых заходах на цель с высоты 300 метров летчики сбрасывали бомбы, при втором заходе на бреющем полете производили обстрел пулеметно-пушечным огнем и РСами. В результате двух штурмовых налетов на аэродроме Землянск было уничтожено: 18 самолетов, 3 склада с горючим, склад с боеприпасами, еще 10 самолетов были повреждены. Штурмовики при этом потерь не понесли.
7 августа девятка Ил-2 ведомая капитаном Н.П. Александровым штурмовала укрепленные позиции противника на западном берегу реки Дон в районе села Селявное. Одновременно наши самолеты выполнили постановку дымовых завес, чем облегчили нашей пехоте задачу освобождения села. При повторном вылете штурмовики под командованием капитана К.М. Иванова ударом по огневым точкам и укреплениям противника с одновременной постановкой дымовых завес в селах Александровка и Костенки обеспечили продвижение нашей пехоты.
10 августа 208-му шап была поставлена задача: уничтожать скопление резервов противника в лесу и оврагах юго-западнее села Коротояк. Для выполнения поставленной задачи девять Ил-2 вылетело под командованием капитана Н.П. Александрова. Атаками штурмовиков 227-й дивизии были рассеяны крупные силы венгерской пехоты и кавалерии. Этой штурмовкой авиация помогла нашей пехоте удержать город Коротояк до подхода резервов.
Командование Воронежского фронта объявило всем участникам этого налета благодарность и представило их к правительственным наградам.
Всего же за период боевых действий на Воронежском фронте с 1 июля по 12 ноября 1942 года 208-й штурмовой авиационный полк произвел 476 боевых вылетов, сбросил при этом 179 тонн бомб различного типа, израсходовал 75510 снарядов пушки ВЯ, 10170 снарядов пушки ШВАК, 252775 патронов пулемета ШКАС, выпустил 2486 РС-82 и израсходовал 5,5 тонн дымовых и зажигательных веществ. За это же время было сброшено 11000 листовок на немецком языке.
Летчиками полка было уничтожено: 135 танков, 28 бронемашин и бронетранспортеров, 404 автомашин, 222 повозки с грузом и боеприпасами, 140 кавалеристов, 16 переправ, 22 склада с боеприпасами и горючим, 147 точек зенитной артиллерии, 20 полевых орудий, на земле уничтожено 20 самолетов, еще 11 – повреждено. Рассеяно и частично уничтожено до полка пехоты противника.
За отличные боевые действия на Воронежском фронте полк получил благодарности: от командующего Воронежским фронтом – за разгром танковых колонн противника в районе Касторное – Новосильское, от командующего 40-ой армии – за успешную операцию по уничтожению пехотных и кавалерийских частей в районе Коротояк, а также три благодарности от командира 227-й шад.
Орденами и медалями было награждено 54 человека, из них: орденом Красного Знамени – 14 человек; орденом Красной Звезды – 13 человек; орденом Отечественной войны 2 степени – 2 человека; медалью За отвагу – 7 человек; медалью За боевые заслуги – 31 человек.
За указанный период 208-й шап потерял убитыми 4 летчика, еще 5 – не вернулись с боевого задания (пропали без вести). Были сбиты или списаны 15 самолетов Ил-2.
О боевой работе еще одного авиаполка 227-й авиадивизии – 61-го шап, рассказал на страницах «Сталинского сокола» сам командир дивизии Герой Советского Союза подполковник Андрей Александрович Ложечников. Он писал:
«Штурмовик поражает врага с бреющего полета с малых и средних высот. У некоторых летчиков и командиров существовало мнение, что штурмовик действует главным образом на бреющей высоте. Но это неверно. Все зависит от обстановки, от характера цели, местности и т. д. Это тем более верно, когда мы поставили перед собой задачу поднять эффективность наших бомбовых ударов, увеличить их силу.
Не всегда следует применять бреющий полет. Если, например, идти бреющим от аэродрома и до цели по незнакомому району, то в этих условиях трудно точно выйти на цель. А поиск цели увеличивает время пребывания под огнем противника. Наряду с этим усложняется и бомбометание, ибо с бреющего надо применять бомбы замедленного действия, что не всегда эффективно.
Летчики подразделения (61-го шап – авт.), где командиром Герой Советского Союза майор Топалер (А.С. – авт.), подходят к цели на высоте 800 – 1000 м, затем пикируют до 600 метров и выпускают снаряды. Далее на высоте 400 – 500 метров они переходят на горизонтальный полет и ведут бомбометание бомбами мгновенного действия, затем переходят на бреющий и поливают противника пушечно-пулеметным огнем.
Подобным методом действовала по переправе врага группа самолетов этого подразделения, возглавляемая старшим лейтенантом Заболотским (М.В. – авт.). «Илы» подошли к переправе на высоте и без прикрытия истребителей. Немцы открыли огонь по нашим самолетам. Одно звено поодиночно пикировало на зенитки и подавило их. После этого шестерка получила возможность пикировать до 600 – 500 метров и выпустить снаряды, затем отбомбиться и обстрелять переправу с бреющего. В результате уже с первых ударов «Илов» переправа была разрушена.
Могут указать, что действия с высот лишают «Ил-2» одного из главных преимуществ ; внезапности: на высоте быстрее обнаруживаешь себя. Но зато это компенсируется возможностью бомбометания с пикирования и противозенитного маневра. Пикирующий самолет, да еще ведущий в этот момент огонь, весьма трудно поразить их зенитки. Пикирование увеличивает скорость, что позволяет быстрее уходить.
Подразделение майора Топалера, действуя подобными методами, достигло немалого результата. За две недели боев с наступающими гитлеровцами подразделение сделало более 240 вылетов и уничтожило до сотни танков, около 300 автомашин, более 40 огневых точек врага, 4 самолета, разрушило 3 переправы, истребило и рассеяло до 3500 гитлеровцев. За все это время подразделение потеряло лишь 2 самолета…
Командир авиационной части обязан творчески подходить к выполнению каждого боевого задания, действовать не по трафарету, но с каждой операцией обновлять и пополнять свой тактический опыт.
Для того чтобы достичь внезапности во время действий с высот, нельзя забывать об одном важном условии. При полетах на боевые задания надо обязательно каждый раз менять маршруты, давая летчикам в каждом случае характерные ориентиры…
Во время стрельбы и бомбометания опять-таки требуется тактическое уменье, хитрость. Летчик обязан поразить цель. Для этого он должен использовать разнообразные приемы, маневрировать, затруднять этим огонь зенитчиков, обмануть их и точно сбросить свой бомбовый груз на противника.
Важное значение имеет правильное использование боеприпасов. Необходимо в каждом отдельном случае подбирать вариант бомбовой нагрузки, дающий наибольшее поражение данной цели, и делать ее предельной но весу» .
Среди других летчиков 61-го шап, отличавшихся боевым мастерством и личным героизмом, выделяется Василий Дмитиевич Рощепкин. Благодаря писательскому таланту работника штаба, готовившего в 1944 году наградные документы на присвоение летчику звания Героя Советского Союза, сегодня мы можем познакомиться с его подвигами, совершенными летом 1942 года, прочитав живописные выдержки из наградного листа. Командир 61-го авиаполка майор А.М. Плескач подписал следующие строки:
«Первый боевой вылет Рощепкин произвел 28.06.1942 года на уничтожение скоплений живой силы и техники противника в районе Волчье, Маклаки на одном из участков Брянского фронта. Это было его первым боевым крещением. При подходе к цели шестерка наших самолетов Ил-2 была атакована четырьмя истребителями противника Ме-109. Завязался воздушный бой. Рощепкин отражал все атаки истребителей. В этом бою он показал образцы выдержанности и хладнокровия... Отразив все атаки истребителей в этом воздушном бою, шестерка штурмовиков Ил-2 успешно атаковала скопление фашистских танков в движении к линии фронта. Сам Рощепкин в этой атаке подбил 1 танк, поджег 2 автомашины и подавил 1 зенитную точку противника, привел свой самолет на аэродром без повреждений. Вся группа получила благодарность от командования наземных войск.
Во втором боевом вылете, который им был произведен в тот же день, Рощепкин еще умножил свои силы, уже закаленные в первом бою. На этот раз шестерка Ил-2 была атакована истребителями противника при выходе из атаки. Стремясь уйти на свою территорию, штурмовики вступили в воздушный бой. Истребители противника яростно наседали на наши самолеты, но, благодаря отличному умению ведущего, энергичности всей группы, достигнутой в результате многократных тренировочных полетов, группа в неравном воздушном бою не потеряла ни одного своего самолета и только нанесла ущерб врагу. В этом бою Рощепкин в результате прицельного огня поджег истребитель противника, который тут же врезался в землю…
Это было летом 1942 года. Утром на рассвете девятка Ил-2, звено которых вел Рощепкин, вырулила на старт и плавно поднялась в воздух. Наши истребители сопровождения в полет не вышли. Девятка штурмовиков выполняла ответственное задание, планы врага было необходимо во что бы то ни стало сорвать. И Рощепкин шел на выполнение этого задания с полным сознанием своего долга. При подходе к переправе девятка самолетов была атакована двенадцатью истребителями противника, зенитки открыли бешеный огонь по нашим самолетам. Звено Рощепкина, выделенное для подавления зенитных средств противника, обрушило весь свой груз на подавление этих огневых точек противника. Другое звено вступило в воздушный бой с противником, остальные Ил-2 обрушились на переправу. Звено Рощепкина, подавив зенитные средства противника, также обрушилось на переправу. Метко сброшенными бомбами переправа была разбита. Кроме переправы, было уничтожено много живой силы и техники противника. Вся девятка без потерь возвратилась на свой аэродром.
За отличное выполнение этого задания, успешное производство 10 боевых вылетов Рощепкин в августе 1942 года награжден орденом Красного Знамени…»
Звание героя Советского Союза лейтенанту В.Д. Рощепкину было присвоено 1 июля 1944 года, а 30 октября того же года он погиб при выполнении очередного боевого вылета.

****
В представленной далее вашему вниманию хронике боевых действий 267-й штурмовой авиадивизии летом и осенью 1942 года названий населенных пунктов нынешней Липецкой области вы практически не встретите. Лишь аэродром Усмань на несколько дней июля стал пристанищем для авиаполков этой дивизии, а затем в течение августа 1942-го штурмовики 267-й шад регулярно встречались над этим старинным городом с истребителями сопровождения, следуя к целям в районе Воронежа, Коротояка, Россоши.
Тем не менее, рассказ о боевой работе штурмовиков 267-й дивизии все же необходим и будет интересен сразу по нескольким причинам. Во-первых, игнорирование данных о действиях этого соединения исказило бы реальную картину событий, происходивших летом 1942 года в небе над Брянским и Воронежским фронтами. Во-вторых, доступные нам материалы о боевой работе авиаполков 267-й шад несут информацию, позволяющую понять общие закономерности в деятельности штурмовых авиаполков ВВС Красной армии в этот период. И, в-третьих, представленные ниже эпизоды истории полков (41-го, 218-го и 874-го) интересны нам еще и потому, что спустя полгода история их продолжится уже в составе 299-й шад 15-й ВА (а затем – 16-й ВА). Штурмовики этих частей будут базироваться уже на аэродромах, расположенных на территории нынешней Липецкой области, но рассказ об этом периоде войны в одной из следующих главе.
Итак, 267-я штурмовая авиационная дивизия была сформирована на аэродроме Касторное в соответствии с приказом Наркома обороны от 6 июня 1942 года. Ее командиром, как уже сообщалось выше, был назначен полковник Б.И. Плешивцев. В состав дивизии вошли:
- 9 июня – 874-й шап (командир – майор Г.М. Карбинский, аэродром Касторное);
- 22 июня – 218-й шап (командир – майор М.И. Сапогов, аэродром Землянск);
- 28 июня – 683-й шап (командир – майор Н.В. Байков, аэродром Землянск);
- 1 июля – 41-й шап (командир – подполковник В.А. Корпусов, аэродром Землянск).
Боевую работу дивизия начала 24 июня. В этот день 10 штурмовиков под прикрытием 15 истребителей 266-й иад вылетели для нанесения удара по аэродрому Щигры. Штурмовики свою задачу выполнить не смогли из-за отсутствия самолетов противника на аэродромах Щигры и Курск, что свидетельствует о неудовлетворительной организации этого боевого вылета. Три экипажа, чтобы не привозить обратно полный боекомплект, израсходовали его в атаке автоколонны противника.
25 июня 6 штурмовиков 218-го шап под прикрытием 9 истребителей 266-й иад нанесли удар по аэродрому Курск (Центральный), где в этот момент находилось до 15 самолетов противника. Экипажи доложили о возникновении 5 пожаров.
26 июня шестерка Ил-2 218-го авиаполка под прикрытием 15 истребителей 266-й дивизии нанесла удар по аэродрому Курск (либо Щигры - ?). Экипажи доложили об уничтожении пяти бомбардировщиков Ю-88. После атаки цели один Ме-109 пытался атаковать штурмовиков, но был сбит истребителями.
Не вернулся с боевого задания лейтенант Г.П. Шаповалов. Был подбит над целью и произвел вынужденную посадку самолет сержанта П.М. Твердохлебова. Поврежденный зенитным огнем, скапотировал при посадке самолет сержанта Н.И. Позднякова.
27 июня 6 самолетов 218-го шап нанесли удар по аэродрому Щигры. Было израсходовано: 29 ФАБ-100, 34 РС-82, 1065 ВЯ, 3280 ШКАС. Ничего определенного о результатах атаки экипажи сообщить не смогли. Огнем зенитной артиллерии было повреждено 4 штурмовика.
В результате потери ориентировки 4 самолета произвели вынужденные посадки и вернулись на свой аэродром позже.
Всего же результатом трех ударов по аэродромам противника стало уничтожение на земле 28 самолетов противника.
26 июня в районе поселка Тим авиаразведкой были обнаружены две танковые группы по 120 машин в каждой на исходных позициях для атаки.
На рассвете следующего дня для нанесения удара по этим танкам вылетели 12 штурмовиков 874-го шап ведомые командиром эскадрильи старшим лейтенантом И.М. Солоненко и штурманом полка младшим лейтенантом К.Е. Страшным. Прикрытие ударной группы обеспечивали 10 истребителей 266-й иад.
К цели Ил-2 подошли на высоте 25 метров. Скрытность подхода и внезапность налета принесли успех. Зенитки, вначале открывшие беспорядочный огонь, вскоре, подавленные огнем штурмовиков, замолчали.
Две шестерки Ил-2 набрали высоту 200 метров и с горизонтального полета сбросили на цель бомбы, затем с высоты 100 – 50 метров стали расстреливать танки и живую силу из РСов, пушек и пулеметов. Сделали три захода. Всего было уничтожено и повреждено: 21 танк, 13 автомашин, 2 цистерны с горючим, «рассеяно и частично истреблено до 200 человек». При этом израсходовано: 28 авиабомб ФАБ-100, 54 реактивных снарядов РС-82, 1200 снарядов пушки ВЯ, 6200 патронов пулемета ШКАС. Все экипажи без потерь вернулись на свой аэродром.
29 июня в ходе боевого вылета, подробности которого мне неизвестны, пропали без вести три летчика 874-го шап: лейтенант Л.А. Блинов и сержанты В.В. Турецкий и Г.П. Рогов.
1 июля 12 самолетов уничтожали части противника в районе: Быково, Алисово, Орловка, Олым. Уничтожено и повреждено: 9 танков, 25 автомашин, «рассеяно и частично истреблено до 220 человек живой силы противника». Израсходовано: 48 ФАБ-100, 66 РС-82, 2380 ВЯ, 10750 ШКАС.
В этот день немцы, выявив наличие штурмовиков Ил-2 на аэродроме Землянск, нанесли в 17.10 удар группой из 24 бомбардировщиков Ю-88. Фашистские бомбардировщики были своевременно обнаружены и большинство наших самолетов успели до начала бомбежки подняться в воздух и передислоцироваться на аэродром Медвежье. В результате лишь два Ил-2 получили повреждения на земле.
2 июля штаб 267-й шад и все авиаполки дивизии базировались уже в селе Медвежье.
В активную боевую работу включился, вновь прибывший, 41-й шап. В этот день шестерка штурмовиков полка под руководством командира эскадрильи старшего лейтенанта Е.М. Ресслера бомбила скопление войск противника в районе станции Роговое. Удар был нанесен, но его результаты определить было невозможно из-за плотного дыма от пожаров. Штурмовики испытали на себе сильное противодействие зенитной артиллерии и атаки истребителей противника. Не вернулись на свой аэродром самолеты лейтенанта А.Д. Каманец и сержанта М.А. Демьянова. Летчики числятся пропавшими без вести. Лейтенант П.А. Злобин чудом довел свой израненный самолет до аэродрома Медвежье и скончался от полученных ран на руках боевых товарищей.
Всего же в этот день летчики дивизии совершили 15 самолето-вылетов, нанося бомбо-штурмовые удары по противнику в районе: Кулевка, Ясеньки, Роговое и по дороге Горшечное – Кулевка. Было уничтожено и повреждено: 15 танков, 2 автомашины, 1 орудие, «рассеяно и частично истреблено до 80 человек живой силы противника».
Кроме, уже описанных потерь 41-го шап, в этот день в 267-й шад не вернулись с боевого задания: комиссар эскадрильи 683-го шап старший лейтенант А.С. Тарасов и пилот 874-го шап младший лейтенант Г.Д. Серебряков.
3 июля 12 штурмовиков уничтожали мотомехчасти противника в районе: Михайловка, Землянск, Архангельское, Колодезь. Они отчитались об уничтожении и повреждении: 11 танков, 12 автомашин, «рассеяно и частично истреблено до 200 человек живой силы противника».
В тот же день девятка Ил-2 41-го шап во главе с командиром полка подполковником В.А. Корпусовым нанесла удар по скоплению войск противника в районе Землянска. Летчики доложили об уничтожении: 2 танков, 8 автомашин и около 250 человек пехоты. После атаки цели штурмовики ввязались в воздушный бой с девяткой Ме-109. Подполковник В.А. Корпусов и командир эскадрильи старший лейтенант Г.Я. Федоров доложили об уничтожении двух «мессершмиттов». В воздушном бою в районе села Голосновка истребителями противника был сбит самолет младшего лейтенанта К.К. Козлова. Самолеты командира полка и летчика Курбанова были подбиты и произвели посадку на своем аэродроме с убранным шасси.
4 июля стремительное наступление немцев вынудило предпринять очередное перебазирование дивизии на восток. Ненадолго местом дислокации полков 267-й шад стала Усмань. В этот день 18 самолетов дивизии на подступах к Воронежу (Малышево, Петино) уничтожили и повредили: 24 танка, 19 автомашин, до 250 человек живой силы противника.
В районе цели штурмовики неоднократно подвергались атакам Ме-109 и несли потери. Прикрытие истребителей, как и во все предыдущие жаркие дни июля, отсутствовало.
Не вернулись с боевого задания 5 летчиков: младшие лейтенанты Г.А. Мицельский, И.А. Ромашев и сержант В.И. Зуев из 218-го шап, старший лейтенант А.А. Мифтахов из 41-го шап и младший лейтенант Н.А. Ильиных из 683-го шап.
Двенадцать дней боев (с 24 июня) превратили полноценную авиационную дивизию в эскадрилью. К концу дня 4 июля из 80 самолетов, с которыми дивизия начала боевую работу, в строю осталось лишь семь, причем в 218-ом шап не осталось ни одного исправного самолета (при двух неисправных), а в 874-м – всего один исправный Ил-2. 41-й и 683-й авиаполки имели по три исправных самолета. Неисправных – 5 и 8, соответственно.
874-й и 218-й шап передали оставшуюся «матчасть» 683-му шап, а их летчики отправились получать новые самолеты. Остальной личный состав «безлошадных» полков, в ожидании пополнения, находился в месте дислокации дивизии.
5 июля два полка дивизии, летая на боевые задания с аэродрома Усмань, поддерживали максимально возможное напряжение. В этот день было совершено 23 самолето-вылета для уничтожения скопления танков противника на переправе южнее Малышево (ныне микрорайон Воронежа). Уничтожено и повреждено: 22 танка, 23 автомашин, «рассеяно и частично истреблено до 220 человек живой силы противника».
5 экипажей не найдя цели, возвратились на свой аэродром.
Своевременно не вернулись с боевого задания 6 самолетов (четыре – 683-го шап и два – 41-го). К исходу дня возвратились на аэродром на разбитых самолетах командир 683-го шап майор Н.В. Байков и раненый летчик 41-го шап младший лейтенант Бобель. В течение нескольких дней вернулись в расположение своих частей еще два летчика. В списках пропавших без вести остались лишь два пилота 683-го шап: лейтенант В.А. Пустынников и старшина Ф.Ф. Скребков.
6 июля дивизия продолжала выполнять боевую задачу по уничтожению группировки войск противника в районе юго-западнее Воронежа. Произведено 12 самолето-вылетов. Уничтожено и повреждено: 20 танков, 13 автомашин, 4 орудия полевой артиллерии, 2 зенитные точки, «рассеяно и частично истреблено до 30 человек живой силы противника».
Вновь были подбиты и своевременно не вернулись на аэродром вылета 5 самолетов. Три летчика вернулись позже. Пропали без вести: командир звена 41-го шап лейтенант И.М. Маньков и пилот 683-го шап лейтенант В.М. Сорокин.
7 и 8 июля 267-я авиадивизия боевых действий не вела и спешно производила перебазирование с аэродрома Усмань на аэродром Токаревка (Тамбовской области).
9 июля десятка самолетов Ил-2 дивизии штурмовала войска противника в районе Устье, Петино, Богдановка, Михневка. В результате уничтожено и повреждено: 6 танков, 7 автомашин, 2 орудия полевой артиллерии, «рассеяно и частично истреблено до 140 человек живой силы противника».
В районе деревни Устье (юго-западнее Воронежа), при выполнении боевого задания старший лейтенант Е.М. Ресслер был атакован двумя истребителями Ме-109. Летчик вступил в воздушный бой с истребителями и отбил их атаки огнем пушек своего самолета. Евгений Михайлович привел поврежденный самолет на свой аэродром и благополучно произвел посадку.
Интересно, что боевой опыт командира эскадрильи Е.М. Ресслера ограничивался на этот момент 7 боевыми вылетами, совершенными в июле 1942 года. Вероятно, тридцатилетний пилот, прослуживший в рядах РККА с 1934 года, был летчиком-инструктором одной из летных школ, где и приобрел отличную боевую подготовку. С первых дней Евгений Михайлович зарекомендовал себя мастером штурмовых ударов и надежным командиром. Уже 12 июля командир 41-го шап подписал представление на награждение старшего лейтенанта Е.М. Ресслера орденом Красного знамени, который был вручен ему в октябре 1942 года.
10 июля дивизия произвела 5 самолето-вылетов для уничтожения танков и пехоты противника в районе Рудкино и Гремячье. Уничтожено и повреждено: 5 танков, 7 автомашин, «рассеяно и частично истреблено до 80 солдат противника».
С боевого задания не вернулся заместитель командира эскадрильи 683-го шап капитан Г.М. Субботин.
11 июля, пополнившись 10 самолетами Ил-2 (полученными, вероятно, после ремонта), продолжил свою боевую работу 874-й шап. В этот день 12 самолетов дивизии выполняли боевую задачу по уничтожению войск противника на переправах: Хвощеватка, Благовещенка, Губарево. Уничтожено и повреждено: 5 танков, 30 автомашин, 11 орудий полевой артиллерии, 3 зенитных орудия, «рассеяно и частично истреблено до 440 солдат и офицеров». В воздушном бою летчик 41-го шап младший лейтенант И.С. Горбенко сбил Ме-109.
Не вернулись с боевого задания летчики 874-го шап: лейтенант Д.Ф. Черкашин и сержант Н.С. Чеботарев.
12 и 13 июля 267-я авиадивизия боевых действий не вела.
14 июля три самолета Ил-2 выполняли задачу по уничтожению танков и пехоты в районе: Семилуки, Рабочий поселок и на переправах в этом районе. Сержант Курбатов из-за перегрева двигателя вернулся на аэродром вылета. Два других экипажа прибыли на аэродром встречи с истребителями в районе Усмани, но истребители не взлетели и штурмовики возвратились обратно. При возвращении потеряли ориентировку и произвели вынужденную посадку районе Ржакса (60 км восточнее Токаревки).
16 июля дивизия выполняла задачу по штурмовке войск противника в районе Коротояк и на переправе у этого села. Пятеркой Ил-2 было уничтожено: 4 лодки с солдатами, 6 автомашин с пехотой и грузом и до 180 солдат и офицеров. Штурмовиков должны были прикрывать самолеты 207-й иад, но экипажи 267-й шад вновь не дождались взлета истребителей с аэродрома Усмань.
17 и 18 июля дивизия боевой работы не выполняла. 18 июля из Москвы на аэродром Токаревка прибыли три новых самолета Ил-2.
Информация о днях «затишья» в боевой работе 267-й дивизии требует уточнения. Поскольку в списках боевых потерь в некоторые из указанных дней записаны летчики, пропавшие без вести в ходе боевых вылетов, то будем считать, что все же в эти дни производились одиночные вылеты, вероятно, разведывательные. Так, 12 июля не вернулся из боевого вылета пилот 683-го шап младший лейтенант А.К. Степанов, а 17 июля – командир эскадрильи того же полка К.К. Прянников.
19 июля 7 самолетов Ил-2 683-й шап вылетели штурмовать войска противника и переправы в районе Устье, Малышево. 207-я иад должна была выделить для прикрытия 10 истребителей. Ведущий старший лейтенант Шахов привел самолеты ударной группы на аэродром Усмань для встречи с истребителями. В ожидании штурмовики произвели над аэродромом два круга, но истребители не взлетели.
Лейтенант А.П. Голубков из-за неисправности мотора произвел посадку на аэродроме Усмань. Шестерка Ил-2 пошла на выполнение боевой задачи. На маршруте вышел из строя и произвел посадку на аэродроме Усмань старший сержант Липатов, за ним последовали младший лейтенант Проценко и старший сержант Курбатов. Они сослались на отсутствие сопровождающих истребителей. Затем вышел из строя и вернулся на свой аэродром лейтенант Козин. Таким образом, выполнение боевого задания продолжили всего два штурмовика. Из них: лейтенант Е.И. Цветков погиб (врезался в землю в районе станции Боево), а старший лейтенант Шахов, совершивший на поврежденном Ил-2 вынужденную посадку, на свой аэродром вернулся лишь четыре дня спустя.
Летчики, самовольно прекратившие выполнение боевого задания «понесли суровое наказание».
29 июля на аэродром Токаревка произвели посадку 20 новых самолетов Ил-2, которые с авиазавода в Куйбышеве (ныне Самара) перегнали летчики 218-го шап. Теперь, пополненный самолетами до штатной численности, 218-й полк вновь вошел в боевой состав дивизии. Местом его дислокации стал аэродром Березовка (в 10 км севернее Токаревки).
С 21 июля по 9 августа 267-я дивизия боевых действий не вела. В этот период выполнялись: тренировочные маршрутные полеты, отработка бомбометания и стрельбы на полигоне.
Дивизия пополнилась летным составом и к 9 августа была готова к выполнению боевых задач в составе 43 экипажей.
9 августа в 17.50 девятка 874-го шап с высоты 700 метров пикированием атаковала колонну танков и мотопехоты противника на юго-западной окраине села Коротояк. В результате удара было повреждено и уничтожено: 18 танков, 15 автомашин, 3 зенитных орудия и около 150 человек живой силы. Интересно, что 874-й шап первым во 2-й ВА применил тактику атаки живой силы и техники противника с пикирования в составе шестерок и десяток.
10 августа наши войска, занимая плацдарм на правом берегу Дона в районе села Коротояк, продолжали борьбу за его расширение. Противник готовил контратаку, концентрируя танки и мотопехоту в районе села 1-е Сторожевое.
267-я шад оказала мощную поддержку нашей пехоте, нанеся ряд последовательных ударов по частям противника, готовым к атаке.
Так, в 10.47 девятка Ил-2 218-го шап под командованием командира полка майора М.И. Сапогова с высоты 600 – 800 метров, двумя атаками нанесли удар по танкам и мотопехоте в районе хутора Веселый. Было уничтожено и повреждено: 5 танков, 16 автомашин с грузом. Подготавливаемая противником атака была сорвана.
Затем двумя боевыми вылетами 874-го шап (в 15.45 и 17.40), в том же районе было уничтожено и повреждено: до 23 танков, до 15 автомашин и грузом, одно зенитное орудие, истреблено около 70 человек. В вылетах участвовало по шесть Ил-2. Ведущим первой группы штурмовиков был командир первой эскадрильи 874-го шап старший лейтенант М.И. Ракевич. В момент атаки прямым попаданием зенитных снарядов он был сбит. Горящий самолет Максим Иванович направил на скопление танков противника…
Летчик сержант В.Г. Носков был подбит зенитным огнем и произвел вынужденную посадку.
Второй бомбо-штурмовой удар возглавил командир второй эскадрильи старший лейтенант И.М. Солоненко.
За плодотворную боевую работу всем участвующим в этих вылетах экипажам Военным Советом Воронежского фронта была объявлена благодарность.
12 августа в командование 267-й шад вступил майор Л.В. Коломейцев и в «журнале боевых действий» появились подробности, которые прежний командир, вероятно, предпочитал не фиксировать на бумаге.
15 августа в 11.30 дивизией была получена задача: штурмовать пятиэтажное здание в поселке Чижовка (ныне микрорайон Воронежа). Выяснение более четких ориентиров цели в разрушенном городе, в ходе телефонных переговоров между штабами дивизии и воздушной армии, заняло более получаса. Экипажи штурмовиков, выполнявших боевое задание доложили, что пятиэтажное здание они не нашли и нанесли удар по войскам противника, «засевшим в домах поселка Чижовка».
В течение дня штаб 267-й шад получил из штаба 2-й ВА еще три задачи, по которым части приводились в боевую готовность, а перед самым взлетом из вышестоящего штаба приходили сообщения об отмене этих задач.
Во второй половине дня (13.10 – 19.10) штурмовики под прикрытием истребителей 207-й иад все же вылетели для уничтожения танков и войск противника на южной окраине Воронежа и в селе Подклетное (ныне микрорайон Воронежа). Было произведено 17 самолето-вылетов, при этом повреждено и уничтожено: 20 танков, 2 автомашины, 2 полевых орудия.
20 августа шестерка Ил-2, ведомая старшим лейтенантом Солоненко внезапно обрушилась на колонну автомашин и повозок противника в районе села Копанище. Штурмовики сделали на цель семь групповых заходов. По мнению Командующего 2-й ВА группа Солоненко сорвала крупную операцию немецкого командования, перебив и рассеяв всю колонну. За это генерал С.А. Красовский объявил всей группе благодарность.
В 15.10 девятка штурмовиков 41-го шап, под руководством командира второй эскадрильи старшего лейтенанта Е.М. Ресслера в районе села Коротояк уничтожила 14 автомашин, 4 миномета, 4 зенитных орудия и около 170 солдат и офицеров.
21 августа в 12.10 удар девятки Ил-2 41-го шап, ведомой командиром первой эскадрильи старшим лейтенантом Г.Я. Федоровым, нанес ощутимый ущерб войскам противника в районе Коротояк. Уничтожено: 1 танк, 13 автомашин, 3 полевых и 3 зенитных орудия, около 140 человек живой силы противника.
Вечером (17.10) того же дня над Коротояком, вновь появились штурмовики второй эскадрильи 41-го авиаполка, ведомые старшим лейтенантом Ресслером. Они уничтожили: 1 танк, 16 автомашин, 8 минометов и около 100 человек пехоты. На этот раз внезапности достичь не удалось, и группа понесла потери. Зенитным огнем были сбиты два самолета. Пропали без вести пилоты: старшина А.Я. Ткаченко и старший сержант Н.А. Беляев.
23 августа в 10.30 со своего аэродрома у станции Охотниково (Тамбовской области), под руководством старшего лейтенанта Ресслера, поднялась в воздух девятка Ил-2. Их целью, как и в трех предыдущих вылетах, были войска противника, дислоцированные под Коротояком. Все боевые вылеты штурмовиков в этот период прикрывали истребители 207-й иад, которые базировались на аэродроме Усмань. Этот аэродром предназначался, при необходимости, для дозаправки «Илов» и посадки поврежденных машин на обратном пути. На пути к цели экипажи двух Ил-2 (сержанты Н.П. Кашкин и Н.Г. Артамонов), выявив неисправности своих самолетов, приняли решение вернуться назад. Оставшаяся семерка штурмовиков использовала свои боеприпасы с высокой эффективностью, ими было уничтожено: 6 танков, 7 автомашин, 6 минометов и более 15 человек пехоты. Плотный зенитный огонь противника стал причиной новых потерь. Не вернулся с боевого задания самолет сержанта Н.П. Чупрунова, а поврежденный «Ил» младшего лейтенанта М.Г. Степанова совершил вынужденную посадку на аэродроме Усмань.
Начиная с 25 августа, прикрытие штурмовиков дивизии осуществляли истребители «Харрикейн» 438-го иап. Этот полк вошел в состав 267-й шад и расположился на аэродроме Охотниково.
В конце августа на многих самолетах дивизии были обнаружены производственные дефекты двигателей АМ-38. После 20 – 25 часов наработки моторы останавливались, и самолеты производили вынужденные посадки. Расследованием было установлено: поршневые кольца из-за быстрого износа и потери упругости пропускали масло, происходило забрызгивание свечей маслом и остановка мотора. По этой причине вышли из строя 25 самолетов, из них: 9 в 41-м шап, 13 в 218-м шап и 3 в 784-м шап.
На ввод в строй одного самолета требовалось 2 – 2,5 дня, так как процесс ремонта проходил в полевых условиях, без подъемных кранов. Блок цилиндров с мотора снимался вручную совместными усилиями восьми человек. Работая день и ночь, инженерно-технический состав авиаполков к 5 сентября ввел в строй большую часть неисправных самолетов.
На протяжении августа и сентября 1942 года основной задачей 267-й дивизии являлась поддержка частей Воронежского фронта в проведении частных наступательных операций по захвату плацдармов на правом берегу Дона в Воронеже и в районе сел Семилуки и Коротояк. В условиях низкой активности истребительной авиации противника, штурмовики дивизии с поставленными задачами справлялись неплохо, за что неоднократно получали благодарности от командиров частей, командующих армий и Воронежского фронта.
Однако наиболее ярким событием в истории 267-й авиадивизии стали совместные удары штурмовиков 41-го шап и истребителей 438-го иап по аэродрому Россошь, проведенные в конце августа – начале сентября 1942 года.
Штабом 2-й ВА был разработан план уничтожения авиации противника на аэродромах. Идея плана заключалась в закреплении определенных аэродромов противника за дивизиями. Так, например, аэродромы Медвежье и Касторное «обслуживали» части 227-й шад, а аэродром Россошь – 267-й авиадивизией. Каждый аэродром противника был обозначен условным сигналом, с получением которого дивизия должна была немедленно нанести удар по аэродрому. Разведка аэродромов противника велась не менее одного раза в сутки, что, как показал последующий опыт, было недостаточным.
27 августа во второй половине дня, командующий 2-й ВА отдал боевое распоряжение: «28 августа уничтожить материальную часть самолетов противника на аэродроме Россошь».
Вечером (в 18.45) того же дня шестерка Ил-2 41-го шап и пять «Харрикейнов» 438-го иап под общим командованием командира 41-го шап подполковника В.А. Корпусова перебазировались на аэродром Никольское (Таловского района, Воронежской области).
Удар по немецкому аэродрому был запланирован на раннее утро следующего дня. В процессе запуска двигателей выяснилось, что мотор самолета подполковника В.А. Корпусова из-за дефекта уплотнительных колец не запускается. Сразу после взлета, по той же причине, вышел из строя двигатель Ил-2 старшего лейтенанта И.А. Малыгина. Летчик вернулся на аэродром Никольское.
В 6.40 на боевое задание вылетели четыре Ил-2 под командованием командира эскадрильи старшего лейтенанта Г.Я. Федорова и пять «Харрикейнов» под руководством командира 438-го иап батальонного комиссара А.П. Адамович.
Интересно, что в состав ударной группы были включены молодые пилоты. Только для командира эскадрильи Федорова это был 29-й боевой вылет. У остальных боевой опыт был минимальным: у сержанта В.П. Голубева – 9 боевых вылетов, а у младшего лейтенанта М.Г. Степанова и старшего сержанта Н.А. Тарарушкина по 3 боевых вылета.
На аэродроме Россошь в момент атаки штурмовиков находилось 35 самолетов типа Ю-88, из которых около 10 самолетов готовились к вылету.
Внезапность налета была достигнута грамотным планированием операции. Большая часть полета по маршруту к цели, для введения противника в заблуждение, была проложена на юг и только при подходе к линии фронта, на траверзе цели, маршрут был резко изменен на 90 градусов. Подход к аэродрому Россошь был выполнен со стороны солнца. Кроме того, штурмовикам сопутствовала удача: в момент подхода к цели на аэродром производили посадку два самолета ФВ-189, которые гулом своих моторов скрыли подход наших штурмовиков.
В первой атаке три Ил-2 с высоты 300 метров сбросили бомбы на группу самолетов, готовившуюся к вылету, а самолет летчика Тарарушкина отбомбился по складам боеприпасов и ГСМ, расположенных северо-западнее аэродрома. Вторым заходом, реактивными снарядами и пулеметно-пушечным огнем с пикирования, были атакованы замаскированные самолеты на северной окраине леса. Третьим заходом пулеметно-пушечным огнем были атакованы самолеты противника, подвергшиеся бомбовому удару в первом заходе.
Зенитная артиллерия противника открыла огонь после сбрасывания бомб. Наши истребители участвовали в первой атаке, и только во время второго захода штурмовиков занялись подавлением зенитных точек.
Штурмовиками и истребителями было израсходовано: 16 ФАБ-100, 8 А0-10, 64 РС-82, 420 патронов БС, 923 снарядов ВЯ, 5000 патронов ШКАС.
Уничтожено 14 самолетов Ю-88, повреждено 7 Ю-88 и 1 ФВ-189. Отмечено 3 больших взрыва. Уничтожено до 70 человек личного состава.
После удара все самолеты вернулись на аэродром Охотниково. Лишь младший лейтенант М.Г. Степанов из-за отказа двигателя (обрыв шатуна) совершил вынужденную посадку.
Неделю спустя командование 2-й ВА решило нанести решающий удар по аэродромам противника, чтобы надолго лишить части вермахта поддержки люфтваффе. Сокрушительным бомбо-штурмовым ударам должны были быть подвергнуты аэродромы: Медвежье, Касторное и Россошь.
Утром 5 сентября командиром дивизии майором Коломейцевым, на основании приказа командующего 2-й ВА, была поставлена задача подчиненным частям:
«41-му шап девятью самолетами под прикрытием девяти «Харрикейн» 438-го иап, уничтожить самолеты противника на аэродроме Россошь. Время атаки 18.00. Группу ведет командир 41-го шап подполковник Корпусов.
438-му иап сопровождать в район цели группу Ил-2 41-го шап. При отсутствии противодействия истребителей противника пятью «Харрикейнами» штурмовать совместно с Ил-2 самолеты противника.
Аэродром подскока – Хреновое, на который к 13.00 должны перебазироваться 10 самолетов Ил-2 41-го шап и 10 самолетов «Харрикейн» 438-го иап, имея ввиду из них по одному запасному самолету» .
Для оказания помощи штабам авиаполков в организации авиационного удара на аэродром Охотниково прибыл командир дивизии и начальник оперативного отдела, а на аэродром «подскока» Хреновое – военком дивизии и помощник начальника оперативного отдела.
Командир 41-го шап принял решение, по которому цель – аэродром Россошь – разбивался на четыре участка. Каждой паре был указан участок для атаки. Идея заключалась в том, чтобы одновременно нанести удар по всем стоянкам самолетов противника и не дать самолетам противника выйти из-под удара.
Маршрут полета: Хреновое – Мамоновка – Нижняя Гнилуша – Новая Калитва – цель – Казинка – Квашино – Бутурлиновка. Полет по маршруту и подход к цели на высоте 700 метров. Строй «змейка».
Командир 438-го иап решил сопровождение осуществить четырьмя группами. Две пары «Харрикейнов» шли с превышением 200 – 300 метров и отставанием от ведущего на 200 – 400 метров, по обе стороны. Еще две пары – с превышением 300 метров над замыкающей парой и отставанием на 300 метров. Над целью прикрытие осуществлялось на высоте 800 метров. При отсутствии противодействия истребителей противника пять «Харрикейнов» должны были штурмовать цель и подавлять зенитную артиллерию. Для подавления вновь выявленных в ходе удара зенитных батарей выделялся один «Харрикейн».
В ходе предполетной подготовки были детально проработаны задачи для каждой группы, а также изучено по фотосхеме расположение целей, маршрут полета и вопросы взаимодействия.
В 17.35 группа в составе девяти Ил-2 и девяти «Харрикейнов» взлетела с аэродрома Хреновое и взяла курс на аэродром Россошь.
Полет на цель протекал нормально на высоте 700 метров, в согласованном боевом порядке и по установленному маршруту. Проследовав Новую Калитву ведущий подполковник Корпусов дал по радио команду на атаку цели. Штурмовики перестроились в строй левого пеленга.
Впереди был виден аэродром противника, на котором находилось до 35 двухмоторных самолетов. На самолетах копошились люди. Зенитная артиллерия молчала.
Самолеты легли на боевой курс. Первое звено начало бомбометание с пикирования, остальные пары подходили к своим участкам. 5 истребителей продолжали оставаться на высоте 500 – 700 метров, описывая правый круг над аэродромом.
В период второго захода с восточной окраины аэродрома зенитная батарея (4 орудия среднего калибра) открыла огонь. Из рощи, в том же районе вело огонь отдельное зенитное орудие. Сделав 2 – 3 залпа, батарея была подавлена истребителем. В течение всего времени пребывания над целью дежурному истребителю пришлось произвести пять атак для подавления огня. Точность стрельбы зенитных орудий была низкая, истребители не давали возможности корректировать стрельбу. С каждой атакой количество стреляющих орудий уменьшалось и к концу налета продолжало периодически стрелять всего одно орудие.
Задача по подавлению зенитных батарей была выполнена. Потерь от зенитного огня не было, за исключением одной осколочной пробоины в одном самолете.
В самый разгар боевой работы шестерка Ме-109 и один итальянский Макки-200 на бреющем полете вклинились в группу наших самолетов и начали атаки штурмовиков. Истребители противника были обнаружены с опозданием, только по трассам пуль. Первыми атаке «мессершмиттов» подверглись самолеты, имеющие отличительные знаки (треугольник на хвосте).
Завязался воздушный бой, в ходе которого было сбито три самолета Ме-109 и один Макки-200. Бой велся на высоте 200 – 500 метров. Пилот «Харрикейна» Хмылов увидел истребитель Макки-200, атакующий Ил-2 в хвост и дал очередь. Самолет противника прекратил преследование и в беспорядочном падении устремился к земле.
Подполковник Корпусов, производя заход на цель, увидел трассу пуль, идущую сзади по своему самолету, а вслед за ней прошел Ме-109, делая заход на вторую атаку. На развороте самолет противника был сбит, для чего Василию Алексеевичу потребовался незначительный доворот с небольшим углом возвышения и короткая очередь из пушек «Ила».
Пилот 438-го иап Простов заметил, как один Ме-109 выполнял разворот, заходя в хвост Ил-2. Он сделал крутой доворот и вышел в хвост Ме-109, по которому дал несколько очередей. Самолет противника стал снижаться, а затем упал горящим на границе аэродрома.
В воздушном бою отличился лейтенант И.С. Кудинов, который неоднократно предотвращал атаки Ме-109. Один Ме-109 в бою им был сбит.
В общей сложности экипажами было произведено 70 самолето-атак. Некоторые самолеты противника атаковались трижды, но желаемого результата не получалось – самолеты не загорались. Так, например, старший лейтенант Ресслер трижды атаковал один Хе-111, который так и не загорелся, хотя летчик фиксировал неоднократное попадание снарядов и пуль в плоскости и двигатели бомбардировщика.
Над целью самолеты пробыли 20 – 35 минут. В районе цели по наблюдениям летчиков было отмечено до 12 очагов пожаров и несколько взрывов на границе аэродрома.
Уход от цели прошел недостаточно организовано и по времени растянулся на 5 – 6 минут. Из-за несовершенства бортовых радиостанций и неграмотной их эксплуатации летчиками при возвращении наблюдалась потеря у штурмовиков радиосвязи.
В результате боевых действий 6 самолетов Ил-2 получили пулевые пробоины. «Харрикейны» повреждений не имели.
В связи с повреждениями, на обратном пути два самолета Ил-2 (старшего лейтенанта Е.М. Ресслера и сержанта А.С. Кириллова) произвели вынужденные посадки в районе Бутурлиновки, остальные самолеты вернулись на аэродром Хреновое. Подполковник Корпусов посадил свой поврежденный самолет на фюзеляж.
Самолетами Ил-2 было израсходовано: 28 ФАБ-100, 6 АО-25, 82 АО-10, 72 РС-82, 2700 снарядов ВЯ и ШВАК, 7200 патронов ШКАС. «Харрикейнами» – 25 РС-82, 1440 снарядов ШВАК, 1500 патронов БС.
Было уничтожено 6 самолетов противника, еще 6 – повреждено, что было подтверждено фотоснимками авиаразведки.
Анализ успешного удара по аэродрому противника прикрытого зенитной артиллерией и истребителями, позволил командованию 267-й авиадивизии сделать полезные выводы, в которых указывалось:
«1. Налет на аэродром Россошь произведен внезапно. В этой внезапности играло большую роль:
а) время удара; обычно налеты штурмовиков на нашем фронте производились утром;
б) маршрут проходил по кратчайшему пути и малонаселенной местности; это обеспечило упреждение нашими самолетами сообщений постов ВНОС;
2. Этот налет показал важность радио для управления, которое полностью не было использовано. Летный состав еще недостаточно освоил настройку рации, которая от вибрации сбивается с заданной волны и в период боя за настройкой не следит.
В результате потери управления по радио, уход от цели был растянут по времени, что при сложной воздушной обстановке могло иметь тяжелые последствия.
В будущем необходимо предусматривать дублирующее средство связи для управления боем и иметь сигнал ухода от цели.
3. Уход от цели должен быть заранее продуман, порядок ухода проработан со всеми летчиками. Место сбора после боевых действий должно быть прикрыто истребителями.
4. Воздушные бои в районе цели были успешными. Успеху способствовало сходство силуэтов самолетов Ил-2 и «Харрикейн», и поэтому летчики противника не ожидали ударов. Также успеху способствовало внимательное наблюдение некоторых экипажей за самолетами Ил-2. Как недостаток нужно отметить плохое наблюдение патрулирующих истребителей, допустивших подход группы Ме-109.
5. Зенитная артиллерия противника глубоко врыта в землю и имеет ниши для укрытия орудийных расчетов, а поэтому обстрел пулеметно-пушечным огнем под углом 20 – 30° при хорошем наблюдении и дисциплине расчета поражений не дает, требуется угол обстрела до 50° или же обстрел с воздушным разрывом РС, бомбометание мелкими осколочными бомбами.
6. Есть основание предполагать, что противник в целях мер ПВО с некоторых самолетов слил горючее. Необходимо для действий по аэродромам противника иметь специальный боекомплект с большим количеством зажигательных патронов и снарядов.
7. Отличительные знаки на самолетах ведущих должны быть сняты, так как атаки истребителей противника главным образом бывают направлены на эти самолеты.
8. Характерной чертой этого налета было большое количество самолето-атак. В среднем на экипажи приходится: на Ил-2 – 7-8, на «Харрикейн» – 3-5» .
Несмотря на тщательно разработанный штабом 2-й ВА план, «решающий удар» не состоялся. Итоги налетов на аэродромы Медвежье и Касторное выявили в организации боевой работы 227-й шад значительные недостатки.
По аэродрому Медвежье планировался удар девяткой Ил-2 208-го шап в сопровождении 10 истребителей ЛаГГ-3 205-й иад. В налете участвовал командир 227-й дивизии подполковник А.А. Ложечников. Ведущим группы был назначен штурман 208-го шап капитан Н.П. Александров.
При заходе в атаку штурмующая группа самолетов противника на земле не обнаружила. Прочесав пулеметным огнем опушку леса, где разведчиком были обнаружены самолеты, вторым заходом штурмовики сбросили бомбы в рощу – на места стоянок автотранспорта. В момент второго захода над аэродромом появились 7 истребителей противника (3 Ме-109 и 4 ФВ-190), которые предположительно возвращались с задания или вылетели из засады. Истребители прикрытия немедленно ввязались в воздушный бой, в результате которого по докладу экипажей было сбито 2 Ме-109 и 1 ФВ-190.
В воздушном бою были подбиты 2 ЛаГГ-3, которые произвели вынужденные посадки, кроме того получил незначительные повреждения самолет Ил-2 подполковника Ложечникова, причем сам Ложечников был легко ранен.
Аэродром Касторное должен был подвергнуться бомбо-штумовому удару девятки Ил-2 в сопровождении 14 истребителей Як-1, однако при заходе на аэродром штурмовики самолетов противника не обнаружили, и ведущий принял решение атаковать запасную цель – скопление эшелонов на станции Касторная.
Сопровождающие истребители сковывающей группы в составе 6 Як-1, в соответствии с предварительно поставленной задачей, при заходе на аэродром противника приступили к подавлению зенитной артиллерии противника. В это время к аэродрому подошла четверка Ме-109, в бой с которыми вступила группа непосредственного прикрытия в составе 8 Як-1. Наши истребители не видели, что штурмовики пошли на запасную цель и фактически потеряли их. Штурмовики, произведя удар по скоплению эшелонов, не дождавшись своих истребителей, легли на обратный курс. На обратном маршруте девятку штурмовиков атаковали истребители противника. Первой же атакой они разрушили взаимодействие в группе, а затем сбили одиночные «Илы». Вся девятка с боевого задания не вернулась и лишь два Ил-2, подбитые истребителями противника, перетянули линию фронта и произвели вынужденные посадки. Судьба остальных семи Ил-2 осталась неизвестной.
Немного скрасила картину неорганизованности боевого вылета то, что воздушном бою над Касторным восьмерка «Яков» сбила два 2 Ме-109, но при этом потеряла один свой самолет.
Больше попыток массированных одновременных ударов по аэродромам противника не предпринималось, что, скорее всего, было вызвано передислокацией частей люфтваффе с центрального участка фронта. В тоже время, 267-я шад продолжила очень успешно наносить удары по аэродрому Россошь.
12 сентября разведчиком на аэродроме Россошь было обнаружено до 25 бомбардировщиков противника. Благодаря заранее проработанным вариантам налета с момента передачи сигнала до вылета штурмовиков 41-го шап прошло всего 12 минут. Пять Ил-2 и семь «Харрикейнов» поднялись в воздух в 10.00. В результате удара было уничтожено 4 Ю-88, еще 8 самолетов повреждено. Противодействия истребителей противника над аэродромом и на маршруте не было, и все самолеты вернулись на свой аэродром.
25 сентября был произведен четвертый налет на аэродром Россошь в составе 6 Ил-2 и 5 «Харрикейнов». В момент атаки на аэродроме находилось до 30 бомбардировщиков противника. Произведенным налетом было сожжено 4 и повреждено 5 бомбардировщиков. Вся группа без потерь вернулась на свой аэродром.
27 сентября аэродром Россошь был окончательно эвакуирован немцами.
В большинстве боевых вылетов 41-го шап августа – сентября 1942 года участвовал молодой летчик сержант А.С. Кириллов. Только 21 августа он лично уничтожил: 3 танка, 2 автомашины, 1 миномет, 2 зенитных орудия и около 30 человек пехоты, а 5 сентября, участвуя в налете на аэродром Россошь, уничтожил 2 бомбардировщика Ю-88 и 3 зенитных орудия. Всего же за годы войны А.С. Кириллов совершил 95 боевых вылетов и в мае 1946 года был удостоен звания Героя Советского Союза. Александр Семенович прожил долгую и яркую жизнь. Последний Героя Советского Союза, участник Великой Отечественной войны, проживавший в Липецкой области, умер 15 сентября 2016 года.
Думаю, читатель уже обратил внимание на внушительные численные значения уничтоженной боевой техники и живой силы противника, которые приводились в донесениях авиационных частей. Даже самое приблизительное суммирование таких данных по всем авиационным полкам КА приводит к выводу: летом 1942 года ни живой силы, ни боевой техники у противника не должно было остаться. Однако реальное положение на фронте наталкивало на совсем другие умозаключения.
Молодой командир 267-й авиадивизии Л.В. Коломейцев, впервые столкнувшись со статистическими данными результативности штурмовых полков, был настолько озадачен их «объективностью», что посчитал возможным записать свои мысли по этому вопросу в «журнале боевых действий» шад. Он рассуждал:
«Большим ядом в нашей дивизии (и вообще в авиации) является поверхностный и несерьезный подход к результатам бомбардировочных действий. Результаты завышаются. В действительности наши действия на много менее эффективны, чем их показывают части. Например: в период с 9 по 14 сентября 1942 года части дивизии выполнили 98 самолето-вылетов на бомбардировочные и штурмовые действия. Сброшено 2117 бомб и РС, общий вес бомб 34029 кг, РС – 4941 кг, всего – 39970 кг. Поражено 365 целей (автомашин, танков, орудий). Данные нужно считать достоверными, так как они подтверждаются несколькими источниками.
Учитывая большую эффективность наземных войск, противник должен был остаться без танков, но оказывается, что это не так. Противник танковых резервов не подбрасывал, а в последующие дни оперировал большим их количеством. Таким образом, противник понес значительно меньшие потери, чем указали наши авиаполки».

Действия бомбардировочных дивизий 2-й ВА

Рассказ о бомбардировщиках я начну с нескольких фрагментов боевых действий дивизии ночных бомбардировщиков – 208-й нбад, которой командовал подполковник Ф.П. Котляр.
Отмечу, что одиннадцать лет спустя Герой Советского Союза генерал-майор авиации Феодосий Порфирьевич Котляр был назначен начальником Липецких высших офицерских летно-тактических курсов и возглавлял их до их расформирования в 1960 году.
В состав этого соединения входили: 620-й, 646-й и 719-й ночные бомбардировочные авиаполки на самолетах Р-5, 715-й и 734-й нбап, эксплуатирующие самолеты У-2, а также 66-я отдельная авиационная эскадрилья (оаэ), основной ударной силой которой оставались бомбардировщики СБ.
В июне 1942 года полки дивизии были равномерно распределены на всем протяжении Брянского фронта. С началом немецкого наступления полки «ночников» были сконцентрированы на аэродромах юго-восточнее Воронежа.
На фоне своих коллег из истребительной, бомбардировочной и штурмовой авиации, летчики, воевавшие на устаревшей технике в составе ночных бомбардировочных полков, всегда оставались в тени. Их не одаривали щедро наградами, об их подвигах не часто писали фронтовые корреспонденты. Тем не менее, их вклад в общую победу невозможно переоценить, а сами результативные действия в ночных условиях на самолетах лишенных навигационного и прицельного оборудования можно, без преувеличения, назвать подвигом. Однако рассказать о «ночниках» 208-й авиадивизии, из-за недостатка документов и опубликованных воспоминаний, совсем не просто.
Летчик 719-го нбап Л.З. Лобанов так описывает особенности боевого применения ночных бомбардировщиков, вспоминая свой первый боевой вылет на самолете Р-5 в августе 1942 года:
«Первый ночной вылет — бомбить железнодорожную станцию Кшень. Проверяющим со мной летит штурман полка капитан Петр Ширшиков... Взлетать было непросто: наружная подвеска бомб … общий вес значительно превышает довоенную норму...
Как-то он выглядит — ночной бой легкого бомбардировщика с наземными средствами противовоздушной обороны противника?…
При подходе к цели, когда стали видны вспышки снарядных разрывов и различимы цветные трассы зенитных автоматических «эрликонов», когда лучи прожекторов почти вплотную приблизились к нам, готовые лизнуть самолет раскаленными добела языками, — все тело напряглось готовностью к схватке.
Бурные всплески взрывов на земле прекратились. Висевший до нас над Кшенью самолет отбомбился и ушел, оставив после себя разгорающийся пожар. Погасли прожекторы, умолкали зенитки. Сейчас — моя очередь.
Сбавлен газ. «Тройка» (бортовой номер самолета – авт.) неслышной тенью скользила в сторону вокзала... Беру поправку на снос бомб ветром… С высоты шестисот метров хорошо просматриваются забитые эшелонами пристанционные пути...
Ни выстрела, ни прожекторного луча… Мы снижаемся с приглушенным мотором, и после предыдущего грохота немцы нас просто не слышат.
Почувствовал четыре сухих щелчка — штурман сбросил бомбы… Словно злой волшебник махнул палочкой: в небо устремились десятки струй разноцветных шариков — открыли огонь «автоматки», засверкали рыжеватые вспышки — вступили в работу батареи крупнокалиберных зенитных орудий. По всем высотам расцвели рваные космы разрывов.
Но это была пустая трата боеприпасов. Еще до начала обстрела, едва «отстегнули» бомбы, я дал моторам форсаж и, снизившись на скорости, ушел в сторону. Вновь набирая пологими кругами высоту, я видел пожар на путях — ветер относил от горящих вагонов дым и копоть…
Половина бомб осталась под крылом, идем на второй заход. Приглушать мотор не нужно — на земле грохочет канонада. Кромсая пространство сине-голубыми лезвиями, вонзились в небо шесть прожекторов. Замечаю: на высоте метров пятьсот — шестьсот можно попробовать проскочить не обнаруженным под лучами, как между столбами ворот. Конечно, обстрел в районе вокзала плотный, но надо только не зевать и помнить, что огонь-то пока не прицельный, а так называемый заградительный. Так что отворачивай понемногу от близких зенитных трасс да смотри не напорись на дальние…
Круто развернувшись, бросаюсь с полуторакилометровой высоты вниз. Скорость на таком моторном снижении выше максимальной. Злобно и надсадно завизжал мотор, утробным басом загудели расчалки, машину забила частая дрожь.
Прожекторы остались по сторонам. Стремительно надвигаются горящие эшелоны. Все ближе к «тройке» цветные бусы эрликоновских трасс. Короткими, резкими доворотами кидаю машину по сторонам. Огонь прежний — заградительный. Нас до сих пор не видят. Надо бросать бомбы, где ты там, штурман? В ту же секунду щелкнули замки сбрасывателя.
Снова снижение до самых крыш и бешеный бег земли навстречу дрожащей от перенапряжения машине.
За спиной протарахтела, разворачиваясь, турель пулемета, и в сторону ближайшего прожектора рыкнула короткая очередь. Вот и «заговорил» штурман! Намекает, мол, зайдем еще разок, постреляем. Бросаю «тройку» вниз, проскакиваю между прожекторами…
Кладу машину в левый вираж и вонзаюсь в световую колонну. Штурманский «ШКАС» поливает землю густым свинцовым дождем. Включаю полный кабинный свет и слежу за остальными прожекторами. Зенитные трассы защетинились в нашу сторону. Немцы переходят на прицельный огонь. Рядом разорвалось несколько тяжелых снарядов — «тройку» встряхнуло взрывными волнами. Пора выходить. Ухнули вниз с огромной скоростью, круто выворачиваясь из светового столба. Здорово получилось!.... Можно домой!»
Необходимо добавить, что Лев Захарович Лобанов был опытным летчиком. До войны он работал линейным пилотом Аэрофлота, в 1940 году был призван в Красную армию, переучился на истребителе И-16 и в качестве летчика-инструктора готовил курсантов Батайской авиашколы. С первых дней войны сражался в истребительном полку Южного фронта, был сбит в воздушном бою и в результате ранения списан по здоровью. Воевал в пехоте. Летом 1942 года вернулся в авиацию – был назначен летчиком 719-го нбап. Награжден орденами: Красного знамени, Красной звезды и Отечественной войны 2-й степени. После войны вновь стал пилотом Аэрофлота.
О боевой работе авиаторов ночной бомбардировочной дивизии с уважением отзывался командующий 2-й ВА генерал С.А. Красовский. В своих мемуарах он вспоминал:
«Однажды командующий фронтом поставил перед авиацией задачу разрушить железнодорожный мост через Дон у города Семилуки. В дневное время налет на мост делать было нецелесообразно: объект прикрывался многослойным огнем зенитной артиллерии, в воздухе патрулировали «мессершмитты». Поэтому выполнение боевого задания было возложено на 208-ю ночную бомбардировочную авиадивизию полковника Ф.П. Котляра.
- Этим ударом мы поможем защитникам Сталинграда,- сказал я командиру дивизии. - Подумайте, как лучше, с наименьшими потерями выполнить задание командующего фронтом. На подготовку вам отводится двенадцать часов. Свое решение доложите в восемнадцать ноль-ноль.
Для разрушения моста необходимы бомбы весом в 250, 500 и более килограммов. Ни Р-5, ни тем более По-2 не могут брать такой груз. Следовательно, нужны самолеты СБ, но их в дивизии осталось очень мало. Интересно, какой выход предложит комдив?
В назначенный срок полковник Котляр прибыл в штаб.
- Нужда - мать изобретательности! - начал он.- Исходя из возможностей дивизии, решил выполнять задачу комбинированным способом. Первый эшелон самолетов Р-5 с высоты тысяча триста - тысяча восемьсот метров будет уничтожать зенитную артиллерию и пулеметы, прикрывающие мост, в радиусе трех-четырех километров. Второй эшелон, состоящий из самолетов По-2, ударит по прожекторам и зенитной артиллерии уже в одном-двух километрах от цели. А главный эшелон - экипажи четырех СБ, имеющих по две ФАБ-250, и пяти самолетов Р-5 с ФАБ-100 нанесут удар последовательно одиночными самолетами с интервалом в сорок секунд.
В ту же ночь группа приступила к выполнению задания. Все шло по плану. Экипажи СБ, приблизившись со стороны Касторной, нанесли удар непосредственно по мосту, за ними шли Р-5, сбрасывая бомбы на железнодорожное полотно. И хотя летчикам не удалось полностью разрушить мост, две 250-килограммовые бомбы разорвались непосредственно у его опоры. Восточный конец фермы сдвинулся, полотно сместилось, движение по мосту стало невозможным. Кроме того, разрушенными оказались полотно железной дороги и насыпь. Экипажи вернулись на свои аэродромы без потерь. В течение пяти дней воздушные разведчики доносили, что движения по мосту не наблюдается» .
Судя по наградным документам, описываемый в мемуарах Красовского боевой вылет состоялся в ночь на 12 августа 1942 года, а удачное бомбометание осуществил экипаж командира звена старшего лейтенанта И.Н. Мокрякова.
Продолжая рассказ о 66-й оаэ невозможно не упомянуть об одном из самых результативных летчиков эскадрильи – командире звена лейтенанте С.Н. Сазонове. За период с 22 июня по 18 сентября 1942 года он произвел 59 успешных ночных боевых вылетов, в ходе которых повредил и уничтожил: 3 склада с боеприпасами, 4 склада с горючим, 1 паровоз и 3 вагона, одно полевое и одно зенитное орудия, в трех местах повредил летное поле аэродрома Орел.
Спиридон Никандрович Сазонов позже вспоминал:
«Базировалась в то время наша часть в небольшом городке на Дону Лебедянь. Командовал этой частью майор Ехвалов Петр Михайлович…
Нашей части было дано задание: парализовать движение эшелонов противника через станцию Семилуки и железнодорожный мост через реку Дон. Оборона станции и моста была очень укреплена, кроме зениток в этот район немцы бросили ночных истребителей.
В ту ночь, с 10 на 11 июля 1942 года, первым на задания вылетел экипаж майора Ехвалова (штурман капитан Вербицкий Александр Евлампиевич и стрелок-радист лейтенант Кирносенко Гавриил Миронович – авт.), а за ним с небольшим интервалом вылетел я и мой экипаж (штурман старший лейтенант Алексей Михайлович Розанов и стрелок-радист старшина Степанян Михаил Степанович – авт.).
Сбросив бомбы в цель, я развернул машину на восток. Под нами заблестела полоска реки, линия фронта оставалось позади. Высотометр показал 1200 метров. В это время внезапная очередь буквально прошила самолет, и машина загорелась. Радист Степанян успел сообщить мне, что сзади – немецкий истребитель. В это время вторая очередь полностью вывела из строя управление самолетом, и он начал крениться и опускаться…»
В наградном листе С.Н. Сазонова приводятся следующие подробности того боевого вылета:
«В ночь с 10 на 11 июля 1942 года экипаж т. Сазонова производил бомбометание скопления войск и мотомехчастей противника на переправе через реку Дон у пункта Семилуки. Бомбометание производил в 0 часов 22 минуты в результате которого возникли три очага пожара и несколько моментальных вспышек взрывов. После бомбометания и отхода от цели стрелок-радист обнаружил и передал т. Сазонову, что сзади самолет противника. Летчик, уменьшил обороты двигателей и со снижением вправо пошел на свою территорию. В это мгновение, самолет противника осветил фарой самолет и ударил из пушки и пулеметов по правому мотору и кабине штурмана. Получился взрыв правого центропланового бака. В кабину летчика ворвалось пламя и обожгло лицо т. Сазонова. От второй очереди по левому мотору загорелась левая плоскость самолета. В кабине бушевало пламя. Борясь с огнем, летчик через переговорное устройство приказал экипажу прыгать с парашютом. Самолет начал терять управление. Пламя очень быстро распространялось… Приземлившись поблизости от наших войск т. Сазонов получил первую медицинскую помощь и сразу стал наводить справки о своих товарищах. Узнав, что самолет сгорел, а членов экипажа не обнаружили, он отправился в расположение своей части. Т. Сазонов получил ожог лица 2-й степени и вывих левой ноги» .
Вероятно, штурман и стрелок-радист к моменту, когда командиром экипажа была дана команда на покидание самолета, были либо убиты, либо тяжело ранены. В госпитале Сазонов встретился со штурманом другого самолета Вербицким. От него пилот узнал, что самолет Ехвалова минутами раньше тоже был сбит и упал вместе со стрелком-радистом Кирносенко в Дон.
Погибшие самолеты были найдены поисковым отрядом в 1974 году, а останки авиаторов захоронены с воинскими почестями.
В числе многочисленных обломков поисковиками был обнаружен руль поворота самолета СБ, на котором кроме цифры «2» были нарисованы серп и молот, а также голубь, летящий за молнией. Руль был передан в воронежский музей «Арсенал», но сегодня в экспозиции музея можно увидеть лишь руль высоты бомбардировщика СБ стандартного вида.
Нельзя не вспомнить о трагическом событии на аэродроме Измалково ночью 3 июля 1942 года. Этой ночью на аэродроме, где базировался 620-й нбап шли обычные полеты. Для посадки самолетов в полку, вместо ламп «летучая мышь» и «плошек» с бензином, использовали, включаемый на короткое время, прожектор. Безусловно, выполнять посадку летчикам было удобно, но по освещенному аэродрому было удобно и прицеливаться немецким бомбардировщикам. В ту ночь немецкий удар оказался внезапным и, к сожалению, на редкость эффективным. На аэродроме сгорело несколько самолетов и погибло 12 человек: командир эскадрильи старший лейтенант Н.Я. Позднев, политрук А.Е. Москалюк, старшие лейтенанты Ф.Ф. Усманов и А.С. Филиппов, старшие техники-лейтенанты С.С. Забава и П.Г. Пиляев, техник-интендант А.А. Татаринов, младший лейтенант М.Щ. Каберик, старшина И.В. Беляев, сержанты К.П. Михеев и В.П. Пироговский, ефрейтор Н.П. Козлов. Сегодня эти имена золотом выбиты на мемориальных плитах братской могилы в центре села Измалково.

****
Несмотря на значительное смещение на юг полосы действий 2-й воздушной армии, многие ее части и соединения еще несколько месяцев, до осени 1942 года, дислоцировались на аэродромах, расположенных на территории нынешней Липецкой области. В наибольшей степени это утверждение относится к уже хорошо нам знакомой 223-й бомбардировочной дивизии, штаб которой к началу немецкого наступления располагался в Задонске. Там же дислоцировались 138-й и 723-й бомбардировочные авиаполки. 24-й кббап базировался на аэродроме у станции Телегино (вблизи Ельца), а 50-й кббап – в Лебедяни. В начале июля, когда фронт вновь начал свое движение на восток, части дивизии переместились. 24-й полк разделил с 50-м кббап лебедянский аэродром, а 138-й ббап перебрался в Елизаветино (в 20 км северо-западнее Липецка). Достоверными сведениями о месте базирования 723-го ббап в этот период я не располагаю, но с высокой степенью вероятности можно предположить, что дислоцировался он в районе Липецка. Штаб 223-й дивизии разместился в Липецке. С 16 июля в состав дивизии вошел 209-й ббап на самолетах Су-2. В июле – августе 1942 года части дивизии вели активную боевую работу. В начале сентября на переформирование был выведен 723-й ббап, а в середине месяца – 209-й ббап и 24-й кббап.
К сожалению, я не имел возможности ознакомиться с журналами боевых действий и оперативными сводками частей 223-й бад и, следовательно, не могу напрямую оценить их результативность. Однако доступные наградные материалы позволяют, с учетом некоторой доли субъективности, хотя бы сравнить действия частей дивизии между собой. На основании данных за июль – сентябрь можно сделать вывод, что в этот период 24-й и 209-й авиаполки выдающейся активностью не отличались. Ни один авиатор 24-й кббап за это время не получил наград. В 209-м ббап лишь штурман лейтенант И.В. Военный заслужил орден Отечественной войны 2-й степени за боевую работу в начале июля 1942 года.
Принявший командование дивизией (после И.К. Косенко), подполковник Л.Н. Юзеев, несмотря на крайне напряженную обстановку вполне обосновано нашел необходимым ограничить использование в боях 24-й кббап и 209-м ббап. Самолетный парк этих авиационных полков был изрядно потрепан, а летный состав утомлен и заслужил свое право на отдых; они находились в рядах действующей армии, практически без перерывов, с начала войны.
Результативность остальных авиаполков дивизии распределилась следующим образом. Лидер – 138-й ббап, девять военнослужащих которого получили за боевую работу в этот период ордена Красного Знамени, еще одиннадцать – орден Красной Звезды. С минимальным отрывом, 50-й кббап: один награжденный орденом Ленина, семь – Красного Знамени и десять – Красной Звезды. Авиаторы 723-го ббап замыкают этот список. Двое из них были награждены орденами Красного Знамени и пять – орденами Красной Звезды.
Практически все награжденные были удостоены орденов за совокупность подвигов, то есть за суммарное количество уничтоженных объектов и произведенных, к моменту представления к награде, боевых вылетов. В этом ряду выделяется одно награждение – летчика 50-го кббап сержанта Василия Васильевича Гезенко. Он был представлен к ордену Ленина и награжден им за один боевой вылет.
Юный девятнадцатилетний сержант Гезенко, пришел в 50-й авиаполк 12 июня 1942 года. За две последующие недели он успел совершить шесть боевых вылетов. 28 июня группа бомбардировщиков полка вылетела в район города Щигры для нанесения удара по скоплению вражеских танков. Самолет сержанта Гезенко шел замыкающим. На подходе к цели «Пешки» были атакованы истребителями противника. В первой же атаке штурман экипажа Гезенко был тяжело ранен, а сам летчик получил два пулевых ранения в левую руку. Несмотря на ранение, Василий продолжал полет к цели. Стрелок-радист в это время, отбиваясь от наседавших истребителей, сумел сбить один «мессер». Над целью летчик, управляя самолетом, без штурмана произвел прицеливание и сброс бомб, а затем, не потеряв ориентировки, вернулся на свой аэродром и произвел благополучную посадку. Благодаря мужеству, самообладанию и невероятному, для начинающего летчика, мастерству, были спасены и экипаж, и самолет.
Уже в начале августа сержант Гезенко вернулся из госпиталя и продолжил боевую работу. Однако 10 августа самолет, ведомый Василием Васильевичем, после выполнения боевой задачи потерпел катастрофу. Кроме летчика сержант В.В. Гезенко, погибли штурман лейтенант В.Н. Карасев и стрелок-радист старший сержант А.К. Моисеев. Они были похоронены на кладбище г. Данкова.
Интересно, что общий анализ боевых потерь 223-й авиадивизии приводит к парадоксальному выводу. В отличие от других дивизий 2-й ВА, для 223-й бад наиболее напряженным оказался период перед началом немецкого наступления – май и июнь 1942 года. Так, в майских боях дивизия потеряла 61 человека. Почти все майские потери произошли в ходе, подробно описанных выше, боевых вылетов 26 и 27 мая в район изюм-барвенковского плацдарма и дополнительных пояснений не требуют. За 10 летных дней июня полки дивизии потеряли 69 человек, причем пиковые потери пришлись на 15-е (3 экипажа), 24-е (8 экипажей), 28-е (2 экипажа) и 30-е июня (5 экипажей). Наибольшие потери (26 человек) пришлись на долю самого опытного и заслуженного – 24-й кббап. Причем, 29 июня из боевого вылета не вернулся экипаж командира полка батальонного комиссара И.М. Бециса, который возглавил 24-й кббап всего месяц назад, сменив погибшего Ю.Н. Горбко. В июне 19 человек потерял 138-й ббап и 16 (все 24 июня) – 723-й ббап.
В июле общие потери 223-й бад (41 человек) пришлись на 14 дней, в которые части дивизии совершали боевые вылеты. 24-й, 138-й и 723-й авиаполки понесли сопоставимые потери – 9, 14 и 12 человек, соответственно. Причиной снижения уровня потерь в самом жарком, по боевому напряжению, месяце можно считать только уменьшение интенсивности боевых вылетов. Понеся тяжелый урон в технике, а главное, в опытном летном составе, дивизия уже не могла позволить себе масштабных операций. Большинство боевых вылетов выполнялись одиночными экипажами или звеньями.
В августе продолжали активно воевать только два авиаполка дивизии – 50-й кббап и 138-й ббап. За месяц из состава этих полков не вернулся с боевого задания 21 человек. 50-й краснознаменный полк, ранее избегавший тяжелых потерь, 6 августа, в ходе боевого вылета в район Касторного, потерял пять экипажей, причем в их числе оказались два командира эскадрилий. В сентябре активность противоборствующих сторон снизилась, что не замедлило сказаться на снижении потерь дивизии – не вернулось из боевых вылетов 8 человек.
Оживить скупую статистику деятельности 223-й бомбардировочной дивизии я хотел бы рассказом об одном боевом вылете экипажа П.А. Дельцова из 24-го кббап. Этот разведывательный полет описал в своих мемуарах ветеран войны Алексей Григорьевич Федоров.
«Июль 1942 года… Личный состав 24-го Краснознаменного бомбардировочного авиационного полка глубоко переживал гибель своего командира Героя Советского Союза подполковника Ю.Н. Горбко и комиссара полка И.М. Бециса. Они всегда сами водили полк на опасные задания и показывали всем пример мужества. Теперь полк временно возглавил капитан Михаил Антонович Кривцов.
Вскоре получили приказ перебазироваться из-под Ельца на аэродром Лебедянь. Не успели расположиться на новом месте – приказ из штаба дивизии: «Срочно разведайте аэродром в тылу немцев под Брянском». Поступили сведения, что там большое скопление фашистской авиации и техники.
На рассвете старшего лейтенанта Дельцова вызвали на КП командира полка. Капитан Кривцов ознакомил его с обстановкой на участке фронта и приказал выделить для выполнения задания один наиболее опытный экипаж...
Пикирующий бомбардировщик Пе-2 быстро набрал высоту. До Брянска экипаж долетел благополучно. Воздушная и наземная обстановка, ориентиры в этом районе экипажу были хорошо знакомы: не раз приходилось летать этим маршрутом на задания.
Дельцов решил зайти на цель со стороны солнца, и поэтому самолет уклонился немного на юг, а потом на высоте пять тысяч метров лег на боевой курс. Сквозь легкую дымку экипаж увидел аэродром. На нем выстроились вражеские самолеты. Много, очень много. Даже окраины летного поля были заставлены машинами.
До объекта оставались считанные секунды полета, экипаж уже приготовился производить фотосъемку, как вдруг в небе появились частые разрывы. По высоте эти разрывы были весьма точными, но запаздывали: хлопья сизоватого дыма повисали в воздухе далеко позади.
— С аэродрома взлетают истребители, – доложил стрелок-радист Виктор Попруга.
— Не робей! – ответил Дельцов. – А пока передай на КП: на аэродроме в Брянске до ста пятидесяти фашистских самолетов разных типов...
— Слева вижу четыре «мессера»! – прервал разговор со стрелком-радистом, штурман Петр Козленко.
— Принимаем бой! – спокойно ответил командир. – Вы отбивайтесь от истребителей, а я буду фотографировать!
Самолет идет строго по курсу, фотоаппарат включен, съемка началась. Стрелок-радист и штурман ведут огонь по вражеским истребителям.
Сноп трассирующих пуль и снарядов пролетает над самолетом. Разбито верхнее остекление кабины пилота и штурмана. Вышли из строя указатели скорости и высоты. Тот, кому доводилось быть в подобных переделках, может представить себе состояние членов экипажа в разгар такого воздушного боя. Но и в этих необычайно трудных условиях Дельцов продолжал удерживать самолет на боевом курсе, вести съемку, а его товарищи тем временем отражали атаки фашистских стервятников.
До конца аэрофотосъемки оставалось несколько секунд, когда снова появились истребители. Их уже было больше, чем в первый раз, они наседали слева и справа.
Стрелок-радист Попруга, пользуясь световой сигнализацией, доложил:
— Вышла из строя радиостанция.
В это время штурман Козленко метким пулеметным огнем прошил насквозь один «мессершмитт». Летчик и стрелок Пе-2 видели, как он стремительно пошел вниз, оставляя за собой след черного-серого дыма...
Съемка аэродрома завершилась, можно возвращаться. Но истребители противника никак не хотят отпускать столь опасную «пешку». Атака следовала за атакой.
Дельцов стал маневрировать. Перевел самолет в глубокий вираж. Авиаторы знают, что трудно, практически, невозможно бомбардировщику зайти на вираже в хвост истребителю. А вот Дельцову, обладавшему исключительно высокой техникой пилотирования, все же удалось это сделать. Поймав «мессера» в сетку прицела, он открыл огонь из передних пулеметов.
— Командир, патроны кончились, – сообщил Козленко, – Надо уходить...
— Ясно, – ответил Дельцов. – Выберем подходящий момент и оторвемся...
Тем временем вражеские истребители предприняли еще одну атаку. Очередь трассирующих пуль и снарядов пронеслась рядом с пилотской кабиной, пронзив правую плоскость. У Дельцова мелькнула мысль: «Надо проимитировать гибель летчика, может, тогда отстанут эти шакалы...»
Представляете ли вы, что происходит, когда погибает пилот? Он либо падает на штурвал, и самолет, клюнув носом, резко устремляется вниз, либо, наоборот, летчик судорожно берет штурвал на себя, и машина в этом случае задирает нос, падает на крыло и, теряя скорость, беспомощно идет к земле. Павел избрал второй вариант: резко рванул штурвал на себя, правую ногу до отказа отдал вперед, перевернул многотонный бомбардировщик через крыло и тот стал беспорядочно падать. Хитрость удалась. Фашистские истребители, решив, что бомбардировщик сбит, прекратили преследование.
Самолет же, перейдя в отрицательное пикирование, стремительно приближался к земле. Дельцов снова потянул штурвал на себя – он ни с места! Напряг все силы, стиснул до боли зубы, но пикировщик по-прежнему не слушался. А земля стремительно приближалась.
Дельцов толкнул Козленко: «Помоги!» Тот обеими руками ухватился за штурвал. Пе-2 стал нехотя выходить из пике…
Моторы работали нормально, и это радовало. А вот приборы были повреждены, все до единого. О скорости самолета Дельцов мог судить только на глазок: выручил большой опыт и, как говорится, летная интуиция. Как не трудно было, но посадку он произвел благополучно. Только успел выключить моторы, подбежал командир полка Кривцов. Дельцов по всей форме доложил о выполнении задания.
Тщательно осмотрев машину, старший инженер полка только пожал плечами:
— Ну и потрепало вас. Ни одного живого места в машине. И как только удалось дотянуть до аэродрома...
За отличное выполнение задания командир полка дал экипажу Дельцова трехдневный отдых при части» .
Павел Андреевич Дельцов участвовал в войне с первого до последнего ее дня, совершив 289 боевых вылетов в составе 24-го краснознаменного бомбардировочного... «За героизм, проявленный в борьбе с германским фашизмом» в апреле 1944 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Штурман героического экипажа Петр Алексеевич Козленко также в мае 1946 года стал Героем Советского Союза. Стрелок-радист Виктор Иванович Попруга погиб 28 июня 1944 года в ходе боевого вылета в небе Белорусии.

****
209-й ббап, эксплуатировавший самолеты Су-2 и ранее входивший в состав ВВС 40-й армии, при формировании 2-й ВА был включен в состав 208-й нбад. Дислоцировался полк на аэродроме Круглое в 30 км южнее Воронежа. В первые же дни немецкого наступления аэродром полка стал подвергаться частым и интенсивным бомбардировкам, что вынудило в первых числах июля перебросить 209-й ббап на северо-восток. Большинство самолетов, требовавших ремонта, перелетели на аэродром Рассказово и были переданы в ПАРМ. Шестерка Су-2 и весь личный состав полка перебазировался на аэродром Угольный (в 20 км западнее Липецка), где полк вошел в оперативное подчинение командира 205-й иад, которому хватало забот со своими – истребительными полками, и о двух звеньях бомбардировщиков Су-2, похоже, он даже не вспоминал. Этот период колоритно описывает в своем дневнике летчик 209-го ббап Герой Советского Союза (награжден 22 марта 1942 года) Анатолий Васильевич Самочкин:
«Вот здесь и начался наш отдых. Вставали в 8 часов утра, купались, загорали, играли в волейбол, иногда ходили в деревню на «матаню». И так почти неделю, все из-за того, что материальная часть у нас старенькая, вся истрепанная, быстро выходила из строя. Очень досадно, такое напряженное положение на фронте, а мы прохлаждаемся, лежим и животы греем».
В середине июля 1942 года 209-го ббап был включен в состав 223-й бад, что, впрочем, не прибавило активности в боевой работе полка. А.В. Самочкин вспоминал:
«Cегодня приезжал в полк командир дивизии полковник Юзеев. Познакомился с нашим личным составом. Он сделал доклад об обстановке на фронте, сказал, чтобы мы отдыхали, набирались сил для дальнейшей работы…
В выходной день ездили всем полком на речку Воронеж в Крутогорье (около 17 км от аэродрома базирования – авт.). Отлично провели время, купались, загорали. Прекрасная чистая вода, наловили рыбы, капитан Королев (командир аэ 209 бап) сварил замечательную уху. Катались с лесником на лодке и распевали песни на всю реку. Нарвали огромный букет белых лилий. Здесь же на берегу играли в волейбол, читали новости с фронта из газет. Подошли к нам деревенские девчата, теперь уже в прекрасном обществе купались, танцевали, слушали разные рассказы. Великолепный день!»
На первый взгляд, такое нерациональное использование командованием 223-й дивизии бомбардировочного авиаполка в дни, когда немцы захватили уже большую часть Воронежа, а их танки стремительно продвигались к Сталинграду, кажется странным, если не сказать, преступным. Однако материальная часть 209-го ббап – самолеты Су-2 сильно износились, запчастей не хватало, а бросать опытные экипажи в мясорубку, и с большой степенью вероятности просто терять их, смысла не имело. Гораздо разумнее, оказалось, сберечь полк для действий в более спокойной обстановке.
Время для боевой работы Су-2 настало в конце июля, когда большая часть сил истребительной авиации противника была переброшена под Сталинград. 29 июля звено А.В. Самочкина выполнило разведывательный полет в район Воронежа. «Замечательная прогулка после долгого безделья», – резюмировал в дневнике летчик.
«1 августа вновь летал на разведку в район Воронежа, – продолжал свой рассказ Самочкин. – Довольно изрядно потрепали немецкие зенитки, не хотят пропускать самолет разведчик, догадываются, что мы собираем данные о местонахождении техники и живой силы немцев. Опыт помогает благополучно пройти по заданному маршруту. Видел много танков, автомашин и фрицев, подтягивающихся к Воронежу» .
Впрочем, боевая работа снова оказалась непродолжительной. Уже 5 августа 209-й ббап перебазировался из Угольного в Жердевку (Тамбовской области). В этот же день бригадный комиссар С.Н. Ромазанов вручил нескольким летчикам ордена и медали. Ну а вечером на аэродром снова пришли девчата из деревни и начались танцы. «Нам настала лафа, ребята ходят веселые и озорные», – подытожил летчик.

****
244-я бад была создана на основании приказа Наркома обороны от 12 июня 1942 года и немецкое наступление, начавшееся 28 июня, застало дивизию в период ее формирования. Управление дивизии создавалось на базе штаба 3-й ударной авиагруппы, которая получила боевое крещение в боях под Харьковом и Изюмом в мае – июне 1942 года. Возглавил дивизию опытный командир – генерал-майор авиации Л.А. Горбацевич. В состав 244-й бад вошли: 45-й (командир – майор М.Ф. Кузнецов), 201-й (командир – подполковник П.В. Недосекин) и 861-й (командир – майор Н.А. Никифоров) бомбардировочные авиационные полки, вооруженные американскими самолетами «Бостон». Для защиты бомбардировщиков от вражеских истребителей в соединение включили 153-й (командир – Герой Советского Союза майор С.И. Миронов) и 185-й (командир – подполковник Н.С. Васин) истребительные авиационные полки на самолетах «Аэрокобра».
Полки дивизии разместились на аэродромах воронежского аэроузла.
Действия бомбардировщиков 244-й бад в первых числах июля 1942 года командующий 2-й ВА генерал С.А. Крассовский в своих мемуарах оценил так:
«В боях за Воронеж отличились сотни летчиков, и прежде всего экипажи наших бомбардировщиков, наносивших удары по живой силе противника, его тылам и коммуникациям.
Мне особенно запомнился в те трудные дни генерал Л.А. Горбацевич, возглавлявший 3-ю ударную авиагруппу (переформированную в конце июня в 244-ю бад – авт.). Еще до войны выдвинувшись в число ведущих командиров, Леонид Антонович очень многое сделал для становления советской авиации дальнего действия. Боевой генерал сам был мастером дальних полетов, во всем показывал личный пример. Здесь, под Воронежем, в полной мере проявлялись его незаурядные организаторские способности, умение ориентироваться в быстро меняющейся обстановке. Бомбардировщики Горбацевича наносили сокрушительные удары по прифронтовым объектам врага и переднему краю» .
26 июля 1942 года командир 244-й бад генерал Горбацевич погиб. Об этом дне А.Г. Рытов, бывший в то время заместителем командира 244-й бад по политической части, в книге «Рыцари пятого океана» вспоминал:
«В один из июльских дней 1942 года авиация нашей группы должна была нанести несколько бомбардировочных ударов перед фронтом 60-й армии в районе Воронежа. Для координации действий на командный пункт армии, располагавшийся северо-восточнее города, ранним утром выехал со своим адъютантом генерал Горбацевич. Вслед за ними приехал туда и я.
Около семи часов утра окрестности огласились могучим гулом. На задание пошла первая группа бомбардировщиков. Горбацевич, его адъютант и представитель штаба 2-й воздушной армии вышли на опушку леса. Неожиданно из-за деревьев выскочила пара Ме-109. Послышался резкий свист, на земле четырежды взметнулось пламя, вздыбились фонтаны земли и дыма.
Я стоял метрах в ста от Горбацевича и видел, как он взмахнул руками и упал на землю. Подбежал к нему. Бледное, перекошенное страданием лицо. Глаза закрыты. Губы что-то невнятно шепчут. Мы повернули его, чтобы осмотреть раду. Гимнастерка на спине густо пропиталась кровью.
Тотчас же вызвали врача, но помощь не потребовалась: генерал скончался…
Гроб с его телом в тот же день, доставили самолетом в Мичуринск и с воинскими почестями предали земле... Состоялся митинг. Прозвучал прощальный залп. И тут же в воздухе появилась группа самолетов, ведомая командиром 153-го полка С.И. Мироновым. Пройдя над местом похорон генерала на малой высоте, истребители взмыли ввысь, и в небе троекратно прозвучал пушечно-пулеметный салют. Бойцы воздушного фронта отдали последние почести своему любимому командиру» .
Командиром авиадивизии был назначен генерал-майор авиации В.И. Клевцов.
Еще в первых числах июля, стремительное приближение немцев к Воронежу заставило передислоцировать полки авиадивизии: 45-й бап – в Никифоровку (близ Мичуринска), 861-й бап и 185-й иап – в Тамбов, 153-й иап – в Липецк. Место базирования 201-го бап в июле 1942 года однозначно определить я пока не могу, но можно уверено сказать, что это был один из названных аэродромов.
45-й бомбардировочный авиаполк с 30 июня по 17 августа, произвел 422 боевых вылета, было сброшено 234 тонны бомб, уничтожено около 90 танков, 10 бронемашин, 239 автомашин, 12 цистерн с горючим, 8 батарей полевой артиллерии, 24 склада с боеприпасами, 4 переправы. В воздушных боях стрелки-радисты сбили четыре «мессершмитта».
Получается, что ежедневно в течение 50 дней полк производил не менее 8 самолето-вылетов, а каждый бомбардировщик при этом нес к цели более 550 кг бомб.
Наиболее результативные боевые вылеты бомбардировщиков полка были совершены:
- 1 июля – удар по скоплению танков у села Грайворонка;
- 6 июля – разрушение переправы через Дон у села Устье;
- 20 июля – удар по танковой колонне в районе села Подклетное.
- 2 августа – разрушение переправы через Дон в районе Семилук;
- 11 августа – удар по войскам противника на северо-западной окраине Воронежа.
За этот период 45-й бап потерял семь человек убитыми, три авиатора пропали без вести, шесть – получили ранения, потеряно семь «Бостонов».
После 17 августа 1942 года 45-й бап активных боевых действий не вел, а в ноябре того же года после отдыха и пополнения полк вошел в состав 221-й бад и в ее составе убыл на Юго-Западный фронт.
201-й бап с конца июня до начала августа произвел 225 боевых вылетов. Самым значительным боевым свершением полка стало разрушение 13 июля звеном «Бостонов» под командованием старшего лейтенанта А.А. Сабурова переправы через Дон в районе Семилук.
Летчики 185-й иап за тот же период, прикрывая «Бостоны» своей дивизии, совершили 610 боевых вылетов, провели 92 воздушных боя и сбили 44 самолета противника (38 истребителей и 6 бомбардировщиков). Полк при этом потерял пять летчиков.
В начале августа 1942 года Ставкой ВГК было принято решение о создании перегоночной трассы Аляска – Сибирь (Алсиб), для переброски самолетов ленд-лиза из США в СССР. Для этого понадобились опытные экипажи, уже хорошо освоившие американские истребители и бомбардировщики. Выбор пал на 201-й бап и 185-й иап. Из состава бомбардировочного полка был сформирован 1-й перегоночный авиаполк, а из летчиков-истребителей – 2-й.
Самым результативным среди полков дивизии в этот период стал 861-й бап, который с 29 июня по 22 сентября 1942 года произвел более 500 боевых вылетов. С 9 июля полк базировался на аэродроме Тамбов.
Основными целями бомбардировщиков полка были войска противника в районе Воронежа, несколько раз (с 8 по 11 и 22, 23 августа) выполнялись боевые вылеты в район села Коротояк и лишь один раз – 6 августа 861-й бап нанес удар по железнодорожной станции Касторное. Чаще всего боевой вылет полка организовывался в составе девятки самолетов. «Бостоны» обычно несли по четыре фугасные авиабомбы ФАБ-100, некоторые экипажи дополнительно брали по несколько десятков осколочных авиабомб АО-2,5. Первым поворотным пунктом маршрута полета к цели обязательно был Липецк, где к ударной группе присоединялись истребители «Аэрокобра» 153-го иап. Полет к цели и обратно продолжался от полутора до двух часов. Обычно в летный день выполнялся один полковой вылет. В самые напряженные дни сражений на земле повышалась и активность нашей авиации: по два полновесных вылета (8 – 9 самолетов) за день «журнал боевых действий полка» зафиксировал семь раз (19.07, 24.07, 27.07, 28.07, 6.08, 9.08).
12 августа 1942 года войска Воронежского фронта перешли в наступление. 60-й армия к концу дня должна была, освободив южную часть Воронежа, выйти на восточный берег Дона. В этот день зафиксирована рекордная активность 861-го бап: его самолеты трижды за день бомбили войска противника на западной окраине Воронежа, обеспечивая продвижение частей 60-й армии. Первый удар в 5 часов утра нанесли 12 бомбардировщиков. Через три часа бомбардировка повторилась. В ней участвовало 10 «Бостонов». Интенсивный зенитный огонь противника нанес повреждения нескольким самолетам и в третий вылет (в 16.33 – 18.06) смогли уйти только шесть бомбардировщиков. К сожалению, героические усилия частей Воронежского фронта и самоотверженность авиаторов 2-й ВА не принесли желаемого результата – наступление было остановлено.
Безусловным лидером 861-го бомбардировочного полка был его командир Николай Александрович Никифоров. Тридцатичетырехлетний капитан за плечами имел уже десятилетний стаж службы в ВВС РККА и боевой опыт в составе 24-го ксбп, где он проходил службу в качестве командира эскадрильи с 1939 по август 1941 года. Весной 1942 года ему поручили сформировать полк на американских бомбардировщиках «Бостон» в азербайджанском городе Кировобад (ныне Гянджа). Задача была успешно выполнена – 26 июня 861-й бап, успешно преодолев 1800 километров, в полном составе прибыл на воронежский аэродром.
Представляя Н.А. Никифорова к ордену Красного Знамени, командир дивизии генерал-майор В.И. Клевцов писал, что «с 26 июня по 18 августа полк произвел 453 боевых самолето-вылета по разгрому танков мотомехвойск, артиллерии и переправ противника... Лично тов. Никифоров имеет восемь боевых вылетов, водя на боевое задания самолеты 861 бап… Капитан Никифоров организовал обучение летного состава слепым полетам. Обучено 12 человек, умеющих пилотировать вслепую. Полк имеет ряд вылетов в сложных метеоусловиях с отличным выполнением боевых заданий без потерь. 14 человек личного состава представлены к правительственным наградам» .
В высоких инстанциях, однако, посчитали достаточным наградить Н.А. Никифорова орденом Красной Звезды.
Моральные качества Николая Александровича ярко характеризует случай, описанный ветераном полка В.К. Черниевским в мемуарах. Он вспоминал:
«Над линией фронта противник открыл ураганный заградительный огонь. В самолет из первой эскадрильи, пилотируемый старшим сержантом Банниковым, попали осколки. Два мотора задымили, и машина начала падать. Экипаж выпрыгнул из горящего самолета на парашютах на вражеской территории.
Никифоров после сброса бомб по целям, передав командование командиру эскадрильи старшему лейтенанту Пыркову, под прикрытием двух истребителей полетел спасать боевых друзей. Он сумел посадить свою машину на скошенное поле и подрулил к упавшему «Бостону». Экипаж сбитого самолета быстро залез в бомболюки самолета командира. В это время два Ме-109 пытались атаковать самолет командира при взлете, но наши истребители завязали бой с ними. Это позволило капитану Никифорову разогнать машину и взлететь.
Когда командир приземлился, к нему бросились летчики полка и стали качать. Банников благодарил: «Спасибо вам, батя! Вы совершили подвиг». Смущенный Никифоров ответил: «Каждый из нас в случае необходимости поможет товарищу» .
11 августа капитан Никифоров возглавлял группу бомбардировщиков, наносивших удар по немецким войскам в районе села Коротояк. Не успели самолеты приземлиться на аэродроме, как их уже ждала телеграмма от командования 6-й армии:
«Спасибо соколам за хорошую работу от наших бойцов и командиров. Враг сегодня за свои попытки осквернить наш тихий Дон поплатился большой кровью. Выполняя приказ товарища Сталина, наши части стойки дерутся, не уступаю врагу наш тихий Дон. Сегодня вы били хорошо, а завтра нужно бить еще лучше» .
Необходимо отметить тот факт, что полк, непрерывно ведя боевые действия в течение трех месяцев, смог поддерживать количество своих исправных бомбардировщиков на неизменно высоком уровне. Практически в любой из дней этого периода 861-й бап мог направить к цели не менее девяти «Бостонов». Думаю, что не последнюю роль в поддержании высокой боеготовности полка сыграли самолеты, переданные из 221-го полка, при его выводе в тыл. Однако судя по имеющимся данным, и уровень безвозвратных потерь в этом полку был не высок. Чаще всего, экипажи приводили свои израненные машины на аэродром базирования, где их восстанавливали и готовили к новым боевым вылетам.
Но, все же война не обходится без трагических потерь.
Первую тяжелую утрату полк понес 2 июля 1942 года. Из боевого вылета на бомбардировку танковых колонн западнее Воронежа не возвратился «Бостон» старшего сержанта В.Д. Горбоконя. Немецким истребителям удалось зажечь самолет. Штурман и стрелки воспользовались парашютами, а летчик сгорел вместе с самолетом у села Вязноватка Нижнедевицкого района.
6 августа над Касторной немцам удалось сбить машину младшего лейтенанта А.А. Мальцева. Весь экипаж погиб.
23 августа не вернулся на свой аэродром экипаж пилота 1-й эскадрильи старшего сержанта Н.В. Лушакова. Во 2-й эскадрилье в этот день не досчитались экипажа сержанта Б.Г. Исакова.
17 сентября с боевого задания по уничтожению переправы через реку Дон в районе Малышево не вернулся экипаж лейтенанта М.С. Казачанского.

153-й истребительный авиационный полк

Описание боевых действий этой авиационной части требуется выделить в отдельную главу, прежде всего потому, что самостоятельные и яркие действия 153-го истребительного полка не вписываются в описание ударов бомбардировочных дивизий, в то же время не совсем логично включать в главу о действиях истребительных дивизий 2-й ВА историю полка, входящего в состав бомбардировочной дивизии. Рассказ об авиаторах этого полка интересен еще и тем, что в тяжелые дни поражений и отступлений летчики 153-го иап демонстрировали выдающееся боевое мастерство и своими удивительными победами вселяли надежду и оптимизм в сердца авиаторов Красной армии, а о боевой работе истребительного полка под командованием Героя Советского Союза С.И. Миронова часто и с удовольствием писали фронтовые корреспонденты. Так, в августе 1942 года на страницах «Сталинского сокола» в статье под названием «Прикрывая своих бомбардировщиков» писалось:
«Полтора с лишним месяца воюют летчики Н-ской части в верховьях Дона. За это время более полусотни вражеских самолетов нашли себе могилу в донских степям от огня истребителей этой части. Доблесть части гремит по фронту, а искусство ее летчиков, таких, как Герой Советского Союза подполковник Миронов, майор Родионов (О.М. – авт.), капитан Трубицын (И.Т. – авт.), старший лейтенант Костюк (А.Ф. – авт.), и многих других соколов вызывает страх у немцев.
Часть не знает поражений в воздушных боях. Непрерывно сопровождая своих бомбардировщиков, «ястребки» ежедневно ведут воздушные бои с немцами. В иные дни приходится 5 – 6 раз вылетать на прикрытие и проводить по 2 – 3 крупных боя.
Это произошло совсем недавно. 16 наших «ястребков» под командой тов. Миронова вылетели в район предстоящей бомбардировки врага нашими самолетами. Задача была определенная – «вымести» фрицев из этого района, очистить небо для наших бомбардировщиков. Враг не показывался, и наши бомбовозы появились над целью. Но в этот же самый момент свыше 20 Ме-109Ф неожиданно появились с намерением атаковать наших бомбардировщиков. Фрицы, однако, жестоко расплатились за наглую попытку. Наши «ястребки» преградили им дорогу, связали боем и сбили 7 Ме-109Ф. В этом бою майор Родионов уничтожил одного «мессершмитта», старший лейтенант Иванов (М.П. – авт.) сбил двух, капитан Трубицын – одного, старший лейтенант Решетников (И.В. – авт.) – двух и майор Макаренко (Н.Ф. – авт.) – одного.
В тот же день и с той же целью подполковник Миронов повел 12 «ястребков». Погода ухудшилась, многоярусная восьмибальная облачность заволокла небо. Эту погоду пытались использовать кравшиеся за облаками «юнкерсы» и «хейнкели». Всего их оказалось 21 самолет. Цель у них была определенная – обрушиться на наш передний край. Но наши истребители, увидев перед собой свою главную цель – бомбардировщиков врага, немецкие бомбардировщики «огрызались» огнем, но потеряв в итоге боя 7 Ю-88, быстро ретировались. Во второй схватке Миронов сбил двух фрицев, капитан Авдеев (А.Ф. – авт.) – двух, майор Макаренко – одного, капитан Никитин (А.И. – авт.) – одного» .
153-й иап был сформирован в начале 1940 года. Участвовал в советско-финляндской войне. С 22 июня 1941 года по март 1942 года полк воевал на самолетах МиГ-3, И-16 и И-153 в составе Северного, а затем Ленинградского фронтов. В марте – июне 1942 года 153-й иап переучился и был перевооружен на американские самолеты «Аэрокобра».
Освоение нового самолета оказалось непростым делом. Бывший моторист 153-го иап Николай Иванович Чашечкин вспоминал:
«Со штопором боролись, как могли. Правда, победить его не сумели. У нас практиковали такой способ: … два свинцовых кирпича весом килограммов 15 каждый … размещались в носу самолета, под пулеметами, места хватало… Не бог весть что, но помогали эти кирпичи, лучше, чем ничего. Просто если на «Кобре» весь БК (боекомплект – авт.) расстрелять, она очень плохо управлялась.
Крыльевые пулеметы сразу снимали. От английских толку вообще не было никакого, только лишний вес. Так что все у нас воевали с пушкой и двумя крупнокалиберными…
Смазку американскую сразу удаляли. Не для наших морозов. Пушку, пулеметы, редуктор, шасси – все вымывали добела и нашу ставили.
«Аллисон» (двигатель – авт.) очень к маслу был требовательный. Чуть опоздал со сменой – сразу стружку гнать начинал. Постоянный контроль нужен был. И нас, кстати, к культурке приучил американец... Не выхаживали «Аллисоны» положенный ресурс? А как ему выходить, когда нам не на прогулку летать надо было, а воевать и бить врага? Мы, когда поняли, где что в моторе, так ограничители того… Конечно, если не больше 2200 оборотов давать, то он, может, все 200 часов (ресурса – авт.) и выдал бы. Кто б только ему такую возможность дал. 2500, дорогой, 2500! Да, бензин почти всегда американский был, высокооктановый. Маслице хорошее, да еще и чистое, да подогретое. Фильтры мытые-чищенные. Но если в бой, да так, чтобы наравне с «фоками» и «мессами» - будь добр, 2500 оборотов. Да форсаж, не по инструкции, а когда надо летуну. Ну и выкидывали все лишнее с самолета. До полтонны можно было долой без вреда. Понятно, что 80-90 часов – и мотор в утиль. А мы что? Мы морды вениками и к зампотеху. Списывай, дескать, мотор, негоден. Плохой какой-то попался. Пиши докладную. Если кто хочет, пускай освидетельствует. А ограничители, понятное дело, как надо стоят. С теми же пломбочками заводскими. Нам воевать надо было, а не моторесурс вырабатывать, так вот. И летчику надо было в бою все взять от машины, чтобы врага в землю воткнуть. А остальное – мелочи…
«Кобра» для техника удобный самолет. Ко всему подойти можно без проблем. Пока я с мотором посередине ковыряюсь, оружейники пушку с пулеметами в носу заряжают. А приборист, если надо, в кабине сидит, помочь может ручки перезарядки подергать. Удобно. Летать сложнее было… «Кобра» - ничего, хороший самолет. Удобный. Сильный. Просто его надо было научить по-нашему летать и воевать. Думаю, научили» .
В июне 1942 года полк, укомплектованный 20-ю новыми истребителями, прибыл на Брянский фронт и вошел в состав 244-й бад. «Кобры» приземлились в Воронеже 29 июня, а уже 30 июня истребители трижды вылетали на боевое задание. В первом вылете истребители 153-го иап прикрывали бомбардировщиков, наносивших удар по скоплению живой силы противника в районе станции Мармыжи. Отбивая атаки «мессершмиттов», «Кобры» сбили семь самолетов противника. Сопровождаемая ими группа бомбардировщиков «Бостон» вернулась без потерь.
Два последующих вылета истребители, под руководством командира полка, выполняли на перехват бомбардировщиков противника. В воздушных боях, проходивших над Воронежем, «Кобры» без потерь со своей стороны сбили семь немецких самолетов.
В этот день по два сбитых было записано на счет майора С.И. Миронова, капитана А.Ф. Авдеева, капитана Н.Ф. Макаренко, капитана А.И. Никитина, старших лейтенантов М.П. Иванова и И.В. Решетникова, по одному – на счет капитана О.М. Родионова и старшего лейтенанта А.В. Кислякова. Именно воздушные бои 30 июня были описаны в статье «Сталинского сокола», которая была приведена выше.
1 июля полк вновь сопровождал «Бостоны» и отражал налеты бомбардировщиков люфтваффе на Воронеж. В этот день один истребитель противника был записан на счет подполковника Миронова, еще один «мессер» сбил капитан Макаренко. Он получил в этом бою тяжелые ранения в плечо и кисть руки, сумел посадить поврежденную «Кобру» на своем аэродроме, но сам надолго вышел из строя – семь последующих месяцев комэска провел в госпиталях.
Один против пяти «мессеров» дрался в этот день в воронежском небе капитан Никитин и вышел в этом бою победителем. Он сбил один вражеский истребитель. Четверка «Кобр» во главе с капитаном Кирсановым над Воронежем вступила в бой с шестеркой «мессершмиттов». В результате ведущим группы один «мессер» был сбит, еще один – подбит. В районе села Касторное четверка «Аэрокобр» вела воздушный бой с четверкой «мессершмиттов», в результате которого два «мессера» были сбиты. Одного из них сбил лейтенант Н.М. Праводелов. Все «Кобры» вернулись домой.
3 июля пара Никитин – Карпухин вылетела «на охоту» к линии фронта. В районе станции Курбатово летчики встретили два бомбардировщика До-217 под прикрытием двух Ме-109, готовившихся к бомбардировке наших войск. В завязавшемся бою оба «мессершмитта» были сбиты.
В этот день при отражении налета на Воронеж в воздушном бою получили боевые повреждения три «Кобры». Еще три истребителя из-за поломок механизмов выпуска шасси были вынуждены сесть с убранным шасси. Все шесть истребителей были отремонтированы всего за двое суток.
4 июля пятерка «Аэрокобр» под руководством П.С. Кирсанова сбила над передним краем 4 самолета противника. В этом бою Петр Семенович в паре с лейтенантом Праводеловым сбил разведчика ФВ-189. Авдеев и Иванов сбили по «мессеру».
Старший лейтенант В.Г. Карпухин в районе Гремячье атаковал двенадцать Ме-110, которые бомбили переправу через Дон. В результате решительных атак нашего летчика большинство бомб упало далеко от цели. Один «мессершмитт» Карпухиным был сбит.
Вот как вспоминал эти дни в своих мемуарах генерал Ф.П. Полынин:
«Аэродром (Воронеж – авт.) подготовился к эвакуации. Все части уже куда-то перелетели. Остался пока один 153-й истребительный авиаполк, которым командовал майор С.И. Миронов, да разные мелкие подразделения, волей судьбы занесенные сюда.
О Миронове я слышал еще на Карельском перешейке в 1940 году. Там он получил звание Героя Советского Союза. Мне он почему-то представлялся этаким богатырем, косая сажень в плечах. Но каково же было удивление, когда я впервые встретился с ним. Мальчишеская фигурка, приплюснутый носик, добрые улыбающиеся глаза. Ну, никак не вязался его далеко не боевой облик со званием командира грозного истребительного полка…
– Какая вам поставлена задача? – спрашиваю командира полка.
– Задачи мы сами себе ставим, – улыбнулся Миронов. – Связи с начальством нет. Но впустую время не теряем. Сегодня сопровождаем «Бостоны», а потом улетим отсюда.
– А что будут делать «Бостоны»?
– Одна теперь работа – бить по танкам. – Миронов развернул планшет и показал на карте, где именно «Бостоны» собираются «бить по танкам».
В это время подошел дежурный, попросил командира полка к телефону. Минут через десять Миронов вернулся и, поправив на голове шлемофон, вежливо сказал:
– Извините, товарищ генерал, мне пора. Летим. Только «Аэрокобры» Миронова поднялись, как к городу стали приближаться «юнкерсы». Получилась такая картина. Наши ушли бомбить немецкие танки, а немцы пришли, чтобы бомбить железнодорожный узел.
Заметив вражеские самолеты, Миронов на время оставляет бомбардировщики, которые вылетел сопровождать, частью сил связывает боем немецкие истребители, а основные усилия сосредоточивает на «юнкерсах».
Должен признаться, что такой «рубки», какую учинили мироновцы немцам на подходе к городу, я еще не видел. Картина боя разворачивалась на моих глазах. Не преувеличивая, скажу: советские истребители кружили в небе, как ястребы в стае уток. Надсадный вой моторов перемежался с дробным речитативом пушек и пулеметов, голубое небо переплеталось узором трассирующих снарядов; «юнкерсы» горели и, тяжело переваливаясь, чертили над горизонтом дымные спирали. То там, то здесь вспыхивали белые купола парашютов. Я пробовал их считать, но вскоре сбился. Их было много. Создавалось впечатление, будто противник выбрасывает парашютный десант.
Бой закончился неожиданно, как и начался. Фашисты не выдержали дерзкой атаки и повернули, а паши истребители, заняв боевой порядок, устремились вдогонку за своими бомбардировщиками. Особенно тогда отличился командир истребительной авиаэскадрильи П.С. Кирсанов.
Команда наших солдат вскочила в кузов машины и по пыльной полевой дороге помчалась в сторону, где в воздухе виднелись купола парашютов. Из числа экипажей вражеских самолетов поймали тогда несколько десятков человек.
Когда я рассказал вечером о летчиках полка Миронова командующему фронтом, его суровое лицо, выражавшее доселе тягостные раздумья о невероятно сложной обстановке, вдруг просветлело. Он молодцевато выпрямился, стукнул кулаком по столу:
– Вот так и надо драться!
Пройдясь по комнате, подошел ко мне вплотную и приказал:
– Наиболее отличившихся сегодня же представить к наградам» .
Скоро сказка сказывается… Оформление штабных документов затянулось. Десять летчиков полка были награждены орденами Красного Знамени в соответствии с приказом командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина только 13 сентября 1942 года.
Не позднее 5 июля 153-й иап перебазировался на липецкий аэроузел, откуда продолжал действовать до 25 сентября.
8 июля при сопровождении бомбардировщиков сбили по одному «мессершмитту» Миронов и Кирсанов.
10 июля восьмерка «Кобр» в ходе прикрытия наших «Бостонов» вела воздушный бой с 12 истребителями противника в районе Воронежа. Кисляков сбил один Ме-109, который врезался в дом на северной окраине Воронежа. Сбитый Кирсановым «мессер» упал в 2 км северо-восточнее станции Отрожка.
19 июля при возвращении с боевого задания по прикрытию группы наших бомбардировщиков в районе Воронежа летчик Праводелов увидел атаку наших войск девяткой «юнкерсов». Не раздумывая, он атаковал и сбил один Ю-88.
23 июля шестерка «Аэрокобр» в районе Землянска атаковала группу из шести Ю-88, прикрываемую шестеркой Ме-109. А.С. Смирнов сбил ведущий Ю-88, который рассыпался в воздухе, а его экипаж погиб. Затем Смирнов сбил над расположением своих войск «мессер», летчик которого выбросился с парашютом и был взят в плен нашими танкистами. В продолжавшемся воздушном бою уже над территорией, занятой противником, «Кобра» Смирнова загорелась, и он был вынужден покинуть самолет с парашютом. Алексею Семеновичу повезло: после приземления его подобрал и доставил в полк танк 27-й танковой бригады, находившаяся в это время в разведке в тылу противника. Один «юнкерс» в этом воздушном бою сбил А.В. Кисляков.
9 августа «Аэрокобры» полка, прикрывая «Бостоны» в районе села Коротояк, вели воздушный бой с восьмеркой итальянских истребителей «Макки-200», в ходе которого четыре из них были сбиты. С нашей стороны потерь вновь не было.
Всего же за июнь – сентябрь 1942 года полк в воздушных боях потерял восемь самолетов «Аэрокобра» и трех летчиков.
6 августа в воздушном бою погиб старший лейтенант В.Н. Хохлов. Он похоронен в селе Верхний Ломовец Долгоруковского района Липецкой области.
12 августа в воздушном бою в районе станции Графская был сбит самолет капитана В.Г. Карпухина. Он похоронен в селе Октябрьское Усманского района Липецкой области.
В тот же день «пал смертью храбрых» капитан А.Ф. Авдеев. Похоронен герой в селе Новая Усмань.
В катастрофах погибло еще два летчика и было потеряно две «Кобры».
11 августа, вероятно, при перегоне «Аэрокобры» в Липецк погиб старший лейтенант Ю.Н. Камерилов. Летчик похоронен в деревне Крапивинка Ивановской области.
25 августа в авиационной катастрофе погиб лейтенант Н.М. Праводелов. Похоронен на Евдокиевском кладбище Липецка.
На Воронежском фронте полк провоевал 87 дней (с 30 июня по 25 сентября), 59 дней из них были летными. За этот период было произведено 1070 самолето-вылетов, главным образом на сопровождение бомбардировщиков, проведено 259 воздушных боев, в которых было сбито 64 самолета противника, из них:
- 17 бомбардировщиков: Ю-88 – 15, До-217 – 1, Хе-111 – 1;
- 45 истребителей: Ме-109Ф – 3, Ме-110 – 2, Макки 200 – 4;
- 2 разведчика-корректировщика: ФВ-189 – 1, ХШ-126 – 1.
Шесть самолетов противника (пять лично, один в группе) в этих боях сбил командир полка майор Миронов.
10 февраля 1943 года за героическую боевую работу на Ленинградском и Воронежском фронтах указом Президиума Верховного Совета СССР были удостоены звания Героя Советского Союза майоры Н.Ф. Макаренко и А.И. Никитин. Тем же указом посмертно присвоено звание Героя капитану А.Ф. Авдееву.
153-й истребительный полк приказом НКО СССР от 22 октября 1942 года был преобразован в 28-й гвардейский истребительный авиационный полк.
Не менее пяти побед (четыре – лично и одна – в паре) в воронежском небе было на счету капитана П.С. Кирсанова. Однако кроме отменной результативности Петр Семенович обладал способностью и умением сплотить летчиков эскадрильи и организовать их боевую деятельность. Вот что вспоминал об этом выдающемся летчике В.К. Черниевский в своем рассказе «Кирсановцы»:
«- Что тебе известно о новичке? - спросил старшего батальонного комиссара Константина Сергеевича Сорокина командир 153-го истребительного авиаполка Герой Советского Союза майор Сергей Иванович Миронов.
Тот улыбнулся краем рта, повертел перед глазами карандаш и сказал:
- Да какой он новичок? Сущий дьявол. В небе действует так, словно родился в самолете. У него хватка настоящего аса. Все воздушные ситуации, как говорится, читает с листа…
- Он … и в Финляндии успел повоевать? - … удивляясь, поинтересовался Миронов.
- Точно так, - сказал старший батальонный комиссар. Отличился при штурмовке железнодорожной станции Тали. Горел на своей «Чайке», но на базу вернулся. Капитан Кирсанов успешно начал и эту войну. В первый же день сбил «мессершмитта». Это же наш бывший комэск…
- Константин Сергеевич, ты назвал Кирсанова капитаном. Но ведь он рядовой. Так мне доложил о нем начальник строевого взвода.
- Да, сейчас, к сожалению, рядовой… Под Ленинградом Кирсанов летал уже в должности командира эскадрильи нашего полка. Его шестерка сопровождала бомбардировщиков, наносящих удар по железнодорожной станции Сиверская. Боевое задание было выполнено успешно. Группа капитана возвращалась домой, как вдруг землю накрыло густым туманом. Связь с командным пунктом установить не удалось. Между самолетами связи тоже не было. В результате на свой страх и риск совершили вынужденные посадки в районе Рыбинска, потом уже пешком добрались до своего аэродрома. Ну, как водится, состоялся суд, Кирсанова разжаловали в рядовые. Тебя в то время еще не было в полку. И вот, сначала Кирсанова направили на Брянский фронт, а потом, значит, на Воронежский, под твое крыло.
- Вот оно что! - вздохнул Миронов. Ай да новичок мужичок!..
Майор Миронов сразу же восстановил прибывшего летчика в прежней должности, и не ошибся. Кирсановская эскадрилья была одной из лучших в полку.
Однажды группа истребителей во главе с Кирсановым встретилась над переправой через Дон с семнадцатью немецкими самолетами. В их числе было восемь «мессершмиттов». Комэск первым навязал противнику бой. И закружилась над русской рекой карусель. Итог ей подвели пехотинцы. Они сообщили в полк: «Сбиты три «юнкерса» и два «мессершмитта». Один «юнкерс» сбил Кирсанов, и тот горящим врезался в землю в двух километрах восточнее села Карандеевка. Второй поджег Смирнов: машина врага упала в трех километрах восточнее села Щучье. Третьего фашиста зажег Кисляков. Бензиновые баки этого стервятника взорвались, и самолет, падая, разлетелся на куски в пяти километрах севернее села Петропавловка. Еще двух «мессершмиттов» подожгли пилоты Хохлов и Камерилов. Их падение видели экипажи других самолетов в нескольких километрах восточнее населенных пунктов Азовка и Ясенки.
…Шестерка «авиакобр» вылетела на патрулирование вдоль линии фронта Старый Оскол – Землянск. Вскоре в районе Вязноватка – Курбатово ведущим группы капитаном Кирсановым и летчиком лейтенантом Николаем Михайловичем Праводеловым был атакован и сбит самолет противника «Фокке-Вульф-189», который загорелся и упал на восточной окраине деревни Вязноватка. В этот момент из-под облаков внезапно появились четыре Ме-109Ф. Заместитель комэска Александр Федорович Авдеев с ведомым летчиком лейтенантом Адамом Даниловичем Амколадзе вступили в бой с двумя из них…
Имея преимущество в высоте, Авдеев слева, сбоку, сверху в хвост атаковал воздушного пирата и после третьей короткой очереди поджег его.
Теперь в атаку пошел Амколадзе под прикрытием Авдеева. Сбитая им вражеская машина загорелась и врезалась в землю.
Командир звена старший лейтенант Михаил Петрович Иванов под прикрытием летчика старшего лейтенанта Бориса Александровича Мухина в это время вел воздушный бой тоже с двумя Ме-109Ф. Иванов и один из немецких летчиков пошли друг на друга в лобовую атаку, но в последний момент нервы у фашистского пилота не выдержали, и он взмыл вверх, в сторону. Этим воспользовался Иванов: двумя короткими очередями из пушки и пулеметов поджег Ме-109Ф, и тот упал на западной окраине Вязноватки. Четвертый Ме-109Ф подбил подоспевший капитан Кирсанов, но благодаря низкой облачности тому с дымящимся мотором удалось скрыться.
В тот же день над переправой через реку Битюг в районе Коршево – Бобров – Азовка кирсановцы схлестнулись с восемнадцатью «мессершмиттами». Несмотря на численное превосходство врага, эскадрилья Кирсанова не дрогнула. Комэск сразу же дал понять противнику, с кем тот имеет дело.
- Все - в лобовую атаку! - приказал Петр Семенович.
И двенадцать «аэрокобр» в боевом порядке «фронт» ринулись на врага…
Истребитель Кирсанова, подобно стремительной ракете, прошел по самому центру фашистской эскадры, ведя ураганный огонь по вражеским самолетам. За ним устремились другие наши летчики. Воздушный коридор, по которому пронеслись советские самолеты, расчленил «мессеров» на две колонны. Связь в звеньях противника была разрушена.
В это время на развороте над Бобровом перед глазами Кирсанова показался «мессершмитт». Он тут же открыл по нему прицельный огонь и расстрелял стервятника.
Командир звена старший лейтенант Смирнов, умело маневрируя, зашел в хвост другому воздушному пирату и поджег его над населенным пунктом Коршево. Но и сам Смирнов оказался в критическом положении: остальные наши истребители прошли вперед, а самолет Смирнова метался, окруженный четырьмя «мессершмиттами».
Кирсанов вовремя заметил это и повел свою «кобру» на выручку товарищу. Он перевел машину на снижение, нависая над четверкой «мессеров». Фашистские летчики сразу же прекратили охоту за машиной Смирнова, понимая, что сами стали мишенями для второго советского истребителя. Три «мессершмитта», выпуская из ловушки самолет Смирнова, стремительно набрали высоту и стали уходить в западном направлении. Четвертый сориентировался слишком поздно.
В самый последний момент, при подходе истребителя Кирсанова, он всей мощью мотора резко рванулся вниз, потом, получив несколько пробоин, круто взмыл вверх и завис на самом потолке виража. Этим и воспользовался Кирсанов. Вновь открыв огонь из пушки и пулеметов, он поджег «мессера». Неприятельская машина вначале клюнула носом, затем у нее отвалилось правое крыло, следом мотор, и «мессершмитт», разваливаясь на куски, упал на землю.
А Смирнов в это время вел неравный бой с четырьмя вновь окружившими его «мессерами». Вражеские пилоты взяли его машину «в клещи» и вели по нему огонь с двух сторон. Но Смирнов не только оборонялся, но и вел активный наступательный бой. В то время, как один из «мессеров» выходил из атаки, Смирнов в упор расстрелял его. Это произошло над селом Шишовка. Но в тоже время другой «мессер» зашел в хвост «аэрокобре» Смирнова и поджег ее. Командир звена перевалился через проем кабины и выбросился из горящего самолета с парашютом в районе села Чесменка. К счастью, под ним была своя, не занятая врагом территория…
Старший лейтенант Смирнов вернулся в полк. Приземлился он вблизи нашей танковой бригады. Ее командир распорядился немедленно послать к летчику бронированную машину. На этом же танке гвардейцы доставили его в родной полк. За мужество и отвагу, проявленные в боях, и за два неприятельских самолета, сбитых в одном бою, через полтора месяца Смирнову вручили орден Ленина.
Вскоре в положении Смирнова оказался и сам командир эскадрильи. Его шестерка встретилась с 28-ю «мессершмиттами». Бой был неравный. И все же Кирсанов сумел поджечь один вражеский самолет. Сам он на горящем самолете приземлился в поле на территории, занятой врагом.
- Эх, не уберегли парня! - с горечью сказал комполка Миронов, когда уже прошло три дня после того тяжелого боя, а о Кирсанове не было ни слуха, ни духа.
Я до сих пор помню, как переполошился наш часовой, увидев недалеко от себя человека в изорванной одежде с немецким автоматом на плече, который брел, припадая на левую ногу. Долго в тот вечер не гасла лампа в штабной землянке. Старший батальонный комиссар волновался больше других:
- Я знал, что ты вернешься, Петр, - повторял он то и дело. - Как это так, думаю, чтоб полк остался без Кирсанова? Да никогда такому не бывать» .
Петр Семенович оказался не только выдающимся летчиком и командиром, но и военачальником. После войны он командовал авиационными дивизиями и воздушными армиями, а в 1970 – 79 годах был заместителем Главнокомандующего ВВС СССР по боевой подготовке. Именно в это время генерал-полковник авиации П.С. Кирсанов стал частым гостем в Липецке. Курируя 4-й Центр боевого применения, он частенько наведывался сюда с инспекциями и проверками.
Командир звена «кирсановской» эскадрильи старший лейтенант А.С. Смирнов сбил на Воронежском фронте три самолета противника. И это было лишь начало. Всего же за годы войны он одержал 36 побед и вошел в двадцатку лучших советских летчиков-истребителей Великой Отечественной войны. Первую звезду Героя Алексей Семенович получил в сентябре 1943 года, а в феврале 1945 года он был удостоен звания дважды Героя Советского Союза.
Ведомым летчика Смирнова в 1941 и 1943 годах и его другом был Петр Дмитриевич Углянский. Он не участвовал в воздушных боях 1942 года, но не рассказать об этом человеке я не могу. Начну с того, что родился он в 1920 году в селе Сокольское (ныне исторический район Липецка), учился в средней школе №3, затем в фабрично-заводском училище при заводе «Свободный Сокол» и одновременно в Липецком аэроклубе. Окончил Борисоглебскую школу летчиков. Службу в 153-м иап младший лейтенант Углянский начал в июне 1940 года.
С первых дней войны П.Д. Углянский, в качестве ведомого в звене А.С. Смирнова, активно участвует в боевых действиях. Первые месяцы войны основной задачей истребителей И-153, на которых летал и Углянский, была штурмовка войск противника. При выполнении одного из таких боевых заданий, 6 августа 1941 года Петр Дмитриевич получил тяжелое ранение: перелом правого плеча и трех ребер, пулевое ранение легкого. Перенес осложнение – гнойный плеврит. Шесть месяцев провел в госпиталях Ленинграда, Москвы и Бузулука, затем – длительный отпуск по болезни. Медицинская комиссия признала его негодным к летной работе – инвалид 2-й группы. Несмотря на это П.Д. Углянский рвался на фронт и добился этого – осенью 1942 года он прибыл в свой полк, а скоро вновь приступил к боевым вылетам. Интересно, что советский публицист В.И. Погребной, в своей статье посвященной А.С. Смирнову и П.Д. Углянскому пишет:
«Лето сорок второго. Воронежский фронт. Гудел липецкий аэродром, и гудело небо. От утренней зари до вечерней. Над летным полем висело густое облако пыли. «Кобры» взлетали, «кобры» садились, И вдруг откуда ни возьмись на посадку зашел нежно стрекочущий У-2. Смирнов стоял возле своей машины в зоне ожидания, смотрел, как приземлялся учебный биплан... Из кабины выскочил высокий, в синем комбинезоне пилот. Кожаный шлем обрамлял красивое, загорелое и до чертиков знакомое лицо.
– Углянский!
То был действительно Петр Углянский. Сбежались все, кто был в зоне ожидания. Объятиям и поцелуям, рукопожатиям и расспросам – откуда и как, где да зачем – не было бы конца, если б не взвилась зеленая ракета – сигнал звену Алексея Смирнова выруливать на старт.
Углянского поздравлял с возвращением в свою часть командир полка. И стал Петр осваивать «кобру», затем снова летать в паре со Смирновым, и до конца войны они были неразлучны – меч и щит. А как воевали!..»
Однако, в соответствии с записями в личном деле, до августа 1942 года П.Д. Углянский находился в отпуске, а затем (в сентябре) в 5-м запасном авиаполку. Так что, наиболее вероятно, что в родном 153-м полку летом 1942 года Углянский мог появиться скорее пешком, прогуливаясь по родному городу, где он восстанавливал здоровье после тяжелого ранения. Официально же он был зачислен в списки 28-го гиап уже на Северо-Западном фронте в октябре 1942 года.
Петр Дмитриевич за годы войны совершил 423 боевых вылета, участвовал в 45 воздушных боях и лично сбил 13 самолетов противника, в группе – еще 4. Он был награжден: четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Александра Невского, орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды. Однако последствия тяжелого ранения постоянно напоминали о себе. Так, даже три года спустя после ранения, в 1944 году очередная медицинская комиссия разрешила Петру Дмитриевичу летать только в виде исключения и постановила:
«Принимая во внимание большой опыт летный работы в истребительной авиации, большое желание самого летчика летать на истребителе и исключительно хорошую характеристику… Углянского можно оставить на летной работе в истребительной авиации при условии ограничения его летной работы (1 – 2 вылета в день), строгого врачебного наблюдения за состоянием здоровья…»
Таким образом, Петр Дмитриевич Углянский, постоянно преодолевая физическое недомогание, мешающее ему выполнять полеты с высокими перегрузками, фактически оставаясь инвалидом, отлично воевал сам и успешно учил воевать других. В апреле 1944 года он был назначен командиром эскадрильи 28-го гиап.
Естественно, после окончания войны, военные медики уже не стали закрывать глаза на физическое состояние П.Д. Углянского, и в 1947 году он был уволен из рядов ВВС по здоровью. Петр Дмитриевич вернулся в Липецк, работал на различных должностях на заводе «Свободный Сокол». Умер в 1982 году.

Действия истребительных дивизий 2-й ВА

В составе 2-й воздушной армии летом – осенью 1942 года действовали 205-я, 207-я и 266-я иад.
Начну я по порядку – с 205-й иад. В дивизию входили 17-й (командир – майор В.Ф. Николаенко), 165-й (командир подполковник Г.П. Маслов) и 508-й (командир – майор Ф.И. Олейников) авиаполки на самолетах ЛаГГ-3, а также 563-й (командир – майор В.И. Ненашев) и 895-й иап (командир – майор Н.М. Черненко) на истребителях Як-1. К началу немецкого наступления полки ЛаГГов базировались на аэродроме Чернава (ныне Измалковского района Липецкой области), 563-й иап расположился в селе Кунач, в 10 км восточнее Ливен, а 895-й – в Хухлово (ныне Измалковского района).
Евгений Яковлевич Савицкий, возглавлявший 205-ю истребительную авиадивизию с мая по ноябрь 1942 года, в своих воспоминаниях о боевых действиях дивизии практически ничего не написал. С сожалением констатирую, что это может служить косвенным признанием отрицательной оценки боевой работы дивизии – убедительных положительных примеров автор привести не смог, а негативные – на страницы своих воспоминаний выносить не захотел.
В противовес Е.Я. Савицкому, Ф.Ф. Архипенко, летом 1942 года бывший простым летчиком 17-го иап, в своих послевоенных мемуарах достаточно подробно и без прикрас описал свою боевую работу и своих друзей – летчиков 205-й иад, не забыв восторженно упомянуть и о командире дивизии.
С выдержками из его воспоминаний, посвященным дням июльского отступления, вы уже познакомились в главе, рассказывающей о начале операции «Блау». В этот период авиаполкам дивизии пришлось перебазироваться восточнее на аэродром, которых Ф.Ф. Архипенко называет Боринские заводы. Фактически на картах расположение этого аэродрома привязывалось к населенному пункту Угольный (ныне урочище Угольное) в 3 км южнее села Частая Дубрава. Штаб дивизии разместился в 5 км к юго-западу от аэродрома в деревне Алексеевка и в 10 км от села Боринское.
7 июля 1942 года с фронта на преформирование был выведен 165-й иап, передав оставшиеся 12 самолетов ЛаГГ-3 17-му иап.
В этот период полки 205-й иад активно взаимодействовали с «илами» из 227-й шад, которые дислоцировались на аэродроме Селище (вблизи деревни Лозы) в 10 км от аэродрома истребителей.
О дальнейших событиях Ф.Ф. Архипенко вспоминает:
«Собрался 17-й истребительный авиаполк на аэродроме в Боринских Заводах в составе: 4 – 5 ЛаГГ-3, 2 И-16, 1 Ла-5 для Савицкого и 2 Як-1, которые были подобраны в районе гор. Воронежа, когда сели на вынужденную посадку. На Як-1 летал в полку только командир полка подполковник Николаенко и один самолет был Савицкого – командира авиадивизии. Задача авиаполка оставалась прежней сопровождение штурмовиков Ил-2 в налетах на Воронеж и на ближайшие к нему населенные пункты» .
Историю своего первого вылета на истребителе Як-1 Федор Федорович описал очень самобытно. Дело было так:
«Командир полка Николаенко подошел к самолету (Як-1 – авт.), подозвал меня и предложил сесть в кабину. Он мне рассказал, где какие приборы... После однократного повторения и ответов на его вопросы, он дал команду снять маскировку с самолета и говорит мне – давай вылетай.
Я выскочил из самолета как ошпаренный и докладываю – на ЛаГГ-3 полечу один хоть против всей германской губернии воевать, а на этом... Тогда, он говорит, я приказываю вылететь и сделать 2 полета по кругу. Ну, раз приказ, то ничего не остается делать, как поднимать Як-1 в воздух. Одел парашют, привязался, запустил мотор и вдруг над аэродромом появились штурмовики Ил-2, тут же начали взлетать летчики полка на ЛаГГ-3 для сопровождения их на Воронеж. Что оставалось делать мне? Пришлось взлетать и в первом же самостоятельном полете выполнять боевую задачу – сопровождать Ил-2.
Когда взлетел и убрал шасси, то самолет неожиданно оказался легким, легко управляемым и мне он сразу пришелся по душе, в отличие от ЛаГГ-3, к ручке управления которым требовалось прикладывать значительные усилия. Полет прошел благополучно, немецких истребителей в районе цели на этот раз не было, посадку произвел на своем аэродроме нормально. Так вот и овладел новым типом…
Меня тогда тоже робость взяла, и совсем не хотелось вылетать на Як-1. Ведь порой подлетаешь к Воронежу и видишь 2 – 3 падающих горящих «яка», а ЛаГГ-3 плохо горел и по этой причине завоевал симпатии летчиков. Фактически же Як-1 был лучше ЛаГГ-3, как я убедился уже на следующий день, когда командир полка подполковник Николаенко рано утром разрешил мне провести учебный воздушный бой с «лагом», пилотируемым моим другом Николаем Савиным.
Бой провели над аэродромом на высотах до 2000 м и что же, мне делать нечего, все время пришлось находиться в хвосте ЛаГГ-3, хотя Савин тоже хорошо пилотировал. Вся моя любовь после этого «боя» перешла к самолету Як-1» .
Еще один учебный воздушный бой состоялся в липецком небе. Ф.Ф. Архипенко рассказывал:
«Помню… у нас был летчик капитан Алексей Новиков, впоследствии Герой Советского Союза известный ас, одержавший за войну более 30 побед. Он летал на «Аэрокобре», а я на Як-1. И вот при перелете из Боринских Заводов в Липецк мы договорились провести учебный воздушный бой над аэродромом в Липецке, и он в этом воздушном бою был побит мною на Як-1. После посадки летчики стали смеяться над ним, и он полез было в драку – летчики не дали. Он долго и откровенно возмущался – мол, салага, меня опозорил, мог поддаться мне, ведь я командир эскадрильи, а ты лишь командир звена» .
В учебном бою можно было и поддаться, но в те грозные дни нашим летчикам чаще приходилось сдавать суровый экзамен, который принимали, без скидок на молодость и недоученность, летчики «мессеров» и «юнкерсов». Об одном из таких «экзаменационных» боев Федор Федорович вспоминал:
«Однажды, чуть начало светать, мы вылетели группой со штурмовиками на цель в районе ст. Алексеевка южнее Воронежа. Солнце, помнится, еще полностью не взошло, и я летел в верхней паре с выделенным мне новым ведомым из 508 иап, прикрывая свои самолеты ЛаГГ-3 и Ил-2.
Подлетаем к Воронежу, вдруг, откуда ни возьмись, сразу 5 Me-109 рядом справа проходят возле меня. Одного я сразу сбил, подвернув вправо, а оставшаяся четверка вступила с нами в бой. Вскоре один Me-109 пристроился в хвост моему ведомому, и они стали в вираж, а другие 3 самолета пытались со мной расправиться. Один атаковал спереди, два сзади, какие только фигуры на своем ЛаГГ-3 с бортовым номером 4 я не выписывал, чтобы не попасть под смертельную очередь. До сих пор не могу припомнить, какую эволюцию совершил так, что самолет почти на одном месте развернулся на 180°. Жить захочешь – вертись! Бой шел до тех пор, пока мне не удалось дать прицельную очередь по самолету Me-109, который пристроился, было к моему ведомому. Самолет этот я подбил, и он, с дымом перетянув Дон, приземлился.
Во время этого воздушного боя, при лобовой атаке, Ме-109 выстрелил, и я видел, как трассирующая пуля, сверкнув, вылетела из ствола. Я услышал удар, словно ложится шар в лузу при игре в биллиард. На встречных курсах мы проскочили друг от друга в 4 – 5 м и я увидел его бортовой номер 3. Снаряд прошел между моей рукой и правым боком, ударил возле бронеспинки в шпангоут, где выгорела дырка сантиметров 10 в диаметре. На этом все и закончилось, а если б у него были патроны, он мог бы очередью перерезать меня. После воздушного боя, из-за отсутствия горючего, пришлось нам сесть на полевой аэродром возле Усмани, а остальные самолеты – штурмовики и истребители – нанесли удар по цели и благополучно вернулись на свои аэродромы.
После того боя я сделал для себя вывод, что самое страшное в истребительной авиации это – летать с летчиком ведомым, с которым не слетался и не знаешь его человеческих качеств. Это верная смерть для обоих. Лучше всего летать, когда пара слетана и где сразу чувствуется командир (ведущий) и подчиненный (ведомый)» .
Так, в боях познавалась «наука побеждать». Постепенно, теряя боевых товарищей, приходило понимание необходимости освоения новых тактических приемов.
«Летом 1942 года по инициативе командира 205-й иад полковника Е.Я. Савицкого мы перешли на новый боевой порядок: вместо звена в три самолета оно стало в четыре, в боевом порядке пар ведущий и ведомый. Этим обеспечивалась более высокая маневренность истребителей в полете, так как третий самолет в звене мешал совершать маневры и затруднял перестраивание с правого в левый пеленг. Во многом благодаря Савицкому удалось доказать вышестоящему командованию преимущества нового боевого порядка – пары. Этим во время войны были спасены сотни наших летчиков» .
17-й иап действовал в составе 2-й ВА до конца октября 1942 года на Воронежском фронте, а в ноябре – декабре того же года – в полосе Юго-Западного фронта, с аэродрома Бутурлиновка. Подводя итог полугодовой деятельности, Ф.Ф. Архипенко резюмирует:
«17-й авиаполк довоевался в 1942 году, как говорится «до ручки», так что оставался в нем всего один исправный самолет ЛаГГ-3 с бортовым номером 4. Перегнали его на аэродром в Задонск в 508-й иап и по очереди отправляли летчиков летать на задания. Вскоре, однако, в воздушном бою и его подбили. Сел он где-то возле Воронежа на вынужденную посадку и, таким образом, в 17-м авиаполку самолетов ЛаГГ-3 не стало. Впрочем, как и самолетов И-16; их тоже сбили во время вылетов на разведку.
В это время в Липецке базировался 153-й иап на американских самолетах «Аэрокобра», которые сопровождали бомбардировщики «Бостон» и Пе-2 и, по договоренности Савицкого с командиром 153-го полка Мироновым часть летчиков из нашего полка была переучена и летала на «Аэрокобрах».
В то же время в полк прибыло несколько молодых летчиков на Як-1, фактически образовалась 3-я эскадрилья в 17-м авиаполку на этих самолетах, которую доверили возглавить мне. Вскоре с аэродрома Бутурлиновка - летный и технический состав 17-го иап улетел в Иваново для переучивания на «Аэрокобру», а я с группой летчиков остался в 508-м иап, воевать на самолетах Як-1» .
895-й иап в составе 205-й истребительной авиационной дивизии находился с 30 июня по 25 августа. Полк, совершив за этот период 577 боевых вылетов и уничтожив 23 самолета противника, потерял 22 самолета и 10 летчиков. 25 августа 895-й авиаполк был выведен с фронта на доукомплектование, а 17 сентября 1942 года расформирован.
Свои первые победы в составе этого полка одержали молодые летчики сержанты Василий Александрович Рогожин и Виктор Павлович Тихонов. Спустя год на их боевом счету будет уже по 23 и 17 побед, соответственно. Тихонов погибнет в воздушном бою в августе, а Рогожин – в октябре 1943 года. Указом Президиума ВС СССР от 24 августа 1943 года оба они будут удостоены звания Героя Советского Союза (Тихонов – посмертно).
563-й иап активно поработал в мае – июне 1942 года, совершив 871 боевой вылет и уничтожив 22 самолета противника в воздухе, еще 16 – на аэродромах. 4 июля полк был отведен на переформирование и продолжил свои боевые действия уже в сентябре в составе Сталинградского фронта.
508-й иап вошел в состав дивизии 8 июля и за период до 17 сентября 1942 года совершил 891 боевой вылет, сбил 31 самолет противника и потерял в боях 12 летчиков.
15 августа командир 508-го иап майор Ф.И. Олейников получил ранение и убыл на лечение, а новым командиром был назначен бывший штурман полка майор С.Д. Зайченко.
В сентябре в 205-й истребительной дивизии появился свой полк штурмовиков – 567-й шап, а в октябре из 267-й шад был передан 438-й иап на «Харрикейнах», но в этот период действия дивизии были перенесены на южный участок Воронежского фронта с соответствующим изменением дислокации частей.

****
207-я иад 28 июня была передислоцирована из Тульской области на аэроузел Чернава, где сразу же приступила к боевой работе. В составе дивизии были три истребительных полка: 263-й (командир – майор В.В. Косенко) и 737-й (командир – подполковник А.С. Мазуркевич) на самолетах ЛаГГ-3, 866-й (командир – майор Н.Н. Евсеев) – на Як-1.
Части дивизии с чернавского аэродрома обеспечивали: прикрытие танковой группы генерала М.Е. Катукова от немецких бомбардировщиков; сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, действовавших по скоплениям войск противника в районах: Шебаново, Мармыжи, Гурово, Касторное; ведение разведки в районах: Студеный Колодезь, Черемисиново, Щигры.
В конце июня – начале июля (до 4 июля) части дивизии провели 16 воздушных боев, наиболее крупный из которых произошел 30 июня, где со стороны противника участвовало до 60 бомбардировщиков и до 20 истребителей. Воздушный бой начался на высоте 1500 метров в районе западнее Чернавы. С нашей стороны в нем участвовали 19 истребителей. Первыми в бой вступили два ЛаГГ-3 263-го иап старших лейтенантов В.К. Ильина и Н.П. Сапогова, которые атаковали центр строя бомбардировщиков. Остальные истребители подходили группами и сразу же вступали в бой с истребителями противника. Затем воздушный бой распался на группы и проходил на высотах до 400 метров. Около 30 минут, наши истребители отбивали яростные атаки «мессеров» на наши бомбардировщики, шедшие бомбить Ливны. В этом воздушном бою истребителями дивизии было сбито 4 самолета противника, а всего в течение дня проведено 9 воздушных боев и сбито 9 самолетов противника.
В период с 4 по 6 июля авиаполки дивизии перебазировались на усманский аэроузел, а в состав дивизии вошел 176-й иап (командир – подполковник Г.П. Макаров) на самолетах МиГ-3. 263-й иап был выведен на переформирование.
С 7 июля части 207-й иад: наносили удары по скоплениям войск противника в районах: Землянск, Семилуки, Подгорное, Подклетное, Воронеж, Шилово, Трушкино, Коротояк, Гремячье; разрушали переправы в районах: Семилуки, Малышево, Коротояк; прикрывали действия советских войск в районах: Подгорное, Подклетное, Воронеж, Шилово, Трушкино; вели разведку на землянском, воронежском и острогожском направлениях.
5 и 6 июля аэродром Усмань трижды подвергся бомбардировке, но потери 207-й иад ограничились одним ЛаГГ-3 (263-го иап) и 4-мя ранеными.
13 июля в состав дивизии прибыл 241-й шап (командир – майор П.Ф. Сыченко) и в составе 15 Ил-2 разместился на аэродроме в 3 км юго-восточнее Усмани.
20 июля 866-й иап передал свои оставшиеся «Яки» в 176-й авиаполк и убыл на переформрование.
С 5 по 31 июля летчики дивизии произвели 43 воздушных боя и уничтожили в этих боях 51 самолет противника. С 28 июня по 31 июля произведено 1300 самолето-вылетов, из них: на МиГ-3 – 325, на ЛаГГ-3 – 529, на Як-1 – 193, на Ил-2 – 253. Общий налет за это время составил 1200 часов. Большая часть боевых вылетов была произведена на сопровождение и прикрытие штурмовиков – 524 самолето-вылета, на прикрытие наземных войск было выполнено 379 самолето-вылетов, на штурмовые действия – 280, на разведку – 111, а на перехват самолетов противника 6 самолето-вылетов.
При этом было израсходовано: 161 ФАБ-50, 743 ФАБ-100, 1616 РС-82, 249 АО-25, 6840 снарядов ШВАК, 25233 снарядов ВЯ, 2885 патронов БС, 103155 патронов ШКАС.
Штурмовыми действиями уничтожено и выведено из строя: 43 танка, 274 автомашины, до 3-х батальонов пехоты, 34 полевых орудий, 84 зенитных орудий, 58 зенитных пулеметов, 6 переправ, 27 минометов, 66 повозок, разрушен мост, 7 складов с боеприпасами, 5 складов с горючим, 15 строений, 5 блиндажей.
Противник потерял 51 самолет, из них: 38 Ме-109, 4 Ю-88, 3 ФВ-189, по два Ме-110 и Хе-111, по одному До-215 и Ю-87.
Среднее напряжение на один исправный самолет дивизии в день составило 3,2 самолето-вылета. Наибольшее напряжение было зафиксировано 29 июля, когда штурмуя цели в районе Шилово – Трушкино, штурмовики произвели 5 вылетов на каждый исправный самолет, а истребители – 6 вылетов на каждый исправный самолет. За день в этом районе уничтожено 22 миномета, 12 зенитных точек, 5 пулеметов, склад с горючим, 10 подвод с грузом, 7 орудий полевой артиллерии, более 30 человек пехоты.
За июль 176-й иап потерял 10 МиГ-3, 866-й иап – 11 Як-1, 737-й иап – 9 ЛаГГ-3, а 241-й шап – 8 самолетов Ил-2.
За этот же период дивизия получила: 5 Як-1, 2 ЛаГГ-3 (7 июля, от 266-й иад) и 3 Ил-2 (19 июля, из резерва командующего).
По итогам месяца активных боевых действий командование авиадивизии пришло к следующим выводам:
1. Противник быстро меняет свою тактику, в особенности истребительной авиации, в зависимости от действия наших авиационных частей. В начальный период своей операции противник над полем боя на разных высотах подвешивал мелкие группы истребителей, имевших целью очищения поля боя от наших воздушных патрулей, и тем самым освобождал путь для больших групп бомбардировщиков, воздействующих по боевым порядкам наземных войск.
Мелкие группы истребителей очень часто поддерживались другими группами в процессе воздушного боя, вызываемыми по радио или вылетающими по зрячему. Такие группы поддержки противник, как правило, подсаживал в тактической глубине (засады) и ими маневрировал над полем боя. Основными приемами действия этих групп – внезапная атака из-за облаков и со стороны солнца с короткой дистанции 70 – 100 метров сзади, после чего уходят обратно в облачность, выжидая удобного случая для повторной атаки. В свободный бой не ввязываются, при завязке боя стремятся уклониться и выйти из него для получения преимущества на высоте.
2. С появлением наших истребителей над полем боя большими группами, противник немедленно переключился к действиям аналогичных групп, а иногда и более. Тем самым противник стремится создать на узком участке фронта временное господство истребительной авиации.
3. Тактика действий истребительной авиации противника по-прежнему остается пиратской, в бой вступают, как правило, при своем преимуществе, но преимущество он стал находить не только в количественном превосходстве, но и в использовании высоты, облачности, солнца и пилотажности своей машины на вертикальных фигурах. Как правило, группа атакует один раз, основная цель в этой атаке – расстроить боевой порядок наших истребителей и после этого начинает бить по одному. После атаки истребители противника стремятся уйти в облачность, а при навязывания им боя – бой ведут на вертикальных фигурах, стремясь увести наших истребителей на территорию, занятую противником…
Истребители противника мелкими группами «асов» не стесняются заходить в процессе воздушного боя глубоко на нашу территорию, но все время держатся на высоте в пределах 2000 метров, иногда с резким пикированием обрушиваются на отдельные отставшие машины и быстро уходят после атаки с набором высоты, продолжая выжидать случая для повторной атаки. Истребитель противника хорошо использует взаимную поддержку в бою по защите хвоста ведущего.
Пара в воздушном бою – основная группа ведения воздушного боя.
4. В начальный период операции бомбардировщики противника ходили большими группами без прикрытия истребителей, но как только почувствовали первые удары наших истребителей, бомбардировщики противника стали ходить уменьшенными группами (20 – 25) под прикрытием небольших групп истребителей (4 – 6). Эти небольшие группы истребителей в основном имели цель не прикрытия бомбардировщиков, а отвлечения наших истребителей при завязке воздушного боя с тем, чтобы дать возможность бомбардировщикам противника выйти к намеченному объекту бомбардирования.
За последнее время, по-видимому, противник бомбардировочные части перебросил на другие участки фронтов, так как активность его бомбардировочной авиации совершенно упала, в день отмечалось 4 – 8 бомбардировщиков» .
Оценка боевой деятельности истребителей дивизии в «журнале боевых действий» сводилась к критическим замечаниям. Так, основными недостатками указывались:
«а) неумение противопоставить массированный удар группы даже при количественном превосходстве наших истребителей. Действия происходят разрозненными группами на различных высотах без взаимной связи этих групп. Так, например, 12 июля 5 МиГ-3 и 5 ЛаГГ-3 в районе Отрожка вели воздушный бой с 6 Ме-109, причем первыми были атакованы МиГи, шедшие выше ЛаГГов. Несмотря на сигналы, подаваемые ведущим МиГов – ЛаГГам (выходом вперед к ведущему ЛаГГов с покачиванием), ЛаГГи сигнала не приняли и группу МиГов воздушном бою не поддержали. В результате этого боя был подбит один МиГ-3.
б) Неумение вести бой в группе – при первой атаке истребителей противника группа рассыпается и бой ведется одночными экипажами, хуже этого, некоторые уходили из боя без разрешения на то командира группы. Так, например, 8 июля 8 Як-1 866 иап завязали в районе Подгорное с 9 Ме-109 воздушный бой. При первой атаке группа рассыпалась и бой начался в одиночку, в результате беззащитности одиночек в этом бою был сбит комиссар полка батальонный комиссар Копцов и летчик сержант Кононов.
в) Наличие боязни у некоторой части летного состава и только в силу этого отмечались случаи оставления поля боя и ведущих командиров групп при завязке ими боя. Так, например, 12 июля 4 ЛаГГ-3 и 2 Як-1 при ведущем командире полка подполковнике Мазуркевич в районе Отрожка на высоте 2000 метров внезапно были атакованы 3 Ме-109. Группа рассыпалась и стала уходить в беспорядке на свою территорию. В этом бою был сбит командир 737 полка подполковник Мазуркевич» .
Горький опыт наталкивал на полезные выводы:
«Все эти факты говорят о неумении наших летчиков вести воздушный бой и находить в нем свое преимущество, нужно пиратской тактике противника противопоставить свою пиратскую тактику, нужно оттренировать пары и назначать в этих парах старшего, повысить ответственность каждого летчика за свою пару и спрашивать с него, если он потерял ведущего или ведущий ведомого.
При всех случаях навязывать противнику бой, а не ждать, когда противник его навяжет, нужно искать противника и бить его же методами атаки, даже при отказе оружия не выходить из боя, если на то не было сигнала командира, бой вести маневром своего самолета, поддерживая своего напарника» .
Судя по всему, успешных воздушных боев у летчиков-истребителей 207-й иад в этот период было немного, несколько из них состоялись в начале июля. Главными героями этих боев были летчики 176-го иап во главе с командиром эскадрильи капитаном Николаем Изотовичем Варчуком.
4 июля, девятка МиГ-3 176-го иап, сопровождая штурмовики, встретила над Воронежем 15 Ме-109. Наши летчики вступили в бой, и первой же атакой капитан Варчук сбил Ме-109. Вторая атака комэска оказалась не менее результативной. Сопровождаемые штурмовики выполнили боевую задачу и без потерь вернулись на свой аэродром.
6 июля в ходе группового воздушного боя, проходившего в 11.25 – 11.35 в районе Яковлевка – Карташовка, юго-западнее Ельца, молодой пилот 176-го иап старшина Иван Алексеевич Ларкин «неоднократно атаковал и сбил Ме-109Ф. Атака производилась с дистанции 50 – 70 метров одновременно с двух пулеметов БС. Самолет противника перевалил на левое крыло, вошел в отвесное пикирование и с черным дымом врезался в землю. После этого Ларкин неоднократно атаковал другие самолеты противника, выбивая их из хвостов своих товарищей» .
10 июля в пять часов утра шесть самолетов МиГ-3, под командованием капитана Варчука, совместно с истребителями 737-го и 866-го иап вылетела на прикрытие штурмовиков, которые должны были нанести удар по переправам в районе Губарево – Семилуки. На высоте 2500 – 2800 метров в районе цели «МиГи» встретили большую группу Ме-109. В групповом бою, длившимся 15 – 20 минут было сбито пять самолетов противника. Капитан Варчук лично сбил два Ме-109. В этом бою старшина Ларкин, прикрывая самолет Варчука сзади, с короткой дистанции произвел по атакующему командира «мессеру» пять атак и поразил вражеского летчика. Самолет противника перешел в отвесное пикирование и врезался в землю в 5 – 7 км юго-восточнее села Ямное. После этого Ларкин, набрав высоту 5000 метров, над Воронежем обнаружил еще один Ме-109 и атаковал его. В результате – самолет противника перешел в штопор. Падение этого самолета пилот не наблюдал, так как снова вступил в бой.
В тот же день в 7 часов вечера в районе юго-западнее Воронежа при выполнении боевого задания по прикрытию наземных войск пять самолетов МиГ-3 176-го иап вступили в воздушный бой с группой Ме-109, численностью 10 – 12 самолетов. Вновь отличились капитан Варчук и старшина Ларкин. «Мессеры» атаковали со стороны солнца. Ведущий группы повел истребителей в лобовую атаку, которой немцы не выдержали. Старшина Ларкин в этой атаке сбил Ме-109, который упал северо-западнее Воронежа. После этого он был атакован двумя Ме-109, но удачно маневрируя, ушел от преследования. Самолет Ларкина в бою получил тяжелые повреждения – были пробиты бензобаки, плоскости и винт. Несмотря на это Ларкин продолжал драться до конца боя, возвратился на свой аэродром и мастерски произвел посадку. Поджег своего очередного «мессера» и капитан Варчук.
Боевые успехи И.А. Ларкина были высоко оценены командованием. В приказе Воронежского фронта, который был подписан уже 12 июля 1942 года, в списке награжденных его фамилия была одна. Старшину Ларкина наградили орденом Красного Знамени персонально. Иван Алексеевич успешно воевал еще более полугода: он не вернулся с боевого задания 12 марта 1943 года. К этому моменту заместитель командира эскадрильи лейтенант Ларкин совершил более 130 боевых вылетов и сбил 6 самолетов противника.
13 августа с аэродрома в районе Усмани на выполнение боевой задачи по прикрытию наземных войск вылетела пара МиГ-3 во главе с командиром эскадрильи лейтенантом А.А Оже, ведомый – командир звена лейтенант С.В. Ачкасов. Дальнейшие события подробно описаны в наградных документах лейтенанта Ачкасова.
«В районе Подклетное заметили 9 бомбардировщиков противника, сопровождаемые 7 МЕ-109Ф. Несмотря на численное превосходство противника, летчики Ачкасов и Оже вступили в воздушный бой. С первой же атаки тов. Ачкасов сбил один Ме-109Ф. В этом неравном воздушном бою он трижды спасал жизнь командира Оже, отгоняя вражеских истребителей, которые со всех сторон нападали на него. Бой продолжался уже 40 минут. У лейтенанта Ачкасова вышли все боеприпасы. Два фашистских бандита бродили за облачностью. Сделав вираж, тов. Ачкасов увидел, что в хвост самолета командира Оже заходят два Ме-109Ф, тогда тов. Ачкасов маневром своего самолета заставил отвалить одного стервятника от самолета тов. Оже и на высоте 5000 метров пошел на таран. Всем своим самолетом ударил в бок по самолету врага. Самолет Ме-109Ф начал разваливаться в воздухе и обломки его вместе с клочьями фашистского бандита падали в районе д. Ново-Троицкое, южнее Верхней Хавы. Самолет лейтенанта Ачкасова стал неуправляемым и перешел в пикирование, с большим трудом тов. Ачкасов начал вылезать из кабины, чтобы выброситься с парашютом, в этот момент потерял сознание. В районе д. Ново-Троицкое в бессознательном состоянии был подобран колхозниками и отправлен в госпиталь в Верхнюю Хаву» .
К сожалению, летчик Сергей Ачкасов не смог уберечь своего командира – лейтенант Антон Оже не вернулся из этого боевого вылета. Сам же герой, за год войны, совершивший 160 боевых вылетов, принявший участие в 17 воздушных боях и сбивший 8 самолетов противника в сентябре 1942 года командиром 176-го иап был представлен к званию Героя Советского Союза. Интересно, что «мессер» в описанном выше бою был у Ачкасова уже вторым самолетом противника, уничтоженным таранным ударом. Первый таран бомбардировщика Хе-111 был совершен им в октябре 1941 года в районе Рыбинска.
Указ Президиума ВС СССР о присвоении летчику высокого звания был опубликован в феврале 1943 года, а 14 марта того же года С.В. Ачкасов погиб под бомбами в ходе налета вражеской авиации на аэродром.
Капитан Н.И. Варчук после гибели А.С. Мазуркевича был назначен на должность командира 737-го иап. 21 сентября 1943 года подполковник Варчук погиб в авиационной катастрофе, не узнав, что указом от 28 сентября 1943 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Благодаря писателю и исследователю А.С. Абрамову имена многих авиаторов 737-го иап были сохранены для истории, и мы можем узнать о подробностях боевой деятельности этого истребительного авиаполка. Главным же героем произведений Абрамова стал Павел Андреевич Пологов, в описываемый период – штурман 737-го полка. В сентябре 1943 года П.А. Пологов был удостоен звания Героя Советского Союза. Всего же за годы войны он совершил более 600 боевых вылетов, участвовал более чем в 100 воздушных боях и сбил 17 самолетов противника. Один из невероятных боевых эпизодов с участием героя так описан на страницах книги А.С. Абрамова:
«В районе Россоши восемнадцать «юнкерсов» под прикрытием истребителей. Высота – 2500, курс – 230…
Когда появились восемь Ме-109, а следом бомбардировщики, Пологов подал команду приготовиться к атаке.
– Двадцать пятый, преследуйте бомберов, – раздался его голос. – Со мной только Кучеренко!
Павел с ведомым кинулись на «мессершмиттов». Такой дерзости враги, видимо, не ожидали. Завязался бой – двух  против восьми.
Оглянувшись, штурман заметил опасность.
– Кучеренко, маневр! «Мессер» в хвосте! – крикнул он.
Но ведомый словно оглох. Он тут же получил очередь по фюзеляжу, на поврежденной машине вышел из боя и потянул в сторону аэродрома. Флаг-штурман остался один.
Весь огонь фашисты перенесли на Пологова. Он сделал несколько обманных виражей со скольжением, и ему удалось уйти от вражеских трасс. Павел свечой взмыл вверх и рванулся в лобовую атаку на ближайшего «мессершмитта». Тот, испугавшись несущегося на него «яка» и избегая столкновения, не выдержал и задрал нос. Пологов всадил очередь прямо в подставленное брюхо фашистской машины…
Пологов никогда не ждал нападения. Он первым навязывал противнику бой. Так было и на этот раз. Перевернувшись через правое крыло, Павел приблизился ко второму «мессершмитту» на расстояние, допустимое для атаки, и из неудобного положения стеганул по нему свинцовой очередью. И тут же взмыл вверх. Наметив следующую жертву, он снова налетел на врага. Третий фашист не выдержал лобовой атаки и обратился в бегство.
С каждой минутой группа вражеских истребителей редела. В эфире раздался пискливый треск, и Павел услышал с земли голос Варчука:
– Я – Береза-один. Тридцать первый, проверьте боезапас. Разрешаю идти домой.
Но в горячке боя летчик не успел ответить командиру. Он как раз преследовал двух последних «мессершмиттов», пытавшихся на максимальных оборотах уйти за линию фронта. В конце концов ему все же удалось их поджечь. Ликующее настроение победителя охватило все существо Пологова. Впервые за войну ему пришлось одному драться против восьми вражеских истребителей.
Над аэродромом Павел сделал боевой разворот. Приземлившись, он ощутил страшную усталость от физического и нервного напряжения. Прилипшая к телу гимнастерка промокла насквозь» .
Так самоотверженно и мастерски сражались лучшие летчики 207-й истребительной авиадивизии, однако Победа в войне достается не только, и не столько, усилиями выдающихся героев, а организованным взаимодействием хорошо обученных и подготовленных среднестатистических бойцов (в данном случае – воздушных), а этого в 1942 году ВВС КА добиться, еще не удалось.
Так, в частности, командир 207-й иад полковник М.Г. Мачин, подводя итоги боевой работы дивизии, делает следующие выводы:
1. Быстрее всех из строя выбывают больше всего молодые полки, прибывшие из ЗАПов. Эти потери можно резко сократить, если вливать молодежь в полки, накопившие опыт боевой работы, таким образом, легче ввести молодого летчика в боевую работу, познакомить его с районом боевых действий и передать ему опыт «стариков». Надо решительно отказаться от системы формирования новых полков, а вливать молодежь в действующие полки.
2. Необходимо изменить организацию дивизии, сделав ее смешанной из истребителей и штурмовиков; истребителей и бомбардировщиков. Причем смешанная дивизия должна иметь в своем составе два полка истребителей и два полка штурмовиков или бомбардировщиков. Эта организация повысит эффективность боевой работы, разнородные полки найдут общий язык и всегда будут готовы к совместным действиям. В смешанную дивизию, куда должны войти бомбардировщики, истребители должны иметь большой радиус действия и наибольшую скорость.
3. Для истребительных полков, действующих на основных направлениях в непосредственной близости к линии фронта необходимо влить в эти полки по одной эскадрилье современной материальной части в виде «Аэрокобры» или нашего современного Ла-5 с двухрядной звездой. Такая подсадка этой эскадрильи даст возможность создать из них группу лучших летчиков для борьбы с «ассами» противника, непосредственно на поле боя и в глубине расположения противника.
4. Летный состав, приходящий из ЗАП слабо владеет техникой пилотирования и техникой воздушного боя. Необходимо указать полкам ЗАП на эти недостатки.
5. Молодые летчики, прибывающие на укомплектование авиаполков из ЗАП имеют слабую теорию воздушной стрельбы и только в силу этого в воздушном бою часто открывают огонь с больших дистанций, беря неверные поправки, а отсюда, как вывод, огонь малоэффективен. Нужно категорически запретить всему летному составу при атаках открывать огонь дальше 150 метров, и только в исключительных случаях, когда необходимо прогнать из под хвоста ведущего, огонь открывать с больших дистанций короткими очередями. Во всех остальных случаях огонь открывать с короткой дистанции большой очередью, это даст возможность брать самолет противника в центр «альтеса» (прицел – авт.) без всяких поправок. В этом случае самолет противника будет сбит наверняка.
6. В истребительных полках необходимо закрепить в каждой эскадрилье пары, назначив из них одного командира пары, это повысит ответственность в воздушном бою за своего напарника и пары будут хорошо слетаны для ведения воздушного боя.
7. Воздушный бой при любых условиях должен быть управляемым. Если командиру группы нельзя управлять посредством радио, то необходимо выработать таблицу сигналов команд эволюцией своего самолета.
8. При сопровождении штурмовиков необходимо истребителей разбивать на две группы – группу непосредственного сопровождение и группу обеспечения. Группа непосредственного сопровождения ни при каких обстоятельствах воздушного боя не ведет, а все время прикрывает действия штурмовиков. Группа обеспечения является основной ударной силой воздушного боя.
9. Каждый проведенный воздушный бой необходимо детально разобрать – вскрыть положительные и отрицательные его стороны, на этом учить летчиков, не допуская повторения ошибок в воздушном бою. Каждый, хорошо проведенный воздушный бой должен стать достоянием всех истребительных частей армии, путем издания брошюры или печатного материала на пишущей машинке» .

****
Краткий рассказ о боевых действиях 266-й истребительной авиадивизии, полки которой в рассматриваемый период дислоцировались в районе Старого Оскола, я изложу в этом исследовании лишь для полноты восприятия истории 2-й воздушной армии в целом.
266-я иад была сформирована на основании приказа Наркома обороны от 6 июня 1942 года. 10 июня в состав дивизии вошли: 15-й иап (ЛаГГ-3, командир – Герой Советского Союза майор В.Н. Калачев), 239-й иап (Як-1, командир – майор А.И. Курочкин) и 274-й иап (Як-1, командир – капитан М.А. Мякушев), позже, 1 июля добавился четвертый авиаполк – 252-й (Як-1, командир – майор А.И. Кетов). Все части дивизии базировались на аэроузле Старый Оскол (аэродромы: Старый Оскол, Соковое и Мокрец).
Первые же боевые вылеты выявили, что подготовка молодых летчиков, которых в составе полков было более половины, явно недостаточна. В период с 9 по 12 июня в воздушных боях было потеряно 11 самолетов и 6 летчиков. Командующим 2-й ВА было принято решение перебазировать 15-го и 274-го иап на тыловые аэродромы и организовать с летчиками этих авиаполков учебу. 15-й иап с 15 по 23 июня выполнял учебные полеты с аэродрома Землянск. 274-й иап должен был перебазироваться на аэродром Кузиха (в 30 км западнее Воронежа), но из-за неготовности аэродрома авиаполк остался на своем основном аэродроме Соковое, откуда, кроме полетов по учебному плану, наиболее подготовленные летчики полка выполняли боевые задания по разведке и прикрытию войск.
Наиболее интенсивная боевая работа истребителей 266-й иад началась с 23 июня. Кроме разведки и прикрытия своих аэродромов и сухопутных войск, добавилось сопровождение бомбардировщиков 223-й бад и штурмовиков 267-й шад. Причем, если взаимодействие с «дисциплинированными» бомбардировщиками истребителям удалось наладить быстро, то со штурмовиками взаимопонимание сложилось не сразу. Командование 266-й дивизии отмечало, что «истребители часто теряли сопровождаемых штурмовиков, т. к. Ил-2 267-й шад ходили на сильно растянутых дистанциях, не соблюдая боевых порядков».
26 июня девятка Як-1 произвела штурмовку аэродрома Курск (восточный), где в этот момент находилось около 25 самолетов Ю-88 и Ме-109. Налет производился на рассвете и застал противника врасплох. Летчики отчитались в уничтожении на земле двух бомбардировщиков Ю-88 и 11 истребителей Ме-109.
Этот период боевой работы 266-й авиадивизии в своих мемуарах описал Герой Советского Союза Александр Николаевич Ситковский. Правда, он пришел в 15-й иап позже, в апреле 1943 года и его описание жаркого лета 1942 года основывается на рассказах боевых товарищей. Он пишет:
«25 июня командир полка майор Калачев повел четверку истребителей, в составе которой были Николай Токарев и Павел Тарасов в паре с Ильей Баланенко. Показалась большая группа «юнкерсов» в сопровождении «мессершмиттов». Калачев и Токарев связали боем шестерку истребителей, а Тарасов и Баланенко врезались в строй бомбардировщиков. От метких очередей свалились на землю два «юнкерса». Эта дерзкая атака нарушила боевой порядок врага. Тарасов и Баланенко вели беспрерывные атаки, не допуская врагов к цели. В схватке с истребителями Калачев сбил Ме-109. И враг дрогнул. Беспорядочно сбросив бомбы, «юнкерсы» поспешно разворачивались и уходили на запад. Задание было выполнено, бомбардировщики не допущены к объекту.
В тот же день по тревоге на отражение налета бомбардировщиков взлетело шесть самолетов во главе с лейтенантом Алексеем Цанцуком. Степан Егоров и Илья Баланенко атаковали группу вражеских машин и вскоре два Ю-88, дымя, устремились к земле. Остальные сбросили бомбы, не дойдя до цели.
Пара Цанцука завязала бой с прикрывавшими «юнкерсов» «мессерами». Умело маневрируя, они уводили их от «юнкерсов», давая возможность нашей четверке бить стервятников. В это время снаряд вражеской пушки пробил руль высоты самолета Цанцука, однако летчик, мастерски управляя поврежденной машиной, продолжал вести бой и вышел из него только тогда, когда «юнкерсы» были отогнаны. Он сумел дойти до аэродрома и посадить самолет…
26 июня майор В. Калачев сбил «юнкерса». А. Васин, П. Очеретько и штурман полка П. Тарасов сбили по два вражеских самолета. Своих потерь не было.
27 июня в небе над Старым Осколом шли беспрерывные бои. Большие группы бомбардировщиков под прикрытием истребителей совершали налеты на наши объекты. Летчики полка по возможности отражали эти налеты, но силы были неравными.
Калачев вылетел в паре с Токаревым на перехват бомбардировщиков. Небо было чистым, только на большой высоте виднелись небольшие облака. Ждать пришлось недолго. С запада плотным строем «клин» шли группы «хейнкелей», их охраняли Ме-109. Калачев пошел на ведущего первой группы и дал длинную очередь из крупнокалиберного пулемета. Противник накренился влево, оставляя за собой черный шлейф дыма. После вторичной атаки впереди сверкнуло яркое пламя, и самолет Калачева подбросило вверх. Когда он выровнял машину, то увидел, что не стало еще двух «хейнкелей», шедших справа и слева ведущего. Их разнесло в щепки от взрыва сбитого Калачевым самолета.
28 июня стал для полка трагическим. Вылеты начались в пять часов утра. В восемь стало известно, что с задания не вернулось шесть самолетов. Там были летчики: Конотопский, Гаранин, Подногин и другие. О их судьбе до сих пор ничего не известно.
Наш аэродром был хорошо замаскирован, самолеты стояли в капонирах на опушке леса. Около 12 часов с северо-запада к аэродрому летел немецкий разведчик «хеншель-126». Люди на аэродроме прекратили всякое движение, чтобы не демаскировать себя. Но в это время после выполнения боевого задания пошли на посадку два наших истребителя. В их баках не оставалось горючего, и один из них был в бою изрешечен осколками снарядов. Их посадку заметил «хеншель».
Майор Калачев был уже в кабине самолета и через несколько секунд взмыл в воздух. Враг-разведчик не должен уйти, иначе вскоре на аэродром упадут бомбы, уничтожат людей и самолеты.
Калачев настиг врага и атаковал его. «Хеншель развернулся, полетел в нашу сторону, маневрировал, делая крутые развороты, взмывал вверх и опускался до земли. Калачев его упорно преследовал. Ему удалось прижать врага к земле, беспрерывно стреляя. «Хеншель» полез вверх, намереваясь развернуться в сторону леса и скрыться на фоне зеленого массива. В это время у Калачева кончились боеприпасы…
Он дал полный газ, быстро настиг «хеншеля» и правой плоскостью ударил его по хвосту. От сильного удара оба самолета разлетелись на куски.
На центральной площади города Старый Оскол похоронили командира 15-го истребительного авиаполка имени Дзержинского — Героя Советского Союза Калачева Владимира Николаевича, пошедшего на таран вражеского самолета во имя жизни других.
И снова летчики громили ненавистного врага, мстя за смерть любимого командира».
Дополню яркие картины воздушных боев некоторой информацией о героях-летчиках – участниках описанных выше событий.
Командир 15-го иап майор В.Н. Калачев был удостоен звания Героя Советского Союза еще в августе 1939 года за мастерство и героизм, проявленные им в боях у реки Халхин-Гол. Участвуя в 20 воздушных боях, летчик сбил шесть японских самолетов.
В тот же день, когда погиб командир полка, не вернулся с боевого задания летчик сержант И.М. Баланенко.
Днем раньше, 27 июня, пропали без вести в ходе выполнения боевого вылета четыре летчика 15-го авиаполка: командир эскадрильи старший лейтенант А.А. Гранков, заместитель командира эскадрильи лейтенант Г.Н. Конотопский, летчики сержанты М.В. Плотников и П.А. Подногин.
Летчик старшина Н.П. Токарев погибнет два месяца спустя в воздушных боях под Сталинградом.
Капитан А.Е. Васин в сентябре 1942 года на Сталинградском фронте уничтожит 5 самолетов противника и будет удостоен за это ордена Красного знамени, а в мае 1944 года он погибнет в воздушном бою.
Лейтенант С.М. Егоров в течение двух месяцев 1942 года дважды будет награжден орденом Красного знамени и погибнет в мае 1943 года.
Лейтенант П.Г. Очеретько за успехи в описанных выше боях будет награжден орденом Красного знамени и два месяца спустя погибнет на Сталинградском фронте.
В сентябре 1942 года не вернется из боя и лейтенант А.С. Цанцук.
После гибели майора В.Н. Калачева 15-й иап возглавил старший лейтенант Павел Тимофеевич Тарасов. За годы войны в воздушных боях он сбил 30 самолетов противника и в апреле 1944 года был удостоен звания Героя Советского Союза. 29 июля 1944 года майор П.Т. Тарасов погиб в авиационной катастрофе.
Вот таким трагическим, но вместе с тем показательным и отражающим жестокую реальность войны, получилось мое дополнение.
За неполный месяц, 15-й иап совершив 170 самолето-вылетов, к концу июня полностью утратил боеспособность. Семь летчиков полка погибли или пропали без вести. Из 21 ЛаГГ-3 с которыми полк начал свою боевую работу осталось лишь 6 самолетов (вероятно три из них – неисправные). Три самолета были переданы в 207-ю иад. Авиаполк убыл на переформирование.
252-й иап, включившийся в боевую работу в составе 266-й дивизий только 1 июля, уже к 7 июля потерял семь летчиков и 16 самолетов.
239-й и 274-й авиаполки на 7 июля имели в своем составе 12 и 10 самолетов Як-1, соответственно. Несмотря на наличие самолетов и потенциальную возможность продолжать ведение боевых действий, отсутствие какого-либо документального материала о боевой работе 266-й дивизии в июле и августе 1942 года, наводит на мысль о ее отводе в этот период в тыл.
Всего же за месяц нахождения частей дивизии в действующей армии за 17 летных дней было совершено 1128 самолето-вылетов. В воздушных боях было сбито 72 самолета противника, при этом потеряно 28 летчиков и 50 самолетов.

****
На этом я закончу рассказ о боевой работе 2-й воздушной армии в 1942 году.
Оценивая боевую работу авиаторов 2-й ВА в рассматриваемый период нет необходимости утомлять читателя количественными показателями – тысячами самолето-вылетов и тоннами бомб, сброшенных на головы врага – рассмотрим лишь результаты действий нашей авиации.
Основными задачами воздушной армии, как и ВВС в целом, являлись: завоевание господства в воздухе, поддержка и прикрытие сухопутных войск и воздушная разведка. О решении первой задачи силами 2-й ВА в 1942 году рассуждать бессмысленно; в этот период советская авиация не смогла добиться не только стратегического, но даже тактического господства в воздухе на локальных участках фронта. Красноречиво свидетельствует о таком перевесе сил не в нашу пользу высокие потери авиационной техники в июльских боях 1942 года. Некоторые истребительные и штурмовые авиаполки полностью утрачивали свою «матчасть» за несколько дней боев и выводились на переформирование.
Задача прикрытия и поддержки сухопутных войск, в условиях господства авиации противника, также не могла быть успешно решена авиаторами 2-й ВА. Горькими воспоминаниями о постоянно «висящих» над головами «юнкерсами», и героическом самопожертвовании одиночных советских самолетов наполнены все мемуары ветеранов, рассказывающие о событиях лета 1942-го. Не смогли обеспечить наши истребители и прикрытие фронтовых тылов. Фашистским бомбардировщикам удалось нанести значительный материальный урон прифронтовым городам и железнодорожным узлам, а также создать панические настроения, и не только у эвакуируемого гражданского населения, но и в войсках.
На результаты воздушной разведки также накладывало свой отпечаток преобладание в воздухе авиации противника. Часто для разведки наиболее важных мест сосредоточения войск противника с мощной противовоздушной обороной командование вынуждено было направлять до эскадрильи истребителей. Не добавляло эффективности и то, что визуальный способ ведения разведки по-прежнему оставался основным.
Для объективности оценки действий авиации на рассматриваемом нами участке советско-германского фронта необходимо помнить, что кроме 2-й воздушной армии в полосе немецкого летнего наступления 1942 года, поддерживая войска Брянского фронта, действовали последовательно 1-я истребительная авиационная армия (с 6 июля по 27 июля) и 15-я воздушная армия (с 27 июля). Таким образом, кроме 374 самолетов, имеющихся к началу немецкого наступления во 2-й ВА (еще 129 – числилось неисправными) необходимо добавить еще 230 самолетов 1-й ИАА. В начале августа во 2-й ВА оставалось 197 самолетов, еще более 100 самолетов – в 15-й ВА. В сентябре же, когда активность немецкой авиации на участке Воронежского и Брянского фронта практически ограничилась разведывательными полетами, во 2-й ВА насчитывалось 171 самолет, а в 15-й ВА – 184 (и 82 – неисправных). Кроме того, нельзя не учитывать, что в общем количестве всех самолетов двух армий около 100 были ночными бомбардировщиками У-2 и Р-5.
Немцы смогли создать значительный численный перевес. К началу операции «Блау» на аэродромах Курска было сосредоточено более 250 двухмоторных бомбардировщиков, на аэродроме Орел – около 40 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, в Белгороде – около 40 многоцелевых самолетов Ме-110. На различных аэродромах в полосе перед Брянским фронтом находилось более 400 истребителей Ме-109. Итого – более 700 самолетов. Обеспечив успешный прорыв советского фронта, всего через неделю активных боевых действий командование люфтваффе сочло возможным перебросить с воронежского направления на южный участок советско-германского фронта более 200 истребителей и 100 бомбардировщиков.
В воздушных боях и от огня зенитных средств противника части 2-й воздушной армии только в июле 1942 года (с 28 июня по 31 июля) потеряли 221 человека и более 180 самолетов, из них: 205 иад – 23, 207 иад – 29, 208 нбад – 14, 223 бад – 64, 225 шад – 7, 227 шад – 21, 244 бад – 23, 266 иад – 15, 267 шад – 25.
С сожалением необходимо резюмировать, что авиаторам 2-й воздушной армией в период лета – осени 1942 года ни одной из стоящих перед ними в этот период задач решить не удалось, понеся при этом тяжелые потери.
В заключение приведу «крамольное» умозаключение: роль и значение организационно-штатных преобразований 1942 года, создавших воздушные армии, сильно преувеличена. Это решение преподносится как выдающееся и единственно верное. На самом деле, оно было лишь одним из многих возможных и вынужденных решений в условиях катастрофической убыли боевых самолетов в частях и соединениях ВВС. Фактически, из состава общевойсковых армий были выведены все авиационные силы и переданы в непосредственное подчинение командующим воздушными силами фронтов, а на штабах ВВС фронтов сменили вывеску – они стали штабами воздушных армий. Я думаю, что генералу А.А. Новикову удалось осуществить давнюю мечту многих авиационных военачальников – наконец обрести самостоятельность и независимость от общевойсковых командиров. При реорганизации учитывался, вероятно, и фактор дезинформации. Можно было надеяться, что командование люфтваффе испугается, узнав, что против них на каждом фронте теперь стала действовать целая воздушная армия. И ничего, что зачастую в «армиях» количество самолетов не достигало даже штатной численности довоенной авиадивизии или эскадры люфтваффе.
В 1942 года армейская авиация была ликвидирована и общевойсковые армии лишились непосредственной поддержки с воздуха. Безусловно, более рациональным было бы оставить смешанные авиадивизии в составе общевойсковых объединений, а ВВС фронта увеличить в соответствии со стоящими перед фронтом задачами. Но, в первый год войны усилить фронтовую авиацию другим способом, кроме как, объединив уже имеющиеся в составе фронта воздушные силы, было просто невозможно. Авиапромышленность еще не могла восполнить боевые потери авиации.
Из определения «воздушной армии» следует, что это оперативное объединение авиации предназначенное (в том числе) для решения самостоятельных стратегических задач. Однако таких самостоятельных задач ни одна из воздушных армий (кроме 18-й) не решала; практически до окончания войны они осуществляли авиационную поддержку сухопутных сил тех же фронтов, из состава которых их выделили в 1942 году.
Все выше приведенные выводы являются моим личным мнением, основанном на анализе имеющихся в моем распоряжении архивных документов и не претендуют на статус «истины в последней инстанции». Нет в них и попытки обвинения кого бы то ни было. Напомню, что в 1941 году в противоборство с Люфтваффе вступили воздушные силы, созданные всего за двадцать лет с уровня «абсолютного нуля» до ВВС мирового уровня и неимоверными усилиями добившиеся победы в 1945 году. Нам ли, за тридцать лет лишь растратившим былое авиационное величие страны, судить наших дедов. Они сделали все, что смогли. Нам же нужно отбросить высокомерную наивность – мол, никакого полезного опыта из той давней войны извлечь нельзя, беспристрастно и честно изучить досадные поражения и неудачи, чтобы в неизбежном будущем вновь не пришлось компенсировать отсутствие знаний, умений и, просто, здравого смысла массовым героизмом.


Рецензии
Уважаемый Сергей Юрьевич!Очень много информации,но на удивление она легко читается.Вероятно ,Вы нашли форму для подачи таких сложных к прочтению документов.
1.Большое спасибо за реальное описание гибели ГСС Ю.Н.Горбко(он начинал в 50 бап)
2.Возле 18 авиазавода в г.Воронеж стоит памятник Ил-2.Упомянутый Вами раненый л-т Бобель Александр Васильевич (41 шап) военным трибуналом 30 РАБ 30 августа
1942 (срочно выполним приказ!?)осужден ,а в ноябре этого же года реабилитирован.В дальнейшем его направили в 15 орзап(г. Петровск)В составе 13 ораэ в августе 1943г они на самолетах Ил-2 были направлены в распоряжение 50 окрап.При перелете самолет с экипажем и техником погиб.(с.Ракитное,Курской)В 1979 воронежская группа Виталия Николаевича Латарцева(он Ваш земляк-из Мичуринска)подняла самолет,восстановили на авиазаводе и поставили возле проходной.
3.В списке летно-технического состава 50 бап-193 ограп 1939-1946гг.более 800 человек и он пополняется
С уважением

Иванов Алексей Одесса   29.12.2019 10:37     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.