Про блондинку и ее бешеного пса. Начало истории

                Эпизод первый.

                –  И ты не боишься ночевать­ здесь  одна? –  спросил друг Саш­ка, дуя на горячий чай, налитый в красивую керамическую кружку.
     –   Боюсь, –  честно призналась я и посмотрела в сторону мужа.
     На веранде вкусно пахло мелиссой и листом черной смородины. На небольшом диванчике, плечо к плечу, сидели мой муж Александр и его гость – наш общий знакомый. Они чаевничали, отпыхиваясь после бани. В  конце рабочего дня эти орлы свалились мне на голову незва­ные, нежданные; быстренько раскочегарили печку и принялись в парилке вениками махать. Вот сейчас чаю напьются и будут как новенькие, удальцы-молодцы.
     Мы недавно отстроили небольшую и жаркую баньку. Мой ненагляд­ный ее всю сам  оборудовал и очень полюбил. Теперь на нашу фазенду регулярно совершались  набеги друзей и сослуживцев. Это была такая мужская забава – ездить друг к другу в гости расслабиться, попариться и похвалиться перед сотоварищами своей горячей штучкой и какими-нибудь техническими прибамбасами.
–   Боюсь всяких шорохов, непонятных звуков,  уханья ночных птиц, – продолжаю я. –  Спросонья ведь черт-те что мерещится.  Да еще вороны пугают: начинают спозаранку дубасить своими железными клювами по рубероиду на крыше, выклёвывая песчаную посыпку. Сразу и не поймешь: в окно ли, в дверь кто ломится. Жут­ковато.
–   Так заведи себе собаку. Веселее будет и не так страшно, – облизывая ложку с вареньем посоветовал приятель.
Вот, это в точку. Снова бросаю взгляд на мужа дорогого – сидит, как изваяние, набросив на мокрую голову полотенце.
–   Хотелось бы, – жалуюсь я, –  да мои мужчины ни в какую не согла­шаются  взять нового питомца. Говорят, что такой собачки как Динуш­ка, нам больше не найти. А других – не надо.
–   Жалко, –  говорит Сашка. –  Возле нашего дома висит объявление, что  щенок прибился. Ищут хозяев или отдадут в добрые руки. Приюти­ли его в автосервисе, а там уже есть собака. Вторая им ни к чему.
–   Девочка? Черненькая? –  с живейшим интересом спрашиваю друга.
–   Не знаю, –  отвечает бывший одноклассник. –  Уточню и перезвоню тебе завтра, если хочешь.
     Супруг молчит, словно не слышит наших переговоров.
     Ближе к ночи они собрались и укатили в город, а я осталась на даче. Одна. В полном смысле этого слова. Во всей округе ни огонька, ни че­ловечка. Будний день. Только за окном темный лес качает верхушками деревьев, словно осуждая кого-то, и шумит на ветру.  А у меня две неде­ли законного отпуска. Я приехала на этот необитаемый клочок земли насладиться тишиной и общением с природой, а заодно успокоить расшалившиеся от бесконечного стресса нервы.
     Сижу и мечтаю о новой собаке. Такой же,  как была наша Динушка: лохматой красотушке – брюнетке с волнистой длинной челкой, полно­стью скрывающей глаза-маслинки.  Вот с ней я ничего не боялась. Она хоть и небольшая была, но защищая меня могла покусать кого угодно. И лайнёт, если ей в ночи что-то не понравится. А предупрежден – значит вооружен. По пустякам она не беспокоила. Очень умная была. И сторож и друг настоящий…  С этими мыслями я и уснула.

     Сашка не забыл, на другой день позвонил и сообщил, что щенок, вроде, долматинец. И продиктовал мне адрес.
–  Да.., не та порода... Но любопытно ведь, что это за псинка такая? –  посмотреть хочется.
Мое воображение, взбудораженное возможной встречей с новым дру­жочком, подбрасывало одну за другой картинки из мультика, который только что прошел по всем экранам страны и назывался «Сто один дол­матинец». Собачки там были красивые, белые с черными пятнышками, и очень смышленые. 
     В субботу приехал муж и я весь день уговаривала его съездить и хоть одним глазком посмотреть на щеночка.
–   Не понравится – и сразу уедем, – увещевала я его. Супруг сдался.

     Автосервисом назывался кирпичный сарайчик о двух дверях, обне­сенный невысоким забором. На пустынной территории виднелась большая досчатая будка, из которой выглядывала здоровенная черная собаченция. И больше – ни одной живой души. Я поняла, что мы опоз­дали и потеряшку вернули хозяевам. Хотели уже уходить, но тут подо­шла женщина и узнав, что мы спрашиваем собаку, сказала, что сейчас ее выпустит.
–   Вот это да.а.а.а... –   в изумлении протянула работница, весьма благо­разумно сделав быстрый шаг в сторону.
     А в это время на меня налетел, закрутил и чуть не свалил с ног бе­лый­ ураган. Я присела, опершись спиной обо что-то твердое и попыта­лась руками защитить голову. С писком и визгом вокруг меня беснова­лось нечто. Оно заскакивало ко мне на ручки, истово лизало все: руки, лицо, волосы, одежду; тыкалось мордочкой во всю меня, и особенно в нос и губы с такой силой, что я уже ощущала солоноватый вкус во рту – это белое чудище разбило мне губу о мои же собственные зубы. С соба­ченышем ­была настоящая истерика.
     Я изловчилась и на минутку поймала его, пытаясь разглядеть.  Ще­нок был голый, долговязый, длиннолапый, жилистый, грудь выгнута ки­лем. Полный антипод нашей бывшей  любимицы. Я обхватила чудика за туловище, лапы его лежали на моих плечах и ему теперь ничего не ме­шало с бешеной скоростью вылизывать мое лицо, включая накрашен­ные глаза.
–   Ну слава Богу! Нашел хозяйку! – радовалась за нас женщина.
–  Да я не хозяйка. Я, скорее, добрые руки, – с трудом удалось подать мне голос.
Муж, стоя за забором, хмуро наблюдал за нами.
–   Да ну? –  не поверила работница сервиса. –  Он ни к кому так не ки­дался.
–   А как его зовут? –  поинтересовалась я.
–   Ну вот у него и спроси, – последовал насмешливый ответ, сопрово­ждаемый укоризненным взглядом.
     Как же могли назвать этого темпераментного аристократа прежние владельцы? Ушки у него были черные на белом, на лбу четыре симмет­рично расположенные аккуратные отметины, на кончике хвоста   круп­ная  горошина. По бокам тоже рассыпаны темные пятнышки.
–   Бим? – Муха? – Джек? – Барон? –  реакции никакой.  –  Лорд?
И тут я не поверила своим глазам: пес поднял голову, приосанился и мне даже показалось, что кивнул.
–   Видали? Мы сами были в шоке, – сказала женщина. А потом делови­то осведомилась:
–   Вы на машине? У него нет ошейника, порвал. Могу дать веревку. Как его будете забирать?
     Я смутилась. Сама еще ничего для себя не решила. С мужем надо  договариваться. Все произошло так стремительно. И как последняя на­дежда: может он все-таки девочка? Я даже не сумела это выяснить. Пи­сал он приседая. Ну, так щенок же еще. Только крупный очень, против Динушки-то, и голый совсем... И вообще, с мужем надо дого­ва­риваться. Скорее всего он будет против… И времени нет на раздумье  –  всё так стреми­тельно закрутилось...
     Работница сервиса нетерпеливо поглядывала на нас и тут ненаглядный реально меня удивил – он махнул рукой и сказал с деланным равнодушием:
–   Бери, если хочешь, но занимайся с ним сама. На меня не рассчитывай... На том и сошлись. 
   
                *  *  *
                Вот как-то так нечаянно Лорд оказался моим подопечным. Его бешеный темперамент сильно напрягал. Выходить с ним на про­гулку без привязи было невозможно. Динушку я брала на поводок толь­ко в  исключительных случаях: в автобусе, скажем, или в электричке. Мне казалось, что ограничение свободы унижает ее достоинство – ведь она была полноправным членом нашей семьи.
     А с этим чудищем по-другому было нельзя.  Щенок носился со ско­ростью ракеты, пугал прохожих, нарывался на драки со всеми собака­ми, гонял кошек. Самого же его загнать домой было практически невоз­можно.  Оставшиеся у нас от  Динухи ошейники и поводки для него не годились: одни не застегивались –  малы были, другие  –  кожаные пле­теные ремешки, за один день разлетелись  на мелкие кусочки.
     Наконец мужу надоела эта возня со рваной собачьей амуницией и он обронил через плечо:
–   Пойдем, купим ему чего-нибудь.
     Мы отправились в большой магазин возле автобусной остановки, где имелся отдел товаров для животных.  Ошейник выбрали очень краси­вый: черный, кожаный с металлическими  украшениями, как у байке­ров.  Но с приобретением поводка у нас вышли разногласия. Тот, на ко­торый я положила глаз, мужу поначалу не понравился:
–   Да зачем тебе такой длинный понадобился? Вы в нем только путать­ся будете, – говорил он, и демонстрировал свой выбор – нарядную ру­летку, из которой высо­вывался какой-то шелковый шнурок.
     Но я уже твердо знала – только брезентовый и 5-ти метровый. С та­ким поводком пес мог спокойно отбегать или неожиданно прыгать то в одну, то в другую сторону, а мне при этом не приходилось изображать  из себя пустую консервную банку, привязанную к хвосту собаки. А еще эту вожжу можно было обматывать  вокруг пояса для большей устойчи­вости и беречь руки потому, что резвый и игривый слоненок нам их уже  все повыдергал.
     Заминка получилась и с намордником. И здесь нам очень помогла молоденькая продавщица. Она все выспросила про собаку, перемеряла на свое хорошенькое личико несколько кожаных и пластиковых образ­цов, наконец выбрала один и радостно сообщила:
–   Вот! Этот должен подойти!
  И точно – подошел. Только наш пес заботу о нем не оценил и наморд­ник  носить отказался.

           Приятной неожиданностью оказалось то, что Лорд был уже приучен к автомобилю и чувствовал себя в нем, как дома. Его не укачи­вало, он не пускал слюней и не рвал обивку салона,  как это делала  нежная и чувствительная собачка наших друзей по имени Злата из пород­ы  ротвеллеров.
      Поначалу  мы попытались определить для найденыша место в ба­гажнике. Даже прибрались там немного и пледик постелили, но юный аристократ был страшно этим обижен. Он сам выбрал для себя  сиденье рядом с водителем, а иной раз даже хозяина за руль не пускал. Сгонять его с передних кресел приходилось в трудной и изнурительной борьбе. А потом победитель, чертыхаясь и тряся руками, еще долго не мог очи­стить свою одежду от белой собачьей шерсти.
     Вот ни за что бы не подумала, что гладкошерстный пес линяет посто­янно и превосходит в этом лохматых сородичей.
     У любви Лордушки к автомашинам была и обратная сторона: он со­всем не видел в них источника опасности.  Разыгравшись, собаченыш носился наперегонки и с малолитражками и с грузовиками. Нагло под­резал или вообще, внезапно останавливался перед капотом, проверяя реакцию шофера и крепость его тормозов...
   Говорят, что зрение у собак черно-белое, но очевидно, это не наш слу­чай.  «Собакин» явно выделял темно-зеленые девятки и  завидев изда­ли такую машину, с лаем бросался к ней. Один раз даже запрыгнул в открытую дверцу, напугав сидящих в авто людей.
–   Наверное, из такой вот машинки он и сбежал когда-то, – озвучила я свое предположение.
–   Ха! Сбежал! Да его просто выгнали за отвратительное поведение и уехали, – злопыхал супруг, - бешеный он у тебя какой-то.
     Боюсь, что он был близок к истине. А что еще скажет сын, не знаю­щий про наше приобретение. Он уехал отдыхать с друзьями на юг и мы не спешили обрадовать его новостями.

                * * *
           На третий день мы с Лордиком отправились на осмотр к ветери­нару.
–   Так, молочные зубки уже сменились, – сказала доктор.
–   Значит, вашему щенку месяцев 5 или 6. Он абсолютно здоров. Сей­час ему все прививки сделаем, паспорт заведем. А что у него нижняя челюсть ходуном ходит – так в этом нет ничего особенного. Просто переизбыток энергии.
–   И еще, – девушка ветеринар как-то по особому улыбнулась, – у этой собаки очень хорошая, светлая аура. Я это вижу. Славный пес. Повезло вам обоим.


         Насколько повезло мне – был большой вопрос. Пес доставлял мас­су хлопот. Что ни день – то новые проказы.
–   Вот как он умудрялся воровать из задвинутого  ящика в шкафу мое нижнее белье?
     Придя после работы домой, измотанная и уставшая, я несколько дней подряд заставала такую картину: по всей квартире раскиданы мои трусики, лифчики и маечки. А посреди этого развала возлежит наш пи­томец и, раскинув в стороны тощие и жилистые передние лапы, обере­гает ото всех это добро, как свое собственное.
–   Ну вот как?  – Необъяснимо!
     Похоже, хвостатый ребеночек, сидя в одиночестве весь день дома, тосковал по мамке, пытался ее отыскать и, в конце концов, нахо­дил лишь ее вещи. Но ведь  для этого надо дверцу шифоньера открыть, среднюю секцию выдвинуть…
     Когда с бельем разобрались, он переключился на обувь и сгрыз мой кожаный лыжный ботинок и тапочки, а заодно мужнины зимние сапоги.
     Дальше очередь дошла до книг. Пострадал том гражданского Кодекса и  учебник по маркетингу американского автора, который настоятельно рекомендовал изучить наш директор. Я не успела. Первым его прочитал Лордик.
     Но что интересно. После каждого сделанного внушения пес никогда в жизни больше таких безобразий не творил. В отличии от Динушки – та грызла тапочки до конца своих дней.

      Зато с появлением  шаловливого аристократа у нас у самих сфор­мировалась новая привычка: по утрам, уходя на работу, мы долгие годы на все диваны и кровати раскладывали стулья, табуреты, журнальные столики, картонные коробки – все, что могло быть использовано в каче­стве заграждения.
–   Раз он такой умный,  – резонно рассуждали мы,  –  то должен понять, что на лежанки людей ему доступ запрещен.
Но это мы так думали. «Собакин» так не считал и наши баррикады его не особо останавливали. 
     Частенько, возвращаясь вечером с работы, мы с мужем встречали возле дома гуляющих бабушек-старушек, оживленно что-то обсуждав­ших.
–   Смотрите, чего ваш вытворяет! – показывали они руками на наши окна. А там, как рыбка в аквариуме, красовался наш питомец. Он гарце­вал по широкому подоконнику и пытался ловить птичек (чуть правее, у нашей спальни, было гнездо ласточек).  Завидев хозяев, пес заливался радостным лаем, забыв про то, что находится в запретной зоне. Слышно его было на все Щербинки.
     Как он заскакивал на диван через нагромождение табуретов и сту­льев, раздвигал занавески и тюль, прорывался к окну ничего не порвав и не уронив  – оставалось загадкой.

(Продолжение следует...http://www.proza.ru/2019/10/17/398)