МУРТ Часть 3. Морд

МУРТ Часть 3. Морд

Мы уж определили, что значением тогда ещё сочетания “[М]-{о-[Р] [Д(ь)]}” в древнем языке является [(мо)я из {племени под управлением мужчины}]. То есть это был самый обычный из возможных ответов на вопрос “Ты кто?”. А теперь посмотрим, как его поняли те же предки удмуртов.
В удмуртском языке слову “мурт” (а именно оно и является там этим самым объединением) сегодня соответствует значение [чужой человек]. Из чего следует, что самого значения состава этого сочетания они тогда абсолютно не поняли (проще говоря, не смогли “прочитать”). (В противном случае само это сочетание, каким оно тогда и было, не стало бы у них потом объединением, т.е. одним словом.) Точнее они не поняли даже не самого его значения, а значения в нём использовавшегося объединения {[Р][Д(ь)]}, а потому значением уже самого сочетания для них тогда было [(мо)я из “[Р][Д(ь)]”]. И связано это вовсе не с самими сутями, все они уже давно были в языке предков удмуртов, чтоб они прекрасно понимали их значения, а с тем, как само это объединение было образовано.
Все объединения в Языке, образованные на основе сути [Д(ь)], соответствовали тогда группам людей, которые только потому и существовали, что промеж собой вот этим самым (процессом передачи генетической информации) только и занимались. Но, если с теми же “водь”, “чудь”, “людь” всё для предков удмуртов было понятно, то только не с “рдь”, - для них это было чем-то непостижимым!
Нет, дело совсем не в самом управлении, оно во все времена было очень разным, тем более тогда, когда отсутствовали вообще какие либо морально-этические границы. Потому управление, как связь мужчины с мужчиной тогда не порицалась, а считалась весьма естественной. Проблема в другом, само объединение на основании сути [Д(ь)] в языке соответствовало признаку объединения людей на основании самого этого процесса передачи генетической информации, но с таким признаком признака как у него (объединения), а именно с [Р], оно как признак соответствующей группы просто существовать не могло, - это же очевидно!
Ещё раз: допустить связь мужчины с мужчиной древние предки удмуртов могли, - что, в самом деле, не люди они, что ли? - но вот допустить, что так может существовать сама группа, - нет, этого точно не может быть! Но факт оставался фактом, перед ними была та самая группа без женщин, - догадываюсь, сколь сложные чувства обуревали моих тогдашних земляков. Единственным тогда “нормальным” объяснением этого могло быть то, что они были боги (духи, - значением удмуртского слова “урт” является [дух]), вот тем уже точно ничего такого (необходимого для процесса передачи генетической информации) было не надо, чтобы существовать как группа. Добавьте к тому лошадей, которые были обычно дикие, а тут им подчинялись запросто, их прекрасную одежду, все эти их непонятные блестящие “штучки”, и картина будет полной, - ну, точно, боги!
Ан нет! Оказалось, что всё-таки женщин они очень даже любили, как любили и сам процесс передачи генетической информации с ними связанный. Причём очень своеобразно, одновременно и своих (т.е. тех, что за возможность с ними заниматься этим самым процессом, они содержали) и чужих (т.е. тех, которых содержали другие, но которые в возможности заниматься с ними данным процессом им совсем не отказывали). Т. е. заниматься данным процессом со своими могли только они сами и никто больше, в то время как с чужими и они в том числе. Данному признаку в удмуртском языке тогда сопоставили слово “карт”, значением которого было [принадлежащий к “[Р][Д(ь]”], сопряжёнными значениями которого сегодня являются  соответственно [муж] и [любовник]).
Другой причиной, по которой предки удмуртов никак не могли постигнуть значения объединения {[Р] [Д(ь)]}, была его конструкция, поясню... В древнем языке модуляция на конце сутей или их объединения соответствовала чему-то, что так или иначе с ними было связано, - так образовывались имена существительные. В образовании их значений тогда ещё непосредственно участвовали органы чувств, - слишком слаб (плохо развит) был сам Язык, чтобы с помощью одних только его контекстов можно было раскрыть значение той или иной его модуляции. (Напоминаю тем, кто забыл, сам язык имел тогда весьма значимые жестовые и мимические составляющие.) А вот модуляции спереди сутей больше соответствовали процессам с ними связанными. (Кстати, по представлениям того времени ад у предков русскоязычных был не таким уж плохим местом, - почему? - а вы сами сопоставьте значению [подземный мир предков] сопряжённое его значение, которое следует из самого его написания, и тогда поймёте почему.)
Так вот, если бы это было привычное, т. е. образованное по правилам древнего языка, объединение с модулированной сутью соответствовавшей основному признаку типа {[Р]{о-[Д(ь)]} (”род” со значением [род], где используется модулированая суть [Д(ь)], т.е. {о-[Д(ь)]}, как обозначение большего её соответствия в объединении самому процессу передачи генетической информации нежели чему-то ещё), то всё было бы предельно понятно. Но, в том то и дело, что суть соответствовавшая основному признаку в нём был отнюдь не модулирована! Короче, понятно, что непонятно...

А понять они его не смогли потому, как самого такого признака у них не было, (а значит тем более не было соответствовавшего ему объединения {[Р][Д(ь)]} в их языке). Ещё раз: сами сути в сочетании для них все были знакомыми, как и значение каждой сути в отдельности. Проблема в том, что в формировании значений объединений сутей в Языке помимо Сознания участвуют ещё и органы чувств. Проще говоря, знать (удерживать в Сознании) значения всех сутей для формирования значений их объединений было мало. Необходимо было сам признак, значению которого через образование объединения этих сутей,  создается соответствие в Языке, предварительно ещё и ощутить, т. е. воспринять его через органы чувств. А, чтобы воспринять его так, как это делали сами пришельцы, предкам удмуртов пришлось бы попасть туда, где жили эти самые {[Р][Д(ь)]}, чтобы таким образом уже самим во всём разобраться на месте. Но, по известным причинам, этого они себе позволить не могли. (А те, кто “позволял”, назад уже никогда не возвращались, а, значит, и знание ими полученное достоянием Коллективного сознания предков удмуртов так и не становилось.) 
 Потому и придали они этому объединению в своём языке уже своё уникальное значение на основании только того знания, что сами имели. Т.е. полностью проигнорировав значение состава слова, в котором всё равно они ничего не понимали, восприняв его таким образом как название, т.е. как имя собственное. И с тех пор во всех словах, которые в удмуртском языке образовывали как соответствия признакам заимствованным от представителей объединения {[Р][Д(ь)]}, обязательно присутствует и само это объединение целиком, но уже без всякого значения его состава, а только с его удмуртским значением. Потому слово “мурт” в удмуртском языке является объединением {[М]{у-[”рт”]}}, в котором ни “[Р] ”, ни “[Д(ь)]” по отдельности никаких собственных значений уже не имеют, а значение имеет только само их объединение [”рт”]. Проще говоря, значимые звуки (сути) здесь становятся уже совсем незначимыми, а простыми, а само же их объединение является названием, т. е. именем собственным, которому они даже в таком своём виде абсолютно не важны, а важен именно сам факт существования подобного объединения.
(Кстати, из того, как возникло это слово (объединение “{[М]{о-”{[Р] [Д(ь)]}”}}  ) в удмуртском языке, становится понятно, что оно никак не могло возникнуть в языке, где перед тем возникло входящее в него объединение {[Р][Д(ь)]}. Т.е. там не могло возникнуть соответствующее устойчивое сочетание за ненадобностью, - зачем постоянно своим задавать,а самому отвечать на вопрос “Кто ты?“ есть, если это и так все знают? Потому объединения {[М]{о-{[Р] [Д(ь)]}}}  со значением [(мо)я из сообщества под управлением мужчины] мы не найдём в языках тех народов, откуда эти самые “морд” произошли. (Для процесса осознания, а подобный эффект в первую очередь связан именно с ним, это выглядит как невозможность разглядеть свои собственные глаза в то время, как чьи-то другие запросто.)
Более того, изучая дальнейшую детализацию объединения {[Р][Д(ь)]} в этих языках, я с удивлением обнаружил почти полное отсутствие её результатов там, - почему? Т. е. слов, где бы использовалось объединение {[Р][Д(ь)]} в них практически нету (а те, что есть на поверку оказываются заимствованными, т. е. не имеющими значения состава в языке). Более того, сегодня там уже нету слов с этим объединением, которые там тогда, я полагаю, безусловно были. Единственным бъяснением здесь я вижу то, что те, кто придумал само это объединение, слишком хорошо представляли значение его состава (проще говоря “истинное” значение слова в соответствии с древним языком) , и оно было для них очень стыдным (примерно как мат в русском языке, который именно по этой причине сегодня не жалуют)  чтобы как-то потом ещё использовать в процессе детализации. Для сравнения, у тех же предков удмуртов, которые ничего такого не знали, таких слов множество.

(Кстати, всё это я рассказываю столь подробно, чтоб вы понимали, что процесс заимствования на который так любят ссылаться лингвистики, на самом деле очень и очень сложный процесс. Они же его абсолютно не понимают, а только лишь называют, и делают это с единственной целью, - создать признак некой “ученообразности” для науки, которая наукой в полном смысле этого слова никогда ещё не была и до сих пор не является. Потому, каждый раз, когда вы открываете какой нибудь авторитетный (совсем не из-за связей, которых там нет, а из-за количества знаний типа data, что там безусловно есть) этимологический словарь, сразу же пропускайте все эти сентенции в нём по поводу чьего либо у кого либо заимствования, - на 99% это полная чушь, а на 1% это случайное угадание, которое и потому никакого смысла (значения) там не имеет. Это легко видеть на примере объединения {[М]{о-”{[Р] [Д(ь)]}”}} в удмуртском языке.
Вопервых, - заимствованным там является вовсе не всё слово, как утверждают лингвистики, а только его часть {о-”{[Р] [Д(ь)}”}, как соответствие в самом языке признаку, которого у них никогда до того не было. И вот с этой уже частью, они и образовывают своё, потому как вполне удмуртское, слово “мурт” (”морт”) со значением [чужой человек]. Т.е. в их понимании они таким образом услышали звучание обьединения со значением [человек] на незнакомом им языке, потому как по их тогдашнему разумению другого ответа на их вопрос “Ты кто” просто не могло быть.
Точно по такой схеме это слово возникает в других языках (в противном случае нам придётся допустить, что значения [человек], [воин (богатырь)] и [”я педераст”] являются там совмещёнными). Отсюда следует, что ни предки удмуртов, ни предки тех людей, в языке которых подобное слово тоже возникло, - “вот же! оказывается все пользуются буквами, а мы и не знали”, - не могли заимствовать его друг у друга. (Те же татары в своё время прежде напрочь изжили у себя и само объединение {[Р][Д(ь)]} и слова с его помощью образованные, чтобы потом вернуть его к себе уже как слово “морд”, но исключительно как имя собственное (конкретно как имя человека Морд), т. е. никакого значения состава уже не имеющее, со значением [герой (богатырь)].)
Одновременно с детализацией признака {[Р][Д(ь)]} происходит и детализация самого значения [человек] в удмуртском языке, потому как слово с таким значением у них уже было - {{{а-[Д(ь)]}-а}[М](и)}. Это слово было тогда во всех языках, потому как был это ещё единый древний язык. (Вот чего точно в нём не было, так это значения, которое приписывают ему особо оголтелые лингвистики, - [давший мне имя]. Наши предки, безусловно знавшие уже его “настоящее” значение, этому знанию тогда очень сильно бы удивились, - как, только за счёт одного лишь процесса передачи генетической информации, можно ещё и имя передать? Ну как? - этого даже я сегодня не знаю. А вот сегодня находятся такие, которые оказываются знают...)
Ещё раз : значение [человек] у объединения {[М]{о-”{[Р] [Д(ь)]}”}} в удмуртском языке появляется потому, что оно является ответом на вопрос “Ты кто?”, потому как другого значения у него просто быть тогда не могло, независимо от самого Языка, на котором его произнесли. То, что отвечал им именно человек подтверждали их Сознание со всем его опытом и их органы чувств. И являлось оно у предков удмуртов названием, т.е. именем собственным, т.е. значения своего оно в удмуртском языке не имело. Точнее при их попытке как-то его понять (детализировать) само его значение, в соответствии с тем языком, что у них уже был, у них получалось [(мо)я (принадлежащий) “{[Р][Д(ь)]}“]. А вот это “{[Р][Д(ь)]}“ было для них уже абсолютно чужое, потому как ни самого такого признака, ни соответствия ему в удмуртском языке у них ещё не было. Причём это “чужое” соответствовало только именно этому человеку и без него просто оно не существовало. Иначе говоря, сами эти признаки являлись тогда сопряжёнными. Так и возникло окончательное значение объединения {[М]{о-“{[Р] [Д(ь)]}“} [чужой человек] с которым оно и сегодня существует в удмуртском языке.
Причём оно было не единственным таким словом в удмуртском языке, - у мурта обнаружилось тогда столько этого “чужого”, что с ним, точнее с соответствующим этому признаку объединением “{[Р][Д(ь)]}” сегодня существует множество слов в удмуртском языке. И одно из них - “карт” (у южных удмуртов “кард”) - мы разобрались уже с ним достаточно подробно, чтобы представлять, что оно вообще из себя значит. А здесь лишь я приведу подтверждение того, что сделали мы это правильно. Причём само это подтверждение существует тоже в удмуртском языке.
Но начну я с русского слова “чужой”, которое неоднократно я здесь уже использовал. Так вот, само это слово является детализацией гораздо более древнего слова “чуж” (само его значение сейчас не раскрываю, потому как тема это большая, а потому не здесь) и значением этой детализации в русском языке было [”чуж” относительно [Й]] - “чужой” - {[”чуж”]{о-[Й]}}. (Собственно, по причине, что именно относительно [Й], это слово и является русским.)
В удмуртском языке это приставка к обозначениям родственников жены, - такое, чтобы одни родственники (со стороны мужа) отличались точно от таких же других родственников (со стороны жены) в языке, может быть только, если существовал соответствующий признак. И такой признак был, если вспомнить, что значит в “переводе” с древнего языка слово “карт”. И сам факт появления этого признака  обозначал дальнейшую структуризацию социальных отношений у древних предков удмуртов, а именно процесса передачи генетической информации. Но, то что было тогда уже безусловно у представителей объединения {[Р][Д(ь)]}, которые могли быть только “карт”-ами (по сегодняшнему мужьями), того вполне не могло ещё быть у их жён, - слишком уж беспорядочная была тогда молодость у предков удмуртгв, чтобы помнить потом ещё наверняка кто с кем, и как, и кому приходился. Отсюда и эта приставка к названию соответствующих родственников со стороны жены, потому как не известно было точно, что это за родственники у жены вообще (а вдруг и не родственники вовсе?).
В родственники к {[Р][Д(ь)]} тогда стремился записаться каждый, настолько престижно это считалось. Потому и назвали в своё время капитану Н. П. Рычкову они муртов как одних из своих предков : “уд морт”, что значило [потомок морта]. И связано это было с тем, что предки удмуртов жили тогда небольшими и очень замкнутыми сообщестами, “семьями”, между которыми брак отнюдь не приветствовался, а если и бывал, то скорее как исключение. Приток же “свежей крови” из вне мог только улучшить “генетической здоровье” “семьи”.

 Но временной контекст на то и временной, чтобы со временем постепенно меняться. Потому со временем, точнее по мере формирования национального признака у предков удмуртов, это родство совсем стало не пристижным, а даже наоборот. Тем более, что сама связь никакого такого брака уже не предполагала, а была обыкновенным наложничеством. Представители {[Р][Д(ь)]} превратили её в свой обычай, согласно которому теперь каждая удмуртская девушка, прежде чем выйти замуж, должна была “отработать” у своего “эрдишного” папика наложницей ровно столько, сколько ему самому того захочется. Так у предков удмуртов появился уже их обычай ”Ныл пытсан” -” закрыть девушку.
“«Ныл пытсан» - «закрыть девушку» - это обычай, когда молодую девушку закрывают в доме молодого парня, с целью дальнейшего сватовства и женитьбы. Родители об этом знают, инициаторами как правило выступают парень и его родители. Девушка, как правило, знает об этом и не против, если против то с небольшим скандалом уходит из дома.”
Ещё раз, - всё эти “Ныл пытсан”, гостевые браки и т.д. , не есть свидетельства какой-то врождённой извращенности народов, которые их практикуют. Это свидетельство стремления таким образом сохранить свой национальный признак, а значит и самих себя.
С помощью этого обычая предки удмуртов старались передавать генетическую информацию себе подобным, т. е. таким, кто обладал соответствующим национальным признаком. Потому как национальный признак в силу своих особенностей может быть только у социумов с количеством людей большим некоторого критического числа. (Мне вот интересно, удмурты уже прошли это число, или ещё нет? - никаких исследований на эту тему никогда не проводилось, я так понимаю, чтоб самих удмуртов не расстраивать. То, что однажды это случится, - несомненно, увы...) А тогдашнее их число было уже достаточным для национального признака, чтобы ни от каких {[Р][Д(ь)]} не зависеть.
(Кстати, обращаю внимание, что решающий голос во всём этом обычае был именно у девушки, именно за ней было последнее слово. Потому, если парень ей чем-то не нравился и, тем более, зачатия не произошло, она могла запросто его отвергнуть и попробовать уже с другим. Да, её могли осуждать, но и только, - всякому будет обидно знать, что ты кому-то не подходишь.)
Из всего вышесказанного следует, что таким образом сто лет назад, когда русскоязычные назвали этот народ “удмурты”, они таким образом соотнесли его только с теми его потомками, которые произошли непосредственно от муртов. В то время, как сами удмурты тому же Н. П. Рычкову называли их как минимум двоих : “Уд морт” и “Черемиса Уды”. Более того, сам национальный признак начинает формироваться у них именно на основе “Черемиса Уды”, но никак не на “уд морт”, генетической давления которого со временем они стали избегать.
Настоящие же удмурты (т. е. потомки исключительно {[Р][Д(ь)]}, по другому “муртов”) существовали и тогда, существуют и сейчас. Это бессермяне, - такое название им дали, чтобы не путать их, удмуртов, с настоящими удами, какими были все прочие. А “бессермяне” потому, чтобы лишний раз подчеркнуть отличие их национального признака от национального признака удов : “бессермяне” - мусульмане. А потому с этого самого места своих предков я буду именовать далее  исключительно “уды”, а “удмуртами” только бессермян. Не подумайте, ничего тупого вроде патриотизма здесь нет, исключительно только желание соответствовать истине, а это и есть основной принцип любой науки.