Глава 5. Милое общество

  В своей комнате, озаряемой лишь приглушённым светом единственного свечного фонаря в углу, в этот вечер  Тиона, по возвращении туда, застала весьма интересную компанию.
  Уже известный ей барон сидел во главе этого сборища, спиной к тёмному окну. При этом, маленький туалетный столик, на котором ранее можно было разместить разве что пудреницу и другую косметику, а также небольшой поднос с прохладительными напитками и фруктами, теперь был выдвинут на середину комнаты и увеличился в размерах раз в семь. Хотя его продолжение имело призрачную фактуру и не очень ясные очертания, на этом столе, тем не менее, были водружены вполне реальные контуры некоторых заморских блюд. Например, полупрозрачный желеобразный пирог с жасминным вареньем, украшенный лепестками сахарных цветов, отбивная из хобота слона, экзотические физалисы и жаренные каштаны с мёдом. Большинство блюд можно было узнать лишь по запаху, до того они расплывались в глазах. Завершил композицию букет в центре стола, составленный из оранжерейных роз и листьев папоротника, а также игральные карты – они были несомненно настоящими и несомненно краплёными.
  - Не правда ли, здесь теперь уютно? - спросил барон у Тионы. - Я решил воспользоваться вашим предложением на чай. Присаживайтесь, не стесняйтесь, будьте как дома.
  За столом, кроме барона, восседало ещё несколько привидений. Во-первых, высокая полупрозрачная дама в карнавальном костюме и маске «летучая мышь»: с крылышками по бокам. Она приветливо помахала Тионе рукой. Слева от Барона сидел маленький мальчик со светлыми волосами и ясным, но абсолютно недетским взором, а справа – некто в чёрных одеяниях, и через всё лицо этого незнакомого призрака, прикрывая его левый глаз, шла повязка, тоже чёрная. Напротив дамы пристроился ехидный пожилой господин с тонкими усиками, а ближе всех от входной двери – призрачный пёс размером с небольшую корову, но очень худой, и со стоячими большими ушами. Собака была гладкошерстной и подтянутой, и казалось, что пёс в любую минуту был готов к броску.
  В стороне же от всех, не за столом, а в глубоком кресле, застыл молодой господин с утончённым, печальным лицом. Он, в отличие от остальных, не веселился и не смеялся, но смотрел вокруг очень внимательно, изучающе, и часто останавливал свой блуждающий взор на Тионе.
  - Мы уже заждались вас, прекрасная госпожа, которая дала нам приют в этой замечательной комнате! – воскликнул Барон.
  - Чем она, эта крохотная комнатёнка, не более ста шагов в поперечнике, так вам приглянулась, Барон? – спросила призрачная дама.
  - Ну, не так она, как то, что нас сюда именно пригласили. А значит, мы можем не быть неприкаянными, да всё время менять позицию и прятаться. У нас теперь есть своё укрытие... К тому же, она… Эта комната... Она вызывает у меня слезы ностальгии. Ведь именно здесь меня убили, милая Колетта. А это так запоминается!
  - Кто это сделал, Барон? – спросил одноглазый. – Вы мне никогда не рассказывали об этом.
  - Если б я знал, я бы уже отомстил. И не сидел бы здесь… Сюда, в мир, приходят только те, у кого здесь осталось дело. Моё дело – отыскать и отомстить. Во всяком случае, так было когда-то. Но, годы идут, а я по-прежнему не знаю имени своего врага. Мы дрались на шпагах, в темноте. Он убил бы меня во сне, но меня разбудила Мисс.
  - Кто?
  - Так звали мою кошку. Она возопила и укусила меня за ухо. Я вскочил и выхватил шпагу: она была у меня под кроватью. Я одолел бы соперника, но он поступил нечестно: пригвоздил меня к стене жуткой и запретной магией, а потом заколол, как жука булавкой.
  - Он был в маске? – поинтересовался тип, сидящий отдельно.
  - Нет. Но низ его лица был закрыт платком, а сверху, до бровей, сползал идиотский лохматый парик.
  - В таком случае, он был лысым! Иначе, зачем в темноте скрывать цвет волос? – воскликнула дама.
  - Вы присоединитесь к нам? Мы играем в карты, - предложил Барон Тионе.
  - Спасибо. Я не умею, - ответила та.
  - Тогда… Быть может, чаю? – поднялся со своего места белокурый мальчик.
  Тиона только теперь заметила, что среди призрачной посуды на столе имеется и настоящий серебряный молочник, а также прекрасная фарфоровая чашечка с пасторальным пейзажем. Мальчик указал именно на эту чашку.
  - Да, чаю – можно бы, - улыбнулась девушка, присела на свободный стул и придвинула к себе настоящую чашку.
  - Опять ты вместо чайника принёс молочник! – возмутилась Колетта.
  - Чайник по вечерам всегда нужен толстому повару, а я налил в молочник прекрасного хиндустанского чая! – воскликнул мальчик обиженно.
  - Но я предпочитаю высокогорный, из Сензара! – заметил Барон. – Почему ты перестал доставлять нам именно его?
  - Там нынче было не до сбора чая. В Сензаре, разумеется. Быть может, поставки наладятся вскоре, если Аморея совсем не закроет торговлю с кем бы то ни было, - ответил за мальчика ехидный человек с тонкими усиками.
  - Маэстро Галлио! Ваше дело – перо и шпага, экспромты и дуэли, а вовсе не сорта чая! – воскликнул сосед Барона, одетый в чёрное, и пламенно зыркнув на собеседника единственным глазом.
  - Я уже отвоевался в жизни, милый граф Эрнандос… При жизни, как вы знаете, но ещё не знает наша гостья, я был учителем фехтования, и к тому же… Не скажете ли вы, что и теперь я должен заниматься тем же делом, и учить фехтованию… допустим, крыс.
  - Почему – крыс? – поинтересовался Барон.
  - А кого? Привидений? Ведь люди меня боятся. А привидениям фехтование не нужно. Нет, я теперь лучше займусь чаем и пирожными.
  - То-то, ты всегда отираешься на кухне! – воскликнул Барон. – Впрочем, правильно делаешь. Я тоже там часто бываю. А ещё – в подвалах с вином и сыром. О, этот божественный запах! Вдохнул немного – и ты сыт. Да, представляете, господа, недавно меня первый раз за всё время спросили, что со мной произошло… Отчего я умер. Никогда ещё никто из живых мною не интересовался с таким глубоким сочувствием.
  - И кто же это был? – спросил ясноглазый мальчик.
  - Не догадываетесь? Конечно, эта милая девушка, у которой мы сегодня чаёвничаем, - и Барон милостиво кивнул в сторону Тионы.
  - А может, вас заинтересует и моя история? – бодро полюбопытствовала дама.
  - Конечно. Меня интересуют все ваши истории… Раз уж мы собрались за этим столом. И спать мне абсолютно не хочется, вот нисколечко, - ответила ей Тиона.
  - Тогда, начнём по кругу! О себе я уже всё рассказал. Ваша очередь, граф Эрнандос! – воскликнул Барон.
  - Моя история не столь забавна, как история Барона, - начал его одноглазый сосед, хотя никто из присутствующих не заявлял, что история Барона забавна. – И она… не столь героическая. В одно прекрасное осеннее утро в окно влетела стрела, выбила мне левый глаз и вошла в мозг. А я даже не успел выглянуть, как собирался, во внутренний дворик... Я бы сказал, что это была случайность, если бы не был уверен, что стрела обладала магией.
- А почему - уверен? - спросил барон.
- На её тупой конец было надето моё личное кольцо с печатью, украденное у меня накануне. Наверняка, стрела была заговорена, чтобы достичь обладателя. И перемещалась, благодаря магии. Ну, я упал, и умер почти мгновенно.
  - Вы не подписали какому-либо мерзавцу документ с прошением?
  - Возможно. Но, возможно случилось и что-либо другое. Как и у Барона, у меня нет абсолютно никаких зацепок в этом деле. А небеса не приняли меня - и, должно быть, послали сюда для выяснения этого вопроса… Странное дело, однако.
  - Теперь – пусть свою историю расскажет Галлио, учитель фехтования, - провозгласил Барон.
  - Господа! Похоже, мы уже не играем в карты… Убери их, Барон! – попросил тот, и карты мигом растворились, будто их здесь и не было.
  - Моя история так же банальна и так же неприятна, как история графа... Впрочем, я тоже - граф, но предпочитаю, чтобы ко мне обращались по имени, поскольку в отличие от некоторых, я его помню. Но, уже не знаю, хочу ли я знать секрет своей смерти: я настолько привык к этому дворцу и этой бесплотной жизни, что не слишком хочу что-либо менять. Ведь, узнай я ответ, я отомщу, конечно… Потомкам моего заклятого врага. Месть – сладкое слово. Но потом! Потом мне необходимо будет покинуть эту прекрасную обитель, и отправиться в неизвестность… Мало ли, где мне будет суждено родиться и кем стать, после отдыха-то в райских кущах, - усмехнувшись, начал пожилой господин с тоненькими усиками.
  - А вот я… Я с удовольствием перебрался бы отсюда в мир иной… Что это за существование, когда мы одной ногой там, а другой – здесь? – возмутился Барон.
  - Не надо… При живом человеке, - мягко возразила высокая дама.
  - А - что? Многое  и она поймёт: к примеру, пища не имеет вкуса для нас. Ощущения жизни нет. Боли, впрочем, тоже: такова плата только живых - именно за ощущение жизни… Но и многие радости живых тоже весьма для нас невероятны.
  - Вкуса мы не чувствуем. Зато, какое ощущение запаха! – воскликнул маэстро Галлио. – Им можно питаться, этим запахом роз или омлета… А воспоминания! Они предстают для нас в красках и звуках. Я, пожилой учитель, и милое, воздушное существо со мною рядом, которое меня полюбило, и я был готов целовать следы её ног на паркете… И этим воспоминанием я и сейчас могу жить, и прокручивать его по десять раз на день. Или – на ночь.
  - Всё равно. Мы ближе к потустороннему миру, чем к вещественному. И мы застряли посередине. Жить одними лишь воспоминаниями – для меня мучительно. Но, продолжайте, маэстро! – воскликнул неутомимый Барон. – Расскажите, наконец, нам свою историю.
  - Как я уже заметил, она весьма банальна. Тем не менее, загадка моя, так же как и загадка Барона или графа, не имеет пока разрешения. С чего начать? Ну, словом, однажды я влюбился. И шёл ночью на свидание по залам и коридорам дворца. Я тогда был учителем фехтования у молодого принца, и потому жил здесь. Не у Йорика, конечно, а у очень давнего, совсем другого принца.  И вот, иду я по коридору, ночью. В полной темноте, и все настенные свечи и факела уже потушены. Я иду со свечой в руке, в  предвкушении тайного свидания… И вдруг… поскальзываюсь, и падаю навзничь. Там разлили что-то скользкое, липкое. Я падаю и ударяюсь головой о тяжёлый подсвечник. Согласитесь, что очень нелепая смерть.
  - Быть может, случайность? Кому могли вы помешать? Или, может, наследство? Или, ваша должность при дворе? Не ясно. Вот Барона могли грохнуть из-за денег, а меня – из-за громкого титула и занимаемого при дворе положения… Очень высокого положения. И то, и другое – могло кому-то приглянуться. Но вас-то зачем? – спросил граф Эрнандос.
  - Быть может, действительно перешёл дорожку какому-то другому преподавателю фехтования. А может, замыслили что против принца… И меня убрали – чтобы не было с ним постоянно рядом достойного защитника. В общем, была бы моя смерть простой случайностью - небеса не направили бы меня сюда, для разбора ситуации, так сказать…
  - И то верно, - сказал Барон. – Отправляют назад - для мщения. Итак, на ком мы остановились? – Если по кругу – то следующая очередь – Тибальда, - подсказала строгая дама.
   - Он уже пересел. Ушёл из-за стола. И, к сожалению, пёс не может нам рассказать свою историю. Так что, за него я повествую, мне не раз приходилось о нём слышать, когда разговаривали живые люди. Тибальд, я попытаюсь всё рассказать... А ты, если я что явно перевру - не со зла, а от незнания – гавкни на меня громко.
  Пёс в ответ кивнул. И завилял хвостом.
  - В общем, Тибальда убил вор, который забрался в спальню к одному из трёх главных советников короля. В спальне, в особой шкатулке, этот человек хранил медальон с фиолетовым камнем: магический артефакт. Постоянно его носить было нельзя: артефакт был слишком могущественным, усилился бы и стёр хозяина в лепёшку. Носить его советник решался только от случая к случаю, в поворотные и важные моменты судьбы и при неясном положении звёзд или дел. А так, артефакт большую часть времени спал себе и спал в серебряной шкатулке. В ту ночь хозяин подозрительно быстро заснул и спал на редкость крепко: вне сомнений, кто-то подмешал ему снотворного. Ну, а на страже оставался его верный пёс. Вошли в комнату грабители, сразу четверо. И один из них, тот, что ворвался первым, с налёту грохнул пса: зарезал его кривым хадрумским ножом. Ну, а хозяин, который спал, был человеком не самым простым, а потому даже сквозь сон слышал голоса и различил, что бандитов было четверо. Тем не менее, он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, а тем более – встать. Странный такой сон на него напал. Он слышал, что артефакт забрали, но собаку ему было гораздо жальче, чем несчастный камень. Он утром оплакал пса и похоронил в серебряной раке, с  почестями и по вполне человеческим обрядам. А голоса… Он не мог вспомнить, где их слышал раньше, и никогда их не слыхал более...
  - Как всегда, загадочная история и досадная смерть. Как и у всех у нас, - сказал одноглазый граф.
  - Ну, а теперь расскажите о себе, милая Колетта!
  - Что ж… Моя история тоже нелепа. Я была фрёйлиной при пожилой королеве. И прожила, как компаньонка, сравнительно долгую и одинокую жизнь. Но она мне вполне нравилась, эта жизнь во дворце. И от природы я могла бы наслаждаться спокойствием и дворцовыми неутомительными заботами ещё лет двадцать, не менее, здоровье у меня было отменное. Однако, кому-то захотелось меня отравить. Я выпила на ночь немного вина, закусила сыром и фруктами – а наутро не проснулась. Думаю, что яд был подмешан именно в вино. Я грешила на свою служанку Сюзанну, но та очень убивалась после моей смерти, и на похоронах рыдала; её слезы текли ручьями. Она называла меня своей благодетельницей.
  - Может, актёрская игра? – предположил Барон.
  - Нет.
  - Почему вы так уверены?
  - Я побывала в её снах… И немного попугала бедняжку. Та клялась и божилась, что ни сном ни духом не ведает, как мог яд попасть в мою пищу. А в условиях такого сна люди не могут врать. И, в конце концов, после ухода Сюзанны и перед моим приходом в моей гостиной мог побывать кто угодно: как из числа слуг, так и господ. Гостиная моя, как и многие комнаты дворца, была всегда открыта; я запирала лишь спальню. И никогда не думала, что кто-то может покусится на мою жизнь.
  - Спасибо за рассказ, Колетта. А теперь… У нас тут есть ещё один гость Тионы, - провозгласил Барон.
  Все повернулись в сторону сидящего отдельно, одинокого и несчастного привидения. Которое появилось внезапно, и позже всех остальных.
  И осуждающе закрутили головами.
  - В чем дело? Вы не рады его видеть? – спросила Тиона. – Он же не сделал ничего плохого…
  - Я пригласил сюда его сегодня: ведь бывшего короля гонят отовсюду, - пояснил Барон остальным призракам.
  - Конечно, гонят! Он и вовсе не должен здесь находиться. Король погиб не здесь. А в Сильванском лесу, близ охотничьего домика. Его случайно подстрелили на охоте! – возмутилась Колетта.
  - Думаю, не случайно, - задумчиво изрёк маэстро Галлио. – Иначе, наш собрат витал бы сейчас в иных эмпиреях.
  - М-да, несомненно. Но что он делает во дворце, и почему его стали замечать здесь только сейчас?
  - Можно, я сам попытаюсь рассказать свою историю? Тем более, барон относится ко мне более дружественно, чем вы, - робко заметил отторгаемый всеми призрак. - Да, он пригласил меня сюда… и он сейчас предоставляет слово всем.
  - Мы сами вовсе не против вашего общества. Однако, мы бы не хотели подставлять бедную девочку, - печально сказала Колетта.
  - Тиону? А ей что-то грозит, если она ночью принимает гостей? – спросил Барон.
  - Как, вы не слыхали приметы, ныне так широко обсуждаемые во дворце? – спросил граф.
  - А в чем дело? Не слыхал, - удивился Барон.
  - Ходят слухи, что, если кто увидит призрак бывшего короля, то ему грозят большие неприятности.
  - И – что? Многие его видят? – спросил Галлио.
  - В последнее время, да. Ишь, расходился! – хихикнул Эрнандос.
  - Не надо агрессии! Мне в любом случае грозят неприятности. Не стоит ещё проявлять жестокость по отношению к и без того несчастному…
  - Тиомеду, - вставил Барон.
  - Итак, я хочу слышать вашу историю. Как говорят, вы погибли не здесь? – обратилась Тиона к покойному королю.
  - Я действительно был застрелен на охоте, в Сильванском лесу. Но, моё тело было доставлено сюда, и к любимой жене устремлялся и мой дух, ища встречи с супругой. Однако, она в тот же день тоже была убита, и вроде бы, по роковой случайности: поскольку, её нет среди духов мщения, и она не ищет своего убийцу. Я хотел проститься с женой, повидать её в последний раз… И потому, явился во дворец, но искал напрасно. И тут для меня, как призрака, остановились стрелки часов: я больше не мог, да и не хотел перемещаться. Зачем мне лес? Мои тайные враги всё равно уже не там. Кроме того, отныне я должен мстить не только моим убийцам. Но и тем, кто замыслит плохое, желая истребить весь мой магический род, тот самый, что ведёт свой отсчёт от Сигурда Великого. Они хотят вытеснить из дворца его потомков. Я – страж теперь, я был таковым избран… И не случайно поверье, что меня встретить – к опасности и горю для страны. Поскольку, такие как я призраки действительно наделены особыми полномочиями: являться перед трудной годиной тяжёлых испытаний и предупреждать о злодействах.
  Потому, и явился я вновь сюда, и с неких пор обрёк относительно видимую оболочку, которая не исчезает ни днём, ни ночью – если я хочу показаться, я могу это сделать всегда. Однако, к этой девушке предначертание не имеет никакого отношения: сюда явился я как друг, а не как враг. Да ещё и по приглашению хозяйки. И… если Тиона пойдёт со мной, я покажу ей, что затевается во дворце. Думаю, что она должна это знать, хотя  предотвратить ничего ни она, ни тем более я - наверняка не сможем. Но простое знание правды тоже может пригодиться, хотя для него нужно стать свидетельницей тайных и нехороших дел, а это очень опасно.
  - Ещё опасней – не знать своих врагов в лицо. И того, что происходит. Да, я согласна пойти с вами, - согласилась Тиона. – Но, вначале – ваша история.
  - Она, как и у всех здесь, коротка: меня убили на охоте. И я не видел своего убийцу: мне стреляли в спину. Итак, вы осмелитесь пойти со мной на небольшую экскурсию? – спросил грустный призрак.
  - А моя история? Она хоть кого-нибудь здесь интересует? – спросил мальчик.
  - Да, конечно. Мы ведь ещё не уходим, - ответил Тиомед. – Я спрашиваю заранее…
  - Как тебя звали, дитя? – спросила Тиона.
  - Это… Не имеет особого значения. Но, сокращённое, детское моё имя было Пэн. Так меня и зовите. При жизни, я совсем недавно стал пажом. И служил одной знатной даме. В то время, во дворце был заговор одной группировки придворных против другой – и, как оказалось, враги замышляли тайные убийства. Моя леди тоже входила в этот заговор, но вела двойную игру. Многих дворцовых слуг и знатных вельмож тогда потравили или убили, подослав к ним убийц или отравителей.
  Но, самим заговорщикам также грозила месть родственников погибших и королевское следствие и суд. Моя леди, ещё во время кровавых событий, подстраховалась: наполнила свой кубок вином и попросила меня выпить, чтобы я не был бледен и был смелее – так мне было сказано. Однако, в кубке был яд. Я выпил, и упал замертво. Моей смертью леди оправдывалась на суде: мол, её тоже решили отравить, но по случайности её вино выпил вороватый паж, желающий отведать напитка, предназначенного госпоже.
  Ей поверили… Но я не нашёл успокоения и был послан обратно в мир людей, чтобы отомстить отравительнице. Тем не менее, я не мог причинить зла своей госпоже, даже зная, что буду скитаться неприкаянным целую вечность… Я не смог, возможно, что я любил её и всё простил.
  - И теперь обречён вечно быть призраком? – спросил граф. – Вот так и будь добрым!
  - Можно было отомстить и потомкам отравителя, вплоть до десятого колена. Но, все они, до наших времён включительно, всегда были девочками, и все были прекрасны. Я не мог довести этих девочек до ужасной смерти: а они должны были бы испытать все те муки, которые выпали на мою долю; почувствовать мучения от смертельной дозы яда.
  - Есть ли выход из этого положения, кроме убийства любого потомка твоей госпожи? – спросила Тиона.
  - Есть. Если кто-то из них попросит за меня богов и проведёт обряд посвящения даров всем богам, при монастыре дев Селены или Урании.
  - Кто из девушек в настоящее время является потомком твоей госпожи? – спросила Тиона. – Есть такая?
  - Да. Её зовут Фиолена. Девушка с прекрасными, золотыми волосами. Я не могу являться к ней, чтобы изливать на неё свою злобу.
  - Я знаю её, - вздрогнув от неожиданности, сказала Тиона. – И если я с ней в будущем встречусь, я расскажу о тебе. Это всё, что я могу для тебя сделать?
  - Да. Больше, чем это, и помыслить невозможно, - ответил призрак.
  - Ну, что ж! А теперь я и Тиомед, вместе с Тионой, погуляем немного по ночному дворцу, - предложил Барон. – Я тоже девочку не оставлю. Берёшь меня в компанию, король-призрак?
   - Да. Лишние глаза и уши нам не помешают, - прошелестел тот.
   - Итак, мы пошли, но ещё вернёмся. А вы – развлекайтесь снова; комната гостеприимно предоставлена по-прежнему в ваше распоряжение. Так, Тиона? – Барон уже направился к двери.
  - Да, конечно. Приходите и располагайтесь в ней в любое время. Только…
   - Что?
  - Не будите меня, когда я сплю. Я тогда навсегда, безвозвратно забываю сон, если меня так разбудить. А потом судорожно пытаюсь вспомнить, и мне очень плохо.
  - Мы не будем тебя будить, - раздалось с разных сторон.
 - Когда ты будешь спать, мы будем вести себя тихо-тихо, - обещал мальчик Пэн.
  - Мы – часть магии дворца, - сказал одноглазый граф. – А магия дворца нынче в опасности, вот нам и неуютно. И мы даже просим убежища у смертной, подумать только!
  - Вы всегда можете быть здесь, пока я тут живу, - сказала Тиона. - А когда меня здесь не будет, можете следовать вместе со мною, если это возможно.
  - Пока что, не знаю, можем ли мы стать вашими спутниками, - ухмыльнулся граф. - Но, полагаю, любое событие имеет свои условия. Или - цену. Я постараюсь разузнать, возможно ли это.