Шутка

    Однажды на уроке литературы задали сочинение на свободную тему: «За что я люблю свою советскую Родину». Сережка долго с удивлением взирал на склоненные над тетрадями головы одноклассников, на быстро снующие по бумаге ручки, не понимая, как можно так, с налета, писать на столь личную тему. Это ведь не образ Онегина, не «патриотизм в лирике современных поэтов». Тут совершенно другое – требуется обнажить душу. Он сидел, грыз ручку, и с ужасом сознавал, что время бежит неумолимо, а перед ним белеет девственно чистый лист…
    За пять минут до конца урока наконец-то отважился начать. «Вопрос поставлен некорректно, - написал Сережка. – Спросить за что я люблю Родину равносильно вопросу, за что я люблю мать, за что люблю котлеты, за что люблю дышать, за что вообще люблю жизнь? Разве такое можно передать словами? Это надо чувствовать, а чувства на бумагу не ложатся!»
    Раздался звонок и его работу забрала учительница, процедив что-то вроде: «Ну и ну!..»
    Оценка, как и ожидалось, оказалась неудовлетворительной. Но самое ужасное заключалось в том, что перед всем классом на него обрушился поток возмущенных реплик и назиданий:
    - Это тебе, умник, литература, а не юморина, не соревнование в ослоумии! Надо было на примерах литературных героев или героев из жизни нашего советского общества показать истинную любовь к Родине. Ишь, шутник выискался: решил отделаться двумя высокопарными фразами, а в промежутке котлеты какие-то для смеху приплел. Вот и получай кол! Морали нас учить вздумал! Вопрос ему, видите ли, некорректный!» – не унималась учительница.
    А через несколько дней классная руководительница, встретив мать, с возмущением спросила, в курсе ли родители, за что их сын получил единицу?
    Вечером к разговору с сыном был привлечен отец.
    - Пап, ну, подумаешь, кол. Исправлю. Написал, как чувствую и думаю. Ну, котлету, конечно, в шутку приплел. А в главном я прав!
    - Сын, меня беспокоит не единица. Но пора уже тебе знать, что прежде, чем что-либо сказать или сделать, неплохо бы и помыслить. Ведь написанное можно и так истолковать, будто ты издеваешься. Особенно при желании… Скажи спасибо, что сейчас другое время… В тридцать седьмом мой отец, а твой дед, однажды тоже  «пошутил»… Он вообще был большой шутник и выдумщик.
    Работал отец портным. Однажды к нему в ателье зашел какой-то мужчина. Посетитель озабоченно справился: хватит ли принесенной ткани на костюм? Был он роста ниже среднего, а в отрезе – три метра. Отец его успокоил:
    - Хватит, хватит, не волнуйтесь! И более высоким чинам хватало! – хвастливо пошутил он.
    - А кто же из высоких начальников шил у вас? – полюбопытствовал заказчик.
    Ну, тут отец и разошелся. Шутить – так шутить!
    - Да я самому Сталину… и Ворошилову шил! – ляпнул отец. – Правда, только во сне… - добавил он. – И, заметьте, оба стояли передо мной по стойке смирно, пока снимал мерку!
    Придя домой, отец сказал матери:
    - Кажется, сегодня я сморозил большую глупость. Пошутил с незнакомым человеком…
    Потом весь вечер он не находил себе места от этой необдуманной выходки.
    Твой дед не напрасно беспокоился. На рассвете за ним приехал «воронок». Больше мы его уже не видели… Вот тебе и шутка…
    Речь не о том, что надо быть приспособленцем, - подытожил отец. - Но совсем уж обидно, когда собственные слова обращаются против тебя… Уразумел, сын?
    - Да, - ответил Сережка. - С котлетой я дал маху. А вот у деда шутка была клёвая!