А у Татры?

Угораздило же меня, прямо как в сказке, в тридцать лет и три года сломать ключицу! «Дядя Бир» (так Борю называли мои дети, потому что он пил пиво в несметных количествах) упал на меня сверху. Его сто килограммов, плюс сила инерции – этого хватило. Хруст был такой, будто толстую сухую ветку сломали. Но, к моему сожалению, хрустнула не ветка, а моя ключица.
Мы в те годы играли в бадминтон в спортзале на истфаке, потом шли в сауну. Но, поскольку площадка была устроена в борцовском зале на втором этаже,  мы с Биром решили тряхнуть стариной, вспомнить, как в студенческие годы здесь же занимались самбо. Вот и тряхнули, вот и вспомнили.
Ну, хруст, ну боль, затем, минут через десять, болевой шок! Бир, конечно, перепугался, вызывал «скорую», и меня прямо из спортзала увезли в приемный покой больницы Ленина. Это в «нонешние» времена все просто – вынул мобильник и позвонил, а в конце восьмидесятых пришлось бежать на первый этаж к вахтеру.
В  приемном покое больницы мне быстренько сделали снимок, «загипсовали», спеленали правую руку так, что только кисть осталась «на свободе», и дали направление в травматологическое отделение. Было бы логичнее пройти сто метров и «сдаться», но меня  с утра «угораздило» приехать (как сейчас бы сказали, заниматься «фитнесом») на своем «ржавом ведре» – так называемом автомобиле «Москвич 2140»! И вот этот «автомобиль» остался стоять на четырех колесах на Менделеевской линии.
« Нет, – думаю, – к моменту выписки из больницы он будет стоять в лучшем случае на кирпичиках, а то и вовсе на  тормозных дисках. Пусть уж он стоит под окнами, под присмотром семьи и соседей». Так что я из приемного покоя автобусом поехал на Стрелку! Сел в «машину», завел двигатель, а как включать скорость? От правой руки у меня на свободе только кисть. Но, голь на выдумки хитра, приноровился. Придерживая правой рукой руль, умудрился дотянуться левой до рычага переключения передач, включил сразу вторую скорость и тронулся. Дворами, переулками, доехал-таки до пятой линии, благо суббота, и движения практически не было.
«Ну,– думаю, – теперь со спокойной душой можно и поболеть».
Снова на общественном транспорте поехал в больницу. Была суббота, лечащий врач пришел только в понедельник, до этого – только дежурный персонал. Но зато за посетителями дверь в палату не успевала закрываться.
На соседней со мной койке лежал мужчина, чуть постарше меня, с переломом ноги. Она была у него как-то хитро закреплена в подвешенном состоянии, за носок ступни с помощью троса, блоков и противовесов. Какое-то жаргонное название это приспособление в травматологии наверняка имеет, но я забыл какое. Помню только, что зафиксированная на подставке рука, называлась там «вертолетом» (лежал в соседней палате один «вертолетчик»).
Ну, я, конечно, поинтересовался у соседа, что с ним произошло, и мужик начал монотонно, без эмоций рассказывать:
– Ну, еду я на своем «Москвиче» по Приморскому проспекту, движение не очень интенсивное, асфальтовое покрытие сухое, скоростной режим соблюдаю. У меня двадцать лет безаварийного водительского стажа. Приближаюсь к перекрестку, скорость не снижаю – я по главной, у меня горит зеленый.  Вижу, что по встречке идет грузовик – «Татра». И вот он, не обозначив, начинает поворот налево. Я, конечно, по тормозам, но дистанции не хватило, и увернуться не удалось. Сами понимаете, водитель «Татры» явно нарушил. Слава Богу, хорошо отделался. Чуть бы вперед проехал, он бы мне бампером в дверь саданул, переломом бы не отделался. А так у меня, как видишь,  перелом ноги, ну, там царапины разные, синяки. Машину, конечно, жалко. Автобаза, откуда «Татра», обещала машину отремонтировать, но битая, она и есть битая. Левое крыло в гармошку, бампер, дверь вмяло, фара разбита, переднюю стойку согнуло, соответственно лобовое стекло (триплекс) все растрескалось. Радиатор, конечно, потек, фонарь поворота выпал. Хорошо, хоть крышу не  помяло.
Может, он и еще что-нибудь мне поведал, да пришла в палату нянечка, принесла ему ужин, а мы, ходячие, побрели на женскую половину в столовую.
Так вот и лежали рядом. Понятно, днем общаемся, ночью храпим, каждый в одиночку. А утром, как заведено в больнице, – анализы, обход врачей, медрсестрички с градусниками и уколами. Завтрак убогий, благо жена полные сумки каждый день таскает, беспокоится, чтобы не ослабел бедный супруг за время болезни!
Ко мне-то, кроме жены с детьми, никто, почитай, и не приходил (Бир, правда,  нанес «визит вежливости»), зато к моему соседу «делегации»  по нескольку раз на дню. Он, оказывается, был каким-то руководителем среднего звена, типа зам. начальника цеха на заводе, или начальник участка. А в советские времена, помните, профсоюз был, местком, партком, дирекция завода, и все «радеют» о здоровье «ценного» работника. Да нет, я ему не завидовал, лежал себе, читал, спал вволю (когда можно без зазрения совести спать среди бела дня сколько влезет). И никто тебя не упрекнет, не уколет, мол: «И чего это ты разлегся днем?»
И вот сквозь сон слышу, как к моему соседу пришла очередная «делегация».
– Ой! Мы туда попали? Ах! Здравствуйте, Владимир Петрович! А мы думаем, туда ли мы попали? Ваша ли это палата?
– Да-да, Мария Дмитриевна! Заходите, располагайтесь! Да заходите смелее все, что вы у двери столпились! Вот стульчик у соседа, придвиньте поближе! Размещайтесь!
– Владимир Петрович, ну как Вы тут? Мы как узнали в цеху, что с Вами такое случилось, так все взволновались! Тут апельсинчики, яблочки! А это Верочка из ОТК вам пирожки свои передала, с яблоками. Мы ведь не знали, что можно, что нельзя! Как Вы себя чувствуете? Опасных последствий для здоровья не будет? Ну как это с Вами случилось? Хорошо, что так все хорошо закончилось!
– Да, не переживайте Вы так, Мария Дмитриевна! У меня все хорошо, врачи опытные, лечат грамотно! Вот, иду на поправку! Сказали, что недели две «повытягивают» и выпишут!
– Как же это с Вами все произошло, Владимир Петрович! Никак не могли подумать! Вы же такой аккуратный человек!
– Ну, я-то, может быть, и аккуратный, двадцать лет безаварийного вождения, но другие-то участники дорожного движения могут быть неаккуратные. Вот и у меня на пути  попался такой «неаккуратист»!
– Ну расскажите все, как было, не томите!
– Да что тут рассказывать, ничего особенного. Еду я на своем «Москвиче» по Приморскому проспекту, движение не очень интенсивное, асфальтовое покрытие сухое, скоростной режим соблюдаю. У меня двадцать лет безаварийного водительского стажа. Приближаюсь к перекрестку, скорость не снижаю – я по главной, у меня горит зеленый.  Вижу, что по встречке идет грузовик – «Татра»… 
И так далее…
Выслушал я сквозь сон это повествование, ничего нового не узнал, но  ничего сосед и не убавил. Отработал все по полной, как автомат.  Женщины, конечно поахали, поохали и распрощались, обещали через неделю опять прийти, принести чего-нибудь домашненького.
Соседу опять ужин в палату принесли, он же своими гирями и блоками прикован к постели «намертво», а мы, ходячие, сами в столовую сходили, с прекрасными «травматушками» языками «почесали».
После ужина к моему соседу еще «делегация». На этот раз из месткома.
– О! Здравствуй, дорогой! Как ты тут без нас?
– Вадим Семенович! Рад видеть! Спасибо, что вспомнили!
– Ну, обижаешь, Петрович! Не чужой человек! Весь цех на ушах стоит, переживает за твое здоровье! Вот, от профкома всякие апельсинчики, яблочки, а коньячок от меня лично! Можно?
– Вообще-то не положено, – начал было мой «правильный» сосед, но Вадим Семенович своим профсоюзным напором подавил его робкие потуги:
– Да мы тихонько, по маленькой … Ух, хорошо!
После третьей «неподдающийся» сосед уже не сопротивлялся, расплылся в улыбке.
– Ну, ты, Вадик, молодец! Достали меня уже эти апельсинчики да мандаринчики.
– Давай, еще по одной, и расскажи, что да как произошло?
Я прислушиваюсь. Думаю, мало ли, под воздействием паров алкаголя, сосед мой сменит пластинку. Нет, напрасно ждал. Слышу, завел прежнюю:
– Ну, еду я на своем «Москвиче» по Приморскому проспекту, движение не очень интенсивное, асфальтовое покрытие сухое, скоростной режим соблюдаю. У меня двадцать лет безаварийного водительского стажа. Приближаюсь к перекрестку, скорость не снижаю – я по главной, у меня горит зеленый.  Вижу, что по встречке идет грузовик – «Татра». И вот он, не обозначив, начинает поворот налево. Я, конечно, по тормозам, но дистанции не хватило, и увернуться не удалось. Сами понимаете, водитель «Татры» явно нарушил…
В общем, ничего нового сосед не поведал, отработал по полной.
Так и текла наша больничная жизнь, в общем-то тихая и мирная. Казалось бы, лежи и лежи! Работать не надо, кормят, поят, врачи каждый день тебя расспрашивают, мол: «Как вы, «уважаемый» себя чувствуете?» Но, вот парадокс, почему-то все стремятся побыстрее  из больницы выписаться. И я тоже, в конце-концов, оттуда ушел! Но перед выпиской, мне Бог подкинул шар!
Я уже привык, что к моему соседу по два, а то и по три раза на дню приходили «делегации», и он всем, как заезженная пластинка, излагал свою историю. Дамы и кавалеры, навещавшие моего соседа, менялись, а рассказ его менялся мало, иногда только он позволял себе делать долгие паузы (но, больному, как и талантливому актеру, зритель это прощает) да вместо слова «машина», он употреблял  более возвышенное – «автомобиль».
И вот, накануне выписки, в палату заглянул молоденький еврейчик-практикант с переносным аппаратом для снятия кардиограммы. Я, мой благосклонный читатель, вовсе не антисемит какой-нибудь, наоборот, можно сказать «юдофил», но употребил слово «еврейчик» для того, чтобы не объяснять долго и не растягвать описание его внешности на несколько страниц, как граф Толстой описывает какой-нибудь дуб с его ветвями и кроной.
Молодой человек, по-видимому, не поступил после школы в  мединститут (пятый пункт помешал или просто не повезло), вот и пристроили его до следующего лета в клинику на «непыльную» работу. Вежливый такой, учтивый мальчишечка, облепил соседа своими присосками, стал щелкать переключателями и,чтобы «сжиться» с пациентом и получить более объективные данные о его сердечной деятельности, начал говорить с ним «за жисть».
– Интересно, что с Вами случилось? Как Вы попали в больницу?
Ну, а для соседа такой вопрос уже давно стал «спусковым крючком», и он завел свою заигранную пластинку.
– Ну, еду я на своем Москвиче по Приморскому проспекту…
…
У меня левое крыло в гармошку, бампер, дверь вмяло, фара разбита, переднюю стойку согнуло, соответственно лобовое стекло (триплекс) все растрескалось. Радиатор, конечно, потек, фонарь поворота выпал. Хорошо, хоть крышу не  помяло.
Парнишка слушал, сочувственно кивал головой, но в конце повествования задал соседу вопрос, после которого вся палата взорвалась от хохота:
– А у «Татры»?

Одна моя знакомая, когда я ей рассказал этот случай из жизни, серьезно так заметила мне:
– Даже я понимаю, что водитель «Татры» был неправ.
Специально для неё и для людей, у которых отсутствует чувство юмора, хочу разъяснить, в чем «соль» этого рассказа. Автомобиль «Татра» с грузом имеет массу, в несколько раз превышающую массу «Москвича», так что при столкновении с ним «практически» не может пострадать. Правда, когда я растолковал это вышеупомянутой знакомой, она задала мне «резонный» вопрос:
–Ну, и что здесь смешного?