300 км по Хамар-Дабану

Самым дальним из пройденных мной туристических маршрутов был трехсоткилометровый переход «Слюдянка – метеостанция - Посетительский ручей – Чертовы ворота – Утулик – река Снежная – Лангутайские ворота – Мурино» по Хамар-Дабану. Очень интересный, неописуемо красивый и довольно серьезный. Между прочим, 300 км - это если по карте. Вот только по карте никто не ходит. Ходят, обычно, по местности. Но об этом потом.

Подговорил всех нас один наш общий друг. Назовем его Пашей, чтобы не путаться. Вообще, все имена будут изменены, так, на всякий случай. Потому, что почти никого из упоминаемых людей я уже сто лет как не видел, а кое-кого уже и в живых-то нет. Поэтому – как это писалось в старых романах – всё описанное в рассказе является вымыслом автора, любые совпадения с реальными событиями и персонажами являются чистой случайностью.

Так вот. Паша принес карту. Ему ее подарили более опытные товарищи. Туристы, прошедшие маршруты всевозможных категорий и ступеней и имеющие об этом соответствующие удостоверения. Зубры, короче. Не иначе, как хотели подшутить над чайником. Шутка удалась.

Если кто-то не знает - чайниками в туристской среде называли начинающих туристов. Мы себя чайниками не считали, да, скорее всего, ими и не были. Все уже не раз были вдали от цивилизации, каждый умел развести в сырую погоду костер, поставить палатку, сварить кашу из топора и уложить рюкзак так, чтобы с ним можно было пройти от двадцати до ста километров и не стать инвалидом (вы не представляете, как бывает неуютно, когда неправильно уложенная консервная банка при ходьбе колотит по спине). Если бы мы были чайниками, мы бы сдулись еще в городе и выбрали бы прогулочный маршрут вдоль Кругобайкальской железной дороги. Но чайниками мы не были.

Зубры пообещали Паше, что на этом маршруте будет широченная, почти асфальтированная тропа, стационарные мосты, способные выдержать легкий танк, ориентиры и таблички с разметкой маршрута на каждом углу, луна-парк, джек-пот и… впрочем, это уже из другой истории.

Паша крутил перед нами карту с ловкостью процветавших в то время наперсточников. Он обещал нам красоты сибирской природы, легкий активный отдых и возвращение в город ровно через десять дней. Это сейчас с картами проблем нет. Гуглы-шмуглы, интернеты-швинтернеты, качай - не хочу, печатай в цвете, грузи на телефон, сверяйся со спутником в режиме реального времени. Тогда всё было хуже. Пятисотметровки были засекречены все. От слова «совсем». Километровки – почти все. От слова «попробуй найди». Двухкилометровки встречались чаще. От слова «есть люди, у которых их видели». О всех прелестях двухкилометровки я расскажу потом.

Паша показывал нам двухкилометровку и читал на обратной стороне, что маршрут является маршрутом низкой сложности и рассчитан на 10 дней. Ему очень хотелось посмотреть на красоты Хамар-Дабана. Он убеждал нас так, что мы поверили и тоже загорелись идеей. Мы тоже захотели увидеть красоты тех мест, о которых столько написано, рассказано и спето. «А под ногами сквозь туман хрустит хребет Хамар-Дабан» /конец цитаты/.

Выбрали время старта. Студентам было проще, потому что каникулы и особых дел нет. Но кое-кто из нашей компании уже работал. Им надо было брать отпуск или отпрашиваться. Наиболее везучие имели пару дней форы до выхода и пару после возвращения. А вот Саше не повезло – его отпустили ровно на десять дней – с корабля на бал, а потом с бала обратно на корабль. Надо было успевать за десять дней. Одиннадцатого в запасе не было.

Поэтому продуктов брали тоже ровно на десять дней. Первый и единственный раз подошли к делу настолько ответственно, что даже составили подробное меню на каждый из дней. Экономили на граммах. А как вы хотели? Это сейчас нет никаких проблем со снаряжением, были бы деньги. Тогда денег не было, но даже если бы и были – найти что-либо стоящее было ох, как тяжело.

Я был счастливым обладателем палатки. Четырехместной брезентовой с романтическим названием «Лето». Я не знаю, кто и каким образом определил, что она четырехместная. Скорее всего, планировалось ставить внутрь четыре раскладушки. Возможно, даже с тумбочками. У этой палатки был рекорд по количеству ночующих. Однажды в ней нашли приют двенадцать человек. Спать на спине мог позволить себе только тот счастливчик, который лежал «в головах» поперек всем. Остальные же могли спать только на боку. Я думаю, что если бы этого счастливца тоже положили на бок, то можно было вместить тринадцатого. Тяжеленная была, как муки совести. А уж если намокала… А намокала она почти всегда. Впрочем, об этом было написано раньше.

Еще у меня были верблюжье одеяло вместо спальника и китайский пуховик до колен. Вечером в нем можно было ходить по стоянке, а ночью положить под себя вместо пенопропиленового коврика. Ценнейшая вещь.

Продукты тоже были самыми обычными – никаких тебе концентратов, усушенного соевого мяса и порошковых обезвоженных каш и супов. Консервы, картошка, макароны, крупа. Зато вкусно.

Топор кто-то приволок с дачи. Настоящий деревенский топор. Как на плакате «Все на борьбу с кулаками и тунеядцами». Массивный, с деревянным топорищем.

Перед выходом мы, как правильные туристы, отметились на станции спасателей. Всё, как положено. Состав группы, адреса и телефоны, маршрут, контрольные сроки. На всякий случай. Обошлось, всё закончилось хорошо, но при пересадке с электрички на электричку на обратном пути времени забежать на станцию спасателей не было. Но… Никто нас и не пытался искать. Над тайгой не кружили поисковые вертолеты. Маршрут не прочесывался спасательными группами. Никто не звонил по оставленным телефонным номерам. Надеюсь, сейчас эти службы работают лучше.

Ради интереса подняли рюкзаки на безмене. У парней - по 45 кг, у девчонок - по 35. И приключение началось.

Самым хитрым был Петя. У него были дежурства – сутки через трое. Он нагнал нас почти налегке на второй день маршрута, за несколько часов покрыв расстояние, пройденное нами за полтора дня. Один день и две ночи Петр составлял нам компанию, потом пожелал нам удачи и отправился обратно. Вниз идти было легче, и за день он успел на вечернюю электричку. А мы к концу дня форсировали Утулик, забрались вверх и поставили на ночь палатку в удивительном месте на мху толщиной с полметра. Было очень тепло и мягко.

У аборигенов наших мест с фантазией было плохо. Все названия очень похожи. Шибетуй, Шубутуй, Субутуй, Лангутай, Мангутай. Сейчас очень тяжело вспомнить, в каком порядке мы проходили эти места. Но было очень красиво.

За десять дней мы увидели все четыре времени года. Успели позагорать под горным солнцем, постоять в майках и шортах по щиколотку в снегу на перевале, попасть под обильный снегопад и понюхать цветы растений, цветущих только весной. И всё это в июле. Купались в горных реках и озерах, любовались пейзажами, открывающимися с перевалов и склонов, отдыхали на берегах рек и проходили сквозь ливневые тучи.

Но всё было не так, как на карте. Обещанной тропы почти не было. Места и так были не слишком исхоженные, а после прошедшего недавно в горах землетрясения тропу и вовсе завалило. Ориентироваться тоже было тяжело. Наша природа не богата ориентирами, это вам скажет любой преподаватель по стрельбе и управлению огнем. Какие ориентиры? – одинаковый лес, похожие друг на друга горы, изредка попадется отдельно стоящий скальник, но его присутствие на местности еще не повод наносить его на карты. А тут еще и карта-двухкилометровка. Для тех, кто не в теме – в одном сантиметре карты два километра местности. Помню, мы, сидя на склоне, разглядывали местность на другом берегу реки и пытались определить свое местоположение относительно «неярко выраженных вершин». В итоге не карте обводился пальцем овал размерами два на четыре сантиметра. То есть четыре километра на восемь. Вот такие погрешности.

Помню, на пятый или шестой день в процессе очередной тщетной попытки определить свое местоположение я посмотрел на обратную сторону карты и прочитал описание. «Маршрут предназначен для опытных туристических групп и рассчитан на 15 дней. Желательно добавить три дневки для отдыха». Это чтобы пот высушить. Все посмотрели на Пашу, который пытался спрятаться за рюкзаком. Ой, не добрый это был взгляд…

Иногда нам встречались аборигены. Охотники. На лошадях. Мне кажется, они смотрели на нас как на блаженных. Видимо, пешком в тех местах никто не ходил. Либо лошади, либо сплав. Но зато по лошадям, вернее по следам их жизнедеятельности, можно было ориентироваться. На привале двух человек отправляли поискать дальнейшую тропу. Они возвращались. «Тропа там!» - «Хорошая? – «Лошадки были». Ни одной туристической группы мы не встретили.

Несколько раз заночевали в зимовьях. Очень удобно – не надо ставить палатку, есть печь и нары. Я думаю, хозяева не были против. Всё-таки мы блюли кодекс туриста, ничего не ломали и мусора за собой не оставляли. Положено было, конечно, оставить хозяевам что-нибудь из продуктов, но этого мы себе позволить не могли. Всё было рассчитано по граммам.

Один раз, попав под очередной проливной дождь, мы практически бегом рванули к обозначенному на карте километрах в десяти по ходу движения зимовью. То ли карта врала, то ли нам очень хотелось в тепло, но зимовье мы увидели через сорок минут. Огромное, с затянутыми полиэтиленовой пленкой окнами. Над крышей вертелся дым. Зимовье было занято местными жителями и нас туда не пустили. Да и не очень-то и хотелось. Но зато аборигены указали нам направление на егерскую сторожку в полутора километрах. Было тесно, но очень уютно.

Нам как раз оставалось сделать два дневных перехода. Но от сторожки уже было проще. Тропы как таковой не было, как и прежде, зато была свежая колея от гусеничного вездехода. Идти стало легче и дорогу искать уже было не нужно.

На заключительной ночевке те, у кого была запасная обувь, торжественно сожгли кроссовки. Китайский ширпотреб не выдержал трехсоткилометрового марша и развалился вдребезги. А те, у кого запасных кроссовок не было, перевязались шнурками и веревочками, как в фильмах про гражданскую войну. У меня, естественно, запасной обуви не было. Свои кроссовки (вернее то, что от них осталось) я выкинул в мусорку на станции и до дома добирался в шанхайках. Это такие легкие тапочки на тонкой резиновой подошве. Этим переходом по ставшему непривычным асфальту я за двадцать минут убил себе ноги так, как не смог их убить за десять дней марша по бездорожью, и потом с неделю хромал. Сейчас я пошел бы в лес в армейских берцах. Тяжелые, трудноубиваемые, на толстой подошве и защищают голеностоп. Их тогда у меня было. Но считалось, что легкие коры всяко лучше тяжеленных ботинок. Понты…

На выходе рюкзаки у парней были по 35 килограмм, у девчонок по 25. Каждый человек лишился 10 килограммов имущества. Неужели мы брали столько еды?

На станцию по поселку мы бежали. До электрички оставались минуты, следующая будет только на следующий день, а Саше с утра на работу (об этом я писал в самом начале). Мы не успели. Мы опоздали на каких-то пять минут и выбежали на пустой перрон. Над Сашей повисла угроза увольнения. В девяностые годы это было фантастикой – электричка, пришедшая вовремя. Но, тем не менее, все факты были налицо – обычно на перроне толпа ожидающих, а сейчас никого нет. Надо было задумываться о ночлеге, но кому-то пришла в голову идея посмотреть на расписание. До электрички был почти час.

Это сейчас можно посмотреть время прибытия на любую из станций на сайте железных дорог. А тогда мы узнавали время отбытия в кассе на совсем другой станции. И там девушка долго думала, прибавляла к местному времени московское, делила на гринвичевское, вносила поправки на солнце и магнитное склонение меридиана в точке отправления. Естественно, она ошиблась на час. Хорошо, что в нужную сторону. У нас появилось время перекусить перед дорогой. Вот только остатки продуктов были доедены во время завтрака.

После такого приключения к цивилизации начинаешь относиться совсем иначе. Электрические свет и чайник приравниваются к чудесам, а стены…. О, это было ощущение, которое не передать словами. За десять дней похода привыкаешь к простору, и ограничение пространства стенами несколько удивляет. Не давит, не напрягает, а именно удивляет и смотрится необычно и нереально, как что-то, не принадлежащее этому миру. Сказочно. Хотите проверить? Тогда попробуйте.