Страна поэтов

  По складу ума, по образованию и роду занятий я литератор и пишу о том, что мне хорошо знакомо. Для меня, как и для моих собратьев по перу, много важнее математических формул слово, то, что может выразить происходящее в душе человека, как она отзывается  на сигналы мира. Это моя вотчина, данная мне судьбой, моя страна, без которой меня просто нет. Мне знакомы здесь многие тропы: и широкие дороги, исхоженные вдоль и поперёк моими предшественниками, и потаённые уголки, и священные рощи, где звенят тимпаны  и льются сладостные голоса сирен. И ангел с огненным мечом («и он к устам моим приник…») встречается мне на перепутье дорог. И в тихий час души слышится тихая проповедь мудреца, владеющего тайной слова. Нет, не в цифре тайна мира, а в Слове. А в этой тайне много дверей. За одной скрывается другая - и впереди целый лабиринт. Без нити   Ариадны из него не выйдешь, но и без слова Медеи - не войдёшь. Многое для меня здесь просто. Я знаю, за каким поворотом, возле какого камня течёт звонкий ручей со сладостной влагой, где лежат залитые солнцем поляны, а где царит сумрак, полный таинственных видений. На границах этой страны бродят люди,  смутно догадывающиеся о том, что в ней находится, и пытаются в неё проникнуть. Но это оказывается детской попыткой. Иногда некоторым из них удаётся войти в первую дверь, и они останавливаются, уверенные, что проникли в средоточие храма. Из-за следующих дверей доносятся райские звуки пения, но и их дано услышать не всем, понять, тем более. То, что для нас, «счастливцев праздных», даётся даром, стоит им многих трудов, тяжких усилий, почти «скрежета зубовного». И в этих усилиях они растрачивают остатки детской веры в то, что и им доступно блаженство поэтов. Зато они не знают и мук, которыми избранники Аполлона расплачиваются за свой чудесный дар. Впрочем, у них свои муки, свои страдания, в которых, однако, нет и капли того мёда, который содержится в слове поэта.