Бред. Рассказ. Начало

От автора. К XXIII веку сложилась ситуация, когда Земля и Внеземелье, включавшее обитаемые поселения на Луне, Марсе, стали иметь разные тренды развития. Причудливым образом они перекрещиваются на далёкой научной станции около Плутона.
Серия рассказов "Плутонианские хроники", посвящённых будням станции "Плутон-Орбитальный", хронологически привязана к событиям, изложенным в сериале "Вебсик".
"Бред" - четвёртый из рассказов задуманной серии, предыдущий рассказ - "Синий малыш".

1

Дим Шум и Эвелина Седа покидали базу на Плутоне последними. Кен Зелёный прилетел за ними и активно помогал перетаскивать в салон планетолёта «оранжерейное хозяйство», которое Эва забирала обратно на станцию.  На Плутоне сила тяжести в двенадцать раз ниже земной, поэтому и людям, и растениям, пробывшим в таких условиях больше месяца,   на станции полагался адаптационный период. Для его прохождения в научном секторе имелся специальный отсек с управляемой гравитацией и отдельным причальным шлюзом. Это было комфортабельное жилое помещение с собственным бассейном для гидроневесомости, тренажёрным залом и диагностическим пунктом. За всю историю станции его ни разу не использовали, и соседи-«научники» в лучших человеческих традициях успели захламить, хотя инструкция ограничивала доступ. Боцман Зелёный только диву давался, когда роботы под его надзором вытаскивали и утилизировали результаты «научной деятельности». Где-то он читал, что в старину археологи восстанавливали быт по «культурному слою». У современных «научников»  черепков и каких-нибудь записей на папирусах не было, зато в великом множестве плодились остатки мебели, оптики, приборные модули. Хорошо ещё, что всё это не валялось живописной россыпью, а было рассортировано и запихнуто в контейнеры, но всё равно, весь отсек пришлось промыть, пропылесосить, простерилизовать…   Вдобавок, в самый последний момент выяснилось, что  отдельный «вход», к которому должен был причалить «Гибралтар» с обитателями адаптационного отсека, занят недостроенным телескопом, и, кроме «научников», отсек активно посещает инженерный персонал. Употребив свою боцманскую власть, Кен навёл «порядок на палубе», но рассорился с другом  - Иржи Крамом.
- Единственный материальный результат нашего сидения на Плутоне – «синий малыш», - с досадой признался Эвелине Дим Шум. – Все остальное выглядит натуральным бредом. Если выдать такой отчёт, то по головке Земля не погладит.
- Бред тоже может быть осмысленным, всё зависит от его слушателя, - философски заметила Эва. – Никогда б не подумала, что ты страдаешь посткомандировочным синдромом, милый. Потом, ты забыл про шесть кристалликов, которые захватили «Гибралтар». Они тоже материальны.
- Они давным-давно на станции, - напомнил ей  Дим Шум. – Насколько знаю, там установили лишь их принадлежность к неживой природе и, как думаю,  ждут нас, чтобы мы сотворили чудо. Ты знаешь, что коллеги-марсиане ответили категоричным отказом разбираться во всех этих кристаллических метаморфозах?
Эвелина не успела ответить. В опустевшую и сразу ставшую очень неуютной без растений гостиную базы вернулся боцман. Он пристроил своё большое тело на узком диванчике и известил, что «перегруженный грузчик груз погрузил».  Можно было улетать, но старший помощник медлил.
- Пойду, обойду отсеки, - сказал он, - а вы с Кеном можете переходить в «Гибралтар». Капитан должен уходить с корабля последним, сами знаете. Бокс с малышом я принесу сам.
С этими словами Шум подхватил бокс с кристаллом на сгиб руки  и спустился на нижние ярусы. Эва с Кеном поняли, что он хочет побыть один. Синий малыш, как он сам признавался, помогал ему думать и чувствовать. С  этим кристалликом у Дима установилась почти родственная связь, её невозможно было описать каким-то словами или формулами, но она была. Девушки говорили про двойников, которых носят синие кристаллы, если это так, то для синего малыша Дим Шум стал самым главным двойником. У него даже синее сияние становилось мягче в присутствии старшего помощника. Эвелина знала и другое. Дим не раз говорил, что опасается за кристалл при перемене места. Он предполагал, что структуры у синего кристалла формируются относительно местных условий гравитации. Эва сама испугалась, когда синий малыш вдруг погас в пещере. Она тогда с большим трудом согласилась продолжить работу, во многом благодаря тому, что малыш почти сразу восстановил свечение в планетолёте и не излучал никакой тревоги. Но на станции поддерживалась почти земная сила тяжести, как она скажется на нём? Она не исключала того, что синего малыша придётся держать на станции в адаптационном отсеке, установив в нём комфортную для него силу тяжести.
- Посидим немного? – предложил Кен и принялся рассуждать. – Почему о тепепортации мечтают? Потому что от переездов и перетаскиваний устали. Как бы хорошо: возжелал и перенёсся. Краем уха на станции слышал, якобы на Земле была такая компания, что-то из трёх букв, которая придумала мозги телепортировать. Не сами мозги, конечно, а информацию из них. Когда у меня Мирта пропала, я так жалел, что не мог свои мозги ей поставить, чтобы глупостей не творила…
Эва с улыбкой в пол-уха прислушивалась к его трёпу. Трёп – это тоже релакс. Кен – отличный парень, верный и надёжный друг. Здорово, что синий кристалл из оранжерейной  сблизил её, Дима, Кена,  думала она. Даже Марьяна не такая уж недоступная «директорша» оказалась, совсем иная, не то, что её Грант.  Девчонки вообще забавные, занесла их нелёгкая… Теперь их на Землю только возвращать, куда же ещё?
- …на Бульваре Пришельцев, который, - рассказывал тем временем Кен. – Один большой кристалл, он рассыпался на мелкие кусочки, понимаешь? Они каждый кусочек измерили, сделали трёхмерную модель и сложили. Марьяна как увидела, сразу схватила картинку и ушла думать. Я когда улетал, прошло объявление, что она созывает общий сбор, как раз к нему прибудем. Сходим, правда?
- Ты забыл, что нам как минимум пару недель в адаптации сидеть, - напомнила Эвелина.
- Ну, по видеосвязи, нет проблем, - отозвался Кен.
- Вы чего видеосвязь поминаете? – появился Дим Шум. – Кен, вы с Эвой летите вдвоём. Я остаюсь.
Под полное молчание присутствующих он с лёгким стуком поставил на столик бокс с кристаллом и сел.
- Я остаюсь, - повторил он. – Тут надо кое-что проверить.
- Втроём-то сподручнее, - попыталась уговорить Эва, но Шум остался непреклонен. Он только добавил, что задержится очень ненадолго, максимум на пару суток. Провожая их к шлюзу, старший помощник попросил Кена прислать с обратным рейсом планетолёта детекторы, которые астрофизики станции сделали для поиска корабля пришельцев. Их разработчика, Шарля Будюля, на станции уже не было, но Дим Шум надеялся, что с базы сможет устроить переговоры с Ураном, если возникнут вопросы.
- Что ты заметил, ты мне можешь сказать? Я же вся изведусь, – жалобно попросила Эва.
- Мог бы – сказал, - ответил Дим Шум, целуя её на прощание. – Бред какой-то мерещится в отсеке  девушек, и кристалл его подтверждает. Он не на станции, не волнуйся, я просто хочу попытаться поймать пеленг источника, для этого мне нужна полностью пустая база.
 Когда «Гибралтар» стартовал, Дим Шум плотно втиснулся в кресло перед консолью и поставил на неё перед собой синего малыша. Закрыв глаза, он медленно начал диктовать супермозгу условия расчётной задачи…
Через несколько часов напряжённой работы старший помощник снова спустился вниз с кристаллом на руке.
- Ищи, - попросил он своего синего друга на пороге большого отсека, где жили девушки. Там был идеальный порядок, двухъярусные кровати украшали аккуратные стопочки сложенных одеял, постельного белья и валики подушек, в углу лежала стопка спущенных надувных кресел и сложенный стол. Старший помощник попросил автомат погасить свет. Сияние кристалла мягко заполнило весь объем, заползло во все углы. Дим Шум поднял бокс над головой и встал в центре комнаты, медленно поворачиваясь на месте. И вдруг синий малыш на мгновение погас – словно мигнул. Шум замер и запрокинул голову. На боксе снизу он провёл жирную чёрную линию, она была отчётливо видна в обволокшей его синеве. Мысленно продолжив линию и запомнив «точки» на стенах, Шум повторил опыт в обратную сторону. Он уже знал, что синий малыш мигает только при вращении слева направо, просто хотел убедиться. Не получив повторное «мигание», Шум опустил руки с боксом и прижал его к себе.
- Милый, - прошептал он, - отдохни, я пойду, посчитаю ещё…
Вернувшись в гостиную, Дим Шум быстро выяснил, что отмеченное кристаллом направление пересекло пещеру в квадрате 10-69, почти точно попав на одну из внутренних «граней» ледяного свода. Случайность? Гостиная находится ярусом выше, в ней синий малыш совершенно спокоен. В соседних отсеках яруса тоже ничего не заметно. Шум вспомнил, что в пещере Маринкиной малыш не светился. Что, девушки из неё «темный луч» к себе протянули? Бред…
Поздним вечером Кен вышел на связь и сообщил, что отправляет планетолёт с приборами. С Эвелиной Дим Шум успел уже побеседовать несколько раз, она вовсю «адаптировалась», наслаждаясь неожиданно свалившимся уютом. Психологи сделали всё возможное, чтобы отвлечь разум от угнетающего возрастания силы тяжести, пока организм не привыкнет и сам не перестанет её замечать. Гравитация там тоже возрастала не линейно, а по принципу «два шага вперёд – один назад», волнами. Эва такую адаптацию проходила впервые и впечатления у неё «зашкаливали». Её пока никто не посещал из-за карантина, который станционный медик Ласло Бринёв обещал сократить до минимального срока – голыми руками они Плутон не трогали же, откуда возьмутся микробы и прочие? Да и в такой морозилке, как там, какие вообще микробы?! Суточного карантина вполне хватало, на следующее утро Эва ждала «живых» гостей.
Оживлённый тон голоса любимой неожиданно подсказал старшему помощнику идею внимательнее осмотреть  стену, в которую «упирался» обнаруженный им луч. На ней, как раз в нужной точке, осталось матовое пятнышко – след вакуумной присоски. Девушки могли повесить в своём жилище что угодно, но Шума интересовал только один предмет – детская куколка Мирты. В пещере она была, даже исчезала там, пусть потом никто из них не смог ничего обнаружить, но связь могла остаться. Висела ли она на стене? Девушки уже спали, а Кен ничего сказать не мог: не обратил внимания. Сказал только, что куколку возили в защитном футляре со специальной жидкостью, поскольку на морозе в минус двести сорок её пластик сразу бы рассыпался. Мирта грустила, что он потрескался, но отец пообещал на станции сделать «как новую».
- Присоски при мне в пещере не было, - вспомнил Кен, - но знаешь, Дим, повесить на стенку – не проблема. А что ты предполагаешь?
Выслушав старшего помощника, боцман хмыкнул, замолк, на что-то отвлёкся и потом отозвался:
- Кажется, могу помочь, Дим. Помнишь последний поэтический вечер? Мы его готовили с девушками в их отсеке, там я сделал записи. Лови!
Через некоторое время Дим Шум увидел на экране в гостиной то, что хотел найти. Куколка висела на стене. Он приблизил план. Да, это она, на крупном плане хорошо видно. Но было в ней что-то странное, что именно, он не сразу понял. Куколка была без рук. Вместо них была продета спиральная держалка крепления. Вызывать Кена и спрашивать его было уже поздно, Дим Шум выключил экран и устало посмотрел на синего малыша.
- Интересно, в вашем кристаллическом мире есть такое понятие как сон? – спросил он, поднимаясь из-за консоли. Оранжевый надувной матрас из аварийного комплекта уже ждал, свёрнутый в трубку. Шум раскатал его на полу и нажал ногой кнопку компрессора. Вскоре, растянувшись на приятном, умеренно жёстком ложе, он сразу заснул.

2

Во сне он оказался пауком. Плёл какую-то бесконечную паутину, с каждым разом забрасывая нити всё дальше и дальше. Паутина постоянно рвалась, провисала, от чего он стонал от своей неумелости. Сбоку от его паутины висела ветхая и рваная растяжка со словами: «Плести ты можешь не уметь, но пауком ты быть обязан». Сильно хотелось всё бросить и сбежать, но бежать было некуда: прямо на него двигалось нечто пузатое, мохнатое и многоногое с клювом, в котором он узнал оторванные руки детской куколки. Оно остановилось  и изрекло голосом Эвы:
- Тебе нужен этот бред? Проснись!
Шум рывком сел и покрутил головой. Никакой Эвелины рядом не было, но он мог покляться, что она здесь. Через мгновение он вспомнил о синем малыше, двойниках и расхохотался.
- Малыш, ты молодец! Такого со мной прежде не случалось! Но мне действительно нужна сейчас только Эва, ты правильно понял.
«Я с тобой, мой капитан», прозвучало у него в голове.
Шум подсел к консоли и положил руки на бокс с кристаллом.
- Я не смогу улететь к тебе, пока не пойму, что тут происходит, - медленно произнёс он. – Помоги понять, прошу.
«Ты уже понял».
- Покажи мне, - попросил он.
«Тебе всё показали, мой капитан. Спокойно помысли и сведи картинку. В пещере кристалл погас и засветился только в одном месте. Спутник послал свет».
- В отсеке у девушек всё было наоборот. Он светится и гаснет только в одном месте.
Дим Шум машинально поскрёб пальцами поверхность бокса, будто хотел почесать его за ухом.
«Ещё. Приятно», сразу отозвался мысленный голос Эвы.
Старший помощник улыбнулся. Вот ведь фрукт какой, ласки хочет!
- Слушай, правильно ли я думаю, - начал он рассуждать, продолжая меланхолично поскрёбывать пальцами бокс. – Малыш показывает некую связь с пещерой через куколку. Сама пещера – узел некоей сложной системы, возможно, это что-то, связанное с акашическими знаниями или пространственно-временными переходами. Малыш показал в пещере свет в определённой точке. Куколка в ней исчезала.  Он не исчез, он принял связанность с чем-то и получил доступ. Но в других местах пещеры малыш гаснет, явно показывая, что точка окружена какой-то защитой. И малыш светится вне пещеры, но гаснет на линии связи пещеры с куколкой. Логика разрушается, что – в пещере особый мир? Спутник прислала запрет на него, я его хорошо помню.
«Проще, милый. Если А связано с B, а   В связано с С, то  А связано с С?»
- Проще некуда. Связано. Формально. А на деле… Связи должны быть хотя бы частично идентичными, тогда транзитивность работает. В ином случае это – связь через посредника. Кто тут посредник? Я пока не вижу. Давай рассуждать дальше.  Представляю себе так. Откуда-то тянется труба, по которой поступает нечто, родственное нам. Труба защищает, структурирует или что-то ещё делает. Это не столь важно. Важно другое, что это «родственное» и в нашей среде распространяется структурно, вдоль некоей связи, на которой малыш гаснет у девушек…
«Хорошо».
- Ты сказала, что «Спутник послал свет». Кому?  Откуда ледник Спутник знал про меня, синего малыша, тебя? Я видел посадочную сетку… - Дим Шум внезапно побледнел и откинулся на спинку кресла. Картинка вдруг сложилась иначе. Оттуда, из неведомого, пыталась прорваться «Артемида». Это не удалось, он видел вспышки её неудачи. Запрет был потом.
«Дим… Отпусти её. Мысли притягивают».
- Куколка показала, что возможен переход, - с трудом вернулся старший помощник к прерванным рассуждениям. – «Артемиде» показать не удалось. Можно считать, что это связано с массогабаритным ограничением, не влезло в здешние ворота… Мне это потом показал малыш. –  Он пошарил рукой по консоли и взял из дозатора таблетку. Кислый вкус бодрил. – Остались коллеги-марсиане, Эва. Давай о них помыслим.
 «Не хочу».
- Смотри, чесать перестану! – снова улыбнулся Дим Шум. Из того, что он знал ранее, можно было поверить утверждениям марсиан, что они хотели перенести в биомассе часть своего клонированного экипажа. Передать образ разума даже одного человека по имеющимся каналам космосвязи было просто нереально, но он мог быть записан в кристаллах, памятные кристаллы позволяли хранить такой объем информации. Логика рассуждения старшего помощника раньше  была очень простой: кристаллы могли находиться внутри биомассы, именно их осколки видели после её распада. Сомнения возникали относительно усилий, которые нужны, чтобы так раскрошить твёрдотельный памятный кристалл. Когда он увидел сцепленные друг с другом кристаллические зёрнышки на поверхности охладителя супермозга в планетолёте, то понял, что аналогия с памятными кристаллами не выдерживает элементарной критики. Марсиане придумали нечто иное, похожее на колонию кристаллов, распределённых по всему объёму привезённой биомассы. В таком случае становилось понятнее, почему она была как желе и поддерживалась статическим полем.
«Возьми кристалл».
Дим Шум послушался. Открыв бокс, он осторожно положил кристаллик на ладонь, которая сразу стала синего цвета от его сияния. Полюбовавшись на свои разные руки, Шум вдруг понял, что тоже ни о чём не хочет больше спрашивать. Он просто тонул в синей гармонии. Просинивался  всем телом до клеточных мембран. Казалось, могучие волны омывают его насквозь и разносят по беспредельному пространству…
«Доброй связности! – вдруг прозвучал в голове старшего помощника незнакомый голос. – Во имя жизни!»
- Готов содействовать! – сразу отозвался он. – Кто вы?
«Зовите меня Вебсиком».
- Дим Шум, старший помощник научной станции «Плутон – Орбитальный». Чем буду полезен?
«Доброй связности, Дим Шум. Доброй связности, Эвелина Седа.  Дело жизни Саши Маринкина, сына Марьяны Маринкиной на Земле. Нужна срочная связность через разумы».
- У нас нет такого оборудования, уважаемый Вебсик, - сразу ответил Дим Шум.
«Есть точка связи».
«Это в пещере, Дим!», вклинился голос Эвелины.
- Вызываю станцию! – сказал Дим Шум синему кристаллу на своей ладони.
Вызов с Плутона вырвал Эвелину из глубокого сна.  По текущему времени станции было 4:30. Спросонья Эва перепутала кнопки пульта и оборвала контакт, но Дим тотчас повторил запрос.
- Дело жизни, Эва.
Когда он кончил свой краткий рассказ и передал просьбу некоего Вебсика насчёт Марьяниного сына, Эва схватилась за коммуникатор. Она сразу рассудила, что столь необычный контакт будет иметь дополнительное подтверждение, и не ошиблась. Разговор с вахтенным в Централи дал информацию, что с Земли на имя Марьяны Маринкиной уже поступило срочное личное сообщение по каналам аварийной связи. Покинуть адаптационный отсек Эва не могла, прошли всего сутки с момента прилёта.  Срочное сообщение Марьяну разбудит, но там с ней директор, как он отреагирует – неизвестно. И – откуда у неё сын на Земле? Она никогда не говорила о нём.
- Гости. Общий вес – одна целая семьдесят восемь сотых килоньютона, - сообщила мягким голосом автоматика. Эва разрешила проход и ощутила, как к горлу подкатила тошнота – система гравитации перестраивалась на дополненную массу.
- Можно к тебе? – раздался голос боцмана.
- Да! – откликнулась Эва, набрасывая халат.
С Кеном была Мирта. Девушка растерянно протянула Эвелине вырванный из блокнота листок многоразовой пластбумаги. На нём Эва прочитала:  «Дело жизни Саши Маринкина, сына Марьяны Маринкиной на Земле. Нужна срочная связность через разумы. Вебсик».
- Откуда она у тебя? – спросила Эва. – Дим уже меня вызвал только что, ему тоже это передали.
- Сама не знаю, - ответила девушка. – Я спала с куколкой, как всегда, вдруг толчок, и что-то в голове мне это произнесло несколько раз. Я записала и побежала к отцу.
- Я в курсе, Дим уже со мной успел связаться, - добавил Кен. – Мы идём к Марьяне. Дело жизни, медлить нельзя.
- Гости. Общий вес – ноль целых семьдесят две сотых килоньютона, - снова сообщила  автоматика.
Это была сама Марьяна.
- Мне срочно нужно на Плутон, - произнесла она и опустила голову.

3

Две женщины сидели молча и ждали. Марьяна дала всем прочесть полученное ею сообщение с Земли. В нём некая землянка Влада Кивина сообщала Маринкиной, что её биологический сын находится в кризисном состоянии после перенесённой травмы в аномальной зоне. Спасти его может только материнское биополе с резонансной энергетикой. Поскольку нет никакой возможности доставить биологическую мать мальчика на Землю, предлагается попытаться помочь ему путём бесконтактного копирования  её информационно-энергетического образа. Для этого Марьяне нужно только быть в установленное время на поверхности Плутона в контактной зоне, расположенной в квадрате 10-69.
Кен быстро ушёл, забрав с собой Мирту. Марьяна осталась. Эва думала, что она хочет какого-то откровенного разговора, но шёл уже третий час, а Маринкина не произнесла ни слова. Заниматься своими делами при ней не хотелось, поэтому биолог выбрала из всех зол наименьшее – релакс. Дим Шум вызывать с Плутона её не будет, ему сейчас ни до кого: надо было срочно разгрузить и отправить за Маринкиной «Гибралтар». Установленное время неумолимо приближалось. Извещать о готовности землю решили только тогда, когда Марьяна фактически окажется на месте.
«Гибралтар» состыковался со станцией в самый последний момент. Через три часа на Землю сообщили: «Плутон-Орбитальный – Кивиной. Марьяна в квадрате 10-69. Ваша информация получена. Подтверждает согласие. Дело жизни».
Маринкина ещё в полёте получила от Дима Шума некоторые подробности предстоящего ей действия. Откуда их знал старший помощник, она не спрашивала. Материнских чувств к сыну она никаких не испытывала, они у неё пропали, как только выяснилось, что работники Генофонда перепутали донора, и вместо любимого и уже улетевшего на Плутон Гранта отцом мальчика стал его брат-близнец, кондитер несчастный, чтоб его… Но был закон Жизни, был призыв «Дело жизни», ему нельзя было не подчиниться. Нет, можно было ответить отказом, но кому охота потом представать и объясняться перед анонимной Коллегией Совести? Грант ей не сказал ни слова, когда прочёл просьбу с Земли. А что он мог сказать? С Эвелиной она не стала откровенничать по простой причине: знала, что никто из них, ни Эва, ни Кен, ни Дим Шум её бы не поняли. Она просто подчинилась необходимости.
По словам Дима Шума, ей надо было войти в пещеру, найти грань, которая ориентирована на равнину Спутник, выставить все три зеркала в линейку перед этой гранью, и встать перед ними, смотря на грань, а потом повернуться к зеркалам. Она всё выполнила.
Какое-то время она смотрела в ледяную толщу, в мириады мельчайших кристалликов в свете прожектора её скафандра. Вдруг вместо них возник вид засыпанного мелкими синими, серыми и черными кристаллами ледяного плато с жёлто-буро-чёрными  пятнами обнажённой породы. Тихо светился низкий голубой туман, в котором возникали вертикальные тени. Плутон. Марьяна замерла, потом поняла, что настал момент повернуться к зеркалам.
В зеркалах Плутона не было. В зеркалах было что-то невероятное. Она увидела берег земного моря и юную  девушку в открытом лёгком платье, идущую от него в волны, к ней, Марьяне. Когда девушка  словно увидела её с той стороны и протянула навстречу руки, Маринкина подняла свои в толстых серебристых рукавах скафандра…  Их ладони соприкоснулись на невидимой преграде. От совмещенных рук двух фигур вдруг пошли расходящиеся туманные круги, они размыли изображение с Земли в безликую серую пелену. Маринкина опустила руки и обернулась. Сзади была та же ледяная стена…
Освободившись от скафандра в шлюзовой планетолёта, она почувствовала себя настолько скверно, что с трудом нашла силы попросить  вернуть её обратно на станцию, села в первое попавшееся кресло и заснула. По прибытии медику Бринёву пришлось её вытаскивать из кресла – разбудить оказалось невозможно. Директор пришёл в медицинский отсек, посмотрел на спящую мёртвым сном жену и удалился, получив заверение доктора, что у неё «эмоциональное истощение» и жизни ничего не угрожает.
Эвелина после ухода Маринкиной случайно обнаружила у себя на диване забытый Миртой листок из блокнота. Перечитав написанное, она только сейчас вспомнила, что слышала ранее про «Вебсика» от синего кристалла в оранжерейной и от Дима. Дим в связи с ним рассказывал про какую-то аномалию на Земле. Эва наморщила лоб, но больше ничего припомнить не смогла. В сообщении всё было понятно, кроме одной фразы: «Нужна срочная связность через разумы». Через разумы могла быть телепатическая связь, Эва это знала, но на таком расстоянии?!  Она с трудом дождалась возвращения Марьяны на станцию и только тогда вызвала базу на Плутоне. Дим отозвался быстро.
- Ну да, - подтвердил он, выслушав её вопрос, - это было при участии этого Вебсика. Он мне вполне чётко сообщил, что и как надо сделать Марьяне, я ей передал. Больше ничего не знаю, кроме того, что она после всего спит. Знать бы, что там с ней было… Эва, я ещё пару суток проковыряюсь.  После всего случившегося особенно интересно. Директор появлялся у тебя?
- Дим, директор ни во что не вмешивается. По прибытии я с ним связалась, доложила обстановку, так сказать. Знаешь, что он мне ответил?
- Догадываюсь, - вздохнул Дим Шум. – Он сказал: «Полный бред».
- Откуда ты знаешь?
- Мне он сказал то же самое, но согласился, что надо разбираться. Вот и пытаюсь разобраться…
Эвелина поняла, что «бред» захватил всю голову любимого, и всё остальное для него сейчас на втором и более далёком плане. Когда Дим глубоко задумывался над чем-то, то он становился непробиваемым «сухарём». Можно было заканчивать разговор, но тут Эва вспомнила:
- Дим, я забыла сказать, что Мирта получила своё сообщение через куколку. Она с нею спала и во сне ей пришло.
- Ба, это интересно, - оживился старший помощник. -  Значит, и на станцию проводок протянут. Ну, я так и предполагал, там же синий кристалл в оранжерейной. Слушай, пусть Мирта на время даст тебе куколку, а Кен поставит детектор с регистратором? Сдаётся мне, что мы сможем быть через неё в прямом мысленном контакте с тобой.
- Тебе надоел мой двойник в синем малыше? – подковырнула она.
- Надоел – не надоел, не в этом дело. Двойник – это параллельная работа, я сам за тебя думаю, малыш только усиливает и разделяет моё и твоё, создаёт иллюзию, что нас двое, - пояснил он. – Но всегда было так: одна голова – хорошо, а две – лучше. Действуй, дай знать, когда всё будет готово!
Озадачив Эвелину, Дим почувствовал некоторое облегчение. Ей скучно просто так валяться в этом адапте.
Встроенный в консоль «питатель» предлагал неплохой синтекофе. Получив очередную порцию в чашечке на тонком подносике, Шум сделал маленький глоток горячего напитка. Настоящим кофе поили только на Земле, он уже и забыл, какой у него вкус. Вот поедут они с Эвой на Землю, тогда вспомним. Только, когда это будет?
Через некоторое время старший помощник уже возился в отсеке девушек,   выверяя расстановку присланных со станции приборов. Потом он поднялся наверх и вернулся обратно с синим малышом. 
 - Ищи, - снова попросил он кристалл и  погасил свет. Всё повторилось - синий малыш на мгновение «мигнул».  Приборы подтвердили предположения ночного бдения. Можно было покидать Плутон. Вдруг в голову полезли мысли про Вебсика. Дим Шум постарался сосредоточиться. Так, думал он,  Вебсик возник во время медитации с двойником Эвы в синем малыше. Дальнейшие мыслефразы от него тоже через малыша приходили. Он, Дим,  каким-то образом оказался включённым в некий информационный канал.  Интересно… Дим Шум вытащил кристалл из бокса и положил на ладонь.
- Вебсик, Вебсик, - позвал он.
Ничего не произошло. После нескольких попыток старший помощник вернул синего малыша обратно и вышел из отсека в круглый холл. Базу строили аврально, то тут, то там на стенах холла и проходов виднелся неприкрытый декором металл и кабели.  Отсекам повезло больше, строители их закончили. Шум зачем-то потрогал панель, украшенную красноречивой наклейной с  восклицательным знаком. Под ней что-то тихо гудело. Он только сейчас обратил внимание как было шумно. Снизу доносились басовые ноты генераторов энергоустановки, с потолка шелестели невидимые вентиляторы, время от времени что-то щёлкало… Ветераны Космофлота шутили, что в полётах снится Земля и её звуки, а после отставки – звуки корабля. Да, в этом была доля правды.
Шум подошёл к спиральной лестнице, ведущей на верхний ярус,  и улыбнулся, вспомнив удивление девушек, увидевших после лифта такую «архаику». Ему она нравилась, достаточно широкая, с удобными  серебристыми перилами. Для быстрого спуска имелся рядом шест, по нему можно было и подняться –  в стойке виднелся буксир со ступенькой. Шум потрогал петлю для руки. Нет, это в другой раз, решил он, и направился к лесенке. В уголке ступени что-то блеснуло. Шум наклонился и поднял пластинку памятного кристалла с голографической наклейкой Марсианской автономии.  Сама наклейка ни о чём не говорила, но насторожила.
Устроившись в гостиной за консолью, Шум отправил найденный кристалл в ридер. На нём была запись фильма «Марсианский фестиваль», явно оставленная кем-то из девушек.  Смотреть ещё раз не стоило. Напевая под нос старый шлягер «Когда Плутон почти не виден», Дим Шум принялся удалять следы своего пребывания: «железное» правило  – побыл, так убери за собой. Сложив и отправив в чистку матрас и постельный комплект, он немного постоял у длинного окна, запоминая вид поверхности.  Взяв на руку бокс с малышом, старший помощник уже направился к выходу, как громко загудел вызов и на экране возник директор Маринкин.
- Как понимаю, схватил за хвост? – поинтересовался Директор. – Шум, вы мне очень нужны.
- Слушаю,  директор, – лаконично отозвался Дим.
- Шум, марсиане выразили протест Союзу Континентов Земли, копию прислали мне.
- Что их прогневило, директор?
- Дим, это бред какой-то. Они всё знают, что тут происходит! Они уверяют, что мы у них украли технологии…  сейчас, посмотрю…  а, вот – «технологии подпространственной межкристаллической связи».
- Впервые слышу. Земля что, потребовала объяснительную?
- Пока нет, но Вы – на Плутоне, Марьяна – спит. Кто мне может толком рассказать?
- Не стоит волноваться, директор, всё хорошо. Я думаю, что весь сыр-бор заварили те шесть кристалликов, которые посетили плато Спутник и перед своей героической кончиной от перенапряжения на охладителе супермозга успели подать сигнал на Марс. Директор, действительно, синие кристаллы могут пользоваться каналами связи вселенских масштабов. Я бы рекомендовал вам перенаправить протест марсиан  в  Службу безопасности Земли, – ответил Дим Шум.
Маринкин ничего не ответил.
– Я уже вылетаю, но вы сами можете перенаправить, зачем терять время? – добавил старший помощник.
Закончив разговор,  Дим Шум поскрёб затылок. Предстояло перенести в «Гибралтар» детекторы, и можно лететь на станцию. Он решил не тянуть. Пару суток, про которые он сказал Эвелине, тут делать нечего. Ждать, пока Эвелине передадут куколку, уже не имеет смысла, подумал он.

4

Проведя предстартовую проверку систем, Дим Шум дал команду на взлёт. Управлял автопилот. Тело заметно потяжелело после старта, но очень скоро – стало совсем невесомым. Вызов от Эвелины пришёл уже на орбите сближения. Она сразу узнала салон планетолёта и поняла что эксперимент с куколкой сорвался. Но свою руку с куколкой она показала.
- Вот сейчас и попробуем, - вдруг предложил Дим Шум. – Положи её на ладонь, а я на свою положу синего малыша. Включи приборы, чтобы записывали.
- Всего один прибор, - отозвалась Эвелина. – На мой взгляд, бесполезно, Дим. Настройки поползут при смене гравитации, а она тут часто происходит. На ладонь могу положить. Что дальше?
- Закрой глаза и представь, что мысленно слышишь меня.
- Дим, я и без представления слышу, - засмеялась она, но продемонстрировала положенную на ладонь безрукую куколку.
Шум положил себе на раскрытую ладонь синий кристалл и начал мысленно диктовать числа: 2, 3, 5, 7, 11, 101, 131, 151, 181, 191, 313, 353, 373, 383, 727…
- Дим, – услышал он испуганный голос Эвы, – в голову числа полезли!
- Назови, какие, - попросил он.
 – Сто один, сто тридцать один, сто пятьдесят один…
– Правильно, я простые палиндромы тебе посылаю, - ответил старший помощник. – Есть связь. Мне пошли что-нибудь в ответ мысленно.
Эва попыталась несколько раз, но Шум ничего не «принял». Зато в адаптационном отсеке появилась Мирта и сказала, что ей в голову ни с того, ни с чего лезут всякие странные мысли. Когда она назвала какие, то Эва невольно покраснела и не стала ничего объяснять, только вернула куколку. 
Второго карантинного в адаптационном отсеке было изолировать сложно, поэтому врач Бринёв даже предложил старшему помощнику  сутки провести в «Гибралтаре».  Тот не согласился. В результате после стыковки со станцией к радости Эвелины в адаптационном отсеке был объявлен повторный суточный карантин.  Процесс адаптации для Эвелины откатился к началу, но повторение пройдённого  не тяготило. Она сама от себя  не ожидала, что за такое короткое время успеет сильно соскучиться и осознать, какое важное место занял Дим в её жизни. Первые несколько часов им деликатно никто не мешал,  но потом вызовы посыпались один за другим. Дим по регламенту должен был лежать, периодически меняя постель на бассейн, но регламент с самого начала был нарушен. Эвелина устроила его перед экраном на разложенном кресле, а сама стала примерной секретаршей, отшучиваясь, что в директорскую на эту роль ни за что не пойдёт. Синий малыш был извлечён из бокса и помещён на тарелочку из натурального земного дерева, которую для него где-то нашёл боцман Зелёный.
Маринкин тогда послушался совета старшего помощника и переслал ноту марсиан в СБ Земли. Ответ поступил очень быстро. Поскольку по штатному расписанию вопросами безопасности ведал старший помощник, то его просили представить подробную справку и оценку ситуации.  С помощью Эвелины к вечеру Дим Шум составил сообщение, и оно ушло на Землю. А глубокой ночью его поднял вызов по защищённому каналу.
- Дим Шум, вам удобно разговаривать? – поинтересовался Ростислав Петрович, заметив синее сияние и голову Эвы за плечом собеседника. – Пользуясь случаем, поздравляю вас с союзом и приветствую вашего синего малыша.
- Биолог Седа имеет высшую степень допуска, - поспешил проинформировать собеседника Дим Шум.
Эвелина за его спиной  фыркнула, а генерал от души рассмеялся, сняв с носа свои архаичные очки. Отсмеявшись и не обращая никакого внимания на смущение старшего помощника, он продолжил:
– Я очень коротко обрисую ситуацию. Марсианская автономия продолжает направление работ, начатое фирмой MAS Corp. Ltd, по клонированию и переносу разумов. Мы эти работы отслеживаем. Марс использует синие кристаллы, на Земле они тоже обнаружены. Среди известных свойств – замедление течения времени. Вебсик, с которым вы имели контакт, не имеет отношения к синим кристаллам и работам Марса. Это самостоятельный феномен, имеющий неограниченные возможности в сфере информационных полей и воздействий. Подросток Саша Маринкин является одним из контактёров с Вебсиком, он был действительно в тяжёлом состоянии, ваши усилия его спасли. Земля благодарна вам, экс-капитан Шум.
- Вебсик – инопланетянин? – прямо спросил старший помощник.
- Это сущность иного мира, но он проявлен на Земле. Вы видели, что он способен дотянуться до Плутона и установить контакт с вами, - поступил после долгой задержки ответ генерала. – Это была разовая акция Вебсика ради спасения землянина. У нас пока нет таких возможностей, но те новые свойства, которые вы заметили в синих кристаллах, заставляют задуматься.  Земля надеется на сотрудничество с кристаллами.
-  Он ещё не знает про куколку, - шепнула Эвелина.
- Я специально не стал про неё упоминать, что бы они на Земле не подумали, что мы тут спятили, - шепнул в ответ Дим.
- Дим Шум, вы можете показать мне вашего синего малыша? – попросил генерал.
- Да, конечно, - отозвался старший помощник, принимая от Эвелины тарелочку с кристаллом и ставя её в поле зрения камеры. – Вот он!
- Я рад увидеть его сияние, - тепло сказал Ростислав Петрович. – Нам в Союз Континентов надо такого сиятеля для безопасности принимаемых решений.  Ваши опасения относительно марсиан нам понятны. Они готовят  исход. Вся их автономия работает на одну цель. Шум, постарайтесь успокоить директора Маринкина, если он заявит об отставке, то принимайте командование. Я вас поддержу.
- Я-то думала, нас пригласят на Землю, - вздохнула Эвелина, когда беседа закончилась.
- Мы сами пригласимся, - обнял её Дим. – Давай спать, а то в карантине никак не получается…


Продолжение http://www.proza.ru/2019/10/22/1025


Рецензии
Ох, и нелегко им приходится...
дети из Генофонда, безрукие куколки, да еще:
"Плести ты можешь не уметь, но пауком ты быть обязан!"
К счастью, есть помощники-кристаллы!
С улыбкой,

Лана Сиена   22.11.2019 20:43     Заявить о нарушении
Думаю, что и в 23 веке жизнь будет, как есть, может, иная по антуражу, чем у нас, а по сути... Спасибо за интерес!

Юрий Грум-Гржимайло   23.11.2019 09:01   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.