Всей правды не знает никто! Аlmodovar style story

Junior. 

- Спагетти на столе, гаспаччо в холодильнике! Не забудь добавить чеснок! Все, я ушла! Целую! – Дав мне ежевечернее наставление, мама отправилась на ночную работу. Я лишь усмехнулся: помимо томатов, мякиша хлеба, репчатого лука и болгарского перца, она и так добавляла в гаспаччо неимоверное количество чеснока! Но мне нравился острый вкус национального супа, к тому же я старался быть к маме снисходительным. Она воспитывала меня одна и лишь просила не шляться вечерами по улицам  – это было чревато. Наш поселок славился шумной хулиганской ночной жизнью, хотя состоял он всего из нескольких кривоватых улочек, путавшихся друг с другом на фоне гор, которые, как говорили старики, с равнины кажутся синими. Я в очередной раз остался один. Дверь за мамой захлопнулась, в замке мерзко скрипнул ключ, но тишина не наступила: в доме постоянно работал телевизор. Рядом со мной стояла огромная кровать, к которой мама прикрепила тяжелую собачью цепь. Второй конец этой достаточно длинной привязи в то время, когда мама не могла за мной следить, крепко держал меня за ногу. Таким образом, я мог добраться и до еды, и до горшка, который стоял тут же, и был просто вынужден постоянно смотреть телевизор. Маму я любил, поэтому старался понимать, что заставляет ее принимать такие жесткие меры, и вечер за вечером не отходил от голубого экрана. Телевизор был единственным кроме секса развлечением для обитателей провинциального городка, где мы жили. Для всех, но не для нашего соседа. Синим летним вечером он допьяна напился аракии и выкинул телевизор в окно, объявив несчастный ящик источником зла! В те дни новостные выпуски вовсю кричали о военных действиях в соседнем краю. Вот нервы соседа и сдали. Избавившись от голубого экрана, он зарыл свой паспорт в детской песочнице, чтобы не быть идентифицированным при неизбежной, как ему казалось, мобилизации. Войны не случилось, а мужик попал в психушку. Но мама продолжала доверять меня телевизору. Я был маленьким мальчиком, который любил смотреть выпуски новостей и фильмы о природе. А еще я обожал телешоу и знал всех ведущих по именам! Особенно мне нравился Mister Big – звезда популярного ток-шоу на главном телеканале страны. Mister Big был сногсшибательно красив, молод и находчив. Он помогал любящим соединиться, а тем, кто в ссоре – обрести друг друга. Каждый вечер он словно приходил ко мне в гости, и я считал его единственным другом. Его умопомрачительное чувство юмора приводило меня в экстаз. Вот бы научиться так шутить! Мне казалось, что Big может все на свете!

Mister Big.

     С самого начала карьеры Misterу Bigу казалось, что успех будет вечным. Он подумать не мог, что в стране скоро начнутся радикальные перемены. И вот свершилось: политический строй изменился за одну ночь. А вместе с ним – и многое другое. Рейтинги его шоу стали падать. Поклонники Bigа больше не возбуждались от улыбки гламурной звезды. Теперь их интересовал предмет, в котором Big ничего не понимал - он именoвался скучным для него словом «социалка». Однако Mister Big был профессионалом и старался идти в ногу со временем. Его программы тоже стали политизироваться, шоумен даже вступил в одну из партий. Bigа по-прежнему окружали толпы поклонниц, хотя он и не слишком сильно ценил Maria – девушку, которая с ним жила. Она попала на телевидение случайно и до знакомства со звездой зарабатывала себе на хлеб, принимая участие в массовых сценах. Maria была высокой крупной брюнеткой с красиво очерченными губами и странным взглядом, который в зависимости от ее настроения становился то бархатно-ласкающим, то обжигающе-страстным. На очередной съемке она удачно ответила на вопрос телезвезды, и тем же вечером оказалась в его постели. Начав встречаться с Bigом, Maria покончила с телевидением. Отныне единственным занятием эффектной девушки стало ублажение знаменитого Bigа. Она была уверена – на ее месте хотела бы оказаться любая смертная! Все ее существование было полностью подчинено желаниям суперведущего. У нее было одно желание: оставаться рядом с ним. Даже себе самой она боялась признаться, что втайне мечтает родить ему сына. Девушка всерьез считала себя его гражданской женой, хотя ее сожитель продолжал вести холостяцкий образ жизни. И вот однажды Maria исчезла. Придя в себя после очередной попойки, Big нашел на столе ее фотографию (девушка снялась совсем молодой), а на обороте – несколько прощальных строчек. «Я тебе не нужна, - писала ему Maria, - А моя мама больна, и я решила вернуться домой! И еще – кажется, у нас будет ребенок!» Прочитав письмо, Mister Big небрежно сунул его в кипу бумажек и пожал плечами: ему казалось, что весомых поводов к ссоре он не подавал. Maria была родом из провинции и, на его взгляд, уделяла слишком много внимания ничего не значащим вещам. Ведущий налил себе полный стакан виски – так он поступал всегда, когда сталкивался с обстоятельствами, которые не в силах был изменить. Добавил в напиток большой кусок отколотого ножом льда – это казалось ему очень шикарным - и выпил залпом. «Ничего страшного, съездит к матери, вернется и сделает аборт!» Посвятив все свое время построению карьеры, он не собирался связывать себя узами - ни сейчас, ни позже. В его окружении была масса примеров того, как личное счастье (как и несчастье) разрушали смелые амбиции и губили яркие таланты.
     Big припомнил грустную историю своего друга по имени Dick. Тот тоже был телеведущим, однако совсем из другого теста. Dick женился по большой любви еще в 18 лет. Но оказалось, что его жена не могла иметь детей. После многолетних страданий, которые не могли не сказаться на его лице и программах, Dick все же оставил жену. Он познакомился с дочерью директора банка и отправился жить в столицу. Dick все еще любил жену, но сделал это во имя карьеры и рождения детей. Big приехал в провинцию, чтобы помочь Dickу переехать. "Жена придет провожать меня, - предупредил Biga друг, - Она все понимает, но если ты не будешь стоять рядом, мне не достанет сил бросить ее!" Жена проводила Dicka до вокзала. Они оба ревели как белуги и ничего не могли с собой поделать. "Жизнь пролетит быстро, в шестьдесят я вернусь домой!" - пообещал Dick любимой. Он переехал в столицу и юная богачка стала его второй супругой. Она любила его. На всякий случай Dick гарантировал ей супружескую неверность. Сам он изменять не собирался, но хотел освободить ее от возможных страданий. Всю жизнь вторая жена доказывала ему, что и ей мнимая свобода не нужна. Dick прославился, у него даже родились близнецы. Казалось, первый брак остался в далеком прошлом. Однако, выполнив миссию и пышно отметив шестидесятилетие, Dick на другой же день сел в поезд и вернулся в провинцию. На перроне стояли провожающие, его молодые коллеги – те, кто пока еще думал, что им никогда не исполнится столько лет! Проводить его пришла и вторая, все еще молодая жена - дочь шефа. На прощание она стиснула его в объятиях: "Спасибо тебе, милый. Ты сделал меня очень счастливой. Спасибо за наших близнецов! А теперь ступай к той, которую любил всю жизнь. И попроси у нее за меня прощения!"
     Bigу такой ход событий близок не был. "Все эти страсти отнимают столько времени и сил! Ну их к черту!" - брезгливо думал он. Biga заботили другие вещи – в обновленной стране возник телевизионный рынок, на котором каждый день появлялись молодые шоумены. А Big уже немного обрюзг, на его лице стали сказываться следы ежевечерней выпивки. Вскоре его шоу было закрыто. Но мальчик по имени Junior этого не заметил: вокруг происходила масса более интересных событий.

Junior .

Незаметно пролетело двадцать лет. Мама перестала сажать меня на цепь. Я постепенно превратился в мужчину, и знакомые матери - те, что давно меня не видели, не узнавали в стройном улыбчивом ясноглазом парне хилого прежде мальчика по имени Junior. Я радикально изменился, сохранив с детства только всепоглощающую страсть к «ящику». Я переехал в столицу, выучился на режиссера, и успешно подвизался на маленьком телевидении, лелея мечту со временем перейти на главный канал страны. Меня окружали влюбленные в меня женщины, с некоторыми я охотно спал - жил легко и беззаботно. У меня была даже девушка, которая считала нашу связь постоянной – ее звали Lidia, и она уверяла, что мечтает завести со мной ребенка. Лидия была очень изнеженной, слабой, и нуждалась во мне каждую секунду. Даже курицу она мыла, надев перчатки. Стоит ли говорить, что надевали на меня для занятий сексом? Я очень хотел сына, но этому постоянно что-то препятствовало. Я не переживал, считая, что все еще впереди. Я нравился людям, и это мне тоже нравилось. Правда, временами мне докучали назойливые педерасты, особенно же настойчив был ведущий небольшой передачи по имени Said. Будучи сомнительного происхождения, он обладал жуткой внешностью, бешеным темпераментом и назойливостью африканской мухи. Он заглядывал в мою кабинку туалета, преследовал меня в ночных клубах и признавался мне в чувствах даже в прямом эфире. Но я умел постоять за себя. Впрочем, легче, чем отбиться, мне удавалось просто отшутиться от ненасытного чудища. Моему невесть откуда взявшемуся чувству юмора мог позавидовать любой. Как и моей редкой уравновешенности. Впрочем, иногда я выходил из себя и обижался на маму – она никак не могла собраться с духом, чтобы раскрыть тайну моего рождения и рассказать мне об отце. Хотя обещала сделать это неоднократно.   

Mister Big.

Какой кошмар! Мои верхние веки стали похожи на котлеты! Щеки начали проваливаться! Слава богу, зубы у меня великолепные от рождения! – с этими словами совершенно голый Big стоял у огромного зеркала в ванной комнате и пытался устранить с лица следы вчерашней попойки. Он прикрыл глаза и с урчанием приложил к ним два горячих пакетика с пылью, которую некоторые старушки до сих пор считают чаем. Сам Big пил только очень дорогой чай, который его друзья Armen и Arsen привозили из индийского штата Гоа. Чайные пакетики призваны были «поставить глаза на место». Big не торопился – сегодня ему нужно было выглядеть на все сто: через три часа предстояла встреча с генеральным продюсером главного федерального телеканала. Этот продюсер через секретарей дал понять, что новое руководство страны хочет видеть на экране всеми любимого, хотя подзабытого Misterа Bigа – в качестве одного из главных лиц канала, призванных привлечь внимание публики и повысить рейтинг. Время социальных потрясений прошло, на главканалах перестали переругиваться политики, страна снова хотела развлекаться - и тут Mister Big был незаменим! Ведущий тоже возлагал на эту встречу большие надежды – он умел делать хорошую мину при плохой игре и убедил публику, что, отчаянно скучая, уже который год тратит сбережения на одном из пляжей Карибского бассейна – на самом же деле телекрасавец тщетно и отчаянно мечтал вписаться в телерынок и вернуть себе прежние позиции. Mister Big поздравил себя с тем, что он умеет ждать. Когда-то, когда он еще верил в дружбу, Big тесно общался с телеведущим по имени Rick. В один день на веселого Ricka обрушились все несчастья мира: от него ушла жена, обрушились кухонные полки, и прямо перед прямым эфиром, засунув в рот конфету, Rick сломал передние зубы. Последнего нервы его не выдержали. Rick покончил с собой. Но Big был из другого теста: у него крепкие нервы.
Big уже знал, как будет происходить его встреча с продюсером: он будет делать вид, что раздумывает, интересно ли ему предложение канала, а продюсер - притворяться, что услуги Misterа Bigа непозволительно дороги – и то, и другое будет неправдой. Но не это тревожило красавца. Прежде всего он был профессионалом – и этот профессионал, несмотря на озабоченность состоянием счета в банке и кожи на лице, беспокоился прежде всего о том, что было по-настоящему важно: он никак не мог придумать новое шоу. Mister Big тщательно покрывал лицо толстым слоем жирного крема и думал: как сделать, чтобы во время его программы зрители, забыв обо всем, как и двадцать лет назад, бежали к телеэкранам? И вот, стоя в костюме Адама посреди своей ванной комнаты, выложенной голубым мрамором, он вдруг понял, что нужно делать. «Черт, вот это мысль!» – Mister Big сбросил с глаз чайные пакетики и нервно щелкнул зажигалкой. Он попросит продюсера дать ему самого молодого и продвинутого режиссера, и вместе они устроят «мозговой штурм». Тогда звезде можно будет не опасаться за свои «вчерашние мозги». Никому и в голову не придет, что Mister Big - из прошедшего времени!

Junior .

Я сидел за рабочим столом, стоявшим у окна, и сквозь немытое стекло пытался вглядеться вдаль – туда, где горы казались совсем синими, где остался мой дом и моя мама. Звонок в офисе прозвучал так громко, что я вздрогнул. Незнакомый голос сделал мне предложение, от которого мой язык прилип к небу. Стать постановщиком нового шоу с участием самого Misterа Bigа – кумира моих детских грез – да еще на главном телеканале страны? Такое предложение поступает раз в жизни, и я согласился на него сразу! Поводив остро заточенным карандашом по чистому листу бумаги, так же быстро я придумал драматургический ход, который должен был привлечь внимание к звезде - нужно приглашать в эфир тех же гостей, что и двадцать лет назад. На экранах в студии могут транслироваться фрагменты передачи с их участием из архива, снятые в тот же день, только двумя десятилетиями раньше, потом на сцене появится почти не изменившийся Mister Big, а вслед за ним – изрядно постаревшие гости. Мне показалось, что это просто и гениально. Изменения внешности гостей, сдобренные рассказами о перипетиях их судеб – лучшей драматургии я себе не представлял. К тому же, это могло быть реализовано только Bigом – такая концепция и напоминала о нем прежним зрителям, и несомненно привлекла бы внимание нового поколения. От волнения я почти не спал. С трудом дождался утра, привел себя в порядок и отправился «покорять мир». Ради этой встречи я надел свои любимые ярко-красные джинсы и по-модному вздыбил волосы. Ведь даже в самые ответственные моменты я ревностно относился к своей внешности. Я изрядно волновался: как примет меня кумир моего детства? Понравится ли ему моя идея? Вряд ли кто-то другой предлагал ему нечто подобное. Выехав из дома заранее, я тем не менее застрял в гигантской пробке на главной улице, где шла репетиция какого-то праздника. В панике я кинулся искать пути объезда и был остановлен полицейской инспекторшей, которой так приглянулся юный и мужественный обладатель красных штанов, что она решила проверить его знания правил дорожного движения. Затем она заинтересовалась моей шевелюрой и даже нахально запустила лапищу мне в волосы: "Откуда у Вас такой шикарный парик?" "Какой нахер парик? - обиделся я. - Мне не-ког-да! Понятно?" Получив номер моего телефона, толстуха в форменной фуражке даже не заметила, что отняла у меня пятнадцать долгих минут! По этому поводу я подъехал к сорокапятиэтажному билдингу телекомпании позже назначенного. Но не зря говорят: «На телевидении опоздать невозможно!» Мне еще пришлось ждать в большой приемной на кожаном диване размером с мою квартиру. Двери кабинета медиамагната то и дело приоткрывались, оттуда выплывали клубы ароматного сигарного дыма, доносился аромат сухого шампанского, раздавался мягкий смех Bigа – как и все прочее у этого человека, он был неподражаем. Рядом со мной сидела странная пара, но для телевидения это была обычная ситуация: мохнатая мускулистая рука продюсера по-хозяйски расположилась на колене девочки и она счастливо улыбалась, уже видя себя ведущей утренних программ… Взрослая женщина на соседнем диване отвернулась. Это была бывшая жена продюсера, кадрившего девицу, и ей в свою очередь нравился молодой диктор новостей. Каждому свое! Когда двери в очередной раз хлопнули вслед за секретаршей, сквозь образовавшуюся щель мы с Bigом встретились взглядами. Телеведущий ободряюще улыбнулся. По моей коже пробежал зимний озноб, внутри сладко заныло, и через мгновение я стоял перед ним.

Mister Big.

- Я побежал, продолжим завтра в это же время! - Junior неловко обнял меня за плечи. За ним захлопнулась дверь. Мы встречались исключительно по делу, затрачивая на подготовку нового хит-проекта массу времени. Я уже знал, что он спешит на свидание с девушкой Lidia, что они регулярно занимаются сексом, и мальчик мечтает о ребенке. Но знание этих обстоятельств не мешало мне предаваться своим мыслям. Я достал из стола фотографию Juniorа в серебряной рамке и стал рассматривать его милое лицо. Я был единственным человеком, от которого мне не нужно было скрывать ничего. Мне казалось, я полюбил Juniorа с первого взгляда. Зная себя уже не первый год, я отлично понимал, что происходит – мою страсть подогревал талант человека, который находится рядом. Одна моя бывшая режиссерша и по совместительству любовница так и говорила: «Тебе не нужен секс, тебе просто со мной интересно! Но, Big, я не в обиде! Когда ты влюблен, в эфире ты способен на все! Ты летаешь, как на крыльях, и глаза у тебя светятся, как звезды!» И эта пошлая метафора была правдой. Конечно, Junior был мужчиной, к тому же моложе меня на двадцать один год. Может, стоит объяснить ему, что со мной творится? Но я не верил словам, даже в любви я никогда никому не признавался, предпочитая совершать поступки. Полагая, что слова мало что могут выразить и ничего не значат, я старался не болтать попусту. На этот раз все перевернулось: я-то ждал от него именно слов, а его поступки мне как будто ни о чем не говорили! Я предпочитал любить его на словах. Сосчитав разницу в возрасте, я струсил и решил, что моего поступка не последует: я ни за что на свете не позволю ему прикоснуться к своему взрослому телу, чтобы не увидеть на его красивом лице судорогу отвращения! Эту гипотетическую связь многие сочли бы скандальной и даже противоестественной. Но его идея, предложенная для моего триумфального возвращения на экран, оказалась гениальной! Я просто не мог его не полюбить.

Junior .

Я привык полностью отдаваться делу. Накануне запуска шоу мы с Bigом проводили вместе все время: придумывали, фантазировали – и много смеялись. Я  был в восторге от его чувства юмора, он – к моей радости – от моего. Мы бы и выпивали вместе, это дело я уважал, но Big недавно закодировался. В этом я был с ним солидарен – алкоголь мог испортить его потрясающее лицо. Я и так был не в силах оторваться от личности Bigа, он увлек меня полностью. Это нравилось не всем, почему-то особенно рьяно не одобряла работу и общение с суперведущим моя мама. А я был привязан к нему - как будто той же цепью, которой она приковывала меня к телевизору. Я встречался со своей девушкой все реже, хотя продолжал страстно мечтать о ребенке – и только от нее. Без меня Lidia становилась абсолютно беспомощной. Я помогал ей находить невесть куда запропастившиеся трусы, она следила, чтобы я не сутулился. Она часто валялась на диване, подтачивала ногти и несла полную чушь, пока я мыл посуду - о, мы были абсолютно счастливы! Но Big так мило улыбался, так интересно разговаривал, и мы были так поглощены подготовкой его триумфа, что мои встречи с девушкой Lidia прекратились сами по себе – на них не хватало времени.
Я, конечно же, переживал. Но, когда вымотанный очередным днем, перенасыщенным событиями, я оказывался в постели и закрывал глаза, мне представлялось не лицо Lidia, а обаятельная физиономия Misterа Bigа. Однажды я нарисовал его портрет. А потом настал момент, когда мне показалось, что я полюбил этого яркого взрослого мужчину. И это меня пугало. Не могло не пугать. Что за чушь?

Mister Big.

Я не был сторонником приклеивания ярлыков. Будучи убежденным сторонником традиционной любви, я все же вполне допускал для себя секс с мужчиной – если бы нас связывали глубокие искренние чувства. Такое случалось всего пару раз - правда,  достаточно давно, и мне казалось, что страсти подобного рода остались в прошлом. Еще в средней школе меня попытался совратить одноклассник. Тогда я вообще не понял, что он имеет в виду! Меня изрядно забавляло, что на редких встречах класса этот наглый парень шарахался от меня, как будто опасная инициатива исходила с моей стороны. «Чегой-то я не понял! Расслабься, дружок!» Впрочем, гораздо больше, чем сам процесс соития, меня могло возбуждать, например, совместное бритье в ванной! Связи же в моей жизни бывали исключительно гетеросексуальными, случайными и непродолжительными. И вот настал роковой момент, когда на приеме у Генерального продюсера я увидел ярко-голубые глаза Juniorа, полные озорного интереса к жизни. Я уже не говорю о ярко-красных джинсах, из которых их хозяин так и норовил выскочить. В парне было что-то явно знакомое, мне даже показалось, что мы с ним встречались раньше. Я сумел не потерять голову, мне достало самообладания, чтобы сделать то, чего от меня ждали – сыграть роль суперзвезды, которая с полуленивым любопытством начинает новый виток своей головокружительной карьеры. Не больно-то и хотелось! Я не хотел сбивать с пути чистого юношу, справки о котором мне помогли навести в ближайшем отделе по найму персонала. Но я и подумать не мог, что Junior испытает ко мне сильные ответные чувства. А это я заметил сразу. И впервые в жизни не знал, как себя вести.
Тем временем мы выпустили новое шоу, сделанное по его идее – и оно имело небывалый успех. После первого же эфира в час ночи мне позвонил Президент телеканала и поздравил с громким возвращением: «Только что я разговаривал с супругой Премьер-министра! Они с мужем в восторге от своего любимого телеведущего!» От радости я чуть не нарушил правило: мне очень захотелось залпом осушить стакан виски. Но вместо этого я заварил черный кофе, выпил его и не спал до утра. Я и сам знал, что выступил неплохо. Я снова «летал, как на крыльях, а мои глаза светились, как звезды». Но только мне была известна причина душевного подъема. Скользя по прохладным шелкам простыней, я думал о Juniorе – и это было самое счастливое время в моей жизни.

Junior .

Это была одна из тех ничего не значащих встреч, которые по прошествии времени оказываются столь важными. Накануне первого эфира мы с Misterом Bigом решили посидеть в ресторанчике, чтобы без свидетелей обсудить предстоящие нам съемки. В соседнем ущелье весело текла речка, над ней возвышался каменный мост – «один из самых высоких в стране!» - так писали в путеводителях. Я собирался заказать двойной виски, но Mister Big велел мне для начала перекусить – и я не посмел его ослушаться. Мне принесли восхитительный пудинг с неведомым кленовым сиропом, привезенным из самой Канады. Big усмехнулся: «Отныне все самое лучшее, что есть в мире – для тебя, мой мальчик!» Это было так вкусно, что я на время потерял связь с реальностью, перестал тяготиться устремленным на меня полным восхищения взглядом Bigа. И не сразу заметил человечка за соседним столом. Не знаю, случайно ли это вышло, но в ресторанчике оказался Said – тот самый гей с маленького телеканала, который не переставал преследовать меня и после моего перехода в новое шоу. Сидя в нескольких метрах от нас, он всячески старался привлечь мое внимание: улыбался, махал рукой, посылал воздушные поцелуи, а потом прислал мне бутылку дорогого коньяка. Mister Big непонимающе смотрел на меня, я же был готов провалиться сквозь пол ресторана. Самым ужасным было то, что в глубине души внимание Said мне даже льстило. Но тут раздался звонок мобильного телефона и вкрадчивый голос похотливого развратника произнес: «Нам нужно поговорить! Если ты немедленно не выйдешь в холл кабака, я сообщу твоему любовнику Bigу, что он у тебя не первый!» Глаза мои налились кровью, и я выбежал в холл.
- Что тебе нужно? Отстань от меня!
- Малыш, да я же люблю тебя, а этот старик – просто использует!
- Он не старик, и тебе до него никогда не дорасти! Я им восхищаюсь! Он написал множество книг, у него снимались самые крупные звезды века! А что ты? Взял интервью у пары балеринок и фигуристочек, которые проложили свой путь передком? Ты не ведущий! И ты не мужчина! Если бы я и решился на это, то уж точно не с тобой! Отвали от меня, Said, просто отвали!
- Я давно отвалил. Счастья тебе с твоим стариком! Береги попку, малыш!
Последняя фраза лишила меня остатков разума, я накинулся на обидчика и хорошенько разбил ненавистную морду, наплевав на извечное золотое правило «Артистов и ведущих по лицу не бить, рабочий инвентарь не портить!» Помню кровь на губах Said, помню, как нас разнимали испуганный метрдотель и сам Mister Big. Мне было жутко стыдно, но это происшествие непостижимым образом устранило последние препятствия, разделявшие меня и Bigа.

Mister Big.

Если бы я мог обсуждать эту тему с Богом, обязательно сказал бы господу спасибо – за то, что мы с моим мальчиком (а именно так отныне я про себя называл Juniorа) встретили сущее чудовище по имени Said. Жизнь преподнесла, казалось бы, умудренному опытом телеведущему Misterу Bigу, то есть мне, настоящий урок. Ничто не предвещало драки. Мы мирно беседовали, малыш наслаждался изрядным куском английского пудинга, который в этом ресторанчике поливали канадским кленовым сиропом. Я любовался им и уже собирался заказать вторую порцию, когда нам передали бутылку дорогого коньяка. Это от кого же? А потом телефон Juniorа зазвонил и он выбежал в холл. Я последовал за ним не сразу, и застал уже начавшуюся драку. Хотя Junior наотрез отказался что-либо мне объяснять, но после конфликта двух мальчишек я понял все: и чего мне не надо делать, и как не надо себя вести. Правда, как надо – я тоже не представлял. Но мне казалось, что в этот день я смог немножко проникнуть туда, куда не попадает гениальный психоаналитик – в мозг другого человека. Я понял, как мой мальчик меня ценит. Понял, что его интересует исключительно работа и карьера, самореализация и успех - и решил помогать ему во всем, как если бы Junior был мне родным сыном. Но, когда я видел его по-детски пухлые губы, тронутые наивной полуулыбкой, решимость держать себя в руках исчезала. Я даже подарил ему свое любимое пальто, которое в благодарность за удачный эфир однажды преподнес мне знаменитый кутюрье. Мальчик был смущен и явно сконфужен дороговизной подарка, но я уговорил его принять подношение.
- Мне очень приятно, честно, но я стесняюсь, когда такие вот подарки...
- Успокойся ради Бога, - я усмехнулся, -  Я же тебе обещал: «Только все самое лучшее!» Скажи мне, а чего ты вообще хочешь?
Парень явно был шокирован вопросом и ответил не сразу:
- Ну, семью, дом... А с тобой – тоже хочу ... прославиться.
Так оно и вышло. Он со мной прославился. Но если бы мы знали, каким страшным образом это произойдет – постарались бы больше не встречаться.

Junior .

Странное дело: мне казалось, что после стычки с Said последние препятствия между мной и моим кумиром были устранены. Но именно с тех пор поведение Mistera Biga кардинально изменилось – казалось, он зачем-то обнес себя воображаемым забором, высокой каменной стеной, за которую не желал впускать никого, включая меня. Он часто замолкал, уходил в себя, иногда мне даже казалось, что ведущий снова пристрастился к выпивке. Но это было не так. Я видел, что Bigа что-то гложет, съедает изнутри, и он без слов давал понять, что уж меня-то это точно не касается. Возможно, потому, что это касалось именно меня? Я мечтал ему помочь, прорваться сквозь стену, которой он окружил себя сам. «Любой ценой, -  думал я, - лишь бы по-прежнему ощущать близость Bigа. Я даже готов, черт возьми…» Мне казалось, что я действительно готов вступить с ним в ту связь, которая, как я думал, была нужна ему как воздух. Дурак! Я представил нас вместе. Эта шокирующая картина была возбуждающе-отталкивающей, но и приятной: а ничего пара, красивая. Я мысленно хихикнул, представив себе лицо Said. В такой ситуации нам нужно выглядеть как можно более мужественными. Я незаметно посоветовал Bigу отпустить небольшую бородку, прекратить делать мелирование волос, носить легкие сандалии и сменить наконец эту дурацкую маленькую сумочку-барсетку на брутальный потрепанный рюкзак – все это сделало моего друга особенно мускулинным!

Mister Big.

Малыш посоветовал мне отпустить небольшую бородку, прекратить делать мелирование, носить легкие сандалии и сменить наконец эту дурацкую, но столь любимую мной, маленькую сумочку-барсетку на брутальный потрепанный рюкзак – ему хотелось видеть мой образ особенно мускулинным! И не на экране, а в повседневной жизни. Это уже не был взгляд режиссера на ведущего ток-шоу. Зачем один мужчина дает другому такие советы? Ответ был очевиден, и я задохнулся от радости. Я по-прежнему не был готов к тому, чего хотел от этого парня. И даже не был уверен, хочу ли этого я. Зачем? Я был уверен в другом: душа не имеет пола. Но мне казалось, что я не имею права даже разговаривать с ним об этом. И тогда я отстранился от парня. «Зачем, - думал я, - учительниц, что вступают в интимную связь с уже взрослыми парнями, учащимися старших классов, сажают в тюрьму на тридцать лет? Ведь зато они преподают парням уроки здорового секса и помогают не пойти по кривой «нетрадиционной дорожке»!» Но такие высказывания звезде моего ранга не пристали. Я, никогда не задававшийся вопросом «Кто кому первый позвонит?», стал об этом задумываться. Часами ждал его звонка, не в силах сам набрать выученный наизусть номер. А он не звонил мне, потому что не хотел выглядеть навязчивым. Когда мальчик все же решался это сделать, я нарочито безразличным тоном беседовал с ним обо всякой ерунде, и Junior через минуту разговора разочарованно прощался и вешал трубку. Я никак не решался сказать ему главное: «Дело не в том, что мы одного пола, нас разделяет преграда более серьезная, имя ей - время – и с этим ничего поделать нельзя. Я уже был таким, как ты. А ты еще не был таким, как я. Ты меня поймешь, малыш, когда полюбишь младенца, который сегодня лежит в колыбели. Но это будет нескоро, ему еще нужно вырасти. Прежде чем он войдет в твою жизнь, тебе предстоит прожить ее лучшую половину!»

Junior .

Солнце стало клониться к закату, когда я сел за руль старого «форда». Проехав около получаса мимо синих гор, я остановился на небольшом пляже с колючим черным песком определенно вулканического происхождения и искупался в реке. Даже в такую жару вода была отрезвляюще ледяной, и мне это нравилось. Я слегка обсох на солнце, не стал вытираться и, натянув красные джинсы на голое тело, снова сел в машину и отправился в путь. Отсюда до жилища моего кумира было совсем недалеко. Вскоре я съехал с автострады и, попетляв по фешенебельному району среди богатых вилл, подъехал к воротам дома, где уже много лет в уютном одиночестве жил Mister Big. Его еще не было, и я стал ждать. У меня была отвратительная привычка всюду приезжать раньше времени. Сегодня мне особенно хотелось выпить, но, пока я был за рулем, это было невозможно. Я прихватил с собой бутылку виски – мы с ним планировали отметить наш триумф. Мой любимый ведущий оказался на высоте и с блеском выступил в новой программе, которую придумал я! Это окрыляло. Я старался не думать о наших отношениях – ни для меня, ни для него не было секретом, что это действительно отношения, и мы испытываем друг к другу совсем не дружеские чувства. В этот вечер я намеревался выпить виски и наконец выяснить, кем мы друг другу приходимся. В этих вопросах мне всегда хотелось добиться ясности, и я думал, что, когда Mister Big произнесет роковое признание, это отрезвит меня и я сумею поставить его на место. А в том, что это признание рано или поздно прозвучит, я не сомневался ни секунды. Я сам умел хранить молчание, хотя каждую секунду, что Big был рядом, и даже когда он был не со мной, мне хотелось обнять его. Я хотел этого - и так же сильно боялся: ну не гей же я в самом деле! Да и сам суперведущий, в силу специфики профессии, конечно, похожий на приверженца однополой любви, скорее всего, таковым не был. Я маялся, и еще как маялся, я постоянно думал о нем. Вот если бы Mister Big оказался моим отцом! Но я не верил в чудеса. А мать упрямо хранила тайну моего рождения, считая ее своей. Я находился в плену самых разных мыслей, когда к дому подъехал роскошный «Мерседес». Из авто бодро вышел кумир моего детства. Мы радостно обнялись, поднялись к нему, я откупорил виски, налил себе полный стакан, положил в него большой неровный кусок льда и выпил залпом. Mister Big усмехнулся и спросил, откуда у меня эта шикарная манера. Мы сидели совсем близко, когда раздался телефонный звонок...

Mister Big.

Итак, случилось! Мое триумфальное возвращение состоялось! Программа действительно получилась удачной! По улице снова стало невозможно пройти неузнанным, и вечерами страна замирала в ожидании встречи со мной и моими гостями двадцатилетней давности. Это ощущение опьяняло. В тот вечер Junior приехал ко мне, чтобы отметить первый успех. Я был немного растерян, потому что знал, что он выпьет, и без объяснения не обойдется – а этого я хотел меньше всего на свете. По опыту я знал, что выяснение отношений означает, что они уже закончены. Но этого я тоже не хотел. Чего я хотел? Я и сам не знал, но расставание с молодым талантливым парнем в мои планы не входило. Ведь именно таким мог быть мой сын – если бы много лет назад я был дальновиднее и завел его. Но я не верил в чудеса. Когда я вышел из машины возле своего дома, Junior уже ждал меня. Я немного задержался в супермаркете – мне нужно было купить многочисленные ингредиенты, необходимые, чтобы приготовить Juniorу его любимое в моем исполнении блюдо – спагетти с острым сырным соусом. Я знал секрет: он заключался в совмещении четырех сортов сыра, среди которых обязательно должен быть один с голубой плесенью. Все это я соединял с оливками, шампиньонами, небольшим количеством тунца, кинзы и чеснока. Тщательно перемешивая на небольшом огне, я превращал продукты в однородную массу и быстро замораживал. Этот соус мог служить приправой к любой гадости, а уж спагетти в таком обрамлении превращались в райскую еду, особенно если я не забывал накидать поверх заранее нарезанных половинок черри и посыпать тертым пармезаном. Я вытащил из багажника пакеты и передал  Juniorу. Мы поднялись ко мне, и, пока я возился у плиты, он открыл виски, налил полный стакан, бросил туда огромный кусок льда и выпил залпом. Я усмехнулся и спросил, откуда у него эта шикарная манера. Мы сидели совсем близко, когда раздался телефонный звонок...

Maria.

Я никогда не была злопамятной. Тем более мстительной. После того, как я вернулась из столицы домой, похоронила мать и стала матерью сама, больше я из провинции не выезжала. На свои скромные средства я старалась воспитать сына достойным гражданином. Мне казалось очень важным, чтобы Junior стал именно гражданином. А в этом, по-моему убеждению, могло помочь только телевидение. В юности я была настолько увлечена этим искусством, что переехала в столицу и день за днем проводила, сидя в массовке на ежедневном шоу знаменитого Misterа Biga. Я была по-своему красива, к тому же - без ума от таланта этого ведущего. Он просто не мог меня не заметить. Однажды в студии я удачно ответила на его вопрос. Скромная статистка была весьма польщена, когда известный шоумен пригасил ее на чашечку кофе. Вскоре мы стали регулярно встречаться за переделами телестудии, а потом Mister Big предложил мне переехать к нему. Я ушла из массовки и полностью отдалась во власть яркого красавца. Это был мой самый счастливый период. Утром я шлялась по дорогим магазинам в поисках подарков для него и нарядов для себя, днем украшала дом и выискивала в кулинарных книгах диковинные блюда. Особенно мне удавалась свиная шея, которую я запекала в духовке с красным перцем, луком-пореем и картофелем. Это блюдо вызывало восторг и моего кумира, и его гостей – они посещали дом в больших количествах! Мой кулинарный секрет состоял в том, что сироп для запекания свинины я готовила на основе красного сухого вина и сока красного же апельсина, найти который в наших местах было непросто. Ну, а ночью... Ночью наступало наше с Bigом время. Он был так изобретателен и неутомим, что я сразу поняла: о лучшем любовнике не стоит и мечтать. Однако Big оказался крайне непостоянен. Уже через короткое время я стала замечать, что мой кумир после съемок не торопится домой, часто возвращается навеселе, и не спешит обнять свою Maria.
Развязка в наших отношениях настала одной страшной ночью. Мы жили вместе около года, и накануне я поняла, что у нас будет ребенок. Я собиралась рассказать об этом Bigy в торжественной обстановке: приготовила панна коту, украсила стол розами, зажгла свечи и стала ждать. Всю ночь я посылала ему импульсы, но ответа не получала. Big вернулся лишь к утру. Он был изрядно пьян. Я слышала все: как он споткнулся и упал в прихожей, как он чертыхался и бранился, как ему вторил нахальный женский смех. Что? Он приволок домой какую-то девку? Никто не знает, что я пережила в ту ночь. Оставив прощальное письмо, я уехала к маме. И хотя Mister Big знал, как меня найти, за двадцать лет он не удосужился этого сделать.
Junior появился на свет точно в срок, через полгода после родов я устроилась работать в небольшое издательство – врожденная грамотность помогла мне найти место ночного корректора. Сын не причинял мне особенных хлопот. Даже то, что, уходя на ночные смены, я привязывала его к кровати цепью, мальчик переносил стоически. Рядом стоял телевизор, который – в это я свято верила – мог дать мальчику знания и привить отличный вкус. Junior действительно вырос прекрасным парнем, и к моей радости стал не просто любителем мыльных опер и выпусков новостей – он сделался первоклассным режиссером! Ради этого ему пришлось покинуть родной дом. Уже несколько месяцев мы жили в разлуке, но я понимала, что карьера светит сыну только в столице. А еще Junior встречался с девушкой Lidia, и, хотя фотография этой невзрачной, субтильной и претенциозной блондинки мне сразу не понравилась, сын грозился со дня на день сделать меня бабушкой. Меня успокаивало, что эта Lidia, судя по всему, обладала железной хваткой – она вцепилась и в моего сына, и в телевидение. Отчаянно желая стать продюсером, она в юном возрасте могла свернуть горы. Я знала, что если их тандем состоится, с такой женой-продюсером мой Junior будет как за каменной стеной. К тому же, под постоянным присмотром, что было не лишним, учитывая его генетику. Впрочем, все эти мысли я держала при себе. Мой мальчик не оставлял попытки узнать тайну своего рождения, но я по-прежнему не собиралась посвящать его в подробности моей личной жизни и каждый раз находила удобный предлог, чтобы уклониться от объяснений.
Все шло как по маслу до тех пор, пока сын не написал, что его пригласили стать постановщиком нового шоу Misterа Bigа. Сын был в восторге, я – в шоке. Мне уже казалось, что этот ужасный человек навсегда исчез не только с экранов, но и из моей жизни. Но не тут-то было! Мои уговоры не подействовали – сын и его отец начали работать вместе, не подозревая, кем они приходятся друг другу. Я не находила себе места, и одной жаркой ночью набрала телефонный номер Misterа Bigа – я помнила его наизусть долгие годы. Когда он снял трубку, земля чуть не ушла из-под моих ног. Неужели я все еще его люблю? Но мне достало сил объявить Bigу, кто отец его нового режиссера.  Услышав правду, мой собеседник захлебнулся от восторга:
- Милая, ты не представляешь, каким счастливым ты меня сделала! Ты должна немедленно приехать ко мне, я не могу ждать до утра! К тому же наш Junior тоже здесь! Выезжай немедленно, я даже дверь закрывать не буду!
«Наш? Здесь?» И он так легко об этом говорит? Я не была злопамятной. Тем более мстительной. Но в этот момент мои глаза налились кровью. Я не верила ни одному слову Misterа Bigа, последние двадцать лет он был в моих глазах только предателем. Но поскольку он сказал, что сын ночует у него, я быстро собралась и вызвала такси. Сидя в маленькой машине, я петляла по серпантину, а ночные горы выглядели особенно синими. Но я не замечала красоты предрассветного пейзажа. Я горела желанием рассказать Juniorу правду и вырвать его из объятий чудовища, которое было его отцом...

Lidia.

          Я была с ним ужасно счастлива. Мы познакомились случайно – в тот день, когда я перешагнула порог маленького телеканала, куда пришла в поисках счастья, как это делали до меня тысячи девушек. По заросшему травой двору бродила грязная собака, в чахлых кустах виднелся остов садово-парковой скульптуры. Ассистентша по актерам грызла неаппетитный вялый огурец и, водя пальцем с ободранным маникюром по списку претенденток в массовку, лениво вела перекличку. Я поняла: мне здесь нечего делать! Хотя мои волосы были натурального пшеничного цвета, я не была самой красивой в толпе длинноногих крашеных блондинок: мои ноги явно росли не от ушей, а лицо не было размалевано, как у индейца перед боем. Когда прозвучала моя фамилия, я даже не ответила и стала пробираться к выходу. И вдруг мне преградил дорогу длинноногий поджарый парень. Он улыбнулся мне яркими детскими глазами: «Меня зовут Junior. Я - режиссер массовки. Вы впервые на телестанции?» Я решила, что у него хороший вкус, а ему просто понадобилась моя помощь. Я удивилась: его мятный бас не шел ни в какое сравнение с речью помрежа, похожей на звуки игры в бильярд. Откуда у Juniorа такой мятный бас? Своими крепкими мужскими пальцами он никак не мог нажать на нежные виртуальные кнопки недавно подаренного ему айфона. Я решила помочь ему – ногти у меня были длинные, пальцы – тонкие. А потом я почувствовала, что внутри меня летает пчела. Злая невидимая пчела подлетала под моей кожей к тем местам, которых касался он. Его пальцы уже не казались такими толстыми и неуклюжими. Но, когда и он, и пчела приблизились к тому месту, где назойливое насекомое могло бы найти выход наружу, произошло внезапное: пчела втянула его внутрь моего тела. Укус был очень болезненным, а потом наступило блаженство. Женщина всегда знает, что зацепила партнера - ему хочется стараться! Мы сразу решили жить вместе, хотя новый любовник вовсе не горел желанием часто повторять сексуальные эксперименты. Junior не был страстен, что выгодно отличало его от прочих парней, которые сразу тащили меня в кровать. Он посвящал мне стихи, песни, снимал клипы и рисовал мои портреты. Меня забавляло, что после занятий любовью я спешила закурить, а мой партнер жадно выпивал добрую пинту молока! Впрочем, секс не был его коньком, иногда я удивлялась: каким образом он хочет сделать мне ребенка, о котором так настойчиво твердит? Впрочем, на мой взгляд, заводить потомство нам было преждевременно, и я незаметно принимала меры, чтобы последствия нашей любви не стали очевидны окружающим. Я не была уверена, что эта связь должна увенчаться законным браком. К тому же я предпринимала титанические усилия, чтобы получить профессию продюсера: мне хотелось крепко стоять на ногах и не зависеть от другого человека. И тут Junior получил приглашение стать постановщиком большого проекта на главном телеканале. Я радовалась вместе с ним: у парня намечались серьезные перспективы, и я решила, что не прогадала, отправившись в его постель. Удерживать Juniora оказалось совсем несложно: я просто старалась выглядеть как можно более беспомощной. Благородство парня заставляло его каждую минуту приходить мне на помощь: он мыл грязную посуду, застилал смятую мной постель и помогал найти мои невесть куда запропастившиеся трусы. Выдавая эти фразы, я захлебывалась от внутреннего хохота: «Выдави мне мазь на палец и помажь губу! Отрежь уголок от пакета с кефиром! А как мне есть колбасу?" Любой  счел бы меня несносной! Но только не он. Окружающие брезгливо морщились, а мне было плевать. Он - мой! Наше будущее вырисовывалось отчетливо и выглядело заманчивым. Однако теперь у Juniorа не оставалось на меня времени. Вечер за вечером я оставалась одна. Поздней весной Junior закончил новый портрет. Я приготовилась увидеть свое очередное изображение и поцеловать мальчика в благодарность. Как бы не так! На холсте он изобразил не меня, а Mistera Biga – в полный рост, обнаженного, с развевающимися по невидимому ветру мелированными волосами. А в нижней части полотна красовались четыре стихотворные строчки, посвященные ведущему. Я с трудом украсила лицо подобием улыбки, но в душе бушевал вулкан! Всего за неделю до этого я решила остаться с Juniorом и перестала принимать противозачаточные таблетки...

Mister Big.

Все время, что длилось мое телефонное объяснение с Maria, Junior пил виски. Казалось, он чего-то боится или делает это назло. Несмотря на мои запрещающие и останавливающие знаки, юный гениальный режиссер быстро опорожнил почти всю бутылку. К моменту, когда я положил трубку, мне было уже не с кем разговаривать. Оставалось уложить пьяного мальчика спать. Все объяснения было решено оставить до утра. Но я не мог ждать. Наконец я понял, почему мы с ним изъяснялись абсолютно идентичными фразами, почему даже шутили одинаково. Я был абсолютно счастлив и шептал сыну нежные слова, которых он не мог ни понять, ни воспринять. В ответ он молол бессвязную чушь: «Я не твой бэби! И мы не встречаемся! Есть вещи, которых я не буду делать никогда!» Я так любил его в этот момент, я целовал его волосы и глаза, а он отбивался - все время, что я снимал с него одежду. Особенно трудно оказалось стащить с сына пресловутые красные штаны – они намертво прилипли к его разгоряченному и еще влажному от купания телу. Наконец мне удалось расстелить гостевой диван и устроить Juniorа спать. «Сын! Ты – мой сын!» Мои сомнения были рассеяны, душевное спокойствие восстановлено, и все это было сделано одной фразой. Фразой, которую произнесла Maria – мысли о ней давным-давно выветрились из моей вечно озабоченной головы. Я попросил эту женщину тут же приехать – ночной путь в столицу занял бы у нее целых три часа, но я не мог ждать до утра. Я оставил входную дверь незапертой, лег рядом с сыном и обнял его. Я уже мечтал о том, что мы будем жить все вместе, и я попробую дать ему и его матери все то, чего они по моей милости были лишены столько лет. Какое счастье!
Я заснул, обнимая сына, и очнулся в тот момент, когда в мою грудь вошло лезвие ножа, которым я в этот вечер разрезал арбуз. Блюдо с фруктами стояло возле гостевого дивана, и убийце не пришлось долго искать оружие. Заколов меня прямо в сердце, закутанная фигура постояла еще секунду и ушла. Я так и не увидел лица женщины, которая убила меня в самую счастливую ночь моей жизни...

Junior .

Пробуждение мое было ужасным: голова болела нестерпимо, а рядом со мной тихо спал Big  – он выглядел очень молодым и счастливым. Я почувствовал прекрасный запах любимого тела, сигар и его излюбленного одеколона «Chanel Egoist Platinum». Я понял, что люблю Bigа больше всех на свете. Одежды на мне не было совсем - и в ужасе я решил, что мы переспали. Сказать, что я ничего не соображал – значит: ничего не сказать. Рядом со мной стоял поднос с разрезанным арбузом. Нож лежал поодаль. Я зачем-то поднял его, и заметил, что лезвие испачкано не фруктовым соком. Это была кровь. Боже! Я закричал, стал трясти Bigа за плечи, но он не подавал признаков жизни. Тогда я сел рядом с ним и жалобно, по-собачьи завыл. Я не помнил ничего. Несомненно было только одно: я убил человека!
Что происходило в эту ночь? Я много выпил, и довольно смутно помнил его глаза, улыбку и глупые фразы, которые я бросал в лицо суперзвезды: «Я не твой бэби! И мы не встречаемся! Есть вещи, которых я не буду делать никогда!» Помню, что он снимал с меня одежду и пытался куда-то уложить. Я был пьян в стельку. Неужели Big воспользовался моим бесконечным доверием и учинил надо мной то, чего я так боялся? Или я этого хотел? Я уже не мог получить ответа на эти вопросы. Не у кого. Да и какая теперь разница? Будучи не в силах оставаться на месте, я в панике вскочил с постели и стал метаться по его роскошной квартире. Зачем-то открыл ящик письменного стола, полез в его бумаги, и из них выпало мамино фото. Откуда оно? Я прочел надпись на обороте, сопоставил даты и все понял. Тихо просидев у тела несколько минут, я набрал номер службы спасения: «Приезжайте по адресу... Я только что убил своего отца и переспал с ним! Вернее, сначала переспал...»

Maria.

Занималось утро, когда такси съехало с автострады и, попетляв по фешенебельному району среди богатых вилл, подъехало к воротам дома, где в уютном одиночестве жил Mister Big. Двери жилища, в котором мы когда-то были так счастливы, оказались незаперты. Я вошла в гостевой зал, толком не зная, как меня встретят и чего, собственно, я жду. Однако, когда я увидела сына, мирно спящего в объятиях отца, из моих глаз не заструились слезы умиления. В голове пронеслось: с тех пор, как Big отобрал у меня все, в моей жизни не существовало ничего, кроме сына. А теперь проклятый ведущий добрался и до него! Нет уж! Сын принадлежит только мне! Озверев, я схватила нож, который торчал из арбуза, стоявшего на прикроватном столике, и воткнула его в грудь обидчика. Нож вошел в плоть странно легко. Я вытащила его и бросила рядом. Ни Big, ни Junior не шелохнулись. Убивая бывшего любовника, я не думала, что будет с моим сыном дальше. Я покончила со своим личным прошлым, думая, что так открываю для Juniora его будущее. Я верила, что, когда он очнется, сын простит меня. Я сама ушла из жизни в ту же ночь, молча бросившись в реку с огромной высоты. Просто шагнула вниз с края моста, по которому в юности гуляла с Bigом. Именно на этом месте он когда-то предложил мне переехать к нему. На этот раз я не стала писать прощальных писем. О том, что меня нет на свете, сын узнал уже в тюрьме. В этот день Junior получил срок за убийство, которое совершила я. Но я уже не могла ничего исправить.

Junior .

Прошло двадцать лет. И наконец наступил день, когда мне предстояло выйти на волю. В тюрьме несладко, но это - предмет отдельного рассказа. Я долго привыкал к мысли, что в ту страшную ночь стал геем, совершил инцест и убил своего отца. Я не мог забыть счастливой улыбки, которая осталась на его лице после того, как я его зарезал. Я считал себя тройным преступником и конченым человеком. Моим уделом было общение только с соседом по камере - ужасным серийным убийцей. И, хотя разговаривать не хотелось ни мне, ни ему, со временем я даже привязался к этому мрачному человеку. Когда нам приносили на обед макароны, я не мог их есть. Я вспоминал спагетти с соусом, которые готовил мне отец, и на глаза наворачивались слезы. Сосед не понимал, чем они вызваны, а мне не хотелось ему объяснять. Мне вообще ничего не хотелось, я так и не узнал имени человека, который провел со мной рядом два десятилетия.
Тюрьма меняет людей. Во время предварительного следствия мне осторожно сообщили о самоубийстве моей матери. Я всю ночь пролежал без сна. Я был уверен: узнав о том, что я натворил, мама приняла единственно правильное решение. Теперь это тоже было на моей совести. Ни отца, ни моей матери не было в живых. Я ждал, что на суде появится Lidia. Но она не пришла. Бородатый охранник, сочувственно улыбаясь, передал мне в камеру анонимное письмо. "Я всегда верила, что ты способен на многое. Но я никогда не пойму, как ты мог совершить то, что совершил. Прощаю тебе мою сломанную жизнь. Теперь думай, как починить остатки своей!" Это был конец. Ни подписи, ни имени. Позже я узнал, что у меня родился сын, но даже это обстоятельство, в прежней жизни заставившее бы меня прыгать до небес, вызвало лишь легкую улыбку на лице заключенного номер 161899. Этот номер заменил мне имя, и я думал, что, когда я наконец выйду на волю и вернусь к своей профессии, вместо фамилии, которую я покрыл позором, напротив слова «режиссер» в титрах будут значиться только шесть цифр.
О сыне я узнал все от того же докучливого Said. Этот мерзкий мнимый влюбленный никак не мог расстаться с мыслями обо мне. Он сплел чудовищные интриги, и всеми правдами и неправдами добился свидания вскоре после моего осуждения. По такому случаю он надел чудовищный костюм поросячье-розового цвета, почти белую рубашку с грязноватым жабо и золотые туфли на большой платформе. На Said был грим, от него по обыкновению сильно разило вчерашней выпивкой и дешевыми духами. Раньше я просил его не появляться в эфире в таком виде. Но даже в этой чудовищной ситуации он продолжил донимать меня своими чувствами и попытался переспать со мной. Когда же Said понял, что этого не случится даже в тюрьме – месте, в которое меня заслуженно поместили за убийство отца после инцеста с ним, он рассказал мне о Lidia. Всей правды я не узнал никогда, да она бы ничего и не изменила. Но тот факт, что Lidia все время нашей связи в промышленных количествах принимала противозачаточные пилюли, а потом все же родила от меня сына, отныне был моим достоянием. Отомстив мне таким образом, Said исчез из моей жизни. Казалось, насовсем.
Удивительно, что рождение сына меня не волновало: я мог думать только о Bigе. Отец! Как я мог быть таким слепым? Ведь во время нашего общения все так и кричало мне о его любви, а я подозревал с его стороны лишь банальную интрижку. Почему он ничего мне не сказал? Почему промолчала мама? Но ответов на эти вопросы я получить уже не мог. Каждый вечер я ложился спать и прокручивал в своей несчастной голове все события того периода. Мне казалось, я убил тогда и отца, и мать, и себя. Уже незадолго до моего освобождения сосед по камере заболел. Ему поставили страшный диагноз, и я как мог старался облегчить его мучения. Однажды ночью он вытащил из тайника две таблетки. «Это у меня на экстренный случай. Такой, как сейчас. Если одна не подействует, быстро дашь мне вторую. Если сразу умру – оставишь таблетку себе. Пригодится. Прощай! Не благодари!» Первая же таблетка подействовала. Вторая осталась у меня.
Его внезапная смерть меня почти не взволновала  – совсем скоро я должен был ощутить вкус и запах свободы. И меня ничто не должно было связывать. В день освобождения мне принесли свежие газеты – таким образом в тюрьме было принято адаптировать выходящих на волю к свободной жизни. На обложке одной из них был помещен огромный портрет неправдоподобно красивого юноши. У меня в груди приятно заныло, по телу пробежал легкий холодок. Я вспомнил, как стоял в приемной Генерального продюсера накануне роковой встречи с Misterом Bigом, как кумир впервые взглянул на меня и улыбнулся. Я прочел короткую заметку о том, что в новом сезоне на главном телеканале страны дебютирует Junior-Junior Big (сокращенно – J.J.Big – или просто JJ), внук легендарного Mistera Biga, безвременного убитого сыном – то есть, мной. Странное дело, при взгляде на фото уже почти взрослого собственного сына я не почувствовал и части того, что каждый раз испытывал при виде Biga, а ведь этот мальчик наполовину состоял из моей плоти и крови! Наполовину – из моей, на четверть – Biga. Далее в заметке указывалось, что продюсером шоу стала его мать Lidia, чьи фотографии были напечатаны рядом. Она всегда была пробивной женщиной, и сейчас в целях раскрутки решила использовать даже трагедию семьи. Впрочем, мы никогда и не были семьей! Лидия лишь умело удерживала меня, симулируя неприспособленность к жизни. Интересно, она наделила сына тем же умением? Газета утверждала: внуку Biga достались и талант, и внешность знаменитого деда, ему прочили блестящее будущее. В заметке объявлялся конкурс на вакантное место постановщика нового шоу. Эта работа была как будто предназначена для меня! Но я закрыл газету и порвал ее. Вместе с ней я наконец разорвал ту цепь, которой мама так надолго привязала меня к телевизору. Нет уж, друзья, дальше вам придется пробиваться самим! Я собирался начать совершенно другую жизнь. 
 Выйдя на волю, я не зажмурился от яркого света, как это обычно происходит в кино. На улице тускло брезжило серенькое утро. На горизонте, как и двадцать лет назад, высоко дыбились синие горы. У ворот тюрьмы стояла машина, в которой я заметил Lidia и нашего отпрыска. Я подошел поближе и пристально вгляделся в лицо сына. Он был далеко не так хорош, как на обложке. Но у него был классный продюсер! С раннего утра мой сын был тщательно загримирован под знаменитого деда и даже корни его волос были старательно обесцвечены. Впрочем, мне было известно, какие чудеса могут сотворить свет и грим с самым неинтересным лицом. Сын сделал легкое движение, но мать остановила его. По тонким губам Lidia я легко прочел ее слова: «Не дергайся! Не кидайся к нему, но и не отталкивай! Он нам еще пригодится!» Меня передернуло от ее цинизма. Чуть поодаль притаилось авто, за рулем которого выжидающе скрючился Said. Ни фига себе! Встречает меня? «Твоя взяла!» - подумал я и направился к его автомобилю. Мне показалось, во взгляде Said просквозила еле заметная усталость: однако как же я ему надоел! Ничего, потерпи немного! Lidia и JJ замерли, а Said заулыбался и замахал мне руками. Мне было все равно. Я был уверен только в одном: я не могу продолжить семейную традицию и предоставить сыну возможность влюбиться в своего отца. И это было самое большее, что я мог для него сделать.
Said распахнул дверцу. Годы почти не изменили его – то же добродушное лицо и маленькие бегающие глазки. Только волосы стали абсолютно седыми. На  мгновение я даже был рад его увидеть! «Наконец-то мы вместе!» - выпалил Said, но я жестом попросил его не произносить ни звука. Мне нужно было принять еще одно важное решение, и ничто не должно было этому помешать. Мы молча ехали мимо синих гор, потом я попросил Said остановиться на небольшом пляже с колючим черным песком определенно вулканического происхождения и искупался в реке. Даже в жару вода в ней была отрезвляюще ледяной, но мне это нравилось. Я слегка обсох на солнце, не стал вытираться и снова сел в машину. Я собирался начать совершенно новую жизнь. Это и случилось, когда я внезапно умер на могиле Bigа, куда меня привез Said, уже заказавший для нас люкс-апартаменты в лучшей гостинице города. По законам жанра я должен был скончаться на кладбище от внезапного разрыва сердца, обняв памятник невинно убиенного отца. Но я не мог позволить себе такой пошлый финал. К тому же я не умел умирать сам. Для такого случая у меня была припасена таблетка – ее мне дал многолетний сокамерник. Не отрывая глаз от фотографии смеющегося Bigа, я раскрыл рот и быстро проглотил яд.

Lidia.

В тот день по всем телеканалам отменили развлекательные программы – шла трансляция похорон Misterа Bigа. Новостные программы кричали о юном режиссере, убившем супертелеведущего. Осужденный даже не думал отрицать своей вины. Попав в тюрьму, Junior так и не узнал, что станет отцом. Накануне расставания с ним я забеременела. Но, зная, как парень мечтает о ребенке, я решила отомстить ему за то, как он со мной поступил. Я ничего ему не сказала. Я хотела дождаться удобного случая и разбить ему сердце. Мне нравилось представлять себе кровожадную картину: будучи глубоко беременной, я появляюсь на его свадьбе с другой женщиной и раскрываю всю правду! Я стала ждать. Но женщин в жизни Juniorа не возникало. Напротив, он стал еще больше времени проводить на своей чертовой работе! Проклятый красавчик Mister Big запряг моего драгоценного для постановки шоу. Особенно меня бесило два обстоятельства: первое – что в детстве Mister Big был и моим кумиром тоже. Я не пропускала ни одного эфира этой его «телеглупости». Второе, что не давало мне покоя: из-за этой телеглупости мой собственный сын должен лишиться отца! Тем временем Mister Big и Junior  были вместе постоянно. Я и сама стала подозревать неладное – в наше время мужики сплошь и рядом спали друг с другом – неужели я оказалась вовлечена в одну из таких историй?
Я гнала от себя эти мысли, пока мне не позвонил Said. Этот наверняка голубой ведущий когда-то добивался Juniorа, и теперь был обижен – мой бывший предпочел не его. Когда же я узнала, что выбор Juniorа пал на Misterа Bigа, глаза мои налились кровью. Со слов Said я поняла, что этим вечером мужчины останутся вместе. Была самая середина ночи, я закуталась в какие-то огромные темные тряпки и добралась до жилища знаменитого телеведущего. Он жил один, славился рассеянностью, и часто забывал запереть двери. Войдя в дом, я лишилась решимости. Я и сама не понимала, что скажу двум любовникам, которые остались наедине. Везде горели свечи, и в полумраке я могла лишь угадывать, какие сцены бешеной страсти разгорелись здесь совсем недавно. По всей гостиной была раскидана одежда Juniorа, включая любимые им ярко-красные джинсы. Он лежал голый, едва прикрытый теплым овечьим пледом, в объятиях умопомрачительно красивого Misterа Bigа. Как ни странно, телеведущий был одет. Оба улыбались во сне. Я решила немедленно уйти, но тут увидела блюдо с арбузом. В середину арбуза был воткнут большой серебряный нож. Через секунду этот нож уже торчал из груди Misterа Bigа. Он едва проснулся и даже не успел вскрикнуть. Junior улыбался во сне. Я улыбнулась ему в ответ и вытащила нож из груди его любовника. Стала озираться: куда бы деть орудие убийства, но услышала шаги. Я воткнула нож обратно в арбуз и спряталась в шкаф. Я была в панике от собственного поступка, но дальнейшее повергло меня в еще больший шок.
В комнату вошла взрослая женщина. Ее глаза горели нехорошим огнем. Увидев голого Juniorа в объятиях Misterа Bigа, она замерла, а потом как безумная выхватила нож из арбуза и воткнула в грудь телеведущего – в то же место, куда его вонзила я, но минутой раньше! Она исчезла, я еще немного посидела в шкафу и выбралась наружу. Вытащила нож из груди поверженной звезды, я стерла "пальчики" и бросила его рядом.
Я постаралась сразу уехать из столицы и забыть прежнюю жизнь. Теперь я жила высоко в горах – тех самых, которые с равнины казались такими синими - в маленьком селе, куда недавно добралось телевидение, а газет не привозили вовсе. Подробности громкого судебного дела над Juniorом меня интересовали мало. Я и без всяких газет знала: Junior не убивал Bigа, а просто схватил нож, вытертый мной, и оставил на нем свои отпечатки! Но я готовилась стать матерью, и не собиралась выгораживать бывшего любовника и спасать его от незаслуженного наказания. Я-то знала, чего он заслуживает на самом деле! Однако даже я была шокирована тем обстоятельством, что Mister Big оказался отцом моего бывшего парня и они совершили инцест. По решению суда Junior получил максимальный срок за его убийство. Мой сын родился точно в срок. Я воспитывала его одна, и, когда мне случалось оставить маленького мальчика без присмотра, привязывала его к ножке кровати большой цепью. Рядом стоял телевизор, который сын мог смотреть бесконечно... Особенно его забавляла бородатая женщина, получившая "Гран-при" на конкурсе «Евровидение"... Потерпи, сынок, мама еще сделает тебя звездой!

P.S. В конце рабочего дня из обшарпанного здания муниципалитета вышла усталая старая судья. Ее типичная для профессии наружность не была нарушена ни малейшим намеком на половую принадлежность. Все семьдесят лет своей скудной на события жизни она провела девственницей. То, что самые разные ее клиенты - геи, гомофобы, педофилы и убийцы - чьей-то злой волей поставлены в одну общую шеренгу, вопросов у судьи не вызывало. Все они были ей одинаково отвратительны и неинтересны… Под ее ногами клубилась черная пыль определенно вулканического происхождения. Судья опустила недовольный взгляд на некогда белые туфли: «Интересно, мне хоть раз удастся добраться до дому в чистой обуви?»

2012

Фрагмент романа "ВСЕЙ ПРАВДЫ НЕ ЗНАЕТ НИКТО!" читает легендарный диктор Лен ТВ, заслуженная артистка России РАИСА БАЙБУЗЕНКО
https://youtu.be/eDsVCwBU6qE

Фрагмент романа "ВСЕЙ ПРАВДЫ НЕ ЗНАЕТ НИКТО!" читает художник  МАРИНА МИГУЛЯ
https://youtu.be/hb1VUSSvfws

2020