Адрана. Хроники войны. книга1 Мандрагора гл. 4

Мандрагора видела, как серебристая пантера поднялась на лапы, прошла из стороны в сторону, принюхиваясь и хлеща себя хвостом. Шерсть ее покрылась влагой, каждая капелька преломляла розовые утренние лучи. И от этого казалось, что могучий зверь окутан радужным нимбом. Маленькие уши поворачивались, чутко улавливая звуки. Глаза, голубые, как небо Адраны, с вертикальными зрачками, завораживали, словно цветущий папоротник в ночь чародейства. Сильные лапы неслышно ступали по мягкой траве. Двигалась пантера грациозно. Видно было, как перекатываются узлы мышц, шевелятся лопатки.

Из леса выглядывали мокрые, перепачканные кровью падальщики. Те, что посмелее, вылезли наполовину из зеленой пены подлеска. Пантера снова принюхалась и наконец поняла, что добычи все-таки нет. Издала бешеный рык. Казалось, звук вырвался из недр вулкана. Падальщики нырнули в чащу, гибкие стебли сомкнулись.

Мандрагора плыла. Вернее, она-то сама оставалась на месте, двигался лес, изгибался, поднимался на холмы, сбегал вниз. Деревья этой части дождевого леса поднимались на высоту до семидесяти метров. Непроницаемый полог леса еще удерживал ночную темноту. С мокрых стволов и зеленых крон стекала вода, чаши цветов были полны влаги и нектара. Птицы орали на все голоса. В фиолетово-дымчатом небе парил дракон. Были видны его красные перепончатые крылья и задранный в потоке воздуха хвост. Через зеленый коридор перекинулись мосты радуг. Утреннее солнце, похожее на сплющенный диск, поднималось плавно, постепенно накаляясь, теряя свой розовый сливочный цвет. Эгин по-своему прекрасен, подумала Мандрагора, и все же ни один край не сравнится с Адраной.

Беовульф дышал с трудом. Его бока тяжело поднимались под броней. Кровь засохла на гриве, раны еще кровоточили. Мандрагора спешилась, осмотрела коня, кое-где шкура его была стерта ремнями. Воительница прижалась лбом к его мягким губам.

- Прости, друг, - прошептала она. – Скоро будем на месте, ты отдохнешь.


***

Бегущие Тропы были основным транспортным средством в королевстве. Ими пользовались караваны варварских племен, данников Эгина, купеческие обозы, легионы королевы, дружины номов, аристократы, жрецы, чиновники. Были, конечно, и обычные дороги, торговые пути, которые, как жилы, тянулись по всему королевству в разных направлениях. Но это были долгие дороги, где путники подвергались многим опасностям. Зато старые пути имели неоспоримое преимущество: были бесплатны. Порой, купцы вооружали своих рабов, и обозы двигались без остановок и днем, и ночью при свете факелов. Случалось, эти смельчаки терялись на просторах Эгина.

Верхний Эгин был окружен землями варваров, землями грозными и неисследованными. Торговцы, коим случалось туда забредать, говорили, что земли эти страшны и неприветливы, нет им ни конца, ни края, и, будто бы, где-то там, в самом их сердце, находятся врата в Подземный мир.

Время от времени эти загадочные просторы выплевывали орды кочевников, которые проходили по землям Верхних номов, как туча, и быстро возвращались назад, оставляя после себя дочиста разграбленные села. Шалили и дружины двух горных номов, где никогда не сеяли и не жали, а жили войной и охотой. Даже женщины промеж горцев были знатными вояками, а об их дикости и злом нраве ходили легенды. Если не было войны, случалось, горцы спускались в долины и вели себя, как разбойники. Бывало, грабили даже кирхи. Это ложилось тяжким бременем на плечи илотов: крестьян, отпущенников, мелких ремесленников.

Королеву это не слишком заботило. Она могла мириться с убийствами и грабежом, покуда варвары исправно платили дань, а горцы стерегли границы, поставляли доблестных воинов, горы пушнины, дорогих камней и золота, что добывали их рабы-рудокопы. Бредущие по дорогам путники могли столкнуться не только с этой напастью. Беглые рабы, крестьяне разоренных деревень, воры и всякого рода злодеи собирались в разбойничьи шайки. Грабежи и торговля рабами становились их основным занятием.

Над степями Белого Эгина кружили ящеры, одинокие путники становились их добычей. Из рассветной дымки, в час, когда бывало трудно дышать от испарений, на дороге как призраки появлялись прокаженные. Их бубенцы, вшитые в одежду, звенели тонко, словно москиты. Услышав этот звон, люди в ужасе сбивались в кучи, охрана ощетинивалась копьями и стрелами. Староста прокаженных начинал с купцом торг, и тот обычно оставлял десятую часть товара, дабы удовлетворить просьбу непрошеных гостей. Обоз спешно уходил по каменистой дороге. С прокаженными опасались ссориться. Никто не хотел, проснувшись, обнаружить возле себя зараженный платок или перчатку.

Бегущие Тропы избавляли путников от всех ужасов и смертельной опасности долгих дорог. Идущие по Тропе становились невидимы для всех, кто находился вне действия магии. Но для них самих мир не изменялся. Никто не задумывался, как работают Тропы. Ими просто пользовались. Изобретение колдунов, кажется, они были всегда.

Мандрагора осматривала коридор Бегущей Тропы, ее прищуренные глаза скользили по окоемам леса, ощупывали стволы и кроны. В чаще метались какие-то тени. В одном месте падальщики терзали лося. Он был еще жив, его длинные пятнистые ноги с раздвоенными копытами подергивались. Коричневые лакированные рога блестели в лучах солнца, их длинные острые отростки были испачканы кровью убитых им падальщиков. Судя по исполинским размерам и окрасу, лосю было не менее девяноста лет. Старость и болезнь ослабили гиганта, и вот он стал добычей.

Картина убийства не тронула воительницу. Таков мир. Таким его создали основатели и таким же его поддерживают боги. Убивают все. Убивают ради пищи, продолжения рода, ради золота, добычи, почестей, власти, ради удовлетворения амбиций. Ради прихоти, наконец. Убивают на поле брани, в поединке чести; предательски в спину; коварно, чужими руками. Убивают благородной сталью и злым языком. Убивают все, даже звери, никогда не знавшие богов. Этот мир держится на убийствах, как вся Вселенная – на хвосте Дракона.

Мандрагора двигалась по Тропе. По ее мнению, в создавшейся чрезвычайной ситуации здесь должно быть полно легионеров или дружинников почтенного номарха Эдуарда Злобного. Однако не видно было даже дозорных. Если монстры Каньона осмеливаются забираться так далеко вглубь дождевого леса, значит, те, кто их посылают, уверены в своих силах. И это не одиночки, заброшенные в Эгин ради эксперимента. Это организованные группы. А Бегущие Тропы – как раз то место, где можно сконцентрировать силы незаметно для противника и внезапно нанести удар. Но Тропа была пуста.

Безмятежность и тишина коридора насторожили воительницу. Нехорошее предчувствие стало томить ее. Коридор, подобно равнинной реке, делал широкий плавный поворот. Мандрагора выпрямилась в седле, глаза ее холодно блеснули. Рука сама привычно легла на рукоять боевого топора. Приятное ощущение. Мандрагора улыбнулась. Тропа ушла вправо. Так и есть. Глазам воительницы открылись выжженные участки леса по обе стороны коридора. Черные остовы деревьев поднимались к прозрачному небу. Изумрудная трава была спалена и изуродована огнем. На пепелище сидела стая галок. Запах гари бил в нос. К смраду леса примешивался запах горелой плоти. Первого дозорного она увидела рядом с Тропой. Он лежал ничком, раскинув руки.

Тропа проплыла дальше, и Мандрагоре открылась картина недавнего кровопролития. Здесь лег дозор целиком, во главе с офицером. Тела были обезображены и  схожи с теми, что она уже видела в лесу. Рядом с телом дюжего воя Мандрагора заметила 35-миллиметровый ручной гранатомет.  Хорошее оружие и, конечно, абсолютно нелегальное.

Она осмотрелась и спешилась. Вокруг лес и ничего больше. Было бы лучше проехать мимо, и к Форосу гранатомет! Но, Мандрагора привыкла доверять себе, своей душе, и сейчас она точно знала, что эта находка скоро пойдет в дело.

Мандрагора сошла с Тропы и ступила на траву, всю в бурых подпалинах и пятнах крови. Словно соткалась из воздуха. Быстро подошла, подобрала гранатомет, осмотрела его. Бросила взгляд на дозорного и покачала головой:

- Вот так-так, парень, ты толком и пострелять-то не успел. Ну и ну…

Любое огнестрельное оружие было запрещено. Но, им конечно пользовались. Его доверяли лучшим стрелкам. Это были люди собранные и хладнокровные, возводившие войну в степень искусства. Она не раз видела таковых в деле и здесь, в Эгине, и дома. Что же это за противник? – подумала она. Как он действует? Насколько силен и в чем его слабость? Да, Мандрагоре это очень хотелось бы знать. Она видела, с какой жестокостью расправились с дозорными. Холодная и неоправданная жестокость.

Ради бравады это сделано, чтобы запугать врага, или же это их особенность, и считается нормальным? Да и что она знала о Каньоне? После войн Асов ни эгины, ни адраниты не интересовались этим местом. Оно было проклято, навсегда отсечено от реального и божественных миров, опоясано Охранными Кольцами отчуждения. Это была зона аномалий, и теоретически там никто не мог выжить. Разумеется, сигналы поступали, и в Реальном мире знали, что зона живет, но предпочитали закрывать на это глаза.

Удобнее было думать, что там влачит жалкое существование лишь кучка деградантов. Так всем было спокойнее и проще. Вот и дождались. Высокомерие в очередной раз подвело людей, поставило в трудные условия. Веками Каньон жил, изменялся и мутировал. И что он представляет собой теперь, не знает никто. Это новый мир хаоса, колдовства и ужаса. Мир, которого не должно быть.

Мандрагора закинула на плечи гранатомет, и внезапно поняла, что она не одна здесь, что за ней следят. Вокруг ничего не изменилось. Все так же гомонил влажный лес, по-прежнему струились и переливались радужные мосты. Если бы не тринадцать мертвецов на траве, здесь царила бы полная гармония. Но, идеальный мир отделен от человека, в мире людей нет совершенства, здесь всегда что-то не так. 

Взгляд ее скользнул по пологу леса. На Тропе призывно заржал конь. Она торопливо сняла с мертвеца сумку с боеприпасом и побежала к Тропе. Конь снова заржал, на этот раз тонко, с надрывом, и Мандрагора учуяла его страх. Подошла, обняла за шею, похлопала, стараясь успокоить. Взлетела в седло и обернулась.

От того, что она увидела, кровь застыла в жилах. К земле приближался клок неба, прозрачный, фиолетово-розовый, перламутровый и блестящий. Радужные искорки пробегали по нему вдоль и поперек. Что-то внутри бесформенной гущи клубилось и пульсировало. И вот нечто опустилось низко и зависло над телами, распростертыми в траве. Выдвинулись многочисленные жгутики-присоски и белесый гибкий хобот. Над хоботом мигали десятки маленьких подвижных глаз. Мандрагоре показалось, что нацелены они прямо на нее. Мороз пробежал по коже, это невозможно, я под защитой заклятия. Пока я на Тропе, я невидима, - сказала себе Мандрагора. Фиолетовый клок опустился ниже, послышались всасывающие звуки. Небесный цвет исчезал, серый сгусток слизи колыхался, темнел, приобретая красно-коричневый оттенок. Он был живой, отвратительно живой. Живой до непристойности и рвоты.

- Имитатор, - прошептала Мандрагора. – Это невозможно. Тварей этих не существует, это только миф!

Беовульф словно взбесился. Хрипел и грыз удила. Множество глаз снова посмотрели на Мандрагору. Она брезгливо передернула плечами, и ощутила приятную тяжесть гранатомета.

- Все, все, успокойся, малыш. Пошли отсюда.

Тропа выровнялась. Быстро приближалось небольшое строение из белого камня с блестящей мозаикой. Воительница уже знала, что блокпост пуст. Через полчаса она снова наткнулась на безлюдный блокпост. Рядом с Тропой – все та же картина свирепой расправы, кровь и магические знаки на земле.

***


Крепостной замок встретил ее тишиной. Но не тишиной запустения, а настороженной, недоброй, осадной тишиной. Старый форт из камня и кирпича доживал свой век недалеко от Тропы.

Однако это, как и многое в Эгине, было обманом. Тому, кто стоял на Тропе, открывалась истинная застава. Гордый замок возвышался над кронами леса, окруженный стеной с бесчисленными бойницами. Башни и шпили замка подпирали небесный шатер, возвышались знамена и гербы ее величества и пяти основных номов. Ворота, защищенные железной решеткой, располагались в глубокой нише, а над ними простирал перепончатые крылья каменный дракон – символ королевской власти в Эгине.

Мандрагора прищурилась, окинула взглядом замок. Никакого движения. Но она могла бы поклясться, что ее видят, более того, заметили издалека. Солнце ослепляло, резало глаза. Мало удовольствия стоять вот так, в виду гарнизона и изображать из себя мишень. Ее рассматривают слишком долго. Это противоречит кодексу. Мандрагора подняла рог и протрубила. С зубцов стен отозвались мелкие юркие ящеры, лесные хищники. Она опустила рог. Теперь нельзя выказывать нетерпения.

Стрела просвистела и ударила в руку, чуть ниже локтя, там, где пластины доспехов расходились на сгибе. Мандрагора охнула и втянула воздух через сжатые зубы. Выдернула тонкую стрелку с красным наконечником и таким же красным оперением. Рукав камзола быстро намок.

- Форос вас забери, - пробормотала Мандрагора.

Стрела была короче обычной, наконечник с частыми острыми зазубринами.

- Так-то вы встречаете гостей.

Загрохотала решетка и стала тяжело подниматься, открылись ворота, но ровно настолько, чтобы мог пройти всадник. Здесь таилась смутная угроза, но Мандрагоре ничего не оставалось, как двинуться вперед. Из ворот выступил воин исполинского роста в кольчужной рубахе, с секирой за спиной. Воин стоял свободно, расправив плечи, и спокойно глядел на Мандрагору, потом поднял руку, приветствуя гостью.

- Кто ты, воительница, и для чего ты здесь? Ответь, если хочешь гостьей войти в эти ворота, – потребовал он.

- Воительница королевства Адрана, рыцарь ордена Исиды Благой и Разящей! – твердо отвечала Мандрагора.

- Имя?

- Мандрагора ван отон Север.

- Зачем ты здесь?

- Выполняю задание.

- Связанное с новым положением в королевстве?

- Нет. Иное.

- Кому ты подчиняешься, рыцарь ордена Исиды?

- Никому. Сейчас я свободна.

- Как это может быть? Разве рыцарь ордена не подчиняется подесте?

- Повторяю, сейчас я свободна.

- Пусть будет так, благородная. Но ты хорошо знаешь, что бывает с теми, кто правде предпочитает ложь, - произнес воитель спокойно. От его слов повеяло могильным холодом.

Мандрагора показала стрелу с красным оперением.

- Это в качестве приветствия? Забывая предписания Кодекса, ты смеешь угрожать мне!

Он и бровью не повел.

- Кодекс мы чтим, благородная валькирия. – Он скосил глаза на стрелу. – В этом была необходимость. А я не угрожаю. Зачем мне угрожать?

Мандрагора шумно выдохнула. Необходимость! Она узнает об этой их необходимости, и кое-кто ответит за выстрел. Усилием воли она подавила свой гнев. Трансформу не подобает проявлять эмоции перед простым воином. Они молча смотрели друг на друга, словно перед поединком. Наконец, воин кивнул.

- Ты можешь войти. Легат Юрик Крисп выслушает тебя.

Оба приложили правую руку к сердцу, слегка склонив головы. Глаза Мандрагоры недобро сверкнули.



***


Она очутилась на широком дворе, наискось разделенном на свет и тень. Высоко поднимались каменные стены, очерчивая вверху прямоугольник прозрачного неба. Сквозь бойницы врывалось солнце, превращая каменный двор крепости в удивительную голограмму. Это было красиво. С детства Мандрагору учили не только владеть оружием, но и видеть красоту, восхищаться ее величием и хрупкостью, ибо иная красота живет лишь мгновение. Воительница получила хорошее эстетическое воспитание. Это было необходимо трансформам, дабы не потеряли они рассудок от уродства и смертей, сопровождающих их на Пути Служения, сквозь которые им суждено идти, словно в трясине. Мандрагора обернулась, когда послышался грохот запираемых ворот и лязг падающей решетки.

- Добро пожаловать на заставу Око Дракона, - приветствовал ее эгин. – С этой минуты ты под защитой этих стен, но во власти легата. Вверяешь ли ты свою свободу и жизнь его воле?

- Вверяю. Должно полагать, как и любой чужак, очутившийся здесь.

- Так. – Он удовлетворенно кивнул. – Я – Ив Руска, заместитель легата. Крисп знает о тебе. Ты в безопасности, если есть на то воля богов.

Руска окинул придирчивым взглядом коня Мандрагоры, могучего вороного, будто ваяного из мрамора. Посмотрел на снаряжение воительницы, взгляд его задержался на щите, притороченном к седлу, с изображением единорога.

- Ты должна оставить коня и оружие здесь, донна Север. Я лично провожу тебя к легату.

- Будь, по-твоему. Если только твои молодцы справятся с жеребцом, - дерзко ответила Мандрагора.

- Да, я вижу, это могучий зверь, - согласился Руска. – Мои люди умеют обращаться со строптивыми меринами, - добавил он под общий смех.

- Пусть твои люди не слишком усердствуют. Невелика честь быть убитым конем.

Гнев снова воспламенился в груди Мандрагоры. Беовульф почуял ее настроение и глухо заржал, приподнимая губу, обнажив острые клыки. В группе дозорных послышались возгласы, кое-кто отпрянул. Руска нахмурился, его голубые глаза потемнели, словно перед грозой.

- Слыхал я кое-что о таких жеребцах. И о тех, кому они служат, - сказал он. Скулы его напряглись под гладкой кожей. – Но ты должна подчиниться, благородная донна.

- Разве я отказывалась?

Мандрагора спешилась. Похлопала Беовульфа. Он скосил блестящий, в красных прожилках глаз. Она что-то быстро прошептала, подала короткий знак. Конь отвернулся и встал, как статуя. К ней с улыбочкой подошел воитель, она с готовностью скинула ему на руки свои мечи и топоры, и подмигнула Руске:

- Пробил час! Веди меня к легату.

Они проходили через обширный двор, вымощенный плитами. Плиты были тщательно подогнаны одна к другой, но в нескольких местах все же образовались зазоры, откуда росла чахлая травка. Справа и слева двор разделялся стеной, сложенной из кирпича. Кладка была старая, в глубоких трещинах. На образовавшихся площадках тренировались дозорные – бились на мечах, фехтовали на шпагах, метали дротики и ножи, упражнялись в стрельбе из лука и арбалета.

- Занятия, достойные воинов, - сказала Мандрагора.

- Это при Криспе стало так. Раньше гарнизонные только вино хлестали, да девок.

- А до него кто был?

- Свинья! И стадо свиней оставил легату. - Руска сплюнул.

Вошли в полосу тени. От каменных глыб веяло прохладой. Пахло лошадьми, железом, подгоревшей пищей. Двери казарм стояли настежь. Там, в сквозной глубине, виднелись низкие ложа и пирамиды копий. Поднялись на широкие ступени. Стража не шелохнулась. Руска взялся за медную ручку, и раскрыл тяжелую дверь, уступая Мандрагоре право первой переступить порог. Ее губы изогнулись в ироничной усмешке.

- Вот как! Эгинам знаком этикет?

Лицо воина осталось бесстрастным.

- В Эгине тоже есть женщины, - сказал он спокойно, глядя в ее прищуренные глаза, – многие из которых красивее женщин Адраны. А попадаются и такие, что рядом с ними лучшие девы Адраны – сущие пугалищи.

- Всяк кулик свое болото хвалит, - ответила воительница, и вдруг рассмеялась. Смех ее был приглушенный, низкий, чрезвычайно сексуальный.

Посмеиваясь и качая головой, Мандрагора вступила в обширный полутемный зал, где не было ничего, кроме винтовой лестницы в глубине, резко уходящей под потолок. Пара мраморных драконов охраняла подступы к ступеням. Несколько факелов, укрепленных на стенах в турьих рогах, отбрасывали красноватый колеблющийся свет. На чешуе стражей плясали блики, а на полу лежали страшные черные тени. Пахло смолой и можжевельником. Мандрагора узнала запахи родины. Эгин молча указал на лестницу, жестом предлагая Мандрагоре подниматься.

Миновали стражу и очутились в зале, залитом солнцем. Здесь по стенам висели старые гобелены, а на полу лежал ковер с причудливым орнаментом. По всему периметру стояли скамьи, покрытые не менее пестрыми коврами. Со свода свисала медная люстра в тысячу свечей, а сам потолок был сплошь зеркальный. Казалось, стоишь над бездонным колодцем с перевернутым отражением. Это вызывало легкое головокружение.

Все-таки, эгины наполовину варвары, подумала Мандрагора. В Адране подобное убранство казалось бы вершиной дурного вкуса. А здесь весь этот хаос удивительно вписывается в окружающий мир. Слева у дальней стены стоял приземистый бержер с резьбой и серебром. Над ним висели овальный щит с драконом, меч и секира, скрещенные в вечном поединке.

Заместитель легата приложил руку к сердцу, поклонился с достоинством ветерана.

- Доброй удачи, благородная донна, - шепнул он Мандрагоре, удаляясь.

Она не ответила. Когда дверь со стуком закрылась, Мандрагора неторопливо осмотрелась. Вначале показалось, что зал пуст, и она не сразу поняла, откуда доносится неприятный скрипучий голос. Потом разглядела фигуру человека в глубокой нише у окна, стоявшего к ней спиной.

- Приветствую тебя, благородная Мандрагора ван отон Север.

Она приложила руку к груди.

- И я приветствую тебя, господин замка, легат Юрик Крисп.

- Наслышан о тебе. Не думал, что придется принимать в дозорном замке. Все-таки, тесен мир. Не так думал встретиться с тобой, не так.

- Отчего же? Многим знатным рыцарям выпадал случай встретиться со мной в бою.

- То-то в бою! Мне не выпал, - ответил легат на колкость. – Говорят, в сражениях ты хороша.

Он повернулся к ней и вышел из тени. Половина его лица отсутствовала. Страшная рана заросла и затянулась, но многочисленные рубцы были еще как будто свежие, омерзительно розовые. Закрытое веко казалось кожистым наростом, какие бывают у диких индюков. Верхняя губа была наискось срезана острым клинком, обнажились желтоватые зубы. Левая рука также отсутствовала, к предплечью ремнями пристегивался протез, заканчивающийся железным крюком. На правой осталось всего три пальца.

- Вот оно что, - сказала Мандрагора.

- А ты думала, что!? – закричал в ярости Крисп, и стал быстро приближаться, волоча ногу. – Стал бы я киснуть на этой заставе? Мои легионы сейчас в Илатской пустыне, усмиряют взбунтовавшихся выродков. У демонов на загривке! Если они не погибнут от жажды, их убьют ураганы, саблезубые тигры или скорпионы! Миражи лишат рассудка! Или их просто сожрут каннибалы. Хе-хе-хе. Людоедам не нужны рабы, им нужна пища. Мои отборные легионы станут пищей!

Крисп выбросил вперед руку, указывая на запад и потрясая крюком:

- Они гибнут там, без славы и без пользы, и я слышу крик каждого солдата! Я знаю, чьих рук это дело! Сейчас Эгину необходимы их мечи. Именно сейчас, когда королевство на пороге войны.

- Успокойся, легат. Я слышу тебя лучше, чем ты думаешь.

Крисп осекся, захлебнувшись собственным криком. Провел ладонью по лицу. Ярость его угасла так же внезапно, как и вспыхнула. Сильно хромая, он подошел к креслу и упал на широкое сиденье. Мандрагора услышала, как он пробормотал:

- Будь все проклято. Зато теперь у меня есть трон.

Она повернулась на каблуках.

- Ты сказал, война, благородный Крисп.

- Да. Думаю, для такой опытной… для тебя это уже не секрет. Я сказал достаточно. Что скажешь ты?

Она бросила к его ногам стрелу.

- Как это понимать? Теперь модно встречать гостей выстрелом?

- Нет. Это сделали по моему повелению.

- По твоему приказу? В уме ли ты, легат?

- Сказать по правде, не уверен.

- Сказать по правде, я истекаю кровью! Возможно, я зря вверила тебе свою жизнь. – Она раздраженно передернула плечами.

Он окинул ее медленным оценивающим взглядом. Небольшого роста, хрупкая на вид. Кожа и доспехи, в которые она затянута, подчеркивают изящное сложение. Бледное лицо с правильными чертами, узкие скулы, серые глаза. Взгляд холодный, оценивающий. Эти бессмертные ублюдки, трансформы, всегда выглядят, как нежные цветы. Удобная личина, что тут скажешь. Эта женщина казалась соблазнительной. Но вот взгляд… Наверняка где-то запрятана пара ножей. Юрик развел руки в стороны:

- Я безоружен. В отличие от тебя.

- Ну, так разоружи меня, я не против. Но сначала тебе придется потерять кого-то из воинов. А судя по тому, что я видела по дороге сюда, у тебя каждый человек на счету.

- Ты сюда прибыла по Тропе, так?

- Так.

- Миновать блокпосты не могла.

- Конечно, нет, легат. Я просто прошла сквозь них.

- Как это понимать?

- Они пусты. Дозорные убиты. Причем, с садистской жестокостью. Я видела только два поста. Что с другими – не знаю.

- Ты хочешь сказать, что не весь путь проделала по Тропе?

- Конечно, нет. Я шла в лесу.

- Только воры решаются на такое!

- Или люди, не желающие, чтобы знали об их перемещениях.

- Что ты делаешь в Эгине, рыцарь враждебного нам государства?

- Выполняю задание. Иду своим путем.

Легат устало кивнул. Седые волосы упали на лоб.

- Выслушай меня, - сказала Мандрагора. – В лесу я наткнулась на дозорных, что ушли вчера на закате. Застала картину страшного кровопролития. Но не увидела ни одного трупа противника.

- Что с дозором?

- Они не вернутся. Их больше нет. Но… я говорила с молодым офицером, наемником королевского двора. И это единственная причина, почему я здесь. Тебе что-нибудь говорит имя Гай Литл?

- Он жив?

- Умер.

- Ты предала его тело земле?

Она покачала головой.

- Его тело растерзали падальщики. Я обещала принести жертву Маршаллу.

- И что же тебе сказал Гай?

- Направил меня сюда. Просил сказать, что на дозор напали нелюди. Призраки Каньона. И, будто бы выглядят они, как эгины.

- Это мне известно. Утром была попытка нападения на заставу с той стороны, вне Тропы. Они, действительно, выглядят, как люди. Но, когда их обстреляли, морок рассеялся, и нам открылся их истинный облик.

- Так вот почему прилетела стрела.

- Да, поэтому, - он хлопнул себя по коленке. – А ведь хороший выстрел, что б его!

- Да... Метко.

- Гай Литл… Дохлый Форос, как все это не вовремя!

- Он родственник тебе?

- Не прошло и года, как он стал моим зятем. У меня единственная дочь. С Гаем было соглашение, что первенец, если это будет мальчик, унаследует фамилию деда, дабы род Криспов не прервался. Теперь все псу под хвост. Все надежды! Не думаю, что новый муж Линды будет столь же сговорчивым. Что Гай еще говорил?

- Никаких поручений личного свойства.

Крисп тяжело поднялся.

- Отдохни с дороги. Тебе отведут комнату. Скоро время трапезы, ты услышишь сигнал.

- Благодарю, легат. Пусть позаботятся о моем коне. Он потерял много сил в пути.

- Хорошо. Ему дадут достаточно корма.

- Вели дать мяса.

Ни тени удивления не отразилось на безобразном лице Криспа. Казалось, он более был не способен испытывать ничего, кроме гнева и усталости. Он посмотрел на окна, залитые ярким солнцем. Перевел взгляд на Мандрагору. Его единственный бледно-зеленый студенистый глаз прожигал воительницу насквозь. Она выдержала этот взгляд.

- У тебя небось, и охранная печать есть?

- Есть. Хочешь взглянуть?

- Зачем? Я немало их повидал. Полезная штука. Но ее можно и умыкнуть.

- Это сложно.

- Согласен. Но в Реальном мире нет ничего невозможного. Мне нужно другое доказательство.

- Доказательство чего?

- Того, что Мандрагора ван отон Север, и женщина, стоящая передо мной – одна персона.

- Этого нужно было требовать сразу.

- Итак, доказательство. В противном случае, ты не выйдешь из этого зала.

За спиной послышался шорох и мягкие шаги. Боковым зрением поймала нескольких вооруженных воев. Как вовремя появились! Подслушивали они, что ли?

- Ты говоришь, что кое-что знаешь обо мне, легат. Это доказательство тебе подойдет?

Мандрагора отстегнула защипы на перчатке левой руки. Пластины мягко разошлись. Она высвободила руку, будто для клятвы, подняла узкую ладонь. На этой ладони между большим и указательным пальцами светилась татуировка. Алауда с поднятым хохолком.