Богу Богово

   В Никольском Храме пахло свечами, ладаном… и дорогими духами. Тонкий аромат исходил от красивой молодой женщины, стоящей слева. Петровна ее не разглядывала, конечно – так, разок взглянула. Женщина годилась ей в дочери (даже похожа чем-то неуловимо): лет тридцать максимум. Стильная. На голове – белый кружевной шарф (хорош на черных кудряшках), из косметики – только вишневая помада.
 – Ей идет, - подумала Петровна и тут же одернула себя: - Прости мя, Господи, о чем думаю?

   Она сосредоточилась на словах батюшки Алексия, рокочущего глубоким басом из Евангелия: - Что вы зовете Меня: Господи! Господи! – и не делаете того, что Я говорю?!. Слушающий и НЕ исполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас же обрушился…
- Буду, Господи, слушать и исполнять! – поклялась Петровна от чистого сердца: очень ей не хотелось разрушения своего "дома" – любовно обустроенной квартиры на седьмом этаже двенадцатиэтажки.

   Желание жить по заповедям Божьим было приятным, благостным, возносящим душу к горнему свету, очищенному от пустой суеты.
 - Хорошо как! - подумалось ей радостно. – Надо взять за правило: ходить на службы регулярно. И к врачу – регулярно, и к батюшке в Храм…
-  … бури искушений и бедствий внезапно и постоянно грозят спокойствию душевному и духовному… Живущие по слову и закону Христову могут считать себя безопасными от крушения - Господь не попустит им искушения сверх силы их, - рокотал Алексий, и глаза счастливой Петровны увлажнились благодарно:  не даст ей Создатель непосильных искушений, а с посильными она как нибудь справится…

 - Ленусь, я подожду тебя на улице, - неожиданно вклинился в святые слова приглушенным шепотом мужской голос слева. Петровна раздраженно нахмурилась: - Кто?! Так и знала: грубый мужлан в коже, стоящий почему-то рядом с этой красотулькой-брюнеткой. Нет, что он в храме делает вообще?! А, главное: что он делает рядом с ТАКОЙ женщиной?!.
- Тсс, слушай… - красотулька, чуть повернувшись к своему спутнику, взяла его за руку: потерпи.

   Петровна постаралась вернуться в прежнее ощущение нирваны: вдох, выдох… вдох, выдох… Сосредоточься на Слове, отрешись от суетного…
- …если мы грешим, если видим в себе ненависть или желание прекословить, то надо знать, что смирение нас ещё не достигло. Это значит, мы ещё пока не знаем, что такое благодать Божия - есть всего лишь чувственные ощущения… - рёк Алексий, глядя, казалось, именно на нее – грешницу Петровну.
   От этой мистики мурашки пробежали вдоль позвоночника: он ее мысли слышит? Петровна покраснела: стыдно. Зачем, спрашивается, в храм пришла: чтоб на какого-то мужлана реагировать?.. Прости мя, Господи, я больше не буду…

   С некоторым трудом, но она вернулась душой к светлому. Опять захотелось соответствовать Богову и делать добро людям.
- Дорогие братия и сестры! Господь наш Иисус Христос неоднократно в Евангелии учит о прощении обид ближним, чтобы и нам были прощены наши грехи. Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и ваши вам Отец Небесный… - наставлял неразумных чад Алексий на доброе: терпеливо, с отеческой ласкою во взоре.
- Буду, Господи! – пообещала Петровна горячо, с энтузиазмом, решив великодушно: - Пусть хоть с пнями такие красотки (и ее дочь) дружбу водят - прощу…

   Проповедь закончилась. Она, довольная собой и наполненная добром, направилась на остановку: домой (хотелось кушать). Впереди шла красотуля, держась за руку с этим "примитивом". "Примитив" что-то веселое рассказывал и хохотал: обрадовался, наверно, что вышел "на волю".
– Фу, какой неандерталец… Совершенно не подходит лапочке… – непроизвольно скривилась Петровна… и тут же огорчилась, вспомнив свои обещания: - Вот идиотка: выйду из храма – и тут же грешу…