Вода хвастливых не любит

2) ВОДА ХВАСТЛИВЫХ НЕ ЛЮБИТ
Стали возвращаться с войны мужчины. Вернулся и Вовкин отец, Гавриил Ильич. Это был веселый человек, его знала вся округа. Особенно интересно проходил у него банный день, хоть зимой, хоть летом. Когда он с женой находились в бане, то визг и хохот раздавались далеко по улице. Подростки даже подползали к запотевшему окошку, чтобы посмотреть, что там происходит? Но так ничего и не узнали, скорее сами были опознаны и бежали прочь, чтобы не быть наказанными.
У Гавриила на войне была повреждена нога, и он хромал. В колхоз он вернуться не захотел, а через краевой военкомат устроился охранником на железную дорогу в Барнауле. Ему полагалась и квартира, но не было ее в наличии. Вместо нее инвалиду выдали железнодорожный деревянный вагон. Гаврила Ильич обустроил его для жилья и перевез всю семью: жену, дочерей Надежду и Настю, и, конечно, Вовку. Такого жилья в краевом центре тогда, после войны, было много. Старший сын, военный летчик, после демобилизации устраивался со своей семьей сам. Так что в новом учебном году Вовка уже учился в городской школе. И как только окончился учебный год, он моментально оказался у нас в деревне, и мы первым делом отправились с ним не куда-нибудь, а на озеро.
А какой красоты нам еще нужно? Берег со стороны села сплошь оторочен многолетними ивами, ветви которых защищают и от ветра, и от солнца. Вдоль берега – аир, растение невысокое, с чудесным запахом. А молодые плоды его – огурчики - очень вкусные, мы всегда их объедали. У берега – мелкие лопушки, а дальше – белые и желтые кувшинки с роскошными листьями и цветками.  А потом – чистая от растительности гладь озера.  Вода везде прозрачная, а на глубине – темная, загадочная. Самый длинный шест не доставал там до дна.
А над озером – птичий гомон. Это днем. А вечером и ночью – необычные звуки выпи. Будто бы бык кричал над озером. Мы не знали названий многих птиц, а выпь называли «бучило». Комары, конечно, водились в достаточном количестве. Лично я трижды болел из-за них малярией. Но все равно любил озеро, не смотря ни на что!
Вот поэтому мы с Вовкой сразу пошли к озеру. У нас в нижнем огороде подход к воде удобный: широкая доска лежит на кольях, вбитых в грунт. С нами кто-то еще из ребят. Мальчик прошел до конца доски, где уже глубоко. Вовка проследовал за ним, а я с краю. Всем хватило места. Стоим, любуемся, слушаем звуки жизни.
 У тех, кто живет у озера, укоренился обычай вымачивать кадушки и другую деревянную посуду в озерной воде. Все запахи исчезают, пахнут первозданной свежестью. На этот раз у палатков был подтоплен четырехведерный деревянный бачок. Вовке некуда было девать энергию, и он стал крутить этот бочонок. Набирал в него воду, отливал. Потом перевернул его, так что на поверхности осталось только дно. Он пробовал его приподнять, но и вода никуда изнутри не девалась. Одна попытка, другая. Все-таки четыре ведра воды в посудине – вес немалый. Мы сидим рядом на корточках, наблюдаем.
- А я сейчас его подниму вместе с водой! - сказал расхрабрившийся Вовка. Он поднял бы бочонок, но руки соскользнули. Он, чтобы удержать равновесие, взмахнул ими. И сшиб нас и сам упал в воду. Стоим в воде и хохочем. Веселье началось – Вовка приехал!
А в послеобеденное время отправились со всеми купаться в реке Алей. Вода в нем тогда была быстрая, чистая, да и плавать в текущей воде, нам казалось, легче. Мы все – и мальчики, и девочки – раздевались догола, только и разница, что держались отдельными группками. А между нами часто, да и на этот раз, отдыхала учительница младших классов, наша соседка. Она только что закончила десятый класс, и ее направили преподавать в младших классах. Она не стеснялась нас, купалась голая. А потом, выйдя на берег, садилась на корточки и ждала, когда обсохнет, чтобы не мочить одежду.
Вовка был слегка ошарашен увиденным. Но тоже разделся. На нем оказались трусы. Тело его было бледным, не то, что у нас. Он присел неподалеку от учительницы и незаметно, как ему казалось, посматривал на зрелую молодую женщину. А она не смущалась, сидела, слегка раздвинув ноги. И там, внизу, что-то пульсировало в такт биению сердца. Мы не присматривались – народ воспитанный! Вовка, взбудораженный, поднялся, и прямо с берега кинулся в воду головой вперед. Ясное дело – выделиться! Мы так и ахнули! Но не зря говорят: «Не зная броду, не суйся в воду». В прошлом году у этого берега действительно было глубоко. А сейчас до глубокого места надо идти метра четыре: песку нанесло.
Поднялся Вовка самостоятельно. Песок был у него в волосах, на лице, на плечах. Он отчаянно моргал, стараясь понять, где находится. Потом стал промывать глаза.  Обошлось – ничего не повредил! Сделал еще шаг и оказался на течении, где было глубоко. Учительница за это время накинула легкое платьице и ушла.
Вечером наш приятель прибился к отчаянным подросткам. В клубе он увидел изумительной красоты и изящества вдову фронтовика Дубского и стал за ней ухаживать. На другой день жаловался нам:
- Ну что ей скромничать? Я и так, и по-другому. Ни в какую! Нет – и все!
Днем Вовка с нами купается или спит в тенечке, а вечером – с женщиной. Уже август заканчивался. Тут он спохватился, что нигде не добился успеха: ни в любви, ни на рыбалке.