Любимая почтальонка

 
Послевоенная жизнь развивалась бурно. Обе Вовкины сестры быстро влились в городское общество. Да и какое оно городское? В краевой центр правдами и неправдами хлынула сельская молодежь. Шли учиться в институты, техникумы и ПТУ. Шли на предприятия разнорабочими, грузчиками или конюхами. Бесконечные налоги подорвали у сельского населения доверие в колхозы, и родители с радостью благословляли старших детей на переселение в город. Там труд оплачивают деньгами, а не считают трудодни. Там можно получить специальность, благоустроенное жилье. Отток молодежи из села совпадал с задачами страны по восстановлению народного хозяйства.

Старшая сестра, Надежда, вышла замуж за серьезного человека, бывшего фронтовика, получившего после ранения инвалидность третьей группы. С Гаврилом Ильичом они быстро сдружились. Молодая семья ушла на квартиру, а потом приобрела жилье.

Бойкая, курносая Настя пригласила в дом Федю. Родом он был из Поволжских немцев, и это привело в бешенство фронтовика, получившего в боях с нацистами увечье. Он ругал дочь, проклинал всех немцев подряд и гнал Настю из дома, если она выйдет замуж за «фашиста». Вся семья приняла сторону Насти, помня о том, что она совсем не красавица и что с таким коротким носом ей светит остаться незамужней.

 Девушка отчаянно спорила с отцом, доказывая, что Федя никакой не фашист и что он сам пострадал от войны, как и все население страны. Когда Гаврила кричал и выходил из себя, Федя исчезал, а вместе с ним и Настя. Сделав выдержку, парочка приходила снова, но, получив очередной приступ ярости, не появлялась неделю-другую. Так продолжалось и год, и дольше.  Никакие уговоры на старика не действовали.

Тем временем Вовка подрос и выглядел симпатичным парнем. Он поступил в железнодорожное училище, чтобы получить специальность машиниста паровоза. Он по-прежнему умирал за каждой юбкой, постоянно в кого-нибудь влюбляясь. Тут объявилась молоденькая почтальонка. После нескольких встреч Вовка объявил, что они поженились. Отец не одобрил такого поспешного решения, и молодые ушли к кому-то на квартиру. Им отвели комнату, но они облюбовали чердак и ночевали там с весны до осени.

Почтальонка действительно была писаной красавицей. Вовка в ней души не чаял.  С наступлением холодов их жизнь кардинально изменилась: молодая женщина была на последнем месяце беременности. Гаврила Ильич приютил женатого сына – самого младшего и самого любимого в семье.  Вскоре будущий железнодорожник отвел жену в роддом.

Мать отправилась на съемную квартиру, чтобы забрать личные вещи молодых. Ей все выдали и показали чердак, где любили ночевать постояльцы. Она поднялась туда веселой и спокойной, а вернулась бледной и подавленной. В руках у нее был увесистый мешок. Он оказался наполненным письмами, открытками, денежными переводами и даже повестками в суды. Прихватив еще и подушку и сообщив хозяевам, что за одеялом и матрацем она придет следующий раз, женщина понесла неожиданную ношу домой.

Узнав о том, что почтальонка не разносила почту по квартирам, а сбрасывала на чердаке в мешок, Гаврила Ильич возмущенно кричал:

- Нашел себе пару! У обоих – ни ума, ни ответственности. Вот что теперь делать? Люди узнают – засудят или просто прибьют!

Родители долго горевали над грудой писем. А потом, глядя на штемпеля, стали раскладывать конверты и сообщения по датам, по улицам, по домам. Трудились, пока не получили стройную систему почтовых отправлений. Тут им пригодились Настя со своим немцем. Острота отношений к ним родителей сразу сгладилась. С этого дня они, а также мать, стали незаметно подбрасывать почту по адресам. Старались засунуть ее куда-нибудь так, чтобы удалось найти, но чтобы было похоже на шалости детей. 

Невестку из роддома родители приняли неласково. Гаврила разъяснил голубкам, что они совершили преступление перед людьми и что начинать совместную жизнь с этого просто отвратительно. Но долго «пилить» невестку не пришлось. Она забрала ребенка и уехала в деревню. Вовка несколько раз побывал у тещи. Тестя не было – погиб на войне.

 А потом встретил очередную пассию, влюбился и забыл о почтальонке. На этот раз, прежде чем жениться, познакомил невесту с родителями, побывал у нее дома. От такой подготовки брак их продержался аж пять лет. Но тут очередной раз накатила любовь! Вовка не привык сопротивляться чувствам.

Веселым и беззаботным, почти таким же, как прежде, приехал он в свои родные места. А сам, между прочим, носил на сердце обиду. Он уже работал помощником машиниста, получал приличную зарплату, но до родителей его деньги не доходили. А они нуждались. Надо было заботиться и о ремонте жилья, и о топливе на зиму, и о пропитании, в конце концов. Гаврила Ильич долго терпел, все ждал от детей помощи, но все же вынужден был подать в суд на алименты.

На заседание суда пришли старший сын - военный летчик Василий, дочери Надежда и Анастасия, и Вовка тоже.

Он, придя ко мне, все еще был под впечатлением от суда.

- Посмотрел бы ты, как выкручивался наш летчик! Какие виражи он закладывал, какие глупости говорил! Мы с Настей, которая за Федей как за каменной стеной,  сразу согласились со всеми условиями. Надю освободили от алиментов: муж – инвалид. Я теперь и без исполнительного листа подбрасываю папе с мамой деньжат. В самом деле: совестно. Четверых нас вырастили, а сами в нужде.

Наступившей зимой моей маме захотелось навестить родственников в Барнауле. Адреса у нас были, поэтому мы наметили маршрут: сначала к Наде, потом к Насте, а под вечер к Гавриле Ильичу с его Марьей.

Надежда обрадовалась нам какой-то непонятной радостью. Раздела нас, усадила за стол, чем-то угостила. А сама все приговаривает:

- Тетка Елена! Сам Бог послал тебя ко мне. Вот померьте это пальто. Почти задаром отдам. Мне оно маловато.

Мама, смущаясь, пальто надела и подошла к зеркалу. Вещь сидела на ней безукоризненно. Смущал только беличий воротничок.

- Вам пальто все равно покупать, а вот – готовое. Воротничок небольшой, не выделяется. А цену скину в два раза.

Ушли мы от Надежды с новым пальто и к Насте не пошли.

- Они теперь городские. Им обязательно что-то надо продать. А разве от них отвяжешься?

Гаврила Ильич и Марья встретили нас радушно. Они были разговорчивыми, встретив родственные души, и во многом дополнили мой рассказ. Особенно эмоционально вспоминали они почтальонку и тот ужас, который испытали, найдя мешок с письмами.

- Вовка тоже живет отдельно. Теперь мы уже и сами не знаем, который раз он женился. Все ждем, когда он угомонится.

Грустно было писать эти заметки. Тех, о ком я вспоминал, уже нет на этом свете. И друг мой Вовка уже не позовет меня на рыбалку. Всему свое время. Всему есть начало и конец.