Только б вернулся... Глава первая

Глава первая

На этот рейс Илья попал случайно. Он приболел во время школьной экскурсии, и медикологи оставили его на Антлоите. Группа улетела на Землю без него. Через десять дней начинались школьные занятия, и ребята не могли задерживаться. Когда он поправился, медикологи заказали ему место на лайнере, шедшем прямым рейсом с Антлоиты на Землю.

...Он сидел в кресле у иллюминатора на нижней палубе, глядя сквозь прозрачный креани;т на россыпи острых немерцающих звёзд. Он любил Космос, но мама неохотно отпускала его даже с положенными по программе экскурсиями. Он знал, почему. Когда ему было несколько месяцев, в корабль, на котором они летели, попал метеорит, отказала защита. Илья не пострадал, маму ранило. А потом много времени их носило по Космосу, пока с Маяка не засекли обломки и не выслали Санитаров. С тех пор мама больше не была в Космосе.

Она и сейчас ждала возвращения сына дома. Ждала и беспокоилась. Все матери беспокоятся за своих детей. Это закон. Если бы этот закон распространялся и на отцов!

Мама никогда не говорила Илье об отце – кто он такой, куда делся. Долго Илья довольствовался её отговорками, но в конце концов ему надоело слышать «Вот вырастешь...» Если его отец – негодяй, пусть бы сказала прямо!

Мама поняла, что пришло в голову Илье, и ответила:

– Не надо так думать о нём, сынок. Ты можешь гордиться своим отцом.

Но объяснять снова ничего не стала.

...– Илья!

Он обернулся. К нему подошла девочка, соседка по каюте. Она летела на Землю вместе с родителями: отцом-эсгебе;шником и матерью, учительницей начальных классов. Родители оба были высокими, отец – сероглазый, темноволосый и невозмутимый, мать – крепкая, добродушная. Дочь почти не походила на них – щупленькая и невысокая, но с такими же, как у матери светлыми волосами и с глазами синими и, казалось, слегка удивлёнными.

– Что, Аня?

Девочка несмело улыбнулась – она была младше Ильи на три года и немного робела перед ним.

– Мама спрашивает, будешь ли ты обедать вместе с нами, – доверчиво сказала она. – Пойдём?

Илья покачал головой:

– Я ещё не хочу, спасибо.

Аня помолчала, глядя своими удивлёнными глазами на Илью, потом осторожно присела с ним рядом.

– Ты смотрел на звёзды? – тихо спросила она.

– Да... – ответил Илья. – Это странно. До каждой из них – миллиарды километров, даже свет летит от них сотни лет. А кажется: протяни руку – и достанешь.

Аня коснулась пальцами холодного креани;та.

– Правда. А вон та звезда, большая, голубая, видишь? Красивая. Может, это наша Земля?

– Нет. Земли отсюда не видно. Это звезда, а не планета.

– А где Земля?

– Если хочешь, пойдём к экранам, посмотрим на курсовике.

– Пойдём, – немного смущённо, но охотно согласилась Аня и поднялась.

Илья встал, но снова взглянул в иллюминатор и присмотрелся.

– Странно... – пробормотал он. И пожалел, что сказал это вслух. Аня тут же насторожилась.

– Что?

– Нет, пустяки. Пойдём к курсовикам.

Дело было в том, что голубая звезда, на которую они только что смотрели, ушла из иллюминатора. Не отодвинулась назад, а именно исчезла. Рисунок звёзд изменился. Это могло означать только одно: лайнер развернулся. Зачем? На прямой, как стрела, космической трассе, где путь выверен на множество раз и скорость корабля должна быть куда выше скорости света.

– Если правда всё в порядке, то пойдём, – мягко поторопила Илью Аня.

В это время в салон вошла стюардесса.

– Иркмаан, – на космолингве обратилась она к пассажирам, – наш лайнер входит в метеоритный поток. Просим всех занять места в амортизационных креслах и пристегнуть ремни безопасности.

Илья заметил, что находившиеся в салоне пассажиры тревожно переглянулись. Но и без того он почувствовал неладное. Большое дело – метеоритный поток! За время пути лайнер проходит их десятки. Если на борту всё в порядке, об этом не предупреждают пассажиров. Как ни редко летал Илья, это он усвоил. Он всмотрелся в лицо стюардессы. Кажется, она – совсем молодая девушка – была взволнована и старательно скрывала это.

Илья потянул Аню за руку и усадил в кресло, пристегнул её, растерявшуюся, и сел рядом, у иллюминатора.

– Что случилось, Илья? – тревожно спросила Аня.

– Ты же слышала, – как мог равнодушнее ответил он. – Метеоритный поток.

– А... да-да, – пробормотала Аня и начала торопливо и неумело отстёгиваться. – Илья, выпусти меня, пожалуйста, я пойду...

– Куда пойдёшь?

– Мама же не знает, где я. Она беспокоится, – глядя Илье в глаза, объяснила Аня.

«Матери всегда беспокоятся за своих детей», – снова подумал Илья. Хорошо, хоть его мама не знает, что сын влип, кажется, в какую-то переделку.

– Она же слышала по внутренней связи, что всех просили пристегнуться, – очень спокойно сказал Илья. – Если ты прибежишь к ней сейчас, она и правда расстроится. Ты дисциплинированный человек, Аня, так докажи это и не делай глупостей.

Аня вжалась спиной в кресло и тихо попросила, виновато пряча глаза:

– Только ты держи меня за руки, ладно? Мне почему-то страшно.

«Мне тоже», – подумал Илья и сжал Анины руки в своих.

– Всё в порядке.

Аня кивнула и закрыла глаза. Некоторое время Илья молча смотрел в её худенькое большеглазое лицо, потом перевёл взгляд за иллюминатор.

Дело было не в метеоритном потоке. Недалеко от лайнера – недалеко по космическим меркам, а для человеческого глаза на грани видимости – он различил ещё один корабль. Какой – было непонятно, ясно только, что крупный. От лайнера к этому кораблю и от корабля к лайнеру протянулись, словно нити, яркие лучи. Что-то странно знакомое было в этих подвижных прерывистых лучах, красиво вспыхивающих в звёздной, бархатной черноте Пространства. От этой красоты на Илью пахнуло острой опасностью, и он не сразу понял, что это такое. А когда понял – испугался. Очень испугался. Отчаянно. Эти лучи были лазерными лучами боевых орудий. И любой из этих ярких тонких лучей, достигни он цели, мог в мгновение ока уничтожить, разложить на атомы и лайнер, и людей на нём. Двести пассажиров. Плюс экипаж. Плюс Сопровождение. И среди этих людей доверчивая девятилетняя Аня, которой он только что сказал: «Всё в порядке». И её отец, эсгебешник, кэрровец, и мама, большая крепкая женщина с добродушным лицом и синими глазами. Учительница, которую наверняка любят её ученики.

А может быть, повезёт лайнеру и его людям, и это охрана метким, но одним – всего одним! – выстрелом уничтожит напавший на него корабль. Пиратский корабль. И людей на нём.

Так, значит, с Ильёй случилось такое! Он столкнулся с пиратами.

И снова страх поднялся в Илье. Он закрыл глаза.

«Тихо, – подумал он. – Я паникую? Да, пираты. Ну и что? Лайнер защищают опытные взрослые люди, обученные на случай нападения. И пассажиры – все! – поняли, что случилось на самом деле. И никто не проявил страха. Только я...»

Илья встряхнулся.

Испугаться – одно, струсить – другое. Он испугался. Но трусом он не станет.

Аня открыла глаза.

– Что случилось? – спросила она.

Илья сжал ей руки.

– Всё в порядке. – И повторил: – Всё в порядке.

– Хорошо... – пробормотала Аня. Потом приподнялась, насколько позволяли ремни безопасности, потянулась к иллюминатору.

Илья быстро повернулся и загородил его от Ани.

– Не крутись, а то ремни затянутся туже. Они автоматические.

 Он врал. Но Аня поверила. Снова устроилась в кресле и сказала тихо:

– Это плохо. Я хотела посмотреть на нашу с тобой звезду.

Илья в душе улыбнулся: «На нашу с тобой!» И услышал за спиной шорох. На иллюминаторы с опозданием опустили непрозрачные алло;мы. Он тоже устроился в кресле. Долой панику! В конце концов, самим пиратам какая выгода уничтожать лайнер? Они нападают, чтобы грабить. Значит, можно ещё бороться.

Аня доверчиво и открыто смотрела на него. Потом вдруг сказала:

– Ты хмуришься.

– Правда? – Илья сделал над собой усилие и улыбнулся. – Это я так.

В салоне было тихо. Люди молчали, но в молчании их чувствовалось напряжение. Что происходило сейчас за пределами корабля? Как идёт бой?

– Как же там мама? – услышал Илья словно отголосок своих мыслей. – Илья, может быть, можно добежать до неё? Лайнер идёт тихо, его нисколько даже не качает.

– Это же космический лайнер, – улыбнулся её наивности Илья. – Его не будет качать. Но если тряхнёт, то крепко. – И задумался. Её мама в самом деле беспокоится. Если она поняла, что происходит, то что сравнится с её страхом? Может быть, надо связаться со стюардессой и посоветоваться?

– Мама? – вскрикнула Аня.

К креслам, где сидели Аня и Илья, быстро пробиралась Анина мама.

– Антонида! – сказал Илья.

– Тише, ребятки, – выдохнула она. – Разрешите присесть возле вас?

– Мамочка, садись, конечно, пристёгивайся, – торопливо, с радостным облегчением сказала Аня.

Антонида села возле дочери, пристегнулась и ласково потрепала Аню по волосам.

– Ты так смотришь на меня, Илья, – сказала она тихо. – Упрекаешь в недисциплинированности?

– Нет, – качнул Илья головой, хоть такая мысль появилась было у него. – Моя мама тоже бы пришла.

– Вот и славно, если так! – улыбнулась Анина мама. – Ну, как вы, ребятки? – И пристально посмотрела сначала на Аню, потом на Илью. Илья не отвёл взгляда, и она поняла, что он обо всём догадался. Она благодарно кивнула ему, говоря спасибо за Аню.

Время шло, а ничего не менялось. В салоне стояла тишина, люди не разговаривали. Двое лау;рков двигали по шахматному столику фигуры, но при этом почти не смотрели на них. Один стискивал тонкими пальцами красивой четырёхпалой руки подбородок. Наконец он склонился к своему товарищу, тихо прошептал что-то. Тот сделал отрицательный жест.

– Как долго! – сказала Аня. – И даже музыку не включат... Может, случилась авария?

Антонида улыбнулась, и Илье понравилось её самообладание.

– Что ты, солнышко. Если так, мы давно были бы на спасательных катерах. Если скучно, давайте поиграем во что-нибудь.

– Во что? – спросил Илья.

– В загадки. Или в слова.

Илья подумал, что сейчас едва ли он вспомнит хоть одну загадку, все его мысли были на верхней палубе, где находились главный люк и отсек управления. Но ведь и Антонида нервничала не меньше – больше, с ней была Аня! Он сделал над собой усилие.

– Хорошо. В слова.

– Тогда начинаешь ты.

Но Илья не успел назвать первого слова. В салон вошла стюардесса. Она была бледна и очень старалась держаться спокойно. Все взгляды обратились к ней.

– Иркмаан, – заговорила стюардесса. – Наш лайнер проходит сложный участок пути. Просьба не покидать амортизационных кресел и не расстёгивать ремней безопасности.

Затем она прошла к креслам, где сидели Илья, Аня и Антонида, склонилась и прошептала что-то Антониде на ухо. Та выслушала её, непроизвольно стиснув пальцами подлокотник, и кивнула.

– Конечно. Спасибо вам, иркмаан. – И обернулась к Ане и Илье: – Нам с вами лучше пройти в каюту, ребятки.

– Зачем, мама? – спросила Аня. – А сказали, что...

– Мы быстро перейдём, а там снова пристегнёмся.

– Из-за метеоритов? Что происходит, мамочка?

Илья отстегнул ремни и поднялся.

– Конечно, идёмте, – сказал он. – Давай, я помогу тебе, Аня.

И, не дожидаясь согласия, расстегнул на ней ремни. Он не понял, почему их переводят в каюту, но если так было надо, нечего было тратить время на расспросы – тем более, как объяснить происходящее Ане, чтобы не напугать её, он не знал. Не знала этого, кажется, и Антонида; и это заставило Илью подать Ане пример повиновения.

Через салон они прошли к двери на трап. К удивлению Ильи, стюардесса пошла с ними, и, когда они закрыли за собой дверь, быстро огляделась и сняла с пояса маленький прибор. Панель справа отошла в сторону, за ней оказался люк.

– Сюда, иркмаан.

Только теперь Илья догадался, в чём дело. Его сердце провалилось куда-то в желудок и тошнотворно затрепыхалось там. В каюту! Но не в их каюту. Он читал, что где-то в сердце лайнера существует маленькая каюта, устроенная таким образом, что даже при взрыве всего корабля она остаётся невредима. А ещё он знал, что они с Аней были единственными детьми на борту. Если экипаж прячет детей, значит, нападение не удалось отбить, и лайнер вот-вот будет захвачен.

Он взглянул на стюардессу, и ему стало страшно – за неё и за всех людей на лайнере. Большинству из них предстояло принять бой и, возможно, погибнуть, защищая себя и других. А он, Илья, должен будет прятаться, хоть два года занимался в тире и брал призовые места на стрельбах.

И всё же стрельбы – одно. Настоящий бой – другое. Илья стрелял по мишеням, но в бою толку от него было бы мало. Он знал, что выстрелить в живого человека, пусть даже во врага, не сможет. Убить – ни за что. Так что лучше уж быть в потайной каюте и не путаться ни у кого под ногами, чем людям, помимо прочих бед, придётся защищать и его.

Стюардесса открыла люк.

Но, как оказалось, Аня в свои едва исполнившиеся девять лет тоже знала о каюте. Она догадалась обо всём.

– Мама! – воскликнула она. – Илья! Это что же, нас прячут? На нас напали пираты? Пираты, да?

Антонида прикрыла на миг глаза. Потом посмотрела на дочь.

– Да, Аня. Это пираты.

Анины и так словно удивлённые глаза стали круглыми от потрясения и ужаса.

– А папа?! – прижав к щекам ладони, воскликнула она. – Он с нами?

– Нет, солнышко. Он должен защищать лайнер.

– Но он пассажир!

– Он – эсгебешник. Ты не маленькая, Аня, и должна понимать это.

– Но его убьют! – закричала Аня.

– Его долг – защищать людей.

Аня отступила на шаг. Нехорошее предчувствие шевельнулось у Ильи в душе. Он шагнул к ней.

– Аня! – сказал он. – Если бы мы с тобой могли что-то изменить – мы бы сделали это. Но сейчас мы должны повиноваться.

– Его убьют!

– Анечка! – воскликнула Антонида.

– Аня! – крикнул Илья.

Забыв себя от ужаса, Аня толкнула спиной дверь и выскочила в салон.

– Анюта! – закричала Антонида, стюардесса тоже крикнула что-то, но её слов Илья не разобрал, он выскочил в салон вслед за Аней.

За то время, что они провели на площадке трапа, всё здесь переменилось. К пассажирам, едва увели детей, было сделано обращение командира лайнера, призывавшее к оружию всех, кто хоть когда-то держал его в руках, и мужчины, а также некоторые из женщин ушли на верхнюю палубу, и вниз спускались те, кто не мог быть полезен при защите.

Аня, маленькая и шустрая, протолкалась среди людей и бросилась вверх по широкой пассажирской лестнице. Торопливо шедшие ей навстречу люди оборачивались к ней, пытались что-то спросить.

– Пожалуйста, поймайте её! – крикнул Илья.

Одна из женщин схватила её за руку.

– Вы что? – возбуждённо сказала девочка. – Я же с папой! Меня папа ждёт!

Женщина выпустила её, и Аня стрелой взлетела наверх. Илья выскочил на верхнюю палубу за ней и заоглядывался, не зная, куда она делась. Спросить было не у кого. Те, кто откликнулся на призыв командира, прошли за оружием в служебное помещение возле отсека управления, и на несколько минут у главного люка и в салоне на верхней палубе не осталось ни души.

Илья чувствовал, что Аня, тихая, доверчивая и всегда послушная, находится сейчас в состоянии шока и не отвечает за свои поступки.

– Аня! – крикнул он.

По лестнице взбежала Антонида.

– Илья, где она?

– Не знаю! – воскликнул Илья.

«Зачем вы ей сказали?!» – едва не спросил он от досады. Но обернулся к Антониде, и слова, готовые уже сорваться, остались несказанными: в её глазах стояли слёзы. Она сама, хоть и взрослый человек, впервые оказалась в такой страшной ситуации. Если она сказала дочери не то и не так, понять это было нетрудно.

Рядом появилась стюардесса, задержавшаяся запереть люк, местонахождение которого нельзя было выдать пиратам, ворвись они на лайнер.

– Не нашли? – спросила она. – Смотрите у кресел, больше спрятаться негде. А я в служебных помещениях проверю. Только быстрее, у нас три или четыре минуты!

Илья и Антонида бросились к рядам кресел, стюардесса – к отсеку управления. В это время дверь из отсека управления распахнулась, пропуская людей.

– Сопровождение – к запасному люку! – скомандовал сильный мужской голос на космолингве – среди вставших на защиту людей были и лау;рки, и воурианцы, и представители других цивилизаций. – Сопротивление! Занимаем оборону у главного люка – основной удар будет здесь!.. Джолли, ты что тут делаешь? Твоё место внизу, с пассажирами.

Стюардесса ответила что-то.

– Да что же ты! – воскликнул голос. – Не могла уследить? Нет, ребёнка там не видели.

Могучий удар сотряс главный люк.

– К бою! – скомандовал тот же голос.

Ополченцы рассыпались вокруг люка, прячась за креслами и на лестнице. Вооружены они были кто обычными бластерами, кто пла;змерами – более сильным, чем бластеры, оружием. Двое или трое в руках держали огромные па;ллеры, но толку от них могло оказаться немного – они были слишком мощными для внутреннего боя. Люди с па;ллерами встали возле люка.

Илья и Антонида пробежали по проходу между креслами, туда, обратно. Ани не было. Наконец Антонида остановилась, прижала к себе Илью.

– Илья! Мальчик мой хороший, хоть ты спрячься, пожалуйста! Я найду её, и мы к тебе придём, прошу тебя!

На миг Илья прильнул к ней, как к матери. Хоть большая, сильная Антонида не была похожа на его маму, миниатюрную и хрупкую, но чувство, которое он испытал к ней сейчас, было сродни его чувству к матери. И оставить её было всё равно, что оставить маму.

– Мы найдём её! Здесь негде спрятаться.

Подбежала стюардесса. Люк вздрагивал под тяжёлыми ритмичными ударами.

«Словно тараном!» – с ужасом подумал Илья. Он вырвался из рук Антониды.

– Джолли! – крикнул кто-то стюардессе. – Уводи пассажиров!

Стюардесса беспомощно всплеснула руками и обернулась к Антониде.

– Пожалуйста! Спуститесь хотя бы вниз! Я сама найду девочку!

– Постойте! – воскликнул Илья. – Мы её не видим, но она-то наверняка видит нас. Где её отец, Антонида? Пусть он позовёт её!

– Но его здесь нет! Он не вышел со всеми!

– Он – эсгебешник? – спросила стюардесса.

– Да, кэрровец, в форме.

– Несколько человек ушли наружу. Кажется, он с ними.

– Великий Космос, зачем!

– Если получится, устроить диверсию на пиратском корабле.

Антонида со стоном опустилась в одно из кресел. Удары прекратились, и в наступившей тишине прозвучал чей-то голос:

– Справились с внешним люком.

Палуба под ногами ощутимо вздрогнула несколько раз.

– Мины в переходнике, – злорадно прокомментировал ещё кто-то. – У них потери.

– Может, подоспеет СГБ? – тихо спросила Антонида, поднимая голову. Её вопрос остался без ответа. Все напряжённо прислушались. Снизу донеслись приглушённые расстоянием и звукоизоляцией крики, а спустя мгновение – выстрелы.

– Что это? – воскликнула стюардесса.

– Нижний люк! – вскричал человек, командовавший обороной. – Стоунли! Бери людей – и вниз!

Несколько человек бросились на лестницу.

Стюардесса обернулась к Антониде, сунула ей электронный ключ.

– Там, за креслами, служебная дверь! Хоть туда бегите!

И по проходу бросилась к двери на трап.

– Куда вы? – поднявшись, воскликнула Антонида.

– Там мои пассажиры! – крикнула стюардесса и выскочила за дверь.

В это время внутренний люк переходника вздрогнул, и его прожгла раскалённая белая полоса.

– Па;ллерами выжигают!

Полоса быстро разрасталась. Такие же полосы накалились ещё в нескольких местах – пираты действовали несколькими па;ллерами одновременно. Наверняка они были в скафандрах, с задраенными шлемами, и могли не бояться высокой температуры, как и того, что паллеры начисто выжигали кислород. Среди защитников лайнера скафандры были только у экипажа. Тяжёлый горячий воздух волнами раскатывался от люка по салону, люди невольно старались защитить от него лица.

Удушающий жар коснулся Ильи и Антониды. Антонида прижала Илью к себе, стараясь защитить, и крикнула со смертным отчаянием и болью:

– Анечка!

Аня пискнула и выбралась из-под переднего ряда кресел. Маленькая, в тёмном костюме – её и не видно было в тени. Она ещё раз пискнула, как котёнок, и метнулась в угол у лестницы. Её глаза были стеклянными от ужаса. Антонида бросилась к ней, схватила на руки, выронив ключ. Его поднял подбежавший Илья. Возвращаться к потайной каюте было уже поздно – там, у запасного люка, шёл бой.

– Бежим скорее! – крикнул Илья.

Они бросились в конец салона, к двери, указанной стюардессой. Илья нажал кнопку на ключе, дверь отъехала перед ними. Они заскочили внутрь, и дверь закрылась, оставив их в полной темноте. Илья поэкспериментировал с ключом, пытаясь найти, как зажигается свет, в комнате стало светло.

Комнатка была крохотная, в ней стояли агрегат для уборки салона и какая-то аппаратура. Антонида, как на стул, села на агрегат, посадила Аню к себе на колени, обняла, стала покачивать. Она шептала что-то, пытаясь её успокоить. Аня уткнулась лицом в материнское плечо; Илья увидел, что её сотрясает крупная дрожь, и только тогда почувствовал, что и сам дрожит. Он сел на пол у ног Антониды. Она обняла его одной рукой, прижала к себе.