Путаются в днях

Виктор Матюк

Путаются в днях

Люди в тихих деревнях часто путаются в днях и часах,
Им присущ некий страх, но нет испуга в глазах!
Жизнь течёт незаметно, разговоры ведутся беспредметно,
Жизнь прокручивается в уме, неспешно деревенский люд готовится к зиме! 
Гуси, куры толпятся в загородках, нет денег на хлеб и водку,
Сгорбленные фигуры – картина с натуры, отвисшие животы,
Они роются в земле, как кроты! Закрывши рты, смотрят на золотые кресты,
А с наступлением темноты едва доходят до кровати, им всё некстати,
С них хватит улыбок и объятий, взаимных упрёков и проклятий,
Мы тоже свои силы напрасно тратим, потом сидим взаперти,
Пытаясь, душевный покой обрести! Их путь – подобие круга,
Муж и его супруга своего шанса не хотят упустить,
И о прежних разладах поскорее забыть! Незаметна жизнь в деревнях,
Сказано уже не раз, что половая связь укрепляет семью,
Никто и никому не стремится подложить свинью! 
Жизнь стремглав летит вниз, в руке она держит виноградную кисть,
Посторонись, от всех уловок откажись, не грусти, улыбнись, есть смысл
Забыть обиды, что внутри, на природе проветрить уставшие от бытия мозги! 
Безвестность впереди! Безрадостность дней и ночей характерна для сельских людей,
Только тяжкий труд, мимолётное счастье то там, то тут, им не присуще хлопать дверьми,
Душа живая припугнуть ворьё желает, любой мужик, даже если он росточком не велик,
Иногда на бабу кричит, он – не лыком шит, она пожимает плечами, перемены не за горами!
Овцы, козы, гуси, куры снимут в натуре с хозяйки три шкуры,
Она привыкла стоять на промозглом ветру, иногда ходит без порток,
Знает весь околоток, что у неё голос звонок, председатель колхоза,
Он же в роли завхоза, бывший большевик, с виду старик,
Ему бы свое реноме упростить, ан, нет – не позволяет положение,
С утра начинается движение, арбы скрипят, утки и гуси кричат,
Тишь нарушена в деревнях, работают даже бабы на сносях!
Сходят в сортир, в нём сквозит изо всех дыр, и айда туда,
Где строят веси и города, пока не затмится на небе звезда!
Деревья трясут листвой, вселяя крестьянам душевный покой,
Не тот, что у толпы городской, здесь ценится земной поклон,
Коль от души исходит он! Каждый фуфайку носит,
С собой тормозок на работу приносит, едва, хлеб да вода,
Люди добрые, не злые, конечно же, не святые, и простые в доску,
В охотку настраивают гремучую повозку для работы,
У них уставший лик, даже петушиный крик не может от дел отвлечь,
Лучше им в этот миг не перечь, их можно предостеречь от ошибок мирских,
Иначе скатится вниз, и опостывшая жизнь хлопнет дверьми,
А между людьми вмиг воцарится гробовая тишь,
Слышно, как пробегает по амбару мышь!
Камень на камень, кирпич на кирпич,
Партия бросила клич: «Все на стройки века!»
Если ты не калека, трудись, выращивай виноградную кисть,
 А опосля на свой риск и страх отыщи кое-что в широких штанах,
Сходи по нужде, туалет есть везде, все крутятся на одной ноге,
Как белки в клетке, встретят соседку, поговорят минут пять,
 И вновь шагают в общем строю! Едят морковь, лук и хрен,
Чтобы отодвинуть тлен и суету, спать хочется к утру ещё сильнее,
Чем в ночи, услышат, как токуют в лесу глухари, просыпаются,
Слегка в кровати поваляются, вальяжно поднимаются, неспешно одеваются
И не во сне, а наяву убирают на огороде картофельную ботву,
А опосля приступают к общественному труду! 
Путаются в числах и днях, здесь каждый угол потом пропах,
Каждый бы мужик зачах, оказавшись на вторых ролях!
Надо готовить на зиму запас, всё, что припас, твоё,
Не будешь бегать у соседей взаймы немного еды до весны!
Ещё вчера был слышен лязг, опускающего в колодец ведра,
На носу зима, сходишь с ума, речи селян просты,
Вместо них ласковые слова шепчут голые кусты!
Божество зимы селяне получают от природы взаймы,
Вчерась все стёжки-дорожки исполосовала грязь,
Здесь до скончания времён простой люд приговорён
 Жить и много не говорить, о радостях бытия забыть!
Пара дырявых щеблет оставляет на влажной земле заметный след,
Бытовой смрад не замечает заезжий демократ, простой люд на выдумки богат,
Ему не впервой расставаться с крупной слезой, так живут здесь все,
Хотя босиком по холодной и чистой росе, она исчезает днём,
Вместо неё народ к себе прельщает тихий речной затон!
Каждый с пейзажем слиться мог, если бы дозволил бог,
Полёт души широк, запрос высок, всему – своё время,
Всему - свой срок! Иной раз хочется послать  множество бед
Через натруженное плечо, снаружи - холодно, внутри – горячо!
Каркают чёрные вороны, усевшись на огромные бороны,
Они вертят головами во все стороны и горланят так,
Что тьма и смрад в тот злополучный час затмевает связь времён и поколений!
Немало сомнений проскользнуло сквозь пальцы рук, скрежещущий звук
Коснулся ушей  с виду приличных людей и улетел бог весть куда,
Где вырастают новые веси и города! Мир бытия разрушен самомнением,
Селянин с высоким представлением о собственном эго, не боится ни дождя, ни снега!
Он и словом и жестом выражает в форме протеста своё несогласие с неясностью мысли,
Все пути-дороги давно уже раскисли, только ветер паутину раздувает,
И на лаврах не почивает, он крест судьбы безмолвно несёт,
Долетает до людного перекрёстка, как старая скрипучая повозка
Его движение тормозит, как ему быть? Как без глотка свежего воздуха прожить?
Здесь не принято спешить, но как на белом свете без любви прожить?
Хочется дружить, целовать, обнимать и пылинки с женщины сдувать,
От этих мест куда мне деться? Здесь навеки осталось моё сердце,
За счастье и женщин, доставшихся мне в этой долбанной стране
Я готов страсть возвеличить, пытаюсь себя как-то ограничить,
Не получается никак, тьма и мрак лишь взирают в потолок,
Их рот закрыт на замок, чтоб божий отрок поганые слова не изрёк!
Он давно уже к бабам не ходок, пошёл второй год, как он расстался с молодой вдовой,
Ей не впервой подн6имать крик и вой по случаю, никак не рассею тоску дремучую,
Грустные мысли наседают кучею, грозовой тучею нависают над седой головой,
Взгляд упирается в покосившийся от времени забор, у порога валяется топор,
Странный шорох в углу, кто-то таскает по полу старую метлу, сказка наяву,
Странный бес затеял тайную игру! К нему тянутся вечерние нити,
Они близки до всплытия, судьба не торопит события!
Она по наитию усложняет моторную речь,
Пронизывая мысль от ног до плеч,
Жизнь течёт на спокойной волне,
Тусклый свет едва дребезжит в окне,
В тишине и покое проходит время земное,
Издавая лёгкий шорох, страсть проскальзывает между строк,
Чтобы каждая дева и каждый отрок суть любви осознать смог!
Не слышно громких слов, над головой есть кров, в дому царит любовь,
Она косноязычным жестом  указывает жителям место их законное  место
В рамках жития, вертится земля вокруг своей оси, боже, этих людей спаси
От горя и зла, на путь истины направь их поступки и дела!
Не стоит торопить события, склонность к соитию должна получить дальнейшее развитие в ночи,
С помощью деревянной стены думы разделены, вокруг мир исчез,
Не стало над головой небес, только треснувший потолок и бог!
В нашем саде, в самом заде трава примятая, повинна в том любовь проклятая,
Она капризная, не готов жертвовать жизнью я, иногда заливаю желание
В присутствии приличной компании, тебе всё до лампочки, напряжены мозги,
Испачканы портки, не всё замётано, но всё равно вокруг темно,
У реки скрипят топляки, а рыбаки уставились на поплавки!
Жизнь стала веселей, иногда свозят скопом в мавзолей,
Оставят дома алкашей и непутёвых людей,
Там прах Менжинского в стене, наши предки покоятся в земле,
Кое-кого под Кремлём зарыли, хотя кроме них почтенные люди жили,
Но их к белокаменным стенам не допустили! Две гитарные струны жалобно завыли,
Все мы грешили, когда молоды были, нынче всё улеглось, многое не сбылось,
Жизнь утряслась, вот только скверна по всей Руси расползлась,
Жизнь без прикрас даруют грешникам шанс, оттолкнув взглядом облака,
Увидеть серость собственного жития, на ветер брошены слова,
Быстрее них летит по селу людская молва, люди галдят, птицы кричат,
А тучи на юг летят! Свят! Свят! Свят! Эти слова вылетают из уст,
Слышен хруст суставов, из прежних нравов не осталось ничего,
Только грешное естество! Волосы дыбом, зубы торчком,
Холод за окном, старый мудак с комсомольским значком
С нюансами деревенской жизни плохо знаком, не агроном он,
Не зоотехник, он - бабий приспешник, то есть грешник,
Громкое эхо ему вторит вдали, он же хозяин клочка земли!
Суть исчезает в дымке нежной, оседает чуть ниже площади Манежной,
Он же с тоской вселенской пройдётся раз в пять лет по площади Смоленской,
Прикупит мыла и колбасы, бросит всё на весы, есть что поесть и чем постирать трусы,
При себе останется честь, но жизнь одна, а судьба неказиста и холодна!
Эта грешная земля не только его одного родила,
Старик разводит руками, ничего не может поделать с местными мудаками!
Фразы с глухим концом не слышны за закрытым окном,
Не открывая уставших глаз, приходится ему повторять несколько раз,
Что никто ему не указ, а местная власть сеет только ложь,
Что посеешь, то пожнёшь! Ползёт по щеке горькая слеза,
Нельзя приоткрыть воспалённые глаза, надо послать гонца за бутылочкой винца,
 Чтобы тоска прошла, и сбежала со двора, скрипит в ночи кровать, ему нечего от баб скрывать,
Не дегенерат, умён и не богат, хотя и хват, но староват, хотя не может околесицу прервать!
Враги ему вещали, что ему бы надо на выход с вещами, он косит своё жнивье,
И у него ещё трудится мужское копьё! Что за житьё без него?
Он любит вечерами наблюдать, как мужики обхаживают баб перед тем,
Как уложить в кровать, но зачем? Один хрен ни один тупица не станет на ****и жениться!
Этих разношерстных ****ей в каждой деревне, как в бочке сельдей!
Там такая темень, что снимешь ремень со штанов,
И никто кроме столетних стариков не заметит,
Что ты гол, как сокол, а судьба над тобой чинит произвол!
Что искал, то нашёл, должно быть, он причин грешно жить,
Один хрен на него набросят власти тень, теперь он каждый день
Не обходится без проблем! Живёт как мышь, сам ненавидит тишь,
Но языки и уши жизнь его на корню рушат, могут вылить на голову ушат помоев,
Словно бы ты занимаешься воровством и разбоем! Нынче время такое,
Что пали ниже плинтуса семейные устои! Слово пустое стоит дороже ума,
Ваш покорный слуга, вытянув рот, пристально смотрит вперёд,
Не разберёт, что и как? Та, что любовницей звалась, с другим улеглась в кровать,
Жизнь тесна, стезя бытия узка, ты маешься без сна, пока не минует чёрная полоса!
Живёшь с людской молвой врозь, она же тебя пронизывает насквозь.
Словно огромный ржавый гвоздь! Твои же мысли чисты, они девственной красоты,
И нет иных, вся радость в них! Ты по ночам вспоминаешь господний храм,
Покой только там, жизнь бьёт по зубам, ты же кричишь от тоски и гнева,
Пытаешься уйти налево, замрёшь на мгновенье, что ты получишь от нового столкновения
Двух обнажённых тел? Затаив дух, преследуешь одну и ту же цель:
Как попасть в ту щель, где ты ещё не бывал? Вопрос ребром встал,
Разгорелся сыр-бор, не с кем вести серьезный разговор, вспоминать о былом?
Так оно уже давно махнуло белоснежным крылом и скрылось за ближайшим углом!
Живёшь в напряге, одно в жизни, другое на клочке бумаги!
Что заслужил, то получил! Ты мир заново не открыл,
Каким он был, таким он и остался, ты падал и часто спотыкался,
Рогом в землю упирался, из последних сил бодался,
Но ни с чем остался! Как сыч глядишь, как за околицей ночная жизнь кипит,
Из-за негативных примеров потеряли люди веру в святость, счастье и радость,
Разбежались по домам, идёт по густым зарослям, не дают покоя ногам,
Перед ними ленточка тропы, неужто мы духовно и морально слабы! 
Всему виною бабы! Нет-нет, мне места среди них давно уже нет,
Остыла печь, увял стебель, треснула старая мебель,
Голова занята беспамятством, холод за окном,
Холоден дом, зябко в нём! Мир безумен,
Даже прилежный старый игумен и тот иногда прихожанам врёт!
Потерян счёт грехам, стыд и срам стекают по усам долу,
Посмотришь в гору, и сразу мысль выливаются в матерную фразу!
Судьба водит нас за нос, целуется с грешниками взасос, бегает кросс,
Но не решается ни один серьёзный вопрос! Дева в кровати ждёт,
Когда ей небо непорочность вернёт? Мне кажется, что жизнь с желанием не вяжется,
Это опосля скажется, улыбка прошедшего времени, напоминает о повзрослевшем семени!
Звенит тишина, дверь в грешную душу гвоздями заколочена, голова заморочена,
В груди червоточина, душа обесточена, молитва заучена, перед ней стена,
Непроходимая она! В былые времена даль была видна, в ту пору не было зазору в том,
Что мысль любая, словно лошадь хромая  скользнет по водной глади,
Её ты рассмотришь и спереди, и сзади на жаре и в прохладе!
Истину в селе не нахожу, пришло время приступить к дележу,
За реалиями бытия исподволь слежу, жизнь стоит на кону!
Плохо девкам стало, такого в былые времена не бывало,
То бабам никакая, то косая, то худая, а то и вовсе хромая,
Никто не желает собираться с ними в стаю, хотят лишь с тою,
Что способна затмить  всю округу своей красотою!
Мы живём и не тужим, с головой иногда дружим,
Пусть страсть спит, у неё не мёртвый, с сонный вид,
Её положили на старую скрипучую кровать
И смогли пару нежных слов на прощание сказать!
Она и в самом деле только дремлет в холодной постели!
Призывая немощь свою к тихому забытью, с кротостью света лечу по белому свету,
И с натугой кричу, что новую бабу себе по соседству подыщу,
Место чёрному плащу на шумном городском плацу!
Он к лицу статному молодцу, он, раскинув руки,
Готов принять любовные муки до утра,
Ему и честь и хвала, пусть тучей сыплется на головы серая зола,
И на краю стародавнего села новая хризантема пышно бы расцвела,
Молодые люди не в тюрьме, они отыщут друг друга в полутьме!
Испытано на себе! Страсть покоится на дне, ей приятно оставаться в тишине,
Гнет света в настежь открытом окне, суживается взгляд, только глаза нежностью горят,
Нет пути назад, тихо стучит и едва горит циферблат,
Он сверкает и на ратный подвиг благословляет!
Ситуация забавляет, теперь мы выбьем из бесовских рук
Трепетанье нежных и влажных женских губ, пусть каждый звук звенит как лук,
Его скрытно произносит приятные слова, но людская молва искажает всё,
Что трепетно любило и надеждой недолго жило! Проходит всё, только больное нутро
Жаждет новых побед, спору нет – побагровела зелень, тот, кто в желаниях умерен,
Может быть уверен в том, что от родства влюблённых душ будет отбиваться тоска и грусть!
Только пошлая страсть находит своё отражение в смиренных глазах,
Святость на небесах, а на земле она исчезает в сумерках и темноте!
Можно и здесь стать безмолвной статуей, под фиговый листок спрятанной,
Только ты и твои мечты, как символ властности интересуют органы безопасности!
Птиц гурьба  уселась у придорожного столба, лишь одна сама себя загнала на изолятор,
Среди стаи был один провокатор, он от стужи отогрелся, до трусов неспешно разделся,
И стал помышлять о бунте, но думы те разбежались по тихой воде, осталось только копоть, 
Некому им в ладоши громко хлопать! Чужаки будут ахать и охать, а потом кусать локоть,
Они путаются в днях, числах и часах, держат в руках двухцветный флаг,
Но остаются на вторых ролях, каждый, кто на площади скакал,
Сам себя в пятый угол загнал! Думая своё, уселся на остриё железного копья,
Невдалеке сидит жирная свинья и тычет своим рылом в меня,
Огромная змея доползает до острия, пусть всем пухом станет земля,
Грешники взирают исподлобья  на стаю воронья, им слышен говор степного ручья!
Куда же подевалось былое величье,  в прахе исчезнет каждое обличье,
Но с наступлением темноты тебя слышно за три версты, ты причитаешь,
Страх на себе подобных нагоняешь, буквы сходятся в слова, тихо шепчется листва,
Дрожит уставшая рука, страсть давно мертва, там вместо тепла вечная мерзлота!
Звенят желания природным зовом, трудно встретиться с приличным словом,
Оно, как натянутая струна, раскалённая добела, которая свой путь ещё не нашла!
Не будим к себе и подобным слишком строги, главное для баб не ум, а ноги,
Если рассуждать глобально, то им не присуще размышлять концептуально
О делах мирских, мужики это делают вместо них! Не обессудь, о моих словах забудь,
Я не виноват, что голос мой глуховат, был бы рад стараться и на поясах потягаться,
Но старею, не робею – нет, годы оставили в душе заметный след! Я – не стар, но сед,
Пережито много бед, не перегнуть бы палку, уж лучше уехать на рыбалку,
Хотя бабу жалко, от её монолога зависит много, остальное в руках Господа-бога!
Нищета бродит по России, нахмурив дырявое пальто,
Я же меряю ненаглядные дали смурым взглядом,
Умных нет рядом, а дураков полно, с ними не общается никто!
Постоянные контрасты в судьбе, ничего хорошего не достаётся тебе,
Только пустота в душе, того гляди одно безразличие возникнет в пути,
Счастье только в бакалее, ты вниз спустишься по крутой вертикали!
Ну, что сказать тебе, мой милый друг, много девушек вокруг,
Пройдёт испуг, и ты заведёшь потомство, совершив вероломство
И опосля станешь откалывать такие кренделя, что по собственной вине
Утонешь по уши в столовом вине! В северной деревеньке на тысячной версте
Тихо скажешь самому себе в период лихорадки, что взятки гладки, а мораль в упадке!
Одно осталось ныне: готовиться селу к кончине! Воспользовавшись штампом,
Разуму вопреки, попытаюсь задеть людей у реки краешком своей строки,
И давно забытым вариантом встану с высоко поднятым на крепостной стене штандартом,
Дабы на время, простившись с талантом, без вариантов выступить в роли дилетанта,
В голове созрела дума, нет ни гула, ни шума, только тишь, ну что ты, совесть, молчишь?
Не всё погибло! Не всё пропало! Нам многого в этой жизни недоставало,
Дырявое пальто, старое одеяло, протёртое до дыр покрывало,
Всё, как решето, но разного размера, крутишься как веретено,
Но на твоей стезе всегда лежит огромное бревно! Пока дышу,
Желания гашу, пролетает стая диких гусей над крышей моей,
Они покричали немного, и продолжили дальнюю дорогу!
Прикрыв плечи старой шалью, взглянул старик с нескрываемой печалью,
На отдалённый мир, где он когда-то жил, баб любил и с ними кутил!
Бог ему все грехи тогда простил! Коровы мычат в загоне,
 В конюшне полночи фыркают подкованные кони,
Чешутся ладони, ноют волдыри, что-то тревожит душу внутри!
У изгороди шумят камыши, в глуши во мраке заточения
Слушая ночами дивное пение сельского населения!
Они с усталостью попрощались и мгновенно расстались,
Глубоко вздохнули, бабы бёдрами качнули и быстрее пули удалились,
Им розовые сны перед утром приснились! Они в дрожь мужчин вгоняли,
Прекрасно понимали: что и как? Принимали дар судьбы смиренно,
Когда с ними говорили надменно! Скажи-ка, дядя, ведь недаром,
От каждого мужика на селе несёт перегаром? Вот таким Макаром,
Мы даром дышим зловонным нектаром, наша репутация под ударом,
С пылом и жаром доказываю самому себе, что с уголовным базаром
Тяжело придется тебе! Страсть обожгла сердце как пламень,
Упал на пол огромный камень, взгляд затуманен,
Небось, судьбина вновь обманет, в гости незваной нагрянет,
И сразу в позу встанет! Сможет оглянуться, немного шевельнуться,
Не проронит ни кровинки, как торговка на колхозном рынке,
А потом сойдётся в поединке, как на цветной художественной картинке!
Пройдёт мгновений груда, когда сглаз мужика долу прольётся слеза, ему рыдать нельзя,
Не те года, не та судьба, чтобы стоять у позорного столпа, склонив голову набок,
Всему – своё время! Всему – свой срок! Пожалуй, сказано немало в адрес седовласого мужика,
Дрожит строка, болят бока, кружится голова, особенно на Покрова! Губит последняя муха,
Невзначай садится на ухо, гладит брюхо ногой, её судьба решится само собой!
Пусть порадуется собой, расправит пух над верхней губой,
В этом стихотворении высказывается общая точка зрения!
Прочь недоразумения! На дворе темно, дождь барабанит в стекло,
На душе легко, только стекло циферблата блестит голубовато!
Путаются числа и даты, только скрипящий стул глубоко вздохнул,
Когда северный ветер в открытое настежь окно подул и крикнул: «Караул!»
Он бы уснул, но не смог, едва не свалился с ног, свою душу распахнул семи ветрам навстречу,
Рядом птицы скромно щебечут, они по старинке сидят на старых ветках в обнимку,
Прикидывают навскидку, когда кончать отсидку? Взгляд мужика упёрся в потолок,
От задней мысли далёк, придёт срок и бывалый игрок глянет страсти в глаза,
Вспомнит былые чудеса, но опосля обострит внутреннее зрение,
Допишет незаконченное стихотворение и в тот же миг
Получит полное удовлетворение от трудов своих!
Дни бегут за спиной, он мужик не молодой, весь седой,
У него нелады с семьёй, нет грядущего на соседнем бугре,
Порой на заре его взгляд по водной глади скользит,
Пока душа болит и сердце плачет, толпа судачит, что он
Перетрудился на пашне и вечер вчерашний провёл с женой,
Ситуация рассосалась само собой! Он с детства знал народное средство от семейных неурядиц,
Но не сразу бросил клич, что надо бы убрать со своей стези раскрошившийся кирпич,
А то он посреди тропы торчит, словно бревенчатый дом среди пепелищ!
Наступило время для передышки, простые людишки решили переброситься в картишки,
Но боль в лодыжке покоя не даёт, время идёт, людская молва по деревне медленно ползёт!
Она сбежала от влюблённых сердец, теперь и ты её путы сможешь сбросить наконец!
Загадочный мрак неведомых дней оставил пустоту в душе твоей,
Ужас над головой навис, в ушах звенит грозный бабий визг,
Обыденная жизнь катится вниз, в полночь что-то звякнет за углом,
Кто-то брякнет пару матерных фраз, и враз в душе заиграет джаз!
Сольёшь воду в унитаз, сменишь постоянный пейзаж, и лёгкая блажь,
Как граненый алмаз усилит в сто раз угасающую страсть!
Пока поздняя пташка глазки протрёт, ранняя уже пиво пьёт,
Время идёт, оно ускоряет свой бег, только дряхлеющий человек
Не застрахован от горестей и бед, даже если он – домосед!
Он плывёт наугад, как в бурном море сломанный фрегат,
Обходя рифы в виде разухабистых баб, вели масштаб его грехов,
А что ещё ждать от деревенских мужиков? Больше дел и меньше слов,
Прошлая любовь не оставила даже следов, остался только запах женских духов
И шелест шелков, он доходит до мозгов развратников и пошлецов!
Мужчина затосковал, но сразу увидел овал между стройных ног,
Пересилить себя он не смог, не лох и не дурак, и не враг себе,
Вот и пришлось ему крест поставить на своей судьбе!
Нет волос на голове, пришлось покориться року и судьбе!
Хочу добавить к ранее сказанным словам, что бабу уже не предам!
Перешагнув за сорок пять, появляется желание бабу ниже талии обнять,
К женской груди свои губы прижать и целовать до зари, пусть токуют глухари,
И наблюдают издали, как страсть концы с концами сводила,
Она во мне бабьего раба не победила! Что было, прошло,
Теперь мир мы смотрим через запотевшее оконное стекло,
Давно не мыто оно! Штаны в полоску, слева молодая соска,
В руках гармошка, а карманах брюк модная расчёска,
Скрипит по проезжей дороге арба, на ней дрейфует судьба,
Пот катится со лба, ей бы промчаться с ветерком, кинуться кувырком
В холодный и глубокий водоём, желание удваивает пыл,
Неужто кто-то из людей забыл, как черные дела запечатлев,
На грешников набрасывается божий гнев? У естества на плечах есть голова,
Рядом шумит пожухлая листва, гудят сказанные в ночи слова!
Ещё не показатель твоя неудавшаяся роль любовника в кровати!
Суда господнего мы втайне ждём, но нет стремления:  думать о том,
Когда же грянет гром, тогда с нас, как с гуся вода! Жизнь пуста,
Ни куста, ни деревца, рядом крутится беда, у судьбы от неё повода!
Старый лоботряс, как конь в грязи увяз, ему мешает половая связь
Версты преодолеть, ему бы кнут и плеть для отрады,
Пусть порадуются сельские бабы, как он отгоняет грусть,
Она скрытно плетётся через приболевшую Русь!
Если что-то сложится не так, ситуацию сгладит коньяк,
Сразу не разберу, что к чему? Есть склонность к греху,
Вот почему путаюсь в лицах, бабы скромные в девицах,
Всегда на вторых ролях, их душа оставила на себе клеймо стыда,
Она об этом узнала в час небесного суда! В полях известных
И болотах местных жизнь несется кувырком вместе с бодрящим плоть ветерком,
Никому не пи сан закон! Безгрешная жизнь ушла вниз,
Тропа едва вьётся, душа яростью вот-вот захлебнётся!
Птицы улетают из отчего гнезда, так было и будет всегда,
Гнев не потух, деревенская гармонь утешает слух! Едва издавая скрип,
Голос старика хрипит, душа болит, но жизнь на месте не стоит!
Народ сходит с ума, вначале покидали дома на время, несмотря, что на носу зима,
Сейчас уезжают навсегда, пока сияет путеводная звезда! Прутья верб лезут вверх,
Муж с изувеченным лицом видит под резным деревянным крыльцом,
У него беспорядок с правым яйцом, болячка такая,
Что даже мать родная о ней никогда не узнает,
Она семейную жизнь на корню разрушает,
Но силён мужицкий дух, его светоч не потух!
Позади осталось время разрух, им месяц смотрит вослед,
Тучи затягивают узкий просвет на фоне небес!
Прошёл сентябрь, судьба мужику преподнесла новый удар,
Он – одинок и храбр, но не стар, на его лице сохранился летний загар!
Трудно быть на вторых ролях, путаешься в числах и днях,
Обдумываешь второпях, что и как? Смотришь сквозь толщу листвы,
Свои дальнейшие ходы? Надо быть ниже травы и тише воды,
Чтобы прореху орта не остудила ледяная вода! Бегу от жизни срезая угол,
Прилично испуган, шапка сдвинута набекрень, фортуна докучает каждый день,
Бессмысленная тень на очи легла, за душой не осталось ни кола, ни двора!
Среди белого дня вокруг меня топорщится в стороны высокая стерня,
В ней бы затеряться мне, и улететь на огромной волне в духовном порыве,
Невдалеке крутой обрыв, нет сил, чтоб  его преодолеть, невдалеке сгнивший мост,
Болота и хляби, дети и бабы, да грехи невиданного масштаба и спереди, и сзади!
Время напоминает о себе, о роке и судьбе, а седина на голове – о прожитых годах,
Памятных числах, датах и днях! Былая сырость на всей жизни отразилась,
Но ничего не изменилось, солнце не затмилось, желание жить вдалеке присутствует везде,
Шелест ветра в листве, ворожит волосы на белой груди, память, былые думы не буди!
Безвестность впереди!  Бытие расправляется с былым, рассеивает тепло, вокруг темно,
Живём грешно, согревает душу только женское дупло!
На беду свою превращаюсь в нытика и судью!
Скромно ем и ограничено пью, на горячем лбу чувствую чужую пятерню,
Господь нам дарит счастье в дни беды и ненастья, затихают страсти,
Затихает пурга,  а уставшая нога вновь провалилась в голубые снега!
Гну матом трёхэтажным, выгляжу эпатажным, с собой кое-как слажу,
Не окажусь за бортом, авось, устроюсь с комфортом средь пустых небес,
Где есть только вода и лес! На голове компресс, перед глазами завеса,
За спиной шум вечнозелёного леса, здесь природа лечит от стресса!
Волю свою зажму в узду, отыщу знакомую стезю, в тень безмолвно сойду,
Посижу в прохладе, суетность во взгляде, нет мыслей об отраде,
Тут всё слилось в пятно, только один стою в распахнутом пальто,
Оно, как решето и не хранит домашнее тепло! Идти недалеко,
На новом месте по законам совести и чести отдам хозяевам поклон,
Помолюсь у старинных икон, колокольный перезвон освежит память,
Воспоминания ранят, а раны болят, и долго кровоточат! Нет пути назад,
Впереди водная гладь, на уши упало немало известных словесных тирад,
Медленная мгла спокойно наплыла на встревоженные глаза, она клубится и ползёт,
Вечерняя заря в ярком пурпуре встаёт! Перехожу на иноходь с галопа,
Два или три прихлопа и ты вновь свирепо возбужден, дымом отечества опьянён,
Коль будешь небесами прощён, тогда в тебе родится тайное пристрастье,
По-иному взглянуть на будничное счастье!

г. Ржищев
17 октября 2019г.
16:55