Двое в пути. Гл. 14. Ревность

 

Наташа

 После моего примирения с сыном, в меня словно вдохнули новую жизнь. А возможно в этом сыграл свою определённую роль и Григорий. Да, и он тоже. Он сумел открыть во мне совершенно новую, почти незнакомую мне женщину: сексуальную, влюблённую, …

Пока ракета будет  только во вторник, и мне делать было нечего. Григорий приходил поздно и очень утомлённый. Я старалась к его приходу приготовить ужин и тогда у нас с ним начиналась совершенно другая жизнь. Мы дурачились, как дети, поддразнивали друг друга, а когда он на руках относил меня в постель, я была уже готова к его требовательным ласкам. Да и он уже был заведён. После  того, как мы взлетали оба на недосягаемую высоту, мы обессиленные засыпали в объятиях друг друга. А утром Григорий не позволял мне вставать с постели. Завтрак готовил сам на двоих и приносил мне в постель, а затем оставлял меня зацелованную … до вечера. Шёл пятый день нашего пребывания в этом посёлке.

 После обеда, я решила прогуляться.
Что-то меня влекло, какая-то неведомая сила на кладбище, к Тимофею. На улице стоял конец октября. Погода была переменчива: то светило солнышко, а то тяжёлые тучи затягивали небо. И мне вспомнилась народная поговорка: «Осень на рябом коне едет» . Я на всякий случай, замотала вокруг шеи тёплый шарф и направилась туда, где нашёл приют когда-то дорогой мне человек. Я шла и думала о том, как всё-таки жизнь играет с человеком. Она нас учит, учит, направляет через боль и испытания на путь правильный, а мы всё равно умудряемся повернуть всё вспять. Вот и Тимофей…он же нашёл во мне и дом, и любовь, и ласку. А вот с глаз долой и с сердца  вон. И что он нашёл в этой Ирке, которая сломала ему жизнь? Обыкновенная крашенная шлюха, которая меняет мужчин, как перчатки барышня.
 
 А Ирину я всё-таки увидела, когда все возвращались с кладбища. Григорий отвлёкся. Он приглашал участников церемонии в столовую, чтобы помянуть покойного. Рядом со мной шёл друг Тимофея, который передал мне деньги. Навстречу потоку шли мужчина и яркая женщина, которая буквально повисла у мужчины на руке. Она вызывающе громко смеялась.
- Вот она, бывшая любовница Тимофея, - с сарказмом в голосе объявил мой спутник.

Я оторопела, уставилась на неё. Первое, что мне захотелось сделать, так подойти и ударить её в накрашенной физиономии, но тут подошёл Гриша и подхватил меня под руку, и я моментально забыла об этом эпизоде.

 А вот и кладбище. Я передёрнула плечами. Мне всегда неуютно в таких местах, где нашли упокоение, вечный покой неугомонные когда-то люди. Постояла немного, и попрощалась мысленно, теперь уже навсегда с  Тимофеем, а скорее всего со своим прошлым. Окинув взглядом довольно-таки большое кладбище, я заметила, что везде стоят надгробные памятники с фотографиями и именами покойных. И меня осенило, что и у Тимофея должен быть памятник. Деньги то у меня были.

Я шла и думала, кого же мне попросить увековечить память Тимофея? А потом решила зайти в поселковый совет. Там меня встретили приветливо, и я решила свой вопрос. Уплатив деньги, я с лёгким сердцем, направилась в своё временное жилище .Смеркалось.

 Вблизи послышался женский смех, и вскоре я поравнялась с парочкой. Я взглянула и чуть не обомлела. Григорий шёл, взяв под руку…Ирку….Они весело переговаривались, а Ирка так и висла на руке у Гриши. От неожиданности я потеряла дар речи, и только взглянув на них, быстрым шагом, скорее бегством, покинула эту весёлую парочку.

Как я дошла до дому, не помню. У меня сердце готово было выскочить из груди. Да, как он мог? И почему эта Ирка второй раз встала на моём пути, почему же я такая несчастная? Теперь мне стало понятно, почему Григорий возвращался так поздно. Мне он говорил, что хочет быстрее закончить ревизию и уехать вместе со мной на ракете. Если не сможет закончить, то ему придётся здесь зазимовать или по ледоставу добираться пешком. Конечно, он шутил, что пешком.

Конечно, мне он ничего не обещал о дальнейших отношениях. Да я и не рассчитывала на что-то серьёзное. Просто мне было хорошо с ним. Я чувствовала себя любимой и желанной. Сколько это состояние могло продолжаться, я не знала. Однако сегодняшнее происшествие поставило всё точки над «и» .

Я собрала свои вещи из нашей общей комнаты и перебралась в отдельную. Меня била дрожь. Я укуталась в одеяло. Слёз не было. Была такая безысходная тоска, что хотелось просто взять и умереть. Эх, не было мне на чём уехать, а то бы я сию минуту ушла бы, чтобы не встречаться с изменщиком, не слышать его оправдания, не видеть его опущенных глаз. И уйти мне было также некуда. Ужин я не готовила. Думаю, что Ирина постарается на славу накормить, да и не только. Боль в сердце не отпускала, а нарастала, и тогда я вынуждена была подняться и положить под язык валидол. Вскоре послышались шаги, это появился Григорий. Он ласково позвал меня в своей манере:
- Наташенька, где же ты моя хорошая?

 Я промолчала. Гриша не найдя меня в нашей комнате, встревожился и уже громче стал звать меня. Наконец, догадался войти в спальню и, увидев меня лежащую, плотно закутанную в одеяло, быстро подошёл ко мне и положил свою ладонь мне на голову.

- Наташенька, родная моя девочка, ты заболела? Ну, не молчи, ну, скажи хоть словцо. Что с тобой приключилось?

И тогда, то ли от его ласкового голоса, то ли от его таких знакомых до боли мягких рук, меня прорвало, я зарыдала. Слёзы, как вода, вырвавшаяся на свободу, хлынули из глаз. Боль в сердце медленно стала отпускать. Гриша, не распутывая меня из одеяла, посадил к себе на колени, начал убаюкивать, на ушко нашёптывал самые ласковые слова. Своими усами он щекотал мою щёку, а я никак не могла успокоиться.

Григорий уже начал переживать. Он нежно опустил меня на постель, а сам пошел на кухню. Слышно было, как он хлопотал там, а затем вернулся, держа в одной руке стакан с красным вином, а в другой кружку с ароматным чаем. Снова усадил меня к себе на колени и как маленькую начал поить. Сначала заставил выпить полстакана вина, а затем поднёс к губам чай. Я понемногу приходила в себя. Слёзы высохли. Только иногда непроизвольно всхлипывала. Гриша стал целовать мои глаза, щеки, перешёл к ушкам, а затем впился в мои губы. На минуту оторвался, улыбнулся и произнёс:
- Ах, как приятно эта солоноватая умопомрачительная сладость! Этих слов хватило, что бы я снова залилась слезами. Но теперь Григорий пил их сразу, не позволяя убежать этим солоноватым ручейкам. Теперь я уже успокоилась окончательно.

 И тогда, Гриша потребовал рассказать о причине моей истерики. Заикаясь, я начала рассказывать свою обиду на то, что он «клюнул», как и Тимофей, на Ирину, на эту дешёвку. Я видела, что у Григория расширились глаза. Видно было, что моя новость застала его врасплох.

Григорий

 Шел всю дорогу домой я быстро, а на душе кошки скребли. И особой вины я за собой не чувствовал, но было как-то неприятно, что Наташа увидела меня с женщиной. Я представляю, что она могла подумать. По той реакции, когда она нас увидела, я понял, что объясняться мне придется обязательно. Так оно и случилось.

 Когда я вошел в нашу квартиру, то первым делом, Наташи там не обнаружил. Это было странно. Обычно она меня после работы радостно встречала и сразу звала к ужину. А здесь ни Наташи, ни ужина. Мои дурные предчувствия оправдывались. На всякий случай, я позвал:
- Наташенька, где же ты моя хорошая?

 Мне никто не ответил. Где же она? Неужели до сих пор еще не вернулась? Я позвал громче. Ответа не было. Это меня еще больше встревожило. На всякий случай, заглянул в спальню и обнаружил ее там, лежащую на кровати, закутанную с ног до головы в одеяло. Господи, не заболела ли она? Еще этого нам не хватало! Подошел к ней, пощупал лоб.

- Наташенька, родная моя девочка, ты заболела? Ну, не молчи, ну, скажи хоть словцо. Что с тобой приключилось?
И вдруг она зарыдала. Слезы ручьем полились из ее глаз. Я не выдержал, поднял ее вместе с одеялом, усадил к себе на колени.

- Наташенька, солнышко мое! Что с тобой, моя дорогая? Что случилось? Ты заболела? Где болит? Не молчи, мой птенчик маленький. Скажи, что с тобой? Почему ты плачешь? Ну, ласточка моя, взгляни на меня. Расскажи что случилось.
Я стал покрывать поцелуями ее мокрое от слез лицо и шептать самые нежные слова, которые только я знал.

- Сейчас я дам тебе попить, ты успокоишься и мне все расскажешь.
Я опустил ее на постель, быстро ушел на кухню, поставил чайник, налил в один стакан красного вина, а в кружку крепкого сладкого чая. Через несколько минут я вернулся, снова усадил ее к себе на колени и, как маленькую, стал поить вначале вином, потом чаем. Она постепенно успокоилась. Я начал целовать ее  лоб, глаза, щеки, ушки, шею, и наконец, губы. И вдруг она опять заплакала. Слезы текли из ее глаз, а я не давал им катиться по щекам, тут же слизывал их, приговаривая:
- Ах, как приятно эта солоноватая умопомрачительная сладость!
 Она даже улыбнулась и постепенно успокоилась. Только иногда всхлипывала.
- Ну, все, успокоилась? Давай рассказывай, что приключилось? Почему такая истерика?

 Всхлипывая и заикаясь,  она начал говорить.
- Гриша, как ты мог?.. С этой шлюхой, Иркой?… Чем она тебя так привлекла? У нее же все искусственное и она сама вся искусственная. Тимофей меня променял на нее и ты туда же…

- Как?!! Так это она?!!! Ты ничего не путаешь?
- Это она, Гриша, она…  Это она отняла у меня Тимофея. И тебя тоже уведёт… За что же мне это?...
- Наташенька, милая моя, поверь, у нас с ней абсолютно ничего не было. Просто после  работы она попросила меня проводить ее домой, так как ей по темноте далеко идти домой. Я же не мог отказать, так как  это из-за меня она так поздно осталась после работы.

- Правда? – с надеждой в голосе спросила Наташа.
- Правда, Наташенька, правда! Честное слово! Честное пречестное.
- Пойми, Гриша, я могла бы стерпеть, если бы ты с какой-нибудь другой… Но именно с Иркой… Мне стало так обидно. Я, конечно, тебе не жена, ревновать не имею право. Ты свободный человек, можешь встречаться с кем угодно…
- Наташенька, да не нужен мне никто другой! Я встретил тебя, и остальные все для меня просто перестали существовать.
 
Наташа робко взглянула на меня и, улыбнувшись, поцеловала. В ответ я начал целовать ее всю, раскутывать одеяло, расстегивать и снимать с нее одежду и покрывать поцелуями все ее тело от корней волос до кончиков пальцев ног. Она в ответ жадно отвечала на мои поцелуи. После этого инцидента, казалось, наши чувства еще больше обострились, и наша любовь стала еще сильнее. Сколько это продолжалось, мне трудно сказать. Только уже далеко за полночь мы уснули, обнявшись, усталые и счастливые. Мы снова обрели друг друга.

Наташа

 И вот я уже вся растаяла от Гришиной ласки. И мир взглянул мне в глаза совершенно по-новому. Казалось, этот бесконечно длинный, осенний вечер, превратился в короткую летнюю ночь, когда мы, насытившись любовью, уснули, крепко обнявшись. И снова утром Григорий не дал мне приготовить ему завтрак, а сам заботливо кормил и поил меня чаем.

 Ох, это ревность! Это какая-то болезнь, что ли? Но ведь она мне совершенно не присуща. Может она взыграла во мне только из-за того, что этой женщиной была Ирка, которая принесла мне уже горе? Может этим самым я хотела оградить Григория от надвигающейся неприятности, а эта неприятность была так близко.

 Я постаралась избавиться от неприятных мыслей и начала вспоминать ласки моего, ставшего таким родным мужчины. Незаметно уснула, и приснился странный сон. Как будто гуляем мы с Гришей по берегу моря. Мы бредём по песку. Волны тихо набегают на берег и окатывают прохладной водой босые ноги. Гриша крепко держит меня за руку и что-то говорит мне, но я не слышу из-за шума моря и только весело смеюсь. Перед нами впереди расстилается туман. И чем ближе мы подходим, тем туман становится гуще. Я прошу своего мужчину вернуться обратно, но обнаруживаю, что его нет со мной рядом, он куда-то исчез. Я начинаю задыхаться от этого тумана, хватаю руками пустоту. Мне очень страшно. На меня навалилась какая-то тяжесть, я не понимаю, откуда она исходит и тогда, собрав все с силы, я закричала:
- Гриииииишааааааааааааааааааааа!!


продолжение следует..http://proza.ru/2019/10/17/1487