Двое в пути. Гл. 12. Тимофей

 

Григорий

Утром проснулся я первым, Наташа еще спала. Поднялся, убрал все со стола, на кухне приготовил геркулесовую кашу и кофе. Когда проснулась Наташа, пришел кормить ее в постели. Мы смеялись, кормили друг друга из ложки, вели себя, как дети. Утром она была такою свежей и соблазнительной, что я снова почувствовал возбуждение. Но Наташа поднялась и дала понять, что пора заниматься делами. Действительно, нужно было приниматься за дела.

Мы вышли из нашего домика. Наташа пошла к бараку, где проживал Тимофей. Как мне не хотелось, чтобы она туда шла, но я решил все-таки проводить ее туда, даже хотел зайти вместе с ней, но она решительно отказалась. Тогда я отправился в контору.

Несмотря на выходной день, руководство комбината оказалось на месте. Мне для работы отвели отдельный кабинет. По моей просьбе мне предоставили все необходимые  для проверки документы, и я преступил к работе. Работы оказалось много. Нужно было проверить работу комбината за несколько последних лет. Если я буду проверять в день по одному году, то на это у меня уйдет не менее 5 дней. Буду работать даже в воскресенье. Ракета отсюда уходит по вторникам днем. До этого времени мне придется закончить работу и написать акт. Иначе я застряну здесь еще на неделю. А как же Наташа? Она уедет послезавтра?
 
Я снова окунулся в работу и даже забыл про обед. Отвлек меня от работы шум в коридоре. Я взглянул на часы, было без пяти пять вечера. Только теперь я вспомнил о еде. И тут же мысль меня обожгла: а как там Наташа? Она уже вернулась или еще до сих пор с ним?

Я свернул дела и помчался «домой». Дверь в нашу комнату оказалась закрытой, Наташи не было. Мне показалось это странным. Для того, чтобы навестить больного хватило бы и пары часов. Неужели она до сих пор там? А может он соврал ей в письме, притворился сильно больным и попробовал выманить ее к себе? А сейчас он жив и здоров и они уже занимаются любовью. Я не находил себе места, не знал что делать. Идти туда к ним или ждать? Я решил подождать. Чтобы чему-то занять себя, решил приготовить обед. Это меня несколько отвлекло.

Наступил вечер. Обед был уже готов, а Наташи все не было. Опять я не находил себе места. Потом сел в кресло и решил привести все свои мысли в порядок. Я вспомнил, как впервые увидел Наташу, как мы оказались вместе по пути сюда, как ночевали в зале ожидания, как летели на вертолете, как оказались в Медвежьем, как спали на медвежьей шкуре. И, конечно, баня… Только при мысли о ней сразу чувствовал возбуждение. А Наташа… Господи, уже 10 часов, а ее еще до сих пор нет! Значит, она осталась с ним на ночь. А как же ее слова: «Я не оставлю тебя ради него…» ? Вот и верь женщинам!

ПОНЕДЕЛЬНИК.

Всю ночь я так и провел в кресле. А утром, когда рассвело, решительно направился в общежитие. Нужно было поставить все точки над «i», чтобы раз и навсегда принять какое-то решение. Дежурный по бараку провел меня в комнату, где жил Тимофей.
 
Я зашел в комнату, где за ширмой в углу обнаружил Наташу, сидящую возле постели больного человека. Когда я увидел то, что было в кровати, вся моя решимость пропала. Там лежал почти уже труп. В этом сомнений уже не оставалось. Я взглянул на Наташу и сразу понял все. Я понял, что она просто по-человечески не могла оставить умирающего Тимофея, поэтому и осталась с ним всю ночь. Волна жалости и нежности сразу накрыла меня. Я мгновенно простил ее, и она сразу еще больше поднялась в моих глазах. Я тихо спросил ее, сколько ему осталось. Она только пожала плечами. Поцеловав ее, ушел в контору, нужно было заниматься делами. На душе почему-то было скверно. Я корил себя за недобрые мысли о Наташе. Она же просто  святая женщина!

Тимофей умер ночью. Через день были похороны. Комбинат взял на себя организацию похорон и поминки. Наташа изо всех сил помогала в этом, не щадя себя. На поминках было много народа. Все, кто знал Тимофея, пришли помянуть его. Не было только его любовницы.
 
ВТОРНИК.

После поминок я просто нес Наташу домой. На нее было страшно смотреть, так она за эти дни вымоталась морально и физически. Как мог я окружил ее заботой. Немного поев, она уснула и проспала почти  12 часов.

Глава 12. Поездка Наташи к сыну.


Григорий

Мне удалось узнать, что в этом поселке кроме лесорубов живут и отдыхают нефтяники, работающие вахтовым методом в местах добычи. Место, где работал сын Наташи, по сибирским меркам оказалось совсем недалеко, всего в двухстах километрах отсюда. На специальных машинах-вездеходах они добираются туда за шесть часов. Очередная партия туда собирается сегодня в 9 часов.

Я разбудил Наташу, сообщил ей приятную новость и спросил, готова ли она уже сегодня отправиться туда. Она вся ожила и стала быстро собираться. Я хотел, бросив дела, поехать с ней, но она решительно отказалась, мотивируя тем, что конфликт у нее с сыном получился из-за ее связи с Тимофеем. А как он отнесется к моему появлению? С трудом это меня убедило.  Я проводил ее до места отправки, а потом вернулся в свою контору.

Машина с вахтовиками должна была вернуться вечером. После работы я занялся приготовлением ужина. Приготовил салат из свежих овощей. У местных рыбаков мне удалось купить прекрасную рыбу, даже не знаю, как она называется. Пожарил ее, она оказалась просто восхитительной. Потом отправился на пятачок, где останавливаются машины, и стал ждать прибытия Наташи. Я же просто изнывал от нетерпения, мне казалось, что я месяц не видел ее. Уже в восьмом часу машина, наконец, прибыла. Я просто выхватил Наташу из машины ,и хотел было нести ее домой на руках, но она постеснялась, вокруг было много народа.
Дома я кормил ее ужином, и мы пили вино за ее примирение с сыном и за нашу встречу. Она весь вечер, не умолкая, рассказывала мне о встрече с сыном. В тот вечер легли мы довольно поздно.

Наташа

 Наконец мы в Верхних Кряжах. Прошло всего восемь дней с моего отъезда, а столько всего произошло за это время, что кажется, прошло не менее полугода. Нога ещё побаливала, и я, как ни старалась, а всё равно прихрамывала. Гриша заботливо поддерживал меня под руку. Он не давал мне нести чемодан, а нёс сам.

 Мне было легко и приятно с ним. Такое чувство, что мы очень давно с ним знакомы, и что знаем друг о друге всё, всё. Хотя….О чём это я говорю? Я же так и не смогла ему рассказать о Тимофее. Просто у меня не было для этого подходящего случая. Мы были поглощены совершенно другим занятием. Мы просто любили друг друга, и это доставляла нам огромное удовольствие. Мы не чувствовали своего возраста. Да и какой это возраст, если в душе  неожиданно  для нас, несмотря на ненастную погоду, расцвела весна.

 Неужели это любовь? Этот вопрос не давал мне покоя.А что если я в очередной раз ошиблась, и Григорий просто хорошо провёл со мной время? Может это всего лишь его благодарность за то, что я выходила его. Не дала болезни сломать его?

Но я всё время гнала эти мысли из головы.

Григорий тогда позвонил в контору и за нами прислали машину. А ревизора, видимо уже ждали, все были предупредительно вежливы. Нам показали, где живут  приезжие лесорубы, и я собралась уходить, но Гриша не дал мне этого сделать. Я была приятно удивлена, когда он работникам конторы представил меня, как свою супругу и попросил показать, где мы будем жить.

Гриша не хотел расставаться со мной ни на минуту, и мне это льстило.
Нам отвели неподалёку от конторы домик. Кто там жил раньше неизвестно, наверное, просто его содержали для того, чтобы приезжее начальство могло с комфортом здесь не только выполнять свои служебные обязанности, но и приятно проводить свободное время.

В этом домике были четыре комнаты. Две спальни, большой зал, прихожая и кухня. В домике было тепло и уютно.

Не успела за нашим провожатым закрыться дверь, как Гриша поставил наши вещи и по-хозяйски обнял меня и начал страстно целовать. Он так искусно это делал, что у меня подкашивались коленки, и мне тут же хотелось отдаться ему, не сходя с места. Я даже и не подозревала, что могу быть такой страстной.
Во мне росла уверенность в том, что от мужчины зависит, какой будет женщина в постели. Я отвечала на его поцелуи, так же обняв его крепко, крепко. Мне было хорошо и спокойно. Я просто хотела этого наслаждения, хотела, чтобы оно длилось бесконечно. И Григорий, как бы угадывая мои мысли, начал снимать с меня пальто, с нетерпением расстегивал молнию на платье, а я …я сама не помня, что делаю в это время снимала с него пальто. Пуговица отскочила …но мы..мы завелись. Он подхватил меня на руки и понёс в спальню. Не разбирая постели,он упал на меня и его губы, горячие губы исследовали мои. Язык проникал в мой рот. Он ласкал мой язык. Он исследовал каждый уголок. Он учил меня любить по-новому. Я чувствовала себя ученицей и повторяла то, что диктовал он своими действиями.

 Наша страсть набирала градусы. Я уже извивалась, я умоляла его войти в меня. Но Григорий делал всё, не торопясь, он исследовал меня всю. Не оставлял не целованной ни одного миллиметра моей кожи. Сначала ушки, затем шею…. затем…грудь. Закрыв глаза, он смаковал их. А сосочки в ответ на его ласку напряглись и топорщились. Они сами просились в рот. И он с жадностью накинулся на них. Он посасывал, как младенец, то один, то другой, заставляя меня постанывать от блаженства. Затем нехотя оставил грудь в покое, и проторил поцелуями дорожку до моего пупка. А я…..я наслаждалась. Такое было со мной впервые. Да, мы занимались любовью там, в Медвежьем, но это было совершенно другое.

Григорий перешёл с поцелуями на мой живот. А во мне уже давно бушевали страсти, от которых поднимался такой жар, который затопил всё моё существо с ног до головы и продолжал разливаться ещё сильнее. Меня била мелкая дрожь. Я крепко прижимала обеими руками его к себе, чувствуя, что его плоть напряжена до предела. Однако он …он,…языком начал лизать мои губки. Я встрепенулась… Я закричала,….а он продолжал ласки… это было райское наслаждение. Волна оргазма накрыла меня с головой. Цветная радуга, разноцветного фейерверка, рассыпалась тысячами огнями перед глазами. Моё тело непроизвольно выгнулось дугой, навстречу его ласкам. А он продолжал… И тогда снова оргазм накрыл меня. Я кричала. Я звала его по имени и…летела. Летела туда, за облака. Это и был настоящий рай. И только тогда Гриша вошёл в меня.
 
 Он был так неистов в любви. Он брал от женщины много, но и отдавал ей ещё больше. Мне казалось, что он заполнил меня всю. Его член проникал одновременно во все мои тайные уголочки, и ласкал, ласкал. А когда он делал движение на выход, моё влагалище сжималось и удерживало его. И тогда он возвращался и с новой силой, внедрялся в мои сокровища и становился там полноправным хозяином. Слёзы радости текли по моим щекам. Я просила:
- Гриша, ещё, ещё… и он с радостью выполнял мои мольбы. И тогда, когда всё было не единожды исследовано и обласкано, он впился своими губами в мои, и мы вдвоём на одном дыхании… взлетели. Оргазм был такой силы, что я никогда такого, и представить себе не могла. С меня бил фонтан, я содрогалась раз за разом…..

 Гриша, разгорячённый и усталый, не покинул меня, а снова целовал, целовал. Он шептал мне самые ласковые слова. Он языком убирал с моих ресниц слёзы и говорил, что я никогда не буду плакать другими слезами, а только такими слезами наслаждения и радости. И я верила ему.

 Так и уснули. Проспали часа два. Сегодня идти куда-либо было бессмысленно. Время было после полудня. Мы начали обживаться на новом месте.
Обласкав меня так, как только мог сделать любимый человек и, наказав беречь себя и ножку, Григорий ушёл искать магазин, чтобы закупить продукты. Я предлагала взять у меня деньги, но он только махнул рукой и вышел. Я посмотрела в зеркало и не узнала себя. На меня смотрела растрёпанная, румяная, с припухшими губами молодая женщина. Как же счастье преображает человека! И как мало для этого надо. Только, чтобы тебя любили, и ты знал и верил этому, подумалось мне.

Я совершенно уже не думала о Тимофее. Григорий вошёл в мою душу, захватил безоговорочно её в плен. А я и не сопротивлялась. Я чувствовала, что он не предаст потому, что сам был предан. Он не обманет потому, что сам был обманут.
 
Мне надо было как-то рассказать Григорию, кем на самом деле является для меня Тимофей. Я непременно должна сделать это сегодня же, иначе может быть поздно. Я села и задумалась над тем, как же мне лучше, чтобы не травмировать его, донести правду.

Гриша принёс продукты. Я, раскладывая их, снова удивилась, как у него всё складно получается. Он предусмотрел буквально всё. Вместе мы приготовили ужин. И тогда он извлёк из кармана пальто бутылку красного сухого вина. Я с удивлением посмотрела на него.
- Мы отпразднуем наше прибытие  на место назначения, сказал он, и начал открывать вино.

Мы сидели с ним рядом. Гриша всё время меня обнимал. Как будто боялся отпустить хоть на минуту.

- А знаешь, Наташа, за что мы сейчас выпьем с тобой?
Я повернула к нему голову и вопросительно  посмотрела в глаза.
- А выпьем мы за то, что северный осенний ветерок собрал вместе две половинки, которые давно, давно боги разбросали по свету. Как же долго я не мог найти тебя, родная моя! И теперь я никому тебя не отдам, даже тому мужчине, к которому ты приехала.

 Я немного отстранилась и, не отводя глаз, подняла и выпила свой стакан до дна. Гриша губами собрал капельки  с моих губ и также выпил до дна. Когда немного утолили голод, я достала из сумочки письмо и протянула Григорию.
- Что это? - спросил он, держа письмо в руке.

- А ты прочти, а потом я отвечу на все твои вопросы.
Он долго и очень внимательно читал, я видела, как сжимал зубы. Лицо его побледнело. Закончив чтение, он аккуратно сложил бумагу и положил на стол. Затем вопросительно взглянул своими голубыми и такими по-детски чистыми глазами в мои глаза.

- Ты теперь оставишь меня ради него?
- Нет! Гриша, я тебя не оставлю. Ты дал мне за это короткое время очень многое, я почувствовала себя настоящей женщиной. Да, у меня до тебя было двое мужчин. Это мой муж. Мы с ним начинали жить и учились, как это происходит у мужчины и женщины. Оба в этом деле были совершенно неопытны. Потом, через много лет появился Тимофей. Он отогрел меня, и я только, только начала чувствовать свою значимость, как он оставил меня одну. Я могла бы ждать и долго, если бы знала, что я нужна. А он быстро нашёл замену. Я приехала сюда к нему потому, что знаю, у него никого не осталось. Все от него отвернулись. Но я с ним не останусь. Я просто помогу по-человечески, по-товарищески.
Гриша с облегчением вздохнул и снова налил в наши стаканы вино. Я потом часто вспоминала наш первый вечер в Верхних Кряжах.

 Мы  снова и снова любили друг друга, отдаваясь и беря самое сладкое, что есть у двоих, любящих людей.

 Утром я открыла глаза. А надо мной стоял улыбающийся Гриша, держа на весу тарелку с геркулесовой кашей, от которой исходил аромат сливочного масла. Я так любила именно такую кашу. Мы были похожи на детей. Гриша кормил меня из ложечки кашей. А затем губами собирал остатки из моих губ. Мы весело при этом смеялись. Я вспомнила лекцию, которую в училище читал нам психолог. Там говорилось о том, что в каждом взрослом, пожилом и даже старом человека, живёт маленький ребёнок. И мы  должны как можно чаще удовлетворять
потребности этого малыша, чтобы потом ещё больше жизнь приносила нам радости.
 А потом я уже кормила Григория, и неумело вбирала крупинки, которые он нарочно оставлял на губах.

 Гриша хотел еще поиграть в любовные игры, но я подхватилась с постели и пошла умываться. Надо было найти Тимофея, да и ревизору пора браться за работу.

 Гриша проводил меня до того помещения, в котором, как нам рассказали, живут приезжие лесорубы. Он также хотел войти вместе со мной, но я ему запретила это делать. Поцеловав меня в щёку, и пожелав удачи, он не оглядываясь, пошёл по направлению к своей конторе.
- Обиделся, скорее всего, - подумалось мне.

Я вошла в помещение. Посреди его шёл длинный коридор. А с обеих сторон комнаты. Довольно-таки большие. Я постучала в одну, затем во вторую, затем в третью. Тишина. Тогда попробовала открыть… Заперто. Я растерянно оглядывалась вокруг. Значит, опоздала. И как я отыщу Тимофея, и живой ли он?
И тут из дальней комнаты вышел молодой мужчина и направился в мою сторону.
- Вы кого- то ищите? - вежливо спросил он.
Я назвала фамилию Тимофея. Мужчина вопросительно на меня посмотрел.
- Жена, что ли?
- Нет, я родственница, - глазом не моргнув, соврала я.
Мужчина  сокрушённо покачал головой и сказал?
- Ваше счастье. Успели.
- Куда успела? -  С недоумением спросила  я.
- Помирает он.
Я вздрогнула и нетерпеливо попросила отвести меня к нему.

В комнате, стояло шесть застелённых кроватей, а самый угол был завешан простынями. Мужчина показал туда рукой. Я тихонько заглянула за эту импровизированную ширму.

На меня дохнуло спёртым воздухом, намного сильнее, чем в комнате. На кровати лежал ….я внимательно пригляделась. Там лежал… человек. Или, вернее то, что осталось от человека.

 От человека остался практически скелет, обтянутый кожей. Почувствовав присутствие постороннего, человек открыл глаза. И на меня в упор смотрели …его…серые глаза. Это был Тимофей. На лице появилась гримаса, подобие улыбки. Я подошла ближе, и присела на край кровати, взяла его исхудавшую руку в свою.
- Здравствуй, Тимоша! Ты меня звал, вот я и приехала  к тебе.

Медленно, как в замедленном кино, из его глаз выкатилась слеза.
- Я знал, что ты приедешь, я ждал тебя ещё вчера. Я видел сон, что я подошёл к реке, а ты сошла на берег с ракеты, еле слышно прошептал он.
Я была обескуражена, однако сделала вид, что ничего не произошло, начала поглаживать его руку.

Подошедший к нам  мужчина всё время наблюдал за нашей встречей. Он как будто ждал чего-то. И тогда Тимофей прошептал:
- Отдай ей.
Мужчина вышел, но вскоре вернулся  с конвертом в руке.
- Что это?
- Наташа, это деньги.
Я сделала протестующий жест, однако Тимофей продолжал:
- Тут большие деньги. Я перед тем, как ушёл жить к …ней…. ..хранил их в банке. И вот за шесть лет их накопилось, за счёт процентов. Ты похорони меня. А на оставшиеся деньги, купи себе роскошную шубу. Не спорь со мной, а пообещай, что так и сделаешь. Я ведь живя с тобой, мечтал, что обязательно заработаю денег и, приехав, накину на твои плечи шубу из голубого песца. Она так пойдёт к твоим глазам…

Постепенно глаза Тимофея затуманились. Он ещё что-то шептал, однако, я поняла, что у него начался бред.

 Я не отходила от его кровати. Я гладила его исхудавшие руки, заросшие щетиной щёки. Мысли, тяжёлые мысли крутились в моей голове.
- Когда же эти учёные найдут средство, чтобы победить онкологию? Сколько вот так уже ушло в мир иной, да  с какими муками! Передо мной, как живые стояли родители. Сначала ушел папа, а затем, через два года, и мама. Им бы ещё жить да жить.

Вскоре послышался шум. В комнату зашли жильцы. Так я за раздумьями и не заметила, как наступил вечер. Я вышла из-за ширмы и поздоровалась. Мужчины переглянулись между собой. Видимо, они были уже наслышаны о моём приезде. Я расспросила, сколько дней Тимофей уже не принимает пищу, и как давно лежит без движения. Картина была удручающей.

Поблагодарив, я снова ушла к Тимофею. Он не приходил в сознание. Но уже и не бредил. Казалось, что спит. Я понимала, что часы его уже сочтены. И решила, что должна быть с ним до конца.

По нашей традиции покойнику обязательно надо вложить в руку перед кончиной свечу. Зачем это делать я не знала, однако и отца и мать я так вот проводила в их последний путь.

Приоткрыв штору, я спросила у мужчин, где можно купить свечи?
Мужчина, как мне показалось, бывший среди них старшим, сказал, что сходит в посёлок и попробует отыскать кого-нибудь верующего.

 Я благодарно кивнула головой. Сама же я не могла сдвинуться с места, я не могла покинуть свой пост. Мне казалось, что, как только я уйду, так вот сразу Тимофея и не станет. Как будто я поддерживала в нём эту маленькую искорку жизни.
 
Вскоре свеча была уже у меня. Я с облегчением вздохнула и попросила оставить мне и спички.

 Мужчины предложили мне поужинать. Я поблагодарила и согласилась только выпить чаю. Правда, сердобольные мужчины приложили к напитку ещё и  большой бутерброд.

Вскоре всё затихли. Наступила ночь. Я всё время боролась со сном. Тимофей лежал тихо. Иногда я подхватывалась и прикладывала ухо к груди. В очередной раз наклонившись, я услышала его шёпот?

- Простишь ли ты меня, Наташа?
Подняв голову, увидела, что он  вопросительно смотрит в мои глаза.
- Тимофей, я простила тебя уже давно. Не думай об этом. Если бы я затаила на тебя обиду, разве же я проделала бы столько километров?
Его рука накрыла мою руку и еле слышно пожала. Он снова закрыл глаза и кажется, уснул.

 А утром, утром широким шагом вошел в комнату Григорий. Все уже были на работе. Только оставался один, дежурный, который и привёл его сюда. Как только он увидел эту удручающую картину, решительность его сразу исчезла. Он понял, что я, как человек, как медицинский работник, не могла поступить иначе. Он предложил подменить меня. Но я отказалась. Я должна была закрыть эту главу своей жизни сама.

- Сколько осталось? шёпотом спросил Григорий.
Я пожала плечами:
- Может пять часов, а может и пять минут. Это не в наших руках.
Поцеловав меня, Григорий ушёл.

А через три часа Тимофея не стало. Я на последнем выдохе вложила в его руку свечу, и закрыла на веки эти серые глаза. Слёз не было. Я не хотела тревожить его душу, которая уже витала где-то вверху, отыскивая путь в небеса, где её уже с радостью ждали такие же, освободившиеся от бремени тела, души.
Схоронили Тимофея на местном кладбище. Все лесорубы, которые знали его, пришли на похороны. Не пришла только она, Ирка.

В столовой, где обычно питались лесорубы, организовали поминки, по старому русскому обычаю. Григорий всё это время не отходил от меня. Он помог мне с организацией похорон и всё, что с этим связано.

 Вечером он почти нёс меня на руках, настолько болела нога, да и обессилела я за это время. Он раздел и уложил меня в постель. Сам прилёг рядом и, нашёптывая самые ласковые слова мне на ушко, тем самым убаюкивал. Вскоре я уже спала.

А утром меня снова ждал завтрак в постели и новость…

Гриша крепко обнял меня и начал рассказывать о том, что ему удалось узнать, что в этом посёлке отдыхают нефтяники. Они работают вахтовым методом, и машина их привозит сюда на отдых. Здесь у них типа общежития, только несколько условия лучше, чем у лесорубов. После отдыха их везут на объект. Это в 200 километрах отсюда. Я встрепенулась. Я уже готова была лететь туда к своему Максимку. Но Григорий меня  остановил.
- Наташа, я тоже поеду с тобой.
Я опешила. Разрыв с сыном у меня случился из-за Тимофея. Я приехала сюда, из-за Тимофея, и вдруг появлюсь перед сыном с совершенно незнакомым мужчиной. Что же обо мне подумает Максим? Я категорически замотала головой.
- Нет, нет и ещё раз нет, Гриша!
Григорий с недоумением смотрел на меня.
- Это же почему нет, Наташа?

Мне пришлось втолковывать этому большому ребёнку, что дети ревнуют своих мам к чужим дядям. Мне долго пришлось это делать, то и дело подтверждать поцелуями. И, в конце концов, Гриша сдался.
- Как же долго мне придётся ещё учиться у тебя азбуке жизни, целуя мои губы, произнёс он.

Машина с вахтовиками уходила через час, и Гриша проводил меня к ней. Я спросила у молодого парня, знает ли он инженера………Максима Степановича. И тот с улыбкой ответил:
- Да кто же его не знает. Это же классный парень!
Меня посадили в кабину к водителю. Гриша долго смотрел вслед.
На душе было радостно. Какой бы не была встреча с сыном, однако она произойдёт. А что больше нужно матери? Только бы увидеть, обнять и убедиться в том, что «кровинушка» жив и здоров…

Дорога была неровной, вся в осенних выбоинах. То и дело меня бросало то влево, то вправо, однако  я стойко переносила поездку.
Вдали показались вышки. Я спросила водителя:
- Подъезжаем?
 Тот утвердительно мотнул головой. Сердце моё колотилось в груди, хотело выскочить. Я нервничала и ничего не могла с собой поделать. Меня кидало то в жар, то в холод.

 Остановились около какой-то теплушки. Парни со смехом и шутками высыпались из машины. А я никак не могла решиться ступить на землю.
 Пока я собиралась это сделать, к машине быстрым шагом подошёл высокий парень в рабочей куртке и решительно отворил дверцу.

Я взглянула на него и … рухнула прямо на его протянутые руки.
- Максим!!!

 Он вытащил меня из кабины и так и держал на руках. Он смеялся, он целовал мои щёки. Моя шляпка давно упала на землю, а мы всё не могли нарадоваться встрече.

- Моя, дорогая, моя любимая мамочка, как же я виноват перед тобою, шептал мне Максим. Наконец,он поставил меня на ноги, поднял шляпку и водрузил на мои растрёпанные кудри.

- Мамочка! Как же мне искупить свою вину перед тобой, ты только скажи, и я сделаю всё!
Я молчала и улыбалась. Это же мой сынок. Он такой большой. И так здорово похож на своего отца. Вот прямо, как живой стоит передо мной мой Стёпа и так широко улыбается.

- Мамочка, я ведь месяц назад написал тебе письмо, в котором просил простить меня. Я написал о том, что к новому году собираюсь приехать домой и не один. У меня здесь есть невеста. Мы хотим пожениться. Ты ведь не против, мама? Правда, ты не станешь возражать?

Так и сыпал вопросами Максим. А я только стояла и любовалась им.
- Как же ты вырос, сынок! Уже и невесту себе нашёл, - думала я.
 Максим завёл меня в теплушку, помог снять пальто и, залюбовавшись, сказал:
- Мамочка, а ты у меня совсем,  совсем ещё молодая. Надо и тебя выдать замуж. Здесь очень много холостых мужчин.
А потом как-то засмущался и всерьёз спросил:
- Мама, ты приехала к Тимофею?
- Мы вчера схоронили его, сынок.

Теперь мы оба надолго замолчали. Каждый думал о своём. Максим весь день провёл со мной. Он был предупредителен и ласков. Вечером проводил меня. Очередная вахта уезжала на отдых.

Мы оба были очень счастливы. Примирение состоялось. И неважно кто сделал этот первый шаг. Я задумалась, как всё-таки в жизни всё живёт по своим законам. Уезжая к мужчине, который обидел меня, я встретила Григория, который вдохнул в меня совершенно новую жизнь. Я уже и не думала, что могу встретить в свои годы любовь. Я не знаю, как у нас сложится дальнейшая судьба, слишком мало времени прошло со дня нашего знакомства. И ещё …я так ждала той минуты, когда смогу обнять своего сына. И вот…случилось.

Моя поездка подошла к концу. Но отпуск продолжался. Я ломала голову, как мне поступить. Вернее, задержит ли меня Григорий, или…. или я должна уехать? Ведь он, скорее всего, ещё не закончил свою работу.

А в Верхних Кряжах меня уже ожидал Гриша, переминаясь в нетерпении с ноги на ногу. Завидев меня, он чуть ли не бегом подскочил к машине, и я сегодня  уже во второй раз, оказалась на руках мужчины. Не обращая внимания на вахтовиков, Гриша целовал меня, не опуская на землю. А потом счастливые мы отправились в свой домик. Меня там ждал превосходный ужин, состоящий из жареной рыбы, свежих овощей и… бутылочки красного вина. Мы снова праздновали, теперь уже моё примирение с сыном.

продолжение http://proza.ru/2019/10/17/1498
http://proza.ru/2019/10/17/1498