Двое в пути. Гл. 5. В Медвежьем

 

Наташа

Вертолёт приземлился, но не на причале, так как лётчику делать это запрещено, а километрах в двух.

Распрощавшись с Прокопычем, подхватив свои вещи, мы быстрым шагом направились по указанной тропинке. Быстрым шагом двигался Гриша, а мне было не до этого. Во-первых, чемодан с каждым шагом становился всё тяжелее, как будто кто- то специально наложил туда кирпичей, а во- вторых,… во- вторых, мои удобные в городе ботинки, с невысоким, всего в 4 сантиметра каблучком, создавали помехи. Идти было неудобно. Ноги то и дело скользили по мокрой глине. Я начала отставать. Спина давно была мокрой. Мне хотелось только одного, сесть и сидеть. Григорий, заметив моё состояние, подхватил мой чемодан. Теперь я немного ускорила своё передвижение. Однако… поскользнувшись, я почувствовала страшную боль в правой ноге.

- Всё! Приехали, с горечью подумала я.
Короче, Грише пришлось тащить не только наши вещи, но и меня, так как щиколотка опухла и доставляла невероятную боль. Я на чём свет ругала себя, за неосторожность, за то, что полетела сломя голову неизвестно куда, и неизвестно зачем. Слёзы текли непрерывным потоком из моих глаз. Благо Грише было не до них. Он уже знал, что мы опаздываем. Так и случилось. Добравшись, наконец, до пристани, мы увидели удаляющуюся на огромной скорости ракету.
Теперь я уже в открытую дала волю слезам. Гриша обеспокоенно повернулся ко мне и с участием спросит:
- Очень больно, Наташа?
И вот это участие, и сказанное таким добрым тоном « Наташа», окончательно  вывели мои тормоза со строя. Копившаяся тревога, неуверенность, плохой сон, всё выливалось теперь потоком на эту далёкую сибирскую пристань. Гриша неумело прижал меня к груди и, поглаживая по спине рукой, начал успокаивать.
-  Наташа, успокойтесь. Ведь не всё же потеряно. Мы в Медвежьем найдём вам врача, пусть посмотрит, что с ногой, а потом…потом…

А что будет потом, он и сам толком не знал. Я- то знала, что врач мне не нужен, что я сама, отработав столько времени в травматологии сумею себе помочь. А вот, что будет, если не сегодня, завтра, встанет река. Что будет тогда?  И всё из- за меня. Он же ревизор, он должен выполнить свою работу и вовремя возвратиться на службу. Ну, ладно, у меня отпуск,…хотя…здесь можно застрять на всю зиму…. И я ещё сильнее заревела, как будто от этого могло что- то измениться.

И тогда Гриша обнял меня за талию и повел внутрь здания. Оно было пустым. Он усадил меня на скамейку и стал снимать уже расшнурованный в дороге ботинок.
Я попросила Григория отвернуться, затем  сняла колготки. Нога распухла. Ощупав, я поняла, что это не вывих, а растяжение сухожилий. Ноге нужен компресс, тепло и просто покой. Я достала из аптечки таблетку и, проглотив обезболивающее средство,  начала накладывать уже на голую лодыжку тугую повязку. Ботинок так и не зашнуровался. Мы сидели оба, опустив головы. Надо было предпринимать какие-то меры.

Я достала из чемодана трёхдневные бутерброды и термос с остывшим чаем. Гриша оживился. Стресс был больший, однако потребность в еде давала о себе знать. Колбаса была твердой, однако опасений не вызывала, мы запивали бутерброды остывшим чаем.

Настроение немного улучшилось, и мы приступили к обсуждению создавшейся ситуации.

- Безвыходных ситуаций нет, философски изрёк Гриша. Мы обязательно найдём выход. Тем более, что погода стоит пасмурная. Вот, вот пойдёт дождь, а это значит, что мороза ожидать в ближайшие сутки или двое, не предвидеться.
У меня немного улучшилось настроение. Я предложила Григорию перейти в обращении друг с другом на «ты». Он со мной согласился.

Нога моя после приёма пилюли, немного поутихла, однако я знала, что сейчас для неё главное- это покой. Надо было просто отлежаться. Но как? Осенний день клонился к вечеру, начал накрапывать дождь. А человеческие потребности никто не отменял. Мне нужно было добраться до туалета. А ещё очень хотелось снять с себя колготки и трусики и мыться, мыться. Если бы сейчас передо мной стоял бы выбор покушать в хорошем ресторане или выкупаться, я бы не задумываясь, выбрала второе. А ещё нужно было где- то ночевать, чем- то питаться, да и много чего было надо.
Григорий
- Это что у нас тут за госпиталь?
Это вошла в зал женщина в фирменной тужурке речного флота и простой цветастой юбке. По ее виду и тону можно было сразу определить, что она тут начальник.
- Вы куда собрались в Белорыбье и Тимошину заводь? Так рано пришли, они  будут только вечером. А что с тобой, милочка? Нога распухла? Где это тебя так угораздило?  А дай-ка я посмотрю…
Она тараторила и сыпала вопросами, на которые мы не успевали отвечать.
- Нам в Верхние Кряжи…
- В Верхние Кряжи?!!! Да вы, голубчики, опоздали!  Полчаса назад ушел туда катер. А следующий теперь будет только в понедельник.  Сами-то вы откуда?

Григорий

Я взглянул на Наташу, и решил, что для посторонних нам лучше представляться семейной парой  и ответил:
- Мы из Москвы, нам обязательно нужно попасть в Верхние Кряжи.
- Из Москвы… -  хозяйка пристани даже присвистнула. Однако далеко  же вы забрались. И что же прикажите мне с вами делать? Где вы собираетесь провести это время? В зале ожидания? В Медвежьем жить негде, там только перевалочная база, служебные помещения да оптовый магазин. У себя приютить вас я не могу, рада бы, но у меня сейчас гостит свекор с внуком. Что же мне с вами делать?
Услышанное нас не порадовало. Вырисовывалась унылая перспектива – пять суток провести в зале ожидания без элементарных человеческих условий.
- А вы знаете, размещу-ка я вас в конторе. Там есть печка, диван, стол, кресла. Электроплитку я вам дам, дам кое- что из посуды. Как-нибудь перекантуетесь это время.

Это было уже кое-что. Во всяком случае, будет крыша над головой, тепло, да и будет где спать и приготовить пищу. Теперь мы уже с благодарностью смотрели на хозяйку.

- Пойдемте, я вам покажу.
Наташа дернулась, пытаясь встать, но я махнул рукой ей, мол, сиди, я сам. Мы пошли с хозяйкой в другой конец зала. Она достала ключи и открыла дверь. Мы вошли в комнату площадью квадратных метров пятнадцать. У окна стоял большой стол, по углам несколько кресел, у противоположной стены стоял не раскладывающийся диван. Справа от двери была печка, у которой уже лежала охапка дров.  Рядом с ней была металлическая дверь, очевидно, вход в кассу. В комнате было прохладно, пахло сыростью и мышами, это было типичное нежилое помещение. В разговоре с хозяйкой я дал ей понять, что мы с Наташей семейная пара и добираемся в одно и то же место.

- Ну вот, располагайтесь здесь.  А то, что обещала, я сейчас вам принесу.
- Мы так вам благодарны. Вы так нас выручили. И, простите, как вас нам величать? Меня зовут Григорий Федорович, а супругу Наталья Николаевна.
- Меня зовут Василиса…Петровна…….. По документам я числюсь капитаном этого порта, то есть пристани. А благодарить меня не стоит. Это входит в мои обязанности заботиться о пассажирах.
 
Я поблагодарил эту добрую женщину и пошел за Наташей. Перенес наши вещи и помог ей  дойти к новому месту нашего теперешнего жилища. Усадил ее в кресло.
- Извините, Наталья Николаевна, я без вашего ведома перед хозяйкой представился семейной парой. Так ей считать будет удобнее, да и нам тоже. Извините. А сейчас нам  необходимо запастись продуктами. Пока еще светло, я схожу в магазин и возьму то, что нам пригодится в первую очередь. 
С этими словами я выложил все из своей сумки на кресло и отправился в обратную дорогу в Медвежий. На этот раз я шел уже не спеша, аккуратно обходя лужи и ямы. Дышалось так легко и приятно. Таежные запахи окружали меня. Такого воздуха в Москве никогда не вдохнешь.
 
Шел, а  мои мысли все время возвращались к Наташе. Кто она? Какая она в жизни? Сколько ей лет? На вид ей чуть больше сорока. Замужем? Или была замужем? В разводе или вдова? Чего это ее понесло к черту на кулички в такую даль? К кому? Кто он ей? Она совсем не похожа на женщин, с которыми мне приходилось иметь дело последние годы.  В ней было что- то нежное, трогательное, заставляющее рядом с ней чувствовать себя мужчиной, защищать, оберегать  и, как ни странно, вдруг захотелось подарить ей цветы. Но где их тут возьмешь? Таких желаний у меня, пожалуй, с юности больше уже не было. Казалось, я должен бы злиться на нее за то, что мы опоздали на катер. Это все из- за нее. Но злобы не было. Когда я взглянул на нее там, на опушке перед пристанью, сидящую на своем чемодане, с больной ногой, такую бедную и несчастную, размазывающую слезы по лицу, мне так ее стало жалко, что ни о какой злобе и речи идти не могло.

Ладно, успокаивал я себя, нам еще долго быть вместе. Жизнь покажет, какая она. Так в мыслях о Наташе я и не заметил, как прошел всю дорогу. Вот уже показался и Медвежий.  Магазин я нашел быстро. Из того, что там было, выбрал то, что нам может пригодиться в первую очередь. Хотелось еще чем- то побаловать Наташу.

На обратном пути уже начинало темнеть, поэтому пришлось ускорить шаги. А сумка моя была довольно увесистой и оттягивала плечо.
 
Я подошел к пристани, когда уже совсем стемнело. Открыв дверь в теперь уже нашу комнату, я увидел Наташу и буквально не узнал ее. Впервые я видел ее без пальто. У нее сохранилась еще замечательная фигура. Пушистые светлые волосы вились колечкам. Это не от бигудей, это от природы. Ей так шли распущенные волосы. А как только я взглянул ей в глаза, то буквально сразу утонул в них. Они просто лучились,  заглядывая тебе прямо в душу. На них можно было смотреть долго, не в силах оторвать взгляд. Но все же пришлось взгляд оторвать. Я огляделся вокруг. За мое отсутствие в комнате многое изменилось. Сразу почувствовалось, что в доме появилась хозяйка. Полы были чистые, пыль убрана, от печки веяло теплом. На диване лежала огромная медвежья шкура. И когда она только успела это все сделать, да еще и с больной ногой?
Я разделся, в комнате было уже достаточно тепло. Выгрузил продукты из сумки и сел отдыхать в кресло, исподтишка наблюдая за Наташей.

Наташа

Гриша взял инициативу на себя. Он, как мужчина чувствовал, что просто обязан это сделать. Он отыскал начальницу этой пристани, или вокзала, кто их там разберёт, и представил нас, правда, без моего на то ведома, мужем и женой, попросил дать нам приют. Начальница вошла в наше положение. Однако поселить нас  у себя не могла. У неё были гости. Но немного подумав, она дала  Грише ключ от конторы. Там находился стол, старый диван, два кресла. Из дому принесла электроплитку и кое- какую посуду. Мы повеселели. Это уже было кое- что. Нам было проще, чем бедному Робинзону Крузо. Нас  ведь окружали люди. Правда, жителей тут было совсем, как мне показалось немного. Здесь жили только те, кто обслуживал эту пристань.

Расспросив начальницу, где можно приобрести продукты, Гриша ушёл в магазин, а я осталась «дома». Кое- как передвигаясь, я начала убирать в нашем будущем жилище. Вытерла пыль, убрала в кучу разбросанные по всему столу бумаги. Мне очень хотелось помыть пол. Однако воды не было, и я отложила эту затею до Гришиного прихода. Сама тащиться с больной ногой к реке я не рискнула.
В углу конторы стояла печка, и лежали дрова. Я этому очень обрадовалась. Значит, будет тепло, и можно хоть немного раздеться. По старой деревенской привычке, перенятой от бабушки и дедушки, у которых частенько гостила, я быстро растопила печку. Дрова быстро разгорелись и весело потрескивали. Жизнь немного стала раскрашиваться в яркие тона.

Открыв чемодан, извлекла оттуда транзисторный приёмник. Немного поискала и вот любимая станция «Маяк» начала озвучивать новости. Затем полились знакомые мелодии. Как по заказу для меня, пел Муслим Магомаев романс из кинофильма «Верные друзья» «Что так сердце, что так сердце растревожено.»
Я присела на продавленный диван и слушала, затаив дыхание. Я впитывала каждую строчку. Моя душа отзывалась, она… повторяла :
Все преграды я смогу пройти без робости,
В спор вступлю с невзгодою любой.
Укажи мне только лишь на глобусе
Место скорого свидания с тобой…

Я сидела, прижав руки к груди и слёзы одна за другой, медленно стекали по моим щекам. Это надо же так случиться, что я почти пятидесятилетняя женщина кинулась за тысячи километров за мужчиной. Неужели же эта и есть любовь? Неужели эта и есть моя вторая половинка? Так почему же эта половинка, будучи почти приклеена ко мне, раз… и улетела, как бумажный листок, подхваченный ветром?

А Магомаев продолжал….
А когда придёт весна цветения,
Пусть они тебе напомнят обо мне….
И тут я уже не сдержалась. Тут уже я зарыдала, выплеснула наружу всю свою боль и обиду на судьбу…

Песня закончилась. Скоро должен вернуться Григорий. Я утёрла нос, щёки, достала мясные консервы. Как же теперь всё пригодилось, подумала я.
В комнату вошла начальница. Она притащила с собой какой- то большой узел. Заметив моё недоумение, широко улыбнувшись, сказала, что решила для нашего обогрева, притащить медведя. Я ещё больше удивилась.
 
- Да, шкура это медвежья. Чтобы не замёрзли. Тепло в этой конторе держится ровно столько, сколько топиться печка. А вот еще и  моё одеяло и пригодиться.
Я поблагодарила нашу спасительницу и, спросив, где туалет, и есть ли какая возможность хоть немного привести себя, как женщину в порядок, сделала попытку встать с дивана. Но тут же охнув, опустилась обратно.
- Ну, милая барышня, что с ногой-то? участливо спросила женщина.
Не вдаваясь в подробности, я ответила, что растянула сухожилие. Тогда Василиса Петровна жестом приказала мне сидеть, а сама ушла. Через несколько минут притащила ведро с водой, из ведра шёл пар. А в другой руке держала тазик. Вот сейчас  мы устроим с тобой небольшую помывку, весело проговорила хозяйка Медвежьего.

Долго меня уговаривать не пришлось. Я попросила немного побыть её с обратной стороны, чтобы не зашёл Григорий. Василиса Петровна, как- то странно на меня посмотрела, но промолчала. Достала из кармана куртки кусок хозяйственного мыла. Я готова была расцеловать эту добрую милую женщину.

Подкинув в печку дров, я разделась. Сначала вымыла голову, затем начала мыть тело. Я была на седьмом небе от счастья. Наконец- то я снова женщина!
Вскоре дверями послышались голоса. Это означало, что пришёл Григорий. Я быстренько закончила процедуру умывания, натянула на себя чистое бельё и спортивный костюм. Отворила дверь и начала благодарить женщину. Вошёл Гриша. Он начал выкладывать на стол немудреные продукты: хлеб макароны, рыбные консервы, чай, и что- то отдельно, в не большом кулёчке из бумаги.
Он похвалил меня за то, что справилась с печкой. Я попросила его принести воды, чтобы можно было что- то приготовить на ужин. Когда он ушёл, я простирнула своё бельё и развесила на стул около печки, прикрыв газетой, включила электрическую плитку, и начала разбираться с продуктами. Видно было, что закупку вёл холостяк. Он предусмотрел буквально всё. Даже я не смогла бы вот так сразу сообразить, что нужно покупать.
 
Я приготовила ужин. Усевшись друг против друга, мы с удовольствием пили ароматный чай вприкуску с ключиками. Это Григорий то и принёс их в том небольшом бумажном кулёчке. Мне было приятно, что он решил скрасить хоть чем- то наше пребывание в этой дыре.

Нога давала о себе знать. Я всё время её поглаживала. Григорий видя, что мне хочется прилечь вопросительно посмотрел на меня.
-  Что будем делать? Я развела руками.
- Григорий, мы же взрослые люди и прекрасно понимаем, что нам просто надо, как- то выкручиваться из создавшейся ситуации. Поскольку у нас один диван на двоих, то мы его и разделим.
       
Мой товарищ по несчастью сразу повеселел, видимо, этот вопрос его мучил весь вечер, и   не давал ему расслабиться. Он с благодарностью взглянул на меня и как- то задержался взглядом на моём подбородке, а может на губах? Меня сразу окутало приятным теплом. Наверное, я сильно покраснела,  потому, что он тут же отвёл глаза и пошёл к печке, чтобы закинуть дрова. Диван, как и ожидалось, не раскладывался. А посредине был совсем продавлен. Я расстелила на нём простынку, которую пожаловала нам хозяйка и, не раздеваясь, легла, прижавшись к спинке дивана.
 
Вскоре он, потушив свет, присоединился ко мне. Мы лежали, отвернувшись друг от друга, боясь пошевелиться. Моя нога ныла не переставая. Таблетку пить я не решилась, надо было экономить лекарство.

продолжение следует..http://proza.ru/2019/10/17/1544