Эрнест Симмонс. Лютеранская диалектическая модель

ЛЮТЕРАНСКАЯ ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ
Эрнест Симмонс


Лютер был реляционистом, мыслителем отношений. Для него в центре - отношение к Богу через веру и к ближнему через любовь. Это внутренний и внешний аспекты личности, упомянутые в "Свободе христианина". Для лютеранской мысли жизнь - это парадокс,  диалектическое напряжение, посреди которого нужно действовать и жить. Жизнь не должна быть простой и ясной, чтобы быть пригодной для существования и понимания. Опираясь на модель одновременности Лютера для христианской жизни (например, simul justus et peccator), такая диалектика, движение между контрастными позициями, может предложить как утверждение. так и критику, поскольку она поддерживает диалог с участием разных точек зрения, способствующий взаимопониманию и конструктивным изменениям. Такое богословие может сообщить динамику взаимодействию между христианской и академической свободой и помочь в конструктивной критике возникающего глобального общества, в котором мы оказались. Мы не должны ни защищать веру, настолько оторванную от окружающей культуры, чтобы она стала испытывать недостаток в интеллектуальных авторитетах, ни доверять  определенной культуре настолько, чтобы освятить ее идолопоклонство и гордыню.
Мой тезис заключается в том, что лютеранская традиция формирует диалектическую образовательную модель, которая поощряет динамичное взаимодействие веры и обучения, поддерживая профессиональное понимание лидерства. Сначала я перейду к краткому обзору наследия, а затем к формулировке лютеранской диалектической модели высшего образования и ее полезности для подготовки лидеров для нашего времени.

Наследие

Оценивая гуманитарные науки, Лютер считал фундаментальной целью христианского образования сохранение евангельской вести и оснащение всех верующих как священников для служения в Церкви и мире. Для Лютера и его коллеги Меланхтона одним из прямых результатов богословской доктрины оправдания по благодати через веру было построение государственного образования. В своем трактате 1524 года "К советникам всех городов Германии о том, чтобы создавать и поддерживать христианские школы" Лютер утверждает в весьма практической манере: "Благоденствие же города состоит не только в том, чтобы накопить богатую казну, возвести прочные стены, красивые дома, изготовить много огнестрельного оружия и лат. Нет, если всего этого будет много, а владеть всем будут безумные глупцы, то это принесет такому городу величайшее зло и вред. Высшее же, изобильнейшее благополучие, а также процветание и мощь города состоит в том, что он имеет к своим услугам множество чистых, ученых, разумных, почтенных и воспитанных горожан. Воспитав таких людей, власти могут затем накапливать казну и всяческое имущество, сохранять и справедливо использовать их".  Для лютеранского высшего образования эта цель не изменилась, но контекст изменился. Теперь задача состоит в том, чтобы осуществить творческое взаимодействие отношений веры и обучения во все более глобальном и многокультурном обществе.
В своей недавней книге «Не ради прибыли: зачем демократии нужны гуманитарные науки» Марта Нуссбаум решительно выступает за значение "свободных искусств", необходимых, чтобы подготовить будущих лидеров мыслить критически и творчески для нашего времени глобального перехода. По ее мнению, наступает "тихий кризис" в образовании, поскольку западная высшая школа просто бросает большую часть гуманитарных и социальных знаний в пользу акцента на роль точных и технических наук (Nussbaum 1-12). В эпоху, когда критическое мышление наиболее необходимо, время быстрых глобальных изменений и адаптации, такое положение доминирует во многих наших образовательных учреждениях. Для Нуссбаум поставлено на карту не что иное, как выживание демократического общества на карту (121-44).
Лютеранское (реформатское также! - Пер.) высшее образование сохранило искусство и гуманитарные науки, на самом деле наслаждаясь ими, как в наших музыкальных программах, не пренебрегая прикладными науками и практическими навыками. «Манифест» Нуссбаум, как она его называет, отражает то, что мы имеем в большинстве наших колледжей и университетов в США. Задача состоит в том, чтобы сохранить это наследие свободного гуманитарного образования наших академических учреждениях, чтобы они могли продолжать растить критическую мысль нашего времени. Если гуманитарное образование останется верным своим корням, оно не должно потерять свою изначальную цель выращивать информированных, гражданских лидеров, а скорее найдет творческие способы делать это сегодня. Джозеф Ситтлер выразился так: "Цель гуманитарного образования - воспитать сложного и открытого человека".

Руководство

 Диалектика стоит в центре лютеранской традиции, потому что Лютер отказался отделить жизнь веры от жизни в мире. Лютер настаивал на том, чтобы христианская жизнь существовала непосредственно среди мира, чтобы вера проявлялась в повседневной жизни и делах, а не в какой-то отдельной, якобы более святой или религиозной сфере, например в монастыре. Это единство порождает две сферы в мысли Лютера. Существующий мир регулируется гражданским применением закона в обществе и руководствуется разумом; грядущее Царство Божие строится на благодати и руководствуется верой. Христианин живет в сфере, где перекрываются то и другое, находясь в мире, но помня о мире грядущем. Христианин живет в обоих мирах одновременно. Ричард Хьюз резюмирует: "Поэтому подлинное лютеранское видение не требует от христиан вкладывать Царство Божие в мир так, как это делает реформатская традиция (на наш взгляд это слабо по сравнению с кальвинизмом, который парадоксы Лютера на деле не отрицает! - Пер.), и не призывает лютеран отделиться от мира, как часто стремятся сделать наследники анабаптистов. Вместо этого христианин должен проживать в двух мирах в одно и то же время: в мире природы и благодати. Поэтому христианин, по убеждению Лютера, свободен и в мире, и в Царстве Божием" (Mission 6).
 Эта динамическая «сдержанность» поддерживает диалог и не боится соскользнуть по склону в светский мир. Скорее, оно охватывает всю жизнь, в том числе и то, что обычно считается светским. "Светский" мир тоже является частью Божьего творения, которое должно быть приведено в динамичные отношения с верой и потенциально с благодатью Божьей. Все это очень динамично поддерживает открытость и академическую свободу в высшем образовании, в то же время настаивая на приведение этого мира знаний в динамичные отношения с христианской верой и христианской свободой. Результат часто может быть, парадоксальным и неоднозначным, но вера дает силы продолжать труд. Она освобождает ум для открытого исследования и творческого размышления, потому что мы спасены не нашим пониманием, но милостью Бога.
  Хьюз отмечает: «Задача христианского ученого - вовсе не навязывать миру или изучаемому материалу  отчетливо «христианское мировоззрение». Скорее она состоит в том, чтобы изучать мир таким, какой он есть (отрицание роли субъекта и сознания в познании - крайне наивный взгляд на науку как "отражение" реаьности, невозможный после Юма и тем паче Канта. - Пер.), а затем привести этот мир в диалог с христианским видением искупления и благодати" (Models 6). Проводить открытую рефлексию и диалог с трансцендентностью, несомненно, является одним из самых важных вкладов лютеранских колледжей и университетов. В культуре, где публичный дискурс в вопросах религии не поощряется или даже не приветствуется, колледжи и церкви могут предложить одно из наиболее эффективных мест для такого обсуждения и осуществить в Церкви миссию просвещенного верой разума, способного служить обществу в сфере образования. 
 Наши студенты, наше общество и наши религиозные учреждения нуждаются в таком отражении, потому что мы живем во время  значительного духовного поиска. С начала Просвещения до середины ХХ века было общепринятым говорить о разделении между фактом и ценностью, наукой и религией, природой и историей. Природа как объект не воспринималась во внутреннем развитии, но понималась с помощью научного анализа, свободного от ценностей, где как человеческие, так и религиозные цели считались не имеющими особого значения. История, с другой стороны, была царством человеческих целей и религиозных ценностей. История рассматривала, как росли и падали цивилизации, осуществив свой путь и доминирование в безличном мире. Я давно пришел к тому, чтобы воспринимать этот раскол как ложную двойственность.  История не будет существовать без природы и сама природа имеет историю. Я согласен с Паркером Палмером, что эпистемологии имеют моральные траектории; способы познания не являются морально нейтральными, но нравственно определяемы (Schwehn 25). Способы познания обязательно включают способы оценки, поэтому полное разделение факта и ценности практически невозможно. Все факты являются ценностными, потому что ценности, заложенные в интерпретирующие системы, которые позволяют преобразовать необработанные данные в значимые факты. Это функция теорий, моделей и парадигм, будь то в естественных или в гуманитарных науках. Состояние же предполагаемого разделения фактов и ценностей в сочетании с изменчивостью и непостоянством в публичном дискурсе привели к краху традиционных и культурных рамок смысла. Сегодня это состояние не только местное и национальное; оно становится все более глобальным.
Исторически люди находили личностные смыслы через полученные религиозные и культурные объяснения своего времени. Рената Шахт, говоря о немецкой христианской перспективе, указывает на формирование того, что она называет "идентичностью коллажей" среди многих современных людей, особенно молодежи. Она пишет:  Современный человек не имеет неизменных корней. Подвижность, гибкость, неустойчивость, множественность точек зрения и свобода мнений являются ключевыми характеристиками современной жизни. Эти положительные характеристики, однако, приносят темную сторона незащищенности и дезориентации тем, кто не может отступить за фундаментально защищенные стены или расти в положение «ничто не имеет значения". Задание образования - сделать другие пути видимыми и доступными" (Schacht 68)
Мне кажется, что роль лютеранского колледжа состоит именно в том, чтобы предложить такие альтернативы формированию идентичности. Идентичность - это процесс, а не собственность человека, и именно так она формирует личность. Лютеране, а также другие христианские колледжи и университеты могут помочь в поиске смысла, ведя процесс формирования идентичности путем выращивания среды, в которой веру и обучение можно поддерживать в динамичных отношениях, что в свою очередь культивирует возможность призвания.
Лютеранская традиция делает упор на призвание как богословское обоснование для ответственного руководства. Это касается важнейшего вопроса, который имеет два основных аспекта: почему мы здесь? Прежде всего, спросим: почему мы трудимся там, где мы находимся в это время? Что мы делаем и зачем? Это практическое, повседневное участие в жизни, и это первое измерение вопроса во всем его многообразии здесь и сейчас. Второе измерение, однако, глубже: зачем мы живем?  Это экзистенциальное измерение вопроса, измерение, которое фокусируется на природе и проблемах человека и его жизни. Почему мы здесь, а не кто-то еще? Почему мы пришли в жизнь вообще? Откуда и куда мы идем? Практический аспект здесь состоит из необходимых факторов места, истории, ресурсов (как физических, так и человеческих) и структуры, экзистенциальный же -  из философских и теологических аспектов человеческого существования.
В довольно упрощенной форме можно сказать, что практически в этом измерении рассматриваются инструментальные вопросы ценности (значения), в то время как экзистенциальное измерение отвечает на вопросы внутренней ценности (цели) для жизни человека. Дело в том, что призвание имеет место на пересечении этих двух измерений вопроса "почему". Призвание в лютеранском понимании обращается к практическому из контекста экзистенциального. Оно стремится соединить цели и практики, цели и средства и не позволяет им распадаться на отдельные сферы. Почему мы здесь - ответом Лютера было призвание. Именно через наш труд в мире мы воплощаем веру и тем самым помогаем творению. Призвание исключает отделение материального от духовного, природы от благодати, настаивает на их единстве.
Так лютеранское понимание призвания расширяет возможности для служения общему благу. Конечно, предложения Лютера о государственной службе являются важным для XVI века примером такого подхода (Lindberg 141). Он был обеспокоен также помощью бедным и нуждающимся, когда исторический источник такой заботы - монастыри - были закрыты. Не только общественное образование, но и организации социального служения были прямым результатом лютеранской Реформации. Наши национальные системы образования, соответственно, были организованы, чтобы предложить обучение для лидерства в таких программах и учреждениях.  Это образование для общего блага. Но общее благо для любой данной ситуации должно быть выявлено через диалог и взаимное участие всех участвующих сторон. Профессионально-вдохновенное руководство будет стремиться к такому диалогу.

Непрерывная Реформация

Главный человеческий вопрос - о том, почему мы всегда висим между конечным и бесконечным. Находясь между временем и вечностью, человек всегда задается вопросом, что было до его рождения и что будет после его смерти. Часть творения, созданная из праха по образу Божьему, становится "душою живущей", и способна спросить "почему". Люди - существа, ищущие смысла. Мы форма жизни, где духовное проявляется в материальном в преодолении личных интересов. Николай Бердяев однажды заметил: "Когда мы едим хлеб - это материальный акт, когда мы даем его - это акт духовный" (Gilkey 229). Духовность открыта нуждам другого, чтобы превзойти себя, и возможностям смысла вне материалистического потребления в одиночку. Изучение гуманитарных наук помогает открыть трансцендентные измерения жизни и, тем самым, придает веру для осмысленного выражения в служении другому. Именно поэтому всегда была тесная связь между гуманитарным образованием и христианской верой.
Эта лютеранская модель образования особенно полезна здесь из-за ее диалектической открытости к альтернативным точкам зрения и их динамическому взаимодействию. Она критикует временное общество, привлекая его в диалектическое взаимодействие со Христом и Евангелием. Такая модель избегает того, что Том Кристенсен назвал «ошибкой исключительной дизъюнкции» (Christensen 12). Есть средние позиции между исключением и принятием как образования, так и лютеранской диалектической модели. Богословие креста смиряется как с точки зрения собственной мысли, так и по отношению к претензиям других. Такая теологическая перспектива может и должна противостоять любым претензиям на абсолютность или окончательность ("протестантский принцип" Тиллиха (для кальвинистов, признающих окончательность истины Вестминстерских Стандартов, он неверен! - Пер.), особенно в их светских выражениях.
 Большая проблема, стоящая перед основным религиозным институтом верований и религиозных традиций, заключается в том, чтобы сообщать свои религиозные выводы в форме, доступной для людей, живущих в технологически социализированной, управляемой средствами массовой информации, популярной культуре, господствующей ныне в обществе. Я думаю, что социальные сети за последние несколько лет продемонстрировали, насколько молодые люди стали жить в виртуальном мире, а не в "реальном". Если прежде переход между виртуальной и "настоящей" реальностью обычно происходил без усилий, то теперь различие становится все более заметным. Реальность труда не собирается исчезать, но цифровой досуг активно проникает в нее. Организация общества претерпевает растущие изменения. Оно развивалось в течение долгого времени но теперь мы достигли переломного момента в том, как формируются и мотивируются социальные или политические движения. Мы были свидетелями "революции Фейсбука". Мы находимся в начале того, что можно назвать только муками рождения зарождающегося нового мира глобальных социальных структур. Это технологически опосредованное явление, но разве Реформация не была такой же? Обучение лидерству сегодня должно включать в себя творческое мышление, а также динамичное социальное взаимодействие.

Заключение

Модель обучения в лютеранском учреждении в конечном итоге образование для самопреодоления, образование, которое заставляет студента превзойти себя, чтобы признать нужды своего ближнего. Это интерактивное образование, которое всегда держит в напряжении академическую и христианскую свободу, разум и вера, не заставляя преждевременно закрывать мысль с любой из сторон. Это образование для профессионального лидерства выражается в общественной жизни. Это подготовка к лидерству во славу Божию.
 
Christenson, Thomas. The Gift and Task of Lutheran Higher Education. Minneapolis: Fortress, 2004.
Cobb, Jr. John B. The Structure of Christian Existence. Philadelphia: Westminster, 1967.
Gilkey, Langdon. Shantung Compound. New York: Harper & Row, 1966.
Hughes, Richard T. Models for Christian Higher Education. Grand Rapids: Eerdmans, 1997.
_____. “The Mission of Lutheran Colleges and Universities.” 1997
Lina R. Meyer Lecture presented to the Lutheran Educational Conference of North America (LECNA), February 1, 1997,
Washington, D.C.
Lindberg, Carter. “Luther on Poverty.” Harvesting Martin Luther’s Reflections on Theology, Ethics and the Church. Ed. Timothy
Wingert. Lutheran Quarterly Books. Grand Rapids: Eerdmans, 2004.
Luther, Martin. “The Freedom of a Christian.” Luther’s Works (American Edition), volume 31. Philadelphia: Fortress, 1962.
_____. “To the Councilmen of All Cities in Germany that They Establish and Maintain Christian Schools.” Luther’s Works
(American Edition), volume 45. Philadelphia: Fortress, 1962.
Nussbaum, Martha. Not for Profit: Why Democracy Needs the Humanities. Princeton: Princeton University Press, 2010.
Schacht, Renate. “Christian Education in Unstable Times.” Luther and Melanchthon in the Educational Thought in Central and
Eastern Europe. Ed. Reinhold Golz and Wolfgang Mayrhofer.Munster: LIT Verlag, 1998.
Schwehn, Mark. Exiles from Eden. New York: Oxford Univ. Press, 1993.
Simmons, Ernest. Lutheran Higher Education: An Introduction.Minneapolis: Augsburg/Fortress, 1998.
Sittler, Joseph. “Church Colleges and the Truth.” Faith, Learning and the Church College: Addresses by Joseph Sittler. Northfield, MN: St. Olaf College, 1989.
 
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn