На горе Туманной

Звонок. –Владимир Сергеевич, ты обещал сводить нас на гору Туманную. Я вчера ездил электричкой во Владивосток. Вершины стоят как золотые, аж, светятся. Меня потянуло на эту гору. Какая высота горы?- спросил Семененко.
-1200 метров. На хребте Большой Воробей несколько вершин. Средняя и считается горой Туманной. Две вершины безлесые. Трава высохла. Пожелтела. На закате действительно вершины стоят, как золотые.
-Тропа есть к вершине?
-Даже дорога идет до самой вершины по хребту. Раньше там была метеостанция. Стоял дом. Жили люди. Сейчас дома нет. Разобрали на дрова туристы.
-Варварство!
-Что есть, то есть. Если ехать, то в ближайшую субботу, пока стоит хорошая погода. Там на вершине ночевка. В воскресенье вечерней электричкой приезжаем в Находку.
--Все. В пятницу вечером созвонимся.
И вот, мы как всегда вчетвером, едем первой электричкой до станции Анисимовка. Мы- это я, Семененко и его друзья Николай и Дима. За разговорами незаметно прибыли к Анисимовке.
-Кажется совсем рядом эта гора.- удивился Дима.
-Да, почти рядом.- ответил я,- но идти к вершине 15 км.
-Ничего себе!- воскликнул Дима.
Долго идем вдоль железной дороги в сторону Тигрового. У последнего дома сворачиваем на лесную дорогу. Еще через час выходим к отрогу хребта. По нему дорога серпантином идет к вершине хребта Большой Воробей. Лесная дорога как ковром посыпана красными листьями кленов, желтыми бархатного дерева и листьями ореха маньчжурского.
-Какое наслаждение идти по такой дороге!- воскликнул Семененко.- Вот так бы ходить к каждой вершине.
-Да, красиво здесь.- поддержал я настроение Семененко.- Раньше на эту вершину ходило больше туристов, чем на Пидан.
-Почему?- спросил Дима.
-Доступней. Кроме того на вершине был дом и есть в колодце вода. На Пидан вы знаете воду надо набирать внизу из реки. Подъем крутой. Идти дальше. Однажды мы с Олегом Дмитриевым пришли на вершину, а там народу, что на рынке. Больше сотни человек. Дорога дальше пойдет с северо-западной стороны хребта. Увидите Чертов Мост.
-Почему Чертов?- удивился Дима.
-Водители так называли. В 50-60 годы вывозили лес. С моста одна машина сорвалась и улетела вниз. Опасное место. Вот водители так и назвали этот мост. Увидите скоро. Там и воду наберем.
-Кто в доме жили? –спросил Николай.
-Метеорологи.- ответил я.
-Вот работа у метеорологов и маячников! Пожить бы так в уединении. Подальше от людей. Раз в неделю спускаться вниз к станции. Брать продукты и почту, и опять на вершину.- рассуждал Дима.
-Через месяц такой жизни со скуки сдохнуть можно.- возразил Николай.- Ты же не монах, а механик.
-Не знаю, не знаю. Но меня это заинтересовало.- сказал Дима, но без прежнего восторга.
-Вот и Чертов Мост.- объявил я товарищам.
-Ух, ты! Какая пропасть.- удивился Дима.- И туда улетела машина?
-Да.- ответил я.- Вместе с водителем.
-Водитель погиб?- спросил Дима.
-Ну, конечно. Туда лететь вниз полкилометра.
-Ничего себе!- удивился Дима.
-Сворот с этой дороги к вершине незаметный.- предупредил я товарищей. –Однажды мы с Олегом Дмитриевым прошли этот сворот. Ушли далеко к югу. Когда поняли, то решили пройтись по хребту. Поднялись на него, а он почти непроходимый. Камни, упавшие деревья, кустарник, лианы. Шли к вершине Туманной пять часов. Вымотались до последней степени. Едва живые пришли. Воды у нас было только по фляжке. Стояла жара под 35 градусов. Даже разговаривать не могли. Язык не поворачивался.
-Ничего себе!- удивился Дима.- Почему не вернулись на дорогу?
-Спуститься тоже было не просто. Круто. Завалы из камней и деревьев. Вот и сворот. Видите, действительно можно проскочить.
Через полчаса поднялись в седловину хребта между двумя вершинами- южной и Туманной.
-Красиво здесь!- воскликнул Семененко.- И идти сюда нетрудно. Даже не устал. На Пидан и Ольховую тяжело подниматься. Подъем крутой. Да и воду надо нести.
-Зачем на Ольховую нести воду? –удивился Дима.- Там же есть озеро.
-Я тоже так думал.- ответил Семененко. -Поднялся, а озера нет. Грязь одна, а на грязи следы медведя. Переночевал, а утром побежал обратно к реке. Жара была неимоверная. Пить хотелось. Даже во сне воду видел. С тех пор воду стал брать, поднимаясь на каждую вершину.
-Ты прав, Валентин.- поддержал я Семененко.- Тем более, что вода в озере Ольховом плохая. Болотная. В озере купаются звери и люди. Вода не проточная.
-Вот оно золото, которое я видел из электрички.- показал Семененко на траву.- Какая видимость! Кажется до Пидана рукой подать, а идти от станции целый день. Кстати, я не был еще на Фалазе. Ты был Владимир Сергеевич?
-Был несколько раз.
-Красивая вершина?- спросил Семененко.
-Да. Двойная. С одной стороны хвойный лес. С другой- курумник.
-Надо сходить. Дорогу не забыл?- спросил Семененко.
-Конечно, не забыл. Что за вопрос.
-Тогда сводишь нас. Надо прочувствовать энергетику этой горы.
-А какая здесь энергетика?- спросил я Семененко.
-Эх, Владимир Сергеевич, чувствую в вопросе недоверие. Здесь прекрасная энергетика. Душа поет.
Минут через десять подвел к месту, где стоял дом. И вода в колодце есть. Поставили палатки. Сходили в лес за дровами. Приготовили ужин. После ужина предложил товарищам прогуляться до северной вершины хребта. Семененко обратил внимание на пеньки, которые встречались в высокой траве.
-А ведь здесь на этих голых вершина когда-то тайга была.
-Метеорологам надо же было отапливать дом.- ответил я. Вот и брали лес поблизости. Постепенно вырубили обе вершины.
Возвратились к лагерю к закату. Без облаков он был обычный. Сделав с вершины «дежурные» снимки Ливадийского хребта, Шкотовского плато и самого хребта Большой Воробей, вновь спустились к лагерю. Еще раз поужинали. Семененко принес более десятка пеньков.
-Тут их на вершине тысячи! Легко отрываются от земли.
-Что сегодня будете рассказывать?- поинтересовался Дима.
-Тема необычная. Для Владимира Сергеевича приготовил.
-Почему для него?- не понял Дима.
-Сейчас узнаете. Семененко достал из рюкзака свою папку, фонарик налобный и очки. Уселся поудобней у костра. Вынул из папки несколько листков и произнес: Вот вы староверы все кричите: Никон, Никон, Антихрист! Смогли бы Чубайс, Гайдар и вся их камарилья разворовать и развалить страну без президента Ельцина и Путина? Не смогли! И шагу шагнуть бы не посмели в сторону. Так и Никон никакой церковной реформы не смог бы провести без указания царя Алексея Михайловича Романова. Именно царь был главным дирижером этой реформы. Никон был лишь ревностный исполнитель. На Украине я достал несколько книг о расколе Русской Церкви. Вот о расколе и речь сегодня будет. Для того, чтобы служить Богу в миру, стать белым священником, по церковным правилам требовалось сначала жениться. Кандидат в священнослужители должен быть кротким и целомудренным, удерживаться от соблазнов, вести трезвый образ жизни, не играть в азартные игры, не быть гордым, заносчивым, подверженным гневу и ярости, а также знать грамоту. В священники ставили только свободных людей, а не холопов. Успешно сдав экзамен по церковному чтению и пению, кандидат в священники отправлялся к своему духовному отцу для исповеди. Согласно правилам Владимировского собора 1273 года, кроме поручительства духовного отца требовалось поручительство еще семи других священников. Родился протопоп Аввакум 25 ноября 1620 года. В 1644 году стал священником при храме Рождества Христово в Лопатищах. В жизни его, когда он только начал служить, был такой случай. Пришла к нему исповедоваться девица, которая была грехами обременена, блудному делу и малакии/ручному блуду/. Во время ее исповеди он сам разболелся, «внутрь огнем блудным, и горько мне быть в тот час зажег три свещи и прилепил к налою, и возложил руку правую на пламя, и держал, донеже во мне угасло злое разложение». Все отцы Церкви- Епифаний Кипрский, Кирилл Александрийский, Кирилл Карфагенский считали брадобритие грехом, осквернявшим в человеке Образ Божий, и видели в нем действие против вложенной Богом природы «не постригайте брад ваших, себо женам лепо, мужем неподобно». Главным ругательством у царя, патриарха и вельмож на Руси: «мужик, ****ин сын», то есть крестьянин безумный. Царь Алексей Михайлович «Тишайший». «Тишайший- это эпитет, был лишь одним из официальных титулов монарха. Даже его сын Петр Первый назывался «Тишайшим». Патриарх Феофан Иерусалимский предсказал еще до рождения Алексея Михайловича: «Когда будет у вас в России царь с первой литеры- при том переменятся законы, обычаи и предания церковные, и будут гонения великие и мучительство на Церковь Христову». Для новорожденного из двух имен было выбрано имя на «первую литеру». Но главное в воспитании. Воспитывал Алексея его дядька Морозов. Он и познакомил его с Западом, привил привычку носить западную одежду. Он уже в молодости отступал от старозаветного порядка жизни. Поил допьяна вельмож и духовника на вечерних пирушках. Он мог во время богослужения обругать матом чтеца, обругать патриарха при всех «мужиком», «****иным сыном», прибить старика- боярина, родственника царя по матери. Дури в нем было много. Дал садовнику-немцу задание совершить «дело наитайнейшее»- привить на яблоне «все плоды, какие у Бога есть». Садовник ему ответил, что все плоды  невозможно привить. Но царь был упрям и приказал приступить к тайному эксперименту. Население на Руси после Смуты оставалось крайне печальным. Процветало пьянство и разврат, грубая ругань. Мордовский шаман язычник и колдун предсказал Мину- отцу Никиты Минова/будущему патриарху Никону/, будет он царь не царь, а выше царей, князей и бояр, и будет он богат и нищ, и построит он или город или монастырь, и будут за него молиться и будут на него злобствовать и проклинать, и землю он прославит…»
Веру православную русские приняли от греков. В 1439 году греки предали свою веру заключив Флорентийскую унию с Римской папой. Царь склонялся к реформированию церкви по греческому образцу. Курение на Руси приравнивалось к тяжкому греху. В то время как в Греции курение табака и опиума было широко распространено даже среди священников. Многие греческие священники даже провозили табак контрабандно в Россию. Царь Алексей был убежденным грекофилом. И дед его Филарет был ставленником Иерусалимского патриарха Феофана. Никона-реформатора грекофила создал царь. Он должен был осуществить мысль государя о полном единении русской церкви с тогдашней греческою. Соображениями, которыми руководствовался царь- реформатор были политические, а не духовные. Царь и Никон грезили об освобождении Константинополя от турок и о византийском престоле. Царевича Алексея с детства подготавливали к роли будущего византийского императора. Русский царь должен был занять престол Константина Великого, а Московский патриарх Никон- стать патриархом Вселенским. Богослужебные книги греки печатали в иезуитских типографиях и учились греки в католических школах и академиях. Рукоположил Никона в митрополиты Иерусалимский патриарх Паисий. Это был главный вдохновитель Никоновской реформы. Это был интриган. Из-за его интриг погиб патриарх Константинопольский Парфений Младый.  С ним в Москву прибыл авантюрист Арсений/грек-иезуит/. Грекомания патриарха зашла так далеко, что он даже завел в патриаршей греческую еду. Он говорил: «Я русский, но моя вера греческая». Хотя и русским он не был. В результате реформ Царь Алексей Михайлович и Никон заменили Двоеперстие, древнее, унаследованное от апостольских времен форму перстосложения при крестном знамении на троеперстие. В толковании двоеперстного крестного знамения два протянутых перста означают две природы Христа/Божественную и человеческую/, а три/ пятый, четвертый и первый/ сложенные у ладони,- Троицу, Крестное знамение во все времена являлось для православных христиан видимым Символом веры. Двуперстное крестное знамение является преданием древней Вселенской Церкви. «Вся рука, говорит Петр Дамаскин, означает единую ипостась Христа, а два перста- два естества Его». Были отменены принятые в дораскольной Церкви земные поклоны. Христос делал земные поклоны. Трисоставной восьмиконечный крест, который издревле на Руси был главным символом православия, заменен двусоставным четырехконечным. В Никоновских книгах было изменено само написание имени Христа: вместо прежнего Исус, было введено Иисус. Была изменена форма Исусовой молитвы, имеющей по православному учению особую мистическую силу. Вместо слов «Господи, Исус Христос, Сыне Божии, помилуй мя грешнего», реформаторы постановили читать: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй мя грешнего». Во время крестных ходов, таинств крещения и венчания новообрядцы стали ходить против солнца. Такие крестные ходы совершают колдуны религии Бон в Тибете. Сведения о греках-священниках собрал наш священник- дипломат Арсений Суханов. Он писал, что митрополиты, сходятся, пьют табак дымный и носовой, и попы и чернцы все, кто хочет, и в карты играют и шахматы. Масло и вино по все дни едят в среду и в пятницу, и в посты. Пиво пьют много и в Великий Пост. Патриарх Иосиф до Никона умер внезапно. Он был против реформы, которую ему навязывал царь. И был, как говорят, отравлен. И царь поставил патриархом Никона на Иосифова место.
«Я его высмотрел сукинова сына до мору того еще,- великий обманщик, ****ин сын!» Так писал о Никоне протопоп Аввакум. Второй кандидат на патриарха- митрополит Варлаам во время крестного хода внезапно упал и скончался. Что писали о Никоне. Гордость и недоступность Никона была безмерными. Он был самодуром и крайне жестоким. Любил богатство. Спросив у лопарей, которые прибыли в Москву, едят ли они человечье мясо, и узнав, что едят, сказал им: « У меня здесь есть человек, достойный смерти, я пошлю привести его к вам, чтобы вы его съели». Старец Иосиф говорил о греках, что «они во греху позакоснели и в неволе пребывают». За что он и был в 1652 году отправлен в заточение. Заразившись латинским духом  за семь веков, греки сами существенно изменили чинопоследование многих служб. К этим изменениям добавлялись сознательные, еретические искажения иезуитами, в чьих типографиях печатались эти книги. Вместо древнего пения было введено новое сначала польско-малороссийское, а затем итальянское. Признали светскую власть главой церкви- по образцу протестантских церквей. Произвели деканонизацию православных святых.
И никакие вы не старообрядцы, Владимир Сергеевич, а староверы, хранители «старой веры». В древности на Руси не было слово «обряд». Были слова «таинство» и «чин».Слово «обряд» вообще не знали. Патриарх Никон начал церковную реформу в России, совершил противоправный поступок, то есть тяжкое преступление. Раскольник был он и царь, и его окружение, а не староверы. И начались гонения, преследования и казни с несогласными с этими реформами. Многих священников сожгли на кострах, заточили в тюрьмы, где морили голодом или убивали. Аввакума заковали в цепи и отвезли в Андронев-Спасов монастырь. Священников лично мучил патриарх Никон. После истязаний Аввакума сослали в Тобольск. Иоанн Неронов назвал собор «сонмищем иудейским». Епископа Павла Коломенского, который на соборе единственный выступил против реформ, Никон избил, сорвал с него мантию, лишил епископской кафедры и от правил в ссылку в дальний монастырь, где его убили. Павел Коломенский в ссылке, был единственным русским архиреем, который стал юродивым. Его схватили слуги Никона и убили. Хотя на Руси было принято юродивых не казнить. Никон избивал провинившихся священников прямо в церкви и даже в алтаре. Он хвастливо говорил: «Священство царства преболее есть». Патриарх, по мнению Никона, есть образ Самого Христа, глава Церкви. Патриарха не могут судить ни миряне, ни даже епископы, как его подчиненные, а только собор Патриархов. Жадность его была неимоверной. Он запретил принимать покаяние преступников, осужденных на смертную казнь. Приверженцам двоеперстия провозгласили анафему. Собор проклял сам обычай двоеперстного крестного знамения, и проклял всех тех, кто осеняет себя двоеперстным крестным знамением.
Паисий по возвращении из России на восток попал в тюрьму по обвинению в присвоении 70 тысяч золотых. В качестве консультанта по русским делам к восточным патриархам был представлен иезуит Паисий Лигарид. Это тайный католик, агент иезуитов. Прибыл из Рима по приглашению Никона для распространения католической веры. После падения Никона он от него отрекся. Позже они будут взаимно оскорблять друг друга самыми погаными словами. Подобно многим заезжим грекам Лигарид не был чужд «содомскому греху». Он был проклят патриархом Нектарием Иерусалимским за свои нехристианские поступки и за измену православию. И это тоже был судья на соборе против староверов. 28 ноября 1666 года в государевой столовой  палате открылся Большой Московский собор. На нем присутствовали 29 архиреев, из них 12 иностранных, два вселенских патриарха Макарий и Паисий, пять митрополитов Константинопольского патриархата. Всего состоялось восемь заседаний по «делу Никона». 12 декабря вселенские патриархи сняли с Никона черный клобук с херувимом и жемчужным крестом- знак патриаршего достоинства и панагею и возложили на него простой монашеский клобук и отправили его в Феропонтов монастырь на место жительства. Патриархом выбрали по указанию царя архимандрита Иосафа, который был в глубокой старости. Царь не хотел видеть во главе церкви деятельного и независимого человека. 30 апреля 1667 года после восьмимесячного заключения в Боровске, Аввакума привезли в Москву. Его опять допрашивали, пытали, уговаривали отречься. После того как он вновь отказался, Отцы Церкви набросились на не гои стали избивать. После спора с «вселенскими патриархами» Аввакума, инока Епифания и священника Лазаря «остриженных и обруганных» увезли в монастырскую тюрьму. И опять Аввакума уговаривали и угрожали. Допрашивал его Артамон Матвеев. Позже судьба сведет их в Пустозерской ссылке, куда Матвеева сошлют за колдовство. Но он впадет в уныние. После смерти царя Феодора он будет возвращен в Москву, но во время народного восстания его на глазах юного Петра сбросят на стрелецкие копья. 13 мая 1667 года на соборе торжественно прокляли древлеправославные чины и обряды, свято хранимые Русской Церквью до лет патриаршества Никона, произнесли тяжкие проклятия на древлеправославных христиан как на еретиков. Этот собор в народе назвали «разбойничным и бешеным». Судьба Русской Церкви оказалась в руках шайки заезжих авантюристов и корыстолюбивцев. Были преданы поношению все русские церковные соборы, в первую очередь, знаменитый Стоглавый собор 1551 года. Все святые обозваны невеждами, поруганы и преданы проклятиям. Большой Московский собор 1666-1667 годов привел к окончательному расколу Русской Церкви и благословил развязанной светскими и духовными властями геноцид русского народа. Это было много страшнее Европейской инквизиции. Все первые вожаки и предводители раскола /хотя правильно говорить люди старой веры/ умерли на плахе, сгорели в срубах, погибли в заточении.
Сначала Аввакума отправили в Тобольск- столицу Сибири. Через некоторое время в Якутский острог. По пути находился в Енисейском остроге. Из Якутского острога он был отправлен царем в Даурский острог во власть «даурского зверя» воеводы Афанасия Пашкова. «Суров человек: беспрестанно людей жжет, и мучает, и бьет». Писал о нем Аввакум. При этом он был еще и великим лихоимцем. Без государева указу казнил сына боярского Еремея Толстого и вымучил на нем много денег. Избил почти до смерти попа Иакова. Шесть недель лежал при смерти. Едва выжил. Держал Аввакума во время всего пути в оковах. Аввакум был с семьей. Избивал его беспрестанно. Бросал в «студеную башню» острога. Шесть долгих лет провел Аввакум во власти этого воеводы. Во время ссылки у Аввакума умерло двое детей. Он тогда написал: «Не глад хлеба, ни жажда воды погубляет человека, но глад великий человеку- Бога не моля житии». Только благодаря молитве и непоколебимой вере удалось выжить Аввакуму и его семье в «смертоносной Даурии». Немало чудес было явлено Аввакумом в сибирской ссылке. Аввакум лечил людей. Избавлял их от бесов, то есть от одержания. Супруга Аввакума- Анастасия Марковна спросила его: «Долго ли муки сея, протопоп, буди?». «И я говорю: «Марковна, до самые смерти!» Она же вздохнув, отвещала: «Добро, Петрович, ино еще побредем». На пустом месте у Аввакума ловилось много рыбы, а у Пашкова на самых лучших местах не ловилось. От ярости Пашков менялся местами. Опять у Аввакума в сетях много рыбы, а у Пашкова- ничего. Пашков задумал поход на непослушников на Тунгусские улусы. Будучи суеверным, он прибег к помощи туземного шамана, чтобы выяснить исход похода. Тот поплясал, покричал и бесы ему сказали: «С победой великою и с богатством большим будете назад». Аввакум, узнав об этом, возмутился, и помолился о неудаче предстоящего похода, чтобы не сбылось дьявольское предсказание шамана. С отрядом был послан сын Пашкова Еремей. Весь отряд погиб от «мунгальских людей». Ефимий чудом спасся. Заблудился в тайге. Позже скажет, что в тайге ему явился во сне протопоп Аввакум и указал дорогу. Но Бог наказал Пашкова. В 1674 году его разбил паралич. Отсохли руки и ноги. Он вскоре умер. Возвращался Аввакум с семьей без охраны. В то время с туземцами была война. Они убивали всех русских. Но протопопа Аввакума и е го семью не тронули. Вернули Аввакума и его семью из ссылки после того как Никон самовольно оставил патриаршество и уехал из Москвы. В Тобольске произошла встреча Аввакума с иезуитом хорватом. Его сослали в ссылку за то, что он призывал царя начать войну с Османской империей и проповедовал католическую веру. Этот иезуит жил в Тобольске все 15 лет ссылки в сытости и довольстве, а проповедующих старую веру- морили голодом, пытали, сжигали. 11 лет был Аввакум с семьей в ссылке. Но он ревностно продолжал обличать «никониянскую ересь».В Москве Аввакум познакомился с боярыной Морозовой. Самым лютым гонителей староверов в Москве был Павел Крутицкий. Вот как о нем пишет Аввакум: «явный любодей, церковный кровоядец и наведник, убийца и душегуб, готов зайцев Христовых ловить и в огонь сажать». Аввакум его называл «князем церкви». Это был любимчик царя. Боярыня Морозова, оставшись вдовой, целиком посвятила себя делам благочестия и воспитанию своего маленького сына Ивана. Отказывала женихам, хотя была красивая и богатая. Сама пряла и ткала, шила платья и тайно раздавала по тюрьмам и больницам. Двери ее дома всегда были открыты для нищих, убогих и странников. Никоновских нововведений боярыня Морозова не приняла, продолжая придерживаться старой веры. Она становится духовной дочерью Аввакума. Также с ней ее сестра Евдокия Урусова и жена стрелецкого полковника Мария Данилова. Единомышленники приняли решение о неприятии Никоновских таинств и крещения. Большая часть страны была против Никоновских реформ. Главным оплотом старой веры становится- Соловецкий монастырь. Собор монастыря принял решение: «Новых книг не принимать, по ним не служить и за отца архимандрита не стоять». Находясь в Москве, приближенные царя- бояре и высокое духовенство пытались прельстить Аввакума. Уговаривали «молчать», прекратить свои проповеди против официальной церкви, посулили место справщика книг на печатном дворе. Ему пожаловали большие деньги. Он полгода молчал. Но ему опять пришло видение и он сказал: «лучше принять змия и василиска в дом, нежели никониянская вера и учение. Они не церковные чада, а дьяволы». Попытка царя Алексея Михайловича примерить Аввакума хотя бы с частью Никоновской реформы потерпела поражение. Тогда вновь последовала ссылка. В Пустозерск. Отправили вместе с семьей. За Аввакума попытался заступиться дьякон Феодор Иванов, но его челобитную царю, царский духовник Лукьян Кириллов « в глаза бросил с яростью великою». Феодор, убедившись, что Никоновские справщики книг «блудят, што кошки по кринкам… по книгам и, яко мыши, огрызают Божественные писания», перешел в лагерь противников Никоновских реформ. На Мезени у Аввакума родился последний сын Афанасий. Царские войска в шестидесятые-семидесятые годы проводили операции по зачистке лесов, где укрывались староверы. Был арестован ученик отца святого Прохора Вавила. Обладая даром красноречия и будучи человеком глубоко образованным, особенно в вопросах богословия, Вавила был опасен для царя. Вавила закончил Парижскую Сорбонну. Изучил в совершенстве греческий, латинский, немецкий, древнеславянский и церковнославянский  языки. Стал православным . Принял крещение по православному обряду. Стал вести строго подвижническую жизнь. Его сожгли, как и тысячи изловленных в лесах староверов в срубе. Еще несколько слов о Соборе. Царь не созывал церковного собора до тех пор, пока не умер старец Спиридон Потемкин, который был против Никоновской реформы. В 1965 году он скончался. Царь сразу же собрал «карманную церковь», которая бесприкословно выполнила все его «затейки». Олицетворением этой его новой церкви стал архимандрит Иоаким- «человек угодник и блюдолиз». Он говорил царю: «Не знаю ни старые веры, ни новые, но что велят начальницы, то и готов творити и слушати во всем». Каждому архирею царь «дарствовал» по 100 руб. и с каждым накануне собора имел предварительную беседу с глазу на глаз о том, как нужно себя вести и что говорить. Кроме того, за несколько лет реформ, царь и Никон сменили все высшее руководство Русской Церкви, весь епископат и руководителей монастырей. Отношение к юродивым у царя резко изменилось. Он их называл бешенными.          Царь и Никон назвали христиан, которые не отреклись от старой веры. Но фактически раскольники были именно царь, Никон и их окружение. Староверов заточали в тюрьмы, пытали и жгли огнем, секли плетьми, ломали ребра, сжигали в срубах, обливали холодной водой и замораживали, вешали, сажали на кол, четвертовали, выматывали жилы. Все зверства были пущены в ход. Отрезали уши, носы. Вырезали языки, отсекали руки. Десятки, сотни тысяч православных мирян и священников погибло в результате этого церковного раскола. «Чудо, как-то в познание, не хотят приити», -писал Аввакум,- «огнем, да кнутом, да виселицей хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так?- не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить…»  Убивали не только мужчин, но женщин и детей. Четверть населения устремились в леса на окраины государства и за его рубежи. В Пустозерске Аввакум, обращаясь к народу, высоко взметнул с крестом верным руку и крикнул: «Этого держитесь, не отступайтесь!» Пустозерск- было место ссылки опасных государственных преступников «место тундряное, студеное и безлесое». Сюда ссылали участников Соловецкого восстания, повстанцев Степана Разина. Здесь же сидели в заточении боярин Артемон Матвеев с сыном, князь Василий Голицын с женой и детьми. Престарелый священник Никифор не выдержал суровых условий заточении я. Умер. В 1668 году привезли диякона Феодора Иванова. Ему урезали язык в Москве. Посадили их в земляную тюрьму. Узникам в Пустозерске суждено было протомится 14 лет. Именно в Пустозерске Аввакумом были написаны все его сочинения, в том числе знаменитое «Житие» И здесь его посещают чудесные видения. Вновь были чудеса. Лазарю священнику вырезали язык по горло. Но он говорил без языка. Отсекли ему руку, но отсеченная рука, лежа на земле, сложила сама персты по преданию и долго лежала так пред народом, исповедовала по смерти знамение Спасителево. Что удивительно. После того, как в Москве у него отрезали язык, через два года у него язык вырос совершенный. У инока- схимника Епифания старца дважды вырезали язык, но он попросил Пречистую Богоматерь. Она ему показала на воздухе оба его отрезанных языка. Он взял один, вложил в рот, и язык прирос. Эти казни по отрезанию языков и рук последовали за их проповедь их старой веры. Аввакум писал: «Языки резати, дабы не глаголели о истине, и руце отсекати, дабы не писали на прелесть их обличительных словес». Инок Епифаний был искусным резчиком и вырезал за 25 лет около 600 разнообразных крестов- малых и больших, которые раздавались староверам. После репрессий отношение Аввакума к царю резко изменилось. Он стал называть «Тишайшего» и его приемника «антихристовыми рогами». «Полно христиан тех мучить, давно тебя ждет матица огня!»- писал он. Попы, поставленные после Большого Московского Собора 1666-1667 годов,- пишет Аввакум,- подлежат анафеме. Они «самовластно отсекли от церковного исполнения и представляют собой «часть антихристова войска». Они не священники суть. Ни благословения принимати, ни крещения, ни молитвы, и в церковь с ними не молиться». Вот что заповедовал протопоп Аввакум потомкам староверам. Нынешние историки называют староверов фанатиками. Это полная чушь. Они сжигали себя в церквях и в избах не от фанатизма. Отречься от веры они не могли. Только в этих случаях их оставляли в живых. Но если они не отрекаясь, их мучили, а затем все равно сжигали. Так что выход у них был только один: сгореть в срубе. Это не было самоубийством. Так поступали многие святые. И еще. После смерти Аввакума, появилось много фальшивок, якобы написанных Аввакумом. В этих фальшивых письмах он якобы отказывался от старой веры. Появилось много подложных сочинений, якобы написанных им. Государство прибегло к информационной войне. В 1669 году царь Алексей Михайлович призвал Морозову к себе и попытался склонить ее к новой вере. Однако она осталась непреклонна. Тогда начали шантажировать ее сыном.  Она сказала: «Ивана я люблю. Но Христа люблю более сына. Не помыслю отступить от благочестия». Один из влиятельных вождей староверов игумен Досифей, который скрывался от преследований на Дону, прибыл в Москву. Он пот горячей просьбе боярыни Морозовой совершил тайный постриг и она получила имя инокини Феодоры. На 22 января 1671 года был назначен день свадьбы царя с Натальей Нарышкиной/будущей матерью Петра Первого/. Морозова, как старшая боярыня обязана была присутствовать на свадьбе. Будучи инокиней, она по церковным канонам не могла участвовать в придворных церемониях. Сославшись на болезнь ног, она отказалась присутствовать на царской свадьбе. Этим она нанесла глубокое оскорбление царской фамилии. «Вем, яко загордилася!»- кричал царь. С этого момента Морозова стала для него личным врагом. 16 ноября 1871 года вместе с сестрой, княгиней Евдокией Урусовой, ее взяли под стражу. Чудовский архимандрит Иоаким в «великой гордостью» вошел в покои боярыни и приказал встать. «Как,- спрашивал он,- креститься и как молитву творишь?» В ответ Морозова сложила персты по древнему апостольскому преданию и произнесла: «Господи Исусе Христе, Сыне Божии, помилуй нас!» Тоже самое повторила княгиня Урусова. На сестер надели цепи и насильно выволокли из комнат. Сын ее Иван видел в последний раз. Все попытки повлиять на сестер были тщетны. Сын ее внезапно заболел и умер. Царь все огромное морозовское имущество распродал и поделил с боярами, а братья Морозовы были высланы из Москвы. Для увещевания боярыни в темницу прибыл сам патриарх Питирим. Просил ее исповедоваться. «Некому исповедоваться»- отвечала Морозова. «Много попов, но истинного несть». Разгневанный патриарх приказал избивать Морозову плетьми. Морозова не выдержала и стала говорить мучителям: «Это ли христианство, чтобы людей так мучили». После пытки сестер бросили на снег. Они пролежали часа три. Царь приказал их сжечь. Уже делали на площади срубы, но бояре стали против этого. Но есть суд Божий. Он настиг патриарха Питирима. 19 апреля 1673 года он скончался в страшных муках. «У живого у него прогнило горло и вскоре он умер от тоя лютые болезни». Сестер заключили в тюремный острог в Боровске. Туда же доставили Марию Данилову и инокиню Иустину. В 1675 году на площади в срубе были сожжены 14 боярских узников, в том числе бывший слуга Морозовой Иван и ее союзница инокиня Иустина. Женщин стали морить голодом. Первой не выдержала княгиня Урусова. Она скончалась 11 сентября 1675 года. К Морозовой перевели Марию Данилову. В ночь с 1 на 2 ноября 1675 года Морозова скончалась от голода. Царь дал это указание уморить Морозову в яме от голода. Тела сестер тайно зарыли внутри острога. Данилова также вскоре умерла от голода. Вот такие люди были у нас в России четыре века назад!- гордо произнес Семененко.- Считаю, что и не переведутся.
А в Соловецком монастыре 15 сентября 1667 года состоялось заседание «черного» собора. Соловецкий «черный собор» категорически отверг новые книги и обряды, и отказался признать Иосифа своим архимандритом. Он привез с собой 39 бочек вина, да еще 15 бочек пива. Но монахи разбили все. Царь издал указ для приведения в повиновение мятежной обители. На Соловки были посланы стрельцы. Иноки заперлись в обители. На общем собрании предложили всеем колеблющимся братьям удалиться из монастыря. Ушло 40 человек. До полутора тысяч человек остались. Решили стоять насмерть за старую веру. Четыре года стояли стрельцы под монастырем. Обстреливали монастырь из пушек и пищалей. В 1672 году царь направил на разорение Соловецкой обители сотника Московских стрельцов Климента Иевлева, человека лютого и немилостивого. С Ним прибыло еще 500 стрельцов. И вновь обстрелы. Сожгли все пристройки, рыболовецкие снасти. Решили взять измором. Но жестокий сотник принял за свои злодеяния справедливую кару от Бога: «поражен язвою согнития». Был взят в Москву. В 1674 году прибыл воевода Иван Мещеринов и с ним тысяча воинов. Начальниками были поставлены иноземцы. Осада кремля стала вестись по всем правилам воинского искусства. Стали вести подкопы и обстреливать. И тут произошло чудо. За три дня умерло около 700 стрельцов. Это отражали обитель незримые заступники преподобные отцы Зосима, Савватий и Герман. Но нашелся предатель по имени Феоктист. Ночью пришел он в стан врага и подобно Иуде предал затворников в руки палачей, указав тайный проход через стену. 22 ноября 1676 года стрельцы проникли в монастырь. В эту ночь разыгралась страшная буря. Ярость и жестокость мучителя Мещеринова не было границ. Всего в монастыре было замучено около 599 иноков. Тела их полгода валялись у стен монастыря. Все ценности были изъяты и похищены, в том числе иконы и церковная утварь. Мещеринов отправил царю гонца, возвещая о победе. Однако царю уже не суждено было об этом узнать. На следующий день после взятия Соловецкого монастыря, 23 января он внезапно заболел, а неделю спустя в ночь с 29 января на 30 января 1676 года умер. Он говорил перед смертью: «Трепещет да и ужасается душа моя сего часа, что Триоди Судный день именуется. Прикажите свободить монастырь их». «Да сидя в кресле и умер. Как преставился, тот час же из него и пошла ртом и носом, и ушьями всякая смрадная скверна..» Утром и погребли». Гонцы с той и другой стороны встретились в Вологде. Предатель Феоктист повредился умом. Заболел неизлечимой болезнью и сгнил заживо. И так, в ночь на 30 января 1676 года умер царь Алексей Михайлович, так и не надевшего на свое чело византийского венца, ради которого было пролито столько крови невинных людей и расколота Старая Вера Православная.
Получив известие о смерти царя, Никон пил до пьяна и, напившись, монастырских всяких чинов людей мучал безвинно. В результате е го перевели в Кириллов монастырь. После смерти Алексея Михайловича на престол взошел его 15-летний сын Феодор. Он был болезненным, с трудом мог ходить. Молодой царь женился на полячке Агафье Грушицкой. Опекать царя стал иезуит Симеон Полоцкий. В Москве начали стричь волосы, бороды брить, носить польскую одежду. Появились польские и латынские школы. В ближайшем окружении царя появились иностранцы. В 1679 году патриархом Иоакимом была напечатана «Присяга хотящим взойти на ступень священства». В ней говорилось: «Аз же проклинаю расколоначальников и отступников бывших, и смутителей церковных: Аввакума протопопа, Никиту Пустосвета, Лазаря попа и лжемонаха Сергия, и с прочими последователями. И кто их почитает страдальцами и мучениками, а не отступниками святыя Церкви, и не проклинает их, да будет проклятии и анафема».
14 апреля 1682 года в страстную пятницу по настоянию патриарха Иоакима, Аввакум был сожжен в деревянном срубе вместе со своими единомышленниками- священником Лазарем, диаконом Феодором и иноком Епифанием. «За великие на царский дом хулы». Официального приговора о казни Аввакума и его соузников не обнаружено. В пламени костра Аввакум сумел высвободить руку и, сложив ее в двуперстное крестное знамение, высоко поднял над собой, в последний раз обращаясь к народу: «Будьте таким крестом молиться- во веки не погибните!»
Существует сказание, что инок Епифаний поднялся на воздух Божественной силой к небесам. Тело его после пожара не нашли. Тела же остальных трех не сгорели. Перед смертью Аввакум предсказал скорую кончину царя Феодора. Пророчество это в точности сбылось: две недели спустя, 27 апреля 1682 года, молодой царь неожиданно скончался. Народ увидел в этом событии Божие возмездие за казнь Пустозерских страдальцев. Пользуясь борьбой придворных партий и слабостью власти, князь Хованский и некоторые старообрядческие руководители предприняли попытку восстановить старую истинную веру. Однако этой попытке не суждено было увенчаться успехом.
Не принял реформ «богомудрый и благородный старец- архимандрит Покровского монастыря в Москве Спиридон/в миру Симеон Потемкин/. Он знал пять языков и был весьма образованным. Выступал с резкой критикой реформ Никона и говорил: «Лучше аз на висилицу поеду с радостью, нежели на митрополию на новые книги». Он был выходец из боярской аристократии. Ныне похоже запад нас одолеет с помощью наших же предателей, которые захватили власть в период Горбачевско- Ельцинских реформ. Уповаю только на Бога, да на святых наших, которые много раз спасали Русь и Россию от западного ига.
Этот материал я подготовил специально для Владимира Сергеевича, который ошибочно называет себя старообрядцем. Фактически же он из рода староверов. Все! Спать!
Фото-путешественник, член Российского Союза Писателей Владимир Маратканов