Дурман

          Свеча, сдерживающая мрак, погасла.  Повеяло холодом и пустотой. Таков выход в стужу в безлюдном месте: ветер пробирает до костей, косая луна моргает из-за туч, напуская страх и неуверенность, и вместо возвращения к своему очагу ты идёшь всё дальше и дальше от него, заговорённый подслеповатой старухой, чей глаз подмигивает над горизонтом, а лохматые сизые клочья волос — чёрно-фиолетовые тучи, внезапно меняющие свою форму и направление движения, мешают представить доброе и вечное, родственное свету. Не тому, что отражён от Луны — последний обращает тебя в иное существо, подвластное нарастающему унынию, тьме и, наконец, забвению.

          А дальше уже не ясно, что там происходит, куда ты пропадаешь, следуя за тем, чего стоило сторониться и бежать, бежать со всех ног... Топот становится громче, явственнее, отчётливо слышны удары каблуков по деревянному полу, и что-то тащит тебя за руку, испуганно шепча твоё имя, молясь и спрашивая, жив ли ты. С невероятным усилием просыпаешься и первое, что видишь, — это зола в печи, узнаёшь завывание леденящего душу ветра в трубе, что всё ещё шевелит твои волосы, а  клубы пепла вздымаются вверх от погасших углей. Мелькает хитрая старуха, дурманящая своей волей и отвратительностью; её образ распадается в облаке пыли и исчезает в дымоходе.

          Слуга настойчиво теребит твой локоть, вытряхивая остатки сонного обмана, и вот ты проснулся окончательно.