Мои любимые соседи

Я люблю своих соседей, а ты? Нет-нет, я говорю  не о людях, что живут в квартире за стенкой или в соседнем доме. Я – о зверях, птицах, рыбах, насекомых, о наших соседях по большому общему дому - планете Земля. Наверное, ни один человек на свете не знает в лицо и по имени всех  соседей по планете. И я – не исключение. Тем дороже  знакомство, пусть мимолётное, с каждым из них. О некоторых встречах с моими мохнатыми, крылатыми и хвостатыми соседями я хочу тебе рассказать.
Утиные разборки
В большом парке подмосковного санатория, где мы отдыхали летом,  на  речке  и трёх прудах жили утки-кряквы, в основном – мамаши с выводками подросших утят. Утки-папаши после того, как самки откладывают яйца, собираются в «мужскую» стаю и живут отдельно, поэтому селезней за три недели мы видели всего пару раз.
Утром, днём и вечером мы приходили на пруды или речку кормить уток, обеспечивая им трехразовое питание. Кряквы не удивлялись: они, как и многие утки, живущие в городе, привыкли к людской щедрости, и мне это кажется справедливым.
Кряквы – самый многочисленный вид уток, именно на них люди чаще всего с давних времен охотились. Теперь охота на уток в основном  забава, хобби, но, бывало, кряквы спасали людей от голода. Во время Великой Отечественной войны мой папа десятилетним мальчиком жил на Урале, в маленьком шахтерском посёлке. Бои шли далеко, но и в глубоком тылу было туго с продуктами. Начальник шахты, чтобы как-то прокормить рабочих и их семьи, послал знаменитого на всю округу старичка-охотника в лес, на болота, уток на зиму заготовить. И определил охотнику в помощники мальчишку, папу моего. Уток на болотах было видимо-невидимо. Старичок стрелял птиц, а папа только  успевал охотничьи ружья перезаряжать. Много уток настреляли, на всю зиму обеспечили жителей посёлка мясом.
Когда папа рассказывал мне в детстве эту историю, я чуть не плакала – жалела  уток. И сейчас, когда я их вижу, когда кидаю им корм, думаю: «Спасибо вам, соседушки! Жаль, что люди до сих пор вас убивают, вместо того, чтобы стрелять для забавы или из спортивного интереса по неживым мишеням. Простите нас, милые кряквы!»
В санатории утки быстро стали нас узнавать и, завидев издалека, спешили к берегу, рассекая водную гладь, как корабли в море, острыми углами волн. Иногда сильно проголодавшиеся кряквы встречали меня и   внучку  на берегу, окружали со всех сторон плотным кольцом, крякали, возмущались нашим опозданием,  требуя угощения.
На суше все утки чувствовали себя равноправными хозяевами, членами одной большой, хотя и не слишком дружной стаи. Вкусные кусочки доставались тем, кто смелее и проворнее. Утки-мамы ели в последнюю очередь, заботясь о том, чтобы сначала насытились дети. Неблагодарные утята и рады: вырывают пищу друг у друга и у родной мамы. А сами уже почти с родительницу ростом, только оперение у утят темнее, чем у взрослых уток, и нет красивых синих, фиолетовых или зелёных пёрышек.
Совсем по-другому ели кряквы в воде. Тут у каждого выводка была собственная признаваемая остальными соседями по пруду или речке территория. Хозяйка-мама бдительно следила за обстановкой, отгоняла чужаков от  места кормления. Утята из хозяйского выводка ссорились из-за лакомых кусочков с братьями-сёстрами.
Голод – не тётка, поэтому утки, проживающие на соседних территориях, тоже спешили к месту кормёжки. Одни плыли, другие – летели, третьи, боясь опоздать, полулетели-полубежали, еле касаясь лапами воды. Высадившийся на чужой плацдарм «десант» так и норовил украсть еду у законных хозяев. Бывало, и до настоящей драки дело доходило. Особо жестоко сражались за еду взрослые утки. А уж селезней-пришельцев так били, что пух-перо летело. Мы с внучкой старались подкинуть корм поближе к самым несчастным, самым стеснительным уточкам и утятам.
Любопытный уж
Считается, что дети – любопытнее, любознательнее взрослых. Может, у людей так и есть, но вот у ужей, с которыми мы в санатории познакомились, всё наоборот.
Шли мы однажды по парку, вдруг внучка остановилась, замерла, смотрит на дорожку и говорит: «Смотри, бабушка, какой дождевой червяк! Большой и чёрный». Подошла я поближе, поглядела, а это и не червяк вовсе, а уж! Маленький совсем ужик, с мою ладонь длиной. Я внучке говорю: «Это не червяк, а змейка,  уж». Внучка раньше никогда ужей не видела, испугалась, отскочила в сторону. Я объяснила, что ужи - змеи не ядовитые, показала пятнышки жёлтенькие – метку, по которой безобидного ужа от гадюки отличают. Рассказала, что питается уж живыми лягушками, грызунами, рыбой. А на самого ужа охотятся аисты, другие хищные птицы и некоторые звери. Для человека  уж неопасен, сам старается от людей бегством спастись. Ужей легко приручить: раньше их часто в доме держали, как кошку, для того, чтобы они мышей уничтожали.
Успокоилась внучка, осмелела, захотела ужика в руки взять. Да я отговорила: зачем кроху тревожить. Он, бедняга, и без того испугался, быстро-быстро ползёт-извивается, чтобы с дорожки, где он как на ладони, в траве скрыться. Мы ведь для него, как для нас динозавры, такие же огромные, непонятные и ужасные.
Большие ужи, кстати, не совсем беззащитны. Они активно защищаются от хищников:  шипят, запугивают врага, выбрасывая голову вперёд, словно ужалить хотят. Если же это не подействует на нападающих, ужи выделяют из специальных желез густую сильно пахнущую жидкость и притворяются мёртвыми. Неприятный запах отбивает аппетит у хищников. Кусаются ужи очень редко, и для человека их укусы не опасны. Вот ведь как получается: слова «ужалить», «ужасный», «ужастик» похожи на название неядовитой змеи, а на деле уж – и ужалить не может, и не ужасный, и ужастики про него только невежды сочиняют.
Дней десять прошло после нашей встречи с ужонком. Покормили мы, как обычно,  уток, идём вдоль пруда, грибы в траве ищем. Вдруг – всплеск, будто рыба большая выпрыгнула из воды у противоположного берега, или камень кто-то бросил. Пригляделись – а по пруду уж плывёт, да не детёныш, как в прошлый раз, а взрослый, большой, около метра в длину. Я, конечно, мобильник выхватила из кармана, фотографировать принялась. Красиво уж плывёт, да  прямо к нам. Доплыл до берега, почти у наших ног нырнул. «Всё, - говорю внучке, - спрятался  уж в норку». Но нет: уж любопытным оказался. Не прошло и минуты, как высунулась из воды черная морда с двумя ярко-жёлтыми пятнами, смотрит на нас: кто, мол, такие, зачем пожаловали?  Не волнуйся, сосед, мы тебе не навредим, мы просто познакомиться хотели.