Волчий склон

        Мы ползём по крутому, очень крутому, твёрдому склону, по слегка вдавленной в землю тропе. Середина осени, не жарко, ни холодно. Природа как бы в задумчивости, - «Погреть ещё немного, или нет уж, достаточно, пора и меру знать! Пусть к зиме готовятся, и так побаловала, - хватит!». Весь склон чёрен, от недавно прошедшего пала. Мы ползём, молча, тихо, максимально возможно вжимаясь и буквально прилипая к земле. Встать на карачки, а уж тем более в рост, - невозможно, сразу кувыркнёшься с кручи в низ. Там, в низу, с высоты наших по-пластунски распростёртых тел, видно узкую полоску земли, за ней неширокая речка, противоположный берег которой переходит в непрерывное болото. На нас тёмные плащи и заметить нас совсем непросто, особенно сверху.
        Тропа по пологой дуге тянется направо и вверх. Это единственное место, где мы можем обойти варяжские заслоны. Впереди меня, в саженях десяти, ползёт Данила. Он старше, опытный воин и уже бывал в этих местах. Замечаю, что впереди, от нашей тропы едва заметно отходит другая, которая хотя и слабо, но угадывается. Она слегка вдавлена в обгоревшую почву и уходит влево, вдоль нижней кромки склона. Не знаю почему, но уверенно двигаю на неё. Чуть прибавляю, чтобы поравняться с Данилой. Наконец он замечает меня и одобрительно кивает головой. Его тропа уходит вверх всё более круче, и вскоре я его уже не вижу. Моя же наоборот, начинает слегка снижаться, но я хорошо вижу, что впереди, она, описывая длинную пологую дугу, вновь плавно поднимается вверх. В этот момент замечаю, что там внизу вдоль высокого речного берега заметались огромные серые псы. Присмотрелся, - э, нет! Скорее это наполовину одомашненные волки. Я знаю, как в нашем селении некоторые охотники брали совсем молодых волчат из волчьего логова и пытались их одомашнить. В лучшем случае те привыкали к своему хозяину, но, в конце концов, всегда убегали в лес. Не зря говорят, - «Сколько волка не корми, он всё равно в лес глядит!». А вот уже их щенки во втором, а лучше в третьем поколении, рождённые и выросшие в неволе, ещё могли годиться на житьё с человеком. И судя по большим лобастым головам, звериному оскалу и злым глазам, - это точно они, к тому же не лают, и я их явно заинтересовал.
        Подползаю к самой низкой точке тропы, и в это время, один из полу волков стремительно разбегается, прыгает на кручу и большими низкими прыжками несется в мою сторону. Замечаю чуть впереди и слева от тропы, большую суковатую обожженную корягу, больше похожую на дубину. Быстро подползаю, дотягиваюсь до неё и, резко переворачиваясь на спину, перебрасываю её в правую руку. Волчара уже в двух прыжках от меня. Он, конечно, замечает мой манёвр, и видимо понимая, что что-то не так, не бросается на меня, а перепрыгивает  и несётся  выше  по  склону.   Чувствую  сильный запах смрада из его открытой пасти и стойкий запах грубой волчьей шерсти. Я хорошо помню этот запах, ещё с тех пор как ходил с отцом разорять ближние к нашему селению, волчьи логова.
        Выше склон становится ещё круче. Волк пытается остановиться, но не тут-то было.  Он не может устоять  на  своих  мощных  лапах,  его просто валит. Он с трудом разворачивается и теперь уже огромными прыжками сверху вниз, вновь устремляется на меня. Прыжка за три до меня, высоко поднимаю и тут же опускаю свою дубину. Волчара вновь не решается прыгнуть прямо на свою жертву, и делает прыжок надо мной. Я вижу его самое слабое место, - открывшийся волчий живот, и, что есть силы, втыкаю в него суковатый набалдашник дубины. Чувствую, как дубина легко входит в волчью плоть, и сразу выпускаю её из руки. Волк мгновенно скрючился от боли, рухнул на склон, кубарем скатился вниз и грохнулся к подножию склона. Он упал на бок и лежит в луже собственной крови без признаков жизни. Второй волк как бы недоумённо, не спеша подошёл к нему, сунул свой нос в его загривок и завыл. Всё, подумал я, - второй попытки не будет.
        Опять резко, а иначе есть шанс самому скатиться вниз, перевернулся со спины на живот. Осмотрелся, прислушался, - вроде всё нормально, и вновь пополз по тропе. Вскоре я был уже на том месте, где обе тропы сходились, но Данилы не застал, хотя моя  тропа была длиннее, да и с волками я провозился. Не хорошее предчувствие одолевает меня. Выждав ещё некоторое время, решительно поворачиваю на тропу Данилы и ползу ему на встречу.  Доползаю почти до самой высокой точки тропы и вижу следующую картину. Часть склона срезана как  ножом в виде большой ступени, образуя глубокую выемку внутреннего уступа. На горизонтальной площадке выступа, на саженных, кривых сваях, закреплён настил из тонких брёвен, а на нём ветхая хибара с односкатной крышей. Крыша выложена из жердей и покрыта мхом. Сама хибара одной, более длинной стороной, как бы прилипла к вертикальной стене уступа, а  верх её крыши примыкает к поверхности склона, являясь его продолжением. На второй, противоположной внешней стене, -  всего одно, ничем не закрытое узкое окно. На более узкой, обращённой ко мне глухой стене, дверей нет, - значит, она с другой стороны. Сама горизонтальная, земляная, плотно утрамбованная площадка выступа, по внешней дугообразной линии огорожена низким, ниже пояса, частоколом к которому за ноги привязан Данило. Он лежит на правом боку, головой ко мне, с кляпом во рту, лицо его сильно разбито, а руки туго связаны за спиной.  Из хибары ни звука, тихо.
       Беру первый, попавшийся под руки, небольшой, плотный комочек обгоревшей земли и кидаю. Попадаю точно в грудь. Данило встрепенулся, слегка задрал голову и увидел меня. Молча, обратным кивком головы, - как бы спрашиваю его, - «Как дела!». Он в ответ, также молча, слегка пожимает плечами и дважды кивает в сторону хижины. Мне всё понятно, - «Какие могут быть дела, и сам всё видишь, а в хижине их двое!». Киваю в ответ, - «Мол, ясно!», и крадусь к окну. Ещё раз прислушиваюсь, - тихо.  Осторожно  заглядываю  внутрь.  Оба стража сидят напротив друг друга, за грубо сколоченным столом и спят. На столе наполовину початая бутыль из толстого зелённого стекла и нехитрая снедь. Вторая пустая бутыль валяется под столом. Надо торопиться. «Хотя, может они вовсе и не спят?!». Но, эта мысль почему-то у меня не задерживается. Спрыгиваю с настила из брёвен, и    на корточках оказываюсь за спиной Данилы, - так не заметят со стороны.  Своим  большим  ножом  обрезаю  сначала  верёвку,  которая связывает его ноги с частоколом, а затем путы на ногах и руках. Кляп, полагаю, он и сам себе вытащит. Но, Данила, освободившимися руками, вдруг внезапно выхватывает у меня из-за голенища засапожный нож. «Ясно! Значит, все-таки не спали, сволочи! На живца решили взять!». Падаю ничком вниз, и во время. Слышу свист пролетевшего надо мной клинка. Если бы чуть промешкал, головы бы уже не было!
        Раздумывать некогда. Резко переворачиваюсь на спину и с разворота с силой бросаю нож в ближнего стражника. Он стоит на настиле. В правой, высоко поднятой руке, зажата рукоять длинного варяжского меча, который только что, едва не снёс мне башку. Остриё меча направлено вниз, а его левая рука тянется к рукояти. Он явно намерен, спрыгнув, пронзить меня насквозь сверху вниз. Но его рука не успевает дотянуться до рукояти меча. Мой нож пронзает ему глотку, чуть ниже подбородка, и он валится на меня поперёк. Отворачиваю, как могу корпус, и ударом кулака выбиваю из его ослабевшей руки его же меч. Второй страж, в это же время, также, с высоко поднятым, обеими руками мечом,  спрыгивает на Данилу.  Засапожный нож слишком короток. Данило пытается отвернуться от варяжского меча, но видимо тело его слишком затекло, пока лежало связанным без движения. Удар меча приходится в правый бок, в печень. Но и встречный замах Данилы не пропал даром. Нож вонзается в низ живота второго стражника. Ещё оба они живы, когда в следующее мгновение, я не вставая, лёжа, наношу свой сильный горизонтальный удар мечом.  Обе ноги второго стражника срезаны как косой и его обмякшее, потерявшее опору тело ничком валится на Данилу.
       Всё кончено. Вылезаю из под убитого стражника и поднимаюсь во весь рост. Прятаться больше не от кого.  Утрамбованная земля плохо впитывает обильно вытекающую кровь всех троих и тёмная лужа заметно растекается. Сбрасываю тела обоих стражников вниз. Они быстро скатываются по крутому склону и теперь уже они, - волчья добыча. Переношу тело Данилы в хибару, снимаю с него оберег и закрываю глаза, - «Прощай, придёт срок, и мы обязательно встретимся…». Пламя быстро и жадно пожирает не хитрую деревянную постройку. Надо спешить. Быстро поднимаюсь, по вырубленным прямо в земле твердым ступеням, наверх.  Совсем рядом, слева и чуть вниз, - спасительный лес. Путь к нему свободен!
                Июль 2019 г.