Пике Крузенштерна

Ещё один залп - и победа! Иннокентий Леонтьевич Крузенштерн удовлетворенно откинулся на мягко пружинящую спинку глубокого компьютерного кресла и самодовольно запрокинул руки за свою, местами чуть седеющую, голову. Следом за руками он прогнул назад, пошатывая из стороны в сторону, свое почти спортивное, усердно тренированное тело, подзанемевшее от заседания в головной части офисного учреждения на позиции бдительного надзирателя. Притомило и напряженное выслеживание недружественного танка интернет-противника, и последующий компьютерный бой с ним.

По центру экрана таймер отсчитывал привычный каунтдаун до следующего сражения - у Иннокентия Леонтьевича выпала свободная минутка приглядеться к камерам и удостовериться, что рабочий день проистекает без эксцессов, как давно налаженный и точный механизм. Никакой необходимости отрыва руководства от повседневного батл-труда.

В умиротворяющей офисной тишине Иннокентий Леонидович плотно сцепил в замок у себя за затылком трусливо подхрустнувшие кисти, затем выпрямил обе руки далеко вверх, едва не дотянувшись кончиками пальцев до стеллажа с важными документами и прочим хламом.

До чего же все-таки приятно наблюдать плоды без ложной скромности высококласснейшего хэд-хантинга, когда, хитро подобранный, коллектив целеустремленно, дружно и слаженно рвется заработать тебе капитал.

Иннокентий развел руки в стороны, раздвинул ладонями невидимые стены по бокам от себя, встряхнул головой, смахивая прочь полуденную дремоту. Он повернул лицо сначала в направлении правой руки, затем в обратную сторону, обратил внимание на часы.

Эх, прозевал начало обеденного перерыва. Ну да Бог с ним. Зато можно и ещё один разок сыграть. А потом поехать прокатиться на важную деловую встречу по семейным делам, за одно и пообедать где-нибудь в кафе с женой и детишками, а к вечеру позвонить дежурному администатору, сослаться на пробки и невозможность вернуться обратно - пускай сама подобьет дневную кассу, дождется, когда все разойдутся, проверит, что заперты все сейфы, двери и окна, выключены из сети электроприборы на всех рабочих местах и сдаст здание компании на сигнализацию. Ей это невпервой - и на этот раз, как всегда, справится.

Он заново окинул взглядом свои густонаселенные владения: намеренно миниатюрно-компактные - в целях экономии арендной платы, электроэнергии и отопления.

И все-таки, до чего приятно... Уже почти двадцать минут тикает обеденное время, а ни один сотрудник еще не демобилизовался с рабочего места.

Диву дашься, почему им всем так нравится, левым ухом прижав к плечу телефонную трубку, правой рукой оформляя документы на отгрузку заказанного товара, вечно прикашливая, давясь, не жуя и поспешно глотая, левой, временно свободной, рукой запихивать спешно себе в рот заветрившие, скорчившиеся бутерброды, прихлебывая их остывшим пакетированным чаем - не для вкуса, а для скорости проглатывания.

Поразительно, как только всем его сотрудникам одновременно перестала нравиться кухня местной столовой после того, как он лишь на четверть оптимизировал число трудящихся, упразднив всех, кто отсутствовал в обед более получаса.

Странноватые всё же подобрались в их дружный коллектив ребята. Иннокентий и сам пребывал, разумеется, не в таком уж и лютом восторге от столовского однообразного меню, но ведь поход в соседнее здание общепита - такая чудесная возможность освободить свою голову от зашоренных, чехардующих мыслей; просто отличнейший повод подняться с места, пройтись, поглубже вдохнуть свежего воздуха, дать своему взгляду вспомнить, что за границей их, экономно тусклоосвещенного, полуподвала ещё существует яркий дневной свет; повод расслабиться, наконец: глазами, руками, душой и всем телом.

Нет, не видят они, глупые, своего счастья, раз уж такую превосходную возможность ежедневно упускают.

Он еще раз пристально вгляделся в мониторы своих подчиненных. Ближе всех к нему сидела Юленька. До чего же масляно приятно было наблюдать процесс её труда: словно многорукий Шива она целый день в каком-то сложном танце фокстротила между столами, людьми, кабинетами, полками, телефонами - точно юла. И, никогда не затормаживая своего вихреобразного движения, каждую, водруженную на ее плечи, задачу она аккуратно успевала завершить на последних минутах окончания срока. Браво! Брависсимо, Юленька!

Через фанерную перегородку, начинающуюся на уровне монитора, почти задевая локтями Юленьку, подавала слабые признаки жизни тихая и скурпулезная Милочка, еле различимая из мавзолея натужно стянутых папок, картонных коробок и отдельных бумаг.

Ощутив прикованный к своей спине пристальный взгляд, она встала с места и машиналько пригвоздила массивным дыроколом стопку листов А4, испещренных мелкими символами, блеклыми и плохо различимыми из-за продуктивной экономии дорогостоящих чернил. Бумаги пыжились выбраться на свободу, улучив момент Милиного поднятия со стула.

Девчушка спешно простучала скрипящими каблучками к столу своего верховного начальника и по форме обратилась: "Кеша!"

В свое время, при трудоустройстве каждого сотрудника, Иннокентий упорно настаивал, чтобы ни ему, ни остальным не "выкали" и обращались внутри коллектива предельно просто и коротко. Потому что вся их общая организация - это не просто собрание единомышленников, стремящихся к единой цели развития, процветания и всеобщего благополучия - это дружная и крепкая семья, основанная на товариществе, уважении, взаимовыручке. И начальник не чужой им человек, а почти родной папа - всегда выслушает, войдет в положение, поможет, позаботится и плохого не пожелает.

Мила продолжила:
- Кеша, я Вам вчера опять напоминала... но ты сегодня снова забыли... до обеда нужно было получить груз у поставщика, пока они его не вернули на центральный склад. Я и с утра тоже смску тебе, потом сообщение по вотсап - чтобы груз обратно не уехал. А сейчас они звонят, ругаются, что мы не забираем. Если будем дальше сидеть без товара - разоримся. Вы же знаете, что на тебя была последняя надежда съездить... Они на отшибе же, транспорт не ходит... Всех курьеров Вы... ну то есть мы, общим собранием... уволили. У сотрудниц ни у кого нет личного транспорта: Соня тоже велосипед поломала... И она же в положении, ей нежелательно тяжести... У Жанны дальний знакомый в тех краях с машиной все-таки нашелся - согласился за двойной тариф таксиста выручить нас... Может быть, еще успеет... Я фото доверенности ему переслала, поставщику позвонила - там товароведа тоже отблагодарить нужно будет, а то вследующий раз навстречу не пойдет. Мы на случай, если у тебя наличных нет, сами тут скинулись - с курьером расплатимся, когда приедет... Вы запишите, пожалуйста, к себе в блокнот - возместить нам, когда подойдёт зарплата... И там пролистайте - за прошлый месяц нам тоже не отдавали, когда была аналогичная ситуация... И премию новогоднюю мы уже полгода ждем...
- Да-да-да-да, - лаконично закивал Иннокентий, - Садовая моя голова! Нужно пропить витамины для памяти. Затем добавил: "Я запишу, не волнуйся. Где же моя ручка?"

Он закопошился по периметру своего кресла: будто увлеченно шарит по столу в поисках письменных принадлежностей.
- Лучше я сейчас документ на рабочем столе создам и занесу все рассчеты туда.

За сим, Кеша сжал в руках экстравагантно изогнутую вертикальную мышь от компьютера: эргономичную, чтоб не болело запястье. "Так, уже пишу..." За пару кликов он вбил в окно браузера: "ви-та-мины для хорошей памяти, купить недорого".

Задержка принятия товара у поставщиков под конец каждого второго месяца была на самом деле давно запланированной акцией. Но зачем непосвященным знать об этом?

Если успеть получить товар до закрытия ежемесячного отчета - умелые продажники расправятся с привозом за день-два. Прибыль взлетит.
Курвы эти, по трудовому договору, могут изголиться дотянуть до премии. Хотя порог обязательных ежемесячных продаж, разумеется, предусмотрительно шагает по крутым ступеням вверх при каждом угрожающем приближении подъема выручки, а сумма призрачных премиальных наоборот из месяца в месяц планирует над Парижем как фанера, но все-таки у этих азартных чертей из торгового отдела никак не кончается механический пружинный взвод, и они, как искалеченные олимпийцы, тянутся к новым рекордам.

Если этим шельмецам позволить - они, погляди, и каждый месяц будут прыгать через свою голову, перевыполняя план. Иннокентий благоразумно снижает их шансы на лишнюю прибавку к заработной плате до фифти-фифти.

В один месяц товар поступает много чаще, и в значительно большем количестве, чем всреднем. Особенно приятно подгадать такую щедрость под ежесезонное снижение потребительских потребностей.

У стойких менеджеров в такой месяц есть ещё какой-то шанс на выполнение плана. Утешение Иннокентия лишь в том, что, насколько бы они ни перешагнули установленные рамки, премия-то в любом случае фиксирована: хоть на рубль перевыполнили, хоть в два раза.

А в следующем месяце товар бесконечно нещадно задерживается, внесшие предоплату клиенты свирепеют, менеджеры отдела снабжения начинают закупаться за свою собственную зарплату, чтобы прекратить тот поток мата заказчиков, который преследует их с каждым новым сигналом коммутатора.

Закупка за их счет. Выручка - ему. Премия - желательно, чтобы никому. Обычно всё удается - потому, что в компании квалифицированное и мудрое руководство.

Невозможно продать товар с пустующего склада, оформив его этим месяцем. Система отлично слажена.

А в конце месяца - собрание.

План - недовыполнен. Работаете все - из рук вон плохо. Из-за всеобщего ротозейства фирма на грани банкротства.

Под большим секретом, совет директоров подумывает продаться крупной федеральной сети - пока окончательно не развалилась вся наша организация.

Затяните-ка ремни, ребята. Придется поднапрячься. Ведь на работе мы проводим бОльшую часть жизни. Здесь почти наш дом, почти наша семья.

Если в следующем месяце мы также, с вами вместе, дружно плохо постараемся - не избежать сокращения. Если кто-то из вас сработает плохо, лишиться работы может любой из его соседей по столу.

Не нужно сейчас плакать, Милочка. А нужно поднапрячься.

Поднимем в этом месяце еще, не так уж сильно, план продаж. Может быть, даже выйдет частично покрыть убытки прошлого.

Неприятно. Но куда деваться? Выхода-то у нас нет.

А потом сиди - потирай руки: весь последующий месяц деньги от клиентов на счет льются как из рога изобилия. Вот что значит грамотное управление персоналом.

. . . .

За обедом жена делала мозги, что Кеша, для своего статуса, невозможно мало зарабатывает; что редко бывает дома; что сынишки подрастают, им нужна еще как минимум одна квартира; и машину давно нужно было сменить - текущая уже попросту неприлична.

У нее висят на шее три оболтуса, и муж - четвертый. Она ничего не успевает.

Экстренно необходима новая посудомоечная машина, и вообще весь комплект бытовой техники.

И, заодно, будет здорово сменить, наконец-то, всю мебель и сделать ремонт. В этом сезоне в моде бежевый.

Иннокентий не отказывал ещё никогда этой крепкой женщине, основным занятием которой было воспитание двух сыновей. Когда она раз в два года, за особые заслуги и подарки собирала ему с собой на работу бутерброд в контейнере, он съедал его только после променада по местам сотрудников, обильно жестикулируя надкушенным лакомством перед каждым из них и, иногда, блаженно добавляя: "Жена приготовила".

Даже после обильной ресторанной смены блюд Кеша живо представил себе вожделенный, начиненный бутербродом, пластиковый коробок. В его остром уме сиюминутно вызлела стратегия добычи возможного приза.

В разрез с утренними грезами остаться после обеда дома с последующим плавным переходом этого обеда в выходные, он спешно забросил семью в сити-молл и впопыхах вернулся до закрытия на рабочее место.

По приезду Иннокентий Леонидович затребовал у бухгалтера свежую подшивку сравнительных графиков доходов и расходов, подъемов и падений продажам. Ничего не дожидаясь, он стремительно начал строчить один за другим десяток шаблонов для электронной рассылки по внутренней связи компании.

Эту карту Иннокентий, как факир из потайного рукава, уже вытаскивал неоднократно. Раньше правда он был боязлив и черезмерно осторожничал, нагружая новыми штафами своих подчиненных крайне медленно: кирпичик за кирпичиком.

Созовет после работы собрание, введет новые ограничения, выслушает критику, посочувствует робким и на все согласным - затем смотрит, цел ли ещё механизм его рабочих "часов", все ли успокоились, вернулись на места, продолжают вытягивать всё, что нагрузил.

Когда вероятность надрыва тяговой лошади бессомнительно миновала, Иннокентий Леонидович повторно учреждает общий сход всей офисной общины. Снова аккуратно подкладывает на телегу грузик потяжелее. Затем опять затаится и смотрит.

Подумать только, сколько же лишнего времени было потрачено на эти наивные заигрывания с коллективом. Время - как говорится, деньги.

Стыдно вспомнить: ведь когда-то даже он стремался объясняться с сотрудниками насчет введения малейших новых взысканий, что по несколько часов тратил свое рабочее время на сочинение длинных запутанных писем с малоубедительными пояснениями своих действий, нажимал кнопку отправить за минуту до конца смены и, не дожидаясь выключения ноутбука, багровея, мокрея и задыхаясь, выскакивал на простор улицы, едва не сбивая охранника. Он спешил взяться за руль своей машины, крепко защелкнуть все двери и окна. Ему мерещилось, что приближается погоня. Что все эти люди озверело несутся вслед ему, по пути вооружаясь вилами, факелами и кольями. Он часами мог сидеть так, вжавшись вспотевшей спиной в скрипучую кожаную поверхность водительского кресла. Он не сводил глаз с дверей своего офиса. Толпа в самом деле густо выливалась сквозь дверной проем. Но совсем не было видно вил. Люди согбенно смотрели себе под ноги, иногда переговаривались между собой о чем-то и шли не к нему, а мимо: каждый по своим делам.

Нет, крепкий руководитель должен быть смелее. Тогда ему и почета больше. Когда кнут чаще свистит, лошадь лучше чувствует, в чьих он руках.

Стремительность - наша наступательная тактика. Чтоб никто не успел даже открыть рта.

Такой крепкий организм, как его компания, при любых нагрузках не может не справиться. Никогда ещё программа не сбоила. Чем решительней ведешь себя, тем легче всё прокатывает. В конце-концов, если у Иннокентия в жизни и есть талант, то он состоит как раз в сноровке к любому позитивному отчету словесно пририсовать трижды по пятьдесят оттенков черного.

...

Кеша одним кликом по кнопке "разослать" уверенно проинформировал подчиненных обо всем, что их ждёт.

Он был доволен собой и, счастливо намурлыкивая "Районы, кварталы, жилые массивы..." и неспешно позёвывая упаковал в сумку рабочий ноутбук - чтобы продолжать резаться в "Танки" дома, на пару (или на тройку - как получится) с сыновьями.

Милочка омерзительно всхлипнула: "Кеша... Кеша, куда же ещё нашу зарплату урезать?"
Иннокентий Леонидович от омерзения не выдержал: "И до нуля срежу. И до нуля!"

...

Кеша далеко не сразу ощутил повисшую и затянувшуюся тишину. Стрелки часов ощутимо замедлили ход. Ледяная капля пота отчего-то проскользила по мускулистой спине. Он растерянно оглянулся.

Охранник аккуратно запер двери изнутри. По домам не расходились. Наподобие высоких морских волн, люди, с дыроколами, степлерами, папье-маше и срезанными телефонными проводами, сжатыми в руках, - неспешно надвигались на стол Иннокентия.

...

Так всего одна прилипчивая баба с прохудившимся корытом загубила в непреклонности лет весьма осмотрительного мужика.