Экскурсия

Я могу провести экскурсию по нашему городу.
Он все еще красив и зелен. Каштаны приветствуют нас вдоль улицы Ростовской.  Прекрасные великанши ели, словно взявшись за руки, замерли то там, то сям. И множество тополей ждет момента, чтобы завалить город пухом. Правда, самые  старые  тополя начинают умирать. Их обпиливают, превращая в обрубки. В предсмертной агонии некоторые из них выпускают новые зеленые веточки, одеваясь пышными шапками. Но все равно нельзя смотреть без жалости на эти пни-переростки, которые уже никогда не станут нормальными деревьями. А некоторые, не выдержав надругательств,  засыхают. На их место ничего не высаживают, поэтому теперь наши улицы не столь тенисты, как раньше. Особенно остро вы можете ощутить это жарким летом.
Проезжаем центр. В глаза бросается некогда величественное, но изрядно подпорченное дешевой и бездарной реставрацией здание треста «Ворошиловград углеремонт». Рядом – Антрацитовский рудоремонтный  завод (АРРЗ). Когда-то две с половиной тысячи рабочих ремонтировали здесь шахтное оборудование. Теперь 150 человек перебиваются всякой мелочевкой. Впрочем, могло быть и хуже. От завода «Титан» осталось лишь огромное опустевшее здание, а от «Эталона» – только фундамент.
Вообще заводов у нас было девять. Работали шахты. Город рос, строился. Взгляните – какой  микрорайон за несколько лет отгрохали! Впечатляющий памятник эпохи «загнивающего» социализма! В далеком  тысяча девятьсот восемьдесят каком-то году моих соседей по дому № 66 по улице Петровского награждали ценными подарками, за то, что в семье у них родился стотысячный антрацитовец! Когда появилась первая девятиэтажка, мы, мальчишки, бегали туда кататься на лифте, лазали на крышу, чтобы обозреть даль с «головокружительной» высоты и пускать самолетики.
Желаете прогуляться? Парки у нас по-прежнему живописны! Несколько запущенный вид лишь добавляет им возраста. Тысячу лет назад в одном из них работало колесо обозрения и два изумительных самолета, мчащихся по кругу так, что дух захватывало. В другом – радовал детвору аттракцион чудесных машинок, сыпавших искрами над головой, и можно было сталкиваться друг с другом без всяких последствий! Вертелись до поры до времени и другие качели-карусели. А, когда все пришло в негодность, мы сами раскручивали ржавую «ромашку», играя на ней в догонялки. Прыгали так, что Тарзан поседел бы! – Удивительно, что никто не убился! Теперь, когда я рассказываю об этом школьникам, они смотрят на меня с недоверием.
- Что, правда? 
- Правда, правда.
Всё ушло на металлолом! И можно еще долго  говорить о том, что у нас было: о кинотеатрах, фонтанах, цветущих розах в сквере, книжном магазине, детском мире и о том, что в кране каждый день была вода!..
В конце девяностых я случайно узнал, от знакомой, работавшей тогда в гинекологии, что в городе осталось около семидесяти тысяч жителей.  Сейчас, наверное, и сорока не наберется. Мой город медленно умирает со времен горбачевской перестройки, вот уже тридцать четыре года подряд! А мы по каждому удобному случаю продолжаем им восторгаться. Оно и понятно – каждая лягушка свое болото хвалит.
- Интересно, а что здесь будет через сто лет? – как-то спросил меня один наивный подросток. В тот день на кружке разговорились о компьютерных играх, фантастике, будущем человечества.
- В «Сталкера»  играл?  Вот это здесь и будет: разрушающиеся  хрущебы, обломки панельных пятиэтажек, зловещие пустыри, одичалые собаки  и  бомжи-мутанты…
Уже никто не построит здесь новых удобных многоэтажных домов, школ, детских садов и спортивных комплексов. Приезжайте лет через сто с охотничьим карабином. Будет увлекательно! Умирать Антрацит будет еще долго и живописно.

Написано по случаю краеведческой конференции
«Мой отчий край ни в чем не повторим», сентябрь 2019.