5. Алексей Ткачев. Лечебный парадокс

Автор:   Алексей Ткачев





Герой рассказа был очень болен. Он лежал при смерти, и он бы умер, если бы не...

События происходили в не таком далеком советском прошлом, и я был знаком со всеми участниками истории, так или иначе находясь в курсе действия, в правдивости которого пусть у читателя не возникнет причины сомневаться.

В повествовании есть два главных героя, и парочка второстепенных, которых назвал бы свидетелями излечения тяжелой болезни посредством одного, единственного слова. Слов было чуть больше, но животворительным было одно.

Кто из двух действующих лиц истории должен быть назван главным - пусть решит коллегия читателей, ну а я начну с одного из них, с "больного".
 

Виктор, лет сорока, зам. председателя областного комитета спорта. В прошлом хороший баскетболист, регионального масштаба, начавший рабочую карьеру с поста тренера в спортивной школе.

В те годы хорошие должности просто так не получались - должна была быть "мохнатая рука" в лице влиятельного продвиженца. У Виктора был такой благодетель, работающий "слугой народа" при обкоме партии, заведуя соответствующим отделом, с которым он "дружил" посредством тенниса, играя с ним для поддержания спортивной формы, отчасти своей, но главным образом - влиятельного покровителя.

Само собой, начав с должности тренера в ДСШ, сразу на должность зам.председателя облспорткомитета он назначен быть не мог, - подобное не было возможным даже в волшебные на это дело "застойные времена", - но тем не менее, карьера Виктора двигалась довольно быстро и успешно. Итак, однажды, в свое время, он стал, как уже было сказано, зам.председателя спорткомитета, и наверное, через год-другой был бы назначен и главным в этой хитроумной организации.

Кто хоть немного знаком со "спортом" советских времен, тот знает, что денег через эту спортивную контору проходило много, очень много - хватало всем, для неплохого "левого дохода" - и начальству, и тренерам, выжимавших из разнарядок на проведение сборов и соревнований неплохие суммы, узнав о которых непосвященный обыватель  очень бы удивился.

Будучи неглупым, и в силу положения, Виктор этим пользовался - попросту воровал.

В те времена, как впрочем, и в эти, удачно своровать считалось делом вполне достойным. Для статусной жизни было все необходимое: - Стандартный комплект, состоящий из 4 комнат улучшенной планировки в кирпичном доме, гараж, машина Жигули-шестерка, как будто скромный платиновый перстень с ониксом и парой бриллиантов в нем, хорошие костюмы, галстуки и все такое прочее.

Ужины в ресторанах, круговорот секретарш в постели, поездки по Союзу.
Так жили многие, кто умел "вертеться", и пусть бы, но есть некоторые личности, которых это развращает. Они забывают, кем были, и начинают мнить себя если не царями, то царевичами точно.
 

Увы, таким со временем стал Виктор. В нем улетучилась доброжелательность:
Разговаривал со всеми, кто "ниже", с видимым пренебрежением, как говорится, через губу. Его шутки и приколы были всегда ниже пояса, взгляд насмешлив. Походя, мог оскорбить словом, первым не здоровался, всем видом показывая свою исключительность. Плюс ко всему он был евреем, из тех, кто высокомерно верит в то, что причастен к избранному народу, из касты ашкенази.

С Виктором мы были знакомы, встречаясь по некой схожести деятельности - иногда на центральном стадионе города, иногда на корте, иногда в парилке бани. Несмотря на то, что я был намного его моложе, меня он выделял - я был для той глубинки "экзотической национальности", модно одевался, неплохо зарабатывал и у меня была такая же машина, как у него.

В его глазах я был "успешным", и со мной он был в меру заносчив, но у меня были глаза и уши, чтобы знать мнение окружающих о нем, а оно не было хорошим.

В той области, в том городе, где все случилось, жило много евреев. Была, как полагается, религиозная община, с синагогой, где довольно регулярно бывал и Виктор, - так полагалось по негласному кодексу еврея, - хотя о Боге наш герой никогда не думал.
 

Основными прихожанами синагоги были среднеазиатские евреи, так называемые "бухарские" - простые люди, кастой ниже, добывающие свой хлеб ремесленным трудом - сапожниками, парикмахерами, портными, музыкантами на свадьбах и т.д.

При синагоге был и раввин, понятно. Из местных. Так как в жаркую дыру Узбекистана никто из выучившихся в иудейских религиозных школах ехать не желал, общим собранием, посредством голосования, был выбран свой рабби - дядя Боря. Наверное, его звали Барух, но на устах у всех он был как дядя Боря.

Почему его единогласно выбрали? - да потому, что он, всего-навсего, был мудрым дядькой, а это, знаете ли, видно сразу, или по крайней мере, через несколько минут общения с ним.

Маленький, толстенький, еще не старый, с глазами, смотрящими в две разные стороны, всегда спокойный; знающий Тору и умеющий иносказательно, посредством легенды или притчи, подвести человека к ясности в каком-то деле, он был всеобще уважаем и любим.

Был он бухарским, как бы сортом ниже. Это у ашкенази есть мнение, что они являются чем-то получше, а бухарские - евреи истинные, без больших амбиций, от истоков.

Я дружил с сыном дяди Бори, Рафаэлем - в жизни Рафиком. Нас единило общее занятие спортом, бывал у них дома, и знакомство с дядей Борей осталось ярким воспоминанием в моей памяти. Именно через это знакомство я оказался в курсе всех событий.
 

Итак, мы подошли к сути повествования.

В один из дней, на "ровном месте", с Виктором случился инфаркт. Обширный, как говорится, серьезней некуда. На 70 процентов мертвец, еле открывающий глаза.

У многих тогда возник вопрос: как, почему? Спортсмен, довольно молодой, не жаловавшийся никогда на сердце. Непонятно. Кто-то сожалел, а кто-то говорил, мол, так и надо, допрыгался голубчик.

В искусственную кому в те времена вводить еще не умели, понимания болезни, как сегодня, не было, процент смертей был запредельным, и Виктор, хоть и лежал в лучшей больнице города, под присмотром лучших врачей, потихоньку угасал.

Врачи в разговоре с женой отводили глаза в сторону и намекали на летальность. Один из врачей был, не совсем случайным образом, евреем, он посоветовал жене позвонить в синагогу, и таким образом весть попала в ухо дяде Боре.
 

В тот день я был у Рафика, - мы ели виноград, укрывшись в тени сада и обсуждая тренировку, - когда во двор вошел его отец, шагая быстрее, чем обычно.

 - Рафаэль, ты едешь со мной. Мне надо в больницу.

Ткнув в меня пальцем, сказал:  - а  ты везешь.

 - Что случилось, папа? Тебе плохо?

 - Не мне, но плохо. Медлить нельзя ни минуты.
 

О том, что случилось с Виктором, мы узнали по дороге, и были уверены, что дядя Боря хочет его просто подготовить к тому, чтобы достойно отойти в мир иной. Деятельность раввинов заключается, между всем прочим, и в том, чтобы облегчить душу умирающего человека.

Халатов для посетителей в больнице оказалось только два; в палату вошли дядя Боря и Рафик.

Настроившись на долгое ожидание, я был обескуражен и удивлен, когда через минуту они вышли. Дядя Боря был с красным лицом, а Рафик не мог сдержать смеха - во всяком случае, его глаза смеялись. Чуть позже, когда мы остались с ним одни, он рассказал, что произошло в палате, и было это так...
 

Дядя Боря, стоя рядом с кроватью,  громко спросил:

 - Виктор, ты меня слышишь ?

Тот еле заметно кивнул, глядя на дядю Борю через узкую щель глаз.

 - Хорошо меня слышишь?

Снова кивок.

 - Хочешь знать, почему сейчас лежишь разбитым в этой койке ?
Кивок.

 - Потому что ты говно. Слышишь?

Виктор приоткрыл глаза чуть шире, в них читалось усталое изумление, но смысл сказанного он понял хорошо.

 - Я знал твоего отца, он был человеком с совестью, его уважали все, а ты говно.

Я здесь, чтобы дать тебе последний шанс. Жить хочешь?

У Виктора получилось шевельнуть губами, выдавливая "да".

 - Слушай сюда. Пока ты теплый, вспомни все. Как воровал, хвалился, презирал других, был горделив и неучтив, обманывал жену, и думал, что ты всесильный.

Если что-то поймешь, то обратись к тому, кто на самом деле Всесильный.

Вслух, чтобы он слышал твой голос. Дай слово, что будешь как твой отец, и будешь почитать других. Данное Ему слово будет как печать на твоей судьбе, и это твой единственный шанс. Не прогадай.

Не прощаясь, дядя Боря повернулся, направляясь к выходу. Всю дорогу в машине он молчал, вздыхая, и кажется, молился про себя. Молчали и мы с Рафиком, не желая тревожить его мысли.
 

Виктор понял.

Сегодня он живет в Израиле, имеет множество друзей, любим семьей, ходит в синагогу, и в его словах, обращенных к небесам, нет ни намека на  формальность.

Чтобы спастись от смерти, порой достаточно понять закон причины-следствий, а медицина, знаете ли, этого не предполагает!
 


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2019
Свидетельство о публикации №219091200371



http://www.proza.ru/comments.html?2019/09/12/371


Рецензии