Руслан Шкурдяев. Жизнь и Воспоминания. Глава28

        Глава 28. Возвращение в Россию. Жизнь в Шкурдяевке.


      Подремал я часа три в гостинице, сумка-чемодан стоял собранный, упакованный. Умылся я. Оделся взял сумку на плечо и в последний раз спустился по «шторм-трапу», с пятого этажа, вниз, к портье, попрощался. Было около часа ночи, я пошёл к автовокзалу. Автовокзал был в пяти минутах ходьбы от гостиницы, в которой я остановился, на этой же восьмой авеню. Такси у автовокзала стояли, ждали клиентов. Мне надо было в аэропорт имени Джона Фитцджеральда Кеннеди, это между боро «Квинси» и заливом «Джамайка бэй», километров 40 будет, с час езды. Первыми стояли такси с водителями афроамериканцами, они мне предложили поездку в аэропорт за 100 долларов, я отказался и отошёл в сторону. Ко мне подошёл таксист, похожий на наших «кавказцев» и предложил довезти до аэропорта за 35 долларов. Мне такую сумму озвучивал «портье» в гостинице, поэтому я согласился. Такси «кавказца» стояло рядом, в переулке, закинул он мою сумку в багажник, я сел рядом с водителем, и мы поехали. Пока ехали до аэропорта, при остановках на красный сигнал светофора, к нашему такси подъезжали и рядом останавливались другие такси, водители, такого же «вида», как и мой, открывали стёкла, со своей стороны и что-то оживлённо обсуждали между собой, шёл обмен какой-то информацией. Таксист подвёз меня к моему терминалу, остановился, я рассчитался, согласно договорённости, забрал сумку и пошёл к стойке регистрации вылета. Летел я с пересадкой, в этот раз, в аэропорту имени «Леонардо да Винчи», в Риме. Летел наш самолёт, Боинг, на восток, на встречу солнцу, поэтому, когда мы приземлились в аэропорту, день в Риме был уже в полном разгаре. Пока я ожидал вылета в Москву, сидел я в зале ожиданий и наблюдал интересную картину. Рядом со мной стояла очередь на авиарейс в Иерусалим. Самолёты этого рейса вылетали каждые полчаса, и пассажиры стояли как на автобус, каждые полчаса очередь передвигалась вперёд, после посадки нужного количества пассажиров, очередь останавливалась на следующие полчаса. Интенсивность полётов по маршруту Рим-Иерусалим очень высокая. Наконец я дождался объявления, на электронном табло, о регистрации на авиарейс Рим-Москва и пошёл оформляться.
       
          Посадку наш рейс, в Москве, совершил в аэропорту Шереметьево. На таможне, наш «прилёт» даже не осматривали, глянули только паспорта на выходе, значит «наши таможенники», доверяют «ихним таможенникам» и впустую тратить своё время не желают. «Наши таможенники», в это время были очень заняты, «трясли прилёт» из Ашхабада, искали наркотики и прочий «контрафакт». В зале терминала меня встречала Таня, временные условия по поездке я «перевыполнил», пробыл в туре меньше месяца на три дня. Обнялись мы с ней, поцеловались, взяли такси и поехали домой, в Щёлково, благо тут не далеко. Приехали на квартиру Танину, в Щёлково, я привёз ей подарок из Нью-Йорка, какой она заказывала, парик. Стали у неё сильно выпадать волосы на голове. Примерила парик, очень ей идёт, помолодела сразу лет на десять, при сохранении её стройной фигуры. Но дальше поцелуев, объятий и признаний, дело не пошло, какие-то проблемы со здоровьем по «женской части». Погрузилась Таня в религиозную жизнь, стала добросовестной прихожанкой местной приходской церкви Николая Мирликийского, живёт по церковному календарю. Со всей своей скрупулёзностью и старанием ударилась в религию, ходит на все службы, постится, причащается, исповедуется. Стала жертвовать на церковь, назначили её старостой приходской церкви. Молится в церкви за всех нас живых за здравие и за всех наших усопших за упокой, регулярно подаёт священнику поимённые списки за здравие и за упокой. Я её за это уважаю и понимаю. Чувствует она себя одинокой, внуков ей жизнь не дала, и сын отдалился в свою жизнь. Евгений, сын её от первого брака, тусуется в своих «партийных» делах, компания у него из нескольких парней, все холостые, в их кругу девок не держат. Накупили они себе жилья в загранице, кто в Болгарии, кто в Испании, а один даже в Турции, на «Принцевых» островах, недалеко от Стамбула. Мотаются они по этим «заграничным хатам», «отдыхают» друг у друга, от трудов «партийных». Таня ездит к Евгению на квартиру, на Пятницкой, в качестве домработницы, убирает пыль, ухаживает за цветами и мебелью, стирает, меняет, гардины, занавески. В одну из таких её поездок, я поехал с ней, помог мебель двигать, горшки с цветами переставлять, занавески снимать. Пока она ходила в магазин, пополнить запас моющих и чистящих средств, я опустошил последнюю «закладку», больше мне здесь, на этой квартире, делать было нечего. Мы с Таней порешили, что я буду возвращаться из командировок по мере возможности, так как езда по трассам стала затруднительна из-за плотного потока грузовых автомобилей и повсеместного ремонта дорог, очень возросла аварийность на трассах. Командировки мои переместились в основном на Заволжские территории, и мне было доступнее останавливаться в отцовской, родовой Шкурдяевке, которая находилась не далеко от посёлка Лесосплава, где я вырос и откуда я уехал учиться в речной техникум.

 
      В Шкурдяевке я восстановил, за это время разъездной работы «по национальным проектам», отчий дом. Дом был мне родным, потому что, до первого класса, родители на лето меня «сплавляли» в деревню к бабушке с дедушкой. Сплавляли в переносном смысле, сажали меня с кем-нибудь из знакомцев на пароход, а на пристани, Шкурдяевской, меня встречали и забирали дед с бабкой. Обратно за мной, приезжали мать с отцом. Я обустроил отцовский, родовой дом в Шкурдяевке, сохранив его первоначальный облик. Пристроил к жилому дому вспомогательные помещения, хозяйственный двор, гараж, баню. Выстроил их внешне в стиле жилого дома, обшил деревом, но надземная часть хозяйственного двора, встала на бетонном цокольном этаже, и состояла из кирпича, бетона и железа. Проникнуть внутрь этой постройки можно было только с помощью специального инструмента. Вокруг участка поставил по периметру, плотный, прочный забор, внутри забора, по участку, стала бегать собака, когда я её завёл. Приходилось защищаться от случайных бродяг, рыскающих по не жилым домам. В жилом доме установил несколько лампочек, подключенных от фотоэлементов на крыше, которые включались и выключались по программе в разных помещениях, создавая эффект присутствия в доме хозяев. На хозяйственном дворе, держал собаку-лайку, по кличке «Марта». Когда меня не было в деревне, приходила её кормить соседка, Евгения Ивановна. Евгения Ивановна, кроме того была моим добровольным сторожем, мы с ней были на связи, и, если, появлялись какие-то проблемы у неё, или с моим домом, она мне звонила, когда я был в отлучке. Мне она обычно заказывала, какие ей привезти лекарства, таблетки, что-нибудь по хозяйству, иногда чего-нибудь из продуктов. Я сохранил, реставрировал первоначальный облик дома на основе современных материалов. Дом я постарался обеспечить собственным водоснабжением и аварийным источником электроснабжения, потому что сельские электрические сети работали с длительными перебоями, водопровод деревенский давно вышел из строя, и те, кто жил в деревне, воду брали из реки или ходили на ближайшие источники. Некоторые жители деревни, предпочитали ходить за водой к деревенскому колодцу, где у них проходил обмен местными новостями. Мощная аккумуляторная батарея-станция, которую я установил в цокольном этаже, подзаряжается от ветряка и от солнечных батарей на кровле хозяйственной постройки. Для приготовления пищи и бани, держу запас дров, который мне создаёт сосед Павел, он же и веники мне для бани заготавливает, с ним я расплачиваюсь жидкой «валютой», водкой. Магистральные газопроводы из Сибири, проходят невдалеке от нашей деревни, закопаны на наших колхозных полях, но весь газ в Европу, нашей деревне ничего не досталось. На рыбалку хожу с карабином и с собакой «Мартой», для защиты от зверья, которое стало плодиться, с тех пор как опустели деревни в округе, исчезли колхозы и предприятия, поля стали зарастать берёзой, нашими будущими дровами. Летом стали часты встречи с медведем, медведь зверь опасный, «Марта» сигнал подаст, спугнёт медведя, а карабин для подстраховки, вдруг медведь «не нормальный» попадётся. Оборудовал в хозяйственном блоке узел связи через спутниковое ТВ, смотрю только новости, качаю информацию по интернету для работы, держу связь с центральным офисом, пересылаю туда документы и получаю заданиям, по предстоящим деловым встречам, в близлежащих регионах. Общаюсь с Таней, в основном, по «Скайпу».  С главой администрации местного сельского поселения Валентинычем, пообщавшись, мы задумали восстановить колхозный водопровода, в первозданном виде, безо всяких «энергосберегающих штучек», чтобы жители могли оплачивать только электроэнергию, затраченную на подъём воды из речки, впадающей в основное русло, рядом с посёлком лесосплава, после этого восстановить баню общественную, засыпать ухабы на центральной улице деревни щебёнкой из кирпича от разрушенных зданий бывших мехмастерской колхоза и фельдшерско-акушерского пункта. Посчитали затраты, затраты минимальные, необходима аренда техники, рабочую силу соберём на субботник из местных жителей. Оборудование всё было на месте, водонапорная башня цела, а население восстановит былой коллективизм и почувствует жизненный комфорт, особенно зимой.


           Продолжается моя работа в фирме по реализации договоров Государственно-Частного Партнёрства в рамках Национального проекта по модернизации инженерных структур в Жилищно-Коммунальном Хозяйстве. Бываю я и в «гостях» у Тани, когда по делам приезжаю в Москву.  По трассам, когда едешь к Москве, на расстоянии от 150-ти километров от Москвы, проезжаешь городки, которые выбрасывают в воздух на трассу, при соответствующем направлении ветра, запах фекалий своих жителей, что свидетельствует об отсутствии рабочих очистных сооружений в городке и обильном питании местных жителей. Весь контроль и надзор всяких административных органов за экологией, превратился в оформление разрешительных бумажек и проверочных актов, которые указывают на отдельные недостатки. Фактически 150 километров, это радиус вокруг Москвы, за которым заканчивается современная цивилизация и начинается зона «отчуждения» от всех завоеваний комфортной жизни, оперативной медицины, водопроводной воды питьевого качества, очищенных стоков человеческой жизнедеятельности, переработки и уборки мусора и прочих. Остаётся только автомобилизация населения, при низком уровне зарплаты, автомобилями советских марок, сетевая торговля и спутниковое телевидение.


    Теперь я двигаю «энергоэффективность», работаю в фирме по реализации национальной программы «энергоэффективность в жилищно-коммунальном хозяйстве». Процесс закручен так, что эффективность «энергоэффективности» не найти, созданную «энергоэффективность» никто не проверяет, включая заказчика, а деньги, затраченные на проект, большей частью пролетают мимо, оседают где-то и у кого-то, если кому захочется их найти, концов никто не обнаружит. Вся энергоэффективность» заключается в закупке и установки импортного оборудования, которое наловчились изготавливать на местных предприятиях. Ремонтировать и заменить это оборудование другим оборудованием, уже невозможно, у каждой фирмы свои «ноу-хау», и попадаешь в клиенты фирмы, по сервисному обслуживанию оборудования, на всегда. Подрядчики на исполнение работ по программам повышения энергоэффективности, определяются строго по действующему законодательству, но всё торги, которые проводятся по проектам с нашим участием, выигрывают наши фирмы, у которых персонала постоянного, квалифицированного нет, есть только директор с печатью и бухгалтер. Чтобы выполнить работу по договору, ищут и находят субподрядчиков, которых после завершения работ потом не найти.


    Получается, фактически бессрочный, беспроцентный кредит для частного кармана, на ближайшие 25 лет, и рост тарифов на услуги ЖКХ для населения.


    По работе, над реализацией дорожной карты «Национального Проекта», наша фирма уже добилась заметных успехов, за прошедшие годы, мы перебрались из административных районов ближнего Подмосковья, в административные районы Заволжья. Ситуация с ЖКХ там «грустная». Молодёжи мало, по работе молодые работники встречается только в органах местных администраций сельских поселений. Молодёжь перемещается к местам центров трудовой занятости, уезжают на учёбу. На местах остаются только их родители, если они пенсионеры, а если родителям нужно зарабатывать на жизнь, и их родителям приходится перебираться в другие места, где есть работа. Идёт миграция трудоспособного населения к местам трудовой занятости. Поля, на которых раньше сажали картофель, сеяли лён, овёс, рожь, в запустении, зарастают берёзой, дороги удовлетворительные, в наличии есть и качественные дороги, ремонт которых проводили по федеральным программам. Когда едешь по заволжским дорогам, попадаются брошенные деревни, с домами, у которых выбиты глазницы окон, ободраны наличники и весь деревянный декор, видно кто-то собирает, его, дома со сломанными хребтами крыш. Местные предприятия по переработке льна, зерна и продуктов животноводства в консервы, масло, сыр и льнозаводы, все по закрывались, по причине исчезновения рабочей силы, животины, овощей, льна и всего прочего. Все нацпроекты по коммуналке, свелись к передаче инфраструктур ЖКХ частнику и сбор денег, с населения за услуги ЖКХ переместились также в частный карман. Сельское население деревень держится в районах с местным национальным населением, татары, марийцы, чуваши. Функционируют местные заводы по лесопереработке, на них трудятся «лица азиатской национальности», изредка попадаются предприятия по деревопереработке с турецкими инвесторами. Заволжье превращается в «Булгарию».

 
       Волга стала естественной границей между «цивилизацией» и её отсутствием. Заволжье, это место сохранения ресурса развития, после окончательной победы прогресса в остальной части России, для её возрождения.


       До Волги, процветание в больших городах внешнее, всё забито автомобилями, купленными на заёмные деньги, в кредит. Кругом одни сетевые магазины и торговые центры. Кто не берёт кредит считается «врагом» государства.

       Сельскохозяйственные предприятия, которые занимались животноводством, зерном и овощами постепенно исчезают, чем ближе к Москве их вообще нет, на их территориях возникают и работают цеха и заводики по пошиву одежды, изготовлению всяких изделий из пластмасс, строятся жилые посёлки, с красивыми названиям, устраиваются предприятия по переработке мусора.


      Кроме национальной программы, в которой работает наша фирма, есть ещё ряд программ, которые с успехом осваивают бюджетные деньги.


      В национальной программе «Повышение производительности труда и поддержка занятости», все усилия направляются на обучение управленческого персонала, то есть финансирование этой программы растворяется в карманах «преподавателей», на поддержку их занятости и отвлечение управленческого персонала от работы, которой они и так предпочитают не утруждать себя в рабочее время.


     В национальной программе «Наука», идёт борьба за повышения индекса цитирования научных работ, количество научных исследований и разработок, патентование изобретений. Получается помощь для конкурентов, затрать время, труд, деньги, здоровье и всем сообщи о своих результатах.


    Нужны эпохальные открытия, которые по заказу не делаются. Количество разработок в качество развития не превратится.Требуется развивавать соответствующий уровень высшего образования.


     Привык я к рыбалке, так, что без неё мысли не включаются. Вот опять сижу, ловлю стерлядей на донку, сижу рядом на берегу Шкурдяйки, на раскладном стуле-кресле. «Марта» обежала окрестность вокруг, успокоилась, лежит рядом с креслом, вроде дремлет, но уши у неё не спят, шевелятся, охрана идёт, карабин у меня, в положении на спине, расслабляться не стоит, местность у нас хоть и курортная с виду, но медведи бродят вокруг, ищут пищу, сейчас начало осени, им жир нагуливать надо к зимней спячке. Деревня моя Шкурдяевка, расположена в удобнейшем месте, на возвышенном берегу междуречья местной речки Шкурдяйки и судоходной реки Шачи. Береговой взлобок, клином полого снижается к устью Шкурдяйки, впадающей в полу километре от деревни в реку Шачу. Если от деревни, сразу спуститься вниз, к речке, выйдешь на остатки бывшей плотины, на которой раньше стояла мельница, а в социалистические времена ещё работала маленькая гидроэлектростанция, мощности генератора которой хватало на электрические агрегаты колхозной фермы, а вечером зажигались лампочки в деревенских домах. Потом пришли столбы с электрическими проводами в деревню, мельницу и гидростанцию забросили. Стали мы думать, как бы восстановить маленькую ГЭС, в проводах на столбах, которые приходят в деревню, электричество частенько пропадает и отсутствует по несколько дней. У всех жителей в запасе фонари на батарейках, обзавелись и фонарями с фотоэлементами. Керосин стало трудно купить, а то бы старые лампы зарядили керосином и жгли, на много экономичнее было бы. В заводи, перед плотиной, стоит ещё несколько моторных лодок «казанок» и тройка деревянных шлюпок под весло, есть ещё в деревне несколько мужиков, рыбачат и даже одна женщина, Екатерина.


      Разместилась Шкурдяевка на высоком берегу, на всех ветрах и видно из неё всю низкую пойму противоположного берега Шачи, на много километров к восходу солнца. В солнечное утро картина впечатляет, летом разнообразные оттенки зелени, синего, чёрного которые переливаются и перемещаются по долине, по мере восхода солнца над горизонтом. Зимой всё пространство долины сияет от лучей света, которые преломляются от кристаллов снега, и дают все оттенки, от голубого до розового, кажется, что долина наполнена алмазами. Сейчас ранняя осень, не вся листва ещё пожелтела, заморозки были кратковременные ночью, днём солнце ещё пригревает. Листва деревьев в долине раскрасилась цветами от жёлтого, до коричневого, в наличии много красного цвета от клёнов и ольхи, и вечно зелёные купола елей и кедров. Мелочь птичья чирикает, скачет по веткам и кустам кормится семенами созревших трав, жмётся к жилью. Ветер дует над деревней практически постоянно, то ослабевает, то усиливается, редко когда пропадает. Жители к нему, к ветру привыкли, он даёт то преимущество, что в деревне нет мошки, комаров и прочих кровососов. Я использую ветер тоже, поставил на хозяйственном блоке ветряк с электрогенератором на киловатт мощности, и заряжаю от него аккумуляторную станцию, которая у меня в цокольном этаже хозяйственного блока. Перебои в электроснабжении от деревенской электросети, для работы моего узла связи с внешним миром, стали не актуальны.


       Сижу в кресле-раскладушке, на бережку, у донки, жду когда стерлядка наживку схватит и вспоминаю, размышляю о днях прошедших, такие «выпадения» в прошлое у меня стали частенько происходить, в спокойной обстановке. Не смотря на все свои видимые «успехи» по жизни, жил я в принципе, как таракан, которого дрессируют для скачек, бежал я по дорожке, куда меня направляли. Когда тараканы стали не нужны, бега закрыли, тараканов ликвидировали. Тараканов заменили на новых, тараканьи бега продолжаются, всё так же по международным правилам, против часовой стрелки. Даже зло, которое со мной приключалось в жизни, уберегало меня от худшего, и фактически подправляло мою линию судьбы, устанавливало её в предначертанное положение, возвращало к тараканам. Вот азиаты, особенно китайцы, они существуют в колесе своей истории, двигаются и развиваются по часовой стрелке, а мы, русские всё куда-то несёмся, по стреле времени, но против часовой стрелки.


      Это как бег на стадионах, по международным правилам, бегут против часовой стрелки не просто так, «стадиумы» возникли у древних греков как места для зрелищ на гонки коней, запряженных в колесницы. «Колесничий» держал вожжи в левой руке, а правой хлестал кнутом по коням, и кони при беге, стремились уклониться влево. Отсюда, наверное, и поговорка появилась, «пошёл на лево», когда было больно. Вот и бегут все, до сих пор против часовой стрелки, а пора бы по часовой бежать, да видно нельзя, хлыст всё в той же правой руке, погоняет коней-тараканов.


      Куда меня жизнь ни приводила, в Грецию ли, в США, везде я мог жить и выжить, используя свои заработанные при «перестройке» средства. Получается, что государство Российская Федерация полностью в структуре глобального капитализма, на предназначенном ей месте, в соответствии со статусом своих управителей. Находимся мы под внешним управлением, которое сейчас, по-всякому называют, и колонизацией и криптоколонизацией, хотя своих управителей мы сами же и выбираем. Не зря говорят, что, если бы выборы чего изменяли и решали, их бы отменили.


     Когда-то, как говорят, организовали Советскую Россию на германские деньги, но ведь потом Советская Россия сломала хребет германскому фашизму, третьему рейху, а история ведь повторяется, глядишь и Российская Федерация, повторит исторический прецедент, сломает хребет «организаторам» перестройки. Как обнадёживают нас умные учёные, в историческом развитии логические построения не действуют, работает бифуркация, не предсказуемое развитие событий в критической точке. У меня надежда только на бифуркацию, к исправлению логического развития современной истории России, на управителей надежды нет. А зачем мне это, сам не знаю, для национальной гордости, наверное.