Сердце в коробке

Я сердце простое человеческое, со своими горестью и радостью. Когда я плачу на моём теле остаются ранки – они кровоточат. Ведь раны нанесенные мечом заживают, а языком словом – нет. Вот они и кровоточат. А порой бывает так хорошо, что хочется крикнуть – ЯЛЮБЛЮ ВАС! Кому? кого?  Да хоть кому да хоть кого. Я счастливое сердце. Я стучу,  а значит живу. Только одно обстоятельство приводит к непонятному чувству. Почему-то меня положили в коробку из – под мужских ботинок, где ещё остался запах кожи и нафталина. Мне как ни странно  нравится этот запах. Я его люблю с детства, когда приносили из магазина новую обувь. И все тогда были счастливые. Нет мне хорошо в коробке. Она чистая, светлая А я люблю белый цвет Вот почему Ангелы бывают белые – это цвет добра. Правда в коробке  иногда становится душно и тесно, кажется стены коробки начинаю сужаться. Становится тяжело, как-то не уютно. Так хочется чтобы кто – то был рядом. Но у меня есть четыре  дырочки это мои оконца, через которые проникают лучики солнца. Они по утрам льют на меня из золотого ковшика солнечную воду. И прикладывают свои ладошки к моей поверхности, и слушают будто сказку моё сердцебиение. А когда тётушка Ночь укутывает меня своей шалью, ко мне в гости забегает лунный зайчик. Он мой постоянный собеседник. Мы с ним любим смотреть на звёзды. И мечтаем, мечтаем. А иногда лучик приляжет рядом и молчит, или уснёт под стук моего сердцебиения. В такие моменты хочется его погладить И так хорошо становится. А больше всего для меня праздник, когда я прильнув к дырочкам – оконцам - вижу Луну. Луна мне подмигивает, машет рукой, приглашает в гости. Потом засмущается, извинится и сама зайдёт в гости. И тогда мы прижавшись друг – другу наговоримся обо всём. Ведь счастье нельзя купить, но можно встретить. Как- то раз  Луна спросила меня:- Ты жалеешь о чём-нибудь? Ты счастлива? – Ни о чём не жалею! – Да я счастливое сердце! Даже сидя в коробке из под ботинок? Одна? Почему одна с тобой, - ответила я.
Луна призадумалась, накинув на себя платок из перистых облаков. Послушай  Луна, я где-то читала:
Только коснусь рукою знакомой ручки дверной.
Снова полна  любовью, к жизни этой земной.
И ничего не нужно, мне в мире кроме того,
Что при моём рожденье было судьбой дано.
Только было бы Небо синим, - зелёной трава. Мне бы хватило воды и хлеба, чтоб счастливая я была! Луна вздохнула, потянулась, зевнула. Лунный зайчик  поцеловал меня, они шагнули в окно и улеглись на мягкую тучу. Солнце раздвинуло на горизонте шторы. Наступил день. Я сначала не поняла что случилось. Мою крепость – коробку переставляли с места на место. Потом подняли и положили на пыльную дорогу. Я видела много ног: детских, мужских, женских, как у поэта Е. Евтушенко:
«Я вам не виден люди.
Ваши ноги идут по мне и около меня.
Да что вы ничего не видите?!
Да что у вас ей Богу нету глаз».
Подбегали даже собаки нюхали, рычали. И тут подбежали два славных  мальчугана, решили поиграть с моей коробкой в футбол. И пнули коробку. Было ощущение боли и не понимания. Почему они не посмотрели, что лежит в коробке? Или они знают, что на дороге валяются только пустые коробки. Нет, я не сержусь на них:  Господи помилуй их, не ведают, что творят. Моё тело перешло в галоп. Мне казалось, что это стучу не я, а табун мустангов несётся по прерии. Но как говорят космонавты: «посадка прошла успешно». Крышка с коробки соскользнула и ко мне подбежали мои мальчишки – солнечные   лучики. Они подхватили меня и опустили в мягкую траву на опушке леса. «Где травы на косе некошены, спелые стоят, медвяные. Тропы на косе не хожены. Ночи все в росе, туманные. Эти травы ждут мгновения -  «Пусть тебе легко ступается. Твоего прикосновения ждут цветы, к рукам сбегаются».
Над поляной порхали бабочки и стрекозы. – Вот счастливые – думало сердце. – Живут один день, Счастливые, и не сожалеют о прошедшем. Да прав Морис Карем: «И жажда счастья велика А чтоб напиться (вот ведь чудо) – довольно одного глотка!» Сердце пыталось вздохнуть, но просто улыбнулось. Ночью Луна прикоснулась к сердцу, обняла его, будто хотела согреть. По лунным щекам побежали слёзы. Сердце больше не билось.